-
Здравствуйте!
Предлагаю вашему вниманию рассказ, местом действия которого является мир Пендора. Просьба кидать замечания/предложения особенно по "канонам игры" ибо что-то я мог банально забыть.
Выкладываю за раз не более 6 вордовских страниц.
Краткая аннотация
Однажды Тимофей узнаёт, что у каждой известной игры есть своя копия в "почти что реальном мире". Вскоре ему предстоит попасть в мир Пендора, дабы принять участие в тяжелейшей борьбе двух непримиримых сторон...
-
Ветер, несущий дневную жару, немилосердно хлещет меня горячим воздухом и мелкой пылью. Впрочем, солнце уже начинает клониться к горизонту, обещая приятную прохладу вечера и жёсткий холод степной ночи.
Внизу, у подножия пологого спуска, с некоторой ленцой течёт местная речка. Небольшая, но глубокая. Струги с купцами и всякой-разной братвой ходят по ней круглый год. Но у склона холма, река мелеет. Здесь она щедро засыпана гладкой вылизанной галькой, покрывающей огромные острые валуны из гранита, на которых, видимо и лежит степь Д`Шар.
Перегоняемой скотине река здесь почти по брюхо. На несколько дней пути вокруг эта переправа единственная. Так что места здесь оживлённые, полные шума, гама и бесед. Скотоводы не видят друг друга месяцами, а то и годами, поэтому на пару рюмочек чая время всегда находится. Тут же куют деньгу масса всякого народа, от чайханщиков и кузнецов, до воров и проституток.
Переправу охраняет гарнизон в сотню копий, расположенный в деревоземляных укреплениях. Невысокие, и не слишком прочные «коробки» вызвали бы смех у любого за пределами Степи – но для кочевников сойдёт. На самой высокой «башне», гордо трепыхается флаг Ксеркса. Это претендент на престол Д`Шар, жаждущий свергнуть гадского гада Санджар-Хана за то, что он гад. Вообще-то сей балабол не жаждет ничего, кроме развлечений. Погоду делает его свита, жадная и вечно недовольная своими наделами. Хотя если честно, основные игроки там даже и не они… Ну да ладно. Так или иначе, их всех много и гражданская война в Д`Шар полыхает уже второй год.
Здесь начинаются земли мятежников. От нашей бронированной конницы он защищён большой и пустынной степью. Ну и этими жиденькими укреплениями, способными убить со смеху многих наших инженеров… Только наступать мы сюда не будем. В последние месяцы нам не до наступлений, мы по уши в стратегической обороне. Собственно из-за этого, приходится постоянно угадывать, где ударит противник. Поэтому, такие как я регулярно прочёсывают вражьи форпосты и тылы, в поисках сведений о перемещениях мобильных отрядов и потоков снабжения.
В овраге пасутся два сонных коня. А я лежу на земле, наблюдая за местностью. Вчера всё было легко и ясно. У меня было шесть отборных головорезов и простое задание – переправиться в «секретном местечке», и перебить небольшой отряд противника до его подхода к Стану. Забрать документы, за которые наш Тимур и его команда душу продать готовы.
Ну, так планировалось.
На деле секретная переправа оказалось «сверхсекретной». В том смысле, что отмель закончилась посреди реки, и там же началась быстрина с водоворотом. Переправлялись ночью, в спешке, толком не изучив место. Вот и смыло весь отряд. Как сам вылез, не помню. Возможно, меня спасло упрямство. Я не пытался вернуться, когда опрокинуло коня, а плыл вперёд и таки добрался до спокойной воды. Остальных протащило по острым гранитным валунам, и утопило как котят. Аллес!
Ночью пришлось немножко побыть конокрадом. Без лошади тут как без ног. Нанёс визит ближайшему племсовхозу имени местного Чойбалсана. В процессе кражи прибил две собачки и, оглушил бедолагу-чабана, схлопотав «минус» в отношении этого клана к себе. Надеюсь, больше не встретимся…
И вот уж полдня как, торчу я на холме, пропариваясь на палящем солнце, как в баньке. А деться некуда, ни деревьев понимаешь, ни кустарников.
За спиной злосчастный КПП и возле него Стан, около которого полукругом расположены несколько кочевьев. Ждут своей переправы у берега или просто отдыхают. Кроме рёва скотины и лая собак, слышна музыка и песни, азартные крики. Какие-то там соревнования у них. В общем, народ наслаждается жизнью. У них тут она непростая. Особенно сейчас, когда много мужиков на войну забрали, и ни конца этому дурдому, ни края.
Мое внимание привлекает точка, появившаяся на горизонте. Ага!
По мере приближения, можно увидеть, что это пятёрка уставших вояк. На груди знаки Ксеркса. Напрягаюсь, кровь становиться горячее. У них цель передать документы командиру КПП. А у меня приказ, их перехватить. Как-то не совпали мнения у наших начальников. Бывает…
По большому счёту, мне за провал задания ничего не будет. Не я же эту гадскую переправу нашёл. А если выполню – золотом не осыпят. У нас как-то не слишком героев закармливают. Но от этих документов, зависят не только жизни сотен воинов, среди которых и мои друзья. От них зависит и моя драгоценная шкура, которая вечно рискует быть продырявленной в безвылазных прогулках за линию фронта. Прохлопаем удар, попадём в замес. Нас же первых и бросят, дырки затыкать.
Обстановка на фронтах кислая как лимон. Затянувшуюся гражданскую войну в Д`Шар мы постепенно проигрываем. Ресурсы на исходе, людей не хватает. И в этой ситуации пропустить хотя бы один серьёзный удар – уже катастрофа.
Надо рискнуть!
Отвязываю одного из коней, который покрепче, влетаю в седло и начинаю спуск. Убогая лошадка, еле идёт, но я и не тороплю. Мне как раз бодрячка изображать не надо. Если я правильно понял, с кем связался, даже догонять их не придётся.
Заметили, оживились и рванули ко мне со всех копыт, забыв про усталось. Усмехаюсь, я угадал.
За полгода службы тут уже всё, что хочешь можно угадать… Я этих уродов навидался столько, что готов читать их мысли наперёд. Я один, свидетелей вокруг нет. Так почему бы меня не прирезать, а вещи не продать? Там в Стане, торговцы даже спрашивать не будут, где взял. Не принято.
И всё равно никогда не мог понять тяги грабить одиноких путников. Если он едет один, стало быть, ему даже за поездку в караване платить нечем. А вот отношения с его кланом можно испортить, причём с самыми неожиданными последствиями. Я вот вчера испортил, но у меня выбора нет. А эти могут против себя столько народа настроить, что житья им не будет. Но это ж завтра, а сейчас даже за дряную лошадку, рваный кафтан и вонючие тапочки можно купить большой кувшин вина с немудрёной закуской…
Ко мне они подъехали кучкой. Самоуверенность двести процентов. Крутые, аж пальцы сами веером загибаются, приходиться обратно разгибать…
– Куда путь держишь, уважжжаемый? – грозно спрашивает первый. Худой с жиденькими усиками, скалясь жёлтыми кривыми зубами. Одет побогаче остальных, главнюк видимо.
– Дайте… воды! – хриплю я, убедительно покачнувшись, и едва не выпадаю с седла. Ой, увлёкся, блин!
– Водичка нынче дорого стоит! – скалит «усик» свои зубы и оборачивается назад, встретить одобряющий ржач остальных. Ему без этой поддержки, в глаза мне страшно смотреть. Кровь шакалья…
– Я зарыл… там… – вяло показываю рукой вглубь степи и бессильно замолкаю, под заинтересованное молчание. И ведь даже не вру. Я действительно много кого в степи зарыл.
– Что? – оживился парень, в глазах блеснула алчность. – Зарыл?! Где?!
– Там… ВОДЫ! – и ложусь на бедную лошадь, изображая немощь.
Таки прокатило. Фляжка оказывается у меня в руках. Отвинчиваю пробку, жадно прикладываюсь. Впрочем, не делаю, ни глотка. В западло мне резать тех, с чьей фляжки хлебнул. Такой вот я суеверный.
– Поехали, глянем? – оживился этот, с усиками, повернувшись к своим. Не вожак, определённо. Родственнички видать пристроили, десятником, письма разносить.
– Успеем, – веско сказал второй. Коренастый, внимательный, рассудительный. Вот видимо он неформальный вожак. Жаль, осложнит он мне работу.
– Куда он от нас денется? – продолжал коренастый. – Выполним задание, отдохнём, да и съездим…
Вот не люблю я умных! На их фоне вся моя гениальность блекнет, а хитрые планы превращаются в тупые авантюры. И чего этот коренастый с утра костью не подавился? Сволочь!
Усик на моё счастье начал было спорить. Боялся, что я откину копыта, и не успею сказать, где сокровища. Коренастый возражал, мол, раз один в степи не издох, так и теперь не помрёт. Остальные трое молча, сидели в седлах, посматривая на спорщиков, но не встревали. Наконец усик, сдался. Решили даже не вязать меня, ибо куда я от них денусь? Определённо не зря ж я с лошади едва не сверзился.
Порешав вопросы, парни обо мне словно забыли. Те трое молчунов даже повернулись ко мне спиной, возобновив движение к КПП.
– Фляжку верни! – приказал «усик», требовательно протягивая руку.
Жаль, конечно, не отъехали подальше. Тут знаете ли крики могут быть, и вообще на людях неудобно… Ну ладно, видать судьба такая.
Возвращаю фляжку. В морду метким броском. Он рефлекторно дёрнул руками, закрываясь, и в следующий миг блеснувшая кривая сабля полоснула ему по шее. Хрип, согнутое тело… Готов!
Практически сразу в меня летит нож. Коренастый! Ну, с-сука быстрый какой! Слетаю с коня, укрываясь за конским боком. Тяжёлый нож, успевает только чиркнуть меня по плечу, тело пробивает сильная боль. Рывком возвращаюсь в седло, в руках дротики. Коренастый уже выхватил свою саблю, его конь мчится ко мне. А те три тормоза, только разворачиваются…
Н-НА!
Первый пошёл! Коренастый с хрипом хватается, за пробитый бок, в котором торчит дротик, роняя оружие. Если и жив – уже не боец. Трое других, растерявшись, машинально делают то, что им вбили в головы на тренировках – пытаются разъехаться в разные стороны, вынимая луки из чехлов.
Фигушки!
Мчусь к ним и с силой швыряю один дротик за другим, пока вокруг меня не остаются лишь корчащиеся тела, да перепуганные лошади.
Всё. Из жалости добиваю коренастого, и сгоняю лошадей в кучу. Нефиг добычу упускать.
Первым делом, ещё дрожащими руками, перевязываю себе руку. Зацепил-таки коренастый. Молодец, резкий.
Потом, присаживаюсь возле дёргающегося в агонии «усика», срезаю ремни на заляпанной кровью сумке. Отхожу подальше, открываю. Да, они самые. Три письма. Не обманула разведка. Впору радоваться.
Осматриваю одежду. Вроде бы кровью не заляпался, так брызнуло чуток. Пылью посыплю, не заметят. Скатив тела в овражек, собираю лошадей в мини-табун и двигаю в сторону Стана. Я теперь небольшого пошиба торгаш. Лошадок еду продавать. На вырученные деньги доплыву купеческим стругом от Газина, до Сех-Пазара. Передам весточку, Тимуру, стоящему с армией в ожидании этих сведений. И уже с чистой совестью двину морем через Ишкоман на Торбу. Собственно там я формально и служу, в одном из подразделений столичного гарнизона.
-
Prophecy of Pendor
-
Косяк, однако :-\
Спасибо за правку.
-
1 Ловушка
Белые приземистые мазанки, в шикарном вечернем закате, слегка окрашены розовыми тонами. Надо отдать должное – графика в этом мире хороша. Не настолько чтобы перепутать её с нашей реальностью, но всё-таки. Невольно вспоминаешь анекдот про Вовочку, который нарисовал в ванне такого шикарного крокодила, что его папа выскочил через нарисованную дверь. Здесь такое сплошь и рядом, хотя самое красивое что можно увидеть – закат.
Закат – это моя слабость. Обожаю наблюдать за тем, как гигантский раскалённый шар, плавно уходит за горизонт, создавая прекрасную картину синих небес, переливающихся розовым свечением. В Степи плоской как блин, это зрелище радовало меня ежедневно. Здесь же, в этой унылой деревеньке, местность холмистая и потому увидеть закат мне не светит. Обидно! В последний день, который мне удастся провести в Пендоре, я лишён самого лучшего из зрелищ.
Со скрипом открылась нарисованная дверь и, появилась дородная баба в косынке, словно специально призванная разрушить всю романтику. Мелькнуло деревянное ведро, и мимо меня пролетели белесые вонючие помои, шмякающиеся прямо у ног.
С руганью отскакиваю назад. Сжимаю руки в кулаки, смотрю на безразличное лицо селянки, пока дверь не захлопывается. Нет-нет! Ничего делать с этой дурой я не буду! И так тут уж «-2» в отношениях с деревней. Первый минус за то, что собачку пнул – развякалсь, зараза. А на второй раз пришёл её хозяин и убедительно попросил отмудохать его специально принесённой с собой дубинкой…
Поэтому местных я больше не трогаю. Ещё чуть и они на меня кидаться начнут с дубьём да дрекольем, а мне, и деться некуда – едва отойду десяток метров от ближайшего здания, сразу упираюсь в невидимую стену.
Назначили меня рыбаком по другую сторону удочки! Какой-то лорд, чтоб ему ни дна, ни покрышки, нажаловался ищущему подвигов Авантюристу, что некто убил жену, изнасиловал лошадь и потырил все старые коврики. Слёзно просил грохнуть гада.
Гадом система назначила меня. Едва я вошёл в село, как мои доспехи и оружие, сменились крестьянским платьем и ржавой косой. Даже сообщили о примерном времени начале квеста. Ещё бы поздравительную открытку прислали, сволочи…
Подхожу к чьей-то избе. Присаживаюсь на покосившуюся лавочку из распиленного вдоль бревна, откидываюсь спиной на тёплую стену, прогретую солнцем и ещё не остывшую. Вот же непруха! Туго прошла моя жизнь в Пендоре. Столько историй пережил, дров наломал – и вот финал: устроился свиньёй на скотобойню. Хрю-хрю!
Остаётся только ждать. Скоро Герой припрётся сюда, творить Добро и Справедливость, и тогда моя буйная история завершится. Впрочем, это будет через пару часиков. Пока ещё можно походить, полюбоваться. Подумать…. Повспоминать…
***
А начиналось то всё довольно странно. Я человек занятой и совсем не геймер. Так… напряжение спускаю иногда, всё больше с читами, да с кодами. Особенно нравилось мне врагов из лука сшибать на полном скаку.
Но однажды меня пригласили подключиться к одной сетевой средневековой зарубе. Потом позвонил некто Стасик и назначил встречу о приёме на хорошо оплачиваемую работу. Я, конечно, удивился, но пошёл. Попытка не пытка, облом не в лом.
На съёмной, заваленной аппаратурой квартире, меня ждал лохматый и мохнорылый кулхацкер с восторженным взглядом и наполеновскими планами. Из еды – кофе и быстрая лапша, как бы ни в одной и той же кружке. Из одежды джинса, да потёртый временем свитер. В общем, когда я на это поглядел, появилось желание повернуться и уйти. Но, сдержался. Любопытство сильная штука.
Стасик до-олго выносил мне мозг на тему «мира тени», представляющего собой «след» от идеи, если она захватила тысячи умов.
– Понимаешь, Тим, – говорил он, размахивая кружкой с кофе (или с лапшой, ХЗ). – Людям НЕ НУЖНА виртуальная реальность! Надо только создать её прототип в виде обычной игры и добиться, чтобы она стала популярной среди тысяч человек. Тогда и появляется Тень. Ну, или Эгрегор, если по-умному. Эта штука сочетает в себе вполне реальные ощущения и физику, но к ним приплетается игровая механика. И этот полуигровой мир, ухитряется быть реальным, пока он увлекает мысли достаточного количества поклонников. Это почти как осознанные сновидения, только не индивидуальные, а групповые.
– Короче, Склифосовский, – морщился я. – Кофе не пролей, во-первых. А во-вторых, мне всё это до фонаря. Ты насчёт работы, что-то там говорил. Да, нет?
– ДА! – он подпрыгнул в кресле. – Мы нанимаем людей, которые там ЖИВУТ. Тестеры если угодно.
– Беспрерывно?
– С перерывами, конечно. Время там неравномерно. Где-то треть суток, оно течёт в несколько раз быстрее, чем здесь. Иными словами, если приспособиться спать именно в этот период времени, ты сможешь жить в двух мирах, и, причём там ты будешь жить дольше, чем здесь. Единственное неудобство, тебе придётся спать с семи вечера, до двух утра. Иначе не попадёшь в ритм.
– Не проблема, – говорю. Но есть один вопрос. Где ты меня кидаешь?
Он с насмешкой посмотрел на меня, и я вдруг осознал, что этот чокнутый отнюдь не придурок. Он умён и возможно куда больше, чем я могу себе представить.
– Боль там настоящая, Тим, – наконец сказал он, глядя мне в глаза. – И война там настоящая. С ненавистью к врагам. Тамошние жители, отнюдь не тупые боты, а такие же люди, как и ты. Но главными врагами там будут отнюдь не местные, а наши же, земляне. Со временем поймёшь почему.
– То есть я буду наёмником? – ухватил я суть.
– Совершенно верно. Ландскнехтом…
– А если меня убьют?
– Тогда всё, – Стасик пожал плечами. – Ты уже никогда не попадёшь в «мир-тень», и твоя работа у нас закончится.
– Ладно, – говорю, попробовать-то хоть дашь? Для начала…
– Безусловно. Мы сделаем пробное погружение, чтобы ты понимал, о чём речь. Иногда при подключении бывает больно. Если боишься, я могу сделать обезболивающий укол.
– Да похрен! – сказал я, надевая протянутые мне узкие, темные очки.
***
Задумавшись, я не заметил сразу всадника, въезжающего в село. А когда дошло, то внутри всё сжалось. Нащупав косу, поднимаюсь, неотрывно глядя на приближающийся силуэт. Мощный конь, всадник в доспехах, с ним несколько таких же. Вот же блин! А я надеялся, что они придут в темноте, и будет шанс спрятаться. Квест же не вечный. Хотя, погоди ка… это не рыцарь. Купец!
Облегчённо вздыхаю. Ещё чуть поживу…
– Эй, ты! – кричит он, – где староста?
– Да тутычки, рядом, – говорю и показываю рукой в центр села. А сам машинально прицениваюсь и к его охране и к барахлу. Сидящий во мне кочевник уже пересчитал всю добычу и все варианты её получить. Это я в себе наверно уже никогда не изживу.
Сажусь на скамейку и расслабляюсь. Чего ещё делать? Может правда караван грабануть? Они меня, конечно, завалят, но зато Герою, мать его так, не достанусь. Хотя нет, в этом случае квест им будет выполнен.
Нет уж! Фигушки. Пусть побегает!
-
2 Историческая справка ;)
В Ишкомане я застрял на целых два дня. Местные купцы, это вам не междугородний транспорт, идущий по расписанию. Будут торчать тут, пока не наторгуются досыта, потом прикупят чего-нибудь и попрут дальше. Поэтому ближайший корабль на Торбу (в который меня согласились пустить) только послезавтра утром.
Неожиданно для себя я оказался не у дел. Отдыхать не хотелось, ибо я этим занимался три дня подряд, пока плыл сюда. Гулять тоже не хотелось, я изучил Ишкоман вдоль и поперёк ещё, когда по нему прямой наводкой лупили катапульты с «греческим огнём», а мы в дикой спешке готовили все возможные варианты обороны на узких извилистых улочках…
Поэтому я пошёл «прожигать день» за кружкой эля.
Кабак был полупуст. На дворе день, народ кто на работе, кто на дежурстве, иные ещё не отоспались после ночной смены. Так что найти знакомых возможности не представлялось, а вечером я тут гулять не буду. Подойдя к кабатчику, перекинулся с ним десятком слов, поспрашивал про знакомых, с которыми обороняли город. Заказал себе кружку пива с тарелкой каши и уселся за стол, у окна. Тут и светлее, да и удрать есть куда, в случае чего. Стекол нет, вместо них тонкая прозрачная плёнка – мочевой пузырь быка. Пробить – раз плюнуть.
Гляжу на изрезанную столешницу, и в голове всплывает такая же посечённая оврагами степь. А на ней, словно шахматные фигурки, выставлены полки и отдельные отряды, готовящиеся штурмовать Ишкоман. Я вижу их каждый раз, когда оказываюсь в этом городе.
Войну за власть в Д`Шар, начали отнюдь не мы. Местные резались друг с другом и раньше. Но с прибытием «теней», дискотека пошла куда веселее и энергичнее. Тень, это кстати название фирмы, по аналогии с мир-тенью.
Насколько я понимаю, «тени» нашли способ заработка на разнице в скорости течения времени. Ребята берут в «реале» какие-то задания, не требующие применения материальных средств, и выполняют их тут в Пендоре. Чем заняты – бог весть. Может быть, аналитика какая-то? Набрать сведений с вагон и тележку, сидеть тут месяцами разжёвывать. В реале то и недели не проходит. Сверхоперативность получается.
Дела шли успешно, вскоре число сотрудников выросло на порядок, и «в подвалах» им стало тесновато. С этого момента началась колонизация Пендора. По-крайней мере у них появилось такое желание.
В глухих степях под Нал Таром «тени» развернули целый комплекс зданий, этакое «Сколково» с крепостной стеной. Вопрос с тутошними финансами решили просто – поставили в каждом крупном городе «агента с рацией» и всегда знали, какой товар куда везти, чтобы прибыль была наибольшей. Это уж не говоря о левых рудниках и запрятанных фермах, да прочих шалостях.
Первое время своих вооружённых сил у них не было. За охрану, «тени» платили владельцу Нал Тара, от остальных напастей спасались скрытностью. Местные вообще думали, что комплекс зданий – это монастырь.
Но правитель как выяснилось «защищал» их исключительно от себя. Караваны то и дело грабили, на посёлок начали нападать… Наёмники делу не помогли, ибо местные головорезы искренне не понимали, зачем охранять товар за деньги, если можно просто его отнять у этих «без роду-племени». Ответки то не будет!
«Теням» либо нужно было вырастить свой клан, либо пригласить дружину с харизматичным вождём, которому выгодно будет охранять, а не грабить. Покумекав, «тени» такой дружиной обзавелись, точнее несколькими дружинами. А вместо «вождя», на все командные должности позвали «землян». Точнее команду реконструкторов – реконов, знающих с какой стороны подходить к лошади, и чем глефа отличается от алебарды. Для координации их действий, был создан штаб.
Вскоре новоявленные «ханы» освоились, и поотбивали у пиратов и рейдеров всякое желание не то, что грабить, но даже смотреть в сторону «монастыря» и его караванов.
Дело шло в гору, численность «дружины» стремительно росла – но это сильно радражало владетеля Нал Тар. Он боялся, что ему перестанут платить. И в духе этого общества попытался совершить налёт на «охраняемых им». Для острастки, чтобы не забывали, зачем они платят. А заодно и цену поднять.
Но не сложилось. Реконы разнесли его армию в пух и прах, после чего, забив на приказы штаба, пошли на Тал Нар, который был взят молниеносным ударом.
Однако этим они открыли ящик Пандоры. Соседи «теней» заметили и пошли на них войной. Многие феодалы вписались за бывшего владетеля Нал Тара, из страха повторить его судьбу. Их естественно поддержал Санджар-Хан. Началась война. Реконы быстро учились воевать, но их давили числом. Сам Нал Тар воины Санджар-хана трижды пытались взять штурмом, и трижды их с трудом отбивали.
Тогда штаб, вошедший во вкус военных игр, поменял стратегию, приказав реконам примкнуть к полудохлому мятежу Ксеркса. Два мятежа слились в один. Началась долгая история, полная жарких боёв, бесконечных переговоров, интриг и предательства. И штаб и реконы понемногу осваивались в своих ролях и уже через год, армия Ксеркса контролировала три четверти Д`Шар. Штаб держал за жабры Ксеркса и многих его людей. Война близилась к завершению.
Но тут случилась проблема. Реконы, набравшие изрядный вес в Д`Шар, начали требовать пересмотра договора. Роль наёмников на окладе их больше не устраивала. Они хотели видеть отдельной охранной фирмой, а не работниками «меча и топора». Руководство «теней» решило, что ребята малость заигрались. Незаменимых кадров не бывает. Начался лютый срач. На радость Санджар-Хану, войска Ксеркса прекратили боевые действия и занялись исключительно друг другом. Реконы захватили и арестовали всех ключевых людей, управляемых штабом. Вместо них начали ставить своих, полностью выводя армию Ксеркса из подчинения штаба.
В несколько ходов они оставили штаб без армии.
Тогда «тени» перенесли драку в реал, устроив блокировку «очков», без которых войти в мир-тень невозможно. Реконы моментально исчезли. Армия Ксеркса начала разваливаться, превращаясь в массу банд, которые с удовольствием грабили, но не желали воевать.
Именно в это время начали привлекать нас – случайных, в общем-то, людей, которых специалисты фирмы спешно отбирали в сетевых баталиях по каким-то своим критериям и приглашали «поиграть». За деньги. Лишь бы соглашались.
С войсками Санджара бились в основном местные же феодалы, понимающие, что после подавления мятежа им крышка.
Мы должны были уничтожать только банды, но очень быстро превратились в карателей. Реконы успели настроить против нас почти всех мало-мальски значимых людей среди воинов и купцов, стоящих за Ксеркса. И многие «банды» принадлежали им. Кроме того, штаб, в отличие от реконов, не удосужился познакомиться, со сложной здешней дипломатией и совершил целый ряд действий, которых не надо было совершать. В итоге наш «корпус» стал врагом почти всем силам Ксеркса. Мы не могли даже приблизиться к воюющим против хана феодалам – они сразу нас атаковали, иной раз, заключая союзы со своими врагами. Лишь бы против нас.
Штаб, потерял контроль над ситуацией, но попытался вывернуться ещё раз – пойдя на мировую с Санджар-Ханом. Благо, тот не понимал, с кем связался, и был рад получить сразу несколько боеспособных полков и стабильное снабжение, в том числе и деньгами.
Пошла третья часть марлезонского балета. Мы начали долбать сторонников Ксеркса, понемногу восстанавливая свои отношения с частью земель и людей Д`Шар.
К тому времени Степь уже был пожжена везде по два раза, а кое-где и по три. Фирдсвейн захватил Нал Тар и ряд крепостей. Имперцы заставили Санджар-хана платить им дань. Хорошо хоть Сарлеон, увязнув в склоках и войнах, нам пока внимания не уделил. Но и это было не за горами. Мы вынуждены были это терпеть, в надежде добить Ксеркса и заняться добрыми соседями.
Однако вскоре пришли весточки из «реала». Реконы ухитрились найти спецов, поставивших запрет на блокировку очков. Вскоре они снова появились мир-тени.
Быстро привели в чувство побитую армию Ксеркса и возобновили войну. Теперь уже ни о каких переговорах речь даже и не шла. Воскресшие реконы твёрдо решили избавить Пендор от присутствия «теней».
С ними у нас идёт, говоря по средневековому, «плохая война». Ландскнехты против швейцарских наёмников. И завершится она ПОЛНЫМ уничтожением одной из сторон. Причём у реконов была возможность набраться ума и опыта, а у нас времени на это попросту нет. Большинство наших погибает раньше, чем успевает хоть чему-нибудь научиться.
Борьба идёт только для того, чтобы оттянуть время на создание «вундервафли», которая устроит реконам «окончательное решение» их вопроса. По-крайней мере «тени» и Стасик в частности – клялись и божились, что это дело не за горами. Ещё немного, реконы пропадут пропадом, и замученный в конец Д`Шар, обретёт покой.
Главное - продержаться.
-
3. Необычная прогулка
Поигрывая кружкой, сижу в философских размышлениях: взять ли ещё эля, или уже хватит пить.
Скучно мне!
Однако запрос был услышан Мирозданием. Ко мне подошёл огромный верзила в одежде характерной для Равенстерна. Бегло осматриваю его, ощущая тяжесть своего оружия на поясе. Скорее всего, очередной наёмник приехавший ловить рыбу в мутной воде гражданской войны. Куда больше меня заинтересовала стоящая рядом красивая девушка в дорогом платье.
Что эти двое забыли здесь? Местные живут в строгих социальных рамках, которых никогда не нарушают. Наёмник-то ладно, но богатая матрона в эту дыру ни за что не придёт. «Земляне»?
– Привет, шайтанама! – скалит зубы парень, – Хорошей тебе добычи!
– Симметрично! – пожимаю руку, показываю на свободные табуретки.
– Серёга, – говорит он, усаживаясь. – В Равене меня зовут «Борис Ворон».
– Тим, – кратко отвечаю, и снова кошусь на девушку. – В Равене меня не зовут никак.
– И правильно, – благодушно отвечает Серёга. – Такая же степь-говно-верблюды как и у вас, только ещё и морозит не по-детски.
– Здравствуй, Тим! – улыбается девушка, осторожно усаживаясь на стул. – Меня зовут Лера.
Даже не смотря на полумультяшную прорисовку, выглядит она очень мило. Кстати, где-то я её видел.
– Очень много наслышана о твоих подвигах, – мягко сказала она.
Мда? Как-то я сразу подтянулся весь. Даже пожалел о своей привычке ходить голодранцем. То ли дело Серёга – хоть на витрину ставь!
– А кое-какие подвиги я даже видела… – засмеялась она, видя недоумение на моём лице – неужели ты не помнишь. Под Сех-Пазаром, караван?
А! Точно… мы патрулировали территорию, получили сигнал тревоги, и выхлестнули банду колхозников, решивших разжиться за счёт проезжавших торговцев. Только караван был НАШ, и поэтому колхозники не успели даже пожалеть о своём решении.
Она там была. Я вспомнил. Только настоящее имя не спрашивал, а ненастоящее благополучно забыл.
Лера повернулась к Ворону и мягко сказала.
– Спасибо за охрану, Серёжа. На сегодня ты свободен.
Ворон угрюмо хмурится.
– Ты хорошо подумала?
Она кивнула и ещё раз улыбнулась.
– Не беспокойся. Этот парень защитит меня от кого угодно!
Мельком преглядываюсь с Серёгой. Внутри заворчал маленький степной хорёк. От кого это ты, красавишна, себя МНОЮ защищать собралась? Или это так, для красоты сказано? Ладно, посмотрим как оно дальше будет.
Серёга тяжёло встаёт, хлопает меня по плечу.
– Береги её!
– Как себя! – клянусь, подняв руку, сжатую в кулак, в приветствии «народный фронт».
Ворон скептически смотрит на два глубоких шрама, украшающих мою физию, на левую четырёхпалую руку, и на свежую нарукавную повязку, которая опять пропиталась кровью.
– Не надо как себя. Хорошо береги!
– Серёжа, иди. – Ласково говорит Лера, – Разберёмся.
И Ворон, скорчив недовольную рожу, уходит.
– Душно тут, – жалуется Лера. – И воняет! Пойдем, погуляем? Нам нужно поговорить.
В голове мелькает радостная, но дурная мысль, что если она попросит кого-нибудь убить, то оплату возьму исключительно натурой. И грохну хоть самого Санджара!
***
Мы идём по узким улочкам Ишкомана, прячась в тень, от жары. Вокруг бушует ветер, но крепостная стена защищает нас, только над головой слышно завывание.
Выходим на торговую площадь. Тут как всегда шум и гам. Орут зазывалы. Имперские торговцы, притащившие финики лаются с «коллегами» из Фирдсвейна, которые приволокли сушёную рыбу. Делят удобную площадку. Причём обмен любезностями никак не мешает им одновременно впаривать свой товар идущему людскому потоку.
Слева немолодой уже воин-степняк наезжает на мастера-оружейника. Тот держит в руках новенькое копьё. Вояка показывает рукой на оружие и орёт как пострадавший. Лера испугано косится на них и невольно делает шаг ко мне. Я тоже поддержал почин ещё чуть сблизив расстояние…
– Они не ссорятся, – поясняю, – торгуются. Никак цену не сложат.
Диалог шёл по нарастающей. Они покрывали друг друга не слишком оскорбительной руганью, типа «чтоб тебя ишак за язык тяпнул!». Потом приплели всех местных богов, несомненно, смотрящих на бесстыжего собеседника, осуждающе покачивая бесплотными головами… Боги таки не помогли. И вот уже воин схватил свой кривой кинжал и, потрясая им, что-то орёт, брызжа слюной.
Обхожу Леру с другой стороны, отделяя её от расшумевшегося вояки. Но это так, чтобы не пугалась. Я-то знаю, что он сейчас наорётся всласть, и уберёт свою зубочистку. Торговец вон даже к своим ножнам не притронулся, стоит и скалится щербатой пастью на всю ширь небритой рожи :crazy:. Мисс Вселенная, блин.
Лера ведёт меня дальше. Внешний «дворянский» вид девушки делает своё дело. Торговцы не орут нам на ухо, не хватают за рукав, и не тычут в лицо своими «уникальными предложениями со скидкой и бонусом специально для нас». И на том спасибо.
За площадью начинается небольшая пальмовая рощица. Здесь много прогуливающихся знатных особ, косящихся на мою запылённую форму. В конце рощи – квартал для «толстолобиков». Там живут избранные. Я был уверен, что туда мы и пойдём.
Ну а где ещё Лера предложит мне отдаться за убийство какого-нибудь представителя здешней знати? Не на улице же….
Но мы туда не идём, огибая элитный квартал, постепенно выходим из рощи. Она расспрашивает о моей жизни в реальном мире. Про здешние похождения, видимо знает и так. Отвечаю краткими, рублеными фразами. Без подробностей.
– А я сестра Стасика, – говорит Лера, – и заместитель директора фирмы. Здесь, работаю специалистом по артефактам. У нас открылся новый проект. Набираю себе команду из людей способных снять звезду с неба и принести к указанному сроку! Оплата лучше, чем где либо!
Удерживаюсь от гримасы разочарования. Значит, романтическое свидание мне не светит. Придётся вернуться назад и нализаться до поросячьего восторга. Потому что ни в каких авантюрах этой девицы я участвовать не буду. В таких «командах» народ живёт даже меньше, чем в нашем многострадальном войске.
– Мне захотелось посмотреть на тебя – мягко журчит Лера, своим приятным голосом. Ох, и лиса! – О твоей живучести уже легенды ходят!
Пожимаю плечами. На этой войне про любого, кто пережил полгода, роман писать можно. В стихах.
– Ты всегда такой немногословный? – удивляется она, видимо утомившись от монолога или от безрезультативности своей лести.
– Мне больше нравится слушать, чем говорить, – отвечаю. – У тебя голос красивый. Под стать внешности. Надеюсь в реале ты не хуже.
В реальности, она может быть страшная как смерть, а ещё беременная и с десятью кредитами. Но отчего бы не польстить в ответ? Ей вон понравилось, аж зарделась вся.
– Но вынужден отказать, – говорю. – Не хочу ничего менять.
Расцветшее личико, разом посмурнело. Впрочем, она быстро вернула себе «позитивный» облик.
– А это не предложение, – Лера улыбнулась, сверкнув белыми зубками, – Это приказ! Забыл кто я?
– Нет, Лера, это предложение, – мягко поправляю её, не меняя тона. – Приказать мне может только мой непосредственный начальник – Тимур. Устав своей же фирмы, перечитай.
Несколько секунд идём молча. Она помрачнела. Похоже, отшивают её нечасто.
– Я переписала свою истинную внешность, – наконец, сказала она, нарушив молчание. – Так что перед тобой цифровая копия Леры с Лерой же внутри.
– А я под тюрка заделался, – улыбаюсь. – И даже рост понизил. Себя в зеркале не узнаю.
– Ну… правда, ноги я себе всё же немного удлинила, – со смущённым смехом сказала Лера. – Теперь все местные кривоногие красавицы дохнут от зависти…
Так, не возвращаясь к прежней теме, мы окончательно ушли из аллеи, и направились к окраинам, через каменные прямоугольные постройки.
***
– Ладно, Тим, – говорит она. – Пусть я не могу приказать, но могу попросить. А взамен я тебе кое-что дам.
– М-да? – заинтересованно осматриваю её с головы до ног.
– Нет! – фыркнула она. – Речь идёт об амулете, за который каждый вояка душу продаст, не торгуясь.
И она загадочно улыбнулась.
– Если конечно справишься.
Подозрительно смотрю на неё. Не люблю девушек с авантюрным складом ума. Эти реально как блуждающая пуля – входят через глаз, а выходят боком. С другой стороны, ещё полтора дня тут торчать. Пить уже надоело. Да и всё надоело! Весь год – бой, поход, пьянки, поход, поход, поход, бой, пьянки, и ещё десять раз поход. Душа, понимаешь, разнообразия просит. Хоть какого-нибудь.
Ладно, пёс с ней, схожу!
***
– Так куда идём? – снова спросил я. Четвёртый наверно, раз за эти десять минут. Не нравится мне идти в широком коридоре, в свете коптящего факела. Я человек дневной и наземный.
– Это подземные шахты, – чуть не шёпотом сказала она. – Хочу кое-что забрать, без Серёжи.
Удерживаю ухмылочку при себе. Просто вспомнилось выражение про порядочную женщину, у которой все мужики согласно распорядку.
Мы выходим к открытой двери, внутри которой ещё один коридор, но уже поменьше.
Оставляю Леру у лестницы, сам же с сабелькой наголо, иду туда.
Сквозняк весьма холодный. Повсюду тихий фоновый шум. Где-то капает вода. Коридор заканчивается разветвлением. Заглядываю направо, шарахаюсь. Там тупик и прямо в нём вмурована совершенно жуткая тварь, с зубастой пастью, разрываемой безмолвным криком.
– Он нас не тронет, – слышу мягкий голос за спиной и вздрагиваю. Лера улыбается одними уголками губ. – У него нет на это сил… пока. Я думаю, мы уйдём отсюда до того, как оно освободится от своего заклятия. Впрочем, на это может уйти тысячи лет. Этот мир столько не проживёт.
Опасливо осматриваю монстра. Окаменевший, вроде бы… Хотя если посветить факелом ближе, видно что это не так. Глаза, полыхающие бешенством и жаждой действий, смотрят прямо на меня. Иногда на Леру. В упор.
Наконец игра в гляделки мне надоела. Тихо напевая – «эти глаза не против», захожу в другую ветку. Там тупика нет, проход ведёт во мглу. Двигается вместе, пока не упираемся в большую дверь. Деревянную, но обитую железом. О том чтобы её сломать, не могло быть и речи.
– Да тут бригада лесорубов нужна, – усмехаюсь я.
– Вот это я и хотела тебя попросить – сказала Лера, подходя ко мне. – Разбей эту дверь!
Смотрю на неё как на ненормальную, но она реагирует спокойно, показывает рукой в сторону.
– Посвети в тот угол.
В углу сидит покойник. Опирается о стену, ноги раскинуты в разные стороны, голова наклонена в бок. Словно не умер, а уснул. Почему он не исчез, как обычно пропадают покойники, через трое суток?
В груди торчат три нолдорские стрелы. То есть господа эльфы били с перепугу и залпом. Обычно они свои стрелы берегут, снайперы, хреновы. А тут даже их не вырезали, оставили. Кто ж он такой, что эльфы к нему даже мёртвому подойти боялись?
Худощавый, долговязый, длинноногий. В общем, обычный, хотя явно не степняк. Правда… не совсем. Человеческое лицо обезображено какой-то мутацией, будто хотел превратиться во что-то, но не успел. Кисти вытянуты, и на кончиках пальцев заметны нехиленькие коготочки.
– Чем это его так? – присаживаюсь на корточки.
Она пожимает плечами.
– Артефакты могут влиять по-разному. Бывает и такое. Подземка постоянно перемещается по миру, так что убивали его уж точно не Ишкомане. И скорее всего очень и очень давно.
– Говорят, там внизу шахты, с сильнейшим оружием, – поворачиваю к ней голову. – Если их найти, можно выиграть войну!
– А чем, по-твоему, я занимаюсь? – улыбнулась она. – Как раз за этой дверью очень ценная коллекция. И желательно её вывести пока Ишкоман ещё наш. Попробуй взять его топор. Только будь осторожен! Если почувствуешь, что тело немеет – бросай!
Завороченный видом покойника, я даже не заметил, что возле его руки валяется рунный топор. Присаживаюсь, осматриваю. Форма оружия весьма необычная, будто кто-то заморозил в ползке змею, а к ней прикрепил усечённый диск. Получилась странного вида буква «Р», написанная нетрезвой рукой. Вся поверхность украшена странными знаками, переходящими один в другой.
– Если ты её сломаешь, – говорит Лера – я дам тебе одну из самых лучших вещей в этом мире!
Как пафосно! Усмехнувшись, добавляю
– И свидание в реале!
Она удивлённо взглянула на меня и пожала плечами.
– Мы с тобой не в одном городе живём.
– Так приезжай ко мне, – улыбаюсь. – Ты ж говорила, что легко мотаешься по миру.
Взгляд стал укоризненный.
– Хорошо. Но это будет просто прогулка. И ничего более!
– Замётано! – Усмехаюсь и беру в руку топор.
ОХ! ЁПТ…
Вот это да! Аж в глазах потемнело…
Маленький стальной зверёк буквально высасывает из меня энергию, требуя всё больше и больше. Рука немеет, и хочется бросить. Лишь упрямство не даёт мне отпустить такую «гирьку». Но и подыхать не хочется. Делаю ставку на свою чувствительность. Напрягаю руку, когда топор «хочет» выпасть, и моментально расслабляюсь, когда он пытается жадно высосать из меня энергию.
Насколько я помню, такой вид оружия вовсе не ставит цель высосать меня до дна. Просто ищет равновесие. Прежний хозяин был полон дурной и разрушительной энергии, которую щедро разбрасывал, пока не нарвался на стрелу. Я же куда экономичнее, и мой новый «друг» никак к этому не привыкнет.
Лера с лёгким испугом в глазах смотрит на то, как я шатаюсь, едва не падая, но не мешает, молча ожидая, чем всё это кончится.
Наконец, топор и мой «цифровой организм» нашли общий язык. Мутить меня перестало, хотя устал так, будто полдня таскал на себе дрова из одного конца Степи в другую.
Ну что ж… по первым ощущениям, пользоваться сим устройством можно, но медленно и с трудом. Оружие одного, но очень мощного удара… Зато будет теперь, чем время занять в очередном походе.
Всё ещё шатаясь, прохожу мимо девушки, быстро сделавшей пару шагов назад, останавливаюсь возле двери. Медленно размахиваюсь и с хеканьем всаживаю топор в дверь. В глазах темнеет, но толстенная доска разлетается в щепки. Ещё замах. Ещё… трещит дерево, с жалобным звяканьем отлетают куски металла, с хрустом ломается замок. С рёвом, продолжаю крушить несчастную дверь. Останавливаюсь, только когда у ног лежит грохнувшееся месиво из рубленых досок и рассеченного металла.
После чего не удерживаюсь и падаю навзничь. Надо мной Лера.
– Прости… – виновато говорю, пытаясь подняться. – Я тебя напугал?
– Оно такое мощное… – шёпотом отвечает она, и эхо превращает его в нечто сказочное, мистическое. – Я не думала, что его можно так долго удержать… Ты очень сильный.
– Что-то тут сыро и холодно, – говорю, убирая оружие в инвентарь. – Может, поднимемся на крепостную стену? Там всегда красивый закат. И тепло.
– Какой ты романтичный, – улыбается она. – Ну, тогда тебе с изюмом. Возьми. Подкрепись.
У меня в руках, оказывается пара сладких булочек.
– Я не голоден…
– Съешь, обязательно – говорит Лера. – Они особые. Посиди, отдохни, а я возьму то, что надо взять. Только сам ничего больше не трогай. Поверь, топор – это самое безобидное, что здесь есть.
Киваю головой и мычу с набитым ртом, показывая на огрызок сдобы.
– Фкуффно!
– А то! – улыбается она, и, показав язык, пропадает во мгле открывшегося прохода.
Спустя полчаса она вышла оттуда, бледная и уставшая. Тут же достала булочку и начала сосредоточенно жевать. Молча, жду, когда она закончит.
Меня что удивительно прёт как удава по стекловате, хотя минут десять назад буквально подыхал от слабости. Может, конечно, булочки… но сдаётся мне рунный топор, похоже, не только высасывает энергию, но и «учит» организм быстрее её накапливать. Приспосабливает под свои нужды. Если это так, то будет мне весело в ближайшее время.
Наконец, Лера заканчивает трапезу и снова переключает своё внимание на меня. Какое-то время мы, молча, смотрим друг на друга. Воткнутый в стену факел, тихо потрескивает, освещая коридор неровным рыжим пламенем. Обстановка самая романтичная, но мне ничего не светит, кроме этого факела. Поэтому хочется быстрее свалить отсюда.
Лера осторожно извлекает из инвентаря цепочку с медальоном. И коротко говорит.
– Надень. Это награда.
Беру цепочку в руку, осматриваю.
– Что это?
– Надевай! – требует она.
– А повежливее?
– Слушай, – шумно выдыхает она, – вот чего ты добиваешься? Твой Тимур споёт и спляшет, если ему прикажут. И тебя подарит, с ленточкой и кисточкой. Только время потеряем. Надевай!
– Слушай, – говорю, убирая цепочку. – Тимуру я подчиняюсь, только пока его уважаю. Как толкового и грамотного командира, и человека с принципами. Но если он начнёт «плясать и петь» под чью-то дудку, я пошлю его нахер. Однако уверен, именно туда он пошлёт тебя, когда ты придёшь к нему… с ленточкой и кисточкой…
Она смотрит на меня со скучающим видом, ожидая конца монолога. Потом машет рукой.
– Ладно, как знаешь... Будь любезен, верни топор. Это – опасная штука.
– Это МОЯ опасная штука, – отвечаю, потихоньку зверее. – Ещё раз ты меня со своими клерками перепутаешь, я тебя прямо тут… ОСТАВЛЮ.
Похоже, до неё дошло. На лице появилось нечто вроде испуга.
– Я не собиралась тебя оскорблять или унижать. Если обиделся, то извини, к тебе я отношусь очень хорошо…
– Не заметно, – глухо говорю. – Что за кулон?
– Это… – она задумалась… – Двойной удар. Врагу придётся убивать тебя дважды, независимо от силы удара. Если не добьют, то когда пройдёт три дня, ты оживёшь. Надень, пожалуйста, его нельзя оставлять без человеческой силы.
Прищурившись смотрю на неё с интересом.
– Почему не хочешь надеть его сама?
– У меня такой уже есть… – сказала Лера, коснувшись своей шеи, извлекла на цепочке точную копию этой игрушки.
– Вот так бы и сразу, – бурчу я, надевая кулон. Сосредотачиваюсь, чувствую, пытаясь ощутить его действие. Лера неожиданно засмеялась
– Эта штука проявит себя, только когда ты будешь умирать. Пошли на выход, мне становится зябко.
Беру факел, и мы идём на улицу, болтая, в общем-то, ни о чём
– Почему ты не живёшь в центре? – удивляюсь, едва мы снова попадаем в мир горячего воздуха, завывания ветра и кривых улочек. – Дорого?
– Не дорого, – говорит она, – а вообще без вариантов. Вид на жительство там выдаёт только владетель города. И достаётся эта честь лишь тем, кто «близок к телу». Мой… хех… «папаша» к таковым не относится…
Но я её уже не слушал. Моё зоркое зрение что-то засекло на крыше. Любимым приёмом поднимаю голову так, что шапка остаётся на месте. Смотрю наверх. Какая-то сволочь с арбалетом в руке. Уже взвёл свою стрелялку и проверяет равновесие, перед выстрелом. А ещё слышу шуршание за поворотом. И сразу всё становится ясно…
Через пару секунд нам перекрывают дорогу пятеро недобрых молодцев. Такие все из себя внезапные и неожиданные. Шестой на крыше. Отличный план…
– Давай я твоим папашей побуду, красотка! – хмыкнул детина в серой мятой одежде с чёрным капюшоном на лохматой голове.
Когда стрелок, с дротиком в ноги, вереща как сто хомяков, рухнул перед ним, детина испуганно вскрикнул и шарахнулся назад. Тем более крик упавшего, перерос в захлебывающийся вой. Удачно попал! Нет, я не садист… Просто очень мне нравится, когда городскую стражу вызывают не потерпевшие, а нападающие. Истошными предсмертными воплями.
Остальные слегка растерялись. Ненадолго, но мне больше и не надо. Швыряю второй дротик, и грубо толкую Леру в сторону какого-то закутка.
– Беги! Быстро!
Остряк с дротиком в лице, упал на вопящую жертву превентивного удара. Остальные бандюги брызнули в стороны, на ходу перечисляя всё то, что они со мной сделают, когда поймают.
Прячусь за телегой за миг перед залпом. Едва болты втыкаются в дерево, выскакиваю, пытаюсь атаковать. Неудачно! Едва не прирезали. Фехтуют они намного круче меня. Подводит меня конная специализация, ох подводит…
Рыча, и ругаясь, яростно отбиваюсь своей сабелькой от их клинков. Отступаю, ибо сдюжить такую резкую мясорубку просто не могу. Наконец, перелетаю через какую-то телегу, с рёвом швыряю в них сложенные там овощи. Одному удачно попадает по башке, вилком капусты и он теряет время, прикрыв лицо руками. Второй споткнулся обо что-то и замер, восстанавливая равновесие. Прыгаю как кошка на торчащий выступ в стене, подтягиваюсь и я уже на крыше. У нападавших кольчуга под одеждой, а вот шлемов нет – иначе трудно было бы под хороших людей маскироваться. Поэтому мой дротик летит вертикально вниз, попадая первому в голову. Он воплем падает за окроплённую его же кровью землю. Второй судорожно достаёт арбалет, пытаясь натянуть стрелу…
Но ему в голову уже целится мой трофейный самострел, взятый из рук мёртвого хозяина. Смотрю в расширившиеся от страха глаза и спускаю тетиву. Белая мазанка позади него, становится пятнистой от брызг крови.
Заряжаю оба арбалета, бегу по следу. Чуйка у меня звериная, а от них так и прёт чем-то мясным, копчёным.
Я снова на крыше, прыгаю через улицы, пытаясь понять, куда эти уроды подевались. Распугиваю каких-то кошек, птиц, двух полуодетых влюблённых и наконец, вижу два силуэта ведущих присмиревшую Леру. Один чуть дальше, проверяет путь, второй рядом.
Главное в девушку не попасть. Был бы лук, такой вопрос стал бы неуместен. Но у меня в руке арбалет им я пользуюсь куда хуже. Впрочем, хватило. Вжик – первый страшно заорал, когда тяжёлый болт пробил ему шею чуть ниже затылка и, подломившись в коленях, рухнул у ног девушки. Лера взвизгнула. Второй, с тесаком в руке, развернулся и стремительно разгоняясь, помчался к ней.
Но он не успел…
***
Козлов этих я опознал сразу. «Красное братство» – охотники на рабов. Правда, непонятно, что они делают тут? В городах Д`Шар обычно своих уродов хватает, чтобы ещё и этим место оставалось.
Поначалу хотел допросить раненых, бодро вопящих на земле. Но, к сожалению, они сдохли куда раньше, чем я до них добрался. Повезло, тварям.
– Пойдём отсюда, – шепчет Лера. – Ей совсем нехорошо. Лицо белое, стоит, прижавшись к стене. – Пойдём, пожалуйста…
– Сейчас, пойдём, – успокаиваю, – жмуриков обшманаю, надо же трофеи взять…
– Тим, я не могу на это смотреть! – чуть не крикнула она – Я заплачу тебе за каждого, сколько хочешь! Пойдём…
– Про свиданку не забыла? – уточняю. Получаю несколько быстрых кивков и беру её за руку.
– Ладно, пёс с ними. Когда твой охранничек прибудет?
– Вечером… – она прижала руку к груди, похоже, её тошнило.
– Ничего, – усмехнулся я. – Есть верное лекарство. Поможет!
***
В таверне сидим за тем же столом, возле того же окна. Напротив расположились несколько бородачей из Фирдсвейна к неудовольствию остальных. Наиболее оседлые и цивильные районы Д`Шар постоянно подвергаются набегам варваров. Так что на бородачей поглядывают недобро. Но им пофиг, режутся в карты и хлещут крепкое имперское винище, как водичку. А мне хорошо возле них, внимание не привлекаю.
У нас на столе тоже кувшин с вином. Разливаю по кружкам, протягиваю Лере.
– Пей!
– Я не люблю алкоголь, – сказала она, мотая головой.
– Кровь любишь больше? – невинно спрашиваю, получаю осуждающий взгляд и снова руку на груди
– Не напоминай!
– Тогда пей! – приказал я. – Залпом!
Она выхлестнула полстакана и скривилась.
– Ну и гадость!
Потом замерла, прислушиваясь к ощущениям в организме. Взялась за свои щёки, испуганно посмотрела на меня.
– Что ты мне туда подсыпал?
Едва не давлюсь вином. Она что не пила никогда? Не в силах упустить такой момент, выдаю первое, что приходит на ум.
– Это порошок такой, волшебный. Девушек мотивирует на разные приятные вещи. Слыхала, небось, специалистка артефактная…
Глаза у Леры словно почернели. Она резко встала, опрокинув стул.
– Если ты, тварь степная, тронешь меня, хоть пальцем, я за твою голову такую цену назначу, что тебе ПРИДЁТСЯ ЖИТЬ В ОБЛАКАХ!
В таверне наступила тишина. Все смотрели в нашу сторону, и даже варвары перестали играть, заинтересовавшись спектаклем. Некоторые посетители уже оценивающе посматривали на мою пока ещё живую тушку, готовясь взять заказ.
Лера, красная как рак, смутилась, подняла стул и тихо села. Народ ещё чутка, подождал и разочарованно вернулся к своим занятиям.
– Я понял, что тебе нравлюсь, – говорю, едва сдерживая смех. – Ты мне тоже. Не бойся, это обычное вино, из садов Цеза. Пей, давай…
– А… порошок? – она испуганно взглянула в стакан.
Я поднял глаза к потолку.
– Шу-тю!
– Надо говорить, шучу! – строго поправила она, допив стакан и взявшись за сушёные фрукты.
– Это другие шучат, а я шутю! – наливаю себе ещё. – Твоё здоровье, красавица!
Она показала мне язык.
– Привет, гроза степей! – пробасил над ухом знакомый голос. – Ну, как вы тут?
– Хорошо! – сказал я, переглянувшись с раскрасневшейся от вина Лерой. – Было. Пока ты не пришёл.
– Что делать! – вздохнул Ворон. – Работа такая. Видишь, даже за твоё здоровье выпить не могу, нельзя. И Леру придётся забирать.
– Ага… си…час… – сказала она, с трудом шевеля языком. Надо было ей винцо послабее предложить. Не рассчитал.
– А давайте… – вдруг предложила она, – напоследок… песенку споём!
– По-моему тебе уже хватит… петь! – решительно сказал Ворон, забирая стакан. – Тебя босс вызывает.
– Эх… – она вздохнула, поднимаясь. – Ладно, Тим, спасибо за… интересный… день.
– Всегда, пожалуйста! – осклабился я, помахав ей рукой. – Обращайтесь!
– И ведь обращусь! :p – она снова показала мне язык и очень нетвёрдой походкой, поддерживаемая Серёгой, направилась к выходу, где их ждали два рослых богатыря из Равенстерна в полном боевом облачении.
-
4. Ловушка. Книга Змей.
Мысли о Лере несколько подхлестнули меня. Вместо тоскливого ожидания своей участи, пришёл боевой задор. Желание подраться. Как это у древних римлян – неважно, сколько их, главное – где они.
Я снова заставил себя помнить, что Лера не вышла из очередной подземки и вытащить её оттуда не смог никто из «теней». Включая меня. И что все уже забили на это, не до спасения принцесс. Ходят слухи, что скоро реконы высадятся в Империи. Официально – чтобы вынудить Мариуса перестать брать двойную дань с наших караванов, но на самом деле для истребления сбежавших туда «теней» и остатков нашего корпуса «ландскнехтов». Что Штаб объявил о начале операции «закат». И что «тени» хватают заказы и выполняют их без сна и отдыха, стараясь подгрести напоследок деньгу.
Одновременно наш корпус спешно строит очередной «Восточный Вал» с тем же видимо итогом, что и все предыдущие…
А Лерка сидит в темнице и я, последний кто мчался ей на помощь, попался в ловушку и жду своей гибели.
Вечереет. Вот уже пошли домой коровы, пасшиеся на лугах неподалёку. Деревня готовится завершить свой день. Крестьяне, проходящие мимо, воротят шеи, чтобы не увидеть меня. А то ещё час, назад побитый хозяин побитой собаки, привёл какого-то здоровенного бугая с дубиной. Отомстить решил за поруганную честь.
Теперь у меня «-4». Надеюсь, больше не придут.
Бессильная злость резко освежила мозги. Я вдруг вспомнил одно из тех заклинаний, за которые служба охраны легко может «убрать» отсюда навсегда. Ну а что делать, если мне пришлось немало «погулять» с Книгой Змей. Надо ж мне было что-то читать вечерами…
Делаю страшную рожу, шипящим голосом выдыхаю пару странных слов, и щёлкаю пальцем. Оп-па! Открылся инвентарь! Ура! Три раза – ура!
Просматриваю. Помимо куска сыра, в нём та самая Книга Змей, из-за которой у меня столько проблем в последнее время. А ещё рунный топор и одноразовый телепорт. Его мне задарили добрые эльфы. Правда он мне тут не поможет. И не сработает, да и ведёт он скорее всего не туда, куда надо. Добрые эльфы не успели мне это сказать. Не пережили они злую стихию и теперь в Нолдоре меня не любят. Они там вообще никого не любят, но меня не любят всё-таки чуточку больше. Ну, да и хрен с ними, востроухими.
Сейчас самое главное, что я оказывается, отнюдь не безоружен! И у меня снова есть Книга Змей!
Теперь можно попытаться отредактировать условия для драки. В прямом бою, без доспехов и коня, шансов у меня ноль целых, хрен десятых. Но ведь никто не заставляет лезть в прямой бой.
Сажусь на свою привычную уже завалинку, жую найденный сыр. Размышляю. Помимо планов в голову упрямо лезут воспоминания о прогремевших недавних событиях.
5 Битва при Торбе
…Они почти победили нас. Красные всадники Сингала, запылённые от многодневного перехода через глухую Степь, успешно разгоняли и наших ополченцев, и тяжёлую кавалерию. А сингальская пехота, идущая плотным строем, опрокидывала наши войска, оттесняя их к Стану. Они уже отрезали нас от Торбы и прижать к огромной, похожей на Волгу реке. Отступать некуда.
Амин Хан трижды кидал на них свою тяжёлую конницу. Мы же – простые трудяги копья и лука, мчимся по флангам и пытаемся отогнать настырных конников Сингала. Мешаем им расстреливать, словно в тире, неповоротливых «тяжеляков».
Несмотря на наше противодействие, им дважды удалось развалить атаку «тяжёляков» и пехоты – меткие стрелы, прилетающие отовсюду, раздёргали наших бойцов, вынудив их нарушить строй. Разрозненные атаки поломались о плотные ряды выставленных копий и алебард. Тоже самое случилось и с нашими пешими войсками. Решительный и синхронный натиск копейщиков Сингала, буквально опрокинул разношерстных пехотинцев, превратив криво построенную формацию в судорожно драпающее месиво.
Есть у нас полсотни «скорпионов», но их на общем фоне мало и погоды они не делают. Лучшая пехота осталась в полуосаждённой Торбе, готовится отражать штурм.
Между тем пехота Сингала тяжёлой шипастой плитой медленно опускается на нас, раздавливая всё на своём пути.
Мчусь вдоль пылящей вражьей пехоты. Стройные ряды, блестящие салады, с узкими щелями. Длинные копья и знаменитый красный чешуйчатый костюм.
Подавляю соблазн подвести своих стрелков ближе и засыпать их стрелами. Бесполезно, у них целая толпа наёмных арбалетчиков и эти твари забьют нас насмерть одним залпом. Слишком их много.
Прибавляю ходу. Глаз машинально выхватывает нескольких конников, заходящих с фланга к нашим «тяжелякам». Даю своим людям команду и пришпориваю коня.
Разгоняюсь, хватаю лук и выпускаю пять-шесть стрел. Мои стреляют так же часто. Вот вылетели из седёл сразу двое конников врага, мы громко и радостно кричим. Противник, забывая про цель атаки, начинает крутой разворот. А спустя миг, мы сшибаемся с ними в коротком и жестоком столкновении. Блеснули сабли, засвистели дротики, а я, пригнувшись, закидываю за спину лук и на полном скаку выцеливаю кого-то своим длинным копьём…
Они рассыпались, убегая и стреляя назад, по нам. Но мы не увлекаемся погоней. У нас задача охранять, а не охотиться. За этот день у меня таких сшибок больше двух десятков. Большей частью успешных, но бывало, и драпать приходилось во всю прыть.
Почти все мы ранены. Мои парни чумазые от пыли, двигаются на взмыленных лошадях. Из пятидесяти бойцов у меня осталось шестнадцать. В других отрядах не лучше. Мы явно не справляемся – сингалийцы то и дело прорываются к тяжелякам срывая одну их атаку за другой.
Но проиграть права не имеем. Позади нас Стан – толпы детей и баб, которых не успели отвезти к Торбе. Сигнальцы сначала прорвались своей конницей к Лагерю, но быстро выяснили, что там можно и по рылу получить, кованым армейским сапогом. Их сплавленных по реке брёвнышек здесь собрали неплохое для степи оборонительное сооружение и взять его не так-то просто. Но помимо лагеря есть Стан… И сингальцы повернули свою пехоту именно туда. У доброй половины наших солдат, семьи именно там. А остальные бойцы им или родственники, или в тех же кланах состоят. Мы НЕ МОЖЕМ бросить Стан на произвол сингальцев. И они прекрасно об этом знают, навязывая нам заведомо невыгодное сражение. Тимур раз за разом строит своих конников и очертя голову кидается в драку. Пару раз им удалось вломить сингальцам, но разбить и опрокинуть не вышло, ни разу. Не дают шустрые как смерть конники Сингала с бронебойными стрелами, отличной выучкой и полным презрением к смерти.
Атака тяжёляков еще только входила в свою силу, но я уже вижу, что она опять не получится. Строй нарушен, бронированные конники мешают друг другу и потому вынуждены сбавить ход. Сейчас Тимур поведёт их назад.
В тучах пыли вижу, силуэты вражеских пехотинцев, в блестящих саладах похожих на прямостоящих жаб. Они сбавляют ход. Точно! Остановились. Стоят тремя рядами с лесом пик над головой.
Похоже «Тимур и его команда» всё же прорвались к ним и навешали пилюлей, опрокинув несколько звеньев. Теперь пехота, будет восстанавливать строй. Это хорошо… У нас появляется время.
Подлетает посыльный. Совсем молодой безусый юнец, на уставшем коне.
– Вас зовёт Амин Хан!
Удивлённо переглядываюсь со своими ребятами, и даю команду «за мной». Мы скачем, но не так чтобы во всю дурь. Коням надо отдохнуть, других нам никто не даст.
Амин слушает, безо всякого выражения. Он устал. На дорогущих прочных доспехах несколько рубленых ран и куча стрел, конь под ним уже третий. Сейчас, пока его «тяжеловесы» собираются для атаки, он сидит неподвижно в седле и внимательно смотрит на утопающий в пыли горизонт, красный от вражеской пехоты. Где-то геройствует Тимур, но скорее всего сейчас вернётся. Если вернётся…
Наконец, Амин медленно поворачивает голову ко мне.
– План «крепость». Знаешь?
Киваю. Ещё бы не знать. Сколько дней мы на него убили.
– Отвечаешь головой! – сверкнул он глазами. – Весь отряд в твоём подчинении.
И неожиданно устало добавил
– Сделай… хоть что-нибудь…
И щёлкнул пальцем. На внутреннем интерфейсе у меня резко выросло число подчиненных. Раз в пять. Но почему я? Ведь «крепостью» рулил Петька.
– А… это… – недоумённо осматриваю окружение хана, выискивая знакомые лица. – А где Пётр?
– Убит, – кратко сказал Амин. – Час назад.
Холодею. По спине бегут мурашки. Я думал меня уже ничем не прошибить.
– А Тимур?
– Пока жив. Всё! Начинай немедля!
– Слушаюсь!
Поворачивая коня и обкладывая сингальцев всеми видами мата, который только мне известен, скачу к Стану.
Эх, Петька-Петька… не вовремя ты нас оставил… Он учил меня всему, что я только знаю. Конник от бога, причём настоящий, не игровой. Вроде бы даже циркач. Один из немногих реконов, не разделявший амбиций своих приятелей. Сколько их осталось в наших рядах? Те, кому посчастливилось обучаться у него, имели меньше всего потерь. Он действительно умел передать всё что знал сам.
Рядом пролетает Тимур. Ещё один «наш» рекон. Серебряный доспех истыкан стрелами так, что смотреть страшно. На латах несколько вмятин от рубленых ударов, в глазах безуминка, ещё не отошёл от схватки. Прямо на скаку показывает на меня пальцем
– Перевяжи плечо! Ты ранен!
И мчится дальше к Амин-Хану с докладом.
Удивлённо смотрю на своё плечо. Действительно серая накидка пропорота, на рассечённой ткани расплылось алое пятно. Ну да ладно, до Лагеря доберусь, там перевяжу.
Ну что ж, стал я в кои веки сотником… Пусть моя сотня состоит наполовину из баб и неумелых очкующих «ополченцев», ну да ладно. Дареному коню никуда не смотрят. Если всё выгорит - шаблон мы нашим «друзьям» порвём в клочья. Главное успеть начать до того, как они снова двинутся.
-
4.2 Битва при Торбе (завершение). Таран.
Первые мои приказы, отданные через интерфейс, уже начали выполняться. Рядовые, конечно из местных ополченцев – те ещё вояки, но зато десятники «наши», родные, «земляне». Мы давно научились рулить флегматичными местными, заставляя их делать то, что надо, а не то, что получилось. Поэтому, как бы ни было тяжко, но вербовку свежих командирских кадров «тени» всегда ставят на первое место.
Подъезжаю к лагерю. Движуха полным ходом. Народ скидывает с телег хлам, и выводит их за предел Стана. Ревут быки, которых запрягают сбоку от телег, специальными креплениями. Всё делается нервно, рвано, с перебоями, но по заранее отработанному плану и потому более-менее успешно.
Где-то орёт матом мой «сокурсник» Вадик. Он не захотел переделывать свой «интерфейс» под степняка, оставшись двухметровым голубоглазым блондином. На фоне типичных жителей Д`Шар, Вадик как дуб среди ковыля. Мы его прозвали Лосем. Внешность – прекрасный показатель его характера. Он знает, как реконы относятся к пленным «землянам». Но всё равно ходит, видный за версту. Это как в 1941-м, с немецкой винтовочкой разгуливать, зная, что фашики таких в плен не берут.
Вадика в «народных массах» уважают. И за храбрость на грани отгороженности, и за привычку обдумывать свои действия, что среди «отморозков» встречается редко. Он командовал стрелками, но теперь ранен в ногу, да и обоих коней потерял. Теперь пешеход-хромтыльпятка, и при этом уже трижды сходил с пехотой в атаку, каждый раз ухитряясь прискакать «на одном копыте». И даже сейчас, когда многие перетрусили и приуныли, его переполняет жажда действий. Ещё толком не подъехав к лагерю уже слышу, как он громко выдаёт мотивационно-наезжающие реплики, а подчинённые, бегают на полусогнутых, исправляя накосяченное и доделывая недоделанное.
– Не пыли, Лосяра! – кричу, притормаживая возле него. – Всех сингалов не поубивай, мне оставь.
– Не отвлекайся, «комендант» – скалит зубы Вадик. – Всем хватит… О! Тебя перевязать надо. Слазь с машины!
Спрыгиваю на землю. Он быстро бинтует рану чистой рваной тряпкой. Скептически осматривает содеянное и показывает большой палец.
– Всё! Лучше чем было!
– Да уж куда там… – бурчу я, и заскакиваю на коня.
Вдалеке, со стороны врага, слышно звучание уродливых труб. Ревут так, что возникает нестерпимое желание поймать этих «трубадуров» и засунуть им эти дуделки куда поглубже.
Похоже, оклемались, черти, готовятся к новому натиску.
Возле красно-золотой пехоты видны конники. Они бодро гарцуют, поднимая вверх сабли и копья, сопровождая всё это гортанными выкриками. Подбадривают себя, сволочи! Ну-ну… Видал я красно-золотой след окровавленых тел, тянущийся за сингальцами по всему пути их наступления. Не так уж им сладко приходится, как выглядит со стороны. Зашатались, сволочи. Теперь бы вломить, чтобы на задницу сели. И сапогом по роже, от всей пролетарской любви к бандитам…
Объезжаю лагерь по кругу, то и дело останавливаюсь, разрулить какую-нибудь проблему. Идею придумал Петька, воплощали мы с Лосем. Но Амин Лося не любит, поэтому командовать «проектом» поставили меня.
Несмотря на кажущийся хаос, нервозность и массу ошибок, прямо на глазах, вырастает крупный «гуляй-город», времён Ивана Грозного. Он же «вагенбург». Каре из связанных друг с другом телег, которые тащат запряженные с боку волы.
У нас много местных парней, нормально владеющих луком, но плохо дисциплинированных. Так же есть много легко раненых и безлошадных бойцов. Атаковать «пёхом» ими бесполезно – разбегаются при первом же натиске. Упорство в атаке не их конёк. Зато, если утрамбовать их в большую коробку из телег, они автоматом превращаются в стаю крыс загнанных в угол. Что нам и надо.
Волов закрыли связанными щитами. Края телег «украсили» торчащими под сорок пять градусов пиками от конницы, и поставили туда всех кто с копьём или дубиной. Лучников же запрятали за щитами, им пока высовываться ни к чему.
Внутри гуляй-города ползут ещё несколько телег, чтобы проще было прятаться. Да и запас стрел сложен в них. На двух центральных телегах едут большие крепостные арбалеты, три штуки. Сомневаюсь, что с них будет толк, но по идее должны напугать.
Вскоре наш монстр, обитый щитами, укрытый шкурами, ощетинившийся копьями, медленно выдвигается вперёд. Десятки бойцов пригнувшись, идут за телегами. Всё скрипит, шуршит, ругается – ревут волы, и кричат их погонщики.
Ну что ж – поехали!
Впереди продолжается масштабная драка. Пыль, шум, гам и бешено носящиеся туда-сюда всадники. В середине экспозиции стоящие в каре пехотинцы Сингала, отбивающие удар прорвавшейся к ним тяжёлой конницы не то Тимура, не то Амина. Точнее, уже отбившие, ибо видно, как разбитые «тяжеляки» вперемешку с прикрывающими их охотниками, откатываются от частокола пик, и мчатся мимо нас к лагерю. Вижу геральдические знаки. Это Амин-Хан. Видимо попытался повторить успех Тимура. Ох уж эти лорды, альфа-самцы хреновы! Не могут просто работать, надо ж непременно повыёживаться, рискуя потерять свой отряд на ровном месте. Впрочем Амину пока везёт, сингальцы вместо того чтобы добивать отступающих «тяжеляков», переключаются на нас. Гуляй-город для них цель новая, неизвестная, а потому куда более значимая, чем неоднократно битые «тяжеляки».
«Красно-золотые» носятся как угорелые вокруг гуляй-города, осыпая нас грешных тучей стрел. В основном навесом. Гуляй-город, что твой ёжик утыкан до невозможности. Но толстые навесы из, парных, грубо простёганных шкур, делают своё дело. Потерь вроде бы нет. Пока. Всякий кто приближается, получает свою заслуженную стрелу. Их у нас много, для хороших людей ничего не жалко. Можем и шестиметровой пикой добавить. Особо упоротых, сумевших перепрыгнуть через телеги внутрь гуляй-города ждут парни с крюками и фальшионами, быстро и эффективно избавляющие трофейную лошадь от лишнего груза.
Сингалы всё это поняли и теперь носятся вокруг, пытаясь запулить стрелы внутрь накидок. Мы же мешаем им, своими выстрелами и продолжаем движение навстречу «жабам», снова перестроившимся в три шеренги и продолжившим свой победный марш.
Прячусь за толстыми досками. Стрелы и арбалетные болты стучат дождём. Хорошо хоть телеги перед походом у торговцев Фирдсвейна прикупили. Ладные, крепкие – не то, что местные кабысдошные кибитки, на которые дышать страшно, не то, что ездить. До сингальцев окончательно дошло куда мы идём.
Ещё три минуты медленного хода. Вероятно, они решили, что мы таким образом хотим уйти с поля боя. И рассматривали нас как уходящую добычу. Но когда вагенбург отошёл от берега реки и попёр прямо на пехоту, отношение к нам резко поменялось. Теперь нас пытаются убить со старанием, переходящим в остервенение. Особенно свирепствуют арбалетчики, прикрывающие сингальскую пехоту.
А мы отвечаем скупо, – стрелы бережём. Да ещё и собираем. Их на земле до чёрта, а уж, сколько в телеги повтыкалось… Пригодятся.
Нас начинают прикрывать. Пару конных отрядов, оклемавшихся после очередной провальной атаки. Смотрю на них с сочувствием. Я и сам час назад так же носился, в пыли и под градом стрел.
Гуляй-город постепенно погружается в море пыли, стука скрипа и лязга. Вражеская пехота, видна в пыли, словно диковинный лес из живых деревьев. Копейщики противника замирают, готовясь к обороне. Мы явно не вписываемся в сценарий. Они просто стоят и ждут, когда мы подойдём.
Мимо меня со свистом проносится стрела и глухо втыкается в дерево. Где-то в трёх десятках шагах бешено скачет отряд всадников, снова натягивая тетиву. Ругаясь матом, почти не целясь, стреляю с поправкой на скорость. Один из конников вместе с лошадью летит кувырком. Остальные прибавляют ходу и выходят из зоны обстрела, продолжая осыпать нас стрелами. Сбитый сингал медленно поднимается, затем с криком и руганью ковыляет, хромая, за гуляй-городом, натягивая лук и пуляя в нашу сторону. Вскоре он закономерно падает в пыль со стрелой в груди. И тут же начинается очередная атака. Сингалы буквально осатанели. Они лезут на рожон, пытаясь подстрелить хоть кого-нибудь. Небезуспешно. У нас появляются убитые и раненые. Их мы укладываем на телегу, небрежно закидывая шкурами. Ничего другого сделать не можем. Всяко лучше, чем валяться в пыли под сапогами и копытами.
Вадик сражается неподалёку от меня. Он ухитрился «снять» троих на полном скаку. Мастер!
– Кажется, мы их порядком разозлили! – весело кричит он.
– Они всегда злые, – отмахиваюсь я, – смею надеяться, что мы их порядком напугали.
– Это да, – соглашается он и тут же «снимает» очередного отморозка, подъехавшего к нам слишком близко. Мы ныряем с ним под шкуры, ибо коллеги покойничка дают залп навесом и к нашим головам приближаются десятки стрел. Выбираясь, целимся в ответ, опять прячемся и, наконец, они не выдерживают и рассыпаются, на время оставив нас в покое.
Вытираю заливающий глаза пот. В шапке жарко, но она хорошо защищает от стрел, придётся терпеть. Так… что там впереди?
Вражеская пехота примерно пятидесяти шагах. Этого уже достаточно.
– Стоп! – кричу я, и погонщики начинают останавливать быков. Сингальцы стоят, держа свои копья наготове. Реально думают, что мы пойдём их таранить. Ну-ну…
Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Продолжаем убивать!
– По пехоте… ОГОНЬ!
В следующий миг, в сторону стоящих копейщиков летит туча стрел. Неприцельно и вообще абы как, зато много и от души. Копейщиков прикрывают наёмные арбалетчики своими дощатыми павезами, и получается у них плохо, ибо туча стрел, выпущенная навесом, рубит пехоту, как коса траву.
Главным прикрытием «жаб» всегда являлась конница. Собственно пехота сингальцам нужна была только для штурма слабеньких «степных» укреплений. Сейчас, когда конница не в силах нам помешать, «жабы» просто не знают, что им делать.
Ополченцы переводят свой страх в ярость, и стреляют много и метко. Они защищают свои семьи, которые сингальцы сделают товаром, едва доберутся до Стана. Некоторые бойцы даже вскакивают на телеги, чтобы было удобнее целиться. Строгие окрики десятников, никого не останавливают. Сбитые с телег, утыканные стрелами и болтами трупы – тоже. В сторону шипастого строя в блестящих шлемах неизменно летят тучи стрел.
В душе я робко надеюсь, что «жабы» не выдержат и побегут. Но богатый опыт подсказывает, что они скорее кинутся на нас. Сингал – это целая культура работорговли, в которой проще умереть, чем прийти без добычи.
Поэтому я приказываю погонщикам, перезапрягать волов, для движения назад. Рассчитываю на худший сценарий и оказываюсь прав. Не дождавшись защиты от конницы, вражеская пехота начинает принимать меры. Отсюда даже через пыль хорошо видно, как они отбирают павезы у наёмных арбалетчиков, не горящих желанием прикрывать их.
Первый ряд «жаб», бросает копья, берёт массивные деревянные павезы и, поблёскивая тесаками, отнятыми у тех же арбалетчиков, начинает двигаться нас. Остальные прячутся за ними, выставив копья. Последними понуро плетутся арбалетчики, уже без павез и тесаков с одними арбалетами.
Суровые ребята…
Даю команду, и наш монстр начинает уползать от надвигающейся красно-золотой линии. Ревут избиваемые погонщиками быки, скрипят телеги, повсюду слышно смертельно опасное шуршание летящих убийц. То и дело кто-то падает, иногда крича от боли, но чаще замертво.
Наша лёгкая конница отогнанная сингальцами, возвращается и снова пытается мешать выцеливать нас среди шкур и телег. Вражеские конники опять переключаются на них и вокруг вагенбурга разворачивается настоящая пляска смерти.
«Жабы» идут быстрее нас, но движение вагенбурга значительно удлиняет им время подхода. Стоящие на телегах три крепостных арбалета, регулярно стреляют, иногда попадают и, опрокинув щитоносца, оставляют в рядах врага изрядные прорехи, в которые тут же летят стрелы, находя себе жертвы. Я теперь понял, почему Петька ругался насмерть с городским главой, за эти три пулялки. Убивают они редко и немного, но по нервам бьют стальной палкой. Сингальцы едва не разбегаются после очередного попадания такой метровой «стрелы».
Несмотря на это, они стараются держать строй. Хотя с каждой секундой у них это получается всё хуже. Сингальская кавалерия на грани истерики. Отчаянные конники уже не вылезают из нашей «мёртвой зоны» – постоянно двигаясь рядом с телегами, выбивая самых нерасторопных лучников. И гибнут пачками. Вражеская пехота начинает ускоряться, их строй снова нарушается. Расстояние – двадцать шагов. Кабы не эти чёртовы павезы, выкосили бы мы этих упырей, всем их дружным коллективом. Но кто, же знал, что они арбалетчиков с собой притащат?
Где-то орёт Вадик, пытаясь организовать хаотичную пальбу в дружные залпы. Это куда сильнее бьёт по нервам «целей». Частично ему это удаётся, и ещё пару десятков сингальцев и наёмников, утыканных стрелами, падают под сапоги товарищей.
И «товарищи» совсем не выдерживают, тупо переходя на бег, спеша добраться до нас. Если у Амина и Тимура есть хотя бы полтора всадника на одной полудохлой лошади, им надо срочно атаковать! Более удобного момента просто не будет.
– Они идут! – кричит Вадик, «снимая» на полном скаку, очередного конника. – Копейщики к бою!
Рычащие от злобы сингальцы, с копьями и алебардами, догоняют нас. В своих блестящих саладах, они выглядят как что-то нечеловеческое. Открытые нижние забрала, показывают лица, обезображенные звериным оскалом.
На телегу заскакивают сразу десятка два копейщиков. Треть тут же слетает кубарем вниз, утыканные стрелами, остальные спрыгивают к нам и кидаются в драку. За ними начинается уже организованный штурм, с павезами и взаимным прикрытием.
Рядом с матюгами и рычанием идёт борьба Вадика с алебардщиком. Тот пытается рубануть его со всего маху длинной рукояти, Вадик уклоняется и перекидывает врага через себя, прямо на второго копейщика.
Что дальше, не вижу. Прямо на меня, подняв алебарду для удара, мчится сингалец. Бросаю лук, хватаю саблю. Рывком ухожу от его удара, делаю шаг вперёд и рублю с оттягом по открывшейся шее. С хрипом и бульканьем враг обдаёт меня кровью и, споткнувшись, заваливается на землю.
Рядом дерутся самые разные люди. От ополченцев и раненых солдат, до наёмников и степных бандитов (!), пришедших воевать за свои попавшие в беду кланы.
Вадик, на моё удивление всё ещё жив. В отличие от тех двух, которые на него нападали. Он хватает свой рунный лук и засаживает очередному атакующему стрелу в шею. Второго приветствуют сразу три копейщика, сшибая с коня и добивая всем, что есть под рукой.
Я же снова хватаю лук и успеваю сделать два-три выстрела по проносящимся рядом конникам, и мелькающей пехоте, прежде чем приходится хвататься за саблю…
Одно хорошо – пока степняки истребляют друг друга, многочисленные наёмные арбалетчики, в основном из Империи, отнюдь не спешат «умереть на работе», предпочитая стрелять по нам навесом. Если бы они пошли на штурм вместе со своими отмороженными нанимателями, с нами уже всё было бы кончено.
Тем не менее «жабы», заплатив кровавую дань за проход внутрь гуляй-города, уже плотно тут обосновались, заодно обступили нас полукругом, снаружи.
Достаю рунный топор. Та самая штука – странной формы и вырвиглазной расцветки. Преодолеваю пик слабости. После чего молча, иду к надвигающимся щитам. Со стороны взглянуть – обычный мятый жизнью мужик, с топором, идёт дровишек нарубить… Рядом пятятся степняки, посматривающие на меня примерно как я на Леру, когда она предлагал разгрохать массивную дверь.
Рывком проскакиваю мимо длинных копий, и сильным ударом ломаю первый щит в щепы. Отскакиваю, восстанавливаю силы, снова прыгаю вперёд, увёртываюсь от копейщиков, добираюсь до очередного щита, замахиваюсь... Меня усиленно пытаются убить, но пока не получается. Я ускользаю от копий и наношу удар за ударом, сокрушая павезы, порой вместе с хозяевами.
Почин был поддержан. Из растерянной толпы вышли несколько наёмником, решивших, что без них сейчас не обойдётся. Первым был огромный мужик, явно из Фирдсвейна. У него обычный двуручный топор, не чета моему. Но зато силища как две моих, а, то и три. Он ранен в бедро, кожаные штаны алые от крови, но видимо не настолько, чтобы сидеть на месте. Пользуясь смятым и неплотным строем копейщиков, он подскакивает ближе и с рёвом обрушивает первый удар прямо по щиту, опрокинув навзничь щитоносца. Продолжая движение топора, прокручивается вокруг своей оси, и раскалывает бошку ещё одному, соседнему. Ополченцы не дремлют и образованные нами бреши влетают десятки стрел, нанося врагу опустошительные потери. Противник то пятиться, то собравшись с духом, снова пытается до нас добраться. Рядом орудует сарлеонский наёмник с двуручным мечом. Его прикрывают два мелких худеньких степняка со щитами, которые их перевешивают. Но все, же им удаётся защищать громилу от копий и двуручник крушит всё на своём пути.
Степняки лезут в драку, гибнут под копьями, но уже ничего не боятся. Эффект крысы и угла сработал. В этой тесной клетушке, мы колем, рубим и режем друг друга, не обращая внимания на внешний мир.
А между тем он даёт о себе знать...
Тяжёлая конница, подходила целую вечность. Традиционно отмудоханная сингальцами, нарушившая строй, она, тем не менее, ухитрилась сохранить главное – скорость.
Мы все замираем, услышав топот тяжёлых копыт. Этих парней всегда слышно загодя. «Жабы» беспокойно вертят бошками, пытаясь понять, что происходит. Львиная их часть, конечно не поместилась в вагенбург и они стоят «подковой», ожидая когда их товарищи с нами разберуться.
Щетинящийся копьями полубесформенный клин «тяжеляков» буквально выныривает из клубящейся серой пыли и с ходу врезается в расплывшийся красно-золотой строй. По инерции «тяжеляки» прут вдоль всёх трёх рядов, круша и ломая всё на своём пути.
Первыми драпанули арбалетчики. Оставшись без прикрытия, стушевались и копейщики. Резко сломав свой строй, они кинулись бежать с удивительной прытью.
Не обольщаюсь. Это не паника, просто они выходят из ловушки. Отбегут подальше, перестроятся и всё пойдёт по новой… Однако сейчас стрелять надо в шесть рук каждому! Пусть их как можно меньше доживёт до новой атаки.
Я ещё не знал, что задумали наши командиры. А они решили одним ударом, завершить битву. Пройдя через сингальцев как нож сквозь масло, один из отрядов «тяжёляков» продолжил движение, устремившись к реке. Там располагались, так сказать припасы – большое стадо сингальских коров. «Живые консервы», оказались прижаты к реке. Началось их безжалостное истребление.
Сингальцы разом бросили всю конницу сюда, отгонять наших от ещё живых скотинок. К ним со всех ног бежало рассеянное стадо пехотинцев. Ведь без коров можно забыть об осаде Торбы. Да и двигаться назад через степь они не смогут – там жрать нечего. Придётся идти более оживлёнными путями, где их ждёт партизанщина и всё нарастающее сопротивление…
Впрочем, наши там не задерживались. По старой степной традиции, нагадив, предпочли безнаказанно смыться. И снова начали строиться ожидая новый удар.
А мы кое-как восстанавливаем подвижность вагенбурга, перекомпоновав всех выживших быков, чтобы нагрузка было равномерной.
– Первый раз вижу степняка с топором, – ухмыляется двухметровый варвар. Действительно из Фирдсвейна. Говор их.
– Первый раз вижу варвара среди степняков, – улыбаюсь в ответ.
– Ну, знаешь, бывает, – добродушно басит он, поглядывая на мой топор. – Всё когда-нибудь, да случается. Верно?
– Эт точно, – вздыхаю, вытирая мокрый лоб.
И напряжённо смотрю на пылящий горизонт, в котором мелькают фигуры, кони, слышны крики и беспрерывный свист стрел. Варвар уходит, а у меня остаётся ощущение, что он мне сказал совсем не то, что я услышал.
Битва практически полностью закончилась. Смятые и еле живые, неудавшиеся «почтипобедители» стали лагерем, готовясь обороняться. Но нападать на них сил уже не было. Поэтому – мир, дружба и верблюжья колючка. Часа на два, как минимум. А там видно будет.
-
жаждущий свергнуть гадского гада Санджар-Хана за то, что он гад.
Забавная причина :D Неплохо написано, буду заглядывать)
-
Забавная причина :D
Весьма популярная в наше развесёлое время :)
-
- Надо будет отработать эту штуку, - говорит Тимур, показывая на торчащий неподалёку, вагенбург. Ополченцы быстро разбирают его на части. Уже не нужен.
- Угу, - говорю, осматривая своих людей. Мне их Тимур лично привёл, едва закончилось сражение. Осталось в моей "десятке" лишь четверо. Плохо! Столько усилий и тренировок и опять большая часть отряда погибла...
Со стороны наверно дивное зрелище. Тимур - дворянин в позолоченном доспехе, заместитель Амин-хана и прочая и прочая. И я - ободранный и грязный десятник, коих в этой армии пруд пруди. А болтаем, как равные. Но местные уже привыкли и внимания почти не обращают. Сказывается здешняя тяга к фатализму. Раз так есть, значит так надо. Точка.
Сингальцы торчат неподалёку у берега реки, срочно разделывая убитых коров, пока те не протухли на жаре. Уцелевшую скотину они уже отловили и теперь охраняют так, что не каждый король удостоится такой чести.
Мы не обольщаемся, они отнюдь не разгромлены. Просто прекратили драку, стали в оборону, и занялись продовольственной безопасностью. Но нам в общем, того и надо. Разбить их мы и не сможем, сами еле на ногах стоим.
Зато по реке подходят лодки, эвакуация Стана продолжается с одновременным подвозом нам кое-каких свежих сил. Обещали к вечеру вывезти всех. После этого, сингалам можно будет тушить свет и сливать воду. Нас, сидящих в лагере, они не осилят. Осаждать Торбу с нами в тылу и без припасов не смогут. Те же кто осаждает Торбу сейчас, припасов имеют мало, они сами ждут сингальцев с их караваном.
Удачно это я поохотился возле той злосчастной переправы. Если бы мы не знали что они попрутся через Степь, это была бы катастрофа. А так хоть оборону подготовили, наскребли кого удалось, кое-какое оружие из арсеналов вытрясли...
Медленно и чинно к нам подъезжает знатный сингалец. Шикарный костюм красный с золотым. Шлема нет, седой почти серебряный волос и такая же ухоженная бородка. На лице такая важность, что хочется коровьей лепёшкой запулить. Впрочем, он и так в них по уши, несмотря на золото и спесь.
Он едет сюда, к Тимуру, так как Амин-Хан ухитрился словить стрелу в последней атаке, и временно ни на что не годен.
Смерив меня откровенно недоброжелательным взглядом, сингалец повернулся к Тимуру
- Как говорят свободные странники, - солидно начал он, - даже с врагом есть, что обсудить.
- А как говорят грубые солдафоны, - говорю ему в тон - вазелин ещё заслужить надо!
Тимур с трудом подавил ухмылку, и сделал мне знак рукой - иди, мол, не мешай дипломатию наводить.
- Я вас запомню, юноша - сказал сингалец, глядя на меня уничтожающим взглядом.
Манерно кланяюсь, по-русски с махом руки, после чего поворачиваюсь к своим ополченцам
- Мужики! Пошли трофеи собирать! - и удаляюсь под хохот "скорпионов" и недобрый взгляд "посланника".
***
Ухожу от знатных господ, держа за поводья коня. Людям своим даю команду отдыхать, и отправляю их в лагерь. Сам думаю дождаться Тимура, расспросить, чем переговоры кончились. Главное не заснуть, а то усталость с ног валит. Пожалуй, лучше проехаться ещё разок, посмотреть что как. Полезно.
Не успеваю выехать из лагеря, как на глаза попадается Вадик. Прихрамывая и матерясь Лосяра тащит заупрямившегося осла увешанного вражьими копьями, связанными пучками словно хворост. За ним идут несколько солдат, с таким же "жентельменским набором", из ослов и трофеев.
- А ты я гляжу, время не теряешь, - ухмыляюсь.
- В большой семье клювом не щёлкают, - нравоучительно говорит Вадик. - Не боись, всё равно делить будем потом. Помогай лучше, у тебя вона и ног две.
- Четыре, - говорю и со вздохом вскакиваю на своего коня. - У меня четыре ноги, восемь глаз и двадцать ушей. Сейчас я на тебя своих парней переведу, напрягай их.
Протягиваю ему руку.
- Давай Лосяра, до завтра.
Тот усмехнувшись, берёт мою руку своей лопатой с пятью арматурными прутами и жмёт чуть не до хруста.
- Давай, Тимоха. Если вдруг кто будет обижать - не обижайся!
-
5. Планы небожителей
Квартира была неуютной. Обшарпанные обои, плохо закрывающиеся внутренние двери и прочая мелочь указывала на времянку, часто меняющую жильцов.
Тем не менее, даже во всём этом неуюте, ощущался лёгкий след женской руки. Там занавесочки, тут коврик, у дверей тапочки… На полках в продуманном беспорядке расставлены фигурки эзотерической направленности.
Фигурки особенно привлекли моё внимание. Похоже, мадмуазель, изволит маяться этой фигнёй и в реале. Точнее не мадмуазель - эдельфрау. Лера как-то не без гордости заявила, что является прямым потомком немецких баронов, ну вот я и прилепил ей подходящий титул шутки ради. С тех пор так и зову. Мне нравится, а её реакции не понять. Лера хорошо «владеет лицом», и что там, в красивой головушке варится – бог весть.
Захожу, вешаю куртку на крючок и снимаю с себя свитер. Жарко! Батареи топят во всю дурь, а на улице оттепель. Дверь на балкон широко распахнута, похоже хозяев жара доконала не меньше. Подхожу через пустую кухню к балкону, остыть. Тут хорошо, прохладно. Снаружи гудит ночной город, переливаясь десятками ярких огоньков, пахнет всевозможными ароматами, самым главным из которых был запах приближающейся весны.
Налюбовавшись городским пейзажем, возвращаюсь в зал. Тут как всегда – на стенах карты Пендора, три-четыре монитора, с тысячами строк какого-то кода, пара голограмм, отображающих картинку «оттуда» и бог весть что ещё.
Мимо меня проходят два задумчивых типа, тихо переговариваясь между собой. Машинально жмут мне руку и топают к выходу. У них, что выездная сессия в нашем городе, что ли?
Лера сидит за ноутом и что-то сосредоточенно читает.
– Здравствуй, эдельфрау! – говорю едва удерживаясь от объятий. – Вы довольны моей вылазкой?
– Да! Это именно то кольцо, о котором шла речь. – Она улыбнулась, встала на цыпочки и чмокнула меня в щёку.
– Тимофей! Для тебя нет невозможного!
Расплываюсь в довольной улыбке. Исстэссно! Могла и раньше это понять, когда из «просто прогуляться один раз» у нас всё перешло в разряд «не один раз» и не «просто».
Эх, сейчас бы в охапку, матрону эту горделивую, и зацеловать. Я ж её неделю не видел! Это она меня всего лишь день. Но мы договорились, что в присутствии знакомых и особенно братца она «опускаться» до этого не будет. По мне так, чушь первостатейная. Ну да ладно, у всех свои тараканы.
– Шеф здесь?
Она улыбнулась, повернувшись в соседнюю комнату, спальню, кажется.
– Телом да! Проходи, сейчас я его выдерну из монитора. Расскажешь, как прошла операция.
Операция идёт долго, уж полгода как. ТАМОШНИХ полгода, тут конечно всего пара недель прошла. Тем не мене Стасик с Лерой и несколько «теней»-аналитиков планируют оставаться в этом городе. Чем я и пользуюсь, общаясь с Лерой при каждом удобном случае.
В мире-тени для меня всё решительным образом поменялось. После победы над сингальцами под Торбой, пришло время долгого и скучного стояния по разные стороны Степи. Должность сотника мне так и не обломилась, ибо опыт у меня совсем иной, чем требуется. Поэтому из армии я тихо-мирно ушёл, перейдя в «особый отряд», подчинённый непосредственно Стасику. Это Лера самолюбие моё пощадила, не взяв к себе, а «подарив» меня главбоссу. Мне же заявила, что ей пришлось так сделать, чтобы не получить топором по голове, когда меня опять псих накроет.
Походу, это даже и не шутка была…
С тех пор из армейской разведки, я перешёл в разряд кладоискателей. Иногда охранников или наоборот. Но чаще всего брожу под землей, благо мой топор, как выяснилось, специально создан для проламывания подземных дверей. Ну и я, конечно, ежедневно тренируюсь им владеть. Благо обстановка всячески способствует «тренировкам» в боевых условиях.
Стасик вышел, как всегда с кружкой наполненной не пойми чем, сонно пожал руку.
– Ну, как наш спецназ поживает?
– Значиццца так, босс – шутливо вытягиваюсь в струнку. – ДокладАю!
Мы стояли у балкона, пили кофе, болтая о том, да о сём. В основном конечно про мир-тень, тем более что мысли Леры и Стасика пребывали там целиком и полностью.
Эти двое были удивительно похожи друг на друга. Выражением лиц, и очками и манерой говорить короткими, не всегда завершёнными фразами, прекрасно понимая друг друга. Впрочем, парочка известных мне «теней» от них слишком не отличались.
– Теперь, когда кольцо найдено, – сказал Стасик, допивая кофе – остаётся сделать последний шаг. Необходимо ждать, когда найдут Змеиную Книгу.
– Ждать уже недолго, – промурлыкала Лера, унося чашки в мойку и как бы ненароком коснувшись меня спиной. – Змеиную книгу нашли в глухой Степи и везут в Торбу. Утром наш спецназовец вместе со своим отрядом, двинется туда, и… – она нахмурилась, – Тим, сколько тебе сейчас ехать до Торбы?
– Три дня, минимум, – говорю. – Это если скакать во весь опор.
– У тебя почти пять дней, – сказала Лера. – Во весь опор скакать, необязательно. Только не упусти их! Это ОЧЕНЬ важно.
– Ограбить? – уточняю.
– Нет-нет, это наши люди! – поспешно сказал Стасик, скользнув по мне своим «фирменным» взглядом насквозь. – Они тебе её сами отдадут. Главное довези её до Яноса.
– Что ж там за книга такая? – интересуюсь. – Если не секрет.
– Не секрет. Змеи регулярно «вытравливают» население Империи, устраивая эпидемии, красной чумы – пояснила Лера, вернувшись к нам. – При этом сами от неё не страдают. В этой книге подробно описано, что это такое и как защищаться.
– Будет очень обидно, – усмехнулся Стасик – если весь аналитический отдел скопытнётся от очередной эпидемии.
– Да. Активность Змей повысилась, – Лера принесла мне ещё одну чашечку кофе. Уже знает, что я люблю две, и, причём с корицей. – Жизненно важно изучить Змей, чтобы не получилось как с реконами.
– Нал Тар отбить уже не надеетесь? – интересуюсь, отхлебнув бодрящего напитка.
Стасик и Лера переглянулись и засмеялись.
– Средняя численность всех отрядов, которые есть в Д`Шар, составляет 20-40% от довоенной, – сказал Стасик, улыбаясь поистине волчьим оскалом, что плохо вязалось с его неряшливой «тилигентной» внешностью. – И у нас и у реконов. Так что даже если мы захватим Сингал «вчера» и полностью подчиним себе Степь, всё равно на Фирдсвейн зубы точить сможем ещё очень не скоро. Да и нападут они на нас, едва мы объединимся. Это как раз причина, сильно останавливающая реконов. После победы над сингальцами под Торбой, они едва отбились от большого набега ванскерри. Поэтому сейчас ведут себя пассивно. Нам это выгодно.
– Но всё равно мы перенесли отдел на территорию Империи, – пояснила Лера. – И ведём активную работу с местными владетелями. А Ишкоман и Торбу, держим в качестве форпостов. Ваша победа под Торбой действительно, сыграла ключевую роль в нашем спасении.
И очаровательно мне улыбнулась, от чего у меня пошли мурашки по телу.
– Но и в Империи идёт своя вялотекущая грызня между кланами, – сказал Стасик, не замечая нашего с Лерой взаимного кокетства. – И одна из самых сильных фракций это Змеи. Их подпитывает «старая Империя», так что надо знать о них как можно больше…
Тут он как всегда увлёкся и закатил мне целую лекцию по кланам Империи. Лера себя обнять не дала, так что пришлось слушать «босса».
Опуская массу подробностей, я понял одно – Империя буквально вся состоит из языческих сект. Причём Змеиный культ не то чтобы хуже других, просто они там все «хуже». Все как на подбор – сволочи. Но Змеи претендуют на власть Мариуса и у них мощная крыша в виде Старой Империи. Поэтому они стоят особняком, а остальные кланы, несмотря на распри, старательно их изводят. Впрочем, пока без особого успеха...
– Как вы только жить успеваете, – удивляюсь, когда лекция закончилась и Стасик снова уселся за комп. – А я с этой работёнкой, даже поесть забываю иногда.
– Голоден? – встрепенулась Лера. – Могу предложить тебе… – она открыла крышку кастрюли, – «суп из-под фрикаделек» :embarrassed:… остальное уже выловили! >:(
Она строго блеснула очками в сторону Стасика чего-то бурчащего у монитора.
– Нет спасибо, – отказался я. – Бульон хлебать, только расстраиваться. Пошли гулять!
– Ну, тогда подожди, – она вытерла руки, сняла очки и положила их в аккуратный футлярчик – я сейчас соберусь и пойдём.
– Ко мне? – ненавязчиво интересуюсь.
– Может, всё же в кафе девушку сводишь? – предложила Лера. – Для приличия.
– Как угодно, эдельфрау! – раскланиваюсь, мельком окинув её нетерпеливым взглядом с головы до ног. – В кафе, так в кафе!
***
Заходящее солнце, делает пейзаж всё более и более алым. Его уже не видно, за высящимися, покрытыми лесом холмами. Но красные, словно раскалённые копья, вырываются из-за горы, пронзая мирную голубизну небес.
Между тем обострённое чутьё настойчиво подсказывает, что меня сейчас будут бить. Причем всем колхозом и может быть даже дрынамим.
Отношения, с деревней начиная с прошлого часа уже «-12». Просто у придурочного «мстителя» нашлись братья. Их, правда, было всего два. Но я же не знал, что каждый удар тупой башки о скамейку это «минус один». Так, что да… увлёкся.
Сейчас дела мне до расшумевшихся мужиков нет. Я всё ещё в воспоминаниях, чувствую губами последний поцелуй и никак не хочу возвращаться к текущим проблемам. Поцелуй был действительно последним – Лера пропала, едва я ушёл в мир-тень.
Мысли о Лере я вызываю специально. На фоне всей усталости и пережитых разочарований, она – единственное, что удерживает меня тут. Иначе захочется пойти и нанизаться на вилы. Ожидание казни – хуже самой казни.
Скоро придёт эта тварь, кем бы он ни был. И скорее всего, найдёт мой труп, забитый насмерть дрекольем. А Лерка так и останется там, где застряла в своих подземных путешествиях. До тех пор пока не умрёт от истощения. Зная её упрямство, можно предположить, что она будет искать выход без перерывов на отдых в реале. А это чревато. И уже не игра.
Внезапно накатило здоровое такое чувство ярости. Смотрю на мужиков, и внутри всё клокочет. Я вас трогал, что ли? А вот теперь трону! Император Мариус преподал мне хороший урок превентивного удара по заведомо более сильному противнику. И сейчас я его применю!
Поигрывая топором, вразвалочку, никуда не торопясь, похожу к дому старосты, где устроили митинг в мою честь. Похоже, обсуждают, как ловить чужака. Во всяком случае, они сильно удивились, когда увидели меня. Народ затихает и зло смотрит в мою сторону. Иные уж и за дубьём потянулись.
Не дожидаясь когда они на что-нибудь решатся, молча замахиваюсь и одним ударом на глазах ошалевших селян едва не перерубаю первое бревно.
Да я такой! Меняться поздно…
Брызнули щепки, народ вздрогнул и попятился. Ещё удар, бревно крякнуло и частично вывалилось из стены.
– Господин! – верещит староста, хозяин дома. – Не надо, пожалуйста…
Да, конечно! Прямо захлебываюсь от сочувствия. Снова замах – ежедневные тренировки, всё более приспосабливают организм к этой тяжелённой штуке. От удара, стена вздрогнула, вылетело уже второе бревно, изнутри потянуло запахом жилья со всеми ароматами от варева, до копоти. Оттуда слышу женский крик и детский плач. Это меня останавливает. Достаточно. Отворачиваюсь от избы, иду теперь к мужикам. Те, перепуганные вусмерть. начинают пятиться.
– Г… господин, что тебе надо от нас?! – староста едва не в истерике. – Он даже не уверен, что мне вообще от них что-то надо. Может я бесами одержимый…
Не спешу внести покой в его смятенную душу. Молча, стою и смотрю нездоровым плотоядным взглядом, то на всех сразу, то на каждого по отдельности, пока осматриваемый не начнёт трястись. Потом делаю ещё пару шагов – все попятились, кроме застывшего на месте старосты, который словно прирос к земле.
– Что… что вам надо, господин…
– Мне нужна твоя одежда, ботинки и мотоцикл! – хрипло выдыхаю ему в лицо. Физия старосты перекосилась, от левого уха до правого колена. Похоже эта деревенщина, не в курсе, что такое «ботинки». Эх, что за дикари! facepalm
– Ась? – выдохнул староста.
Смягчившись, почти благодушно смотрю на старосту и говорю.
– Х..ли «ась»? Верёвку давай. Длинную! А ещё большой острый нож и пожрать чего-нибудь. И поживее.
Вскоре всё затребованное лежало у моих ног.
Вот это разговор! Сразу всем всё ясно. А то, собачек пинаю, хулиганов наказываю, а ни фига не помогает… По-крупному надо работать. Творчески к делу подходить, тогда и люди к тебе со всей душой...
***
В моей квартире царит полумрак. Остатки бурного вечера убраны мягкими нежными ручками. Лера, немного смущаясь, стоит передо мной, в одной лишь коротенькой маечке, настраивая мои виртуальные очки. Вид хайтека и красивой девушки очень гармонизирует окружающее пространство. Оно у меня тут не слишком гармонично. Конечно, мотоциклетного двигателя в мойке уже нет, но дверь от КамАЗа стену всё ещё украшает.
Я сижу в кресле из-под «Волги». Готовлюсь к «выходу». Время уже подошло, жду когда Лера настроит виртуальные очки. Наверно она сделала это быстрее, если бы не отвлекалась на мои выразительные взгляды, от которых каждый раз краснеет как рак и путает кнопки. :embarrassed: Не спешу помогать, сижу и любуюсь дивным зрелищем. Уютно! :thumbup:
Мы готовимся к походу. Каждый к своему. Через пару часов, когда я уже буду в мир-тени, её ждёт самолёт. Она отправляется в другую страну. Теперь мы быть может, и не увидимся в реале. Но с другой стороны, какая разница если есть мир-тень?
– Ты готов? – спрашивает она, снова смутившись от моего нахального взгляда.
– Всегда готов! – хочу подмигнуть, но не успеваю, ибо на меня поспешно надеваются очки. Слышен характерный щёлчок. Всё это я обычно делаю сам, но приятно, ж чёрт возьми, когда покрытого шрамами воина провожает в поход полуобнажённая девушка!
– Запуск системы через полминуты, – слышу медовый голосок. – Выход я поставила через восемь часов. Пойдёт, Тим?
– Нормально, – говорю, – Я так и делаю.
– Ну… – она вздохнула. – Тогда всё? Пока?
– Почти всё, – быстро на ощупь касаюсь её волос, притягиваю к себе и успеваю ощутить прелесть её губ, прежде чем меня сорвало с кресла, выдрало из тела, утащив по извилистым коридорам, в совсем другую сторону бытия.
-
6 Перехват
Буря в степи продолжалась уже несколько часов. В облаках носились тонны пыли, сорванных веток и прочего мусора. Поток обжигающе холодного воздуха, то ревел сотнями труб, то вдруг начинал стонать тонким голоском. Он словно оплакивал нашу неизбежную гибель или наоборот невыносимо страдал от того, что мы никак не сдохнем.
Отряд медленно, шаг за шагом прорывался через беснующуюся непогоду. Запахнувшись в халаты, мы идём пешком, ведя за собой уставших лошадей. Перед нами едва не ползком двигается, привязанный на верёвке следопыт. Парень из дальней степи по имени Алас. Он следит, чтобы мы не ушли с «тропы». Она широкая, но совершенно невзрачная. В пыли её практически не заметить.
Над ревущими небесами, через мрак пробивается тусклое солнце, кажущееся оранжевым. До заката не более часа. Было бы крайне желательно добраться до форпоста. Ночевать в бурю – хуже не придумаешь. Да и ждёт нас человек, никак не дождётся.
Напрасно я сказал Лере про «три дня пути». В желании распушить хвост, совсем забыл, что в Степи сейчас сезон бурь. Проотвечался. Мы в пути мы уже шестой день, тогда как мне дали не более пяти. Остаётся надеяться, что они там ничего не переиграли, и «купец» всё ещё на месте. Ждёт.
Из тревожных размышлений меня вытащил Алас, крикнувший в ухо, что впереди темнеет на горизонте какая-то постройка. Приободряюсь. Видимо мы таки дошли до окрестностей Торбы! Это хорошо, а остальное наладится.
Итак, перед нами три небольших бревенчатых башни, соединённых стенами. Брёвна на окраинах степи вещь на такая уж и редкая. Дерево завозят из Империи, строителей пригласили из Фирдсвейна, они лучше всего умеют делать укрепления из здоровенных брёвен. Всю эту сложную оборонительную систему создали «тени», когда война покатилась к последней и самой важной оперативной линии от Торбы до Ишкомана.
Форпост – в этих краях штука хорошая. Взять его с ходу трудно, а обойти опасно, гарнизон ведь конный. Может и по тылам «обходителей» прогуляться. Ну а штурмовать их – время тратить. На что и расчёт.
В окрестностях Торбы множество форпостов, а также укреплённых мест попроще для ночлега патрулей, беспрерывно прочёсывающих окрестности.
За форпостом, на горизонте, видим огромный пылающий маяк. Отсюда он конечно тусклый, но можно представить, что там за адова печка, если его видно даже здесь. Он показывает караванам путь к Торбе. Тоже наши придумали, для себя в основном, ибо местные и так прекрасно ориентируются на этой плоской, как стол местности.
– Наверху нет стражей! – кричит мне в ухо Алас, перекрикивая вой бури. Молча пожимаю плечами. Как будто он своих соплеменников не знает. Я бы скорее напрягся, если бы они там стояли.
– Стучи в ворота! – кричу ближайшему бойцу, и тот начинает дубасить рукояткой сабли окованному дереву.
Тишина в эфире. Только вой ветра, да глухие удары по воротам. Близится ночь и уже изрядно холодает. Все мы дышим густым белым паром, видимо ветер из глубин Степи пригнал морозный воздух. Тыкаю пальцем на Аласа и приказываю.
– Лезь на стену!
Некоторое время он осматривает «фронт работ», потом шустро начинает карабкаться наверх. Пару раз его едва не сорвало ветром, но удержался и вскоре запрыгнул внутрь.
Надеюсь, его там не прирежут с перепугу...
Какое-то время ничего не происходило, и я даже сам достал верёвку, собираясь лезть за ним.
Но ворота лязгнули и под напором ветра с жутким скрипом лихо разошлись в разные стороны, сильно ударившись от стены. Добро пожаловать!
Забравшись внутрь, мы с большим трудом закрыли ворота, потратив немало сил, чтобы победить беснующийся ветер. Всё. Стало куда тише и даже теплее. Только в ушах ещё шумит и башка как колокол. Тяжело дышу, осматриваюсь. Треугольный дворик пуст. В конюшне слышу отчаянное ржание. Так… лошади ОЧЕНЬ голодны и хотят пить. Что ещё за хрень?!
Мне это уже совсем не нравится.
– Оружие к бою! – говорю коротко и тихо, но все слышат. Отряд моментально из толпы уставших мужиков, превращается в боевую машину.
Оставив одного солдата с лошадьми, двигаемся вдоль стены к крому. Сабли из ножен. Луки расчехлены, щиты наготове. Лошадей оставили у ворот, с одним из бойцов.
Дворик небольшой, гарнизон форпоста никогда не превышал двух десятков человек. Не крепость, чай…
Кром в этом здании весьма своеобразный. Он не стоит посреди дворика, а наоборот, плотно примыкает к одной из стен в виде узкого двухэтажного здания. Крыша из брёвен в два наката. Сверху фиг залезешь. Оттуда весь двор как на ладони. Поэтому ворваться в дворик, это ещё не значит, взять его. Против небольших отрядов, самое то. С краю крома стоит конюшня, откуда слышен жалобное ржание. Ну, уж подождите…
Иду в первых рядах и напряжённо всматриваюсь в кром. Если там стрелки, то деться от них просто некуда. С другой стороны, прибить нас было бы проще, когда мы всем колхозом ворота закрывали. Так что, скорее всего никого там нет…
Кром зияет пустыми окнами бойниц, никаких признаков жизни не подаёт. Облегчённо вздыхаю. Мы рядом с мёртвой зоной, идем, закрывая друг друга щитами. Хочется побежать быстрее, но нельзя. Сразу станем десятком удобных мишеней.
Солнце начинает закатываться за горизонт и воющую и ревущую степь плавно накрывает мгла.
– Смотри! – кричит кто-то из бойцов.
Возле стены мелькнуло что-то похожее на человеческую тень. Подпрыгнув на месте, оно резко метнулось прочь, в сторону крома.
– Пли! – кричу, но и так туда уже летит пара дротиков, и пяток стрел. Тень шмыгнула по стенке и заскочила в полураспахнутую дверь, которая кстати тут же закрылась.
Алас срывается с места и мчится к Крому, прежде чем я успел его остановить. Он влетает в «мёртвую зону», и прижимается к бревенчатой стене. В руках кинжал, глаза азартно блестят.
– Вперёд! – командую и первым же бегу со всех ног. Где один прошёл и другие проскочат.
Юркий степняк ждать нас не стал. Словно кошка, он залетел в бойницу над дверью и внутри послышался грохот переворачиваемой мебели и отчётливый вскрик.
Подлетаю к двери, распахиваю рывком. Тут же слышу слабый щелчок – в мой щит влетает массивный арбалетный болт. Слышен глухой удар металла о металл, спотыкаюсь от неожиданности и едва не падаю.
Рядом ругается Лось – второй болт проскочил у моего виска и чиркнул ему по плечу, не пробив доспех. Мои наёмники тут же дают залп из луков, после чего, выхватив кривые сабельки, заскакивают внутрь. Потом я. Последним идёт Лось, со своим рунным луком наготове.
Я тоже убрал саблю и достал дротики. Прибить не в меру шустрого арбалетчика, лучше чем-нибудь метательным…
Несколько секунд мы осваиваемся на новом месте. Кто-то уже запалил факел, ибо здесь не видно ни черта.
– Никого нет! – докладывает худощавый сингалец. Бегло осматриваю комнату. Здесь стол и скамьи. Понятно – жральная. Скамейка опрокинута. На полу свежие следы Аласа. Ничего другого нет.
– Слышь, Тимоха!– хмыкает Лось, показывая на стол. Гляди до чего техника дошла!
– Чего там? – поворачиваюсь туда, где подсветил Вадик. Вижу дивную картину. К столу привязаны два арбалета. От них тянется верёвка. Открытие двери, спускает тетиву. Просто и крайне подло. Имел все шансы завершить свою карьеру прямо здесь.
– Надо будет, ентого Кулибина, разыскать, – ухмыляется Лось. – В глаза посмотреть.
– Ща найдём, – говорю. И даю приказ двигаться дальше.
Наёмники осторожно заглядывают в соседнюю комнату. Их тут три, и ещё столько же на втором этаже. Плюс погреб внизу, где хранится провиант. Проход на второй этаж в самой крайней комнате. Специально, чтобы усложнить путь штурмующим.
– Хозяин! Сюда! – кричит сингалец откуда-то сверху.
Соседние две комнаты проскакиваем без проблем, забираемся на второй этаж.
– Твою мать… – бормочет Лось. Вся комната завалена трупами бойцов. Валяются вповалку, кого, где убили. Четырнадцать человек.
– Четверых зарезали во сне, – Сингалец вытер руки об одежду покойника и поднялся. – Пятерых застрелили, троих, похоже, закололи. Вон пики лежат. Это даже боем не назовёшь, их застали врасплох.
– Ловко – щёлкнул языком Лось. Он как снайпер осматривал убитых своим взглядом. – Пять выстрелов и ВСЕ наповал.
Я его не слушаю. У меня другая забота. Один из убитых мне знаком. Мой бывший помощник, ещё там в ханском войске. Мы начали с ним в битве под Торбой. Затем патрули, охота на мазуриков и диверсантов… много чего прошли вместе. Ему я оставил свой отряд, когда уходил.
Словно током прошибает с ног до головы. Получается, это МОЙ отряд здесь лежит?
Быстро осматриваю убитых, подсвечивая факелом. Узнаю ещё четверых. Все ветераны пары битв и последующих стычек. Остальные, правда, незнакомы. Видимо опять понесли большие потери…
Встаю, сжав руки в кулаки. Вот же не знал, что встретимся именно так.
– И купец твой здесь… – Лось показал рукой в угол комнаты.
Человек в костюме состоятельного торговца был привязан к стулу, горло рассечено, на теле следы пыток. Похоже, допросили основательно. Сумки, разумеется, не было.
Подхожу к стене и несколько раз сильно врезаю по ней кулаком. Сволочи! Вот же уроды! Попадётесь вы мне…
– На складе ничего не тронуто, – сказал подошёдший боец, – Можно мы приготовим еду из их припасов?...
– Подожди ты! – грубо обрываю, спохватившись. – Где Алас?!
Сингалец пожал плечами, остальные замотали головами. Вот же блин, стая товарищей! Потеряли своего и не заметили.
– Мы обошли всё, – начал оправдываться один из бойцов.
– И подвалы?
– И подвалы!
– А крыша?
– Так нет же прохода… – неуверенно сказал боец. – А разве есть?
Вместо ответа быстро иду к крайней бойнице. Требую поднести факел. В свете мерцающего пламени вижу, отпечаток ноги на стене.
– Алас, – глухо сказал Сингалец. – Его нога.
– Обвяжите меня!
Выбираюсь наружу. Первая мысль, что меня сейчас сдует, оказалась неверной. Здесь затишек. А вот крышу я вижу хорошо. И тех двоих, которые сидят там чуть не в обнимку. Сначала не въезжаю в суть такой идиллии. Потом доходит. Алас, кого-то схватил, но и сам и деться никуда не может. На этой крыше сильно не подёргаешься – гладкая и наклонная.
– Алас! – кричу. – Держи верёвку! Вяжи его!
Вскоре упакованный «гостинец» спускают по крыше. Похоже, ловкий степняк слегка придушил свою добычу, потому сопротивления втаскиваемый не оказал.
Подстраховав Аласа, помогаю ему забраться внутрь и закрываю ставни. Показываю пальцем на сингальца.
– Все ставни закрыть! Двоих на караул! Остальным готовить еду и спать. Смену караула проведу сам. Да… лошадей покормите и наших, и тех…
Впрочем, последнее сказал больше «для порядка». Степняки скорее себя не покормят, чем лошадей.
Проводив бойцов, я закрыл дверь. Мы остались втроём. Я, Вадик, и понемногу приходящий в себя «гость».
– Ну-с, начнём! – сказал Лось. Он подошёл к сжавшемуся в страхе допрашиваемому и рывком откинул капюшон.
Мы присвистнули от удивления.
– Вот это сюрприз!
-
6.2. Перехват (продолжение). Крыса.
Узнал я эту физию сразу же. Кто его хоть раз видел, уже никогда не забудет. Длинный некрасивый нос, жиденькие усики, губа постоянно задрана, обнажая два крупных передних зуба. Точный грызун! Сходства добавляло и то, что он постоянно вертел головой и шмурыгал носом, словно принюхивался.
Хвоста, правда, не было. Физического. А вот прочих «хвостов» за этой личностью тянулось немеряно. Его потому и звали – Студент, что вечно пьяный и по уши в «хвостах».
Студент – один из лучших оперативников «второго отдела». Эти парни трудятся на ниве шпионажа, похищения вещей, людей и прочих грязных делишках. Правда, официально он, как и большинство агентов – простой наёмник из империи. То есть никто. Я же тоже вроде как больше к войску хана не отношусь. Но это всего лишь «вроде как».
Со Студентом я пересекался несколько раз. Последний был, когда мы охраняли его визит к Эль Азизу. Там в прохладных пещерах Студент что-то подсыпал этому бухарику в вино и стыбзил офигенно редкую вещь. Теперь за его голову дают столько, что…
Мы с Лосем даже переглянулись. Тут до пещер Эль Азиза, четыре дня пути… Может, ну её нафиг, это дурацкое задание? Один фиг, оно провалено. Ну, заставят нас искать ухарей, укравших книгу. И где мы будем это делать? Степь открыта, скачи куда хочешь. Можно вообще никуда не скакать, результат будет такой же.
А вот получить гору золота, имея лицензию на создание собственного отряда от нашего «третьего» отдела – это уже перспектива! Агент-командир это вам не простой лямкотягатель, как я сейчас.
Преступление, конечно, вскроется и мне скажут «ай-яй-яй». Но ведь мы официально «не знаем» что эта крыса – агент. Подумаешь, продали наёмника хорошему человеку. К тому же давнему и надёжному партнёру… Что ж в этом плохого?
Ну да, «второй отдел» конечно, нас крепко невзлюбит. С другой стороны – нельзя же чтобы тебя прямо все любили. Кого-то и ж взбесить надо, для разнообразия. Меня впрочем, и так не все любят, ну… ладно.
– Ну что, любезный! – Лось как обычно сразу перешёл из галопа в карьер. – Рассказывай. Как усыпил, как порезал...
Сидящий излучал форменный ужас, и трясся как осиновый лист.
– Вы неправильно все поняли! – энергично сказал он, запинаясь и глотая звуки.
– Стрельбу по себе я понял правильно – говорю ему. – Скажешь арбалеты не ты ставил?
– Я – признался пленник – но не от вас же!
– От кого это «от вас» – прищурился я.
Тут он засмеялся мелким противным смехом.
– Вы что местными что ли прикидываетесь? Не смешите мои тапочки, и так смешные. Вы или тени, или реконы, больше некому…
- Так… – делаю заметку – то есть тебе без разницы реконы мы или нет? Со всеми дружишь? С кем дружишь сильнее, а?
– Долго вы парни в Степи были - понимающе кивнул Студент. – Последних новостей не знаете. Д'Шар объединился. Война закончилась.
В воздухе повисла неловкая пауза. Мы с Лосем переглянулись ещё раз, и я задал короткий и предельно простой вопрос.
– Чё?
***
Если верить этой крысе, то за те пару недель пока мы шарились в глубокой Степи, в политике Д`Шар произошли поистине катастрофические перемены. Катастрофические для нас.
Реконы, отчаявшись, осилить нас войной, и задолбавшись отбиваться от наглеющих ванскерри, сменили пластинку. Видимо поставили во главе кого-то умного. В смысле хитрожопого. И уже он, начал тайные переговоры с Саджар-Ханом о «двойном правлении», которые длились не так уж и долго, раз мы о них узнали постфактум.
Теперь в Д`Шар сразу ДВА правителя. И оба легитимных. Северную часть страны контролирует Ксеркс, южную Санджар-Хан. Ну а центральную – то бишь глубокую Степь – как обычно никто. Там традиционно на херу вертели всех политиков сразу, не признавая никого. Тамошним это всегда сходит с рук, поскольку гоняться за ними неделями, чтобы захватить пару грязных баб и полторы тощих коровы – нема дурных.
Вот такая получилась идиллия. Вполне в духе Д`Шар.
ЭТОТ вариант нашими аналитиками не рассматривался вообще. Мер противодействия не выработали никаких. А потому, всё что смогли проплаченные «министры» в ханском «диване» – это пару раз вякнуть против, не слишком то и громко. Санджар-хан нестройное тявканье брезгливо проигнорировал и послал гонцов к «родственничку».
Дело даже не в том, что страна в руинах, а войне ни конца, ни края, просто соседи ранее занятые другими делами всё больше и больше интересовались Степью. Это Хана теперь уже беспокоило куда сильнее, чем инфантильный «претендент на трон» и вся его банда.
«Предложение Ксеркса» было принято, и война закончилась за полдня. Большая часть «наших» вооружённых сил, влилась в единую структуру «нового Д`Шар», автоматом выпадая из подчинения Штаба. Вся боевая мощь «ландскнехтов» превратилась в несколько десятков мужиков с личным оружием и офицерскими жетонами.
Практически сразу на них началась охота – реконы подтянули группы захвата заранее. Кто успел, сбежали морем или спрятались.
Студент, сопел, тянул носом воздух и постоянно осматривался.
– Идти на Торбу было нельзя! И поэтому мы решили ждать вас, и дальше двигаться вместе, – Студент зыркнул на меня осуждающим взглядом. – Но мы вас не дождались!
– Говори проще – благодушно отвечаю на предъяву – «мы про..ли крепость, потеряли гарнизон и даже не поняли кто нас отымел». А то «не дождались», «я решил». Ты сам-то, где был? Тенью прикидывался?
– Я их не видел, – пробурчал Студент. – Я… спал..
– Нажрался как свинья – подсказал Лось. – И скорее всего, несколько дней подряд. Верно?
– В подвале я сидел, – буркнул Студент. – Оттого и жив ещё! Они подвал не проверяли… А я вылез утром и… вот…
– Умница! – говорю. – То есть, ты даже не знаешь, кто это был.
Студент не ответил, хмуро глядя вниз.
– Я… следы видел, до того как их ветром занесло. Эти... они не в ворота зашли, а через стены. Возле самой высокой башни…
Резко поднимаюсь, игнорируя перепуганный взгляд и съежившуюся тушку.
– Слушай, Вадик, – обращаюсь к Лосю. – А могли наши… друзья, остаться ночевать где-нибудь возле крепости?
– Чего тогда не в самой крепости? – удивляется Лось.
– В саму крепость регулярно гарнизоны погреться заходят. Самой разной численности. Рисково это… А вот где-нибудь между стеной и башней, самое но. С двух сторон защита от ветра, опять-таки палатки возвести проще.
– Дождёмся, когда буря ослабнет, и сразу пойдём – кивает Лось.
-
6.3. Перехват (продолжение). Засада.
Ветер практически стих. Новый день залил степь белесым солнечным светом, изрядно приглушенным висящими над головой тучами. Срывались редкие капли дождя.
Беспокойно осматриваю хмурые небеса. В такую погоду лучше в таверне чаи гонять, или чего покрепче, а не фигачить по степям в компании хмурых наёмников.
Но медлить нельзя!
Мы уже на конях, готовые ко всему. Стоим в крепостном дворике и ждём, когда мающийся похмельем Студент и наш погонщик скота разберутся с массивными створками ворот. Украдкой смотрю на свой «внутренний» таймер, которого у местных, разумеется, нет. Восемь тридцать по «Торбскому» времени. По степным меркам уже глубокий день. Здесь утро начинается, «когда черную скотину можно отличить от белой». Это мы заспались. Сказался тяжёлый переход. Но и буря закончилась только что, поэтому если противник и ночевал тут, то ушёл недавно. Или вообще не уходил ещё, дожидаясь ночи.
Кое-как наши худосочные «швейцары», наконец, совладали с непослушными воротами, и открылся проход к бесконечному горизонту степи, с шелестом ветра и бегающими по травяному ковру волнами.
– Вперёд!
Быстро и по двое, выезжаем наружу и рассредоточиваемся, готовясь дать отпор любому, кто может караулить нас за стеной. Кружим, пока не слышим глухой стук закрывающихся ворот.
Вот теперь – поехали!
***
Отряд идёт красиво, технично. Двигаемся вроде бы хаотичной россыпью, но это совершенно не так. Каждый держит свой сектор обстрела, не мешая другим. В любой момент «толпа» степняков может превратиться в стремительно несущуюся «лаву». Тихая дробь от копыт сливается с шелестом травы, крепость плавно поворачивается к нам следующей башней. Пока никого не видим. Следов тоже нет.
Машинально обращаю внимание на то, как расслабились парни. Никто не верит, что тут могут быть враги. Да и мы с Лосем устроили поездку скорее для очистки совести…
Замечаю, как Алас резко поехал в сторону. Нам он как всегда не сказал ни слова. Этот молчун доверяет только себе. Иногда мне – потому, что я его вытащил из одной неприятной истории и взял к себе в отряд.
Мельком смотрю на коня. Он у меня на всякую сволочь чуткий… но конь излучает олимпийское спокойствие. Ещё раз смотрю на Аласа, и пытаюсь понять своим поскрипывающим мозгом, что мне в нём не нравится.
Понял не сразу. А когда дошло, по телу пробежался холодок. Завязки на его шапке мне не нравятся. И фасоном, и цветом, а главное тем, как их ветер треплет.
Ветер, дующий ОТ НАС.
Мгновения текут вязкой холодной массой. Поворачиваю коня, хватаю стрелу, даже толком не зная, что должно произойти, издаю громкий свист – тревога! Никакой конь, не может почуять запах, если ветер его уносит прочь. А вот Алас, он похоже что-то услышал…
Парни встрепенулись, начав озираться. Самые смышленые увидели, куда я смотрю, и начали целиться туда же. В этот же миг послышалось испуганное ржание и приглушённый рык. Прямо из травы, выскочили четыре крупных серых волчары, рванувшихся к Аласу. Спускаю тетиву – огромный волк завизжал и, захромав, замер, выгрызая стрелу из ноги.
Остальные волки в прыжке дотянулись до коня Аласа, вцепились ему в горло и круп, свалили в высокую траву. Секундой позже просвистели две-три стрелы, и в рычащей серой массе, послышались отчаянные визги, а среди них отчётливый крик Аласа.
– ВА-А-РГИ! – заорал кто-то.
– Там овраг! – крикнул я, – Уходим!
Из оврага, молча, выскочили ещё десятка полтора варгов – гигантских волков, промышляющих охотой на целые отряды людей. Теперь уже испуганно голосили наши лошади, пытающиеся рвануться в разные стороны. Отряд зажат между стеной и сокрытым травой оврагом в узкой полоске земли толщиной с сотню метров.
Первый, пусть и непутёвый залп, подарил нам время. Заслышав визги и вопли, выскочившие из оврага волки, застопорились на миг, и лишь после этого снова кинулись на нас.
Громким свистом пресекаю все попытки отряда деться куда-нибудь и через внутренний интерфейс направляю бойцов за собой. Они послушно выполняют приказ – вбитые ещё в армии рефлексы сильнее страха.
Мы разгоняемся и, резко набрав скорость, уходим от мгновенной и шквальной атаки по всему отряду разом. Волки чуть отстали, но продолжают преследование, не в силах смириться с неудачей. Мы же выбравшись на простор, организовываем карусель, описывая дугу, вокруг приближающейся стаи, засыпая её стрелами.
Взвизгнул один, свалившись на бок. Захрипел второй и третий. Командую через внутренний интерфейс, не произнося ни слова. Страх уступил место ярости. Какие-то драные шавки, пытались нас схарчить. Шкуру сдеру! Три шкуры!!!
Успеваем дать залп и по трём волкам, рвущим лошадь Аласа, и видимо его самого, всё ещё живого и громко кричащего. Свистят стрелы! Волки, утыканные ими, взвыли. Один с хрипом осел в траву, дёргаясь в агонии. Что с остальными не понятно, трава высокая. Более ничем помочь Аласу не можем, у самих на хвосте почти вся стая.
За мной!
Разворачиваемся, скачем, иногда постреливая назад. Варги приближаются – они могут бежать быстрее лошадей, хотя и ненадолго, но для погони достаточно. Однако сейчас им это не помогает. Поэтому приказываю бить только по ближайшим. Мы стреляем вразнобой, не всегда метко, но довольно часто. За нами словно тянется невидимая граница, пересекая которую каждый варг, неизбежно ловит стрелу и летит кубарем, скуля и подвывая.
Погоня резко прекращается. Стая поняла, что внезапность упущена и жертвы превратились в охотников. Они синхронно сбавляют ход и ловко разворачиваются. Но я успеваю засечь их маневр, и мы быстро разворачиваем лошадей. Определённо они хотят в овраг, где мы их не достанем. Ни один кочевник в заросший кустарником овраг на трезвую голову не полезет, поэтому для них домчать туда – спасение.
У края оврага вижу, мелькнувшее копыто лошади Аласа, сползающее в овраг. Уже и припасы готовят…
Но у меня планы иные. Нам ещё ночью в Торбу ехать и никакие хвостатые попутчики ни к чему.
Теперь мы гонимся за волками, засыпая их стрелами. С визгом падают трое, потом ещё один… Благо до них шагов тридцать. Волки отчаянно скачут из стороны в сторону, маневрируя, уклоняясь от стрел. Весьма результативно, но это сказывается на скорости. Мы быстро догоняем их. Вот уже самого медленного волчару протыкает копьём шустрый сингалец, – и варг окровавленной визжащей тушей катится, брызгаясь кровью, никому уже не опасный.
Избиваемая насмерть стая, делает ещё один отчаянный манёвр – они резко тормозят, и практически сразу кидаются прямо на нас.
Синхронность и ловкость варгов, сделают честь любой армии. С какими-нибудь скотоводами, прокатило бы на раз и закончилось бойней или прорывом и уходом. Но для нас регулярные и молниеносные сшибки с противником – прямая обязанность. Так что – не свезло хвостатым. Второй и последний раз.
Спускаю тетиву, почти в упор. Варг, с двумя стрелами в туше, получает третью, но он жив, рычит от злости и пытается разогнаться, целясь в горло моей лошади. Закидываю лук за спину, достаю саблю, но вырвавшийся вперёд сингалец пробивает «моего» зверя копьём насквозь.
Ишь, разошёлся! Впрочем, в его коня вцепилась серая тварь, и ему пришлось отвернуть в сторону, методично кромсая зверя чем-то острым и тяжёлым.
Слышен рык и ругань – мои бойцы, тоже бьют из луков в упор и, выхватив холодное оружие, начинают сближение, стараясь не повторить ошибку сингальца. Отряд на полном скаку, проламывается через стаю – слышны визги, хрипы, поле боя заливается волчьей кровью.
Передо мной с пронзительным криком падает лошадь. Варг вцепился ей в шею. Всадник запутался в стременах и грохнулся оземь, потеряв сознание. К нему прихрамывая, рвётся ещё один волчара. Из оскаленной пасти свисает кровавая слюна.
Рывком поворачиваю коня, слегка наклоняюсь и рублю с оттягом. Визг, хлюпанье, отчётливо ощущение прорубаемой плоти. Что там дальше не вижу, вынужден резко уводить коня в сторону ибо на меня заходит ещё один волк. А в него, в свою очередь, целится кто-то из наших, сумевший проскочить «волчью атаку» и развернуться с луком в руках…
Через минуту, наша «собачья свалка» заканчивается полной победой людей. Мы потеряли двух бойцов ранеными, и трёх лошадей. Это не считая несчастного Аласа, валяющегося где-то в овраге.
– Шкуры будем снимать? – деловито интересуются сингалец.
– Эдиз, – говорю, – нам с целой крепости надо шкуру снять и до Торбы дотащить, а ты, про каких-то блохастых шавок говоришь.
Сингалец скалится в улыбке, а мне не до смеха. Сейчас придётся в овраг лезть, ибо больше никто не пойдёт и заставить не смогу. Да и сам мог бы не идти. Парни, мягко говоря, не осудят. Скорее наоборот, пальцем у виска покрутят, когда полезу.
Но я никогда не имел привычки бросать своих людей.
Подъезжаем к оврагу. Спрыгиваю. Внизу под ногами шелестит кустарник. Прикидываю удобную траекторию спуска. За спиной дротики. Топор наготове. С собой никого не приглашаю, но ко мне присоединяется Вадик и даже ругается, что не позвал.
Рядом стоит сингалец с луком наготове. Вслушивается, пытаясь хоть что-то понять из тихого шелеста. Остальных к краю не подпустил, мало ли, как бы они второпях меня самого не пригвоздили. Меткости Эдиза доверяю как своей.
Извлекаю из инвентаря топор. Изгибающееся ядовито-зелёное покрытое рунами топорище, удобно ложится в руку. Несколько секунд слабости и головокружения. В последнее время этот период все короче, сказываются ежедневные тренировки. Открываю глаза, подмигиваю сингальцу.
– Волшебный топор готов!
Резко закручиваюсь вокруг своей оси, на миг, превращаясь в маленький упругий вихрь, внезапно оттолкнувший сингальца и Лося на пару шагов.
– Надо было стрелять сразу, – задумчиво кивает Эдиз, снова подходя ко мне.
– В кого? – не понял я.
– В тебя, – ухмыляется он, – когда ты перед нашими щитами с этим топором разминался. Там возле Стана.
Развожу руки.
– Кто не успел, тот опоздал.
– Точно, – кивает он. – Удачи!
– Ну что полезли что ли? – басит за спиной Лось, которому страх всегда добавляет пару шил в задницу.
– Вперёд!
Тихо шуршит под сапогами трава, осыпается слабый сухой грунт. Сердце колотится как сумасшедшее. Всё же на конях оно привычнее. Не люблю ближний бой. Не моя стихия. Позади топает Лось со своим козырным чёрно-голубым луком.
Какое-то время высматриваю кусты, наконец, вижу более-менее удобный заход. Пригибаясь, ныряю туда. Топор пока на поясе. Им тут не шибко замахнёшься. В руках дротик. Он, в случае чего и копьё заменит.
Шелест первым услышал Лось, влепив стрелу на звук. Там, что-то взвизгнуло. Добавляю дротиком и визг сменяется хрипом. Лось убрал лук, доставая меч, и вскоре хрип затих.
Слышу рёв. Прямо на меня не пойми, откуда вылетает огромная туша. Наугад тыкаю дротиком, но «верх» вскоре меняется с «низом». Вот уже я лежу пластом, а надо мной оскаленная пасть выпачканная кровью. Варг ранен и потому медлителен, а я не собираюсь давать ему фору. Взятый почти у острия дротик, с хлюпаньем втыкается ему в горло. Потом ещё. Руку, защищённую наручем, сую ему в пасть, мешая вцепиться мне в шею, и продолжаю кромсать его как в мясной лавке. Варг ухитряется «выплюнуть» наруч, и хватает зубами дротик. Но и я успеваю вырваться, отскакивая назад с топором наготове.
Прямо на меня, ломая кусты, с рычанием прёт ещё один варг. Вместо лапы, кровавый обрубок, глаза нет, в шее стрела и прямо на глазах влетает ещё одна, сверху. Сингалец бьёт наугад, но достаточно метко. Волка, словно прибило к земле. Но он медленно поднялся и снова пошёл на меня.
«Мой» волчара, тоже начал подниматься. Задрав голову, он резко завыл, пронзительным оглушающим воем. Тот, второй поддержал. Где-то завыл ещё один, вперемешку с ядрёным матом Вадика и глухими звуками ударов.
Это уже не охота, это атака. Последняя.
Выхватив топор, подхожу к встающей твари и с криком наношу сокрушительный удар. Сил на извлечение топора не трачу. Шатаясь, иду навстречу второму зверю, вбивая в него один дротик за другим...
-
7. Эхо войны
Городские стены Торбы отсюда казались игрушечными. Столица Д`Шар располагалась в небольшой низменности, на самом берегу огромной местной «волги». Словно у наших ног…
Мы бодро скачем по широкой дороге, мимо многочисленных делянок, засеянных кажется просом. Или рожью. Не знаю, не агроном я. Наличие злаковых полей, в общем-то, никак не противоречат кочевым привычкам степняков. Так по всей Степи. Вокруг укреплений местных феодалов, простой люд старается засевать кое-как процарапанные мотыгой или ралом участки земли, получая скудный, но всё-таки урожай. Еды много не бывает.
За пределами «злакового кольца» начинается пастбище. Степняки гоняют скот в пределах строго поделённой между феодалами территории, перенося свои посёлки с места на место. Этим «полукочевники» отличаются от своих побратимов из глубинной степи. В «глубинной» степи феодалов нет, а кто пытался хозяйничать, тех прибили уж давно. Там рулит коллективный батька Махно. Живут по своим внутриклановым законам. Стада гоняют куда захотят, ориентируясь только на источники воды. Друг с другом практически не встречаются. Иногда впрочем, появляются на «окраинах», то есть в ханских землях. Продают шерсть, шкуры и прочую нехитрую «продукцию», закупаясь инструментом, оружием и красивыми побрякушками для девок. Заодно не упускают возможность погулеванить с «окраинными», попутно вызнавая последние новости. И да – появление такого «племсовхоза» всегда большая радость, для ханских чиновников, ибо это единственная возможность, взять с этих обормотов хоть какую-то дань.
Мы разминулись с одним из таких кланов буквально вчера. Продали им всё, что смогли вытащить из форпоста. Скорее всего, продешевили, но на зарплату бойцам хватило. Сказанное Студентом кочевники подтвердили. В Д`Шар наступил мир. Пришлось собирать своих и объявлять о роспуске отряда. Жаль, конечно, но ханская армия в моих нынешних услугах нуждаться не будет, а простыми солдатами мои парни не пойдут. Да и я не пойду, навоевался до тошноты. К тому же есть опасность, что кто-нибудь из теней перешёл к реконам и меня узнают в лицо. После десятка операций по ликвидации реконов, появляться среди них мне чего-то не хочется. Придётся валить из Д`Шар…
Со мной помимо Лося и Студента – подратый и чудом живой Алас, а также Эдиз. Они решили ехать в Торбу, и с нами остались за компанию.
Впрочем, Аласа быть может, я себе оставлю, ещё на какое-то время. Во-первых, ему ещё восстанавливаться несколько дней, ибо погрызли его славно, едва не прикончив. Кольчуга спасла и отсутствие времени, чтобы его из неё выгрызть. Во-вторых, парень вбил себе в голову, что обязан отплатить мне за спасение своей жизни, а я возражать не стал. Хороший следопыт на вес золота.
Что до сингальца, то крепко подозреваю, что он за нами шпионит. Не то, чтобы у меня были основания его подозревать, но в отличие от простодушного Аласа, на этом чёрте пробу ставить негде. Поэтому дальше лагеря равенов я с ним не пойду. Во избежание.
Мы проходим мимо желтеющих злаков, любуемся видом на крепостные стены и башни, а попутно высматриваем флаги лагеря наёмников из Равенстерна. Наёмники всегда располагаются возле крепостных стен. Торговцы тоже выносят свои товары наружу – особенно бухло, оружие и девок – а потому к радости городской администрации, в городе наёмники бывают нечасто.
Палатки в полтора роста человека стояли в строгом порядке, вокруг лагеря простой, но эффективный частокол, направленный остриями наружу. Врага не остановит, но задержит. Где-то слышно лошадиное ржание, тихо трепыхаются флаги. Как-то сразу вспомнились деньки службы в ханском войске, даже ностальгия появилась…
– Какие люди без конвоя! – радостно восклицает Серёга, вышедший нас встретить. – Пропускай их, братва!
Серёга как всегда наряжен, словно новогодняя ёлка. До синевы выбрит и слегка пьян. Вот с кого пример надо брать! А то у меня всё это в обратном порядке обычно….
***
В большом шатре, мы сидим за столом и поглощаем ужин. Сингалец с Аласом там, вместе с солдатами, мы же тут, в углу с Серёгой и низкорослым коренастым мужичком по имени Башир. Это торговый агент, из тех, что поставляет теням информацию о ценах и караванах. Впрочем, подозреваю, он и шпиёнам «второго отдела» служит, да и с местными дела ведёт, а может и с реконами знается. В крупных городах никогда не поймёшь «где заканчивается беня и начинается полиция». По-другому здесь никак. Потому я не удивлён, что на фоне охоты за тенями, Башир по-прежнему живёт в Торбе и чувствует себя прекрасно.
– Я вам так скажу, – купец задумчиво теребил свою бородку, – реконы конечно сволочи, но наши нарвались сами. Изначально мы договаривались, что в течение трёх дней все бойцы нашего Корпуса аккуратно уйдут из города и вообще из Степи. С личным оружием, но без большого багажа. Но в последний момент кто-то из наших всё переиграл. Собрали человек тридцать и внезапно напали на две ладьи Фирдсвейна. Вырезали экипаж, загрузили какими-то ящиками и уплыли. Скорее всего, в Янос. А в ладьях помимо местных, оказывается, были реконы.
Башир развёл руки в стороны.
– Конечно, их товарищи озверели и устроили большой погром. Я успел спрятать человек пятнадцать наших, ну ещё с десятка два сами попрятались, а остальных… – он махнул рукой и залпом осушил полкубка.
– Хорошо, они не знают, что мы с Сергеем не совсем, за кого себя выдаём.
Серёга криво улыбнулся.
– Да. Реконы мне теперь… хех, братья по оружию, мать их так! Пришлось наняться в поход, чтобы они не ничего заподозрили.
Молча, киваю. Действительно, реальный Борис Ворон – профессиональный наёмник из Равенстерна – не стал бы разрывать контракт с ханом только потому, что тот замирился с родственником и перенёс «направление удара» в сторону Фирдсвейна. В частности захваченного ими города Нал Тар. Так что теперь Серёге, вместо непыльной охраны богатого столичного города, светит, как он сам выражался «степь-говно-верблюды».
К нему, что ли присоединиться? Впрочем, нет. Сперва надо с Лерой связаться. Рассказать о своём провале. Собственно для этого, я Башира и позвал, через Серёгу.
– У тебя передатчик есть? – спрашиваю.
– Угу, – кивнул Башир, поглаживая бороду. – Он.
Оборачиваюсь по направлению руки, невольно вздрагиваю. Эльф. В костюме нолдора. Как и все эльфы угрюмый, молчаливый. Когда он появился у меня за спиной? Всегда думал, что мне за спину зайти невозможно. Чуйка знаете ли…
– Тим – говорю, протягивая руку – вынужденно безработный.
– Дима… – сказал эльф, пожимая руку, – вынужденно начальник «второго отдела».
– Поздравляю… – проблеял Студент. Хренов подлиза.
– Было б с чем. – Эльф на него даже не взглянул. Достал знакомую продолговатую коробочку, раскрыл.
– Ты этим пользовался, знаешь как?
– Знаю… – беру коробочку, усаживаюсь как можно устойчивее. В момент связи вырубается ощущение тела, можно попросту грохнуться со стула. Дима становиться сзади и поддерживает меня за плечи.
Сердце взволновано стучит, я так давно не общался с Лерой! Подмигиваю Лосю, лыбящемуся во все тридцать два зуба, и касаюсь сенсорной пластины.
ЧПОК
Ангельского личика, увы, не вижу. Вместо этого перекошенная небритая физия, с очками «висящими на одном ухе». В руках, конечно же кружка.
– Здравствуй, Стасик! Леру к телефону позови, пожалуйста…
– Она пропала! – голос дрожащий, чуть не с визгом. Меня сразу же покидает благодушное настроение.
– Что?
– Что-что, – ворчит Стасик – через плешто… не дождалась она пока ты Книгу Змей притащишь… подземные постройки ведь перемещаются… Она боялась, что они исчезнут пока ты наконец припрёшься с этой чёртово книгой… И она пошла туда по наитию. Раньше получалось… а теперь…
– Нахрена ты её отпустил! – едва не крикнул я. – Связь с ней есть?
– А то она спрашивала у кого… связь условная, пара сообщений в сутки. Что там происходит толком не ясно. С Лерой было ещё двое, но они погибли… она там в полной темноте… Ты, же сказал, что за три дня успеешь!
Чувствую, как звенит в ушах. Огромное ощущение горя, буквально раздавливает меня. Может, надо было быстрее идти за этой чёртовой книгой… Нет! Решительно откидываю чувство вины. Быстрее бы не получилось.
– Вот она и… – продолжает хныкать Стасик.
– Вот она и ЧТО? – прерываю начавшееся нытьё. Стасик встрепенулся.
– У нас остался человек, способный читать Книгу Змей. Надо СРОЧНО передать её через телепорт нам.
Он заискивающе посмотрел на меня.
– Ты же достал её… правда? Правда?
***
– Хорош сопли жевать! – я шарахнул кулаком по столу, отчего Студент вздрогнул и съёжился. – С какого расстояния ты можешь почуять книгу?
– Я… с… шагов десять. Ближе никак… – он мелко и часто замотал головой.
– Ты ж говорил, со ста шагов можешь! – едва не рычу. – Какие нахрен десять шагов! Ты так книгу за сто лет не сыщешь!!!
– Подожди, – перебил меня эльф Дима. – Давай рассуждать трезво. Кто б ни ограбил нашего агента, он, скорее всего здесь в Торбе. Всё-таки сезон бурь, по степи шататься опасно. Некуда пока идти…
– Ну, – соглашаюсь. – А речка?
– Реконы полностью заблокировали речной порт, – сказал Серёга.
– Так что речка отпадает, – констатировал факт Дима. Искать её будем в пределах Торбы и ближайших окрестностей. Теперь дальше. Гарнизон форпоста вырезали без единого писка. Ты бы так смог?
Мотаю головой.
– Смог бы но не так.
– Вот – кивнул Дима. – Нападавшие были ОЧЕНЬ ловкими? Кто кроме реконов и нас имеет такие группы захвата?
– Ну, знаешь… – говорю, – в Степи разные люди бродят. Бывают весьма резкие…
– Угу. И всем им нужна эта книга, – ухмыльнулся эльф. – Ты хоть знаешь, как она выглядит? И большинство бандюков не знают. Старая груда хлама, с Печатью Смерти на главной странице. Ценности ноль, и к тому же опасная. Ни один разбойник на неё не покусится. Так что круг подозреваемых изрядно сужается. Нападавшие точно знали, зачем шли.
– То есть останавливаемся на реконах, – подытоживаю.
– В общем да, – кивает он, – А точнее, на бойцах центра «Сапфир». В каком-то смысле коллеги и мои, и твоей Леры. Только по другую сторону баррикад. Знаешь, кто у них главный?
Пожимаю плечами. Мне-то откуда его знать? Я в этих разборках, очень недавно и всё больше «силовым обеспечением» занимаюсь.
– Калиф Сагадат, – озвучивает Дима, явно ожидая моей реакции.
Но таковой нет.
– Извини, брат, – говорю, – я такого не знаю.
– Знаешь, знаешь, – подал голос Студент. – Ты ему там что-то про вазелин зарядил, так он тебя потом раз пять убить обещал. Гордый чувак, обидчивый…
– А! – хлопаю рукой по столу. – Этот старый хрен?
– Да ничего он не старый, – отмахнулся Студент – имидж себе такой сделал.
– Его клан издавна славен чернокнижием и прочими магическими штучками, – подал голос Эльф. – В своё время мы реконов так допекли, что они начали создавать «Сапфир». И развернули его как раз на основе этого клана. С тех пор у нас с ними взаимная любовь.
– И как?
Эльф переглянулся с трясущимся от смеха Студентом.
– С переменным успехом… – сказал он, и его угрюмое лицо неожиданно расплылось в улыбке.
Я аж вздрогнул. Ровные белые, но с красными прожилками зубы эльфа были украшены длинными острыми вампирьими клыками. Ну и ни хрена ж себе эльфушка! Мутант какой-то…
– В общем, калиф Сагадат, или в лагере реконов, или во дворце хана в Торбе, – подытожил Дима. – Но в городе тебе хода нет. Так что мы со Студентом пошаримся во дворце – эльф внезапно «сделал» свою руку полупрозрачной стекловидной массой, и снова расплылся в клыкастой улыбке. – А ты поищи её в лагере реконов. Он здесь, неподалёку.
Сморю на него, с некоторым удивлением.
– И ты дашь мне артефакт, которым я её почую?
– Он у тебя есть, – хмыкнул эльф. – Змеиный топор.
– Да? – я оторопело вытащился на Диму. – Почему змеиный…
Замолкаю, понимая весь идиотизм своего вопроса. Этот тип знает о таких штучках куда больше моего.
– Странно, что ты до сих пор этого не понял, – лицо эльфа приняло прежнее угрюмое выражение. – Неужели ты не заметил, как снизилась потребность в еде? Да и кулинарные предпочтения… Змея Ази не любит, когда едят мясо.
Нахмурившись, смотрю на какой-то пожёванный корешок в своей руке, и почти не тронутую мясную похлёбку. Пожимаю плечами.
– Вроде, мы ели недавно.
– Угу, – хмыкнул Лось. – Вчера вечером. Ты.
– Спорить не будем, – сказал Дима. – Просто учти, когда ты приблизишься к ЛЮБОЙ змеиной вещи, топор обязательно тебе об этом сообщит.
– А как?
Эльф пожал плечами.
– У всех по-разному. Но ты это, ни с чем не спутаешь.
– Тебе надо попасть в лагерь реконов – сказал Студент. – Пройдись мимо палаток, и сразу поймешь, в какой из них Книга. Или точно будешь знать, что её в лагере нет.
Из меня вырвался нервный смешок.
– А чтоб в лагерь попасть, какой артефакт нужен?
– Зачем, артефакт? – усмехнулся Башир. – Это я тебе и так организую!
-
7.2 Эхо войны (продолжение). Логово.
– Нас здесь закопают! – бормочет Вадик. – Вот прямо убьют лопатами, да ими, же и зароют!
– Лось, не нуди! – ворчу я. – Нас уже столько раз закапывали…
– Какой-нибудь обязательно станет последним! – настойчиво уверяет он.
– Возможно – соглашаюсь, смиренно. – Но сегодня мы что-нибудь придумаем, правда?
На нас, выпучив глаза, пялится охрана. На входе в лагерь. Наш с Лосем диалог стал своеобразным ответом на их требование предъявить документы. Определённо такая реакция не укладывалась ни в один известный им шаблон, оттого хлопцы несколько подзависли.
Все – кроме их десятника. Этот явно «землянин», рекон. По деталям одежды видно, что вояка бывалый. И уж конечно он сразу понял, кто перед ним. В глазах заглавными буквами написано, где и в каком гробу он нас видал, будь его воля.
Но… «не по Хуану сомбреро», на нас знаки городской охраны и мы ему не по зубам.
Студент, надо сказать, изрядно насвистел, когда утверждал, что всех «теней» реконы вырезали. На самом деле досталось только «непримиримым», продолжавшим сопротивление. Причём били их головорезы из ханской гвардии – за неподчинение приказам Санджар-хана. Реконов на тот момент там и близко не было.
Остальные бывшие «тени» либо цивильно эмигрировали, либо приняли новые порядки и начали обживаться. Не знаю, правда, кто оставшимся батарейки на очки даёт. Штаб всех ренегатов автоматом снял с обеспечения и заблокировал очки. Но кто-то, же помог реконам решить технические проблемы. Видимо новообращённых тоже не забыли, возможно, для того, чтобы они опять не сбежали к «теням». Реконы надо сказать, изрядно изменились. Точнее – их возглавил кто-то более адекватный, чем предыдущие, устроившие с нами «холивар».
Мы с Лосем в этом смысле бойцы пока ничейные. Мы не давали «новому Д`Шар» присягу, но и не засветились как «непримиримые». Поэтому документы, выданные нам Баширом, вряд ли кого смутят.
Наконец прекращаю перепалку с Лосем и уделяю внимание рекону. Тот стоит, скрестив руки и недобро прищурив глаза. Ждёт. Скептически осмотрев его с ног до головы, протягиваю глиняную табличку с двумя печатями – купца Башира и городского главы. Пожалуйста! Кушайте не обляпайтесь.
– Мы от снабженца, – говорю. – У ваших были вопросы к качеству мяса. Говорят, тухлое. Хотим сами взглянуть.
Печати рекон только что не обнюхал, высмотрев каждую клеточку. Но ничего криминального не углядел. Потому угрюмо вернул табличку с металлической пластинкой, на которой выбит трёхзначный номер.
– На выходе вернёшь!
Не удостоив его ответом, прохожу через ворота.
– И чего теперь? – интересуется Лось.
– Ну, – осматриваюсь по сторонам, ориентируясь по заученной назубок карте – можно тут же у входа зарезать кого-нибудь. Показать какие они лохи.
– Дело доброе, – кивает Лось, – А как уходить будем?
– Под землю…
Так, проводя светскую беседу, мы не спеша двигаемся через высящиеся ряды палаток, не обращая внимания на проходящих мимо солдат, что в прочем взаимно.
***
Сосредоточенно вслушиваюсь в свои ощущения. Топор привязан к спине, и укрыт плащом. Естественно использовать его как оружие не получится, но зато обеспечен контакт с телом, на чём настаивал вампироэльф Дима. Непривычно. Но бродить по вражьему лагерю с топором в руке, это… прикольно, но, увы, ненадолго.
БЕРЕГИСССССЬ!!!
По телу пошла волна жара. Настоящего пышащего. Что-то ИДЁТ! Впереди. Опасное!
– Напра-во! – командую Лосю, и мы как-то органично сворачиваем в сторону и падаем на землю между двух больших палаток.
По теням скользящим на трепыхающейся ткани вижу, что мимо проходят три «скорпиона». Этакие ходячие мясорубки в очень прочных для Д`Шар доспехах и с тяжелёнными тесаками наголо. За ними ещё трое таких же, а вот посреди, прихрамывая, двигается невысокая коренастая фигура в капюшоне и с посохом.
Едва я взглянул на него, как топор мелко завибрировал. Неожиданно тип в капюшоне резко застыл на месте, отчего три охранника едва не ткнулись ему в спину. Мы тоже замерли, аж прямо взаиморастворились с матушкой-землей. Силуэт стоял, повернув голову в нашу сторону. Постоял так несколько секунд и продолжил движение. Вскоре мы снова остались одни. Топор тоже унялся.
– Что это было? – дивится Лось, поднимаясь на ноги. Пожимаю плечами, стряхивая травинки и землю с одежды.
– Не знаю… Но попадаться ЭТОМУ на глаза категорически не стоит…
Возвращаемся на дорожку, снова иду внимательно осматриваясь. Вопрос Лося насчёт «куды бечь» более, чем актуален. Лагерь реконов поделён на несколько зон, с охраняемыми проходами. Нас пропустили не вообще «во внутрь», а конкретно на складскую территорию и прилегающего к ней КПП. Жетон, разумеется, выдали с соответствующим номером. Предъяви его шпиён за пределами «склада», тут ему и кирдык.
Вот такие они хитренькие эти реконы. Как мы их только пачками валили, ума не приложу…
Ладно, пошутили и будет. Подхожу к небрежно сложенному из хвороста объекту «типа сортир». Народ делает свои дела, не обращая на нас внимания. Идеальное место для разных процедурок, требующих концентрации. Легонько поддеваю край таблички, добиваюсь того, что первый слой слетает напрочь, сменяя две печати на более весомый знак одного из ханских визирей. Легко протираю табличку кусочком кожи, счищая следы прежнего слоя. Готово!
Меняю знаки на своём рукаве, резко увеличивая свой статус и звание. Лосю ничего не менять не надо, как был телохранителем, так им и остался. Выданную добрым реконом пластинку убираю в сумку, взамен достаю точно такую же, но с другими цифрами. А заодно и увесистый кошель. Так чтобы на виду был.
Всё. Мы теперь не в «мясомолочный отдел» топаем, менеджерами по качеству, а двигаемся прямо в логово зверя – в шатёр главнокомандующего. И не «пехотой», а высокой договаривающейся стороной. Несём тутошнему главному жалобу от градоначальника на буйства, пьянство и прочее нарушение безобразий бойцами этого лагеря. Позорят, понимаешь «честь халата» своим непотребным поведением!
Ну и конечно небольшая позвякивающая золотом посылочка, которую мы вручим ЛИЧНО адресату, для осознания им весомости жалобы. Последнее настолько обыденно, что приди я без кошеля, они бы удивились.
Медленно, даже лениво, подходим к промежуточной стене, где торчит пост полный скучающих солдатиков. Протягиваю табличку и жетон. Старший смены окинул нас взглядом, в котором было больше мыслей как бы чего у нас выцыганить, нежели подозрения в нехорошем. Мой взгляд ему шансов не оставил. Поэтому с кислой рожей он вернул документы и нас со вздохом пропустили.
Такие фокусы с переодеванием, чреваты. Но есть нюанс. Если бы я на входе заявился при параде, мне обязательно выдали пару сопровождающих. В знак уважения. Но тогда шансы попетлять среди командирских палаток стали бы нулевыми. Ну и да, рекон-десятник теперь получит по шапке, за то, что не уважил «высоких гостей» сопровождающими. Ну, ничего. Мне эта рожа сразу не понравилась, так что не жалко. Потом, конечно, они разберутся, что да как… но это будет сильно потом. А мы-то сейчас!
***
Палатки отцов-командиров мы обошли раза по два. В отличие от других частей лагеря, тут никто не ходил. Командиры либо пьянствовали в городе, либо гоняли солдат на поле возле лагеря, отрабатывая манёвры. Так что нам никто не помешал. Но я ничего и не обнаружил.
– Ну, что, – говорю Лосю. – Осталось заглянуть внутрь к главному, передать кошель и нижайшие просьбы унять своих хулиганов. После чего спокойно свалить в туман…
ССССТОЙ!
Замираю, осматриваюсь. Ничего подозрительного не вижу, но двигаться определённо не хочется. Так и стою как памятник врагам народа. На перекрёстке, рядом с какой-то кавалькадой, прущей на нас. Чую на себе недоуменный взгляд Лося.
– А ну с дороги! – рявкнули над головой.
Шарахаемся в сторону, мимо нас решительно проскакивает группа всадников. Спину жигануло так, что я едва не взвыл. Первое что вижу, сидящую на белом коне знакомую фигуру в капюшоне. И посох есть, к коню прикреплён. Недавний знакомый. Но топор реагирует не на него.
А вот рядом с ним едет некто, в полном доспехе и закрытым бармицей шлеме…
Топор мелко завибрировал. И я неожиданно для себя ПОТЯНУЛСЯ к нему, отчётливо понимая, что приближаюсь, хотя и не двигаюсь с места.
Ещё ближе! Вижу каждую деталь на его красно-коричневом плаще.
Вот я уж возле бронированного затылка. Огибаю шлем у шеи и заглядываю, можно сказать в лицо. Вижу прямо на весь обзор, позолоченный остроконечный шлем, лицо закрыто бармицей.
Становлюсь ещё меньше, бармица увеличивается в размерах, вижу каждую дырку в ней. Теперь проникаю внутрь и с интересом рассматриваю очень и очень знакомое лицо с серебряной бородкой и надменным выражением. Ага, вот ты где!
Серые холодные глаза, сосредоточились на мне. Он меня видит!
Сжимаюсь. Укорачиваюсь. Словно длинная извилистая нитка, вылетаю из шлема, продолжая сматываться. Всадник делает движение рукой, словно пытается меня поймать. Вижу как передо мной, сжимается чёрный кулак в кожаной перчатке.
Но он не успевает, и я благополучно съёживаюсь в одну точку, где-то между своих собственных глаз. В следующий миг, чую тело, руки, ноги… делаю глубокий вдох.
Вот это да!
Едва придя в себя, отчаянно пытаюсь понять… Впрочем, хрен с ним, с тем что я пытаюсь понять! Взгляд буквально прилипает к коричневой сумке, висящей у всадника с боку. Очень нетипичная для местных вещь. А уж как топор реагирует при малейшем взгляде на неё…
– Ты в порядке? – обеспокоенно спрашивает Лось.
– Вадик, – бормочу. – Кажется, мы её нашли…
– Молодцы мы – угрюмо говорит Вадик. – Только давай ка свалим отсюда, они чего-то бошками вертят.
Мы привычно уже отходим за угол.
Всадники, судя по свежим следам от копыт, только что выбрались из вон того шатра, самого большого из всех. И куда более яркого, чем остальные. Почему же я не почуял сумку? Видимо дальность сканирования у меня куда меньше десятка шагов. Намного меньше…
Конники никого искать не стали, на наше счастье. Вскоре они свернули, видимо направляясь к воротам. Вот и ладушки, нам ведь надо с посланием зайти к главным, чтобы там поменять наши жетоны, на другие – выпускные. Иначе выходить придётся ночью, под бдительным надзором стражников и их милых пёсиков, с которыми приходилось несколько раз сталкиваться и потому как-то не хочется.
***
Сунув усатому дядьке под нос, жетон и пластину, решительно откидываю полог и захожу внутрь большого и яркого шатра. Один из охранников тут же следует за нами. Но мы на него внимания не обращаем.
Внутри почти пусто. Стоит нехитрая мебель, пол земляной. Довольно таки просторно. Посреди шатра несколько столов. За одним из них сидят трое. Все в дорогих золочёных доспехах. Рассматривают большую карту, в пятне света врывающегося в приоткрытую верхнюю часть шатра.
На нас с Лосем внимания никто не обратил. Стоим. Ждём. Слышим, как вдали орёт десятник, гоняющий новобранцев. Над головой трепыхаются флаги. Возле нас стоит охранник, изредка посматривающий на мой нагрудный знак и на командиров. Умом то я понимаю, к чему он клонит. Статус у меня не тот, чтобы топтаться у порога. Этак и спалиться можно. Местные к своим титулам и статусам относятся куда трепетнее, чем к жизни.
Для начала я громко прокашлялся, обращая на себя внимание. Убедившись в отсутствии оного, глухо, но отчётливо произношу.
– Господа, безмерно рад видеть ваши спины!
Они отвлеклись, удивлённо посмотрели на нас и… вернулись к карте.
– Мурад! – сказал один, видимо самый главный бандит. – Посмотри, что там у них.
Молодцеватый и подтянутый тип в золочёном доспехе встал из-за стола и подошёл к нам. Окинул недобрым взглядом с ног до головы.
Я тоже его как следует, рассмотрел. Сотник. Причем из гвардии. Тяжёлая кавалерия.
– Почему не вытяжку? – процедил он. – Как доклад делаешь?
– А не до хрена ли чести будет? – отвечаю вопросом на вопрос, не повышая голоса и вообще никак не мобилизуясь. Будь он хоть тысячник, я не в его отряде.
Тот скривился в презрительной усмешке.
- Для городской шестёрки ты слишком дерзок! Тебя не успели выучить, как приветствуют старшего по званию?
- В моей учебке, – говорю с тем же спокойным выражением, – на таких как ты тренировались.
Лось беспокойно поглядывал, то на меня, то на Мурада. У того лицо стало белым от бешенства. Лицо скривилось в оскале.
– А! Понятно… Ну, всё спортсмен. Разогнали твой спортзал к херам собачьим. А тебя я гляжу ещё воспитывать и воспитывать.
– Поклоны бить? – интересуюсь.
– Если скажу, будешь и поклоны бить, – серьёзно сказал он.
– Хорошо, поклонюсь, – отвечаю, не меняя ни интонации, ни громкости. – Даже на колени встану. Когда твой труп буду шмонать!
БАМС!
Когда он только успел?! Влепил мне в челюсть, едва не сбил с ног. Я всё время ждал удара, но к такой резкости оказался не готов.
Однако, не дожидаясь повторения, кидаю в него кошель. Как это обычно бывает, тот рефлекторно смахивает его в сторону. Я же только этого и жду.
Н-НА!
Мощный ударом в скулу, заставил его отступить, споткнуться и грохнуться на задницу.
Нокдаун!
А не… тут же вскочил и снова кинулся на меня.
Однако больше мы ничего не успели. Меня оттащил за шкирку Лось, а хама двое его товарищей. К тому же между нами стал охранник.
В шатёр ворвались остальные стражники и начали орать вразнобой.
– Стоять! Не двигаться! Оружие убрали!!!
– Да заткнитесь вы… – с досадой говорю, но меня не слышат, ибо слова могу произносить лишь шёпотом. В глазах плывёт. Контуры шатра и машущих руками фигур, размылись. Как бы мне не вырубиться.
– Прекратить! – тихо говорит знакомый мне голос.
Напрягая остатки «смотрелки», пытаюсь разглядеть кто это.
– Я его убью… – доносится, словно издалека голос хама.
– Потом убьёшь… – чеканит голос, с явной издёвкой. – Ты сам нарвался…
И слышен смех ещё двоих.
– Ты не понимаешь, кто они? – продолжает кипятиться буян.
– Уже никто…
Прищурившись, наконец, начинаю различать кто тут где. Возле пошатывающегося Мурада (1:1 хе-хе) стоят ещё двое. Тот, кто говорил, видимо главный, и я его не знаю. А вот рядом с ним невозмутимо стоял… Тимур.
Со знаками реконов на груди, и перевязью сотника кавалерии. Прищуриваюсь. Точно Тимур! Вот это да…
Стою и глупо улыбаюсь. Всё ясно. Вполне логично. Война против бывших товарищей давно его тяготила. Мир – самый достойный для него выход. Ни сдаваться не надо, ни служить «теням» дальше. Хорошо получилось, с ним. Жаль со мной не так…
Далее все звуки слились в единый фон. Я начал заваливаться назад, и услышал только как Лось, поддерживающий меня за плечи, выдохнул в ухо.
– Тимоха! Ну, ты и м..к!
-
Опишу одним коротким слово: "годно"
-
Благодарю :)
Небольшой кусочек
***
Солнце плавно заходит за горизонт, окрашивая Степь алыми тонами. Вот и ещё один день прожит. Давно я дни не считал. Видимо чувствую, что вся эта история скоро закончится… Лагерь реконов остался позади. Мы, с Лосем молча, едем к Серёгиным наёмникам. Отдыхать после славных дел. Осторожно трогаю челюсть. Болит зараза! Но всё равно легко отделались.
Беседа прошла душевно. В семь этажей и три загиба. У городской охраны с этими парнями отношения не в ладах. Здешние ППСники бизнес затеяли. Отлавливают пьяных солдат, обирают до нитки и отправляют в зиндан, типа за буйство и погромы. Дело идёт к большой разборке. Поэтому кошель с деньгами нам едва за шиворот не засунули. Передали визирю пламенный привет и пообещали повесить на городских воротах. Врут, конечно, но убедительно.
Как только Санджар вернётся в Торбу, будет ему головняк. Очередной.
Но меня эти дрязги не касались, попросили – передал, заодно разведку провёл. Реально нам грозило только одно – если бы охрана у входа проявила интерес, чего это мы заходили простыми солдатами мясо проверять, а вышли гвардией визиря. Когда это нас так повысить успели? И как? По телефону?
Нестыковочка, мягко говоря. В соседней державе – Империи это стало бы гарантированным попадосом. А здесь – нормально. Всем пофиг :). К тому же вышли мы в сопровождении Тимура, то бишь сотника, и охрана видимо решила, что начальству виднее. Собственно на это я в основном и рассчитывал, ибо вражьи лагеря посещал не один раз.
В общем и целом, в результаты могу записать два пункта. Первый – обнаружил местоположение книги. Но есть и второй – похоже, я подложил реконам небольшую хрюшку. Не то, чтобы прям свинью, но розового очаровательного поросёночка – да. Под кованный сапог, ночью… Причём мне это не стоило совершенно ничего.
Просто после прекращения обкладывания друг друга половыми органами, ихний главгад приказал Тимуру проводить «уважаемых гостей» к выходу. Точнее, ВЫпроводить если уж совсем честно.
Так вот пока шли, я успел перекинуться с ним парой слов. Зачем-то он начал оправдываться, объясняя, почему ушёл от «теней», хотя по всем здешним понятиям никакого предательства за ним не было. Мир заключал не Тимур, а Хан, при поддержке большинства своих лордов. Тени решили продолжить драку, фактически принося в жертву Д`Шар ради выигрыша времени, для закрепления в Империи. А Тимур, как поклонник степной страны, на такое не подписывался. Тем не менее, слияние с реконами крепко его дёргало. Как больной зуб, при надавливании. От этого у него прорезалось нездоровое желание расхвалить вчерашних врагов. И вот когда он старательно расписывал «новое войско», особенно реконов, какие они дипломаты, законники и вообще молодцы, я не выдержал. Вывалил ему всё про форпост, вырезанный его любимцами как раз во время перемирия, добавил про купца, ограбленного и замученного насмерть, что ещё хуже, ибо это уже даже не война, а простой грабёж в мирное время. Не забыл и книгу, столь нужную для спасательной операции, которую они украли.
Тимур даже поменялся в лице. Потом записал номер форпоста, и пообещал разобраться. Я дал, мне не жалко. Может и впрямь, кто-то из участников этой захватывающей операции получит по шапке за самодеятельность. Мелочь, а приятно…
Кто-то, но не босс! Сагадат ответит лично. И никакой Тимур мне для этого не нужен. И законы их замечательные мне до жопы. Сумку с книгой я намерен снять исключительно с трупа и только так.
Проблема в том, что охраняют калифа серьёзнейшие парни – «скорпионы» и «всадники ветра». Я с ними в открытый бой даже спьяну не полезу. Лобовая атака гарантированно закончится яйцами под фаберже и головой на блюдечке. Тут хитрость нужна, какая-нибудь.
И ещё одна проблема – в сумке, которую таскает Сагадат, может оказаться отнюдь не книга. Топор ведь реагирует на любую «змеиную» вещь, а их сильно больше чем две штуки. Надо послать Студента, пусть глянет хоть одним глазком. Стырить сумку он не сможет, а вот пощупать – вполне. Я и сам мог бы, в лагере, если бы не увлёкся установлением морды лица её носителя. В сумку надо было лезть, а не в шлем. Ну да чего теперь сокрушаться, дело прошлое.
Короче всё надо обдумать. Сейчас вот доедем до нашего клыкастого краснозубика и спросим. Будем думать вместе. Глядишь, и посетит нас дядька Наум.
-
С наступившим!
7.3 Эхо войны (окончание). Охота.
Утром в свете розовых лучей под тёмным голубым небом сижу на коне и лениво дожёвываю завтрак. Город только просыпается – это не степь, где встают ни свет ни заря. Городские поспать любят, спешить им особо некуда. Поэтому жизнь в городе начинается к обеду.
Вчера свалил Эдиз. Пропал, как и не было. О наших планах он вроде бы не знает. Но видимо почуял опытным носом, что дело пахнет керосином и свалил в туман. Скатертью дорога. Мне этот гусь никогда не нравился.
Операцию «калиф» проводим классически в три этапа – «кемпинг», «снайпинг» и, разумеется, «съёбинг».
Первую часть, то бишь выход на позицию – отработали ещё до рассвета. Уже сейчас у ворот сидит Студент, пока что косящий под нищего. Как у Гоблина – «заляжешь у дверей, прикинешься шлангом». В нужный момент, он превратится в невидимый студенистый «кисель» и пойдёт за калифом…
Вторую часть – «снайпинг», отрабатываем прямо сейчас. Где-то среди охраны хана в рядах стрелков стоит наш «боевой лось» – Вадик в форме стрелка Д`Шар. Башир провёл. Бакшиш и связи, знаете ли, города берут, не то, что стены ханского замка. Козырной Вадькин чёрно-голубой лук тщательно завёрнут в кожаные полоски, чтобы не привлекать лишнего внимания – местным стрелкам такая штука не по карману, да и не по силам. К сожалению, рост и круглую славянскую физию на фоне восточного колорита не замаскируешь. Тут уж как есть, так и есть. Впрочем, не фатально сие – иноземных наёмников в Д`Шар много и с каждым годом всё больше. Своих братоубийственная война повыбила, приходится завозить. У Тимура вон в тяжёлой кавалерии даже четырнадцать «Анаконд» служили – и ничего! Как родные. Хотя к концу войны их кажется, едва треть осталась…
Методично сокрушаю челюстями сушёное мясо. Голода нет, но есть надо! Когда я сегодня ещё поем? Неизвестно… На мне третья часть операции – эвакуация снайпера и всех помощников, включая себя, любимого. Насколько я знаю – в Торбе «генералов» ещё не валили ни разу. Всё-таки сословное общество, где среди знати все на виду. Такие фокусы плохо скажутся на репутации заказчика. Ну, а простолюдинам такое и в голову не придёт. Поэтому вряд ли охрана учитывает такую опасность. Масса торчащих здесь бойцов, это больше для защиты от «той стороны», да и помпы ради. Поэтому у нас пока что на руках главный козырь – внезапность.
Мандраж бьёт нещадно. Ей богу, я лучше сам пошёл бы на стену, чем торчать тут и ждать. Но всем прикидкам, стрелять придётся шагов этак с сорока. Лось такое может, а я – увы. Приходится терпеть своё бездействие, выплёскивая энергию в бесконечных проверках своей позиции.
Неожиданно слышен шум открываемых ворот. Тело передёрнуло словно молнией. Окончательно прекращаю мучить себя едой, закидываю её в инвентарь. Кошусь в сторону ворот, машинально вытирая рукавом перекошенный гримасой рот.
Начали…
Громко и протяжно скрипел массивный механизм открывания дверей. На стенах послышалось оживление, стрелки подскакивали и выстраивались на стене. На площади, уже выпятив грудь, сверкала доспехами безмолвная смерть – тяжёлые пехотинцы «скорпионы». Поодаль мрачно держалась конная гвардия Санджар-Хана, готовая на всё и ко всему. Хан видимо во дворце, у накрытого стола. Ждёт дорогих гостей на завтрак и продолжение вчерашних «терок за жизнь». Переговоры – это основная работа правителей всех времён и народов, а здесь, так и единственная. Всем остальным визири рулят.
Лязгает металлом механизм, ворота распахиваются медленно, вынуждая нетерпеливых гордых гостей стоять и ждать. У окраин площади, видна толпа. Тут со зрелищами напряг, потому въезд сверкающей доспехами кавалькады вполне себе шоу, на которое приходят заранее, чуть ли не по билетам.
Наконец створки разошлись, на площадь ворвался поток прохладного степного ветра, начавшего гонять по плацу пыль и сухие листья.
Работаем, братцы…
Алас и два отобранных Серёгой бойца-равена уже на месте. Они вообще лауреаты конкурса «наглость Пендора» за этот год. Им придётся забрасывать «минами» дорожку едва ли не перед носом у преследователей. Надо сказать, что сапог в нашем понимании здесь нет, скорее кожаные чулки. Жёсткой подошвы эта обувь не имеет. Так что шипастая мина, похожая на крохотный противотанковый «ёж» в узких городских улочках – штука страшная, наносящая поистине опустошающие потери. Особенно если бегущие не подозревают об опасности и прут толпой несмотря на вопли впередиидущих.
Позади шелест и усиливающийся гомон толпы. В открытые ворота медленно въезжают ненавистные красно-золотые доспехи на сингальских пегих конях. Гул зевак звучит недобро, ведь не так давно сингалы собирались ворваться через эти же ворота, неся с собой смерть и разрушения... Теперь они конечно присмирели, излучают дружелюбие. Но серой шерсти клок всё же проглядывает, через дырявые овечьи шкурки.
Отмечаю что «ксерокса» с ними нет. И это не удивляет. Во-первых, он один хрен ничего не решает, а во-вторых, охраняют его сейчас как зеницу – о как! Чтобы «тени» не завалили болезного, продолжив этим прервавшуюся дискотеку. Зная наших, не удивлюсь, если уже пытались. Вот такая дурацкая судьба у «претендента на престол» – от бывших союзников, превратившихся в побежденных врагов Ксеркс прячется как мышь от кошки.
Между тем шум и гам нарастает. В Д`Шар не любят когда тихо и скромно. От помпы и «пыли в глаза» сильно зависит статус, а от него – всё остальное.
Впрочем, это не только здесь. Не случайно же даже в нашем мире есть туева хуча мошенников, умеющих «сделать лицо» и подчинить себе целые народы. Остались, знаете ли, у современных людей средневековые рефлексы…
Охрана ритмично начала греметь саблями о щиты. Этот звук резко взбодрил кровь. У меня включились рефлексы. Как перед битвой! Поле! Враг! Всё просто и ясно. Они нас ненавидят, мы их. И всё по чести – победит сильнейший…
Послышались приветственные крики и шум – Санджар вышел на площадь, лично встретить гостей. На лице ТАКОЕ доброжелательное выражение, что хоть сейчас с ним иди чаёк пить. Восток, фигли…
Шум толпы перемешался с лязгом ударов и превратился в гадскую какофонию. А потом внезапно какая-то хренова вувузела дала «стране угля» так, что я чуть с коня не слетел. Барабанки перепонные, блин, внутрь выгнулись.
Искренне пожалел, что у Лося не будет времени на второй выстрел…
Зато всё это разом вернуло меня в реальность. Это не поле боя! Честь и гордость остались там, на проигранной войне. Здесь же я всего лишь убийца и диверсант. Мне теперь не «по чести» надо, а быстро и с гарантией. Наливаюсь злобой. В глазах усмешка. Работаем…
Рывком проскакиваю по улочке, проверяю лошадь, впряжённую в телегу. Стоит бедолага. В глазах надежда, что покормят. Нет, не покормят…
Спрыгиваю со своего коня и забираюсь на крышу. Отсюда мне видно хорошо, а вот меня – плохо. Серёгины наймиты вчера проверили.
Большая часть заехавших бойцов, замирает возле своих «коллег», вооруженных по ноздри. Из них выдвигаются три всадника. Двое по бокам в золоте и ОЧЕНЬ прочных доспехах. Внутри, скорее всего не степняки, они такую гору железа просто не утянут. Ну а между ними роскошно одетый воин. До боли знакомый шлем и такие же доспехи. Бармица, закрывающая лицо, плавно покачивается в такт езды. Блестят на солнце золочёные латы. На бедре с одной стороны сумка, а с другой отделанные золотом и камнями ножны...
И Санджар-Хан стоит, улыбаясь, едва не с распростёртыми объятиями. И толпа шумит, видя своего правителя. И удары железа о щиты… снова ревёт эта гадская дуделка…
Всё резко обрывается одним коротким движением сильных рук. Вадик, спустил тетиву, стрела с длинным острым наконечником влетает в бармицу шлема, вбиваясь едва не на треть.
В испуганной внезапной тишине, калиф безвольно заваливается на бок и с жутким грохотом падает на уложенную камнями мостовую.
БРЯК!!!
Звиздец котёнку…
Слышится возмущённый гул, и перекрикивающие его команды. Очухались, болезные.
Работаем, братцы! Где-то бежит Алас с двумя парнями, засевая место отхода «ёжиками». Лосю то пофиг, у него вкладка в сапоги. Ага, вот он! Мчится под крики и проклятья, шустро перебирая длинными ногами. Позади кто-то громко воет, напоровшись на шипы, вой быстро становится многоголосым.
Лось спрыгивает со стены на улицу. Над головой со свистом пролетают две-три стрелы. Сжав зубы, вскидываю лук и бью наугад. Слышен хрип и вой. Ещё одна, и ещё… Последнее дело в своих стрелять!
Лось вскакивает на коня и лихо стартует с места. Хорошо.
Меня стрелки не видят, «зелёнка», растущая перед замковой стеной мешает. А мне их и видеть не надо, методично вбиваю одну стрелу за другой, больше по нервам…
Всё, больше не идут. Топчутся возле лестницы, ругаясь, стреляя куда-нибудь и «попадая мимо». Но особо не обольщаюсь. Это не самые опасные преследователи.
Где-то на торговой площади слышу отчётливый стук копыт. Вот и опасные подтянулись. Всадники ветра, плюс «тяжеляки», и бог весть кто ещё.
Подскакиваю к впряжённому в телегу худосочному коняге.
– Пошёл, давай! – шлепком ладони по заднице веду его так, чтобы телега стала поперёк. Конь недовольно фыркает, за годы службы он никогда не разворачивался в узкой улочке и это его пугает. Чует животинка…
Выхватываю топор – одним ударом, почти перерубаю коню шею. Пока брызжущая кровью туша дёргается в агонии, рублю ещё, разбивая два боковых колеса телеги, наглухо перекрывшей улицу.
Жалко зверя! Когда-нибудь мне это отольётся. Да и не только это…
Ну да ладно, пора валить. Вон витязи выскочили, перед телегой замерли. Ну, чё, пацаны, через гружёную телегу прыгать будем? Слабо, да? Понимаю – не зря ж мы весь вечер дрова на неё грузили…
***
Отходил я не так, как планировал. Просто потому, что «фактор Эдиза» всё ещё висел в оперативной памяти. Слишком уж он «сдружился» с Аласом. Мог и вызнать что-нибудь. Поэтому пути-дорожки выбираю иные, заодно на ходу переодеваюсь в золочёный халат.
Дрожащее от возбуждения тело, требует «дать по тапкам» – и причём «со всех копыт», извиняюсь за словоблудие. Однако сдерживаюсь. Чуйка буквально воет от тревоги. Всё моё существо категорически отказывается верить, что всё кончилось.
Ладно, работаем…
Заворачиваю за угол, приближаясь к нашему логову. Вижу двух «всадников ветра», и нескольких копейщиков, перекрывших улицу. Та-ак…
Но деваться уже некуда, поэтому медленно, сонным лохом, приближаясь к ним. Поверх голов копейщиков отчётливо вижу «телохранителей» калифа. Один стоит без шлема, и я где угодно могу узнать это лицо. Вот он калиф Сагадат, собственной персоной!
Улыбается, глядя, как тащат к нему Вадика и Аласа с выкрученными руками. Не вижу ни Студента ни краснозубика, ну да хрен с ними…
Шаг за шагом. МЕДЛЕНННО приближаюсь к насторожившейся охране. Кони чуют общую тревогу, и фыркают. Но конечно слушаются. От меня до копейщиков десяток шагов. Драться с охраной бесполезно, я один – и этим всё сказано. Что надо делать, сам не знаю, поворачивать уж точно нельзя, заподозрят.
В буйную голову приходит безумная идея, полная адреналина и захлёстывающего азарта. Чувствую привычный ритм биения сердца. Красной чертой для меня будет вон тот булыжник в пяти метрах от охраны. После него или поворачивать или…
Я люблю своё дело, но к результату не привязываюсь. Наплевать, в общем-то, кто победит и сколько я тут протяну. Меня даже поражение в войне не шибко расстроило. К этому давно шло. Но сейчас всё иначе. Надо спасти Лося и Аласа. НАДО!
– Хочешь жить, говори кто тебя послал – цедит калиф сквозь зубы, брезгливо глядя на Лося. А я прекрасно слышу всё, что слышит Лось. Есть такая опция у прокачанных участников, если они в одной команде…
– Кто послал? – хрипит Вадик, дергаясь в захвате. – Я! Я тебя послал. НАХРЕН!
Приближаюсь. Копейщики даже расслабляются. Не разгоняюсь же, значит не при делах, просто не туда попал. Сердце молотится так, что казалось, выскочит из груди. Шаг… ещё шаг… глухой цокот копыт…
– А впрочем, – сингалец на слова Лося не реагировал. – Ты и сам ничего не знаешь, купить жизнь, тебе не на что…
Хай-я! Бью пятками коню по бокам. Конь начинает разгон. Копейщики встрепенулись, резко поднимая пики. В глазах бездна удивления.
РАЗГОН! Бойцы приближаются стремительно, но тут сюрприз – телега вот она, рядом! Мы специально вчера ставили, чтобы в случае чего перекрыть путь тяжёлой коннице. ПРЫЖОК! Послушный конь заскакивает на телегу, оставляя перепуганных пикинёров с их пятиметровыми дурами сбоку.
ЕЩЁ ПРЫЖОК. Прямо надо мной, чья-то бронированная башка. Конники меня с такого ракурса не ждали. Только и успели, что головы повернуть в мою сторону. Копыто вбивается в одного из всадников, со швыривая его с коня, как щепку. БУХ! Приземляемся копытами на мостовую, продолжая бешеную скачку.
Сагадат меня не видит, брезгливо поглядывая на пленных. Кивок седовласой головой, второй телохранитель небрежно замахивается большим кинжалом и с шумом втыкает его в грудь Лося. Время словно замерло. Оборванный крик завсегда застыл в перекошенном рте. Вадик перестаёт трепыхаться, бессильно повисая на руках стражников. Они отпускают его, и мёртвое тело падает на грязную землю.
– УБЬЮ, СССССУКА!
Топор закручиваю обратным ходом, лезвие в самой нижней точке, двигается вперёд и вверх. Вижу бесконечно изумлённое лицо калифа, судорожное движение телохранителя, прикрыть босса, перекошенные страхом рожи охранников.
– ХХХХАААА!!!!
Топор с чавканьем срубает руку бодигарда, разбивает в хлам щит калифа и с чавканьем влетает в холёное лицо. Рука немеет от чудовищного расхода энергии, но выдерживаю! Один из схвативших Аласа чуваков с воплем попадает под копыта, а второй тут же «познаёт» свой собственный клинок. Алас – быстр как молния. Молодец! Но что с ним дальше уже не знаю.
Успеваю закинуть топор в инвентарь и, развернувшись, на всём скаку щёлкаю кнутом прямо по сумке Сагадата. Она не желает покидать хозяина и окровавленное тело, болтаясь словно кукла, тащится за мной по пыльной земле….
***
В закинутый за спину щит втыкается с пяток стрел. Да хрен вам во всё рыло! Конь несёт меня по улочкам. Почему-то оказываюсь возле площади. На краю улицы стоит в строю сотня «скорпионов» с тесаками наголо.
– Твою мать!
Рывком поворачиваю, влетая в ещё какую-то улочку. На крутом повороте, тело калифа, наконец, выскальзывает из ремня, и катится по земле, отставая от меня. Сумочку я подтягиваю себе и закидываю в инвентарь.
За мной мчатся бронированные по ноздри тяжёляки – в основном «тёмные владыки». Они медленнее меня, да и фора у меня в несколько секунд. Поэтому смело петляю по улочкам, и постепенно ухожу.
Валить надо! Но как? Тревогу уже пробили, все ворота перекрыли…
Внезапно, зрение поменялось. Краски меркнут, я вижу, как за пологом алеют четыре «живых костра», натягивающих свои луки. Ах, чёрт!!! Резко прижимаюсь к коню – полог рвёт в клочья и стрелы проносятся надо мной, втыкаясь в стену дома. Мимо! На ходу швыряю дротик, потом ещё один – кто-то там воет, остальные рассыпаются в стороны. Кусок прямой улицы я проскакиваю безнаказанно, засада не удалась.
Конь хрипит, но скачет. В крупе торчат две стрелы. Долго не протянет. Но пока он живёт и скачет, живу и я. А там и станцуем последний вальс…
Меня уверенно нагоняет «тёмный владыка», ловко выломившийся из какого-то закоулка. Тяжёлый конник степняков. Бронирован по ноздри, в руках фальшион. Надвигается на меня, неотвратимый словно смерть. Где-то поодаль слышу стук множества копыт, но эти пока позади…
Рывками оборачиваясь, расширившимися глазами, смотрю на этого монстра. Мой конь ранен, и оторваться от тяжеловоза просто не могу. Остаётся только игра на выносливость, тяжёлый конь долго так быстро не пробежит. Хотя и мой уже ранен…
Нагоняя меня, он поднимает бронированную руку и замахивается тяжелым палашом. Удар отбиваю. Ещё удар, глухо стукают друг о друга наши клинки. Какой-то он медленный, не бьёт а поглаживает…
– Правее! – неожиданно кричит он, – Правее бери!
Машинально слушаюсь и мой конь буквально вламывается в тесную улочку, малозаметную из-за пары кустарников.
– Отбивай удар! – Эдиз? Точно! Он! Чёрная рука снова медленно опускается мне на голову. Отбиваю «предложенный» удар, и даже «наношу» свой. Мы, как бы сражаясь, мчимся по узким улочкам, перед скачущей за нами тяжёлой конницей. Оттуда слышны гортанные крики и свист – болеют за «своего».
– Перед зелёной башней направо! – удар палашом – Бей по шлему! ДА БЕЙ ЖЕ!!!
Машу саблей и опускаю клинок на бронированную голову. Строго по Хайнлайну – «удар, не способный убить и простуженного комара». Сабля глухо звякает о металл, Эдиз вдруг издаёт громкий крик, переходящий в хрип, заваливается назад и шикарно падает на землю, зацепившись ногой за стремя. Его волочит по земле, – чёрный тяжёлый конь с испуганным ржанием, РЕЗКО поворачивает поперёк улицы, перекрывая дорогу яростно ругающимся преследователям. Шум, гам, столпотворение… Во даёт!
Поворот! Ещё поворот! Шума больше не слышу, да и нет тут уже никого. Пустые улочки. Всё, они меня потеряли!
Не знаю, Эдиз, сочтёмся ли… Но если что, за мной не заржавеет. Ты же знаешь, бандюга чёртов! Спасибо тебе…
***
Конь хрипит и выдавливает из себя последние метры. Вскоре на фоне мелькающих крыш, вижу Зелёную башню. Она небольшая, но заметная. Так! А вот и ворота. На всякий случай смотрю назад. Нет там никого. Чужие отстали, а… своих у меня больше нет.
Осталась только Лера. Но ради неё есть смысл рваться через ад дальше.
Работаем!
Дрожащими от напряжения руками, рывком распахиваю приржавевшую решётчатую калитку. Похоже, охрана о ней давно позабыла. Раздолбаи…
Протаскиваю через узкую калитку коня, закрываю назад. Всё! Теперь к мосту!
Раненый конь хрипит и еле двигается. Ну что ж, он сделал всё что мог. Есть с кого брать пример…
Целую зверя в лоб и, поправив сумку, иду рядом с ним. Здесь недалеко. Попробовать спрятаться можно только у речки, в частности под мостом. Куда-либо ещё идти, смысла нет, кругом открытая местность.
***
Вы когда-нибудь смотрели РЫалити-шоу? Ну, там «за стеклом»? Я вот не смотрел, брезговал, зато активно сейчас участвую в шоу «под мостом». Ну, или «побудь князем Владимиром». Декорации бюджетные, без излишеств – мост, поросший камышом берег под ним, и дохрена кочевников скачущих у меня над головой. Сижу, слушаю, как скрипят доски, и почему-то боюсь не того, что найдут, а того, что доски не выдержат. Как же они скрипят, сволочи… доски эти старые! Если уж и суждено мне сдохнуть тут, то хотелось бы от меча или копья. На худой конец стрелы, а не свалившейся, б…, на голову грёбаной лошади...
Мой конь прячется рядом. Надеюсь, хватит ума не голосить под мостом. Впрочем, он еле дышит, так, что вряд ли будет шуметь.
А кони всё идут и идут, и доски всё скрипят. Эти чёртовы доски…
***
Когда появились четыре «скорпиона» я и не удивился. Странно, что так мало. Сверху видимо остались. Тут места нет, чтобы толпой спускаться.
Тихо поднимаюсь, отряхиваясь. Шлепком отправляю коня погулять. Выехать шансов не имею, а вот свободное место мне понадобится.
Поправляю оружие. Что ж, Лерке не повезло. Бывает…
Несколько секунд мы рассматриваем друг друга. Всё происходит спокойно, солидно без спешки. Им торопиться некуда, все козыри на руках. Мне, в общем, тоже спешить не надо. Я уже приехал…
– Отдай книгу! – приказал один из них, протянув блестящую медью руку.
– Ты научился читать?– говорю с неподдельным участием в голосе. – Поздравляю! Но начни с чего-нибудь попроще. Комиксы, там… «Мурзилка» опять же...
– Отдай! – в голосе воина металл.
– Возьми! – усмехаюсь, поправляя сумку.
Мы одновременно поднимаем клинки.
Работаем…
Резко издаю громкий свист «соловей-разбойник стайл», на некоторых действует. Пытаюсь рвануть вверх по уклону. Они в доспехах тяжёлые… Хренушки. Свист им по боку, и доспехи вниз не тянут. Я даже не заметил, как первый из них оказался возле меня. Блеснул клинок. Парированием, удар я лишь ослабил, ещё часть погасила кольчуга. Бок отозвался адской болью. Ухитряюсь отбить удар второго и уклониться от атаки третьего. Контратакую! Им тесновато, мешают друг другу. Получаю ещё одну царапину на бедре и отлетаю назад.
Четвёрка снова надвигается на меня. Они осторожничают из-за книги и я этим пользуюсь на полную катушку.
Внезапно сюда к нам возвращается конь, сшибая с ног их обоих. Видимо свист он расценил как призыв. Но в следующий миг, блеснул клинок «скорпиона» и конь с жалобным ржанием упал на землю.
– Сволочь! – рычу, метая дротик. Убийца замешкался, и в следующий миг со сдавленным стоном, присел, держась за пробитую ногу. Остальные, укрывшись щитами, медленно идут на меня. Отхожу к камышам, там, где начинается река. Я весь мокрый от крови, но пока ещё хватает реакции и сил.
Методично кидаю дротики, вынуждая их прикрываться щитами, чем выигрываю себе ещё несколько секунд жизни.
Свист слышу вовремя, успеваю среагировать и отбиваю клинком. «Скорпионы» в своих медных руках держат мои дротики. Вражий бросок и смерть пролетает чуть выше головы, но это потому, что я вовремя присел. Не желая более проверять их меткость, ныряю, а мои бывшие дротики влетают в воду, и ложатся на дно где-то рядом.
Дальше помню плохо, всё же потеря крови даёт знать. Они зашли по грудь в воду и остановились. Вынырнув ещё раз, мутным взглядом смотрю на врагов. Словно медные статуи они застыли с поднятыми клинками. Собственно дальше им хода нет. Разве что утонуть добровольно. На моих губах кривая ухмылка.
Нормально поработали, ребята! Но я ж тоже не пальцем делан. Ноги не чуят дна. Они вообще перестают что-либо чувствовать. Всё. Финита ля комедия. Кольчуга тянет вниз, и я плавно оседаю на глазах, замерших «скорпионов». Какой-то миг вижу пронзительно голубое небо, затем сомкнувшуюся надо мной мутную водную гладь, а потом одну лишь тьму…
-
8 Инсургент
Кафешка была оживлённой, залитой светом и вполне себе уютной.
- И как вас зовут? - спрашиваю, едва заметно улыбаясь. Официантка смущается и тихо говорит
- Наташа...
- Сделайте мне кофе с узором, Наташа. В виде сердечка.
В последнюю фразу вкладываю весь запас того, что понимаю под обаянием.
- Я спрошу у нашей кофе-машины, - Наташа хихикнула и быстро упорхнула.
- Смысл? - спросил Стасик, отрываясь от планшета и демонстративно глядя на часы.
- Ну надо же доколебаться, - оправдываюсь, - Я месяц людей не видал.
На лице Стасика мелькнула усмешка.
- Меня ты тоже со скуки вызвал?
- С более практичными целями, - усаживаюсь поудобнее. Попытка дозвониться до него или Леры по оставленным номерам не привели ни к чему, меняют они эти номера как перчатки. Но у меня есть доступ к "красному вызову", которым я и воспользоваться.
- Я решил передать координаты своего тела, на всякий...
Стасик перебил меня приступом смеха. Глаза за очками слезились, а заросшая бородой физия тряслась от смеха.
- Вот уж вряд ли нам это чем-то поможет. Там, где ты утонул, сильное подводное течение. Реконы вон едва не с дуршлагами дно процеживали. Не нашли...
Слушаю вполуха, провожая взглядом хорошенькую официантку.
- Так что же делать?
Стасик вопросительно изогнул бровь.
- Кулон не носишь?
- Ношу конечно... Намекаешь, что я ещё не совсем мёртвый?
- Тогда и говорить было б не о чем, - усмехнулся Стасик. - Кстати поздравляю с почином, первая смерть всё-таки.
- Спасибо, очень рад. Как мне выбраться?
- Да никак, - Стасик отхлебнул из кружки. - Отдохни несколько НАШИХ дней, зарплату свою потрать, мы всем вам премию закинули... Один фиг добивать тебя там некому. Даже хищников в реке крупных нет. Мы привлечём специалиста, способного чуять змеиные вещи. Он найдёт тебя. Кстати, топор утерян?
- Нет, - говорю, - я закинул его в инвентарь перед дракой.
Лицо Стасика вытянулось в изумлении.
- Ты не сражался им, в последнем бою?
- Нет, что ты! - засмеялся я. - Это как снайперка "слонобойка", применять можно штучно и весьма ограничено. Если я когда-нибудь научусь махать им, как обычным топором, то... "семерых одним ударом" это явно не предел.
Стасик пьёт кофе, не сводя с меня взгляда. Пронзительного совсем вяжущегося с образом раздолбая-айтишника. В его присутствии невольно забываешь, что он один из лидеров теней, рулящий десятками управленцев и сотнями солдат... Это уж, не говоря о его интернет-магазинах, здесь, в реале.
Пронзительный взгляд, снова сменяется расслабленным прищуром.
- Найдём мы твоё тело, Тимофей, - успокаивающе говорит он, протирая очки свитером, аляповатой расцветки. - Обязательно найдём!
- Спасибо, босс! - прикладываю руку к "пустой голове". - Как там Лера? Сильно расстроена? Со мной на связь чего-то не выходит...
- Лера в коме, - неохотно ответил Стасик, после небольшой паузы. По спине пробежал холодок.
- Отказалась выходить, да?
- Там холодно, - кивнул он, - Лера боится застыть насмерть, если пролежит несколько часов на полу, пока будет отдыхать здесь. Поэтому остаётся там безвылазно. Я заказал ей сиделку и соответствующее оборудование. Так что... уже можешь не торопиться. Лучшие умы Штаба работают над её спасением. Мы можем лишь только ждать.
- Но Книга Змей ещё может ей помочь?
- Книга посреди безлюдной степи! - раздражённо сказал Стасик. - Надо быть реалистом, Тимофей!
И поднимаясь из-за стола, смягчившись, добавил
- Они попытаются вытащить её туда, где можно безопасно оставаться долгое время. Вот тогда и займёмся вплотную Змеиной Книгой. А ты пока отдыхай, заслужил, честно говоря.
И пожав мне руку, выходит из кафе, оставив крупную купюру возле своей чашки.
Сижу, задумавшись, гляжу на ночной город и одновременно на своё отражение в витрине. Чокнутые! Глядел бы со стороны, сочувствовал бы реконам.
Но "тени" для меня уже как семья, свои люди. А Лера... несмотря на её странности и постоянно подчёркиваемую независимость, пожалуй, единственная за которую не жаль и жизнь отдать. И ту, и эту.
Похоже, Стасик не влюблялся никогда, раз думает, что я буду ухлёстывать за официантками, пока она там мучается. Фигушки!
Ко мне приближается официант Наташа, ставит чашку на стол.
- Держите, ваш кофе! Как заказывали, с сердечком!
Перехватив мой восхищённый взгляд, невольно хихикает.
- Нравится?
- Превосходно Наташа! - беру кофе. - Вы просто прелесть!
- Вечером я мою голову, - неожиданно заявляет она, улыбаясь. - До утра!
Не угадала, подруга. Это я буду мыть голову до утра. На дне реки.
- Бывает, - вздыхаю с грустью (надо ж польстить девушке) и протягиваю купюру Стасика и свою мелочёвку за две чашки.
Её глаза круглеют, когда она видит деньги.
- Вы... уверены...
Едва не залпом выпиваю обжигающую жижу, поднимаюсь и накидываю на себя куртку.
- Приятной помывки, Наташа!
Быстрым шагом иду по улице, наслаждаясь прохладным ветром и яркими городскими огнями. После тихих, деревенских пейзажей средневекового мира, мне неожиданно стал нравится город с его шумом и яркими огнями. Хотя раньше меня вся эта блестящая суета раздражала, теперь же видимо пресытился единения с природой и натуральными технологиями. На современное потянуло.
Тело, взбодрённое кофеином и собственной решимостью, пружинит в каждом движении, мышцы словно танцуют от предвкушения серьёзных испытаний. В голове пульсирует одна единственная мысль - КНИГУ Я ПРИНЕСУ ЛИЧНО!
Лера любит победителей.
Пусть я и захлебнусь пару раз, не страшно. Зато САМ найду способ выбраться на берег. И сам притащу книгу! Вот так!
***
ВОЗДУХА!!!
С трудом подавляю судорожный вдох, тело болит, придавленное массой ила и песка. Руки и ноги судорожно дёргаются, пытаясь освободиться хоть как-нибудь... Я уже не просто утонул, меня ещё и песком занесло...
АААА!
Открываю глаза. Моя комната. Тело дёргается от "фантомного удушья". Никак не могу надышаться. Аж на кашель пробивает, едва не до рвоты.
Отлежавшись, подхожу к зеркалу, смотрю на себя. Видок конечно не для парада. Одежда на груди разорвана, видимо пытался ослабить ворот...
Чего-то меня на зелёно-черное стало тянуть. Раньше вообще цветовых предпочтений не было, а тут сам не знаю зачем взял, да и обновил гардероб.
Смотрю на часы. До следующего "оживления" меньше часа. Можно сделать гимнастику. И подумать. Есть же какой-то выход! Наверняка. Особенно у человека с инвентарём полным какой-то магической херни...
СТОП!!!
Нет-нет-нет! Сначала гимнастика, а потом думать. Мысль должна дозреть там ещё, на уровне нейронов.
Я никогда не спешу "выдавить мысль пока не ушла". Это удел тех, у кого проблемы с концентрацией. Я же ей занимаюсь большую часть времени суток и мне несложно "фиксануть" интуитивную идею. Таки вот надо дать ей "настояться", чтобы не пришлось "допонимать", проговаривая. Человеческий язык такой несовершенный...
***
Итак, попытка номер очередная. Плюхаюсь в автомобильное кресло, надеваю очки. Поехали!
Меня опять придавливает словно бетонной плитой. Глубина реки три-четыре метра, плюс слой нанесённого песка. Тело пробивает холодом, хочется ДЫШАТЬ! Дышать и молотить конечностями, вырываясь из плена. Но теперь я и не пытаюсь это делать, ибо "откопаться" всё равно не успею прежде чем потеряю сознание от удушья.
Открываю инвентарь, достаю топор.
РАЗ! Пытаюсь махнуть, насколько позволяет пленивший меня песок. Топор едва двинулся, но тут происходит чудо, возле меня словно взорвалась маленькая бомба. Песок вместе с илом буквально отшвыривает в сторону.
Ещё мах. Круто!
Однако мучительное удушье добивает ослабшее тело. Придётся снова умирать, чтобы вернуться. Но до чего же не хочется! Тело снова впадает в дикую панику. ВОЗДУХА!!!
Совершенно непроизвольно поднимаю голову и впервые за свою "загробную жизнь" вижу колыхание текущей воды. И слабый солнечный свет, задерживаемый мутным потоком. Слой песка ушёл, я лежу на дне.
ХОЧУ ТУДА! НАВЕРХ! Рука бессильно тянется, хоть чуть выше, чем я есть. Кольчуга - такая лёгкая на суше, надёжно держит меня на дне. И всё, что я могу - поднять руку, со скрюченными пальцами, в отчаянной попытке добраться до солнца, до воздуха...
Муть начала расступаться, поддаваясь моему порыву. Двигаясь, какой-то странной изгибающейся траекторией, я быстро приближаюсь к поверхности. Офигеть!
ПЛЕСК! Пробиваю влажную холодную муть и впервые за такое долгое время, снова ощущаю на себе сухой ветер степей.
ВДОХ!
Самый настоящий вдох. Свистящий, и какой-то неполный. Ещё! Яростно дышу, странным образом шевелюсь, всем телом, чтобы удержаться и у меня это почему-то получается. Вон там, далеко отсюда берег огромной реки. Там моё спасение...
По воде мелькнула тень. Рывком поворачиваю юркую голову, вижу ОГРОМНУЮ птицу, пикирующую на меня. Чувство опасности, преодолевает страх перед водой, и я заставляю себя нырнуть...
Снова открываю глаза. Кругом полумгла и обтекающая меня холодная вода. Я на дне. Стою, понемногу проваливаясь в песок.
Что это было?
Смотрю на левую руку, вздрагиваю глядя на кожу, разорванную прямо на ладони. Оттуда сочится кровь. Да хрен с ним! Идти надо!
Ноги, тяжело выкапываясь из песка, несут меня к берегу. Река пытается свалить, не выпустить свою добычу. Тяжёлая мокрая одежда мешает движению, а ощущение удушья и страха снова начинает довлеть надо мной.
Не глядя на ладонь, поднимаю руку, волевым усилием стремлюсь вверх и вновь я - нечто длинное, мерзкое, но... бесконечно важное сейчас. Опять вижу небо, берег. Он стал немного ближе, хотя всё ещё так далёк... Птицу узнаю - чайка. Она ведь небольшая? А по мне так огромная. Всё относительно того, чем на данный момент являешься.
Уже не рискую, делаю три быстрых вдоха-выдоха и ныряю туда, где, чавкая сапогами по дну идёт нечто, с ужасно распухшим лицом, оплывшей фигурой, глухо позвякивая ржавой кольчугой. Одна рука алеет кровью, во второй зеленеет и слегка извивается рукоять топора...
***
- Вроде живой.
Костёр разведён в выкопанной ямке. И экономно, в плане дров, и со стороны незаметно. Как они меня нашли? Шевелю угли костра и мрачно смотрю на улыбающегося степняка средних лет с лысиной почти до затылка. С ним трое. Воины, неплохо экипированы. На меня смотрят насторожено с долей страха. Оно и понятно, я на свою рожу и сам сейчас без содрогания смотреть не могу. Сколько дней ещё пройдёт, пока оно всё "подсохнет".
Рука нащупала топор. Не так уж их и много...
Улыбчивый мужичок низкорослый, коренастый, квадратный даже. Внешность восточная. Одет он в типичный для тутошних мест халат кочевника. Их тут таких тысячи.
- Нуржан, - говорит он, улыбаясь, поглаживая свою лошадь. - Ты видно, Тим?
- Он и есть, - пытаюсь говорить спокойно, с оттенком равнодушия. - Откуда знаешь? Если не секрет...
Слухами земля полнится. Слыхали мы, как один нукер отомстил калифу за друга посреди всей его армии. И ушёл в реку...
Нуржан улыбаясь показывает мне кулак, обмотанный серебряной цепью, с каким-то медальоном. Штучка вытягивается в мою сторону, как будто я магнит, а она кусок железа.
- Опасными игрушками пользуешься, Тим, - усмехается он.
- Пришлось, - неохотно, признаюсь. - А вы кто будете?
- Я землеход. Хожу в подземельях, добываю... нужные вещи...
Я аж подпрыгнул. Нуржан заметил и засмеялся, круглое лицо расплылось в зубастой улыбке, а глаза превратились в щёлочки.
- Если ты о пропавшей девушке, то её ищут другие. Там на юге в Империи. Мне ехать далеко, отказался. Большие люди просили тебя найти.
Потираю руки у костра - ночи в степи "не айс", точнее наоборот - "айс". Дубняк короче, особенно когда сезон ветров.
- Раз нашли, так присаживайтесь, - говорю. - Я тут рыбы наловил, запекаю. Чем богат, как говорится. Завтра разбираться будем, кто кому зачем...
Нуржан кивнул и маленькая копания села рядом. У них с собой были дрова, к тем хворостинкам, что я насобирал у берега. Костёр разгорелся жарче. Запечёную рыбу дополнила нехитрая снедь, которую они разложили рядом. Нуржан взялся приготовить свой "особый" травяной чай. В общем, вечер провели в уюте, тепле и сытости.
***
- Поперегавкались наши "ханы" - говорит Нуржан и в голосе слышится грусть. В свете углей его лицо отдаёт бронзовым. - Начали хорошо, дружно, но каждый тянет одеяло на себя. И опять всё едва не пошло прахом. Теней разгромить не удалось - они ускользнули, на юг в Империю.
Пожимаю плечами. Он не знает, что я тоже "тень".
- Наверно они ещё себя покажут, - стараюсь выдавить грустинку в голосе.
Нуржан пошевелил палкой угли.
- Они и не переставали себя показывать. Но это ничего, - голос Нуржана оживляется - Главное, что наших возглавил пришлый человек. Куда больше понимающий в политике. Он за три месяца сделал больше, чем до него за год.
Я навострил уши. Это что там ещё за гений во вражьем стане заявился?
- Он остановил активную войну с Ханом - пояснял Нуржан - перенёс силы против варваров. А потом ухитрился объединить Д`Шар, одним простым действием! Если бы не козни "теней" уже и Нал Тар был бы наш. Видимо время ещё не пришло...
- А что поход к Нал Тару не состоялся? - удивился я.
- Состоялся, - выдохнул Нуржан. - Только провалился! Припасы сгнили, да ещё и какая-то эпидемия началась. Вождям Фирдсвейна о походе стало известно ещё до его начала, они привезли под Нал Тар огромную армию, и я даже не знаю, как там сейчас дела.
Он тяжело вздохнул.
- Никак Д`Шар не обретёт покой...
-
8.2 Инсургент (продолжение)
Утро я встретил с широко открытыми глазами, на ногах и с топором в руке.
Быстрыми перетекающими друг в друга движениями, разминаю конечности, не задумываясь о том, какое положение примет моё тело. Само по себе получается и уже давно.
Вижу вдали, метрах в десяти от лагеря еле заметное движение, мордочка с блестящими бусинками глаз, в траве. Рывком выпростав руку, ХВАТАЮ существо и открыв глаза, с удивлением смотрю верещащий от ужаса комочек, крепко сжатый в кулаке. Разжимаю ладонь, даже приседаю, чтобы этому беспечному балбесу не так высоко было лететь. Зверёк, стартанул едва лапы коснулись земли. Теперь я уже его не вижу, хотя вглядываюсь. Молодец, умеет прятаться. Стало быть, пошла наука впрок.
– Не любишь убивать, – тихо сказал Нуржан. Он стоял позади меня, у палатки.
– Это, смотря кого, – усмехаюсь, едва повернув голову на бок, всё ещё стоя к нему спиной.
– Уважаемые люди поручили мне достать все змеиные предметы, которые есть в этой реке, – сказал он. – Я думал, ты их украл. Теперь вижу, что ворованная у тебя лишь книга.
Поворачиваюсь к нему. Нуржан стоит, запахнувшись в халат, всё же ветерок довольно-таки свежий. Но меня, почему то «озяб» не берёт.
– Калиф убил моих людей и забрал книгу! – говорю. – Я пытаюсь её вернуть хозяевам… впрочем, буду честен, сейчас я хочу лишь спасти девушку.
– Уважаемые люди предложили большие деньги за змеиные вещи… – задумчиво сказал Нуржан, но я подрядился взять их из мёртвых рук утопленника, или вовсе найти на дне…
– Думаю, дело покажется тебе ещё более интересным, – насмешливо говорю, – если ты узнаешь, что «уважаемый людь» является одним из вожаков «теней». Ты ведь рекон, так?
Нуржан пожал плечами.
– Я помогал им первую половину войны. Теперь лишь сотрудничаю, ищу под заказ артефакты, но не более. Слишком много там грязи…
Удовлетворённо киваю. Чистоплюй. Учитывая редкую способность, может себе позволить подобную роскошь. Мне это даже в плюс. Ибо «заказ» на меня, в его глазах сразу упал ниже плинтуса.
– Понимаю тебя, – улыбаюсь ему. – Сам хочу спасти девчонку и свалить. Тоже всё достало уже. Война проиграна, пора закрепляться в Империи, а не гадить Д`Шар.
Нуржан улыбнулся, скорее из вежливости, чем из солидарности. Потом впился в меня взглядом и медленно, раздельно спросил.
– Почему ТЕБЕ не поручили доставить эти предметы? Ты отказался?
– Предмет. Один. Книгу. Я пока ещё лоялен им и ни от чего не отказывался. Сумел отбить книгу, когда её украли. Только вот при побеге я… утонул. Вот он и нанял тебя, взять книгу из моих мёртвых рук.
Прохожу мимо него, к своему инвентарю. Кладу туда топор, и вытаскиваю книгу. Подхожу к Нуржану и протягиваю ему её.
– Возьми! Из моих живых рук. Ты наверняка знаешь, как доставить её быстро. Поверь эта книга не инструмент войны с реконами, а лишь средство спасения сестры и любимой. Я уверен, твоя оплата будет щедрой!
Он долго и молча, смотрел на меня, что-то соображая. Потом улыбнулся, словно съел вкуснейшее из блюд, и засунул руку в свой карман… по локоть. Удобный у человека инвентарь! Однако спустя миг мне стало не до зависти. В руках Нуржана лежали ДВЕ Змеиных книги.
– Для начала можешь их полистать, – сказал он. – Убедись, что всё совпадает до мелочей.
Машинально хватаюсь, за книгу, открываю и… вижу малопонятный набор закорючек, переплетённых друг с другом самым причудливым образом. Различить там что-либо практически невозможно. Это даже не арабская вязь для русского Вани, это как две страницы арабской вязи пропечатанные на одном листе. Полная белиберда!
Хватаю вторую книгу, открываю первые страницы и силюсь сравнивать эти сливающиеся закорючки…
– Да, теперь я верю, что ты простой исполнитель, – кивнул Нуржан. – Книгу Змей просто так читать невозможно! Это знает любой, кто хоть сколько-либо в теме. Возьми свой топор и приставь его к книге.
Удивляясь, тем не менее, извлекаю оружие из инвентаря.
– Посмотри на отражение в лезвии, – предложил он. – Что видишь?
В закруглённом лезвии, отчётливо видно отражение страниц. А в нём буквы. Нормальные, русские…
– Си… Сия книга, – читаю как первоклассник, запинаясь – создана для вер… верных слуг Ази Дахаки готов…вящихся к посвящению…
– …в жрецы. – усмехнулся Нуржан, закончив текст. – Это своего рода учебник. И отнюдь не самый крутой.
Мы пересекаемся взглядами. Потом я смотрю на топор.
– Только им можно это прочесть?
Он расплывается в улыбке.
– Есть способы попроще. О них знает любой, кто хоть немного в теме. Топор ценен не этим. Просто его мало кто может взять в руки. А те, кто мог… – по лицу Нуржана пробежала тень. – Их ДОЛГО помнили потом…
– Серьёзная штука! – восклицаю я.
– Это лишь инструмент. Немного найдётся чокнутых, готовых работать с ним. Отсюда и благоволение Ази к тебе – ведь это её любимая игрушка. Она будет помогать тебе, даже если ты не ответишь взаимностью.
– Помогать в ЧЁМ?
Указательный палец землехода, воткнулся в мою грудь
– Правильно мыслишь, солдат! Будь внимательнее с этой штукой. Люди использующие «тёмные» предметы вовсе не обречены стать злодеями, однако... таковых подавляющее большинство. Соблазны Тьмы – страшная сила! Мало кто может устоять.
Смотрю на топор. Убираю в инвентарь.
– Так они решили отнять у меня топор?
– Вот, – улыбнулся он. – Видишь, уже началось.
Видя мой смущенный вид, подмигнул.
– Говорю тебе. Будь внимательнее с… собой!
Я же пребываю в ступоре. Неужели в «простом учебнике» есть то, что Лера не знает? Что-то как-то сомнительно мне. Может они, просто книги попутали? Например, купец насвистел им, что добыл книгу более высокого уровня, а на самом деле всего лишь достал учебник. Возможно, реконы прознали о ней и прирезали его, невзирая на перемирие. А Стасик и Лера всё ещё тешат себя иллюзией.
– В общем, так, Тимофей. ЭТУ книгу, я передам им хоть завтра. У них самих такой макулатуры вагон и тележка. Правда, они мне не заплатят. Но я не расстроюсь. ЭТИ меня уж точно не расстроят.
– Почему?
– Потому что в качестве доказательства, что книга та самая… – он хитро улыбнулся, – они потребовали приложить к книге сущую безделицу. Топорик твой…
И глядя на мою перекошенную физию, расхохотался, трясясь от смеха.
– Ох, солдат, не лез бы ты в эти игры… ах ну да, женщина… ладно… Ну ты понял, да?
Он хитро улыбнулся, став похожим на типичного торгаша, впаривающего лохам прелые тыквы, плесневелую рожь и пересушенные прошлогодние финики.
– Твоей девушке это не поможет. Но я могу ей помочь! Более того, мой друг УЖЕ помог, ей. Твоя Лера нашла в подземке местечко, где есть возможность безопасно отдыхать, – он подмигнул мне. – Поэтому её подземный плен, превратится всего лишь в небольшой отпуск в реальном мире. У тебя нет причины куда-то спешить. Вот если выполнишь свою часть сделки, я помогу её вытащить.
Он хлопнул меня по плечу.
– И даже если ты погибнешь, выполняя задачу, – я всё равно помогу её вытащить. Как, а?
– Ага… – облизываю пересохшие губы. Предложение Нуржана слышу хорошо, но попутно мысли заняты и другим. Если землеход не врёт, то Стасик воспользовался бедой сестры, чтобы заставить меня достать цацку… А если врёт?
– А видеосвязи у тебя нет? – закидываю ему удочку. – Я ведь могу САМ выступить вместо топора. И тогда тебе заплатят…
– Есть! – улыбается он. – И мы обязательно её включим. Полюбуемся, как твой хозяин умеет держать лицо. Вряд ли он думал, что ты сможешь выбраться из реки. Но… давай сначала поедим. Одевайся, мне на тебя смотреть холодно…
Люди Нуржана шустро оформляли нам завтрак. Себя они, похоже, «обслужили» когда мы общались и теперь тихо сидели у палатки, резались в здешнее подобие нард. Никто не мешал нам спокойно поесть, и так же спокойно поговорить.
– Задание тебе сложным не покажется… – сказал он, дожёвывая еду, и подсыпая в металлический заварник щепотки сушёных трав. Чаи у него великолепные! – Просто, Тимофей, очень уж ты к месту пришёлся. Мне нужен хороший инструктор, способный обучить мужиков из нескольких деревень и сформировать из них для начала отряд ополчения. А там, если карта ляжет, то и партизанский отряд.
– У КОГО ты меня партизанить заставляешь? – прищурился я.
– Не пыли! – усмехнулся он. – Конечно, не у твоих.
– Добро, – расслабляюсь. – И кому не повезёт?
– Воинам Фирдсвейна, – Нуржан перестал улыбаться. – И всем наёмникам, охраняющим их караваны.
– Караваны грабить хочешь? – интересуюсь уже без эмоций, даже с лёгким азартом – Мне варвары до одного места, чтобы их жалеть.
– Наоборот, – мрачно сказал он. – Это они нас грабят.
– ???
– Представь себе, бывает и такое. Знаешь, где находится замок Тулвар?
– На перевале. Охраняет Степь от войск, расположенных в захваченном Нал Таре.
– Охранял, – уточнил Нуржан. – Теперь он захвачен. А с ним оба крупных торговых поселения – Рифша и Гехир, не считая мелких. Варвары прошли дальше, до Ушуна, и сожгли там всё.
– Славно погуляли… – бормочу я.
– За время владения Тулваром, они выстроили отличную караванную тропу. От Тулвара, через Рифшу, они идут к Большой Реке и плывут к окрестностям Торбы. Потом выходят на другом берегу, огибая форпосты Торбы, и пересаживаются на другую флотилию, которая везёт их в Империю. Этот путь, куда короче и быстрее, чем по морю в обход континента. В разы. Он же послужил Фирдсвейну в накоплении запасов для войска. Буквально на днях, когда наши попытались отбить Нал Тар им навстречу вышла огромная армия варваров, снабжаемая как раз накопленными перед этим припасами.
Я только знаю, что наши собрались дать сражение на руинах Ушуна. Подозреваю, сенсаций не будет. Слишком ослаб Д`Шар, бодаться с Фирдсвейном на равных. Дай бог, чтобы наступления на Торбу нашим удалось сорвать…
Слушаю, размышляю.
– От меня ты чего хочешь?
– Эта война сильно разорила земли возле горного хребта. Места там изобильные, воды много. Были… Теперь же караваны варваров, без страха проходят через эти земли, отлавливают людей как скот и везут в Империю на продажу. А ведь они уже пару поколений как не кочуют, скот пасут рядом с собой. Деваться им некуда!
– Предлагаешь научить их отбиваться?
– Хотя бы от разбойников, охраняющих караваны. Про войска Фирдсвейна я и говорить не хочу. Как это у русских, про синицу… в небе...
– Ну, почти, – снисходительно киваю, – Лучше чем «утка» под кроватью… Только ест проблема – мы с тобой сейчас строго южнее Торбы, и до тех мест нам «пилять и пилять».
Мрачное лицо Нуржана расплылось в улыбке.
– Ты главное согласие дай, остальное, моя забота.
Думаю ещё пару минут, хотя обходных вариантов не вижу. Кроме одного, у меня есть особый пароль. Если на экране будет действительно Стасик, он ответит правильно.
– Ну что ж, – говорю, – придётся верить тебе на слово…
– Не придётся, – усмехнулся Нуржан, открывая экран. – У тебя наверняка есть скрытый пароль. Да и лицо твоего босса само всё расскажет… Ты главное, вторую книгу мне отдай, а когда эту показывать будешь, вид себе сделай… как бы сказать… – он задумался
– …лихой и придурковатый, – подсказал я. – Дабы разумением своим не смущать начальство.
– Прекрасная мысль! – одобрил Нуржан. – Ну что, поехали?
– Врубай!
-
Судя по аннотации попаданство, и попаданство в фэнтези. Не смотря на то, что я больше люблю попаданство в реальное прошлое(типа чувак из "наших дней" попал в 19 век), гляну и этот рассказ и выскажу своё мнение. И я в Пендор не играл(точнее играл но очень мало, всё равно что не играл).
Но тем не менее почитаю. Мнение выскажу в этом же посте, отредактировав его.
Так, прочитал первую главу(или это пролог?). Что сказать? Мне нравится! Очень нравится! Честно-честно! Довольно атмосферно и лампово, читать действительно приятно, стиль такой довольно приятный. Буду читать дальше.
-
я больше люблю попаданство в реальное прошлое
Я тоже :) Но писать про реальное прошлое пока не решаюсь, "тренируюсь на кошках".
-
8.2 Инсургент (завершение). Суд.
– Ты грёбаный остолоп! Баран чёртов…
– Слышь, босс, – угрюмо сказал я – ты полегче давай.
Но Стасик не слышал, ни этого предупреждения, ни моего последующего окрика, продолжая покрывать меня откровенно грязной руганью. Нуржан деликатно смотрел в сторону. Я же продолжал безуспешные попытки вынудить босса быть повежливее.
Наконец, Стасик наорался.
– Хотя, с тебя, дурака, спрос невелик. Это те два дебила схватили левую сумку и смотались. Я с ними ещё побеседую…
– Не до хрена ли ты о себе возомнил!!! – едва не рычу я.
– Короче так, – мою фразу Стасик проигнорировал, отчего возникло подозрение, что нет связи. – Выдвигаешься сюда, при первой возможности. Передаёшь мне топор, и больше в этот мир не возвращаешься. Я тебе так уж и быть подкину деньжат, на похороны…
– А не пошёл бы ты нахер? – зло сказал я.
– Ну а пока, ты в пути – Стасик продолжал работать в режиме вещания, – моя глупая жёнушка, побудет в подземке, полежит в коме и подумает, над своим поведением.
– Ч… ЧЕГО?!
– Что слышал, – усмехнулся Стасик, впервые отреагировав на меня. – Лера мне не сестра, вообще-то, а жена. А ты, любовничек хренов, свою главную задачу провалил, так что терпеть тебя смысла больше нет…
– Ах ты, сука!
Стасик поморщился и отмахнулся от меня как от мухи.
– Это неважно. Главное, что ты придёшь куда сказано, и сделаешь то, что велено. Как и все остальные. А сука я или кобель – похрен мороз… я УПРАВЛЯЮ! Мне ваши сопли до фонаря. Главное – результат. Так… теперь ты рожа козлиная – Стасик впервые обратил внимание на Нуржана, расплывшегося в улыбке. – За это ты ответишь!
– Я его не оживлял, – наглые азиатские глазёнки землехода превратились в щёлочки, – он и сам с этим справился.
– Ты подменил ему книгу! – заорал Стасик. – Вместо «Хроник Исхода» ты ему втюхал какую-то хрень! Мы так не договаривались!!!
– Да мы с тобой, уважаемый, вообще ни о чём не договаривались, – продолжал мило улыбаться землеход. – А тот с кем я договаривался, выдал мне всё в общем виде. Книга Змей. Сумка. Топор. Всё ТОЛЬКО из мёртвых рук Тимофея. Так что – Нуржан послал ему воздушный поцелуй – гуляй вальсом, солнышко!
– Пид…с! – зло сплюнул Стасик и оборвал связь.
– Приятно познакомиться! – и землеход закатился счастливым смехом, сотрясаясь всем телом.
Я же стоял как столб, охреневший до глубины души, и веселья совершенно не разделял. Лера… этот хрен моржовый… они меня что, использовали? Получается, он её попросту подложил под меня… Я просто отказывался в это верить… хотя опыт рыбака, не раз бывавшего по обе стороны удочки нашёптывал – всё так и есть. Лерка мне просто поддалась и теперь ясно почему. Грёбаный топор…
– Ой… ох… – Нуржан вытер слёзы. – Вот порадовал… а то эти подземки, клиенты, переговоры… скука! Хоть раз от души посмеялся!
– Так! – сжимаю губы. – Значит, ты мне книгу поменял?
– А любой другой маг, вообще убил бы на месте, – Нуржан хлопнул меня по плечу, – ты, надеюсь не сомневаешься, что у меня есть такая возможность.
– Верю… – буркнул я.
Лицо Нуржана стало серьёзным.
– Пойми, Тимофей, книга эта ОЧЕНЬ опасна! И людям её читать… не надо… Тексты написаны так, что меняют сознание, наполняют душу жаждой соблазнов и ненавистью. Я отнесу её на самый глубокий уровень подземного мира, который мне доступен и оставлю там. Навсегда!
– Не проще сжечь? – удивляюсь я. Нуржан мотнул головой.
– Она тут же появится! Случайным образом и неизвестно где. Лучше вообще её не трогать, спрятать, да и всё.
– А с этим что делать? – показываю на книгу, которую он мне дал.
– Это тебе, – он взялся за книгу и приблизил её ко мне. – Раз уж у тебя свербит постигать силу змеи Ази Дахаки, то лучше делай это правильно, по технологии. Избежишь массы побочных эффектов.
Он снова улыбнулся.
– Говорю ж, тёмные вещи и технологии вовсе не обрекают тебя стать их рабом. Я вижу в тебе развитую способность концентрации. Думаю, ты справишься.
Он без улыбки посмотрел под ноги, а потом внезапно взглянул мне в глаза.
– А если нет… этот мир утилизирует демонов с потрясающей скоростью. Куда ловчее, чем наш…
– Хорошая у тебя философия, практичная… – Взгляд Нуржана я выдерживаю с трудом. – Можно я побуду один? Мне надо подумать. Я… просто… не…
– Ты просто думал, что босс тебя уважает, за отличную службу, а девушка любит… – раздался голос за спиной.
Резко поворачиваюсь, шарахаюсь назад, в руку прыгает топор.
– А оказывается всё не так… – продолжал тот же голос. – Но поверь, дело не в тебе. Эти ребята вообще никого не уважают и не любят. Не умеют…
Стою, в боевой стойке с топором наготове и, вытаращив глаза, смотрю на фигуру в золотисто-красном костюме. И всё что могу сделать, это выдавить всего два слова.
– Калиф Сагадат…
– Всего лишь тень прежнего калифа, – силуэт криво улыбнулся и скинул капюшон. – Калиф уже мёртв. Уж ты это знаешь как никто другой.
И верно, полупрозрачный он какой-то.
– Всевышний покарал меня за гордыню, столкнув с тобой, – чеканил слова Сагадат. – Мне остается только благодарить Его, что урок был дан мне в игровом мире, а не в реальном.
Пока он говорил, из воздуха проявились ещё три фигуры. Теперь они стояли в ряд, глядя на меня. Центральный – в капюшоне, с посохом, хорошо мне знакомый, усмехнулся.
– Здравствуй, Тим!
Первым делом, убираю топор, и кивком головы приветствую «больших людей». Пусть и враги они, но иерархию никто не отменял. Мне отвечают такими же кивками.
– Чем обязан такой честью? – говорю без издёвки. Уровень этих людей я успел оценить ещё в лагере.
– Твоим обвинением нас в нарушении мирного договора, – сказал тип в капюшоне, – Я Влад, верховный координатор совета реконов.
– Тим. Десятник Корпуса… – я вдруг понял, что стоящий рядом «призрак» это Тимур.
– Тимур, ныне сотник «единого Д`Шар», и в последнее время добивается ощутимых успехов, – улыбнулся Влад. – Он сорвал наступление варваров на Торбу и вывел множество войск после разгрома под Тулваром. Его мнение важно для нас!
Влад дружески коснулся плеча Тимура.
– А для меня всегда было важно мнение Тимофея, – сказал Тимур, подмигнув мне.
– Вот поэтому – сказал Влад – я решил разобраться с этим странным делом. Итак, Тимофей, расскажи СВОЮ версию случившегося.
Переглянувшись с улыбающимся Тимуром, киваю, действительно, ребята куда большие законники чем я о них думал.
– Конечно!
И я пересказал всю историю от появления нашего отряда в форпосту, до встречи со «скорпионами».
– Теперь слово главному обвиняемому, – сказал Влад, – Сагадат, расскажи свою версию.
– Легко доказать, – чеканил слова калиф, – что «Хроники Исхода» находились в семейном склепе моего рода… – Сагадат ухмыльнулся – моё тело тоже лежит там… Так вот «тени» книгу оттуда выкрали! Ещё раз повторюсь, доказать это легко. Мы не чинили сломанную стену и не казнили пойманных взломщиков… В общем книгу похитили, когда я был в пути по твоему, Влад, вызову. У меня был передатчик, и я узнал об этом сразу же. И немедленно начал перехват.
Надо сказать, что возле моих земель, мало источников воды. Поэтому я точно знал, где искать похитителей. И нашёл их! К сожалению живыми мы их взять не смогли. Отличные были воины, скорее всего из «второго отдела» армии «теней». Книга снова была у меня, но мы уже отъехали далеко от дома, спешили на переговоры с Санджаром. Поэтому я решил доехать до Торбы, провести переговоры, а потом уже вернуть книгу назад.
Сагадат смотрел мне в глаза.
– Тим. Я без колебаний напал бы на ваш форпост и нарушил бы перемирие, если бы книга была там. Это ОЧЕНЬ опасная книга. Но… я бы предупредил бы своих… Обязательно! Однако ни я, ни мои люди этого не делали. Твоих солдат убил кто-то другой.
Почему то когда меня накрывает, я зажмуриваю глаза. Видимо потому что кинестетик, ощущения куда лучше для мозга, чем зрение. Особенно когда НЕ МОГУ смотреть на человека, которого убил ни за что. Да ещё и при перемирии. Да, он неприятный тип, но… Мне стало пронзительно жаль Вадика, нашего весёлого Лося. А ещё Аласа, к которому успел привязаться. Вряд ли он успел уйти...
Вот дерьмо!
– И кстати об убийстве, – подал голос Тимур, и я открыл глаза. – Я могу сказать, как оно совершалось. Среди наших есть парочка следователей. Они и провели экспертизу.
– В смысле, – не понял я, – реальные следователи или тутошние?
– Да, оперативники. Есть и судмедэксперт, – улыбнулся Тимур. – Среди реконов много силовиков, из стран бывшего Союза. Ты не знал?
– Нет не знал… И… что они сказали?
– Они сказали что нападавших было пятеро. Никакую стену никто не перелезал. Сидели среди остальных.
– Какой-то отряд погреться зашёл… – говорю угрюмо. Тимур кивает.
– Или даже изначально входили в состав гарнизона. Этого мы не знаем, да и не важно. Напали они внезапно, скорее всего, на пьяных, уж больно легко всё получилось. Сначала выстрелили в упор из арбалетов, а остальных закололи пиками. Тех, кто спал, убили во сне. Но самое главное – четверых нападавших ПОСЛЕ убийства отравили, – продолжал Тимур. – Их зарезали уже мёртвых, крови почти нет. Купца, кстати, тоже «пытали» мёртвого. Скорее всего, он пережил нападение на гарнизон и был убит с теми четырьмя. Так что из всего гарнизона, в форпосту должен был остаться… один.
– Сссволочь…. – выдыхаю я, снова прикрыв глаза. Не многовато ли впечатлений на один час? Стою, прикрыв глаза, а в ушах, словно шум водопада, и голова кружится как будто только что с карусели слез…
– Ты знаешь кто это?
Киваю.
– Его кличка Студент.
Калиф скривился.
– Я знаю кто это. Полная и законченная мразь! Но как агент и диверсант, достоин похвалы. Поймал бы – убил бы на месте!
– Ну что ж, – подытожил Влад. – Разобрались. Студента будем ловить… Тимофей, я принял во внимание твое непонимание ситуации, к тому же Тимур дал высокую оценку твоим навыкам, которые очень нужны Д`Шар. И поэтому я дам тебе епитимью, которую ты должен отработать, если, конечно, хочешь жить в этом мире дальше.
Киваю.
- Принимаешь ты предложение Нуржана о войне против варваров?
– Да, принимаю! – говорю громко, – но когда мы их победим, прошу отпустить меня на поиски девушки.
– Оптимист, – усмехнулся Влад.
– Отморозок, – хмыкнул Тимур.
– Слушай ты! – вспылил Нуржан, – Я сказал тебе, что это моя часть сделки и я её выполню! Чего ты людям мозг выносишь!
– Всё, всё… – отмахиваюсь от разбуянившегося землехода. – Понял. Молчу.
– Занимайся своим делом, Тим – сказал Влад, – и всё будет хорошо. Там действительно всё плохо. Надо спасать людей, пока варвары не перебили мужчин и не переловили женщин и детей. Понимаешь?
– Да, – распрямляюсь в спине, на губах улыбочка. – Я сделаю всё, что могу!
– Вот на этом пока и закончим, – сказал Влад. – Прощай!
Они одновременно кивнули мне, и пропали, как и не было их.
***
Как то я и не заметил, что уже сижу на земле, обхватив голову руками. И думаю… думаю… думаю…
– Понимаю, – тихо сказал Нуржан, присев рядом. – Но ты представь, что отсюда выкинут всех «стасиков», загонят в своё стойло варваров и как завещал нам великий человек – девушка с золотым подносом сможет пройти одна, не беспокоясь, ни за имущество, ни за честь! - он мечтательно взглянул на небо, потом перевёл взгляд на меня. - Леру мы вытащим, войны остановим. Жизнь наладится! А здесь ведь и кроме войны много чего интересного есть!
Несколько раз киваю.
– Это было бы круто… Ну что, Нуржан, – не пора ли к твоим страдальцам. Время то идёт.
Землеход ещё раз взглянул на небо. Мотнул головой.
– По ночам я не хожу. Всякая дрянь оживает, опасно… Лучше утром. Я знаю, Тимофей, ты собираешься убежать в войну от своих мыслей. У меня такое было. Но если ты хочешь стать магом, придётся научиться поворачиваться лицом к своей боли и прочим тёмным сторонам. Без этого в нашем деле никак.
Невесело усмехаюсь.
– Хорошо, я постараюсь…
-
9 Ополченец
Слышу скрип колёс и отдалённое фырканье лошадей.
Приближаются, сволочи! Хочется уползти подальше, но приходится ждать. Причём лёжа на спине, незаметности ради, но с возможностью увидеть в этой траве хоть что-нибудь.
Звёзды красивые, сияют как лампочки в огромном чёрном потолке. Холодный ветер гор, видимых даже отсюда, обдувает нас, колышет траву и уносится куда-то к далеко, в сторону Торбы.
Караван всё ближе. У меня начинается мандраж, с «любимым» страхом попасть под копыта. Приятного мало, когда над тобой пролетает огромная туша. С четырьмя маленькими, но охрененно твёрдыми копытами, способными легко превратить тело в отбивную.
Замираю. В траве ни меня, ни моих людей не видно. Здесь окраины Глубинной Степи, скотину ещё не гоняли, поэтому трава высокая. Впрочем, здесь люди нечасто бывают, воды очень мало. Караван ванскерри идёт здесь специально, обходя дальней дорогой земли, которые раньше много и с удовольствием грабили. Теперь наоборот, нашими стараниями, грабить начали их. И начали, и продолжаем, и заканчивать не торопимся…
Прямо надо мной вырастает лошадь. Одна из двух, впряжённых в телегу. Мысленно сжимаюсь в комок. Но они меня видят и обходят стороной, на что и расчёт. Не любят коняги вступать копытом в непонятное. А поскольку дороги или других ориентиров нет, то погонщик этого небольшого манёвра просто не замечает. И около меня уже проезжает первое колесо. Пронесло… в хорошем смысле.
Караван двигается колонной, по одному. Так быстрее, хотя и опаснее в случае нападения. Сейчас они объезжают скопище оврагов, и потому ряд подвод плавно изгибается дугой.
Вот он момент истины! «Моя» телега третья спереди, но самая крайняя на образовавшейся дуге – следующие за ней, идёт чуть левее. А впередиидущие меня не интересуют, дремлющие вояки назад не оглядываются. Разве что лошади немного волнуются, чуют запах. Нервирует это меня…
Вскакиваю на ноги и начинаю идти на полусогнутых рядом с телегой. Их всего пятнадцать. Набитых каким-то хламом. Шкуры, небось, а может сушёная рыба. Кабы ездили господа ванскерри мимо нас просто поторговать, то и вопросов к ним бы не было. Брали бы с них как и раньше, копеечную дань, да и всё.
Так нет же! Повадились грабить всех, кто слабее, чем они. Ну, сами себе сделали проблему. Кушайте, теперь, не обляпайтесь.
Охрана кучкуется на трёх задних телегах. Видимо пьянствует, а может, и дрыхнут уже. Их кони, трусят налегке, чуть отстав от каравана. Определённо парни расслабились. Ну-ну…
Аккуратно забираюсь на телегу. Увидеть меня сейчас может только человек с задней подводы. Но он тоже дремлет, глядя себе под ноги. Больше на него не смотрю, и времени не теряю – сосредоточившись на «своём» погонщике. В руке широкое лезвие, тело как пружина. Тихо фыркают лошади, пытаясь посмотреть «через заднее плечо», но в целом всё спокойно.
Собак у каравана уже нет – мы их перестреляли два дня назад, когда караван ещё проходил через «партизанскую» зону. У нас тогда большого отряда под рукой не оказалось, поэтому ограничились разведкой боем и зачисткой «друзей бородатого человека». Зато теперь проще, можно позволить себе игру на грани фола, чтобы избежать полноценного боя, в котором мои балбесы наверняка понесут потери…
Ладно, начали!
Быстро зажимаю бородатый рот ладонью и перехватываю горло острым как бритва ножом. Скидываю захлёбывающееся кровью тело с вожжей, и усаживаюсь туда, сгорбившись в той же «позе кучера», одновременно удерживая дёргающиеся в агонии конечности.
Передо мной из тьмы выныривает худая фигурка. Это Алас. Прочный как гвоздь и шустрый как ветер. Он таки выбрался из Торбы и сбежал сюда от реконов подальше. Тут он пригодился, как впрочем, и все мы.
Аласу чуть проще сейчас – не надо следить за спиной, тут уже я еду. Секунд двадцать и на моих глазах совершается ещё одно тихое убийство. Спустя ещё минуту таким же макаром валят самого первого из погонщиков, включая дозорного, решившего вздремнуть. Так вражий караван «сменил» трёх погонщиков и потерял «зоркого глаза».
У подводы Аласа возится четвёртый участник нашей весёлой компании, прикрепляя коробку, с мощной свечой внутри. Коробка устроена так, что огонь виден лишь в секторе «от 12 часов до 15», если за «12» взять направление движение подвод, а за «15» направление по правую руку. Маленький, но яркий маячок – это ориентир для большого отряда, двигающегося на весьма почтительном расстоянии. В течение получаса парни, ведомые им, зайдут вперёд и найдут удобное место для засады. Опыт показал, что бородатые – опасный, но не слишком умный противник и воевать с ним проще всего внезапными рейдами и засадами.
***
Отряд появляется так, что не заметили даже мы. Чуть дольше, чем мы их ждали, и теперь понимаю почему – заехали против ветра, и спрятались в поросшей травой низменности. Меня накрывает гордость за своих людей. Молодцы!
Охота началась как всегда без предупреждения. Из высокой травы появились почти тридцать всадников, с копытами замотанными в тряпьё и тихо, но шустно помчались вдоль каравана, начав расстреливать всех, кого только видели.
Мы четверо одновременно поднимаем вверх руку, что означает – свои! Они лихо проносятся мимо нас, словно тени, бесплотные призраки неотвратимого мщения.
Позади слышно испуганное фырканье лошадей, чья-то запоздалая ругань, тревожные крики.
Поздно! Слышна многоголосая трель тетивы, бронебойные стрелы изрешетил крайнюю телегу с охраной, превратив её в залитый кровью катафалк. Далее последовала очередь предпоследней… но ванскерри уже сообразили что к чему и спрыгивали, хватая щиты и оружие.
– Собирайтесь. Телеги по периметру! – орал кто-то, с пятком стрел в бронированном латном корпусе. Какой там периметр – половина погонщиков валялась мёртвой, а вторая уже попряталась за телегами. Управлять лошадьми было некому. Между тем они всё ещё пытались. Вижу как лошади с недовольным фырканьем разворачиваются, ведомые кем-то явно не нашим.
Пренебрегая опасностью, бегу туда. Позади нас столпились варвары, они прячутся за щитами, рычат как звери и помахивают топорами, надеясь продать жизнь подороже. Все восемь, против тридцати.
Ага, передо мной два мужика, пытающихся справится с лошадьми. Мах топором, и один из них падает с расколотым черепом, а второй кидается убегать, но вскоре утыканный стрелами пропадает в колышущейся траве.
Между тем бой идёт полным ходом. Ванскерри метают топоры и дротики, иногда к сожалению успешно. Они уже отошли к одной из телег, дабы прикрыть спины. Очень грамотно действуют.
Но к месту боя уже подскакивают два всадника с большой сетью в руках. Раз! – и сбившаяся в кучу, орава попадает в ловушку. Следом за сетью, мимо них проскакивают несколько бойцов с пытаясь на всём скаку ткнуть копьями. Слышны вопли – некоторым атака удалась. Однако вижу как мой боец с топором в спине, выпадает из коня. Сжимаю зубы в приступе злости. Дурни, зачем вы к ним лезете. Говорил же – расстреливайте издали и всё! Герои хреновы!
Варвары яростно ругаясь, рвут и режут сесть в клочья. Когда их остаётся всего трое, и оборона теряет смысл, они вдруг перестают защищаться и кидаются вперёд в последнюю самоубийственную атаку. Туда, где скопились несколько наших, пытающихся вскрыть телегу. Мародёры хреновы…
– С цепью! Оставить! – кричу я своим, указав на крупного детину в «очкастом» остроконечном шлеме с золотой цепью на шее. Сам же подбираю щит, извлекаю из инвентаря змеиный топор. Неприятно, но придётся…
Атака ванскерри оказалась более чем успешной – они с неимоверной для таких туш быстротой добежали до сгрудившихся всадников, которым мешала трофейная телега. . Метательные топоры нашли себе ещё пару-тройку жертв, прежде чем всадники рассыпались, кто куда и начали забивать врагов стрелами. Лишь спустя полминуты предпоследний варвар упал замертво пронзённый копьём на всём скаку.
А вот последний, владелец золотой цепи всё ещё он кружится на месте, размахивая огромным двуручным топором, с которого стекает кровь. Где-то там, под телегой валяется труп, лошади и её хозяина, пытавшегося его заарканить. Одним ударом…
В варвара впился пяток стрел
– ДА НЕ С-С-СТРЕЛЯТЬ ЖЕ! – выдыхаю так, что конники шарахаются назад и между мной и варваром образовывается пустое место.
От ярости, сознание померкло. Время крайне замедлилось – в моём мире нет часов и минут, лишь секунды, растянувшиеся мгновения.
Я не слышу крики и шумы – в моём мире только рябь и дрожь. Где-то сильная – от копыт, где-то тонкая, видимо чей-то крик…
Я не вижу людей, цвета и подводы – в моём мире есть только пятна, той или иной степени резкости. Есть тёмные холодные пятна. Есть светлые, пылающие как огни, на двух или на четырёх ногах. Одно из них, моя добыча.
Сжимаюсь во множество воображаемых туго скрученных колечек, вглядываюсь жадно в кружащегося зверя, издающего низкочастотные колебания своей вонючей пастью. Его двуручный топор медленно описывает дугу, уходя всё правее и правее…
ШША!
Рывок! Туша приближается ко мне с бешеной скоростью.
Удар! Древко с хрустом проламывается, а сам топор улетает в траву.
Замах! он прикрывается щитом.
Удар! Щит разлетается в хлам, чую острием топора тёплое мясо за рассечённым доспехом. Слышу высокочастотный звук, не то стон, не то крик. Мой топор всё ещё мчится по инерции, и я пока не могу его вернуть, слишком он медленный… и тяжёлый…
Здоровая рука варвара, выхватывает малый боевой топорик, на поясе – враг всё ещё боеспособен. Однако тягаться с этой мясорубкой, я не собираюсь, не на ринге. Рывком перемещаюсь левее, ударом щита бью по раненной руке, выдавливая из врага новую партию высоких звуков а заодно время, потерянное на болевой шок.
Наконец, ощутив готовность оружия к удару, экономным «боксёрским» движением отвешиваю врагу зуботычину торцом топора.
Чпок! Голова варвара откинулась назад, замахнувшаяся было рука, безвольно опустилась, ноги подкосились, а окровавленная пасть сменила вопль на хрип.
…Время резко вернулось в своё нормальное русло. На телеге рядом со мной лежит связанный, едва дышащий враг. И никого рядом нет, все столпились в двух десятках шагов. В свете утреннего зарева, смотрится эта картина весьма забавно.
Наконец из толпы выходит Алас, неуверенным голосом говорит
– Командир… это… тут ребята спрашивают… уже можно к тебе подходить?
Глухо смеюсь.
– Я друзьям не опасен. Во всяком случае, тебя, Алас, сожрать я пока не пытался.
– Хвала богам… – кивнул мой товарищ, с некоторой опаской становясь рядом.
– Что в телегах? – спросил я, хлопнув по накрытым мешкам
– Сейчас глянем!
Варвар уже пришёл в себя и тужился разорвать верёвки. Не то купец, не то командир отряда. Будем выяснять…
– В одной золото, – доложился Алас. – В остальных лёгкие доспехи и оружие.
Ясно. Пешие варвары нанимают конных из Глубинной Степи. Доспехи будущим наёмникам везут потому, что эта рвань своих толком не имеет. А золото, чтобы «вояки» не разбежались, забрав оружие. Это хорошая привязка, потому что в Степи нынче золото потратить негде – реконы объявили кочевникам жёсткую блокаду. Или «приземляетесь» и кочуете в указанном районе, оставляя баб и детей в стационарных селениях, как все остальные. Или живёте «первобытами» дальше. Раньше такая блокада была только со стороны Сингала, а теперь отовсюду.
Кто-то умный среди варваров, этим воспользовался и предложил знакомым кочевникам золото, а также рынки, на которых его можно потратить. В том же Нал Таре… а то и в Торбе, ради которой бородатые и нанимают степняков. Войска Фирдсвейна уже третий раз пытается, дойти туда пёхом, но пока вместо Торбы они получали лишь серпом по яйцам, да молотом по лбу. У них слишком мало конницы и любой длительный переход превращается в беспрерывное избиение.
Поэтому бородатые озаботились лёгкой конницей. И таких караванов боюсь, сейчас десятки. Очень неприятная новость…
– Где-то рядом кочевой стан! – говорю Аласу и прочим десятникам, стоящим рядом. – Опустите флаги! Не надо привлекать внимание. Разворачиваемся и валим назад. И смотрите в оба! Они могли нас заметить.
– Надо у него спросить, – кивнул один из десятников. – Где именно их должны были встретить.
– Обязательно спросим, – усмехаюсь, хлопнув «купца» ладонью по связанной тушке.
Ощеряясь разбитой пастью, прохрипел
– Я тебе, ничего не скажу!
Тыкаю его пальцем под шею, и он заходится в кашле. Нечего тут орать, в Степи нынче комендантский час.
…Первые недели «инструкторства» мы с коллегами имели лишь толпу перепуганных юнцов, ибо мужчин постарше, большей частью перебили. Поэтому учить местных на первых порах пришлось лишь одному – прятаться! И от бородатых, и от «собратьев» примчавшихся из Степи грабить поселения лишившиеся укреплений и многих бойцов.
За это время нам часто приходилось видеть, как людей уводят с верёвками на шее. Сделать тогда ничего было нельзя, наши отряды только учились воевать. Да и поставки оружия реконы смогли начать лишь недавно. До этого обходились подручными средствами, соответствующего качества.
Пленник откашлялся приподнялся, насколько позволили верёвки и зло плюнул в меня кровью.
– Шакал трусливый! Будь ты проклят, пожиратель падали! Тебя покарает…
Вытираю лицо рукавом. Запихиваю в окровавленную пасть смятый кусок ткани, чтоб не орал в начале допроса. Плотно привязываю мычащее и дёргающееся тело к телеге. Медленно достаю ножик и ещё пару приспособлений, на которые он смотрит, не сводя безумного взгляда.
Иногда удивляет запас презрения накопленный у варваров ко всем вокруг. Мы у них всегда «трусливые», «подлые» и всячески недостойные. А они – естественно образец всех идеалов. Видимо так грабить и резать проще, когда держишь людей за овец. С другой стороны, из-за этого, они постоянно наступают на одни и те же грабли, чем мы успешно пользуемся.
Караван развернулся, и телеги заскрипели в другую сторону. Тела врагов прихватили с собой, следы крови забросали травой. Если специально с собаками искать не будут, то и не найдут. Выставленные Аласом дозоры патрулируют по степи, наблюдая за горизонтом. Остальные едут рядом, наготове. Иногда хмуро посматривают в мою сторону.
…Ничего не спрашивая, и вообще, не интересуясь «клиентом», аккуратно кромсаю приглушённо вопящее и дёргающееся тело. Всё без эмоций, по технологии, как учили в своё время. Всё ты мне расскажешь, голубь сизый. Даже как тобой мамочка спьяну забеременела, если оно мне надо будет…
-
9.2 Ополченец. Планы на будущее.
Тщетно пытаясь заснуть, я не сразу заметил, как звёзды сошлись диковинным рисунком, словно над головой закрутился быстрый стремительный «звездоворот». А потом через усеянное сияющими точками небо, появилось красивое и такое знакомое лицо.
– Здравствуй, богатырь! – шепчет голос в моей черепушке.
Тру глаза, надеясь, что это всё же сон. Нет, я не сплю. Это мои бойцы спят, под телегами укрывшись шкурами. А я лежу и смотрю на звездное небо, и на нежное, виновато улыбающееся лицо.
– Привет, edelfrau… Как ты там?
– Я попалась… – она виновато улыбнулась, – не специально, честно. Так уж вышло.
– Ты зачем меня обманула?
– Я… – тихий вдох, отозвался шелестом ветра, – не умею говорить первой… о многих вещах. Просто ждала, когда ты спросишь… а ты и не догадался…
Ах вот кто, стало быть, виноватый… ну-ну… Хочется сказать какую-нибудь гадость, но сдерживаюсь. Толку то?
– Я пришла попросить тебя… не слушать Стасика. Оставь топор себе… Меня он рано или поздно выпустит. А тебя убьёт!
– Сколько ты уже в коме? – несколько смягчаюсь.
– Две недели…
– Когда он тебя выпустит, кожа, да кости останутся, – буркнул я. – Тебе оно надо? Можешь вспомнить свой адрес в реале? Я тамошней полиции сообщу…
– В какой-то частной клинике, – помялась она. – Не знаю где это, меня везли уже без сознания… ты не найдёшь… только здесь не ходи к нему. Пожалуйста! Он убьёт тебя!
– Ну, ведь есть и второй вариант – усмехаюсь – я сам его грохну.
Звёздное личико отразило самый настоящий ужас.
– Не вздумай! Даже не пытайся! Он неуязвим!
– Кощей бессмертный?
– Именно! – энергично шептала она. – Он себя так и зовёт. Кощей! Ты ему не соперник, только погибнешь зря…
– И тебе есть до этого дело, погибну я или нет? – хмуро спрашиваю, внутренне напрягаясь. Лера молчит, отводит глаза, потом наоборот впивается в меня своим «фирменным» взглядом
– Да, Тимофей. Мне ЕСТЬ до тебя дело. Я… не смогу больше увидеть тебя в реале, но здесь, я была бы рада… если ты выживешь.
– Я люблю тебя, Лера! – отвечаю проще и короче. – Хоть ОЧЕНЬ хочется тебя задушить. А Стасика я мехом внутрь выверну!
Она снова вздохнула, и ветер секунд на пять усилился так, что едва не сорвал пологи с подвод.
– Ты упрямый… ну тогда слушай. Стасик долго пытался создать неуязвимую броню и, наконец, смог. Его не берёт практически ничего! – она улыбнулась – Кроме рунного оружия. Например, твоего топора. Он это совершенно не учёл, и пока что не нашёл как это исправить.
– Вот это новости… – усмехнулся я.
– Я только недавно поняла, что весь наш «второй отдел» был создан в первую очередь для поиска и уничтожения рунного оружия, – продолжала Лера с тем же грустным и виноватым видом. – Когда он узнал, что я нашла топор, а ему не сообщила, он пришёл в ярость. А точнее он сильно испугался. Тебя. Ты сейчас единственный человек на свете, которого он боится. Если он погибнет здесь, то большая часть его планов по захвату власти накроется тазом. А власть – это вся его жизнь… В реальном мире масштаб его не устраивает, он теперь здесь развернулся…
– Чего ж он меня сразу не убил? – недоверчиво спрашиваю я.
– А он не знал! – Лера хихикнула. – Должны же быть у женщины какие-то секреты... Хотя, честно говоря, я просто побоялась сказать ему, что ты не только совладал с топором, но и поубивал всех моих телохранителей…
– То есть это были не грабители... – задумчиво пережёвываю полученную информацию. – Впрочем, я почти догадался. Ведь последний из них, пытался прикрыть тебя собой. Я же решил, что он хочет тебя убить…
– А я не помню, – сказала Лера, пожав плечами. – Я была в шоке…
– Да ну? – мрачно перебиваю её. – А не ты ли приказала им убить меня, когда я не отдал тебе топор?
– Если бы я приказала им убить тебя, ты был бы мёртв! – сверкнула она звёздными глазами. – Я потребовала, чтобы они взяли тебя живым! А потом такое началось… и я сильно перепугалась. Ты на моих глазах перебил людей, которые охраняли меня больше двух лет! Земных лет!
– Я ничего не сказала Стасику. И решила… побыть с тобой, чтобы лучше изучить.
– И он был не против? – искренне удивляюсь таким отношениям.
– Да ему на меня наплевать, – сказала Лера, – его только власть интересует... А я вот… привыкла к тебе. Неожиданно… И дело уже не в топоре… вот…
– Ну… ты… – у меня слов не было, а она тихо засмеялась, показав язык.
– Да я такая! Меняться поздно! Так ты любишь говорить?
Поднимаю руки вверх, сдаюсь, мол. Сам такую выбрал, чего уж теперь.
– Стасик узнал о топоре, только когда эльф Дима вернулся с пустышкой вместо книги, – она хихикнула. – На ЭМОЦИОНАЛЬНОМ разборе полётов! Дима, когда узнал, что твой топор важен для босса, чуть локти себя не отгрыз. Двойная удача обломалась…
– Бывает… – говорю, – Теперь мне и Диму надо опасаться.
– Пока жив Стасик тебе надо опасаться всех, включая реконов. Он им очень много крови испортил, уже после войны. Так что они легко сделают из тебя приманку, если узнают, что Стасик тебя ищет. Лучше уходи подальше от всех. Отсидись где-нибудь, пока он меня не выпустит, а там видно будет, что дальше делать.
– Ясно, – киваю, – Однако я вытащу тебя гораздо раньше. У меня есть знакомый землеход. Он освободит тебя!
– Можно узнать его имя? – осторожно спрашивает она.
– Нуржан.
– И он тебе обещал?
– Обещал!
– Ох… – Лера улыбнулась. – В других обстоятельствах, Нуржан меня скорей убил бы, чем стал помогать. Но он человек слова. Спасибо, Тим…
Она улыбается, звёздная рука делает движение, словно гладит меня по щеке. Пытаюсь ответить взаимностью, но она высоко в небесах и моё движение смотрится неуклюже.
– Всё будет хорошо, – шепчет она, и голос эхом бежит по степи. – А теперь прощай, Тим. Я очень устала, надо отдыхать. До встречи!
– До встречи, Лера!
***
– …Таким образом, – гремел басом докладчик – можно сделать вывод, что противник в ближайшем будущем собирается провести новое наступление.
День. Шатёр. Большой стол, разложенная карта и мы командиры «иррегуляров» стоим, склонившись над ней, слушая доклад последнего из нас. Я уже о своих подвигах сообщил, и теперь жду, чего скажет наш координатор. Крупный мужчина, по кличке Зубр. Обладая внешностью матёрого скотовода, он имеет поистине золотые мозги. Под его командой наша партизанщина, понизила градус бессмысленности сохранив уровень беспощадности. Он же сумел наладить поставки вооружения из Центра, вытряхивая у этих жлобов-реконов оружие, экипировку и даже золото для взяток степным «хулиганам», вызнавая с их помощью вести «с той стороны» или натравливая банды, друг на друга…
В общем, достойный человек, только на нём сейчас лица нет. И всех командиров это изрядно напрягает. Мы Зубра знаем давно, он редко такой кислый бывает. Похоже, опять к нам пушной зверёк с севера в гости собрался…
– Значит так товарищи, – устало говорит координатор, когда заканчивается последний доклад. – Перед нами поставлена очень непростая задача. Мы должны собраться в один кулак и не позднее завтрашнего вечера пройти к Перевалу.
По кругу пошли удивлённые возгласы. Он мрачно дождался, когда мы заткнёмся и продолжил.
– Точнее будет сказать – прорваться!
– Чего случилось то? – подал голос квадратный детина по имени Миша. Он командует отрядом прилегающей ко мне зоны ответственности. Соседушка...☺
– Беда случилась! – сказал Зубр. – Войска Фирдсвейна прошли перевал «козьими тропами» и заперли нашу «первую армию» между собой и Тулваром.
Вот это нихрена себе! Новость оказала на всех шокирующее воздействие. Мы вытаращились на Зубра, тот же опять терпеливо ждал, когда волна эмоций схлынет.
– Как они протащили конницу и обозы? – задал я общий повисший в воздухе вопрос.
– А никак! – усмехнулся Зубр. – Пехота прошла налегке, без доспехов и чуть ли не с одними ножиками. А в это время несколько больших караванов, прошли морем, чуть южнее Нал Тара, высадились в пустыне. Пересекли её, вышли к Большой Реке и переправились.
– А кто у нас там ответственный? – спросил помощник Зубра.
– Я, – подал голос невысокий худощавый парень. – Мы увидели, когда они подошли к устью Большой Реки.
– Там есть переправы?
– Можно и так сказать! – фыркнул он, – там десяток рукавов, каждый по колено… Прошли как нож сквозь масло. Мы их обстреляли, конечно…
Он не продолжал, но и так было ясно. Можно было ещё плюнуть в ту сторону и камнем запулить. При такой разнице в численности, один чёрт.
– Караваны ванскерри и наёмная конница – продолжал Зубр. – Прошли ночным маршем от Большой Реки и соединились со своей пехотой. Передали им экипировку с оружием и уже при полном параде подошли к перевалу. Преследовали наши обозы, загнали их, заняв городок Рифша. Теперь наши зажаты между Рифшей и Тулваром.
– Попались, – тихо сказал я, и гробовая тишина была мне ответом.
– А наши-то где были в это время? – послышался чей-то голос.
– Пехота держала осаду Тулвара, – пояснил Зубр. – Кавалерия была по сторону перевала, для предотвращения деблокирующего удара варваров. Вернуть её не успели.
Зубр снова осмотрел всех нас.
– Тем же кружным путём ванскерри завезли разобранные деревянные укрепления и сейчас превращают Рифшу в один сплошной укрепрайон. Командование полагает, что они это делают, чтобы высвободить большую часть армии для нового рывка на Торбу, который сейчас практически без войск.
– А где Вторая армия? – спросил кто-то.
– Аж под Сингалом. Они вышли в поход за день до случившегося и ничем помочь не смогут.
– А мы чем можем помочь? – спросил я. – С нашими то… терминаторами…
– Кое-чего можем, – кивнул Зубр. – Мы это единственная сила, которую бородатые не учитывают вообще. Скорее всего, они даже не знают, что все наши отряды под единым командованием. Поэтому они стоят спиной к дороге на Торбу. Склады почти без охраны, разведку практически не ведут. Во всяком случае наши их дозоров не видели.
Он снова осмотрел нас и твёрдо, повысив голос, заявил
– Командование требует, чтобы мы скрытно вышли им в тыл и атаковали склады сразу по всем направлениям. Цель – создать иллюзию удара целой армии, чтобы враг оставил Рифшу, и кинулся защищать свои тылы. После этого наши смогут хотя бы развернуть войска на ровной местности. Вопросы?
Вопросы посыпались десятками. Зубр терпеливо отвечал, остальные слушали. Я же стоял в глубокой задумчивости. Перспектива проиграть войну для меня более чем печальна. Мне казалось, дело уже почти сделано, а тут… Ну да ладно, это бывает. Попробуем геройствовать. Теоретически план вполне реален. А что будет на практике – время покажет.
-
Да я такая! Меняться поздно!
Прошу прощения за оффтоп, но я эту фразу частенько в шутку упоминаю, думаю автор знает откуда))) Люблю такие моменты :)
-
думаю автор знает откуда)))
Ищщё бы :)
-
9.3. Ополченец. Ночной Рейд
Скакать ночью по степи – удовольствие ниже среднего! Особенно когда над головой роятся тучи и в небе откровенно громыхает, иногда поблёскивая разрядом молнии. Из ориентиров лишь компасы – потому бойцам приходится прижиматься к командирам, чтобы не растерять друг друга. Так и чешем по волнующемуся травяному ковру.
Поначалу мы шли вдоль Большой Реки, которая сама по себе ориентир надёжнейший. Но теперь свернули к Перевалу, и здесь уже придётся идти чистой степью, ибо жаться к горам небезопасно – всё усеяно камнями, лошади в темноте ноги переломают.
Задумавшись, еду, иногда поглядывая по сторонам. Мне проще, чем другим командирам, я вижу во тьме. Так что моим бойцам потеряться где-нибудь – не светит.
Скачущего посыльного вижу куда раньше, чем он меня.
– Чего тебе?
– Вашего сотника Зубр вызывает!
Поручаю Аласу вести отряд, сам же скачу вслед за посыльным. И на кой ляд я ему, собственно понадобился?
***
Через инфракрасное зрение мне трудновато видеть детали одежды или выражение лиц, но всё-таки понимаю, что Зубр смотрит на меня крайне настороженно и даже смущённо.
– Люди говорят, ты… из магов.
Подавляю в себе смешок, серьёзно отвечаю.
– Есть немного. Что случилось?
Он отводит взгляд, собираясь с мыслями.
– Может, у тебя получится… Где-то тут должен быть отряд с… особым оружием. Пропали, как не было. Видимо в овраге каком-нибудь сидят. Поищи их. У тебя часы есть?
– Да.
– На поиск не более двух часов. При любом раскладе по истечению времени держи путь на Перевал.
– Хорошо, поищу…
Вряд ли я что-то найду в этой мгле, но с другой стороны, почему бы и не попытаться.
Еду и улыбаюсь. Зубр смягчил изрядно, когда меня «магом» назвал. В «народе» меня вообще колдуном кличут. Заслужил, так сказать, почёт и уважуху. И дело вовсе не в Книге Змей, по которой я старательно занимаюсь. О ней как раз никто не знает. Да и про особые свойства топора – тоже.
Репутацию «чернокнижника» я приобрёл за дела никак с магией не связанные – водопровод в лагере сделал, чтобы с бурдюками к источнику не ездить. Потом применил ещё парочку технических новшеств и попал в лапы одного местного царька, который меня зажилил у себя, да так и не отдал.
Прямо как в анекдоте про инженера, попавшего в ад.
– Алло, это Бог. Верни инженера, ему положено в рай.
– Сатана на связи… да ну нафиг, он нам котлы в кои веки починил. Не дам!
– Я на тебя в суд подам! Мои юристы…
– Господи, да откуда у тебя юристы?
Вот по этой логике, я «застрял» в нашем отряде, хотя ехал проездом совсем в другой. Зато мне полсотни бойцов набрали вне очереди, лишь бы остался. Впрочем, это не спасло от статуса «подозрительного» в глазах местных. Впрочем, пока я нужен местному владыке, хрен кто меня тронет, а потому к этой нездоровой фигне отношусь с юмором.
Главное же колдунство началось, когда я решил вводить в систему тренировок сеансы аутотренинга. Давно размышлял над тем как, приучить новобранцев атаковать плотным «рыцарским» строем. Боятся они этого, предпочитают кружить около противника и бить из луков, пока стрелы не закончатся. В копейный бой кидаются, только если противник разгромлен – добить. В этом конечно есть плюсы – потери ниже, но когда бородатые становятся в каре, укрывшись павезами – эта тактика сразу буксует. Стрелы не пробивают деревянные доски насквозь и при этом их запас небесконечен…
Короче, немного поэкспериментировав, я сумел внушить бойцам, что после особого заклинания, они превращаются в стальных огромных чудищ, разносящих всё на своём пути… Получилось! Теперь наоборот, приходится в бою одёргивать, чтобы не таранили всё подряд.
Ну и конечно славой себя покрыл, неувядаемой, в глазах общественности. Даже водопровод их так не возбудил, как «насылание чар на добрых людей». Какие-то шаманы даже проклясть меня собирались, на всякий случай. Надо будет заехать на досуге, спросить – получилось, нет?
***
Сбоку всё ещё пылает Рифша. Я не удивлюсь, если наши подпалили деревянные укрепления бородатых, чтобы дать нам ориентир. Хотя, конечно, не факт. Может, они так прорваться пытаются?
Отвлекаюсь от перевала, вглядываюсь вперёд. Горячий газ, поднимающийся вверх, виден как на ладони. Мне. Костёр горит в вырытой ямке. И скрытно, и в плане горючего экономно.
Сейчас глянем, что за друзья. Не удивлюсь, если это наши потеряшки «градус не рассчитали» пока время коротали в ожидании. Ну – тогда похмелье у них тяжёлое будет. Реконы за дисциплину в армии Д`Шар взялись капитально – болты закручивают, аж стружка сыплется.
Завожу отряд в неглубокую балку. Спешиваемся, прыгаем, проверяя чтобы ничего, не звенело. Отлично! Можно начинать дружественный визит к неизвестным туристам.
Злой степняк ползёт – с дротиком в зубах…
Шутка. Дротики за спиной. За мной ползут бойцы. Передвигаемся медленно, чтобы не шевелилась высокая трава, которая здесь прямо как на лугу. Много длинных стеблей, торчащих над остальной растительностью, приходится следить, чтобы не раскачивались.
Перед нами небольшой холмик, метра два высотой. Заползаю туда и, раздвинув зелень, пытаюсь разглядеть, кто там, у костра греется.
Это непросто. Огня не видно, и силуэтов тоже. Ночным зрением особо не поглядишь, в теплоте костра всё видится размытыми пятнами. Видны только лошади, тихо пасущиеся неподалёку, а ещё телега прямо за костром. Ну, хоть что-то
Надо проползти ещё хотя бы метров десять, между холмиком и костром. Да так, чтобы никто спохватился. Порывистый ветер, начал доносить сюда обрывки разговоров. Жертвую минутой времени, чтобы послушать. Нет, я не надеюсь отсюда различать, что они там говорят, но есть шанс понять, КТО говорит. По диалекту.
Не ванскерри. Совсем другой говор. Всё-таки степняки. Но не «наши», а кочевники. Плохо! Добавляет морально-этических трудностей. Может, эти демоны к войне никаким боком – воду например, ищут, или новое пастбище высматривают…
Но нет! Через пару минут вижу возле пламени, две лежащие человеческие фигуры. Присмотревшись к позам, положению рук и ног, понимаю, что они туго связаны. Движения вялые – похоже, сильно избиты.
Всё ясно…
Продолжаю ползти, мысленно молясь Чёрному Жеребцу, чтобы кочевники не отвлекались от своей болтовни. И к счастью они продолжают тереть за жизнь, иногда взрываясь приглушённым дружным смехом.
Вот он, момент истины. Лежу в десятке шагов от потрескивающего пахнущего сладким дымком костра. Врагов – двенадцать штук. Типичные кочевники в соответствующей одежде. Спать видимо планируют утром, пока же сидят, ночь коротают. При себе только неизменные сабли и дротики. Минимальный «жентельменский набор». Кони бродят шагах в десяти от костра. Копья и луки, сложены и укрыты чем-то. Впрочем, обольщаться не стоит, всё это в боевую готовность привести – дело пары секунд.
Ругаю себя, что с собой взял лишь четверых бойцов. Сейчас бы налетели роем и всего делов. Но придётся по-другому. Чтоб если раз, то уж навсегда…
Достаю из подсумка небольшой пакетик. Не магия, но химия! По действию схоже с пропитанной бензином ветошью. Мы эту штуку применяем, для поджога степи, в случае преследования. Прямо хоть в рекламу – мы собрали эти травы со всех уголков бескрайней степи только для вас!
Кочевники снова зашлись в глухом хохоте. Правильно, подыхать надо весело.
Осторожно отстёгиваю тул с дротиками, тихо выкладываю их перед собой. У моих бойцов дротиков нет, сабельки пока в ножнах, чтобы сталь ненароком не блеснула. В этой игре я разводящий.
Ну что ж… поехали…
Осторожно встаю на одно колено, примеряюсь и со всей силы швыряю свёрток в сторону костра. Получи, фашист, гранату! Тут же падаю ниц, как перед великим божеством.
Вспышку видно, даже прикрывшись рукой. Титаническое пламя вырывается из мешочка, как джинн из горшка. Рёв пламени заглушается отчаянными воплями. Глаза кому-то уже не послужат…
Вскакиваю на ноги, зубы сжаты, зрачки расширены. Пробегаю оставшийся десяток шагов, и с ходу вбиваю дротик в первого, стоящего на ногах. Испуганно вскрикнув, тот завалился назад. На катающихся по земле и вопящих не смотрю – позже… Пришпиливаю ещё одного, тушащего свою ногу. Выхватив топор, с криком проламываю щит четвёртому, разваливая башку в мохнатой шапке.
В следующий миг в уютное разбойничье логово, ворвались мои бойцы. Шум крики, ругань и хлюпающие звуки прорубаемой плоти…
Перепрыгиваю костёр, помню, что кто-то ушёл во тьму, к коням.
Где они?
Первого вижу сразу – одежда тлеет, сам держится за лицо, воет как бешеный собак и, петляя, бредёт в никуда.
Второй! Второй где?!
В меня летит нож. Кувырком ухожу в сторону, перекатившись, вскакиваю с дротиком наготове. Враг влетает в седло, и успевает пришпорить коня, прежде чем мой отчаянный бросок, вбивает ему дротик в бок.
Закричав, он вываливается из седла и, зацепившись ногой за стремя, волочится по земле, не переставая орать. Конь ускоряет ход, утаскивая его за собой. Вскоре весь табун растворяется в чёрной мгле. Заходящийся крик ещё долго слышен из густой черноты.
Тяжело дыша, возвращаюсь назад, старательно вглядываясь в ночную шелестящую степь. Всё? У костра бродят бойцы, затаптывая усилившееся пламя, и осматривая трофеи. Вроде бы всё. Хотя нет… снова слышу всхлипывание. Тот, что бродил кругами, всё ещё дымится и куда-то ползёт. Ветер несёт от него сладковатый запах палёного мяса. Судорожно сглотнув слюну, подавляю тошноту. Достаю топор, поворачивая обухом. Чтобы не пачкать…
***
– С…спаси…бо… – лысый битюг с тонкими азиатскими усиками, и качественно разбитой рожей, тяжело дышал, массируя себе конечности. Ему уже сунули флягу, дали напиться и теперь он восстанавливал дыхание. Спеленали их от души, второй вообще валяется без сознания.
– Орудия… – прошептал лысый, срываясь на кашель – орудия где?
– Вот эти… штуки?… – неуверенно сказал один из моих парней, подсвечивая себе импровизированным факелом, из трофейного копья, обмотанного куском шерсти.
– А ну, дай глянуть.
Честно говоря, я разочаровался. Думал и впрямь, они пушки приволокли. А это всего лишь двухэтажные платформы, соединяющие одним спуском, по пять арбалетов на этаж. Всего их на телеге лежало десять. Мы иногда их применяем. В засадах. Аналог мушкетного залпа – плотный, убойный, по вражьим рядам проходит как коса. Но на кой чёрт они тут нужны?
Впрочем, задача выполнена, пора валить назад.
***
Над головой гулко бахает – работает «небесная артиллерия». Сейчас ещё «небесный водоканал» подключат. Время от времени падают тяжёлые крупные капли. Дождя пока нет, но, сволочь такая – будет! Это разом сводит на нет и нашу скорость, и главное оружие степняка – лук.
Поэтому мы торопимся. Вражьи позиции прощупаны наспех, «фронт работ» нарезан абы как. Впрочем, это не трагедия. Один чёрт, половина бойцов всё перепутает, а вторая – потеряется.
Наши с Аласом кони стоят на холме. Внизу огни костров. Это тылы армии Фирдсвейна, которая сейчас на перевале держит Рифшу, запирая наших на вершине холма.
Насколько можно понять, тут в тылу бойцов немного и опасности из степи они не ждут.
Разорванное небо, светится молниями. Громыхает уже часто и много. Ливень начнётся с минуты на минуту. Впрочем, атака начнётся раньше.
Ночной уютный шелест разорвало в клочья десятком труб. Ревёт так, что лошади пугаются. Мы стоим на месте, хотя нервы, как струна, требуют рывка вперёд. Ждём сигнала.
– Смотри! – восклицает Алас, глядя на небо.
Над нашими головами внезапно проносится сотня пылающих огоньков. Арбалетные болты, пущенные спасёнными нами «катюшами» мчатся огненным смерчем над головой. К каждому болту прикреплён подожженный мешочек с разрыв-травой. Пламя сжигает болты ещё до падения на землю, дугообразная траектория резко обрывается и метеоритный дождь превращается в огненный водопад.
Огнепад!
Вот это и есть сигнал. Для варваров – обгадиться. Для нас – атаковать. Вижу, как там впереди в свете костров виден дым от влажной травы. Кое-где загорелись большие шатры. Между многочисленными огоньками мечутся перепуганные силуэты.
АТАКА! ВПЕРЁД! УРРАААААА!
Издавая рёв сотен глоток, мы срываемся с места. Топот копыт перемешивается со свистом летящих стрел. Два-три выстрела и лук резко сменяется копьём или саблей. Кругом летят подпаленные мешочки с разрыв травой. Для усиления паники.
Вот уже слышен чей-то предсмертный вопль. Соседи мчатся стреляя из луков во всё, что шевелиться. Мои парни уже идут лавой с копьями наперевес. Вижу бородачей, сбивающихся в кучу, укрывшись щитами, утыканными стрелами. Наши клиенты! Поворачиваем туда, и разгоняемся. Ещё! Карьер! Враги в ужасе. Прячутся за щитами, пытаются выставлять редкие копья. Бородатые рожи искажены страхом и безмерным удивлением – они не верят, что степняки способны на «копейный таран».
БАХ! Почти одновременный глухой треск удара, захлёбывающиеся от ужаса вопли, воинственные крики и хрип лошадей, вынужденных бежать по распластанным телам.
А высоко над головами проносится второй поток огненного шквала. Это уж не по лагерю, а чуть дальше. Тех, на перевале пугать. Точнее привлечь сюда, спасать свои тылы от разгрома. В общем, оружие на дальних дистанциях исключительно психологическое. Но работает! По себе знаю… нас как-то такой штукой по ошибке «накрыли». Никого даже не ранили, но перепугали основательно. Даже сейчас в гуще мясорубки, отбивая вражеские удары и заваливая очередного врага, мы все нет-нет, да глядим на небо, в котором снова появилась сотня пылающих стремительно приближающихся «звёздочек».
-
Дождь лил как из ведра. Даже не верится, что полчаса назад тут было самое настоящее огненное представление. С песнями, плясками и прыжками через костёр. А теперь всё – падающая с небес вода стоит стеной. Звуки утихающего боя, и далёкие крики преследователей глохнут в сплошном шелестящем шуме. И хорошо. Для нас.
Лук спрятан в колчане, чтобы не промокнуть. В руке сабля. Ночным зрением вглядываюсь в горизонт, пытаясь понять «куды бечь»? Рядом фыркают лошади бойцов. Тут и мои люди, и прибившиеся с других отрядов. Всего человек триста. Что с остальными ополченцами – думать как-то не хочется. Поэтому не думаю, поглощённый выживанием, себя и отряда.
Все молчат и смотрят на меня. В кои-то веки репутация «колдуна» и «чернокнижника» приносит пользу. Люди уверены, что живы только благодаря мне. Отчасти оно так и есть, потому что причина успешного прорыва – в хорошей управляемости отряда, на которую я в своё время убил массу времени и сил.
Движимый интуитивным порывом, спрыгиваю мокрый травяной дёрн. Прижимаю голову к земле. Мои бойцы замерли неподвижно, запрещая коням малейшее движение. Они надеются, что я смогу увести их от «баталий» противника прущего с перевала гигантской толпой.
Стоящие под Рифшей отряды ванскерри, блокирующие «первую армию», увидев свои пылающие обозы, решили видимо, что попали в хитрую ловушку. И началась дикая паника. По большому счёту, войска Фирдсвейна – это сборная солянка из отрядов феодалов, каждый из которых побаивается короля, и хочет вдоволь пограбить. Сочетание страха и жадности делают их относительно управляемыми. Но сейчас, когда каждый решил что его задница в беде, «войско» превратилось в судорожно драпающее стадо. Мы, едва вырвавшись от «тыловиков», оказались на пути этой биомассы и потому усиленно маневрируем, чтобы не попадаться на глаза.
Мокрая трава оказалась холодной, но сейчас это даже было приятно, ибо жарковато в доспехах. Прислоняюсь к земле, закрываю глаза. Слышу не только рябь от копыт, но и голоса, крики… мне кажется, я даже чувствую эмоции тех, кто идёт и скачет. Очень уж по-разному они это делают. Вот те, кто левее нас двигаются уверенно, многие на конях. Земная дрожь исполнена злобы и жаждой убийства. Правее же, идут пешком и не единым кулаком, а вразброс. Боятся! Неуверенно очень идут.
Вскакиваю, запрыгиваю на коня. Идём вправо! Там видно будет. Должны же они закончиться когда-нибудь!
– Огонёк! – говорит кто-то и все возбуждённо зашептались. Ух, ты! Это же сигнал точки сбора! Как мы его называем – прожектор.
– Не забыли нас, – усмехаюсь, трогаясь с места. – За мной, ребята! У наших там чай остывает, а мы тут грязь месим…
10 Иду на Вы!
Погода, вызверившись, всё же решила не лишать людей удовольствия залить мокрое поле своей кровью. Сверху подул сильный ветер, и посветлевшее небо начало стремительно очищаться. Восходящее за нашими спинами солнце отсвечивало от вражеских шлемов, доспехов и клинков. Запах влажной свежести накрыл нас с головой, и кругом стояла такая тишь, что слышно было, как воет ветер и шелестит трава. Потому что никто не кричал, не бил рукоятью о щит, не бряцал доспехами. Обе стороны стояли, молча, угрюмо глядя друг на друга. Бой с перевёрнутым фронтом означает только одно – бежать некуда. Или мы, или они – без вариантов.
Ванскерри относительно недавно навели порядок и выстроили армию для боя. Они уже поняли, что их обманули, что «первая армия» вырвалась из западни и строится у подножия перевала, а потому пока даже не пытались атаковать, сосредоточившись на построении своих войск.
С другой стороны, воины Д`Шар только сейчас поняли, что враг намного превосходит их числом. Там, в узких каменистых проходах и бревенчатых баррикадах несчастной Рифши это было неочевидно. Здесь же в чистом поле вражеская рать казалась просто уничтожающе огромной. Высокие бородатые пехотинцы, с боевыми топориками, обтянутыми кожей щитами, кольчугами поверх прочных кожаных доспехов, покрывали собой поле, сколько хватало глаз. Они были разбиты на баталии, по три линии каждая. Перед пехотой кучковались лучники, рассеянной цепью. Позади всех виднелись силуэты тяжёлых кавалеристов – в основном наёмников, хотя хватало и бледно-зелёных «ведьмочек»-виккави с диковинными шлемами.
Перед лучниками стояли полуголые берсерки с огромными топорами. Вопреки сложившимся стереотипам, никаких зверских рож они не корчили, глядя на нас истинно варварским спокойным равнодушием. Звереть они начнут в бою.
Напротив, стояли мы. Подняв копья и ёжась на непривычном высокогорном ветру, сотни и сотни бойцов Д`Шар держали строй, готовясь защищаться. О нападении не могло быть и речи. Главная ударная сила армии – конница в этой грязи оказалась почти бесполезной и её спешили, поставив в общий строй.
К своему удивлению понимаю, что далеко не все пехотинцы – спешенные конники. Есть и простая пехота – новый для степной страны вид войск, ибо «скорпионы», «жабы» Сингала и прочие «мастера меча» предназначались исключительно для охраны господ и штурма, или обороны городских стен. Эти же с латными нагрудниками, длинными копьями, сингальскими шлемами-саладами выглядели очень непривычно. И их было много. Умом я понимаю, что для осады пехота и нужна. Но искренне удивлён, что реконы за такой короткий срок смогли создать полноценные пехотные подразделения. В прошлую войну я их не видал. Что ж поглядим, чего они стоят.
. Наши многочисленные лучники, стоят, вклинившись между баталиями пехоты, перед ними стоят щитоносцы, прикрывать от ответных залпов. Ещё часть спрятана «этажом выше», на каменных террасах. Я их вижу отсюда, но противник вряд ли. Будет им сюрприз.
И только ветер бегает между двумя сторонами. Мокрый и холодный.
***
Сижу на высоком камне, кутаясь в мокрую одежду! Рядом пытается пастись конь, выбирая редкие былинки на каменистом грунте. Мои люди ёжатся и молчат. Мы на правом фланге – единственная конница во всей армии, которой позволили остаться на лошадях. Оно и понятно – в такой грязи от конницы мало толку. Преимущество тяжёлого всадника – в сочетании массы и скорости. Сейчас об этом нечего и думать, грунт глинистый, вязкий. Но напротив нас, есть большая каменная россыпь, языком, лежащая посреди степи на длинной где-то с полкилометра.
Поэтому для двух сотен ополченцев и конников Равенстерна сделали исключение. Насмешливо осматриваю синие ряды. То Серёга удивится, что я ещё жив. Если, конечно, он сам уцелел.
Ко мне подъехали два равена-офицера. Одного узнаю сразу – Серёга. Даже в таких условиях, он ухитряется выглядеть пижоном. В глазах бездна удивления.
– Ты это… как…
– Как выжил? Не знаю, – честно признаюсь. – Сам-то как?
Ворон спрыгнул с коня, подошёл к камню, хмуро посмотрел вниз, где стояли степняки.
– А? – он словно спохватился, – да нормально у меня всё. Через неделю контракт закончится, можно будет увольняться.
И он со своим спутником затряслись нервным смехом. Присоединяюсь. Я тоже не прочь «подать заявление». Вот беда – варвары не дают.
Сверху, к нам спустилась кавалькада из шести всадников. Главного узнал сразу – Тимур. Насколько я помню, он был заместителем, но главный не то погиб, не то проштрафился. Не знаю, короче. Но так или иначе, главный теперь Тимур. Меня это и радует и настораживает. Он конник, до мозга костей. Здесь же почти всё войско – пехота. Ну да ладно, будь что будет…
– Привет, герои! – поздоровался он. – Времени мало, буду краток. – Напротив вашей позиции, каменистый грунт. Это, думаю, вы уже увидели. Позади вас дорога к нашим лучникам, и враг наверняка захочет пройти по ней. Этого допустить НЕЛЬЗЯ. Если враг доберётся до вон тех террас, с нами будет всё кончено. С вами тоже.
– Ясно, командир, – киваю, – Только нас тут с гулькин нос. Если полезут оптовыми партиями, можем и не сдюжить.
– Любой из во-он тех парней может заявить тоже самое, – серьёзно сказал Тимур. – У вас задача чуть проще – не дайте им проскочить туда быстро. Задержите насколько сможете, я от вас большего и не прошу… Главным будет Тим.
– Это ещё почему? – набычился Ворон.
– Потому что приказ такой СЕРЁЖА! – угрюмо сказал Тимур. Ворон побледнел, перекосился в лице, как говориться «от правого уха до левого колена» и даже сделал шаг назад. Он ведь абсолютно был уверен, что никто не знает о его «земных» корнях. Ворон свирепо посмотрел на меня. Пожимаю плечами.
– Не я!
– Не он, не он – на губах Тимура появилась усмешка.
– А кто? – искренне спросил Ворон, вызвав у реконов приступ смеха.
– Тот же, кто прирежет тебя во сне, если ты нас подведешь, – ответил всадник, стоящий рядом с Тимуром.
– Я сказал твоим офицерам, – продолжил Тимур, – что после боя вы получите жалование за всех, кто служил в начале кампании, и отправитесь по домам.
Сдерживаю улыбку. Тонкий намёк. Вздумай Ворон поднять бунт – свои же солдаты его на копья и поднимут. Равены жаждут денег, а здесь, даже грабить некого…
– Я понял, – выдохнул Сергей, после короткого напряжённого раздумья.
– Рад за тебя, – лаконично ответил Тимур. – Удачи!
Развернувшись, они удалились вверх по склону. Здесь на каменистом подъеме не так уж много путей-дорожек, приходится изрядно петлять.
-
10.1 Иду на Вы! Битва у перевала.
Первыми ожили варвары. Медленно и ритмично, они начали бить рукоятками своего оружия по щитам. Удары глухо отражались эхом над нашими головами, превращая стук в беспрерывный каркающий грохот. Потом кто-то из них заорал героическую песнь, пара тысяч глоток подхватила, и они начали прокрикивать свои куплеты, словно пытались нас ими оглушить.
Наши молча стояли и ждали. Мне такое спокойное ожидание нравится куда больше, чем истеричное воодушевление варваров. Оно в отличие от воплей и криков – настоящее. Отступать нашим некуда, позади скалы. От единственной дороги на перевал, их отделяет россыпь из валунов. Поэтому подбадривать никого не надо, всё равно придётся сражаться.
Тимур сознательно загнал армию в ловушку, чтобы склонные к «манёврам» степняки не разбежались. Проход на перевал он «прикрыл» нами и наёмниками, прекрасно зная, что «убежать вверх» у нас вряд ли особо получится и волей-неволей, мы какое-то время будем сдерживать рвущихся врагов.
Между тем напряжение нарастало. Варвары били по щитам всё сильнее, доводя себя до яростного исступления. Ожили берсерки, начав свои жутковатые танцы, заводящие остальных. Степняки, не выдержав такого психологического прессинга, тоже начали свистеть и вразнобой выкрикивать оскорбления.
Со своей скалы вижу как Тимур – блестящий, словно новогодняя ёлка – подъехал на стыке между центром и правым флангом, что-то громко крикнул в сторону варваров. Стоящие возле него бойцы грохнули от смеха, и по нашим рядам поползла волна – соседям пересказывали шутку, хохотали, и передавали дальше. Нам её тоже проорали, перекрикивая вражье пение – Тимур крикнул варварам, что они поют куда хуже, чем бегают. Так себе шутка, но мы ржём аки кони, и мчимся пересказать равенам, которые тоже заходятся в хохоте и начинают громко свистеть.
Прелюдия, полная грохота и криков, резко оборвалась. Что-то дрогнуло в рядах варваров, словно сорвавшись с грунта, медленно пошла вниз огромная лавина. Стук, шум и гам прекратились. Первые ряды, держа строй, укрывшись щитами, двинулись на нас, поглотив собой берсерков, тоже спрятавшихся от неизбежного обстрела. Словно перекатывающаяся волна, полчища ванскерри ряд за рядом, приходили в движение. Метрах в пятидесяти от идущих на нас, стоят как бы не столько же. Им тут места для драки не хватает. Ещё один плюсик нашему полководцу.
Забираюсь повыше на камни, напряженно вглядываюсь в происходящее. Почему наши не стреляют? Варвары в зоне обстрела едва ли не с самого начала!
Причина становится ясной, когда ванскерри проходят с десяток шагов. Позади них остаются вражеские стрелки, досель прятавшиеся за щитами пехоты. Сбитые в довольно плотную массу, они готовятся стрелять через головы своих, благо те идут медленно – с трудом удерживая строй. Времени у лучников минуты полторы.
В это время наши стрелки, на террасах встают во весь рост и поднимают луки. Я даже слышу через гул и грохот шагов, как скрипят натягиваемые жилы.
Шух! И сотни стрел по дуге пролетают над наступающей пехотой и обрушиваются на открывшихся вражьих стрелков, не успевших выпустить ни одной стрелы. Словно тяжёлая утыканная шипами ладонь, со всего маху врезала по плотной толпе, буквально раздавив её. Пехота ванскерри этого не видит, более того, они начинают хохотать во всё горло, думая по ним не попали. …
Поправляя прицел наши «высотники» бьют снова и снова по той же самой площадке. Со стороны вражеских стрелков, слышны истошные вопли, шум и паника. Они пытаются рассыпаться, кто куда, спотыкаются и мешают друг другу. Некоторые всё же начинают стрелять, но их очень мало! Жиденький поток стрел вызывает скорее смех, чем страх.
Треск и лязг сотен доспехов, рёв множества глоток, всё ближе бородатые морды, надвигающиеся словно таран…
…прямо на рассыпанные повсюду «ёжики». Наши же замок пришли штурмовать! Наверняка для блокирования вылазок держали при себе эти штуки. Вот и пригодились. Хотя наверно не так хорошо, как могли бы – ежики, увы, легко вдавливаются в мокрую землю и далеко не всегда протыкают кожаный «сапог». Тем не менее, в первых рядах слышны крики боли и заметна начинающаяся давка. Войско не может остановиться, и упавших просто давят, устилая ими ковёр. И в этот самый миг, на сцену выходят лучники «ближнего боя», стреляющие не так далеко, зато быстро. Вклиненные в ряды пехоты в четырёх местах, они поднимают луки и начинают обстрел. Прямо никто не стреляет, бьют перекрёстно, наискосок, что немедленно приводит к потерям даже среди «стены щитов».
Мины окончательно делают своё дело, не так ущербом, как страхом. Варвары тормозят, пытаясь смотреть под ноги, и в тоже время с «диагонально противоположного» направления по ним прилетает одна стрела за другой. Вижу что далеко не все щиты «первой линии» утыканы стрелами, что означает постоянную их «смену» вместе с владельцами.
Крики вопли и шум заполоняют собой всю окрестность, многократно отражаясь от возвышенностей. Армада варваров уже споткнулась, и прёт вперёд только потому, напирают задние ряды. Пикинёры первого ряда опустили пики, готовясь встретить бородатых, до которых осталось всего лишь два десятка шагов.
И в этот момент лучники на террасах прекратили избивать своих «коллег». Может потому, что те уже и близко не походили на боевую единицу, превратившись в разбегающееся изрядно прореженное стадо. А может, им приказали бить по тому, кто опаснее. И они бьют! Каждые десять-пятнадцать секунд небо чернеет от тучи стрел. Напирающие задние ряды теперь на своей шкуре познали фунт лиха. Щиты, словно пятнистая дырявая крыша, колышутся над головами под беспрерывным дождём из стрел.
Видны перекошенные страхом лица. Наши поднимают пики, по рядам прокатывается звериный дикий рёв. Спешенные «тяжеляки» несмотря на всю свою неуверенность, грозно помахивают саблями и палицами. Такое впечатление, что всё это для подбадривания стоящих рядом лучников. Те могут броситься бежать при подходе врага. Но закованные в броню «тяжеляки», воинственные копейщики и командиры, сверкающие сталью в утреннем свете, как бы говорят им – мы с вами! – и лучники остаются на своём месте, продолжая расстреливать бородатых едва не в упор.
Что-то сломалось среди варваров. Передние ряды теряют скорость, едва не замирая за пять-шесть шагов к пикам. Их некому подбодрить – командиров, похоже, выбили. Каждый шаг сопровождается уколами «мин», и к тому же по ним в упор лупят стрелы. Задние ряды больше не напирают, они сами прячутся за щитами от обстрела и медленно погибают. Песнь и боевые кличи сливаются в один истинно звериный рёв. Напряжение достигает своего накала – сейчас окровавленный зверь, придёт в полную ярость и, презрев страх, бросится на своих мучителей…
Но нет. Слышён жуткий рёв их труб. И уже не волнами, а смятой толпой, ванскерри начинают свой отход, сопровождаемые тучей стрел и оглушительным свистом степняков. Первая армия беснуется, изрыгая из себя сотни проклятий и оскорблений. Варвары молча, отходят, прикрываясь щитами, стараясь не упасть на заваленную обезображенными телами землю…
***
– Ну, чё, шайтанама! – нервно смеётся Серёга. – Ещё пару таких атак, и можно по домам!
Стоящие рядом равены и мои люди тоже посмеиваются, обмениваясь впечатлениями от увиденного. Сам криво улыбаюсь, ни на кого не глядя. Я буквально мокрый от пота, кисть сжимает до боли с рукоять сабли, зубы стиснуты. Всё-таки тяжкий это труд – наблюдать, как твою судьбу решают другие…
В рядах победителей расслабухи не наблюдается. Спокойно и деловито, собирают стрелы, добивают раненых под их вопли и проклятия, пытаются вытащить «ёжики» из под тел, и уложить сверху. В общем, работают – обольщаться победой никто не собирается. Морские и речные пираты при всей своей косности переходящей в тупость, за века грабежа сопредельных территорий, накопили большой опыт тактических решений. В основном в виде саг и песен, которые каждый из них знает едва ли не с детства. Так что наверняка сейчас они что-нибудь поменяют в консерватории и повторят.
– Так чего звал то? – спросил Ворон, не забыв поддеть. – Босс! Биг босс!!!
Игнорирую шутки уязвленного самолюбия, поворачиваюсь к собравшимся. Все они десятники, мои и Ворона.
– Смотрите туда, на задние ряды! Видите, кто там идёт.
Сощурившись, сосредоточившись, народ всматривается в дальнюю муть перестраивающейся армии Фирдсвейна.
– Конники, – подсказывает им Алас, самый зоркий из нас.
– Вот именно! – говорю, – Тяжёлая конница. Они держали их позади пехоты, в резерве видимо. Но сейчас, когда узнали о террасах, попытаются нас атаковать и прорваться к лучникам.
– Ну и что? – вопрошает Серёга, – мы и так знаем, что они ударят.
– Да! Но они не знают, что ударим мы!
Предупреждая массу возражений, громко продолжаю
– Тут трудно будет сдержать врага. Даже укрыться негде. Надо ударить первыми и вынудить их отказаться от атаки. Хотя бы время потянуть. Если второй натиск пройдёт как первый, с третьим, думаю как-нибудь и без лучников совладаем. Но сейчас надо не дать им атаковать!
Серёга словно «поймал Наума». Прищурившись, поглядел на меня, потом переглянулся со своими и сказал
– Нам надо минут пять, посоветоваться.
– Только не затягивайте! – говорю, и они тут же удаляются.
– Чего это они? – удивился Алас.
– Совет держат… отмахиваюсь, – у равенов военная демократия. Он им просто так приказывать не может. А вот я могу! Так что слушайте и подсказываете.
И прямо на камне, раскладываю кусочки щебёнки, показывая свой взгляд на предстоящую контратаку.
-
Внизу возле вражеского лагеря виднеется море людских голов. Оно колышется, перекатывается волнами и шумит сотнями разных звуков. Ванскерри стоят тремя «слоями» по нескольку линий каждая. Уже без берсерков, дуделок, сопелок и прочих инструментов морального подавления. Только пехота, только топор! Самыми первыми идут бронированные парни держащие большие щиты-павезы. За ними идёт лёгкая пехота, – подавляющее большинство войска.
Второй «слой» заполнен степняками. Судя по одежде, это не «наши», а кочевники, которых ванскерри наняли для разорения земель на пути к Торбе. Они сидят на своих маленьких крепких конях и беспокойно осматриваются. Вряд ли эти черти ждали, что их «применят» таким вот неестественным образом. Со своей стороны могу за них лишь порадоваться – вместо унылого ограбления деревень и скучного отлавливания визжащих баб, им предстоит весёлая ловля «на грудь» стрел оптовыми партиями. А если повезёт, то и сеанс стрижки с массажем в плотном рукопашном бою. Туда, как говорится и дорога. Лошадок, правда, жаль. Плотное построение им очень не нравится, взбрыкивают, жалобно ржут. Но всадники жёстко осаживают их, ибо пешком драться не хотят. Кочевник без коня пуглив и жалок. К тому же они низкорослые, большинству бородатых по плечо будут. Поэтому от них пеших, толку никакого. О боевом духе своих «степных соколов» ванскерри позаботились на совесть. Конные стрелки, плотно «упакованы» в формацию, прижатую по бокам тяжёлой кавалерией «виккави», а сзади «плитой» пехоты третьего слоя. Наверняка все окружающие имеют приказ рубить в капусту любого степняка, который попытается удрать.
Интересно, почему они не набирают бойцов из земель Нал Тара? Они были бы на порядок адекватнее. Или бородатые прошлись там так, что теперь, и набирать некого?
Мы с Серёгой стоим на высокой скале и осматриваемся.
– Маловато их… – Ворон скептически смотрит в сторону наших «баталий». – До темна не продержатся… Слышь Тим, давай майнём отсюда.
– Что, наших бросим?
Он аж удивился.
– С каких пор реконы стали нашими?
– Тут большинство «землян» не реконы, а бывшие «тени», – возражаю, – вроде нас с тобой.
– Не вроде! – категорически возражает он. – Мы с тобой реконам не присягали.
– Однако нанялись, – настаиваю я, – а договор надо выполнять.
– Да ладно тебе, – морщится он. – К вечеру их уже и в живых никого не останется. Я знаю обходной путь через Тулвар. Могу хоть сейчас провести.
– Хорошо, – говорю, продолжая осматривать вражескую армию. – Когда стемнеет, ты со своими людьми попробуешь свой обходной путь. Я скажу, что не смог тебя остановить.
Серёга тихо смеётся.
– Думаешь, ты сейчас сможешь меня остановить?
Пожимаю плечами.
– Думаю… что мой топор умеет пробивать любую броню. И если надо будет, я тебе шлем твой козырной до самой жопы располовиню.
И смотрю на него с самой милой улыбкой, на какую только способен. В глазах Ворона мелькнул тщательно подавленный страх.
– До тебя многие пытались… – процедил он сквозь зубы.
– И ведь у кого-то получится... А вдруг у меня? К тому же наверху, в руинах Рифши, перед твоими тропами сидит «заградотряд» из раненых. Там и проулки узкие и «залповые» арбалеты стоят. Не пройдёшь ты там.
– Пройду… – упрямо твердит Серёга. – Мы где угодно пройдём!
– Я уж не говорю о твоих офицерах, – продолжаю, – которые надеются получить свои деньги.
– И получат, – серьёзно сказал Ворон. – Казна в лагере! Лагерь в Рифше.
– Не факт, – возражаю. – Тимур в прошлые разы казну всегда таскал с собой. Так что она, скорее всего там, внизу.
И грубой кожаной перчаткой показываю на боевые порядки «первой армии».
– Чего-то не верится, – буркнул Серёга, попытавшись изобразить скепсис. Однако боевой задор, как-то поугас.
– Да и не верь! – фыркаю насмешливо. – Я же под командованием Тимура всю войну провоевал. Мне от твоей веры не жарко и не холодно. Казны там нет, а вот, засада есть. Для тебя, наверняка, что-нибудь приготовили.
Настроение у Ворона окончательно испортилось, на лице отразилась печать задумчивости. Несколько секунд он стоял, неподвижно, под порывами прохладного ветерка, потом ожил и неожиданно сменил гнев на милость.
– Ладно, будь, по-твоему! Поскакали что ль? А то парни наши скучают уже.
– Да… – киваю, подозрительно окинув его взглядом. – Действительно пора…
***
Мы спускаемся тремя колоннами. В центре идёт тяжёлая конница равенов. Их мало, всего три десятка, но должно хватить. По флангам жмутся мои ополченцы, разделённые на два отряда. Левую колонну веду я, правую – Алас. Позади нас рысцой бегут горцы-наёмники. У них задача одна – прикрыть наш отход, если понадобится.
Не могу отделаться от ощущения «вырвиглазности» сочетания степняков и рыцарей. Утешаю себя мыслями, что мы не на конкурсе красоты.
Перед нами несутся ещё около сотни конных лучников, под командованием Миши – все ополченцы разных отрядов, пережившие ночной прорыв. Брать их под своё командование не могу – нарушится управление, ибо двигаться синхронно по команде, они не обучены. Зато парни прекрасно подошли на роль застрельщиков. Тихо пройдя за скалами, они набрали скорость и выскочили, внезапным спуском приведя противника в полный восторг. Рассыпавшись лавой с гиканьем, да свистом, ополченцы начали кружить около противника, засыпая его стрелами со всех сторон. До нашего спуска оставалось секунд двадцать.
Однако вся эта катавасия была вознёй в песочнице по сравнению с тем, что началось левее. Оттуда послышались жуткие вопли рожков – я аж вздрогнул, несмотря на подшлемник – и живая лавина двинулась к плотной «линии» баталий «первой армии», ощетинившихся пиками. Оглушающий рёв труб дополнился криком сотен глоток. Трепетали многочисленные знамёна, громко чавкала грязь под сапогами. Ванскерри на сей раз, подойти не спешили, укрывшись щитами, глядя под ноги, они пинками откидывали колючие «мины».
Зажатые между рядов кочевники, поняли, что главная опасность для них – на террасах. Поэтому старательно засыпают «верхний этаж» сотнями стрел. Что происходит на террасах, не вижу, но слышу радостные вопли варваров. Ответных выстрелов не замечаю. Может потому, что ванскерри ещё не подошли к «красной линии». Надеюсь, что это так…
Бородатые затягивают какую-то песню. Их так много, что кажется, будто это не люди, а коричневая с металлическим блеском лава прёт на пульсирующую живую линию наших войск.
Разгон! Лошадей увлекает вниз спуск, и мы несёмся как ветер. Тропа изрядно расширяется, теперь места хватает всем. Скачу с луком наготове, высматривая внизу подходящие цели. Мимо проносятся редкие деревца, повсюду высятся каменные кручи. Справа мелькают синие спины скачущих конников Равенстерна. Мощные кони в синих же попонах разгоняются – довольно резкий спуск вынуждает их увеличивать скорость. Чёрные тяжёлые копья всадников грозно опускаются параллельно земле.
… Отряд Миши свою роль выполнил, внёс в ряды противника смятение и отвлёк на себя внимание. Стоящие внизу варвары сбились в кучу и укрылись за большими щитами, утыканными стрелами. В неосторожных степняков, подъехавших слишком близко, полетели маленькие, но отлично сбалансированные топорики. Потери уже были с обеих сторон. К вражеской пехоте быстрым шагом подходят их лучники, иногда постреливая по носящимся туда-сюда степнякам. Между ними и пехотой всего шагов тридцать. Метрах этак в пятистах, туда же через грязь продираются конники. Они были вынуждены ждать, пока выстроится пехота, и задержались.
В общем, противник, существенно превосходя нас и по пешим, и по конным, тем не менее, располагается в слишком интересной позе, чтобы реализовать своё численное преимущество. А мы – уже вот они!
Мах рукой – мои степняки начинают обгонять равенов. Теперь мы идём как бы полумесяцем. Жаль, пыли нет, хотелось бы скрыть «тяжеляков». Ну да ничего, мы её сейчас тучей стрел заменим.
Слева слышу чудовищный треск и грохот. Рывком головы выхватываю несколько эпизодов начавшейся битвы. Террасы активно забиваются стрелами. Отсюда я даже их вижу – там стоят деревянные щиты, и лучники прячутся за ними, стараясь огрызаться как можно чаще. Правда, исключительно по степнякам. На вражью пехоту у них не остаётся ни сил, ни времени.
Зато наши провели быструю и удачную контратаку – подбежав ближе к первым рядам варваров, закидывают их десятками дротиков, предельно утяжеляя павезы, а порой и разрушая их. В любой просвет в щитах немедленно летит стрела – стоящие рядом лучники прикрывают метателей дротиков. Наконец, сделав своё чёрное дело, пехотинцы сматываются. Варвары рычат от злости, но наказать наглецов некому. Кочевники, стреляют по опасной для них террасе, и плевать они хотели на всех остальных. Павез становится гораздо меньше. Лучники, расположенные наших баталий, продолжают забивать атакующих «кинжальным огнём». Благо те, идут медленно из-за «мин».
Больше ничего не вижу. Некогда! Машу рукой.
Залп!
Мы выпускаем тучу стрел. Бьём перекрёстно, справа налево и наоборот, чтобы врагам труднее было «ловить» стрелы щитами. К моменту нашего выхода вражеские лучники с нашими застрельщиками почти справились, частично истребив, и заставив остальных кружить на почтительном расстоянии.
Мы это учитываем и вторым залпом бьём выше через щиты, как раз по бредущим стрелкам. Многие из них падают в грязь, а остальные спешат добежать до пехоты и укрыться за щитами.
Варвары спокойны, даже не смотря на форс-мажор. Они привыкли сражаться с кем угодно, в любых условиях. Повоевали в разных частях света, и как разбойники, и как наёмники. Так что эта грязная клоака, под пропахшим гарью перевалом им уж точно не страшна. Они знают, что надо делать. Стена щитов – почти панацея. Особенно против степняков, у которых лук – это единственное стоящее оружие. Поэтому они запускают в свой круг лучников и стоят, мужественно перенося прилетающие отовсюду стрелы, стискивая зубы, когда кто-то из товарищей заходится криком, или хрипит в предсмертных муках. Лучники время от времени выскакивают через щиты и пытаются по нам стрелять. Все так увлечены нами, что до последнего не видят прущую прямо на них бронированную конницу. Во всяком случае, до тех пор, пока она не оказалась в тридцати-сорока шагах.
Словно гигантская волна на мелководье, с рёвом и грохотом, закрывая собой всё, чёрно-синяя конница мчалась вперёд, ощетинившись плотной стеной длинных чёрных копий. Молча. Без единого крика.
По рядам варваров прокатился ряд возгласов. Они, похоже, решили, что всадники вырвались из преисподней, поскольку не видели, как те подходят. Особенно их впечатлило молчание всадников. Я даже слышал как бородатые громко, обмениваются мнениями по этому поводу
Скорее всего, каждый всадник, боялся, что его конь подскользнётся или заскочит в расщелину между камнями. И затормозить невозможно при таком то спуске! Потому всё внимание наёмников было там, под копытами коней.
Но со стороны варваров, это виделось иначе. При всей своей храбрости, они суеверны до ужаса. А сейчас на них неслась, вырвавшаяся из-под земли, чавкающая копытами и лязгающая металлом, безмолвная смерть.
Но ведь так не бывает! При атаке всегда все кричат! Орут, вопят, верещат, пытаясь запугать врага, и подавить свой страх. Все так делают!
Но не эти…
И вдруг кто-то вспомнил, когда всадники МОЛЧАТ. И не просто вспомнил, а крикнул. Да, раз в столетие, какой-нибудь сумасшедший жрец вызывает на свою дурную бошку существ из преисподней. Безмолвных и беспощадных…
Над перепуганной баталией раздался истошный полный ужаса крик
– ДЕМОНЫЫЫЫ!
Этот крик, пробил насквозь каждого. Никакие стрелы и даже копья не смогли бы сделать и половины подобного. Сразу трое бойцов швырнули тяжёлые щиты и, не переставая вопить, кинулись назад, спотыкаясь в грязи. Остальные стояли и смотрели, как бегут трое счастливчиков, решивших остаться живыми. А сине-чёрная волна надвигалась с тем же хлюпающим чавканьем. И среди рядов всё также слышалось уже десятками глоток.
– ДЕМОНЫ! ДЕЕЕЕМААААНЫЫЫ!
Захлёбывающиеся адреналином наёмники из Равенстерна вряд ли поняли, что случилось. Сжимая челюсти едва не до слома зубов, они рвались вперёд просто потому, что боялись упасть или не пробить вражескую линию, что для них смерти подобно.
Но когда до пехотной баталии осталось шагов десять, противник вдруг побросал щиты и кинулся бежать, мешая друг другу. Неизвестно в демонах было дело, или всё-таки в копьях, но паника получилась знатная.
Страшный шум идущей рядом битвы, на миг перекрыло оглушительным хлопком удара. Конники сплошным строем, вломились в пятящуюся толпу. Длинные копья, врываясь в плотные ряды, рвали и калечили по нескольку человек разом, после чего тяжёлый конский круп врезался в плотное построение, опрокидывая всех, кому не посчастливилось увернуться. Упавшие падали под копыта следующего ряда…
Хуже всего пришлось лучникам, большинство их было без доспехов. Синяя стена, вмяла их словно каток и, протоптав, рванулась дальше.
Перестав кружить, мы направляемся в сторону смятого строя, кто копьём, кто с саблей (стрелы приходится экономить), и начинаем гонять обезумевших варваров, припоминая им и сожженные деревни, и верёвки на шеях, уведённых в рабство, и вообще всё, что накопилось за это время. От полного истребления разгромленных варваров спасла грязь и малый запас стрел.
В это же самое время, мне становится ясно, отчего Серёга стал такой покладистый. Синие всадники, и не подумали поворачивать. Схлестнувшись с подходящим головным отрядом виккави, истребив большую часть, они отвернули вправо и медленным тяжёлым маршем двинули прямо в степь.
– КУДА! – кричу. – Эй! СТОЙ!!!
– Они убегают! – кричит кто-то из моих. Раздражённо киваю, да кэп! После чего громким свистом, пытаюсь собрать своих в какое-то подобие отряда. Сам поворачиваю в сторону, подъезжаю к растерянно стоящим горцам Равенстерна, обреченно смотрящих в сторону умчавшихся конников.
– НАВЕРХ! БЕГОМ! – ору так, что голос срывается. – Мы прикроем! Но недолго. Живо наверх!
Они закивали вразнобой и, двинули к прежнему месту дислокации. Здесь они не понадобились, но чует моё сердце, скоро пригодятся. Не представляю, как без тяжёлых всадников удержать открытую со всех сторон дорогу на террасы. Но придётся представить…
Мы ещё какое-то время кружим, собирая стрелы. Напряжённо думаю, потом зову Мишу. Тот подъезжает, смотрит вопросительно. Кратко объясняю ему свою задумку и он, усмехнувшись, уезжает. Мысль я придумал красивую, только как это исполнить… Ну да ладно, может Миша, чего и придумает.
А нам пора наверх. Вижу, что две наши баталии разгромлены, враг уже вклинился в позиции войск. Но остальные продолжают отбиваться. А самое главное, прореженные кочевники, всё же находят способ вырваться и рассыпаются кто куда. Ополовиненные лучники из террас переносят огонь на прорвавшихся варваров, устроив им кровавую баню. Те начинают отступать. Линия схватки дрожит, прерывается и смыкается снова. «Первая армия» дорого продаёт свою жизнь.
От захвата террас враг не откажется. Вижу, как виккави едут сюда, продираясь через бегущих пехотинцев, осыпая их руганью, стыдя и укоряя. На некоторых, кстати, ругань подействовала. Около «рыцарш» скопилась «пробка» из пехотинцев, готовых искупить вину. Правда, от этого стало только хуже, ибо они застопорили всё движениеу.
Туда же без лишней спешки подъезжают многочисленные авантюристы, большинство с луками. Вся эта масса пытается развернуться, чтобы не мешать друг другу и начать-таки наступление на перевал.
От избытка эмоций выпускаю стрелу на пределе сил. С мрачным удовлетворением вижу, как её с трудом отбивает щитом какой-то авантюрист и десяток его коллег, орут в мой адрес что-то оскорбительное. Приветливо машу им рукой и отворачиваю коня, направляясь за своими людьми.
В одном этот сукин сын, Ворон, прав – дожить до вечера будет непросто.
Но мы попробуем.
-
…Этот сумасшедший бег под стрелами вверх по перевалу запомнится мне на всю жизнь. Перебежками, спотыкаясь, прижимаясь к валунам, мы стремительно карабкались наверх, дыша паром. А в это время по нам стреляли десятки человек.
Где-то там, внизу на поле боя слышался лязг и душераздирающие вопли. Варвары, почуяв близость победы, лишились остатков рассудка и лезли на пики, под мечи, утыканные стрелами, что твой ёжик. Но залпы с террас неумолимо прореживали самых успешных, вынуждая остальных откатываться.
У нас своя битва. Мчим наверх, стремясь успеть перекрыть поворот на террасы, прежде чем зелёные фурии и примкнувшие к ним авантюристы доедут туда на своих тяжёлых «гунтерах» и «дестроерах». Тут дело даже не в чувстве долга, просто если это им удастся – нам конец.
Полчаса назад мы ещё были конными. После бегства Серёги, прикрывая отход горцев, я организовал нечто вроде «караколе», одна группа ополченцев стреляла, другая отъезжала назад. Пока враги лезли через грязь, дело шло хорошо – подножие перевала буквально устлано телами всадников и их коней. Однако вражеские конные лучники числом пару сотен рыл активно забрасывали нас стрелами и убили с десяток моих бойцов. Куда больше были потери среди лошадей. Но даже такая сомнительная халява закончилась, едва вражеские всадники выбрались на каменистый грунт. Они сразу же атаковали, разогнали к едрене-фене всё наше «караколе» и остановились только потому, что два десятка равенских рейнджеров, сидевших в засаде среди камней, начали расстреливать их практически в упор. Всё-таки равены стоили тех денег, которые им платили!
Враги решили, что упёрлись в линию обороны и работать мишенями, не стали, повернув назад.
Я же криком и матюгами вынудил своих бойцов спешиться и приказал увести уцелевших лошадей повыше вперёд. Бойцов же завёл в скалы, идущие вдоль дороги, и мы начали дружный отход наверх.
Первое время они не беспокоили. Видимо, вражьи кони не настолько хороши, чтобы постоянно бегать вверх по уклон с бронированными седоками в сёдлах. Однако нас «навещают» мелкие отряды лёгкой конницы, как правило, лучников и арбалетчиков.
Что-то сильно толкнуло меня чуть выше кисти, наруч смялся, но удар болта выдержал. Выругавшись от неожиданности, отскакиваю в сторону. Рядом ещё пяток чего-то стремительного, пролетает со свистом. Вижу сидящего на коне чёрного всадника перезаряжающего лёгкий арбалет – очередной храбрец решил показать удаль. Натягиваю тетиву, отпускаю – врага вышибает из седла под копыта лошадей. Десяток нападавших, потеряв половину своих, развернулся и умчал. Очередная атака отбита. А нам снова наверх. Доспех с каждым шагом всё сильнее тянет к земле, пот течёт градом. Не останавливаться! Мы должны добежать до этой чёртовой развилки!
Оставив Аласа старшим, обгоняю своих. Стараюсь добежать до равенов, выяснить как у них дела.
Горец Равенстерна появился передо мной, словно выломился из скалы. Я даже испугаться не успел его «деформирующего камуфляжа» в виде диковинной шкуры, покрытой прилепленными кусками камней, как он показал рукой на поворот – туда мол. У меня словно камень с души. Не сбежали! Мои вместе с рейнджерами, снова ожесточённо отстреливающихся от наседающего противника.
С сожалением оставляю их. Развилка ведёт и наверх к Тулвару, и направо, к террасам. Поворачиваю.
Здесь вовсю кипит работа. Наёмники, вместе со всеми остальными бойцами бывшего отряда Ворона, быстро и деловито готовятся к бою. Перекрывают проход, проверяют оружие... Занятая ими территория – площадка шириной метров двадцать, между почти отвесной скалой и обрывом. Собственно такие вот дорожки и есть «террасы» на которых стоят лучники, мешающие воинству ванскерри раздавить «первую армию».
Первым делом осматриваю своих, замечаю, что Миши и его людей среди них нет. Может впрямь пытаются мою задачу выполнить, а может… Но об этом думать не хочу, не давал Миша никогда поводов плохо думать о нём. Поэтому и не буду. Вместо этого оцениваю строящееся укрепление. Горцы, оказавшись в своей стихии, выбрали удобное для обороны место и построили небольшую баррикаду из всего, что смогли достать – от телег и камней, до срубленных небольших деревцев, растущих в скалах. Догадались даже сложить из валунов небольшие «кавальеры» – искусственные возвышенности для того, чтобы мы могли стрелять через головы защитников баррикад.
– Командир! Они уже здесь! – Глаза Аласа расширены, лицо перекошено, длинная косматая шевелюра развевается на ветру.
– Почему без шлема! – окрикиваю его. – Где твои люди?! Приведи себя в порядок! Хватит панику наводить!
Наши и рейджеры действительно бегут во всю прыть. Похоже, враг решил не жалеть лошадей и атаковал. Буквально посреди бегущих на повороте появились первые конники с копьями в руках. Им мешает не только усталость коней, но и каменистый неровный грунт. Однако два-три десятка авантюристов в крепких чёрных доспехах, обгоняют наших, убивая всех, до кого достанет клинок или меткий выстрел.
Но недолго музыка играла. Стоящие перед баррикадами горцы «угощают» их дротиками. Те, наконец, разглядели, куда вляпались и сбавили ход.
– Ребята! – ору своим. – Валите лошадей!
Ору и бегу навстречу с топором в руке. Одна мысль, что эта паникующая толпа врежется в горцев и устроит свалку, вызывает у меня ужас. Это страшнее чем с топором бежать на десяток конников.
Однако ополченцы под мои вопли приходят в себя, особенно те, кто ко мне поближе. Кто-то даже начинает стрелять в упор. Четыре лошади врага заваливаются на бок. Всадники спрыгивают с них и ловко вскакивают на ноги. Один тут же получает от меня топором по шлему. Мои бойцы – кто стреляет, кто бежит к баррикадам. Но уже без паники. Горцы ловко пропускают бегущих через себя, не нарушая строй. Ополченцы, заскочив на кавальеры, начинают стрелять.
Мы же с Аласом и десятком бойцов, прижимаемся к скале, укрывшись щитами. По нам стреляют едва не в упор, но вскоре начинают стрелять ополченцы и рейнджеры, стоящие во весь рост на баррикадах. Авантюристы оказываются под плотным огнём, убившим пятерых бойцов и ещё с десяток лошадей. Этого они не выдерживают и сматываются прочь. Бегущих «спешенных» врагов методично отстреливают одного за другим. Не ушёл никто.
– Идиоты! – Сплёвываю горькую слюну. Более тупой атаки, я ещё не видел. Нарочито не спеша иду к баррикадам. Мои, включая сконфуженного Аласа, постоянно оглядываясь, идут рядом.
Перепрыгиваю баррикаду, громко спрашиваю равенов, кто у них ТЕПЕРЬ главный?
Ко мне подходит высокий парень, со шрамом через всё лицо.
– Ральф, – говорит глухо, ткнув себя кулаком в грудь.
– Тим, – киваю в ответ. И тут же замираю, слыша чей-то совсем не мужской плач. Вижу перепуганных женщин, детей и какой-то хлам, сложенный в самой дальней части импровизированного лагеря.
– Это ещё кто?
– Наши… – немного смущается наёмник. – Бабы, дети…
– Откуда?
– Мы нанялись к Ворону, когда бежали с гор, – поясняет он. – Там сейчас большая армия налётчиков из туманных гор. Поэтому мы идём все вместе.
Тихо беззлобно ругаюсь.
– Пусть не высовываются! – говорю. – Мешаться будут.
Ральф мотает головой.
– Стрелы кто собирать будет? – усмехается он. – А раненых таскать? Не волнуйся, им не впервой.
Молча, киваю, возражать бесполезно, деть их всё равно некуда. Да и понятия гуманизма моего мира от здешних отличаются чуть более чем во всём. Но мне этот прискорбный факт только на руку. Участь семей горцев в случае поражения очевидна – так что драться парни будут до последнего. Мы обмениваемся с Ральфом информацией, кто, что будет делать в драке – быстро приходим к общему знаменателю.
***
Некоторое время за поворотом стояло странное спокойствие…
Я грешным делом подумал даже, что враги передумали сюда лезть. Или двинули по дороге вверх, к Тулвару. Но словно желая меня опровергнуть, с голубого неба почти отвесно прилетела пара стрел. Кто-то успел крикнуть – берегись! – как стрелы посыпались градом. Народ заметался, в поисках укрытия, воины прикрылись щитами, бабы с детьми полезли под телеги…
Вжимаюсь в вертикальную как стена скалу, выставляю щит. Осматриваюсь. Среди стонов раненых, слышу истошный бабий визг, внутри всё сжимается. В дальней части лагеря, где семьи равенов – крики и плач. Стрелы не щадят никого, тем более, что стрелки не видят толком куда бьют. Сжав зубы, жду, когда они настреляются и придут сюда, для более детального разговора…
Неожиданно передо мной появляется пацан лет десяти. Хватаю его за шкирку и укрываю щитом.
– Дядь! – на меня снизу вверх смотрит веснушчатая голубоглазая мордочка.
– Чего?
– Стрелы нужны?
В детском кулачке зажат десяток маленьких острых убийц. Наконечники выпачканы в какой-то дряни, оперение безошибочно показывает, что сделали их в Сарлеоне. Стало быть, авантюристы оттуда.
– Давай! – хватаю стрелы, засовываю себе в полупустой тул. – Беги малой, ныряй под телегу!
– Зачем? – недоумённо спрашивает он, и, не дожидаясь ответа, выскакивает из-под моего щита и мчится по открытой местности, собирая валяющиеся стрелы. По лагерю их таких десятка два бегает, кроме одного, который лежит раненный со стрелой ноге и верещит тонким голосом. К нему уже бегут две женщины. Отворачиваюсь. Чуть поодаль ещё несколько баб тащат раненых бойцов от баррикад к себе, под телеги, те едва не плача, извиняются за свою беспомощность и невезучесть.
Где-то за скалой, возле развилки слышу воинственные вопли врага – накручивают себя, сволочи! Ничего, по таким стрелять удобней. Горцы стоят на своих местах, и ждут. Эмоции будут потом. Пока в них больше камня, чем человека. Нечто подобное вижу и у своих. Поддаюсь общему настрою. Страх и жалость к людям сменяется спокойной, какой-то отрешенной уверенностью. За время массированного обстрела ополченцы, потеряли двоих ранеными. Разозлённые, они попытались ответить наугад, но я громким рыком, это дело пресекаю. Нечего стрелы зря тратить! Пусть враги тратят.
Пересчитываю стрелы в двух обитых кожей тулах. Мало! Но есть! Так что ещё пободаемся. Ловлю себя на мысли, что отчаянный гул, лязг и рёв масштабной битвы идущей внизу настолько стал привычен, что я не обращаю на него внимания. Как будто не сражаются там две-три тысячи человек. А ведь дерутся и ещё как! Уж часа полтора кабы не больше.
Обхожу лагерь смотрю по сторонам, не забывая поглядывать на небо, откуда всё ещё прилетают редкие «гостинцы». Сгоняю сгрудившихся у кавальера бойцов, приказываю поискать удобные выступы на скалах, чтобы можно было забраться повыше. Кавальеры – поднятые площадки для того чтобы стрелять с высоты – это хорошо, но на них львиная доля упавших стрел. Стало быть, враг о них уже знает и ждёт, что стрелки соберутся именно здесь.
В процессе поиска позиций, оказываюсь возле обрыва. На каменистом подъеме, растёт пара мелких деревцев, настолько тонких, что их даже не срубили на баррикаду. Там лежит Алас и вглядывается перед собой. На голове, наконец, красуется шлем. Всё как положено.
– Что видишь, зоркий глаз? – окликаю его. Алас поворачивает голову, расплывается в улыбке.
– Там двое. На нас смотрели, своим подсказывали, куда стрелы падают.
– И что?
– Мы по ним чуть постреляли. Одного убили вроде. Второй сбежал. А больше пока никто не лезет.
– Молодец, Алас! – надо подбодрить парня, он после свой минутной слабости, места себе не находит.
Только чуйка моя как-то тревожно звенит. Вовсе мне не кажется, что парни согнали всех наблюдателей. Подмигиваю Аласу
– Никто меня не видит?
Он, ухмыльнувшись, мотает головой.
– Следи…
Сосредоточившись, «проваливаюсь» в мир пятен разной степени нагретости. Внимательно и с большим интересом осматриваю скалы, торчащие у наших ног. Особенно те, что закрывают от нас подъём на перевал. Где-то там топчутся конные отряды, собирающиеся свернуть сюда, на террасы.
Осмотр быстро принёс результаты. Помимо остывающего пятна, валяющегося на скале, вижу, есть ещё одно, неподвижно лежащее в расщелине. Видимо, вражеский наблюдатель прикрыт чем-то, раз его даже глазастый Алас не разглядел. Позади него тоже кто-то шевелиться. Видимо там целая связь «телефонная линия» передающая, куда сносит стрелы и сколько у нас бойцов.
… Плавно отпускаю тетиву. Стрела проносится над пропастью и влетает точно в цель. Оттуда слышен истошный вопль, который через пару секунд затихает. Наши одобрительно загудели. Алас снова расплылся в улыбке, а с неба щедро посыпались десятки стрел, правда, дунувший ветер снёс их в сторону, но противник об этом уже не узнал.
– Ладно, обживайтесь тут, – говорю, убирая лук в налуч, – Следи за скалой, а по атакующим стреляйте только когда они подойдут к самой баррикаде.
– Командир, – окликает Алас, спрыгивая со скалы вниз. – У тебя глаза всё ещё змеиные!
Тьфу чёрт…
– Главное, сердце человеческое, – усмехаюсь, но останавливаюсь на некоторое время, пока не «отпустит». Я этот навык обычно применяю ночью, когда никто не видит. Днём же приходится просить Аласа, посмотреть, ибо в отражении металла, мои глаза всё время выглядят по-змеиному. То ли косяк «полупрограммного» мира, то ли магия так работает… фиг знает. Короче, самому не проверить, приходится Аласа просить. Делаю вдох и выдох, часто моргаю, и ночное зрение пропадает окончательно. Вокруг меня снова угрюмые скалы, голубое небо и бойцы самой разной формы и экипировки.
– О! Прошло! – восклицает Алас.
Хмыкнув, быстрым шагом иду к следующей группке своих бойцов, давать ценные указания. Опыт подсказывает, что к нападающим уже должно подтянуться достаточно сил для атаки. Поэтому надо спешить.
-
10.2 Иду на вы! (завершение). Перелом.
Наконец противнику надоело тянуть кота за хвост. Началась атака. Сразу десяток тяжёлых конников, выскочили «из-за угла» и начали разгонять лошадей, дабы снести молодецким ударом казавшуюся хлипкой баррикаду. Одновременно в нашу сторону полетели десятки дротиков. Кавальеры буквально засыпало арбалетными болтами. Стреляли теперь не вслепую из-за скала, а со стороны развилки. Били настолько густо, что даже малышня, к моему облегчению, залегла под телегами.
Всадники быстро приближались, выставив копья. Однако приветственный залп моих стрелков – распределённых по всему лагерю – свёл эти усилия на нет. Мои бойцы слабо пострадали от обстрела, и шустро забили узкий коридорчик стрелами, буквально истребив передние ряды. С диким тонким ржанием падали лошади, сбрасывая седоков. Идущие сзади кое-как перебирались, через них, ещё живых и копошащихся, но сбавляли скорость, неизбежно ловили стрелы и тоже падали. Атака захлебнулась. Не сумев проломить баррикады, враги всего лишь подошли к ней и теперь старались достать ловких горцев копьями и длинными топорами. Те отвечали взаимностью, на баррикадах разгорелся тяжёлый бой.
Шли минуты, летали стрелы, кричали раненные. На развилке, вражеские конные лучники устроили «карусель» – кружились и стреляли без перерыва, подавляя нас массой летящей стали. Обстрел выбил до четверти бойцов в моём отряде. Но количество убитых и просто попавших под тяжёлые туши врагов, уже исчислялось десятками. По ним решительно лезли новые, сразу же кидаясь в драку. Не могу отделаться от ощущения, что они чего-то хлебнули. А может, приказ такой – победа, или смерть.
Самое паскудное, большинство вражеских стрелков – арбалетчики. Их короткие стрелы – болты – непригодны для наших луков. Поэтому мы несём потери, а стрел при этом больше не становится. Нанятые ярлами авантюристы облачены в неплохой доспех, пробить который может далеко не каждый выстрел или удар. Внутри доспеха молодые дворяне, сбежавшие от перепетий судьбы или оставшиеся без наследства в виду многодетности папаши. Терять этим «бродячим баронам» нечего, амбиций через край, к тому же они действительно хорошо обучены – опаснейшая смесь!
Тем не менее, наши лучники, методично вбивают в несущуюся орду одну стрелу за другой, уменьшая количество нападающих, да и просто мешая им сражаться.
К моменту, когда изрядно побитая масса врагов уже готова была схлынуть назад, до баррикад дошли вражеские пехотинцы. У них на нас, не то, что зуб – челюсть вставная после игры в «кошки-мышки», которую ополченцы устроили им около часа назад. Они конечно слегка устали от быстрого подъема в гору, но выглядят бодро. Пробравшись через трупы и брыкающихся в агонии коней, ванскерри выстроились в какое-то подобие фаланги и с рёвом помчались на горцев, игнорируя летящие в них стрелы. Часть их них мы уложили, но на баррикадах снова закипела ожесточённая баталия. Подуставшие горцы, не выдержали и варвары вместе с безлошадными конниками уже забрались на баррикаду.
– Вперёд! – командую двум десяткам стрелков, которых держал в поле зрения. Мы подходим и бьём почти в упор. Враги не могут сходу переключиться на нас – связаны боем. Наконец, под ударами мечей и стрел, они снова начали отход. Позади них кружились и метали дротики виккави и авантюристы, которым пехота мешала проломиться к нам. Если бы они все спешились, число врагов на баррикадах как минимум удвоилось бы. Но в нашу пользу играет психологический фактор – для конника спешится в этой давке, почти наверняка потерять коня. А ведь это его собственность! Поэтому лично я своих бойцов спешивал централизованно и назначил ответственного за табун. А здесь, в давке, даже понимая необходимость драться пешими, конники не делают этого, опасаясь за своих коней.
В самый критический момент драки, когда враг снова дрогнул и начал отходить, появился отряд из десятка виккави. Определённо эти стервы стояли на развилке и внимательно наблюдали за ходом боя. Увидев же для себя удобный момент – атаковали. Усёрдно пришпоривая лошадей и растоптав всех, кто был на пути, включая своих же «сестёр», они рывком забрались по горе трупов, перевалившись через баррикаду, и вломились в ряды горцев. Над лагерем пронёсся фирменный «боевой визг». Вражеская пехота воспрянула духом, послышались радостные вопли.
Спускаю тетиву, стрела влетает в смотровую щель виккави, всадница падает замертво. Рядом тренькают тетивы моих бойцов. Громко подбадриваю, едва не уговаривая, чтобы не убегали. Ибо бежать особо то и некуда. Следующим выстрелом вышибаю из седла авантюриста и… понимаю, что стрел у меня больше нет.
А чёрт!
Между тем пробив строй горцев, разъярённые фурии, рвались дальше и дальше, увлекая за собой остальных. Враги вошли в раж – жуткое состояние, когда им всё по барабану. Кругом слышен визг и рёв, переходящий в звериный вой, мелькают клинки. Горцы отходят, кое-где отбегают, стараясь восстановить строй.
Ставлю лук возле скалы, молча, достаю топор. Реально отступать некуда, даже бояться не хочется – бессмысленно. Подзываю Аласа, быстро сообщаю ему, что и как надо будет сделать. После чего, помахивая топором, присоединяюсь к дерущимся горцам.
Раз – срубаю прямо с коня зазевавшегося арбалетчика, решившего пострелять в людей с близкой дистанции. Пострелял... Два – ухожу от удара топора виккави и убиваю её лошадь – всадница кувырком летит угрюмым горцам под ноги с известным финалом. Три – уклоняюсь сразу от двух попыток зарубить меня, закручиваюсь, ускоряя топор, и махом перерубаю щит одного из своих «обидчиков». Он падает залитый кровью, остальные шарахаются назад. Оценили, сволочи.
Меня то и дело «накатывает» внутреннее состояние, но я никак не могу войти в него целиком. Всё время что-то отвлекает. А может, я просто боюсь этого.
Эхо ожесточённой драки расходилось по скалам, многократно отражаясь и даже усиливаясь. Горцы из Равенстерна не считали своё дело проигранным, и даже оттеснённые от баррикад держались плотно и бились насмерть. Оборачиваюсь, вижу, что позади них стоят женщины, держа шесты на манер пик. Ими они пытаются бить по лошадям и пехотинцам, как минимум, мешая им двигаться.
Вижу Ральфа. Схватив раненного бойца, он ловко выдернул его из свалки тел, оттаскивая за боевые порядки горцев. В этот самый миг очередная «дама»-виккави попыталась рубануть его с коня топором.
– Осторожнее! – прямо на бегу отсекаю ногу высокому бородачу, и закручиваюсь волчком, ибо разогнать топор после удара мне не хватает сил. С яростным шипением обрушиваю удар на шею лошади, та с тонким ржанием падает и сидящая на ней воительница, промахнувшись мимо черепушки Ральфа, улетает в кровавую кашу из тел, брёвён, камней и валяющегося оружия…
– Змея! – завизжала ближайшая ко мне фурия, показывая на меня окровавленным топором.
– Убейте змею! – подхватил чей-то голос.
– Змея!!!
Да пошли вы!
Сбрасываю с себя остатки «приличия», наконец сумев внутренним рывком перейти в нужное мне состояние. В это замечательное сосредоточенное безмолвие. В котором есть движение, но нету никаких мыслей. Словно закручиваюсь тугими кольцами, готовый к молниеносному прыжку...
Время существенно замедляется, общая резкая драка превращается в медленное групповое танго. Правда есть проблема – проснувшийся змеиный инстинкт не позволяет нападать первым. Не даёт и всё тут!
Интуитивно делаю «осознанную глупость» – громким выразительным шипением, честно предупреждаю горячие вонючие пятна, что кое-кто сейчас здо-о-орово огребёт. Никого это конечно не останавливает, но зато мой внутренний запрет сразу же отключается. Я – предупредил! И теперь можно всё…
Закрутившись, подпрыгиваю и одним ударом срубаю чью-то неловкую голову. Лихо ухожу от копья, и тяжёлого болта одновременно. Фокусируюсь на стрелявшем – бронированном авантюристе, судорожно заряжающем арбалет. Рывок – он словно приближается с бешеной скоростью – хотя это конечно приближаюсь я. Увидев меня, враг кричит, пытается закрыться арбалетом. Крик переходит в булькающий хрип, когда топор разрубает его вместе с этой дурацкой деревяшкой.
Приземляюсь, уходя от медленно летящего болта – сношу начисто стоящее рядом лошадиное копыто. Пока конь с истошным криком заваливается, снова подпрыгиваю над дракой и обрушиваю топор прямо на теряющего равновесие всадника. А кругом вопли – Змея! Змея! У кого-то испуганные, а у кого-то совсем даже наоборот…
Частокол из шестов, орудующие среди них мечники и полный хаос у нападавших делает своё дело. Натиск врагов снова ослаб и горцы перестали пятиться.
Именно в этот момент, Алас решил, что пора выполнять мой приказ. Он где-то рядом, я чую запах.
«Засадный» отряд имел по десятку стрел в туле. Последнюю десятку. А ещё они укрылись шкурами возле пропасти, так что их и видно не было.
Улучив момент, когда варвары стали к ним боком, а кое-кто и спиной, они вскочили, и одним залпом снесли часть наступавших, после чего вторым залпом буквально выкосили кинувшихся на них пехотинцев. Эффект внезапности сработал на славу. Варвары шарахнулись назад, и отошли за баррикаду.
…Машу топором, кругом орут и падают разрубленные и застреленные враги, мы давим их назад. Вот я уже на баррикадах, срываю шлем и отбрасываю в сторону – ибо мешает. Мои доспехи залиты кровью, покрыты вмятинами. Но ещё ничего не закончилось, и топор находит себе одну цель за другой. Приноровившись, нахально пользуюсь тем, что враги заняты рукопашкой с ловкими горцами – прыгаю от одной схватки к другой, обрывая их точными ударами. Как правило, по ногам.
На западе алеет большой раскалённый шар заходящего солнца. День плавно подходит к своему завершению. Воины сражаются алые не только от крови, но и от солнечных лучей. Мне кажется, я даже слышу шуршание солнца величественно шествующего по небосводу.
Впрочем, кое-что я слышу куда сильнее.
Притормаживаю, вслушиваюсь – одновременно уходя от удара копьём – что за странный шум? Удары. Глухие частые удары по земле. Как будто что-то катится.
Подрубаю ногу кому-то фехтующему с горцем, отскакиваю, предоставляю равену добить его самостоятельно, машинально отбиваю чей-то удар, и по прежнему верчу головой, пытаясь понять, что происходит? Что это за звуки?
Глухие удары становятся всё сильнее. Неожиданно, звук дополняется истошными воплями ужаса со стороны развилки.
– НАЗАД!!! НАЗ… АААААА!!!!!
Удары становятся чавкающими, путь на перевал оглашается десятками истошных воплей.
Теперь это слышат все.
– Они что каменных великанов вызвали? – вопрошают друг у друга горцы.
– Не каменных, а деревянных, – усмехается Алас, подбирая вражий тул, в надежде что там есть пара стрел. – Брёвна называются!
– Думаешь? – я на такое и надеяться не смею, но стопы отчётливо слышат удары чего-то по каменной поверхности перевала. Истошные вопли за поворотом становятся тише, и дальше. Последние глухие удары проходят уже в полном молчании…
Противник, сгрудившийся у баррикад, испуганно смотрит назад, понимая, что ТЕПЕРЬ их меньше чем нас. Драка как-то сама собой прекратилась. Враги стоят возле баррикад, хаотичной толпой. Они явно не понимают, что дальше делать.
Выхожу на шаг вперёд. Вытираю лоб, рукой держащей окровавленный топор, усмехаюсь. Видок у меня поди тот ещё –глаза змеиные, доспехи все побитые, кровью заляпанные, лицо в шрамах, двух зубов нет… Позади угрюмо стоят горцы со степняками. Тоже красавцы писанные. Как на подбор.
Гляжу исподлобья на оробевших врагов, подмигиваю.
– Ну, чё, вояки – продолжим?
Вот теперь их ступор прошёл. Вся эта биомасса, не сговариваясь, поворачивается и начинает увлечённый драп, толкаясь, и стараясь друг друга опередить. Мы провожаем их свистом, восторженными воплями, подкидыванием вверх шлемов.
Неужели всё закончилось?
***
– Молодцы мы! Спасибо, что выручил! – Ральф дружески хлопает меня по плечу, отчего я едва не улетаю носом вниз.
– Да что ж вы степняки, слабые такие?! – смеётся этот квадратный крепыш, но тут же вздрагивает, увидев мою физию. Ах да, глаза… Да пофиг! Пользуюсь паузой, подныриваю, борцовским приёмом хватаю его и, закинув на плечи, прокручиваю пару раз и под общий хохот, ставлю на ноги.
– Зато ловкие!
– Это да… – смеется он, забивая хохотом весь свой страх и отвращение, вызванное моим видом. Впрочем, я буквально на глазах преображаюсь, теряя «змеиные» черты.
Враг больше не вернулся. Мы смеёмся, жмём друг другу уставшие руки. Я даже не пытаюсь убедить наёмников начать преследование. Им и так досталось по первое число. Да и моим бойцам отдышаться надо…
***
…Пятая или шестая атака на позиции «первой армии» надорвала ванскерри. Степняки, похоже «надорвались» куда раньше, но им деваться некуда, они полуокружены скалой. Меж тем бородатые, избиваемые стрелами, лезущие по трупам своих товарищей, чтобы получить пикой в брюхо, уже не те, что были с утра. Они устали. И морально и физически. При этом никто не желал отступать, и все по инерции выжимали из себя последние соки, ожидая когда, наконец, опустится солнце.
В любом случае, «первая армия» выстояла. Битва НЕ проиграна, и на второй раунд варвары вряд ли пойдут.
Этого уже было достаточно, чтобы попасть во все героические эпосы Пендора.
Но Тимур, не был бы Тимуром, если б удовлетворился только этим и не пошёл бы на очередную авантюру...
***
Около сотни лучников и арбалетчиков неожиданно нарушили деловитую суету в нашем лагере. Стрелки были свои, идущие из террас, тех самых которые мы весь день остервенело защищали.
Осторожно протискиваясь через лагерь, они смотрели на сложенные трупы врагов, уважительно цокали языками, махали и улыбались нам. Весь этот отряд шёл к развилке, а оттуда к спуску. Многие на ходу обшаривали тулы, убитых.
– Да нет там нихрена! – добродушно подсказывают ополченцы, показав найденные «три с половиной стрелы». – Всё что нашли, уже вытряхнули…
– Пойдёмте с нами – предлагают им лучники. Обращаю внимание, что внешне большинство из них совсем не степняки. Наёмники видимо.
– Стрелы сейчас сверху спустят, – обещают они. – Сколько хотите, хоть за шиворот напихайте.
– Да?! – бойцы вопросительно поворачиваются ко мне. А я как та собака из анекдота «сама обалдела».
– Вы чего задумали? – подозрительно спрашиваю у одного из них, похожего на офицера.
– Пошли с нами, узнаешь! – улыбается он.
Ополченцы выглядят куда бодрее горцев – они дрались меньше, в основном стреляли. И самое главное – у горцев семьи вот они, рядом. Они УЖЕ их защитили. А у наших семьи остались там, далеко. И все выжившие варвары рано или поздно опять придут грабить их дома, убивать, насиловать и уводить в рабство их родичей и соседей. Поэтому когда я сказал, что не буду приказывать, а беру только добровольцев, ими оказались все, кто мог держать оружие.
***
Тепло, распрощавшись с равенами, оставив им своих раненных, вскоре мы уже стояли на развилке, с интересом наблюдая, как сверху спускаются десятка три подвод, а позади них идут наши кони.
Мы жадно кидаемся на аккуратно уложенные стрелы, набивая свои тулы до отказа.
– Прикинь! – кричит Миша, подводя мне моего Вихря. – Еле успели! Думали они вас уже того… А эти чёртовы брёвна не катятся как надо, пришлось на ходу придумывать кое-что…
– Инженер, есть инженер! – усмехаюсь, хлопая его по плечу. – Из любого г… конфету сделает! Круто ты их положил!
Миша доволен как слон после бани. Я же заскакиваю на телегу как Ильич на броневик, и размахивая полным тулом, как знаменем, выдаю короткую речь
– Братцы! Наведём шороху бородатым?
Дружный рёв был мне ответом.
***
Очередной вялый натиск варваров на прореженные баталии «первой армии» начался, под жиденьким залпом оставшихся террасников, и довольно плотной пальбой лучников стоявших на позициях – большинство из них успешно пережило почти все атаки, и к тому же всегда была возможность собирать стрелы.
Уже через пару минут варварам предстоит узнать, что «смерть с террас» уже не главная их проблема. Но пока что они были не в курсе и шли медленно, как обычно прикрываясь щитами, готовясь снова пережить массированный огонь трёх сторон. Про мины уже никто не думал. Слой тел, полностью закрыл собой всю землю.
Атака развивалась, как и в предыдущие разы. Снова уставшие крики, стена щитов, взаимные залпы из стрел и болтов, торчащий лес пик с нашей стороны и орудующие между пиками уцелевшие конники с саблями и реже палицами.
Однако на сей раз, ванскерри не успели устроить «фулл-контакт» – обстановка резко изменилась. Сначала с подъема на перевал громко «слилось» судорожно драпающее месиво, разной формы и смешанного содержания. Месиво тут же кинулось искать защиты у бойцов левого фланга, слегка офигевших от таких сюрпризов. След за ними с радостными воплями, переходящими в рёв мчалась масса бойцов. Как конных, так и пеших.
Слетевшие с перевала резко повернули в сторону наступающей армии, и пошли на левый фланг так уверенно, будто это их тысяча, а врагов – жалкая сотня. Туча выпущенных ими стрел буквально накрыла левый фланг варваров. Лучников у ванскерри осталось немного, а союзные им кочевники, вырвавшись, разбежались кто куда. Поэтому остановить такой наглый обстрел было просто некому.
Степняки, опьянённые своей безнаказанностью, потерявшие всякое ощущение опасности, шли буром. Гигантская человеческая масса, их больше не пугала. Наоборот, в таких и бить удобнее – как говорится, хорошо уплотнённые мишени в прицеливании не нуждаются.
Сей почин, тут же был энергично поддержан баталиями «первой армии». И не только имитацией атаки, которую произвели так убедительно, что варвары мгновенно прекратили наступление – помимо этого, было применено психологическое оружие. Неизвестно, толи командиры приказали, толи бойцы сами учудили, но по рядам прошёл вопль: ПОДКРЕПЛЕНИЕ! НАШИ ПОДОШЛИ! ПОДКРЕПЛЕНИЕ! УРА!!!
И этого хватило. Первыми дрогнул и пошёл назад злополучный левый фланг «принявший» вместе с тучей стрел, окровавленную и паникующую массу «ловцов брёвен на время».
Затем подался центр, больше всего страдающий от бьющих в упор лучников, которые вышли вперёд вслед за левым флангом, взяв центральную часть армии едва не в полукольцо. Вскоре уже всё воинство ванскерри покатилось назад, толкаясь, спотыкаясь и совсем не держа строй.
Наиболее мотивированные воины, удерживающие эту массу в единой команде, видимо сгинули в бою. Остальные же, убедившись, что орешек попался крепкий, решили это дохлое дело заканчивать. И желательно живыми.
Только у нас, на этот счёт было совсем иное мнение.
***
Солнце почти село, но мы всё ещё продолжаем. Рассыпавшись на привычные «полусотни», ванскерри отходят к Большой Реке, где остались переправы. Мы же давим их числом, а они остервенело сопротивляются, сражаясь теперь уже за свою жизнь.
Спрятанных на перевале коней «первой армии» сейчас ведут сюда, но это процесс не быстрый, вряд ли сегодня конница сядет «на конь». Почти все идут пешком, лишь немногие конники – большей частью ополченцы – работают за троих, а то и за четверых.
Последние полчаса я тем и занят, что кидаю своих и чужих бойцов в копейную атаку, сменяя её «каруселью» с забиванием врагов стрелами. Драка идёт страшная. Подо мной убили и моего Вихря и ещё трофейного пегого коня… Третью лошадь я поймал, когда с неё свалился пронзённый стрелой ополченец. Но мы давим их, разнося один отряд за другим!
Увлекая остальных, я очередной раз пролетел через стрелы и дротики, вломившись в небольшой отряд бородатых, влепив одному топором и затоптав второго. Нарушившийся строй тут же забили насмерть стрелами. Но эта группа отрядов, похоже собрала в себя всех уцелевших лучников. И они не оставляли попыток перестрелять нас, или хотя бы отогнать…
Свои стрелы я не увидел. Просто что-то сильно толкнуло в спину, грудь бок – попал-таки под залп! Меня захлестнула адская боль. Тело практически перестало подчиняться.
Теперь и я как «ёжик»… Бессильно опустившись на шею лошади, вяло пытаюсь вырулить, отойти назад, туда, где идёт пехота, где меня хотя бы не добьют…
– ПАДАЙ! – звенит в голове голос Нуржана. – Падай, пока я могу тебя вытащить! Ели умрёшь раньше, чем коснёшься земли, я тебя потеряю! Падай!
– Ща… сей… час… – приподнимаюсь, и осматриваю поле боя. Всё! Солнце уже село. Над головой сияют звёзды. Кровавый и великий день завершён. Почти завершён. Наши никак не желают смиряться с тем, что разваленная армия врагов вот так просто возьмёт и уйдёт. Бойцы «первой армии» всё ещё идут стеной, верша правый суд над бандой, разросшейся до размеров армии. В полумраке ещё летят сотни стрел, глухо звенят клинки, слышны крики и ржание лошадей.
– Дайте им! – хрипло ору, – Дайте хорошеньк… – захожусь в кашле, руки разжимаются, и я с чавканьем падаю оземь.
…Боль уже прошла. Тело немеет. Дышу через раз, ощущая как жизнь, вместе с кровью покидает меня. До чего же обидно! Так и не проеду я парадом победы, не посмотрю гордо на побеждённых врагов. Не получу индульгенцию из рук Тимура. Обидно до слёз! Но неумолимая сила смерти постепенно стирает со страдающей души всю эту накипь, оставляя лишь бесконечный покой Вечности.
Удивлённо смотрю, как из звёзд формируются черты столь милого лица. Лера беспокойно смотрит вниз. На меня.
– П… привет… – выдыхаю и пытаюсь махнуть рукой…
Но земля начинает поглощать меня, словно я лежу посреди трясины. Вяло пытаюсь сопротивляться, но куда там, – меня быстро затягивает в эту вязкую массу, и сознание внезапно обрывается, словно недосмотренный фильм.
-
Интерлюдия. Пляж
Волна с тихим плеском добиралась до голых стоп, вызывая приятное и давно забытое ощущение. Возле меня идёт Лера, в лёгком розовом платьице. На голове широкополая шляпа, в руке корзинка с бутербродами. Тяжёленькая. Я, как истинный джентльмен, предложил помочь, но получил отказ. Корзина, видите ли, к шляпе хорошо подходит.
На горизонте алое небо удачно сочетает в себе тёмно-голубые тона. Сверху среди дымчатых прозрачных облаков висят два белесых спутника, частично перекрывающих друг друга. Красиво, аж дух захватывает!
А я вот не могу отдаться этой красоте. Внутри меня всё ещё грохочет и ревёт страшная битва. Потому пустой пляж, тёплое море, любимая девушка – вызывают едва ли не стыд. Где-то там сражаются мои конные стрелки, а я тут балдею «за себя и того парня»…
– Ты слишком напряжён, – тихо сказала Лера.
Вздрогнув, смотрю на неё. Растягиваю губы в улыбке.
– Пройдёт. Стараюсь расслабиться.
– Уж постарайся, – она плавно коснулась моей щеки. – У нас времени не так много.
– Угу…
Пляж оказался весьма разнообразным в плане пейзажей. До того мы шли рядом с лесом. От него шёл приятный запах хвои, даже не хотелось уходить. Но зато мы подошли к высокой скале и теперь идём по узкой полоске песка между морем и вертикальной «стеной» из слоистых пород.
– Что это за мир? – изумлённо осматриваюсь. – Это тоже Пендор?
– Нет! – она аж всплеснула руками. – Мир-тень шире Пендора. Он огромный! Может даже бесконечный.
– И этот закат… тоже чья-то фантазия?
– Ага, – Лера выбрала подходящую площадку для приземления, протянула мне корзину и развернула покрывало. – В интернете много можно найти таких фантазий и причём... – она хихикнула, – похоже, что все фантазёры представляют себя в одиночестве. Получилось совершенно необитаемое место!
Усевшись, с интересом открываю корзинку, под смешливым взглядом девушки, едва не ныряю внутрь, знакомиться с содержимым.
– Путь к желудку мужчины, лежит через рот, – улыбнулась Лера.
– Угу, – киваю, принюхиваясь к двум бутербродам сразу. – Почти угадала.
– Да не почти, а так и есть, – она достала большое яблоко и потёрлась об него щекой. – Любите вы, пожрать, господа мужчины.
Машинально отъев часть бутерброда – вкусного, чёрт подери! – я вдруг ощутил некоторый протест той моей «проекции», что в ранах и грязи, лежит в подземке, утащенная Нуржаном с поля боя. Для неё этой еды слишком много. Всё же, чтобы не обидеть шеф-повара, дожёвываю бутерброд, и как бы невзначай интересуюсь.
– А ты не голодна?
– Не-а, – она прищурилась на тёплом ветерке. – Этого яблока мне хватит на полдня!
– Круто... – внутри всё сжалось. – Так. У неё тоже идёт транформация. Знать бы ВО ЧТО.
– А на тебя топор не повлиял, да? – пронзительные голубые глаза смотрят на меня ласково, но с загадочной ноткой. Как будто сканирует. С простоватым видом, пожимаю плечами. Совершенно не хочу сообщать ей о своих достижениях на этом поприще – мне нравится быть любимым, а не подопытным.
– Повлиял. Раньше было тяжело им бить, а теперь гораздо проще.
– И… всё?! – воскликнула она.
– А чего ещё? – валяю откровенного дурака. На лице Леры появилась гримаса.
– Забудь! Радуйся, что топор тебя признал…
– Ага… – киваю. – Он меня несколько раз изрядно выручил.
– Даже не сомневаюсь, – она положила мне в руку булочку. – Однако обжорством заниматься не советую. Чревато перегревом!
– Учту... – с покаянным видом, убираю второй бутерброд, и беру булочку. Только теперь мне приходит в голову понимание того факта, что это не еда. Скорее таблетки, которые она оформила в такую вот оригинальную оболочку.
– Ну, – говорю, дожёвывая «лекарство». – Чем займёмся ещё?
– Тем, о чём ты постоянно думаешь, заняться не получится, – взгляд голубых глаз стал насмешливым. – Здесь заповедник чистых романтиков.
– А купаться? – говорю, стараясь не показать разочарования. – Надеюсь, это было в мечтах создателей?
Ловкое движение изящных рук и платье слетело с Леры, приземлившись прямо в мои руки.
– Сейчас выясним! Видишь ли, я и сама тут первый раз.
И с этим словами она бросилась в воду.
***
Ветер усилился, волны поднялись, и мы качались на них, отчего-то совершенно не опасаясь хищников. Ну не могли же миллионы мечтателей вместе с морем и розовым закатом, пожелать себе какую-нибудь тварь для тонуса и остроты ощущений. Не верится как-то.
Лера, пытаясь плыть на спине, одновременно что-то мне рассказывает. Она делится взглядами на новую структуру общества, где всех всё устроит. Лера помешана на социальной справедливости, и меня это иногда раздражает. Особенно её уверенность, что людей следует ЗАСТАВИТЬ жить лучше. Ну... до какого-то предела, может быть. Но отнюдь не до полного и окончательного счастья.
Тело ощущает целый ряд вибраций, очень непохожих на простые волны. Правда, всё это слабенькое, далекое… и, тем не менее, въевшаяся в душу, привычка вести разведку, не даёт мне покоя.
Оставляю Леру излагать свои мысли, и бесшумно погружаюсь в воду. Убеждаюсь, что дно песчаное, скучное, и ничего поблизости нет. Совершенно безжизненная картина. Возвращаюсь наверх. Нечего там внизу делать.
– Ну и что ты обо всём этом думаешь? – вопрошает Лера. Она как всегда увлеклась своими мыслями и не заметила, что меня тут и не стояло.
– Ну… э… – доверившись интуиции, нежно беру её под голову, помогаю плыть и максимально доброжелательно говорю. – Это слишком сложные мысли, для такого простого человека как я.
– Фи, мужлан! – фыркает она. – Тебе только топором махать.
Облегчённо вздыхаю – пронесло.
– Зато это у меня, получается… – аккуратно помогаю ей выпрямить спину, и она наконец смогла лечь на воду.
– Может ты и прав… – Лера с удовольствием смотрит на небо, действительно прекрасное. – Каждый должен заниматься своим делом.
И она снова погрузилась в свои ощущения от плавания.
– Скажи, Лера, – осторожно вывожу её из транса – сколько миров в Тени?
– Мы знаем двенадцать, – отвечает она, чуть вздрогнув, когда я отпускаю ее, предоставляя возможность держаться на воде самой. – Один из них тебе бы наверняка понравился.
– Там есть море? – интересуюсь. – Красивые девушки? Много бутербродов?
Она слегка запрокинула голову, взглянув на меня без улыбки, но с любопытством. Вроде как – «Это ты сейчас пошутил? Да? Кивни!». Чувство юмора у неё избирательное, иногда приходится объяснять, что я имел в виду.
– Мы называем его Инферно, - улыбнулась она. - Там всё горит огнём, в воздухе запах серы, а местные скачут на драконах и метают друг в друга молнии...
– Однако... – аж вздрагиваю от такого ощущения.
– Но интересно же, правда? – её хитрый небесно-голубой взгляд полон веселья. – Ты оживился, по голосу слышу.
– Хорошенькое у тебя мнение на мой счёт – почти обижаюсь. – Я вовсе не жажду лезть в любую задницу приключений ради.
– Но пока что именно этим ты и занимаешься, – она показала мне язык. – К тому же там есть очень важное для нас местечко. Портал сразу в пять разных миров. Без экспедиции туда, мы не обойдёмся. Непростая будет работа…
– Местные хорошо дерутся?
– Не знаю… но у них там каменный век, договариваться просто не с кем. Не понимают они, что такое «договор». Придётся гнать в шею всех кто возле Портала. Кто не захочет уходить – истреблять. Иначе они разрушат Портал, едва мы его построим. Просто так, прикола ради.
Лера снова приняла вертикальное положение, гибкие нежные руки обвили мою шею.
– Остальные восемь миров такие же? – подозрительно спрашиваю.
– Да… – у людей извращённые фантазии. – Этот скучный мирок, такая редкость...
– Если вы столько миров уже изучили, чего ж тогда вцепились в Пендор?
– Его проще завоевать, – Лера смотрела мне в глаза. – Нам нужна опорная база. Из всех известных нам миров, населённых людьми, Пендор - самый доступный для захвата.
– Нам? – поразился я. – Значит, ты всё ещё считаешь себя частью «теней»?
– А куда деваться? – удивилась она. – Другие варианты слишком скучны либо вообще невозможны. В одиночку без «теней» я ничего не добьюсь.
– Реконы?
Лера поморщилась.
– …зациклены на экономических преобразованиях и военных подвигах. Им этих игрушек на сто лет хватит. Тем более, – она аккуратно постучала себя пальчиком по лбу.
– Постоянно ссорятся друг с другом… Так что – на все двести!
– Слушай… – говорю задумчиво, вспоминая Нуржана. – А есть такие, кто и не за вас и не за реконов?
– Несколько бывших членов Совета Десяти, играют в свои игры. Кому-то, даже, это пока удаётся. Например, Алхимик. В начале войны, он нас предал и замирился с реконами. Он пытался построить на севере от Д`Шар страну мечты – «хартланд». От реконов откупался поставками продовольствия и металлом, который его люди насобачились добывать в больших количествах…
Лера улыбнулась.
– Идея кстати хороша. Свободные землепашцы, академия магии, попытки создать всеобщее образование, какая-то инженерия… Социальная справедливость, опять-таки… Он активно переселял в эти земли людей со всего Пендора. Широко мыслил человек! Хотел Равенстерн под себя подмять и часть Фирдсвейна. Но не выгорело, подмяли как раз его. Сначала их захватили ванскерри, и разорили всё до чего дотянулись – придурки! А затем пришли реконы, помогли всё восстановить, но взяли их за жабры так, что и не вывернешься. Кстати, пикинёры и часть лучников, которых ты видел в битве – это не степняки, а люди из «хартланда». Они теперь тоже Д`Шар.
– И всё?
Лера задумалась, нахмурив лобик.
– Есть ещё в лесах Ларии, какие-то вольные поселения, пока никем не контролируемые. Там говорят, кого только нет, от еретиков и «змей», до сбежавших нолдорцев. Это не считая обычного мужичья, которое прячется от помещиков. Их постоянно теребят Джату и поэтому там не жизнь, а сплошная война.
– Так получаются казаки, – улыбаюсь я.
– Не будет у них столько времени, чтобы «получиться», – фыркает Лера. – Примерно через год в те края придут основные племена Джату и устроят им «расказачивание». Подчистую! Если, конечно, лорды Сарлеона до той поры их не переловят. В общем, Тим, идти то и некуда.
Мы выходим из воды. Тёплый ветер для мокрых тел оказался прохладным, поэтому быстро бегу за полотенцем, накидываю Лере на плечи. Потом стоим на берегу, любуемся шикарной панорамой, захватившей весь горизонт.
– На что ты рассчитываешь? – спрашиваю Леру. – Думаешь, Стасик тебя простит?
– Это уже не важно, честно говоря… – она едва заметно улыбнулась, одними уголками губ. – В моих руках один из источников доходов «теней» через которые они нанимают людей. Рано или поздно… А может дружок твой выручит…
Она прижалась ко мне и голосом полным вдохновения прошептала.
– Ты умеешь работать с людьми, Тим! Это же тот самый Нуржан, который во время восстания реконов устроил похищение многих управленцев «теней». А теперь эта зверюга будет спасать одного из своих врагов. Вот это ты его захомутал!
И не выдержав, она рассмеялась. Мне же совершенно не смешно. Кажется это называется «между двух огней».
– Но я не буду спрашивать как, – Лера подмигнула мне и улыбнулась. – Без секретов отношения неинтересны, правда?
Киваю, выдавив из себя улыбку. Весь секрет, ребята, в том, что я много отдал бы, чтобы вы перестали враждовать. Но боюсь, эта плата мне не по карману.
Прижавшись ко мне, Лера чмокнула меня в щёку.
– Мы изменим состав Совета! Я попаду туда! И заставлю этих упрямых ослов взять в Совет ещё пару человек, умеющих править! А тебя – поставим во главе наших отрядов. Ты станешь великим полководцем, Тим! У тебя будут опытные советчики и помощники. Мы восстановим все наши системы, наладим связь, изменим форму управления, вернём многих своих людей! Перевооружим армию, и возьмём реванш!
Глаза Леры блестели, лицо раскраснелось, как у какой-нибудь другой девушки, попроще, от подаренной броши или удачного комплимента.
– Пендор будет освобождён! – прошептала она. – Люди веками будут благодарны нам! А мы… пойдём дальше, открывать новые миры!
11. Романтик
– Ну и где ты там? – голос Нуржана слышен отовсюду, будто вокруг висят мощные колонки. Долби, блин.
– Я где-то здесь! – мысленно огрызаюсь, продолжая рассекать водные просторы. Темно здесь, хоть глаз выколи – хотя одним глазом вряд ли будет лучше. К тому же тело моё снова прежнее, покрытое шрамами, уставшее и болящее. Одна радость – это МОЁ тело, к которому я привык. Оно уже умеет подолгу оставаться без воздуха, даже плыву, без помощи конечностей, одним мысленным усилием. Что там за чешуйки гребут за меня, и как, не знаю и знать не хочу – боюсь повторения судьбы несчастной сороконожки.
– Я тебя не чувствую! – пожаловался Нуржан. – Держись дна, не всплывай до тех пор, пока не скажу. Ты слышишь, эй!
– Слышу, не ори...
– Хорошо, не мельтеши там и никуда не лезь!
Лера растворилась, на горизонте, как будто целую вечность назад. Её лицо опять отобразилось на небе, в виде облаков. И я стоял, игнорируя зов Нуржана, и смотрел на эти облака, пока ветер не разогнал их в хаотичном порядке. Только тогда я окончательно понял, что в этом огромном и красивом мире делать мне больше нечего.
Быстро пролетают минуты и метры морского дна подо мной. Я плыву параллельно, едва не касаясь ровного песка. Глубина плавно растёт. На уши начинает давить, тело охватывает холодный поток. Наверно плыть дальше не слишком удачная идея, но сидеть неподвижно внутри этого ледяного космоса, тоже не очень приятно. Все инстинкты бунтуют, требуя всплыть к свету и солнцу. Но я так понял, что переходы из мира в мир, осуществляются под водой. Именно море «прописалось» в мир-тени, как переход. И поэтому всплывать просто некуда. Легко исчезнуть и больше никогда не появиться. Нуржан намекал, что кое-где сознание можно убить совсем, а не только в рисованных полумультяшных мирах.
Вскоре дно становится тёмным, в этой совершенно пустой местности, не видно ровным счётом ничего. Замираю, сосредоточившись на своих ощущениях. Желание плыть вперёд, резко убавляется. Передо мной, что-то есть! Оно беспрерывно шумит и уже не «шуршит», а скорее «ревёт». Оттуда идёт ощущение бесконечной опасности. Темно как безлунную полночь!
Собравшись с силами, включаю «ночное» зрение. Это даётся мне с трудом, уж больно непривычные условия, когда холодно и давит со всех сторон. Однако навык побеждает, и мир передо мной превращается в привычную картину тепловых пятен.
О дьявол! На чёрно-алом фоне тёплых и холодных водяных потоков, во весь свой гигантский рост передо мной вздыбилось титаническое пламя!
Шарахаюсь назад, судорожно уматываю оттуда…
СТОП!
Едва не пальцами торможу о чёрное базальтовое дно, давно сменившее уютный песчаник. СТОП! Отставить панику! Если бы что-то могло напасть на меня, Нуржан наверняка бы предупредил. Так что….
Разворачиваюсь, повисаю надо дном. Всматриваюсь. Никакое это не пламя. Фонтан это! Фонтан тепла. Немного собравшись с мыслями, вспоминаю о «чёрных курильщиках» – местах контакта магмы и океана. Вот нечто подобное. Нагретые лавой, струи кипятка хлещут наверх с чудовищной силой, щедро делясь теплом с холодной и тёмной водяной массой.
Мысленно поздравляю себя. Вовремя я остановился! Перспектива быть сваренным заживо в кипятке, или того хуже рассечённым на куски потоками раскалённого газа, честно говоря не вдохновляет.
А это что? Замечаю огромную решётку, слабенько чернеющую в алом от тепла потоке воды. Большая её часть утопает в мути, поднятой курильщиком и потому невозможно понять, что это за конструкция в целом.
Преодолев страх, я вглядываюсь вокруг и плыву туда, посматривая по сторонам. Тело напрягается, чувства обостряются до предела. Даже видеть начинаю лучше.
Что это за штука?
Решётка наклонена так, будто это было частью крыши, купола, или обвалившейся наклоненной стены. Прутья на ощупь, толщиной с мою руку. Металл покрыт наростами из подземной мути, облепившей арматурины со всех сторон. Но это металл. Чую это его холод, схожий с холодом клинка, или наконечника стрелы.
Рывком меня сносит дальше, и пришлось вцепиться в прут обеими руками, чтобы никуда не унесло. С удивлением понимаю, что дно здесь РЕЗКО обрывается. Под моими трепыхающимися конечностями чернеет бездна. Но и это не самое главное. Внизу под собой вижу целую сеть огоньков, видимых в инфракрасном спектре.
Цепляюсь ногами за арматуру, свисаю вниз головой. Течение подхватывает меня и слегка приподнимает. Получается удобный обзор.
Система точек похожа на паутину – ближе к центру, огоньки плотнее, а по окраинам – разреженнее. Я вижу лишь пару секторов это «паутины», но предполагаю, что это очень похоже на город. Ну, или дивную колонию странных организмов.
Чуйка подсказывает, до них куда больше километра. Вода здесь намного прозрачнее, видно далеко. И поэтому я могу позволить себе висеть, покачиваясь, в потоке и безотрывно смотреть на раскинувшийся мерцающий и упорядоченный мир огоньков.
– Ну, ты и залез! – слышу Нуржана.
Причём голос ОЧЕНЬ тихий, почти шепчущий.
– Тим, НЕМЕДЛЕННО ВАЛИ ОТТУДА!
– Валить куда?
– Наверх. Быстрее!
Где-то внизу, если не показалось, вижу пару точек, идущих над городом. Ко мне они куда ближе, чем к загадочным огонькам.
С сожалением оставляю циклопическое сооружение. Кессонка мне не грозит, поэтому иду свечкой наверх, набирая скорость со всей возможной дури.
Раньше почему-то казалось, что самое страшное идти по дремучим лесам и прочим болотам. Однако ещё в Степи я понял, что самое страшное это когда окружает полная – без малейшей привязки – равнодушная пустота. Там хоть звёзды были видны. Тут же что сверху, что снизу лишь чёрная бесконечная мгла. Я посреди гигантской Пустоши словно маленькая точка, несущаяся в никуда из ниоткуда.
Пару раз включался Нуржан, подбадривал и уверял, что я двигаюсь куда надо. Так продолжалось долго, прежде чем, что вода вокруг стала теплее и даже светлее.
В какой-то миг, бесконечная пустошь превратилась в узкий и очень глубокий колодец, из которого меня выталкивало как пузырь газа.
Далеко наверху колыхалась яркая до боли в глазах граница воды и суши. Над этой прорубью склонились трое. В одном я узнал Нуржана, несмотря на рябь. Вода начала густеть, превращаясь в вязкую массу.
– Вот теперь греби изо всех сил! – крикнул Нуржан. – Не останавливайся! Слышишь! Ни в коем случае не останавливайся.
Стиснув зубы, рвусь наверх, силы покидают меня. Чувствую себя обессилевшим от боли в ранах и потери крови… но дёргаюсь как могу, продолжая со стоном упрямо лезть через густеющий с каждым метром кисель.
И когда силы совсем покинули меня, и я с ужасом почувствовал что тону, три руки одновременно ринулись вниз, схватили и с силой выдрали меня наружу.
-
Новый текст, постом выше.
Здесь же пока ничего нет :D Просто не знаю как удалять лишние посты :embarrassed:
-
О нежити склизкой замолвите слово :D
11.2 Романтик. Земля мёртвых
– Очнулся, болезный? – Нуржан взял меня за руку и рывком поставил на ноги.
– Привет! – щурюсь на ярком свету. Хотя какой он яркий? День к завершению подходит. Но после того мрака, в котором побывал, это как прожектором в лицо.
– Собирайся, сейчас поедем, – он поднялся и пошёл к телеге, возле которой суетились двое парней.
Осматриваюсь по сторонам, пытаясь прийти в себя. Где я? Кто все эти люди? Стряхиваю с одежды комья земли. Так… похоже «вязкая вода» оказалась просто землей, из которой меня буквально выдрали, как ту репку из детской сказки. Хорошо поплавал, душевно…
– Эй, Тим, поехали!
Через пару минут, телега, скрипнув колёсами начала свой путь. Прищурившись – свет всё ещё кажется ярким – смотрю себе под ноги. На дощатом дне лежат два длинных мешка. Люди? Точнее, то, что от них осталось…
– Ты что некромант? – удивлённо спрашиваю Нуржана.
– Типун тебе на язык, – усмехнулся землеход. – Они же, как и ты «с кулончиком». Только выплыть не смогли, выкапывать пришлось. Оживут завтра.
Он поморщился
– Слабаки! Сколько времени из-за них потеряли…
Поёжившись смотрю на выкопанный "урожай".
– Это, получается, оживить можно не всех?
Нуржан серьёзно кивнул.
– Когда-то давно, на заре всей этой истории, мы собирались наклепать «оживляющих» медальонов, да и раздать нашим. – они рассказывал и постоянно смотрел по сторонам.
– И? – с интересом смотрю на свой слегка выпачканный кулончик.
– И не вышло ничерта! – воскликнул он. – Воскрешение сопряжено с усилиями и болью, как при настоящем рождении. Преодолеть такое может не каждый. За этими вот, – Нуржан кивнул на мешки, – пришлось аж сюда ехать, их тут извлечь проще. Хотя казалось бы, это надо им, а не мне…
Он расстроено махнул рукой.
– Большинству, проще умереть, чем карабкаться наверх. А за них эту работу никто не сделает. И в обычной жизни ровно та же песенка… это я тебе как врач говорю!
– Ты ещё и врач? – удивляюсь я.
– Я ещё и землеход, – улыбнулся Нуржан. – А вообще-то врач. А вон те два балбеса – интерны, в помощниках у меня ходят.
Парни расплылись в улыбках, один даже помахал рукой, после чего снова вернулись к своему занятию – внимательно рассматривать территорию. И оружие у них наготове, хотя местность совершенно пустынна. Шёл бы кто сюда – пылило бы на весь горизонт.
– Что происходит? – спрашиваю, оглядываясь.
– День заканчивается, – говорит Нуржан. Задержались мы тут, этих лентяев откапывать. А уже вечер скоро. Как бы отверги не вылезли, они иногда раньше заката просыпаются.
– КТО?
– Отверги. Искажённые копии погибших игроков и местных жителей. Проще говоря – нежить.
Другим взглядом осматриваю местность.
– Что это за местечко?
– Называется – Земля Мертвых. Вокруг неё пустыня, здесь небольшой оазис, неподалёку от морского берега. Вся нечисть, шатающаяся по Пендору зарождается здесь. Да и воскрешённых отсюда вывозят. Здесь это проще.
– Ну и работа у тебя! – выдыхаю я.
– Чья б корова мычала! – хмыкнул Нуржан, протягивая тул с дротиками и мой инвентарь. – Смотри в оба! Отверги довольно умные, и ужасно голодные.
Киваю и берусь за оружие.
Дальше едем молча. Поскрипывают колёса, фыркают два мощных гунтера, обиженных видимо, что их используют как вьючных доходяг. Вокруг полный штиль и безжизненная местность. Травы здесь тоже маловато. Она растёт очагами, маленькая и пожухлая. Как будто здесь солончак. Однако с этим унылым видом резко контрастируют холмы, покрытые невысоким, редким, но всё-таки лесом. Они раскиданы достаточно редко и потому наш «ямщик» старается их объезжать.
– Слышь, Нуржан, – окликаю его. – А как там армия?
– Победила, – лаконично ответил землеход. – Варваров практически истребили. Торба спасена. Твоих ополченцев осталось не больше половины. Почти все продолжили поход. Лишь раненные вернулись домой. Замок Тулвар армия брать не стала, обошли его и сразу двинули на Нал Тар.
Меня разбирает смех.
– Узнаю стиль Тимура. Или всё, или всё остальное…
– Не в этом дело… – возражает Нуржан, – просто возле Нал Тара войск нет. Наша «вторая армия» гуляет по Фирдсвейну и её преследуют королевские войска. Так планировалось сразу, чтобы «командарм-1» смог взять Тулвар. О том, что «первую армию» окружат, командарм-1 погибнет, а его зам выиграет сражение, тогда ещё никто и подумать не мог. Но они сориентировались, и приказали Тимуру брать Нал Тар. Армии там нет, а крепостные стены со времён последнего штурма никто не чинил.
– Знаю, – киваю, – их король сказал, что стены Нал Тара стоят вокруг Торбы.
– К Тимуру идёт большой отряд в сотню копий, – добавил Нуржан, – в котором есть дворяне, имеющие родичей в окрестностях Нал Тара и в самом городе. Собираются помочь «первой армии», устроив народный бунт. Что там получится, скоро узнаем.
Отвлекаюсь на странный холмик, на котором среди кустарника высится чёрная готического стиля постройка. Чем-то похожа на слегка покосившуюся часовню, только чёрная.
– Храм еретиков, – кратко пояснил Нуржан, и более ничего не сказал. Его куда больше занимает грязная речка, текущая метрах в пятидесяти от нас. Он в неё всматривается так, будто оттуда вот-вот кто-то выскочит.
Приглядевшись, понимаю, что река не просто грязная – она кровавая.
– Бог ты мой! – невольно вырывается у меня.
– Впечатляет, да? – усмехнулся Нуржан. – Эта река своего рода индикатор насилия в Пендоре. Насколько я помню, она никогда не была чистой…
Пару минут смотрим на красную речку, от которой к тому же и пахнет кровью. Отворачиваюсь – неприятное зрелище.
– А если король не захочет сражаться со «второй армией», – спрашиваю, дабы отвлечься. – Если он пойдёт защищать Нал Тар?
Нуржан смотрит на меня вопросительным взглядом, словно я должен был до чего-то догадаться сам. Потом поясняет.
– Ты не заметил, что в «первой армии» не было ни одного лорда?
– А я думал реконы их… того… – провожу ладонью по шее.
– Рано, – лаконично отвечает землеход. Пока ещё их приходится терпеть. Но они все во «второй армии». Короля отвлекают.
– Как отвлекают?
– Они разоряют Фирдсвейн. Дотла. Большинство феодалов только так и воюет. Поэтому их и послали в грабительский поход. Хоть какой-то с них толк… Король вынужден заступиться за жителей иначе ему к зиме самому жрать будет нечего.
– Надеюсь, – говорю, в сердцах – что он их всех выгонит к берегу и утопит в море!
– Не пыли, – поморщился Нуржан. – Как будто ты сам этим не занимался.
– Было дело… – признаюсь неохотно. – Деревни грабили, резали «сочувствующих» Ксерксу… да и вообще всех, кто не нравился. Паскудная работёнка…
Ощутив на себе взгляд в упор трёх пар глаз, оправдываюсь.
– Но мы тогда думали, что это лишь игра. Нам это всячески внушали…
Объезжаем холм. Я заметил, что ребята реально боятся реки. Телега буквально жмётся к подножию холма, стараясь отодвинуться от «речушки» хоть на миллиметр.
– А я хотел тебе работу предложить, – неожиданно говорит Нуржан. – Грабить никого не надо, скорее наоборот, порядок наводить.
– Охотник за головами? У реконов?
– Нет… могу предложить вариант получше.
– Какой? – осторожно спрашиваю.
– Приедем, узнаешь, – пообещал Нуржан.
– Хоть где это?
– Ну… в лесах Ларии.
Замираю, вспоминая всё, что мне рассказывала Лера, об этих чудных землях. И особенно об их смачной перспективе…
Нуржан покосился на меня.
– О чём думаешь?
– Думаю… Что во-о-н тот тип на холме, слишком тёплый для нежити.
У края леса, стоял старикашка с растрёпанными седыми кудрями, в чёрной рясе на которой белел смутно знакомый знак. Он плохо виден среди веток, и кабы не моя чуйка на тепло, я б его и не заметил.
Нуржан замолкает, какое-то время всматривается по озвученному направлению, потом резко хватает длинный лук и рывком натягивает тетиву. Стрела молниеносно пролетает до цели, сшибая замешкавшегося старикана с ног, и опрокидывая навзничь.
– Врач-снайпер, – ухмыляюсь.
– У нас тут каждый, мастер по металлу, дереву и салу, – соглашается Нуржан. – А это некромант. – Из еретиков. Рабов себе хотел из земли поднять…
Дальше я не услышал. Вскакиваю – метаю дротик куда-то под колёса, где слышится странное шуршание и фонит опасностью. Глухой стук удара, слышен хрип. Телега проезжает, оставляя дёргающегося полускелета, пришпиленного к земле.
– Чёртов урод… – сказал Нуржан, явно не про скелет. – Он всё-таки разбудил отвергов! Эти идиоты, еретики, больше опасны не злобными планами, а их криворуким исполнением. Хотят завести себе рабов, а в итоге поднимают целые армии Тьмы, которые их же в первую очередь и жрут!
Лошадей погнали быстрее, насколько это было можно на покрытой ухабами местности. Телегу швыряет из стороны в сторону. Мы, держа в руках луки, вцепившись в досчатые борта, смотрим по сторонам. Солнце близко к горизонту. Еще час и наступит ночь. Отличная будет ночёвка…
Река активно забурлила. Среди пузырей и алого пара, видно несколько голов с пустыми глазницами в самых разных шлемах. Они смотрели на нас.
– Вляпались, блин, как новички! – бурчит Нуржан. И взглянув на мешки, добавляет. – Надеюсь, эти двое того стоят…
Его перебил жуткий визг и столь же ужасающий хохот вперемешку с лошадиным ржанием. Кровавая водичка взметнулась вверх алыми брызгами, и на берег вырвались две скелетообразные штуки в доспехах на изрядно обглоданных конях.
– Быстрее! К воротам! – крикнул Нуржан, и парень схватился за плеть.
– Телегу угробим, – буркнул он, но всё же начал погонять лошадей.
Выбравшись из жижи, по-собачьи отряхнувшись, твари замерли в полусотне метров от нас. Четыре черепушки – людские и лошадиные, вразнобой осмотрели окрестность. Пару секунд они бесстрастно созерцали нас, стремительно улепётывающих, а потом РАЗ – и провалились в землю, будто и не было их.
– Смотрите внимательно – прошептал землеход, держа лук слегка натянутым. – Они сейчас вылезут! Айрат, маневрируй!
Парень кивнул и махнул плетью. Лошадей он пока ни разу не ударил, но очень умело «мотивировал» их скакать быстрее. Телега лавировала, прижимаясь то к реке, а потом к холмам.
Внизу под колёсами послышался сдавленный смех. Словно кто-то закопанный в землю громко посмеивался над нами, иногда переходя на мерзкое хихиканье. Смех усиливался до неудержимого хохота, а мы всё мчались, то ускоряясь, то наоборот притормаживая из-за ям и ухабов.
Вдруг телега вздрогнула. От сильнейшего подземного толчка, я едва не выронил лук. Метрах в пяти от нас с громким хлопком взметнулась земля, словно взорвался артиллерийский снаряд.
Прикрываюсь рукавом, защищая глаза от летящих комьев. Что за чёрт?! Слышно, как ругается второй «медбрат», подбирая уроненный колчан.
Отверги со своими жуткими лошадками возникли на месте взрыва. Один из них, в чёрном воронёном доспехе, с громким смехом метнул в нас дротик, но промазал.
Тренькнули тетивы наших луков. Щит весельчака разлетелся в хлам, а сам он вместе с конём, не переставая смеяться, снова нырнул под землю. Второй всадник без щита, но в рыцарских латах и с длинным чёрным копьём. Нырять он не стал, а может и не мог – потому пытался атаковать. Стреляя вразнобой, вбиваем в него пять-шесть стрел, и ещё парочку в его лошадь, прежде чем он сбавил ход и начал отставать.
Бешеная скачка набирает обороты. Телега трясётся и подлетает на камнях. Лежащие на дне «мешки» подбрасывает, словно они из соломы. Снова из-под земли слышен приглушённый хохот. Река бурлит и кипит, от неё несёт жаром и запахом крови. Солнце краешком коснулось горизонта. Плохо дело. А смех становится сильнее, пугая лошадей, да и нас тоже.
– Это хорошо, что он под землёй! – подбадривает Нуржан, – Быстрее ослабнет.
Латник, держался поодаль, на почтительном расстоянии. Двигаясь параллельным курсом, он иногда пытается приблизиться, но словив пару стрел, снова отстаёт.
Снова взрыв, опять громкий хохот. Скелетообразный весельчак, в чёрных доспехах скачет рядом в десятке шагов и постоянно бросается дротиками. Их у него, похоже, бесконечное множество. Сближаясь, он умело маневрирует, не давая по себе попасть. К тому же доспех у него и у коня весьма не плох – пару пойманных стрел, выдержали не заметив. И хохочет, падла, хохочет… уже сил никаких нет! Хочется раздавить его гнилую глотку голыми руками, лишь бы заткнулся! Второй помощник ругается криком, и стреляет почти, не целясь, вызывая каждым промахом, новый приступ истеричного хохота.
Мы скачем вдоль длинного покрытого лесом холма. У подножия много камней и потому приходится притормаживать, чтобы никуда не влететь. Река здесь шире. Она кипит, и пузырится. Время от времени среди пара и брызг видны мутные, расплывающиеся силуэты в доспехах. Слышен протяжный многоголосый вой.
– Держитесь! – кричит Нуржан. – Мы уже близко!
И показывает вперёд, где мелькают странные уродливые ворота, распахнутые настежь. Да-да, те самые ворота в пустыню, которые без забора. Там, похоже, земля мёртвых заканчивается. Река кстати, тоже. Точнее, она там начинается, возникая, из ниоткуда.
Преследователи поняли, что добыча ускользает и заметно оживились. Латник снова начал сближение, игнорируя обстрел из трёх луков сразу. В нём торчит уже десяток стрел, истошно верещит его конь, но он не отстаёт. Внутри меня возникает острое ощущение опасности. Время замедляется, автоматически запускается ненужное сейчас тепловое зрение, но зато и мыслей никаких нет, только безмолвная сосредоточенность.
Хохочущий урод появился почти внезапно – на пути лошадей, чуть в стороне. Прямо из вздыбившейся земли, вылетела сулица.
Слышу звук собственного сердца, скрип мышц. Плавно спускаю тетиву. Стрела на лету цепляет дротик и тот, сбивается с пути, начинает вращаться и врезается в коня древком, сильно обжигая кожу на месте прикосновения. Конь с верещанием пытается остановиться, мы теряем скорость, едва не вылетая из телеги. Его нещадно лупит кнутом Айрат, вынуждая продолжить бег. Следующая стрела – привет от Нуржана – влетает весельчаку в смотровую щель, и тот начинает отчаянно вопить. Второй «медбрат» вскочив на ноги, балансируя стоя, точным выстрелом вбивает стрелу в сочленение доспеха на плече, вызывая у хохотунчика новый истошный вопль. В следующий миг, весельчак ныряет в землю, продолжая вопить уже там.
– Сядь! – рявкнул Нуржан, но было поздно. Копьё скачущего рядом латника моментально превращается в чёрный, невероятно длинный кнут. Резкий щёлкающий удар, и парня сносит с телеги. Латник поворачивает к реке, волоча свою добычу по земле. Подземный вопль, под нами снова превращается в хохот.
Да хрен вам!
– Н-НА! – моя стрела попадает точно в копыто лошади латника. Та, споткнувшись, летит кубарем. Её седок, прокатившись по острым камням, врезается в большой торчащий булыжник и признаков потусторонней жизни не подаёт. Оглушённый ударом интерн-землекоп валяется на земле. Самое паршивое – он начинает тонуть прямо в грунте. Со стороны реки слышны яростные, булькающие и хрипящие вопли. Солнце частично ушло за горизонт, скоро начнётся дискотека. Бормоча себе под нос нехорошие слова, спрыгиваю с телеги, кувырком погасив скорость, и бегу к нему, замечая что ноги буквально вязнут в грунте.
– Лезь на камни! – кричит Нуржан. – Прыгай по ним!
– Лес! – кричит Айрат, показывая на холм. Деревья плавно качались, слышался треск сучьев и глухое протяжное ворчание. В следующий миг обезумевшие лошади рванули с места, не смотря на все попытки их остановить. И мы с оглушённым «медбратом» остались одни.
Сапоги тонут при соприкосновении с землей. Будто не сухой грунт под ногами, а изрядно намокшая свежая глина. Приходится постоянно передвигаться, чтобы не тонуть. Парень оглушён качественно, лежит неподвижно. Его постепенно затягивает как в болото. Подобравшись ближе, хватаю его за руку и начинаю рывками тащить к себе. Тяжко!
Сбоку слышу бряканье металла. Замираю. Поднимаю голову. На меня идёт латник. В землю не проваливается, стальные ступни спокойно топчут грунт. В металлических ручищах двуручный меч. Смотровые щели, зияют чернотой, но на шлеме ощутимая вмятина от удара.
Правда, он уже не так резв. Каждый шаг занимает две-три секунды.
Ещё пять-шесть секунд, стараясь не отвлекаться, на приближающуюся тварь, с силой затаскиваю раненого на камни.
Со стороны холма, лес шевелится как живой. Оттуда слышен низкий протяжный рык. У подножия видна какая-то движуха, корешки, вырывающиеся к верху. Но пока самый опасный - латник. До него, шагов пятнадцать. И бежать некуда.
Достаю лук, беру стрелу…
Первым же выстрелом пробиваю ему ногу. Он шипит, но продолжает идти. Второй выстрел, стрела отскакивает от брони на груди. Третий выстрел, в шею. Четвертый…
Глухо рыча, он приближается. Пятый. Шестой, наконец! Пробил! Как раз туда, где шлем вмят ударом о камень. Меч выпадает из стальных рук латника, а сам он с ужасным грохотом падает на бок.
Облегчённо вздыхаю. Готов…
Беру ещё одну стрелу – контрольный…
– Справа! – крикнул очухавшийся медбрат. Поворачиваюсь, с натянутой тетивой. Передо мной из земли восстало нечто похожее на перевёрнутый пенёк, с точащими из него корнями.
Спускаю тетиву. Стрела влетает в большой чёрный без зрачка глаз. Слышу визг, почти за пределами человеческого слуха. Меня с силой оплетает и вдавливает по ноздри в грунт. Где-то сверху слышны глухие удары, это шатающийся «медбрат» срубает своей саблей один корешок за другим…
Но вот я в едва освещённом океане. Тело обжигает холод ледяной воды. Внизу зияет чёрная бездна. Надо мной дёргающаяся тварь. Она сильнее меня, но тяжёлая рана и нехватка «щупалец» даёт о себе знать. Вырываюсь, освобождаю руку с топором и, замахнувшись, раскалываю ей деревянную черепушку. Вода окрасилась алым, попытки схватить меня прекратились. Мёртвое Нечто – помесь пенька с осьминогом – с перекошенной пастью и дыркой в башке, медленно тонет, проваливаясь в бездну. Мне туда неохота, я там уже был. Цепляюсь за него, и с силой выбираюсь наружу.
Снова слышу шум реки и вой. Меня хватает за руку интерн и пытается вытащить. Силёнок у него всё ещё маловато, но упираюсь ногами и кое-как выскакиваю наружу. Дохлая зверюга проваливается вниз, последние корешки уползают в землю.
Всё!
– Он… опять! – тихо говорит «медбрат», показывая вперёд. Латник со стрелой в башке снова встал и, шатаясь, взмахнул рукой. Позади него, разом выросла целая фаланга «скелетонов» разной степени обглоданности и одоспешенности.
– Во попали! – бормочет он.
– Тебя зовут-то как? – спрашиваю, – А то сдохнем тут, да так и не познакомимся.
– Сеня.
– Вот что, Сеня. Бери мой лук и убей их, сколько сможешь. А латником займусь.
– Ага!
Поднимаю топор и под удивлённый возглас Сени быстрым шагом иду прямо на латника. Даже перехожу на бег, поднимаю над головой топор, начинаю хрипло орать. Латник с глухим рычанием мчится на меня. Скелетики идут без спешки, у них энергии видимо не так много, чтобы её расходовать на эмоции.
Шаг, другой третий… вдруг спотыкаюсь о булыжник и падаю на колени, едва не распластавшись на вязком грунте.
– ВСТАВАЙ! – кричит Сеня. Скелеты начинают радостно вопить. Надо мной высится металлическая тварь в блестящих латах. Тяжёлый двуручник поднимается и с шумом опускается вниз.
Алле оп! Резким перекатом ухожу с линии удара, вражий меч врубается в землю, враг по инерции наклоняется вниз. Вскакиваю на ноги, замахиваюсь и точным ударом срубаю ему башку. Вот теперь точно всё!
Толпа радостно вопящих полудохликов, резко затыкается и выставляет щиты, продолжая медленно надвигаться. Выдирая ноги из грунта, отхожу на камни.
– Чего не стреляешь? – раздражённо спрашиваю Сеню, но тот, улыбаясь на всю степь, показывает небольшой серый мешочек.
– Не магия, но химия?
– Типа того! – Замахнувшись, Сеня швыряет мешочек в плотный строй врагов. Бахает взрыв, половина скелетиков валится на землю. Встают не все. Второй мешочек – снова взрыв, и опять полстроя падает и многие уже не встают.
Оборачиваясь, показываю Сене большой палец. Неплохо!
Третий… тут из строя выбирается некто в одежде из шкур, поверх черепушки ещё одна – козья. Махом щита, он сбивает летящий мешочек, и тот взрывается в стороне от фаланги. Резко выпростав костлявую руку вперёд, враг издаёт глухой крик и подсумок Сени загорается синим пламенем. С большим трудом он успел сбросить с себя сумку и вышвырнуть её в сторону.
– Ложись!
Прыгаю вниз, закрывая голову руками. Бахнуло так, что воздух выбило из лёгких. Приподнимаюсь на колено, кашляю, голова кругом. Ну тебя нафиг, Сеня с твоими петардами! Где он, кстати? Ага, вон, стоит на четвереньках. А в клубах дыма, медленно, словно переставляемые куклы шествует нежить, гремя костями и доспехами.
Впереди всех «козломордый». Заметив Сеню, снова выпростал руку, и… свалился навзничь со стрелой в черепушке.
– Смотри, – крикнул Сеня, поднимаясь – это Айрат!
Возле холма появился второй интерн с луком в руках. Рядом с ним скачет ещё один конь. Они их даже запрячь успели! Шустрые однако, ребята. Хотя… а сколько времени прошло? Смотрю на горизонт, солнце практически зашло, лишь четверть торчит над горизонтом.
Айрат объезжает полукругом сбившихся в кучу скелетончиков, на ходу вышибая одного за другим. Абы как выставленные щиты, ему совершенно не мешают. Копыта коней чем-то перевязаны, по грунту скачут, не проваливаясь. Отлично! Надо бы ускорить процесс. Снова кидаюсь в драку, разношу в хлам три-четыре щита, а заодно и пару черепушек. Наконец, берётся за лук Сеня и укладывает как минимум одного или даже двух.
Скелетончики в панике начинают разбегаться кто куда. Кто сказал, что нежить бояться не умеет? Вот уже вприпрыжку мчат к кровавой речке. Все двое. Было трое, но я успел догнать ещё одного и располовинить от души, сначала вдоль, потом и поперёк, для надёжности.
– Где телега? – кричу, едва Айрат подъезжает.
– Нуржан охраняет… скачите за мной…
– НЕТ! Бери Сеню, я буду прикрывать. Наверняка ещё кто-нибудь вылезет!
Секундная взгляд на заходящее солнце, кивок головы. Вскоре лошадь с «медперсоналом» трогается с места. Я же влетаю в седло, запускаю змеиное зрение и плавно еду за ними.
Внимательно гляжу на реку, потом на холм. Затем снова на реку. Пытаюсь почуять особенности «поля» кровавой реки, и такое же поле на нашем пути. В лесу то и так видно, что нечисть лютует – деревья вздрагивают, ходуном ходят. Но есть кое-что ещё. Что-то рядом…
Резко разогнавшись, обгоняю Сеню с Айратом и выпускаю последние две стрелы в кустарник, торчащий поодаль от леса. Он моментально превращается в дым. Оттуда с хохотом вылетает «чёрный». Живучий, гад!
Однако парни с дохлым весельчаком уже капитально разминулись. Засада не удалась и теперь он весь мой.
Отверг неподвижно сидит на замершем коне, не то, хихикая, не то поскуливая. Крутит черепушкой, видимо соображая на кого проще кинуться. Наконец принимает верное решение – не подставлять мне спину, гоняясь за ребятами. В бронированной руке снова появился щит. Поворачивается ко мне, дважды стучит дротиком по щиту.
Это типа чего? По чесноку, один на один? Ну, давай! Выбора у меня все равно нет, парни едут не так уж и быстро, а до захода солнца считанные минуты. Убегать раньше них, нельзя. Стучу дважды топором по щиту, принимая вызов. Работаем!
Мой конь хрипит и пугается, но, в общем, слушается. Нежить отчего-то не вызывает у него животного ужаса, как ходячие пеньки. Но те больше из леса и не лезут, может, хватило одного раза, или ещё какая причина есть.
Разгон! Снова вхожу в замедленный режим. Каждый миг, как растянутая песенка. Хохот твари в этом режиме звучит как серия оборванных криков, полных боли и страдания.
Сближаемся. Вот он приподнимается в седле и метает дротик. Затем второй. Как бы нехотя, за одно движение топора сшибаю их оба. Враг сворачивает, уходя от столкновения, но явно переоценивает резвость своего израненного коня, я успеваю среагировать и подвести коня ближе. Замахнувшись, сильно наклоняюсь, и, вытянув руку, обрушиваю на него удар. Он довольно грамотно подставляет щит – мой топор соскальзывает с него, но зато прорубает ему бедро и круп коня.
Время снова становится обычным. Хохот превращается в вопль, враг опять ныряет в землю и, не переставая визжать, выскакивает возле берега реки. Точнее, пытается выскочить, сил у него на это почти нет. Его конь застрял в земле наполовину и с противным рычащим ржанием тонет. А бывший весельчак, уже не смёется, а с воплями и скулежом, ползёт на четвереньках, стараясь добраться до реки.
Если кто-то громко плачет – довыё…ся значит!
Разгоняю коня, быстро приближаясь к цели.
Между тем на берегу реки метрах в десяти от скулящего хохотунчика стоит нечто, метра два с половиной ростом в золотых доспехах и опалённой мордой, словно его на костре жарили. Изо всех сочленений валит густой сизый дымок.
– СТОЙ, СМЕРТНЫЙ!!!
Да пофиг! Преодолеваю последние метры до цели, обратный мах топором и визжащее создание разлетается на несколько кусков, с брызгами и жуткой вонью, на сей раз, заткнувшись окончательно.
Ну вот, теперь топор отмывать…
Замираю. Вижу, как в крови по колено стоят сотни и сотни самых разных представителей проклятых душ. Все в доспехах и вооружённые по ноздри. Этот, золочёный гигант, поднимает вверх свой двусторонний топор и рычит.
– КРОВИ! КРОВИ МНЕ!
– Намордник тебе! – говорю. – И поводок на шею. Самое то будет.
От возмущённого рёва и визга, трепыхаются барабанные перепонки. В мою сторону летят сотни, а может даже тысячи стрел и топоров. Но настолько слабо, что едва перелетают границу реки, образуя целый склад вооружения. Испугавшись было, до полусмерти, усмехаюсь теперь и посылаю им воздушный поцелуй.
– Спасибо! Я люблю вас! – и погоняю коня. – Пошли отсюда приятель, не рады нам здесь…
Похоже, копчёного я разозлил не на шутку. Непросто им выбираться из своей уютной реченьки, но мах золочёной ручищей – и десятка два конников, растолкав пеших коллег, кое-как вылезли на берег.
Мы не сговариваясь, смотрим на солнце. До заката пара минут. Я этот намёк понимаю совершенно правильно и, подхлестнув коня, мчусь к воротам со всей оставшейся конской дури.
Как ни хотелось конникам выбираться под солнечные лучики, но – приказ есть приказ – и с жуткими воплями, они бросились за мной. Даже слабые лучи заходящего солнца, начали их жечь. Слышу рёв и крики боли. Дующий в спину ветер приносит запах палёной плоти. Преследователи горят, синим пламенем и рассыпаются один за другим. Остаются наиболее прочные, а может и самые быстрые враги, скачущие в тени своих полыхающих собратьев.
Мы несёмся между холмом и рекой, перескакиваем овраг, и я вновь вижу ворота. Туда! Скорее!
Преследователей остаётся не то четыре, не то три. Решившись, они ныряют в землю. Плохо! Вспоминая манёвр Айрата, резко увожу коня в сторону и даже сбавляю ход. Они выныривают чуть в стороне, один даже впереди. От грохота взрыва сотрясается земля. Не попали! Но им понравилось, ревут и костями машут. Один даже запулил в меня дротик, далеко и неточно. Не отвлекаюсь на ответку, проскакиваю мимо детины с огромным фламбергом в ручищах. Он яростно махнул им, но не достал, клинок прошёл над моей головой. Обгоняю ещё двоих и вот он я – чемпион смертельной гонки! До ворот считанные десятки метров.
Почему-то не покидает ощущение, что коня вот-вот подстрелят, и я полечу кувырком. Скачка нарастает, ворота приближаются. Зря я думал, что тут забора нет – есть! Чем темнее становится, тем лучше видно голубое свечение, прямо силовое поле!
Позади дружный рёв – солнце зашло. Им больше нечего бояться. Скорость резко увеличивается, и мы впятером пылим по этой пустынной местности, сотрясая её стуком копыт.
Мимо меня летят стрелы, трое лучников стоят в воротах. Пригибаюсь, сердце падает в пятки. Вжимаюсь в коня и считаю секунды, которые ещё есть на то, чтобы как можно ближе подскочить к единственному спасению…
Позади что-то верещит. Оборачиваюсь рывком, вижу, что двое из четырёх уже валяются замертво. Только теперь становится ясно, что стреляют не по мне - по ним!
Лучники отскакивают в сторону. Три, два раз! Проскочи-и-ил!
Осаживаю коня, поворачиваюсь, в руке топор. Так, на всякий случай.
В следующий миг, стремительно несущийся всадник, влетает в забор и превращается в большое склизкое пятно, распластавшееся по прозрачной поверхности и плавно стекающее вниз.
Второй был ловчее, и успел вырулить точно в ворота. Но вот беда – фейс-контроль не прошёл. Надо было хоть брови, что ли подрисовать… Прямо в воротах нежить превратилась во вспышку нестерпимо яркого пламени. Оставшиеся от него доспехи и прочий хлам, пролетели по инерции пару метров, и грохнулись на землю, разметавшись во все стороны. Прямо к моей ноге подкатился круглый дымящийся ещё тёплый шлем.
Тремя лучниками оказались Нуржан и двое его помощников. У меня окончательно отлегло от сердца. Показываю им воняющий гарью трофей, улыбаюсь
– Хороший тамада! И конкурсы интересные…
Парни переглянулись и молча, пошли к сложенной кучке из травы, видимо костёр разжигать. Только Нуржан, задержавшись, показал на щёку
– Лицо приклей.
– Га?
– Лицо, говорю, приклей, отпадает.
Касаюсь, лица и вижу, что кусок кожи… отслоился. За ним нечто пульсирующее болящее при каждом прикосновении.
– Не отрывай, – посоветовал землеход. – Приложи к прежнему месту, и она прирастёт. Спасибо что Сеньку спас…
– Обращайтесь… – усмехаюсь я, снова касаясь пальцами лица. Что со мной? Вроде не кусал никто…
– И обращусь, – серьёзно говорит Нуржан. – Теперь уже точно обращусь. Только сначала как там, в русских сказках – баньку надо истопить. Шкура ещё не чешется?
– Да есть немного… – я поскрёб затылок.
Нуржан усмехнулся.
– Это хорошо, что немного. Скоро вся слезать начнёт. Сейчас ребята парилку организуют. А пока сиди, отдыхай – заслужил.
И оставив меня наедине со своими мыслями, ушёл ставить палатку.
-
Теперь
Элен и ребята Ази Дахака и её змеиные фермы.
12 Кубло
...Тихо, крадучись, иду по мягкому покрытому ковром полу. Даже не спрашивайте меня, как я сюда попал. Cам только пытаюсь это выяснить.
Может, сплю? Как там по Кастанеде? Во сне надо на руки посмотреть. Правда, не помню, зачем, но на всякий случай, смотрю. Руки как руки – ничего особенного. Одежда, правда, странная. Удобная, но на халат степняка не похожа и близко. Вроде кафтана зажиточного крестьянина, даже сапоги кожаные. Змеиный топор приторочен ремнями за спиной. Правда я не одевал эту одежду, да и ремни у меня другие, ну да ладно.
В просторном изогнутом коридоре царит полумрак. Из освещения лишь редкие свечи. Огоньки тихо трепыхаются на сквозняке. У стен растут разные плетучки. Они держатся за трещины и вбитые крюки. На ветвях лениво ползают змеи всевозможного вида и окраса. Сплюснутые головы, поворачиваются, чёрные бусинки глаз смотрят в мою сторону, раздвоенные языки с трепетанием выскакивают из сомкнутых пастей – принюхиваются гады. Стрёмно по такому коридору ходить. Постоянно ждёшь, что какой-нибудь шланг распрямится пружиной и вцепится ядовитыми зубками…
Неожиданно по коридору прошло отчётливое протяжное шипение. Резко останавливаюсь, оглядываюсь. Но змеи лишь внимательно смотрят в мою сторону и активности не проявляют. Шипение повторяется. Как будто шину проткнули.
Коридор длинный, постоянно загибается влево, возможно он спиралевидный, например в виде змеи, свернувшейся калачиком. Такое приходит в голову потому, что кругом змеи и, живые и нарисованные.
Не зря Нуржан беспокоился. Я попал туда, куда категорически не стоило бы…
Перед началом "процедурки" он мне приседал на уши, на тему что надо делать при Трансформации, и чего не стоит. Но я уже "плыл" к тому моменту и ничего не понял.
…Баньку соорудили быстро. Парни выкопали ямку, над ней поставили палатку и развели костёр, обложив камнями. Я сидел в палатке, с кувшином воды. В яму заталкивали извлечённый из костра камень, а я лил воду на раскалённую булыгу и получал жёсткую парную. Сначала я пытался мыться, как это и делают все нормальные люди, да только полезла с меня кожа, а кое-где и куски плоти.
– Нуржан… – только и смог проблеять я.
– Догадываюсь, куда тебя сейчас потянет, – глухо сказал Нуржан. – Не советую туда лезть. Очень не советую.
– И чего делать? – выдохнул я, вставляя на место выпавший палец.
– Напоминаю. Когда будешь проваливаться, – сказал землеход, после секундного раздумья. – Держись за чёрную колонну и не отпускай рук! Я тебя поймаю. Понял?
К сожалению, не поймал…
Провалился я быстро. Прямо там, где и сидел, даже что называется – мявкнуть не успел.
Внизу меня ждал отнюдь не знакомый океан с чёрной бездной, а не что иное. Красивейшее место, чёрное как ночь и в тоже время рассечённое лучами светила, прячущегося за горизонтом. Получалось, как в компьютерной игре – вроде ночь, но всё видно.
Я упал среди камней, на высокую гряду. Увидел чёрный как уголь столб, попытался дойти до него и вцепиться… но вдруг увидел за грядой дивной красоты изумрудный храм, сверкающий в лучах «ночного солнца». Очарованный башнями, огромными воротами украшенными чёрным изображением Змеи, я замер, забыв про всё на свете. А уж как топор мой натянулся – словно магнитом его туда.… И всё… даже не помню, как перестал идти к колонне и пошёл в другую сторону. Только и увидел напоследок, как к столбу, по гряде лезет знакомая коренастая фигура Нуржана, с верёвкой в руках. И как он машет и что-то кричит, а я уже не смотрю, внимание поглощено мерцающими изумрудными постройками с огромным щитом на воротах, на котором плавно шевелится чёрная змея…
Впрочем, красота быстро закончилась. Закинуло в какую-то темнотищу, где меня кто-то начал усиленно разыскивать. Только вот старые рефлексы не позволили дождаться «службы приёма гостей» – типа кукушечки, вот и я!
Хрен там! Затихарился так, что искали меня, искали, да так и не нашли. А потом в полной темноте шёл по коридорам и выбрался вот сюда.
***
Движение навстречу я уловил вовремя. Плавно, чтобы не раздражать змей, делаю шаг в сторону и сажусь на пол. Обхватываю руками колени и сижу неподвижно. Возле кустарника меня не увидят. Глаза живых существ больше на движение реагируют, чем на статику. Особенно если идущий специально никого не ищет, а лишь перемещается в пространстве.
Чёрный капюшон скрыл лицо и голову. Топор под рукой, лезвие прикрыл ладонью, чтобы не блестело. Если что пустить его в дело недолго.
Спустя несколько секунд из очередного витка коридора показались три женщины, в блестящих шуршащих при ходьбе костюмах. Одна наголо обрита, две других – с нормальным волосом до плеч. Внешне – симпатичные девушки, парни обязательно оглянутся вслед… но от них исходило ТАКОЕ, что и смотреть на них я смог лишь через силу. Это что-то было «размазано» кучей деталей: в чертах лица, в походке и оно в высшей степени отвратительно. Живая нежить – вот чем от них несло за версту.
Тихо шуршат одежды, бесшумно ступают ноги в сапожках. Я же, сжавшись пружиной, сижу, ощущая рукой топор и жду одного намёка на тревогу, чтобы закрыть им рты навсегда…
Пронесло. Дамы степенно прошли дальше, не обратив на меня внимания. Только та, что по левую руку от лысой, беспокойно повертела головой. Вскоре я остался один.
***
Дверей здесь много, но они гладкие, и без ручек. Как открыть снаружи – бог весть. В моём случае остаётся одно – идти и ждать когда кончится коридор.
Спустя минут десять беспрерывного движения передо мной открылся вход в зал, который никто не охранял. Зал резко расширяется, а вот потолок становится чуть ниже. Ну, точно, коридор в форме змеи. А здесь, стало быть, голова.
Едва дыша, прохожу, осматриваюсь. Справа часть помещения затянута полупрозрачной плёнкой. Такими в трактирах окна закрывают. Кажется, там никого нет, потому что внутри горит яркое пламя и жарища ощущается даже отсюда. Слышно, как потрескивают дрова и трепещет плёнка от потока горячего воздуха. Слева стена глухая, из хорошо подогнанных досок. Вместо двери полог из плотного материала. Между ними коридор, заканчивающийся полным мраком где-то там впереди. Хотя в тусклом свете, иногда можно засечь слабый блеск очертаний какой-то статуи, или может, резной колонны. Но видно плохо, даже тепловым зрением, ибо там всё холодное.
Осторожно делаю шаг вперёд. Вроде бы, никого нет. Справа делать нечего - жарко там. Поворачиваю влево, заглядываю за полог. Внутри овальная комната, по стенам развешены высокие в рост человека зеркала. Или не зеркала? Над ними стоят чаши с массивными свечами. Огонь почему-то зелёный. В зеркалах мельтешат какие-то огоньки, все разные.
Резкое шипение за спиной заставило меня подпрыгнуть. Вздрагиваю, оборачиваюсь. За трепещущей плёнкой видно, как посреди пламени появляется тень. Длинная, изогнутая ритмично покачивающаяся – она вертела сплющенной головой из стороны в сторону, до тех пор, пока её морда не замерла, глядя на меня. Широкий змеиный «капюшон» под головой раскрылся, на месте глаз появились яркие рубиновые огоньки. Тень медленно приблизилась к плёнке, становясь всё отчётливее и точнее.
В глубинах коридора, там где темно и холодно, неожиданно послышалось тихое движение шуршащих одежд.
– Прекрас-снейш-ш-ая волнуетс-с-я! – беспокойно зашипело в недрах полной тьмы.
А чёрт! Вас тут только и не хватало!
Ныряю за полог, надеясь, что массивная завеса быстро прекратит колебаться от моего прикосновения…
***
...Свирепый взгляд из глубин комнаты я почуял нутром. Потому от брошенного дротика ушёл перекатом в сторону, даже не зная где тот, кто бросал.
– Берегите Прекрас-снейш-ш-ую! – шипят где-то там, за пологом. Но я где-то здесь и кое-кто хочет со мной что-то сотворить.
Новый свист, удар и звон битого стекла – попал в зеркало. Зелёные огоньки свеч стали светить ярче. Посреди зала мельком вижу ненормально тонкую для человека фигуру, с чем-то вроде глефы в одной руке и дротиком, во второй.
Прыжок! С рёвом врезаюсь в мягкое и холодное. Мы оба падаем и летим по полу, в разные стороны. Вскакиваю на ноги с топором в руке – с трудом отбиваю брошенный в меня дротик. Враг уже на ногах - в руках глефа. Резким ударом перерубаю древко, но враг бросает своё оружие и хватает мою руку с топором. Мы, молча, боремся.
Между тем полог открывается и туда заглядывает чья-то голова. Попал кур в ощип!
Вломив коленом, перехватываюсь и швыряю вражину оземь. Оно застонало, я же победно махнул топором, стремясь быстрее завершить эту бодягу. Не вышло. Оно вывернулось, и меня сшибло с ног, одним сильным ударом.
Стою на колене, судорожно осматриваюсь. Где?! Ага, вон стоит посреди зала. Глефа склеивается, взлетает с пола и прыгает в длинные чёрные руки. Серьёзно...
Возле полога стоят двое крепких парней в тяжёлом доспехе – знаменитые рыцари анаконды. В руках мечи и массивные шипастые щиты. Я таких воинов у Тимура видел в деле, был впечатлён. Сейчас впечатлений прибавится...
Одна радость – тварюга выхватила люлей и в драку пока не спешит, восстанавливается. «Тяжелые» тоже пока не спешат, оценивают обстановку.
Медленно отхожу к стене, чтобы враги не зашли за спину. Чего делать?
И тут моё внимание привлекают картинки в зеркалах. В одном виден извергающийся вулкан. Во втором, черная звёздная ночь, может быть даже космос. В третьем… да чего тут только нет! И всё какое-то неуютное.
Существо заметило мой интерес к зеркалам и махнуло тёмной бесплотной рукой. Огоньки над зеркалами пропадают один за другим. Вместе с ними гаснут и сами зеркала. Интуиция требует немедленных действий. Углядев в одном из зеркал человеческие дома и улицы, разгоняюсь, с криком вламываюсь в холодное мерцающее стекло…
-
Вот честно – крепко сомневаюсь я в тех фильмах, где невезучие бедолаги, падая с пропасти, орут на всю округу. Едва тело помчалось вниз с ускорением в одно «жо», я не то, что орать – выдохнуть не мог. Только вдыхал… Без мыслей и действий, трепыхаясь, как кукла, с полной потерей ориентировки во времени и пространстве.
И только когда в паре метров подо мной оказалась стремительно приближающаяся черепичная крыша дома, я, наконец, сгенерировал мысль. В виде одного похабного слова. А в следующий миг, тело проломило крышу, и я ухнул прямо на потолок. Тот спружинил, но меня не выдержал, проломился, позволив познакомиться ещё и с полом.
***
Уй, б…!!!
Грохот, пыль столбом, боль, выбившая из лёгких остатки так долго собираемого воздуха. И чернота в глазах. С мягкой посадкой, дорогой товарищ!
Захожусь кашлем. Чертова пыль… Её тут немерено. Получается, дом пустой? И меня не ждёт тёплый приём с вилами и лопатами от радушных хозяев? Повезло…
Ярко светится дырища в проломленном потолке. Помещение, тусклое, полумрак. Значит, окна зашторены, а то и заколочены. Если они вообще здесь есть.
Ладно, хорош валяться.
Первым делом стаскиваю с себя чёрный капюшон – он как подшлемник, только без шлема – и плотно затягиваю нос и рот, становясь чем-то похожим на ниндзя. Запрокинув голову, поливаю ткань из фляжки, чтобы промокла. Затем, откинув свою маску, делаю пару жадных глотков воды. Всё, дышать можно, и водичка по телу растеклась живительным потоком. Короче, жизнь налаживается.
Медленно поднимаюсь, верчу головой. Что за комната? Определённо очень не бедный у неё владелец. Много хорошей мебели, стены чем-то украшены, есть даже небольшая библиотека на пол стены. Книги, похоже, пергаментные, значит ощутимо дорогие. Короче, у хозяина этого дома, денежки водились.
Мрачно гляжу на диван в углу. Несмотря на слой пыли, выглядит шикарно – обит чёрным бархатом, деревянные ручки покрыты серебрением. И наверно мягкий, скотина – стоял бы парой метров левее, цены б ему не было.
Осматриваю себя. Руки и ноги в полном порядке, только ушибленные места побаливают, но ничего, вполне терпимо.
Выход из комнаты напротив. Дверей нет - плотный полог или шторы, тихо покачивающиеся на сквозняке. У стены, перед пологом, большая кровать. Хозяин комнаты жил тут, а не только книжечки почитывал.
…и не только жил.
На кровати я обнаружил валяющуюся одежду и какие-то побрякушки. По мне пробежал холодок. Я хорошо знаю, что это за "валяющаяся" одежда. Здесь был мертвец, до того как его тело пропало.
Странно.
Людей принято хоронить, вообще-то. Они здесь не будут разлагаться с ароматами и заразой, но зато тело
может увести некромант в течение трёх дней. Поэтому тела хоронят.
Почему не похоронили этого? И ещё важное… почему его НЕ ОГРАБИЛИ?
Съёжившись, отхожу от останков на пару шагов, слушая скрип рассохшихся половиц под ногами. Чего-то как-то не нравится мне эта комната…
Осторожно отодвинув полог, быстро заглядываю в коридор. Там светлее, чем тут. Тихо иду по коридору, лишний раз, убеждаясь, что дом очень богат. Заглядываю в соседнюю комнату. Там снова кровать, на ней такие же останки, только сорочка женская. На столике у изголовья пузырьки и прочие скляночки. Угу… всё с вами ясно. Заходить не будем.
Повернувшись, вздрагиваю у моих ног, как раз рядом со входом в комнату, лежит ещё один халат, и сапоги. И тут кто-то сидел…
Быстро прохожу несколько комнат, вижу одно и то же – лежит одежда со всеми теми предметами, которые обеспеченным людям свойственно носить на себе. Иногда нечто вроде склянок с лекарствами, амулеты и прочие защитные штуковины. Всего я насчитал восемь тел.
И никаких следов воровства.
Подавляю мысли набрать ништяков полные карманы. Хотя внутри зашуршал хомяк, жалеющий, что столько золота не прилипнет к его жадным лапкам. Но если это не отрава, а зараза? Нет уж, нафиг. Обойдусь!
Осторожно обхожу какую-то вешалку для одежды, на которой висит единственная похожая на рясу накидка, переступаю опрокинутую лавочку. Ничего не трогаю, во избежание.
Неожиданно в глубине дома, позади слышится скрип. Вздрагиваю. Беру в руку топор, медленно озираюсь. Вроде никого. В коридоре во всяком случае. А позади то там, то сям – скрып, скрып…
Справа вижу лестницу. Стало быть, это не первый этаж. А на какой? Надо спускаться и выходить отсюда, но… чего-то мне не нравится глухая тьма в которую уходит лестница. Там получается, окон вообще что-ли нет? Или их попросту заколотили. Вместе с дверью, что и обеспечило сохранность вещей. Если так, хорошо, что наверху до окон не достали. Вон в конце коридора шторы распахнуты, видно окно из разноцветного стекла. Любили хозяева деньгами швыряться.
А вдали дома, продолжают скрипеть половицы. Тихо так. Скрып, скрып…
Будем думать логически – половицы деревянные, старые. Я их прогнул, пока падал и бродил по той части дома, сейчас они просто восстанавливают прежнее положение. И всё… всего лишь... кажется…
Игнорирую ощущение того, что смотрят в спину - задолбало уже озираться по сторонам. Шея болит. Поднимаю топор, пытаюсь увидеть отражение от лезвия через плечо. На миг фигею до пяток – забываю даже про скрип – на меня смотрит какой-то белоглазый, русоволосый тип, без шрамов, разве что скула красная от удара.
Да это ж я! Сам на себя смотрю…
От неожиданности рука с топором чуть дрогнула, угол лезвия сместился, и теперь отражается половина лица, как любят выкладывать в "интернетах". Зато на освободившейся от моей физии части лезвия появилась совсем другая картинка – посреди стены на верёвки висел, раскачиваясь толстый монах, всё ещё дёргаясь в конвульсиях. Верёвка держалась за вбитый в стену крюк.
Рывком оборачиваюсь – блин! Таки да одежда висит. В петельке… И крюк вон, торчит, прямо в стену вбитый.
Ватными непослушными ногами медленно крадусь к яркому окну в конце коридора, прикидывая, как буду его открывать. От одной мысли, что будет шумно, становится очень не по себе.
Позади зашуршал полог. Замираю. В комнате, кто-то отчётливо чихнул. Вздрагиваю, как ошпаренный, но уже не оборачиваюсь, а лишь ускоряю ход. Половицы смачно скрипят под моими ногами, да и по всему дому они скрипят тоже.
Скрып. Скрып.
После чиха, забубнел приглушённый ворчливый голос, прерываемый заходящимся кашлем и попытками прочистить горло. Из другой комнаты отвечает усталый женский голосок, и тоже кашляющий.
Что-то зазвенело и грохнуло у меня под ногами. С ужасом, понимаю, что зацепил ногой горшок с высохшим цветком. Я забываю про всякую осторожность, срываюсь с места и несусь по коридору.
Голоса позади становятся тревожными, тараторящими, а потом вообще теряют человеческую интонацию и превращаются в визжащий сливающийся рёв.
Несусь со всей дури прямо в окно. За спиной отчётливое горячее дыхание, словно в затылок. Шкаф передо мной, резко наклоняется и падает вниз. Успеваю перепрыгнуть, затем рывком ухожу от падающей люстры и, повернувшись боком, врезаюсь в окно, полуприкрытое запылённой шторой.
Грохот, брызг стекла – вылетаю прочь из дома, приземляюсь прямо на ноги. Оп!
***
Первым делом смотрю на окно, потом по сторонам. Никого. Только штора колышется. Странно так, будто её чуть по чуть сдвигают в сторону. Освобождают место для подсматривания. Оставаться тут не хочется категорически. Рывком пробегаю метров пятьдесят и только после этого останавливаюсь.
Тут, кажется улица. Слишком широкая для средневекового города. Пустынная и заброшенная. Дома стоят мёртвые с зияющими чернотой окнами. Во многих домах окна первых этажей, как я и думал, заколочены досками. Двери тоже. Небо над головой хмурое и оранжевое. Низко идут облака, подгоняемые шустрым ветром, который носится наверху.
Я посматриваю на местность, через отражение топора, на всякий случай. Медленно иду вдоль домов. Кругом возле зданий вороха одежд. Их владельцы лежали тут вповалку…
На стенах вижу «сушащиеся» одежды, десятка три. Все в характерных рясах. Похоже, местные эскулапы не оправдали доверия, отчего их от души покритиковали.
Что же тут стряслось?
– Здесь был Великий Мор, – ответил моим мыслям звонкий девчоночий голос.
Рывком принимаю боевую стойку с топором наготове, и замираю, вытаращив глаза. Обладательница голоса подходит со спины, со странной улыбкой на детском личике.
– Стой, где стоишь! – приказываю, вытянув руку с топором. Только сейчас я замечаю, что на предплечьях моей рубахи изображения змей.
Девчонка останавливается, без испуга, с достоинством. На вид ей лет десять. Черноволосая с большими голубыми глазами, в простом белом платьице. На фоне руин и останков, она смотрелась как цветок в могильнике.
– Напрасно боишься, Тим, – сказала девчонка, остановившись. – Я могу помочь.
-
Она протянула ладонь с несколькими травинками, одну тут же съела у меня на глазах.
– Это не яд.
– Сыт! – смотрю по сторонам. Ну не может этот цветочек бродить в одиночку. Наверняка где-то абориген сидит, с самострелом. Кругом окна и кусты растут. Удобное место для стрелка.
– Ты вдохнул Мор. Если не съешь это, утром заболеешь, а к вечеру умрёшь.
От такой рекламы руки сами потянулись к траве. На вкус горькая дрянь, от которой в животе возникают судороги.
– Тебя звать то как? – говорю, подавляя гримасу на лице от жуткого вкуса.
– Кира, – отвечает она с улыбкой. – Я видящая. Ученица Светлой Госпожи Дарины. Здравствуй, Тим.
Спрашивать откуда она знает моё имя, или пофиг?
– У тебя оно отражено на знаке, – улыбается Кира. – И ты слишком много думаешь словами. Легко считать.
– Тут живёшь?
– Мы живём в лесах. Сюда ходим в поисках полезных вещей, инструментов, одежды… Люди заражаются Мором и гибнут. Я и мои сёстры видим тех, кто заразился. Их отделяют от остальных. Иначе вымрут все.
– Что там за твари… – показываю на дома.
– Порождения Мора... – пожала она плечами и показала рукой на солнце – Просто вечер скоро…
– А где же твои… родители?
– Они ушли… – и её голос дрогнул. – Дарина заменила мне их… но она тоже ушла несколько дней назад…
– Куд… то есть… как ушла… заболела?
– Её убили при облаве, – совсем тихо сказала Кира, опустив глаза.
Так. Стоп рота! Солдат пуговку нашёл.
– Тут чего, ещё и облавы? – оглядываюсь. – На кого?
Она посмотрела на меня как на дебила.
– На нас всех.
– А кто?
– Поклонники Ази, – отвечает Кира. – Как ты.
– Э не! Я не такой! – энергично протестую.
Я на рупь дороже…
– Всё равно – говорит Кира, – наши тебя убьют, потому что на тебе метка Ази.
Молча, осматриваю своё «украшение» на рубахе – пришито, или нарисовано? Кира мотнула головой.
– Метка не на одежде. Её ничем не сотрёшь.
– Ладно… Сам обойдусь…
– Самому тут не выжить, – грустно улыбается она и показывает на дома. – Порождения Мора нужно успокаивать. Трудно искать еду и воду здесь… тебе лучше, к своим.
Кира показала куда-то вперёд, за руины.
– К змеям?
Она, молча, кивнула. Я же впал в ступор.
В домах живут призраки, за городом обосновалась агрессивная секта, а по руинам бродит сирота и предлагает помощь незнакомому дядьке. Мой разум отказывался это понимать.
– Покажешь, где они?
Девочка улыбнувшись, кивает.
– Да. Идём за мной.
Минут десять двигаемся молча. Причём по открытой местности. Успеваю рассмотреть городок. Печать запустения плотно легла на мощёные улицы. Некоторые дома сожжены, кругом баррикады или хрен знает что - завалы какие-то. Что удивительно мало травы. Ещё одна земля мёртвых…
***
– Смотри.
Кира показала разваленное здание, в котором осталась часть стены, торчащая как сломанный зуб. Захожу за стену, вижу, что в куширях валяется доспех. Кольчуга, сюрко со знаком Змеи, сапоги, капюшон вместо шлема. Снаряжение лёгкого пехотинца. Рядом лежит пехотное копьё. Под одеждой валяется арбалет.
На уровне шеи валяется стрела. Судя по положению тела, свалили парня на бегу. Лесомыки умеют кусаться. Впрочем, с таким то образом жизни неудивительно. Куда больше меня поразило отношение служителей культа к боевым товарищам:
Умер Клим – и мы, восприняли это философски.
Даже вернуться и похоронить не удосужились.
– Возьми всё, кроме нательных одежд, – сказала Кира. – Там иногда поселяются крупинки Мора…
Быстро надеваю на себя кожаную накидку, поверх неё кольчугу. Чуть великовато, ну да ладно - подошьём-утянем, если доживу. Арбалет в порядке, хозяина завалили недавно. И скорее всего, случайно, раз оружие не забрали.
– Теперь слушай! – шёпотом сказала Кира и замолкла. Слышатся звуки дыхания, далёкий шелест кустарника и даже тихие команды.
– Там, – сказала Кира, всматриваясь в руины. – Иди туда и смешайся с солдатами. Тебя не найдут.
– Они что, не знают, кто у них служит? – удивляюсь, закидывая арбалет за спину.
– Им всё равно, – лаконично говорит Кира. – На тебе печать Ази. Ты не отличаешься от них.
– Отличаюсь! – возражаю ей. – При других условиях ни за что бы к ним не пошёл!
Кира улыбнулась своей странной улыбкой.
– Старайся не проявлять эмоций. Помни, служители Культа… неразговорчивы.
-
– Вс-стать!
Да пошёл ты… хотя конечно не в том я положении, чтобы кого-то посылать. Самого могут так послать, что и не вернусь.
Поэтому встаю на ноги, отряхиваюсь. Злобно зыркаю на торчащую из травы корнягу, об которую только что споткнулся. Зараза!
– В с-строй.
Удивительно, но никто даже не улыбнулся тому, как я растянулся на ровном месте. Какие-то они деревянные. Ну, зато вживание в роль началось неплохо. Отряд не заметил приобретения бойца. К тому же успел я вовремя, едва нарисовался в рядах «зелёных» как командир приказал строиться в колонны. Тренировки я пропустил, о чём не жалею.
***
Пока шли, я старательно вертел башкой, опасался засады. Не хотел разделить судьбу бывшего хозяина своей новой формы. В каждом кусте виделся стрелок, в балке – отряд. Беспечность «братьев по оружию» казалась вопиющей.
К счастью ничего не произошло. Мы бодро пересекли небольшой лесок, вышли к огородам и полям. Здесь работало много людей обоих полов и всех возрастов. На одеждах знак змеи. При виде колонны они бросали работу и низко кланялись. Отряд на них внимания не обратил. Только я одарил женскую аудиторию заинтересованными взглядами.
Что ж, представление о здешней иерархии получено. Я не в самом низу пищевой цепочки, что радует.
К укреплению мы подошли примерно через полчаса. Оно стояло на высоком холме, обнесённое со всех сторон частоколом. За ним высились многоуровневые деревянные башни – кошмар для атакующей пехоты. К большим массивным воротам вела бревенчатая лестница. У подножия холма по периметру вырыт глубокий ров, вбиты заострённые колья.
Нас пропустили, ворота со скрипом закрылись. Изнутри частокол снабжён мостиками и площадками. Они позволяют арбалетчикам заряжать оружие в безопасности и подниматься наверх для выстрела. Стоят какие-то метательные установки. Лежат котлы с заготовленной смолой. Серьёзное укрепление.
Отряд идёт по утоптанной, выложенной камнем дорожке в сторону комплекса зданий. Вокруг просторный двор, постройки, так или иначе, собраны к середине.
Людей в лагере много и никто не скучает. Все что-то таскают, пилят, строгают. Десяток парней с помощью примитивного блока забивает в землю сваи – готовят фундамент для большой и тяжёлой постройки. Долгая работёнка… По другую руку, видна деревянная клеть, забитая овощами. Кто-то возится там, сортирует. Парни с тележками носятся туда-сюда, увозят прошедшую «контроль качества» продукцию в подземные хранилища.
При этом всё происходит молча. Лишь изредка парни перебрасываются фразами, но чаще обходятся жестами.
***
Вскоре мы зашли в подземное здание. К моему сожалению, началась сдача оружия. Солдаты вешали на стену арбалеты и ставили копья. Очень не хочу расставаться с иллюзией безопасности, но пришлось подчиняться распорядку.
Вручив сухощавому мужичку оружие, и кольчугу с сюрко, получаю небольшой медальон. Солдаты вешают его на шею. Это типа гардероб такой у них. На фоне привычного средневекового бардака, всё хорошо продумано. Правда, я бы предпочёл личный шкафчик, но здесь, похоже, понятие «личный» в диковинку. Чистый коммунизм под знаком змеи.
В каменной чаше, расположенной под холодным ручейком, мы омыли руки и физиономии. Затем какие-то девахи с каменным выражением лиц, выдали каждому по нескольку листиков той самой горькущей травы. Её выдавали по очереди и внимательно следили за процессом съедения.
Тело аж содрогнулось от "предвкушения". Но не скажешь, же «медсёстрам», что меня сегодня уже этим угощали. Пришлось, молча сжевать, под пристальным взглядом «сестрички».
– В трапес-сную! – приказал командир и бойцы опять построились.
Мне же лёгким махом трости путь преградил.
- Ты ус-спел отдохнуть, когда валялс-ся на земле.
Вот гад!
– Иди к с-складу, с-смени брата Гнея. Марш-ш!
***
Гадский дядя! Он уверен, что я знаю куда идти… А я вот не! И не спросишь ведь. Не поймут-с…
Впрочем, повезло – ветерок донёс запах свежих опилок. Туда я и двинул.
…К стене большой квадратной постройки приставлено копьё и арбалет. На торчащем конце бревна висит рубаха, зелёное сюрко и кольчуга. У стены стоит крепко сложенный молодой мужик с топором, и рубит дровишки. Лихо так, с каждого удара толстые сучковатые чурки разлетаются по кускам в разные стороны. Атлетический торс блестит от пота, топор летает так, что лезвия не видно. Волос скорее рыжий, чем коричневый. На физиономии что-то вроде «двух недель небритости», голубые глаза смотрят с любопытством.
Похоже, ещё один штрафник. Ему даже переодеться не дали.
– А! Замена, – обрадовался Гней, увидев меня, – Наконец то!
Он воткнул топор в землю. Подошёл ко мне и внимательно рассмотрел.
– Я не вижу знаков, ты из новых?
Надо же какой разговорчивый. Странно…
Киваю. Интересно как тут здороваются? Руки жмут? Но он руки не подал. Пошёл к своему барахлу.
– Я сделал половину, брат – сообщил он, надевая рубаху. – Надо наколоть остальное. Успей до темна, или тебя опять оставят без еды.
Молча киваю.
– Видишь, какой я добрый, – улыбнулся Гней. - Цени! Тут такого отношения не дождёшься.
Ну да, ну да… сам себя не похвалишь… Что ещё за фрукт?
В руках у него оказывается фляга.
– Будешь? Настойка из яблок. Лучшее, что в этой дыре можно встретить.
Ага, щазз. Сектанты к бухлу относятся крайне негативно, так как алкоголь изрядно подрывает «вертикаль власти». Вряд ли культ сильно от них отличается. Потому на всякий случай картинно шарахаюсь назад и решительно мотаю головой. Впрочем, удивление мне изображать не надо, оно искреннее. Ну не вписывается брат Гней во всю эту картину.
– Да ладно, никто не узнает, – лыбится Гней. – Сейчас топором помашешь, всё выветрится.
Смотрю на него выразительно, как на сумасшедшего. Усмехнувшись, Гней убирает фляжку, так кстати ни разу не глотнув.
– Что ж, Домина Стелла права. Печать на тебе есть… – говорит он задумчиво так, будто я какая-то тумбочка. – Да и на лесомыку ты не похож – сытый, гладкий… Скорее всего, эти болваны забыли внести тебя в список.
Он дружески хлопнул меня по плечу.
– А жаль! Так порой хочется поговорить с кем-нибудь. Пообщаться... у меня в подвале много инструментов есть для интересных разговоров.
И расхохотавшись, он перекинул через плечо сюрко и кольчугу, взял оружие и ушёл.
Чувствуя дрожь в ногах, присаживаюсь на пенёк. Это что, контрразведка была? Кира о таком не предупреждала… Впрочем, чего я хочу от ребёнка?
Немного, успокоившись, философским взглядом осматриваю фронт работ. Вечереет, надо работать.
Оглядываюсь по сторонам. Никого. Может, закинуть половину брёвен назад? Чтобы все не колоть. А то вдруг война, а я уставший.
Но эту мысль давлю в корне. За мной могут наблюдать. Нет уж, так глупо я не подставлюсь!
-
– …Благодарю, красавица!
Симпатичная девчонка покосилась на меня, но кирпично-каменное выражение лица не поменяла. Она подала нам чай, забрала грязную посуду и вышла. Мы со старостой Мезусом остались наедине.
– Угощайся, Старший, – говорит Мезус, почти с поклоном. Уважения в глазах просто через край. А всё потому, что боится лесомык и надеется, что мы его от них защитим. Старосте Мезусу лет шестьдесят. Одет он в простое крестьянское платье, что полностью соответствует нестяжательскому духу последователей культа. Из обычных мужиков его выделяет только змея на груди вышита синими нитками. У остальных попроще, а то и просто рисунок намалёванный краской.
Мезус конечно показывает, как он рад нас видеть, но во взгляде через пелену страха и благолепия просвечивается неизменное крестьянское – где сядешь, там и слезешь. Ничуть не сомневаюсь, что при других обстоятельствах он бы нас поселил в распоследнем хлеву, и кормил бы тем, что овцы недоели. Скорее всего, так раньше и было. Воины культа отличаются паталогической неприхотливостью, так что до меня никому в голову не приходило наехать на Мезуса, в целях улучшения снабжения отряда.
Зато теперь я живу в доме старосты, бойцы обитают в соседних избах. И прочие виды содержания тоже на уровне. Низкий поклон лесомыкам.
– Ладно, – говорю, – напоил, накормил, теперь рассказывай.
И бережно приглаживаю свой плащ. Одет я нынче как мушкетёр из старого фильма. Только плащ зелёный, на нём черными нитками вышита змея, а вместо шпаги пристёгнут топор. Ну и конечно, без шляпы, их тут ещё не придумали. В капюшонах ходят.
– Обнесли они шесть изб на краю леса, – Мезус говорил медленно, подавляя дрожь в голосе. Страшно ему. – Порезали всех, кто там жил, вскрыли сельский амбар и утащили не половину зерна. В хуторах народ боится за водой ездить. Лесные по дорогам лютуют, появляются там и сям. Днём правда не решаются вылезать, говорят, их свет жжёт. Но люди всё равно боятся, даже на поля не идут.
– Надо заставить их работать! - воскликнул Тиберий, молодой парень, который до моего прихода был "и.о." начальника гарнизона этой деревни. Самого командира отряда лесомыки успешно подстрелили.
– Заставлю… – вздыхает Мезус. – Может, вы большой отряд позовёте, чтобы лес прочесали?
– Не много ли ты на себя взял? – перебил его Тиберий.
Громко хлопаю ладонью об стол, и Тиберий резко замолкает.
– Сейчас придут мои люди, – говорю, допивая варево. – Доложат, что у вас по хуторам. Будь готов передать мне своих крестьян. В драку мы их не отправим, но прочёсывать лес будут. Одни мы не управимся.
Мезус угрюмо кивнул. Даже не знаю, стоит ли говорить, что основные силы крепости, ушли куда-то в поход. Когда вернутся неизвестно. Культ постоянно воюет с соседями, а все эти «крепости», расцветшие по телу старой империи словно плесень, нужны для снабжения и подготовки отрядов, которые после собирают в большую армию. Собственная же безопасность, каждого "цветочка" на втором месте.
– В лес нельзя, – подал голос Тиберий. – Мы уязвимы там!
– Есть другие предложения? – интересуюсь, добавляя себе горячего варева в глиняную чашку.
– Надо прочесать руины, – уверенно заявляет Тиберий.
– То есть искать не там, где они есть, а где нам удобнее?
– Они и там есть, – следует ответ.
– Но это, же другие! – не выдерживаю я.
– Все они одинаковые…
Смотрю в бесстрастные глаза Тиберия и понимаю, что проще спорить со стенкой. Зато теперь окончательно ясно, почему Гней предпочёл чтобы «гарнизон» деревни из шестнадцати бойцов возглавил не местный, проверенный службой человек, а хрен с горы, не пойми откуда взявшийся. То бишь я.
Хитрый план выдать себя за «парня из пополнения» провалился с треском. Виной тому оказалась масса нюансов в жизни этого общества. Человеку со стороны их не то, что повторить, но и заметить невозможно.
Пару дней я упарывал один косяк за другим, под молчаливыми взглядами «братьев», а потом понял, что надо идти к Гнею до того, как он снова решит со мной «поговорить».
Сходил. Доложил обстановку. Кратко поведал кто я и откуда. Сделал упор на своё служение Ази, и напросился на работу по специальности…
Гней куда-то подевал своё показное жизнелюбие и весёлость. Он мрачно выслушал меня и отвёл к молодой жрице, от которой пахло смертью. Ей я свою историю повторил ещё раз. А к утру уже ехал в «сельскую местность» с отрядом из десяти новобранцев. Дополнить отряд из шести бойцов – все кто остался после засады, истребившей две «десятки» охранявшие деревню от налётов.
***
Полог откинулся, и в избу зашёл солдат, вытянувшийся в струнку.
– Ну что, Тит, – приветствую его с порога – чем порадуешь?
Тит из местных. Он прошёл Питомник, где рос десять лет и потом его вернули сюда. Как и все «питомцы» не отличается ни эмоциями, ни особым умом, но знает здесь всё и всех. Ему я сразу по прибытию выделил «тройку» бойцов и отправил «погулять» с отчётом. Сегодня он вернулся. Уставший, но видимо довольный.
– Мы были везде, – сказал Тит, продолжая стоять у порога. - Я многое узнал.
– Заходи, садись, – Расстилаю на столе некое подобие карты. Схему я срисовал с карты, в Храме. Её саму мне не дали, а копий они не делают. Кому надо и так знает местность как свои пять пальцев. Пришлось выкручиваться.
– Представь, Тит, что ты птица и паришь над нашими землями, – быстро показываю Титу, где на карте находимся мы, и где всё остальное.
– Сообразил? Теперь рассказывай!
– Нападения были вот тут, – он неуверенно тычет толстым мозолистым пальцем в изображение одного из хуторов, – И вот тут. А ещё здесь. Убили несколько семей, на краю села. Вычистили амбары и скрылись. Местные сидят взаперти, боятся высунуться.
Похоже, волки дорвались до овец. Режут всех подряд. Конечно, понять можно. Культ уничтожил их мир, выгнал с земли, травит как диких зверей. Ненависть у лесомык поистине животная. Но мстить безоружным людям – плохая идея. Надо это безобразие прекращать.
– Вот здесь и здесь нашли брошенные телеги, – сказал Тит. – Крестьяне убиты, лошадей увели.
Очерчиваю дугу, по точкам нападения. Используя нож место линейки, поочерёдно прикладываю его к отмеченным местам нападения, соображая, где центр этой дуги? Здесь их логово, а может лишь точка сбора. На месте лесомык я выходил бы к некой точке сбора, и только потом шёл бы «на дело». Но ещё Д`Шар довелось убедиться, что если нет волкодавов, то волки идут самым простым путём. Лень-матушка.
– Эй, красавица, – обращаюсь к хозяйской дочке, – принеси ещё чаю, а ребятам в дорогу собери еду. И побыстрее.
Не меняя каменного выражения лица, девушка поклонилась и ушла.
– Старший… – окликнул меня староста с тревогой в голосе. – Что решил, а?
– Что… что…. Ловить будем, вот что… – бормочу, продолжая возиться с картой.
– Кого ловить? Они уже ушли, – сказал Тиберий, посматривая на карту за моим плечом.
– Куда? – фыркаю я.
– В лес.
– А мешки с овощами на себе уволокли?
– Лошади, – напомнил он.
– Два амбара, Тиберий! Какие там нахрен лошади…
– Ругань есть великий грех! – ответствовал Тиберий.
– Каюсь! – поднимаю руки в тутошнем подобии жеста покаяния. – Никуда они не ушли. И не уйдут ещё дня два.
– Они тут пару недель лютуют, – подал голос Мезус. – Сначала щипали понемногу, а теперь как озверели.
– Почуяли безнаказанность, – глухо и недобро сказал Тит, принимая от девушки свёрток с едой.
– Может, и почуяли, – соглашаюсь. – А скорее всего, проводили разведку. Понемногу, чтобы не привлекать особого внимания. А когда унюхали, где что лежит, начали работать по крупному. Пока наш отряд не подошёл.
– А отряд придёт? – с надеждой спросил Мезус.
– Придёт… – вздыхаю. – Вопрос только когда.
Мы сюда шли целый день. Гонца я пошлю прямо сейчас, и у него тоже на дорогу уйдёт целый день. Может, чуть меньше. Даже если отряд выйдет сразу, как Гней получит моё письмо, то у лесомык уже два дня. А ведь сразу только кошки родятся, они ещё собираться будут фиг знает сколько. Так что все три дня, а то и четыре. За это время можно не только наворованное утащить в чащу, но и новые амбары грабануть.
– Скажи ка, Мезус, – такие нападения в прошлом были?
– Три года назад, Старший, – вздыхает Мезус. – Обнаглели так, что начали грабить деревни днём. Сотник Дентер тогда сумел отсечь их от леса и перебить. Четыре года они к нам не совались…
– Новые волчата подросли… – складываю карту и поворачиваюсь к своим. – Тиберий, ты приготовил лошадей и телеги?
– Да, Старший.
– Тит, бери еду с собой. Садись на лошадь и скачи в крепость. Вот письмо, передашь брату Гнею в руки. Нигде не останавливайся, близко к лесу не жмись.
– Я понял! – Тит кивнул так, что кольчуга звякнула.
– Иди...
Проводив его взглядом, поворачиваюсь к Тиберию.
– А пока наши легионы идут сюда, мы попробуем взглянуть в глаза нашему неприятелю.
– Я не боюсь смотреть им в глаза, – в голосе Тиберия слышен гнев. – Но их много, и они нас просто убьют.
– Было бы их много, уже всех бы ограбили. А они ночью по амбарам лазают, да спящих режут. Мало их, Тиберий! Мало! Десятка три и не больше.
На лице зама появляется лёгкое раздражение, он не любит быть неправым.
– Хорошо, – говорит он. – где будем искать?
Молча, показываю место, где пересекаются все точки нападения.
– Где-то тут. Скорее всего, в глубине леса они построили хранилища и таскают добытое туда. Одни воруют, другие вглубь леса уносят. И в течение двух-трёх дней будут продолжать. Так что их сейчас не искать надо, а гонять по мере сил. Чем мы сейчас и займёмся.
-
***
Поездка по сельской местности – это всегда хорошо. Красиво смотрится шелестящий лес, справа от дороги. От него веет прохладой и детскими воспоминаниями о походах и рыбалке. По другую сторону колосятся поля. Так и ждёшь, что вот-вот посреди золотого волнующегося моря появится красный комбайн, ведомый ухмыляющимся дядькой в кепке.
Журчит речка, она выходит из леса и течёт вдоль поля до самого горизонта. Небо голубое и пронзительно чистое, словно вытерли тряпочкой. И трава как изумруд.
Увы, впечатление портит жара. Солнце не так уж и палит, просто мы в доспехах, поверх которых крестьянское платье. Ощущения ниже среднего. Хорошо хоть соломенные шляпы спасают от беспощадного солнца. Стальные каски, кольчужные капюшоны и кожаные подшлемники лежат в ногах, носить это на голове невыносимо, мозги закипают.
Тихо скрипят телеги. Фыркают лошади. Глухо бубнят мои подчиненные, упакованные как сельди в бочке в двух крытых «фургонах». Снаружи нас четверо на двух подводах, остальные прячутся внутри. А бубнят, потому что постоянно молятся. Это раздражает, но приходиться терпеть.
Сижу и вглядываюсь в лес. Глаз выхватывает отдельные части картины, пытаясь вычленить запрятавшиеся среди травы и веток человеческие фигурки. Стрелка можно заметить, когда начнёт двигаться перед выстрелом. Это конечно вилами по воде, но лучше, чем сидеть и ждать когда тебя пристрелят.
Рядом сидит Тиберий и тоже напряжённо всматривается. Ему жарко, пот течёт градом. Но судя по каменному выражению лица, жалоб не будет. Любопытно, он жаждет отомстить лесомыкам, или просто выполняет приказ? Испытывают ли воины культа какие-либо чувства? Я этого пока так и не понял.
Прокатившись до кривой заброшенной сторожки, возле хлебного поля, останавливаемся на относительно удобном месте в тенёчке, под раскидистым деревом. Отсюда до зелёной стены леса метров пятьдесят. Тут мы «сломались», сидим снимаем колесо телеги прямо на виду у возможного противника. Телеги поставили "уголком", чтобы закрыться от противоположной стороны.
Отсюда до разграбленных хуторов примерно одинаковое расстояние. Значит точка сбора рядом.
Стараясь не поворачивать головы, осматриваю зелёную шелестящую стену. Судя по пенькам, лес неоднократно вырубали, отодвигая дальше. Не из-за лесомык, а чтобы поля увеличить. Поэтому мест откуда лесным разбойникам можно быстро дойти до хуторов не так уж много. Это упрощает поиск.
Мельком заглядываю внутрь крытого фургона. Бойцы страдают, но терпят. Стенка фургона, повёрнута к лесу и закрыта толстым щитом из досок. Защита против стрел. Естественно в «ремонте» телеге парни участия не принимали, продолжая быть мёртвым грузом.
Проходят минуты. Поют птички, шелестит лес и журчит речка. Никто нами так и не заинтересовался. Но я этого особо и не ждал. Так, на всякий случай проверил, вдруг они тупые.
Мысли мои совсем о другом. Отсюда на севере деревня, со старостой Мезусом. Их таких во владении у главной жрицы – домины Стеллы – шесть. Вокруг каждой разбросаны хутора, окружённые полями. Собственно лесомыки тиранят только хутора, которые ближе всего к лесу.
А из этого следует одно – боятся они ходить далеко по равнине. Страшно им шастать по открытой местности. Это нам «ордарам» один хрен – день скакать или неделю. У лесомык же прирождённая агорафобия и грех этим не воспользоваться.
Ну что ж, телегу «починили», возиться с нею дольше – лишь подозрение вызывать, если за нами наблюдают.
– Может, спят? – неожиданно говорит Тиберий.
– Тоже так думаю, – соглашаюсь я. – Завтра проверим.
***
Когда засвистели стрелы, я испытал истинное облегчение. Второй день покатушек. Ещё один ограбленный ночью хутор. Глаза переживших резню, чудом спрятавшихся. Особенно детей. Чувство бессилия накрывает с головой. Возникает желание вызвать сволочей на бой, сколько бы их ни было.
Но волки не сражаются, а охотятся. Бесполезно обвинять их в трусости. Звери будут нападать толпой и по ночам, на тех, кто слабее, и убегать от любого серьёзного противника. Это не помешает им считать себя лучшими воинами в округе. Ведь волки – охотятся, а не воюют. Это ещё по "бородатым" стало ясно.
И вот теперь удалось сделать так, чтобы зверьё начало охоту на нас.
Мы сымитировали ночёвку - у телег возились пять "крестьян", решивших переждать ночь в уюте, у костра. Разумеется стали мы всё в том же районе, откуда выбирались лесные звери. С поправкой на уцелевшие хутора.
Этим вечером я был уверен - лесомыки нападут. Не осмелятся пойти "на дело" оставив за спиной тех, кто поднимет тревогу или проследит за ними. Понятно, что без раций и телефонов "крестьянам" непросто предупредить гарнизон. Да и когда он ещё придёт... Но где страх и где логика?
А они нас боятся. Очень.
...Стрелы тучей поднялись в небо и с противным воем обрушились вниз. Лошади, мелькающие возле вечернего костра, испуганно заржали и кинулись бежать.
Фургоны, утыкало стрелами со всех сторон – били кучно и наверняка.
Мы ждали нападения, но под свистом стрел дружно начали тупить. Замер Тиберий, вглядываясь в тёмную вечернюю чащу, вместо того чтобы изображать панику. Застыли сидящие в фургоны бойцы, хотя должны были скрытно выскочить и лечь в траву. Крупный детина - Секст «словил» стрелу кольчугой, и вместо того, чтобы картинно рухнуть замертво, вытащил её из крестьянского кафтана, удивлённо рассматривая. О! Стрела! Круто… Пришлось заорать «Секста ранили!!» и свалить его с ног, рывком утащив под защиту телеги.
Парни, наконец, включились и начали вопить и метаться по лагерю.
Враг бил «срезнями», стрелами с широким острым наконечником способным выпустить кровь, но плохо пробивающим кольчугу. Стрела попала Тиберию в спину. Ойкнув от неожиданности, он сначала замер, а потом, спохватившись, свалился в траву и с громким стоном пополз под телегу.
Станиславского рядом не было, и потому наша бездарная игра в вечерних сумерках таки прокатила. Враги ничего не заподозрили и с жутким завыванием и хрустом ломаемых веток полезли из чащи.
Пока парни развлекали лесомык судорожными попытками изобразить панику, я, бросив Секста, хватаю нож и рывком вспарываю тканевый бок «фургона». Оттуда вопросительно смотрят десятки глаз. Арбалеты в руках, но сидят как приклеенные.
– Живее, б…! – Шиплю как так ужака, хватаю ближайшего и швыряю вниз. Понимаю, испугались, ноги затекли, но – ЖИВЕЕ! ШЕВЕЛИТЕСЬ!!! Я успел стащить вниз ещё двоих, прежде чем остальные, вышли из ступора и попрыгали в траву.
Осторожно выглядываю из фургона. Ага, идут родимые, метрах в тридцати. Оглядываются, боятся видимо, что за углом прячутся несметные легионы культа. И это хорошо, что не спешат, мои балбесы только сейчас взвели арбалеты. Часть уже залезла под телеги, другие забрались наверх, благо фургон невысокий. Я когда там сижу, в ткань головой упираюсь. Не паникуют и без команды не стреляют - хорошо. Не хочу, чтобы волки опять убежали в лес.
Наконец, лесомыки убедили себя, что никто за поворотами не прячется и сосредоточились на нас. Теперь каждый из них думает лишь о том, как быстрее схватить кусок добычи, пока не забрал товарищ по стае. Местные рассказывали как эти уроды дрались за добычу. Значит, у них не принято проводить делёж после боя. Совсем дикие…
Зрелище атакующих лесомык не для слабонервных. Одеты не то в шкуры, не то в тряпьё, щедро «украшенное» веточками и листиками для маскировки. Лица перемазаны чёрными полосками, в ручищах ржавые топоры, деревянные колья и бог весть что ещё… но вскоре уже не до разглядывания.
– Пли!
Глухо тренькнули натянутые тетивы. Воинственные крики атакующих заглушились истошными воплями боли и ужаса. Сюрприз-сюрприз! Враги как в невидимую стену врезались. Но жадность и злоба пересилили страх. Арбалет не пулемёт, перезарядить никто не даст. Атака продолжилась. Под мои окрики бойцы бросают арбалеты, хватают копья и дротики, выскакивают за телеги, используя их для прикрытия спины.
Теперь можно и мне выстрелить. До бегущих лесомык шагов десять. Навожу арбалет на ближайшего – здоровенный мужик с огромной бородой. У него интересная дубина, на концах торчат корни, будто на ходу дерево выдрал и в атаку пошёл. И ревёт как бешеный бык. Спускаю тетиву, рёв захлёбывается, враг падает на колени и заваливается на бок. Бросаю арбалет и хватаю топор.
Бойцы выстраиваются перед телегами, у ног пехотные копья. В руках дротики.
Рядом свистит камень. Среди лесомык выделились пращники, закидывающие нас камнями. Один из бойцов с криком падает, хватаясь за окровавленное лицо. Его место в строю занимает Тиберий. Он с силой метнул дротик. Пращник – высокий дрыщ, в шкуре, с голыми ногами, со всхлипом складывается пополам и валится кулем. Большая часть камней бьёт по кольчугам, и вреда не причиняет. Ответный бросок куда результативнее, несколько лесомык с воем попадали на траву, вынудив остальных продолжить атаку, чтобы не быть избитым на расстоянии. Я успел оставить двоим прощальный привет. Они рухнули почти у ног. В следующий миг, поток грязных орущих тел, вломился в наш строй, ощетинившийся рядом острых и копий. Началась отчаянная драка. Дубина проламывающая череп. Проткнутый как бабочка здоровый мужик, с ржавым фальшионом. Катающийся по земле юнец, почти пацан с дыркой в животе и хлещущей оттуда кровью...
Лесомыки уже шарились по фургонам, запрыгивали на телегу, пытаясь зайти со спины. Но кому-то проткнули ногу, и он с воплем упал на траву. Остальные соскочили с фургонов. Лесомыки всё ещё чувствовали себя хозяевами положения и усиливали натиск, оттесняя отряд и прижимая его к телегам.
Азарт и боевая ярость мешали им осмотреться и понять какой ценой этой даётся.
Ношусь туда-сюда с топором, и «правлю» ошибки своих, подрубая врагам конечности, а то и головы.
Передо мной одним ударом размозжили голову бойцу.
– Плотнее! – кричу своим и увёртываюсь от попытки разрубить меня двуручным топором. Бойцы сбиваются, прижимаясь к телегам. Лесомыки с рёвом и визгом кидаются на нас, но отскакивают, не в силах преодолеть линию жалящих наконечников. Всё-таки выучка на уровне. Все как один новички, но копьями работают умело, строй держат, на потери не реагируют.
Лесомыки полезли из-под телеги, пытаясь бить по ногам. Отрубаю чью-то руку, и пока её бывший хозяин с воплями уползает вглубь, успеваю прибить ещё одного.
Выбираю двух раненных, сидящих с окровавленными ногами.
– Следите за телегой… – Не успеваю договорить. На меня с фургона прыгает лесомыка, сшибая с ног. Мы покатились по зелёной траве. Враг рычит как зверь, из пасти воняет как из помойки. Головой бью по морде, разбивая в кровь. Враг с рычанием и руганью схватился за мою руку с топором, а второй ладонью вцепился в шею. Щуплое тело оказалось чудовищно сильным. У меня аж в глазах потемнело. С трудом вытягиваю кинжал из набедренных ножен и всаживаю в бок. Лесомыка взвыл, хватка ослабла. Скидываю тело с себя и добиваю ударом топора. Готов!
С кашлем и хрипом восстанавливаю дыхание, но тело само вскакивает в стойку, готовое бить и отбивать удары… Чёртов урод, едва не задушил.
Вокруг тишина. Вижу окровавленные тела и три спины, мчащиеся к лесу. Ребята, смотрят на них и лихорадочно заряжают арбалеты.
– Не успеете… – говорю. Действительно, лесомыки пропали в чаще едва я закончил говорить.
***
Раз, два тричетырепятьтра-ляля-ляля… двадцать три рыла. Трое живы, относительно легко ранены. Был ещё четвёртый, но он перехватил себе горло до того, как до него добрались. Ещё трое сбежало. Итого двадцать шесть.
– Ну вот, – хлопаю Тиберия по плечу, – А ты говорил «много». Разве это много? Три десятка всего.
– Почему они напали всей толпой, – недоумевает Тиберий. – Они ведь думали, что нас пять.
– Потому что каждый сам за себя, – поясняю, вытирая топор об одежду покойника. Это нас кормят и одевают согласно распорядку. А у них, кто что схватил, тем и владеет. Вот и спешили, кусок урвать. Каждый себе. На этом и попались.
У нас трое убитых, четверо тяжелораненых. У всех без исключения ушибы и порезы. Кольчуга бой выдержала, но я бы предпочёл привычную бригандину. А ещё коня, лук и отряд таких же боевых рассвистяев, которым сам чёрт не брат. Но, что есть, то и есть.
Вскакиваю на фургон.
– Братья! Поздравляю с боевым крещением! – Показываю пальцем на Тиберия – и с возмездием за убитых товарищей.
Тиберий впервые потерял каменное выражение лица, улыбнувшись, кивнул.
– Парни, привяжите за ноги этих, – показываю на трупы, – довезём до села.
– А зачем? – недоумевает Тиберий.
– Чтобы показать селянам, что мы не прохлаждаемся тут, а защищаем их. Пусть знают, что любой, кто на них нападает, кончит так же.
-
В деревню мы заехали только ранним утром. Ещё было темно и холодно, хотелось закутаться в одеяло и уснуть. Я впрочем успел поспать в дороге, и потому чувствовал себя замечательно. Чего не скажешь о пленных. Они еле перебирали ногами. Хотя в начале пути пытались бычить, упираться, но кнут и волочение на брюхе быстро укротили буйный нрав. Теперь же их измочалило так, что жалко было смотреть. Впрочем, вру – не жалко. К тому же таком состоянии они уж точно ничего не вытворят.
В центре села нас поджидали шесть тяжёлых всадников-«анаконд» на зверообразных конях. Они охраняли крытый дилижанс, возле дома Мезуса. Приехал кто-то важный. За деревней чувствовался запах костров. Видимо прибыла долгожданная сотня. Скорее всего, опоздали, но лес прочесать не помешает.
Дверь дома отворилась, и оттуда вышел Гней, сонно кутаясь в накидку. Следом за ним, показалась дама, в чёрном плаще с капюшоном. Вместе с шестёркой тяжёлых кавалеристов, они подошли к нам, равнодушно встретили дружное приветствие, с любопытством осмотрели пленных.
– Хорошо поработали, – сказал Гней безо всякого выражения в голосе. – Солдаты могут отдыхать. А тебя – он ткнул меня пальцем в грудь – приглашаю к нам на завтрак, когда солнце взойдёт.
И повернувшись, они ушли назад в избу – отогреваться и досыпать.
***
Не свезло бедолаге Мезусу. Сначала пришлось потесниться для меня, а теперь и вовсе из дому выперли. Здесь ныне обитает Гней со своей жрицей, ну и пара безмолвных слуг вместе с охранниками.
– Говорят, ты любишь травяные отвары. – В руках Гнея поблёскивает приятно пахнущий котелок. – Это принято в ваших краях?
– Принято, – соглашаюсь. – Но там они вкуснее.
– Привыкай, – тихо сказала женщина, не то одарив, не то ужалив меня своим взглядом. – У нас чревоугодие не в почёте.
Отвар налили только мне. Надо полагать, его приготовили в знак расположения. Ну ну...
Слуги подали глиняные чашки, в которых парила зерновая каша, перемешанная с кусочками овощей. Как говорил старый киношный персонаж – съедобно, но на вкус дерьмо. Впрочем, это про всю тутошнюю кулинарию можно сказать.
– Твои успехи заслуживают похвалы, – говорит Гней убирая пустую миску. – Но домина Стелла, боится что ты шпион. Нам с доминой Марой – он показал рукой на женщину – стоило больших усилий уговорить её оставить тебя. Помни Тим, в чьих руках твоя жизнь...
– Слушай, Гней, – говорю, отложив недоеденную массу, – я старый солдат и не знаю слов любви...
Делаю короткую паузу, очищая под удивлённым взглядом, яблоко от части кожуры. Видать этого перца ещё никто так грубо не обрывал. Я же продолжаю мысль.
– Скажи прямо, чего ты хочешь?
Гней мельком переглянулся с доминой, в глазах зажглось раздражение.
– Ты не учтив, – тихо и недобро говорит он.
– Я из диких мест, где учтивость это слабость – парирую. – Может быть, со временем изменюсь. А пока мне лучше давать команды, а не намёки. Оно так надёжнее будет...
– Он с-слишком прос-ст для твоих хитро-с-стей, – тихо засмеялась жрица. Голос у неё приятный, несмотря на привычку тянуть шипящие и свистящие. – И он прекрас-сно знает, в чьих руках его ш-шея.
– И карьера, – уточняю, картинно поклонившись. – Не сомневайся в моей преданности, Гней. Ази решила закинуть меня сюда и в этом есть какой-то смысл.
– Не надо каждый чих объявлять волей богини… – пробурчал Гней, доставая большой лист, свернутый в трубку. - Я запомнил твои слова. И ещё я помню твою любовь к картам, – он развернул лист и придавил посудой. – Смотри сюда…
***
Глаза открылись неохотно, хотелось подремать. Так всегда бывает. Некоторое время безучастно наблюдаю за потолком, затем медленно встаю с кресла, и прохожу по комнате, разминаясь после ночной «лёжки». Выход в реал с каждым разом всё проще, приходится заставлять себя делать гимнастику, а раньше без неё и пошевелиться не мог.
Завершив разминку, я заварил чаю и снова плюхнулся в кресло. убираю очки подальше пододвигаю ноут. Номер помню наизусть. Самое время его использовать. Рука бегает по клавиатуре. Звонок. Через некоторое время вызов принят и на экране появилась знакомая физиономия.
– Привет! – ухмыльнулся Нуржан. – Тебя и не узнать, потолстел побледнел…
– Зато тебя узнаешь где угодно, – проворчал я, хлебнув чаю.
– А мне прятаться не от кого, – хитро усмехнулся врач-землеход. – Где тебя носит?!
– Сам не знаю. Но это не Пендор. Полагаю Старая Империя.
– Ну, ты даёшь! – оценил Нуржан. – Я тебя оттуда… даже и не знаю, как вытащить…
– Ты Леру вытащи.
– О! Прости! – воскликнул он. – Забыл сказать. Она уже свободна. Но… – Нуржан помялся, – наверно я ещё пожалею об этом.
– Чего так? – насторожился я.
– Она сильный маг… и скрытный. Это первый признак тёмного. Я чувствую, что трансформация идёт в ней необычайно быстро, но не могу понять, во что она превращается? Очень сильная защита. Кто её наставник? Чего она хочет?
– Понятия не имею, – признаюсь. – Всё-таки когда мы познакомились, она уже давно была в теме. В отличие от.
– Понятно… – кивнул Нуржан. – Ну да ладно, что сделано, то и пусть. Ты живёшь на территории крепости культа?
– Угу.
– Со жрецами контакт имеешь?
– Как и любой боец, точечно. Они с нами не разговаривают. Только сканируют каждый день и кормят лекарством против Мора. Ну, и проводят что-то вроде медобследования раз в месяц.
Тут я немного соврал, ибо домина Мара таки уделила мне несколько секунд своего ценнейш-ш-шего внимания. Толку, правда, от этого…
– То есть, ты знаешь, где живут жрицы? – уточнил Нуржан.
Неохотно киваю.
– Примерно.
– Короче, так, – выдыхает он. – Не знаю, как ты это сделаешь… Но если проникнешь в их библиотеку и добудешь книгу «Исцеление земель», то… мы тебя…
Он запнулся, подбирая слова.
– Озолотим? – осторожно подсказываю. Нуржан хохотнул и подпрыгнул на месте.
– Да в золоте закопаем!
– Не надо меня закапывать… – запротестовал я. – Ты мне лучше сейчас ручку позолоти. «Тени» меня уволили, скоро придётся искать работу и уходить отсюда. Взамен буду искать книгу, также могу описать всё, что здесь происходит.
На лице Нуржана промелькнул интерес.
– А что у вас там происходит то?
– Идёт борьба с партизанами. Всех кого змеи не вытравили. Ещё планируют большой военный поход. По-крайней мере мой здешний хозяин собирается себя орденами и медалями. Чуть ранее, это поселение уже отдало своих лучших людей для какой-то войны, но случилась ещё одна. Вот мне приказали готовить к ней отряд.
– То есть у них там взаимные разборки… – задумчиво сказал Нуржан.
– Видимо, да. Тут две три войны идут в текучке, и ещё то и дело вспыхивают какие-то мелкие конфликты.
– Может, это объясняет лютую маргинальность тутошних культистов, - предполагает он. – Им не хватает сил для серьёзных действий…
Пожимаю плечами. Всё может быть.
– Считай, что ты у нас на содержании, – объявил Нуржан. – Сведения собирай, запоминай как можно тщательнее и будешь докладывать каждый наш день.
О! Другой базар.
– А что за книга-то хоть? – интересуюсь. – Змеиная агрономия?
– Эпидемиология, – послышался другой голос. – На экране появился тип в очках и с длинным волосом. – Здравствуй, Тим. Я Алхимик.
– Наслышан, – киваю, но Алхимик обмен любезностями пропускает.
– Под «исцелением земель» служители Ази Дахаки подразумевают заражение местности Мором, с последующей очисткой от него. Они так уменьшают количество людей на местности, затем подселяют туда своих. В этой книге подробно описано, как это делается.
– А нафига она вам нужна… – очень осторожно интересуюсь, посматривая на этих двоих.
– В лесах Ларии начался Мор, – добавил Нуржан. – Целыми хуторами вымерли за неделю. Четверть населения «свободных земель» уже погибла. Если не веришь, завтра тебе фотки подгоню, убедишься лично.
– Та-ак… – тихо говорю, собираясь с мыслями. – То есть культ хочет создать в лесах Ларии базу?
Нуржан устало вздохнул.
– Сомневаюсь. Зачем им это?
– Территорию захватить…
– Тим, там одни болота! – в сердцах сказал Нуржан. – А также: отморозки Джату, нолдороские каратели и шилопопые сарлеонские дворяне, которые ловят крестьян для своих деревень. И все друг друга лупят так, что треск стоит. Только базу там и строить, чтобы со всех сторон прилетало.
– Мы думаем, Мор пустил кто-то другой, – подал голос Алхимик. – И самое страшное, не знаем, кто.
– А если не секрет, – спрашиваю, – вы то сами чего в этих неуютных местах забыли?
– Проект «хартланд» начат в Ларии – сообщил Алхимик. – Наши друзья-реконы крепко завязли с Фирдсвейном, поэтому наша цель не дать «теням» закрепиться здесь, пока они там возятся.
– То есть Мор выгодно организовать «теням», - подвожу итог. - В чём интрига?
– Да они бы и ядерную бомбу на нас кинули, будь она у них, – в сердцах сказал Нуржан. – Дело не в желании, а возможностях. Все «биологические войны» проводимые ими были очень далеки от уровня Мора. Небольшие эпидемии, да падёжь скота - предел их возможностей. Здесь же настоящий классический Мор, по всем признакам...
– И твоя задача - добавил Алхимик - помочь его одолеть. Найди и выкради книгу. Срок тебе – полгода. Идёт?
– Ясно, – говорю. – Замётано.
-
Тихо поскрипывают сапоги, влажный ветер с утра пораньше обдувает непокрытую голову, вызывая чувство приятной прохлады. Мужики кланяются. Мне стоит немалых усилий, не кивать им в ответ.
Не знаю надолго ли, но стал я птицей важной – начальник отары… в смысле охраны. Хотя и первый вариант тоже вполне рабочий. В должностных обязанностях – организация подготовки рекрутов. В подчинении тридцать солдат и почти сотня «незаконных», то есть не прошедших «питомник» рекрутов. «Питомник» – жутковатые лагеря, где людям форматируют мозг, превращая в ходячих биороботов. Их законы запрещают брать в руки оружие тем, кто не прошёл «питомник». Но есть оговорка – в мирное время. А оно уже не мирное, на нас напали.
Замутил всё это Гней. Прошу любить и жаловать – бывший пленник, бывший раб, хитрец, интриган и просто хороший человек. Ныне телохранитель своей хозяйки-подружки домины Мары, ну и как следствие «постельный генерал», мечтающий стать настоящим.
Даже не знаю, кто в сладкой парочке на самом деле главный, но их тандем "дал угля" этому унылому колхозу, устроив форменную "игру престолов". Начав едва не с низу, они оттеснили всех вероятных претенденток на должность верховной жрицы. Кое-кого, похоже, насовсем…
Нынешняя владычица, домина Стелла, немолодая лысая баба со взглядом-лазером, фанатичка и лютый аскет. Владения давно ей в обузу. Всеми фибрами своего чемодана, она стремится в Высший Храм. Это будет пик её карьеры, и он наступит в течение полугода, когда они там объявят о новом наборе жриц. Она уже прошла конкурс. Ну а сладкая парочка, несмотря на фокусы и выверты, позволяет владычице не отвлекаться от молитв и медитаций, взяв дела насущные в свои шаловливые ручки.
Надо сказать, что "претендентку" Мару верховная жрица держит на коротком поводке, который сильно натягивает при каждом лишнем движении, и отпускает далеко не сразу. Изящная белизна кожи домины Мары, как выяснилось следствие длительного пребывания в застенках на «воде и пауках».
Вот такой у них замечательный и дружный коллектив. Серпентарий!
На самом деле там куда больше действующих лиц и закручено всё намного серьёзнее, но простому солдату, тем более чужаку, видно далеко не всё. Зато я точно уловил, что домине Стелле категорически не нравится возросшая партизанская активность, ибо это может повредить её отъезду в Храм. Умело оперируя её страхами, Мара убедила владычицу начать "незаконный" набор простых мужиков в отряды самообороны, объявив военное положение. По-тихому объявив, не сообщая в Центр. А через пару месяцев, когда мы решим проблему, так же тихо это положение отменить.
Стелла согласилась, поставив на кон свою карьеру, и теперь жизнь сладкой парочки напрямую зависит от выполнения взятых на себя обязательств. А поэтому всех активных участников будущей войны, включая меня, эти двое, только что не облизывают.
Пользуясь, случаем, я заказал себе лук. Задолбался с арбалетом бегать. В другое время послали бы они меня подальше, или заставили бы ждать, пока новобранцам кольчуг наклепают. Но теперь лично Гней сходил к артельщикам, и «зарешал вопрос», заодно назначив меня наблюдателем. С начальником они сговорчивее будут.
Как раз иду наблюдать.
***
Открываю массивную калитку и захожу во двор, оказавшись под тяжёлым взглядом двух молчаливых, но внимательных псов.
– Заходи, старший. Не тронут.
Оружейник Корней, здоровенный широкоплечий детина. Он владеет артелью мастеров. Их главная задача чинить доспехи и оружие. Но поскольку чинить надо ещё и сельхозинструмент, живут мастера не под защитой крепостных стен, а тут в деревне. Хотя, думается, им это куда больше нравится. В крепости, мягко говоря, тесновато и даже в лес по грибы не сходишь.
– Как раз твоим луком занимаюсь, – улыбаясь, басит Корней.
Он проводит меня в избу и показывает разложенные на столе полоски кожи и дерева. За столом сидит худощавый юнец, видать подмастерье. Завидев нас, вскакивает, едва не стукнувшись головой о низкий потолок. В соседних комнатах слышен шум работы, кто-то пилит, стучит и возится. И всё – молча. Заглянув, полюбовался слаженной работой, но заходить не стал, нечего людей отвлекать. В деталях процесса я всё разбираюсь, а по срокам сдачи это к Корнею.
– Скоро всё высохнет, и буду клеить, – говорит Корней. – Через пару дней приходи, опробуешь.
– Благодарю!
– Вот как сделаю, тогда и поблагодаришь.
Никак не привыкну к их регламентированному до тошноты обществу. Да, нельзя благодарить за несделанное. Ну ладно, привыкну… или сбегу отсюда при первой же возможности.
– Что насчёт кольчуг, Корней?
Он вздохнул и начал объяснять, что такой ненормально большой набор рекрутов никогда не делался, и сразу сделать доспех всем не получится. Но они работают, набрали новых учеников и стараются.
– Молодцы! – похвалил я, зная, что здесь похвала это редкость, – Я не думал, что вы так быстро развернётесь, а у вас уже работа кипит полным ходом.
Корней от такой простецкой похвалы растёкся лужей и выдал мне самые горячие заверения, что всё будет сделано в кратчайшие сроки. На этом инспекция и завершается, больше мне здесь делать нечего на пару дней.
Выходим на улицу. Вижу двух чёрных коней. Огромные сильные звери, способные убить даже хищника, стоят спокойно и ждут команд. В них впрягали телегу, полную чего-то тяжёлого. Невольно завидую худощавым работникам. У меня в гарнизоне обычные доходяги, которыми крестьяне пашут землю. Все мечты создать «летучий отряд» лёгкой кавалерии, развалились в хлам. Лошади абсолютно никудышные, ими только землю вспахивать. Долго и медленно.
Толи дело эти красавцы! Умеют разгоняться на короткое время, могут спокойно носить свою броню и всадников в тяжёлых доспехах, типа «кобр» с «анакондами». Но носиться стремя голову по степям, да буеракам – это не их.
Пользуясь прекрасным расположением духа оружейника, решаюсь устроить небольшой опрос.
– Корней, а в войсках совсем, что ли лёгкой конницы нет?
– Нет, – мотает головой мастер, потрепав коня по загривку. – Так уж повелось исстари. Только наши «демонические разрушители».
– А почему?
– Мы пришли из лесов, что граничат с ядовитыми болотами. Оттуда ветер то и дело приносил недоброе. Вымирали порой девять из десяти. Но приспособились. А вот скотине не объяснишь, куда не надо наступать и какую траву нельзя есть. Заражались, дохли пачками и нас заражали.
Ещё мой прадед юный был, когда жрецы пытались создать несколько пород животных, добавив им кровь демонов. Но кровь прижилась только к этим... Вот прадеды и забросили это дело, скотину разводить. А там и привыкли. Ну и всадники приспособились только на этих лошадях и ездят, и ничего менять не хотят, да и зачем. И так всё получается, во славу Ази!
– Вы и мясо, поэтому не едите?
– А вдруг заразно? Кто ж захочет впускать Мор внутрь себя? – усмехнулся Корней.
– Но ведь сейчас Мора нет.
– Сейчас нет, потом будет… – он махнул своей огромной ручищей. – Зачем рисковать? Наши отцы так жили, и мы будем.
Да, ребята, на вас пулемёта мало, огнемёт нужен!
Тем не менее, Корней вызывает у меня искреннюю симпатию. Слушать эту глыбу весьма занимательно, какую бы чушь он, ни порол. Есть в его дремучей косности, удивительная и притягательная цельность, которой так не хватает цивилизованным людям из нашего мира. Корней говорит даже не «от кишок», а «от пяток». Он весь в том, что говорит и делает. Без остатка. Это так разнится с «людьми цивилизации», которые говорят одно, думают другое, и постоянно врут. Причём, часто сами себе.
Конечно, было бы здорово, объединить лучшие черты двух эпох. Тогда, как говорил товарищ Райкин, у нас бы не голуби дурные, а индюки жаренные летали, приземляясь прямо в тарелки…
– В ваших исконных землях живет кто-то сейчас?
– А как же, – басит Корней – и поныне там Великий Храм Ази – да будет её царствие вечным! За ним ухаживать надо, жриц кормить…
– Храм… Изумрудный? – неожиданно восклицаю я, вспомнив видение. По спине бежит холодок, не слишком ли разболтался? Но Корней воспринимает это благожелательно.
– Значит, ты его видел, – уважительно кивает он. – Не каждому такая честь выпадает. Я сделаю тебе отличный лук, старший. Мои отцы будут гордиться. Ну, а теперь извини, дел много.
– Удачи, Корней!
Выйдя за двор, прищуриваюсь и смотрю на солнце. Скоро уже обед. Потом тренировка у одного старого хрыча. Гней, зная, что я не пехотинец, выдал этого хромого калеку, в качестве старшего тренера. Смотреть на него жутковато, не человек, а один сплошной шрам. И характер соответствующий. Но он лет двадцать маршировал с копьём под змеиным знаменем и знает по этой части всё или почти всё. Парни у него тренируются весь день, а я только к вечеру. Курсы повышения квалификации, так сказать.
Сейчас только надо съесть кого-нибудь, и вперёд. Перехожу на другую улицу, топаю на окраину, к себе. У Мезуса Гней поселился с Марой на время «контр террористической операции». Мне же выделили избу, на краю села. И я этому рад – от начальства подальше, да и вообще, чем меньше местные меня видят, тем лучше.
О том, кто жил в избе до меня, стараюсь не думать, ибо не стоит быть святее Папы Римского. Да и не получится, дали избу – бери.
***
– Здравствуй, Тим.
Стоп машина!
– Кира?
Точно! Этакий беззаботный ребёнок. Куклы в руке не хватает. Быстро оглядываюсь, не видит ли нас кто? Но сейчас день, все работают, улицы пусты.
– Ты что здесь делаешь? – шёпотом спрашиваю, заводя её чуть подальше за растущий кустарник.
– Работаем тут, а нас кормят, – охотно пояснила она. – Они думают, мы из соседнего хутора, где люди погибли. Но уже хотят отдать жрицам, потому что мы им не нужны. Своих рук хватает. А нам к жрицам нельзя – метки у нас нет.
– Нам? Кому это «нам»?
Кира смутилась. Потом набралась храбрости и решительно сказала.
– Пообещай, что не расскажешь о нас, и я тебе всё…
Дальше не слушал. Реагирую на лёгкое движение, рывком проскакиваю в кустарник и машинально вышибаю направленный на меня арбалет.
– А ну стоять!
Испуганный писк, какая-то деваха, свалившаяся на землю, испуганно закрылась руками, пытаясь защититься от удара. Кира, забыв про беззаботность, кинулась на её защиту и яростно трепыхается у меня на плече, в попытке не то руку выдрать, не то хребет переломать. Откидываю её в сторону обезоруженной сообщницы, с интересом осматривая полученную композицию. Особенно второй экземпляр, ранее не виденный.
– Встать!
Кучерявая светловолосая, взгляд гордый, хотя трясётся как осиновый лист. Уже не подросток, но была им недавно.
– Ты кто?
– На… Наталина, – выдохнула она. И тут же высказала претензию – Ты руку мне чуть не оторвал!
– А был бы тут наш боец, оторвал бы с головой, – претензию не принимаю. – Вы чего тут делаете, лесные сёстры?
– Сказали же тебе, кормимся! – Кира тоже поднялась на ноги и отряхнулась. В отличие от своей старшей подруги (сестры?) меня она не боялась совершенно. А может и вообще умела испытывать эту эмоцию.
– В прошлом году – поясняла она, – был неурожай, запасы кончились, голод… Мы пошли в Мёртвый город, там ещё сады есть и даже иногда солонина в бочках. Их можно почистить от Мора… Но началась сильная облава. Мы прикинулись сбежавшими из хутора, попросились поработать. Люди нас взяли, но скоро передадут жрицам, потому мы лишние…
– Ах, неурожай! – восклицаю я. – Вот чего ваши грабить пошли…
– Да уж, – фыркнула Наталина, – на своей земле… грабить. Мы берём своё!
– А резать безоружных обязательно? Когда берёте?
– Они делали так же! А ты им помогаешь? – Наталина сказала это с вызовом, пытаясь смотреть мне в глаза.
– И чем же вы их лучше? – удивляюсь я, – Чтобы помогать вам, а не им?
– Мы на СВОЕЙ земле! – топнула она ногой, но встретившись со мной взглядом, увяла. Не та ситуация, чтобы митинги проводить. – Наши ненавидят их всех… – выдохнула она, – они бы и тебя убили, если б не Кира...
И замолчала, выжидательно глядя в глаза. Ну да, они ж думают, что я себя должником считаю. Впрочем, чего уж там – считаю.
– Ладно, живите, – объявляю великодушно. – Только не надо показывать, что мы знакомы. Ага?
– Э не… мы к тебе хотим! – сказала Наталина. – Будем у тебя служанками.
– Чё?
Наглость вообще свойственна людям этого мира, точнее этого времени. Я вроде бы успел привыкнуть к этому, но сейчас впечатлился до бровей.
– Что слышал, – язвительно сказала Наталка. – Мы. Хотим. К тебе.
Подавив первое желание взять их за шкирку и закинуть в ближайший лесок, вежливо интересуюсь.
– А если я откажу?
– Тогда останешься должен Кире за спасение твоей жизни! – выпалила Наталина.
– Мы всё-всё будем по дому делать. Честно! – объявила Кира. – Можно, а?
Тю-ю, блин… вас мне только тут и не хватало. Слухи пойдут… И так Тит с Тиберием уже вежливо интересовались, почему я женщин сторонюсь. Они ж тут без комплексов, кого социальный статус позволяет снять, теми и пользуются. Но у меня эти «ходячие брёвна» с неизменным «покер фейсом» возбуждают только повышенный интерес к спортивным упражнениям и ничего более. Бойцам соврал про «обет безбрачия», нельзя типа. Здесь это встречается, не так уж и редко. Монашеское, по сути, общество. Но теперь "посреди обета" я притащу двух малолеток. Отличный план – «плюс сто» к репутации. Нет, даже «плюс двести».
Хотя... Наталка по местным меркам уже взрослая. Детский труд тоже в порядке вещей. Служанок мой нынешний статус позволяет использовать. Может я зря панику нагоняю?
– Надолго? – спрашиваю со вздохом.
– Недельки две… или три, – "обрадовала" меня Наталина. – Пока облава не закончится.
– Может вас пристроить вас в какую-нибудь артель, – задумчиво посматриваю на обеих.
– Там нас раскусят! – сообщает Наталина, таким голосом, словно обращается к ребёнку с синдромом дауна. – Меток у нас нет! Жрицы заметят. А у тебя нас не поймают. А мы...
– Всё! Хватит на уши приседать. Пошли. Только тихо.
-
***
– Живее, щенки. Шевелитесь!
Парни, рывком мчались на подготовленную полосу препятствий, стараясь преодолеть её до того, как истечёт песок, всыпанный в диковинную воронку. Всех кто не успел, ждало много разного, но ничего хорошего. Кривая сучковатая палка в руках старикана давно успела их в этом убедить.
Наставник Рицимер – крепкий седовласый мужик лет пятидесяти – судя по эмоциональности и несдержанности – в «питомнике» не обучался. А может, «питомцев» лет через десять отпускает, и они перестают быть живыми статуями?
Выглядел он колоритно – вместо левого глаза затянувшийся шрам. Усы и волосы седые, жёсткие, топорщащиеся во всё стороны. Нога едва не до колена срублена, и вместо неё маловразумительный протез. Да и корпус, судя по походке, пробивали не раз и не два.
Старикан неторопливо прогуливался возле бегающей крестьянской молоди, опираясь на палку, иногда покрикивая, но чаще охаживая посохом. Палка на потных спинах гостила чаще, чем на земле.
– Здравствуй, Рицимер.
Он повернулся ко мне. Взгляд долгий и пронзительный, выдержал я его с трудом.
– А, Старший пришёл, – неожиданно обрадовался он, будто только сейчас узнал. – Хочешь размяться? По-настоящему? Мне барашков этих долго ещё гонять. Ничего не соображают… Чтобы твои герои не заскучали могу предложить нечто интересное…
Переглядываюсь с Титом.
– Вообще мы планировали погулять по лесу… – По своей «земной» жизни к лесам я привычный. Поэтому долго не мог всерьез поверить, что культисты боятся леса до тихой паники. Теперь водим хороводы в лесочке при каждом удобном случае. Потом ночевать в лесу будем. Пока не привыкнут.
– Так я вам лес и предлагаю! – Рицимер расплылся в зубастой улыбке. С небольшим дополнением.
– Хорошо. Что за напасть ты нам придумал?
– То есть ты соглашаешься… – его глаза прищурились.
Удивлённо пожимаю плечами. Дедуля, похоже, Гнея боится, раз каждое движение со мной согласовывает.
– Сказал же, соглашаюсь!
Рицимер торжественно кивнул.
– Ну, так смотри, сынок. Там в леске, сидят трое отловленных тобой зверьков.
Завидя гамму эмоций на моём лице, усмехнулся
– Не волнуйся, они уже СМИРНЫЕ. Домина Мара, с ними… поработала.
У меня при этих словах по телу прошла дрожь. Методы «работы» жрицы даже и представлять не хочется.
– …но навыки не растеряли, – продолжает Рицимер, хитро улыбаясь. – Твоя задача, Старший, заметить их до того, как они начнут стрелять. Стрелы у них тупые, у вас тоже. Развлекайтесь!
– Что весёлого в избиении троих пятнадцатью? – задал я вопрос. Риторический. Ибо по любому собирался прогнать парней через лес.
– Я слышал ты из степей, – хрипло сказал Рицимер, неожиданно перестав улыбаться. – Значит, ты видел тех, по кому стрелял. Причём издали. Здесь, в лесах, ты живого врага не увидишь, даже в упор. Их чуять надо. Удачи, Старший…
***
Тихо хрустят веточки под сапогами. Ходить бесшумно не получается, особенно числом в полтора десятка рыл. Идём цепью – почти на весь размер этого крохотного леса. Уклониться от нас нереально – редколесье, да и топаем медленно. Так что шансов у лесомык…
– Ой! – вскрикнул кто-то, словив стрелу.
– Ай! – ответствовал ему второй и третий хором.
– СЕСТЬ! – рявкнул я и все разом присели на колено, судорожно озираясь по сторонам с арбалетами наизготовку. Ни фигур, ни движения, ни даже ветки шатающейся нет. Как можно их не увидеть? Сказали бы, не поверил…
Прижимаюсь к толстому дереву, вглядываюсь в кустарник. Чего я не приказал павезы взять? Ах, ну да, лёгкая прогулка, как же… будет мне урок.
– Где они? – спросил Тиберий и «убитый» неуверенно показал рукой в сторону кустов. – Может, там?
– А может тут, – огрызаюсь. – Подъём! Шагом. Смотреть в оба!
В следующий миг стрелы прилетели совсем с другого угла и ещё трое скрючились от боли. Если ещё и сзади по нам стрелять начнут, это вообще позор будет! Мне после такого лес перочинным ножиком выпилить придётся, чтобы в зеркало смотреть без отвращения.
– Быстрее вперёд! – кричу своим. – Пусть у них будет меньше времени на прятки.
Сам же смотрю наверх, может в ветвях? Или внизу? Да где же! Ну не могут они быть нигде!
Стрелы снова летят, не пойми откуда, но теперь, когда мы ускорили ход, начались промахи. Торопятся! Тихо ругаюсь, который уж раз пытаясь «запустить» ночное зрение, но тщетно. Что-то подавляет…
А вскоре лесок закончился, мы – потные и злые – решительно выскакиваем на открытую местность и замираем, врезавшись в пустоту. Задание провалено. Враги незамеченными остались сзади и у нас потери в пол отряда.
Минуты две, стою, набычившись, осматривая лес. Пресекаю попытку отдыха, предпринятую запыхавшимися бойцами.
– В колонну по четыре! Возвращаемся! Идём быстро, смотрим в оба! Стреляйте на каждый шорох. Марш!
Недобро колышутся тяжёлые лапы елей, насмешливо завывает ветер. Весь этот небольшой лесной массив откровенно глумится над нами. Теперь-то ясно, как лесомыки ухитрились истребить две десятки бойцов. Хорошо, что я их на открытую местность выманил… Пейзажами более не любуюсь – вглядываться бесполезно. Расфокусировал взгляд, так, чтобы проще было уловить малейшее движение и иду по наитию. Веду колонну за собой, откровенно нарываясь на первый выстрел. Ну и где же вы?
Впереди, чуть правее, мелькнуло, а точнее обозначилось какое-то пятно. Тело напряглось, руки сами подняли арбалет и отправили туда болт. Послышался недовольный вскрик, ну а в следующий миг тяжёлая стрела влетает мне в живот.
– А чёрт! – радость и злость одновременно. Присаживаюсь, восстанавливая дыхание. Зар-раза…
– Тит! Вперёд! – говорю, с сипением. – Пройти лес!
А в ответ тишина…
Резко оборачиваюсь, вскочив на ноги, и вдруг понимаю, что вокруг никого нет. То есть СОВСЕМ. Тишь да гладь, да птичий щебет.
Кстати о птичках. Их тут не щебетало, – разогнали мы их своими прогулками «бегемот стайл». Воздух влажный, холодный и пахнущий грибами. Как будто не в маленьком леске я, а в глубинах большой чащи.
Первое желание позвать своих резко ограничиваю. Тут что-то не так, и лучше пока не шуметь. Стараясь не наступать на сухие веточки, двигаю через лес. Минуты три занял у меня этот крадущийся шаг, а потом я вышел на знакомую площадку.
Вот бараки для рекрутов, вон мишени в человеческий рост… Только старое всё, да и вокруг не деревня, а лютый высоченный лес.
– Где я?
Выхожу на полянку, остановившись возле мишеней. Они новые вообще-то… должны быть. Но передо мной древняя рухлядь: щиты подгнили, краска выгорела. Домики покосились, и покрылись мхом.
– Что за нафиг?
Тело вздрогнуло, когда я почуял движение. Но в следующий миг в меня со свистом прилетела стрела, проткнув как бабочку, сбив с ног и закинув под кусты…
***
…и снова я посреди чащи. Крик подавляю – уже не болит. Когда летел в кусты, со стрелой в груди, ещё как болело. А теперь всё. Как новенький. И стрелы нет, да и ран никаких. Чудеса, да и только…
Кругом знакомая картина – тихо щебечут птицы, дует ветер, колышется с шуршанием листва.
…Одним рывком пролетаю площадку с мишенями, перекатом добираюсь до первой бревенчатой постройки. С удовлетворением вижу стрелу, воткнувшуюся в деревянную стену. Промазал, дружок! На сей раз путь к лагерю я сделал чуть длиннее, но куда безопаснее, по оврагу. И зашёл удачно, вторая стрела подряд и всё мимо.
Какое-то время сижу в тишине, прижавшись к бревенчатой стене, пытаясь увидеть стрелка, или хоть что-нибудь, указывающее на его присутствие.
А кругом благодать – нихрена не видать!
Ладно, продолжим поиски. Тихо приподнимаюсь, всматриваясь туда, откуда прилетела стрела. Слышен свист сзади, и прежде чем я успеваю развернуться, в спину ударяет что-то немыслимо тяжёлое…
***
…тихо излагая семиэтажное, иду среди кустарников, жадно всматриваясь в окружающий меня лес.
Нет… не иду, снова лежу, запрокинув голову…. бааалллиииннн!
***
А вот теперь иду. Точнее бегу, петляя. Кажется, меня уже десятый раз заваливают. Или одиннадцатый? Со счёту сбился. И каждый раз всё по-настоящему, с болью и ужасом, а потом встаёшь и думаешь, а не привиделось ли? На теле дырок нет, следов крови тоже никаких.
Сегодня, какой-то, день боевого сурка. Который раз одно и то же. Но зато постепенно доходит смысл фразы Рицимера. Что не смотреть надо, а чуять. Собственно это мне уже удалось, когда подстрелил лесомыку, хоть и ценой попадания в себя. Но почуял же! И вот тщательно напрягаю чувства, пытаясь сохранить, усилить это ощущение, возникающее, когда появляется нечто, невидимое, но опасное.
Осматриваюсь. Похоже, эти уроды каким-то образом умеют передвигаться, не раскачивая веток. А без движения, мозг их выделять не умеет. Тяжко среди этих линий и цветовых переливов что-то распознать.
Надо чуять…
…Перебежки, сменяемые тихими ползками, дают плоды. Я всё ещё не вижу стрелка, но и он меня теперь видит далеко не всегда. По промахам, определяю, что враг всё же один. Снова я в лагере, проскакиваю его на лету и оказываюсь в деревне.
Хожу по старым улицам, с удивлением узнаю тот или иной дом. Такое ощущение, что деревню оставили лет сто назад, и с тех пор её поглотил лес. Большая часть изб всё ещё цела, только покосились, да провалились в землю.
Так… а что если…. ОП! Резко пригибаюсь, почуяв опасность. Практически сразу в стену влетает тяжёлая арбалетная стрела. А вот фиг тебе!
Петляю улочками, проползая порой через высокую траву. Замираю. Тишина. Он меня снова потерял. Что ж, теперь, когда появилось ощущение некоторой предсказуемости противника, у меня появляется план.
***
Тихо шевелится кустарник. Слышен слабый треск сучьев. Палка, украшенная моим зелёным «змеистым» сюрко, гордо движется через кусты, а я скромно притулился за ней. Подталкиваю её ногой, сам же медленно «гуськом» иду следом. Здесь высокая трава, типа крапивы, но не жгучей. Моё передвижение заметно за версту из-за хруста и шевеления стеблей. В одежду я воткнул веточки и прочий хлам. Мне сейчас по идее, даже проще чем врагу. Я ведь его не видел, и всматриваюсь в любое сочетание линий пейзажа. Он же волей-неволей уже привык к моей форме. Быть может, это помешает ему разглядеть меня, если мы с ней будем раздельно?
Вжик! Стрела прошла через сюрко насквозь и тихо воткнулась в землю. Внимательно вглядываюсь по направлению и отмечаю лёгкое движение, в ветвях большого раскидистого дуба. Снова подталкиваю ногой палку, берусь за арбалет. Прикидываю, что я мог бы видеть, если бы торчал в ветвях? Только зелёное пятно среди качающегося сушняка и нарастающей поросли. Причём сверху видно плохо, метёлки травы и листья кустов мешают обзору.
Чувства обострились, ощущаю присутствие на ветке… нет, уже на соседней… Как чётко двигается гад, ни малейшего шевеления! Неужели он такой лёгкий? Или так искусно владеет телом?
Рука прочно сжимает арбалет. Ничего, сейчас ты у меня допрыгаешься…
Плавный толчок ногой. Сюрко делает ещё один «ползок» и практически сразу в неё влетает новая стрела, втыкаясь точно посреди, едва не перерубив палку. Движение уже не в ветвях, а у основания дуба, прямо возле ствола. Даже заметно, как шевелится вялая трава.
Сижу на заднице, поставив ложе арбалета на колено. Целюсь и плавно спускаю рычаг. Глухой удар и тихий шелест падения, достигает моих ушей.
Ага!
Рывком пролетаю расстояние до дерева, схватившись за топор.
Вот он! Пришпиленный к дубу арбалетным болтом. На нём тёмно-серый рваный балахон и никакого деформирующего камуфляжа. Оружие – лук. Простой, даже не клееный, а из толстой гибкой древеняки. Какой же силищей надо обладать, чтобы стрелять из этого бревна?
Как ни странно, враг ещё жив. Тихо шевелится, ощупывая рукой воткнутый в него болт.
Откидываю ногой лук.
– Ты кто такой?
Тишина в ответ.
– Я спрашиваю, кто ты такой?
Враг, молча, поднимает голову, из капюшона на меня пустыми глазницами смотрит череп, со своей извечной «улыбкой». Без трёх передних зубов. Невольно делаю шаг назад. Тело становится вялым и непослушным. Вот вроде видел я уже мертвяков, и даже побеждал, а всё равно как глянет на меня черепушка с зияющими чернотой глазницами, так сразу слабость в ногах.
Нежить, неторопливо развязывает шнурки и снимает свою накидку. Вижу, что стрела торчит между белых рёбер.
Глаз засекает движение. Поворачиваю голову, вижу нечто в «белых» латных доспехах, чёрном барбюте, словно заполненным изнутри чистым пламенем. Даже искорки иногда вылетают наружу. Руки лежат на рукояти чёрного фламберга, конец, которого он упирает в землю. От взгляда становится нехорошо. Я засмотрелся на это создание и едва не пропустил момент, когда скелет освободился от стрелы, оставив её торчать в стволе дерева.
Костлявая рука сделала мне привет, пошевелив пальчиками. А потом в них резко появился блестящий клинок.
Но я уже пришёл в себя – мой топор разнёс в щепки руку вместе с клинком, а на втором заходе обрушился на пустую костяную бошку…
***
– Эй, старший, ты как?
Открываю глаза. Лес, шелест, и мои стоят удивлённо смотрят.
– Что это было? – бормочу осматриваясь.
– Мы прочесали лес, – доложился Тиберий. – Нашли двоих, подстреленного тобой и ещё одного сами подбили. Третьего не нашли. Тебя пришлось нести, ты был в обмороке.
– Угу…
Встаю, отряхиваюсь. Сюрко на месте, топор тоже. Следов ран вроде бы и нет…
Возле бойцов стоят двое лесомык. Глаза оловянные и смотрят в никуда, рты приоткрыты, извечная бледность лесных бандитов теперь стала буквально синюшной. Понимаю, что они ждут приказа.
Изготовленные Марой «тренажёры» действовали безотказно, но Рицимер торопил нас, утверждая, что они долго не проживут. Максимум дня три…
Так что у нас на эти дни «интенсив» по прогулкам по лесу.
Но не сегодня.
– Возвращайтесь назад!
Они, молча, развернулись и трусцой побежали куда-то в лагерь. Смотреть не хочется. Лучше бы я их в плен не брал.
– Всё, завершаем. Встречаемся рано утром здесь.
И не дожидаясь ответа, ухожу подальше. Надо обдумать случившееся, да и просто прийти в себя. Голова кругом и слабость по всему телу.
***
– О! Мы тебя заметили вовремя, – сообщила Наталина, выглянув из избы. Я всё никак не привыкну, что в избушке теперь помимо меня две деловые колбаски завелись.
– В смысле, вовремя? – не въехал я.
– В смысле мы только начали, – пояснила Кира, высунувшись вслед за Наталкой.
Подозрительно прищурившись, двигаюсь к избе. Что именно, они там начали?
– Да ты может, пока в баню сходишь? – засуетилась Наталина, сообразив, что остановить дверь собой у неё уж точно не выйдет.
– А ну в сторону! – растолкав девок, врываюсь в избу и попадаю в мир пуха, перьев и хорошо знакомого сладкого дыма костра. В углу избы, в земляном полу вырыта яма, в ней тихо горит костёр, поверх которого на деревянной палке висела изрядно прожаренная курица.
Оборачиваюсь в сторону изрядно засмущавшихся девушек.
– Ну… ты же не против, да? – спросила Наталина, заглянув в глаза.
– Надоели нам эти овощи! – поморщилась Кира. – От них есть хочется!
Быстро засыпаю костёр землёй. Курицу кидаю в ведро, накинув своим плащом, чтобы не пахла.
– Вы чё, лесомычки, с дубу рухнули? Или с ясеня!? Здесь сейчас полдеревни соберётся! Им же мясо запрещено! Вы где кур взяли?
Девки переглянулись. Кира показала рукой в окно.
– Там.
– ГДЕ ТАМ?
– У местного жреца, – уточнила старшая хулиганка. – У него ж их много… – они снова переглянулись и Наталина уже твёрдым голосом закончила. – Мы решили, что с него не убудет. А про костёр никто не узнает. Ветер то сейчас в лес дует…
И тут в дверь раздался громкий стук.
– Старший, можно тебя?
– Ветер дует в деревню! – рыкнул я. – И давно
– Старший…
– Сейчас приду! – кричу им, осматриваясь по сторонам. Потом, уже шёпотом добавляю.
– Так… слушайте сюда… – Попутно достаю нож, извоженный в перьях. Быстро хватаю уголь и начинаю расписывать стену избы, изображая знак, похожий на тот, что видел у жриц, в алтаре…
…Вышел я минуты через три, недовольный и злой с окровавленным тесаком в руке.
Передо мной десяток крестьян, и местный хрен, на должности жреца. Аналог сельского батюшки. Завидев меня, паства благоразумно сделала шаг назад, оставив разбирательство на совести оробевшего священника.
– Чего тебе… – прокашлялся, – слушаю вас, господин служитель.
Тот пялится на меня уже не столько со страхом, сколько с удивлением. Может его физия моя удивляет. Она разукрашена Кирой пятнами куриной крови, с приклеенными на них перьями. Рубаха зарисована изображением змеи, места живого нет. Девки старались, как могли…
– Э… можем ли мы зайти внутрь, – робко осведомился жрец. – Тут молва идёт… я должен проверить…
– Конечно, служитель! – я само радушие. – Всегда рад видеть вас в моём скромном обиталище…
Первое что увидела «делегация», это размулёванную сажей стену избы, на которой было изображение змеи. За качество художества можно не говорить, ибо впопыхах и в четыре девичьих ручонки.
На уровне головы змеи горело несколько лучин, возле каждой был торжественно прибит кусок жареной курицы, извлечённой для такого дела из ведра.
Возле стены, на коленях сидели девки и, глотая слюну, старательно делали вид, что молятся. Получалось, скажем, не очень, но за усердие я прибавил бы пару баллов к итоговой оценке.
– Зачем… вы взяли моих кур? – подивился жрец, – уставившись на «алтарь».
– Что значит «моих» – наехал я на него. – Каким правом узаконено ваше владение этими тварями?
Что-что, а отсутствие здесь частной собственности я уже заметил. Точнее чёткое распределение, какими вещами (и людьми!) можно владеть, а какими нет.
– Я имел в виду, – поспешил исправиться жрец. – Зачем вам понадобились мои… наши куры?
– Сегодня был неудачный день, – сообщаю, добавив голосу немного грусти и чуточку печали, – и я решил сотворить жертвоприношение для нашей богини. Храм ведь закрыт уже, правда? Вот, видите, как мало вы работает е. Пришлось справляться самим.
– Жертвоприношения, делаются днём… – ошарашено сказал жрец. – И если хотите… я завтра всё сделаю для вас... А вот это всё неверно…
И бурча что-то под нос, он подошёл к стене, черпнул из плошки золы и нанёс ещё несколько мазков, дополняющих изображённый знак.
– Всё равно плохо! – посетовал он, – пропорции не соблюдены. Это не будет работать…
– Какая жалость! – вздохнул я. И, скосив взгляд на девок, выразительно добавил. – Придётся всё выкинуть…
– Да-да, закопайте, – согласился жрец. – Иначе к вам придут лесные звери. Они всегда идут на запах мяса.
Остальные представители делегации шумно закивали, что-то бурча вразнобой.
Собрав ошмётки курицы в ведро, под мрачным взглядом жреца иду за избу, и старательно хороню жаркое в свежевырытой яме.
– Прошу вас, сотрите символы со стены и… – жрец осторожно содрал с моего лба приклеенное перо, – с других мест. Это может оскорбить богиню и верных ей духов. Ритуалы лучше проводить тем, кто это умеет.
Прижав руку (не ту!) к сердцу, я торжественно пообещал всё очистить. И прямо сейчас. Делегацию проводил аж до калитки, всё это время находясь под перекрестьем косых взглядов. Даже помахал рукой напоследок, ибо один фиг, терять уже нечего. Но, во всяком случае, они меня не убили…. Ф-фух… вроде пронесло. В хорошем смысле.
Возвращаюсь в избу, энергично выдаю каждой участнице спектакля пачку оргвыводов, после чего приказываю избу завтра отмыть до блеска.
– И чтоб больше никаких кур в доме!
– А… – Наталина с живым интересом осмотрела мои руки. – А куда ты курицу дел?
– Закопал, – отвечаю с предельной суровостью в голосе. – Или ты хотела её при священнике слопать, а?
– Зачем при священнике? После него.
– Запрещаю её выкапывать. Повтори!
– Нельзя выкапывать, – повторила Наталка с видом вселенской печали и одновременно оскорблённой невинности.
– Да и правильно, – говорит Кира, доставая из какой-то дыры ещё один пахнущий дымком свёрток. – Та кура всё равно приготовиться не успела.
Завидев мой тяжёлый взгляд, осеклась.
– А… чего ты… на меня так смотришь? Если не хочешь… мы сами её… это… А тебе морковочки дадим. Вот.
****
– Тим, ты меня никогда не разочаруешь!
Голос Леры как всегда спокойный даже отрешённый, но с полутонами эмоций. Вот сейчас в её голосе отчётливо заметна насмешливость, в пересчёте на обычную девушку, это было бы звонким заливистым смехом.
– Стараюсь!
Она показала мне язык.
– Слишком хорошо стараешься, Тимофей. Ты залез туда, куда даже теоретически невозможно было попасть. Единственный портал в Старую Империю работает лишь в одну сторону, оттуда сюда. Ты первый, кого занесло туда.
– Так мне радоваться надо, раз я такой первооткрыватель.
Она пожала плечами.
– Гордиться - да! А насчет радости... не уверена. Знаешь, какова судьба большинства первооткрывателей?
– Сдохнуть посреди первооткрытого?
– Именно. Я даже не знаю, как тебя оттуда вытащить. Ты разрушил всю стройную теорию сообщения миров, которую мы создавали годами. Взял да и прыгнул в другой мир. И я не знаю, что можно сделать.
– А почему другой? Старая империя это не Пендор?
– Да. Формально они граничат с нами, и даже направляют сюда корабли. Только вот пройти в Пендор можно лишь через одно неуютное место. Помнишь, я тебе говорила о порталах? Так вот между этими мирами один такой есть, что-то вроде мыса Горн. Не каждый корабль там пройдёт. Но если плыть мимо него, попадёшь в бесконечный океан и сгинешь. Поэтому мы не так много знаем о старой Империи.
– А знаешь где этот «мыс Горн»?
Лера мотнула головой и едва заметно улыбнулась.
– В море…
– Очень точно!
Уголки губ снова обозначили улыбку.
– Могу назвать большой город-порт, от которого ближе всего. Но тебе его название ничего не скажет. Тебе ведь сначала нужен корабль. И экипаж, что сложнее всего.
– Наши лыжи смазывают, в поход идут, – сообщаю ей. – Если отличусь в боях, могу заработать на корабль или предложить им сплавать на территорию Империи.
– Ты не отличишься, – уголки губ резко опустились. – Ты ВСЕГДА для них будешь чужеродным элементом. Сейчас ты нужен одному из них, но когда дела наладятся, он избавиться от тебя.
Она выдерживает эффектную паузу.
– У них другое мышление, Тим. Змея не ведает благодарности. И даже соображения выгоды у них на втором месте, после следования канонам и традициям. Вечно ты у них не пробудешь.
– И как узнать, когда валить?
Она замолчала, нахмурив лобик.
– Например, если они начнут хвалить тебя, и что-то обещать. С этого момента будь настороже. Они редко хвалят друг друга, но часто используют похвалу для лести и отвлечения внимания.
– Кстати о демонах! – спохватился я. – Есть ещё одна проблема…
-
falx (http://rusmnb.ru/index.php?action=profile;u=47049), Тебя явно нужно повысить в должности на этом форуме, я считаю заслужил. Ты молодец!
Врать не буду, все не осилил, но то как все это оформлено и то как ты стараешься и не сдаешься видно сразу! Вообщем так держать :thumbup:
-
Спасибо!
Лучшей наградой были бы замечания и всяческая критика.
-
Воин-«кобра» замахнулся двуручником. За ним виден арбалетчик, спешно вскидывающий своё оружие. Оба вроде как люди, хотя за шлемом и капюшоном лиц не видно.
Самое важное, я ощущаю, что это сон и ПОЧТИ могу его прекратить. Не хватает чего-то… чего-то важного, чтобы разорвать этот паралич. Впрочем, это достигается систематическим наблюдением за собой. Раньше я даже не замечал, когда явь переходила в сон. Ещё немного и я научусь это разрывать по своей воле.
Ладно, поехали….
Ухожу от удара «кобры», закрываясь им же от стрелка. Короткий массивный дротик в моей руке, как маленькое копье – удар снизу вверх под шлем. Дохлая «кобра» ещё падает, а уже метаю окровавленную сулицу, вбивая её в грудь стрелка. Кольчуга против длинного узкого наконечника не слишком хорошая защита…
Мимо свистят стрелы. Поодаль идёт цепь арбалетчиков, напряжённо всматривающихся в колышущуюся траву, где я стаскиваю тул «кобры». В нём ещё пять дротиков. Самое то… Хватаю арбалет и перекатом ухожу под кустарник, избегая встречи с десятками стрел.
Который уже раз, я пытаюсь уйти от преследования? Сотый? Или тысячный? Со счёту сбился.
Бег по чаще – это выматывает. Особенно когда приходится постоянно маневрировать и драться. Мимо пролетают три стрелы, и я их даже вижу, как в замедленной съемке. Видеть можно, уклониться нельзя – соотношение скоростей ведь не меняется. Остаётся радоваться, что они уже мимо.
Отпустило! Время снова бежит как прежде. И я бегу как не в себе. Кажется, они отстали. Цепь арбалетчиков быстро идти не может, иначе превратится в толпу.
Противный свист, три глухих стука о стволы деревьев. Падаю на землю, и, раздвинув ветки, ошарашено наблюдаю за ещё одной цепью, идущей навстречу.
Затравленно озираюсь по сторонам. Направо! В сторону вон тех трёх деревьев. Проскочить между стрелками, пока они не встретились. Дальше лес, и там им меня поймать труднее. Срываюсь с места и бегу, то и дело, падая, при свисте стрел. Чтоб вы друг друга перестреляли, сволочи!
И тут что-то меня останавливает. Я вроде бы иду-бегу-ползу, как и раньше, но чуйка напряжённо тащит мой взгляд куда-то наверх.
Ветви! Рывком ухожу вниз, и не вижу, но чую, как сверху летит стрела. Поднимаю арбалет и, не целясь, спускаю рычаг. Слышу глухой удар и стон. С веток сваливается знакомый уже скелет в накидке…
Неожиданно время застыло. Даже не замедлилось, а наглухо остановилось, будто мы превратились в огромную фотографию. Стрелки, мелькающие среди зарослей. Скелет, не долетевший до земли метра полтора. Так и лежит навзничь, сильно прогнувшись вниз.
– Что ты чувствуешь? – спросил вкрадчивый голос. – Что ты ощутил, когда засёк его? Запомни это чувство и не забывай!
Несколько бесконечных мгновений прошли в полной остановке всего и вся, а потом вернулось с новой силой. Грохнулся скелет, я ушёл в лес, от идущих в полный рост силуэтов в нахлобученных саладах. Слышен посвист стрел, бьют похоже по площадям наугад...
И я ещё побегал. Даже кого-то завалить успел из куста. Но потом передо мной встало нечто, в латных доспехах и чёрном барбюте словно пышущим огнём изнутри.
Даже не пытаясь драться, я решил его обойти, но меткий бросок дротика пробил ногу и я с криком рухнул на землю.
– Не всегда благоразумно уходить от драки, – существо подошло, держа в руке воронёный двуручник. – Иногда лучше пробить стену, чем лезть через неё.
– Да кто ты такой, чёрт тебя дери!
– Наставник. Я научу тебя выживать. Или убью.
Вскочив, пытаюсь убежать на одной ноге. Боль такая, что не удерживаюсь от крика. И враги меня услышали. Вся эта «стрелковая рота» повернулась и шмальнула на звук. Сотня стрел, утыкала меня с ног до головы, пришпилив к кривой скрипучей берёзе…
***
ЧТО ЭТО? Рывком срываю с лица нечто душащее, тяжёлое…
Фу ты чёрт, это же одежда.
– Ты кричал… – шёпотом доложила Наталина. – Пришлось закрыть тебе лицо этим, чтобы не разбудить Киру.
– Моим вонючим поддоспешником?
– Первое, что попалось в руки, – она виновато улыбнулась. – Не хочу, чтобы Кира видела тебя слабым.
Наталина закуталась в накидку, служащую ей одеялом и уселась на краю досчатой скамьи.
– А что будет с Кирой, если она увидит меня слабым?
– Расстроится! Она решила, что ты могущественный воин, прибывший вытащить наш народ из леса.
– Чё?
– Я тоже так думаю, – хихикнула Наталка. – Но зачем расстраивать девчонку? Скоро змеям надоест торчать в руинах, мы уйдем, и она за тебя забудет.
– Получается, видеть дурные сны это слабость?
Ей бровь картинно изогнулась.
– Одержимость демоном никогда не была силой. У тебя нет защиты от него. Он тебя жрёт и когда-нибудь сожрёт совсем.
Услышав, перестаю улыбаться. Лера сказала тоже самое. Всё что она смогла мне посоветовать – не злить демона, не пытаться бунтовать. Иначе он начнёт меня ломать. Надо делать то, что предложено и стараться понять, чего ему надо.
Короче, «мы работаем над этим». Но что-то я сомневаюсь, что он меня «жрёт». Скорее учит. А вот зачем… это уже другой вопрос…
– Слушай, Наталина, – меняю тему. – Ты умеешь прятаться в лесу?
Наталка посмотрела на меня как на чокнутого. Даже коснулась лба ладонью.
– Вроде не горячий, – пробормотала она. – А бредишь.
– Не брежу. Хочу научиться чуять лесных жителей в чаще.
– Ты хочешь, чтобы я научила тебя видеть лесных жителей? – удивилась Наталка. – А потом ты начнёшь убивать их!
– Дня не могу прожить, чтобы не убить лесомыку! – фыркнул я, коснувшись её подбородка пальцем. Всё-таки красивая, зараза. – Вас двоих я сколько раз уже убил? Думай, что говоришь!
Наталина нахмурилась.
– Ты научишься видеть нас. Ты воюешь с нами. Ты будешь воевать лучше и убьёшь больше моих соплеменников. Разве я плохо думаю?
– Хорошо думаешь, – похвалил я. – Но не о том. Вы роетесь в руинах. Ваши соплеменники нападают на змей. Змеи не могут их поймать, и ловят в руинах вас. Вы не можете ходить в руинах. Так понятнее?
– Но проникнув в лес, вы там и останетесь! – упрямо сказала она.
– Это для тебя лес – дом родной. А для них чистый ад. Холодный, сырой и страшный. Тем более они хотят пойти в поход. И уже ушли бы, если бы не вы. Перестаньте их задирать – и на пару лет у вас будет спокойная жизнь. Можете даже попробовать прорваться через болота, пока они воюют с соседями.
– У них ссора с соседними поселениями? – удивилась Наталина.
– Ну... – Как ей объяснить, что такое империя, идеология, большие войны? Наверно никак.
– С соседями соседей, – наконец рожаю мысль. – И это надолго. Только ваши нападения мешают им сцепиться с ними всерьёз.
Наталина нахмурилась, облизнув губы язычком, как кошка. Задумалась. Луна, прорвавшаяся через слюдяное окно, осветила её призрачным жёлтым свечением. Хоть картины пиши.
– Это очень будет здорово… – наконец сказала она. В глазах мелькнул странный блеск. – У нас сильная вражда друг с другом, но не у простых людей – у вождей.
Вот же феодальная раздробленность, мать её ити. Сами голожопые, в болотах зажаты по уши, а всё туда же. Не поделят никак, кому говно на грядку в один слой класть, а кому в два.
Но мне это на руку. Чем больше сторон, тем выше вероятность хоть с кем-нибудь договориться.
– Если разрушить лагерь одних, – продолжает Наталина, – то они пойдут на поклон к другим. И вражда закончится. Вместе мы будем сильнее. Да, я помогу тебе.
– Тогда завтра и начнём.
– Ага, – сказала она, и, прильнув ко мне, тихо промурлыкала.
– Всё-таки ты не змей!
– Это почему? – интересуюсь, перебирая пальцами её шелковистый волос.
– Умный слишком…
***
Первый снег накрыл нас лёгкой белой простынёй. Девки были счастливы, они собирали его в снежки и лепили куличи. Остальные сельчане на такую ерунду, времени не тратили. Все занимались важными и правильными делами. Видно было, что лесомычки скучают по своей земле, как и я по своей. К сожалению, нападения лесомык продолжались всю осень. Теперь реже, мельче, но всё равно покусывали. И как следствие крупный отряд змей всё ещё стоял в руинах, наглухо закрывая проход в лес. Идти в лес другими путями, девушки почему-то категорически не хотели. Как я понял, дело не только в змеях, но и во враждебном клане, а ещё в особых тропах, позволяющих не попасть на ужин к хищнику, коих там водилось в избытке. В общем, задержались они у меня.
Для меня же поздняя осень принесла целый ряд неприятных событий. К первому снегу Гней решил, что Рицимер достаточно обучил молодняк и времени уже нет. Скорее всего, домина Стелла, сидящая на чемоданах, накрутила ему хвост. Время шло, а тайное военное положение всё ещё имело место быть. Старшая жрица нервничала, и всячески мотивировала двух «стратегов», заканчивать побыстрее войнушку, которую они ещё и не начали. Скоро зима. С лесомыками если и разбираться, то прямо сейчас, когда землю прихватило морозами, и листвы нет. Но мои травоядные слишком боятся холода и не могут позволить себе уходить от своих баз в лютые морозы. Мёрзлый грунт и отсутствие листвы это конечно плюс, но низкая холодоустойчивость змей сводит эти преимущества на нет.
Короче говоря, наступило время «икс», пробил час «ч» и пришла полная…
-
Лесной блицкриг
В кои веки завидую Гнею. В утеплённом дилижансе, он сидит с доминой Марой и осматривает своё новое воинство, с нескрываемым интересом. Мы же топчемся на улице. Нас почти сто человек, разбитых на три колонны. Стоим возле нашей «чащи» в строю. Ребята дышат паром и перетаптываются, пытаясь согреться. Вместо зелёных сюрко им пошили, выбеленные насколько можно накидки. Моя идея. Теперь нас хотя бы не видно за версту. Знак змеи, к которому культисты столь трепетно относятся, разместили на плече, и сделали маленьким.
Стою у дерева, возле своих людей и произвожу последние приготовления. Разбиение на колонны провели месяц назад, подготовить парней как следует, не успел. Их до того всё больше Рицимер готовил, я же занимался «спецназом» в виде гарнизона из полутора десятков бойцов, лишь изредка проводя общие манёвры.
Но потом пришёл Гней и начал наезды. Ему не понравилась моя система управления по аналогии с Д`Шар, где все равны, просто некоторые равнее. Подобный «товарищеский» подход, годный по отношению к наёмникам, оказался неприменим к «крепостным». Они меня просто не понимали. Я старший? А чего тогда веду себя как равный? Значит, не старший? Стало быть можно не слушаться. Во всяком случае, за спиной, точно.
Исправиться я не успел, ибо начались «сновидения» и какое-то время я вообще выпал из процесса, оставив всё на Рицимера. Вот и доигрался. Гней переделал всё по-своему, разбив отряд на три «колонны», поставив в их главе меня, Тита и Тиберия. Старшим над отрядом назначил себя. Фактически меня понизили, причём демонстративно. Но в итоге получилась каша, в которой было неясно кто кому чего должен и что надо делать. Пришлось перестраивать отношения со своими теперь уже бывшими помощниками. Тит, был, поумней и понимал, что я умею куда больше, чем он и потому отношения со мной не портил. А вот Тиберий, дорвавшись до власти показал себя во всей красе. Меня он сразу невзлюбил за то, что после гибели его командира, десятником поставили меня, а не его. И то и дело приходилось его одёргивать, чтобы не зарывался. Но теперь мы как бы равны и его понесло по кочкам.
«Как бы» – потому что гарнизонный отряд Гней не распустил, и я всё ещё оставался их командиром. Такая вот путаница. Но зато этот косяк (или даже умысел) здорово мне помог исправить предыдущие ошибки.
***
Лес встретил нас враждебно. Тучей стрел. Где-то там остался Гней со своей холёной любовницей, ещё какие-то чиновники из крепости и прочие зрители. А мы, главные артисты театра и кино, должны прорваться через лес, и выйти к указанной точке в заданное время.
– Это завал! – удивился один из солдат. – Его тут раньше не…
Он пригнулся, едва над головой пролетела стрела.
– Щиты! – крикнул я и тут же в нас полетели десятки стрел. Нихрена себе! Где они столько стрелков набрали?
Солдаты успели поднять павезы и сомкнуться в круг. Не зря последнюю неделю перед выходом, я вбивал им только этот манёвр, забив на остальные. Ну… вроде научились.
– Держать строй! – оборачиваюсь к самому, на мой взгляд, ловкому бойцу – Ты, бери верёвку! По команде привязывай к вон тому стволу. Понял?
– Да!
Арбалетные болты летели большей частью мимо. Подозреваю, что против нас «воюют» деревенские мужики, наспех обученные стрелять из арбалета. Так, для массовки, чтобы не расслаблялись. Будь я весёлый дурак, крикнул бы своим бежать погромче, да орать посильнее. И была бы нам победа. Но у меня другая задача, мне их скоро в реальный лес вести. А уж чего стоят лесомыки убеждались не раз и не два. Они до сих пор нападают то тут, то там. Уже не так нагло, боятся. Но грабежи и убийства случаются каждую неделю.
Бойцы прячутся за павезами, и стреляют в ответ. Причём залпами, неприцельно, но кучно. Заметили в ветвях стрелка, бабах туда десяток стрел. Заметили ещё. Лови подарок. Как правило, потом оттуда слышны лишь испуганные крики и шорох бегущих тел. Стрельба прекращается на длительное время. Пока их снова не пригонят на стрелковый рубеж.
Солдат лихо привязывает верёвкой ствол, и рывком возвращается под защиту щитов.
– Раз! Два! – кричу. – Взяли!!!
Все кроме щитоносцев дружно оттаскивают бревно назад, расчищая завал. Следующее. Опять мы затеяли перестрелку с противником, а двое парней – с веревкой и щитоносец – кидаются к очередному бревну.
И так раза четыре, когда появляется возможность пройти строем, держа щиты.
– Что там за вопли? – спрашиваю помощника.
В лесу слышны крики боли, и постоянный треск.
– Кажется это Тит, – говорит помощник. – Там идёт бой.
– С кем? – впрочем, вопрос риторический, ответа не требую.
– Не стреляйте! – из кустов вываливается солдат и, буквально ныряет под защиту щитов.
– Это… там…
– Молчать!
Сую ему флягу.
– Глотни. Теперь говори.
– Мы попали в засаду, – тараторит он, – по нам бьют со всех сторон! Их много…
А нефиг было вперёд уходить! Говорил же Титу и Тиберию перед началом, давайте идти с одной скоростью и прикрывать друг друга. Ну и что? Выслушали, из вежливости, и молча, ушли. Ну вот, пожалуйста.
– Отряд Тиберия там же? – спрашиваю. Солдат мотает головой.
– Мы… одни…
– Стать в строй!
Разворачиваю отряд. Время теперь потеряем, но зато уцелевших бойцов спасём. Крепко подозреваю, что стрелков там не больше, чем стояло против нас. И все они такая же сиволапая деревенщина. Просто у страха глаза велики, да ещё паника и хаос.
Ну вот, точно. Отряд залёг в кустах у болота, то есть один бок совершенно откры. Били по ним со всех сторон, загнав в кушири, и методично забивая стрелами. Интересно где Тиберий. Его отряд вполне мог бы шугануть стрелков хотя бы с одной стороны…
Мы зашли в тыл, одной из партий стрелков и я приказал атаковать, забив на щиты и прочее.
Как они шикарно кинулись драпать. Кто бы видел! Во все стороны одновременно, спотыкаясь друг о друга и даже забыв, что у них в руках оружие. Были бы враги – перебили бы мы их как куропаток. А так только рявкнули, чтобы бросали оружие и большинство так и сделали. Хорошо иметь дисциплинированного противника…
Остальных осилили оправдавшей себя тактикой выставления щитов и перестрелкой с противником, до полного разгрома. У них ведь щитов нет.
Рядом стоит «коллега» Тит. Взгляд виноватый. Рука подвязана, похоже, прилетело тяжёлой стрелой. Они, конечно не пробивают, но стукнуть могут очень чувствительно.
– Тит, ты как?
– Мы не заметили засаду, – признался он – отряд сбился в кучу, а меня убили первым же выстрелом. Спасибо за помощь, у меня осталась ещё треть отряда…
– Ладно тебе, «убитый» – делаю магические пассы руками. – Всё, я тебя воскресил. А теперь бери своих людей, и иди рядом. Смотри, что мы делаем и повторяйте.
Тит кивает и бежит к своим, превращать спрятавшееся в кустах стадо в построенный отряд.
***
Мы выбрались из леса примерно через час. Вскоре «сводный отряд» выстроился перед Гнеем и я доложил о выполнении задания. Тит докладывать не стал, угрюмо стоя в стороне.
Возле Гнея и Мары уже стоял Тиберий, лучась гордостью.
– Отряд Тиберия пришёл первым, – сказал Гней.
– По краю леса? – тихо сказал я. – Бросив соседний отряд как приманку?
Гней тихо засмеялся.
– Я увидел, кто из вас чего стоит, – сказал он. – Все вопросы обсудим завтра. Сегодня можете идти отдыхать.
– Вопрос можно?
Гней взглянул на меня с интересом
– Говори.
– Я всё ещё являюсь командиром гарнизона?
Ухмыльнувшись, он приблизился ко мне так, что стали видны бледные оспины на лице.
– Да. Да!
И развернувшись, двинулся к своему дилижансу, откуда нетерпеливо выглядывала изрядно продрогшая домина Мара. Проводив его тяжёлым взглядом, я пошёл к своим бойцам. За необходимым инструментом.
– Молодец, сынок, – оскалился Рицимер, хлопнув Тиберия по плечу – быстро справился. – И громко сказал мне в спину. – Учитесь лодыри!
И ржёт, собака страшная.
Молча, иду к своему инвентарю, расположенному под кривой берёзкой. Ничего не говорю. Я ему ответ нарисую. Прямо сейчас.
***
– У нас не соревнования, Тиберий, – говорю, когда мы повели своих солдат в парилку. – Ты должен был прикрыть Тита.
– Пусть отставшие помогают друг другу, – ответил Тиберий, глядя на меня с насмешкой. – Я пришёл первым. Ты заметил?
– У тебя был приказ. Подавить сопротивление, а не пробежать по лесу. В реальности ты сам себя загнал в ловушку…
– Я победил! – крикнул Тиберий. – Победителей не судят. Когда ты это поймёшь? И кстати, – он криво улыбнулся – я рад, что сегодня ты вышел из лесу сам. Обычно тебя… выносят.
Среди солдат за спиной послышались тихие приглушённые смешки.
Надо же, они и смеяться ещё умеют. Это, безусловно, хорошая новость. Молча, поворачиваюсь, все разом заткнулись. Их видимо палка моя смущает. Прочная, слегка кривая, но удобно сидящая в руке.
– Ты служишь в моём гарнизоне, Тиберий.
– Я командую колонной, – отрезал он, тоже глядя на палку. Видимо, о чём-то догадывается, сукин кот.
– И я тобой недоволен, – продолжаю. – Ты будешь наказан.
Это как с молодым псом, которого при первом рыке на хозяина, надо пристегнуть и выпороть до щенячьего визга. Тогда страх перед хозяином поселяется в нём навсегда, каким бы сильным и злобным он не вырос.
Глаза Тиберия стали бешеными. Рука потянулась к мечу.
– Только попробуй…
Рычит, гадёныш. Палкой замахиваюсь нарочито медленно, дожидаюсь, когда он выхватит клинок, после чего коротким ударом по кисти, отбиваю ему руку. Вскрикнув, он роняет меч. Тут же охаживаю палкой по голени, добиваясь падения на снег. Оружие пинком откидываю в сторону.
Как и предполагалось, никто из солдат, защищать «командира» не дёрнулся. Тиберий свою популярность явно переоценил.
Без особой злости, глухими ударами, методично привожу «клиента» в нужную кондицию, пока не перестал сопротивляться, а лишь съежился, закрывая голову руками.
– Ты давай полегче, сынок, – ухмыляется Рицимер. – Покалечишь же.
Показываю на него палкой, с кончика капает кровь.
– В строй!
Улыбаясь на весь полигон, тренер спокойно отковылял к солдатам и опершись на свой посох, продолжил наблюдать за экзекуцией. С ним тоже надо будет прояснить моменты. Слишком парни привыкли, что старик ими командует. Если Гнею так хочется, пусть старый хрен приказывает мне, а этим баранам приказывать буду я, ибо мне их в бой вести.
– Встать! – приказываю, воспитуемого, даю паузу и снова опускаю палку. – Встать!
Зашевелился, поднялся. В глазах отчаяние и страх. Понимаю, реальность рухнула. Думал, что пуп земли, а оказывается, просто идиот и плохой товарищ. А ещё слабак, которого можно отмудохать палкой, несмотря на доспехи и оружие. Это конечно сюрприз неприятный. Понимаю, но не сочувствую. Им сочувствовать себе дороже.
– Смирно! – и ещё раз палкой. – СМИРНО!
Ага, вытянулся в струнку, шатается правда. Ох, озверею я с ними. Буду как тот центурион по прозвищу «подай другую» – в смысле палку, которые он ломал о солдат пачками…
– Кто у тебя старший? – спрашиваю тихо и даже вежливо.
Тиберий шмыгает разбитым носом, и едва шевеля ушибленной челюстью, выдыхает.
– Ты.
– Молодец, – похвалил я его. – Угадал. А чьи приказы ты выполняешь?
– Т… твои! – выдохнул он.
– Ась? Не слышу?
– ТВОИ! – крикнул он.
– Во. Теперь услышал. Так вот, Тиберий, ещё раз посмеешь ослушаться – повешу на первом же суку. За шею пока не сдохнешь. Повтори.
– Ещё раз посмею… ослуш… ся, и ты… суку… сдохну…
– А НУ ПОВТОРИЛИ ВСЕ!!! – ору так, что аж голос срывается. Бойцы, шарахнувшись назад, дружно повторили. Даже без запинки.
Кажется взаимопонимание достигнуто.
Удобно тут управлением заниматься. Как-то я раньше не ценил, только сейчас во вкус входить начал. Не то, что в Д`Шар, где жизнь командира - сплошная дипломатия и самодисциплина, чтоб и "всем сестрам по серьгам" и самому быть как минимум не хуже своих подчинённых. А то ж разбегутся к чертям и привет, пишите письма.
Здесь же у змей требование одно - палкой махать почаще. И все, кто ниже рангом сразу по одной половице и на цыпочках.
До тошноты прекрасное общество!
***
В избушку я вернулся поздно. Злой и уставший. Дотемна гонял солдат, мы несколько раз проходили через лес. Гнея пришлось просить отложить операцию ещё на неделю. Пока бойцы не пройдут полосу как следует.
В избе никого, видимо девки ушли в лес жарить пойманную в силки дичь. От жреца подальше. В редколесье возле поселения живность непуганая, ибо никому не нужна. Вот лесомычки и подкармливаются. Мне проще – потребность в пище мизерная, из-за трансформации, а им вечно есть охота.
– Ку-ку! – из одеяла высунулась заспанная мордочка. – А я тут!
– Привет, Кира… – сажусь на скамейку с удовольствием вытягиваю босые ноги. – Наталка где?
– Следы заметает, – Кира расплылась в улыбке. – После готовки. А мы в лесу птичку зажарили, хочешь?
Мотаю головой.
– Что ещё в меню?
Она нахмурилась, пытаясь понять, потом кивнула на печь.
– Пареная репа с травами. Как ты и просил.
– Давай сюда.
Пока она возилась у печи, сижу хмуро глядя в слюдяное окно. Там конечно ничего не видно, но игра цветов красивая. Особенно когда на неё попадает лунный свет. Сейчас рано темнеет…
– Вот! – Кира поставила на стол глиняную чашку с репой.
– Спасибо, – киваю.
– Сама готовила! – похвасталась она и снова нырнула под одеяло, греться.
В окне что-то мелькнуло. На всякий случай кладу руку на топор.
– Питаешься? – спросила Наталка, заходя в избу.
– Пытаюсь, – усмехнулся. – Сегодня тренировки будут?
– Тебе вечерние, или ночные? – хихикнула она.
– Весь список два раза.
– Вечерние уже не успеем. Поздно пришёл.
Она села рядом, схватив кусок репы. Вечноголодное создание.
– С тобой хотят поговорить… – промычала она с набитым ртом. – Если дашь слово, что не попытаешься его убить.
– Он меня боится?
– Угу, боится зашибить тебя, как и любого змея. Но если ты будешь мирным, он тоже сегодня будет держать себя в руках. Так что?
– Даю слово, – вздыхаю. – Кто бы он ни был, мы не враги на этот вечер.
– А больше и не потребуется, – рыкнул голос, едва не за ухом.
Даже не помню, как я выскочил из скамьи и кувырком пролетел всю избушку от угла до угла. Вскочил с топором в руке, бешено вращая глазами. Кто?! Где?!!
Наталка сидит с видом скромницы, кушает себе, как будто ничего не происходит. Иногда на меня посматривает, озорными глазками.
– Где он? – рычу. Она улыбается и мотает головой.
– Ты ж потренироваться хотел… - напомнила она. - Ищи!
– Тоже верно. – Силком заставляю себя расслабиться и расфокусировать взгляд, поворачиваю голову из стороны в сторону, словно локатор… Показываю топором в угол.
– А ну выдь ка на свет, гость незваный!
Оттуда послышался глухой смех и с тёмного угла, поднялся огромный мужик в звериной шкуре, с нечесаной бородой.
– Эт почему незваный? – подивился он. – Хозяйка дома позвала!
Ах, вот какой у Наталки нынче статус. Ну-ну...
Мужик ударил себя по груди кулаком.
– Рутволт! Вождь!
Потом показал мне пустые руки. Киваю.
– Тим! Командир.
Так же показываю пустые руки и мы садимся за стол, молча жуём репу. Наталка подсовывает ему кусок жареной дичи. Мне уже и не предлагает, знает ответ.
Наконец, Рутволт вытер руки о шкуру и довольно крякнул.
– Спасибо, хозяева, радушен ваш дом! А ты, стало быть, и есть тот странный змей, из другого мира? Наталина говорит, что ты хочешь от Герменгельдова гнезда избавиться. Верно?
Пожимаю плечами.
– Это ещё кто такой?
– Тот, кто промышлять начал, на ваших охотясь, – пояснил Рутволт. – Мы конечно не прочь змей погонять, но всё больше тех, кто в чащу лезет. На остальных у нас сил не хватит. А вот Герменгельд… – он скривился. – Построил свою крепостицу неподалёку от края леса посреди болота, засекой отгородился и давай ваших грабить. Ему хорошо! Нам плохо… мы в руинах огороды держим, вещи нужные находим. Там этого добра ещё много. А змеи нас не пускают.
Подозреваю что вопрос «почему Рутволт батькович, поссорился с соседом Герменгельдом» лежит в какой-нибудь другой плоскости, а конфликт со змеями – это лыко, которое в строку. Враг врага – классика. Но мне в общем всё равно, помогает и ладно.
– Я помогу тебе Герменгельда со своей земли согнать, – басит вождь, – а ты змей в поход забери. Пусть там дохнут, подальше отсюда.
– Змей заберу, – кивнул я со зверской серьёзностью. – А чем ты помочь можешь?
– Повожу тебя по лесу, – пояснил Рутволт. – Покажу, где их крепость и как к ней подойти. Там места знать надо, иначе потыкаетесь в чащу, да и уйдёте ни с чем. И опять в руины полезете.
Какое-то время колеблюсь – ведь я в лесу беззащитен против них. Но потом пересиливаю, страх и соглашаюсь.
– Идёт! Когда?
– Через два дня, – сказал Рутволт поднимаясь. – Наталина тебе сообщит.
-
– Кого там? – окликнул я, когда в дверь настойчиво постучали.
В избу зашёл телохранитель домины Мары. Спокойный молчаливый тип, от которого веяло смертью. Он передал устное приглашение в Храм, больше похожее на приказ и тут же ушёл. Я проводил его тяжёлым взглядом и вздохнул. В храм идти категорически не хотелось. Да и вообще никуда. Три дня по лесу, это знаете ли, тот ещё спорт. До похода считал себя титаном выносливости, но на третий день осознал всю глубину своей ошибки. Бесконечная ходьба по пересечённой местности укатала меня как ту сявку и даже без горок. Между тем немолодой уже вождь, бегал по лесу, как по асфальту. Попутно он пояснял, где тут что, и у него даже дыхание не сбивалось.
– Вон за тем холмом старая засека, – говорил Рутволт. – За ней, станете лагерем как за оградой. Люди Герменгельта сидят ниже по склону. Между засекой и его лагерем открытая местность, поэтому ходить там надо только ночью, иначе постреляют как куропаток.
Под конец «лекции» мои листки были испещрены записями и зарисовками. В основном я записывал привязки к местности – овраги, болотца, да озёрца, а также засеки, за которыми и прячутся «воины Герменгельдовы». Вернулся я глубокой ночью и рухнул спать. И, конечно был очень недоволен, когда меня разбудили.
Кстати, а где девки?
Недовольно бурчу себе под нос, и двигаю к печке, в поисках чего-нибудь съестного. Никаких следов завтрака нет и в помине. Опять, небось, с ночи зверьё бьют, охотницы…
Ладно, вернусь от Мары, зайду к солдатам в бараки, перекушу там.
***
Дверь в храм скрипучая и откровенно тяжёлая с дребезжащим скрипом. Медленно открываю её и захожу внутрь. Света здесь мало, удушливый полумрак.
В нос бьёт тошнотворный запах внутренностей. Мой голодный желудок судорожно ёкнул. А потом вздрогнул и весь я.
К стене напротив большими гвоздями прибиты три распоротых тела. Как ни странно ещё живые. Подрезанные голосовые связки бедолаг издают только шипение и бульканье, отчего снаружи их не слышно. Возле них стоят три совсем юные девушки в серебристых платья, заляпанных кровью и с норовистостью опытных мясников разделывают несчастных, раскладывая отрезанное в специальные чаши с изображением змеи. Я знаю этот ритуал. Бедолаг разделывают так, чтобы они как можно дольше оставались живы.
Рядом стоит домина Мара, в привычном серебряном одеянии. Внимательно следит за процессом. Иногда громким шёпотом что-то говорит, ученицы кланяются и продолжают свою адскую работёнку.
Неожиданно, Мара резко поворачивается и рывком подлетает ко мне. Глаза бешеные, да и пятна крови по всему телу, добавляют впечатлений. Назад не пячусь, за оружие не хватаюсь, знаю я их фокусы. Но всё равно прикинул, как буду сворачивать тонкую шею.
– С-с-страха мало, – задумчиво сказала Мара, взгляд стал задумчивым, – много ярос-с-ти. Хочеш-шь убить меня?
Соврать что ли? Нет, пожалуй, не получится.
– Если придётся смотреть на такое, – показываю на отчаянно бьющиеся окровавленные тела, – то могу и не удержаться.
– Что ш-ш-ш. Пойду тебе навс-с-тречу, – улыбнулась она, игриво слизав с пальца кровь, и жестом указывает за собой.
– С-смотри на это.
В комнате на полу лежат около десятка тел. Судя по одежде, крестьяне. Одного я даже узнал – Корней, старший артельщик, изготовивший мне лук. Молча присаживаюсь, смотрю на них.
– Кто их?
– Во вс-с-сяком с-с-случае не ты… - улыбнулась она. - С-с-с кем ты ходишь по лес-с-су?
– С вождём лесомык Рутволтом, – спокойно отвечаю, как будто речь о сношенных ботинках или о том, что съел на завтрак. У меня если что, от Гнея «индульгенция».
– С-союзник?
– Враг врага. Показал подходы к крепости бандитов, но в драке участвовать не будет.
– Что-нибудь прос-с-ит за ус-с-лугу?
– Разгромить лесную крепость. А ещё уйти из городских руин. Они там ищут для себя еду и уцелевшие вещи.
Её взгляд стал насмешливым.
– Думаеш-ш-шь, уйдём?
– Он не похож на дурачка - пожимаю плечами. - Может ему всё равно? Сказал это для виду, а нужно лишь убрать конкурента. Нашими руками.
Мара смотрит на меня секунд тридцать. Замерев, не мигая, словно статуя. Как будто кто-то нажал кнопку, выключив все движения. Но её медитацию отвлекла «ученица», заляпанная кровью по уши. Она зашла в каморку, коснулась плеча жрицы, жестами что-то изобразила. Мара, улыбнувшись, кивнула и даже развернулась идти с ней. Потом словно вспомнив о моём существовании, повернула голов.
– Не забудь - прощ-щ-ают лиш-ш-шь победителей. С-с-ступай…
Храм покинул с огромным удовольствием, испытывая желание помыть руки и затереть память.
Угрожать мне вздумала, кошка драная? С чего бы? Нетипично для служителей культа. Они никому не угрожают, просто режут и всё. А ещё живут такой жизнью, что люди их и так боятся до дрожи.
Может потому что не знает, как остановить нападения?
Надо будет девкам сказать, чтобы были осторожнее. Тут теперь со всех сторон прилететь может....
***
Размышляя о прошедшем, возвращаюсь к себе и… только теперь понимаю, что за укольчик страха ткнул меня, когда я выходил из дома. Усталость и напряжение от ожидания встречи со жрицей заглушили голосок интуиции…
Деревянный флюгер, всегда торчащий на крыше, валяется у дверей. Наш с Наталкой условный знак об опасности. Захожу в избу, оружие держу наготове. Вместо своих девок вижу очаровательное создание, наподобие тех троих, что шинкуют людей в храмах. Оное существо, завидев меня, поклонилось.
– Где две девушки? – спрашиваю, не убирая топора. – Они были здесь?
– Не знаю, гос-сподин, – неискренне ответила красотка и улыбнулась. – Я приш-шла только ш-ш-што. Мне велено с-слуш-шить тебе. Чем-нибудь помочь?
Вариант «убиться об стену» подойдёт? Вряд ли… Молча, разворачиваюсь и закрываю дверь.
Удивительно, что я так быстро успел привязаться к лесомычкам. От одной мысли, что с ними случилась беда, появляется чувство сильной тревоги.
До сих пор конфликт с лесомыками воспринимал как контртеррористическую операцию. Но теперь всё стало сложнее. В войне страдают не те, кто её развязывал, а те кто попался.
Как бы хотелось чтобы они все помирились. Кузнеца жалко, девок тоже.
Голова кружит от мыслей. Усилием воли прекращаю этот наплыв чувств. Сейчас я могу сделать только одно - разгромить рейдеров, чтобы остановить нападения. Тогда насилия тут станет меньше. А там видно будет.
Так, я ненароком оказался в лесу. В последнее время я перестал его боятся. Наставник, мать его за ногу, приучил таки чуять опасность за версту. А то и за две.
Ноги понесли туда, где мы с Наталиной тренировались... ну, в основном... Место тут красивое и удобное для прогулок. Редкость для здешней тёмной и густой чабощи, которой ни конца, ни края.
Чаща встречает меня запахом свежести и прохлады. Вздрагиваю от тонкого ощущения чьего-то взгляда. Смотрят в спину. Резко поворачиваюсь – никого. Хотя, нет, вон бугорок зашевелился.
– Эй! – из запорошенной снегом листвы высовывается маленькая головка, улыбаясь на весь лес. - Я тут!
– Кира? – подскакиваю к ней. – Где Наталина?
– Летит… – слышен звонкий голос надо мной. Наталка спрыгивает с веток и приземляется передо мной. – Так ты и не научился нас видеть, змей!
– Я думал, вас убили… – выдохнул я с немалым облегчением.
– Может, и убили бы, кабы мы в лес не смылись, – усмехается она. – А теперь нам пора домой. Спасибо за хлеб-соль! Было весело, постараюсь тебя не забыть.
– Как вы вернётесь? Там же враги!
– За нами придут сейчас. Мы запасов наготовили, – поясняет Кира, показывая два плотных мешочка. – На несколько дней хватит. Можем долго в обход идти…
– Помолчи, Кира, – перебивает её Наталина. – Не надо ему знать лишнего. Мы тебя увидели, решили подойти попрощаться. Но не ходи за нами, ладно?
Смотрю на них, киваю. Прекрасно понимаю кто за ними придёт, встречаться не хочется.
– Может, вам принести что-нибудь… – лихорадочно думаю, как и что можно им притащить.
– Ничего нам уже не принесёшь, – Наталина, мило улыбается, на щеках ямочки. – В твоём доме теперь жрица хозяйничает. И не вздумай её прогонять, если хочешь жить. Они твари мстительные… Прощай Тим, идти надо.
– Ну, удачи!
Наталина подмигивает мне и тут же поворачивается и уходит. Не сентиментальная особа.
Кира чуть задержалась, она коснулась моей руки и прошептала:
– Пророчества всегда сбываются! Придёт великий воин, который выведет наш народ из этой ловушки!
Усилием воли сохраняю зверскую серьёзность. Присаживаюсь на корточки, жму Кире маленькую ручку.
– Я сделаю всё, чтобы это пророчество сбылось! Честно.
- Спасибо! - шепнула она.
– Пойдём, Кира! – потребовала Наталина нетерпеливым тоном, и девочка перекинула котомку за спину и помчалась, догонять сестру. Потом полуобернулась и прошептала заговорщицки
– Всё, будет хорошо! Я узнавала…
-
***
– Эй, отпирай! – в дверь настойчиво постучали.
– Сейчас… – крикнул я. – Двери не ломайте …
Быстро накидываю кольчугу, беру топор, на голову нахлобучиваю стальную каску. Зажигаю факел, подвешиваю к стене. Так, чтобы легко было снять и потушить. Ничто не тормозит людей так сильно, как внезапно погасший свет. В одной руке лежит дротик, во второй - топор.
– Заходите, гости дорогие!
Дверь открывается, на пороге Рицимер. Один. Старый пень, сперва слегка наклонился вперёд, осмотрел обстановку, и лишь затем переступил скамейку, заботливо уложенную в полумраке у двери. Рицимер окинул взглядом мою кольчугу и шлем, ухмыльнулся.
– Молодец, не теряешься. Извиняй, что без приглашения. Дело есть.
– Ага…
Снимаю свой "черпак", убираю топор. Я не то чтобы верю Рицимеру, но верю в его немощь, которую наблюдал не раз. Он старый и весь поломанный. Так что опасаться нечего.
– Ну что, дурень, – хрипло сказал старикан, присаживаясь. – Теперь ты понял, что лесомыки не дикари? Их деды-прадеды вон тот город построили. Такое за два поколения не выветривается!
– Не пойму о чём ты… – отвечаю сухо. – Хотя догадываюсь, конечно.
– О наших лесных друзьях! – ухмыляется Рицимер. – Дел они натворили…
– Крестьян поубивали? – спрашиваю. – Да видел я…
– Не то ты видел! – перебил Рицимер. – Кабы змейки поняли, где прятались те, кто резню устроил – от тебя места бы мокрого не осталось. – Он снова усмехнулся. – Но они не поняли. Назначили каких-то бедолаг виноватыми и отдали жрицам "на поиграться".
– М?
– Девки твои где? Ушли? Правильно сделали. Молись богам, чтобы они змеям не попались. Тебе тогда не жить.
– А, так это девушки тех мужиков порезали, да? – иронизирую, но Рицимер меня снова обрывает.
– Собачек они прикормили, девушки твои. Всё лето и осень пока народ на полях работал, они по селу шастали и собачек дичью снабжали, чтобы те к ним привыкли. Местные их уже знали, что они вроде как с хутора, и к тому же ты, душа добрая, приютил. Вопросов ни у кого не возникло. У собачек, так тем более.
Рицимер взглянул на меня исподлобья, в полумраке его зрачки казались чёрными.
– Потом ночкой тёмною девочки твои взяли да и траванули всех собак разом. Следом за девочками пришли мальчики – спалили нахрен конюшню с нашими служебными лошадками, а заодно артель и склад. Потом эти ребята перерезали почти всех мастеров - до кого дотянулись - ещё с десяток солдат. Ну и там по мелочи – запасы сена пожгли, колодцы потравили… Порезвились на полную катушку.
Я едва не сел на пол.
– КОГДА ЭТО ВСЁ БЫЛО?
– Вчера, пока ты по лесу лазил… Девки твои пока тут жили на дичь охотились?
– Ну да, им мяса хотелось, а эту нашу еду...
– У дурак! – едва не взвыл Рицимер. – Лесомыки жрут всё, что в пасть лезет! Ты что думаешь, у них там дичь на каждом шагу что ли? Корни там, трава и всё что, удалось вырастить… Или украсть. Жрут они всё подряд и им надо ОЧЕНЬ мало, иначе бы с голодухи давно подохли бы.
– Тут дичь... непуганая…. – возражаю, пытаюсь найти какое-то иное объяснение их постоянной охоте.
– Это ты дурак непуганый, – ласково сказал Рицимер, – А дичь тут, как и везде боится хищников и никого к себе не подпускает. Не смогли бы твои девки вдвоём столько настрелять, чтобы всем собакам на селе хватило.
– Одна охотилась, - грустно уточняю, - вторая совсем мелкая.
– Да хоть трое... - с досадой сказал Рицимер. - Там работало человек десять если не больше. Я их иногда чуял, но здоровья не хватило сходить проверить. И всё думал, чего они тут возле деревни топчутся? Всё равно ж напасть не смогут. Собачки не дадут... да…
Он снова ухмыльнулся, хотя в глазах было не веселье, а бешеный гнев. – Кто ж знал, что лесомычки дурака одного приласкали, и он их в дом пустил. Вот же оставил тебя без присмотра…
Рицимер хлопнул себя по колену, и тяжело вздохнул.
– Кто оставил? - не понял я. - Когда это ты за мной присматривал?
Рицимер с хитринкой взглянул на меня и снова ощерился своей фирменной улыбкой.
– Ей-ей! – хмыкнул он. – Действительно, у меня самый тупой ученик за последние пятьсот лет!
-
Тихо чадил факел, покрывая копотью и без того чёрный потолок. В печке доваривалась каша – жрать захотелось, да и назавтра надо еду приготовить. Отвык я холостяком быть, забыл, что еда сама не появляется…
– Меня считали великим воином, – рассказывал Рицимер, ловко вращая ложку между пальцами. – Не чета тебе, бездельнику! В твои годы я уже две-три сотни бойцов под знамёнами водил. Это как сейчас тысяча воинов.
– Очень рад за тебя, – киваю с выраженным почтением, и берусь за ухват, извлекаю горшок с кашей из печки. – И как же ты ухитрился сменить место работы?
Но он юмора не уловил.
– Я служил в войске правителя и мага по имени – Ази Дахака, он же Зоххак. Мы – его воины – прошли через десятки войн и сотни сражений, объединив под властью Зоххака страну, столь огромную, что жители её полагали, будто это и есть весь мир!
Задумавшись старикан перестал говорить, и ушёл в свои мысли. Чувствую, рассказ будет долгим. Думаю не стоит перебивать, пусть выговорится, потом решу, что с этим делать. Собственно главную проблему я уже уловил – топор не просто оружие, а клетка для живого разумного существа. А я, по сути дела, тюремщик и рабовладелец.
Вот же пришла беда, откуда не ждали…
Раскладываю дымящуюся кашу по чашкам и ставлю на стол. Приправ нет, хотя девки где-то брали, фиг знает где. Так что меню походное: что достали то и съели, а голод – лучшая приправа.
– Загордился я… – продолжал Рицимер. – Был уверен, что осилю кого угодно, и нет мне преград! Сотни воинов могли бы подтвердить, если бы их удалось воскресить…
Он вздохнул и зачерпнул ложкой кашу.
– Шли годы, мы скучали без походов, лишь иногда подавляли мятежи. Всё было тихо до поры до времени. Но наш царь, постепенно терял в себе всё человеческое, превращался в жадного до крови монстра. Очень любил приносить жертвы во имя себя, устраивать кровавые праздники. Сколько людей он погубил, не счесть! Из его плеч выросли две змеи, он их кормил человечьим мозгом. Кровь во дворце лилась каждый день – людей резали как скот для его утробы.
Рицимер вздохнул и прокашлялся.
– Однажды жертвой Зоххака стал мой брат. Жребий выпал на его детей, он попытался их спасти и погиб. Я пришёл в ярость! Мне бы уйти, приготовить отряд, поднять восстание, или прокрасться к нему ночью… но я был горд и тщеславен. Вместе с ближайшими друзьями я прорвался во дворец, перебил его охрану, и вызвал Зоххака на бой. Я был близок к победе, но он оказался ловчее. Зоххак убил меня, а душу заточил в рунное оружие.
Рицимер взглянул на топор, который тут же потеплел и плавно взмыл в воздух, вращаясь на уровне глаз.
– Зоххак большой умелец в использовании навыков своих врагов… Он создал целый арсенал рунного оружия, с помощью которого мы сметали всех со своего пути. И у меня было рунное оружие, я и подумать не мог, что сам превращусь в такое же…
– Так его победили? – не выдержал я.
– Всему рано или поздно приходит конец – пожал плечами Рицимер, помешивая горячую кашу – нашёлся добрый молодец, который проломил ему все три башки. Убить его правда не смогли, заточили в потухший вулкан, где он за пару веков и околел.
Рицимер провёл ладонью по шее.
– Но зато появился тут. В виде здоровенной кобры. И мы его узники тоже появились, и продолжили тянуть свою лямку.
Рицимер хмуро посмотрел куда-то в сторону, потом вдруг осклабился
– Только видать сильно его по башке приложили... Эти чокнутые из Культа думают, что Зоххак – богиня… хе-хе. А он и возразить не может. Шипит, понимаешь, и шипит…
Старикан рассмеялся до хохота, потом вздрогнул, схватился за бок и зашёлся в кашле.
– Только мне с того не легче, – признал он. – Я вынужден служить любому, кому хватит дури удержать этот проклятый топор. Вот, тебе, сейчас служу. Ты у меня по счёту… э-э…
Рицимер задумался, загибая пальцы.
– Пятьдесят шестой. И каждый себя считал самым умным.
– Последнего убили в пещере эльфы? – спросил я.
– Последний пока ещё бегает, – хмыкнул Рицимер. – Но с таким умением вляпываться в историю на ровном месте – долго это не продлится.
– Ну, напугал… – усмехнулся я, доедая кашу. – До слёз довёл, вона весь дрожу. Знаешь, старик, столько раз меня грохнуть пытались?
– Так здесь и пытаться не будут. Грохнут, да и всё. Ты ещё не понял, с кем связался, сынок…
– М? Гней, что ли? – подивился я. – А что в нём особенного? Убийца, маньяк, властолюбец и просто хороший человек.
– Ещё чернокнижник, – добавил Рицимер, – Нет, не его жрица, ошибаешься, сам. В этом смысл их тандема – Мара помогает ему легализоваться в Культе, а Гней делится с нею властью. Змеиный культ давно путается с поклонниками демонов, и чем дальше, тем сильнее.
– Ну, так… если знать кто их бог, неудивительно, – пожимаю плечами.
– Не туда смотришь. Угадай, кто ты в его игре?
– Носитель топора? – брякаю первое, что попалось в голову.
– Надо же, не совсем дурак, – уважительно кивнул старик. – А думал твоей башкой только жёлуди добывать, дубы сотрясая...
– Чё, правда что-ли? – не понял я. – А что… мои навыки Гнея не интересуют?
– Постольку поскольку, – махнул рукой Рицимер. – Приятное дополнение к топору. Ты сейчас даже нужен, мало у него толковых воинов. Во всяком случае, пока он не нашёл способ подчинить меня себе. Но найдёт, не сомневайся. Он ведь не для того меня вызвал, чтобы от тебя зависеть.
Рицимер отодвинул свою чашку, и, приблизившись ко мне, тихо прошептал.
– Но ведь ты и не собираешься здесь оставаться, верно? Я ведь знаю, что ты хочешь забрать у змей какую-то книгу!
– Да ну? – оживился я, лихорадочно соображая, надо ли отмазываться или уже пофиг.
– О! – Рицимер посветлел лицом. – Давай меняться, Тим. Я тебе книгу, а ты мне – МЕНЯ. Каково, а?
Задумчиво потираю подбородок. Выбор очевиден, и вовсе не потому, что я боюсь Гнея. Ходить с запертой душой человека это… перебор.
– Так кого говоришь надо грохнуть? – уточняю. – Тебя, Гнея или Дахаку?
Рицимер громко расхохотался, схватившись за живот. Успокоившись, вытер слёзы с покрасневших глаз и показал на топор
– Его!
Я невольно посмотрел на оружие. Внутри всё сжалось. Привык я к нему… По светло-зелёному корпусу, испещренному белыми линиями странных рисунков, то и дело бегает светлая полоска, будто солнечный зайчик, хотя со спины нет никакого света. Как будто наш разговор слышит. От этого сердце сжимается.
– Он живой? – спрашиваю, не отводя взгляда от топора.
– Он… гм… зеркало, – сказал Рицимер. – Отражает тех, кто им пользовался. – Просто зеркало… но очень умное и прочное. Его осколками, легко порезаться, если не знать что и как делать. Но я тебя научу. А взамен я…
– Подскажешь, как пройти в библиотеку? – усмехнулся я, понимая, что шутки он не поймёт.
– Сам схожу! – Рицимер вдруг утерял своё ироничное спокойствие, он вскочил на ноги, нарезая круги по комнате. Его глаза горели, а усы торчали, как будто взорвались. Ага, больная тема, чувствую. Нечасто видимо у него появлялась возможность получить вольную.
– Ты получишь книгу, и сможешь унести её отсюда живым. А я получу свободу. Заключаем договор?
– Э… погодь… – мысли в голове летят роем. – Давай так. Я ночкой завтрашней подумаю, и тебе скажу поутру.
Рицимер нагулялся, подошёл к массивному табурету, и устало рухнул на него.
– Да знаю я…, – сказал он, прокашлявшись. – Ты говоришь с сильными магами из других миров. Хорошо. Если они знают кто я, то подтвердят свои слова.
– Тогда решим вопрос завтра.
– Ну, а пока, – от недавней вспышки возбуждения не осталось и следа, Рицимер снова имел деревянно-каменное выражение лица с ухмылкой поверху. – Поделись, что там тебе «вождь» насвистел? Союзничек, тля… Ты ему, надеюсь, не поверил, а ученик?
– Ну не такой уж я и тупой… – делано обижаюсь, извлекая карту.
– Смотри сюда, Рицимер. Вот место указанное Рутволтом как вражий лагерь. Здесь же место, которое я вычислил по точкам нападения на хутора. Они вроде рядом, но это только кажется…
-
…Невидимой бесплотной тенью скольжу среди деревьев и людей. К сожалению, не умею делать это сам, без помощи наставника. Но штука прикольнейшая. Пока бренное тело дрыхнет в телеге с твёрдым приказом не «будить босса», сам я тут, смотрю, как «группа Рицимера» дразнит лесомык.
Крестьяне рубят и растаскивают плотно растущие деревья в разные стороны, образуя росчисть. Работа кипит быстро и слаженно, разве что иногда мужики нет-нет, да и глянут испуганно в мрачную темень леса. Отсюда до полянки, метров сто сплошного леса, который парни Рицимера и рубят с максимально возможным шумом.
По периметру под прикрытием больших щитов из досок, стоят арбалетчики. По мере продвижения лесорубов, они переставляют щиты и снова вглядываются в чащобу, с оружием наизготовку. Иногда они вздрагивают, и начинают прыгать и разминаться, чтобы согреться. Белые накидки с большой чёрной змеёй в три слоя, греют плохо. Тёплые вещи сожгли лесомыки, приходится терпеть. Возможно, солдаты завидуют лесорубам, пышущим жаром. А лесорубы, тихо завидуют солдатам, стоящим под щитами.
На лицах работяг читается откровенный страх. Их движения ломаные, порой путающиеся. Ужас кошмаривший их всё лето находится рядом, и они своими руками прокладывают к нему путь. Солдаты смотрятся увереннее, но и они напряжены до предела.
Старик Рицимер единственный среди этой братии, излучает спокойствие и уверенность. Он стоит неподвижно, на открытом месте, выпрямившись в полный рот. Руки положил на чёрный фламмберг, упирая острием в валежник. Изредка старик отвлекается от медитативной позы, поправляет людей приказами, а то и громкими окриками. Разговаривать шёпотом, как остальные, он не собирается. Раньше я не видел его без шлема. Лицо в общем такое же, но вместо пустой глазницы алеет нечеловеческий глаз, красный как раскалённый метал с чёрным кошачьим зрачком. Также замечаю, что рубленная до колена нога дополнена железным, слово литым протезом, с подвижной ступнёй.
Старикан меня заметил, прислонил руки к лицу, скорчил страшную рожу. Затем несколько раз повёл рукой полукругом в сторону леса. Ясно, лесомыки там. Он их чует. Да и я потянувшись туда, вижу как среди линий деревьев и кустов, блестят десятки внимательных, полных ненависти и азарта глаз. Ждут, когда отряд прорубится через чащу, пройдёт через поле и попытается атаковать «лагерь Герменгельда». То, чего так настойчиво требовал от меня Рутволт.
Рицимер решил не огорчать вождя грубым отказом. Помимо основного ударного отряда, под моим командованием, он сформировал ещё одну группу, временно усилил отрядом Тиберия. Весь день, пока мы тихонько двигаемся к месту сбора, «группа Рицимера» маячит у лесомык перед глазами, усиленно прорубаясь через лес. Усиленно, да, но так чтобы за день не успеть. А на следующий день, это уже будет неважно. Мы выступаем ночью.
…Вот и настал вечер. Скоро мне просыпаться и вести людей в бой. Но пока ещё рано, пожно полетать среди деревьев, наслаждаясь своей бесплотностью. Вижу лучи заходящего солнца, слышу вечерние трели птиц, ощущаю, как прогретый солнцем зимний воздух стремительно остывает.
Дорога в лес удлинилась. До поляны остались считанные метры. Почти успели, да…
Люди сворачиваются и быстрым шагом выходят из чащи по росчисти. Возле леса на поляне уже развёрнут простенький лагерь, укрывающий от стрел и холода. Для этого пришлось разобрать бараки и пару изб. Лагерь вроде и рядом с лесом, но слишком далеко, чтобы лесомыки обстреливали его под защитой деревьев.
Ну, а я уже увидел всё, что хотел и пора в своё бренное тело. Едва подумал об этом, как потянуло назад с непреодолимой силой.
Напоследок успел увидеть, как в темноте едет отряд Тиберия. Они днём разбавляли переодетых солдатами мужиков, на случай если лесомыки всё же нападут. Теперь же с наступлением тьмы, парни сели на лошадок и поехали к нам, объезжая лес десятой дорогой. Будут не раньше полудня, так что начинаем без них.
Открываю глаза. Под шкурой тепло и уютно, но тело не хочет, ни того, ни другого. Мне надоел этот мир, надоела бессмысленная и беспощадная вражда и упоротость обеих сторон. После подставы устроенной Наталкой, даже жалеть их уже не хочется. Ни тех, ни других.
Единственное, чего я желаю – выиграть эту войну и получить расположение верхушки здешнего филиала культа. А потом улучить момент, стыбзить книгу и сделать им всем ручкой.
Как-то так.
***
Ночь. Не шумит ветер, не шелестит сонная речка и не поют птицы. Такая тишина, что я словно слышу, как шуршит луна, осторожно ползущая по небосводу.
Тревожный укол интуиции, запах замершей древесной коры у моей щеки. Не переставая сканировать заинтересовавшую меня область, аккуратно достаю «заговорённую стрелу». Дышу тихо, стараясь чтобы не было пара.
А вот и он! Первый дозорный, «прорисовался» в виде горячего пятна. Сидит в ветвях, возможно пристёгнутый ремнями, и осторожно всматривается куда-то в сторону. Бдит.
Оттягиваю тетиву. Лук, сделанный покойным Корнеем - великолепен. Стрелы тоже необычные, древние, наделённые убойной магией. То что надо.
Разжимаю пальцы, стрела со свистом уходит в ночной лес, пролетая мимо стволов и веток. Тух! Враг дёрнулся, и нелепо повис на ветвях. Точно, пристёгнут. Вот пусть там и висит, гармонично смотрится.
Какое-то время вглядываюсь в застывшую чащу, потом тихо двигаюсь среди леса, превратившись в сплошное ухо. Или глаз. Ухоглаз, короче. Стараюсь не спешить, времени ещё достаточно.
А вот и второй «кадр» за этот вечер. Тоже сидит в ветвях, и не двигается. Даже головой не вертит. Спит что ли? Это ты зря…
Позволяю себе роскошь – обхожу его так, чтобы было удобнее целиться. Действительно, спит. Ну, сладких снов.
Дзынь – горячее пятно слетает со своей лежанки и повисает на ремнях или верёвках. Слышится шелест веток. Плохо! Чуйка подсказывает, что дозорных больше чем два. Надо срочно искать остальных, пока не всполошились.
Лесомыки всё время на стрёме – по лесу россыпью раскиданы дозорные. Вполне логично, для людей, которые грабят более сильного соседа. У дозорных толстые накидки, чтобы не замерзнуть, они умеют сидеть неподвижно и бесшумно передвигаться. В общем, идеальная защита. Но есть один минус – я их вижу. И этот минус станет для них фатальным.
Ощущаю присутствие ещё одного. И он отнюдь не впереди. Надо возвращаться к исходной точке и оттуда снова попытаться его засечь.
Добираюсь до нашего передового отряда. Краем глаза замечаю мах рукой. Это Тит, он сидит у берега реки, чего-то нашёл. Машу в ответ, погодь мол. Сначала охота.
…Третий уже в ветвях не сидел, а бесшумно крался по заснеженному лесу, осматриваясь через каждые пять-шесть шагов. Но тревогу пока не поднял и это хорошо.
Несколько минут, я приноравливаюсь, как бы к нему подойти. Захожу с нужного мне ракурса, замираю, прячась, снова отхожу назад. А он всё бродит непредсказуемыми извилистыми тропками, принюхиваясь и осматриваясь.
Наконец, возле огромного дуба, наши дорожки пересеклись. Враг был куда круче тех двоих. Он услышал даже звук тетивы и в последний миг резко повернул голову, поднимая лук в мою сторону.
Тяжёлая стрела пробила ему голову.
***
Подхожу к Титу, узнать, чего звал. Он улыбается. Один из немногих культистов, у кого Питомник не смог затереть остатки человечности. Потому и чуйка у него работает куда лучше, чем у остальных. Тит откидывает белую почти невидимую простыню. Под ней обнаруживается лодка. Вот на чём они перемещаются! А Рутволт всё убеждал, что пешочком ходят. Ну-ну…
Киваю, молодец мол, и шёпотом приказываю начинать движение. Тит бежит назад, бесшумно ходить он не умеет, снег тихо поскрипывает под сапогами. Но сейчас уже не страшно, вряд ли лесомыки будут держать дозорных в два слоя.
Скидываю свой маскхалат и облачаюсь в доспех «кобры» – старый, латанный-перелатанный бехтерец. Застёгиваю ремни, надеваю шлем. Поверху снова накидываю халат. И теплее, и главное маскировка. У «кобр» поддоспешник грязно-зелёный, а перекрашивать некогда, да и нечем.
Едва завершаю переодевалки, как походная колонна приходит в движение. По лесу раздаётся шум и шелест. Нас всё равно услышат, но с опозданием. И чем позже, тем лучше.
Большая часть обозов на плотах, их тащат лошади. То, что на плоты не поместилось, тащим на волокушах. Лошадок наших лесомыки побили, пришлось новых у крестьян забирать. Боюсь, весной мужики на себе пахать будут.
***
– Вы хотя бы на пятьсот шагов пройдите! – пьяно сказал Гней, покачиваясь и глядя сквозь меня стеклянными глазами. – И хотя бы до вечера там постойте. Я вас потом от... отмажу!
Диво дивное, но факт. Наш чернокнижник таки закладывает за воротник. Ну, с его увлечениями – неудивительно. Там от постоянного стресса спиться можно. К тому же обстановка вполне располагает. Лесомыки спалили наш склад с тёплыми накидками для ночёвки и едой специально приготовленной для похода. Фактически операцию они сорвали, можно тушить свет, сливать воду и уходить в длительный запой. Но тут со свитой прибыла домина Стелла, и обрадовала всех тем, что теперь будет лично следить за нашими оглушительными успехами.
Гней к тому времени был на грани самоубийства, зная, что с ним сделают жрицы, окажись он в «штрафниках». В отчаянии, собирался бросить людей на убой в лес, лишь бы это хотя бы выглядело как попытка штурма. Неудачная попытка смотрится всяко лучше, чем полное отсутствие таковой.
Но тут нарисовался Рицимер со мной в придачу. Мы набросали очертания другой операции, вполне укладывающейся под наши оставшиеся ресурсы. Стелла с планом согласилась, ибо, как ни гневалась она на нас с Гнеем, а ничего другого ей не оставалось. Развесить весь "штаб" по ближайшим осинам – для неё было равносильно прекращению операции против лесомык и отказе от мечты попасть в Великий Храм. Кто ж туда возьмёт владетельницу, не сумевшую справиться с лесными бандитами?
План мы писали на коленке, подготовку осуществляли «с колёс». Времени было в обрез, до начала крепких морозов. Но вскоре мы получили походную колонну, готовую к бою.
Старая жрица, подуспокоившись, решила, что одними звиздюлями дела не поправишь, и выдала нам десяток хороших доспехов, для командиров, полсотни стрелков из охраны крепости. Также нам подвезли запас болтов из арсенала, взамен тех, что сгорели на складах. Последнее было поистине царским подарком, ибо после пожара боеприпасов у нас было ровно столько, сколько каждый таскал с собой.
Мне тоже кое-что перепало. Бехтерец – «доспех кобры» – подогнали «царской милостью», а ещё в арсенале нашли десяток «заговорённых стрел», которые хранились там ещё до того, как змеи пришли в эти холодные места. Стрелы были удивительно точны, и впечатляюще убойны. Заполучив их, я исходные план сразу видоизменил, устроив перед решительным натиском, «снайперскую прогулку»
Возможно, это ещё оттянет время объявления тревоги. Чем позже «сидящие в засаде» начнут движение сюда, тем лучше для нас.
***
Погода спокойная, но сволочной мороз непрерывно высасывает из нас жизнь тонкой струйкой. Идёт лёгкий снежок. В свете Луны мириады кристалликов льда выглядят маленькими огоньками. Красотища! Вот так бы бросить всё к чертям, разбить лагерь, сбацать песни с плясками, хлебнуть чего-нибудь горячительного и сидеть любоваться этим роскошным серебром, щедро рассыпанным вокруг...
Тишина. Только в глубине леса потрескивают веточки. Хрусь-хрусь… Солдаты стоят, молча, ждут приказа. Всё-таки неплохо Рицимер их выдрессировал.
Всматриваюсь ночным зрением в лесную чащобу. Всё мне кажется, что вот-вот увижу толпы несметные врагов, алеющих жаром горячих тел в ледяной ночи. Но нет, было лишь трое и больше никого. Только молчаливый замерший лес. Даю знак, Титу и далее по цепочке молчаливых приказов, колонна снова приходит в движение…
Вскоре мы добираемся до болота. Дальше никто не знает, что впереди. Так далеко не заходил никто. Кроме меня разве что. Рутволт подводил сюда, показывая неприступность этого «укрепрайона». Этим он хотел показать, как хорошо было бы напасть на «лагерь герменгельта». Вот их главные силы теперь там и топчутся, ждут рассвета. А меж тем удар наносится совсем в другом месте. И никто из них, похоже, об этом ещё не знает.
Перед нами огромная и глубокая топь. В ней стоят два "острова". Первый – малый, метров сто в поперечнике, на нём стоит форпост. Второй остров в несколько раз больше. Там со слов вождя, целая крепость. Ни то, ни другое я не видел, остаётся лишь догадываться.
Что ж пойдем, поглядим…
***
Светает. Уже не пользуюсь ночным зрением, ибо всё видно и так. Перед нами высится «малый остров», стоящий посреди топи. Лесомыки наверняка знают проходы, но нам не скажут. Поэтому идём самым простым путём – без сильного шума и особого плеска, укладываем фашины – вязанки из молодых деревцев – связываем их верёвками. Они относительно лёгкие, два-три мужика их могут поднять и донести куда надо.
Рабочие серьёзно нервничают, что заметно по движениям рук и постоянному оглядыванию по сторонам. Но нам их нервы не нужны. К каждому подходит жрица, и даёт пожевать какую-то дрянь. Предлагает и мне, но я категорически отказываюсь, и солдатам запрещаю. Это «сыворотка от страха» под ней подыхать легко и весело. Мужикам подойдёт – им сейчас под обстрелом гать класть. А бойцам не надо, реакцию притупляет.
Работа пошла. Фашины кидают в грязь и связывают верёвками. На моих глазах вырастает гибкий плавучий мост, над грязевой бездной. Никто по нам не стреляет. Это хорошо, чем позже лесные сообразят, что происходит, тем проще нам будет перебросить силы на остров.
– Готово! – докладывает старший в бригаде.
– Молодцы! – в глубине своего нутра ощущаю знакомое ускорение времени, которое начинается перед каждым сражением. Сердце молотит как отбойник. Чуйка подсказывает, что наша халява заканчивается, но противника мы таки застали врасплох.
Подзываю к себе Тита.
– Переправляй свой отряд. Ищи удобное для обороны место, ставь щиты и жди когда подойдут остальные. Врага не преследовать! Отстреливаться экономно…
Он кивает и бежит к своим бойцам. Вскоре они, укрываясь щитами начинает быструю переправу на «терра инкогнита». Я остаюсь пока тут, прослежу за переправой.
Откуда-то в кустах, на дальнем берегу топи ощущаю присутствие чего-то живого, озлобленного и напуганного. Но он далеко, не перед нами, а сбоку. Там до берега метров сто. Появляется первая стрела. Не долетев до нас метров, пять, она шлёпается в припорошенную снегом грязь. За ней летят ещё с десяток, силясь добить до нас. Впереди слышу свисток Тиберия, его отряд с кем-то сошёлся в высоком кустарнике.
Ну, началось!
-
***
– Бегом!
Пробежка по фашинам не самое приятное занятие. Они прогибаются и качаются под ногами. Наледь на тонких прутьях скользит, можно съехать как по рельсам прямо в бездонную пропасть. Грязь, чавкающая под фашинами, напоминает что под ногами верная смерть. Даже обильно летящие стрелы, так не пугают, как это покачивание и чавканье. Впереди слышен оборванный крик, кто-то поленился поднять щит, выхватил стрелой в шею и ушёл прямо болото.
– Щиты выше! – ору до хрипа. – Смотрите под ноги!
Моя очередь подошла только сейчас, когда большая часть отряда уже переправилась. Со мной остались два десятка стрелков из «взвода охраны», время от времени постреливающие по тому берегу.
Позади нас остались только «обозные мужики» идущие следом. Остаётся верить, что у лесомык ещё нет свободных людей, чтобы предпринять обходной манёвр для нападения на тылы.
Медленно иду по волнующемуся мосту. Поперёк фашин, повязаны длинные бревна, благодаря которым есть шанс не соскользнуть. Иду аккуратно, стараясь не разгоняться. Над головой пролетает две-три стрелы. Они вроде на излёте, и бьют лесомыки беспорядочно, но… троих мы тут уже потеряли. Справа и слева широкое болото. Сверху оно блестит тонким льдом, словно озеро, но это впечатление обманчиво. За тонким слоем воды начинается бездонная грязь.
Берег справа густо порос лесом. Именно оттуда по нам бьют часто и беспорядочно, но от них до нас больше пятидесяти шагов и стрелы добираются сюда не все. Да и о прицельной стрельбе речь не идёт, бьют «по площадям». Впереди «малый остров», туда уже переправились основные силы, сейчас там слышны были звуки боя.
Рядом просвистела стрела, вжимаю голову в плечи, продолжаю движение. Семеню «на полусогнутых», чтобы в случае чего присесть и не кувыркнуться в болото. Доспех у меня тяжёлый, если грохнусь, на дно пойду «топориком».
Чвяк! Нога становится на растоптанный грязный берег. Я на острове! Испытываю огромное облегчение – боюсь я болот, иррационально, но от души. Ладно… что дальше? Передо мной, метрах в двадцати, мелькают спины тех, кто переправился ранее. Всё вокруг запорошено снегом, и только чёрная грязная тропа отчётливо показывает, где идёт отряд. Бойцы перед нами месят грязь, поднимаясь с берега на возвышенность, затем разгоняются, и рывком преодолев открытое пространство, запрыгивают в плотный большой кустарник.
Кусты активно шевелятся, там идёт какая-то возня. Видать пытаются сориентироваться – кто, куда и зачем. Как у Жванецкого: каждый второй спрашивает, каждый первый не знает. Звуки боя поодаль, начали стихать. Может кто кому и вломил, но скорее всего, просто «расцепились», чтобы привести себя в порядок.
Оборачиваюсь. Последний боец из моей охраны переправляется и спрыгивает на берег.
– За мной!
Скользя по грязи, активно забираюсь наверх. Подъём размесили так, что он скользкий как лёд. Пару раз едва не падаю. Забрался, осмотрелся. Теперь понимаю, почему солдаты с этого места начинают бежать. Тут превосходный обзор для вражеских стрелков. И они этим пользуются. Едва я залез на холм, с разных сторон прилетело пять-шесть стрел. Правда далеко и мимо, но утешение это исключительно дохлое. Поднимаю щит, прикрывая свой бок и ускоряю ход. Доспех тихо побрякивает в такт шага. Не то чтобы он очень тяжёл, но ощущается в каждом движении. Дышу, как паровоз, широкими шагами мчусь в сторону кустарников. Вон они, светло-серые тоненькие кустики…
БАМ!
В щит влетает стрела, от неожиданности спотыкаюсь и падаю на колено, упираясь рукой в землю.
– Твою мать!
Поднимаюсь, снова прибавляю ход, рядом просвистели ещё пара стрел. Слышны глухие удары о щиты, это уже идущим за мной солдатам досталось несколько подарочков. Но вроде все живы.
***
В кустарнике полным ходом отмечают юбилей броуновского движения. Тит растерянный и злой, бегает от одного «полудесятника» до другого, и пытается всех организовать.
– Как дела? – спрашиваю, хотя и так понятно, что никак.
– Вон, посмотри туда, – и показал рукой.
Ага! Вот и форпост. Бревенчатый частокол со ступеньками для стрельбы. Там уже мелькают бородатые морды, постреливающие в нашу сторону. Спотыкаюсь обо что-то. Под ногой валяется рука, остальное не видно за кустом. Приглядевшись, вижу чуть поодаль ещё одну ногу. Похоже, наши их гасили залпом, когда лесные ломились через кустарник в свою уютную крепость. Это успокаивает – при всех лютых косяках нашего воинства, у противника дела не лучше.
– Их много?
Тит мотает головой.
– Мало!
Я так и думал.
– Давай начнём строить людей. Будем штурмовать!
***
Штурм начался только через полчаса. Раньше не получилось, потому «обозные» не смогли подтащить лестницы. Оставшись без прикрытия, мужики растерялись и замерли как стадо баранов. Пришлось возвращаться, давать звездюлей бригадиру, и его помощникам, после чего организовывать движение колонны самому. Лестницы мы, слава богу, нашли и их тут же волоком верёвками потащили прямо через болота на остров. Четверых при этом ранило, поскольку обстрел усилился. Стрел лесные не жалеют. Значит, есть запасы.
Лесомыки между тем активно прибывают. Мы с Титом видели, как в форпост зашёл небольшой отряд, встреченный радостными криками. Либо прибыл кто-то эпичный, либо их так мало, что они рады каждому десятку. Скоро выясним.
Я поделил «обозных» на три отряда, по специализации. Одни гать кладут, другие припасы тащат, третьи везут стройматериалы для лагеря. Надо было сразу так сделать, но мне и в голову не пришло, что идти за бойцами и подавать им необходимый инструмент – это так сложно. Заставил бригадира выделить ведущего на каждую колонну. Четверых солдат из своего «охранного взвода», наиболее ответственных, поставил надзирателями. Выдал новоиспечённым «комиссарам» палки и разрешил мутузить «обозных» если будут тормозить. Предупредил, что если лагерь не будет достроен к обеду – повешу всех семерых. По-очереди на одном дереве. Убедившись, что «менеджеры» меня услышали, снова иду по чавкающей колышущейся гати, возвращаясь туда, где Тит формирует штурмовые колонны. Парни из «взвода охраны», завистливо глянули на четверых счастливчиков, оставшихся в тылу, и снова полезли за мной в грязь и под стрелы.
***
На шее у меня висит глиняный свисток. Выглядит как детская игрушка, но издаёт противный для ушей пронзительный свист.
Длинный свист – команда «вперёд!». Бойцы синхронно закрылись щитами, и двумя колоннами пошли в сторону частокола. Как всегда молча, без шумов, лязгов и прочих способов напугать врага, и стравить свой страх. Змея бьёт молча. Между колоннами россыпью идут стрелки. Они ведут беглый огонь, постоянно сменяют друг друга, прячась за высокими павезами для перезарядки.
Лесомыки на стенах вопят как укушенные и беспорядочно осыпают нас стрелами. Бьют не «по нервам», у нас есть убитые и раненые, но очень часто. Кабы не высокие павезы, они легко перебили бы нас всех.
Мои арбалетчики отвечают по мере сил, иногда попадают, но в целом подавить стрелков не могут. Слишком долго перезаряжается арбалет, да и высунуться под стрелы из-за щитов для них оказалось немалой проблемой. На учениях получалось лучше.
Парни, идущие в колонне, глухо прикрылись щитами, и в перестрелке не участвуют. Их задача дойти до стены и они её выполняют. Вот здесь я начинаю трястись. Мы мало отрабатывали штурм укреплений, да и то – Рицимер заставил. А ещё лестницы. Когда мы их делали, не думали, что частокол будет такой высокий.
Сумеют ли бойцы перелезть оставшееся расстояние?
Короткий противный свист. Колонна замирает, парни тащат лестницы под прикрытием больших деревянных щитов. Три свистка – первая колонна резко убирает щиты, поднимают арбалеты. Залп! Рой тяжёлых болтов буквально сносит лесомык со стен.
Оп! Обе лестницы «взлетели» наверх, упираясь своим концом в частокол. Мощные крюки, зацепились за дерево и не позволяют столкнуть лестницу со стены. Но лесомыки активно пытаются. Часть их продолжает перестрелку.
Два коротких свистка. Вторая колонна, убрав щиты, даёт свой залп. Туча болтов веером прошлась по лесомыкам, изрядно их проредив. Особенно досталось тем, кто возился с лестницей. Этих пришибло как в сказке про «семерых одним ударом».
Снова длинный свист. Вперёд! Под жиденьким неуверенным обстрелом, бойцы лезут наверх, с фанатичной безрассудностью. Вскоре на стрелковых площадках начинается бой. Слышён звериный рёв, и грохот ударов. Наши забрались на частокол, вышибли с первой ступеньки лесомык. Их малочисленность работает на нас.
Перебираюсь через верхушки частокола, даже не заострённые толком, ноги становятся на покрытую трупами площадку. Их всего восемь по периметру частокола. Каждая площадка шага четыре длинной и два шириной. Между собой они соединены подмостками, в виде двух трёх досок. Именно там и кипит бой, в котором моих копейщиков сдерживают теснота и постоянный обстрел. Лесомыки активно используют дротики, что на таких коротких дистанциях куда опаснее стрел.
Наших бойцов на стенах всё больше. Можем не только сдерживать или теснить лесомык, но и одновременно перестреливаться с ними. У них нет щитов, потери выше и поэтому выстрелы сгоняют их вниз, где они прячутся за лестницами и небольшими сарайчиками, налепленными вдоль стен.
Задние ворота неожиданно для всех открылись. Оттуда зашли десятка три лесомык с копьями и щитами. Их приветствовали радостными воплями.
Тит на это среагировал первым. Свистнув своим, он спрыгнул вниз и поманил за собой остальных. Не отвлекаясь на лестницы, солдаты прыгали на утоптанную площадку крепости, выстраиваясь между двумя рядами построек. Прежде чем лесомыки смогли втиснуться через узкие ворота, перед ними уже стояла фаланга, укрытая щитами и ощетинившаяся копьями.
Разношёрстная толпа дико заревела и помчалась прямо на сомкнутый строй. Места для манёвра там нет – сарайчики, да лестницы оставляют лишь одну широкую «улицу» от передних ворот, к задним.
Беру на себя командование стрелками, запрещаю им перестреливаться с прячущимися лесомыками.
– Целься!
Толпа подбежала к отряду Тита, и начала швырять в него дротики. Этим они невольно открылись, убрав мешающие щиты.
– Бей!
Залп четырёх десятков арбалетов стеганул по их ревущему стаду. Крики, паника, и одновременно звериный рык. Толпа расслоилась – самые упоротые продолжили бежать на людей Тита, кто-то попятился, многие рухнули замертво. Беру первого попавшегося десятника, приказываю ему управлять залпами. Сам зову за собой «охранников» и спускаюсь по лестнице.
Треск и грохот заглушённый воплями многократно отразился от частокола, породив сумасшедшую какофонию. Удар «бешеных» парни Тита выдержали, но начали отходить.
Спешу им на помощь. В меня влетает несколько дротиков, но доспех это выдерживает. А потом начинается свалка – топором по башке первому, с ноги в пах второму, ударом щита сбиваю третьего. Рядом активно работают копьями и свои и враги. Над головами свистят стрелы и арбалетные болты, обе стороны стараются помочь своим в драке.
Меня пару раз ткнули копьём, разок прилетело стрелой, но обошлось. Я же машу топором, чаще, чем моргаю, разношу в щепки щиты, сокрушая всё и вся...
Наши арбалетчики весьма удачно успели согнать лесомык с площадок перед дракой. Теперь те могут постреливать лишь наскоками, забираясь на возвышенности и тут де спрыгивая, чтобы не словить болт. При этом наши, дают один залп за другим и вскоре численное превосходство противника сходит на нет. Многие убиты и ранены, а остальные попятились назад. Мы расстояния с ними не сокращаем, идём стеной, вминая их как каток жестяную банку. И они не выдерживают – начинается бег к распахнутым воротам. Забыв про всю на свете, чумазые толкая друг друга, стараются покинуть крепость до того, как стрелки дадут ещё один залп.
Удалось не всем…
***
Быстро обхожу поле боя. Лесомыки валяются тут повсюду. Около двадцати трупов. Всё-таки далеко не все пошли «в засаду» с Рутволтом. Начинаю сомневаться, а есть ли вообще эта засада? Может Рицимер зря спектакль устраивал?
Подхожу к плотной камышовой заросли. Здесь тоже несколько убитых, солдаты уверяют меня, что лесные ушли прямо в камыши, где и все утонули.
– Там тропа! – уверенно говорит Тит, и я соглашаюсь. Считать их тупыми – себе дороже.
– Поджечь камыш! – приказываю. Солдаты тут же занялись этим неблагодарным делом.
– Фашины тащить? Переправляться будем? – спрашивает Тит, всматриваясь в берег «большого острова».
Мрачно смотрю на ту сторону. Большой остров покрыт лесом. Деревья на «берегу» подрубили, образовав засеку. Это такой способ рубить деревья посередине, чтобы ветки и сучья наклонялись в нашу сторону. Продираться через засеку под обстрелом, да ещё со стороны узкой проложенной гати – гарантированное самоубийство. Кроме того, позади нас длинная и слабо организованная колонна. Будь я командиром лесомык, не стал бы ломать головой стену, атакуя нас, а напал бы на тылы. Думаю, они так и сделают, когда подтянут силы. Поэтому эффект внезапности более эксплуатировать не будем, и так уже вторая половина дня. Надо ставить лагерь, в котором даже мужики смогут держать оборону в случае нападения с тыла. А только потом продолжать натиск. Скорее всего, даже завтра.
– Нет, – говорю. – Не сейчас. Займите стены, ворота заприте. Будь начеку. Я займусь лагерем. Скоро сюда придут парни с соломой, будешь готовить форпост к поджогу.
– Ясно, – кивает Тит. – А поставить лагерь здесь нельзя?
– Нельзя. Обрати внимание, стена около большого острова куда ниже той, которую мы штурмовали. Его специально так сделали, чтобы удобно было обстреливать с «большого острова» и штурмовать. Под большой стеной идёт спуск, там лагерь ставить неудобно. Короче, лучше его разобрать и поставить лагерь возле нашей гати. А остальное – сжечь.
-
***
Светлый день проходит относительно спокойно. Стучат топоры – мужики вбивают сваи в грунт и собирают бараки. Запах зимнего леса, перебивается гарью от жжёного камыша и ароматом каши.
Время от времени работы приостанавливаются, когда лесомыки начинают нас обстреливать как всегда с правого берега. Впрочем, они быстро прекращают, убедившись, что добить оттуда невозможно. Не иначе, очередная партия новоприбывших высказывает нам свои нежные мысли. Я беспрерывно ощущаю множество недобрых взглядов со всех сторон. Лесомыки здесь и они ждут ночи. Мы же торопимся, чем крепче будет лагерь, тем больше шансов пережить эту ночь. Лесомык может и меньше, чем нас, но ночные стрелки – ужас змеиного культа – способны истребить кратно большее количество врагов.
Поэтому укрепляемся.
Малый остров по форме напоминает каплю. В самой широкой части «капли» стоит захваченный форпост. Лагерь мы поставили в тонкой части «капли», рядом с гатью, преимущественно на левом берегу, предварительно спалив камыш и вырубили весь кустарник.
Мы собрали три барака, обшили их оставшимися фашинами, для большей прочности, они будут играть роль башен. Постройки соединили стеной из брёвен, которые сняли с форпоста. Соорудили простейшие площади для стрельбы, играющие одновременно роль "крыши" при навесном обстреле.
Внутри лагеря поставили «кром» в виде ещё трёх бараков – там склад и теплушка для обозных мужиков и
раненых. Поверх «крома» поставили небольшую, но прочную башенку для обзора.
Наконец, я приказал бойцам спать. Работы в лагере замедлились, но не прекратились. Обозные продолжали энергично стучать топорами, завершая превращение горы брёвен и досок во вполне приличное сооружение.
***
С тихими шлепками и шелестом через гать прошли четыре десятка человек – отряд Тиберия. Странно, но их даже не обстреляли. Это подтвердило мои предположения, что лесомыки отошли, чтобы перегруппироваться и отдохнуть после бешеного марша через лес. Они ждут ночи.
– Задание выполнено! – тихо чеканит Тиберий, шатаясь от усталости. На лице каменная маска. Он со мной всё время такой, так и не оправился от душевных травм нанесённых палкой. – Мы готовы к дальнейшим действиям!
А сам едва на ногах стоит. День на холоде, и ночной марш тоже на морозе - это вам не курорт.
– Привет, герои! – встречаю их и показываю на «кром». – Еште и спать! Там тепло. Ночью вы будете нужны.
Тиберий кивает и уводит людей к кашеварам. Следом за отрядом Тиберия походит ещё один отряд, из пятнадцати бойцов. Приглядевшись, не верю глазам это «анаконды»! Откуда такое богатство? Их же всего шесть было вроде как… и те Стеллу охраняют. Впереди шагает Гней, в таком же латном доспехе. Оклемался родимый.
– Почему прекратили наступление?! – с ходу наезжает он, дыша на меня лютой смесью перегара и чеснока.
Поманив его рукой, веду к форпосту. Ругаюсь себе под нос, делать мне больше нечего, только стратегов всяких развлекать!
–…займёт минимум полдня, – поясняю. – Скоро темнеет, и нам всё равно придётся ночевать тут.
Гней хмуро осматривает засеку. Неохотно кивает.
– Согласен. Когда собираешься поджигать форпост?
– Когда закончим работы в лагере, – поясняю. – Нам пока приходится брать здесь доски и брёвна…
– Для тебя есть подарок, – ухмыльнулся он. – Пошли в лагерь, покажу.
Среди тюков и бочек, которые они привезли с собой, вижу небольшие горшочки обмазанные воском.
– Внутри них хранится огонь, горит даже в воде, – сказал Гней. – Им можно сжечь всё что угодно.
– Думаешь заманить их в форпост и подпалить?
– Нет, – Гней махнул рукой, – Всё проще. Если лесомыки и нападут сегодня, то ночью в темноте. А эта пылающая гробина мало того что отсечет жаром часть берега, так ещё и подсветит остальную часть!
– Это не больше чем на час.
– Ну и что? – удивляется он. – Жар им до утра проходу не даст. А нам утром наступать проще будет по ровной местности. Там даже грязи не будет, всё запечётся коркой.
– Главное успеть поджечь…
– Чего там успевать? Разбей горшок, он сам загорится. Мои люди этим займутся... И кстати, смотри.
Он открыл ближайшую бочку, достал оттуда небольшой, но увесистый шарик.
– Это пули. Летят не так точно как болты, но зато их много. Для ближнего боя, шагов на двадцать идеально подойдут.
– Хорошо, - говорю осматривая в руках тяжёлый кусочек металла. - У нас болтов в обрез.
– Да и ещё… – Гней подвёл меня к ближайшей «анаконде», стоящей неподвижно с момента нашего разговора, и приказал.
– Открой шлем.
Рыцарь, молча, откинул верхнее забрало. По спине прошёл холодок. На меня смотрело нечто, с нечеловеческими чертами, чёрными поблескивающими алым свечением глазами. Короткая верхняя губа обнажала острые зубы, большая часть которых была клыками.
– Так вот, Тим, – Гней посмотрел мне в глаза. – НИКОМУ не говори то, что ты сейчас увидел. И постарайся выжить, ты мне понадобишься скоро.
– Да уж постараюсь, – я весело смеялся, а внутри как ледяной водой окатило. Кажется, наш чернокнижник таки научился правильно читать свои чёрные книжки.
Ох, валить надо отсюда. При первой возможности!
***
Меня растолкали. Солдат, которому я поручил разбудить меня с заходом солнца грубо тряс меня за плечу.
– Всё! Хватит! - рыкнул я. - Проснулся уже...
Сонное тело категорически не желало вставать. Я позволил себе несколько минут поваляться в неге. В воздухе пахло гарью – всё ещё тлел камыш. Он уже выгорел возле берега и продолжил дымить где-то посреди болота, перекидывая раскалённый пепел со стебля на стебель. Вокруг стучали топоры – мужики заканчивали свою работу.
Ладно, пора вставать.
Вскакиваю на ноги, быстро съедаю безвкусную кашу, и обхожу лагерь. Затем быстрым шагом, оглядываясь, иду через островок к форпосту. Хочу взглянуть, как Тит приготовил его к поджогу. Днём я изрядно повеселился, глядя как солдаты, стоящие на площадках, подозрительно посматривают на мужиков, трудолюбиво обкладывающих их сеном и хворостом. Теперь надо глянуть, как там всё уложено.
Людей в форпосту уже не было - все пошли спать. Форпост охраняли «анаконды». Впечатление они производили угнетающее. Куда бы я ни пошёл, они всегда поворачивали голову за мной. Через разрезы шлемов поблёскивало алым свечением. Иногда они резко вздрагивали, словно собирались что-то сделать, но тут, же замирали вновь, как статуи.
Оставаться с ними категорически не хочется, поднимаюсь на стену. Хочу посмотреть, как там на "большом острове" дела. Подозреваю между ними есть пути сообщения и скорее всего к ночи они постараются его отбить.
Сидеть тут небезопасно, могут подстрелить, но всё равно тут куда уютнее, чем с этими…
– Ну что, сынок, как дела?
На площадке сидит Рицимер, опираясь о частокол, укрывающий его от взгляда стрелков.
– Гней в лагере, – присаживаюсь рядом. – Он вызвал каких-то тварей. Вон во дворе стоят.
Рицимер поднялся, посмотрел туда, снова сел.
– Значит, всё-таки научился, чёртов сын. Ну, теперь масть ему попрёт.
– Не сомневаюсь… Надоело всё, Рицимер! Никогда бы не подумал, что буду воевать за чёрного мага.
– Мы не за него воюем, – возразил старик. – Ты за книгу, я за свободу. Пока война не закончится, не сможем завершить наше маленькое дельце.
– Может, проще Гнея прибить? Поставить нормальную систему патрулирования и спокойно заняться делом...
– Гнея ты не прибьёшь, – усмехнулся старик, – у него защитник есть, из мира мёртвых. И патрули твои лесомыки порежут в считанные дни. Змеи слепые и глухие, ещё и тупые как пробки. Лесомыки сначала изведут их а потом устроят резню в деревне. А тебе тогда за книгу можно будет забыть.
– Почему?
– Ритуал можно провести только в "местах силы". Это особые местечки их не так уж много. Ближайшее отсюда находится глубоко в лесу и называется Синее озеро. Пока лесомыки не разгромлены, ты туда не дойдёшь. Синее озеро для них священно. Понял?
– И что, после поражения, лесомыки перестанут охранять свою святыню?
– Не так, – усмехнулся Рицимер, поправив съехавшую шапку. – Тут дело в устройстве общества лесомык. Сейчас ты с ними не договоришься никак. Вообще. Но если им устроить кровопускание, станут как шёлк.
– Испугаются?
– Не-е-е! Всё проще. У них общество двухслойное. Элитой предков лесомык раньше были купцы. Город то торговый был. И богатый, не зря Гней его восстановить хочет. Сбежавшие от Мора и змей научились что-то выращивать и производить в лесу, и вести обмен друг с другом. Торгаши, сам понимаешь, договариваться любят и умеют. Но со временем в лесу появилась новая элита – охотники. Звери ведь дармовый ресурс, те, кто хорошо охотился стали богаче и сильнее остальных. Все те лесомыки которых ты видел - исключительно из охотников.
– То есть они не все головорезы?
Рицимер мотнул головой.
– Лесомыки собиратели и огородники. Чего-то там выращивают в своих куширях. Но вот какая штука с ними приключилась - здесь места замкнутые, звери передвигаться не могут. Поэтому со временем охотники повыбили их почти всех. Остались небольшие волки, да разные грызуны. Чтобы не сдохнуть с голода, охотники подмяли под себя своих сородичей. Превратились в паразитов.
Они же самые сильные в лесу, кто им отпор даст? В прошлом году у лесомык случился большой неурожай и жрать стало совсем нечего. Вот тогда один из охотников, Рутволт, собрал остальных в кулак. Они поставили несколько форпостов по границам со змеями и начали на них охоту.
– Войну, – уточнил я.
– Они этого до сих пор не понимают, – усмехнулся Рицимер, – что люди это не звери и могут мстить. Даже сейчас, они там сидят и делят всех вас как будущую добычу.
– Вот уроды… – меня пробирает смех.
– Да нет... - возражает Рицимер. - Они же никогда не воевали друг с другом. Просто не знают, что это такое. Они охотятся, а не воюют. Договариваться с ними бесполезно. Зато если их проредить, то верх снова возьмут "торговцы". А с ними договориться в разы проще.
Смотрю в сторону "большого острова". Показалось или кто-то там мельтешит?
– Змеи не будут «прореживать», - снова поворачиваюсь к Рицимеру. - Они истребят всех…
– Не смогут, - усмехается Рицимер. - Лес большой! И к тому же у меня на них кое-какие планы.
– М?
– Когда я вернусь в этот мир, надо ж будет мне чем-нибудь заниматься, - улыбается он. - А тут бесхозный народ, к тому же на грани вымирания. Выведу их отсюда и майнём на север. Змеи туда не дойдут, а мы там развернёмся на всю катушку.
– Большим людям, большие планы, - усмехаюсь посматривая на Рицимера. – Осталось дело за малым, лесомык одолеть.
– Вот этим ты сейчас и займёшься, - Рицимер бесшумно поднялся на ноги. - Можешь бить свои горшки. Лесные уже подходят. Удачи тебе!
И пропал, как и не было.
***
Спускаясь по лестнице, напоследок осматриваю «большой остров». Чуйка подсказывает, что народу там немного, но… тогда где остальные? Я прямо ощущаю шибающий в нос запах пота, немытого тела и адреналина. Но на большом острове практически никого нет. Они что, с берегов собираются нападать!? А как?
Но эти размышления уже на бегу, соскакивая вниз в дворик. Стоящие возле покосившегося сарайчика живые «статуи» одновременно повернули ко мне головы.
– Разбить горшки! – приказываю им, и подаю пример, пинком раскалывая первую ёмкость. Из лопнувшей глины высыпался какой-то порошок, который тут же пыхнул огнём, стремительно превращаясь в вязкую пылающую жижу. "Анаконды" сорвались с места и с удивительной для латников быстротой кинулись крушить горшки по всему периметру.
Неожиданно вечернюю тишь порвал в клочья многократный утробный рёв рожка. Небо окрасилось десятками горящих стрел.
Блин!
Прижимаюсь к забору, пережидаю, когда висящие в небе убийцы, обрушатся вниз. В нашем лагере звучит сигнал тревоги. Стало быть, не проспали, хорошо. Впрочем, там Гней, а с ним не забалуешь.
Мои молчаливые «друзья» носятся по периметру форпоста и добивают оставшиеся горшки. Падающие тут и там стрелы их не беспокоят. Впрочем, что латнику может сделать стрела? Поджог идёт по плану. Огонь уже сожрал солому и теперь жадно лижет брёвна и доски. Внутри становится прямо-таки жарко. Тем более, мы выломали несколько брёвен из ограды, для лучшей вентиляции, так что теплеет с каждой секундой.
– В лагерь быстро! – приказываю им, открывая ворота.
В арку ворвался поток свежего холодного воздуха. Пламя загудело, стало намного жарче. Выпустив "анаконд", распахиваю ворота шире. Огонь – лучшее препятствие для перемещения.
Вижу, как на частоколе появились несколько парней. Первый выпустил в мою сторону стрелу. Не попал! Отвечать ему не стал, только зря время тратить. Поворачиваюсь и бегу за латниками, идущими цепочкой переваливаясь словно утки.
В небе висит яркая луна. На ограде лагеря и крышах бараков, пылают поставленные факелы, позади покрывается пламенем форпост. Без подсветки не останемся!
В небе очередная партия подожженных стрел. Впереди неуклюже скачут нелюди. Где-то слышно дудение трубы перекрикивающее рёв пламени. Мы органично смотримся во всей этой картине массового безумия.
– Заходите, быстрее! – это Тит, голос знакомый. Поверх вбитых заострённых кольев, спускается лестница, по которой мы все забираемся вовнутрь. Едва последний из нас спрыгивает вниз, как лестницу убирают.
– Где Гней?
– На смотровой башенке.
Опасливо поглядывая на падающие повсюду стрелы, быстрым шагом иду к башне. Заскочив в барак, почувствовал невиданное облегчение. Сам не заметил, как напрягался, двигаясь под обстрелом. Тяжко это - идти, зная, что в любой момент тебя пришпилит. Сколько раз был под таким обстрелом, но так и не привык...
Забираюсь по лестнице наверх, там площадка, с крышей и стенами. Есть несколько смотровых щелей. Снаружи всё измазано копотью, чтобы тёмная щель не выделялась в стене.
Внутри с щитом в руке стоит Гней и всматривается в окружающий мир.
– Отличная работа, Тим! – он поворачивается ко мне. – Форпост горит свечой. Скоро будет видно как днём. А наши "друзья" как раз начали.
****
Первый град стрел был лишь пристрелкой местности. Основная "артподготовка" началась минутой позже.
Казалось, нет места, куда не упало бы пять-шесть стрел. Воздух наполнился свистом и глухим стуком ударов. Вряд ли лесомык было больше чем нас, но стреляли они часто и оттого гарнизон «лагеря» оказался намертво прикован к баракам, крышам и щитам. Появились убитые и раненые. Их заходящиеся вопли, сильно били по нервам даже мне, что говорить о бойцах, которые в большинстве своём недавно были крестьянами. Каждая пятая примерно стрела оказалась просмоленной и подожженной, они втыкались в постройки, коптили там зловещими огоньками. По двору ходили «пожарные» в виде четырёх парней держащих над собой вытащенный из воды плот. Под плотом шли согнувшись ещё двое, которые сбивали пожар, втаптывая горящие стрелы в снег. Возле "крома" один такой плот валялся в луже крови, а оттуда торчали неподвижные ноги...
Не представляю себе, как мы держались бы, если б лесомыки могли стрелять со всех сторон. Но пылающий форпост стоял огненной стеной, а правый берег подозрительно молчал. Массированная стрельба теперь велась исключительно с левого.
– Они похоже, для того и били весь день с правого берега, чтобы мы сместились сюда! – сказал Гней, всматриваясь в чернеющее марево болота.
– Мы бы всё равно тут стали, – говорю, – тут удобнее…
И резко замолкаю, почуяв опасность. Запускаю ночное зрение, всматриваюсь. Жар от форпоста слепит, мешая стрелять. Но даже так видно, что всё болото с левого берега покрылось тёплыми, крадущимися силуэтами. Они идут странными извилистыми тропами, практически по пояс в воде…
– Оппаньки… да к нам гости…
– Ага, – говорит Гней, – на диковинных лодках.
И показывает в противоположную сторону. На правом берегу видно множество людей. Они быстро упаковываются в широкие лодки, похоже, сшитые из шкур, и быстро работая вёслами, двигаются к нам.
– Вот что, Гней, – говорю быстро, прикинув план действий – сможешь возглавить оборону от атаки с левого берега?
– А что там… – он резко замолкает, увидев мои змеиные глаза. – Они и там?! Ты их видишь?
– Они там! Много. Прячутся в дыму и темени. Возьми, пожалуйста, своих упырей и помоги отбиться, когда полезут. Я хочу оставить себе три из четырёх отрядов, сдаётся мне, основной удар нанесут вон те ребята на лодках, там места больше.
Гней секунду думает, потом кивает и быстро спускается вниз.
***
Что ж а мне сейчас придётся управлять всей этой оравой. Причём среди шума и грохота. Свисток, увы, плохой помощник, слишком мало команд мы разучили. Будем управлять по старинке – «ротом». Ну, не совсем по старинке, кое-какой апгрейд я себе организовал. Достаю рупор, сделанный из полосок меди, свёрнутых кольцами и склёпанными между собой. Тяжёловата средневековая модель, но ничего не поделаешь. Главное, что свою основную функцию матюгальник выполняет с лихвой. Проверял на тренировках.
***
– НИЖЕ, НИЖЕ!!! ЕЩЁ НИЖЕ… БЕЙ!
Пять десятков болтов уходит в сторону болота. Забегаю в башенку, всматриваюсь. Похоже без толку, как плыли, так и плывут. Скорее всего, перелёт. Ладно, будем бить ещё ниже.
Спрыгиваю вниз, игнорируя лестницу, и снова мчусь вдоль стены, приказывая опустить арбалеты «ниже, чем было». Ничего точнее сказать не могу, не артиллерия чай. Десятники, заслышав команды, начинают часто повторять мой приказ, пока не дошло до всех.
Мои бойцы в первую очередь стрелки, во-вторую метатели дротиков и лишь в третью рукопашники. Поэтому отбиваться от лесомык предпочитаю дружными залпами. На дальних дистанция, арбалетными.
Помахивая матюгальником, чтобы не перегрелся, бегаю среди стрелков, и выдаю громкие ЦУ донося до каждого свои приказы в предельно ясной и достаточно громкой форме.
Пока есть шанс достать лесных издалека, надо им пользоваться. Бьём теперь уже на пределе возможностей – ниже опускать арбалеты некуда, ниже наша стена. Сейчас уже придётся забираться на стену и нести большие потери.
– БЕЙ!!!
Несколько болтов всё же впились в стену. Но большая часть пошла удачно, впритык к забору и обрушилась на десятки плывущих лодок. С той стороны послышались крики. Ага, накрыли! Опять заскакиваю в башенку – на стену не лезу, жить охота – смотрю на дело рук своих. Потери есть, на нескольких лодках люди лежат вповалку. Но основная масса продолжает упрямо грести вперёд.
Массовый обстрел, устроенный лесомыками изрядно ослаб. Стрелки поди готовятся ко второй партии на высадку. Вряд ли их больше, чем нас, поэтому высаживаясь партиями, они рискуют быть разбитыми по частям. Вот и лютуют, прикрывая своих. Поджог форпоста сильно мешает им, лишая главного преимущества - скрытности. Мы видим друг друга и активно обмениваемся "гостинцами".
Пока мы тут обстреливаем плывущих, с другой стороны крепости идёт, то ожесточённая драка, то не менее решительная перестрелка. Лесомыки лезут через болота по извилистым «отмелям», все добравшиеся прячутся в поваленных деревьях, ухитряясь стрелять из лука в самых разных позах. Накопившись, в достаточном количестве, они идут на приступ. После неудачи, снова отходят к берегу, прячутся и копят силы, для следующего броска. А по узким отмелям всё идут и идут, новые партии пушечного мяса.
Гней со своими монстрами оказался там кстати – лесомыки уже дважды, забирались на стены и едва не прорвались. Из разговоров раненых, я краем уха услышал, как «анаконда» разрубила одного бородача пополам вместе с щитом и топором. По телу прошёл мороз. Он ведь не один десяток таких тварей создаст! Только посочувствовать тем, кто попадётся им на пути... Но сейчас не до морали, выживать надо.
Между тем "наши" лесомыки, уже у берега. Высаживаются. Теперь приходится забираться на площадки и подставяться по стрелы.
– ПЕРВЫЙ ОТРЯД! ЦЕЛЬС! ЗАЛП! СМЕНА!
На сей раз, лесомыки держат щиты, криков меньше, но всё равно болты находят себе цели.
Выстрелив, парни спрыгивают с подмостков, садятся перезаряжать. Наверх забегает вторая партия. С той стороны прилетают стрелы и несколько бойцов с криками, падают вниз, пробитые стрелами. Но остальные не трогаются с места и поднимают оружие.
– ЦЕЛЬСЬ! ЗАЛП! СМЕНА!
Лесомыки деловито добивают своих тяжелораненых. Чтобы не смущали криками? Подскакивает Тит. Рука перевязана, уже выхватил где-то подарочек.
– Они вытащили из болот щиты, – сбиваясь, докладывает он.
– ВТОРОЙ ОТРЯД! – кричу сразу. – НЕ СТРЕЛЯТЬ!!!
Бегу в башенку, Тит за мной. Мысли летят в голове вихрем. А что за щиты? Лапы у них есть, для опоры? Вряд ли. Скорее всего, просто подставляют палки.
Ага, вижу теперь. Они их только поставили и почти весь берег, покрыт высокими и широкими щитами из тонких брёвен. Щиты медленно продвигаются вперёд, видимо стоят на каком-то подобии саней. Удачно это они придумали, ничего не скажешь.
– ТРЕТИЙ ЩИТ ОТ ПОЖАРА! – кричу так, что матюгальник вздрагивает. – ВСЕ ПОНЯЛИ? ТРЕТИЙ ЩИТ ОТ ПОЖАРА! БИТЬ В ВЕРХНЮЮ ЧАСТЬ! ЗАЛП!
Десятки арбалетов одновременно жахнули в тот щит, что был ближе всего к пылающему форпосту. Меня он привлёк тем, что его шатало во все стороны – видимо подняли и переносили на руках через какое-то препятствие. Сильный удар в верхнюю точку резко толкнул его, и тяжеленная конструкция рухнула на головы тех, кого прикрывала. За щитом оказалась сбившаяся стайка противника, замершая в недоумении.
– СМЕНА! – Первый отряд технично соскочил вниз под укрытие. Перезаряжать. – Вторая смена уже наверху. К ответной стрельбе уже привыкли, больше не отвлекаются.
– ЗАЛП!
Однако улов был невелик. Пока парни сменялись, лесомыки уже попрыгали, кто, куда и расползлись по укрытиям. Ладно, учтём. Приказываю своим рассчитаться на первый-второй. Теперь продолжим.
Свист стрел, двое молча рухнули вниз, на головы перезаряжающих. Сжимаю зубы.
– ПЯТЫЙ ЩИТ ОТ ПОЖАРА! ВТОРЫЕ – ЦЕЛЬСЬ! ПЛИ!
Снова удар, кувырок горы досок на бошки лесомык.
– ПЕРВЫЕ, ПЛИИИИИ!!!
Щёлк! Половина сгрудившейся колонны, рушится вниз как скошенная трава. Остальные, брызгами рванулись кто куда, заметавшись, втискиваясь за другие щиты, где места для них не было. Давка, крики, ругань…
Замысел идти за щитами был хорош, но дисциплина подкачала. После того как десяток глоток зашлись в истошных воплях, остальные лесомыки не выдержали, покидали щиты и диким рёвом кинулись на нас.
– ВТОРЫЕ, ПЛИ!
Шух! Как бы ни четверть всех бегущих, свалились прямо на ходу. Остальные, спотыкаясь о них, вопят как резанные и бегут к нам Бойцы собираются прыгать, для перезарядки. Поздно.
– СТОЯТЬ! ДРОТИКИ К БОЮ…
Ревущая масса, на ходу швыряет в нас топоры и короткие копья. И враги и наши прикрываются щитами, швыряют дротики. Стоящие внизу «первые» живёхонько подают им новые. Короткий и жестокий обмен дротиками, наши выигрывают в чистую. У забора возникает целый слой окровавленных копошащихся тел. Лесомыки прекращают "перестрелку" и лезут дальше. Их много, больше чем тех, кто стоит на стене, а остальные помочь ничем не могут.
Отставив матюгальник, с топором и большим щитом, располагаюсь на подмостках. Вглядываюсь в бегущие силуэты. Горящий адовым пламенем форпост хорошо освещает поле боя, и никаких шансов пройти незаметно у лесомык нет. Позади слышен грохот боя и жуткие вопли лесомык, но туда даже не смотрю. Всё моё внимание сосредоточено только на этих людях, одержимых безумным желанием убить нас всех.
Словно цунами, они накатываются к стене лагеря. Взмывают в небо и падают с десяток кривых, но прочных лестниц. С невероятной ловкостью, лесомыки преодолевают вбитые в их стороны колья. Весь расчёт задержать их там идёт прахом. Они не лезут, а прямо бегут по лестницам. Броски дротиков сносят их пачками, успевшие прикрыться щитами бросают в ответ кривые и тяжёлые копья. Место убитых занимают новые. Со всех сторон кричат раненые и орут командиры.
Одним ударом перерубаю упавшую у ног лестницу, прикрываюсь щитом от летящего в меня копья. Щит они не пробивают, идут вскользь, но удар такой, что едва не улетаю со стены.
Прохожу к следующей лестнице, и в два удара разрубаю и её.
Но лесомыки ухитряются забираться даже, по брёвнам из которых сложен забор. Пара десятков бородатых морд уже на стене, упирается в стену щитов. Они физически сильнее змей, и буквально отдавливают их назад, создавая несколько плацдармов на стене. В толчее ближнего боя, мелькают их топоры и массивные дубинки. Наши перехватывают копья, как учил Рицимер, превращая их в подобие ножей, и наносят короткие жалящие удары. Но в целом мы отступаем со стены, в сторону двора.
Часть наших забралась на крыши "крома" и постреливает по лесомыкам, пытаясь не задеть своих.
Где-то справа, лесомыки проломили строй и выпихнули наших вниз. Практически сразу их снесло залпом арбалетов и тут же дротиков. Командующий нашим резервом, энергичный до психа Тиберий, забыл про змеиную невозмутимость – орёт на отступивших солдат и пинками загоняет их назад на стены. Прореженные и оробевшие лесомыки отступают, оставляя площадку
Нехватку солдат мы восполняем ополченцами. Всё лучше, чем ничего.
Лесомыки прорвались на второй площадке, и «пожарная команда» мчит уже туда, побросав арбалеты, пытаясь на ходу уложить в тулы подобранные дротики.
Борьба возле бревенчатой стены идёт отчаянная и упорная, на всех уровнях, можно сказать. Лесомыки сделали ставку на «пан или пропал», пытаясь прорваться через нас, ударить в спину Гнею. Бешеные волки, рычат и воют, их оружие, покрытое рубцами и кровью, мелькает в свете луны и пожаров, находя себе новые и новые цели. Многие продырявлены, что твой дуршлаг, но стоят на ногах и продолжают бить всё, что видят. Они подтягивают оставшихся и снова начинают нас теснить.
Даже не знаю, выдержали бы мы всё это… Всё-таки мой расчёт на забивание их болтами, пулями и дротиками не оправдался. Наши бойцы со страху били слишком медленно и неточно, а лесомыки прошли через колья как нож сквозь масло, не позволив расстрелять себя до потери боеспособности.
Рассчет оставался только на плотный строй. В индивидуальном бою, у змея против лесомыки шансов почти нет. Мы сбиваемся в строй формируем свою стену, мешая лесомыкам прорываться дальше. Часть их, стоит на бревнах и стреляет по нам, пытаясь расстрелять в упор. Им мешают парни на "кроме". Спрятавшись за щитами, они меткими выстрелами и бросками, вынудили лесомык прятаться и стрелять по ним. Поэтому внизу идёт плотная давка, которой никто не мешает.
…Огромный детина, с рычанием обрушил на меня дубину. Изрядно побитый щит хрястнул, едва не развалившись. Ещё одного такого удара он не выдержит. В здешней давке, мы лишь изредка можем бить друг друга, в основном толпимся и глядим друг на друга глазами полными ненависти. Давка такая, что копья, мечи, дубины бесполезны. Лесные пытаются душить моих бойцов, а те лихо орудуют ножами. Получается по-всякому, но бой «медведи против кобр» медленно выигрывается «медведями», мы отступаем. Хотя у меня на бедре есть отличный нож. И я уже подумываю, как бы перехватить топор, чтобы не выронить, и попотчевать гада клинком.
Но вдруг мой злобный противник перестал быть. Блеснул клинок, и огромная мохнатая туша располовинилась на две части. За сползающими обрубками вижу рыцаря «анаконды» молчаливого и быстрого как смерть. Он быстро кивнул мне. Верхнее забрало поднято, клыкастая пасть прикрыта нижним забралом, и я вдруг понимаю, что мне знаком разрез его глаз и форма носа. Очень похоже на лицо посланника Мары, который ходил ко мне несколько раз с поручениями.
Рядом появился его товарищ – резким ударом он проткнул врага, а заодно ещё двух, от их воплей по рядам лесомык прошла паника. Третий рыцарь "анаконды" поймал за длинные волосы вопящего верзилу, аккуратно срезал ему голову и ею убил ещё одного врага, расплющив головы друг о друга. Вскоре в дело вступили остальные, быстро расчищая пространство от противника.
И вот я уже стою не среди вонючих волосатых лесомык, а в компании окровавленных по маковку «анаконд». Они медленно идут за мной со своими ужасными тесаками наизготовку, прикрывая от грохочущей вокруг плотной драки.
Кроме нелюдей были ещё и простые солдаты, из отряда Гнея и «пожарной команды» Тиберия. Они сшибли лесомык со стены, и атаковали их, синхронно метнув дротики. Атака Гнея была такой решительной, что лесомыки провравшиеся во двор, оказались в окружении. Это их добило окончательно, ревущая масса мгновенно брызнула во все стороны и кинулась драпать кто куда.
Мы им спуску не даём. Добиваем и преследуем. Перескочили стену и быстрым шагом, приближаемся к берегу, где они пытаются сесть на лодгки. Часть их успела и кинулись грести назад, под убийственным обстрелом арбалетчиков.
Остальных лесомык, наш ощетинившийся копьями строй отогнал от лодок и выдавил к раскалённой горе углей, всё ещё дышащей пламенем.
Сгорбленные тёмные фигурки, разом потерявшие свою ярость и кровожадность, отходили к адовой печке, то и дело, оглядываясь назад, где с грохотом рушился прогоревший частокол.
Теперь все точки над «и» расставлены, каждый показал на что способен. Неподвижно застывшие силуэты воинов-змей совсем не походили на человеческие. И буйный горделивый Тиберий, и рассудительный Тит, и другие солдаты смотрелись совершенно гармонично среди чёрного мага и заляпаных кровью нелюдей-«анаконд». Все они были частью единой боевой машины, призванной крушить всё, на что укажет их владыка.
Среди воинов, во весь рост стоял Гней. Черные, глаза горели безумием, алые потёки на лице, стекали вниз, на покрытый кровью доспех. Аристократическое лицо, перекошено в гримасе кровожадного экстаза. Он своего добился. Он победил. И теперь в этой лесной глуши, забытых всеми богами краях, засветилась новая чёрная звёздочка, кровавого небосклона. Скоро об этом узнают многие, на свою беду…
Показав пальцем на замерших лесомык, Гней перекосился в зверином оскале и прошипел
– У-у-уби-ить!
И боевая машина, лязгая металлом, сделала шаг вперёд…
-
Раздвигая упрямые ветки, осторожно ступая по мягкой листве, продвигаюсь всё глубже в лес, на едва заметное свечение огонька.
Посреди чащи горит костёр, рядом сидят несколько человек, что-то жуют. Лица угрюмые, голоса тихие. Практически все ранены и перевязаны каким-то тряпьём.
Рядом с ними сидит Рицимер – бодрый и весёлый, смеётся и шутит, хотя остальным не до смеха.
Повернув ко мне голову, будто только увидел, он громко восклицает.
– О, Тим! Мой последний ученик!
– Крайний, – бурчу, присаживаясь. – Хотя конечно тебе виднее…
– Тим взял вторую по значимости вашу крепость, – гордо сообщил Рицимер и сидящие у костра уныло закивали. Только сейчас до моих плывущих мозгов доходит, что это лесомыки. Почему то даже не кольнуло вскочить, убежать, схватиться за оружие… Кстати, а где оно?
– Это почему вторую? – ревниво интересуюсь. Мне дают хлебнуть из фляжки, протягивают кусок жареной птичьей ноги, маленькой и чёрной от пепла.
– Потому что первую взял я, – ухмыляется Рицимер.
– Когда?
– Аккурат когда эти – старик показал обглоданной костью на Рутволта, помчались вышибать вас из «малого острова». Я собрал мужичьё и махом взял крепость и спалил её к чёртовой матери. А это и оказалась их основная цитадель.
– Мы не сможем победить змей, – тихо сказал какой-то молодой, со шрамом через всё лицо. Он чем-то напоминал хищную костяную рыбину, в которой каждая клеточка тела создала, чтобы выживать. – Нам остается только умереть.
– Не горюй, человече! – басит Рицимер, хлопнув его по плечу. – Я научу вас. Будете рвать всех! На севере много мелких хуторков, где живут полудикие нищеброды. Мы соберем их в кулак, создадим мощнейшую империю и пустим змей на шнурки!
Народ как-то приободрился, зашумел, снова медовуха потекла в глотки.
– Скажи что надо сделать, великий воин – крикнул кто-то – И мы это сделаем!
Остальные одобрительно загудели.
– Мне нужно, – громко сказал Рицимер, и все утихли. – Чтобы вы проводили моего ученика на Синее Озеро.
Все резко стихли. Кто-то даже поперхнулся медовухой. Молодой хищник, который со шрамом, переглянулся с Рутволтом, потом оценивающе осмотрел меня с головы до ног. Наконец он пожал плечами и протянул бурдюк
– Я дам тебе провожатого.… Только знай – оттуда ещё никто не возвращался…
– Надо же кому-то быть первым, – говорю и прикладываюсь к фляжке.
– Не надо его пугать! – Рицимер взял у меня бурдюк и основательно его облегчил. – Тим затребовал высокую цену, и отрабатывать её будет по полной. От тебя, ученик, теперь зависит всё.
– И что ты будешь делать, если я не справлюсь? – меня «под градусом» всегда на дурацкие вопросы тянет. – Рискуешь, наставник.
– Рискую, – признался Рицимер. – Плохо будет, если проиграешь. Мне придётся служить очередному упырю, который всё равно когда-нибудь сдохнет, а вот тебе… Он подчинит твой разум, и ты будешь ЦЕЛИКОМ в его воле. Даже когда опять сбежишь в свой мир.
– Кто Гней?
– Аждахак. С помощью Гнея, разумеется.
Выждав эффектную паузу, Рицимер благосклонно добавил
– Но я же не зря на тебя столько времени потратил? Ты уж постарайся.
– Постараюсь, – хмуро осматриваю врагов, даже не вчерашних, а прямо таки сегодняшних. – Книга где?
– Украл Гней твою книгу, – Рицимер подложил дров в костёр. – Понял, поганец, все мои замыслы. Она сейчас в храме. Жрицы её стерегут, ждут, когда Гней протрезвеет.
– То есть мне надо спасти тебя, а перед этим добыть книгу, которую ты мне обещал? – тихо сказал я, глядя ему в глаза. – Хорошие у тебя расклады, Рицимер.
– Без меня ты никогда бы её не нашёл, – глухо сказал старик, сверля меня взглядом. – И сам ты из этой поганой дыры никогда не выберешься. И не надейся.
– Ладно, – поднимаю вверх руки. – Убедил. Как книга то выглядит?
Рицимер кивнул куда-то в сторону. Повернувшись, вижу Киру. Она сидит у костра и меня в упор не видит.
– И? – снова смотрю на старика. Тот ухмыляется.
– И все вопросы к ней.
Снова смотрю на Киру. Детское девчоночье лицо сосредоточено, в руках палка, на конце которой что-то съестное, обжариваемое на огне.
– Ты знаешь, где книга?
Кира повернулась, посмотрела на меня как на сумасшедшего.
– Она и есть КНИГА, – засмеялся Рицимер. – Я ж говорил тебе, что Зоххак нем как рыба. Передавать информацию он может только напрямую. Его магические книги, вложены в умы последователей, обученных его понимать.
– Так она что… – я вытаращился на Киру. – Она ЖРИЦА?
Рицимер ухмыльнулся и кивнул.
– Откуда они взялись в лесу?
Он пожал плечами.
– Я долго пытался проникнуть в толщу времени… получил лишь несколько оборванных картинок. Жрицы культа тогда ещё были не такие отмороженные, как сейчас, система их подготовки была проще. Поэтому когда город вытравливали, у одной из них не выдержали нервы. Она предала культ, и скорее всего даже прокляла его. Именно она обучила людей, как пережить Мор. Эта вот слабость одной жрицы привела к проблемам для культа. Они не успели восстановить торговые пути под своим флагом, потому что лесомыки грабили купцов, а загнать их в леса удалось лишь через несколько лет. Но купцы уже нашли другие дорожки для своих товаров.
Рицимер допил медовуху, крякнул удовлетворенно, отложил пустой бурдюк в сторону.
– А лесные феи из поколения в поколение живут среди здешних и даже не догадываются, что они такие же последователи Аждахака, как и их злейшие враги. Киру постоянно тянет к змеям. И тебе она помогла по этой же причине – ты свой.
– Так. Стоп! – лихорадочно привожу мысли в порядок. – Гней похитил Киру? А это тогда кто?
Повернувшись, вдруг понимаю, что рядом со мной никого нет. Ни Киры, ни лесомык, только я и Рицимер.
– Что это?
– Это называется «сон». И с ним уже пора заканчивать.
Старик резко поднялся, схватил меня за плечи и сильно тряхнул.
– ПРОСЫПАЙСЯ!
***
– А? Что…?
– …куда… зачем… – насмешливо сказал старик, блеснув единственным глазом. – Подъём, дрыхля! Утро на дворе.
Вскакиваю, протирая глаза. Рицимер участливо протягивает топор.
– Не забудь.
– Ага… – сажусь на скамью, продрав глаза. – Что это за звук?
За стеной моей избёнки слышался ритмичный грохочущий стук.
– Да ерунда, – отмахнулся старик. – Дверь ломают, тебя зарезать хотят… Не обращай внимания. Кушай и одевайся. Пока они топоры не притащат, дверь им не выломать.
– Зачем… зарезать? – не въехал я.
– Потом оживят, – успокоил Рицимер. – И будешь ты в доспехе «анаконды» с топором. Аждахк повелевает Гнеем. Гней рулит тобой, ты мной, а я армией. Здорово, правда! Нет? Точно нет? Так вставай!
Слушая мерные глухие удары, быстро накидываю на себя доспех «кобры», путая ремни и завязки.
– А чего Гней раньше меня в «анаконду» не превратил?
– Не умел, – старик придвинул мне горшок с кашей. – Только к концу осени научился. Но тут как раз лесные устроили нам веселуху и пришлось ему отложить свою поганую магию до нынешних времён.
Рицимер ощерился в своей фирменной улыбке.
– Зря, что ли я лесомыкам подсказал как в деревне шорох навести? Испугался, Гнеюшка. А то бы он тебя ещё осенью того…
Подсаживаюсь к горшку с тёплой кашей, хватаю ложку и закидываю в рот первую партию скользкой варёной крупы.
– Гнеюшка молодец, – ухмылялся Старик, аккуратно раскладывая на столе дротики. – Он тебя в такой сон тебя вогнал, я едва вытащить успел. Знаешь, сколько ты проспал? Три дня!
– Господи… а зачем?
– А чтобы не сбёг. Ему сейчас паршиво, вызов демонов – штука поганая, приходится бухлом заливаться по ноздри. Вот он тебя и зафиксировал. Меня они связать хотели, когда я колонну назад вёл. Только я уже всё понял и отправил вязателей к праотцам. Пока тебя вытаскивал, эти черти тревогу подняли. Вот, остальное ты и сам слышишь.
Гул ударов стал хлёстким, топор похоже притащили.
– Как отсюда выйти?
– Под избой есть лаз. Лесные прорыли еще, когда ты тут с их девками развлекался. Полезешь в нору, а я его засыплю. – Рицимер кивнул в сторону пола, на котором лежала горка земли.
– Вылезешь наружу, в лес не ходи – наставлял он. – Там патрули прячутся. У них приказ убивать всех кто бежит из деревни. Иди нагло, по улице. Только капюшон на день, тебя в лицо многие знают.
– Погоди… – до меня вдруг доходит. – А ты?
– Гнеюшка одного не знал, когда меня оживлял, – сказал старик, заряжая второй арбалет. Первый уже лежал взведённый на столе рядом с дротиками. – Он думал, что меня бесконечно можно оживлять и убивать. Как игрушку. А это не так. Умирать я буду совсем... Но если ты в течение трёх суток разрушишь топор, я вернусь. – Рицимер усмехнулся себе в усы. – Точнее, меня вернут, лет на тридцать… Но даже если не успеешь – он махнул рукой. – Не беда. В кои веки я, наконец, смогу спокойно умереть. Ты даже не представляешь, ученик, какое это благо…
Несколько секунд, мы, молча, смотрим друг другу в глаза. Потом он хлопнул меня по плечу.
– Чего приуныл, сынок? Им ещё ударов тридцать – слушай дальше…
***
Из норы я выбрался грязный и злой. Мороз сменился нежданной оттепелью, и снег сочетался с дикой грязюкой. В ней я и лежу под кустарником. Изба в нескольких шагах. Одно радует, куст прикрывает меня надёжно. Если не шевелиться, то и не заметят.
Избиваемая дверь, наконец, не выдержала методичной рубки и развалилась. Толпа энергично ломанулась внутрь. Вскоре послышался истошный вой – первым двум счастливчикам достались по арбалетному болту. Ещё часть страждущих познакомилась с натянутой над порогом верёвкой, несколькими дротиками и лёгким и острым пехотным копьём коим Рицимер владел как своим телом.
Под грохот, треск и ужасные крики, я быстро добежал до ближайшего куста, и плавно вырулил на соседнюю избу, чтобы оттуда выйти на улицу. Теперь только сделать один рывок, и я окажусь посреди улицы. Надо лишь выбрать момент…
Позади всё затихло. Наступила тишина, нарушаемая лишь звуками шагов и шёпотом разговоров. Солдаты, коим не довелось принять участие в штурме, стояли рядом и беспокойно заглядывали в дверной проход. Оттуда вынесли несколько окровавленных тел. Рицимера, я узнал только по его чёрному плащу, который волочился по земле. Изуродовали его до неузнаваемости.
Ну что ж, к этому давно дело шло. Больше меня среди змей ничего не держит.
***
…На центральную кривую улочку я зашёл тихо, незаметно. Чтобы скрыть грязь, в которую выделался, накинул поверх доспеха белое сюрко со змеей. Лишних вопросов не боялся, никому до меня дела нет. Паспортный режим они тут пока не ввели, а просто так никто из патрулирующих бойцов не подойдёт – здесь не принято что-либо спрашивать.
Мой путь лежит к храму. По большой улице идти я не решился, обошёл кривыми тропами. Всё-таки чуйка работала изумительно, и я прекрасно ощущал, где ходят люди. Поймав кураж, даже прошёл за спиной у патрульного и тихо свернул за угол, убедившись, что он меня так и не заметил.
Приближение храма ощущалось всем телом. Мерзкое и поганое чувство, накрывало с головы до пят. Топор тоже нагрелся в руке, несмотря на холод и зиму. К двери храма не иду, там стоят анаконды. Это наводит на подозрение, о присутствии верховной жрицы. Новой, взамен уехавшей.
Стараясь не бряцать доспехом, забираюсь на крышу, заглядываю в щель. Храм состоит из четырёх комнат и без потолка, можно с крыши видеть, что внутри происходит. Главное не свалиться, засмотревшись.
Вижу нескольких жриц, совершающих какие-то пассы руками. Чуть поодаль, позвякивает большая цепь, к которой пристёгнута пара десятков лесомык, разного пола и возраста. Есть там и дети…
Забираться в здание в этом месте, невыгодно, я не вижу толком, сколько там жриц и есть ли кто ещё. Сваливаться им на головы, мягко говоря, неразумно. К тому же жрицы отличные метатели дротиков – подырявят, что твой дуршлаг.
Придётся идти по наглому.
Спускаюсь вниз, обхожу храм и уверенной походкой приближаюсь к нежити. Останавливаюсь, смотрю на них в упор, со скучающим интересом. Потом заявляю
– Домина Мара. Где?
Один из них открыл дверь и показал пальцем внутрь. Кивнув, захожу и закрываю дверь.
В прихожке сидят двое, простые бойцы в своих неизменных зелёных сюрко. Играют в какую-то настольную игру. За перегородкой, отделяющей прихожку от основной комнаты, слышится странный шум и крики, а потом истошный захлёбывающийся крик, переходящий в звериный вопль. Его поддерживает многоголосый крик ужаса, в основном женский и детский. По телу пробегает холодная дрожь, плавно переходящая в ярость.
Солдаты лишь слегка улыбнулись, и продолжили игру, не обращая на меня никакого внимания. И напрасно. Первому я снёс бошку, так, что она покатилась ко второму. Тот шарахнулся назад, споткнулся и попытался заорать, но ударом ноги я припечатал его к полу…
Аккуратно сложил тела в уголку, поставил там стол. Если кто войдёт, в глаза не бросится. Можно заходить внутрь. Туда где слышен крик и плач.
Место уже было знакомое и откровенно неприятное. Настоящий хлев, в котором только скотину держать. Людей в цепях куда больше, чем я увидел сверху – десятка четыре. Сидят на соломе, некоторые прямо на земляном полу. Выглядят измотано, многие в побоях. Но, похоже, им сейчас не до своих бед. Все неотрывно смотрят на стену. Там на крюке подвешено дёргающееся тело человека, со вспоротым животом. Юная леди, методично отрезает одну часть за другой, после чего узкими, как спицы ритуальными ножами прикрепляет потроха к стене, образуя какой-то сложный рунический знак. Горло бедолаги уже подрезано и потому звериный вопль превратился в булькающий хрип.
По стене, где ножами выставлен «рисунок», время от времени проходит волна алого свечения, оттуда нехило так жарит, прямо припекает.
Рядом с ученицей, стоит Мара с рунным посохом. Обе как всегда забрызганы кровью, веселы и увлечены процессом. Мара внимательно наблюдает за ученицей, иногда тихо что-то поясняет. Та улыбается, прижимает руку к сердцу, и продолжает шинковать жертву. Люди вынужденные смотреть на всё это уже не плачут, а лишь мелко трясутся. Даже мужики, про женщин с детьми и говорить нечего.
Киру я увидел, сидящей в углу. Её не пристегнули в отличие от остальных. Она сидела неподвижно, в глазах полное отсутствие эмоций. Похоже, уже попрощалась с жизнью. Ну что ж, тогда будем начинать. Кидаться на жриц чего-то не хочется. Они, может быть, видят меня и только виду не подают. К тому же под ногами люди, откровенно мешающие двигаться. Попробую иначе.
Дверь я открыл тихо, а вот закрыл громко – хлопнув о стену так, что с крыши солома посыпалась. Жрицы нехотя повернулись, никакого страха не выказали. На лицах появилось крайнее неудовольствие от моего визита. Стало быть Мара меня не узнала. Иначе реакция была бы совсем другой.
– О! – прервал я неловкую паузу и сиплым голосом добавил. – А где лошади?
На дурака я похож больше, чем на диверсанта. Потому что диверсанты похожие на диверсантов долго не живут. Жрицы от моего выступления малость прифигели, молча переглянулись. Они не подняли крик и не попытались меня грохнуть, а просто стояли и удивлённо смотрели, как я брожу по комнате, перешагивая через людей, в поисках ненаглядной кобылки. Ну, и плавно приближаюсь вообще-то. Было семь шагов, теперь четыре.
Наконец Мара гневно топнула ногой, призывая обратить на неё внимание. Поворачиваю голову.
– Ты наказ-с-сан! – злобно прошипела Мара. – С-с-ступай к нас-с-тоятелю, пус-с-сть он выберет кару!
Тю… Злые вы, потеряю я от вас…
– Дык… это… – бормочу, почесав затылок, – а лошадь где?
Вот теперь я их точно достал. Ученица Мары снова переглянувшись с наставницей, отложила свой окровавленный инструмент, вытерла нежные ручки тряпицей и с самой милой улыбкой взяла тяжеленный посох. Плавно подошла ко мне.
– Босссяк! – выдохнула юная потрошительница, и махнула своей палочкой. Меня буквально приподняло и со всего маху швырнуло об пол.
Ну и нихрена себе!
Стена позади жрицы заалела пламенным узором. Глаза юной девушки, отразили этот свет, сверкнув зелёными как у кошки зрачками.
– Непоссслушшшный! – прошипела она, поднятый посох, окованный железом, определённо намеревался обрушиться на буйную головушку, сделав там пару лишних «впуклостей».
Дальше всё пошло само. Тело легко уклонилось от удара, прыгнувший в руку топор одним махом снёс лысую кукольную головку. Фонтанирующее кровью тело, шарахнулось назад, ещё пару раз махнуло своей зубочисткой, потом подкосилось, рухнуло, дёргаясь уже на земле.
Ну вот, блин! Рефлекс сработал…
Мара откровенно потерялась, когда её боевая помощница разделилась на две неравных части. Привыкла связанных резать. Перескакиваю через тела людей и кидаюсь на неё.
И тут она что-то истерично прошипела и, выпростав вперёд руку. От стены пахнуло жаром, мой топор раскалился докрасна, прожигая перчатку. Вскрикнув от боли, я его отбросил в сторону.
– НЕЛЬС-С-Я! – прошипела она, пригрозив пальчиком. Тонкие губы растянулись в улыбке. Из рунного посоха вышли несколько лезвий.
– МОЖНО! – Уклоняюсь от удара, сближаюсь вплотную. Захват, хруст сломанных позвонков и безвольное тело падает у ног.
Всё! Была жрица, и нет жрицы. Какая трагедия для культа! Всем храмом, небось, рыдать будут.
Хотя, скорее всего, прикопают под кустиком, чтобы не воняла и выберут новую.
А вот Гнею привет. От Рицимера…
***
С ужасом понимаю, что свой козырной топор я больше использовать не могу. Что-то Мара успела с ним сотворить напоследок. Он превращается в раскалённый кусок железа, едва я касаюсь его. По рукояти пробегают волны разного свечения, какая-то вибрация. На стене, среди рунного знака проявляется нечто с одним глазом и перекошенной пастью. Люди снова начинают кричать и визжать. Меня же словно невидимой ладонью придавило к полу.
– Сними ножи! – кричит Кира, едва перекрикивая общий вой. – Она схватила табуретку и запулила в стену, сбивая выстроенную жрицей конструкцию из ножей и кусков окровавленной плоти.
Удар возымел действие. Тварюга взвыла, ладонь, давящая на меня, пропала. Вскакиваю на ноги, сшибаю все воткнутые клинки. Картинка на стене разом пропадает, у меня перед глазами лишь уложенные брёвна.
***
Лесомыки деловито собирают потроха несчастного, снимают тело с крюка и укладывают в солому. Пытавшимся зареветь бабам, шиканьем затыкают рот. Цыц! Они падают в солому и трясутся от плача и пережитого ужаса. Сочувствую, но помочь горю не могу. Я их вообще спасать не собирался, но видно придётся.
Обнимаю Киру, какое-то время сижу, поглаживаю её по голове.
– Где Наталина? – спрашиваю шёпотом.
– Она ушла на войну… с вами… – глотая слезы, говорит юная лекарка.
– Тише, – прижимаю палец к губам. – Остальным это знать не нужно.
Кира несколько раз кивнула, размазывая слёзы по щекам.
Что ж, Наталка свой выбор сделала. Даже и не знаю, чего во мне больше, злости за откровенную подставу, или восхищения перед её боевым духом.
– Она не вернулась?
Кира замотала головой.
– Это я… не вернулась. А что с ней, не знаю… Ой, тебе больно, да?
Но это сказано не мне. Она встала на ноги и подошла к пленники с распухшей кистью. И правильно, когда занят делом, не до печалей.
Пока Кира их перевязывает, трачу с полчаса времени, пытаясь понять, что представляют собой освобождённые мужики. Ни одного охотника среди них ни оказалось. Исключительно огородники, да торговцы – кормовая база для таких как Рутволт или Наталина. Это и хорошо, и плохо. Можно не бояться получить удар в спину, но и бойцы с них никакие. А ведь нас у входа «анаконды» караулят. Драться с ними, да ещё и без топора… мда…
Надо что-то придумать.
***
– Давай! – говорю шёпотом, укладываясь у стены. Кира ещё раз посмотрела на меня. Платье юной жрицы ей великовато, но надеюсь «анаконды» не являются спецами по женским платьям.
Ремешки на руках ужасно мешали, но это был единственный способ удержать два арбалета сразу, не используя кисть. Курка у этих моделей нет, и стрелять с одной руки, невозможно. Но ничего, всего, то на один залп…
Кира медленно подходит к выходу и собравшись с духом, распахивает дверь. Оттуда на неё смотрят две бронированные статуи. Девчонка на их фоне кажется миниатюрной куколкой.
– Простите… у… у нас жертва в… вырвалась, сидит в углу, а солдаты… б… боятся его…
«Анаконды» медленно переглянулись и замерли. Я уж решил, что сейчас придётся идти в лобовую атаку, Киру выручать. Вообще её использовать – верх тупости с моей стороны. Ради неё вся операция и затевалась. Но никого из лесомык и лесомычек на это дело я сподвигнуть так и не смог. Не охотники они, явно. Готовы в ногах валяться, чтобы их спасли, но сделать что-то самим… это уже сложнее. Из сорока, нашёл только троих, готовых помочь.
Наконец латники-нелюди приняли какое-то решение, и пошли внутрь.
– Я п… покажу… – пролепетала Кира и засеменила перед ними, шурша серебристой мешком сидящей накидкой. Многовато она болтает, заподозрить могут.
В комнате шла активная возня. Сидящий в углу «варвар» активно, хотя и неумело, отмахивался от двух «солдат» скакавших вокруг него, словно кони в брачный период. Остальные лесомыки сидели, держать руками за цепи, типа прикованные, и с ужасом смотрели на появившихся в дверном проёме бронированных монстров.
***
Несколько бесшумных шагов, холодный земляной пол не скрипит под ногами гнущимися досками. Взведённые арбалеты висят на руках с помощью ремней. Каждая кисть отчётливо ощущает «орех» – спусковой механизм арбалета. Подбираюсь настолько близко, что могу видеть детали их доспехов. Присаживаюсь на колено, поднимаю арбалеты. Взгляд прикован к затылкам, там, где узенький промежуток между шлемом и панцирем.
Спуск! Дзынь! Сила удара швыряет «анаконд»т вперёд. Под ногами натянута верёвка и грохот падающих тел, казалось, слышен по всей деревне.
Трое «дерущихся» разом бросили свою «битву» и кинулись к поверженным врагам, дубася их трофейными копьями, дротиками, стульями и просто ногами.
Отрезать ремни и освободиться от арбалетов, я смог лишь через полминуты. В этот момент стало ясно, что из двух врагов погиб лишь один. Второй, очнулся и начал подниматься. Град ударов, нанесенных невпопад лесомыками, никакого ущерба ему не причиняли. Однако рыцаря шатало, и он долго не мог найти свой меч. Наконец мужики, отчаявшись сделать ему хоть что-то плохое - повалились на скопом него, пытаясь выкрутить руки.
С яростным шипением, рыцарь-«анаконда» поднялся на колено, отшвырнул одной рукой «варвара» и второй обоих «солдат». Схватился за меч и встал на ноги.
– Н-на!
Вбиваю ему дротик через смотровую щель прямо в лицо. Выронив меч и брякнув напоследок доспехом, враг свалился на своего мёртвого товарища. Готовы, супчики!
***
– Значит так, братцы – говорю, восстанавливая дыхание. – Сейчас все, кроме вас двоих, берутся за цепь, будто вы к ней прикованы и молча, топают по улице. Вы двое продолжаете притворяться солдатами. Двигаетесь спокойно, ничего лишнего не делаете. Мы просто идём. Никто вас не тронет. Главное НИЧЕГО ЛИШНЕГО НЕ ДЕЛАТЬ!!!
– А куда мы идём? – спросил «варвар», местный купец, уже пообещавший отвести меня к вождю Рутволту, для приватной беседы.
– Сначала в храм. Но туда мы конечно не дойдём. Там, неподалёку овраг. Спустимся и пробежимся до развалин. Ночью вернёмся в лес. Вопросы? Нет? Вот и хорошо. Тогда пошли.
-
Закат. Снова тёплый океан плещется у ног, окатывая ступни солёной прохладой. Опять над океаном висит багровый шар солнца, бесконечно медленно уходя за горизонт. Знакомый уютный мир…
– Здравствуй, богатырь!
Лера в лёгком платьице, неизменная скупая улыбка – уголки губ едва приподняты.
– Здравствуй, Лера!
Мы обнялись, слившись в долгом поцелуе. Давно я её не видел, пару месяцев. И «в реале» почти никогда не звонит, зараза такая! Ну, да ладно, ничто не вечно под Луной, когда-нибудь эта моя «командировка» закончится, и я смогу увидеть её хоть в одном из миров.
– Можешь меня поздравить, – прошептала она мне на ухо, – я теперь член Совета.
– П… поздравляю, – говорю почти искренне =/. – Ты этого давно добивалась, заплатила высокую цену…
Для полной искренности недотягиваю, слишком хорошо знаю, что за гадюшник этот Совет. И вот теперь там Лера. Тут не поздравлять, сочувствовать впору! Я всё же надеялся, что она всё это бросит и уйдёт в сторону, как я. Ну, что ж делать. У всех свои приоритеты.
– Цена была куда выше, чем ты можешь себе представить, – она мягко освободилась от объятий, взяла меня за руку, и мы пошли вдоль океана. – Но оно того стоит. Поверь!
– Попытаюсь… И какие теперь планы?
Лера пожала плечами.
– Да всё те же. Война, реформы… Планируем расширение штатов в нашем аналитическом центре. Нам уже не хватает денег.
– Их всегда не хватает, – улыбаюсь.
– Нуржан тебе платит? – неожиданно спросила Лера.
– Конечно. Иначе пришлось бы уходить отсюда. Работу искать.
– Много?
– Столько же, сколько я получал у вас.
Она фыркнула и тихо засмеялась, покосившись на меня.
– Чего?
– Ничего, всё хорошо. У Нуржана. У нас ты был десятником, и получал как десятник. У Нуржана ты элитный боец, а получаешь как десятник.
– Я собирался обсудить это, когда выберусь отсюда, – цежу сквозь зубы. – Пока с моей стороны пальцы гнуть – только позориться.
– Можешь и не гнуть. Теперь я могу платить тебе, – Лера снова улыбнулась. – И готова увеличить оплату в пять раз.
На фоне заката и океана её лицо, слегка украшенное веснушками, смотрелось, как на портрете. Залюбоваться можно. Благо тут визуальный ряд слегка мультяшный. Впрочем, напряжение, проступающее через это благолепие, я тоже уловил. Лера сейчас напоминала снайпера перед выстрелом.
– Спасибо, конечно, – подбираю слова, чтобы не обидеть. – Но я не хочу менять коней на переправе. Неэтично.
– А воевать со мной этично?
Ну вот, пошли наезды…
– Постараюсь не действовать против тебя… по возможности…
Чёрт! Почему я оправдываюсь? Это же не я делаю карьеру среди отбитых на всю бошку отморозков.
– Дело не в тебе, Лера, а в твоих товарищах. У меня на них аллергия. В острой форме.
– У «теней» друг к другу куча претензий, – пожала плечами Лера. – Там где деньги и власть, там всегда будет свара. Но это никому не мешает работать. После прежнего раскола выводы сделаны и ошибок никто не повторит. Мы даже звали мятежников назад – отказались. Но у них хотя бы стимул есть – власть делить не желают. А вот ты… похоже ты слишком разборчив.
– Может быть. Но пока я служу Хартланду.
– Ты служишь Нуржану, – поправила она меня, с лёгкой насмешкой в голосе. – Называй вещи своими именами.
– Мы с тобой называем вещи разными именами, – настроение начало портиться. – Давай закончим эту тему?
– Не получается закончить, – тихо сказала Лера после долгой паузы. – Здесь наши интересы пересекаются, Тим.
– М?
– Ты всё-таки нашёл «исцеление земель»! Верно?
Теперь пришла моя очередь напрягаться. Ошмётки романтического настроя снесло как пыль порывом ветра. Внутри грозно зарычал зверь, вздыбив шерсть и оскалив зубы. Разве я говорил ей про поиски «книги»?
– Меня беспокоит, – задумчиво продолжала Лера, – сможешь ли ты удержать её в повиновении? Жрицы очень опасны! Очень!
– Я знаю, что такое жрицы, Лера… год рядом прожил. Спасибо за беспокойство!
Лера глубоко вздохнула.
– К сожалению, дело не только в тебе, Тим. Эта… хм… «книга», ходячее бактериологическое оружие, понимаешь? Нуржан, а точнее его босс Алхимик, давно пытаются овладеть им. Ни к чему хорошему это не приведёт. Оставь жрицу на своём месте. Я компенсирую любые убытки, только не тащи это чудовище в Пендор, – она коснулась моего плеча. – Прошу тебя!
– По лесам Ларии бушует эпидемия Мора... – подбираю доводы, чувствую, что из-под меня вышибают опору. – Алхимик просто ищет способ борьбы с ним…
– И ты веришь в эту чушь! – воскликнула она. – Да все эти леса лишь большая лаборатория для их грязных опытов! Реконы мешали им развлекаться на севере Д`Шар, где они создали свой первый «хартланд», вот они и сбежали сюда.
– Вовсе нет, – возражаю, – реконы сами им помогли перебраться сюда. Они бы ни за что не смогли обойтись без помощи.
– Ну, хорошо, – согласилась она, – выпихнули подальше от себя! Это повод служить Алхимику?
– Знаешь, как-то не вяжется, – присаживаюсь на песок. Надоело бродить всё время. Помирает во мне кочевник, прямо подыхает на глазах… – Реконы могут быть какими угодно сволочами, но их Д`Шар – торговая и открывая всем ветрам площадка. Крупные города – это порты, через которые проходит масса народу. Любая эпидемия обязательно придёт туда, где бы она ни началась… Я думаю всё наоборот, Влад послал Алхимика в ларийские леса, чтобы защищать их.
Лера, молча, слушала меня, а улыбка на губах всё слабела.
– И зачем? – тихо, но отчётливо сказала она, – Зачем защищать лес? И от кого.
– Д`Шар до сих пор в основном производит лишь скот... А нуждаются они практически во всём. Особенно сейчас, когда полстраны в пепелище…
– Это ты про Ларию рассказываешь? – уточнила Лера.
– Спокойно! Как говорил знакомый стоматолог – я сейчас и до него доберусь. Кто-то умный отсёк Степь от ближайших соседей. Имперцы объявили блокаду. Равенстерн на грани войны с Д`Шар. С Фирдсвейном война полным ходом. В общем, зажата Степь намертво. Сарлеон правда есть, но ему много не продашь, и многого там не купишь. Грустная картина.
– Смотря кому, – сдержанно улыбнулась Лера. – Кое-кто в Штабе немало сил положил, чтобы написать этот портрет.
– Да, не спорю, план удачный. Но реконы, похоже, нашли способ, вырваться из торговой блокады. Лария! Один из самых мощных торговых путей. А может, самый мощный. Множество купцов с разных окраин: от Нолдора до Равенстерна. Проще говоря, леса Ларии – это мощный торговый хаб. И он сейчас критически важен для Д`Шар. В лесистой местности проще перегонять скот, если заранее подготовить пути-дорожки. По тамошним речкам можно быстро перевозить товары, болота мешает движению крупных войск для перехвата всего этого.
Лера смотрела на меня, не моргая и вообще не двигаясь. Такое ощущение, что её больше интересовали не слова, а нечто другое, что она старательно пыталась уловить.
– Так что дело не в словах Нуржана, – завершаю свою мысль. – У меня за этот год было много времени, чтобы обдумать происходящее своей головой. И знаешь, версия Нуржана о нападении «теней» на Ларию, куда логичнее, чем твоё вылепливание из Алхимика этакого «доктора ЗЛО».
– Весьма интересная версия, – сказала Лера таким же тоном, каким обычно посылают подальше со словами «нам очень важно ваше мнение, мы вам перезвоним». – Но я думаю, тебе не стоит заниматься стратегическим планированием, – добавила она. – Это явно не для тебя.
– Пусть так, – продолжаю, – Но вот что интересно. Мор не придёт в Равенстерн, там холодно. И не поразит Империю, которая за десятки лет борьбы с культом змеи наловчилась его лечить. Один орден Сияющего Креста, чего стоит.
Тут я повернулся и посмотрел ей в глаза.
– А кто у нас сейчас люто дружит с равенами и живёт в Империи, а?
Лера выдержала взгляд
– Говорю тебе, аналитика – это не твоё. Всё совсем не так!
– Может быть, – снова соглашаюсь, – Но есть и совсем простые вещи. На них и ума то большого не нужно. Моих прямых извилин вполне хватит.
– Ты о чём? – насторожилась Лера.
– Жрица-«целительница» не может создавать Мор, она умеет только его уничтожать, не заражаясь самой, – нервно посмеиваюсь. – Зачастую, она даже не знает, что она – жрица. Такой вот прикол. Не сможет Алхимик применить её как оружие.
Лера, молча, смотрела на меня, всё также не мигая.
– То есть я тебе вру?
И снова меня приглашают оправдываться. Не, не буду.
– А что, заблуждаешься? Ты реально не в курсе, как работает Мор?
– Должна? – спросила Лера, прищурившись. И мне это надоело.
– Хочешь, я легко докажу, что ты врёшь? – говорю в лоб без протокола.
– Попробуй.
– Я никогда не говорил тебе, что ищу книгу «исцеление земель». Откуда ты об этом знаешь?
– Во-первых, говорил. Во-вторых, есть и другие источники информации… – ответила она, а её лицо всё больше превращалось в маску.
– А в-третьих, не надо врать. Не верю я про твои другие источники!
– Ну и не верь, – покраснела она. – Что это меняет?
– К тому же я был в мёртвом городе, видел, к чему приводит Мор. Это такая жуть, что и не передать.
– Как будто в сожженных деревнях жути меньше… – Лера задрала подбородок и гордо посмотрела мне в глаза. – Ты что, священником стал?
– Нет, но жителям Хартланда избавиться от Мора помогу.
– Не получится, – Лера развела руками.
– Почему?
– Потому что поздно – на её губах мелькнула усмешка. – Мор тяжёлое, но всё-таки лекарство. От варварства. Он сломает это жуткое, помешанное на крови и войнах общество и создаст другое. Мор созидает, Тим!
Ну, вот так бы и сразу. Не умеет же врать, абсолютно.
– Видел! – киваю. – Мор уничтожил богатый город, создал деревни чокнутых фанатиков и логова лесных отморозков. Сплошное созидание.
– Я знаю эту историю, – тихо сказала Лера. – Изучила её, когда думала, как тебе помочь. Но это был сбой. Предательница остановила зачистку и выдала людям противоядие. Но она не была целительницей, и получилось плохо, большая часть людей всё равно погибла. Однако кто-то из-за неё выжил. Они ушли в лес, и начали нападать на прибывших служителей и их крестьян. Это они помешали быстрому возрождению города!
– Ах, какие негодяи! – фыркнул я.
– Нет, – она мотнула головой. – Они просто шлак.
– Охренеть не встать… – у меня на несколько секунд пропал дар речи. – Так люди для тебя шлак?
– Не цепляйся к словам! – Лера побелела от гнева. – Это были торгаши. Они набивали себя золотом, жрали в три горла, и следили, чтобы все вокруг них не дай бог не вылезли из нищеты. Вплоть до того, что нанимали головорезов, разрушать другие поселения, если те начинали успешно с ними конкурировать. Хотелось им быть розой среди дерьма. Так что да, Тим, это был шлак.
– Но если вы истребите «шлак», где людей брать будете для своего прекрасного нового общества?
– Среди них же, – улыбнулась она. – Полная смертность достигается лишь в особо важных зонах, там, где много шлака. В остальных землях, население гибнет от трети до половины состава – при правильном подборе дозы. Этого вполне хватит, чтобы сломать нынешнюю систему, а потом перепрограммировать и запустить заново. Численность популяции быстро восстановится.
– Людей совсем не жаль? Детей?
– Жаль, – она посмотрела мне в глаза. – Не поверишь, но жаль. Однако даже по самым мрачным расчётам, их погибнет меньше, чем за предыдущие пятнадцать лет. Войны, голод и разбойники справляются не хуже Мора, но при этом они ничего не меняют в этом отсталом обществе. А Мор – изменит!
– Всё подсчитали! – выдохнул я.
– Жизнь – это математика, а не любовный роман, – Лера снова улыбнулась, одними уголками губ. – Надо изучать историю, Тим. Пандемия «чёрной чумы» не только покрыла планету трупами, но и укрепила тогдашнюю систему. Людей стало меньше и феодалам пришлось ценить своих крестьян, ибо их стало не хватать. К тому же идиотская сословность, застывшая в мозгах, изрядно «поплыла». Любой чумазый крестьянин увидел, что его господин такая же голая обезьяна, как и он сам. Чума изменила мир!
– Мир изменил рост производства! – горячо возразил я. – Это он породил города и «битву шпор». Рост производства привёл наёмного пикинёра в латах, способного останавливать рыцарскую конницу. Массовость победила элитное воинское искусство, выбив у знатных господ их главную опору. А вы просто законсервируете феодализм со всеми его пороками на века и всё!
Лера поморщилась.
– «Битва шпор» и ей подобные ничего всерьёз не изменили. Умные феодалы быстро стали политиками и олигархами. Наш с тобой «свободный» мир до сих пор управляется военно-финансовыми кланами. Они ничем не отличаются от феодальных обществ. Разве что, опаснее, так как оружие куда более мощное. Это к слову о необходимости прогресса, о котором ты так печёшься.
– А надо жить в грязи и кланяться царькам? – вспылил я.
– Я этого не говорила. Но если всё здесь пойдёт как у нас, то и власть рано или поздно захватит вооружённая толпа. А точнее те, кто умеет ею манипулировать. Мы это уже проходили у нас, на Земле. И здесь этого не будет! Мы прекратим войны, силы людей направим на обустройство жизни. Прогресс ограничим в разумных пределах. Пусть большая часть населения и дальше ковыряется в своих грядках, оно так спокойней. Вместо телевизора сельский батюшка, вместо книги – молитва. Мы улучшим им жизнь в области гигиены, чтобы дохли поменьше. А ещё дороги сделаем – транспорт важная штука.
Маска слетела с её лица. Лера разволновалась, как будто она уже вся была там.
– Получится хорошая и безопасная среда для работы. В ней мы поставим сеть высокотехнологичных зон, где будут работать наши сотрудники. Там конечно никакого средневековья не будет, но местные этого не узнают. Со временем мы покинем нашу унылую планетку, и окончательно поселимся тут!
– Фигасе планы… – присвистнул я.
– Это не планы, – Лера засмеялась, глядя на мою ошарашенную физию, – это уже началось, Тим. Мы построим целый мир. СВОЙ! Присоединяйся!
– А реконов вытравите, – выдохнул я, пропустив предложение мимо ушей.
Лера скупо улыбнулась.
– Попутно. Мы идём в Ларию, не для того, чтобы напакостить реконам. Просто болотистые и тёплые леса – идеальный рассадник для Мора. Он там размножается особенно хорошо. И – да, там перекрёсток торговых путей. Оттуда Мор пойдёт по всему Пендору, но нашим союзникам действительно не повредит. Все эти метания реконов, Тим, их бесконечные «хартланды» – не более чем гарнир к основному блюду. Не стоит на них рассчитывать, это уже покойники. Все до одного! Присоединяйся к нам! Ты получишь целый мир… ну и меня в придачу.
Лера снова улыбнулась. Но уже не той, нежной и скупой улыбкой, как обычно, а иначе – с торжеством победителя. С выражением, которое я никогда не видел и не хотел бы видеть. Ну что ж. Добро пожаловать в реальный мир. Всегда догадывался, что в этом нежном теле сидит Терминатор. Впрочем, Лера это никогда особо и не скрывала. Это я всё надеялся, что красавица просто фантазирует.
– Тим? – окликнула она меня. – Я же задала тебе вопрос.
– Я. ЭТОГО. ДЕЛАТЬ. НЕ БУДУ!!! – кричу ей в лицо, ощущая полную пустоту в звенящей голове.
– Да бога ради! – она резко перестала улыбаться. – Как члену Совета мне абсолютно всё равно, на чьей ты стороне! Просто… вот… как Лере… – она вздохнула – мне очень хотелось бы, чтобы ты был рядом.
– Да? И зачем всесокрушающей машине такой винтик как я?
Лера сжала руки в кулаки, в глазах снова сверкнул гнев.
– Причём тут машина?! Ты МНЕ нужен, а не машине… Очень не хватает надёжного друга! Понимаешь? Все какие-то… предатели! Только и следи, чтобы в спину нож не воткнули…
И она сделала движение, чтобы я взял её руку.
– Понимаю, – беру руку, провожу пальцами по нежной коже. – Но если ты ведёшь себя как змея, то вокруг и будут одни гадюки.
Она вздрогнула и выдернула руку.
– Хамить было необязательно – Интонация голоса стала нейтрально-деловой. – Что ж, Тим. Нет, значит, нет. Сдохнуть – это тоже выбор.
Она сделала несколько шагов в сторону, махнула рукой и начала медленно растворяться в воздухе.
– Но я всё-таки должна тебе за своё освобождение, – словно спохватившись, сказала она, продолжая становиться всё прозрачнее. – И поэтому расплачусь дельным советом. Потребуй от Нуржана аванс за свою «целительницу», чем больше вытрясешь, тем лучше. Когда деньги придут на счёт – выкинь свои очки и больше не играй в эти игры. Это самый лучший вариант для такого как ты.
– Я не просил такой оплаты…
– …однако ты её уже получил. И на этом мы квиты. Прощай!
Она растворилась в воздухе, словно её тут никогда и не было. Лишь облака на небе, на несколько секунд, сложились в знакомое лицо. Шелест ветра и волн превратился в шёпот.
– Зря ты так…
***
Целый час я, молча, бродил вдоль пляжа. Надо бы возвращаться туда, где моё озябшее тело, спит в убежище, вырытом в руинах. Мы с беженцами прячемся, ожидая темноты, и отдыхаем перед стремительным броском в лес… Но я никак не могу себя заставить принять, что эта часть истории завершилась. Всё хожу, пережёвываю, обдумываю. Может, стоило быть мягче, или принять её предложение? Хотя совесть говорит иное. От мыслей голова кругом.
Через пару часов такого блуждания уже ни о чём не думается, и ничего не хочется. Я просто иду по бесконечному пляжу, иногда ныряя в воду, затем выбираюсь на берег и снова двигаюсь в никуда. Мыслей больше нет.
– Тим!
Резко оборачиваюсь. Передо мной Тит. В полном облачении воина культа – ремни застёгнуты, оружие вычищено. Как на парад собрался.
На фоне заката, океана и пляжа, он смотрелся весьма экзотично…
– Ты тоже умеешь ходить по снам? – искренне удивился я.
– Рицимер научил… – неохотно ответил Тит, – он думал, что я соглашусь ему служить и учил понемногу. Говорил, у меня к этому талант.
– УчиЛ? Почему бросил?
– Я отказался присягать ему, и он меня учить перестал... – Тит помялся, на его обычно бесстрастном лице отобразилось смущение – у меня к тебе просьба… я не знаю, станешь ли ты…
– Короче, Склифосовский! – теряю терпение. И так хреново, а тут ещё и этот мямля. – Говори, чего хочешь, и я тебе отвечу: да или нет.
– Ты сбежал от Гнея… – выдохнул он.
– Ну?
– Я тоже… – признался Тит. – Он предал нас всех ради своих планов. Знаешь, что он с Тиберием сделал? – голос Тита стал тише. – У того на теле что-то чёрное растёт на месте сердца, по коже чёрные линии как корни дерева плетутся, а этот дурак ходит и радуется, что скоро станет «анакондой».
Тит прикусил губу и некоторое время молчал.
– Но ведь «анаконд» готовят с детства! – наконец сказал он. – Это совсем другие люди, чем мы. Их отбирают поштучно из сотен кандидатов и учат десятилетия. А у Гнея – две недели и готово существо с той же силой, что и «анаконда», но подчинённое Гнею и только ему.
– Меня он тоже хотел в эту гадость превратить, – ухмыляюсь. – Но я с ним распрощался раньше.
– А я чуть позже, чем надо было, – с досадой сказал Тит. – Тиберия не уберёг. Теперь собрал ребят кто понадёжнее, объяснил, чем дело пахнет, и скоро будем уходить. На смену заступим, как раз до утра никто не хватится.
– Как там в деревне?
– Плохо! Верховная жрица приказала наловить побольше лесомык, а если их не хватит, то наших крестьян! Они хотят провести крупное жертвоприношение, чтобы вызвать какого-то демона. Они поклоняются не Ази, а это уже прямая измена!
– За жрицу можешь не беспокоиться, – утешаю Тита, – я её шею в узел завязал!
– Знаю, – кивнул Тит, – но Гней себе уже другую нашёл. Как только домина Стелла нас покинула, все жрицы – его куклы.
– Что ж, можно было предположить, что этот урод подомнёт под себя всех… Хочешь пойти с нами на Север?
– Нет! – Тит решительно мотнул головой. – Я давал присягу и от неё не откажусь!
– Похвально, – киваю. – В наши времена «люди слова» – это большая редкость. Но тогда чем я тебе помогу?
– Карты! – выдохнул Тит, сильно смущаясь. – Гней давал тебе карты… Мы хотим пойти на Юг. Там есть большая крепость, в гарнизоне нам найдётся место. Заодно расскажем про этого предателя.
– Насколько я помню, – говорю, – с уходом старшей жрицы у всех есть право пойти за ней. Скажи, что вы не успели уйти с ней из-за войны, и заблудились когда пытались догнать. Это прокатит. Но не кати бочку на Гнея, он всё равно вывернется, а тебе такой враг не по зубам.
Тит, молча, выслушал, кивнул.
– На месте видно будет. Пока у нас проблема с дорогой. Мы её не знаем. С картами было бы проще.
– Ну-у, – улыбаюсь, – Гней давал мне только карты мест вокруг села…
На лице Тита мелькнуло удивление.
– И ты не выкрал остальные?
– Конечно, выкрал! – почти обиделся я. – В моей избе они под коньком подвешены. Забирай!
Тит облегчённо вздохнул. К лицу даже прилила кровь, после пережитого напряжения.
– Спасибо! Помнишь наш бывший лагерь? Ты наверняка прячешься где-то неподалёку. Там три полуразобраных барака, я в каждый засунул мешок с едой. Если нужен – возьми. И… прощай.
– Удачи, Тит!
– Тебе тоже, – он кивнул и растворился в воздухе.
Ну, а я ещё побродил несколько часов на фоне заката. Искупался напоследок и только потом покинул этот опустевший мир навсегда.
-
Синее озеро
– Мы пришли, господин.
Скандер – спасённый мной купец – кивнул в сторону крепкого строения, из сплетённых деревьев. – Сюда.
Я тихо присвистнул от удивления. Их тут таких десятка три. Расположены полукругом, упирающимся в большое болото. И жилой комплекс, и крепость одновременно. Это явно не для простых работяг жилплощадь.
– Тут живут охотники?
Скандер молча, кивает.
– Нам запрещено проходить дальше этой линии, иди сам.
– Спасибо, что проводил.
– Не благодари, – усмехнулся он – Долг платежом красен.
И развернувшись, вышел за массивные двустворчатые ворота.
Поправляю плащ Скандера, мне он маловат. Но купец прав – лучше носить одежду, которую носят тут.
Относительно небольшой дворик полупуст, время от времени ходят люди, в основном женщины с плетёными корзинами, иногда дети. Мужиков видно нечасто, они все с оружием, работой ручки не пачкают. Вокруг ни смеха, ни плача не слышно. Тихо говорят, тихо ходят, тихо живут – настоящие дети леса.
***
В дом вождя я вломился невежливо, даже не пытаясь спросить разрешения на вход. Терять особо нечего, жизнь на волоске, так что буду борзеть. Дерзко окинул взглядом сидящих, лишь после этого позволит себе полкивка в виде приветствия.
Мне в ответ никто не кивнул, даже не спросили за каким арбузом припёрся. Все сидели неподвижно и внимательно следили за каждым движением. Надо сказать, что такая встреча напрягает куда сильнее, чем ругань и размахивание оружием. Не знаешь ведь, что дальше будет.
Комната достаточно просторная, вместо двери плотная шкура. Отопление «по-чёрному», посреди комнаты горит огонь в глиняном подобии камина, даже с небольшой трубой, до потолка впрочем, не доходящей. Дым вроде вытягивало, но иногда порывом ветра задувало назад и тогда всё тут закрывалось едкой и вонючей пеленой. Стены и грубая мебель потемнели от налёта сажи. В общем и целом на уют здесь не заморачиваются, обстановка в стиле «хай так!».
Бегло окидываю взглядом людей. Напротив меня на низком топчане лежит знакомый дядя, по имени Рутволт. У него подбита нога, отчего он явно страдает. Лицо бледное как мел. Но заметно это лишь интуитивно, ни малейшего проявления слабости.
– Приветствую вождя! – говорю, усаживаясь у костра. – И вам всем привет от Рицимера.
Страшновато это, садиться рядом с людьми, которых недавно убивал. И которые никак не реагируют на твои движения и слова, а лишь сидят и наблюдают. Среди сидящих узнаю парня со шрамом, которого видел во сне. Он на меня практически не смотрит, предпочитая рассматривать огонь. Но это, конечно, видимость. Просто хозяином этого двора является вождь, он и будет решать, что со мной делать. Неподалёку от парня, вижу знакомую девушку с огнём в глазах куда более жарким, чем это пламя, что уютно потрескивает у моих ног. Неожиданно понимаю, насколько я замёрз. Ночной марш плохо сказался на самочувствии.
– Привет, хитрая лиса. Как поохотились, а?
Наталина отвела взгляд и тоже стала любоваться пламенем. Отблески огня делали её лицо немного медным, как впрочем, и у остальных. Снаружи усилился ветер, слышалось завывание вьюги. Через воздуховод сюда проникали редкие снежинки, закручиваясь в диковинном хороводе.
– Вы, верно, ждёте, когда ваши раны затянутся – продолжаю, деловито подкладывать дровишек в пламя. – Хотите ещё раз счастья попытать? А зря. Весной ваш лес вытравят Мором.
– Ты хорошо постарался, змей – съязвила Наталина, первой нарушив гробовое молчание.
– Это я ещё и не старался, – усмехаюсь в ответ. – А ведь я просил вас, умолял даже послушать меня, не драконить змей раньше времени. Вы же решили попользоваться моей доверчивость, чтобы устроить змеям ловушку, а теперь ноете, что вас обдурили.
– Я не ною! – В глазах Наталины блеснул недобрый огонёк.
– Хорошо, не ноете, – сдаю назад, – Злитесь и обвиняете в своей глупости меня. А жить вам два месяца осталось. Даже шанса погибнуть в бою вам не оставят. Вытравят как блох.
– Думаешь, мы этого боимся? – тихо сказал Рутволт.
– К сожалению, вы ничего не боитесь – делаю лёгкий реверанс. – И поэтому с вами трудно договариваться. Есть великие боги, которые хотели использовать вас для создания Северной Державы. Вы же предпочитаете дохнуть здесь.
– Это наша земля! – выдохнула Наталина.
– На севере тоже ваша земля! – отвечаю громче на полтона, и вру прямо на ходу – Ваши предки оттуда пришли! Но чтобы взять своё, нужна сила, а у вас её куда меньше, чем вы думали. Здесь вы никогда не наберёте силу, змеи уничтожат вас. Неужели Рицимер не приходил к вам во сне?
Кстати да, а вдруг не приходил? Может, это всё моя больная фантазия?
– Раньше у них не получалось нас вытравить – подал голос молодой со шрамом.
– Раньше они у истока вашей реки не стояли, – отвечаю, стараясь не глядеть в глаза. Вдруг у них это вызов? – Течение реки и подземных вод сносило Мор назад и защищало вас. Теперь же им это не мешает. Вас спасает только зимний холод. Жрицы змей ждут весны. И тогда уже никто ничего сделать не сможет…
Опять-таки вру. Вряд ли Гней станет устраивать эпидемию возле места, где хочет возродить древний торговый город. Но лесомыки в делах большой экономики не смыслят ничего. К тому же отказ от вытравливания не равен отказу от истребления. Разрушив обе крепости, змеи получили точку опоры в «воротах в лес». Теперь они могут вырубать в лесу крупные росчисти и ставить свои форпосты. И уже это делают. В каком-то смысле это меня спасло вчера. Солдат оцеплявших деревню было слишком мало, чтобы создать надёжную защиту.
– Мы будем атаковать их! Мы убьём всех жриц! – сказал Рутволт, ударив рукой в пол.
– Да они этого и ждут! – восклицаю я. – И готовятся уже сейчас. Вы видели тех упырей – «анаконд»? Вы вообще заметили, что против вас нелюди сражались?
– Заметили, – ответил молодой, и его глаза прищурились со смесью гнева и любопытства.
Широко и дружески ему улыбаюсь.
– В битве их было всего двенадцать...
– Гораздо больше! – вспылил кто-то.
– Я лично вёл их в бой! – резко обрываю их. Все затихли, глядя на меня волком. – Я не собираюсь вас утешать. Их было всего двенадцать, и они рвали вас в клочья. Скоро, очень скоро, их будет все двести. Чёрный маг вызывает новых воинов каждый день. Представьте себе, что будет к весне? Да они раздавят вас!
Некоторое время стояла гробовая тишина, разбавленная возней и разговорами снаружи.
Потом Рутволт тихо сказал
– Будь, как будет…
– Нет, так не пойдёт, – звонко сказала Наталина. – Нельзя быть рабами своей судьбы. Так нам завещали...
– Я знаю, что и как нам завещали! – вспылил Рутволт. – Но мы не знаем, так ли это. Мало ли, чего он наплёл.
– На ошибках учатся, вождь, – глухо сказал я. – Ты уже один раз обжёгся.
– Плевать!
– Против великих богов идёшь, вождь, – грозно говорю, переходя на рык. – Не простят вам этого…
– Вот сейчас прибью тебя, и проблем не будет
– Я завтра же появлюсь в селе заново, – кривлюсь в усмешке, хотя вообще-то хочется удрать. – А вот вам, уже конец. БЕССЛАВНЫЙ КОНЕЦ.
– Не шуми! – строго сказал какой-то старец с посохом. – Рутволт, может, выслушаем, чего он хочет?
– Хочу идти на Синее озеро, – тут же откликнулся я. – Валить злого духа и выпускать доброго.
– Со змеями связываться… – скривил губы вождь.
– Он не здешний змей, – тихо сказала Наталина. – Кира сказала, что он пришёл с других миров и с Аждахаком он не дружит.
– Да плевать мне с кем он дружит, – Рутволт и впрямь плюнул. – Он наш враг!
– Иногда надо слушать даже врагов, – говорю, вспоминая калифа Сагадата. Сволочной мужик, но мысли выдавал верные.
– Ты уже решил умирать? А как же мы? – дрожащим голосом сказала Наталина. – Ты же видел сон! Есть сила способная помочь. Почему ты не хочешь воспользоваться этой силой?
– Никто не знает цену этого, – возразил Рутволт. – Ты ведь помнишь, чего просил одноглазый? Мы потеряем свою волю, станем выполнять чужую…
– А то сейчас у вас воли много… – фыркнул я. – Давно лося забивали? Давно на кабана ходили? Крыс ловите! В мешке сидите! Вот и вся ваша воля!
Вот это их проняло. Все вскочили на ноги, схватившись за оружие. Сверхусилием остаюсь сидеть. Топора нет, без него я просто боец, пусть и хороший. Но одному против шестерых представителей элиты воинского сословия, да ещё и в тесной комнате… чудес не бывает.
Наступила напряжённая тишина, которая отняла у меня пару лет реальной моей жизни, поскольку я буквально вынуждал себя сидеть и не напрягаться. Особенно трудно это было из-за того, который со шрамом – он стал за мной, а я терпеть ненавижу, когда мне за спину заходят.
Лишь спустя несколько секунд я понял, почему все замерли. Половина собралась кинуться на меня, а вторая как раз наоборот. И тот, что за моей спиной, эту самую спину прикрывал от стражника, с улицы, решившего помочь вождю разделаться с нахальным гостем.
– Рутволт, – сказал старик с посохом. – Я вождь мирного времени.
– А я дочь вождя, – гордо сказала Наталина.
– Я сын воеводы! – сказал парень со шрамом.
– И мы – продолжил старец, – настаиваем, чтобы змей пошёл на Синее Озеро!
Наступила минутная пауза. Потом Рутволт присел, отложив оружие, остальные поступили также, вновь усаживаясь у костра.
– Да пусть идёт, – фыркнул вождь, укладываясь на свой лежак. – Только сам. Никто из моих людей туда не пойдёт.
– Тебе всё равно, что будет с твоим народом? – удивляюсь, но он больше не злится, даже улыбнулся.
– Я не сказал, что запрещаю туда идти. Я сказал, что они туда НЕ ПОЙДУТ. Никакая сила их не загонит. А сам я не смогу, даже если бы и хотел. С двумя стрелами в ноге сильно не побегаешь.
– Дай мне Наталину.
– Ты меня что, без последней дочери оставить хочешь?!
– А я пойду! – упрямо сказала Наталина. – И мои люди пойдут, куда я скажу.
– Все мои сыновья погибли, – сказал Рутволт, – если погибнешь и ты, я не смогу выдать тебя замуж, и мы останемся без наследника. А это очередная свара за власть. Её нам только не хватает сейчас.
– Ты только что сказал, что не запретишь идти на Озеро! – с поддёвкой сказала Наталка. – Где твоё слово, вождь?
– Ах, ты… – Рутволт аж поднялся, забыв про рану. Но встретив её взгляд, слова свои придержал. Несколько секунд они смотрели друг на друга.
– Лёд – тихо сказал Рутволт в сторону молодого воеводы. – Постарайся её оттуда живой вытащить.
– Я сделаю всё, что смогу, – сказал тот, молодой со шрамом. – Но не уверен за своих людей. Надо набрать добровольцев из разных семей.
– Так не делалось никогда! – возразил какой-то старик с посохом. – Все воюют в своих отрядах!
– Надо ж когда-нибудь начинать, – усмехнулся Лёд. – Иначе мы получим толпу беглецов посреди боя... С кем биться то будем, змей?
– Не знаю, – признаюсь. – Кто это видел, те не вернулись.
– Значит, мы будем первыми, – решительно сказала Наталина. – Отпусти, отец!
В глазах так и читалось, не отпустишь – уйду сама. Будет тебе позор на седую голову. Да-да, родная кровь она такая. Люди часто видят в детях своё отражение, и оно им не всегда по нраву.
– Ладно, иди, – тяжело выдохнул Рутволт, снова укладываясь на лежанку. – Удача обычно тебе сопутствует...
Усмехнувшись, он добавил.
– Буду надеяться, что твои ноги сильнее твоей головы.
***
Зимы здесь, похоже, никогда не бывает. Граница между лесом и этим дивным местечком чётко проявлялась разделом между белым снежным покровом и тёмным лиственным ковром.
Скорее всего, где-то работает термальный источник – здесь ощутимо теплее. И постоянно слышится шелест, но не листвы, скорее камышей.
Со мной был отряд в десять рыл, включая Наталину. Здоровые покрытые шрамами мужики, при этих звуках, откровенно робели. И угрюмо переглядывались. Это разнилось с взглядом Наталки, которая смотрела туда как через прицел.
Прямо перед нами раскрылся широкий заливной луг. Маленький кусочек лета посреди зимы. Относительно тёплая водица, зелёная трава, оставляли ощущение, что мы попали в другое время.
Травы почти по колено, воды по щиколотку. Дно неровное – много ямок и оврагов, куда можно ухнуть по колено. Не болото, конечно, но всё равно неприятно. Пришлось вырубить два длинных и удобных шеста. Себе и Наталке. Остальные пусть сами о себе заботятся. Лёд уже шёл с шестом, промеряя глубину.
– Значит так, – сообщаю лесомыкам. – Идёте за мной так, чтобы видеть. Сами старайтесь быть незаметными. Как только появится что-то угрожающее – стреляйте смело. Здесь ваших нет, есть только враги. Ваша жизнь и свобода сейчас зависят от меткого выстрела, ясно?
Коротко кивнули. Подозреваю, мои слова прошли мимо ушей. Им ясно только одно, надо скорее завершить эту бодягу и вернутся к бабам и жратве. Они ещё от недавнего боя не оклемались. Кабы не страх перед вождём, да воеводой, прибили бы они меня, да смылись.
– Иди уж, – говорит Наталина, показывая на слабую дымку, укрывающую загадочное озеро от нашего взгляда. Потом вдруг вскакивает на ноги. – Стой! Я с тобой пойду.
– Рискуешь… – говорю.
– Пойду с вами – подал голос Лёд. – Удержу Наталину от глупостей.
– Иди-иди! – улыбается она, показав белые ровные зубки. – Пока тебя там убивать будут, я может, ритуал завершить успею.
Лёд промолчал.
– Ты знаешь как? – удивился я.
– А вот ты мне сейчас и расскажешь…
– Да, кстати, – оживился воевода, – расскажи что знаешь.
– Да ни хрена я не знаю… кроме одного, надо найти место, где много кочек. Оно, говорят, по воде передвигается...
Вода с каждым шагом становится теплее, только раздражает лёгкий, но постоянно дующий ветер – холодный приток воздуха, из леса.
Мы идём в сторону озера. Точнее, в сторону сплошного белого тумана. Время от времени, внутри него слышны далёкие всплески. Видимо волна поднятая порывом ветра. Люди только по этим всплескам смогли понять, что там вода. Но дойти туда никто не смог. Даже здесь в воздухе ощущается запах тухлых яиц. Говорят, если пройти ещё дальше, запах усиливается до рези в носу. Только за счет постоянного притока холодного воздуха из леса, мы можем ходить, тут не задыхаясь.
Все попытки выяснить, почему это место назвали Синим, остались тщетны. Видимо называли когда-то очень давно, когда оно синим и было.
Вода насыщена чем-то нестерпимо горьким, поэтому думаю, ничего живого там нет. Лесомыки пробовали запустить сюда рыбу из других озёр, но она дохла в считанные часы. Такое вот бесконечно тихое место.
Какое-то время просто иду вперёд. Несколько силуэтов мрачно идут за мной. Их отсюда видно. А вот берег уже не виден. Рицимер говорил, что надо идти к озеру пока только это возможно. Вот и идём, постоянно оглядываясь и держа оружие наготове. Наталина, жмётся ко мне – это не её стихия, да и религиозные моменты играют не последнюю роль. Подозреваю, что остальным не лучше.
Замечаю, что уровень воды плавно растёт.. Да и ям становится больше. Ещё раз оборачиваюсь. Стоят неподвижно. Ждут.
– Пожалуй, достаточно, – говорю Наталине и Льду, замечаю облегчение во взглядах. Я бы ещё прогулялся, но боюсь, разбегутся мои суеверные попутчики. Особенно те, что тенями идут за нами.
Там впереди – что-то. Невидимое и практически неслышное. Каждый шаг в ту сторону для лесомык – пытка. Поэтому окончательно решаюсь прекратить движение, пока они не смылись.
Какое-то время брожу по залитому лугу, в поисках высокой и достаточно большой кочки, свободной от воды. Кочек, как и ямок, здесь много, приходится щупать дорогу шестом, чтобы никуда не ухнуть. И вот, наконец, мои усилия увенчались успехом.
Место выбрал удачное. Холмик высокий, сухого пространства где-то три на четыре шага. Три крупных дерева Змеем Горынычем растут из одного корня, если среди них можно спрятаться, прикрыв спину. Подойдёт.
Снимаю доспех и верхний поддоспешник, остаюсь в кафтане. Чуйка подсказывает, что доспех лучше не надевать. Здесь не будет массовой свалки, и десятков стрел со всех сторон. Подвижность и бесшумность в таких делах куда важнее прочности.
Беру короткий меч, топор лежит в мешке уже ни на что не годный. На спину вешаю щит. Из налуча достаю лук, терпеливо натягиваю, завязывая шнурки. Наталина сидит рядом и смотрит на мои приготовления. На холодном и совсем неласковом лице много любопытства. Кажется, я знаю, о чём она думает. Получится или нет? Впервые за всю жизнь им сказали, что можно изменить эту беспросветную жизнь, и она поверила.
Я спокоен. Хотя понимаю, что рискую сейчас как, может, никогда не рисковал. До сих пор ставил на кон лишь свою «личину», а теперь придётся поставить себя. Если старик не врёт, Гней может нанести сильный удар по психике своими заклятьями. От этой мысли, сразу хочется всё бросить и сбежать. Но сижу, готовлюсь. Не так уж всё плохо. Старик неплохо меня обучил, что показала лесная война. Позади лучшие стрелки из тех, кто пережил войну. Со мной двое бойцов. Я детально знаю, каждое требуемое действие. Что ещё надо для выполнения задачи?
А потом… А вот про потом лучше не думать. Ибо там, сплошная пустота. Я живу сейчас. И здесь.
– Никогда бы не подумала, что буду желать удачи змею, – криво улыбается Наталина. – Но это так, я желаю тебе удачи!
– А я и не змей, – говорю, поправляя доспех.
– Ты змей, – улыбается она. – Правда, не такой тупой как эти…
– Ну, змей так змей. – Встаю во весь рост, начинаю разминаться. – Спасибо за пожелание!
Лёд угрюмо, но с интересом смотрит на мои упражнения. Потом говорит
– Хороший лук! Отдай его Наталине. Она стреляет лучше всех в этом лесу. Толку больше будет.
– Хорошая мысль, – поддерживаю. – При условии, что она наденет доспех.
– Вот ещё! – фыркнула Наталка.
– Лук хочешь? Надевай! И вот ещё. Возьми мои арбалеты. Сейчас заряжу и оставлю.
Не, вообще арбалет в лесу нафиг не нужен, лук есть. Но после того как я срубил ими двух «анаконд», появилась некоторое подозрение, что ДРУГИМ оружием я бы с ними так легко не справился. Так что они у меня вроде противотанковых ружей.
– Мы не умеем из них стрелять, – сказала Наталка.
Я быстро показал им как надо заряжать.
– Вот тут «орех», нажимаешь, спускаешь тетиву – если не подырявит, то с ног точно скинет. Успеешь ещё разок выстрелить…
***
Расположившись на пятачке, где-то метра два радиусом, скидываю с себя вязанку сухих дров. Костёр здесь разжигать непросто, но Наталина с этим справляется легко. Вскоре мы сидим возле весело потрескивающего огонька.
– И что дальше? – спрашивает она.
– Посмотри туда, – показываю рукой. – Видишь два дерева?
– Ну…
Она с интересом осмотрела оружие, скривилась при виде змеи, вырезанной в дереве, но погладила лук рукой – приняла. Бехтерец осмотрела с подозрением.
– Он наверно тяжёлый?
– Не очень. Тем более, всё это ненадолго.
– Ну, помоги уж! – повернулась она ко Льду, и тот взялся зашнуровывать кожаные завязки. Мне такой чести предложено не было. Похоже, моя вера в её хорошее ко мне отношение оказалась полной иллюзией. Наталина не просто относилась ко мне неприязненно как к «змею», она – хуже того – была ко мне полностью равнодушна. И только необходимость «потравить собачек» вынудила её изображать из себя какое-то время ласковую девочку. Теперь же после войны она и вовсе меня возненавидела. И лишь острый ум, доставшийся явно не от папы, вынуждает её смиряться с моим присутствием, ибо я принёс им хоть какую-то альтернативу медленному и мучительному вымиранию. С Льдом ситуация совершенно та же. С другой стороны, это радует, что они умеют держать себя в руках. Большинство лесомык такими качествами не обладают.
С этими мыслями развожу костёр. Дрова притащили с собой. Много дров. Я учитывал не только ритуал, но и сушку одежды после операции. Мы же мокрые все. Часть дров оставили на краю леса, часть притащили сюда. Разгорелись они быстро и сразу. Стало жарко. Это хорошо, можно начинать.
Аккуратно достаю тёплый, вибрирующий топор из мешка и кладу прямо в центр пламени. В голове слышится резкий звук, похожий на стон. Стиснув зубы, закладываю его дровами сверху. Так надо…
Огонь разгорелся основательно. Пришлось сдвигаться подальше от жара. Постепенно дрова превратились в угли. Топор потерял свой зелёный цвет, но топорище не сгорело, а металл не раскалился докрасна. Произошло иное – он стал абсолютно чёрным, а потом резко побелел. Надписи стали золотыми и всё больше походили на ближневосточную писанину, которая вязью. Об этом и говорил Рицимер. Значит можно переходить ко второму этапу.
– Лёд, помогай!
С помощью палок, мы выталкиваем топор из костра и подцепив, швыряем его в воду.
Бульк! Ш-ш-ш-ш!
Оттуда вырвалась мощная струя пара. Куда более мощная, чем должна была быть от небольшой раскалённой железяки.
По земле прошёл мощный ударный импульс. Я едва не слетел в воду.
Со всех сторон послышалось странное хоровое пение – неизвестный хор мычал, не открывая рта. Землю то и дело потряхивало. Над головой вспыхивали молнии и слышались протяжные раскаты грома.
Наталина спешно застёгивала последние ремешки на «кобрином» доспехе и беспокойно оглядывалась.
– ВОЛЕЮ ХОЗЯИНА СЕГО ОРУЖИЯ, – говорить стараюсь громко и чётко, чувствуя, как ветер толкает в спину – ОБЪЯВЛЯЮ ЗАТОЧЁННОГО В НЁМ УЗНИКА СВОБОДНЫМ. ОТНЫНЕ И НАВСЕГДА!
Подрагивающая земля грозит сбить с ног, а после слова «навсегда» новая волна проходит по земле, кругом слышится плеск потревоженной воды.
Стою, с мечом наготове, осматриваюсь. Рядом Лёд со своей кованой дубиной. Там где брошен топор, всё бурлит и кипит, время от времени вырываются струи пара.
Со стороны озера, из тумана формируется огромное уродливое создание. Три головы, мощное тело ящера, горящие алым глаза. Такое впечатление, что он куда больше, чем, кажется, но находится очень далеко отсюда. По крайней мере, ничего кроме мутного силуэта не видно. Внутри меня слышится противный шелест.
– Я ус-с-слыш-ш-шал!
– Лесные духи! – прошептала Наталина. – Это же сам Аждахак!
– Он же вроде говорить не может, – с интересом разглядываю восточного Змея Горыныча. Хотя правильнее его назвать Змей Отравыч, или Гад Заразыч…
– Значит, может, – пожал плечами Лёд. – Лесомыки всё воспринимают философски. Есть, да и есть.
Рывком оборачиваюсь – где наша группа прикрытия? Ага – рассредоточились, присели и замерли. Не сбежали, хорошо. Ну, тогда работаем.
– Где Рицимер? – кричу в сторону шевелящегося трёхголового гиганта.
– Прис-с-соединяйся ко мне-е-е! – шипит в моей голове, и во рту появляется привкус чего-то гадкого.
– Мне нужен Рицимер!
– Ос-с-ставлю с-с-себе! Прис-с-соединяйся!
– Ты чё охерел, чешуйчатый?! ВОЛЕЮ ХОЗЯИНА СЕГО ОРУЖИЯ…
Бамс!
Змей топнул ножищей, землю тряхнуло так, что мы все улетели вверх тормашками.
– Вз-с-сять его! - Струя пара буквально взрывается, что твой гейзер. Меня едва не ошпарило, хотя я стоял от него метрах в двух. Из воды, словно на лифте быстро поднимался человеческий силуэт. В белой чешуйчатой броне, в остроконечном шлеме, с двумя дырками для глаз, и топором в руке. С моим бывшим топором!
-
На несколько секунд, воцарилась тишина. Мы осматривали друг друга.
– Тим, пригнись! – шепчет Наталина, но я продолжаю стоять.
Набравшись наглости, вдыхаю глубже и снова громким голосом пытаюсь читать заклинание.
– Я… ПРИКА… ЗЫ…
– Короче. Склифосовский! – пророкотал тот, голосом, очень похожим на мой. Хотя чего там, наверно мой и есть. Говор мерный безо всякого выражения, словно робот.
Он сделал медленный первый шаг, затем второй. Быстро подвигал конечностями, словно проверяя их. Затем повернул голову ко мне. И с недосягаемой для меня быстротой, метнул верёвку, спутав мне ноги.
– ЗАЛП! – прыгаю в сторону, перекатившись по земле. Надо мной пролетает десяток стрел.
Двойник, рывком присел и закрылся щитом. Несколько прошли выше, ещё две воткнулись в щит.
- Но. Вынужден. Отказать! – мерно пророкотал он и швырнул в мою сторону два дротика. Перекатом ухожу буквально в последний миг. Дротики просвистели рядом. Слышу плеск воды – враг пропадает в траве. Буквально через миг, позади меня слышится плеск, и затем истошный вопль смертельно раненного человека. Затем ещё один и ещё…
Лесомыки в панике кинулись бежать.
Перерезаю верёвку, смотрю назад. Лёд мелькает за деревьями, Наталина где-то там же. Рассредоточились и вертят головами.
– Не лезьте в воду! – кричу им. – Валите его как увидите!
Растерянно осматриваюсь. Где он? Паскуда... Огромная трёхглавая фигура Аждахака фоном высится в белесом тумане. Ведра с попкорном не хватает, для полноты картины. Впрочем, его попкорн – мы.
- Замётано!
Белый вырвался из воды, хотя там по щиколотку, и замахнулся топором. Отбиваю удар, и пытаюсь ткнуть его в сочленение доспеха. Несколько секунд мы ожесточённо рубимся, пытаясь, достать друг друга. Мимо нас то и дело пролетают стрелы. Лёд и Наталина не успевают за нами, так резко и быстро мы перемещаемся. Но обстрел сильно ему мешает, пару раз он вынужден был прекратить атаку и кувырком уходить от выстрелов. Возможно, только благодаря этому я всё ещё жив – скорость его движений на грани того, что я могу заметить. Едва не слетев с копыт от принятого на щит удара, резко меняю позицию, и коротким уколом, втыкаю меч в блестящую «чешую» доспеха. Не пробил! Продолжаю атаку, влепив ему щитом в табло – сшибаю с ног. Отлично!
Но он ныряет в лужу и рывком выскакивает из другой, позади меня тут же замахиваясь топором. Удар отбиваю в последний миг, и тут же приходится отбить ещё два. Так бы он меня и зарубил, кабы не стрелы лесных товарищей, воткнувшиеся ему в ногу и шею.
Захрипев, он упал на задницу и схватился за шею, откуда брызгала светло-синяя блестящая кровь. Мигом спустя, справившись с шоком и выдрав стрелу, враг встал и резко ушёл в воду, будто там не по колено, а метра два с гагом.
Мигом спустя, слышу крик боли – Лёд! Залез таки в воду! Бегу на выручку. Мельком замечаю, что стрела, обломанная пополам, валялась забрызганная странной синей кровью.
– Да у него на шее доспеха нет! Да и на конечностях тоже не айс...
***
– Трусы проклятые! – Наталина проводила взглядом «братьев» кинувшихся бежать от белого Демона. Тот выскочил из воды и бросился на Льда. Воевода оказался не такой вёрткий как змей. Удар демона сразу попал по бедру. Закричав от боли, Лёд свалился в воду.
Наталина рывком натянула лук и выпустила стрелу в противника. Глухой удар показал, что она попала. Замахнувшись, было на Льда – добить – тот шарахнулся в сторону, уходя от выстрела. Затем он последовательно раз десять нырнул в воду, двигаясь зигзагом прямо к ней.
Выпуская стрелу за стрелой, Наталина тщетно пыталась в него попасть. Чувствуя, как деревенеет залитое ужасом тело, она рванулась к трём деревьям, и ловкой кошкой забралась наверх. Ну, попробуй, достань!
Свист дротика, она услышала слишком поздно. Дёрнула щит, пытаясь закрыться, но чудовищный удар в грудь сбил её из веток, и она со всего маху грохнулась у основания дерева.
– Да. Я. Такая! – промурлыкал демон женским голосом. – Меняться. Поздно.
Вот и всё… Где-то стонет тяжёло раненный Лёд. Тим пропал. А Демон медленно походит к ней, поигрывая топором. Здесь не было воды, но он уже и не торопился. Он был в трёх шагах от неё, когда свистнул дротик. Резко прикрывшись щитом, демон отбил удар, но тут, же последовал ещё один и ещё. На суше он оказался не столь резок, и третий дротик, проскочив за щит сильно ударив в руку. Демон сжался и замер на миг. Словно из недр земли послышался глухой и протяжный стон.
– Ната, – заорал Тим, замахиваясь очередным дротиком – беги!
Больше он ничего сказать не успел – демон подобрал дротик и со страшной силой метнул по Тиму, развалив ему щит. От второго дротика Тим ушёл, затейливым перекатом. Тут же бросился к раненному воеводе. За новым щитом.
Всё это дало Наталине несколько секунд, чтобы заползти в укрытие и выставить перед собой два заряженных арбалета. Пользоваться чем-либо другим она уже не могла. От боли невозможно было дышать, не то, что двигаться. Здесь же осталось лишь нажать на «орех».
В глазах ходили круги. В лёгких что-то сипело и клокотало, ужасно болели кости. Но она не уделяла этому большого внимания. Она ждала, когда тварь попытается до неё добраться. Поглаживая арбалеты, тихо шептала
– Ну,… давай… иди. Иди сюда…
Демон появился на почтительном расстоянии. На нём было три больших пятна синей крови, щит практически развален. Он шёл припадая на правую ногу, на левой расплылось большое синее пятно. «Приглашение» Наталины сдохнуть Белый не оценил. Он обошёл её на почтительном расстоянии и быстрым шагом пошёл в сторону потерявшего сознание воеводы. Где-то там был третий противник, всё ещё остающийся на ногах.
Наталина повернулась, сжав зубы от боли, и жадно вглядывалась в узкую щель между толстыми стволами. Враг стоял у воды, возле стонущего Льда. Достать Наталину оттуда враг не смог бы, да видимо и не пытался. Он даже не стал добивать Льда, стонущего у его ног. Белый Демон замер у берега островка и внимательно осматривал местность, утопленную в дымке тумана. Так он простоял больше минуты. И вдруг что-то увидел, напрягся, снова выхватил свой топор.
– Ближе. К делу. Старик! – пророкотал он голосом Тима, затем рывком ушёл в воду и пропал из виду.
– Проклятье! – тихо прошептала Наталина, снова поворачиваясь и вцепившись руками в арбалеты. – Всё кончено…
*******************
Проверка всех систем:
Частичная потеря функциональности правой ноги. Сильное повреждение руки, работа с щитом – затруднена. Щит поврёждён. Рекомендуется избегать прямого боя.
Анализ целей.
Цель – обнаружена. Статус – второстепенная, нейтрализована.
Вторая цель… – второстепенная – нейтрализована.
Поиск объекта. Предположительно в пределах пятидесяти шагов. Необходимо сканирование местности.
Сканирование… 1%... 8%... 46%... 73%
Объект обнаружен!
Метрах в пятнадцати от островка, утопая в лёгкой дымке, с плеском покачиваясь, брёл Объект. Зелёный кафтан, грязный от ила, был виден далеко. Двигался он медленно, время от времени поворачивая назад, словно не понимал куда идёт.
Предполагаемое состояние объекта – ранение средней тяжести. Задание – оглушить, связать…
…задание отменено. Новая цель – уничтожить!
Запуск переноса. Возможная предельная скорость – 68% от нормы. Пуск!
Двадцать шагов Охранитель проскочил молнией за секунду, выскочив из воды именно там, где и рассчитывал. Все системы работали хорошо, даже не смотря на повреждения. Прицельные системы уверенно ведут цель. Бесшумность движения – удовлетворительная. Объект даже не заметил, что к нему приближается смерть.
- Оружие. К бою!
Предельно возможный разгон. До объекта шесть шагов, пять… два… Замах! Рука с топором поднимается вверх, анализ угла и направления удара.
– Если.
Кто-то.
Громко.
Плачет…
***
Наталине хотелось плакать, даже реветь от боли и досады. Ловушка не сработала. Демон ускользнул! Её гнев переключился на сбежавших. Если бы эти трусы не удрали, враг был бы уже мёртв! А так, он просто разделался с ней, Льдом и змеем по одному. Проклятье! Проклятье!!
В глазах прояснилось, впереди послышался знакомый плеск вырывающегося из воды Демона. Наталина увидела силуэт Тима, который шатаясь брёл куда-то в никуда, а позади него…
– Беги! – хотела крикнуть она, но из ушибленных лёгких вырвался лишь слабый хрип. – Бег… дурак!
В глазах потемнело от боли, – она прижала руку к груди, сдерживая рвущийся наружу кашель. С бессильной злостью смотрела, как к бредущему Тиму, стремительно приближается убийца.
Прыжок, замах – удар! Зелёный топор со свистом жадно вгрызается в плоть своего прежнего хозяина…
Послышался слабый треск, бредущий силуэт развалился на две части, и как-то удивительно легко свалился вниз. Демон споткнулся на ходу и, нелепо махнув руками, провалился по колено в глубокую яму. В следующий миг, фонтаном брызг из воды вырвался полуголый человек и молниеносным ударом, кольнул Охранителя в шею своим коротким мечом. Белую тишь прорезал дикий захлёбывающийся вопль. Брызнула синяя кровь, земля отреагировала серией сильных толчков.
Демон дико верещал, махал топором на всю длину руки, потом падал, проваливался в воду, перемешивая её со своей светящейся кровью. Потом куда-то переносился, снова вскакивал и опять махал своим оружием. Тим «танцевал» рядом, как змея, выбирающая наиболее удобный момент для броска. Он держался достаточно далеко, чтобы беспрерывно мелькающий топор до него не достал, но при этом достаточно близко, чтобы не отлипать от своей жертвы, ни на миг. Наконец, поймав удобный миг, и резким рывком уколол противника в шею. На сей раз уже точным выверенным движением, не допускающим ошибки.
Жуткий вопль оборвался, демон застыл на месте, выронил топор, сделал пару нелепых шагов и, подломившись в коленях, свалился в воду.
И вновь в эти мёртвые земли вернулась извечная тишина.
***
Бегло осматриваю труп. Нахожу топор и пытаюсь взять в руки. Нормально, держит. Показываю оружие Аждахаку.
– Это. Моё! Заруби себе на хвосту.
– Найду-у-у! – шипел проткнутой шиной трёхглавый силуэт. – Ис-с-с под з-с-с-емли дос-с-стану-у-у.
– Да пошёл ты!
В глазах потемнело от слабостью. Как это знакомо. Меня тащило во все стороны – топор сопротивлялся «новому» владельцу, норовя выскользнуть. Но я его удержал, и вскоре слабость сменилась приливом сил. Захотелось орать и скакать по этому «рисовому полю».
От напряжения, у меня неожиданно посинело в глазах. По телу прошла мощная волна энергии. Постепенно я перестал видеть людей, воду, воздух… начал видеть какие-то странные структуры, линии, дорожки… всё это плохо понималось мозгом и потому чем-то напоминало массу туго закрученных вихрей и дорожек.
Ага! Тысячи светящихся синих путей, в самых разных направлениях – это же вода! Вот как Охранитель (так его, оказывается, звали) перемещался по мелководью. А ну-ка…
Усилием воли, возвращаюсь назад. Кажется трансформация, о которой много говорила Лера, со мной таки случилась. От кончиков пальцев до кончиков волос меня пробила чудовищная волна энергии. Несколько раз накрыло волнами радости, и страха, горя и даже смущения. А потом я провалился в идеальную светящуюся тишину и… всё.
Одним движением руки, проваливаюсь в большой синий поток и выскакиваю возле кривого сохнущего дерева. Затем несколькими прыжкам скачу на самые разные расстояния, наслаждаясь своей силой и скоростью. Нырнул даже поближе к озеру, такое там увидел и унюхал, что сдёрнул прочь повизгивая.
Не зря, лесомыки этого места побаиваются… не зря…
Ладно, пока остановиться. Где Рицимер? И вообще, что дальше то? Старик инструкций не оставил. Не успел? Или сам не знал, что дальше будет?
Ладно, пойду ребят искать. Надеюсь, хоть кто-нибудь выжил.
***
Лед, едва дыша, сидит, опираясь о ствол дерева. Наталина, перевязывает ему раны. Я же развожу костёр из остатков дров, и условно-сухой травы. Одежду надо сушить. Идти таким в зиму – самоубийство. Желание выскочить из воды подавляю сразу. Не поймут. А я им, непонятливым, ещё и два арбалета оставил. Поэтому подхожу пешком, усаживаюсь возле тлеющего костра. Полуголым торчать прохладно.
– Ну что, змей? – выдыхает Лёд, стиснув зубы. – Как?
– Готов! – отвечаю, – Не волнуйся.
– Всё-таки ты его убил, – сказала Наталина, аккуратно расстегивая доспех. Кажется, она тоже ранена. Как бы ни перелом. – Молодец, змей.
– Э не, – возражаю. – Без вас он бы меня мигом в щепки изрубил. Мы все вместе его убили.
– Славная охота, – кивнул Лёд и закашлялся. – А этот… тут ещё?
– Аждахак? Да, вон торчит. Думаю, он нам ничего не сделает. Иначе давно бы уже сделал.
– Эт, точно, – Наталина, скользнула по мне взглядом. – А ты даже не ранен. У тебя и шрамов нет!
– Это уже третье тело, которое я сменяю, – скалюсь, видя страх на её лице. – На первых двух были…О! – меняю тему, завидя несколько силуэтов. – А вот и помошнички ваши идут. Быстро они штаны сменили, и стемнеть не успело.
Однако возвращение этих чертей моим товарищам радости не доставило. Лёд тут же схватился за свой топор.
– Дай арбалет, – прошептала Наталина, укрывая оружие кольчугой. – Прячься, Тим!
Даже не пытаюсь спорить – ей виднее, – тихо ухожу в траву, стараясь обойтись без всплесков.
Их было шестеро, все уцелевшие. Белый Демон, кажется, двоих прикончил. Шли полукругом, осматриваясь. Двое впереди, остальные по бокам. В руках луки. У замыкающих копья – отбиваться видимо, если прохлопают приближение противника.
Завидев воеводу и дочку вождя, остановились.
– Демон убит? – спросил один из них, черноволосый бородач с бледно-голубыми глазами.
– Убит, убит – хмыкнула Наталина. – Много белок наловили, а Рон?
– А где змей? – снова спросил мужик, игнорируя оскорбление.
– Погиб, – буркнула Наталина, укрыв ногу Льда вещевым мешком – Он же воин, а не мышелов!
В тумане, да ещё и под одеждой, арбалеты были не видны. А мужикам я их не показывал, когда сюда нёс. Так что…
– Болтаешь много, женщина, – проворчал Рон, даже не глядя на девушку. Он, как и остальные напряжённо вглядывался в белесую мглу. Видимо всё ещё опасались мёртвого уже врага. Нормальное поведение для мелкотравчатых хищных зверьков. Для человека – ненормальное, а для зверьков в самый раз.
– Трусы! – выдохнул Лёд. – Опять сбежали! Враг вашу спину видит чаще, чем лица…
– Это не так Лёд, – глухо сказал Рон, улыбаясь. – Зачем ты врёшь? Демона убили мы. А точнее, я. А тебя с Наталиной убил змей. Которого прикончил Барн – Рон кивнул в сторону высокого седовласого воина. – Вот – правда, которую узнает наш народ!
Лёд замолчал, обомлев от такой наглости. Я же не удивлён, нечто подобное и ожидал. Варвары они во всех мирах одинаковые. Тихо поглаживаю дротики, стараясь не шевелиться. Молодец Наталка, умнее меня оказалась. А то дождался бы я рукопашной. Как говорится – один на всех, и все на одного. Мне очень хотелось сейчас повторить свои прыжки, но словно «остыл», утеряв способность передвигаться. Сейчас сидел и ловил это состояние, надеясь успеть прежде, чем начнётся драка. Иначе придётся по старинке бегать по колено в воде вокруг резких как молния стрелков, да ещё и без доспехов. Короче, есть место для подвига, а вот желания для оного же как-то не наблюдается.
Меж тем диалог продолжался. Спешить новоявленным героям было некуда, их вожак наслаждался своим превосходством и таким удачным стечением обстоятельств. Быть может, уже видел себя на месте Рутволта.
Наталина съёжилась и молча, смотрела на недавних «братьев». Хотя, скорее всего, целилась из непривычного оружия.
– Трусы! – сплюнул Лёд, тоже двигая лежащий под шкурами арбалет. – Боги накажут вас!
– Зря ты это сказал, – сказал седовласый мужик в хорошей добротной кольчуге, стоящий рядом с Роном. – Ты бы мог погибнуть героем, но теперь, Лёд, ты сбежал как трус! Мелкий поганый трус. Наши дети и внуки буду презирать тебя вечно.
– А богов мы задобрим, – улыбнулся Барн. – После того как дорежем твоего папашу, у нас будет много добра, чтобы боги нам поверили. И люди поверят.
– Трусы… – прошептал Лёд, у которого похоже мозги пошли клином от всего происходящего.
– Сам трус! – крикнул Рон и засмеялся. – Ты трус! Твои братья отрекутся от тебя и будут плеваться на твоё имя. Жалкий трус. Ты даже погибнешь не в бою. Я заколю тебя как свинью!
И взяв в руки копье, эти двое заводил нарочито медленно пошли к ребятам, то и дело посмеиваясь.
Остальные, похоже, решили, что никого вокруг нет. Опустили оружие, с интересом смотрели на разворачивающееся шоу.
Чую, шоу будет что надо!
Дзыньк! Дзыньк!
Первый спец по альтернативной реальности слетел с копыт, с головой уйдя в воду. Второй, словив «подарок» в живот, сложился пополам, да так и замер с тихим сипением на несколько секунд, прежде чем болевой шок свалил и его.
Ладно, мой выход!
РЫВОК!
Мощный синий поток, понес меня к намеченной цели.
Раз! И выскакиваю из воды, видя движение врагов как в замедленном кино. Н-на! Первый, лишился башки, не успев даже схватиться за оружие. Остальные всё ещё смотрели на своих погибающих дружков и в мою сторону повернулись о-о-очень медленно.
РЫВОК!
Два! Ныряю в синий бешеный поток. С хохотом пролетаю по упругим горячим «коридорам». Выскакиваю снова. Они смотрят туда где я был, в руках копья. А у меня в левой руке короткий меч. Его я сходу засаживаю в неприкрытый бок ближайшего противника, проткнув его насквозь. Второй пытается достать меня копьём, но я удачно прячусь за ещё живого, врага и тут же ныряю вновь, успев заметить его залитые кровью сапоги.
Выныриваю не пойми где. Вижу что враги сбились кучкой как стадо овец. Кто-то метнул дротик куда-то в туман – с хохотом, ухожу вниз.
Три!
Выскакиваю, обрушив на них кубов пять воды и два дротика. Слышу вопли раненых. Шансов на честный бой не оставляю – не заслужили. Сразу же атакую смятую, болящую пуганную до усрачки биомассу – рублю их топором, круша щиты, ломая копья и превращая нахальные тушки в тёплый красно-коричневый фарш…
– Ну вот, – выдохнул Лёд, завидев, как я вынырнул у дерева. – Одного демона убили, второй появился.
– Ничего, – присаживаюсь рядом. – Скоро я отсюда смоюсь, и вы навсегда меня забудете.
– Надо было оставить одного живым, раз ты такой сильный, – проворчал лесомыка. – Он бы подтвердил наши слова…
– Или сказал бы, что вы снюхались с демоном и принесли в жертву остальным. – Меня чего-то на ха-ха тянет, и я себе в этом удовольствии не отказываю. – Или ты думаешь, он стал бы говорить правду?
– У меня сказал бы…
– У тебя да, а на суде стал бы говорить то, что ему выгоднее. А ведь у него родичи есть, и они поверят именно ему. Тебе вражда между кланами нужна сейчас? Нет? Ну, тогда расслабься. И не забудьте сказать, что эти уроды погибли в бою, как два их товарища. Пусть останутся героями, вам же проще будет.
Льда передёрнуло, и он не ответил.
– Змей прав, – тихо сказала Наталина, коснувшись плеча воеводы. – Лёд, пообещай, что так и скажешь. – в голосе послышался металл. – Пообещай, Лёд!
– Скажу… скажу… – едва не сплюнул Лёд. – Мерзко!
– Мир внутри народа важней – сказала Наталина. – Вот уж точно дочка лесного вождя. По изворотливости любому тому отморозку сто очков форы даст. Но я эти мысли оставляю при себе. Какая жизнь, такие и люди. Не мне их судить.
***
– Ну что, молодец! – ухмыльнулся знакомый хриплый голос, и мы одновременно повернулись в ту сторону.
Рицимер стоял, сияя, как начищенный пятак. На нём был чёрный доспех, который я видел лишь во снах. Светящегося глаза уже не было, вместо него два обычных, человеческих. И ногу ему отрастили, видно по походке.
– Извините, что не помог с этими… пока сюда выбирался, вы их уже и сами пошинковали.
– С-с-стой! – ахнуло со всех сторон. Висящий неподвижно силуэт снова пришёл в движение.
Рицимер обернулся, словно только увидел Аждахака. Развёл руками, словно собираясь обнять давнего друга.
– Привет, Зоххак! Давно не виделись.
– Не с-с-смей… – шипело с той стороны. – Не с-с-смей…
– Уже посмел. А теперь закрой пасть и сгинь к воронам!
И с этими словами старик махнул рукой, отчего силуэт дрогнул и начал размываться, словно тучи на ветру.
– До вс-с-стреч-чи!
– Свидимся, – пообещал Рицимер, резко утеряв шутливый тон. – Обязательно свидимся. Даже не сомневайся.
Силуэт пропал, растворившись в белом мареве. Зато из тумана проступили три десятка воинов, неподвижных как статуи. Они подошли к Рицимеру и замерли.
– Твои? – удивляюсь, разглядывая бойцов.
– Мои! – не без гордости сказал старик.
– Ну вот, ещё один некромант, – говорю, глядя на неподвижные статуи.
– Э нет! – усмехнулся Рицимер. – Никакой нежити! Это Големы. Они из особого камня. Служить мне будут всего лишь год. Но нам хватит, верно, ребята?
«Ребята» в лице Наталины и Льда с энтузиазмом кивнули, осматривая молчаливых «киборгов» как ребёнок новую игрушку.
– Красивые куколки. Но ты лучше скажи, как нам через лес пройти? – озвучиваю самую беспокоящую меня тему.
– Пройдём, – усмехнулся Рицимер. – Но это, сынок, уже не твоя забота. Пора тебе! Слухи ходят, что у вас там – охота началась. Уважают тебя, гляжу. Ты ещё не прибыл, а они уже ловят.
– Не меня, Киру. Где она кстати.
– Рядом, – хохотнул Рицимер. – Поворачиваюсь, Кира рядом, стоит и растерянно улыбается.
– Мне этот человек – она показала пальцем на давящего лыбу Рицимера, – сказал, что на твоей земле я нужнее, чем тут. Это правда?
– Да, Кира! Твой народ уйдёт на север, где Мора нет, и не будет. Там ты будешь не нужна. Но есть место, где Мор выкашивает людей сотнями. Поможешь?
– Хорошо, – улыбнулась она. – Пойдём.
Перед нами раскрылся большой вытянутый светящийся овал. Только таблички «добро пожаловать» не хватало. Поднимаюсь, забираю протянутый мне доспех, с удивлением вижу, что рядом со мной стоит конь, увешанный барахлом.
– Это всё твоё, – улыбается Рицимер. – В дороге пригодится. И это… как там у вас принято… Дай пять! – он протягивает мне свою ручищу. Я её крепко жму.
Лёд, подумав, тоже неуверенно протягивает руку, и мы завершаем рукопожатием мою затянувшуюся командировку.
– Пойдём, Кира, – поглаживаю оробевшую лошадь, направляя к порталу.
– Ой, подожди! – девчонка подошла к Наталине. – Можно я тебя обниму? А то у меня никого кроме тебя и не осталось… даже попрощаться не с кем.
– Конечно! – Наталина улыбнувшись, присела и заключила Киру в объятия. – Славных тебе дел, Кира. И да хранят тебя боги!
Поглаживая рукой спину девочки, Наталина строго взглянула на меня
– А тебя не обниму!
Развожу руки в стороны.
– Постараюсь это пережить…
Она нахмурилась, а потом неожиданно показала язык.
– Бе-бе-бе!
– Ну, хватит сантиментов! – поморщился Рицимер. У нас дел невпроворот! – Прощай, ученик. Удачи!
В следующий миг «картинка» Синего Озера выключилась, и мы с Кирой оказались в белой и совершенно пустой комнате. А ещё спустя несколько секунд мы стояли на берегу моря.
-
***
– Что это? – восхитилась Кира.
– Где?
– Вон, – она показала в сторону моря. Столько воды! Река разлилась?
– А… Хех! Это называется «море». Оно всегда такое…
– Ох… – восхищённо выдохнула Кира. – Это ж сколько много людей можно напоить!
И прежде чем я успел предупредить о вкусовых качествах воды, она подскочила к берегу и сделала глоток. Вскочила, отчаянно плюясь.
– Бе-е.. гадость! Тьфу!
– Морская вода солёная, – говорю с улыбкой. – Её нельзя пить.
– Очень странно… – голос Киры дрогнул. – Столько воды, а пить нельзя! Ваши боги совсем тут с ума посходили?
– Море не пьют, по нему плавают, – поясняю – как на плотах по реке. Только плоты здесь большие. С целый посёлок размером.
– Ого! – её глаза округлели. – А можно посмотреть?
– Посмотришь, обязательно… – обещаю, а сам осматриваюсь, пытаясь понять, куда это нас занесло. – А ещё в море рыбу ловят. Вкусная, кстати, рыбка. И её там много.
– Ну ладно, – Кира изволила сменить гнев на милость, по отношению к неразумным местным богам. – Чего будем делать?
– Сейчас мы… – принюхиваюсь. – Будем прятаться. Сюда кто-то едет. Побежали к тем скалам!
***
Лежать на холодной, непрогретой утренним солнцем скале, то ещё удовольствие. Но больше негде. Хотя я не жалуюсь, в плане наблюдения место преотличнейшее. Видно всё, подобраться сюда трудно, могу даже десятку бойцов отпор дать. Но конечно, сделаю все, чтобы избежать схватки. У меня ценный груз, которым рисковать нельзя.
А меж тем обстановка к риску принуждает всё откровеннее. Нас ищут. Даже в этой каменистой пустоши, перекрытой морем то и дело на горизонте можно увидеть мелькающих всадников.
Один горизонт синий – море – второй зелёный. Лес. И нам туда. Только отсюда туда идти неудобно, слишком много открытого пространства. Но впереди, километрах в трёх, берег изгибается, и расстояние до зелёного спасения куда меньше. Вот туда и пойдём…
***
Вскоре показались несколько всадников в чёрных доспехах, едущих навстречу. Поклонники демона. И что они тут забыли?
За ними плёлся невысокий парень со связанными руками. Он часто спотыкался, и его волочили по каменистому грунту. Первую мысль – выручить подавляю, ибо у меня задача важнее. Но эти парни сворачивают сюда, и останавливаются.
Решаю немного за ними понаблюдать. Чего хотят, куда идут. Может, это вообще не ко мне. Тогда лучше и не связываться.
С коня спрыгивает худенький жрец и поднимает над головой какую-то хрень. Вертит ею по всем сторонам света, и вдруг замирает и показывает точно на меня!
Первую мысль – бежать! – подавляю сразу. Во-первых, куда? А во-вторых, он никак меня видеть не может. Уж что-что, а прятаться я и до знакомства с Рицимером умел. Потому и пережил почти всех своих «однопризывников». То, куда он показывает – это направление, а не цель.
Парни кивают, спрыгивают с коней, берут щиты и дубинки и, неспеша, солидно, начинают подъём по гряде. С лошадьми и пленником остаётся лишь один, судя по одежде, не боец, а так, прислуга. Ну, тут уж и ежу понятно, что дальше будет.
Скатываюсь вниз, там, где в кустах прячется Кира. Прижимаю палец к губам. Она, молча, кивает, держа в руках нож. Слабое утешение, но всё же лучше, чем ничего.
Обхожу свою лежанку полукругом. Ужиком переползаю по камням, снова их вижу – шестеро здоровенных мужиков, идут по каменистой гряде вверх. Идут как-то буднично, не осматриваясь и вообще как будто за грибами. Худенький жрец держится позади, время от времени машет этой своей дурой. Что-то бормочет, опять машет. И… резко поворачивается в мою сторону. Боевики резко развернулись, от ленивого благодушия не осталось и следа.
Вот блин попал!
Как говорил, один усатый топ-менеджер – логика обстоятельств, сильнее логики намерений. Как бы я ни хотел избежать драки, а не выйдет. Спрятаться не выйдет, бежать особо некуда, отряды тут кругом.
Поэтому план переписываем. Кровью.
***
Совершенно неожиданно меня появился незваный союзник. Ей богу, лучше бы его не было. Я тихо ждал, когда дяди зайдут чуть повыше, откуда трудно спускаться и собирался обежать их кругом, отогнать лошадей и постепенно расстрелять одного за другим.
Однако вышло иначе. Из кустов тихо выбрался высокий худощавый парень, и плавно пошёл в сторону двух слуг и связанного пленника. Он сильно хромал, практически скакал на одной ноге, но при этом ухитрялся двигаться бесшумно. Те двое, что разводили костёр, его не заметили.
Выскочив на удобную позицию, он достал стрелу и натянул лук. Первым же выстрелом, наповал убил слугу. Тот со стрелой в затылке молча, ткнулся в костёр. Второй подскочил как ошпаренный и закрывшись щитом с диким истеричным визгом помчался в бой. Однако пленник, сделал ему подножку и атакующий улетел носом вниз. А вскочил уже со стрелой в спине и тут же свалился на землю. Подпрыгнув несколько раз, стрелок присел возле пленного и попытался освободить ему руку.
Крик привлёк остальных. Они одновременно развернулись, и, звеня кольчугой, пошли назад. Спуск был неудобный, но к сожалению они не успели дойти туда, откуда он был бы ещё тяжелей.
Стрелок пытался разрезать верёвки на руках пленника, не зная, что демонопоклонники используют тонкие цепи. В их среде цепи и кандалы – лучший товар, который охотно покупают все вокруг. Поэтому удрать от них практически невозможно, технология поимки пленников отработана веками.
Воины быстро, но без лишней спешки, прикрываясь щитами, начали спуск с гряды. Жрец трусил следом за ними.
Ну, ладно, мой выход.
Резко спускаюсь вниз по обратному склону и, разогнавшись, ныряю в море.
ПОТОК! Мощный синий поток охватил меня со всех сторон. Хохоча от восторга, проношусь вперед и выныриваю внизу возле пляжа. Кони стоят именно тут. Гадостей из моря демонопоклонники явно не ждали.
– Свои!
Стрелок собравшись меня пристрелить, услышав крик, передумал, и снова начал стрелять по спускающейся шестёрке.
Заскочив на одного из коней, свистом погоняю остальных. Враг, забыв про осторожность, буквально сбегает по склону, отчего один из них спотыкается и летит кубарем. Я же отвожу коней подальше, затем разворачиваюсь и достаю лук…
Последний враг рухнул рядом с бывшим пленным, держащим в руке трофейный клинок. От расстрела с двух сторон не спасёт ни щит, ни доспех. Они какое-то время метались в панике, потом попытались броситься на стрелка с пленником, но неизменно к одному из нас поворачивались спиной со всеми вытекающими. Точнее, вылетающими.
Спрыгиваю, поигрывая топором, осторожно подступаюсь к противнику. Этого убивать нельзя. Много интересного знает, собака страшная. Надо брать живым.
Его трясёт как осиновый лист. Отступает назад, к скале, вертя головой, отчаянно ища какого-нибудь спасения. Наконец он поднял свой посох как палку и кинулся на меня.
– ВО СЛАВУ!!!
– ОБ СТЕНУ!!! – перехватываю доходягу и аккуратненько тюкаю башкой о камень. Готовую продукцию запаковываю в их же цепи и привязываю к трофейной лошади.
Связанного узнаю сразу – Айрат.
– Привет! Какими судьбами?
– Да вот… – он белозубо улыбнулся. – Тебя пришли выручать.
– Ну… спасибо, конечно, но что стряслось то? И где Нуржан.
– Нуржан в Ларии, – сказал Айрат. – Академию создаёт. Хотят бороться с Мором централизованно. Сеня с ним остался, а я вот… – он помялся.
– Приключений захотел, – подсказываю.
– Ну… в общем да.
– Ясно, сам такой же. Так чего стряслось?
– Мы ехали с отрядом сюда, попали в засаду. – У меня знаки службы борьбы с Мором, – смущается он. – Видимо решили, что понадоблюсь. Эти сволочи перессорились, когда делили добычу. Одни забрали добычу, другие часть денег и меня. И поехали дальше. Остальное ты и сам знаешь.
– Плохо! Но мы у него потом поспрашиваем. А пока давайте соберём трофеи и сдёрнем отсюда подальше.
Только теперь, когда стрелок снял шлем, стало ясно, что это эльф.
– Илион, – поклонился эльф.
– Молодец, Илион! Товарища в беде не бросил.
– Я его пленник, – сказал Илион. – Только он может отпустить меня без потери чести…
– Плохо, – вздыхаю я.
– Что, плохо? – не понял Илион.
– Плохо, что хорошие парни крошат друг друга…
Эльф пожал узкими плечами.
– Так устроен мир.
– Так давайте его переделаем!
Эльф промолчал.
– Ладно, – пора заканчивать философию. – Вы дорогу к Ларии знаете?
– Да, – Айрат кивнул. – Тут деревенька неподалёку, имперская. На самой границе с Ларией. Они, в общем нейтральны. Можно переночевать и с утра ехать к Ларии. За день, думаю, доберёмся.
– Хорошо, сейчас нашу подопечную позову. И поедем.
***
Через час пути, мы остановились в плотном кустарнике. Везти жреца в деревню категорически не хотелось. Мало ли, как там местные к ним относятся. Вдруг хорошо?
– Вот что, парни, – поворачиваюсь к попутчикам. – Берите Киру и пройдите по леску прогуляйтесь. Только следите в оба!
– А что случилось? – удивилась Кира.
– Отдохнуть надо, – поясняю, пряча ножи. – Богам помолиться. Потом поедем дальше.
Она подозрительно покосилась на едва шевелящийся мешок.
– Кира, не желаете послушать песнь о Валиноре? – спросил эльф, глядя на нее синим взглядом бездонных очей. Это был заход с козырей. К Илиону Кира оказалась неравнодушна с первых минут знакомства. Поначалу девчонка всё порывалась его за уши потрогать. Но эльф, потратив все запасы вежливости на год вперёд, отказал. Тогда она стала докапываться про то, кто они такие и вообще расскажи сказку. В общем, отмолчаться она ему не дала.
А тут вдруг сам предложил. Кира забыла за всё на свете и вскоре эти трое скрылись за кустарником. Вот и ладушки.
Скидываю жреца на землю, отчего он тихо булькнул. Достал нож. Присел, отрезал у трясущегося создания его ожерелье, внимательно осмотрел.
Пальцы. В том числе и детские. Да ты я гляжу крут и суров, товарищ. И на допросе, поди, молчать будешь, как партизан. Как раз проверить собираюсь…
– Ну, чё? – говорю со всем добродушием, на какое способен. – С кастрации начнём, или сперва нос отпилить?
***
Управился за полчаса. Тело тихо утопил в небольшой луже, вещи собрал и пошёл звать увлёкшийся молодняк. Впереди послышалось какое-то сопение, которое мне очень не понравилось.
Вихрем пролетаю редколесье, выскакиваю на поляну и на миг замираю в изумлении. Кира лежала на земле, схватив чьи-то ноги, а эльф с Айратом увлечённо выкручивали руки яростно брыкающемуся телу.
Подхожу, легким тычком рукояти оглушаю пойманного, изрядно облегчая работу по связыванию.
– Это ещё кто?
– Шпион! – затянув узлы на руках, Айрат освободил юную волшебницу, взявшись связывать ноги. На это у него ушла трофейная рубаха, которую позаимствовал у одного из своих мучителей. – За кустами спрятался. Думал, что мы его не заметим.
– Глупый! – поддакнул эльф. – Глупый и безрассудны.
Осматриваю пленника. Лысая бритая башка с парой шрамов. Челюсть ранее ломанная, что хорошо видно. Пальцев на руках не хватает, руки по локоть татуированы демоническими символами. В общем, нормальный мирный грибник, вышедший на полянку полюбоваться бабочками и нюхнуть цветочков.
– Будешь допрашивать? – тихо спросил Айрат.
– А куда деваться? Можешь ты за меня…
– Не умею… – признался он.
– Кира, – спохватился эльф, – не желаете ли послушать историю Последней Битвы…
И мягко ненавязчиво увёл девушку за собой. Айрат, сконфужено сидел рядом, не желая видимо показывать своего страх перед такими допросами.
– Иди-иди, – говорю, – охраняй этого краснобая. А девчонку особенно. Далеко только не уходите, я ему лучше рот заткну…
Ф-фух… ну и денёк. Чую, и ночка та ещё будет…
***
В руках держу кулон. Поднося к нему посох жреца и жетон шпиона, чувствую, как они нагреваются. Вот и ответ на вопрос, как они меня чуют. По нагреву. Эти черти идут именно за мной. И что самое паскудное – за ними наверняка движутся группы захвата.
Сколько идти до Ларии? Где свои? Бог весть! А преследователи уже в затылок дышат. Это если не вспоминать, что кое-кто моими глазами видеть может и как от этого избавиться неизвестно…
И я принял простое, хотя и тяжёлое решение. Позвал Айрата и нацарапал на земле
ЗА МНОЙ СЛЕДЯТ.
ВИДЯТ, ЧТО Я ВИЖУ.
Я В ДЕРЕВНЮ, ВЫ МИМО.
СПАСИ КИРУ!
Айрат хлопнул меня по плечу. Позвал эльфа с Кирой. Показал ему на текст. Тот прочёл, кивнул мне.
– Я с этими похождениями вся измазалась, – пожаловалась Кира. – Когда мы уже приедем?
– Скоро, – сказал Айрат, повернувшись к девчонке. – В деревне мы тебе хорошее платье купим.
– Да я могу и починить! – Кира вертелась, осматривая порванную в борьбе одежду. – Мне бы иголочку с ниточкой, я бы её враз зашила.
– Зашьёшь! – киваю. – И это зашьёшь, и новые купишь. И вообще всё у тебя будет хорошо.
– Что-то ты грустный, какой-то, – удивилась она. – Раньше куда веселее был…
Вскоре она замолчала, когда увидела надпись. Тихо погладила меня по руке и улыбнувшись, заскочила на коня. Уже научилась. Скоро сама ездить будет. Пока ещё Айрат возит.
Мы садимся по коням, молча, едем вперёд. А вот и развилка. Дальше через час пути будет деревня. Мне туда.
– Надраться надо, до бровей!
– Обязательно, – согласился Айрат. – Когда всё это закончится, гуляем дня три.
– Отличная идея. Но потом. А пока, поехали.
– Поехали!
Трогаю коня, спиной ощущая, что они остались на месте. И с каждым шагом всё дальше и дальше. На меня снова наваливается чувство одиночества. А вместе с ним страх за Киру. Я совершенно бессилен ей помочь. Теперь как повезёт. Ничего. Эльфу лес – дом родной. И Айрат здесь уже освоился. Прорвутся! Им не в первой.
Ну а я… я пошёл отвлекать.
Закат
Конника я увидел сразу. В свете заходящего солнца, он смотрелся как-то невзрачно. Как и требовал сценарий, убивец поехал искать старосту. Того естественно не было, я их всех разогнал к чёртовой матери, запугав до полусмерти.
Проскочив по улочкам, конник замер в недоумении.
Чё, скрипт заглючил, да? И что ты дальше делать будешь?
Пока он кумекал, солнце зашло окончательно. Стало быстро темнеть. Со стороны села зашли ещё человек пятнадцать. Обращаю внимание на то, как они аккуратно оцепили деревню и остались на окраинах.
Закрываю глаза, мысленно вижу Леру. Улыбаюсь ей. Жаль, конечно, что всё так похабно получилось. Ну да ладно, бывает и так. В любом случае их план «зачистки мира сего» провалился. Мор будет излечен. Даже если с Кирой что-то случится, системное изучение Мора обязательно даст ключи к тому, как с ним совладать. Но Лере не дано это понять. Она никогда не верила в людей…
Пока я предаюсь размышлениям, киллер носится как угорелый по улочкам, тщетно пытаясь найти хоть кого-нибудь. Не удивлюсь, если парни, стоящие на окраинах придут сюда помогать. А этого бы как раз и не хотелось.
Ну ладно. Пора заканчивать эти издевательства. И начинать другие…
***
Выхожу на открытую местность. В серой крестьянской рубахе, без кольчуги и оружия. Топор в руке. Начали…
Заметив меня, он круто поворачивает коня и мчится сюда, разгоняя зверя до умопомрачительной скорости. Я на эти дешёвые понты не ведусь. Квест насилие запрещает. Ничего он мне не сделает, даже случайно. Всё же это не реальный мир, хотя порой легко ошибиться…
– Ты похож на Вассиана Рылохвоста, – грозно гремит из шлема «тёмного рыцаря», рука в стальной перчатке указывает пальцем на меня. – Тебя обвиняют в убийстве! Пройдём со мной!
– Слышь ты, – говорю, – кончай придуриваться.
– Ну вот, – он поднял забрало. – Уж и поиграться не дадут.
На меня смотрело весёлое лицо Серёги. Он как обычно, нарядный и увешанный всякой металлической фигнёй. Хоть на бал, хоть в битву.
– Отчего ж не поиграться? – поигрывая топором, плавно обхожу его вокруг. – Давай поиграемся.
– Чего делать будешь? – насторожился он. – Сдаваться?
– Это завсегда успеется, – успокаиваю. – Ты скажи, как сумел квест сбацать? Не подскажешь, где такие излучатели продают?
– Рад бы сказать, да и сам не знаю, – ухмыльнулся он. – Специально обученные люди помогли. Им от тебя информация нужна, и какая-то девчонка.
– Девчонку мальчишки увели, можешь людям привет передать.
– Ага, обязательно передам, – пообещал он, улыбка плавно сползла с лица.
Судя по взгляду, не поверил. Наверняка после завершения квеста его отряд начнёт шерстить деревню. На это видать и расчёт.
– Так ты один?
– Почему же один? Ты вона рядом. Я никогда один не бываю.
– Эт хорошо, – вздыхает он. – И всё-таки сдавайся, Тимоха. Нет у тебя шансов.
– Ну, сдамся и что? Квест как выключишь? Предложишь мне башкой о стену отовариться? Так не согласный я на такой изврат…
– Тебе надо напасть на меня, – пояснил он. – Я тебя слегка оглушу, и квест будет завершён. Больно не будет.
– Надеюсь, – вздыхаю я. – Ты только поаккуратнее.
– Обещаю… – он аж руку к сердцу прижал.
– Да… забыл… а что мне за это будет?
На его лицо перекосилось удивлением.
– Живой останешься! Мало? А будешь артачиться, мы тебя всё равно отсюда выцарапаем, и уж тогда не обессудь. Продам тебя тому, кто больше заплатит. Условия понятны.
– Более чем, – киваю я. – Итак… вину свою не признаю, и требую, чтобы меня опознали односельчане.
– Ты чего охренел? – вспылил Ворон.
– Только заметил? – подивился я, – ну и тугодум ты, братец.
Ворон осмотрелся по сторонам.
– Если крестьяне тебя опознают, ты УЖЕ труп!
– Так за чем же дело стало? Много крестьян нашёл?
– Куда ты их дел.
– Засолил. Мне ж тут целый месяц куковать! Так что, мне приятного аппетита, а тебе комаров с кулак.
Он ещё раз подумал, потом зло посмотрел на меня и сказала
– Тим, а ведь я дождусь!
– Чего? – простодушно интересуюсь. – Войска из Ларии? Да и пистолет тебе в задницу! Думаешь, плакать буду?
Молча, прогуливаемся по сельским улочкам. Прямо как два приятеля. Он на коне, я пёхом. А по селу шныряют швыдкие ребята, Крестьян ищут. Не найдут, все сбежали. Я это чую.
– Но квест можно и вырубить. Во всяком случае, такая возможность есть. Не боишься, что мы вырубим его до того, как за тобой придут?
– Боюсь.
– Вот и давай договариваться. Ты мне сведения, а я тебе жизнь. Согласен?
– Обещаешь оставить меня живым, если я передам стратегически важную инфу? Клянись!
– Клянусь! – выдохнул он. – Оставить тебя живым, если ты передашь мне информацию, которую я сочту важной.
Красиво сказал. Он такой хитрый, аж ваапче.
– Ладно, – говорю, – тогда слушай. Не знаю как твои, а мои очень были рады о ней узнать.
– Да? – оживился он. – И что за штука?
– Есть такой знаменитый наёмник, по кличке Борис-Ворон, известный среди наших как «Серёга». Так вот это на самом деле член Совета Десяти по имени Стасик.
Он резко замолк, злобно зыркнул сверху вниз, взгляд словно окаменел. Люблю я это дело, стружечку нарезать. Вжик, вжик, тонким аккуратным слоем. Особенно хорошо это сейчас, когда шансов спастись практически нет. Ум не отвлекается на глупости. Только хардкор!
– Так… – он шумно дышит, опять перенервничал.
– Много кофе пьёшь, Стасик – говорю, – Лучше валерьяночку…
– Заткнись! – выдыхает он.
– А можно и к психиатру… – лениво отзываюсь, пнув небольшой булыжник.
– Как ты это узнал? – наконец выдохнул он. – От прежней стёбной снисходительности «Серёги» не осталось и следа. – Отвечай!
– Стукачей из штаба повыведи, – говорю с насмешкой. – Может быть, секреты в вашем решете на день дольше держаться будут.
Он замолк, тяжело дыша, и глядя на меня с безуминкой в глазах.
– По тебе видно, важная информация, – поднимаю большой палец вверх. – Так что сворачивай своих и до свиданья.
– Да пошёл ты!
– Ну вот, видишь, – продолжаю, – продавать тебе что-либо не имеет смысла. Ты своим словам не хозяин. Так, что давай играть дальше, Стасик. Или Серёга? Или как тебя звать то? Тохтахуйдабердын?
– Заткнись! – прошипел он, тяжело дыша и нервно покусывая ус.
Про коварных «шпиёнов» я конечно просто так сказал ради «+100 к паранойе». Никаких стукачей у меня конечно не было. Да и уверенности особой тоже, так… предположил по сумме факторов. Леркин телохранитель он первый и последний. У неё их не было вообще. Некоторые словечки общие проскакивали у «обоих». Но главное – его сильный испуг, когда я пообещал разрубить его пополам своим волшебным топором. Наёмник, тем более такой отмороженный каким пытался казаться псевдоВорон, так сильно бы не отреагировал. Они под смертью постоянно ходят. А у этого, аж лицо посерело. И доспех, который Стасик делал много лет, прежде чем рискнул сюда выбраться, очень гармонирует со странным для наёмника страхом смерти.
– Ну. И? – спрашиваю. – Дальше что?
– Дальше? – его поведение резко поменялось. Он встрепенулся, будто вспомнил обо мне, посмотрел в глаза и пожал плечами. – А что дальше? Ты выиграл. Я проиграл. Поздравляю, Тимофей батькович. Пока!
– Что? И всё? Неудачник! – крикнул я ему в спину, но он не соизволил ответить, и скрылся за углом.
***
Чувствуя, как дрожит всё тело, двигаюсь по улочке. Видимость падает с каждой минутой. Но пока ещё достаточно светло. Да и луна над головой висит, полнолуние нынче. Несколько минут, стою так в размышлениях. Вижу замерших бойцов Стасика, машу им рукой.
– Спасибо! Было весело. До скорой встречи…
Я осёкся. Передо мной, стоял… Гней. В руках он держал Киру, прислонив нож к горлу. Девчонка тряслась от страха, не в силах говорить.
– Наконец-то я тебя нашёл, – Гней оскалился какими-то странными чёрными зубами. – Сбежать от меня думал? Никуда ты не денешься, раб!
И замахнулся ножом на Киру.
– А ты мне не нужна. Прощай.
– СТОЙ! – Рыкок. Топор прыгает в руку, замах – удар!
Оружие прошло сквозь Гнея, меня аж слегка развернуло инерцией. Один миг и Гней с Кирой пропали из виду. А за ними, всего в трёх шагах от меня стояла… змеиная жрица, в великолепном серебристом костюме.
– Лера…
– Я здесь по воле закона, – бесстрастно сказала она, поднимая руку.
– Лер…
Её рука превратилась в огромную змеиную пасть. Зелёная молния сбила меня с ног. Тело ошпарило и заморозило, земля и небо поменялись местами, всё существо заполонил собственный крик.
Задание выполнено.
**************
Тим корчился на земле, неуклюже пытаясь встать. Но пропитанное ядом тело, билось в судорогах, и не было способно, ни на что.
Стараясь на него не смотреть, Лера быстро закинула топор в небольшой мешочек и отошла назад. Взяла в руки передатчик
– Всё. Квест закончен. Он без сознания, – тихо сказала она. – Для ритуала мне нужно много огня. Пусть парни найдут колодец и запалят рядом с ним пару изб. Иначе топор не выключить. Возвращайся, я жду.
Она выключила передатчик, и глубоко вздохнула. Видимо, это самая тяжёлая операция в её жизни…
…С безмерным удивлением она обнаружила, что Тим поднялся на ноги. Заляпанная кровью рубаха, трепалась на ветру. Змеиные глаза, светились зелёным. В груди что-то клёкотало, при каждом вдохе, при выдохе Тим харкал кровью, но продолжал дышать. Удушающая сила яда боролась с какой-то другой, не желающей уступать.
Так не должно быть! Лера попятилась, поддавшись приступу панического страха. Этой дозы яда, хватит чтобы убить слона!
Подняв дрожащую руку, она прицелилась ещё раз. Между пальцев виднелся шатающийся силуэт Тима.
Опять приходится делать эту ужасную вещь…
Однако пока она собиралась с духом, Тим вдруг сжался и резким прыжком ушёл в сторону, исчезнув в высоком бурьяне. Это совсем не походило на агонию.
– Он обманул меня… – пробормотала Лера, опуская руку. – Он прошёл трансформацию! Он её прошёл!!!
Она быстро достала переговорник.
– Стас, всё изменилось. Он не умирает! Не приближайся к нему! Не приближайся! Пошли людей, пусть они его возьмут. Да поверь же мне! Он теперь…
Она раздражённо убрала переговорник
– Упрямый осёл!
Махнула рукой. Из-за спины выскочил десяток воинов-змей, выехали две «кобры». Первый открыл забрало. Эльфийское лицо, украшенное вампирьими клыками, расплылось в улыбке.
– Добить?
– Нет! Взять живым! – приказала Лера. – Он нужен.
– Калечить можно? – спросил один из пехотинцев, с мощным именным арбалетом. Известный в узких кругах диверсант по прозвищу «Студент».
– Можно всё. Но он должен дожить до ритуала! – скороговоркой сказала Лера. – Это где-то два-три часа, Идите!
Они поклонились и кинулись по следу.
– Иди, вынюхивай! – приказал «вампироэльф», – как найдёшь, свистнешь.
– Ага! – Студент замер, принюхался и нырнул в бурьян.
***
Подхлестнув коня, Стас поехал в обход деревни. Гвардейцы Равенстерна окружили село по периметру, и заняли окраины, чтобы уменьшить площадь оцепления. Никуда эта тварюга не денется. Была бы задача завалить – стальные парни раскатали бы село по брёвнышку и нашли бы его. Но задача другая, нужно поймать. Сила топора, привлекавшая Леру очень давно, теперь интересовала и Стаса. Оживить древнего воина и заставить его создать мощную армию – по нынешним временам нужная задача. И Лера смирилась, что в одиночку она такую задачу не потянет и хозяином топора будет именно Стас. Поэтому охоту на топор они начали вместе. Прекрасно!
Но Стас не был уверен что его люди захотят рисковать жизнью ради того чтобы взять Тима живым. Прирежут и скажут, что по-другому не получилось. Это не армия, ничего им потом не предъявишь. А он нужен живым, иначе «седлать» топор придётся заново, а это почти ни у кого не получается. Куда проще «оседлать» самого Тима.
Поэтому приходится рыскать самому. Хотя боятся то и нечего, доспех в принципе непробиваем, вокруг доспеха невидимое поле, отклоняющее стрелы. Совершенно нечего бояться.
Однако страшно всё равно было. Страх злил Стаса, и он вымещал злость на лошади, которая неслась всё быстрее, едва успевая поворачивать на узких улочках…
***
…Раздвинув ветки бурьяна, Студент втянул в себя воздух. Помимо запаха травы и прелого навоза он уловил странный, но очень знакомый аромат. Вроде бы кровь, но какая-то ДРУГАЯ кровь, не похожая на обычную.
Улыбнувшись, Студент тихо продолжил поиски. Враг его не увидит – он сейчас невидим для простого глаза.
Выйдя по запаху, Студент добрался до лежащего на земле, раненого противника. Тот уже не кашлял и не бился в судорогах, а просто лежал и мерно глубоко дышал. Облегчённо вздохнул, Студент расслабился.
– Ну что гадёныш, попался! – хихикнул он. – Чего они с тобой так долго возятся? Я вон всех твоих корешков в крепости переколол. И не пикнули даже. Только всё это Димка себе присвоил.
– Дим…ка… – просипел раненый.
– Да! Прикинь, какая сволочь! Я работаю, а он ордена получает. Но теперь всё будет иначе – Студент прицелился. – Тебя я Лере САМ отнесу. А Димка пойдёт нахрен. А то… позови, как найдёшь… козлина!
Плавное нажатие на «орех». Спуск тетивы. Дзыннь!
И тишина.
Тим, только что неподвижно валяющийся среди травы, пропал. Даже стук воткнувшегося в землю болта, острый слух Студента не различил.
– Может всё-таки попал?
Студент ошарашено замер, оглядываясь. А это как вообще?! Такое возможно? Он быстро взвёл арбалет, заложив новый болт. Осмотрелся. После чего тихо пошёл дальше.
Первое желание выйти к своим и всё рассказать, Студент подавил. Страх смешался с азартом. Дичь сопротивлялась. Тем лучше. Это должно быть сложным. У Тима вся рубаха в крови. Даже если он умеет странное, всё равно сил у него мало. Поди, едва на ногах держится. Надо рискнуть! Нельзя же вечно ходить у Димки в шестёрках…
Прошло минуты три. Студент медленно шёл по кустам, то и дело, оборачиваясь. Не покидало ощущение, что враг за спиной. И куда бы ни повернулся, он всё время за спино…
Сильная оплеуха сбила его с ног. Студент рухнул в траву. Помятый бурьян сильно кололся, но он этого не замечал, заворожено глядя на существо, являвшего собой смесь человека и змеи. Черты столь разных созданий легко переплетались в нём в единое целое. Зелёные змеиные глаза поблёскивали в свете луны. Человеческое тело, двигалось то плавно, то резко, словно молния.
Украшенная ядовитыми клыками физиономия недобро улыбнулась. В раскрывшейся ладони лежал арбалетный болт.
– С… сука… завалю! – Студент рывком поднял арбалет и резко спустил тетиву.
***
– Где его черти носят! – Дима жадно вглядывался в шевеление бурьяна. Изрядно отточенный слух, донёс треньканье похожее на арбалетный выстрел. Два выстрела. Или показалось?
– Проверим? – спросил один из солдат. Им обещали за поимку беглеца хорошие деньги, поэтому парням не нравилось топтаться без дела.
Наконец Дима кивнул.
– Хорошо. Идём вместе!
Обнажив клинок, вампироэльф первым двинулся в заросли бурьяна, подавая пример остальным. Настроение было хмурым, мучило странное предчувствие. Дима не был склонен бояться чего бы то ни было, но богатый боевой опыт подсказывал, что ситуация вышла из-под контроля. А точнее, она туда и не заходила. Как можно ловить того, о котором ничего не знает, даже Лера, изучавшая его год с гаком? Стоит ли вообще рисковать личным составом, чтобы ЭТО ловить? Не лучше ли спалить нахрен вместе со всей деревней? Понятно, Лера хочет провести какой-то ритуал. Но стоит ли оно того?…
– Господин, смотрите! – позвал один из солдат, отвлекая от размышлений.
– А чёрт! – злобно выругался Дима, стукнув себя кулаком от злости.
Арбалет Студента торчал из небольшой вентиляционной щели в бревенчатой стене. А на струне арбалета висел сам Студент, тихо покачиваясь на ветру.
Солдаты мрачно смотрели на полученную композицию и угрюмо поглядывали по сторонам, нервно поглаживая оружие.
– Всё, – проворчал вампироэльф. – Хватит пялиться.
– Ищем дальше? – спросил один из бойцов.
– Нет! Выходим отсюда на открытую местность. Подожжём избы и выкурим его дымом. Постараемся не сжечь.
Бойцы восприняли приказ с облегчением. От первоначального азарта не осталось и следа.
– Студента забираем?
Дима раздражённо махнул рукой.
– Да пусть висит…
***
Что эти уроды творят?
Дым от подпаленных изб застил глаза. Стас прокашлялся, открыл верхнее забрало. Он продолжал носиться по деревне на коне, стараясь не заруливать в узкие улочки. Мало ли… В своём доспехе он мог видеть и ночью, только это в дыму помогало слабо.
Надо будет противодымные фильтры установить. Стас остановил коня, осмотрелся.
– Где же он есть? – тихо пробормотал он. – Может, решил в дыму сдохнуть?
Осёкся, когда увидел Тима. Тот стоял посреди истоптанного огорода, в окровавленном кафтане, с пустыми руками. Оружие – пехотный меч Студента – лежало у ног. Выглядел почти как человек, разве что поблёскивающие изумрудно-зелёные глаза выдавали в нём нечто иное.
– О! Наконец-то! – усмехнулся Стас, чувствуя, как забурлила кровь, полная азартом и… страхом. Не смотря ни на что, он продолжал бояться это непонятное существо.
Сплюнув кровью себе под ноги, Тим отвернулся и медленно пошёл в сторону леса. От Стаса его закрывал мощный бревенчатый забор.
– Куда это ты собрался?
Тим молча, шёл по огороду, не обращая на Стаса никакого внимания.
Э нет! Тяжёлая палица приятно легла в руку. Нет, дружочек, никуда ты не денешься! Ты многое не рассказал! А когда расскажешь, я тебе такое устрою «покидание» этого мира, что потом на Земле три года по ночам ссаться в постели будешь. От ужаса.
Разгон! Конь приближается к забору. На миг возникает даже соблазн просто проломить его. Но забор массивный. Таранить опасно, лучше перепрыгнуть.
Галоп! Лошадь хрипит под тяжёлым всадником, но послушно выжимает из себя всю мощь, на которую способна. Забор стремительно приближается. До него десять шагов, пять… один…
ПРЫЖОК!!! Крик всадника, ржание коня и массивная туша изящно пролетает над оградой, плавно приближаясь к земле.
Тим, досель стоящий полуобернувшись, резко ожил. Словно молния переместился в сторону. Присел. Дернул что-то на себя. Это оказалось толстым канатом, который натянулся в струнку. Двигаясь с недосягаемой быстротой, он успел парой витков обмотать ближайший столб и с силой натянул канат на себя.
И в этот миг конь коснулся верёвки. Огромная сила инерции толкала его вперёд, но передние копыта упёрлись в канат. Тот сильно натянулся и спустя миг с треском разорвался пополам. Но коню хватило – с диким ржанием он завалился вперёд, и грохнулся оземь, кувыркнувшись через голову.
***
Услышав истошное ржание и глухой бряцающий стук. Лера повернула голову в сторону окраины деревни. Показала пальцем на отряд «кобр».
– ВПЕРЁД. БЫСТРЕЕ!
***
Преодолевая адскую боль, Стас отчаянно выбирался из-под тяжёлой бьющейся туши. Нога, кажется, сломана, от этого доспех не защитил. Надо будет переделать…
– Помогите! Солдаты, на помощь! – прохрипел он, отбитыми лёгкими. Враг стремительно приближался. Присев на колено, Стас поднял палицу, но Тим мёртвой хваткой вцепился ему в руку, Две или три секунды они боролись друг с другом. Стас даже начал одолевать, готовясь вывернуть оружие и шваркнуть по ненавистной физиономии. Но Тим, подвижный как ртуть, опередил. Резко вывернулся, ушёл с линии удара и сделал захват за шею.
– С-сё!
Рывок, хруст поломанных позвонков и безвольное тело свалилось возле бьющегося в агонии коня.
Амулеты отключились. Система защиты от стрел и копий вырубилась. Работал только «смертный кулон», готовясь оживить павшего на третьи сутки.
Тим стоял, пошатываясь, молча глядя вниз на павшего. Где-то за спиной потрескивало пламя пожаров, слышались переклики поисковых команд. Отчётливо ощущался стук копыт. Кто-то приближался.
Присев на колено Тим достал из кармана арбалетный болт. Ткнул его в смотровую щель шлема и одним ударом тяжёлой ладони вбил его в череп Стаса.
– Уволен!
Жахнула молния. Павшего пробило десятком электрических искр. Послышался мощный утробный рёв. Доспехи искрились всё сильнее и сильнее, постепенно превращаясь в нестерпимой яркости факел.
Примчавшиеся на помощь «кобры» и простые бойцы культа долго не могли продолжить погоню, так как лошади боялись двигаться туда, где шипел и ревел поток огромной высвободившейся энергии, украденной у этого мира и теперь возвращаемый обратно.
***
– С-с-сдесь прош-ш-шёл враг! С-с-сейчас-с-сш-ше идём в лес-с-с-с!
Стоящие «кобры» замерли возле гвардейцев Равенстерна. Воины культа недобро пригнув головы, замерли, гипнотизируя «равенов» взглядом, способным иных людей просто парализовать. Лица, покрыты змеиными татуировками, безумные глаза, смотрели насквозь. Наезд на «равенов» с точки зрения «кобр» был вызван тем, что их самих было немного, а чутьё подсказывал, что «свой» ушёл в лес, который надо прочесать.
Но расчёт на помощь не оправдался. Северяне почти ничего не знали о Культе Змеи. Да и смерть в их краях была настолько частым делом, что её особо не боялись. Так что смертоносные южные змеи от бухих северных медведей не дождались ни уважения, ни подмоги.
– Слышь ты, шнурок! – ухмыльнулся командир гвардейцев, глядя на «коллегу». Он сделал солидную паузу, хлебнул из фляжки, и довольно крякнул, вытерев пышные усы. – Тебе надо, ты и лезь! А у меня приказ стоять тут. Так что ползи отсюда!
Командир «кобр» пришёл в холодную ярость. Но на «вразумление» равенов не было времени, этим можно было заняться позже. А потому «кобры» молча, проехали сквозь оцепление и, бросились в чащу.
****
Мгла уже спустилась на этот мир. Луна освещала лишь открытые пространства, поэтому в лесу видно было очень плохо. Однако приказ для служителей всегда был священным делом и к тому же «кобры» чуяли «своего». Он был рядом. Очень и очень близко. Эти пьяные идиоты проглядели его. Они думают, что беглец там, в деревне. Но он здесь!
Четыре отряда «кобр» и пехоты, сейчас шуровали по лесу, пытаясь найти беглеца.
Неожиданно в пространстве прошла какая-то незнакомая вибрация. И «Кобры» и пехотинцы не сговариваясь, замерли. Лес прервался, здесь было болото. Цель, где то тут. Где-то рядом… совсем близко…
Неожиданно сверху послышался шелест. Затрепетали ветки, дрожали листья. Бойцы подняли головы, пытаясь понять, где источник шума.
Огромный змей стремительно двигался по ветвям, практически повиснув над болотом.
– С-с-стреляйте! – прошипел командир, своим перепуганным насмерть бойцам. Те вскинули оружие. Но Змей резко сорвался в воду, и практически сразу выпрыгнул возле командира. Обвил его тугой петлёй вместе с конём и рывком закинул в болото.
Служители пришли в дикий ужас, и бросились бежать кто куда, лишь бы подальше отсюда.
-
***
Из шлема, вырывались пузыри воздуха, несущие в себе сдавленные крики. Захваченный воин бился в агонии, тщетно пытаясь выбраться из большой лужи, полметра глубиной.
– Тишшшеееее….
Получеловек-полузмей крепко держал его двумя руками, терпеливо ожидая, когда слабеющая жизнь угаснет, залившись грязной водой.
– Тишшшеееее….
***
Выскочив из чащи как ошпаренные, «кобры» едва не потоптали равенов и умчались куда-то в клубящийся дым подожженной деревни.
– Мать вашу! – выругался один из гвардейцев, едва увернувшийся из-под копыт. – Уроды!
Ещё через несколько секунд выбрались пехотинцы и тоже, не говоря ни слова рванули вслед за конниками.
– Эй, шипелки! – пьяно крикнул кто-то им вслед. – Барабашку встретили?
Дружный хохот прокатился по рядам равенов. Но культистам было не до обид. Они исчезли в дыму, который охватил подожженную деревню.
Через несколько минут, выехал ещё один. Этот двигался не спеша, объехал солдат и спокойно последовал за остальными.
Проводив его взглядом, командир гвардейцев отхлебнул ещё, и вытерев усы, подумал вслух
– Интересно, он такой смелый, или просто в обмороке валялся?
– Штаны стирал, – подсказал кто-то. И равены снова покатились с хохоту.
***
– Это невозможно! Такие существа здесь не водится!
– Гос-с-спожа, мы это видели!
Лера повернулась к десятнику.
– Вы давали им траву от Мора?
– Да… – замялся он, – мы… несколько увеличили дозу, потому что рядом чумная зона…
– Снижайте дозу, – приказала она. – Пусть лучше некоторые умрут, чем все превратятся в истеричек.
– Слушаюсь, домина, – он поклонился и быстро отъехал в тень, подальше от возможного начальственного гнева.
Взмах руки, и мучимые стыдом и страхом воины, ушли к обозу, отдыхать от пережитого.
– Что скажешь? – спросила Лера. Вампироэльф пожал плечами.
– Меня там не было. А там где я был, ничего интересного не случилось. Сдаётся мне, ребята чего-то нанюхались. Они на это дело падкие. Вы бы им лучше пить разрешили…
Проводив их взглядом, Лера ещё раз посмотрела на большое чёрное пятно, в земле, прогоревшей на полметра. Здесь лежал Стасик, который отдал много сил, чтобы возглавить операцию, стоившую в итоге ему жизни.
– Ну что же, – подытожил вампироэльф Дима. Присев на корточки возле пахнущей гарью ямы, он провёл рукой по спёкшейся корке. – Первый эксперимент по переносу человека в мир-тень, можно условно считать успешным. Я думаю, немногие захотят теперь переноситься сюда целиком.
– В любом случае, он прожил дольше, чем ему оставалось, – Лера открыла мешок с топором, и заглянула внутрь. – Что будем делать с этим?
– Выкинь! Его хозяин сдох. Ну… или найди себе другого быка, который сможет с ним совладать…
Эльф хотел сказать что-то ещё, но увидел в её глазах нечто такое, что шутить сразу перестал.
– Говорю тебе, сгорел он! – уже мягче добавил Дима. – Задохнулся в дыму и сгорел. Тут оцепление повсюду, ну куда он мог деться?
– Может, правда превратился в змею и прополз у ног оцепления? – прошептала она, потирая лоб.
– Чудес не бывает, Лера! – горячо возразил Дима. – Единственный, кто мог бы дать ему такую силу, торчит в этом топоре! И пока он в этом мире, вскрыть его мы не сможем. Давай просто выкинем его всё. Война идёт, в любой момент могут прийти…
– …хватит!
Дима замолчал.
Лера вздохнула.
– Ладно, ты прав. Извини за грубость. Давай заканчивать с этим…
Неожиданно среди бойцов послышались крики: «нашёл!», «нашёл!».
– Что там?
Лера с интересом посмотрела в сторону, откуда шёл гвалт. Оттуда двигалась толпа ликующих воинов-змей, а среди них на адском коне гордо ехал воин «кобры» в закопчённом доспехе. В сжатом кулаке, на вытянутой руке, он торжественно держал цепочку, с кулоном, раскачивающимся в такт движению коня.
– Наш-ш-шёл, домина! – радостно сказал кто-то из бойцов, подскочив к ней опередив шумную процессию.
Воин молча замер. На Леру смотрел закопченный полурасплавенный кулон.
– Дай мне! – приказала Лера и взяла кулон в руки.
Да это он. Оживляющий кулон Тима.
Лера вдруг резко ощутила тяжёлую сырость подвалов, где он был подарен ею. А потом вдруг в её уши ворвался шум ярмарки. По ногам прокатился шелест волн, мира Заката. Умирая, кулон щедро делился воспоминаниями того, кому принадлежал.
Зажав кулон в кулачке, она прижала его к груди и отвернулась.
– Иди, чего стоишь? – махнул рукой вампироэльф, но воин замер как статуя, продолжая смотреть на домину.
– За… заплати ему… – шёпотом сказала она и отъехала подальше.
– О, извини! – вампироэльф достал тяжёлый увесистый кошель и протянул воину. Тот вздрогнул, словно пришёл в себя. Взглянул на Дима, молча, взял кошель. Они обменялись кивками, и воин тронулся с места, быстро затерявшись среди бойцов.
– Всё! – приказал Дима. – Сворачиваемся. И поживее – враги рядом!
Бой продолжается
Казалось мне, дни с-сочтены мои-и-и!
Дур-р-рная кровь, в мои проникла вены-ы-ы…
Я вс-с-сял письмо как голову-у-у з-з-з-змеи-и.
Сквос-с-сь пальцы прос-с-сочился яд из-змены!!!
– Ты чего разорался?!
Ко мне подъехали двое – одни рыжий, второй блондин. Лица похожие, может братья. Первый – рыцарь из ордена Звонкого Призыва, второй в одежде обозного мужика. На меня смотрят насторожено. Как и сотня вооружённых мужиков позади них.
– Это вопрос или претензия? – убираю трофейную фляжку, в подсумок. Надоело пить!
Они переглянулись.
– Этот видать из степи сбежал, – сказал обозный. – Они там все вольтанутые...
– Ты к нам наняться хочешь? – спросил рыжий. – Или куда тебя несёт?
– Наняться? Хм… а почему бы и нет. Раз уж мы так счастливо встретились, могу и наняться.
– Чего умеешь?
– Хлеб есть, на перине спать, девок щупать. Вам-то чего нужно?
Они снова переглянулись.
– Храм Змей найдёшь? – усмехнулся блондинистый.
– Да запросто!
Они рассмеялись, до слёз.
– Ты хоть знаешь что это.
– Ещ-щ-щ-щё бы! – и ночное зрение врубаю, да так, что лицо трансформироваться начинает. Усилием воли подавляю этот процесс, но им хватило, шарахнулись так, что один едва из седла не выпал.
– Не боись, – говорю, – я змеелов! Хороших людей не кусаю.
– И такое бывает? – подивился рыжий, ошарашено глядя на меня.
– Да по-всякому бывает, – говорю, – порой такое диво попадается, что лучше бы его и не было никогда. А оно всё равно есть… Ну, что берёте?
– Берём… – поколебавшись сказал рыжий. – Ты только на людях так не делай. Народ у нас резкий – сначала стреляет, потом думает.
– Это правильно. По нынешним временам. Как насчёт аванса?
– Будет тебе аванс, – улыбнулся блондин. – Поехали сначала к мастеру, он тебе змеиные значки на наши переточит. Нечего с ними тут светиться. А потом и за оплату побеседуем.
– Как скажешь, босс…
Отдел кадров тут ловкий. И получаса не прошло, как я уже еду в колонне по грязной дороге, под унылым дождём, практически ничем не отличаясь от такой же разношёрстной оравы наёмников ордена. В сумке два кошеля, нехитрая снедь и вещи необходимые для путешествий. Вот пока собственно и всё, что имею я на данный момент. Даже топор не уберёг. Всё плохо. Очень плохо!
– Слыхал? – буркнул какой-то мужик, обращаясь к своему знакомому.
– Чего тебе?
– Обозные подъехали, мясо привезли. Хоть сегодня пожрём нормально.
– Это да, хорошо, – заулыбался тот. – А ещё лучше конечно в деревеньку заехать…
– Ты давай заканчивай уже в деревеньки заезжать! – строго сказал собеседник. – В шаге от петли прошёл! Мало было?
– Да я ничего, я так… помечтать… Чего обозные рассказывают? Новости, какие?
– Есть и новости. В Ларию, говорят, великую волшебницу привезли, так она за ночь всех больных на ноги подняла. Говорят, новые хозяева Ларии ей на обучение почти сотню девок отдали. Хотят весь лес от Мора очистить.
– Дело доброе! – кивнул второй. – В моей-то деревеньке половину уже зарыли. – Он вздохнул. – Могут и не дождаться, волшебницы этой…
– Дождутся! – уверенно сказал второй. – Теперь уже всё будет хорошо, Нутром чую!
– И погода, – вмешиваюсь в разговор. – Скоро дождь прекратится.
– Э не! – вздохнул бывший разбойник. – Дождь ещё неделю лить будет.
Спорить не хочу. Очень чётко ощущаю, что тучи разойдутся с минуты на минуту.
– А то и месяц! – восклицает второй. – Это как зарядил, так…
Он удивлённо замолк, когда расступились тучи, и брызнул поток золотистых лучей.
– Нет, ребята. Солнце сильнее!
Настроение с первыми лучами поднимается. Как бы там ни было, а ничего просто так не бывает. Так что и жалеть не о чем.
– Тебя звать-то как? – спросил «сосед по лошади».
– Тим.
– А я Клещ, а это Кабан. Будем знакомы, Тим.
– Будем!
Так и едем дальше. Болтаем со скуки, ждём привала. Чую, сегодня драк не будет. Да и завтра, скорее всего тоже. Будем кружить по территории, собирать сведения о Храме Змей. Работа кропотливая, неблагодарная, но нужная.
Интересно понять, что будут делать «тени»? А ведь, что-то наверняка задумали. Заморить весь мир у них не получится, но это их вряд ли остановит.
Стасика я отсюда убрал. Надеюсь, навсегда. Но осталась Лера, и недобрый эльф – Дима, и ещё несколько десятков девочек и мальчиков, одержимых идеей сгрести всё в свой решительный кулачок. Где они сейчас? Что будут планировать дальше – сплошной туман.
Нутром чую, ещё ничего не закончилось. Всё только начинается…
finita la commedia
-
Не знаю как работает счётчик просмотров, но если я всё понял верно, то пара десятков человек регулярно читали продолжение книги.
Всем, кто читал - спасибо за внимание! :)
Книгу буду редактировать, ибо там много сумбура, особенно в начале. Но это уже на Самиздате, здесь неудобно. Ещё раз спасибо и всем пока! 8-)
З.Ы. Кстати, форум реально классный, но я здесь обычно бродил как безмолвный читатель, да ещё и гость, ибо прыгаю с компа на комп, а пароль забываю :embarrassed: