С первыми лучами солнца по лагерю пронесся звон походного рога, оповещая легион о начале нового дня.  Вслед за рогом, звонким эхом разнеслись голоса центурионов: «Встать, и построится в шеренгу». Солдаты забегали, засуетились, пытаясь понять, где же их место в строю. Но уже через минуту напротив Императорского шатра ровным строем стояли две тысячи солдат, готовых отсалютовать своему повелителю, как только тот появится. И он не заставил себя ждать. Подол шатра открылся и на свет вышел Император Мариус I. Он был высоким, статным мужчиной, с целеустремленным, хищным  взглядом, ярко выраженными скулами, и впалыми щеками. Одного взгляда на него хватало, что бы понять, что этот человек был грозный, но справедливый. Оглядев солдат,он  поднял руку, приветствуя всех, и моча сел на белоснежного коня, которого уже подвели к шатру. За ним выстроились двадцать Бессмертных, в мускульных доспехах и посеребренными щитами – элита   Имперской армии. Император вновь махнул рукой солдатам и отправился к столу переговоров, стоявшему посреди поля меж двух армий.
- Как вы считаете, они согласятся? – спросил у Императора скакавший рядом советник. Он присоединился к шествию уже на выходе из лагеря.
- Очень надеюсь, что нет – мрачно ответил Мариус.
- Бахадур похоже уже там.
- Всегда хочет быть первым… заносчивый ублюдок – Император выругался в сердцах.
 Спустя пару минут они подъехали к большому дубовому столу, стоявшему посреди поля. Советник оказался прав – Кадан Бахадур Хан – правитель Княжества Д’Шар уже стоял опершись о стол, в окружении своих солдат.
- Опаздываешь Мариус – усмехнулся Кадан, показав хищный оскал. Он был точно таким же как и Император – целеустремленный, знающий что он хочет, и если ему что то было нужно – очень затруднительно было его остановить.
- Просто хотел досмотреть сон, где ты, поддавшись гласу рассудка соглашаешься на мои условия, и я очень надеюсь что этот сон был вещим – Мариус  взглядом впился в глаза Бахадура, застав того смутится.
- Боюсь, я тебя разочарую – произнес Хан спустя пару секунд молчания. 
- Неужели ты хочешь начать эту войну? Она будет бессмысленной и кровавой. Прошу отступи, пожалей своих солдат и их семьи – лицо изменилось, выражая сочувствие и приняв молящий вид.
- Да ты прав – уголки губ Мариуса  дернулись, пытаясь ехидно улыбнуться, но Император тут же взял себя в руки – Ты прав в том, что она будет бессмысленной и кровавой, но львиную доли крови прольют твои люди.  Мариус ты жаден и алчен, если решил стравить мне ультиматум «Либо земля либо война», но ты не готов к этой самой войне, или ты думаешь, будто я не знаю, что половина твоих войск занята борьбой со Змеиным Культом? Ты глуп и самонадеян, а если в правителе есть два этих качества – быть беде. И она стряслась – мало того что я отказываюсь от твоих условий, так ещё ставлю тебе свои: отдай мне Укрепление Рела, либо я сомну тебя и твоих солдат, как ураган сметает соломенные дома, ты будешь бежать от меня до самых восточных твоих границ, и я не успокоюсь пока ты не будешь ползать у моих ног моля пощады! – глаза Бахадура налились кровью и, казалось, он был готов прямо здесь съесть Мариуса со всеми потрохами.
Мариус спокойно, не выдавая эмоций, выслушал все слова оппонента, а когда тот закончил – спокойно вынул из-за пазухи нож и вонзил его в стол, со словами – Значит война.
Вернувшись в лагерь, Мариус увидел шеренги солдат, готовых с жадностью внимать каждое его слово. Выдержав паузу, Император произнес: «Война».
Услышав эти слова Фелип выругался в сердцах, и посмотрел на стоящего рядом Мариуса. 
-Надеюсь ты переживешь её юнец.
- Я тоже. Но ты ведь прикроешь меня, если что да? Мы ведь здесь все братья, правда?
- Я… да, конечно братья… не переживай – Фелип опустил глаза и о чем-то очень серьезно задумался.
Чуть позже в Императорском шатре:
- Каков план, командующий? – Мариус вопросительно посмотрел на Легата Агатона, командующего Тринадцатым Легионом.
- Все как обычно, повелитель : пикинеры образуют фалангу прикрываемую справа первой когортой, а слева второй и третьей – Агатон двигал фигурки солдат на карте показывая как это будет выглядеть – сзади арбалетчики и резервная легкая и средняя пехота. Они наверняка сделают ставку на свою конницу – легат выделил красную фигурку всадника – с легкой кавалерией справятся наши арбалетчики, а тяжелую свяжет боем наемная конница, у нас х примерно восемь сотен, этого должно быть достаточно, ну а с пехотой их понятно, что они бессильны против фаланги и легионеров.
- Ну, на бумаге битвы выигрывать легко Легат, посмотрим как вы справитесь в деле, надеюсь лучше чем при Ярагаре?  - Агатон покраснел и опустил глаза, стыдясь вспоминать ту битву против Сарлеонцев.
- Я не оправдываюсь ваше величество, но атака Львиных Рыцарей, на правый фланг была действительно  неожиданная.
- Смотрите, как бы такая неожиданность не сучилась завтра. Ладно, свободны. Ах да, и ещё – скажите слуге на входе, что бы принес мне виноград и позвал какую-нибудь  наложницу.
       Фелип сидел на каком-то камне и тщательно натирал до блеска свой шлем. Но мысли его были не здесь. Они унеслись далеко в прошлое, на целых десять лет назад, когда он готовился к своему первому бою,  вспомнил как он боялся, да что уж скрывать, говоря по честному он и сейчас боится. Боится как тогда, боится умереть, боится убивать, боится потерять товарищей и братьев по оружию. Промежуточно он вспомнил как вообще попал в армию, тот злополучный вечер в трактире «Пузатый Карлик». Всю жизнь он успокаивал себя мыслью что тот парень сам виноват – как никак он первый начал угрожать Филипу ножом. Но это не слабо утешало, ведь Фелип мог просто уйти, взять и уйти – не так уж и сложно верно? Но чертова гордость и чертов эль, будь он проклят…  Он убил того парня, ударил вилкой в шею девять раз. А после ему пришлось бежать, но куда? За все девятнадцать лет он ни разу не выбирался из своей деревушки. Но ему повезло, если это вообще можно так назвать, мимо проходил вербовщик, он и завербовал Фелипа по собственной просьбе в армию. И он забыл, забыл все, что когда то любил. Начал новую жизнь, жизнь солдата. 
Фелип так сильно погрузился в мысли, что не заметил Максилия, который сидел возле него вот уже как минут пять.
- О чем думаешь? – спросил молодой легионер. Эти слова как магнит вытянули Фелипа из мира воспоминаний.
- А это ты, я тебя не заметил. Что-то хотел? – Фелип продолжил сидеть, как и сидел, не сводя взгляда с одной точки.
- Слушай сегодня в строю, когда я спросил про то, прикроешь ли ты меня… ты запнулся. Что это могло значить?
- Я не хотел бы об этом говорить – сухо произнес ветеран.
- Нет уж, изволь объясниться. Завтра мы будем биться плечом к плечу, наши жизни отчасти будут зависеть друг от друга,  так что я хочу знать- можно ли тебе доверить такую ответственность.
- Фелип усмехнулся… по моему, с моим опытом это я должен задавать тебе такого рода вопросы.
- Брось, ты прекрасно понял что я имею ввиду.
- Да понял-понял.  Ты слышал про катастрофу при Ярагаре? Так вот я уже говорил – мне было столько же, сколько и тебе сейчас. Я тогда в легкой пехоте поддержки служил, и был у меня друг. В общем там такая же ситуация как сейчас была – молодой воин  и опытный ветеран – Фелип сделал паузу, глубоко вдохнул, собираясь с мыслями, и через мгновение продолжил- Я задал ему тот же вопрос что и ты мне, ну знаешь про доверие там, прикрытие и прочую ерунду. Он сказал «Конечно Фелип, если что я жизнью пожертвую ради тебя». И знаешь что потом случилось в той битве?
- Он не сдержал слово?
- Наоборот… - эти слова Фелип произнес с сожалением, с каким то особенным сожалением.
- А что в этом плохого то? Нет ну я имею в виду кроме того что ты потерял своего товарища и друга – Максилий смутился поняв какую глупость он сейчас сказал.
- Дело в том, что я не такой как он. Я боюсь умереть и боюсь что пожертвовать собой ради другого не смогу. Прости.
В воздухе повисло гробовое молчание, и никто не смел его нарушать. Максилий молча встал, поправил ремень, и молча направился в лагерь, оставив Фелипа один на один с его мыслями.
       Звук рога прозвучавшего с первыми лучами солнца, на этот раз не будил солдат, а оповещал, что пора идти на бой, на смерть, на войну. Солдаты, которые провели всю ночь в молчании, разговаривая лишь сами с собой, передавали письма военной почте. В этих письмах они прощались с близкими, просили прощения, прощали сами, некоторые даже признавались в любви. Ведь никто из них не знал – будут ли они живи к концу дня или так и останутся лежать на этом поле с окровавленным телом, пробитой головой, истыканными Д’Шарскими стрелами,  с рассеченной саблями грудью.  Но только самые трусливые жалели о том, что они здесь, остальные с радостью были готовы умереть за империю и императора. Они наивно верили, что результаты этой войны могут принести пользу  их потомкам.   
       Спустя пару часов после восхода солнца, легион уже стоял в боевой формации, готовый драться до победного конца. Это было великолепнейшее зрелище - ровные ряды солдат, все как на подбор.  В красивых мускульных кирасах, на головах прекрасные, сверкающие шлемы, с пышным черным гребнем, а  в руках легионеров были каплевидные щиты, м изображенным на них символом легиона – белым единорогом на зеленом фоне. Жаль, что вскоре эти ровные ряды смешаются с превратятся в кашу из людских тел, щедро изобилующей кровью и отрубленными конечностями.
Фелип и Максилий, в составе первой когорты, стояли на правом фланге, в первом ряду, плечом к плечу.
- Готов – спросил Фелип у юноши.
- А ты?
Фелип усмехнулся, и больше не произнес ни слова.
       Легат Агатон махнул руко,й и рог издал громкий, протяжный звук, оповещающий о начале битвы. Трубы с барабанами заиграли боевой марш и Имперцы выдвинулись со своих позиций. Напротив они видели орду Д’Шарцев . Но это были не какие то дикари, стоявшие всей кучей в одном месте. Они были достаточно организованны. Их пехота стояла ровными рядами, и пестрила золотом и желтыми цветами. Вскоре они двинулись на встречу Имперцам.
- Стояяяять – проорал Легат, рог издал соответствующий этому приказу звук и фаланга вместе с легионерами остановилась.   
Около трех сотен легких всадников с луками и дротиками отделилась от основной армии Д’Шарцев и неслась прямиком на левый фланг Имперцев.
- Арбалетчики огонь по готовности!
Залп. Трескающийся звук издаваемый спуском тетивы. Болты с визгом пролетели над головами пехотинцев, и почти половина из них нашла свою цель. Один из болтов попал прямо в череп лошади пробив его, так что та мгновенно упала замертво.  Некоторые болты впивались в грудь всадников, в их конечности . Так один из них, натянул уж было тетиву лука, желая запустить стрелу в ответ, но болт пробил ему ладонь. После первого залпа от трехсот всадников боеспособных осталось двести одиннадцать. Но арбалеты перезаряжаются долго так что оставшиеся успели подскакать к пехоте и начать закидывать её дротиками, стрелами и даже топориками. Ещё один залп арбалетов, на этот раз расстояние куда более близкое и минус девяносто всадников сразу. Оставшиеся, испугавшись таких потерь за один раз – повернули и начали отступать.
- Тупые дикари – засмеялся Агатон – продолжаем марш!
Пехота вновь выдвинулась. И преодолев пару десятков метров оказалась недалеко от солдат противника. Вновь сигнал означающий «Стоп». Пикинеры сформировали фалангу и стали ждать подхода противника. Арбалеты уже давно неустанно спускали болты в сторону врага, и тоже самое делали Д’Шарские луки, опустошая стройные ряды Имперцев.
Фронт армии Д’шарцев состоял из копейщиков и пехотинцев-ополченцев, а на флангах шли смертоносные Мастера меча.
Вскоре две армии столкнулись.  Копейщики и ополченцы по глупости своей набросились прямо на фалангу и в первые минуты боя уже понесли серьёзные потери. А вот на флангах дела обстояли иначе:
 - Приготовится, кидай! – Закричал центурион, и вся когорта запустила в приближающихся мастеров меча дротики, нанеся им ощутимые потери – оборонительная позиция – новый приках центуриона и когорта подняла щиты так высоко, что можно было видеть только глаза легионеров.
       Легионеры встали таким образом, что могли легко выбросить руку в колющем ударе так быстро, что несущиеся на них Д’Шарцы не успели бы остановится или отбить меч. Так все и произошло. Первые ряды пехоты противника наткнулись на мечи . Дальше все пошло по наитию, удар щитом, а вслед за ним резкий выпад и колющий удар мечем. Так и было щит-меч, щит-меч.
Один из легионеров ударил щитом, но противник увернулся и успел ударить по руке державший щит отрубив её. Бой проходил примерно на равных, но небольшое преимущество все же было на стороне легионеров, пока вдруг в них с права не влетала конница Д’шара и не смяла ровные ряды когорты. Легионеры и мастера меча смешались в куче,  легионерам пришлось биться каждому за себя, и тут конечно Д’Шарцы были лучше в разы.
- Откуда они взялись? – недоумевал Агатон глядя на конницу Д’Шара на своем правом фланге – что за чертовщина, а ну отправьте туда две сотни всадников и отряд средней пехоты – живо!
      На левом фланге тем временем ситуация обстояла не лучше. Там Д’Шар брал числом, и уже давно Легат приказал трем резервным отрядам вступить в бой. И только благодаря наемной кавалерии, удавалось ещё избежать полного уничтожения левого фланга, так как она очень  удачно перехватила тяжелую конницу противника и обратила почти половину из них в бегство.  И лишь только фаланга ещё успешно сдерживала вражескую пехоту.
- Фелип осторожнее, сзади – выкрикнул Максилий,  протыкая очередного противника.
Фелип обернулся, успел отбить удар противника, и рубанул наотмашь. Задел. Д’Шарец упал, держась руками за лицо.  Не успел Фелип отдышаться, как на него налетел ещё один воин.  Небольшая борьба, череда ударов и парирований и очередной враг пал замертво. Фелип провел хищным взглядом по полю боя, выискивая ещё одну жертву. На глаза ему попался всадник, убивший какого-то ополченца, которые давно уже вступили в бой. Подбежав к нему сзади, Фелип схватил противника за ремень и стянул с седла, удар, ещё удар и ещё, он бил пока Д’Шарец не перестал бороться и орать. Фелип опять стал озарятся по сторонам, и вдруг понял как вообще плоха ситуация в которую они попали. Враги уже били фалангу сбоку, с незащищенной стороны. Легионеров оттеснили очень далеко от начальных позиций. Вдруг кто то закричал что то про центуриона и смерть. Фелип сразу понял – центуриона первой когорты убили. Вокруг началась паника. Легионеры начали сдавать позиции, убегать. Вдруг какой-то истошный рев и Фелип увидел Максилия со знаменем в руках, который призывал собраться с духом и контратаковать. Он что-то кричал про легион, империю и Императора. Ветеран оглянулся и увидел, как только что убегающие солдаты вновь бегут биться с врагом вслед за юным легионером со знаменем в руках. 
       Солдаты Д’шара не ожидали такого поворота событий и стали потихоньку отступать, пока это отступление не превратилось в бегство. Легионеры погнались за убегающим врагом, Фелип тоже было собрался в погоню, но вдруг он почувствовал боль в затылке, уши заложило, а в глазах все помутнело.