Книга Народов (Повесть в мире The Horde Lands)

Эта повесть имеет действие в мире Земель Орды, однако очень многое - мой домысел, не подтвержденный автором мода. Надеюсь, что когда-нибудь повесть перерастет в роман, уже готово две главы.

Сюжет описывает судьбу эльфийского дворянина и интеллигента Арлафа Оленввира и рождение книги великого историка Тацитурна под названием "Книга Народов", повествующей о жизни и быта восточных степняков. Не будет пророчеств, спасений мира и тому подобного, цель повести является развитие мира.

Критикуйте! 

Книга Народов

Глава первая

  Мрачное утро третьего дня Августия ничем не отличалось от предыдущего утра. Над Курвалем плавали густые тучи, но, тем не менее, жизнь в большом городе пульсировала как в осином рое. Тучи – частый гость над южновелорскими землями. Западные ветры приносят их с острова-вулкана, Стугуна. Многочисленные лавочники, торговцы, купцы, мошенники, воры, куртизанки, короче, все жители города давно перестали обращать на них внимание. Тем выше становилось солнце, тем больше людей сновали туда-сюда.
   Рыночная площадь была в центре Курваля, недалеко от замка правителя. Именно сюда, в Курваль, приплывали заморские торговцы: огры продавали товары своих мастеров-стеклодувов и кузнецов; тюссы торговали отменным урдó; приплывали двергеры, чтобы продать награбленное; местные ворда производили лучшую ткань знакомого света; гномы торговали пивом и открывали свои банки. Здесь, у рыночной площади Курваля, находилась резиденция грозного ордена Белой Лебеди, чьи рыцари громили врагов комондорства по всему Велору уже двести лет. Тут же здание купеческой гильдии, а недалеко возвышается величественный храм Святого Петра, места, откуда глава велорско-христианской церкви наблюдал за своей паствой. Курваль был первым городом, захваченным тевтонскими рыцарями двести пятьдесят лет назад. Тогда его еще называли Суно, и именно отсюда началось святое государство Христа на Аэрте. Впрочем, Велор был далеко не единственной державой, претендовавшей на этот титул – на Аэрте так же считали себя избранными и константинопольцы, и бизантийцы, и люксембуржцы, и великосербы, и русы, и это далеко не все. Ведь быть заместителем Господа на земле – это так заманчиво! Вот правители себя так и возносят в небеса. Возносят, не думая о том, что падать будет больно.
     Но пока до события, которое вновь потрясет Аэрту, оставалось еще много лет.

   По рынку, не спеша, шла слегка хромающая, немного сгорбленная фигура. Лицо было у нее покрыто гладкой, светло-голубоватой чешуей, а большие, желтые глаза были наполнены глубиной и старческой мудростью. Над широким ртом росли черные усы, которые свисали по его краям. Одет сей субъект был в плащ с капюшоном, на ногах хорошие сапоги, а на ремне угрожающе висел и покачивался длинный меч. Расу незнакомца несложно было определить – ясно, что под капюшоном скрывался гуль. Но как гуль оказался в Курвале, да еще и остался в живых – это вопрос, над которым думал не один прохожий. Ведь всем известно, что представители этой таинственной расы можно без труда встретить на востоке, в степях, на Землях Орды. Все знали, что они жестокие войны, на куски разрубающие пленных и крадущие детей по ночам. И никто не сомневался, что коли гуль появился в Курвале, то это не может быть к добру, ведь гули известны своей черной магией, которой именно они и наслали сто лет назад ужасную эпидемию, Черную Смерть.
   Неудивительно, что гуля сторонились, и лица многих выражали испуг, трусливую брезгливость, у наиболее храбрых, как правило, молодых людей, еще и презрительную усмешку. Старому гулю (а он был именно стариком, что можно узнать по темно-серому цвету пластинчатой кожи), впрочем, было все равно. Он остановился, глубоко втянул воздух, пахнувший обычным городским смрадом. Его чуткие ноздри также уловили запах спиртного. Недалеко стояла лавочка толстого тюсса Морлафа Пузыря. Фигура зашла в открытую дверь, и дух алкоголя сильно ударил ему по ноздрям. Урдо. Тюсское, как пожелал хозяин.
   
   Когда гуль перешагнул порог, его встретило дежурное мокрое покашливание немолодого уже тюсса.
   - Кхе-кхе, - раздалось из-за стола. – Добрый день, достопочтеннейший господин. Приветствую вас, чем могу помочь…
   Из-за стола показалась сначала лысина хозяина лавки, как и у всех тюссов покрытая твердой кожаной пластиной, затем скучающее лицо (также без всякой растительности на лице). Морлаф Пузырь, торговец спиртным, поднял глаза на лицо гуля. Тот посмотрел коротышке в глаза. Старик отчетливо увидел, как мутная пелена скуки в глазах тюсса медленно испарялась, а сами глаза наполнились сначала смыслом, потом удивлением, потом ужасом. И лишь тогда ненавистью.
   - Эй ты, жаба! Уйди отсюда, ты своей вонью покупателей отгоняешь, – сорвавшимся голосом вскрикнул толстый, маленький и лысый тюсс, скорчив рожу, которая должна была напугать старого гуля, но вызвали у него всего лишь смешок. Он отчетливо видел, что торговец пытается своей нагнать на себя же храбрости. И в самом деле, коротышка мысленно приготовился защищать свою жену, Милу, и трехлетнего сына, Ждана. Он положил свою руку на свой клинок, который он всегда держал при себе. Сталь придала ему уверенности.
   - Ты ничего не получишь здесь!
    Посетитель осмотрел торговца с головы до ног длинным, неморгающим взглядом больших, желтых глаз, что словно глядел прямо в душу. Торговца передернуло. Гуль усмехнулся.
   - Я в этом не уверен. Думаю, ты был бы очень огорчен, если бы знал, что потерял бы с моим заказом.
   Он демонстративно понухал воздух, показал зубы.
   - Знаешь ли, тюсс, хуже здешнего запаха не найти во всем Курвале. Может, ты своим лицом прогоняешь покупателей? Попроще-то его сделай. Смотреть смешно. Не знаю, зачем князю Арлафу нужно именно тюсское урдо. Отличает его от других видов всего лишь противный привкус. – С этими словами гуль опустил кружку в бочку для дегустации. Выпил кружку, передернулся.
   - Фу, низкосортное пойло.
   С этими словами гуль повернулся и исчез в дверной раме. А Морлаф Пузырь смотрел с открытым ртом и обрабатывал услышанное.

    Чунгаз и вправду не мог понять, почему князь Арлафу Оленввиру-младшему вдруг понадобилось тюсское урдо. Когда по трбованию хозяина гуль зашел к нему в комнату, тот задумчиво глядел в пустоту. Старик знал, что он молодой эльф задумался о вещах, о которых можно думать века и не дойти до итога.
   После довольно продолжительного молчания Оленввир открыл рот и спросил, не отрывая глаз от одному ему известной точки:
   - Как ты думаешь, Чунгаз, почему эльф не может устоять перед определенными вещами?
   Гуль озадаченно посмотрел на хозяина.
   - Как это понимать, Арлаф-хан?
   - Ну, смотри, - Арлаф соскочил с кресла и зашагал по комнате. – Вот, скажем, ребенок. Представь, что перед ним сладость лежит, а вокруг ни родителей, ни кухарки. Возьмет он ее, или нет?
   - От сладости зависит, Арлаф-хан.
   - Ну, допустим, sorbét – нетерпеливо махнул рукой княжич, приведя пример велорского мороженого.
   - Непременно возьмет, Арлаф-хан.
   - А если ему его родители строго-настрого запретили?
   - Попробует обойти запрет. Ну, или просто незаметно от всех попробует на вкус.
   - Вот именно! – Арлаф обернулся к гулю. – Не сможет он устоять. И у каждого есть своя «ловушка», на которую он обязательно попадет. Женщины, деньги, вино… хотя знает, что это вредно и здоровью ни в коем случае не поможет.
   - Ну, природа так устроила, - пожал плечами слуга.
   - А знаешь, что это значит?
   - Нет, Арлаф-хан.
   - Не надо ханов. Это значит, что то, чему эльфы стремились во все века, никогда не исполнится. Как и люди, дверги, орки и другие. Это значит, что никогда живущим на Аэрте не познать совершенства. Ведь сколько войн было из-за стремления к «совершенству»! Каждая революция руководилась мотивами, вроде «свобода, братство» и прочая, и прочая. То есть стремятся к идеальному миру, к совершенству. И сколько монахов в велорских монастырях хотят стать совершенным слугой своего Бога, для чего отрекаются от всего аэртского. И гляди – сколько жадных, злых и властолюбивых среди всех этих аббатов! К чему я клоню, - добавил эльф, увидевший, что Чунгаз не вполне понимает, чего хочет княжич. – Есть ли хоть какой-то смысл стараться стать лучше, если этого нельзя добиться все равно? Ведь как ни лезь из кожи вон, совсем хорошим не станешь. Какой смысл стараться быть лучше, если все равно ничего не выйдет? Лучше оставаться самим собой и жить своей жизнью, не мучая себя всей этой ерундой.
  Чунгаз промолчал.
   - Ну вижу я, что ты не согласен. Скажи мне, друг мой, в чем же?
  Чунгаз ничего не сказал.
  - Ну ладно. – Арлаф вздохнул. Встал к окну, посмотрел наружу. Потом вдруг резко повернулся и приказал:
   - Сходи на рынок и купи мне урдо. Тюсского, высшего сорта.

   Чунгаз покачал головой и зашагал к следующей лавке.


   Тем временем, князь Арлаф Оленввир-младший скучал в курвальском замке. Он сидел на богатом стуле и, зевая, наблюдал за танцующими. Старик комтур Теобрант фон Айзенштайн, у которого князь гостил второй год, был добродушным полным человеком из тех, что обожают все эльфийское и поэтому считают себя современными, забывающие обычаи и традиции собственного народа («ведь этого уже не делают»!). Этот комтур давал бал в своем замке, а князю Оленввиру, утонченному интеллигенту лет двадцати, ничего не оставалось кроме с тонкой усмешкой следить за нелепыми нарядами гостей (тоже считающих себя «современными») и попивать урдо. На этом месте было бы неплохо описать его поподробнее.

   Его светлейшество Арлаф Оленввир-младший был отпрыском древнего эльфийского рода. Его отец, Арлаф Оленввир-старший, был хорошим другом курвальского комтура, и отправил младшего сына туда, «чтобы окунуться в  светскую жизнь». Сам князь со старшим (и любимым) сыном Асдрамом был на войне с леварцами, а слабый и ленивый Арлаф-младший скучал в Курвале.
   У него были довольно приятные черты лица: чуть овальная голова, высокий лоб, короткий, острый нос. Его уши торчали в разные стороны, как у всех эльфов, а голубовато-серые глаза были чуть меньше стандарта. Парик закрывал желтые, короткие волосы, а тонкие брови изгибались аккуратной дугой. Над верхней губой молодого князя только пробивался пух, а на узких губах вечно блуждала скептическая улыбка. Одет он был в зеленую униформу эльфийского улана, хотя тонкие, хрупкие руки явно не видели грубой работы (фехтовать и стрелять, однако, они умели).
   Князь прожил ленивую и праздную жизнь, и уже успел вылететь из Бигввирской Академии за праздные и своевольные мысли. Так, один раз молодой Арлаф стал спорить с преподователем о темных эльфах. Когда тот стал говорить об их консервативности, отсталости и недоразвитости, то Арлаф спросил, почему в таком случае огнестрел придумал темный эльф, а династия Мегуми зародилась за тысячу лет до первого всеэльфийского короля. За это его выгнали из класса.
   А в другой раз он заявил, что нескольких богов, как их описывает Арондун, быть не может, и учение, принесенное людьми, вполне имеет смысл. Ведь если каждый из девяти богов Пантеона настолько силен, могуч и властолюбив, то вся Аэрта стала бы полем их битвы. Это дело закончилось публичной поркой.

   Словом, князь Арлаф-младший у учителей имел дурную славу хулигана и вольнодума, а у сокурсников бунтаря и чуть ли ни героя. Отцу часто писали письма о «дурном поведении» сына, а на девятом, последнем курсе его просто выгнали, и отпрыск Оленввиров остался без диплома. Это было тяжелым ударом для старика Оленввира, но он, будучи добрым эльфом, простил сыну вылет из Академии. Теперь Арлаф проводил свое время, играя на гитаре и учась скачке на лошади (даже не на единороге!). На женщин он чаще всего не обращал внимания и смотрел на них как на глупых пустышек, не достойных его внимания. За все время его пребывания здесь он ухаживал лишь за одной девушкой, мадемуазель Мари, да и то только из-за спортивного интереса и неприязни к ее жениху, Виктору фон Айзенштайну, сыну комтура, хотя молодые мадемуазельки только и делали, что старались привлечь его внимание (богатый, умный, красивый и эльф – экзотика, как-никак!).
   А еще он читал. Читал с упоением, часами зависая в монастыре, где хранились копии книг. Монахи разрешали ему брать, что он хотел, ведь они прекрасно знали, что такой почитатель книг как Арлаф ни за что не повредит книгу. Князь читал книги Некронуса, Галстаффа, Гарока, Рулана, читал о великих полководцах, освободителях, битвах. Но больше всего ему нравилось читать о далеких народах. С упоением он читал об обычаях орков, о культуре двергов, лесных эльфов, о повседневной жизни гоблинов, о нежити, сравнивая их со «своим прогнившим обществом».
   Но одного ему не хватало: он жаждал знаний о степи. Когда-то в детстве отец купил ему раба, гуля по имени Чунгаз. Чунгаз стал лучшим другом маленького князя, хотя и был на сорок лет старше. Он нянчил «Арлаф-хана» с детства, и рассказывал ему свои, степные сказки, о случаях в своей жизни (до пленения он был вождем своего племени), о своем доме, о степи. Вольной, незнакомой, мощной и волнующе-страшной степи, где выживают лишь сильнейшие. И никто не писал о ней, и Арлаф мечтал стать первым.
   Бывало, что  маленький «Арлафушка» категорически отказывался ложиться без «сказки дяди Шунгаза», и раба приходилось отрывать от всех дел, чтобы он уложил-таки капризного княжича.

   Но пока он тратил драгоценные минуты жизни на балу у фон Айзенштайна, думая о нелепости нарядов и фантазируя о вкусе расхваленного тюсского урдо. К нему подсел старый комтур, добродушное лицо которого расплывалось в веселой улыбке. Этот человек был типичным представителем велорской знати: толстоватый, с пышными моржовыми усами и слегка лысоватой головой. Веселые морщинки у глаз показывали, что комтур был отнюдь не против веселья, ну а седые волосы говорили о том, что этот человек уже не может позволить себе того, что вытворял в молодости. Он проговорил на ломаном эльфийском:
   – Ну что-с, гасподин княсь, нравится ли вы нашь баль?
   – Ваш эльфийский до сих пор ужасен, господин комтур. У вас так и не получается буква «аэт».
   – Я знаю, – вздохнул комтур, уже на велорском. – Слишком уж мудрен ваш язык. Не знаю, как вы на нем говорите.
   – Поверьте, для эльфа велорский – не менее сложный язык, а о тевтонском и говорить нечего. Мне повезло, что выучился этим языкам в Биггвире.
   – Право, князь, я не знал, что вы говорите на тевтонском,– искренне удивился комтур.
   – Мне не нравится этот язык. Он напоминает какой-то металлический лязг или лай собаки. Впрочем, ни одного совершенного языка нет.
   – Однако согласитесь, сударь, – начал Теобрант. – нет языка мелодичнее и красивее эльфийского!
   – Вы так считаете? Или это мнение общества, к которому вы подстраиваетесь?
   – Ну, знаете, сударь!
   – Нет, я говорю серьезно. Сейчас в моде все эльфийское, не так ли? Все эти мундиры, обычаи, маскарады, глупые балы и якобы красивый эльфийский язык – барахло, пустой воздух. На самом деле самый красивый язык – это леварский. Он торжественный, величественный и грациозный. С ним сравнится разве что латынь. Что вы морщитесь? Эльфийский – язык для дураков, хотящие похвастаться мнимой образованностью.
   Комтур выглядел как ребенок, которому сказали, что Снежный Николай – выдумка. Он слегка  выпятил свою нижнюю губу и залился румянцем.
   – Однако, эльфийская армия… – начал было он, но был перебит энергичным жестом князя.
   – Что? Что армия? Не говорите мне об эльфийской армии! Введение этих униформ – самое глупое, что могли придумать, армия неорганизованна, предводители не действуют сообща – и никакое ружье не защитит от доброго лука или лихого кавалерийского наскока.
   – Так неужели вы… консерватор?! – чуть ли не с ужасом спросил фон Айзенштайн.
   – Не сказал бы, хотя здоровая доля консервативности никому еще не мешала. Я – скептик. Критик. Если хотите, нигилист, – безразлично ответил эльф.
   Комтур удалился, качая головой и думая о бедном отце сего юноши.
   Сам юноша не знал, что этот бал изменит его жизнь навсегда.

   В то же время, на рынке, гуль Чунгаз брал очередную пробу урдо. Только подняв кружку к губам и глотнув, старик сильно закашлялся. Глаза начали слезиться.
   – Отвратное пойло, – прокряхтел он. – Низкосортное. – И захромал дальше.

   – Арлаф, моншэр, вы обещали мне танец.
   – Да, конечно, мадемуазель Мари. – И князь с неохотой пошел исполнять данное наспех своей даме обещание. Что-что, а слова он держал.

   Тацитурн осмотрелся. Так вот какой ты, Суно! Голубокожий ворда (1)  представлял себе его иначе. На улицах грязь, вонь, толпы людей, грубая брань. Только люди могли так испоганить Суно, величественный город древних велорцев! Воин гневно раздул ноздри.
   Его варварский вид отпугивал прохожих. Продетое сквозь ноздри кольцо, «конский хвост», грубая одежда из звериной шкуры, бицепсы и большой боевой топор – с первого взгляда было видно, что этот ворда – наемник. Сегодня из Морте прибыл караван, который он сопровождал. Хозяин каравана – длинный скелет в богатой одежде – щедро заплатил ему, и он отправился на поиски таверны. Он ее нашел – «Погреб», одно из самых скандально известных мест в Курвале, куда не советуется входить с большими деньгами. А деньги-то у Тацитурна как раз были.

   Ночью из «Погреба» выбросили бездыханное тело какого-то ворда.

   – Машэр! Почему ты уже перетанцевали всех присутствующих мужей, а мной, своим женихом, пренебрегаете?
   – Ах, Виктóр, какой же вы, право, глупый!
   Жених мадемуазели Мари, Виктор фон Айзенштайн, сын старого комтура, гневно смотрел на невесту и на эльфийского князя. Он недоумевал, почему она танцует с этим длинноухим пижоном и смотрел на него со жгучей ревностью. Холодные серые глаза глядели ему в ответ. Они смотрели друг другу в глаза с минуту, пока комтурович не отвел своих ясно-голубых глаз. Арлаф тайно восторжествовал.
   Виктор и Арлаф были конкурентами с третьего курса Академии, и оба года, пока князь гостил в Курвале, ухаживали за Мари. Но если Арлаф ухаживал так, ради принципа, то комтурович любил страстно, всем своим юным и пылким сердцем. Еще недавно он думал, что победил соперника окончательно, и тем сильнее был этот удар.
   – Я не убил вас тогда, потому что был ранен, – процедил сквозь зубы Виктор.
   – Не сомневаюсь, что если бы я не обезоружил и не ранил бы вас, то вы бы непременно меня убили. Но этого не случилось, не так ли?
   Виктор налился краской. Воспоминания  о прошлогодней дуэли хлестнули ему в голову.
   – Я клянусь, я убью вас!
   – Когда, где, чем?
   – На пистолях! В полночь (2), на том же месте…
   – Полночь. Фу. Ну откуда такая глупая тяга к не менее глупой романтике? Давайте в десять, спать ляжем пораньше.
   – Хорошо, в десять. Но не беспокойтесь, спать вы там будете. Навечно.
   А мадемуазель Мари уж танцевала с новым кавалером.

   В тот же вечер прибыл старик Чунгаз, с собой небольшой бочонок урдо. Когда его господин попробовал, то тот поморщился.
   – Крепкий напиток. Жжет, – сообщил он. – Слишком крепкий.
   – Вас предупреждали, Арлаф-хан.
   – Гм. Положим, – пробурчал эльф.
   – Сегодня в десять ты будешь моим секундантом.
   Старик осуждающе посмотрел на хозяина, но промолчал. Он-то знал, что если о дуэли узнают, то князь недолго останется князем.
   – С кем?
   – С комтуровичем. – Опять бабу не поделили. Делать им нечего … старик покачал головой: он уже несколько раз был секундантом Оленввира в дуэли с Виктором, который, между прочем, был опасным соперником.
   – На чем?
   – Пистоли.
   Фу. Порох Чунгаз не переносил, но, тем не менее, умел с ним обращаться…
   Хромая, слуга ушел заряжать пистоли.

   – Мы рано, Чунгаз. Придется ждать.
   Княжевич сел на камень, посвистывая песенку с самим безмятежным видом, будто его ждет не борьба на смерть, а веселый вечерок с друзьями, но вдруг умолк, нахмурился и задумался о чем-то своем. А гуль думал о том, почему эти идиоты нового поколения губят еще молодые жизни.
   Раздался стук копыт. Из прибывшей кареты вышло два человека: секундант комтурова сына и, собственно, сам Виктор.
   – Вы опоздали. Десять пробило почти полчаса назад.
   – Простите, светлейшее высочество, что не рассчитал время, – съязвил юноша.
   – Прощаю. Берите пистоль. Давайте шаги мерять.
   Отмеряв ровно двадцать шагов, соперники встали друг напротив друга. Лицо одного – пылающее, полубезумное, а лицо другого – холодное, безразличное.
   – Раз… – хриплый голос Чунгаза пронзил ночную тишину.
   – Два… – Напряжение выросло до предела. Звенящая тишина заполнила все вокруг. На лице Виктора отчетливо показались крупные капли пота, а Арлаф уже не казался таким спокойным. Мгновения проходили как часы…

   – Пли! – каркающий голос гуля утонул в громе выстрела. Пуля Арлафа попала прямо в грудь комтурова сына. Тот, широко открыв глаза, внезапно побледнел. Казалась, что вся краска его лица вылилась через маленькую дырку на его рубахе и окрасила ее в кроваво-красный цвет. Грянул второй выстрел. Виктор все-таки выпустил пулю, задевшая лишь висок Оленввира. Крик секунданта. Последние слова погибающего своему другу. Чунгаз перекрестился на велорский лад. Сам князь стоял бледнее привидения. Не единого пятнышка крови в его лице. Он повернулся к слуге, в глазах – ужас о содеянном и надежда, что всего этого не было… он ли еще днем с усмешкой говорил с комтуровичем о взаимном убийстве?
   Князь рухнул без памяти.

http://rusmnb.ru/index.php?topic=17834.msg712173#msg712173

http://rusmnb.ru/index.php?topic=17834.msg717861#msg717861

http://rusmnb.ru/index.php?topic=17834.msg7333421#msg7333421

Я ПЕРВЫЙ! УРА!
Довольно интересный рассказ, читал запоем, было бы побольше...
Главы так две! (мечтать не вредно?)
Блин, я ляпов не нашел ((( Как теперь критиковать?
А, нет, таки нашел: Велорцы вроде католики, а не христиане... Ну это я придираюсь.

Интересно-интересно. Рассказ отличный, язык тоже на высоте. Вам моё (ничего, правда, не стоящее) почтение. 
А для того, чтобы пост имел хоть какую-то ценность, прибавлю сюда некоторые предложения, которые мне показались непонятными.

на поиски таверны. Он ее нашел – «Погреб»..., куда не советуется входить с деньгами.

В таверну, да без денег? Звучит глупо, как по мне.

Ночью из «Погреба» выбросили бездыханное тело какого-то ворда.

Бездыханное тело - мертвец, труп. А Тацитурн, если я всё правильно понял, ещё должен переквалифицироваться в историка. Что-то рановато его убили.

Ну а если не придираться - отлично. Буду ждать второй главы.

БелыйВолк, рад, что вам понравилось. Велорцы имеют ветвь христианства, исходящая из католицизма, это да. Но тем не менее, они христиане
Глава вторая уже готова, осталось напечатать, а времени на это мало. Как смогу, так выложу

Dragon_ua, благодарю вас. Рад, что понравилось

Первое предложение поправлю. Хотел написать, что с большими деньгами в "Погреб" ходить не рекомендуеться, однако слово "большими" затерялось в пути.
А второе предложение именно подразумевает, что Тацитурн умер. Но книгу тем не менее он напишет

комондорства

комАндорства наверно

 – Арлаф, моншэр, вы обещали мне танец.
   – Да, конечно, мадемуазель Мари. – И князь с неохотой пошел данное наспех обещание. Что-что, а слова он держал.

Тут в ответе упущено, скорее всего он пошёл ИСПОЛНЯТЬ данное обещание, а не просто пошёл.

и уже весь год, пока князь гостил в Курвале,

Выше говорилось про два года

В целом понравилось, читается интересно, с грамматикой особых проблем не наблюдаю. Чуть запутался в куче иноземцев, но распутаться можно. Рассказ не строго по моду , а на чём там ездить  будут? Как в моде, или что-то забавное ездовое добавится? Заодно, как там  дела с модом, русификатор предвидится  или так и сидеть с перенесённым из первой части?  Вообще говоря о данном моде - я как раз его горячий поклонник, особенно первой части. Во второй   пообщался с местными глюками, вроде даже хотел что-то очередное про глюки нежити сочинить в моём стиле, но дела так затянули, что не собрался. В любом случае,  одним постоянным читателем у вас уже больше,  непременно буду заглядывать

Я ПЕРВЫЙ! УРА!

Ну вот, обогнали

syabr, благодарю вас, поправил.

комАндорства наверно

Автор второй части мода написал именно так, если я ничего не путаю...

Рассказ не строго по моду , а на чём там ездить  будут? Как в моде, или что-то забавное ездовое добавится?

Нет, не строго. Будут и носороги, и пока не добавленные в ЗО2 кампфханы (эльфийские петухи из первой части ), волки, гули среднего рода (да-да, именно как ездовые животные. Прада к ним относятся с бОльшим почтением). Ну и рас добавится.

Заодно, как там  дела с модом, русификатор предвидится  или так и сидеть с перенесённым из первой части?

Я даже не знаю. Кририлл не показывался уж с февраля, наверное, да и Лонодор не показывался. А русификатор загнулся, как ни прискорбно, времени не хватает.

В любом случае,  одним постоянным читателем у вас уже больше,  непременно буду заглядывать

Я очень рад

Глава вторая

Глава вторая

Темнота. Вечный враг всего живого. Она окутывала Тацитурна, а он метался в ней, хотя тело осталось неподвижным. Метался только он сам, только его сущность. Металась его душа. Металась, пока не вырвалась. Душа вылетела из невидимых пут, державших ее. Она обернулась и увидела тело. Оно уже начало разлагаться, мухи летали вокруг него. В спине видна дыра, а вокруг – красное пятно. Если бы у души была бы эта возможность, то ее стошнило бы. А все-таки жаль расставаться, подумала душа.
   – Красавец, не правда ли? – раздался холодный, нет, ледяной голос. Душа обернулась. Перед нею прямо в воздухе плыла огромная фигура. Черный плащ. В костяных руках огромная коса.
   – Я умер? – спросила душа.
   – Да, – ответила фигура.
   – Ты – смерть?
   – Да, – ответила смерть.
   – Это я? – Душа показала на тело.
   – Да, – снова подтвердила смерть.
   – И что будет теперь?
   – А ты что думаешь?
   Душа задумалась. Правда, а что теперь? Бесконечные пиры? Бесконечные битвы? Бесконечные мучения?
   – Да, – ответила смерть. Но сначала – суд. – С этими словами смерть достала три игральных костей.
   – Ты сначала.
   – Суд – это игра? Каковы правила?
   – Тебе не нужно знать правил. От этого для тебя ничего не изменится. Ты прожил свою жизнь, как игру, так и суд будет таким же. Как жизнь прожил, так и судим будешь. Ставка – твоя душа. Выиграешь – получишь шанс. Проиграешь – убьешь душу.
  Душа дрожала. Холодный, липкий пот струился по ее лбу, и это при том, что его не было. Она протянула руки. Взяла в руки кости. Бросила их. Шесть. Шесть. Шесть…
   – Моя очередь… быть тебе убитым насовсем, если кину больше трех.
   Один… Один… Один!
   – Да будет так, – сказала смерть.
   Тут душу куда-то потащило, начало засасывать…
   
   Тацитурн открыл глаза.

   «Арлаф.

   Я вас предупреждал. Убив сына друга моего, комтура фон Айзенштайна, вы навлекли вечный позор на род Оленввиров. С сего дня вы, Арлаф, больше не приходитесь мне сыном. Вы изгнаны из рода и лишились наследства. Не смейте мне писать.
Прощайте, Арлаф Безродный.»

   На этом скупое отцовское послание кончалось. Оно было написано слегка дрожащим, но решительным почерком. Бывший князь Оленввир сидел в кресле, бледный, как снег. Глаза смотрели в никуда. Верный Чунгаз, сидя на лавке, ел жидкий суп. Хоть у гулей нет бровей, да и мимика неразвита, все равно было видно, что он хмурился. Дохлебав до конца, он, подождав немного, спросил:
   – Хозяин будет есть суп?
   – Ешь.
   Старый гуль неодобрительно покосился на хозяина.
   – Так и помереть можно.
   Он немного подождал ответа, и, не получив его, пододвинул к себе миску с уже остывшим супом. Пока он ел, он не сводил своих больших глаз с Арлафа.
   – И что мы будем делать, дорогой Чунгаз?
   Слуга, подумав немного, ответил:
   – В наемники подадимся, Арлаф-хан.
   – В наемники… сможешь найти отряд, куда нас возьмут?
   – Гуля и эльфа, не умеющего сражаться мечом? Смогу, Арлаф-хан!
   Что ж, буду наемником. Раз с убийства начал, так продолжу сей путь, невесело подумал безродный князь
   – Да, и еще… я тебе уже не хан. Теперь я тебе товарищ по несчастью. – Или, точнее, его виновник, мысленно добавил он.
   – Да, Арлаф-хан… Арлаф.

   Тацитурн пошевелил пальцем. Странно, но боли он не чувствовал, только тяжесть, как будто тело давит на него. Кое-как он поднялся на ноги. Уперся о стену. Посмотрел на руки – они гнили. Тацитурн не удивился. Оттолкнулся от стены, сделал саг, другой, упал. Что там про второй шанс? Так-так. Вот как появляется нежить.

   Хозяин каравана осмотрел своих «подопечных»: с два десятка нежити всех видов, плохо вооруженных, скверно пахнущих и по-своему устрашающих. Но разве уважающий себя купец может отказаться, когда к нему обращаются священник и представитель дома Мортис? Ведь надо-то всего ничего – отвести новую порцию нежити в Тартесс,
Да и плата велика для такого, в общем-то легкого, задания. К тому же скоро должен прийти Гильом с новой партией наемников. И все-таки у купца было плохое предчувствие.
   От дум его отвлек некто, постучавший его по плечу.
   – Да? – обернулся хозяин каравана и вздрогнул, увидев вежливо улыбающееся лицо гуля. Правда, эта улыбка более походила на оскал. У пояса угрожающе покачивался меч.
   – Вам нужны воины? – прохрипел он дружелюбно.
   – Положим, что так, – настороженно ответил торговец.
   – Нас двое – я, Чунгаз, старый воин и мой товарищ, эльф. Мы готовы сражаться за серебряник в день и за еду. Я отлично сражаюсь, он – мой воспитанник. Пока он еще молокосос, но умеет фехх-то-вать (гулю это слово явно давалось нелегко)  и стрелять. Лошади у нас есть, оружие тоже.
   Торговец пристально посмотрел на гуля. Что ж, почему бы и нет? В людях пока дефицит, а полдинара в неделю – смешно, если смотреть на награду. Но гуль воспитывающий эльфа?
   – И где же твой… воспитанник?

   За месяц Арлаф Безродный сильно изменился. Соломенные волосы немыты, треуголка порвана, парик выброшен, щеки впалые. Прежний мундир сменила простая рубаха, а ботинки – сапоги. Пистолет и шпагу он уже не снимал. Теперь он сидел в трактире и ждал Чунгаза, ищущего здесь же нанимателя. Через некоторое время он вернулся с нехудым купцом-человеком в довольно богатой одежде, но тем не менее Арлаф с первого взгляда увидел, что купец отнюдь не баловник судьбы и наглотался горя выше головы. Внимательные, черные, умные глаза осмотрели эльфа с головы до ног. Морщинки  задумчивости показались на его лбу.
   Наконец он молвил:
   – Как тебя зовут, юноша?
   – Меня зовут Арлаф Безродный, – ответил эльф. Подумав, он добавил: – Господин. – А потом, подумав еще, встал.
Это позабавило купца.
   – Видно, ты нечасто общался с господами, не так ли, Арлаф?
   – Ошибаетесь. Господин. Я общался почти только с господами.
   – Да ну? И каким же образом?
   – На равных.
   Наглец, решил торговец.
   – И это тебе сходило с рук?
   – Не только сходило. Многие были целовать их, господин.
   – Так как зовут тебя, спрашиваю вновь? – подозревая кое-что спросил купец.
   – Арлаф Безродный. Раньше меня звали Арлафом Оленввиром. Господин, – горько усмехнулся юноша.

   – Встань, сын мой. Ты можешь пошевелиться? Ты понимаешь меня?
   Тацитурн, лежа на животе, медленно, с трудом поднял голову. Перед ним стоял владелец глубокого баса, человек в облачении священника. Человек. Да еще и священник. Неживой внутренне поморщился, но что-то в голосе человека заставило его кивнуть.
   Тот протянул ему руку. Зомби поколебался, но взял руку. На удивление сильный священник легко поднял его на ноги, на лице некая радость.
   – Еще одна душа, которой Господь дал второй шанс.
   Тацитурн хотел возразить, что никакого Господа нет, и что он – чушь, а есть пять богов Пантеона, но всего лишь проскрипел что-то непонятное.
   – Ничего, поначалу со всеми так. Поверь, через недельку-другую будешь и болтать, и бегать так же, как живые. Ну, может, чуть помедленнее…– тепло улыбнулся священник. – Скоро придет мортис, который тебя проведет в земли мертвых.
   Только сейчас Тацитурн осмотрелся. Только что он лежал на дворе, а теперь он был… на кладбище?
   – Тебя принесли сюда, – словно угадав мысли зомби прогудел священник. – Дом Мортис платит большие деньги за каждый труп, который окажется живым. Вот и тащат всяких… тебя вот только что принесли.
   Тут священник задумался, а мертвый ворда сел на камень и начал ждать, что будет дальше.
   Через некоторое время послышались тяжелые шаги.
   – Отец Варфоломей? – послышался голос, безжизненный, мертвый.
   – А, здравствуй, Адольф. Сегодня только один. Мы заждались, – расцвел отец Варфоломей.
   Показался обладатель голоса. Нижняя половина лица закрыта черной тряпкой, на голове такая же черная треуголка. Из-под нее торчали длинные уши мертвецко-бледного цвета. На плечах длинный плащ, а на груди прочный доспех, светящийся в темноте могильным светом (3). За спиной тяжелый арбалет. Обладатель глухо посмотрел на Тацитурна, и тот не удивился, увидев пустые глаза.
   «Как тебя зовут, зомби?», спросил мертвец.
   Какая разница, подумал Тацитурн.
   «Большая разница, Тацитурн.» Только тут Тацитурн сообразил, что голос звучал внутри его головы, а не снаружи.
   «Правильно, зомби. Со временем ты сможешь также.»
   Говорить мыслями?
   «Правильно. Очень удобно, если не хочешь, чтобы другие тебя услышали.»
   – Его зовут Тацитурн. Это имя дали ему леварские рабовладельцы, – сообщил мертвец.
   – Охх, ироды окаянные… пора бы уж эльфам добить их. Как ты считаешь, Адольф?
   – Это вряд ли у них получиться. Недавно была разбита в дребезги армия князя Оленввира, а он сам, говорят, был пленен и пытками сведен с ума. Теперь последний Оленввир, Асдрам, командует остатками войска.
   – А что с его другим сыном?
   – Да тот был изгнан за убийство. Говорят, он помер уж.
   Что-что, а слухи по Курвалю бегают быстро.
   Тут мертвый эльф обратился к ворда.
   – Тебя завтра отведет в Морте караван купца по имени Килуж (4). До завтра ты заночюешь у отца Варфоломея, а там… удачи во второй жизни. – Потом, уходя, пробормотал:
   – Стоило из-за одного приходить.

   Караван Килужа шел вторую неделю, пока беспрепятственно. Вот уже показался черный песок мортийских пустынь, как караван догнал конный отряд под велорским стягом. Четыре сотни рыцарей в тяжелых доспехах остановились на холме, прямо перед небольшим отрядом в сто человек. Поверх лат на них были одеты сюрко голубого цвета с желтыми черепами, выдающие в них рыцарей ордена Рассвета. Вперед выехал всадник, судя по всему командир.
   ¬– И что тут у нас? Неужели караванчик? – насмехаясь, проговорил он.
   – Здрав будь, славный рыцарь! – отвтеил Килуж, а сам подумал: «Бандитская рожа!»
   – Что везем, купчик? – спросила рожа. При этом она говорила все слова уменьшительно-ласкающим образом, что сильно не понравилось «купчику».
   – Какое тебе дело? Мы под защитой комондора Велорского и королевы Морте!
   – А ты скажи, купчик! Незаконного везешь?
   – Товары вожу! И мертвецов!
   – А много, купчик?
   – И товаров много, и мертвецов предостаточно.
Это была ошибка, подумал купец, увидев торжествующее выражение рыцарской рожи.
    – Оч-ч-ень хорошо-о… – протянул обладатель рожи. – Хочешь, будующее предскажу?
    – Что?
    – Еще сегодня у тебя товаров будет намного меньше, а мертвецов намного больлше.
    Разбойники-рыцари захлопнули забрала.

3. Речь идет о металле мортиум, имеющий отличительную способность светиться в темноте. Обрабатывается довольно трудно, поэтому такой доспех встречается редко.
4. Килуж - Keelouge, одно из многочисленных имен, произошедших из слияния несольких языков.

Доброго дня честному народу!
Прочитал первую главу - впечатление очень благоприятное. Если позволите, то немного пройдусь, не столько критикуя сколько из желания подсказать...

Над Курвалем плавали густые тучи, но, тем не менее, жизнь в большом городе пульсировала как в осином рое.

Природа, мне кажется, вещь самоопределяющаяся...сама по себе, не зависимо, что о ней думают...  и связывать пульсацию города со стихией было бы не совсем правильно - это совершенно две разные вещи.

Тучи – частый гость над южновелорскими землями. Западные ветры приносят их с острова-вулкана, Стугуна. Многочисленные лавочники, торговцы, купцы, мошенники, воры, куртизанки, короче, все жители города давно перестали обращать на них внимание. Тем выше становилось солнце, тем больше людей сновали туда-сюда.

Очень похвально желание автора вплести в повествование описание стихийных сил, подчеркивая настроение и придавая красочность картинке. Только постарайтесь "рисовать холст" более точнее, не запутывая (на подсознательном уровне) читателя некоторыми неточностями. Мы видим что климат остроконтинентальный и так было всегда жителей городов и сел очень волновали вопросы связанные с природными явлениями (даже в наши дни мы только и говорим о погоде, подстраиваемся под нее), поэтому перестать замечать ее было бы "нечестно", тем более что далее вы пишите о прямой зависимости скорости передвижения людских масс от солнечного круговорота.

Именно сюда, в Курваль, приплывали заморские торговцы: огры, мастера-стеклодувы и кузнецы;

...лучше было бы сказать что купцы привозили товары мастеров-стеклодувов и кузнецов из других мест...Сами они вряд ли ездили продавать свой товар, на то перекупщики и существуют (разделение труда - по Марксу)

величественный храм Святого Петра, места, откуда глава велорско-христианской церкви наблюдал за своей паствой

чуть-чуть портит фраза о наблюдении...вряд ли глава церкви считал за основное занятие - наблюдение за паствой да еще в виде муэндзина, стоя на высокой башни... лучше было бы сказать, что с башни святого Петра открывался изумительный вид на раскинувшиеся вокруг кварталы города...

Ведь быть заместителем Господа на земле – это так заманчиво! Вот правители себя так и возносят в небеса. Возносят, не думая о том, что падать будет больно.

Вопросы преемственности прямого наследия от богов к земным правителям носят глубокие корни уходящие в древность...судя по последним исследованиям в этой области - скорее всего так и было на самом деле (взять хотя бы знаменитую Шумерскую цивилизацию, где каждый правитель царствовал более тысячи лет!!! факт подтвержденный летописями) поэтому такая фраза больше подошла бы к нынешним "царькам" не имеющим ничего общего с кровным родством царственной линии.

По рынку, не спеша, шла слегка хромающая, немного сгорбленная фигура.

...лучше бы было продолжить...фигура кого, потому как сама фигура вещь неодушевленная, оторванная от хозяина...

Но как гуль оказался в Курвале, да еще и остался в живых – это вопрос, над которым думал не один прохожий.

...тут автору следовало бы более тщательно прописать историю взаимоотношений между рассами. Коли уже спрашивается как он остался жив- значить отношения предельно пограничные, его бы и в город не пустили, пришпилив из арбалета прямо со стены дежурным стражником, если не очень - то вероятно переполох вокруг его персоны привлек бы внимание стражи, коей должны немедля донести о вопиющем случае. Быть равнодушным (талерантным как сейчас модно выражаться) прерогатива современного общества. Раньше взаимоотношения (мне кажется) были намного жестче, вряд ли горожане безропотно терпели вызывающий факт нахождения нежелательной персоны...

утонченному интеллигенту лет двадцати,

вероятно автор слегка перепутал определения...тем более, что персонаж достаточно еще и молод для такого описания, понятно что хотелось подчеркнуть его аристократические корни - но желательно не путать понятия...

«чтобы узнать, что такое светская жизнь».

я думаю что лучше было бы написать - окунуться в водоворот светской жизни. Ведь совсем не знать ее - было бы не правильным - ведь не в пустыне же живут отпрыски древней фамилии, но вот красок и пестроты дома не вполне хватает (нежели в столице - например)...

У него были довольно приятные черты лица: чуть овальная голова, высокий лоб, короткий, острый нос. Его уши торчали в разные стороны, как у всех эльфов, а голубовато-серые глаза были чуть меньше стандарта. Парик закрывал желтые, короткие волосы, а тонкие брови изгибались аккуратной дугой. Над верхней губой молодого князя только пробивался пух, а узкий рот был искривлен в скептической ухмылке.

...тут стоило бы уточнить на чей вкус! либо среди эльфов, либо на вкус автора - потому как если просто читать описание - тип еще тот!

играя на гитаре и учась скачке на лошади

скорее всего автор хотел выразиться что юноша обучался выездке. Скачка это уже процесс который происходит после обучения.

Так неужели вы… консерватист?! – чуть ли не с ужасом спросил фон Айзенштайн.
   – Я – скептик. Критик. Если хотите, нигилист, – безразлично ответил эльф.

скорее всего консерватор. С другой стороны консерватор - это из области описания политических воззрений, скептик и нигилист больше относятся к общечеловеческим понятиям, которые мне кажется нельзя и сравнивать - они лежат в разных, непересекающихся плоскостях

Вообщем автор произвел очень хорошее впечатление и сюжетом и описательной линией. Мне понравилось, буду следить за дальнейшими событиями. Желаю удачи. Буду рад если мои замечания (вовсе не критика) помогут в дальнейшем автору
остаюсь всегда ваш...

 

Забавно про нежить получается, с большим удовольствием прочёл. Удивительно, но не нашёл ляпов. Редкий случай

Очень понравилась вторая глава. Тем более тема для меня неизвестная.
Закручивается интрига - хочется узнать, что будет дальше - следишь за метаморфозой героя.
Повествование легкое, но характер персонажей чувствуется, прорисовывется, различая индивидуальности.
     Удачи.... надеюсь высоко поднятую планку не уроните...

Третья глава готова уже неделю, не выложил раньше из-за отсутствия русской клавиатуры.
Вот, ставлю на суд общественности:

Глава третья

   Как только рыцари выхватили свои мечи из ножен, так только клинок оказался в руках Чунгаза. Старый волк ожидал этого, а теперь он был готов защищать свою воинскую честь до конца. Не бывало того, чтобы бывший вождь Серых Волков показывал врагам свои пятки. Арлаф же взял в правую руку шпагу, а в левую пистоль. Топоры, булавы, луки и копья показались в рядах защитников неживого каравана, а сами защитники приготовилась умереть. Кое-кому это было не в первой. Наемники же уже получили свои деньги и были готовы броситься хоть в саму бездну. Некоторые же, самые зеленые из них, бросили оружие и подняли руки, а благородный сэр Бандитская Рожа сидел перед Килужом на своем коне и нагло улыбался.
   Тут толстоватый купец размахнулся. Его тяжелый кулак сел прямо на нос опешившему рыцарю, а нос неприятно хрустнул, словно надломанный стул под толстяком. Рыцарь покачнулся назад, пошатнулся, но не сумел удержаться на коне – тяжелый доспех тянул его назад. Разбойник смешно упал на землю, вместе с плохо прикрепленным седлом. Лязгнул доспех, изумленный и испуганный шепот послышался вокруг. Рыцарь медленно встал, и свирепо посмотрел Килужу в глаза. Тот посмотрел в ответ. Тут обладатель рыцарской рожи к своему негодованию отчетливо увидел во взгляде черных глаз купца  насмешку (5). Он отвернулся, осознав свое глупое положение – орденский рыцарь, только что выбитый из седла толстым купцом, и теперь стоявший перед ним же, спешенный перед конным, с измазанном алой кровью лице и разбитом носе. Он повернулся, сел на приведенного ему оседланного коня и глянул на караван.
   Тут Арлаф понял, что рыцарь точно никого не пощадит.
   Грабители двинулись. Железно-голубой лавиной они двинулись, разгоняясь быстрее и быстрее. Они испустили боевой клич на своем, на тевтонском языке и, как нож в масло, вонзились в ряды защитников.
   Те, кто не был смятен первым ударом (который, как Чунгаз отметил про себя, был рыцарским ударом в своем самом худшем исполнении), развязали борьбу загнанных зайцев. Вокруг раздался лязг мечей и крики раненных. Кое-кто тщетно просил о милости. Другие лежали на траве, согнувшись в три погибели. От железного, гиблого запаха крови у Арлафа закружилась голова. Рядом лютовал его верный слуга и телохранитель дядя Чунгаз, а купец сопротивлялся как отчаянный лев. В двух шагах от эльфа погиб молодой воин, с которым Арлаф еще утром разговаривал о Шекспире (6), а заколовший его рыцарь повернулся к эльфу. Он поднял меч, забрызганный кровью, и направился к нему. Взлетела рука с пистолетом, грянул гром, и рыцарь упал навзничь в траву, орошая ее своей кровью. Арлаф во второй раз в своей жизни оборвал чужую жизнь. Потрясенный этим открытием, он слишком поздно поднял шпагу. Второй рыцарь расхохотался, а тяжелая булава опустилась на голову эльфа.
   Безродного Оленввира окутал мрак.

   Когда Арлаф очнулся, то первое, что он почувствовал, была ужасная боль в голове. Она была перевязана бинтом, а сам эльф лежал на чьих-то плечах.
   – Где мы? – с сильным усилием простонал он.
   – В плену, господин, – зазвучал откуда-то снизу голос Чунгаза. – С нами в плен попали купец, зомби и еще два воина.
   – Они нас помиловали?
   – О купце сложно такое сказать. Нас, похоже, ждет участь быть проданными, а он… впрочем, вы увидите. Кстати, вы можете ходить? А то я устал немного.
   – Спускай.
   Старый гуль бережно, словно хрупкую статую опустил воспитанника на землю. Эльф слегка покачнулся, но выстоял и даже смог ходить. Он навел взгляд на гуля, тот с явным беспокойством наблюдал за товарищем. Арлаф отметил, что у него показалось несколько новых шрамов.
   – Как голова? Болит?
   – Болит. Сильно меня ранили-то?
   – Можно сказать, что вам повезло. Будь удар хоть немного сильнее, то он вам проломил бы черепушку (7).
   – И долго я так… валялся?
   – Полтора недели.
   Арлаф хотел почесать себе голову, но подумал, что это не самое умное занятие.
   – И ты меня нес? Все время?
   – Ну… мы несли вас все по очереди. Знаете, рыцари почему-то не слишком хорошо заботятся о нас. Даже не связали. Скоро дождь, – добавил он, подняв взгляд на небо.

   Вскоре был объявлен привал. Угрюмый сержант принес пленникам по миске жидких щей. Как ни странно, пленников посадили вместе. Лагерь залило запахом жареного.
   Арлаф только сейчас как следует осмотрел купца. Один глаз был покрыт повязкой, а другой расплылся в синяке. Черная борода была, по-видимому вырвана клочьями, а лицо купца было необыкновенно худым. Когда Килуж поднес ложку ко рту, то Арлаф увидел на месте передних зубов две зияющие дыры. Оторвав глаза от купца, эльф опустил их на свой суп. Набрал ложку и отправил ее в рот. Ему не слишком понравилось, но есть он хотел.
   – Мерзость, – услышал он ворчливый голос. Он принадлежал одному из молодых наемников. Он с отвращением на своем смуглом лице смотрел на свою миску. – У нас из тех же вещей умеют приготовить не менее десятка вкуснейших блюд.
   – Нда, ты прав, Мурат. Я ел еду гораздо лучшего вкуса у нас, в рыбацкой хижине, а это… не знаю, как назвать.
   – Мы в плену, – бросил Чунгаз. – и вы хотите, чтобы нас кормили изысканными блюдами?
   Воины внимательно, с удивлением уперлись взглядами на старика. Гуль не показывающий признаков враждебности да еще и говоривший почти без акцента на велорском, полностью разрушал их представления о гулях (8). Наглядевшись на Чунгаза, воин по имени Мурат промолвил:
   – У нас, в Султанате, с пленными обращаются как с гостями. Они едят то же, что и войны, с ними говорят, как с равными, им не грубят, не бьют…
   – Неправда. – Голос купца Килужа твердо разрушал все сопротивление. Его глаза загорелись недобрым огнем, а горькая усмешка выразила весь опыт купца в этом деле. – Поверь старому солдату, вы еще как пытаете пленных. И далеко не всегда для получения информации.
   Молодой пустынник открыл было рот, но был перебит.
   – Помолчи, цыпленок. Ты не видел, как твоим товарищам отрезали по кусочкам пальцы.
   Мурат представил себе эту картину и побледнел. Он был из тех людей, что гордятся своей родиной и не желают слышать о ней ничего дурного, а если услышат, то объявят клеветой и пропагандой. Был он наемником уже год, то есть достаточно чтобы привыкнуть к крови и солдатской пище, но недостаточно, чтобы стать хорошим воином. У Мурата была самая обыденная внешность жителя пустынь: узкое лицо, высокий лоб, черные, как уголь глаза и волосы, загорелая кожа и острый нос. Словом, внешность из тех, что не запоминаются.
   Немного подувшись, Мурат перевел внимание на зомби.
   – Вы что-то чувствуете, когда ешьте суп?
   Зомби медленно поднял голову. Опустил свой тяжелый, страшный взгляд на воина и криво усмехнулся. Все, сидящие поблизости отчетливо услышали в своих головах:
   «Я не желаю говорить с тобой, человек.»
   Арлаф поморщился.
   – Ты в одной лодке с тремя людьми, ворда, и тебе придется с ними разговаривать.
   Зомби удивился. Кажется, он не рассчитывал на то, что Арлаф услышит его фразу. Похоже, мне надо бы поработать над контролем своих мыслей, решил он.
   – Вообще странно, что нам позволяют вот так разговаривать друг с другом. Вдруг мы планируем бегство? – усмехнулся второй воин.
   – Им плевать, сбежим ли мы или нет. За меня нельзя взять выкуп, так как не у кого. А тащиться до Левара, только чтобы продать нас работорговцам, нету смысла. К тому же им вполне должно хватать награбленного… подонки. – Купец поднес миску к губам и вылил остатки супа себе в рот. Погладил остатки бороды, и добавил: – А ведь под защитой комондора стоим!
   – Видать, не ладно что-то в датском королевстве, – мрачно проговорил князь.
   – Шекспир…– грустно вздохнул Килуж.
   Арлаф опешил.
   – Вы читали Шекспира?!
   – А как же!
   – Да где же вы его достали?
   – В Биггвирской библиотеке.
   Бывший князь сразу увидел в невезучем купце родственную душу.
   – Кто бы мог подумать…
   – Вы умеете читать? – Второй воин с широко раскрытыми глазами уставился на эльфа и купца.
   – Умеем, как видишь… да и старина Чунгаз тоже.
   Старик улыбнулся в сторону наемника. Тому от такой улыбки пробежал мороз по коже.
   – Говорят, Шекспир на земле жил, – сказал Арлаф.
   Килуж махнул рукой.
   – Чушь. Не верьте в эту глупость. Земля… да никакой так называемой земли не существует! Простонародный миф.
   Арлаф удивился. Об этом он как-то не думал. Он решил ввязаться в дискуссию, дабы узнать Килужову точку зрения, да и соскучился он по дискуссиям.
   – Откуда в таком случае вы, люди пришли?
   – Оттуда же откуда и вы, эльфы. Из-за моря. Просто мы пришли тогда, когда на Аэрте были уже довольно большие королевства, а не просто куча разных племен. Пришли бы мы несколько веков до этого, про нас не придумали бы этот миф о «земле».
   – Мы жили под песками, пока Великий Василиск не пробудил нас! – невпопад ляпнул Мурат. Купец наградил его таким взглядом, что тот решил впредь держаться от Килужа подальше.
   – Земля – это царствие Божие, – спокойно изрек Чунгаз. Бог изгнал род людской из земли, когда Адам и Ева совершили первый грех (9). Так написано в писании… вот и пришли люди в этот грешный, грязный мир.
   – А рай тогда что? – поинтересовался второй воин.
   – Рай – это и есть земля.
   – А ад?
   – Ад – это ад. Копни землю поглубже, как жарко станет – так и найдешь.
   – Не верю. – Купец почесал бороду. – Если там, внизу, правда ад – то земля обвалилась бы (10) и задавила бы всех чертей! Если они существуют, то не настолько же они глупые!
   «Черти есть», услышали все. Тацитурн внимательно следил за беседой.
   – Что ж, с очевидцами не поспоришь, – вздохнул купец. – Но не под землей же они живут! Задохнутся же, в конце концов!
   – Вы мыслите, извините меня, глупо. Вы исходите из того, что черти – как эльфы. Ну, или как люди, в вашем случае. Они – другая раса, так что может им и не нужно дышать! Я ж не могу сказать, что водяных эльфов не существует из-за того, что они утонут под водой.
   – А я могу, – ответил купец. – Потому что я знаю, что они – миф. (11)
  – Существуют, Аролафом (12) клянусь! – ударил себя в грудь второй наемник. – Перед вами человек, лично побывавший у них в плену!
   – Ты не говорил мне, Гильом! – Мурат резко повернулся к товарищу.
   – Ну-ка, ну-ка, послушаем, – лениво пододвинулся купец. Арлаф скептически задвигал ушами (13).
   – Было это, когда мне было лет пятнадцать, – начал Гильом. – Жили мы в рыбацкой деревушке под названием Альтдорф. Рыбаками были, вот. Рыбы было много, хватило на всю семью – а детей-то было нас о-го-го – тринадцать! Я был восьмым.
   – Рискованно, – вставил Арлаф. – Твоим родителям повезло, что могли вас прокормить. Правда, должно быть, к старости они заживут хорошо.
   – Ну да. Наверное. – Гильом растерянно почесал квадратный подбородок. – В общем, рыбачим мы вот с братом, и тут – в сети что-то тяжелое, большое! Тянем мы, тянем. Вытянули с трудом. Вытянули, значит, а там – бычок! Уро-о-одливый такой, во-о-от такого размера! – Воин широко расставил руки. – И глазами вращает. Прыгает как на углях! А глазищи-то – вона какие!
   Купец хмыкнул. Чунгаз неодобрительно повернулся к нему.
   – И тут он ка-а-ак разинет пасть, ка-а-ак заговорит! Пусти мол, для твоего же блага! Ну мы, конечно, пустили нечисть-то эту. К тому же струхнули сильно. Через месяц тот брат занемог. Вот мы с другим братом пошли рыбачить. Тут словно ниоткуда начался шторм! Нашу лодку закачало. И тут из моря показалась рука. В перчатке! Мы не поверили глазам, ведь это был драугр!
  – Дреугр? – не понял Мурат.
  – Нет, драугр. Дреугр – немертвый орк, а драугр – рыбак, утонувший и восставший вновь в море, – объяснил начитанный эльф.
   – Ну так вот. Тут меня смыло волной, а дальше не помню. Я нахлебался воды и потерял сознание… когда очнулся, то увидел передо мной – тот самый бычок! Ухмыляется весь, довольный. А вокруг вода.
   – И как же ты не захлебнулся? – спросил Килуж.
   – Вокруг меня был какой-то воздушный пузырь. В нем хорошо дышалось. А бычок и говорит…
   Но тут увлеченный рассказ был прерван криком сержанта:
   – Все! Выдвигаемся!

   Позже шедший рядом с бывшим князем гуль спросил его, что же он думает о рассказе Гильома.
   – В нем правда намешана с ложью, но я думаю, что в корне он вполне может оказаться правдивым. Даже Галстафф писал о водяных эльфах, а ему я верю.
   Они помолчали. Через некоторое время, гуль молвил:
   – Все-таки странно, что нам позволяют говорить друг с другом… похоже, мы им правда не нужны.

   Наступил ночь. Гуль, помолившись, лег на твердую землю. Ему не понравилась их стоянка: лес. Темный и беспросветный. А место-то открытое, отличное для засад. Видно, у велорцев и правда не слишком много ратного опыта. Гуль решил быть настороже. Он посмотрел на купца. Похоже, бывшего солдата тревожили те же мысли. Он лег на корягу, чтобы не уснуть, как тот сержант на страже. Если бы не рана Арлафа, гуль воспользовался бы моментом для побега. В кустах раздался шорох…

Звенящую тишину ночи разорвал душераздирающий вопль, оборвавшийся так же неожиданно, как начался.

5. Вообще-то, если прочитать имя "Килуж" задом на перед, то можно узнать, каким этот персонаж задумывался в начале. И все-таки я отошел от стереотипа низкого купчишки, и из жулика Килуж стал бывшим солдатом, немало повидавшим на своем веку.

6. Как в ЗО оказался Шекспир, да и вообще род людской, объясняется следующим образом (придумано Кририллом:): В конце ТХЛ 1 все Земли Орды были захвачены неким "Властелином Без Имени" (мелким божеством, создавшем этот мир - больше об устройстве мира вот здесь. Второй пост. Это уже мой вымысел.). Местные короли этого, конечно, не потерпели, и вот - самые могущественные маги объединились, чтобы уничтожить этого Властелина. Эта магия была настолько могущественна, что стерла грань между мирами, а сама магия уничтожилась. В Аэрту (кстати, от слова "Earth") пришли разные люди из разных времен и принесли с собой и Шекспира, и еще больше войны, и христианство и прочее и прочее.

7. Кости эльфообразных рас гораздо тверже человекообразных.

8. Гули - типичная страшилка для маленьких детей (не будешь есть кашу - придет гуль и съест тебя!) и имеют статус полумифа. Конечно, многие, в первый раз увидевшие гуля боятся его.

9. Чунгаз излагает свою собственную теорию, велроско-христианская церковь же говорит другое.

10. Аэрта - плоская.

11. Водяные эльфы, те же Никсы или Лореле(й)и. Редко показываются из воды, но яростно защищают места своего обитания (в последствии нередко загрязняющие воды фабрики были уничтожены ими), используя подводные арбалеты. У них есть как жабры, так и не очень хорошо развитые легкие. Цвет кожи - голубой (пресноводные), синий (морские) и грязно-зеленый (болотные).

Вообще-то тут планировался другой ход диалога, но был забракован, из-за, по-моему, глупой аргументации.
Советую прочитать из-за более близкого ознакомления с характером.
Под спойлером.

   –Знаете, – заговорил эльф. – вы не существуете.
   – Я не существую?! – Глаза всех присутствующих обратились к Арлафу.
   – Нет, я не верю в вас. Вы - выдумка. Как вы можете существовать? Вы – купец без товаров. Разве не бред? И как купец может быть бывшим солдатом? Это же про-ти-во-ес-тес-твен-но. Купцы - трусливые, лживые, толстые и богатые. А еще все время ноют. Вы же не ноете? Значит, вы не купец. К тому же, у вас острый ум. У вас! У человека! Умный купец, бывший солдат да еще и человек? Ну как? Как?! Не верю! Ведь каждый эльф знает, что люди - тупы как носороги! Ваше существование нелогично, значит - не верю!

12. Древневелорский бог битвы, храбрости и честности. Многие велорцы до сих пор верят в дохристианских богов - как люди, так и ворда.

13. Эльфы могут немного двигать ушами. Они двигают ими, когда прислушиваются.

СТАРuK_Anri

Рад что понравилось. 

Именно сюда, в Курваль, приплывали заморские торговцы: огры, мастера-стеклодувы и кузнецы;

...лучше было бы сказать что купцы привозили товары мастеров-стеклодувов и кузнецов из других мест...Сами они вряд ли ездили продавать свой товар, на то перекупщики и существуют (разделение труда - по Марксу)

Ну да, вообще-то вы правы. Поправлю, только не сегодня. Устал

величественный храм Святого Петра, места, откуда глава велорско-христианской церкви наблюдал за своей паствой

чуть-чуть портит фраза о наблюдении...вряд ли глава церкви считал за основное занятие - наблюдение за паствой да еще в виде муэндзина, стоя на высокой башни... лучше было бы сказать, что с башни святого Петра открывался изумительный вид на раскинувшиеся вокруг кварталы города...

Папа Римский (так и называется, хотя многие про Рим и не слышали) именно наблюдает за паствой, то есть следит за порядком в (велорско-) христианском мире. Как реальный Папа.

Ведь быть заместителем Господа на земле – это так заманчиво! Вот правители себя так и возносят в небеса. Возносят, не думая о том, что падать будет больно.

Вопросы преемственности прямого наследия от богов к земным правителям носят глубокие корни уходящие в древность...судя по последним исследованиям в этой области - скорее всего так и было на самом деле (взять хотя бы знаменитую Шумерскую цивилизацию, где каждый правитель царствовал более тысячи лет!!! факт подтвержденный летописями) поэтому такая фраза больше подошла бы к нынешним "царькам" не имеющим ничего общего с кровным родством царственной линии.

А я хотел, чтобы эта фраза этих "Царьков" и уменьшала бы до "Царьков".

По рынку, не спеша, шла слегка хромающая, немного сгорбленная фигура.

...лучше бы было продолжить...фигура кого, потому как сама фигура вещь неодушевленная, оторванная от хозяина...

Таинственность, блин. 8)

Но как гуль оказался в Курвале, да еще и остался в живых – это вопрос, над которым думал не один прохожий.

...тут автору следовало бы более тщательно прописать историю взаимоотношений между рассами. Коли уже спрашивается как он остался жив- значить отношения предельно пограничные, его бы и в город не пустили, пришпилив из арбалета прямо со стены дежурным стражником, если не очень - то вероятно переполох вокруг его персоны привлек бы внимание стражи, коей должны немедля донести о вопиющем случае. Быть равнодушным (талерантным как сейчас модно выражаться) прерогатива современного общества. Раньше взаимоотношения (мне кажется) были намного жестче, вряд ли горожане безропотно терпели вызывающий факт нахождения нежелательной персоны...

Согласен, следовало бы. Впредь постараюсь писать поподробнее о расовых взаимоотношениях.

утонченному интеллигенту лет двадцати,

вероятно автор слегка перепутал определения...тем более, что персонаж достаточно еще и молод для такого описания, понятно что хотелось подчеркнуть его аристократические корни - но желательно не путать понятия...

Объясните, пожалуйста, что я перепутал. Интересно узнать.

«чтобы узнать, что такое светская жизнь».

я думаю что лучше было бы написать - окунуться в водоворот светской жизни. Ведь совсем не знать ее - было бы не правильным - ведь не в пустыне же живут отпрыски древней фамилии, но вот красок и пестроты дома не вполне хватает (нежели в столице - например)...

Наверное, вы правы. Скорее всего поправлю.

У него были довольно приятные черты лица: чуть овальная голова, высокий лоб, короткий, острый нос. Его уши торчали в разные стороны, как у всех эльфов, а голубовато-серые глаза были чуть меньше стандарта. Парик закрывал желтые, короткие волосы, а тонкие брови изгибались аккуратной дугой. Над верхней губой молодого князя только пробивался пух, а узкий рот был искривлен в скептической ухмылке.

...тут стоило бы уточнить на чей вкус! либо среди эльфов, либо на вкус автора - потому как если просто читать описание - тип еще тот!

Вообще красив. Ну не умею я людей описывать! Да, наверное, "искривлен" и "ухмылка" - не лучшие слова.

играя на гитаре и учась скачке на лошади

скорее всего автор хотел выразиться что юноша обучался выездке. Скачка это уже процесс который происходит после обучения.

Поправлю.

Так неужели вы… консерватист?! – чуть ли не с ужасом спросил фон Айзенштайн.
   – Я – скептик. Критик. Если хотите, нигилист, – безразлично ответил эльф.

скорее всего консерватор. С другой стороны консерватор - это из области описания политических воззрений, скептик и нигилист больше относятся к общечеловеческим понятиям, которые мне кажется нельзя и сравнивать - они лежат в разных, непересекающихся плоскостях

Наверное, да. Даже не знаю, как переформулировать... просто консерватор (кстати, спасибо за исправление этого слова. Оффис Ворд упрямо твердил, что консервант)), это здесь так сказать нонсенс. Вот старый комтур и в шоке.

 
Надеюсь, вам понравится.

В воскресенье уезжаю в лагерь в Черногории на две недели, так что четвёртую главу ждите не раньше сентября.

В воскресенье уезжаю в лагерь в Черногории на две недели, так что четвёртую главу ждите не раньше сентября.

"Не раньше сентября" затянулось немного. Прошу прощения, но все руки не доходили напечатать.
Итак, глава четыре:

Глава четвертая

   Каждый, хоть немного разбирающийся в народных баснях, знает, что кроваво-красный рассвет выпивает алую кровь из орошенной ею же земли. Вот и на этот раз красный рассвет алел на горизонте.
   Старый черный ворон сидел на своем суку. Его глаза задумчиво глядели на восход солнца, а его мозг размышлял о том, где же раздобыть пищи. Он отдыхал, давая своим крыльям передышку. Тут усталые глаза ворона обратили внимание на маленькую черную точку, приближающуюся со средней скоростью. Тем ближе она становилась, тем лучше ворон различал в ней своего сородича. Тот поначалу не обратил на него внимания, пока ворон не спросил:
   – Краа?
   – Карр краа, – услышал он грубый ответ. Путник был неприятен ворону, однако он встрепенулся, услышав слово «еда».
   – Краа?
   – Карр кара краа!
   Поле боя! Скорее, пока все не съели. Ворон широко расправил крылья. Довольно каркнул, оттолкнулся от ветки и взлетел. Он последовал за сородичем; вскоре показалась и кормушка для стервятников: поле боя.
   «Всего лишь примерно три сотни», немного разочарованно подумал он. Что-что, а считать он умел. Ворон сел на какое-то тело. Туловище было в какой-то голубой тряпке, размалеванной какой-то желтой безвкусицей. Ворон осмотрел шею мертвеца; она была аккуратно разрезана хорошо наточенным кинжалом. Лицо показалось ворону неприятным, даже для человека. Зато глаза серые, его любимые. Серые глаза, по мнению ворона, имели некую пикантно-острую нотку, придающий им некий шарм. Ворон внимательно рассмотрел их, замер в сладком ожидании, разинул клюв и принялся за поглощение пищи.

   Арлафу показалось, будто на его затылок упала капля дождя. Он посмотрел на небо. Тут снова – кап! – капля холодной влаги упала ему на щеку. Значит, не показалось. Он не смог смахнуть ее – мешали путы, связавшие его руки. Капля медленно скатывалась с лица, оставляя за собой мокрый след, словно слеза. Она неприятно щекотала его, и он попытался стереть ее плечом – у него получилось. Тут Арлаф почувствовал довольно сильный толчок в спину, а грубый, как неотесанный камень, голос буркнул что-то в роде «вперед». К тому же эльф услышал череду отборных эльфийских ругательств. С презрением оглянувшись назад, бывший аристократ зашагал дальше. Немного впереди другой бандит вел хромающего старика Чунгаза, а рядом вели купца. Зомби тоже был здесь. Мурат и Гильом, с которыми они недавно познакомились, отсутствовали: их тела остались лежать на корм воронам на лесной поляне. Арлаф с тоской подумал, чем же закончилась история Гильома о морских эльфах. Еще одна история, конец которой никто не узнает никогда. Еще одна тайна, которой не суждено открыться…
   Килуж был чернее тучи. Его не беспокоило, что из плена рыцарей-разбойников он попал в плен лесных бандитов. Его угнетал сам факт пленения. Давно, еще до того, как Килуж разбогател и стал купцом, в годы служения велорскому комондорству, благодаря ему погиб весь порученный ему отряд. Все погибли, кроме него. Он попал в плен. Он по неосторожности завел своих воев в западню, а когда вокруг увидел сарацинские лица, узнал, что проиграл. Что выхода нет. Его взяли, скрутили и подвергли страшнейшей пытке: на его глазах одним за другим убивали оставшихся в живых товарищей, и не просто убивали – но убивали жестоко, с недоживотной жестокостью, на которую способен только человек. Одни молчали. Другие проклинали пустынников всеми проклятиями. Еще другие кляли Килужа не говорить им ничего, другие вопили и просили о пощаде. Некоторые плакали. И сейчас поверженный воин шел, крепко стиснув оставшиеся зубы, проклиная сарацин, рыцарей-велорцев, судьбу, наконец.

   Старый гуль Чунгаз думал лишь о том, как же ему оберечь своего друга и подопечного –  Арлафа. Он сразу понял, что эти рыцари – лишь рыцари по названию, а опыта или морали у них не больше чем у обычных бандитов. Наоборот, бандиты показали, что самые прочные доспехи не спасут от ножа ночного убийцы. Убрав сонную стражу, они прирезали большинство рыцарей во сне. Только когда гуль проткнул подкравшегося к нему бандита его же ножом и тот поднял крик, некоторые проснувшиеся успели оказать сопротивление. Чудом Арлаф, гуль и купец остались живы, а зомби не потерял вторую жизнь. Когда бандиты поняли, что страшное существо с мечом не стоит жертв, то гуль смог договориться с ними на то, что ему с соратниками оставят жизнь, но ценой плена. Они были пленены вновь – и теперь они шли в темный, дремучий лес.

   Полдня шло передвижение в лес. Деревья теперь стояли так плотно, что ливший как из ведра дождь лишь изредка попадал кому-нибудь на макушку. Арлаф отнюдь не страдал паранойей, но его не покидало то чувство, что кроме эльфов-бандитов за ним следили еще чьи-то внимательные глаза. Весь лес был пропитан жизнью, и он это знал. То ли это были юркие зверьки, шевелящие листья, то ли это сами деревья шевелили ими. Ему казалось, что они шепчутся за ним, грозясь ему неминуемой карой за то, что он нарушил их покой. Этот страх, страх перед неизвестным, свойственный каждому живому существу, медленно, но верно сводил его с ума. Бывшему Оленввиру в первый раз стало по-настоящему страшно. Он чувствовал себя так, как будто он лежит на тарелке, нагий, беззащитный, а над ним склонились ужасные чудовища преисподней, многоглазые, многолапые, клыкастые, готовые в любой момент вонзить свои зубы в его нежное мясо.

   Тацитурна же не волновал ни лес, ни повторное пленение. Он в первый раз за свое существование всерьез задумался о жизни и смерти. Бывший наемник сразу решил, что жить как прежде нельзя. А как надо жить? Он не знал. Он всегда был наемником и, кроме войны, ничего не умел. Он не хотел потерять свой второй шанс. Не хотел погибнуть.
   Он решил все-таки спросить того эльфа, который считался шибко умным. Может быть поможет. Это решение было мучительным, ведь Тацитурн ни в коем случае не обратился к эльфу, если не был бы в настолько сложной ситуации. К эльфу… роду предателей, трусов и лжецов, некогда предавших некогда сильное государство Велор. Было это после катаклизма…

   Тогда эльфийское государство было еще сильным. Эльвин единственным не пострадал от пришельцев, ведь он договаривался с кем угодно. Даже с Безымянным (14) договорился, Эльвин был взят без боя. Армия осталась неповерженной, а Эльвин стал лишь вассалом. И после смерти Безымянного, при нашествии чингисидов (15) он единственным остался мощным и стабильным государством. Нуванна Эльвин Первый обещал чингисидам помощь и дань, а когда те ослабли ударил по спине и сжевал остатки того, что оставили степняки.
   А потом заново отстраивающееся королевство Велор пришло с челобитием. Просило покровительства, ведь тогда между эльфами и ворда еще была дружба. И Нуванна согласился дать покровительство. Не безвозмездно, конечно же. Он потребовал дань.
   Но потом пришли тевтонцы. Орден Тевтонских рыцарей, рыцарей-псов, захватил и удерживал участок земли на севере, где он объединял под своими знаменами всех, кто желал сражаться во имя Господа, Иисуса Христа против язычников и распространять веру христианскую в этом незнакомом мире. И таких людей было множество. И первой целью оказался Велор.
   А эльфы не пришли.
   И Велор пал, стал рабом рыцарей кровавого креста.

   Зомби злобно нахмурился, но все-таки сделал движение мыслями. Это далось ему так же легко, как будто бы он двигал любой конечностью. Ворда тронул своими мыслями Арлафа. Услышал его мысли и презрительно усмехнулся.
   «Здравствуй, эльф», подумал он вслух (16).
   Тут он вновь усмехнулся. Оказывается, я говорящее дерево, весело подумал он. Он снова подумал:
   «А не так уж и самоуверен ты, эльф! Не бойся, я не дерево, и нет, я не демон. И нет, ты пока что не сошел с ума, но, похоже, скоро сойдешь. Оглянись, и увидишь, кто говорит с тобою».
   Арлаф повернулся назад. Ворда отчетливо видел панику на его лице, но стоило эльфу увидеть его, то он сразу успокоился. Потом получил по лицу от стражника.
   Зомби с любопытством выслушал поток эльфийских ругательств.
   «Да, знатно шлепнуло. Больно, не правда ли?»
   Слушай, зомби, а тебе обязательно слышать все, что я думаю?
   «Нет. Не обязательно», милостиво подумал Тацитурн. «Попробуй отгородиться, у тебя должно получиться».
   И у Арлафа, к собственному удивлению, получилось.
   «Молодец. Ты смог. Герой. Знаешь, мне нужна твоя помощь», неожиданно объявил варвар.
   «А кому помощь не нужна?», буркнул эльф.
   «Ты прав. Понимаешь, мне повезло. Мне дан второй шанс… но я не знаю, как его использовать. Если я буду жить, как жил, то погибну. Ты понимаешь? Погибну. А ведь это намного страшнее, чем просто умереть. Вечная гибель будет ждать меня. Мне тяжело сказать это, но… помоги мне. Спаси. Научи, как правильно! Ты же умный!»
   Тут в только что презрительном тоне тацитурновых мыслей зазвучала такая беспомощность, что в Арлафе даже зашевелилось желание помочь ему.
   «Знаешь, я сам сомневаюсь в этом. Будь я такой умный, не оказался бы здесь», грустно подумал он, вздохнув. «Я успел уже столько дел натворить, что, умри я сейчас, непременно попал бы в преисподнюю. Я никогда не думал о том, что там – после смерти. Я ни во что не верю и сам не имею никакого представления о том, что такое хорошая жизнь».
   «А что значит прожить плохую?», поинтересовался мертвец.
   Арлаф задумался. Поколебавшись, ответил:
   «Плохая жизнь – это, наверное, жизнь ради развлечений», начал он. «Жизнь, в которой от тебя не было никакой пользы. Я думаю, что надо жить ради чего-то. Чтобы был в жизни смысл. Не просто так же мы живем на Аэрте.»
   Минута прошла в тишине.
   «Тогда какой смысл в твоей жизни, эльф?»
   «Я… не знаю. Похоже, в моем существовании нет никакого смысла, что я ничего более чем разговаривающий и думающий мусор. Надеюсь, что я рано или поздно найду свое предназначение».

   «Здравствуй, гуль».
   «Здравствую пока, слава Богу. А ты?»
   «Я? Ну, думаю, что сказать «да» будет не совсем правдой». Чунгаз услышал в своей голове смешок. «Скажем, для мертвеца я на удивление жив и здоров».
   «Не ты ли идешь шагов три-четыре позади меня?»
   «Я».
   «И чего тебе от меня надо, Тацитурн?»
   «Совета». Чунгаз сделал то движение, что у людей называется «поднять брови» (17). Зомби был не слишком общителен, и то, что он спросил у малознакомого гуля совета, его по меньшей мере удивило.
   «Какого же?»
   «Дружеского».
   Ну что ж, дружеского, так дружеского.
   «Научи меня жить».
   Чунгаз повторил то же движение. Он не знал, что и ответить, и первым делом спросил:
   «Ты верующий?»
   Тишина.
   «Сложно сказать», медленно подумал зомби. «При жизни я, как и мои родственники, верил в Пантеон (18). Ну, не верил, а просто соблюдал обычаи. Ну а теперь… зачем? Я их не видел, и у меня нет доказательств, что они существуют. А если они не существуют, то зачем в них верить?»
   «Я тебя понимаю. Я был настроен так же. И все-таки, наступил момент в моей жизни, и я уверовал».
   «В кого же?»
   «В Господа Бога, Иисуса Христа».
   Ворда отрубил связь.

   Когда человек идет, сам не зная куда, и идет так долго, что у него начинают болеть ноги, то у него есть очень много времени для раздумий. В этом эльфы не отличаются от людей ничуть, разве что у людей мысли быстрее уходят в лирику. Арлаф всю жизнь считал, что романтика, лирика и подобное – не более чем глупая трата времени. Вот и сейчас, задумавшись над тем, что же такое это за штука – жизнь, он всего лишь убивал свое время. «Жизнь, - думал он, - она очень хрупкая. Переменчивая… еще одну луну назад я был сыном знатного дома, и ничего такого не предвиделось, и вот – я шагаю по лесу, в плену, изгнанный, опозоренный. Такой, казалось бы, прямой жизненный путь вдруг ни с того, ни с сего повернулся в другую сторону, покрылся кочками, буграми и ямами. А вот если на этом самом пути не идти, смотря исключительно под ноги, а поднять голову и посмотреть направо и налево, то можно увидеть столько неизведанного и нового… сколько тайн, опасностей, и неведомых стран лежат там, близко, но незаметно, прямо у границы пути? И стоит только сделать с него шаг…»
    «Что-то занесло меня», спохватился тут Арлаф. Он оглядел лес, окружавший его. После разговора с Тацитурном страх, охвативший было его, улетучился. Теперь лес казался не настолько страшным, сколько мрачным. Его взгляд остановился на дереве – древней суххайе, раскинувшаяся над тропой словно горбатая женщина со скорбным лицом. Сколько же лет этой суххайе! Сколько всего она повидала на своем веку! Скорее всего, ты Катаклизм видела, суххайя? Что ты хранишь под своими корнями? Семью лесных мышей?  Может, клад? Ты наверняка тоже умеешь чувствовать, не так ли, суххайя?
   Арлаф озадаченно моргнул. «Нет, я однозначно зашел далеко в сентиментальность. А быть сентиментальным – глупо…»

   «Гуль».
   «О, здравствуй, ворда! А я знал, что вернешься».
   «Ты, того, извини что так резко».   
   «Бог простит. Ты, как ворда, христиан наверное не очень жалуешь?»
   «Это людская вера, поганая. И то, что ты принял ее – говорит о том, что ты не уважаешь своих предков».
   «Говорить такое гулю – рискованно. Хотя я раньше так же относился к этой вере».
   «И неужели ты веришь в ерунду о боге, сошедшим на какую-то землю, о которой неизвестно, существует ли она, и которого казнили и который восстал из гроба?»
   «Ты же тоже восстал».
   «Но я-то восстал как зомби, а не как живой ворда! И будь он богом, то не дал бы себя казнить!»
   Они помолчали.
   «Сколько тебе было лет, когда ты умер?», спросил Чунгаз.
   «Двадцать пять».
   «Молод ты, однако. А зовут тебя как?»
   Зомби вспыхнул непонятным гневом и нелепо крикнул:
   «С христианами не разговариваю!»
   Чунгаз понимал Тацитурна. Он сам приколачивал руки орочьих миссионеров к крестам. (19) Потом его как то крестили… в крещении его звали Александр. В честь Александра Крестителя… (20)
   
   Тем глубже отряд уходил в лес, тем медленнее продвигался. Потом он остановился окончательно. Возглавляющий банду эльф (по-видимому атаман) крикнул несколько предложений в сторону леса. Он крикнул по-эльвински, и лишь Арлаф и Чунгаз поняли, о чем шла речь.
   – Эй, вы! – крикнул разбойник. – Вылазьте! С нас пленные, а с вас товар…
   Лес словно ожил. Из него одним за другим стали вылезать  высокие фигуры, судя по длинным, торчащим в разные стороны ушам, принадлежавшие эльфам. Один из них подошел к Арлафу вплотную.
   Арлаф утвердился в догадке, что это действительно эльфы, но он не смог разобрать ни цвета кожи, ни черт лица стоявшего перед ним: все его тело было разукрашено причудливых форм и размеров татуировками, которых было столько, что у Арлафа зарябило в глазах. Лицо было разукрашено огромным числом спиралей и кругов,были добавлены несколько дополнительных глаз. На туловище вовсе разразилась вакханалия из змей, божеств, геометрических форм разного размера, глаз, зубов, полос, зверей. Лесной житель был совершенно наг; в руках он держал короткий лук.
   Бывший Оленввир первый раз в жизни увидел лесного эльфа. (21)
   Дикарь внимательно осмотрел Арлафа с головы до ног. Заглянул ему в глаза, цепко взял за челюсти и посмотрел в рот. Князя затрясло от возмущения, но он, будучи не в состоянии чего-либо сделать, одарил эльфа злобным взглядом. Голова сильно заболела.
   – Низший эльф. Можно взять, – осклабился эльф-татуировка. Он подошел к Чунгазу. Так же осмотрел, но в рот смотреть не посмел.
   – Двойную дозу. Такой сильный, но странный. Можно изучить.
   «Низший эльф? Изучить?» Арлаф потихоньку начала посещать одна очень неприятная догадка.
   Пришла очередь купца.
   – Чучело. Ты изуродовал? – повернулся эльф к атаману.
   – Никак нет, – быстро ответил он. – Был таким найден. Хотели убить, но он не дался.
   – Хорош, – усмехнулся эльф. – Не смог убить недобитого.
   Атаман покраснел.
   – А за мертвечину даю половину.
   Атаман спорить не стал.
   – Значит будет… – он оттопырил четыре пальца. Добавил один. Отнял. Вспотел. «Четыре с половиною, дубина пустоголовая», зло подумал Арлаф. Бандит все мучился, не  мог сообразить, как отнять полпальца. Кто-то из разбойников крикнул: «четыре с половиною!», на что атаман погрозил назад кулаком:
   – Ты поумничай у меня!
   На что он обернулся к лесному эльфу и торжественно объявил:
   – Четыре с половиною мешков!
   Дикарь презрительно усмехнулся, а узоры на лице пустились в пляс. Он сделал знак, и из-за деревьев вылезли еще два эльфа, оба обнаженные, оба зататуированные. Они несли пять небольших мешков с грузом, из которых один был наполнен наполовину. Бросили мешки к ногам атамана, подошли к пленникам.
   – Забирай, – злорадно усмехнулся эльф. Арлаф решил, что будь он на месте атамана, то и не коснулся бы этих мешков. Но атаман не был Арлафом, и весело погрузил палец в мешок, достал какой-то белый порошок и нюхнул. После чего блаженно улыбнулся.
   Тут у Арлафа под носом оказался странно пахнущий предмет. Раненая голова будто набухла и закружилась, и через мгновение Арлаф потерял сознание.

Примечания:

14. Безымянный - некто, покоривший все Земли Орды (Главгерой из первой части). Имени его не сохранилось, как и  сведений о его расовой принадлежности. Наиболее распространенная теория - что он объединил степняков востока и ударил по землям. Катаклизм был вызван попыткой убить его, что и удалось. Более подробно о катаклизме см. в теме мода.
15. Чингисиды - клан варульфов-степняков (они же вурдалаки, вместе с гулями и гоблинами составляют больший процент неселения степей) под ханом Чингизом Третьим. В году этак 30 В.Э. (Второй Эры, после катаклизма) Ч. захватили обширную часть ЗО но их царство пало через пять лет.
16. Нежить может "Думать в слух" для какого-то одного собеседника, как и может отгородить некоторые мысли. Тот, кто входит в телепатическую связь на время обладает той же способностью.
17. У гулей отсутствует мимика.
18. Пантеон состоит из пяти главных богов и многочисленных "полубогов". Культ Пантеона был самым распространенным до Катаклизма.
19. Среди орков некоторые жители приняли христианство (этак с два-три процента), но не Велорское, а Северное (близко к православию)
20. Александр (Суворов) Креститель является полумифическим основателем Северного Христианства. Пришел во время Катаклизма, отличался отменным полководчесим талантом и любовью к солдатам.
21. Лесные эльфы - жители северных лесов Эльвина, объявившх себя независимым государством Волнарр, чьими подданными являются. Считают себя "высшими" эльфами, и всей душой ненавидят эльвинцев. Неоднократно успешно воевали с ними, чем постоянно подрывают репутацию Эльвина.

Напоследок радостная новость для поклонников мода. Товарищ ПоловецЪ смог связаться с автором мода, kririllом, и узнал, что мод не заброшен, просто автор редко заходит на форум.
Он уже выложил ссылку на новую версию ТХЛ: http://rusfolder.com/39187268

Изменил первую главу, чтобы было многабукафф лучше раскрыть характер Арлафа. Еще я хотел поместить всю повесть в шапку, но, оказывается, там есть лимит букв
Подскажите, пожалуйста, как можно дать ссылку на отдельное сообщение. А то понятия не имею.
Пятую главу пишу помаленьку, движется дело. Хочу, чтобы главы как минимум занимали пять страниц в майкрософт ворде. Пишу "Войну и Мир" Не хочу, чтобы главы маленькими были.

Критика приветствуется. Что-то все замолчали, уже четвертое сообщение подряд мое. Такое чувство, будто или никто не заметил, или четвертая глава так уныла, что критиковать никто не захотел.

О, и еще: очень рад, что моя повесть получила свыше тысячи просмотров

Мы читаем, не боись 
Чтобы дать ссылку на сообщение - нажми на "Re: Книга Народов (Повесть в мире The Horde Lands)" поверх главы. Потом скопируй ссылку.

Боже, сколько ж времени прошло с последнего визита на форум.

Думаю, как уже все догадались, продолжать это дело не буду, так что тему можно смело закрывать.
Любопытно взглянуть на самого себя двухлетней давности.)