Мрачный подвал, где порядочно навалено разного хлама — первое, что я увидел. Голова раскалывалась, как от сильнейшего похмелья. Малейшие шорохи отдавались болью в моей многострадальной черепушке. Я попытался встать, но не смог, так как был привязан к стулу.
— Проснитесь и пойте, обезьянки! — - прозвучал громкий голос за спиной, — О, праправнуки рабов решили поиграть в гангстеров, да?
Я где-то слышал этот голос, но где? Телевизор или радио? Неужели это…
— О, я вижу вы наконец то пришли в себя, мои угольные солдатики, — приятным баритоном говорил неприятные слова невидимый оратор, — Да, вы наверное знаете, кто я. Это мой склад вы ограбили, это моих людей вы убили! Хорошо, что Элвирреса удалось спасти, в больнице отлеживается, толстяк.
Кингз! Тот, кого я хотел схватить и покарать, схватил и собирается покарать меня. Почему судьба сыграла со мной такую злую шутку?
— Кигзн,- путая буквы с трудом пытаюсь я говорить, — Ты улбюдочная мразь… Что тебе сделали мои родные?
— О, помню тот случай, — задумчиво сказал Кингз, обходя стулья, на которых помимо меня сидели другие кореша, и явив свою бледную рожу и одетую в белый смокинг тушу, — Я приказал ребятам дона Анджело наехать на одного мороженщика, который оскорбил меня при людях. Кто же подумал, что он буквально въедет в его лавку и перестреляет там всех? Эти макаронники такие непонятливые. Ну, да. Я виноват в смерти твоих родных. Но что это? Это просто бизнес, в котором страдают простые граждане… Крикет, иди сюда!
После этих слов, в подвал спустился знакомый мне негр, которого мы шантажировали. В руках он нес мачете.
— Когда нет одной руки, это так несимметрично, не правда ли? — усмехнулся Кингз, — Крикет, подравняй этому юноше… Руку.
Негр злобно улыбнулся, и занёс этот сельхозинструмент. Но за что такие страдания моему другану?
— Не трожь Бакли, тупая горилла! — срываюсь я на крик, — Обещаю, если ты это сделаешь, то я найду тебя, и убью тебя на глазах твоей семьи! И трахну твою сучку-жену! Понял, имбецил?! А-а-а, сука, я тебя убью, блядь!
Но мои крики не возымели действия на черномазого маньяка. Размахнувшись, он вгрызается своим мачете в локоть моего другана. Удар за ударом он рубит его руку, пока конечность не упала на окровавленный пол. Бакли, судя по всему, потерял много крови, но был еще в сознании. Крикет, ублюдочный ниггер! Его надо у психиатра проверить, этого маньяка! Трей, по сравнению с ним, вообще паинька.
Кровь хлещет из культи, и Бакшот угасал на глазах.
Кингз, тем временем, поправил галстук, и вальяжно покинул подвал. Сука, я его достану! Я буду по одному отрезать ему пальцы, и скармливать этому беломазому гангстеру. А Крикет… Что бы не говорил Пэдро, Крикет умрет.
Крикет стоял, и наслаждался тем, как умирает Бакли. Внезапно он развернулся, и пошел ко мне.
Многие говорят, что когда тебе в лицо смотрит смерть, то жизнь проносится перед глазами. Херня. Просто становится очень страшно. При том не только за себя, но и за ближних. Я много раз такое испытывал. На войне, во время гибели семьи, и снова это чувство. Теперь я боялся за друзей. За Бака, за Трея, за Стефана, который остался там на стрёме, и даже за подростка, малыша Ройси.
Ну тут произошло то, чего я явно не ожидал.
Вот же Трей параноик! И сейчас его паранойя ему принесла свои плоды. Он будто знал, что ему придется оказаться связанным, и заныкал что-то острое, ибо я слышал звук трения металла об веревку. Спустя меньше чем через минуту, Трей освободился от пут.
Трей, до этого сидевший тихо, резко вскочил со стула, и держа в руке небольшой скальпель, развернулся, и набросился на безумного палача с мачете. Негр с неопрятной прической несколько раз ударяет скальпелем в грудь этого маньяка, но тот ударил мачете плашмя по голове Трея, от чего тот вырубился. После чего негр с мачете скрылся.
Придя в сознание, мой друган вскакивает и бежит вслед Крикету, но спустя пару минут он вернулся. Судя по всему, маньяк с мачете смылся. Трус чертов. Беззащитного полумертвого связанного человека он пытать горазд, а сражаться с человеком, вооруженным всего навсего скальпелем — кишка тонка. Хотя странно было, что извращуга и наркоман, Крикет, не убил Трея, пока тот лежал в отключке. Но кто этих маньяков знает…
Подойдя ко мне, он начинает резать путы. Скальпель был острым, и спустя минуту я разминал затекшие конечности, и подошел к безрукому другу.
— Бакли… — вздыхаю я, щупая пульс, — Я отомщу за тебя, homeboy.
Освободив так же и пацана, мы направились наружу.
Выйдя из подвала, мы видим, что находимся в заброшенном доме в сельской местности за чертой города. У входа стоял старый пикап с деревянными бортами и облупившейся краской корпуса. Трей и Ройси несли тело Бака, а я решил проверить автомобиль на работоспособность. К счастью, ключ оказался в замке зажигания. Повернув его, отмечаю, что двигатель очень громко рычит, как трактор.
— Крикет скрылся на мотоцикле, — сказал Трей, державший за ноги тело Бака, — Он ответит за это.
Трей и Ройси положили тело Бакли в деревянный кузов, и накрыли плотной тканью, что обнаружилась тут же, в пикапе.
***
До города мы ехали молча. По радио играл бодрый джаз, в исполнении Фрэнка Синатры, который вскоре прервался выпуском новостей.
«Сегодня утром произошла масштабная перестрелка между неизвестной негритянской преступной группировкой и службой безопасности отеля Спарклтон-Армс. Представители правопорядка опросили свидетелей, и попытались составить фоторобот подозреваемых, но так как все налетчики были в банданах, накинутых на лица, то это не удалось до конца. Детектив Берниссон утверждает, что эта группировка появилась как реакция на расизм, но окончательно не известны участники этой банды. Известный филантроп мистер Джон Джеймс Кингз III отметил, что лично примет участие в расследовании, так как в этой перестрелке пострадал его бизнес-партнер Хуанито Эльвиррез. А теперь к прогнозу погоды…»
Переключив станцию на другую, где играла бодрая гитарная кантри-музыка, мы продолжили путь. Вдруг Трей, который сидел за рулем, поинтересовался:
— Как думаешь, нас поймают? — он был не таким бодрым, как обычно, все его веселье как рукой сняло, — Я бы не хотел оказаться в тюрьме.
— Мы были в банданах, — повторил я то, что сказал диктор новостей, — А всех негров подряд вряд ли станут проверять, нас в Лас-Либертаде десятки тысяч, — заметив указатель в поселение Лонг Пайл, я сказал, — Это родная деревня Бака. Он бы хотел быть похороненным здесь…
— Вообще, он хотел, чтобы после кремации его прах развеяли над озером, которое находится возле этой деревни, — возразил Трей, — Но вряд ли нам удастся его кремировать своими силами.
Повернув, мы проехали по жутко бугристой проселочной дороге около мили после чего остановились у старого покосившегося дома, где, судя по всему, давно никто не жил.
В кузове пикапа лежало две штыковые лопаты. Добрые два часа мы копали глубокую могилу, почти в полтора метра, после чего погребли тело Бакли Джозефа Робинсона, также известного как Бакшот, под толщей грунта.
Ройси в это время стоял в отдалении у курил.
В бардачке машины был обнаружен бутыль самогона, половину которой мы выпили. А половину вылили на могилу Бака. Теперь он будет пить алкоголь в раю…
— Я никогда не подумал бы, что буду хоронить друга, — хрипло, от выпитого алкоголя, говорю я, — Он был верным товарищем и лучшим другом, он всегда мог прикрыть, всегда мог помочь в трудной ситуации. Мы дружили с детства. Вместе дрались «стенка на стенку» с другими ребятами, вместе впервые попробовали алкоголь и травку, в юношестве мы как-то ссорились из-за девушки, но мы преодолели это. Я буду всегда помнить тебя, Бакли…
***
Два дня спустя
После того разгрома у мотеля прошло два дня. Из пятнадцати черных парней, которые с нами пошли, выжило шестеро. Но, как ни странно, молодежь к нам тянулась. Молодые черные парни хотели быть частью большого сообщества. Быть не просто негром из бедного района, а негром-бандитом. Многие насмотрелись гангстерских фильмов, вроде «Лица со шрамом» с Полом Муни в главной роли, и решили что быть бандитом — круто и романтично. Ну, насильно их никто не втягивал, они сами решили к нам присоединиться, потому мы с парнями тому только рады.
Ройси, хоть и был подростком, очень умело дрался и стрелял. Вчера мы с братвой выбирались далеко за город, чтобы попрактиковаться в стрельбе. Ройси несмотря на возраст был самым метким. Он объяснил это тем, что с детства отец брал его на охоту. Крупный калибр ребенку не доверяли, ибо большая отдача, однако стрельба из мелкокалиберной рычажной винтовки тоже привила парню хороший глазомер и меткость. Благо, что среди награбленного у Кингза оружия было пара винтовок М1-Гаранд, одну из которых отдали меткому пацану.
Сейчас я сидел дома, и делал утреннюю зарядку. Сделав полтора десятка отжиманий и два десятка приседаний, я скромно перекусил… Целые сутки я не ел из-за стресса, ибо аппетит был отбит потерей друга.
Обжарив на растительном масле сосиску, нарезав овощей, которые валялись в холодильнике уже неделю, и чудом не сгнили, и положив это все в надрезанную булку, я соорудил хот-дог, не забыв про кетчуп. Уплетал я это всё, запивая кофе. Я решил включить радио, где играла моя любимая песня «Джиперс Криперс» в исполнение квартета Братьев Миллз.
Может песня бодрая и веселая, мне было совсем невесело. Два дня назад я похоронил лучшего друга. Будто Судьбе было недостаточно отнять у меня мать и братьев.
Мы, конечно, иногда ссорились с Бакли, но всегда мирились, как настоящие друзья.
Помню случай, когда мы с ребятами работали на подхвате в баре у старого итальянца…
Нам было по двенадцать и тогда в бар вошел мужчина средних лет. Напившись как свинья, он стал лапать официантку, и вообще вести себя не по человечески. Он кричал, что раз он надирал зады фрицам в Первую Мировую, то ему все должны. Мистер Рамоэлло сказал, чтобы мы его выпроводили с помощью грубой силы. Но Бакшот поступил хитрее. Он сбегал в аптеку, что неподалеку от бара, и купил снотворное, вернулся в бар, и подсыпал в очередную порцию выпивки этому «вояке» это лекарство. После чего мы отнесли тело вояки до ближайшего полицейского патруля, чтоб приняли пьянчугу в обезьянник. Бак был смышленым пацаном.
В газетах, в разделе объявлений сказано, что Кингз появится в местной опере, на концерте, что был организован в благотворительных целях, менее чем через две недели. Так что эта блядина, Крикет, не врал, чтоб его!
Выключив радио, я пошел одеваться, и заметил, что свитер был заляпан кровью и мозгами. Кровь. Наверное кровь того крепыша, что словил пулю в отеле. У банды, как я считаю, должен быть свой опознавательный цвет. Красный, цвет крови, подходит как нельзя кстати.
Других свитеров у меня нет, так что я решил надеть один из свитеров моего брата, Сэмми. Благо что у него был тот же размер.
Хорошо, что Стэбби не поехал тогда с нами в лифте. Если бы умер и он, я бы совсем был разбит. Он, как выяснилось, увидел что приближался наряд полиции, и послал одного из негров наверх, чтобы предупредить нас, но он увидел, что мы лежали вырубленные газом, и подумал, что мы отбросили коньки. Как же удивился Стефан, когда узнал, что я и Трей живы…
Как и в любой осенний день, сегодня шел дождь. Я накинул на голову кожаную кепку, и шел к Педро, чтобы поговорить с ним. Мой сослуживец, бежавший с семьей от режима Батисты, из Кубы, был отличным дружелюбным парнем, который всегда мог выслушать…
Шел я к нему домой, так как у него выходной. Жил он в небольшой квартирке-студии в пятиэтажном доме. Был полдень, и Педро, открывший мне дверь, был, в потертых трико и черной майке. Бороду он подравнял, но сбривать не собирался. Оно и к лучшему, ему растительность на лице шла, в отличие от меня. Я, если отращу бороду, выгляжу на десять лет старше и страшнее. А вот Педро прям был красавцем со своей бородой.
Из радио, которое слушал Педро, раздавался «Полет Валькирий» Вагнера, и пахло у него в квартире жареным мясом.
— Я стейки пожарил, — сразу же предложил он, — Присоединяйся, амиго.
Я отказываться не стал, и сел за стол.
Съев несколько кусков этой жареной свинины, я насытился, и мы пересели на диван, рядом с потертой тумбой, на которой стояло радио.
Устроившись поудобнее, мы начали разговор.
— Педро, — начал я, — У меня снова умер близкий человек. Сколько еще человек должно умереть, чтобы Судьба насытилась? Мне надоело терять родных и друзей. На-до-е-ло!
— Ну, дружище, ты отчасти сам накликал беду на Бака, — удивил меня было Педро, но потом поправился, — Но запустил эту цепную реакцию Кингз. Я уверен, если он умрет, ты обретешь покой… Но знай, что одно дело война государств. Государство на войну выдает тебе оружие, боеприпас, артиллерийскую и авиационную поддержку, а в войне банд все держится на твоём энтузиазме, и твоих корешей. Такие дела. У меня есть связи среди военных, один полковник проигрался мне в карты, и теперь должен мне. Обращайся. Это конечно не артподдержка, но тоже хорошо, можем выбить тебе пулемет или гранаты.
— Думаешь, я с ним справлюсь, друг? Он влиятелен…
— Справишься, — Педро кладет руку мне на плечо, — Я верю в тебя, и всегда тебя поддержу.
Тепло попрощавшись с бывшим сослуживцем, я вышел из квартиры, и спустился на первый этаж. Однако выходить из подъезда не спешил ибо мне хотелось курить. Достав сигарету, я прикурил ее, и затянулся.
Наполняя дымом легкие, я думал. Думал о разном… О будущем, о прошлом, о родных, о Бакшоте и о всей своей жизни.
Помню случай из детства… Будто это было недавно. Нам с друзьями по семь лет. Стефан, Бакли и Трэвис были у меня в гостях. Была зима, канун рождества, и мой отец, горячий мексиканский парень и герой войны, нарядившись Санта Клаусом, раздавал нам подарки. Только подумайте — суровый ветеран, прошедший не один бой, убивший, судя по рассказам, полсотни врагов, нарядился добрым бородатым дедушкой и раздавал подарки. Мне он подарил, помимо сладостей, колоду игральных карт. Трею он вручил сборник стихов и считалок, которым мой друган зачитывается до сих пор, и сейчас Трэвис рифмует время от времени. А Бакли, моему почившему другану, он тогда подарил странный трехструнный треугольный инструмент из Советской России, который, как я позже узнал, называется «балалайка».
Тогда я принял эту раздачу подарков с простой радостью, но когда я узнал, что ради этих подарков батя работал в течении двух недель свурхурочно, я стал им по-настоящему гордиться.
Эх, отличная у меня была жизнь…
А что меня ждет дальше? Дальше я буду портить жизнь Кингзу, убью Крикета, и добью Эльвирреза.
Как я это сделаю? С помощью своего ума, силы, ловкости и способных корешей, которые пойдут за мной и в огонь и в воду.
Когда я это сделаю? Скоро, очень скоро.
Докурив сигарету, я отправился по дождливым улицам в бар «У Мюррея», чтобы пропустить пару стаканов какого-нибудь бухла. Желательно не того пойла, что на вкус было премерзким, а чего-нибудь повкуснее, благо что деньги у меня были.
И «что-то повкуснее» у Мюррея было. Отличное итальянское полусладкое красное вино трехлетней выдержки. То, что надо. Что это за марка, я не знал, но оно было ароматным, будто с добавлением каких-то диких ягод и трав, и неплохо давало в голову, не смотря на то, что в нем алкоголя было раза в три меньше, чем в виски. Отличное вино.
Эх… Когда я только-только вернулся с фронта, год назад, мы с Баком, Треем и Стэбби вместе собрались в этом баре, и знатно напились. Компанию нам составляли молодые девчата, мулатка и две черные, с которыми мы обжимались. Но это баловство. У меня не было постоянной девушки, так уж сложилось. Однако желание остепениться, завести жену, спиногрызов и милый домик с белой оградкой у меня было. Но не сейчас. Все еще успеется… Если я не помру в перестрелке какой-нибудь.
Когда я допивал третий бокал вина, то меня кто-то похлопал по спине.
— Поминаешь Бакли? — сказал Трей, — Пришел ниггер в бар бухать, друга Бакли поминать.
А Трей молодец, снова стал веселым, как и раньше. Снова стишки свои сочиняет… Мне бы его веселье.
— Ну, как сказать, Трей, — говорю я заплетающимся от вина языком, — Да, я грущу о смерти Бакли, и еще сильнее грущу о смерти родных. Я скорее не поминаю, а заливаю свое горе. Эх…
— Мюррей! — окликнул бармена Трей, кладя на стойку доллар, — Мне стакан темного баварского.
Так мы стали бухать вместе. Мы не бездельничали. Просто дали себе временную передышку, а делами банды пока занимается Стэбби. Как он мне сообщил в письме, которое я обнаружил у себя под дверью, он выбил из одной шестерки Эльвирреса инфу про склад наркоты и оружия, и умыкнул много стволов и кокаина у Кингза. Своих корешей мы решили не приучать к кокаину, хватит того, что половина банды покуривает коноплю. Поэтому белый порошок мы собирались продать банде реднеков, что обитает в горах за городом. Оружие же мы решили оставить себе. Сейчас, если верить Стэбби, на три десятка homies приходится три десятка пистолетов, и полтора десятка единиц оружия покрупнее, вроде Томми-Ганов, дробовиков и винтовок. Среди оружия даже затесался советский ППШ и пара сотен патронов к нему. Я как-то стрелял из ППШ, когда мы помогали Советам в Европе. Отличный ствол. Скорострельность, вместительный магазин, удобно лежит в руке. Из недостатков разве что мелкий калибр патрона, но все равно мне нравился этот ствол. Однако, тот что был в распоряжении нашей банды сейчас — мы решили отдать Лэриону, мулату, дед которого был беглым дворянином из Российской Империи. Хоть этот ствол и изобрели не в Империи, а уже в СССР, он все равно хотел этот автомат, ибо СССР это преемник Империи. Хотя хрен знает. Большевики, если верить нашим радиопередачам, жестоко свергли русского царя, расстреляв всю его семью. Но, меня это не интересовало. Хочет этот «наследник дворянского рода» иметь советский ствол, пусть берет, я в чужие дела стараюсь не лезть.
С Треем я тепло попрощался, и пошел домой. Я изрядно захмелел, ноги заплетались, но я дошел до своей квартиры, и даже смог ее открыть, хоть и не с первого раза. Лишь скинув ботинки, я дошел до кровати, и лег спать прямо в куртке, ибо будучи пьяным раздеваться очень сложно.
***
Утро встретило меня похмельем. Голова гудит, во рту будто кошки ночевали… Однако пива дома не было. Зато была минеральная газированная вода. Выпив литр минералки, я почувствовал себя чуть лучше, но все равно было паршиво.
Особого аппетита не было, и запив кусок хлеба с сыром все той же водой, я отправился к Стэбби. Стэбби жил в одноэтажном доме в Ист-Сайд Локэш, через две улицы от Трея.
Тратить деньги на такси не хотелось, и я решил пройтись по улицам Лас-Либертада пешком.
Улицы были в лужах от вчерашнего дождя, машины то тут то там обрызгивали несчастных прохожих. Один раз досталось и мне — новенький Форд расплескал лужу, и грязная вода окропила мои брюки.
Сегодня было людно, все куда-то спешили, я видел несколько патрульных машин, и даже пожарную, которая буквально оглушила меня своей сиреной.
Ист-Сайд Локэш был, как следует из названия, восточной частью ниггерского района Локэш. Если центральная часть Эл-Си-Эйч была застроена многоквартирными домами, то на востоке в основном одноэтажные лачуги.
Как ни странно, молодые парни, которые ошивались по району, узнавали меня, и приветливо махали руками, некоторые подходили и предлагали пожать руку. Неужели я обрел такую популярность среди этих пацанов? Почти все они были младше меня. Самым старшим из них, по моим прикидкам, не более девятнадцати лет, а младшим было примерно как Ройси — лет шестнадцать. У из-под куртки выпирали стволы, в основном пистолеты. У кого-то были Люгеры, у кого-то револьверы Нагана и Кольты… У одного из встреченных мной, из-под куртки и вовсе выпирал «шприц-масленка», автомат, стреляющий патронами сорок пятого калибра. Да, наша банда почти поголовно была вооружена, в своих письмах Стэбби не врал.
Нужный дом я обнаружил быстро, от остальных он отличался новенькой лакированной дверью, которую отец отец Стефана, Рой Стил, поставил пару недель назад.
Да и не только благодаря двери я узнал его дом. У входа, на кресле-качалке, как какой-то реднек, сидел мистер Стил, держа на коленях старенький дедовский двуствольный дробовик.
Подойдя к отцу Стэбби, я вежливо поинтересовался:
— Стэфан дома?
— Да, Гус, он дома с каким-то пацаном, — сказал мистер Стил, и раскурил трубку.
Едва я вошел в дом, как мне в нос ударила смесь запахов конопляного и табачного дымов. Пройдя по дымовому следу, я дошел до комнаты Стэбби.
Как же там накурено… Мистер Стил, наверное, обладает железным терпением, раз терпит сына-травокура.
Помимо самого Стэфа, там сидел Ройси.
Ройси был ничем не примечательным пацаном. Пухлые, как почти у любого негра, губы, кудрявая шевелюра, карие глаза, и впалые щеки, будто он голодает. Одет он в светло-серый свитер с фигурными узорами.
Одежда же Стэба была более простой и домашней. Клетчатая рубашка, и пижамные штаны.
— Привет, Стэббс, — поприветствовал я сначала друга детства, и вслед добавил — Здарова, Ройси.
— О, Гасто, — расслебленно-укуренным голосом говорил Стэбби, — Давай, давай, обними братана… — он встал с кровати, на которой сидел, и полез обниматься. Я ответил взаимностью, и тоже обнял его, похлопав по спине, — Будешь? — протягивает он мне косяк.
— Нет, я завязал, только табак курю, — услышав эти слова, Ройси достал из кармана пачку сигарет, и угостил меня. Тут я уже не стал отказываться и закурил.
— Короче, Гус, — начал говорить Стэбби, чеканя шаг по комнате, — Наша банда, как ни странно, на данным момент одна из сильнейших в городе. Помимо «гвардии» самого Кингза, сильнее нас только мафия Дона Анджело, которая работает на Кингза. Еще довольно сильны узкоглазые… Ну, китайцы. Триада Синих Тигров поставляет преступной империи Кингза опиум и дешёвых рабынь-шлюх для его борделей. Остальные банды — просто мелкие шайки. Мексиканцы в основном вооружены битами и двухствольными обрезами, у них нет крупного и скорострельного оружия, ирландцы тоже довольно слабы, ибо их еще в тридцатые сильно подкосили итальянцы все того же Анджело, у русских, бежавших от сталинского режима, под контролем всего один бар в Форт-Бич, да пяток «бойцов» с какими-то самопалами однозарядными, так что их вообще можно в расчет не брать… Завтра мы едем на Флэт-хиллз, продавать кокс реднекам. Ты с нами?
— Откуда инфа по бандам? — поинтересовался я, — Вряд ли наши пацаны могли столько инфы надыбать. Будто отряд Сэмов Спейдов или Оперативников Континенталь* поработал.
— Мы как-то помогли одному копу. Ну, спасли его сына от тюрьмы, заставив замолчать свидетелей. Без убийств, само собой, а кое-как надавив. И этот коп снарядил нас инфой по бандам, и в довесок отсыпал нам оружия из вещдоков.
— Этому копу можно доверять? — спросил я, — Оружие нормальное, не заклинит? Инфа достоверная?
— Все отлично, homeboy, — заверил меня Стэбби, очередной раз затянувшись конопляной самокруткой, — Эх, жаль сейчас с нами нет Бакли… Он мечтал поучаствовать в крупной сделке.
Да, Бакшот в свое время начитался книжек про Сухой Закон, про гангстеров-бутлегеров, которые заключали сделки, и хотел поучаствовать в чём-то похожем. Бакли - начитанный парень, в отличии от меня и Трея со Стэбби.
— Так ты с нами? — повторил вопрос Стэф, — Завтра утром. Мы недавно угнали грузовик, Студебеккер. В нем мы собственно и повезем товар. Конечно, он не будет прям до краев гружен коксом. Кокса всего около полусотни фунтов. Большую часть кузова занимает всякий хлам, вроде коробок, досок и мешков. Это на случай, если копы поймают и будут в кузов заглядывать. В свою очередь, реднеки помимо денег, подкинут нам взрывчатки, динамита. У меня есть план, как грохнуть Кингза…
— И что за план? — мне реально интересно узнать, как Стэбс собрался убить Кингза.
— Читал про пороховой заговор, в котором обвинили Гая Фокса? — ответил вопросом на вопрос Стэф, — В конце выступления Кингз обещал сыграть на скрипке. По идее, он должен быть на сцене один. Кладем под сцену динамит, и… Бум! Кингза разрывает взрывом, а остальные посетители лишь слегка шокированы. Крутой план, не правда ли?
— И как ты пронесешь динамит под сцену? — решил я выразить сомнение в адекватности плана.
— У меня все продумано! — поднял палец вверх мой укуренный homie, — Под театром, прямо под сценой, пролегает старый канализационный тоннель. Мы пробьем кувалдами и кирками дыру, залезем под сцену, когда там будет выступать Кингз, заложим динамит с детонатором, и… Биг-Бадабум!
— Неплохо, неплохо… — удивился я продуманности плана, — И да, я с вами. Хотя я сомневаюсь, что расисты-реднеки будут с нами работать. Многие из них вывешивают флаг КША возле своих домов.
— Поэтому с нами поедет дюжина homeboys, избранные ОуДжи, которые хорошо проявили себя в перестрелке у Спарклтон-армс. Утром сюда приедет один из братанов на том самом грузовике. Если хочешь, можешь переночевать у меня, и поужинать у меня можешь. Батя готовит отличный «мясной хлеб».
— Если речь идет о том, чтобы поесть мяска, то я только за, — погладил я себя по животу.
***
Когда Ройси ушел домой, мы приступили к ужину.
Мясной рулет, который называют хлебом, из-за того, что он делается в форме буханки, был действительно вкусным и сытным. Когда я его съел, то мистер Стил предложил попить с ним пива, и послушать радиопостановку, ибо телевизора у него нет. Телевизор — это роскошь, которую не все могут позволить.
Радиопостановка всем нам знакома, и в свое время вызвала неслабую панику среди американцев. «Война Миров» Орсона Уэллса. Это уже не прямая трансляция, а всего лишь запись, но всё равно слушать этот радиоспектакль захватывающе.
Выпив по литру пива каждый, мы легли спать. Отец в свою спальню, Стэфан в свою, а я в гостиной, на диване.
Под воздействием пива я вскоре уснул.
***
Учебка в лагере Либертарриан, что находился в паре миль от Лас-Либертада мне запомнилась двумя вещами: ужасным питанием, а именно томатно-баклажанным рагу, которое все возненавидели в первый же день, а вторым фактором, который заставил вспоминать учебку с болью, был майор Фрайдей.
— Я майор Бенсон Альфред Фрайдей, и вы, черномазые дурни, будете делать то, что я вам скажу! Вы будете есть то, что вам подадут, а если я скажу прыгать, то вы будете прыгать хоть из окна, ясно? — в своей гавкающе-рявкающей манере говорил офицер, после чего обратился к толстяку Дрейксу, — Где же таких открамливают… Как тебя звать, рядовой?
— Рядовой Джесап Дрейкс, сэр! — отчеканил толстяк.
— Неправильно! — рявкнул офицер, — Первым и последним что вырывается из твоей поганой глотки должно быть «сэр». Ты понял, рядовой?
— Сэр, так точно, сэр! — ответил толстяк.
— Молодец, — уже тихо и спокойно сказал офицер, а потом снова прикрикнул, — Двадцать отжиманий, рядовой Пухля! Да, теперь ты не Дрейкс, а Пухля, и будешь Пухлей, пока не сбросишь свое сало! Приступать!
Оставив Дрейкса наедине с упражнением, он стал расхаживать перед нами.
— Пока вы в этом лагере, я для вас Царь и Бог! Вы будете ходить в форме как я, просыпаться в шесть утра как я, и будете лысыми как я! Да, сейчас же вы последуете к цирюльнику, ебать вас в ухо.
— Да пошел ты нахер, — сказал Робин Джонс, после чего протяжно добавил, — Nigga.
— Кто это сказал?! — взбесился майор, расхаживая перед нами, потом остановился напротив меня, — Это ты сказал, макака черножопая?
— Сэр, никак нет, сэр!
— Это я сказал, дурень… Да, сам ты дурень, nigga, — снова подал голос Нигга Джонс.
Тут Фрайдей не выдержал, и заехал кулаком в живот негру из Локэша. Что было удивительно, так это то, что несмотря на расизм, майор сам был негром, как и все призывники, из которых сформировали "чернокожую дивизию".
— Сто приседаний и тридцать отжиманий! — рявкнул офицер, — Быстро, кусок дерьма!
После такого приветствия мы пошли к цирюльнику, который обрил нас под ноль… Хорошо, что лето. Да и профилактика вшей, как никак…
***
Проснулся я от будильника, зазвонившего в одной из спален. Как оказалось, сегодня мистеру Стилу на работу. Он работал прорабом на стройке.
А вот Стэф вставать не хотел… Ну и ладно. Не все любят просыпаться в полшестого утра.
Завтракали мы вместе с мистером Стилом. Завтрак был довольно простым: до два яйца всмятку, по тосту с джемом, да по кружке кофе.
Кофе придал мне сил, и я решил сделать зарядку. Приседания и отжимания взбодрили меня еще сильнее.
«Зарядившись», я решил разбудить Стэбби.
— Вставай, братан, — дергал я его за плечо, — Ну, скоро грузовик должен приехать…
— Сейчас, сейчас, — сонно простонал Стэф, — Эх… Кофе горячий?
— Уже остыл…
— Тогда разогрей, пожалуйста, братан…
Пока я разогревал кофе, Стэбби уже успел одеться, и умыться.
Пока мой homie пил бодрящий напиток, я решил покурить, благо было еще полпачки.
— Так, сейчас двадцать минут седьмого, — размышлял мой друган, — Грузовик должен приехать через десять минут… У тебя ствол с собой?
— Да, но только Люгер, и патронов мало, всего с полтора десятка осталось.
— Загляни в мою кладовку, там лежит «масленка». К нему два магазина полных.
— Ладно, — согласился я, — Явно не будет лишним.
— У меня еще есть Кольт одиннадцатый, с парой магазинов к нему, так что с оружием у нас все в норме…
Пока мы проверяли оружие, успел приехать грузовик… Большой и неповоротливый Студебеккер выглядел немного потрепанным, с вмятинами на двери, но главное, что он был на ходу.
Разместившись в кузове, сев на ящиках которых тут было навалено как сельдей в бочке, мы стали ждать, пока грузовик приедет на сделку. Вдруг, я стал замечать, что к нам присоединилось четыре автомобиля, в которых сидели негры в банданах. Я тоже решил накинуть цветную, а именно красную, бандану.
Было утро, город только-только просыпался. На улицах много усталых людей. Кто-то шел на работу, кто-то держал на поводках собак самых разных пород. В одном из переулков я заметил бомжа, греющегося у костра, что был разведен в бочке…
Обычная картина крупного города, где богатые районы соседствовали с криминогенными трущобами.
Потом мы ехали по Спарклтону - богатому району, и в конце-концов выехали за город. Надеюсь наш конвой не остановят копы или какая-нибудь банда.
Все же люблю дикую природу нашего штата. У нас растут сосны, кипарисы, всевозможные кустарники. И это сейчас, осенью. А вот летом и весной помимо этого растут целые поляны с красивыми цветами. В Либертадских лесах обитает много оленей, медведей, которые скоро впадут в спячку, а также волки, лисы и много-много грызунов. Западная половина этого леса недавно объявили заповедной зоной. Люблю родной штат.
Спустя полчаса любования красотами, мы стали подниматься по проселочной холмистой тропе, которая вела в общину Флэт-Хиллз, где обитала «красношейная мафия».
— Приехали, братан, — сказал Стэб, и вылез из кузова. Я последовал его примеру, и мы вышли на небольшую полянку, справа от которой в ряд усажены сосенки, а слева - кукурузное поле.
Дюжина вооруженных парней в сельских комбинезонах, которые любят реднеки, ожидала…
Вдруг, старший из них, мужчина лет сорока пяти, вышел вперед, по пути перекидывая рычажный Винчестер за спину.
— Так, ниггеры… — прохрипел усатый мужик с толстым квадратным лицом, — Показывайте товар. Мы принесли то, о чем договаривались. Пять связок динамита и десять тысяч зелени.
Стэбби показал водиле, которого я не знал, какой-то условный знак, после чего выпрыгнул из кабины, и обежав грузовик, залез в кузов. Провозившись в кузове три напряженные минуты, он достал два школьных рюкзака, которые выглядели наполненными до предела. Только там лежали отнюдь не пенал и учебники. Там было белое золото. Белое порошковое золото, также известное как кокаин.
Открыв оба рюкзака, деревенщина взял пробы из обоих, втерев небольшую дозу в дёсны.
— Да, хорошая дурь, — довольно сказал деревенщина, — Никогда не думал, что буду работать с ниггерами, но знайте — это просто бизнес. Мы никогда не будем уважать черножопых. А теперь берите то что вам причитается, — он указал на два деревянных ящика и сумку для инструментов, — И проваливайте с моей территории!
Жестом Стэфан указал, чтобы я проверил что там. В ящике для инструментов лежали деньги, ровно столько, сколько обещал фермер, а в ящике — динамит, взрыватели и детонаторы.
Позвав того водителя, мы вместе загрузили все это в глубину кузова Студебеккера, и стремительно поехали обратно в город.
Проезжая указатель той деревни, где сейчас покоится Бакли, мы услышали громкую очередь…
На этот раз не MG-42, а что-то более крупное. Браунинг М1919? Черт, кто решил нас поиметь, интересно?
Выскочив из кузова остановившегося грузовика, я достал «масленку», и стал искать нападавшего. Ими оказались азиаты в синих пиджаках. Неужели это и есть те самые Синие Тигры? Как они прознали про нас?
На небольшом холмике, между двумя соснами, за валуном, находился импровизированный дот, где засел стрелок. Пока я помогал неграм отстреливаться от китайцев с пистолетами, я одновременно думал. Как бы снять пулеметчика? Ответ нашелся внезапно. С нами был отличный молодой снайпер-самородок. С нами Ройси, и его Гаранд.
Пригибаясь, и прячась за машиной, я бежал до Ройси, он сидел испуганный, облокотившись на колесо Форда.
По пути я высунулся, и дал длинную очередь от бедра по трем столпившимся китайцам. Звук выстрела заложил уши, и в нос ударил запах сгоревшего пороха. Отдача была, мягко говоря, неслабая, но двух из трех я серьёзно ранил. Вторую очередь я дал уже прицельно, добив их.
На подходе к машине, за которой сидел молодой снайпер, я перезарядил автомат.
— Соберись, солдат! — прикрикнул я на пацана и передернул затвор «автомата-маслёнки», — Ты же у нас самый меткий, да? Сможешь пулеметчика достать? Он всего-то в четверть мили от нас. Сможешь?
— Д-да… — промямлил Ройси.
— Я не слышу! Ты сможешь подстрелить узкоглазого? — добавляю я командирского напора в голос.
— Да, Гасто, сэр! — чуть приободрился пацан.
Робко высунувшись из-за укрытия, пацан что-то бормотал. Потом он высунулся, и начал целиться, но тут одна из наших машин рванула. Черт, как бы динамит не рванул. Взрыв отвлек юного снайпера, но я снова на него прикрикнул, и он наконец выстрелил. Пулеметная пальба приостановилась.
— Молодец, парень! — потрепал я его по волосам, — Но не расслабляйся! Чертовы «Синие» повсюду.
Перестрелка продолжалась. Возле взорванной машины сидело несколько раненых братанов, еще некоторые валялись без сознания, но я надеялся что они живы.
Выхватив взглядом одного из азиатов, я прицелился, сведя целик и мушку на его фигуре, и вдавил спуск. Отдача сотрясала автомат, и половина выпущенных пуль улетело в молоко. Однако тех пяти пуль, что словил противник, хватило, чтобы он осел на землю, истекая кровью
Лишившись поддержки в виде пулемета, китайцы струсили, и похватав те трупы, что смогли, сели в машины, загрузив тела товарищей, и свалили…
У нас, к счастью, нет смертельных потерь. Все живы, хотя много раненых. У доктора Рена будет много работы.
Оказав первую помощь раненым, мы загрузили их в кузов грузовика, и поехали поскорее, пока сюда не прибыл шериф этого округа…