5
« : 03 Марта, 2010, 00:50 »
мод Русь XIII век, v.0555 (Revision 657)
----------------------------------------------------------------------
Он не мог понять, как тут очутился. Дубовый лесок, рассвет, алый как палые листья, шуршашие под ногами, узкая тропинка – всё это казалось таким родным и знакомым, но хоть убей, не вспомнить почему. На него уставился двумя лицами деревянный столбик у тропинки. С другой его стороны ещё два лика вглядывались вдаль. «Чур» - всплыло в памяти. «Чур, чур»…Чурило! Меня зовут Чурило! Кто я? Откуда? В голове молнией пронеслась мысль: «Вышивка! Вышивка всё расскажет!» И только тут Чурило понял, что из одёжи на нём – лишь кожаные портки да сума перемётная. Не расскажут вышитые на сорочке звери рыкучие да птицы клевучие, какого он роду-племени, кто были деды-прадеды, каким ремеслом владеют да какими делами славны, сколько сестёр у него да братьев. Ни ножичка чеканного, ни ложки расписной, ни миски с чертами да резами. «Сирота» - промелькнуло в голове. Может, погубили вороги весь род его, пожгли хаты, пашни вытоптали. «А может и изгой» - подумалось далее. Убил кого неправедно, аль ещё горше грех учинил, да такой, что порешили старцы вычеркнуть жизнь его, черным злом запятнанную, из книги судеб родовых. «И что же делать-то?» - подумал Чурило. Для чего жить, за что биться, что боронить? За что живот свой положить, чьим дедам по смерти поклониться, коль не знает он даже, как величать их? Что людям сказать, коли не может хоть до седьмого колена славные дела рода своего поведать? «Вроде и живой, а вроде и нет меня», подумалось. «Человек-не человек, живой-не живой? А может и не бел свет это? Может, мертвец, упокойничек, да хожу ныне по царству Кащееву?» Но солнце, поднимающееся над обрием, никак чёрным не было. «А! Была - не была! Богам виднее – если уж лишили роду да памяти, значит должно так. А я что ж? Да пойду куда глаза глядят!»
И вскинул Чурило на плечо суму перемётную. А та взяла да и зазвенела. Глядь – а в ней дюжина гривен золотых! Зато ни хлебца окрайца, ни луковицы. Подивился Чурило, да и пошёл по тропинке. Тропинка вывела его к небольшой деревушке – с пяток хаток. Люди подозрительно таращились на здоровенного заросшего детину в одних портках, чьи телеса прорезали старые да страшные шрамы – не иначе как изгой, от коего род отвернулся за дела лихие. Уж очень Чурило не смахивал на обобранного подорожнего, да и рубцы такие остаются от ран, после которых не всяк выживет.
«Здрав будь, мил человек!» - обратился Чурило к селянину,
«Что это за весь? Что за края? Я прибыл издалече, ничего тут не знаю».
Селянин с опаской поглядывал снизу вверх на незнакомца, но учтивая речь и десятки глаз вокруг немного успокоили его.
«Это деревня Менск. Наш князь – Святослав Всеволодович. Ну а края эти Русью кличут. Живём мы тут неплохо – леса здешние зверем пушным богаты, на полях овёс да пшеница родятся, меда тут хорошие, овощи да фрукты в садах зреют, да ещё куры наши ценятся у соседей литвинов. Ты это – коли ведать поболе хошь – иди к старосте нашему, вон он подле избы обретается».
Чурило поблагодарил перехожего да уже прочь направился, как вдруг обернулся да спросил неожиданно для себя самого – «А я из каких земель, по-твоему?»
Селянин помолчал немного, и, улыбнувшись, ответил – «Какого-какого? Вона косая сажень в плечах! Да русича за версту видать! Только вот патлы да бородищу подрезать, чтоб на кнехта не смахивал – и хоть сей час в княжью дружину!»
Попросился Чурило у старосты в наймы – может работа какая найдётся. Да батрака такого всякая хозяйка на подворье принять побоялася. Хотел купить одёжу, сапоги да хоть дубину какую – от людей лихих отмахиваться, да не было ничего в деревне той. Купил тогда Чурило у селян капусты кочан, яблок дюжину, хлеба краюху да курицу печёную (не соврал добрый человек – и впрямь знатные куры в этих краях водятся, да и готовить их умеют) – и направился в город ближайший. Там, говорят, торг большой, на нём и купить можно все что душе угодно, и узнать много чего.
Добавлено: [time]03 Марта, 2010, 00:51:13 am[/time]
Шёл Чурило, да и вспоминалось что-то помаленьку. Вот след волчицы – за зайцем видно гонится, а он вона как след путает! А вот сорока вдали кричит-надрывается, да и вороны спорят-кружатся. Видать, кто-то там от глаз кроется. Кто-то такой, что мертвечина после него остаётся. С удивлением Чурило вспоминал что умеет ходить по лесу, так что травинка не шелохнётся, следы да голоса пташиные-звериные понимать, один раз десяток татей дорожных издали заприметил, да так обошёл, что они о нем и не сведали. Да, видать, подвели Чурилу думы тяжкие о том, что вспомнить силился – как выглянули из-за леса крыши островерхие, встали на пути девять разбойничков. Вон уже и людей на стенах видать, а драки не миновать. «Не тяжка башка-то? Може, снести пособить?» - издевательски спросил главарь. «А ну-ка, кидай сюды суму да портки сымай, а там и иди себе не все четыре стороны!» Обидно стало Чуриле. Не сумы да не портков жаль, что ему, мертвецу беспризорному, за барахлом печалиться, а обидно стало позора Божьего. Пусть и не знает он, как дедов его величать-то, да негоже ему к ним без славы прийти. А так вот – и жизнь бесцельную закончит, и с родом своим увидится, да ещё и похвалят его за смерть славную. Поплевал Чурило на руки, размахнулся…
Многим зубы вышиб, ажно кровь брызгала, да забили его палицами. Всё забрали, только портки оставили, а его связали да за собой таскали – всё поговаривали, какую цену стребуют за такого-то детину на рабском торге. А Чурило всё лежал-отлёживался, силы копил, а сам хворого да немощного из себя показывал – всяко стонал да еле ноги передвигал. А наутро, когда дрыхли разбойнички без задних ног, ужом выкарабкался из пут своих, хотел было за палицу взяться, де что-то ёкнуло в рёбрах побитых, схватил Чурило суму первую что под руку попалась – да наутёк. И вот ведь незадача – оказалась то его сума, вот только золота в ней ополовинилось, да из харчей – только курица недоеденная да кочан капустный.
Город был какой-то неприветливый. Серый, грязный, нечистоты по улицам текут. Ни ставен расписных, ни окошек резных – всё земля да камень. Кернаве город тот звался, литвины там жили. Люди в деревне сразу предупредили – наших там не привечают, потому бороду да патлы брить спешить не надо, а одёжу лучше раздобыть, в какой крещёные ходят мощам молиться. Среди крещёных и наши попадаются, так что и здоровань такой может за паломника сойти. Вот и разгуливал Чурило в купленном за пятак рубище да с посохом аки старец. Да только вот на старца такого что-то все пристально поглядывали, особенно стражники привратные. А уж когда старец к оружнику направился, да купил у него за золото чистое косу военную да два щита, так и вовсе шепоток пошёл улицей. А Чурило ничего этого не замечал, одна мысль в сердце была – отомстить обичикам, что безоружного цепами колотят! В глаза кинулась коса военная, а как взял её - легла в руки как влитая, будто это и не коса вовсе, а рука своя ж, как…О! Как рогатина! И понял тогда Чурило, что он – из охотников. Да не из тех, что белку в глаз, а из тех, что с рогатиной – на медведя. Тут и шрамы страшные понятны стали. И пошёл Чурило из города литовского в тот лесок, где те разбойнички промышляли. «Пойдёшь дальше без сапог, да оставишь кошелёк!» - ехидно прошептал главарь, увидев бывшего пленника. Но ухмылочки скривились у душегубов, когда потянул Чурило из-за спины длинное заточенное лезвие косы.
Добавлено: [time]03 Марта, 2010, 00:51:39 am[/time]
Когда Чурило намерился собрать скарб с покойничков, мимо промчался верхом гонец подорожний. «Эй, братец! Там из города князь литовский Миндовг с тремя сотнями воев едет какого-то паломника искать! Говорят, тот паломник не писанием святым, а оружьем интересовался!» И ускакал в клубах пыли. Приложил Чурило ухо к земле – и правда – едет войско конное. Бежал Чурило лесами да перелесками, следы путал, ручьи пересекал, лишь подле Новагрудок - замка литвинского - насилу от Миндовга оторвался! Вдруг глядь – впереди вороньё кружится. Он туда – а там крик да лязг, да вопли смертные. Видит – бьются русичи с литвинами. Да среди русичей много раненых, а литвины все свежие, да всё больше конница. Кинулся Чурило на подмогу. Русичи встали на холме да оборону держали. Кто конный наедет – все сразу отбивались. Вот тут-то и испытал Чурило косу свою на кольчугах-то – махнул раз – и пал конь вражеский бездыханный, махнул второй – и всадник так и не успел встать, упал, брызгая кровью из колец разрубленных. А литвины не стали на холм взбираться. Натягивают арбалеты да и стреляют болтами железными. Вот один русич пал, вот второй прошептал: «Деды, к вам иду!» - а воевода всё на горе стоит да конникам своим наступать не кажет. А стрелы всё собирают свой урожай, а вои всё стоят, кровью истекают, отдышаться не могут. Эх, была не была! – подумал Чурило, перекинул щит капельный себе не леву руку и пошёл на литвинов. Болты на щит принимал, а как дело к рукопашной – брал косу двумя руками – и косил. Кольчуги у литвинов крепкие, да с трёх ударов прорубал их Чурило. И самому топором по рёбрам досталось, да хоть и много крови вытекло, по кости вскользь пошло. Четверых порешил Чурило, пока дружина с холма на это смотрела. Вот затрубил рог победный, закричали вои славу Чуриле, а воевода ему и говорит: «Я, дескать, боярин-воевода Евпатий Коловрат, а ты кто будешь?»
-Чурилой величать меня, боярин!
-Ну спасибо тебе, Чурило, век тебя не забуду и другим расскажу!
А пока сидел Чурило, отдыхал да кровь останавливал, вои по полю бранному мечи да шеломы собирали. Собрали – да и след их простыл. Полдня ходил Чурило по тому полю после них, за бок держался да стонал, нагибаясь – да ничего окромя двух чеканов ржавых не нашёл. Подчистую всё витязи повыбрали, да товарищей своих земле не предали. Чурило бы их схоронил, да сил не было. Поковылял далее Чурило по следам боярина Евпатия с войском в Смоленск-град. К вечеру набрёл на ещё одно поле бранное, да подивился вновь – войско Евпатия не посчастливилось подстеречь дюжине душегубов дорожных – так и лежали убиенные в одних портках – даже лапти с них дружинники посымали! «Чудеса!» – подумал Чурило – «Неужли жадоба такая в войске быть может? Видать, не таков этот бел свет, каков должон быть! Хм, а откуда я знаю, каков он должон быть? Может, и не отсюда вовсе я?» - с такими думами брёл раненый Чурило на восход солнца, в Смоленск.
Просмотр сообщений
