Просмотр сообщений

В этом разделе можно просмотреть все сообщения, сделанные этим пользователем.

Темы - Чувень

Страницы: [1]

Творчество по M&B / Баллада про героїв (для моїх українських читачів)

« : 04 Мая, 2017, 16:31 »

Минули часи ті, що громом гриміли,
Кострищем палали, дзвеніли мечем.
Здаючись стрілою, вони пролетіли,
Отож ми балладу про них і почнем.

Єдиною славою вважалась лиш та,
Що в полі у бою здобута була.
Все одно - чи цар ти, чи лицар поважний,
Не станеш ти славним, коли не відважний.

Великі герої кували в бою
Чи гідність, чи мужність й звитягу.
Кували вони також долю свою,
Збираючи шану й повагу.

Єдиною ціллю і сенсом життя
Було захищати держави буття,
Це честь - короля своєго захищати;
Всім іншим герої могли знехтувати.

Минули часи ті, а з ними і гідність.
Прийшли їм на зміну занепад і бідність.
І славу купці за монети купують,
І пам’ять героїв ганебно плюндрують.

Широка кишеня та гаман тугий
Посіли на трон кальрадійський.
Король вже не лицар, а борів товстий,
Не воїн - торговець свадійський.

Купують для себе поетів вони,
Щоб ті про них пісні складали.
А самі бояться удару з спини
Бо куплені їхні васали.

Нагаї свистять і шмагають селян,
Що годують та поять багатих дворян.
Ті не бачать нічого з-за страв та напоїв,
Незважають на муки нащадків героїв.

Кров гаряча у дітях героїв вскипіла,
Похапались вони за сокири і вила,
Піднялося повстання; в кривавім бою
Довели ті нащадки всю сутність свою.

Повернули в Кальрадію славу ясну,
Незбагненно прекрасну й величну.
Захистили лицарську звитягу святу
Й світлу пам’ять отців своїх вічну.

P.S. Баллада написана без каких-либо политических умыслов и не имеет отношения к реальным событиям.

Творчество по M&B / Песнь про империи.

« : 04 Мая, 2017, 09:44 »

Представить не можем Кальрадию мы
Без рыцарей гордых и смелых,
Без славных походов, жестокой войны,
Наемников-кнехтов умелых.

Однако война - то империй удел,
Несущий лишь боль и невзгоды.
Один лишь народ родокийский посмел
Восстать на защиту свободы.

Презрев мощь и силу свадийских мечей
Взяв в руки косу, рожен, вилы,
Они убивали своих палачей
И гнали их прочь что есть силы.

Наголову были разгромлены те,
Чье имя внушало всем страх.
В кровавой войне, боевой суете
Империя рухнула в прах.

Восстали по всей кальрадийской земле
Десятки других угнетённых
Народов, когда-то в небытие
Канувших и там погребённых.

Объята Кальрадия ясным огнём,
Руины империй пылают.
Пируют народы ночь в ночь, день за днём,
Свободу свою поспевают.

Казалось бы, тут наступила пора
Жить мирно, свободно, богато,
Однако опять слышен звон топора,
И снова идёт брат на брата.

В кровавых огнях этой новой войны
Сильнейшего меч заблестит
Народы, которые стали вольны,
Огнём и клинком покорит.

Война завершилась; но что же теперь?
Как будто её не бывало.
Империи - те же, но сколько потерь
И славных мужей в битвах пало!

Летит время дальше; проходят века,
Поглощая борцов за свободу.
Их потомков смывает большая река,
Их уносят истории воды.

В Кальрадии мир, потом снова война
И снова погибшие в битвах.
Нету мира - все длится и длится она,
Мира матери просят в молитвах.

Но вдруг возмутится какой-нибудь норд:
"С чего это я погибаю,
Воюя с вегиром? Я, хоть и горд,
Его братом своим называю!"

Мелькнет, загорится восстанья искра,
Превратившись вновь в бурное пламя.
И люди опять, презрев власть серебра
Поднимут повстанское знамя!

А что будет дальше - нам только гадать,
Хотя всё идет "по спирали".
Лишь только наступит покой, благодать,
Как вновь зазвучит голос стали...

Творчество по M&B / Кальрадийская революция

« : 19 Декабря, 2016, 19:24 »

Предыстория.
1200-тый год нашей эры. Дирим.
В зале для пиров было непривычно пусто и тихо. Граф Наркс не любил гостей - по натуре он был молчаливым интеллигентом, занимавшимся только лишь вычесыванием обеденных крох из своей роскошной бороды. Порой это занятие отнимало у него черезчур много времени. И чтобы оно зря не пропадало, граф Наркс размышлял. В общем, по своей натуре, он был сочувствующим. Сначала он сочувствовал ополчению, которое вытаскивали из теплых изеб и бросали на вражеские копья; потом объектом его сочувствия оказались крепостные, которых он сам содержал не лучше своих соседей. И вот, наступила пора, когда под его сочувствие непосчастливилось попасть... разбойникам.
И вот, после очередного застолья, граф Наркс и его сосед, владелец замка Тилбаут, граф Мэнгельс, занимались чисткой бород и высказыванием сочувствия в сторону разбойников.
- Вот что, уважаемый сосед, - мягким басом заметил владелец Дирима, с усилием вытаскивая из белой бороды кусок куриной лапки. - Вчера мои крестьяне, кстати, недалеко от вашего замка, изловили разбойника. Позже он признался, что дезертировал из войска нордов и принялся нападать на вегирские караваны отнюдь не из-за хорошей жизни. И что же вы, дружище, думаете? Мои крепостные пвздернули его на суку!
- Неужели? - вскинул брови граф Мэнгельс. - Давеча у меня произошла весьма похожая история: молодой подмастерье, часто избиваемый своим вечно пьяным учителем, сбежал в лес и принялся промышлять там моими оленями. Бедняга пытался заработать денег себе на жизнь. Увы, с его правами никто не посчитался и я лично велел четвертовать его позавчера.
- Ужасно, мой дорогой друг, - заметил Наркс, с удивлением извлекая целое яблоко из недр своей бородищи. - Просто ужасно, что аристократы не дают последнее время спокойно существовать разбойникам. Ведь чуть только дворцовый переворот, возвращение законного наследника престола или просто война, неважно, - все бегут именно к беднягам-лутерам за помощью!
- Но позвольте, коллега, - покачал головой Мэнгельс, - это ведь нечестно! Это ведь самая обыкновенная эксплуатация благородных жителей лесов!
- Это еще что, - махнул рукой Наркс, выбрасывая несколько пропавших накануне серебрянных ложек из своей окладистой бороды. - Разбойники - единственные, кто платит налоги! Ведь у крепостных просто нету денег, у свободных людей и подавно, а у этих бедняг-труженников хоть где-то монетка и найдется. Помяни мое слово, граф Мэнгельс, вся аристократия и феодализм держатся только на разбойниках!
- Совершенно верно! - кивнул владелец замка Тилбаут.
- А еще, - с возмущением и удивлением вскрикнул вдруг Наркс, доставая из белых кучерей бороды дохлую кошку, - я написал несколько свитков, собрав их в одну книгу и перенеся на пергамент. Я назвал ее... “Феодал”!
- Почему? - бровь Мэнгелься опять взлетела на середину лба.
- Ну, в ней я описывал главные принципы феодализма, - ответил Наркс, судорожно пытаясь найти канувшую в глубины его бороды разческу. - Можете почитать на досуге, если захотите.
- Пожалуй, я возьму ее! - с готовностью заявил Мэнгельс и почесал кончик носа.
Это сочувствие пропало у графа Наркса и его друга уже через несколько недель. О книге “Феодал” все давным-давно забыли, и она затерялась где-то в недрах диримского замка. Во время одной из осад, когда еды совсем не оставалось, книгу нашли и наполовину съели. Не успели только сварить бульон из тех глав, в которых рассказывалось про права разбойника и его социальный статус: замок взяли, защитников перебили. Не могли только никак убить графа Наркса - его бороду не пробивал ни один меч. В итоге беднягу сожгли, но его книга осталась. И в 1245-том году один авантюрист-дезертир из вегирского войска нашел ее в помойной яме и вытащил оттуда. Прочитав несколько страниц, он понял, что за сокровище лежит в его руках.
Спустя несколько месяцев уцелевшая часть книги была переписана на бумагу и переслана голубями во все разбойничьи логова Свадийской, Вегирской и Родокской империй...

Творчество по M&B / Песни кальрадийских менестрелей.

« : 27 Августа, 2016, 22:06 »

Песнь про кальрадийских королей.

Властители Кальрадии, могущественны вы!
Особенно, когда идете в бой,
Взяв армию крестьян с собой,
Деретесь словно львы!

Однако, люди, слушайте, про каждого спою
Своеобразной славою их всех я озарю!

Свадийский император,
Харлаус, к слову, Пятый,
Велик, и тут сомненья нет,
Но только подадут обед,
Бежит бегом в трапезный зал,
Спустя миг - глядь! - обед пропал
В харлаусовом чреве...
Нельзя в это поверить!

Однако не один лишь свад заслуживает славы.
Хочу я рядом с ним поставить хана в одну лаву.
Хан САньяр - парень ведь не промах,
Однако кабанов не ел.
Весь день-деньской, да о коровах,
Бедняга думал и робел.
Его орда, мол, кабанов не будет есть и в голод,
Зато коров - ешь сколько хошь, и "вера" тому повод.
Что ж, хватит петь о том, как хан-хергит дуреет!
Спою-ка я вам о царе, который все умеет.

Гравет, король родоков-горцев, все мог, все знал и все умел.
Хотел бы видеть я родока, что усомниться бы посмел!
Король всегда не в свое дело
Пытался как-то хитро влезть!
То хочет дом белить он мелом,
То где-то улицу подместь.
Что делать - руки золотые, однако есть одна беда:
Ростут не Из плеч, а оттуда, где закругляется спина!

О Боже, что это - пожар?!
Нет, это рыжий царь Рагнар,
Правитель храбрых северян,
Любитель жен своих дворян.
Бывает, радость в доме норда,
Звучат торжественно аккорды,
Из его замка слышен смех -
Жена родила без помех!
Ну наконец, наследник есть,
Хотя постойте... Что за весть?!
Отец светловолос, и мать,
У сына же - рыжеет прядь...

Но хватит севера! Пески, песочный океан...
А посреди него сидит под пальмою султан.
Вдыхает дым от кАльяна и открывает рот.
Хаким - зовут его, хотя, на деле просто жмот.
Попробуй ты песчинку взять в пустыне, ого-го!
Сейчас же сОжжен будешь ведь, или похуже что...
И если говорить о том, что носит наш султан,
То сразу дам я вам ответ - изорваный тюрбан.
Ведь жалко дать динар на то, чтоб залатать его
Или купить еще один, на то и жадность - зло!

Ну, дорогие слушатели, еще не уморились?
Коль нет - послушайте еще о том, как меж собой рубились
Вегиры, норды, свады и, конечно же, хергиты.
Естественно, вегирцы были полностью разбиты.
Оставив кучи мертвецов, и раненых, калек,
Ушел в родной свой Рейвадин царь старый Ярголек.
Война, война, мор и война - вот она, жизнь вегиров!
Не удивлюсь теперь, чего там уйма дезертиров.
А сам король - велик, могущ, все теми временами,
Когда стоит, старый дурак, за сельскими спинами.

Надеюсь, я не упустил ни одного владыки.
А коль такой грешок за мной - не так они велики!

(Большая буква там, где ее не должно быть, символизирует нестандартное ударение).

Творчество по M&B / За Империю, за Кайзера, за честь офицера (The Eagle and the Radiant cross)

« : 22 Июля, 2016, 12:07 »

Глава 1. Огонь против стали.
Солнце скрывалось за большими свинцовыми тучами, нависшими над Восточными горами, что за землями ордена Трона Льва, свадо-родокийского священного рыцарского союза. Редкие капли дождя, принесенные сильным пробирающим ветром, падали на остроконечные шлема стоящих на высоком подножии горы охранников Фатерланда - стрелковой пехоты Рейха.
Когда-то, а именно в начале прошлого столетия, Священная Свадийская империя развалилась. Одним из осколков был гордый и себялюбивый народ, имя которого кануло в лету. Именно на его землях изобрели первую кулеврину, первую аркебузу, первый мушкет. "Страна огня и железа" - именно так называли их жители Кальрадии. Дворяне этой страны, лежащей за Восточным хребтом, объединились в Великую Империю, или, как они ее называли, Reich, Vaterland. Великий Кайзер, лучший из этих дворян, возглавил ее, и она стала одним из самых могущественных государств во всей Кальрадии XV века...
За спинами охранников Фатерланда виднелись ряды аркебузеров и канониров Фатерланда. Медные пирамидки на верхушках их шлемов выблескивали холодным светом от редких лучей, пробивающихся сквозь серую массу туч. Имперские солдаты вглядывались вдаль, туда, где простирался большой темный лес. Он не прерывался до горизонта, лишь серебристые пятна озер местами нарушали его шелково-зеленую гладь.
Вдруг послышался топот копыт, и мимо ровных рядов солдат, одетых в темно-синие и темно-серые кольчужные сюрко, клином проехали трое гунтеров. На переднем восседал высокий и стройный офицер, облаченный в вышитое золотом и серебром сюрко офицеров Фатерланда. На его чистовыбритом лице с прямым свадийским профилем виднелась озабоченность, но никак не страх. За ним ехали двое приземистых, но не менее гордых офицеров.
Каждый солдат Фатерланда знал лица трех всадников, как лицо своего отца. Это был маршал Великого рейха Адальберт фон Винберг и двое его верных адъютантов - генерал Отто фон Кассбург и Норберт фон Гольтау. Именно эта троица совершила победоносный поход в земли святого ордена Трона Льва, завоевав три замка и один город. Теперь изможденные боями, их войска возвращались на родину.
Царь Вегирии Федор Грозный, великий воин и непобедимый полководец, в последние дни войны Фатерланда и святого ордена, выступил союзником последнего, направив одного из своих лучших дружинников в его поддержку. Вместе со своими войсками, дружинник Василий Отрепьев прибыл на поля сражений, на которых еще стоял запах крови и пороха имперских аркебуз, и догнал уходящие на родину войска Адальберта фон Винберга у подножия восточного хребта.
Адальберт, причмокнув губами, потянул за поводья, и его гунтер послушно остановился, опустив массивную гривастую голову к земле и начав пощипывать редкие цветки горного эдельвейса. За ним остановились кони генералов.
- Фон Кассбург! - громко и четко, с сильным фатерландским акцентом сказал маршал. - Назначаю вас главным по кавалерии. Пусть ваши уланы и кирасиры стоят напоготове внизу, у склона, по флангам. Когда услышите мой приказ, выступайте, - Адальберт повернулся к Норберту фон Гольтау. - Генерал, вам я приказываю уйти в тыл и печься о пехоте. Опять же, ждите моего приказа, а когда таковой наступит, быстро ведите своих солдат в рукопашную. - Маршал оглядел своих боевых товарищей. - С нами Бог, а за нами - наш Фатерланд!
- За Империю, за Кайзера, за честь офицера! - воскликнули генералы, обнажив сабли, и помчались выполнять приказ. Сам фон Винберг огляделся. На западе, на лесной опушке, не было никого. Значит, основные вегирские войска еще не добрались до них. Он увидел, как справа и слева тонкими струйками в заросли орешника спускается кавалерия фон Кассбурга.
Маршал поднял поводья и его гунтер послушно пошел вперед. Строй стрелков, занявших свои позиции на холме, расступился, пропуская офицера, после чего опять выровнялся в одну длинную темно-синию линию.
Вдруг тишину, изредка нарушаемую шепотом ветра, разорвал истошный вопль:
- Sie kommen!(Они пришли! - нем.)
- Аркебузы - ста-авь! - почти мгновенно крикнул Адальберт. - Вторые ряды, заря-ажай! Третие ряды - готовсь!
Охранники Фатерланда быстро сняли большие и неуклюжие аркебузы с плеч, и водрузили их на высокие железные подставки, стоящие в метре от них. Стоящие за ними аркебузеры-снайперы стали засыпать порох, проталкивая его шомполами, вкладывать свинцовые и каменные заряды, ставить пыжи. Третий ряд канониров, вооруженных тяжелыми кулевринами, напряженно стал готовится к быстрой зарядке своих орудий.
На широкой опушке леса показались легкие конники-вегиры. Они неслись, словно ветер по направлению к жалким по сравнению с ними фатерландцам, оставляя за собой клочья белой конской пены и столбы взрытой конскими копытами земли.
- Feuer! (Огонь - нем.) - истошно завопил маршал.
Над подножиями гор прогремел расктистый гром, и ряды фатерландцев скрылись в сизом пороховом дыме. Некоторые вегирские всадники с глухим хлопком упали на землю, но большинство кавалеристов мчали вперед. Охранники Фатерланда отошли назад, сменившись аркебузерами-снайперами. Они, поставив свои орудия на подставки, нажали на курок под еще один крик "Feuer", опять опоясавшись сизым дымом.
Внизу заржали и захрипели лошади, послышались крики раненых и стоны умирающих. Когда дым рассеялся, то взоры аркебузеров предстало усеянное телами поле, по которому бегало несколько уцелевших коней, неся на себе бремя убитых воинов. Некоторые уцелевшие всадники развернули своих лошадей и скрылись в лесу. Однако это не было признаком трусливости, ведь назвать вегира трусом это то же самое, что и назвать норда сухопутной крысой.
Из леса показались первые ряды вегирской пехоты. Впереди них бежали легкие лучники в кожанных доспехах и шапках махалаях, неся за спиной секиры. А сам костях пехоты состоял их тяжелых рыцарей, вооруженых боевыми топорами, двуручными мечами и длинными бердышами. На них не было видно ни участка кожи - лишь железо. Даже лицо закрывала маска, рот которой был искривлен в гневном боевом крике.
Несколько стрел вегирцев долетело до позиций фатерландцев, и некоторые из них с тихим криком упали навзничь. Ряды аркебузеров снайперов отошли назад, и вперед выкатили свои тяжелые кулеврины канониры Фатерланда. Держа в руках заженные факелы, они поднесли их к коротким фитилям и тотчас отбежали в сторону, закрывая уши руками.
Шум боя разорвала канонада грохочущих взрывов, и сотня зарядов из свинцовой дроби и каменных шаров опустилась на голову тяжелым вегирским пехотинцам. Однако те, несмотря на большие потери, ринулись дальше. Лучники осыпали градом стрел стрелков Фатерланда, и Адальберт приказал им ретироваться. Строй стрелков расступился, и стал отходить в ущелье, зиявшее между двумя горными вершинами.
- Пехота! - Адальберт обнажил саблю и махнул в сторону стоящих невдалеке пехотинцев. Вид у них был отличный, они кипели энергией и жаждали вступить в бой. Над каждым отрядом пехоты развевался темно-синий флаг с золотым орлом. - In Angriff! (В атаку! - нем.)
Пехотинцы, обнажив сабли и подняв вверх алебарды, ринулись вниз по склону, на встречу вегирам. Сам маршал бросился вслед за ними. Выхватив из-за пояса кремниевый пистоль, он быстро зарядил его и выстрелил. Пуля сразила наповал лучника, который целился в его сторону.
Верный гунтер имперского полководца нес его прямо в гущу сражения - туда, где мечники врезались в толпу тяжелых пехотинцев-вегиров, а фатерландские алебардисты поднимали в небо кричащих и истекающих кровью лучников. Махнув саблей, Адальберт сбил с какого-то не в меру яростного вегира шлем, но тот успел отрязить удар и опустил тяжелый топор на голову фатерландского кнехта.
Битва приняла затяжной характер - то вегиры, напирая на врага, кричали "За царя-батюшку!", то фатерландцы, рубя и кромсая врага, победоносно скандировали "За Родину, за Кайзера!". Вся земля уже была усеяна блестящими серебрянными телами вегиров и темно-синими фатерландцами.
Адальберт вытер о бедро окровавленную саблю и прислушался. В лесу раздавался рокочущий, тихий, но нарастающий гул. Он понял, что вегиры пустили в ход последний козырь, и теперь он должен его бить своим козырем.
- Фон Кассбург! - вскричал он, и его зычный голос опять прервал шумы битвы. - Die Reiter, In Angriff!
То, что произошло в следующий момент, врезалось в память всем участникам этой битвы на всю оставшуюся жизнь: из леса вырывается тяжелая вегирская конница, несясь прямо на остатки пехотных отрядов фатерланда, а ей во фланг врезаются райтеры Империи, сверкая золотистыми орлами на своих кирасах и шлемах. Грянул ряд выстрелов - это уланы дали залп по передовым всадникам-вегирам.
Битва вступила в свою кульминацию: перемешались кони и люди, живые и мертвые; пехотинцы рубили пехотинцев, всадники накалывали друг друга на длинные копья, а снайперы-аркебузеры прицельно стреляли по осыпающих их стрелами вегирским лучникам.
Адальберт отъехал от месива и зарядил кремниевый пистоль, разрядив его в толпу вегиров. Кто-то упал, но от этого ничего не изменилось: силы противников были почти равны. Спрыгнув с гунтера и пустив его на холм, маршал поднял с земли окровавленный вегирский клеймор и бросился в гущу боя, вертя черным лезвием направо и налево.
Посередине поляны образовалась гора трупов. Войска фатерландцев поредели, но некогда превосходящие их по количеству войска вегиров практически изчезли: несколько раненых солдат собрались в группу, собираясь биться до последнего. Фатерландцы, взобравшись на гору тел, вынули из-за пояса мушкеты и разрядили их в вегирцев. Половина их безмолвно пала, а другая, побросав оружие, изможденно упала на влажную от пролитой крови землю.
Адальберт окинул взглядом поле боя. Где-то сотня уцелевших фатерландских пехотинцев с израненным фон Гольтау, пара десятков живых кавалеристов во главе с окровавленным, но живым Кассбургом и стоящие на горе стрелки - вот все, что осталось от победоносного фатерландского войска. Однако среди блестящих металлом тел вегирцев лежало тело их полководца - одного из лучших дружинников царя Федота Грозного. Эта битва стоила его.

Творчество по M&B / Еще не конец...

« : 30 Октября, 2015, 12:27 »

Упал, лежу, и нету больше сил.
Не смог бороться - так умри достойно.
Так был мне мир сей бесконечно мил,
Как жаль, что не бывает в нем спокойно.

Стрела кергита ранила меня,
Сразив, убив, лишив всего на свете.
Уж не сидеть мне больше у огня,
И не увидят меня больше дети.

Но нет, я знаю: это - не конец,
Начало жизни есть это, быть может.
И хоть глядит в глаза мне Мрачный Жнец,
Я не боюсь, я знаю - Бог поможет.

Я на Судилище явлюсь в своей броне,
В запятнаной кольчуге кровью.
С щитом свадийским толстым на спине,
И с раною глубокою под бровью.

И скажет, может быть, мне кто-то вдруг:
"Смотри на землю, там - твоя семья,
Там мать твоя, там брат, там верный друг,
Там все твое, зачем пришел сюда?"

И знаю - не найдусь с ответом,
Зачем ушел из жизни все же я?
Зачем простился с этим милым светом?
Остались сами мать, отец, семья...

И правда, жить еще смогу.
Преодолев все муки и страданья,
Я с ревом выдернул стрелу,
Схватил свой меч и бросился вперед я.

Рубил, кромсал, и падал - вновь вставал.
Я знал, что нужен тут всему народу.
Без глаза, но уверенно я знал -
Не сдамся же, свадийского я роду!

Закончился кровавый, длинный бой.
И полно поле трупов, что аж страшно.
Мой друг убит - простился с головой,
Прости за все, хотя уже не важно.

Погиб мой самый близкий человек.
Войны нас узы крепко привязали.
Он братом был мне - этот паренёк,
Хоть на первах мы даже враждовали.

И знаю я, что это - не конец.
Хоть потерял я глаз и друга,
Могло бы все быть хуже наконец,
Тогда не вышел бы вовек я из испуга.

Теперь иду домой я, к малышне.
И к матери, к отцу, и к брату,
В свой город, и к своей жене.
Иду в свой дом, иду простым солдатом.

И знаю - жизнь дана всего одна.
И если верить, что жить долго будешь -
Ты выживешь, такая вот судьба.
Как знаешь жизнь - то так ее и судишь.

Творчество по M&B / Из грязи в князи (юмористическая повесть).

« : 19 Июня, 2015, 23:32 »

Глава 1. Про меня.
Я - Витовт Шелл, сын знаменитого воина Мухара Шелла, который сражался под началом не менее великого боярина Крахаска. Кто это такой? Черт его знает, просто мать мне с рождения рассказывала о том, какая эта двоица была великой.
С детства меня называли Вит Белка, ибо я так же ловко лазил по деревьям и выманивал деньги.
Блестящие динары я любил больше игрушек, ведь они были такими холодными, блестящими и вкусными. Впрочем, любовь к динарам у меня осталась.
Сейчас я - обычный молодой юноша в своей деревне недалеко от Кудана. Да да, того самого Кудана, в котором на Кальрадийской войне казнили этого самого боярина Крахаска. Что это я? Ах да, про мою деревню.
Дома в нашей деревне, мягко говоря, покошены, давно обросил мхом и всяким зельем, название которого вегиры часто принимают за ругательство. Почему бы и нет, если эта дрянь воняет, как то, на что его название похоже?
Моя матушка, старая и добрая женщина, ветеран Куданской инквизиции, очень любит детей. Восвремя голода она ловила их и готовила нам, ребятишкам. Также она привила нам любовь к котам, собакам и воронам. Однако то были сладкие воспоминания из детства, теперь же все изменилось.
Старуха сидит на своем дубовом кресле без двух ножек и вяжет мне теплые вещи, ибо у нас, в деревне Гнилмир, частенько бывает так холодно, что даже коровьи лепешки превращаются в режущее оружие бесшумного убийства.
Кстати, о коровах. У нас уже давным давно нету коров - наши доярки так усердно их доили, что кроме молока смогли еще и выдоить себе на обед, ужин и месяц вперед копченой говядины. Слава небесам, что их дом сгорел в прошлом месяце.
Кстати, сейчас я пытаюсь поднять наше крыльцо. Я его уже разок чинил, причем очень хорошо - две недели на него потратил. Так на него села ворона и оно обвалилось! Вот уже незадача...
Пришлось все переделывать. И еще этот тупой сосед предлагает мне использовать гвозди. Ха! Дурака нашел!
А еще недавно из соседней деревни Смердогир к нам приехали девки свататься. Ох, до чего же они были хороши! Черт побери, аж до сих пор завтрак наружу просится..

Так вот, ближе к делу. Как только наступил май-месяц в нашем краю, как только стал потихоньку сходить снег, как только чертова ворона разворочала третью мою постройку, плюнул я на все, побежал к матери и крикнул:
- Матушка! Благослови меня!
- Не одурел ли ты, сынок, со своим крыльцом?
- Хочу я , мать, встать на путь нечестный, дабы на жизнь нам заработать немного!
- Хочешь на дыбу попасть? - спокойно спросила меня мать и явно вспомнила юношеские годы. - Эх, как они славно хрустят на ней, до сих пор мурашки по коже!
- И у мен тоже мурашки на коже, мам! Ты ужасно стираешь мое белье!
- Сынок, благословляю тебя на путь длинный! Иди же, и заработай нам на краюху хлеба! - выдохнула моя мать, пытаясь замять тему о стирке белья. - Возьми же меч отцовский, да доспехи его!
Мечем отцовским оказался приличный фальшион, а доспехами - меховая шапка, меховая куртка со швом под сердцем и темным пятном там же, пара меховых перчаток и кожанные сапоги с меховым подбивом. Также я нашел старый арбалет и, Бог знает какой давности, пачку ржавых болтов.
- Теперь уж берегитесь, кальрадийцы! - крикнул я, облачившись в родовой доспех и сверкнув лезвием своего меча на солнце. - Иду я в Рейвадин! Пусть побоится меня каждый глупец, который посмеет встать на моем пути! Великий рыцарь идет в дальнюю дорогу!!!
Проходящий мимо старый солдат по-имени Дурасх молча покрутил пальцем у виска и пошел дальше, а я пошел в путь-дорогу. Так начались мои странствия по Кальрадии. Вит Белка всем задаст жару!
Первый день своих странствий я провел в сожалении о том, что не взял с собой ни денег, ни еды, ни сменной одежды. Солнце припекало, и мне пришлось снять доспехи. Какое это удовольствие для вегира - идти босиком по майскому свежевыпавшему снегу!
Под вечер первого дня своих странствий я определил у встретившегося мне путника, что я отошел от своей деревни на целых пять миль! Должно быть, это много. Я точно не знаю, хотя и наверняка владею грамотой. Могу отличить цифры от букв, а вегирский - от сарранидского. Ведь у нас буквы, а у них каракули, словно кто-то решил украсить страничку вязью. Мне даже давали дотронуться до книги!
А еще я видел школу. Ничего, что это было во сне. Этим то я и отличился от львиной доли своих необразованных сверстников.
Кроме того я видел Его Высочество на динаре. Это тоже создавало мне индивидуальность - динар был лишь у нас во всей деревне.
Так я шел по прохладному белому ковру, думая о прекрасных летних снегопадах и завирюхах, которые предстояли нам в середине июля и в начале августа. Эх, люблю я эти теплые летние деньки! По всему Княжеству не сыскать более теплого лета, чем у нас, в Куданской волости. Бывают даже случаи, что снег немного тает и становиться видно землю. На такое зрелище к нам даже приезжал сам глава Кудана - боярин Белгару. И хотя я его не видел, я горжусь этим достоянием наших мест.
А чего только стоят прекрасные вегирские дамы! Ведь их можно посылать на войну, и никто не догадается, что это не я, а моя жена! Да, такая прерогатива есть лишь у вегиров. Ну и у нордов тоже. Но проклятые рыжие ублюдки еще пожалеют обо всем! И мне плевать, что я в глаза не видел ни одного норда, и вообще не знаю, где оно все живет. Я их ненавижу, душу готов отдать, лишь бы проклятый норд сдох! Ну, меня так учили родители и глашатаи из города.
Вот с такими мыслями я шел на встречу закату, навстречу путешествиям. Стойте, я ведь иду на восток! Значит, это уже рассвет?!

Творчество по M&B / Песнь повстанцев.

« : 18 Июня, 2015, 13:15 »

Серые тучи, отвесные кручи, сокол над ними летит.
Будет нам слава, свобода и право, и наш народ победит!
Свергнем кровавого, подолго свада, мы арбалетом, копьем.
И посмеемся вместе с друзьями, крови свадийской прольем.

Припев:
Очнись патриот, ты родок, а не свад!
Горы люби ты яядушою!
Пусть враг наш поймет, что ему ты не рад,
Пусть не найдет тут покою!

Битвы преславные, воля пьянящая - это все будет потом!
Пусть боронят патриоты-родоки горы, свой отчий дом!
Пусть позабудет одетый в доспехи, сидящий на гунтере свад,
Что он когда-то был нам указом, мы заживем на свой лад!

Припев.

А на долинах, горных вершинах пусть запоют люди все:
Будет родокам и слава, свобода, мир на родной их земле!
Будет бежать их великая слава по миру, словно олень.
Нам побороться за право и волю, мир наш и разум не лень!

Припев.

Пусть же пойдет наша слава мирами, и в степях, и в лесах!
Будет родокам свобода святая, будет лежать свадов прах.
И как же хочется нам тут остаться, в этих туманных горах,
За них следует нам бороться, пусть знаю все наш размах!

Припев.

И хоть сейчас мы не сильные очень, будут у нас лучше всех
Люди, природа и крепости наши, будет гигантский успех.
Но для успеха, и для победы кровь нам всем нужно пролить,
Чтобы на Родине нашей прекрасной наших врагов победить!!!

Творчество по M&B / Защитники.

« : 03 Января, 2015, 23:41 »

Предисловие.
Был 1101 год. Этот год с самого своего начала предвещал что-то нехорошее. С января и до мая на дорогах северной Свадии не было ни одного честного человека. Шайки разбойников и дезертиров скитались по пустынным равнинам Изумрудного графства, центром которого был форт Дирим, основанный в 957 году великим всекальрадийским Императором. В 983 империя Кальрадия треснула по швам. Дирим остался королевству Ленланду. Однако королевство было уничтожено в 998 году более сильным народом свадов.
Дирим достался графу Штольцу, который слыл своим светлым и великим разумом, безмерной добротой. Однако к врагам Свадии был он беспощаден. Именно за это ему и даровали земли на севере Свадии. Эти места были самыми опасными и угрюмыми - дикие орды Черной армии, которую возглавлял хан Хергит, то и дело спускались со своих гор на мирные деревушки и зеленые просторы Изумрудного графства, оставляя все выжженым и черным.
В 1101 году тревожные ветры и слухи сходили с гор. Говаривал люд о огромном количестве врагов, которые побратались с людьми пустыни - сарранидами. И те, и другие были дикими и жестокими, жадными и алчными.
Малые гарнизоны в фортах на севере Свадии и в Дириме вздрогнули от дезертирства - люди боялись Черной армии, как чумы. Даже сам граф Штольц тревожно глотал при одной только мысли о набеге врага на его земли.
Все предчуствия и опасения обвалились на голову несчастных свадов летом 1101 года...

Глава 1.
Ольмрад был некогда обычным сельским мужиком. Его прошлое выдавала его грязная спутавшаяся в колтуны борода, угрюмый взгляд из под кустистых бровей и отвисшая красная губа. Родом из маленькой деревушки в Изумрудном графстве, он всю жизнь простоял здесь - на деревянной башне у Ястребиного обрыва. Там, под обрывом, были пустынные степные просторы.
На них не забредал ни один человек - будь то селянин, будь то сам король. Там начинались земьи Черной армии, или Черной орды. Черной ордой хергитцев прозвали свады еще давным давно.
Шел небольшой дождь, темнело. Ольмрад посмотрел на соседние башни, каждая на расстоянии километра друг от друга. Между ними была голая равнина, покрытая только высокой травой. Тут и лошадь бы не прошла незамеченной.
Пограчичный обперся локтем на свою секиру, стоящую рчдом с ним. Этим оружием отрубил он не одну вражескую голову. Все головы он хранил у себя в сарае, который грозил переполнением. Древние люди - дикие нравы (прим. авт.: христианство в Кальрадии было принято лишь в 1178 году, но приняли его только три государства - Родоки, Свады и Вегиры. Норды и Хергиты остались язычниками, Сарраниды приняли ислам. Все религии попали на полуостров с Большой земли (Европы)).
Дул неистовый ветер. Капли дождя залетали в башню и жалили щеки Ольмрада.
Вдали послышался раскат грома. Воин недовольно посмотрел в сторону гор. Тучи там были самыми темными и густыми. Над южным горизонтом небо было белое и светлое. Но на Свадию шла июльская грозовая туча, сыпавшая в Вегире снегом, в Родокии ливнями, в Свадии гремевшая молниями и громом. Свады любили эти летние грозы.
Помолившись богу молнии, Ольмрад прилег на дно башни. День выдался трудным. Через два дня его должны сменить, а там целый месяц раздолья... И женщины, и вино!
Раздался еще один раскат грома. Что же это такое? Так часто гром не случается в этих местах. Ольмрад со скрипом перевернулся на бок и захропел. Были сумерки, и увидеть что-либо было почти нереально.
Ольмрад сладко спал и снилось ему вот что. Дома, в его родной деревушке, встретил он свою любовь. Очевидно, на всю жизнь. В лучах солнца плавают они в озере, бегают босыми ногами по полю. Внезапно черная туча, как сургут, заслонила солнце. Черная молния хергитской стрелы летит и вознается в горло его любимой. В ужасе, он хватает свою секиру, но вдруг раздается треск и шум. Ольмрад срывается в летит вниз, в темную толпу ординцев...
Ольмрад с ужасом проснулся. Сквозь сон он осознал что-то неладное. Схватив свое оружие, он быстро стал спускаться по лестнице вниз. Будучи на первом этаже, он отодвинул засов и распахнул ворота. Дождь лил в черной ночи. Шум его заглушал остальные звуки.
На пороге башни стоял человек, закутанный в плащ. Ольмрад взял покрепче секиру и с подозрением уточнил у незнакомца, кто он. Тот хрипло ответил:
- Весть недобрую принес я вам.
- Входите.
Незнакомец вошел и снял плащ. Его лицо было изуродовано шрамами, на голове виднелась параллельная вискам полоска волос. Его глаза были злыми и колючими. Рот был утыкан желтыми кривыми зубами, а все тело было измазано грязью и конским навозом.
Сев на пол, незнакомец подождал, пока Ольмрад разведет огонь посередине нижнего этажа башни. Затем, когда страж присоединился к незнакомцу, тот сухо и коротко, однако, сказал:
- Двадцать лет я пробыл в плену у ординцев. Был рабом. Тот, кто был у них, не мог сбежать. Все, кто это пробовали сделать, Были четвертованы. А я смог. Смог убежать.
- Постой, сударь, - приостановил его Ольмрад. - Я ничего не понимаю. Что за новость ты принес нам?
- Так вот, - злобно рявкнул незнакомец. - Я ранен. Рана моя гноиться с каждым днем все больше. Было бы ничего, ведь рана моя на руке левой. Но по локоть рука моя более не слушается. Долго я не проживу. Последнее, что скажу - враг пойдет скоро и очень скоро. Может, даже сейчас они окружили твою башню, воин. Быть может, уже жгут стены башни...
На этих словах путник свирепо взглянул на свада.
- Разжигай светило вторжения, - молвил незнакомец. - Пока можешь. Ибо умру я, умрешь ты... И если не объявишь о наступлении - умрет и наша Родина.
Незнакомец встал.
- А звать-то тебя хоть как? - крикнул ему в след Ольмрад.
- Меня? - сказал незнакомец и мрачно улыбнулся. - Тебе не стоит этого знать. Называй меня Вестником Войны.
На этих словах в глазах у Ольмрада потемнело и он на мгновение упал на пол. Однако страж сразу же встал. В башне никого не было...
Через минуту на вершине башни появился свад с факелом в руке. Подбежав к огромному бревенчатому чану, который был наполнен смолой, Ольмрад кинул туда огонь и сбежал на нижний этаж башни. Верх башни, который был пропитан горючими смолами и нефтью, воспламенился. Дым взвился вверх, языки огня стали лизать черное небо несмотря на дождь. В то же мгновение на всех башнях зажглось пламя вторжения. Словно в подтверждение этому на обрыв поднялись сотни силуэтов в шкурах и остроконечных шапках-махалаях, пропитанных черной краской. Вторжение началось.

Ольмрад вскочил на коня и сквозь ночь помчал на юг. Башня горела, а уже не сотни, а тысячи врагов бежали пешыми за ним. Несколько десятков стрел просвистело над головою и рядом с плечами свада. Внезапно конь хрипнул и, весь в кровавой пене, упал в густую траву. Тотчас туча стрел накрыла место падения Ольмрада.
Могучий рыцарь встал, вырвал с мясом две стрелы из себя и с ревом бросился в стадо вражеских налетников. Ворвавшись, словно медведь в пчелиный рой, страж стал махать секирой направо и налево. Головы ординцев поразлетались на метры вокруг. Но все новые и новые пешие уродцы в шкурах бежали на встречу со смертью.
Ольмрад почуствовал, как горячая полоса пошла сквозь него и вышла из его ребра. Посмотрев вниз, он увидел широкий хергитский палаш.
- И они здесь, - шепнул свад, сплюнул кровью и упал под ноги врагу прямо на свою секиру. Сотни ног наступили на него, прежду чем последняя конвульсия сотрясла его тело.

В Дириме было неспокойно. В замке Штольца никто не спал. Сам Пауль Штольц сидел на кровати, обпершись головою на руки, и задумчиво-тревожно смотрел в пол.
Гонец из пограничных застав не прибыл вовремя. Конечно, в такю погоду с ним могло случиться все, что захочешь. Но гонец был отличным ветераном-бойцом. Внезапно в дверь Штольца постучали. Молодой граф пригласил зайти. Его удивило, как это стража не предупрела его о гостях.
В комнату вошел какой-то голодранец, что еще больше удивило графа. Незнакомец казался скорее хергитом, чем цивилизованным человеком.
У него была длинная полоса волос от затылка до лба, шрамы секли все его лицо, словно борозды. Отвратительный рот растянулся в еще более гадкой улыбке.
Пауль вскочил, схватил свой северный меч и предупредил:
- Ни шагу!
- Спокойно, - тихо и сухо прохрипел незнакомец. - Твой гонец убит еще под заставами. Тысячи ординцев ступили на наши земли. Бери войско и иди на север. Возможно тебе и удасться предотвратить наступление врага на свадийские земли.
- Ты кто? - испугано пробормотал граф.
- Не гони коней, - улыбнулся неприятный тип. - Я спаситель ваш, зовите меня Вестником. Вестником войны.

Глава 2.
Рассвет заливал светом превратившиеся в болото после ливня поля северной Свадии. Только лишь дороги, которые были утрамбованы хорошо, оставались более-менее твердымими по ним можно было ходить не погрузая по колено в жижу.
По одной из таких дорог ехали тяжелые дестриэ с еще более тяжелыми всадниками на них.
Можно было подумать, что рыцаря и не было - были просто двигающиеся латы. У всех всадников были клейморы за спинами и длинные дубовые пики в руках с специально зазубренными лезвиями на наконечниках.
Между леса пик виднелись сине-белые флаги с черным коршуном - флаг Изумрудного графства. Впереди ехал рыцарь с таким же рисунком на латах. Это, собственно, и был Пауль Штольц.
Остальные рыцари медленно плелись за ним. Всего тут было человек сто.
Выйдя на холм, граф приостановил коня. В долине были мирные села, поля, кленовые рощи. Ничего не предвещало беды. Однако села эти были уже пустыми - все жители сидели за надежными стенами Дирима.
К графу подъехал рыцарь в кольчужном шлеме. Он был легко одет в кольчугу, то есть не был тяжелым рыцарем. Судя по всему, это был разведчик.
- Господин Штольц! - тревожно молвил он. - Они идут. Идут с востока, дабы ударить нам во фланг.
Граф быстро развернулся и увидел дым на восточном горизонте.
- Молодец, Корвин, - сказал Штольц и отдал приказ готовиться к атаке. Корвина он послал в Дирим, а сам взял отряд в двадцать воинов. Остальные рыцари под командованием маркиза Домлена, боевого товарища графа, остались на дороге, выставив пики вперед и готовять к сражению с пехотой.
Двадцать рыцарей с графом завернули за холм и устроили засаду, дабы потом ударить с фланга и перерезать передовую с основными лагерями.
Через час враг подошел на расстояние пяти километров. Там он. Стали расставлять юрты. На удивление, ординцы были без коней. Спустя еще 2 часа, толпа в черных шкурах бросилась вперед.
Крики, вопли, рев - и все это вместе с приближающимися "животными".
У некоторых рыцарей сдали нервы и они подумывали сбежать. Врагов было так много, что вряд ли можно было всех разбить. Приготовившись к атаке, рыцари двинулись вперед.
Враг летел с огромной скоростью на пики, на лошадей, друг на друга; рыцари набрали скорость и тоже с огромной скоростью вверзлись в толпы врага.
Сломанные руки, головы, кровавые тела взметнулись вверх. Пики были похожи на вертел - на некоторых торчало по нескольку конченостей или даже людей.
Когда пики стали бесполезны, пошли в ход клейморы. Огромные черные лезвия их срубали сразу по две-три головы. Варвары падали замертво горами, на которых лежали и живые, и мертвые.
Первый рыцарь погиб, когда на него навалилось пять человек и сбило с седла. Он упал в грязь и его же клеймор вонзился ему в сердце.
Остальные продолжали отчаянно бороться. Уже под сотню вражеских трупов лежало на месте схватки. Из-за холма раздался топот копыт. Еще двадцать рыцарей врезались в бок варварской орды и прорезали там в считанные секунды корридор.

Тем временем в ординском лагере было пусто. Все пять тысяч ординцев были кинуты на передовую. Хан Хергит нервно хрустел пальцами, сворачивая их в кулаки и сжимая их каждый раз сильнее.
Никто не возвращался отдаленные звуки боя доносились до него - крики ординцев, лязг металла, ржание коней. Это был конец? Однако тут же около лагеря был замечен гонец с поля боя.
Хан ревностно кинулся к нему, но тот только лишь отдышался и сказал:
- Разбиты.
- Кто?! - вскрикнул хан. - Кто разбит?
- Мы, - бросил в сторону гонец. - Пятсот с немногим убитых. Остатки войска бегут сюда. Рыцарей положили штук двадцать может. Ну, потеряли мы очень много.
- Черт, - выругался Хергит. - Что сейчас делают рыцари?
- Бегут! Они отступили после того, как увидели наше поражение.
- Так направь этих чертей обратно! - возмутился хан и бросился в свою юрту. Там он накинул на себя кольчугу и мисюрку, схватил ятаган и кинулся наружу.
Гонца уже и след простыл. Вдали хан увидел черную точку, бегущую к черной полосе отступающих ординцев. Хан приказал привести ему одного из редких хергитских коней.
Вскочив на животное, хан и десятеро его воинов поскакали к войску.
Тем временем гонец добрался до войск и передал приказ хана. Варвары все равно не хотели останавливаться - с еще большей силой помчали они вперед.
Внезапно пред ними вырос сам хан. Несмотря на то, что полчища растянулись на полкилометра, все остановились, словно стадо. Затем все стали в кучу.
После этого хан крикнул:
- Каждый, кто пойдет назад, в тыл, будет убит!
Из толпы выбился какой-то высокий армейский чин:
- Величайший из всех ханов! Пойми нас правильно! Мы не хотим погибнуть. Наши жены и дети ждут нас дома, мы воюем не на своей зе...
Хан схватил лук и пустил стрелу прямо между глаз бунтаря. Варвары вздохнули и отступили от кровоточащего трупа. Затем, словно овцы, нехотя повернулись и побрели на поле боя. Хан и десять его помощников с луками шли сзади.

Рыцари поспешно бежали в Дирим. Домлен и Штольц, подобно хану, брели сзади и подбадривали оставшихся в живых рыцарей. Впереди начинались холмы и лес. На холме стоял деревянный форт Ушкуру. Форт был полностью готов к осаде. Защитники стояли на стенах с арбалетами и у катапульт.
Рыцари быстро въехали в форт по мосту, который специально опустили для них. Мост был над длинными рвом, заполненным смолой и частоколом. У самой стены лежали крученные ветки с колючками разных шипастых растений, например, акации или облепихи. Около рва лежали мешки с песком.
Ординцы подошли к форту ближе к вечеру. Их было тысяч десять и все были при конях, которые, очевидно, им доставили из Ичамура или Амира (пограничного городка на севере Изумрудного графства, которое захватили ординцы.
Множество врагов разместились в юртах в паре километров от холмов, на болоте. Густые кусты заслоняли вид на лагерь, поэтому враг мог спокойно готовиться к нападению и защитники крепости так бы ничего и не пронюхали. Это было правдой.
Тревожная ночь была наполнена огня и ложных тревог. В лагере врага то и дело слышались удары барабанов, зовущих к атаке. Однако как только защитники вбегали на стены, все прекращалось.
Граф Штольц приказал не подниматься на стены до рассвета, хотя после приказа еще раз пять были ложные тревоги. На шестой раз страж на стене сообщил о наступлении пяти сотен вражеских бойцов на форт.
Маркиз Домлен взял сотню рыцарей-защитников и повел их из крепости. Когда сотня была за пределами форта, она окружила вход и стала клином. Затем маркиз дал приказ к наступлению.
Сотня полностью облаченных в сталь воинов ринулась в толпу легко одетых варваров.
Тем временем граф, стоящий на стене, посмотрел на сражение. Затем на небо. Над крепостью реяла стая черных лесных воронов.
- Не выиграем мы эту битву, - мрачно сказал граф коменданту форта, который стоял рядом. - Берите всех, кого можете и бегите в Дирим. Там полторы тысячи элитных воинов. Добровольцы пусть остануться для видимости того, что тут кто-то есть. Ежели маркиз выйдет живым из контратаки, берите его и с ним бегите. Я тут задержу их.
- Но господин...
- Видите тех воронов? - указал рукой на птиц граф. - Они вестники беды. Хотите погибнуть?
- Но своих солдат не брошу, - твердно сказал комендант.
- Это приказ, понятно?! - злобно молвил граф и ушел со стен. Комендант посмотрел на небо и вдруг ему померещилось там лицо. Это лицо на него смотрело так проницательно и сурово, что комендант невольно вздрогнул. Затем лицо отрицательно покачалось и какой-то голос внутри коменданта словно сказал: "Слушай графа".
У коменданта потемнело в глазах, а когда он пришел в себя, ни голоса, ни лица не было.
- Тьфу, наваждение, - сплюнул комендант и пошел за графом.
Тем временем доблестный рыцарь маркиз Домлен летел на своем конем впереди своего отряда на встречу хергитской легкой кавалерии. Пики свадов с легкостью сбивали и пронизывали насквозь почти голых хергитских варваров, которые с ятаганами и воплями летели на встречу своему врагу.
Пройдя передние ряды обороны лагеря хергитов, словно нож кусок масла, и оставив за собой тела врага и его коней, Домлен приказал выстроиться треугольником - чтобы прикрывать тыл.
Внезапно случилось непредвиденное. Перед маркизом вырос мурза Куркач, один из лучших военачальников хана Хергита. Он был облачен в железные латы, которые блестели золотыми драконами. На голове его сидела островерхая мисюрка, на шпиле которой развевался окрашенный красной краской конский хвост.
Маркиз опешил.
На солнце блеснул ятаган и устремился к шее маркиза. Увидев свою смерть так близко, Домлен бросился с коня наземь и в тот же миг время словно замедлилось. Рыцарь, летящий сзади, не успел затормозить и налетел прямо на коня маркиза. Ятаган мурзы опустился и отрубил конец его пики, но пика ударила в него и сбила с седла. Оказавшись на земле, мурза увидел маркиза с кинжалом.
Тем временем наверху рыцари дрались с элитной кавалерией хергитов. Все больше и больше людей падало с обеих сторон. Бой продолжался и на земле - мурза и маркиз яростно секли себя кинжалами. Однако преимущество явно было на стороне мурзы, ибо его кинжал был длиннее. И, заметив ошибку в обороне маркиза, с силой вогнал его в лоб своего врага.
Домлен умер сразу же, даже не почуяв боли. И не знал он, что миг спустя на горло его сопернику наступил свадийский конь, покончив с ним раз и навсегда.

Граф и его бойцы быстро закрыли ворота, когда остатки рыцарей из отряда контратаки вернулись. За воротами бушевала толпа элитных хергитских кавалеристов.
На бедных свадов было жалко смотреть - многие из них истекали кровью, многие были избиты до полусмерти, а некоторых вообще притащили пронзенными стрелами варваров.
- Значит так, - прочистил горло граф, с болью смотря на своих бойцов и не находя там своего друга, маркиза. - В крепости нас довольно немного, это факт. Все вы можете уйти в Дирим, но я прошу нескольких рыцарей остаться, чтобы создать видимость того, что Ушкуру еще боеспособен. Кто желает уйти - прошу вас, уходите.
Никто не двинулся с места. Все стояли и смотрели на графа, словно на свое спасение. Все понимали, что бросить своего господина на смерть с кучкой раненых солдат было бы очень плохо.
Комендант с десятком лучших уже уехал, а в замке остались лишь семь десятков раненных и полуубитых рыцарей. Боевой дух пал ниже предела.
- Ну, кто желает уйти? - переспросил Штольц. - Кто желает остаться?
Все рыцари подняли руки.

Глава 3.
Хергиты ползли по лестницам словно муравьи. Их черные меховые халаты укрывали все стены Ушкуру. Вдруг одна лестница отслонилась от стены и с присвистом улетела на землю. Десятки хергитов попадали в ров и на шипы. И еще одна лестница упала.
На стенах показались трое солдат с рогатинами. Завидев лестницу, они отталкивали ее и следили, чтобы никто не влез на стены.
Тем временем под ливнем стрел десяток рыцарей во главе с графом возили на телегах гравий и сыпали его под ворота, которые трещали под ударами сосновых таранов. Десятки арбалетчиков выпускали болт за болтом по вражеским ордам внизу.
Несмотря на это ординцы все лезли и лезли вверх по стенам Ушкуру. Вот уже трое хергитов стоят на стене и помогают выбраться другим. Однако внезапно с крыши главной башни форта в них начинает лететь десяток стрел.
Ушкуру держался до вечера. Вечером ординцы смогли прорвать первую линию обороны и захватили одну из башен замка на стенах. Однако не смотря на это они так и не смогли выбраться оттуда - внизу их встретили свады и мечами и пиками.
Граф отдал приказ зажешь костер на входе в эту башню, дабы выкурить их оттуда. Однако дерева в замке уже не осталось - все поскидывали на таранящих ворота хергитов.
И не смотря на то, что была темная ночь, битва становилась все более и более жестокой. Вокруг замка земля побагровела от крови, почернела от тел хергитов. Стены замка стали такими же - ибо хергитские военачальники не знали пощады своим солдатам. Солдаты их кидались грудью на мечи свадов и вскоре, забросав их своим мясом, прорывались на метр вперед.
- Чертовы хергиты! - раздался крик с башни и все увидели рыцаря с клеймором, который стоял на парапете и отчаянно рубил врага по головам. Его меч ходил словно маятник на часах, а хергиты только кричали и спрыгивали вниз от неожиданности. Через секунд тридцать рыцарь упал с башни мертвым. Двадцать свадов забежали в почти опустевшую башню и с легкостью зачистили ее.
Утром хергиты ослабили свой натиск, но не прекратили - что-то случилось. Штольц подозревал, что враг подкапывается под стены, чтобы обрушить их.
Так и случилось - к обеду северная стена не выдержала и обрушилась на хергитов, похоронив под собой не меньше сотни. Однако все новые и новые люди полезли через эти руины. Это были уже не просто мясо, это были элитные всадники. Их кони были укрыты медными и бронзовыми доспехами, а в руках блестели ятаганы.
Оставшиеся в живых тридцать рыцарей и граф а ужасе кинулись к главной башне. Однако некоторых рыцарей все же достали вражеские стрелы. Большинство успело скрыться в главной башне.
Дорвавшись до замка, хергиты прекратили свои атаки. Люди в башне не могли там сидеть вечность, а опасности они не представляли никакой - подумаешь, сидят так сидят.

Гонец с поля боя прибежал в юрту хана. Подползя к нему, он с радостью поцеловал его сафьяновую туфлю и крикнул:
- Мы победили, о великий! Ушкуру наш, свады сдали свои позиции! Они сидят в башне под замком и голодают! Хи-хи, - объявил гонец.
- Молодец! - с равнодушием сказал хан, словно иначе и быть не могло. - За хорошие новости можешь пойти и взять баранью грудинку у меня из чана. Сколько наших мурз погибло?
- Трое, о великий! Мурза Куркач, мурза Кашмир, и великий мурза Пиряч!
- И Пиряч? - с досадой воскликнул хан. - Сколько наших солдат?
- Где-то тысяч семь черных и пятсот элитных.
- Ничего страшного, главное что Ушкуру наш, - вздохнул хан. - Значит так, трупы сжечь, раненых добить, выживших похвалить. Иди и передай Хакун-бею.
- Но Хакун-бей ранен, великий хан!
- Черт возьми, ты, грязная тупорылая свинья! Раненых солдат добить, а не беев!
- Так точно, величайший из величайших, о мудрец мудрее всех мудрецо...
- Пшел вон, ублюдок!!! - закричал хан и выгватил ятаган.
Гонец в испуге убежал из юрты на четвереньках. Обозленный хан вышел вслед за ним. В воздухе пахло гниющим трупами.
Хан потянулся, похрустел суставами и сплюнул.
- Обожаю этот запах после боя! - выдохнул он. - Эй, Жасян! Иди сюда, Жасян, - крикнул он стоящему недалеко от юрты хана смотрителю лошадей хана. - Дай мне лошадь, на побыстрее! Я поеду на место победы хергитов над низшими существами!!!
Через пять минут Жасян привел хану отличную белую лошадь. Это был самый любимый конь Хергита - Сулан. Сулан был очень умным животным, никогда не брыкался, признавал только своего хозяина и Жасяна, а в бою кусался с такой силой, что шлемы железные только и трещали.
Невежественные хергиты поговаривали, будто хан выковал его себе из лавы недалеко от святого города Нарры.
Сев на коня и издав звук "Улллюууу!!!", хан помчался по телам своих солдат к виднеющимся вдали стенам замка. Он знал, что под одной стеной сделали подкоп, нагрели фундамент до температуры плавления железа и залили ледяной водой. По стене пошла трещина и камеь под ней лопнул. Это была единственная тактика, которой пользовался образованный хан Хергит при осадах.
Вскоре конь рысью вошел в крепость. Везде виднелись вороны, трупы, бегали собаки. Также виднелись десятки хергитской черноты - мяса для штурма крепостей. Между них, словно фламинго среди серых уток, ходили элитная кавалерия и Хакун-бей. Последний был весь перемотан бинтами из льна и травы.
- Слава Хергиту! - крикнул Хакун-бей, завидев своего повелителя.
- Слава мне! - отозвался хан. - Что, мой верный пес, где нечестивые свадийские свиньи?
- Сидят вон в той башне, словно кролики в норах!
- В кроличью нору гоже запускать хорька, чтобы он выудил эту дрянь оттуда! Где у нас может найтись такой хорек?
- Великий и всемогущий владыка! - крикнул Хакун и подъехал ближе к своего повелителю. - Страх ледяной лавиной опустился на мое сердце. Мы потеряли сотни жизней, зачем же выбивать свадов из их норы? Зачем же тратить людей попусту, когда вокруг норы можно поставить собак и подождать, пока кроли сдохнет от голоду!!!
Вдруг стоящий рядом ординец издал крик боли. Хан резко повернулся на крик и увидел, как один из черных падает со стрелой в горле. Хан быстро посмотрел на башню. Там, в бойницах, виднелись луки.
- Чертовы свиньи! - взревел Хакун-бей.
- Ну, убедился, пес? - презрительно бросил хан. - Вели тотчас же штурмовать башню, иначе сам туда полезешь! Живо!!!

Штольц и его товарищи сидели в башне у бойниц. Вокруг башни было полным полно врага, но они не могли прорваться через дубовые ворота, сзади которых стояли мебель, сундуки и прочий хлам. Баррикада была надежной.
- Чертов Корвин и комендант! Где же их элитное войско? - бормотал про себя граф. - Когда появился шанс на жизнь умирать не хочу!
- Сэр, скажите, - вдруг услышал он тихий молодой голос справа. - Мы ведь умрем тут, да?
- Вы сами решили остаться тут, - мрачно сказал Штольц. Врать не было смысла. Утешать, подбадривать - незачем. Все итак понятно.
- Сэр, как скоро они до нас доберутся?
- Сегодня вечером или ночью. Возможно утром, но до завтрашнего вечера нам не дожить. Это точно.
- И нет никаких шансов?
- Есть шанс выбраться отсюда, но он очень мал. Очень. Я однажды видел, как люди спускаются с высоких строений и обрывов с помощью какой-нибудь тряпки. Они ее натягивают и прыгают. Черт знает что, почти все такие идиоты разбивались.
- Вы хотите так спастись?
- Нет, я просто рассказал то, что видел, - рассмеялся граф. Но сразу же стал опять грустным: - Я хочу прорыть подземный ход и уйти от врага. Если мы продержимся, то успеем уйти.
- А что, если мы пойдем прорываться с боем?
- Нас убъют. Орде не видно ни конца, ни края. Но у нас есть шанс, я уже говорил. Подождем до вечера. Ночью приступим.

Ночь выдалась тихая. Хергиты не торопились наступать. Дорвавшись до запасов доброго свадийского пива и вина, хергиты валялись пьяными по всей площади форта Ушкуру. На верхушке главной башни сидел свад и смотрел вниз, на освещенную факелами площадь.
Убедившись, что все враги мертвецки пьяны, он спустился со шпиля и влез в окно. Там его окружили товарищи.
- Ну что, есть кому наступать? - нервно спросил граф.
- Нет, все валяются ковром, словно убитые. Лишь трое сторожевых у входа в нашу башню сидят и играют в "Ловкач".
- Чертовы хергиты, даже игру нашу переняли! - воскликнул кто-то из толпы.
- Молчать, - шепнул Штольц. - Брен, что там с копателями?
- Пробили пол и начали копать землю, - ответил Брен. - Завтра к вечеру уже будем под стеной, а послезавтра - если сможем стену преодолеть - уже и выйдем в пещеру у южного склона.
- Отлично! - шепотом воскликнул граф. - Пока что нужно охранять вход и выход, Шарль, иди наверх, да смотри, чтобы никто не подходил к башне. Снайперы, занять позиции, мечники - идите вниз, охраняйте двери! Нест и Локк, идите в кладовую и сделайте горячей смолы. Чую, завтра она нам понадобится!!!
Все разошлись по местам, а граф спустился вниз.
В подвале башни кипела работа и жутко воняло потом. С десяток рыцарей, в одних лишь льняных майках, копали мягкую рыхлую землю и от этого были все черными.
На полу около них валялись куски камня, который когда-то был стеной подвала.
Пауль Штольц улыбнулся. Уже через два дня они смогут вырваться на волю! Главное - удержаться в башне до послезавтра. Остальное - мелочи.
Тем временем Шарль опять поднялся наверх. Хергиты-сторожи продолжали играть в "Ловкач". Игра заключалась в том, чтобы набать большее количество желудей. Ведущий кидает желуди, а игроки должны словить их чашками. И так кто больше словит.
Шарль невольно засмотрелся. Хергиты довольно нелепо играли в нее, большинство желудей лежало на земле. А ночь была холодная.
Свад шморгнул носом. Руки его были заняты, и ему было не по себе. Из носа у него капнуло и полетело вниз, попав в стакан одного из хергитов, громко ударившись о днище.
Сторожевые повскакивали и натянули луки. Шарль поспешил скрыться в окне. А к хергитам приехало еще двое сторожевых и стали расспрашивать их, что, мол, случилось.
- Черт возьми! - сказал Шарль и смачно высморкался.
- Что такое? - подскачил к нему Штольц.
- У них подмога, они явно заметили меня. Черт возьми! - и еще раз высморкался.
- Ты тише сморкайся, а то все Изумрудное графство разбудишь! Мы влипли в дерьмо?
- По уши, - ответил Шарль и скорбно посмотрел на графа. Тот подошел к снайперам у бойниц. - Ну что, есть что-то? - спросил он. - Если будет что-то подозрительное, то давайте мне знать. А тебя, Шарль, я бы просил больше никуда не лазить. Еще угробишь нас!

Ночью происшествий больше не было. Но утром хергиты попробовали свадов на боевой дух - они прибили трупы их товарищей к огромной деревянной плите и водили по ней коней. Потом они истерзывали тела, а потом просто отдали на съедение собакам.
Свады мужественно терпели. Тогда хергиты пошли на вторую хитрость - они сделали вид, будто наступают. Несколько десятков хергитов собралось вокруг башни. Все они, как один принесли с собой луки, из которых стреляли по бойницам.
Слава Богу, никто не погиб, однако под шумок враг пытался разбить тараном двери в башню. Дверь не поддавалась, и тогда ее подожгли. Однако дверь, что была пропитана негорючими маслами, не подожглась.
Тогда кергиты придумали новую уловку - они привели табун лошадей, обвязали вокруг башни тросы, которые они надели на шеи лошадей. Став впереди, хергиты стали бешенно бить животных. Те стали бежать вперед, а стены на башне стали глухо трещать.
Вдруг из окна башни выглянуло двое свадов, а вслед за ними показалось железное корыто, наполненное горящей смолой. Словно мед, смола поползла вниз и упала прямо на тросы, которые сгорели мгновенно. Лошади, которые почуяли легкость, рванулись вперед на своих погонщиков.
Рассекая толпу, словно нож масло, лошади вырвались и пустились в степи. Несколько хергитов поехали за ним, а остальные ринулись к башне и стали рубить топорами, мечами, голыми руками двери в башню.
- Сэр Штольц, дверь не выдержит и десяти минут! - в ужасе крикнул Шарль.
- Завалить проход в башню камнями из подкопа! - быстро скомандовал граф. - Огонь по атакующим!
Снайпера засвистели своими арбалетами, мгновенно перезаряжая их и стреляя заново. Снаружи раздались крики боли и предсмертные вопли. Снайпера стреляли только по горлу. Штольц довольно потер руки и сбежал вниз, к подкопу.
- Ну что, как работа? - спокойно, не выдавая того, что твориться снаружи, спросил он.
- Потихонечку справляемся, - улыбнулся копатель. - Уже через несколько часов такой работы будем под стеной.
- Нет! - вдруг воскликнул граф. - Черт возьми, нет! Копайте быстрее, сотрите себе руки в кровавые куски мяса, если жить хотите! Вы в час уложитесь?
- А что, что такое? - опешил копатель.
- Башню штурмуют, - выдохнул граф. Копайте, если вам жизнь дорога!
Копатели принялись копать быстрее и быстрее. Казалось, время ускорилось в несколько раз. Тем временем снаружи остальные рыцари закладывали около двери каменную стену. Между кусками камня ложили жижу, сделанную из яиц, песка и крови. Это заменяло лучшие клея, и рецепт такого месива знали лишь свады.
Вскоре непреодолимая стена была готова. Хергиты, спустя час после этого, таки ворвались внутрь, но наткнулись на стену. А копатели, ладони которых истекали кровью, наткнулись на каменную стену замка.
- Готово!!! - радостно воскликнул копатель и подозвал графа. Перед ними виднелся фундамент замка Ушкуру. Разобрать его было несложно - камни держались не очень крепко. Через полчаса препятствие могло изчезнуть и путь в перещеры был бы открыт.

Творчество по M&B / Вторжение.

« : 15 Октября, 2014, 08:41 »

1.
1 год до н. э. Великая Яленская Империя находиться на гране своегт краха - нордические племена теснят яленцев и правенцев с запада, вегирские варвары - с севера, колонии в далекой Сарранидии стали требовать независимости, а Хергитский халифат объявил войну Империи вместе со всеми.
Армия, правда, у империи была то что надо. Норды были разбиты под Тиром, Правеном и Тилботом, вегиры терпели крах под Слезком и отступили за Рейвав (ныне - Ревайдин). Хергиты были разбиты под Бераййэ и Шаризом, был основан Дирим, Ахмеррад, Хальмар.
В центре ограждались стенами и прочими фортификациями, типа Великого Учхальского вала и малого Джамишского. Император Великой Яленской Империи, Флай Курий, внук великого цезаря Джелалальского, который захватил пол-Кальрадии, выехал со своими легионами в Правен.
Его правая рука, трибун Флавий Авл, выехал в Шариз. Там он был с прокуратором Гавридием и центурионом Клементом Каффием.
Левая же рука императора, сенатор Миццерон, выехал в Тир и яростно там сражался за земли имперские с нордами. Его брат, трибун Крассий Аврельский, был убит под Слеззком.
И вот, 1 марта 1 года до н. э. началась история, которая начала все войны и беды в Кальрадии. Именно из-за нее полуостров утонул в крови...

Море выглядело тихим и спокойным. Пальмы мирно и тихо стояли на набережной Шариза. По мостовой ходили женщины с кувшинами на головах, бегали голенькие детишки с палками и летали голуби. Вдоль мирровых аллей росли гладиолусы, цвела сирень. Трудно было поверить, что на юге (парадокс!) еще не растаял снег.
Над набережной возвышался губернаторский дворец, в котором проживал трибун, центурион и прочие высокопоставленные лица. По одинокой аллее под прощальным заходящим в горы на горизонте солнцем шли двое людей в белых туниках с красной окантовкой. Один был старым, седым и худеньким. Второй был чистым свадом - римский нос, черные глаза, короткие черные волосы, воский рост и смуглая кожа. Его обнаженные с предплечий мускулистые руки были унизаны венами, на худых щеках блестел пот и не было даже щетины.
- Квестор Мартинум говорил, - сказал старик. - Что вашей цетурии не стоит долго задерживаться в Шаризе. Это может привлечь к нам нежелательно большие толпы врага.
- Что же я должен делать, прокуратор Гавридий?
- Отправьтесь к стройке Ахмеррада. Или же станьте в Мит Нуне. Это бывший лагерь, там сейчас находиться всего лишь 1 когорта 16 легиона. Думаю, вам стоит отправиться туда.
- Я, конечно, могу покинуть Шариз, - остановился центурион. - Но, боюсь, он не сможет продержаться без гарнизона. Наша разведка доложила о огромном войске хергитов. Их видели неподалеку от Хальмара. Также их видели с Малого Джамишского.
- Вы мудры, - заметил прокуратор. - Думаю, стоит спросить военного трибуна. Дело в том, что на днях к нам должен подойди 5 легион. Вы, как представитель 11 легиона, должны уехать в Бераййе. Но я жалую вам место тут.
- Вы очень великодушны, прокуратор, - учтиво заметил центурион Клемент. - Если прийдеться, мы возьмем орла и пойдем на хергитов.
- Нет нет, что вы. Это опасно - центурия не готова сражаться против тысячного войска.
- Тогда пусть легат Паул жалует мне еще 1 цетурию!
- Просить мы, конечно, будем. Но легат Паул сейчас в Хальмаре, письмо до него дойдет очень поздно. Думаю, трибун Флавий Авл сможет дать вам в жалованье больше центурий, центурион.
- Спасибо, прокуратор.
Парочка подошла к дворцу.
Мраморные стены блестели на солнце. Высокие кипарисы взвивались вдоль стен замка. Ворота были открыты, за ними была видна большая площадь, на которой стояли стражники-легионеры и муштровали какую-то когорту.
Центурион и прокуратор прошли мимо плаца и вошли в опрятный и красивый пирамидальный дворец. На его ступенчатых стенах росли диковинные и ароматные цветы и деревья, текли ручейки и ходили прекрасные девушки.
Стражники, который стояли около главного входа, поклонились и пропустили прокуратора и центуриона внутрь. Поднявшись по лестнице, оба прошли в большой богатый зал, где лежал и ел виноград трибун Флавий Авл.
При виде гостей он встал, отложил миску с ягодами и сделал жест играющей на арфе девушке и страже удалиться. Те послушно выполнили его приказ.
Трибун был средних лет мужчина, с чертами лица, схожими с клементскими, и в белом одеянии. Его короткие каштановые волосы лоснились на свете солнца, проходящего сквозь окна на каскадах.
- Прокуратор! - густым басом промолвил трибун. - О чем вы с центурионом договорились?
- Трибун Флавий, - учтиво поклонился Гавридий. - Центурион просит от вас больше центурий под свое руководство. - Прокуратор повернулся к Клементу Каффию. - Сколько вам надо?
- Семь центурий, трибун, - поклонился Клемент.
- Что ж, - улыбнулся Флавий. - Вы, конечно, сможете их получить. Но что вы с ними сделаете? Я понимаю, что вы не просто центурион - вы славный и героический воин. Вы проявили себя и как блестящий тактик. Но жаловать вам людей будет немного опасно - ведь вы имеете дело только с 1 центурией, а тут вам дают аж 7!
- Будьте спокойны, трибун, - улыбнулся Клемент. - Я поведу их под Хальмар. Там мы разобъем лагерь и пресечем хергитам путь к Хальмару. Затем мы пойдем на Тульгу, в то время как вы, господин, ударите по войскам варваров около Мит Нуна. Самый большой их предводитель будет разбит, Тульгу они сдадут почти без боя.
Трибун немного думал, потом изрек:
- Ладно. Вы меня убедили. Но если войско хергитов сможет вас уничтожить под Хальмаром, Шариз никто не защитит. И Джамишский Малый Вал останеться окруженным. Это на не нужно. Поэтому пусть прокуратор поедет с вами. Если что - пускай он вернеться в Шариз и доложит нам. А мы отойдем на защиту Вала.
- Спасибо, трибун. Когда вы выдвинетесь на Мит Нун?
- Через недели две. Когда вы пришлете письмо о осаде Тульги. В противном случае мне прийдеться боронить Шариз и Малый Вал. Так что не подведите.
- Не подведу, трибун, - заверил Клемент. - Осмелюсь заверить вас, что не подведу. Тем более, что легат Паул направеться к Шаризу через полгода. Надо только лишь их продержать.
- Прокуратор?
- Да, господин трибун, - поклонился старик. - Я смогу сопровождать центуриона. Если что я быстро вернусь в Шариз и стану на его оборону.
- В таком случае, - Клемент отступил назад на шаг. - Мы готовим орла.
Трибун проводил двоих своих подчиненных взглядом и снова опустился на свое ложе. Взяв виноград, он доел его. Солнце село и в комнате царил мрак. На улице было уже темно. Солнце село. Слуги внести в комнату блюда с едой, зажгли свечи на огромной круглой лампе под потолком.
Трибун встал и пошел в термы перед ужином. Вдруг к нему подбежал один из адьютантов. В руке у него был свиток пергамента. Трибун молча уставился на новоприбывшего и так же молча взял у него из рук свиток.
При свете свечей трибун ознакомился с содержимым донесения и широко открыл глаза. Затем, словно в сне, произнес только 1 слово:
- Вторжение...

Творчество по M&B / Песнь про Поланта.

« : 08 Октября, 2014, 12:48 »

Синее море бушует, шумит,
Чайка над синим простором летит,
Тёмный туман устилается вдаль;
Медленно едет завернутый в шаль,
Путник, чье имя забыто в веках,
Соль на его следеневших щеках.

Черная лошадь гуляет рысцой,
А там обрыв - темный, резкий, крутой;
Дождь лупит спины людей и коней,
Уж нету ни птиц, ни диких зверей.
Буря ревёт и ломает дубы,
Вся в пене лошадь от быстрой ходьбы.

- Эй, странник! - послышался голос в кустах.
Вышел разбойник с улыбкой в устах.
- Кошель или жизнь, уж тебе выбирать,
Нету тут далее смысла приврать -
Выхватил путник меч ровный, большой,
Вмиг вор простился с своей головой.

Выскочил путник, схватил свой он лук,
Вдруг он услышал стрел в дерево стук.
Четверо стрел оминули его,
И не добившись-таки своего,
Шайка разбойников вылезла сразу,
Но не успели, странник выстрелил в миг -
И не один тут разбойник затих.

Бросились в бой остальные воры,
Не один остался без головы,
Пронзённое тело их главаря
Стерялось в гуще ничком, втихаря.
Закончилась битва кровавая но
Вздыхает один из воров тяжело.

- Кто ты, что смог нас всех в миг победить?
- вор смог всего только это спросить.
- Я Полант, - сказал тихо странник вдали.
- рыцарь я со свадийской земли.
И чищу мир я от таких, как вот вы.
Сказал и ушел Полант дальше, в кусты.

Творчество по M&B / Приключения трех солдат или "От Дирима до Курава".

« : 03 Октября, 2014, 17:26 »

1.
Стоял на дворе 1933 год.
Свадо-родокская империя объявила войну Вегирской империи, при этом ведя войну с военным блоком Аманты, в который входили ННР и Хергитская диктаторская республика. На территории бывшей Сарранидской народной республики велись боевые действия Свадо-родокской империи против Аманты. С запада на амантские базы нападали вегирцы.
ННР выделила множество флотилий на то, чтобы напасть на Шариз (Св.-Рд. Имп) и сделать там одну из самых больших востоных морских баз на побережье Кальрадии.
По всей Свадо-Родокской Империи пробежали волны мобилизации. Призывали всех. Уже в 1934 по всей Кальрадии плакали сироты, вдовы и матери. Эта братоубийственная война длилась не долго - Вегиры, ННР (нордская народная республика) и КДР объединились в ССТ - союз социалистического труда. К власти пришлел истинный вегирец - Юрий Кобальтин.
Война прекратилась на 2 месяца, после чего сильнейшие удары по Св.-Род. Имп. оторвали от последней кусок севера - Шариз, Джамиш, Велуку и Дирим. Однако у ССТ был дифицит топлива и воины Желтой армии (главной армии ССТ) стали поспешно отступать. И вот, наш рассказ повествует о том, как обычный солдат из городка Эльберл, его друг из Тилбота и офицер из Ибделеса.

Трое офицеров в синей (фирменной свадской) форме и фуражках стояли около приемника, который издавал шуршащие звуки, в которых можно было еле еле различить голос самого генерал-майора Франца Шомеля.
Около цветующей акации лежали еще двое вояк - тоже офицеров. Бабочки порхали вокруг ряда серых бетонных ДЗОТ'ов, блиндажей и пятнистых зеленых танков. Ничего не предвещало беды. Под холмом, покрытым садом и лесочком, на котором располагалась линия обороны Шомеля, все было тихо и спокойно.
Там, внизу, недавно только прошли кровавейшие бои. Пехота и танки устремились вниз, на штурм Велуки. А авиация, артиллерия и ракетно-артиллерийские войска (ПРК "Сашуня", активно накрывающие огнем пехоту и малую гаубичную артиллерию) остались в горах.
"Синие" мирно говорили, слушали вещающего Шомеля и его напарника, генерал-лейтенанта 3 ранга, Флауэрса, о штурме Велуки и неудачных попытках врага прорваться к горам.
Ничего, опять же, нетпредвещало беды.
Это была база свадийских артиллерийских сил. Стрелковая дивизия номер 11. Главная, охраняемая больше всего. И то, ято она отлично охранялось было отлично видно:
На горе сена у ДЗОТ'а номер 1 валялись двое дремающих "синих" с ППЛ (пистолет-пулемет Лейта), около блиндажа, которых являлся штабом, мирно покуривал синий сержант, а под цветующей акацией играли в шахматы двое до зубов родоков. Под белой яблоней уплетали сало и изюмные булочки двое офицеров, которые слушали Шомеля и Флауэрса.
С пологой стороны холма послышался гул моторов и гул двоих голосов. Сразу из неоткуда перед въездом в лагерь с группой ДЗОТ'ов выросли трое вооруженных свадов.
Небольшой джип "Регас" остановился и из него вышли двое мужчин в синих куртках с большими желтыми треуголниками, больше похожими на ромбы.
Это были обычные почтальйоны. Один из них держал большую суму через плечо. Он достал оттуда пять треугольных пакетиков. Второй громко сказал:
- Винсент Йелл!
- Я!
- Получите письмо, - уже нормальным тоном сказал суровый почтальйон. Йелл неспеша поднялся с сена и подошел. Забрав свое письмо, он с интересом осмотрел его.
- Хорст Небель!
- Ну я, - ответил самый высокий и красивый офицер, с худым и бледным лицом без признаков растительности, кроме волос на голове, которые были уложены в аристократическую прическу с пробором.
- Получите письмо, сэр, - сказал суровый свад и передал офицеру письмо.
- Флоренсе Кеммет!
- Я.
- Получите письмо, - сказал почтальон и передал письмо высокому, как все в СД-11, впрочем, молодому человеку лет 25 с каштановыми волосами, которые были густыми и блестящими, как лес под холмом. Его умные карые глаза посмотрели на почтальйона, короткий рот под римским носом слегка улыбнулся. Молодой сержант Флоренсе был призван из города Тилбот.
В 1934 году Тир, Саргот - это уже была часть Свадии и Родокии, так что сам по себе город не находился у зоны боевых действий. Там было мирно, тихо и спокойно.
Флоренсе забрал письмо и удалился.
Он пришел к своей горе сена, снял с себя висящий через плечо ППЛ и шлепнулся на свою "постель" с тихим шелестом. Рядом лежал его друг, родок, призванный из города Ибделеса, недалеко от Джелкалы.
- Эх, Хорст, - сказал Флоренсе родоку, смотря в чистое небо. - Как давно я не был у себя дома, на своей кровати... Не видео своей дорогой жены, моих родных матушки и отца... Моей сестры.
- Да, ты не один такой, - кивнул худой офицер. - Сам хочу побыстрее домой, к жене, к маме.
Хорсту Небелю было что то между 25-27. Он выглядел на 30. Он был бледным, худым. Но на самом деле, он был живчиком и одним из самых активных. Его светлые волосы ниспадали на его высокий лоб, зеленые глаза были столь же умны, как и глаза Флоренсе.
Протрубили четыре трубы - ужин.
Двое сослуживцев встали и пошли к костру, у которого уже сидели все и наминали уху с серым хлебом, который обычно пекут в Правене и в Суно.
Винсент Йелл, не низкий и смуглый свад из Эльберла, рыбацкого городка близ Правена, достал свое письмо и громко стал читать...

2.
"Дорогой сынок!
Мы с твоим отцом сильно соскучились за тобой, молимся за тебя, за твою жизнь! Твоя Уилька родила нам двоих - мальчика и девочку. Помнишь же, она была беременна перед твоим отъездом? У нас все отлично, твой брат нашел себе работу в Немедже и теперь работает на военном заводе - танки собирает для вас. Писать много не можем - трибуналом запрещено говорят... Вообщем, пиши, оставайся живым. С тобой Бог и Свадия, сынок!
Двои отец и мать, с любовью", - весь в слезах завершил чтение Винсет. - Черт, если меня убъют, что я буду делать? Моя Уиля останеться вдовой? Дети сиротами?! Зачем я тут...
- Чтобы защищать их всех, - подбодрил Винсента Флоренсе. - Ты можешь и не погибнуть, а вот без тебя именно тут погибнут и они, и мы. Хорст, читай.
- Итак, - начал Небель.
"Дорогой сынок!
Мы скучаем. Бог слышит нас, коль ты жив. Возвращайся живым! Мы и Клара устали ждать... Возвращайся скорей, а мы писать больше не можем - в Ибделесе сгорел склад с бумагой и мы купили всп это задорого, будем экономить. Зрани тебя Господь!
Твои мать Еллен и отец Роберт", - закончил читать родок и пробормотал: - Я тоже за вами скучаю...
- Ну что же, - шморгнул носом Флоренсе и достал свой "треугольничек".
"Любимый мой Флоренсе!
Твои родители и я передаем тебе огроменный привет и желаем скорее вернуться. Береги себя. Мы с твоей матушкой живем в Тилботе, а твой отец уехал на заработок к свое у брату в Правен. Живем мы так себе, не бедствуем. Но и не жируем - война... Пиши почаще, это радует.
Как вернешься, купим себе дом в Вейнкурде или в Ялене, заведем детей и будем жить счастливо, мирно. Когда война эта кончиться уже? Сил прямо нету - пашу в поле дни напролет, а хлеб, говорят, вам на асеверный фронт отсылают. Кстати, твоя сестра нам писала из Тира. Ее мужа убили при штурме Велуки. Она была в таком горе... Приезжает к нам с детьми, так как жить негде - дом взорвали бомбой.
Впрочем, это все. Твоя Ребекка", - закончил чтение Флоренсе, опять шморгнул. Долго еще все читали свои письма, пока весь лагерь и заснул.

Утром молодой солдатик-новобранец по-имени Чипс Нокксон вышел из своего блиндажа пописать. Пройдя мимо ряда ДЗОТ'ов, он подошел к стоящему сторожу и попросил отворить калитку. Сторож повернулся лицом к Чипсу и ново ранец с ужасом увидел чисто вегирскую физиономию. Он крикнул:
- В лагере враг!
И принялся убегать от вегира. Но двое еще таких же выскочило ему наперехват и прикончило несколькими ударами саперной лопатки в грудь бедняги. Тело солдата унесли и швырнули в кусты, туда, гле лежали трупы сторожевых.
Услышал крик первый Винсент Йелл. Он встал со своей койки, схватил Люгер и выбежал на улицу. Пред его глазами огромные вегир кинул в кусты труп Чипса.
Взбешенный свад сделал два выстрела в спину врагу, а затем, резко отскочив за стену блиндажа, выстрелил в голову еще одного.
На выстрелы из блиндажа выбежал Флоренсе с ППЛ и сделал слепую очередь в сторону стреляющих. За кустом он увидел перекошенное лицо раненого вегира. На его мускулистой спине виднелись два красных пятна. Свад незадумываясь выстрелил в вегира еще раз.
На этот раз враг с глухим криком упал. Из-за кустов раздался еще один выстрел и еще один вегир упал убитым прямо перед Флоренсе. Из кустов вышел Винсент и указал на кусты. Двое солдатов подбежали к кустам и обнаружили там трупы четырех часовых и Чипса Нокксона.
Совсем скоро все силели за общим столом в блиндаже. На пяти местах было пусто, стояли стаканы с водой, накрытые хлебом. Все молчали. Наконец, Хорст сказал:
- Что ж, надеюсь больше такого не повториться. Искренне жаль, - офицер достал приемник. - Только что мне передали, что сюда движеться 18 стрелковая дивизия Джелкалы. 11 дивизия должна идти на Велуку. Там полягло много наших и без артударов не обойтись.
Все встали.
- Сержант Кеммет, - сказал капитан Небель. - Вам поручено было отправляться вместе с тремя гаубицами и четырьма рядовыми на север от Велуки. Сержант Йелл, вам надо брать орудие на грузовик и отправляться за Кемметом. В случае его провала вы будете там держаться... До прихода пятой мотострелковой роты. Она прийдет 5 числа, сегодня 28 если кто забыл. Ефрейтор Гариссон...
Винсент и Флоренсе вышли на воздух.
- Ну что ж, друг, - сказал, улыбнувшись, тилботец. - Прощай, увидимся 5 числа... Если выживем. Хорст присоединиться к нам вместе с 3 танковым корпусом 2 числа. Он будет на юге, вместе с Гариссоном и Джейкобом.
- Хорошо, Флор, - улыбнулся Винсент и крепко пожал руку Флоренсе. - Если завтра на дороге найду останки гаубиц, напишу твоей жене.
- Ах ты ж чертов наговорщик, - улыбнулся Кеммет и легко толкнул Винсент в живот. Двое друзей прошли к ангару около блиндажа, где каждого ждало свое орудие...

3.
- Огонь! - скомандовал Флоренсе. Три гаубицы дернулись, покрылись дымом и откатились назад. Впереди в воздух взлетело последнее вражеское фортификационное сооружение на севере от Велуки. Дальше был только город.
30 июня 1934 года свадийско-родокские войска наголову разгромили врага под Тилботом и взяли Саргот. Также была успешно завершена операция "Пустынный Шариз", которой командовал сам Шомель. Огромная флотилия из авианосцев, линкоров и судов Хиггинса подошла к берегам Сарранидии и наголову разгромила и выбила врага из столицы пустынных жителей.
1 июля капитан Небель разгромил II южную линию обороны Велуки и продвинулся к городу на 5 километров. 2 июля мл. лейтенант (за воинские заслуги) Кеммет пробился сквозь III линию обороны северной Велуки и под артприкрытием ст. сержанта Йелла вошел в пригороды.
2 июля капитан Небель и сержант Гаррисон вошли в Велуку, пробив III южную линию обороны города. В тот же день капитан отступил; сержант и весь его отряд был убит. Также 2 июля состоялась кровавый штурм Ахмеррада и осада Дирима - генерал Бартоломео Шатто с 3 танковым корпусом подошел к Велуке и ушел на запад.
3 июля мл. лейтенант Кеммет входит в Велуку, пробившись через IV линию обороны Велуки. Под его командованием 5 гаубиц, 3 артиллерийские установки и 9 танков класса "Граф". Также 3 июля капитан 3 ранга Небель повторно входит в Велуку.
4 июля ст. сержант Йелл вместе с мл. лейтенантом Кемметом захватывают центр Велуки.
- Осторожно! - крикнул Флоренсе Винсенту, который стоял за углом дома на улице с ППЛ на перевес. - Там... Там граната!
- Понял, - ответил Винсент и переметнулся через улицу. Сразу же по нему открыли бешенный огонь, чуть не ранив. Счастливчик Винсент успел вовремя перекатиться через улицу. Граната взорвалась и никому не причинила вреда.
- Так, Вин, - сказал Флоренсе, осматривая своего напарника. - Мои гаубицы стоят за углом, нас там ждет целый взвод пехотинцев и моих человек... Но мы должны тут прожержаться до прихода танков с той улицы, - Кеммет мотнул головой вправо.
- Мда, - сплюнул кровью на брусчатку улицы весь побитый осколками Винсент. - Трупы сдерживать будут? Черт возьми, я, похоже, ранен.
- Симулянт, - мрачно усмехнулся мл. лейтенант. - Нету на тебе ничего, кроме расмазанной губы и царапины на руках. Там, впереди, в каких-то 22 километрах - Хорст.
- Да хоть Шомель! - огрызнулся Винсент, схватил гранату, выдернул зубами чеку и выбросил первую на баррикаду оккупантов.
Раздался взрыв, крики и выстрелы.
- Пора, - сказал, прислушавшись, Флоренсе и кивнул в сторону баррикад. - Пошли, только аккуратно.
Двое солдаты вышли из прикрытия и подошли к разоренной в хлам и горящей баррикаде. Там валялись изуродованные куски вегиров и хергитов. Вин и Флор прошли чуть далее, но не успели они выйти на главную площадь города, как по ним открыли перекрестный огонь. Винсент упал на пол, а Флоренсе кинулся назад, к баррикадам, но не успел - пуля догнала его ногу.
- Черт! - крикнул он. - В атаку!!!
Из-за угла высокчило с десяток вооруженных солдат и бросилось на выручку Флору. Но спереди вышли хергиты и открыли прямой огонь по свадам. Мл. лейтенант повернулся и, лежа на брусчатке, выхватил пистолет, выстрелил пару раз и попытался встать. Хергиты были мертвы. Винсент, судя по всему, тоже.
Под ним расплылась красная лужа, на груди виднелись два красных пятна. Флоренсе со слезами на глазах подошел к телу своего друга.
Однако тот повернул зрачки, зевнул и привстал.
- Ну что, не задели они тебя? - обычным голосом спросил ст. сержант.
- Нет, все в норме, - таким же тоном ответил Флоренсе, но вдруг его как током дернуло. - Ах ты ж гад, урод! Я думал тебя убили!!! Я тебя сам убъю, тварь ты эдакая!!!
- Спокойно, - отозвался Винсент, стирая рукавом два красных пятна со своей груди. - Симулировать смерть иногда полезно. Ты, думаешь, убил пятерых хергитов двумя выстрелами? Я тебе помог, брат.
- Ну спасибо, черт возьми, - сказал Флоренсе, привстал и пнул здоровой ногой сидящего Винсента. Раздался гул - это танки въезжали на площадь.
- Отлично, - сказал Винсент, осматривая танки. - Велука почти взята, а мы - почти повышены. Запомни - нам нужно давать генералов на наши гениальные стратегии.
- За твою артистичность, - мрачно буркнул Флоренсе.
- Сэр, - сказал подбежавший к офицерам ефрейтор. - Сэр... У меня вам есть плохая новость...
- Слушаем, - смело взглянул на ефрейтора мл. лейтенант, за которым продолжал стирать свои "раны" с гимнастерки Винсент.
- Передали с юга, - дрогнул ефрейтор. - Что капитана Хорста Небеля... убили.

4.
5 июля 1934 года Велука была захвачена. Желтая армия полностью отступила от самого города, уйдя к Дириму. Там она была встречена жестоким сопротивлением генерала Шатто и была уничтожена. Многое до сих пор неизвестно, но точно установлен факт - никто из врагов не бежал, а значит - не выжил.
Дирим был недоступен - высокие, еще средневековые стены, громадные фортификации и самый большой в Кальрадии гарнизон - все это было против 35 000 танков, 239 самолетов и 450 000 пехотинцев. Впрочем, шансы победить были. Юрий Кобальтин решил остаточно охранять столицу ССТ - Рейвадин. И это у него пока что получалось...
Флоренсе и Винсент приехали на джипе с открытым верхом к дверям госпиталя. Дверь была открыта, внутри лежали окровавленные тела раненных солдат. Привлекательные медсестры с пышными формами смывали с бойцов грязь и кровь. Тут же лежал и Небель.
- Что, Хорст? - спросил Кеммет, подойдя к койке капитана. - Ранили?
- Да... Чертов снайпер, - простонал Небель и указал на рваную рану в шее. - Чуть не пере... перекинул...ся.
- Да-а-а, в рубашке родился, - заметил низкий загорелый Винсент и осмотрел рану друга. - Чертовски хорошо отделался. Как это вышло, что ты вижил?
- Да меня заранее к мертвым приписали, а потом врачам таки удалось осстановить кровотечение, наложить мне швы. В груди мне дыру сделали, трубку поставили и к кислородному баллону подключили. Потом, когда шею залатали, грудину зашили.
- Ну ну, - сплюнул Флоренсе на пол и тут же поймал на себе укоризненный и суровый взгляд медсестры. - А девочки твт ничего так.
- Согласен, - сказал Хорст. - Сигаретки не найдеться?
- Не курю, - отвернулся Винсент.
- Тебе какую? - Кеммет достал из кармана портсигар.
- Кубинскую, черт возьми! - взбесился, но тут ж выдохся, Хорст.
- Ладно, держи, лучшие джелкальские...
Небель взял сигарету, закурил и сказал:
- А моим небось уже похоронку отправили.
- Мы уже написали им, что ты только ранен, - заметил Винсент. - Кстати, нас повысили. Я теперь младший лейтенант, а он, - небрежно указал в сторону Кеммета Винсент. - Лейтенант.
- Ладно, ребятки, - улыбнулся Небель. - Как-никак, с майором говорите.
- Ну офигеть теперь, - заметил Флоренсе.

Двое друзей вышли на улицу и стали в тень старой вишни. Флоренсе курил сигарету, а здоровый Винсент срывал ягоды с дерева, с хромким чавканьем съедал их и плевал косточки на землю.
- Ну так что решили? - уточнил Кеммет, последний раз затягиваясь.
- На Дирим.
- На Дирим?
- Ага, - бросил Винсент, выплевывая косточку точно в рядомстоящую плевальницу для окурков.
- Ну, на Дирим так на Дирим. Чего там, - выбросил в ту же плевательницу окурок лейтенант. - Оба офицера теперь, так что и повоевать за Отчизну не грех.
Двое солдат подошли железнодорожной станции. Эта ветка вела из Велуки в Тилбот. На пути лежал Дирим. В 14:55 сюда должен был прибыть поезд с военными, которые отправлялись в Диримскую бойню. Офицеры, как правило, могли сами решать, куда им ехать.
- Что то у меня плохое предчуствие, - заметил Винсент, прижмуриваясь и всматриваясь в даль. В руках он тержал яблоко неизвестного происхождение и с хрустом откусывал от него исполинские куски.
- Ты брось, - сказал Флоренсе. - Сам плакался на прошлой неделе по своим детям, что сиротами остануться. А так еще сглазишь. Уж при штурме Велуки заставил ты меня подумать о сиротстве твоих детишек.
Винсент съел яблоко, улыбнулся и выбросил огрызок на рельсы. Вдруг что то щелкнуло и большой взрыв, сопровождаемый столбом земли и огня, раздался прямо на путях. Винсента и Флоренса разбросало как тряпки; от станции остались лишь воспоминания. Огрызок упал на защелку детонатора...

Винсент висел в причудливой позе на железнодорожной стрелке. Чудом, только чудом, ему не распороло ею живот. Ну, а раненому в ногу Флоренсу повезло меньше - он окончательно и основательно сломал себе свою раненую левую ногу о кусок железобетона, который остался от станции.
Сразу же на место происшествия приехало три джипа с хорошо вооруженными родоками. Все быстро было осмотрено и обыскано. Больше взрывчатки не было - а та что была, была предназначена для свадов, которые ехали в Дирим на бойню. Таким образом огрызок спас жизни сотням людям.
Вскоре бвли найдены Флоренсе и Винсент. Флоренсе был быстро осмотрен и его нога была пришита и закована в гипс. Винсент, как всегда, отделался лишь синяками, парочкой вывихов и рваной раной на руке. Он был полностью готов идти в бой, поэтому когда пришел поезд (а рельсы успели починить за два с половиной часа) он успешно присоединился.
На платформе стояли санитары с носилками, на котрых лежал вхвесь перебинтованый Небель и рядом стоял на костылях Кеммет. Оба махали Винсенту руками. А поезд тронулся.
Выехав из города, он поехал далее, на северо-запад. А дружелюбный как всегда Винсент уже успел завести новые знакомства.
- Очень приятно, Алекс, - оскалил белые, лошадиные зубы совсем молодой свад. - Мне 19, меня призвали на службу. Я буду воевать. Говорят, под Дирим едем.
- Знаешь что там? - вопросительно взглянул Винсент на нового знакомца.
- Неа, - опять оскалился Алекс.
- Ооо, - зевнул мл. лейтенант и опять достал из кармана яблоко. Откусив его, воин продолжил: - Говорят, кошмар. Никто живым не возвращаеться. Вот у моей женушки подруга есть, танцовщицей в кабаре работает. Так вот у нее муж, знатный вояка, поехал под Дирим. Всяко оберегал себя, и что вы думаете?
- Что? - осклабился Алекс.
- Нашли его убитого в своем же блиндаже. И знаете, чем убили?
- Чем? - спросил лыбящийся Алекс с тупым выражением лица.
- Осколком древесным. Да да, именно. Трудно поверить, но это какое-то проклятое место! Оттуда возвращаються единицы из тысяч...

5.
7 июля 1934 года генерал Шатто успевает пробиться сквозь ряды обороны Дирима и ворваться в город, при этом понеся огромные потери. Диримская битва стала самой громадной танковой битвой во всей истории Кальрадии.
8 июля Шатто отступает из города в пригороды из-за несметного количества бомбежек и обстрелов со стороны врага. Также 8 июля генерал Шомель со своими 3,5 и 8 танковыми и пехотными дивизиями подходит к Хальмару, около которого сильно пострадал - враг устроил в степи длительные оборонные фортификации, типа линии Шомеля.
9 июля к Дириму прибывает младший лейтенант Йелл.
- Ну что, ж, Алекс, - вздохнул Винсент, похлопав по плечу своего нового друга. - Вот и пора нам расстаться. Ты гле служишь?
- Пехота, - зевнул Алекс, отхлебывая чай, который ему принесла проводница.
- А я артиллерист-пехотинец. Может увидимся. У тебя семья есть?
- Есть. Два брата, оба у Шомеля. Сестра и матушка в Суно... Ну еще возлюбленная в Дириме, - голос Алекса дрогнул. - Не знаю, что с ней стало.
- Понятно, - задумчиво кивнул Винсент.
Раздался паровозный гудок и поезд остановился. Впереди, в километрах 15, лежал Дирим, окутанный дымом, огнем и облаками. До станции доносились взрывы, очереди, были видны ракеты, выпущенные из ПРК, были видны взрывы и обломки танков.
Винсент пружинной походкой вышел из поезда. За ним плелся Алекс. Винсент держал за плечем мешочек с едой и набоями для ППЛ, а Алекс держал в руках ППЛ и нес все в рюкзачке за спиной.
- Не унывай, - весело сказал Винсент, глядя на зарево над Диримом. - Все вернемся живыми! А потом, после войны, соберемся вместе в Рейвадине и попьем чайку на развалинах Королевского дворца.
- Эх, если б, - махнул рукой Алекс. - Чуствую - не вернуться мне живым. Не вернуться.
- Ну ну, - пробормотал успокаивающе Винсент. - У меня уже много раз бывало такое сердечное чуство, но не приходилось умирать.
Двое знакомцев пошли по полю до ближайших фортификаций генерала Шатто. На подходе их встретили двое солдат, одетых в потрепанную военную синюю форму. На ней виднелись пятна крови, как и на самих солдатах.
- Кто такие? - спросил самый помятый из двоих солдат.
- Я младший лейтенант Винсет Йелл, - гордо представился Вин. - А это - Алекс Борчи. Он сюда был призван.
Помятый солдат что то сверил у себя в записной книжке, которую извлек из кармана. Затем недоверчиво взглянул на обоих солдатов и промолвил:
- Проходите.
Обое прошли и зашли в небольшой блиндаж, стены которого были увешаны трофейным оружием. Около южной стены блиндажа стоял ясеневый стол, за которым сидел коренастый свад, с уже проседевшими местами волосами цвета молодого каштана и такого же цвета короткой щетиной.
Это был генерал Шатто.
- Добро пожаловать, джельтмены, - сказал Шатто и привстал. - Слава о вас, Винсент, разноситься быстрее ветра. Многого добьетесь. Я вас не брошу на передовую, а вот вас...
- Борчи, Алекс Борчи, - быстро проговорил рядовой.
- Алекс. Вот вас, Алекс, я отдаю под командование Йелла. А ему, взгляд генерала переместился на младшего лейтенанта. - Я поручу командовать 5 артиллерийским батальйоном. Я вас не спрашиваю, согласны вы или нет - это приказ.
Оба солдата отдали честь и, развернувшись на каблуках, ушли.
Винсент сразу же ознакомился со своими обязаностями - около генеральского блиндажа стоял другой, в котором располагался весь батальйон, а Алекс покорно шел за Винсентом.

Штурм Дирима начался рано утром на следующий день, 8 июля. Громадные танки поперли вперед, обстреливая позиции вегирской Желтой армии в пригороде. Пять массивных бомбардировщиков пролетело над городом и сбросило на него большое количество авиационных бомб, после чего танки смогли спокойно зачистить пригород.
Гаубицы обстреливали танки противника, которые ехали из городс в пригород. 5 батальйон замаскировался в руинах какого-то жилого помещения и рядомстоящего магазина.
Винсент и ст. сержант Нокс, низенький и суровый джелкалец-родок, делали вылазки и передавали по рации сообщения для Алекса и его соратников, которые открывали огонь по танкам. Двое офицеров же должны были наводить на цель, работая как военные разведчики.
Винсент лежал с биноклем в руках и в серо-пятнистой форме с темно-серой каской на втором этаже какого-то чисто "нормандского стиля" дома и отслеживал большой желто-серый вегирский танк, который зачищал этот район от пехоты.
- Нокс! - шепнул Винсент своему товарищу. - Передавай: 23:79:21.
- Есть, - ответил ст. сержант и передал сообщение по рации.
- Нокс! - опять шепнул Винсент. - Ошибка, 25:79:21!
- Черт возьми, - тихо выругался Нокс и опять что то пробормотал по рации.
Раздалось сразу девять громящих выстрелов. Танк, словно бык на корриде, повернулся, но в него влетело сразу несколько снарядов и раздался огромный взрыв.
Огромная и массивная туша танка взлетела в воздух - башня поднялась на огневом столпе на метоов пять ввысь, колеса поразлетались в разные стороны. На мостовой остался лишь черный холм от металла и большое черное пятно.
- Отлично! - воскликнул Винсент и потер руки. - Теперь вниз...
Не успел он закончить это предложение, как в соседней комнате послышались вегирские голоса.
Нокс выхватил из-за спины ППЛ, Винсент схватил свой Люгер и стал за дверным косяком. Голоса приближались, и вскоре стали различимы слова (Винсент знал вегирский):
- Они где-то тут... Лучшего места для наводчиков не найдешь.
- Угу, слышал, шептались тут? В этой комнате... Может засада?
- Поверь, я прикрою.
"Ну все, конец", - подумал Нокс и вдруг увидел, как его напарник достает гранату и кидает ее за угол. Граната со всего размаху ударяеться по совсем близко подошедшему вегиру и проламливает ему череп.
Винсент выбегает из своего укрытия и делает три выстрела по ошеломленному вегиру. Граната взрываеться - Винсент и Нокс кидаються на пол и закрывают голову руками... Половины второго этажа магазина - нету.
- Все, пора сматываться, пока хергитов не прислали, - сплюнул кровью из засквашенной губы Нокс.
- С вами полностью согласен, - утер кровь с разбитой скулы Вин и вдруг увидел, что по улице к дому бегут с десяток нордов и пять штук хергитов.
Один из хергитов схватил гранату и кинул ее в окно дома. Винсент в ужасом увидел, схватил и выбросил ее в окно, с криком:
- Спасибо, не надо! Оставьте себе, - граната полетела в ошеломленную толпу врага и взорвалась.
- Вот теперь точно сматываемся, - пробормотал Винсент.
Свад и родок выбежали на улицу и побежали к укрытию, где стояли гаубицы. Вдруг Винсент заметил на верхушке церкви, которая стояла в центре этого райончика, снайпера.
- Ложись! - только и успел крикнуть Винсент. Раздался треск выстрела и отброшенное силой толчка пули тело Нокса прибило к стене. Винсент сделал несколько выстрелов из Люгера и снайпер с приглушенным криком, держась за окровавленную ногу, слетел с купола и разбился насмерть около алтаря (церковь была наполовину разгромлена.
- Эх, сержанта жаль, - посмотрел красными от пыли глазами Винсент на труп товарища. - Так-с, ладно, пора наступать.
Прийдя в укрытие, младший лейтенант отдал приказ продвинуться в другой район, примыкающий к этому с севера. Там должны были быть множество пулеметных огневых точек и баррикад, которые сдерживали пехоту.
Прийдя в разрушенный дом, Винсент увидел всех своих товарищей и подчиненных.
- Сворачиваемся, - сказал быстро Винсент. - Через полчаса выдвигаемся.

6.
9 июля генерал Шатто совместно с младшим лейтенантом Йеллом вошли в Дирим. В тот же день из госпиталя выписался Флоренсе Кеммет. В тот же день фельдмаршал Шомель вошел в Хальмар. Саррадиния была захвачена, далее была ХДР.
10 июля с боями лейтенант Йелл и Шатто вошли в центр Дирима и повесили там свадийский флаг. Свадия была отвоевана.
- Эх, - вздохнул Винсент. - Не зря было у тебя плохое предчуствие...
Он сидел, сгорбившись, нал трупом Алекса, который лежал под дождем в центре отвоеванного города. На его голове лежал темный от крови носовой платок.
Винсент со слезами на глазах простился с товарищем и подозвал жестом похоронщика. Когда тот подошел, Винсент встал, высомркался в кулак и ушел. "Дьявольская война! Сколько же еще жизней она унесет? За что?!" - промелькнуло в голове у лейтенанта. - "Мы должны во что бы то ни стало закончить ее! Нет уж, когда приеду в Курав то обязательно напишу на стене Королевского дворца "за Алекса, Чипса и Гаррисона!"... Но вряд ли это все жертвы. Чудовище войны этим не ограничиться". И он ушел с площади, на которой простились с жизнью десятки молодых парней из 5 батальйона.
- Нет уж! - вдруг воскликнул лейтенант. - Так дело не пойдет!!! Где то Флоренсе? Гле Небель? Почему я один?
На этот вопрос ему никто не ответил. Только дождь продолжал шумно стучать по мостовой Дирима. Винсент посмотрел на серое небо, на серые и мокрые дома. Затем он, шумно вздохнув, пошел на почтамт и принялся писать письмо домой.

Флоренсе приехал в Дирим рано утром. Дождь молотил по разгромленной мостовой неистово. Похоронные команды убирали трупы с улиц. Мирные жители боязливо выглядывали из разбомбленых домов. "Жив ли Винсент?" - вдруг подумал Кеммет и живее пошагал в сторону центра города, где находился генерал Шатто.
По дороге он увидел труп Винсента. Его грудь была прострелена, кровь давно уже высохла. Флоренсе наклонился над телом и увидел, что это не его друг. Это был просто очень похожий на него человек. С напряжением вздохнув, Кеммет пошел на почтамт, чтобы написать жене письмо из Дирима.
Зайдя в помещение, он вдруг увидел своего друга. Да да, это был именно он!
- Винсент! - радостно воскликнул лейтенант, едва ли завидев своего друга и нарушая гробовую тишину в помещении почтамта.
- Флор? - неловерчиво спросил Винсент, резко повернувшись. - Ты выписался! Как хорошо, что ты не был тут!!! Тут было настоящее пекло...
- Я бы вижил, - заверил Флоренсе и крепко обнял своего боевого товарища. - Ты, говорят, пошел на повышение?
- Ага, - сухо ответил Винсент. - Только слишком много мы тут, в Дириме, людей потеряли... Человек 50 из моего батальйона точно уже нету.
- У тебя есть свой батальйон?
- Да да, - поспешно ответил Винсент. - 350 человек, - и грустно добавил: - Было.
- Везет же!
- Не совсем. Больно было расставаться. Да и потом - во всех смертях кто виноват? Конечно же комбат. Так вот я и говорю. Впрочем, Шатто может жаловать тебе тоже свою группу.
- Ты видел Шатто с глазу на глаз?
- Пфф, - опять высморкался, только уже в салфетку, Винсент. - А ты не видел?
- Эй эй! Ты что - простужен?
- Да так, продуло. Ветер был позавчера сильный, - а потом улыбнулся и добавил. - Сквозняк вернее. От снарядов вражеских гаубиц.
- Говорят, ты чуть не погиб?
- Да меня, - Винсент сплюнул и постучал по деревянному столу, на котором лежало нелописанное письмо. - Само провидение бережет! Позавчера как раз были мы на главном Ж/Д вокзале Дирима, грузили с бронепоезда набои и снаряды. И вдруг нас огнем из ПРК накрыло! Все погибли - а на меня упала гранитная плита, при чем так упала - одна сторона зацепилась за стену поезда, другая упала. И я как бы в "шалаше" железо-бетонном оказался! Ну, думаю, сейчас обвалиться и все - смерть мне. Стал выползать, как тут прямо передо мной ракета - хрясь! - и огонь, куски моих сослуживцев лежат обгорелые. А я сиду весь в крови и обсмоленный и думаю: "Почему имено я? Почему не они остались в живых?".
- Чудно! - заметил Флоренсе. - Куда теперь?
- Да вот думаю посидеть тут в Дириме неколько дней. Потом пойти на штурм Рейвадина.
- Рейвадина?! - воскликнул Флоренсе. - Ты... Ты хоть себе представляешь себе, сколько там их! Ты...
- Я. Я прекрасно все знаю, и я принял решение. Послезавтра-послепослезавтра - отправляюсь в Тилбот. Оттуда присоединусь к 17 артиллерийской дивизии генерала Шатто. Кстати он сегодня уехал, говорят - в Тилбот.
- Тилбот? С удовольствием посещу свой родимый дом!
- Боюсь, не прийдеться, - холодно ответил Винсент. - Тилбот наполовину разбомблен.
- Как?! - аж подскочил Флоренсе.
- 5-7 июля были ожесточенные бомбежки Тилбота. По городу аж смерчь огневой ходил. Потом под Тилботом вегиры организовали расстрел мирных селян за то, что предупредили тилботские ПВО о подлете самолетов.
- Чертовы ублюдки... - схватился за голову Флоренсе.
- Но ничего! - успокаивающе заметил Винсент. - Твоя матушка прислала мне письмо - она же не знала что ты в госпитале.
- Где оно?
- Да вон, лежит и ждет тебя, - показал Винсет на желтоватый кусочек бумаги около своего недописанного письма.

Пришел август. Летняя жара усиливалась, свады и родоки наступали. Шомель взял Хальмар и Тульгу. Совсем скоро ССТ падет и настанет победа.
ННР пала под натиском Южного фронта и народного ополчения Тилбота. Бои за Верчег закончились, армия Шатто и ВВС Флауэрса подошли к Рейвадину.
Майор Хорст Небель выписался и присоединился к Йеллу и Кеммету. Йелл был впервые ранен в руку и пролежал в госпитале до того момента, как армия Свадо-Родокской Империи подошла к границам Вегирской Социалистической Республики.
25 августа ХДР была разгромлена, ННР пала еще 17 августа. ВСР была в окружении, и Юрий Кобальтин отдал приказ о расстреле на месте отступающих.
Все было крайне критически - война затянулась до невыносимых времен. Вернее, времени мало прошло еще с момента ее начала - но жертвы превышали всякие стандарты и даже "рекорды" Кальрадии.
За всю войну погибло около 63 миллионов человек, включая мирное население. Это была ужасная цифра. Геноцид свадов длился в Вегирии уже 5 месяцев. За это время к цифре приписались еще тридцать тысяч.
30 августа свадийские войска прошли вглубь ВСР на целых 25 километров, потеряв при этому массу народа. Хоть как были осмотрительны и аккуратны командиры, народ гиб, иначе быть не могло.
За океаном никто не знал о ужасной кровопролитной войне. Говорили только, что СССР поставила к власти в Германии некоего отвратительного типа Адольфа с псевдонимом Гитлер, а в США был ужасный кризис и сухой закон.
Также говорили, что приближаеться II Мировая Война. Говорили про то, про се - но никто и не заикался о Второй Кальрадийской Войне.
Говорили про самогонную мафию, про голодомор в УССР, про отстрел китайцев японцами, про вторжение японцев в СССР и про бои в Манчьжурии. Но никто не вспоминал одну из самых кровопролитных войн на полуострове Кальрадия...

7.
1 сентярбря Шомель подошел к Бераййэ. Брать этот пустынный город должно было легко - последнее убежище хергитов и вегирских партизан было плохо охраняемо.
2 сентября армия Шатто подошла к Рейвадину с огромными боями.
Над головами двоих друзей пролетела целая эскадрилья свадийских самолетов в окружении примерно такого же количества истребителей.
- Наши в наступление идут, - сказал Винсент, чистя до блеска ствол гаубицы, спрятанной в горе сена около села Чевир, маленького и недавнопостроенного около бывшей столицы Вегирии.
- Это хорошо, - сказал Флоренсе. - Во всяком случае нам меьше хлопот будет. У меня плохое предчуствие, да и сон приснился один...
- Черт, - выругался сквозь зубы Йелл. - Что стряслось? Я не слишком суеверен, но война заставила меня поверить во все.
- Мне сегодня ночью приснилось, будто мы лежим в развалинах старого дома, около нас стоит хергит с автоматом и стреляет по мне. Ты уже убит, а сзади раздаеться взрыв и прямо передо мной падает окровавленная голова Хорста.
- Пить меньше надо, - буркнул Винсент, снова принимаясь за чистку. - И не курить после пойла.
- Да я завязал с курением еще до Дирима!
- Молодец, - сделал соответствующий знак головой вбок Винсент и приподнял брови. - Вести надо здоровый обра...
Вдали, за кучей сена, раздался металлический скрежет, словно ехала целая тьма тьмущая танков.
- "Волк", вегирские, - заметил Винсент и выглянуь из снопа сена. На дороге, ведущей в Чевир. - Быстро готовь пушку!
Флоренсе не задумываясь достал из сена снаряд и ставил его в пушку, затем навел на передний танк ствол орудия и слелал залп. Из стена вылетел горящий снаряд и врезался в передний "Волк".
Башня с танка слетела в считанные секунды, за полминуты танк превратился в груду черного, расплавленного металла. Задний танк и успел среагировать и впелехался прямо во взорванный зад танка.

Творчество по M&B / С обеих сторон.

« : 30 Сентября, 2014, 22:20 »

1.
Был вечер. Солнце клонилось к горизонту, отбрасывая на земле и стенах Ялена длинные тени. Внизу, под скалами, шумели и ревели волны, которые разбивались о твердые "шипы" базальта со звуком, который присущий разве что раненому медведю.
В городе было на уливление тихо. Не было слышно собак, лошадей, не видно было и людей. И неудивительно - город был под осадой. А осада длилась уже несколько месяцев. Многие поумирали от голода...
Собаки и лошади были съедены, а люди смотрели голодными глазами друг на друга. До чего не доведет голод! Еды не было даже у тавернщиков, вода приходила только из дождей, а дров не было давно: зима давала о себе знать.
Но не смотря на все беды, которые случились с Родокией за последние пять лет, она держалась. Все началось с вторжения троих вассалов-родоков на территорию Свадии. Пъяные лорды напали на маленькое село на отшибах королевства и изрубили все живое там в капусту, после чего весь поселок был сожжен. Новый король Свадии, племянник Харлауса, Ивент, отдал немедленный приказ о контратаке и объявил Родокии войну. Нападавшие были разбиты за 1 ночь, но все это превратилось в кровавую войну, затянувшуюся в пять лет.
Были взяты Велука, два замка. Родоков погибло больше, чем когда-либо раньше. А Свадия все еще наступала. Король Гравет был разбит. Джелкала была взята. Остался Ялен. Последний город. Если он падет - падет вся Родокия...

По стенам Ялена прохаживались туда-сюда стражи. Под холмом св. Ялена, в честь которого был и назван город, в лесу, стояло вражеское войско под командованием графа Келла и его брата, барона, Винсента.
Нужно было быть начеку - эти двое были чертовски хитры. Тут на холме появился человек. На нем была белая простыня, что говорила о мирных намерениях. Когда незнакомец подошел к воротам, на него смотрели уже с десяток арбалетов. Но, посол очевидно, крикнул:
- Я с миром! И у меня послание к лорду Герберту, который правит этим городом!
- Жди тут, - крикнул один из стражников и пошел к спуску со стен.
Лорд Герберт был средних лет политик-родок из Ялена. Но не воин - это можно было сразу говорить. Он был мирным, но патриотичным. Не будучи радикалом, он мог запросто отдать на смертную казнь всех врагов Родокии, включая женщин и детей.
Он сидел в цитадели города и смотрел в открытое окно. Морозный зимний воздух врывался в комнату, но сразу же нагревался - в комнате трещал камин и пахло теплым воздухом, шкурами животных и, все таки, сыростью.
В комнату медленно вошел страж и отрапортовал:
- Сэр Герберт! Вас ждет у ворот какой-то человек, судя по всему - посол свадов!
- Отлично, Фрайчин, - сказал Герберт, встал и отряхнул со своим колен пыль, успевшую опуститься на него за часы сидения в комнате. - Он что то передавал без моего присутствия?
- Никак нет, сэр Герберт!
- Прекрасно. Тогда пройдем же.

2.
Граф Келл - высокий, темноволосый и безбородый свадиец, с римским носом и немецкими глазами - сидел в шатре главнокомандующего 17 кавалерийского полка Правена. Около него, на ковре, сидел его младший брат - Винсент. Он был очень похож на своего брата, но его глаза были добрее и светлее, волосы были длиннее и рост его был намного меньшим, нежели у Келла.
- Вот что, братец, - заметил Келл. - Бери свой 11 арбалетный батальон и отправляйся к Ялену. Если посол не вернеться или принесет плохие новости - начинай штурм. Если нам удасться добиться капитуляции или, что намного лучше ее, - дезертирства ихних бойцов - то разворачиваем силы и едем на север. Таков приказ Ивента.
- Хорошо, Келл, - отозвался еще юношеским голосом молодой Винсент. Забыл отметить, что не смотря на различие в возрасте, младший брат носил опрятную короткую родокскую бороду, в то время как сам граф Келл имел лицо абсолютнот без растительности, кроме легкой щетины, правда.
- Вот и славно. Вели своим воинам готовиться, ибо наш посланец скоро вернеться, - Келл вздохнул, взял ножны с длинным свалийским палашом и тихо добавил: - Или не вернеться...
А посол тем временем вошел в Ялен.
Его встретили весьма холодно. Арбалетчики держали его на прицеле, у стражей были копья и мечи напоготове. Но вот вскоре ряды солдат-родоков расступились и наперед вышел сэр Герберт. Он с любопытством осмотрел новоприбывшего и задал ему первый вопрос. Его голос звучал слишком жестко и холодно, как будто бы сэр говорил с дезертиром:
- Что ж, выкладывай, - Герберт выглядел усталым и равнодушным. Это понравилось послу и тот про себя отметил, что гарнизон города изнурен и его проще простого перебить даже сотней человек, которые готовы сражаться.
- Я посланец графа Келла из Правена, и вот письмо от него, - посол взглянул на сэра Герберта и разкрыл печать, затем развернул свиток и громко зачитал текст письма:
"Лорд Герберт из Ялена, письмо вам от графа Келла из Правена. Прошу ознакомиться тчательно, ибо от этого зависит ваша дальнейшая судьба. И жизнь.
Итак, мы - свадийцы, или по-вашему - свады, - требуем капитуляции. Вот наши условия:
Ваша сторона:
1) Уходят из города;
2) Оставляют оружие при арсенале.
Наша сторона:
1) Не тронем никого, кто выйдет к нам;
2) Желающих приймем и обеспечим деньги, еду, жилье и доспехи;
3) Жалуем Ялен сэру Герберту в случае его перехода в Свадию;
Если вы не согласны - пишите причины вашего несогласия. А ежели согласны - вывесте над воротами белый флаг вместо родокского.
На раздумъя даем 3 дня. Граф Келл и брат его Винсент".
- Чертов гад, - пробормотал себе под нос Герберт. - Теперь многие могут дезертировать. Ну ничего, вместо белого флага вывесим посла этого!!!
- Взять его! - крикнул без эмоций Герберт и обнажил клинок. Посол в ярости схватил свой топор, висящий за спиной, ударил первого родокийца, размозжив ему а кровь лицо. Однако сразу несколько стрел вонзилось в тело несчастного посла. Он покачнулся, изверг фонтанчик крови и упал на брусчатку.

В лагере все уже заждались своего "делегата". Келл послал Винсента с 19 солдатами к холму св. Ялена для разведки. Винсент быстро собрался и поднялся наверх. Через несколько минут брат вернулся.
- Беда! - сказал он запыхавшись. - Нарлус висит над воротами, пронзенный стрелами! Как только завидели они нас - выпустили в нашу сторону с дюжину болтов арбалетных...
- Черт возьми! - выругался Келл. - Винсент!!! Собирай людей! Делаем ночной штурм. И мне плевать, сколько поляжет наших! Этот подонок Герберт висеть будет на стене, вместе со всем ихним гарнизоном...
Винсент поклонился, взял свое оружие, надел легкие доспехи и вышел на улицу. Оттуда послышался его строгий, громкий и рявкающий голос:
- Все! Собраться у трухлявого дуба арбалетчикам, лучникам и копейщикам! При себе иметь... - голос стал теряться в общей суматохе. А граф Келл сел писать отчет Ивенту. Перо со специальным приятным звуком опустилось в чернила. Свечка тускло отбрасывала дрожащий свет на желтый кусок бумаги. Свадийцы пол зовались бумагой, в то время как остальные пользовались еще пергаментом.
"Его величеству, светлейшеству и всемудрому Ивенту Свадскому, правителю Дирима, Вейнкурда и Суно!
Я, граф Келл, владыка Правена, Джелкалы и Велуки, преклоняюсь пред вами, и пишу эти строки от нас всех - меня, моего брата Винсента Велукского и всей нашей армии.
Сейчас, 17 февраля 1261 года, мы начинаем первый штурм Ялена. С Божей помощью да вашим благословением мы победим. Какие новости в королевстве? Что говорят остальные послы? Как дела на войне?
Ваш преданный вассал и готовый погибнуть за вас граф Келл, маршал королевства Свад, да поможет ему Бог!"
Келл подумал, долго смотрел на свечку, но, в конце концов, вздохнув и хукнув на сургуч печати, маршал Свадии запечатал письмо и, выйдя на улицу и найдя гонца, передал ему письмо. Далее был только бой...

3.
Герберт смело стоял на стенах Ялена. Внизу, у леса, который шумел зеленой хвоей и устилал колючими лысыми ветками долину под холмом св. Ялена и до гор, были видны первые признаки свадийцев. Все вокруг указывало на великую битву. Небо затянули свинцовые тучи. Стал идти мелкий снежок, холодный и колючий, как сознание своей безысходности.
- Чертовы свады, - вздохнул Герберт и повернулся лицом к стоящему за его спиной начальнику гарнизона городу Варфоломею. - Давай, поднимай на стены арбалетчиков. Защищаться будем.
- Есть, сэр Герберт, - мрачно произнес тот и грустно добавил: - Половина моих ребят расстеряны. Голод гложет их, они исхудали, потеряли веру в то, что Родокия останеться независимым государством. Они были раньше готвы умереть за Родину... Теперь они готовы умереть за кусок хлеба. Сэр, мы не готовы!
- Не слышу вас, - бесстрастно произнес Герберт, смотря поверх головы Варфоломея стеклянными глазами. - Мы должны одержать победу.
- Сэр, - сказал начальник гарнизона, словно провинившийся мальчишка. - Вчера ночью от нас сбежал 21 арбалетчик и 5 копейщиков. Они переметнулись к свадам.
- Дерьмо, - заметил Герберт. - Иначе не назовешь! Но все же. Пойди да скажи своим ребятам, что Джелкала и Велука взяты нашими.
- Но ведь это неправда...
- Знаю. Не надо повторять по сто раз, - похлопал по плечу Варфа Герберт. - Это хоть чуток взбодрит их и даст им веру в себя. В Родокию.
- Хорошо, сэр. Так и поступлю. Кстати, пока не забыл... Вам письмо.
- От кого это, интересно мне знать?
- От короля. Короля Гравета.
Герберт побледнел, и дрожащим голосом спросил:
- Г-г-где он-н-но?
- Вот сэр, - непонимающие пожал плечами Варф и протянул свиток пергаменту Герберту. Тот взял его и сломал печать. Королевскую. Затем стал вслух, но тихо читать:
- ... Армия разгромлена под... Переметнулись в Султанат, заключив мир с... Просим вас капитулировать и присоединиться... Сдавайтесь вам не на что надеяться! Тьфу чтоб тебя!
- Да сэр?
- Я не верю, что письмо от Гравета!!! Сожги это! Гравет погиб, если верить слухам. Свады... Проклятье! Откуда у них королевская печатк...
Под холмом раздались крики и из леса стали выбегать рядами свады. Их было множество - словно они появлялись из неоткуда и бежали в никуда! Передние несли длинные лестницы, задние осыпали стены замка стрелами. Одна арбалетная стрела попала в Варфа, но тот лишь глухо вскрикнул - стрела попала ему в икру левой ноги.
Герберт схватил висящий за поясом горн и протрубил три раза. Тут же из казармы и арбалетного корпуса выбежало несколько десятков человек и устремились к стенам.

Винсент стоял посреди свадийского полка. Он двигался вперед, как и все впрочем. Передние ряды уже подбежали к стенам и поставили лестницы, как вдруг несколько десятков арбалетчиков-родоков стали осыпать стрелами свадов. Двое защитников крепости отпихнули вилами лестницы и они полетели в толпу.
Винсент отдал приказ о повторном постановлении лестниц. Лестницы были опять поставлены, а те, кто отпихивал их длинными вилами - были застрелены и с криком полетели вниз. Упав наземь, они были растоптаны насмерть бегущими вперед свадами. Странно, но свады еще не потеряли ни одного.
А защитники осыпали наступающих стрелами, хоть и сами подвергались огромному риску быть убитыми. Уже десятеро свадов лежало на земле, и около пяти родоков висело на стенах с простреленной грудью или головой.
А что касательно Винсента, то он уже поднимался по лестнице. Перебние свады уже завладели частью стены, но отчаянное сопротивление дало результаты - свады понесли огромные потери и немного отступили. Однако стены не отдали. Наоборот - потери их разозлили и они стали яростнее продираться сквозь толпу родоков.
Раненый Варфоломей стонал и корчился с пробитым желудком и легким под стенами в городской части крепости, Герберт и 7 арбалетный батальон скрылись в цитадели, приняв удобную позицию к защите там. Стены были оставлены, и те кто там были - были брошены на произвол судьбы. Само собой разумееться, родоки вскоре были перебиты. Винсент триумфально вскричал и ринулся по лестнице вниз, в город!
Свады побежали за ним и стали вламываться в дома. Всех мирных, которые были в домах, они выводили с собой, а вооруженных ждала казнь на месте. Убитых бросали просто так - их было очень много. Это было под тридцать десятков родоков, под половину тысячи свадов и в районе пяти десятков мирного населения.
Однако все было еще не так плохо - город, который считался непобедимым - был взят! Хотя еще оставалась цитадель - самая защищенная часть города - фактически Ялен был взят. Родокии не стало. Это была победа!

Келл прибыл в город с большими почестями. Пленные солдаты висели вдоль улиц, погибшие свады были похоронены по-християнски, а родоки, которые были убиты при защите своего (или не своего - смотря откуда был родок) города, были сожжены и развеяны по ветру. Свады были воинами, и поэтому не мародерствовали, не грабили трупы.
Мирные люди были разпределены - женщины были связаны за руки и стояли вдоль левой стороны улиц, а мужчины, которые не смогли постоять за себя - были раздеты и связаны. Они стояли на правой стороне. Дети и старики были согнаны в кучку и поселены в несколько домов, которые взяли под охрану. Келл удовлетворенно осматривал взятый город.
Но над ним серела цитадель. Там были родоки. Там сидел враг. Но делать штурм цитадели было занятием бессмысленным. Так как цитадель выглядела примерно так.

Стены у цитадели были высотой в 27 метров, башни - в 30. Бойницы были вырезаны на каждом метре стены и башен. Окружены цитадель была рвом в 15 метров глубиной, а на дне этого рва торчал чатокол. К единственным воротам цитадели вел мост, который поднимался в случае осад.
В принципе, крепость взять было невозможным. Именно из-за этого строения Ялен считался непобедимым. Подкопы были нереальны - крепость была расположена на уникальном ракушнячно-пещанистом щите, который образовался в результате штормов и был намыт волнами за миллионы и миллиарды лет. Пробить щит можно было только спустя несколько лет - пробить так, чтобы можно было попасть в крепость.
В крепости был и колодец - единственный на весь город, правда. Но он был настолько мощным, что брали из него воду на весь город. Когда в Кальрадии буйствовала чума в 1123-1208 годах, колодец закрывался и половина населения города вымерла от болезни.
А также там, в крепости, были небольшие грядки, на которых рос картофель и кукуруза. Эти странные родоки называют кукурузу маисом! А впрочем, разница не принципиальная.
Так вот. Сейчас, в суровую горскую зиму, было особо важно согреваться. А в цитадели было полно деревянных строений - на топку хватило бы. Там было только три деревянных сооружений - стены, донжон (главная башня с ответвлениями (крыльями, филиалами)) и арсенал.
Итак, Герберт знал - в цитадели Ялена они прожержаться до года. А дальше Бог покажет - гибнуть или что в конце то концов? Родокия не погибла. Не погиб и военный дух родоков.

4.
"Маршалу графу Келлу из Правена,
От короля Свадии и Императора Кальрадийского, Ивента.
Слухи о том, что Ялен наполовину захвачен, дошли и до меня. Вы спрашивали про обстановку в стране. Что ж, мне есть что вам написать.
Во-первых, великое княжество Вегир предложило нам мир. Удивительно, не так ли? Дело в том, что королевство Нордов объединилось с Хергитским ханством и почти что дошли до Курава. Рейвандин был взят, однако мы, свадийцы, помогли им вернуть его.
А вместе мы победим родоков. Вергирцы, в том числе король Ярголек и двое отчаянных князей (или бояр по-ихнему) - Рудин и Крахаск, готовы присоединиться к штурму цитадели. Ты писал о пяти неудачных попытках. Хорошо, что ты вовремя прекращал штурмы. Нам не нужны большие потери. Жертвовать будем при обороне.
Король Свадии, Ивент" - закончил читать граф Келл, сидя в занятом им и Винсентом доме городского мэра. Этот дом напоминал скорей собор - остроконечная башня, высокие каменные стены, большие дубовые ворота и тонкие застекленные окна.
Там, вверху - находилась цитадель. Пока что в городе царило перемирие - стражи на крепости не палили по блуждающим по городу свадам. Келл, прочитав письмо, ухмыльнулся про себя и жестом подозвал Винсента.
- Итак, дорогой мой братец, - сказал граф. - Сейчас ты нам более не требуешься. К нам едет король. А вот ты должен сейчас отправиться в Правен - король боиться за наши портовые города. Когда мы вернемся, я подарю тебе этот город.
- Хорошо, - пожал плечами Винсент. - Не так уж мне он и нужен, но все же в Правен я поеду. Мне взять своих арбалетчиков или 5 пехотный дивизион?
- Какой дивизион?
- Тот, что дизертировал из Ялена неделю назад, во время осады. Явно слышали, как наше письмо читали.
- Ах, да, - расстерянно произнес Келл, и словно посмотрел сквозь своего брата. - Бери. Конечно, бери.

А Герберт, тем временем, сидел у себя в замке и держал в руках кубок с вином. За длинным осиновым столом сидели еще новый начальник гарнизона Гарри, комендант крепости Марфарч и заведующий арсеналом Луцио. У всех был немного невеселый вид.
- Итак. Свады нас окружили. Там, - Герберт кивнул рукой в сторону океана. - Отступление значит смерть. А если сдасться тем, кто сидит внизу, то ничего хорошего не будет, поверьте.
- Сэр Герберт, - тихо молвил Мафарч. - Вчера кто то пробрался к нам в крепость и сжег грядку.
- Почему я не видел огня?! - вскочил Герберт.
- Она на заднем дворе, ваши окна туда не выходят.
- Чертовы свадицы, будь они прокляты, - громко выругался Герберт и бросил кубок на пол. Вино растеклось, как венозная кровь, и стало впитываться в ковер из львиной шкуры.
- Спокойно, - заметил Гарри. - Наши люди не знают этого. А чего они не знают, то им и не повредит. Вот вы, Мафарч, думаете, что копать картошку зимой - хорошая затея? Нам нужно найти альтернативный источник питания. И я такой нашел.
- И что же это за источник?
- Вы наверное знаете, что Сарранидский султанат в вечном мире с нами?
- И что с того?
- А то, что мы получаем еду от них. В десяти километрах к северу есть небольшая ложбинка и пляж. Туда нам присылают корабль с провизией. А из цитадели мы выходим через тайный выход.
- Тайный ход? - воскликнул Герберт. - Какого я об этом не знал?!
- Вы тут недавно, - успокоил его Гарри. - А я тут родился. Этот ход выходит на северные склоны холма св. Ялена. Там есть упавший дуб, под ним - яма. Раньше это была берлога, а теперь - выход из нашего лаза.
- Отлично, - потер руки Герберт и улыбнулся. - Черт возьми, прекрасно! Что ж теперь, мы можем держаться сколько захотим. Но союзников, кроме сарранидов, правда, у на нету. А мои разведчики доложили нам о том, что вегирское войско и король Ивент едет сюда.
- А вот это плохо. Вегиры никогда не щадили ни себя, ни свое войско. Мало того, эти варвары* будут насиловать и убивать мирное население в Ялене... Это ужасно!
(* - Родокия была частью Свадии до 1191 года, отчего многие обычаи и слова у них одинаковые. И именно поэтому ось народов хергиты - вегиры - норды называлась до 1237 года варварской).
Диалог прекратился громкими криками и трубами.
- Неужели штурм? - ужаснулся Мафарч. Все синхронно вскочили и кинулись из замка к стенам. Там уже стояло много арбалетчиков. Растолкав всех, Герберт посмотрел на главную улицу Ялена. Там было множество конных воинов, а еще за пределами города он увидел короля Ивента.
Ивент был высоким, красивым мужчиной, с чистым аристократичным, но худым и смуглым лицом. "Типичный свад" - мелькнуло в голове у Герберта. Но то, что было за войском короля ужаснуло сэра больше всего - там шли орды вегиров.

Обычное оружие родока - копье, арбалет и каплевидный щит - никуда, не в какое сравнение не шло с экипировкой свадов. Свады носили тяжелые доспехи, ездили на бронированых дэстирэ или гунтерах, носили тяжеленные двуручники и клейморы. Иногда правда носили они одноручные мечи и алебарды. Также присутствовали у них кавалерийские пики. А вот оружие вегиров было устрашающим.
Огромные секиры, которые ладе могли превышать рост самого воина, крепкие ламинарные доспехи, кольчюжные шлемы - это было просто ужасно. Особенно для родоков, которые ни в жизнь не носили тяжелых доспехов.
И все же Герберт не боялся вегирского войска. Тяжелые доспехи вегиров не давали им сражаться с кавалерией, арбалетные стрелы попадали в них запросто - щитов северяне на носили. Также было тяжело им и залазить по лестницам на стены - броня давила и тянула вниз. Но в рукопашном бою среди всех народов Кальрадии вегирам не было равных.
Но Герберт не боялся. Он смело смотрел на войска противников и мрачно улыбался.

5.
Корабль сарранидов шел под прикрытием тумана и ночи. Шторм разыгрался не на шутку. Штурман и капитан стояли около бушприта, матросы еле справлялись с текилажем, а рулевой надрывался, чтобы направить злосчастный корабль к берегу. Однако ветер дул в море, и корабль сносило.
На берегу, сквозь снег, который сек лица привыкшим к жаре сарранидам, виднелись проблески огонька, который то мигал, то дрожал, то и вовсе пропадал.
- Мехмет, направслей корбел к брегу! - скомандовал капитан рулевому, который с хрустящими от напряжения руками повернул руль налево, в сторону берега. - Дьержмись острожно околь брега, - капитан был явно встревожен рифами, на которые их корабль мог налететь на несколько секунд.
- Понья, эмир Абдлах! - крикнул в ответ Мехмет, сжал зубы, покраснел и опять повернул руль к берегу. Корабль медленно подходил к берегу. Гребцы корабля надрывались, у одного двже лопнули мышцы на животе. Но это были рабы, а рабов не жалко. А вот высококвалифицированные матросы были на весь золота. Черт возьми, как же было чертовски сложно причалить к этому чертовому берегу!
- Держ оружий, - скомандовал Абдлах. - Щасе высажмся!
Пятеро сарранидов подхватили под мышки корзины с провиантом и напитками, неся их в сторону берега. Ляпнувшись в воду, пятеро шаризских элитных стражников прошло по мели до небольшого пляжа, на котором стояло десятеро людей в родокской форме.
- Держ свояс ед! - сказал главный, Улшах. - Тальке динаров с вам 1150 сюд бестре!
- Подождите, - сказал один из родоков с сильным яленским акцентом. - Ставьте корзины. Динары вы получите, когда сообщите о доставке товара по назначнию.
- Кашмир, - обратился Улшах к одному из воинов. - Пройд на корбел и сакши, что ед и питье довлено!
- Хорешу, эмир, - ответил Кашмир и отправился к кораблю. Оттуда послышались крики о том, что "Все поняли!".
Тогда главный родок скомандовал:
- Арбалеты, готовсь! Пли!!!
Десятки стрел вылетело в сторону сарранидов, наповал сразив всех, до единого - даже Кашмира, который возвращался на берег. Тотчас из кусов выпрыгнули люди уже в вегирской форме, схватили корзины и унесли, а граф Келл и Винсент сняли с себя родокскую форму и приказали открыть огонь по кораблю.
Мехмета убило сразу, капитан и штурман скрылись внизу. Корабль подхватили волны и стали относить далеко в море.
- Винсент, - тихо сказал Келл. - Возьми на свое усмотрение 7-10 людей и шлюпку. Если на корабле еще есть живые, - убить их. Если нету - пригнать корабль. Будет свадийским.
- Хорошо, Келл, - кивнул Винсент и ушел.
Граф и вегиры тоже стали уходить. Когда они поднимались в кусты с пляжа, на деревьях раскачивались пятеро родоков, одним из которых был Мафарч.

Султан сарранидов, узнав о агрессии со стороны родоков, объявил Родокии войну. Огромная эскадра кораблей была выслана к Ялену. Свадский король был в восторге - у родоков не осталось шансов. Северная, горская Родокия - все было покорено свадами и сарранидами. Оставался Ялен! Эти черти там уже сидели месяц.
Однако было там, в цитадели, все не так уже и гладко - половина гарнизона была настолько голодной, что ели даже башмаки. Дело доходило даже до каннибализма. Однако Герберт продолжал врать - родоки забрали Велуку, Джелкалу, подходят к Ялену... Это хоть как то поднимало боевой дух гарнизона. А еще было ужасно то, что свады катапультой забросили в крепость несколько зараженных чахоткой трупов - и в армии завелась эта кошмарная болезнь.
Не кашлял только Герберт. Он был мрачен и замкнут в себе. Это был тупик. Броситься на меч? Плохая затея... Сдаться? Позор, но людей жалко. Броситься на меч? Да было уже, плохо... Заключить мир со Свадией? Но как??? Броситься на меч...
Герберт вскочил со стула, плюнул на пол и крикнул Гарри:
- Готовь стражу на стенах! Будем готовить переговоры.
И сэр Герберт устремился к стенам. Выйдя на них, четверо трубачей протрубили три раза, что означало мирные переговоры. На площадь под цитаделью выбежало под сотню свадов, вперед вышел граф Келл.
- Граф! - взмолился Герберт. - Оставьте нас! Что вам нужно?
- Полное уничтожение Родокии! - бесстрастно отозвался Келл снизу.
- За что? За троих пьяных ублюдков? Келл. Народ не виноват. Виноваты вассалы Гравета! И они наказаны, наказаны, Келл! Посмотри что случилось с Кальрадией! Свады, вегиры, сарраниды, даже норды и хергиты - все вместе воюют тут против нас, родоков!
- Все... - расстерянно крикнул Келл но оборвался на полуслове.
- Так вот, граф Келл! - продолжил Герберт. - Тебе, твоему королю, и прежде всего нам, родокам! Нам всем удалось объединиться! Уже полтора месяца пять наций не воюют друг с другом! Что, плохо разве?
Келл молчал и выглядел так, словно на него снизошло что то божье.
- Никогда такого не было, Келл! - парировал Герберт. - Найдя общего врага вы объединили Кальрадию! Мы, родоки, принесли в это дело львиную долю... Мы готовы сдаться, но зачем? Как только мы изнезнем, войны опять начнуться!
Келл вздохнул, повернулся и ушел.
Герберт молча смотрел ему в след. Затем он, прихрамывая, удалился со стен. Над Яленом было серое небо. Из него вырвались немногочисленные снежинки, которые падали на каменные мостовые цитадели. Все было удивительно тихо. Но вдруг за стенами раздались три гудка труб. Герберт вышел на стены и увидел Ивента, Ярголека, Саджар-хана, Хакима и короля Северного королевства.
Ивент откашлялся и крикнул:
- Герберт! Ты и вправду сказал истинну! Черт возьми, у нас получилось! Кальрадия не воюет.
- Воюет! - мрачно ответил Герберт. - Воюет еще.
- Нет! - радостно воскрикнул Ивент. - Боюсь, уже нет! Вы свободны, Герберт. Свады и остальные уходят с ваших земель. Мы все посовещались и решили. Жить в миру намного лучше! Герберт, вы согласны?
Герберт молчал. Он просто молча недоумевал.
"Что я такого сказал? - подумал лорд родоков. - Неужели то, что вырвалось у меня с нервным срывом прекратило все таки войны в Кальрадии?"
- Герберт! Можете выходить. Завтра же мы все отводим войска. Возвращаем вам ваши земли, ваши границы. Все плененные лорды ваши будут выпущены. А вас я особо поздравляю! - звучал голос Ивента за стенами.
- Что такое? - отозвался Герберт, находясь в прострации, словно загипнотизированный.
- Король Герберт, - громко воскликнул Ивент. - Император Кальрадии, Ивент Блаувальд, назначает вас королем Родокии!!! Мы все решили создать Кальрадийский союз. В случае войны двоих стран остальные страны объединяються и пресекают конфликты! Также ведующей страной Кальрадии договорилась быть Свадия. А я император... Король Свадии - Келл Правенский. Герберт, мы были слепы. Но теперь вы свободны.
С этими словами Ивент Блаувальд и остальные правители Кальрадии повернулись и ушли.

На следующий день войска вышли из Ялена. Родокии вернули все города, села, земли, обычаи, веру, язык и границы. С тех пор Кальрадия не знала войн половину тысячилетия...

Творчество по M&B / Огненный ветер

« : 24 Апреля, 2014, 16:27 »

Бескрайние просторы Свадии... Некогда эта страна была самой развитой и сильной. Об прошедшем величии говорят только лишь заросшие мхом и кустарником руины великих замков, в которых когда-то жили столь же великие люди... Королевство Свад потеряло величие после прихода к власти узурпатора Игена Харлауса, известный как король Харлаус. При нем народный дух и мораль упали, у селян отбирали последние крошки хлеба и везли их во дворец короля. Но, несмотря на все это, у народа Свадии еще остался один шанс на спасение. Увы, только один...

Глава 1. Нетовт Кафт.
Солнце слепило в глаза и приятно грело воздух на зеленых холмах Свадии. В воздухе пахло весенней степью, а в небе, под белыми облаками, кричали вороны. Где-то вдали виднелись горные кряжи Родокии, а мили три к востоку протекала широкая река, окаймленная лесом. На обочине леса была сплошная топь, которая была очень опасная для караванов. Бывало, туда затягивало и людей, и обозы, и скот.
Мало кто знал тропинки, по которым можно было безопасно добраться до леса, где уже смело можно было продолжать путь по ковру опавших игл сосен и елей. А там, в лесной чаще, шумела река, на которой стоял замок Харингот. Недалеко от него уже начинались горы и территория вражеской страны Родокии, однако в его окрестностях было спокойно.
Недалеко от замка была большая поляна, на которой стояли покосившиеся домики, по деревянным крышам которых ходили худые старые козы.
Деревня выглядела заброшенной, однако на небольшой каменной глыбе перед самой большой развалюхой сидел староста селения. Он сидел, потупив взгляд в землю, иногда почесывая свой заросший жиденькой седой бородкой подбородок. Внезапно он поднял глаза, в которых явно было видно удивление, смешанное со страхом и восхищением.
На поросшей травой дорожке стоял замечательный белых конь, лучший, по меркам придворных конюхов Правена. На нем сидел столь же замечательный человек - он был облачен в широкую блестящую кирасу поверх кольчуги, в которую было одето все его тело. На молодом загорелом и безбородом лице блестела мужественная улыбка. Над узким ртом выступал элитный орлиный нос и большие зеленые глаза, которые прямо таки излучали ум и мужество. На голове, укрытой каштановыми волосами, плотно сидел шлем без забрала, закрывающий только затылок, макушку и нос. За спиной развевался синий плащ. В отличии от тех, кто приезжал собирать подати и еду для "его величества", этот абсолютно не дурно пах. Он него вообще ничем не пахло, кроме как разогретым на солнце железом его доспехов.
- Что еще за новшество? - страдальчески произнес староста. - Не уж то еще один живодер драть последний хлеб и монету пришел!
- Я Нетовт Кафт, - учтиво и вежливо ответил незнакомец. - Я родом из Джелкалы, королевство Родок. Я сын известного роддокского дипломата Ернеста Кафта, может, слыхали сдесь? После перемирия между Свадией и моей родиной я приехал сюда учиться, в Правен. Но по дороге мне повстречались бандиты, и я был ранен в плечо. Вчера, после пяти дней без движения и страданий, я уже почти не чувствовал раны и отправился на запад. Думаю, я смогу немного отдохнуть в вашей деревне?
- Слава тебе Господи, - выдохнул староста. - Конечно! Только вот этой ночью к нам опять намерены приехать они... Впрочем, вы сможете у нас остаться. Можете пожить в моем скромном жилище! - староста приоткрыл дверь своей хибарки и пригласил гостя внутрь. Нетовт спешлся и привязал коня к поилке около дома. Сам же зашел вслед за старостой.
В доме пахло сыростью и конским навозом. У узкого окна виднелись три соломенных тюфячка. Староста указал на них:
- Это наши постели. Обустраивайтесь, снимайте доспехи, меч можете положить вон там, - Нетовт обратил внимание на две деревянные ручки, торчащие из стены. Он достал из ножен короткий меч из черного металла, выкованный по принципу "северного меча". Осмотрев свое оружие на присутствие зазубрин, Нетовт положил меч обратно в ножны, которые повесил на деревянные ручки, и стал снимать с себя латы. Через пять минут он уже был в льняной рубахе и парусиновых штанах.
После того, как Нетовт привел себя в порядок, вошел староста и тут же получил тяжелый звенящий мешочек с золотыми динарами.
- О! Не стоит.. - начал староста.
- Я вижу, вам это больше пригодиться чем мне, - отрезал молодой рыцарь. Мешочек попал в руки старосты и он тут же спрятал его под свой тюфяк. Произнося одну благодарность за другой, он вышел, напоследок отвесив низкий поклон.
Нетовт устало выдохнул. Сколько всего он пережил за эту неделю! Пять дней боли, кровавое начало путешествия... Путь, начавшийся кровью и победой, должен закончиться кровью и славой. Так гласила великая вегирская пословица. Молодой рыцарь знал - не спроста это все было. Как то чудно началась его битва с разбойниками.
Дело было так: Нетовт сидел у костра и грелся. Была поздняя ночь, скоро должно было светать. Где-то в темных и шелестящих от ночного ветерка листьях закричала неясыть. И все стихло. Только сухо потрескивал огонь... Внезапно ветер стал усиливаться, в лицо родокийцу стали лететь листья и пыль. Внезапно костер стал сильно двигаться. Создавалось такое впечатление, что пламя летело вместе с быстрым воздушным потоком. Искры больно хлестали по рукам и щекам, дым валил прямо в лицо. Рыцарь, закрываясь своим плащом, встал и попятился. Вдруг он почувствовал беспокойство. Обернувшись, молодой путник стал смотреть сквозь деревья, за которыми была небольшая поляна. Там, в высокой траве, что-то шевельнулось. Вдруг вой ветра пронзил резкий свист. В сторону Нетовта полетели стрелы и дротики. Рыцарь сразу пожалел о том, ято не был в доспехах. Одна стрела проткнула его левое предплечье, которое тут же обагрилось кровью.
Родокиец насильно упал на землю, пополз к коню и снял с него колчан и стрелы. Потом, добравшись до небольшого гнилого пня, и используя его как прикрытие, он стал стрелять по темным силуэтам незнакомцев. Две тени упали в траву, еще одна скорчилась и вскрикнула. Продолжая кричать, она упала в траву и больше не поднялась. Троим разбойникам удалось приблизиться к пню. Нетовт выхватил свой черный меч, вскочил на ноги, и, превозмогая боль, стал отражать атаки противника. Убить первых двоих было не сложно. Однако это были не обычный лесной сброд. Эти отлично умели обращаться с мечем и на них были хоть и слабые, но кольчуги, как будто бы насильно скрытые под рваным тряпьем. У третьего бандита, очевидно у главаря, был самый настоящий вегирский клеймор и превосходная броня. С ним битва затянулась надолго. Нетовт наносил удары со всех сторон, не забывая отражать их. Но главарь бандитов оказался сильнее, если еще учесть, что у молодого рыцаря было порвано плечо. Клеймор блеснул в ночной темноте и выбил из ослабших рук северный меч. Родокиец в ужасе попятился, споткнулся и упал наземь. Над его животом был занесен меч, который все быстрее и быстрее опускался на него. И вдруг двуручник вылетел из рук бандита. Тот, с дикими воплями боли и ужаса прыгнул на землю и стал кататься по ней. Но было уже поздно - вся спина бандита горела красным пламенем. В воздухе запахло плотью. Нетовт быстро поднялся, схватил клеймор и наставил на противника. Но в этом уже не было смысла - перед рыцарем лежал кусок сгоревшего мяса...
Пламя костра, превратившись в огненный ветер, спас молодого путника от смерти...
...Нетовт открыл глаза. Вокруг было темно, где-то трещала цикада. Вдалеке завыл волк. Рядом, на соседнем тюфяке, не было никого. Рыцарь неспеша привстал и вышел из хибарки.
На дворе стояла темная лунная ночь. Звезды, подобно белым полосам на небе, слабо сверкали с Божьих хоромов, на склон которых светил месяц. Темные тучки иногда закрывали его, но ненадолго. Воздух был чист и свеж. Он пах дождем, лесом и ночью. Рядом стоял староста и молча смотрел в сторону леса.
- Чего ты не спишь, старик? - поинтересовался вежливо Нетовт.
- Не обязан, - сухо ответил староста. - Этой ночью должны прийти они.
- О ком ты говоришь? Может я смогу помочь?
- Увы. Ты, хоть и смелый, хоть и сильный, не сможешь одолеть их.
- Объясни, кто это - "они"?
- Граф Белиус, кузен короля. Его отряд ежедневно приезжает к нам и дерет с нас налоги. Иногда приходят разбойники и убивают много людей, забирают много продуктов. Нет нам житья, нас не защищают, только грабят.
- Что же это за правительство?! - вскрикнул Нетовт.
- Мы бессильны, - казалось, голос старика задрожал и по его морщинистым щекам потекли слезы. - Граф Белиус убил моих сыновей. Они стали на защиту нашего села. Одного зарубили на моих глазах, другого, говорят, повесили в Суно. Мою жену забрали они же. Говорили люди, ее продали в Саррадинский Султанат, в рабство одному мелкому Эмиру.
- Я помогу, - смело ответил Нетовт. - Чем смогу - тем помогу. Меня всегда учили помогать страдающим и тем, кто нуждается в помощи!
- Не думаю, что вы сможете чем-то нам помочь... - задумчиво пробормотал старик. - Если вы погибнете, я никогда себе этого не прощу.
- Я не погибну, - уверенно стал успокаивать его и, собственно, себя, Нетовт. - Сам Господь-Бог будет сопутствовать тем, кто сражается за справедливость!

Глава 2. Победа.
Где-то в лесу на горе, стоящей над небольшим селом, стал зарождаться гул. Гул несся по лесу, спускался в долину и нарастал, нарастал, нарастал... Нетовт испуганно посмотрел в сторону леса, который освещала лишь одинокая бледная луна. Непонятный шум, который вселял в сердца многих воинов ужас, приближался. Вскоре стали ясно различимы крики мужчин и ржание лошадей.
Староста цепко схватил рыцаря за руку и дрожащим голосом пробормотал:
- Это они! Надо созвать людей.
- Так иди же быстрей, - крикнул Нетовт уже убегающему вглубь деревни старику. - Я их задержу... Чем смогу!
Итак, родокиец остался один на один с предстоящей опасностью. По его загорелому молодому лицу тек холодный пот, глаза налились кровью от количества адреналина в крови. Вскоре показались первые всадники. Это были профессионалы, явно южно-хергитские наемники. В ихних руках были составные луки, на головах кожаные малахаи и шерстяные халаты. Лошади были чистокровными белыми, точно такими же, как и у молодого рыцаря.
Нетовт выставил вперед щит и вынул из ножен меч. Всадники были всего-то в двадцати метрах от него. Они расступились и вперед выехал высокий, объемный (издалека не было видно - толстый или коренастый) всадник в жилетной телогрейке под стальной кирасой. На его бородатой голове крепко сидел изысканный свадийский шлем без забрала (как у Нетовта) и с куском львиной шкуры, закрывающей затылок. Видно было, что наездник - какая-то высокопоставленная личность.
Незнакомец приблизился к принявшему оборонительную стойку рыцарю. Его голос звучал зычно, грозно, раздраженно. В этом говоре проскакивали нотки велукского диалекта, и сразу было видно: он был свадийцем:
- Ты кто такой, что я тебя здесь ранее не видел?
- Я Нетовт Кафт, - учтиво отвесил реплику Нетовт. - А теперь осмелюсь вам задать тот же вопрос.
- Твое имя не свадийское... Должно быть ты родокиец?
- Вы, я погляжу, догадливы.
- А ты чересчур дерзкий! Я - граф Белиус, родственник самого короля!!! - лорд так возмутился, что перешел на крик. Тем временем за спиной Нетовта собрались жители села - кто с дубиной или факелом, а кто с топором или вилами. У некоторых были самодельные луки и арбалеты, у иных фальшионы и дешевые мечи. Все стояли и с твердой решимостью смотрели в глаза противнику. Их воодушевил молодой рыцарь - такие люди вряд ли бы осмелились дерзить лорду королевства Свад.
- Что же, - высокомерно ответил родокиец. - Приятно познакомиться. Я слышал, вы приехали грабить это и без того разрушенное село? Ну что же, вижу вы не имеете понятия об всекальрадийском рыцарском кодексе чести и поведения. Иначе бы вы знали, что грабить села нельзя, в крайнем случае можно нападать на караваны.
- Мелкий урод! - завопил граф. - У тебя на твоих мерзких губах еще не высохло молоко! Ну, ты сам бросил мне вызов! Я вырежу тебе твой гадкий язык! - с этими словами он вынул меч из ножен и одним резким движением соскочил с лошади. - Вызываю тебя на поединок чести!
- Принимаю, - с наглой улыбкой ответил Нетовт.
Меч противника с огромной скоростью полетел на голову молодого рыцаря, но тот вовремя успел блокировать удар графа. Мечи сошлись, мелькали в воздухе как молнии и лязгали друг об друга своими клинками.
Лорд решил схитрить - он сделал вид, будто отходит назад, а сам резко рванулся налево и вонзил меч в Нетовта. Он не видел этого - на глаза насунулся шлем и закрывал ему весь обзор. Хруст ребер и чавканье плоти послужили знаком того, что молодой родокиец уже бьется в предсмертных конвульсиях. Дернув назад головой, граф открыл своим глазам обзор и ужаснулся - перед ним был его человек. Так увлекшись битвой, он не заметил, что сзади стоял его преданный воин-хергит и контролировал каждый удар Нетовта. Умирающий кочевник не видел глаз своего хозяина, но он видел кое-что другое., как раз того, что не видел лорд. Тонкое лезвие северного меча со стремительной скоростью летело на голову графа Белиуса со стороны Нетовта, который, поняв маневр врага, отскочил влево с самого начала хитрости и стоял сзади противника. Когда граф остановился чтобы прыгнуть влево, шлем уже закрывал его поле видимости, и родокиец просто толкнул его на ничего не ожидавшего хергита.
В следующие пять секунд все было очень стремительно: хруст черепа, уйма кровавых брызг и труп лорда на земле. Когда над телом стал Нетовт, он сказал, вытирая свой клинок об рукав:
- Тот, кто пройдет с мечом на меня - не вернется вообще.
Обыватели были в восторге и в ужасе. Они были избавлены, но что потом ждет ихнюю деревню! Сюда же придут все войска Свадии и разгромят тут все, до последнего камешка!
Войско графа, у которого явно не были высоки боевой дух и мораль, с радостью смотрело на своего господина, лежащего без половины головы на траве у их ног. Первый, родокиец по происхождению, очевидно, вольный латник, подошел к своему молодому соотечественнику и с силой пожал ему руку:
- Он нам не платил в целом. Только тем, которые охраняли нас и его от нас. Мы не хотим сражаться за этого грабителя и концептуального рыцаря. Мы хотим, чтобы у нас был не богатый трус, а благородный рыцарь. Мы будем сражаться за тебя, господин!
Войско заликовало, точно так же, как и село. К Нетовту прибежал староста, облобызал его и крепко обнял.
- Вы спасли нас от этого чудища! Но что же будет с нашей деревней после вашего отъезда?
- А я и не буду уезжать, - твердо сказал родокиец-рыцарь. - У меня есть армия. У меня есть вы. И у меня есть обязанность: избавить вас от нынешней власти!
- Но... - староста выглядел оторопелым.
Нетовт подозвал своего нового друга-родокийца:
- Как тебя зовут?
- Я Флор Энсент, мой господин!
- Замечательно, Флор. Завтра мы напишем универсал о том, что все люди Свадии, недовольные нынешней властью, должны поднять революцию. Место встречи недовольных - деревня Немеджа. Ты будешь ездить по Свадии и читать везде этот универсал людям. За это ты получишь щедрейшее вознаграждение в размере 1500 динаров и право быть моим наиболее доверенным лицом.
- Вы что, собираетесь стать королем Свадии?
- В точку, друг мой. Смотря на всех лордов этого королевства, стать хорошим королем может только тот, кого не назначил на какую-либо должность король Харлаус. А революцию я поведу под своим началом!
Остаток ночи никто и не думал спать. Был устроен праздник, главной причиной которому было убийство лорда. Армия ландскнехтов праздновала и веселилась, Нетовт, Флор и староста сидели в сторонке за кружками доброго крепкого эля и разговаривали:
- Не уж то вы собрались взаправду вести революцию? - недоверчиво спросил староста. - Вы, все-таки, родокиец, и мало знаете о Свадии...
- Нет, - отрезал рыцарь. - Мой отец, во время войны Родокии со Свадией, был у вас три года. Я и моя мать были с ним. Гуляя по улицам Правена, я увидел ужасную казнь какого-то человека. Его проткнули горячей иглой насквозь, а затем, вынув ее, засыпали в дырку соль и залили элем. Несчастный был еще жив, когда его посадили на кол, подожгли и подвесили все это на стене города за шею бедняги.
- Вот так раз, - пробормотал Флор. - Этот Харлаус доведет не только Свад, а и всю Кальрадию...
- Теперь у меня есть своя небольшая армия, - улыбнулся Нетовт. - После того, как ты, Флор, отъедешь с универсалом, я и мои новоиспеченные бойцы отправимся на штурм Вейнкурда. Если удастся убедить графа Тредиана в том, что король - подлец, может обойдется и без крови... Ладно, - устало выдохнул родокиец-рыцарь. _ До завтра, Энсент, до завтра, друг мой, - глаза Нетовта осмотрели старосту. Он тихо встал, допил эль и удалился на сон.
~ ~ ~
Вскоре почти каждое село и городок знали о том, что в Свадии появился человек, который может противостоять Харлаусу. Флор Энсент ездил из одной деревни в другую, читая всем универсал. Сотни людей, вооруженных вилами, топорами, самодельными луками, пиками и деревянными щитами пересекали долину Свад, идя в сторону деревни Немеджи.
Тем временем там все оборудовали для того, чтобы защищаться от разбойников, королевских лордов и просто бродящих наемников. Толпы людей смело шли к штабу революции. Никто из лордов не знал об этом - в деревнях и городках не находилось даже ни одного предателя, способного доложить об начале революции.
Как раз тогда, когда в Немеджу стали приходить первые повстанцы, Нетовт и староста выдали им экипировку свадийского повстанца - кольчуга, шлем с забралом и короткий северный меч. Умелым стрелкам и просто любителям выдавались арбалеты, луки и дротики. Все ковалось в Немедже и окружающих селах.
А те, кто не умел пользоваться оружием и не хотел убивать, строил вокруг Немежи стену высотой в 20 футов высотой. Вокруг Немеджи стали ходить партизаны - местные жители, отлично знающие леса близ Харингота, охраняя свою тайну и село.
(Тем временем в замке короля Харлауса, Правен)
Лорд Харнигоз быстрым шагом вошел в зал. За длинным обедним столом сидел сам король и обгладывал свинное ребрышко из жирного и сытного капустного супа. Взглотнув, лорд несмело обратился:
- Милорд, разрешите обратиться...
Король поднял глаза и кинул недоеденную кость под ноги пришедшему гостю. Тот поднял ее и быстро догладал ее - лиш бы господин не сердился за внезапное вторжение.
- Слушаю, - кинул он, отхлебнув из серебрянной ложки суп.
- Милорд, у нас в стране назревает бунт... В Немежде не платят подати, и там погиб ваш кузен, граф Белиус... Его тело мы нашли, когда пришли туда собирать налоги.
Король вскочил и вскричал:
- Когда погиб этот благороднейший из благороднейших лорд Свадии?! Почему раньше я об этом не узнал?!!
- Милорд... Он погиб на прошлой неделе. Он, уезжая из Харингота, сказал, что если он через две недели не приедет, отправляться искать его. Так то.
- А что за бунт?
- По всем селам и городам ездит глашатай какого-то Нетовта Кафта, по-имени Флор Енсент. Он зачитывает универсал о том, чтобы все, недовольные правлением короля Харлауса, шли в Немеджу, где есть для них и еда, и воля, и безопасность для них и их семей.

Страницы: [1]

Полезные ссылки

Голосование

Оформление

Статистика

Пользователей

Сейчас на форуме