Кальрадийская революция

Предыстория.
1200-тый год нашей эры. Дирим.
В зале для пиров было непривычно пусто и тихо. Граф Наркс не любил гостей - по натуре он был молчаливым интеллигентом, занимавшимся только лишь вычесыванием обеденных крох из своей роскошной бороды. Порой это занятие отнимало у него черезчур много времени. И чтобы оно зря не пропадало, граф Наркс размышлял. В общем, по своей натуре, он был сочувствующим. Сначала он сочувствовал ополчению, которое вытаскивали из теплых изеб и бросали на вражеские копья; потом объектом его сочувствия оказались крепостные, которых он сам содержал не лучше своих соседей. И вот, наступила пора, когда под его сочувствие непосчастливилось попасть... разбойникам.
И вот, после очередного застолья, граф Наркс и его сосед, владелец замка Тилбаут, граф Мэнгельс, занимались чисткой бород и высказыванием сочувствия в сторону разбойников.
- Вот что, уважаемый сосед, - мягким басом заметил владелец Дирима, с усилием вытаскивая из белой бороды кусок куриной лапки. - Вчера мои крестьяне, кстати, недалеко от вашего замка, изловили разбойника. Позже он признался, что дезертировал из войска нордов и принялся нападать на вегирские караваны отнюдь не из-за хорошей жизни. И что же вы, дружище, думаете? Мои крепостные пвздернули его на суку!
- Неужели? - вскинул брови граф Мэнгельс. - Давеча у меня произошла весьма похожая история: молодой подмастерье, часто избиваемый своим вечно пьяным учителем, сбежал в лес и принялся промышлять там моими оленями. Бедняга пытался заработать денег себе на жизнь. Увы, с его правами никто не посчитался и я лично велел четвертовать его позавчера.
- Ужасно, мой дорогой друг, - заметил Наркс, с удивлением извлекая целое яблоко из недр своей бородищи. - Просто ужасно, что аристократы не дают последнее время спокойно существовать разбойникам. Ведь чуть только дворцовый переворот, возвращение законного наследника престола или просто война, неважно, - все бегут именно к беднягам-лутерам за помощью!
- Но позвольте, коллега, - покачал головой Мэнгельс, - это ведь нечестно! Это ведь самая обыкновенная эксплуатация благородных жителей лесов!
- Это еще что, - махнул рукой Наркс, выбрасывая несколько пропавших накануне серебрянных ложек из своей окладистой бороды. - Разбойники - единственные, кто платит налоги! Ведь у крепостных просто нету денег, у свободных людей и подавно, а у этих бедняг-труженников хоть где-то монетка и найдется. Помяни мое слово, граф Мэнгельс, вся аристократия и феодализм держатся только на разбойниках!
- Совершенно верно! - кивнул владелец замка Тилбаут.
- А еще, - с возмущением и удивлением вскрикнул вдруг Наркс, доставая из белых кучерей бороды дохлую кошку, - я написал несколько свитков, собрав их в одну книгу и перенеся на пергамент. Я назвал ее... “Феодал”!
- Почему? - бровь Мэнгелься опять взлетела на середину лба.
- Ну, в ней я описывал главные принципы феодализма, - ответил Наркс, судорожно пытаясь найти канувшую в глубины его бороды разческу. - Можете почитать на досуге, если захотите.
- Пожалуй, я возьму ее! - с готовностью заявил Мэнгельс и почесал кончик носа.
Это сочувствие пропало у графа Наркса и его друга уже через несколько недель. О книге “Феодал” все давным-давно забыли, и она затерялась где-то в недрах диримского замка. Во время одной из осад, когда еды совсем не оставалось, книгу нашли и наполовину съели. Не успели только сварить бульон из тех глав, в которых рассказывалось про права разбойника и его социальный статус: замок взяли, защитников перебили. Не могли только никак убить графа Наркса - его бороду не пробивал ни один меч. В итоге беднягу сожгли, но его книга осталась. И в 1245-том году один авантюрист-дезертир из вегирского войска нашел ее в помойной яме и вытащил оттуда. Прочитав несколько страниц, он понял, что за сокровище лежит в его руках.
Спустя несколько месяцев уцелевшая часть книги была переписана на бумагу и переслана голубями во все разбойничьи логова Свадийской, Вегирской и Родокской империй...

ghg

О боже! вы тот парень, что написали "Из князи в грязи"! УУУУУУУ, я щас описаюсь

Глава 2.
30 октября 1257-го года. Нордский фронт.
На горизонте порозовело небо, окрасив невидимые ночью облака в пепельный цвет. Впрочем, на красоты здешнего рассвета никто не обращал внимания: на выжженной и вытоптанной сотнями ног земле не росло ни травинки, а сама земля была вдоль и впоперек изрезана линиями окопов. В каждой из них сидело не меньше пяти дюжин вегирцев с арбалетами. Вдалеке метали бочки с горящей смолой вражеские требюшеты.
Семён Куря, обычный куданский паренек, резавший с десяти лет кошельки с поясов, стоял на бочке из-под стрел и размахивал руками. Вокруг него собрались ополченцы с арбалетами, дротиками и копьями. Судя по искаженному от выпивки лицу, красному набухшему носу и яростной жестикуляции, он агитировал, и делал это “под градусом”. Солдаты, разинув рты, замерли и слушали с замиранием сердца. У одного из них сердце действительно замерло, и его вскоре унесли, что, впрочем, не помешало Семёну произносить речь дальше:
- Пять дней назад некий товарищ Борча из Рейвадина, - надрывался куданский карманник, и его голос разносился над линиями окопов, заглушая удары вражеских бочек со смолой и криков вегирских солдат, - объявил о создании этой самой... ну, как ее там... РККА!
- ЭрКаКаА? - возмущенно оглянулся на него арбалетчик по-имени Фемистокл. - Ты чего ругаешься, фраер?
- Идиот! - вежливо возразил Семён. - Это не ругательство, а абр... абр... абре... ну, сокращенно, короче, - Разбойничье-крестьянская красная армия, призвання на борьбу с офицерьем и прочими голубокровными гадами, которые испокон веков эксплуатировали разбойников и крестьян! Поднимитесь, что ли, сбросьте... как там, бишь, его... черт возьми, вылетело из головы!
- Ярмо, - подсказал кто-то.
- Во-во, - поднял указательный палец Семён. - Минуту, как-как, ярмо? Ярмо ведь на быка одевают, когда пашут. Мы что - коровы? Нет. Мы почти что люди, и можем так же много, как и дворяне. Почему бы просто не повернуть свои арбалеты на офицеров, что стоят за вашими спинами? Это ведь лучше, чем стрелять в честных разбойников и грабителей-нордов?
- Правда! - загудела толпа. - Говори дальше!
- За голову товарища Борчи объявлена награда в сто тысяч динаров, - взвешивая и пробуя каждое слово на вкус сказал Семён. - А еще столько же обещано тому, кто найдет оригинал книги “Феодал” - источнику нашей идео... идеол... ну, вы поняли, в общем.
- А про что говорится в этой книге?
- Черт его знает, я что - читать умею? Но говорят, что там идет речь о... - в этот момент горящая бочка со смолой обрушилась прямо на голову незадачливому агитатору, и разные части того взмыли в серое утреннее небо. Толпа слушателей, смахнув с себя ошметки своего товарища, разошлась по своим позициям в окопах. Но, несмотря на внешнее равнодушие, в душе у каждого вегирца засела мысль “Действительно! Зачем нам нужны феодалы?”.
Однако не прошло и десяти минут, как на том же самом месте, где стоял Семён, очутился один из вегирских офицеров. Его красный плащ трепетал на ветру, обнажая блестящие доспехи. В зубах он держал травинку, и в общем выглядел так, будто только что спас самую завидную невесту Кальрадии от хергитских налетчиков.
- Чернь! - зычно провозгласил он. - Сюда.
Когда те же слушатели, что и в прошлый раз, подошли к “трибуне”, дворянин начал:
- 25-го октября какой-то конокрад по-имени Борча решил, будто вам не нужны повелители. Вздор, должу-ка я вам! А кому в таком случае вы будете платить налоги? В землю деньги зарывать? А на кого вы будете работать шесть с половиной дней в неделю? На себя? На свою семью? Зачем вам столько свободного времени? Ну хорошо, быть может, у вас, крестьян, есть свои причины на свержение феодального строя. Но, черт возьми, вам, разбойники, зачем это надо?
- Мы хотим не скрываться в лесах, а жить по-человечески и грабить, не боясь наказания! - донеслось из толпы.
- Олух! - вдруг взбесился офицер. - Я что, тебя спрашивал?
- Ну-у, - послышался тот же голос с нотками растерянности, - вообще-то, да.
- Заткнись, идиот! - сорвался на фальцет дворянин. - Это был вопрос, на который я не ждал ответа; ристортический, или как его там. Итак, я вижу, что вы просто стадо безмозглой черни, не способной мыслить самостоятельно, чего и следовало ожидать. За вас мыслят ваши феодалы, ясно вам, или нет? Впрочем, чего я спрашиваю, вы ведь глупы. - Офицер глубоко вздохнул и сплюнул себе под ноги. - Если вам кто-то начнет рассказывать, что феодализм - это плохо, - немедленно сообщайте непосредственно мн... - вторая бочка с горящей смолой просвистела в воздухе и с грохотом обрушилась на блестящего латами офицера.
- О, смотри, брат! - раздался где-то в ошеломленной толпе радостный возглас. - Хватай его доспехи, пока их никто еще не стрельнул, сполосни от крови и будет нам сковородка!
- Живем, брат! - донеслось ему в ответ. Тотчас чья-то рука потянулась к черному пятну горящей смолы и подняла с него нагрудник офицера с куском ребра внутри. Затем раздалось еще более радостное: - Гляди, братишка, тут еще и мясо имеется!

Глава 3.
2 ноября 1257-го года. Булуга, центральная Вегирия.
В кузнице становилось жарковато. Тяжелые вздохи кузнечного меха, звонкие удары молота о наковальню и потрескивание огня под ней наполняли маленькое душное обиталище местного кузнеца. Сам он, крепкий усатый детина, насквозь пропахший углем, железом и потом, потел над красными от жара наконечниками для стрел.
В дубовую дверь постучали. Обтерев фартуком красное от жара и черное от налипшей пыли лицо, булужский кузнец Плафон Плафонович Пень вышел на морозный воздух. У самого входа в кузницу стояли двое рослых и крепких мужиков. Вид у них был не самый презентабельный: на опухших красных лицах чернела и рыжела щетина; с немытых голов градом катились вши; ватники, в которые были одеты они, можно было легко назвать “одной большой латкой”. Однако детина Плафон Плафоныч был неразборчив при выборе клиентов.
- Кто такие, мужики? - спросил он, погружая свой указательный палец в недра носа по самую ладонь. - Откедова путю держите?
- Дезертиры мы, - понурив головы, ответили прибывшие. - Вот я, - добавил тот, что повыше и почернее, - Андрон, а это мой братишка по оружию Пелагей. Ты тут, чтоль, главный кузнец? Дело в том, что в позапрошлом году я был тут этапом... э-э-э... проездом, скажем так. Так был другой, Максимом звали, кажись.
- Оно-то конешно, - погладил черные усы Плафоныч. - Был у нас Максимка, но скончался пять месяцев как.
- Вот беда! - покачал головой Андрон. - Авось конь брыкнул?
- Не без этого, - кивнул кузнец. - Все из-за лошади. Когда Максимка подковывал коня какого-то заезжего дворянина, то ли графа, то ли герцога, то ли еще какого-то черта, тот брыкнул беднягу со всей мощи. Но Максимке-то ничего, а животное сломало ногу и подохло. Дворянин, увидав такое, приказал снести кузнецу голову; пять топоров сломали, а шестой таки срубил бедолагу.
- Опять эти дворяне! - вдруг завопил Пелагей. - Рубить их надо, гадов!
- Остынь, Пелагеюшка, остынь, - испуганно отстранился от товарища Андрон, а потом, повернувшись к кузнецу, объяснил: - На беднягу упал свадийский рыцарь, а вы ведь знаете, какие они тяжелые, эти южанские жестянки... Но вообще-то он прав. Этих голубокровных нахлебников надо резать, как свиней перед праздником. - Он заговорщицки наклонился к уху Плафона и стал ему шептать. - Некий Борча, Илья Ильич, создал РККА - Разбойничье-крестьянскую красную армию - на прошлой неделе в городе Рейвадине, слыхал, нет? Так вот. Уже появились первые успехи: позавчера двое грабителей попытались ударить графа замка Измирала. Правда, их за это повесили, но попытка сделать это - героизм высшего класса. Слушай, - нервно защелкал пальцами дезертир. - Айда с нами?
- А на кой оно мне? - Плафоныч удивился настолько, что его усы поднялись вверх, словно два копья. - Я живу себе неплохо, от подковы до подковы; каждый вечер у меня есть и сто грамм, и отварная брюква. Что еще нужно вегирцу?
- А-а, - понимающе потряс головой Андрон. - Так ты свободный, не крепостной?
- Да, я свободен.
- Тогда ты - кулак, - прямо заявил дезертир. - Знаешь, почему? Потому что когда спрашиваешь у крепостного, кто его кормит и от кого зависит его жизнь, тот либо не понимает, либо показывают на замок своего господина. А свободные люди показывают нам либо кукиш, либо кулак. Оттого мы и зовем их следующим образом!
- Чокнутые вы, - снисходительно улыбнулся кузнец. - Ну хорошо. Допустим, что ваш этот самый, как его там, Борча уничтожит феодалов. Что же тогда будет с Вегиром? С Кальрадией?
- Сразу видно, - прищурился Андрон, - что вы не читала “Феодал” графа Карла Наркса. Великий товарищ Борча, основываясь на идеях нарксизма, пообещал следующее: землю - крестьянам, города - горожанам, леса - разбойникам, казармы - дезертирам. Кроме этого он сказал, что все кулаки будут раскулачены, дураки - раздурачены, дворяне - раздворячены, хергиты - разхе... ну, кхм-кхм, разбиты в пух и в прах. Понятно вам?
- В какой-то степени, - кивнул кузнец. Он посмотрел на разгорячившегося Андрона, туповатого Пелагея и еще раз на Андрона, стоявшего с гордым и победоносным видом. Затем, пожав плечами, спросил:
- Так вам коня подковать или меч заточить?
- Ты идиот, - заключил дезертир. - Присоединишься к нашему движению, или нет?
- Оно-то, конешно, можно, - почесал затылок Плафон. - А если власть смениться, буду ли я иметь каждый вечер отварную брюкву, целые портки и заслуженные сто грамм?
- Будешь, дружок, - широко улыбнулся Андрон. - И не сто грамм, а сто пять!
- Ну, тогда по рукам! - засиял кузнец и протянул дезертирам свою сильную потную руку.