Мне всегда нравится в нативе за Родоков! Не знаю чем так приглянулись? Норды жёсткая пехота об их морды при осадах шестопёры гнутся! :) А Вегиры это родина! :-\
В жизни надо попробовать всё, а потом отказаться от жизни
Гас закат над холмами, деревья в строю
Ветерок чуть колышет траву на поляне.
Но, чу! Кто-то едет?
Вон конь показался и всадник на нём
Клонит его вбок и кидает назад.
Кровавая сзади ползёт борозда
На руку завязана конска узда.
Весь щит иссечён, пробит попурен
И меч за спиной весь в корке кровавой.
Откуда тут всадник?
Где битва была, чья то скатилась с плеч голова?
То был княжий набег на Киргитский аул
В дружине удаль витала.
Лёгкой добыче все рады как есть
И Княже покажет удалую спесь.
Подоспел местный Хан во время набега.
Жёсткая вдруг началась кутерьма
Стрелы тучей висели и пали.
Конской лаве в строю что устоит
Пику в руку, а саблю подвысь
Луки тоже не знают устали.
В жёсткой сече сошлись Вегир и Киргит
Кони сшибаясь визжали.
Люди падали оземь под копыта коней
И под стрелами главы склоняли.
Вся дружина легла, а Яроглек сбежал
Как возможно не раз уж бывало.
На Вегирских главах настелили настил
Пировала орда Саяр Хана!
Туеслав ускакал, когда пали друзья,
Когда Князь убежал и надежды совсем не осталось.
Нету мочи в ногах выноси милый конь,
Выноси, как не раз уж бывало.
Мы поедем домой
Где ждёт сын и жена и где Чесна река
Тихо воды струит.
За околицей лес, много зверя кругом,
Стадо родит и хлеб колосится!
Эх, вот так бы да жить!
Да сцепились Князья.
За набег - мы в набег
И не видно краёв этим бедам.
Мы ведём борозду и сеем там хлеб,
Собирать его некому будет.
Всех мужчин поголовно в дружины гребут,
Лишь калеки да бабы в деревне.
Да мальцы – сорванцы и мой среди них,
Взяв охотничий лук, пропадают в лесу
Зверя бьют, белок ловят силками.
Это вои растут на потеху Князьям,
Только Матери воют в посёлках.
Кто на Мать вниманье - когда обращал?
Кто потешил их ласковым словом,
Сыновья сразу на конь и пыль за спиной
Каждый рад свою удаль прославить.
Слово МАМА – ПРОСТИ лишь пред смертью уста
Иногда успевают промолвить.
Мать простит и поймёт,
Только горе до старости мыкать
Да рыдать по ночам,
Где и муж мой и сын и где кости белеть их остались.