Часть 1
В баре противно пахло крепким табаком, а со стороны туалета, каждый раз, когда кто-то оттуда выходил, обдавало запахом человеческих нечистот. Единственные вещи, что мне нравились — это музыка позапрошлого десятилетия, изливавшаяся из автомата тех же времен, и сносного качества пиво.
Как только закончилась третья бутылка пива и песня, где человек забавным голосом пел что-то про птиц и издавал смешные звуки, в бар вошла примечательная троица. По виду латиносы, двое из которых были средних лет и носили густые усы. Под яркими гавайскими рубашками этих двоих виднелись бронежилеты и очертания пистолетов. Третий также был вооружен, но был молод, имел смазливое лицо и длинные волосы до плеч, в отличие от короткостриженных охранников. Что они тут забыли? Судя по одежде и наличию оружия, в бар пожаловали члены одной из латиноамериканских группировок. Кубинцы или мексиканцы? Неважно. Похоже, что они задумали что-то недоброе.
Подойдя к бармену за стойку, они затащили того в подсобку. Но закрыть дверь до конца забыли. Благодаря обостренному слуху, которым меня наградили в лабораториях, я раслышал разговор бандитов.
Лаборатории были для меня туманным воспоминанием.
И как два десятка лет могли быть такими туманными? Ясные и четкие события пошли с шестьдесят шестого года, когда я проходил жесточайшую подготовку в военном лагере. Тренировали настолько сурово, что во время курса умерло пятеро потенциальных бойцов. Тогда США активно вводили войска во Вьетнам. И потому нас отправили на базу Вэлли-Фордж. В азиатских джунглях мне довелось провести пять долбаных лет. Но сейчас было не лучшее время это вспоминать. Война пришла, война ушла. Многое пришлось пережить, чтобы получить такую награду как «Серебряная звезда». "Звезду" мне вручили за то, что я вынес на своих плечах из-под вражеского обстрела большую часть своего отряда. Почти все из солдат выжили, хоть и остались калеками. Мне повезло куда больше - ни царапины.
Чёрт! Снова я погрузился в воспоминания! А стоило прислушаться, что эти латиносы хотят от старины Гершберга.
— Гони деньги, juda puta! — злобно прошипел один из бандитов, после чего раздался звук снятия пистолета с предохранителя.
— Я не могу! Я связан с мистером Лиотти. Он меня обещал защищать! Я буду жаловаться! — старый еврей, переживший в юношестве Холокост, почти срывался на крик, и его могли услышать посетители бара. Помимо моей скромной персоны тут был завсегдатай Тру-Догг, толстый негр с пышной прической, зажигавший на диско-танцполах, когда этот жанр был популярен. А когда популярность начала набирать хип-хоп культура, то заделался уличным Эм-Си, и начал читать рэп. Вроде взрослый мужик, а увлекался подростковой рэп-культурой. Вторым же посетителем помимо меня и негра, являлся странный мужик в ушанке и полосатом джемпере, который, как говорил, назывался тельняшкой.
Продолжая слушать перепалку бармена и латиноса, я вполголоса сказал:.
— Ребята! Да, вы. Тру-Догг и Саймон Петрович. Вам дорог этот бар?
Русский и афроамериканец посмотрели на меня, а затем Тру-Догг ответил:
— Йоу, бро, это единственный бар на территории нашей банды, mothafucka! Другой бар на территории ебаных Крабов! Братва с Грэйп-стрит рулит, nigga!
Так рэп ведет к бандам? Интересно. Что ответит Петрович?
— В этом баре подают лучшую водку, прямо как у нас в СССР! А что?
— Так если вам не безразлична судьба этого бара, то осторожно проходим в подсобку. Вы видели тех трех латиносов, что вошли сюда пять минут назад? Они бандиты. Я беру на себя главного, а вы тех двух охранников.
— Это опасно… Мы сильно рискуем, солдат, — выразил свое сомнение русский.
— Надерем зад этим пиздюкам! — сказал Тру-Догг и достал из наплечной кобуры под кожаной курткой револьвер. Я мигом опознал оружие - "Питон". Солидный ствол с довольно убойным патроном.
— Ладно, идем. Только… Догг, не стреляй на поражение, постарайся стрелять в руки или ноги, понял? Не хватало за превышение самообороны сесть. Петрович, готов?
— Готов! — сказал русский и достал из сапога длинный нож, — Чего ты так смотришь? Я умею ударить ножом не насмерть.
Первым, как предводитель, в подсобное помещение вошел я, и тихо со спины, коротко размахнувшись, ударил в череп главаря с такой силой, чтобы бандит потерял сознание. На меня сразу обратили внимание охранники, захотевшие сделать из меня решето, но тут вступили в игру Тру-Догг и Петрович. Оглушительно громкий выстрел патроном калибра «.357 Магнум» пронзил помещение, а бандит получил продырявленную ладонь и выронил пистолет. Во второго же охранника прилетел нож, который от сильнейшего броска вонзился тому по самую рукоять в правое плечо.
— Вы кто еще такие, hijos de puta? Вы знаете, кого вырубили? — огрызался бандит, — Это сын самого Грэгорио Сангрэ! Его отец вас четвертует! Поняли?
— Он жив, и сейчас мы в этом… — я попытался нащупать пульс. Не получилось. Наверное, неправильно прощупывал… Снова не вышло. Какого черта?
— Он скормит ваши останки своему тигру, а дерьмо тигра скормит рыбам! Поняли? И за наши ранения ответите!
Петрович тем временем выдернул нож из плеча бандита.
— В расход этих mothafuckas! — может, у меня и была обостренная реакция, но среагировать на то, что произошло дальше я не успел.
Латинос здоровой рукой быстро поднял выроненный пистолет. Два хлопка разорвали пространство, и вспышки озарили помещение. В ответ прозвучали более громкие хлопки, но уже со стороны чернокожего бандита. У гангстеров в гавайских рубашках резко поменялось давление в черепных коробках из-за попавших пуль. Выстрелив, Тру-Догг упал на колени. Правой рукой он облокотился на пол, а левой зажимал рану на животе.
— Homie…- взвыв от боли, проговорил он. — Уходите, я беру вину за все трупы на себя… Бля-а-а! Сваливайте, скоро тут будут копы!
— Мы тебя не бросим, Догг! — только и вырывалось у меня.
— Бля, съебались! А то копы заметут. Дерьмо-о-о!
— Я вызвал и копов и скорую! — явился наконец бармен, которому удалось сбежать в начале разборки. — Идите, я про вас ничего не скажу. Черт! Эти латиносы меня прибьют! Если это действительно сын Сангрэ, то он будет в ярости. Все, я уезжаю. Итальянцы предлагали мне продать им это заведение, но я сомневался, так как покупал дешевле. С меня хватит! Даю показания, продаю бар и сматываюсь.
Часть 2
«Сегодня в баре „У Гершберга“ произошло тройное убийство. Как сообщил пресс-секретарь Лас-Либертского полицейского департамента, было убито трое латиноамериканцев, один афроамериканец получил ранения. Сотрудники полиции не уточняют личность убитых. Однако выяснено, что раненый чернокожий — это двадцатидвухлетний Тревис Докинс, известный как Тру-Догг. Ранее он был судим за мелкое хулиганство и незаконное хранение марихуаны. Мистеру Докинсу оказали медицинскую помощь, теперь его ждет слушание по делу. От криминальных сводок перейдем к погоде…»
Телевизор вещал с помехами, но я увидел, как из бара выносили трупы в специальных мешках, и Тру-Догга, показывающего в камеру средний палец, который зачем-то зацензурили мозаикой.
Что же мне делать? Мафия довольно влиятельна, и наверняка у них были подкупленные копы, которые могли выбить из рэпера информацию. А у старины Гершберга семья: жена, сын, дочь и трое внуков. Гангстеры пойдут и на угрозы его семье. Мафиози и их сучки из полиции вообще многое могут, особенно если они разбираются с убийством родственника самого дона, или кто там вожак у мексиканских бандитов. Надо вооружиться. Из денег, накопленных работой инструктором в военном лагере после возвращения из Вьетнама, и ветеранской пенсии раздобыть оружие…
Потертый зеленый ящик с изображением родного звездно-полосатого флага был тяжел, и неспроста. Пропылившись в шкафу, он мог впервые за долгое время пригодиться. В этом ящике лежала сама смерть: автоматический карабин, старый добрый «Мэверик» М-16, два "Браунинга" модели «Хай-Пауер» с магазинами на чёртову дюжину патронов, и солидное количество патронов к ним. Чтобы достать автоматическую модель М-16, а не гражданский полуавтомат, мне пришлось повозиться, использовать лазейки в законе, армейские связи и репутацию героя войны. Помимо оружия у меня была разгрузочная система, но её я не стал использовать до поры использовать, так как не планировал рассекать по городу с автоматом, который никак не спрячешь, и разгрузке, которая также привлекает внимание. Пристегнул себе на пояс две кобуры, и пару средних подсумков, в каждом из которых лежало по пять снаряженных магазинов к "Браунингу". В отличие от полного снаряжения, включающего в себя разгрузку, полевую форму и всё прочее, я ограничился минимумом в два пистолета, десять магазинов к ним, и бронежилет третьего класса защиты, выдерживающий попадание пистолетной пули и заряда дроби. А из одежды надел темно-коричневый плащ, подпоясав его так, чтобы не было видно кобуры и подсумков. Не факт, что меня бы сразу нашли, но требовалось быть готовым ко всему.
Закончив снаряжаться, я обнаружил, что время — полночь, и лег спать прямо так, в плаще и снаряжении. Сон был беспокойным, и пару раз прерывался из-за малейших шорохов, но выспаться все же удалось, а кофе, сваренный в турке, только укрепил утренний прилив сил.
Допив солидную кружку кофе с молоком и сахаром, я решил прогуляться до бара. Машину для такого короткого расстояния брать не было смысла.
Подходя к бару, я сразу заметил, что тот ремонтировался, а внутри стояли серьезные люди в строгих костюмах. Когда я только появился на пороге, ко мне подошло сразу трое мафиози, а сомневаться в их роде деятельности не приходилось, и сказали, чтобы я ушел. При этом двое из них приподняли полы пиджаков и явили мне стволы в наплечных кобурах. Судя по рукоятям пистолетов, у одного гангстера, довольно толстого, был "Кольт" одиннадцатого года, а второй, худощавый итало-американец со впалыми щеками, имел при себе новомодный, выпущенный всего год назад, пистолет марки "Беретта", который отличался дикой скорострельностью. Я здраво рассудил, что с этими бандитами лучше не связываться, особенно с тем, у кого "Беретта". Ибо стоит ему зажать спуск, то даже бронежилет не поможет, так как вся грудь будет в кровоподтеках, а ребра в трещинах.
Решив не нервировать мафиози, я потопал обратно к своей квартире, находившейся на втором этаже десятиэтажки. Но едва я приблизился к дому, как напротив входа затормозил тёмно-синий "Кадиллак Эльдорадо". Из него вышла пара латиносов в бирозовых гавайских рубашках и скрывавших глаза за темными авиаторскими очками. Издалека могло показаться, что эти люди держали бутылки с выпивкой, но я заметил, что, судя по затыкавшим бутылки тряпкам, это была вовсе не выпивка, а коктейли Молотова. Находясь от латиносов примерно в десяти ярдах, я достал пистолет и, прицелившись в бутылку с тлевшей тряпкой, нажал на спуск.
Прозвучал средней громкости хлопок, не шедший в сравнение с грохотом револьвера Тру-Догга - пороховые газы выплюнули горячий свинец в сторону латиносов. Пуля попала в как раз в то место, куда я целился.
Мексиканского бандита охватило пламя, и он пытался сбить его. Но он катался там, где была разлита горючая смесь от Молотова, и только сильнее загорелся. Его напарник не стоял столбом и, метнувшись в Кадиллак, вылез оттуда с монструозным орудием — ручным пулеметом Калашникова, который чем-то был похож на автомат все того же советского оружейника, но мог использовать барабанные магазины на семь с половиной десятков патронов.
Не став ждать, пока латинос откроет огонь, я достал второй "Браунинг", и начал стрелять по-македонски, с двух рук. Стрельба была не особо прицельной, однако две пули попали гангстеру в грудь. Тем не менее, не убив его. Бронированный жилет, чтоб ему неладно было!
Когда сначала правый, а затем левый, пистолеты щелчками огласили о том, что пусты, пришлось скрыться за старым фургоном "Фольксваген"невзрачно-серого цвета. Такие фургончики хиппари позапрошлого десятилетия перекрашивали в кислотные оттенки, расписывая всякими узорами За машиной я перезарядил оружие.
Длинная очередь из пулемета огласила о перестрелке, казалось, на весь город. Но копы до сих пор не явились. Очередь продолжалась примерно пять секунд, что говорило о том, что было выпущено пять десятков пуль. Бандит остановил пальбу лишь ненадолго, но этих секунд мне хватило, чтобы высунуться из-за угла изрешеченного фургона, прицелиться в голову, и нажать на спусковой крючок. Легко толкнув в ладонь отдачей, "Хай-Пауер" послал аккуратный восьмиграммовый кусочек свинца в переносицу мексиканца, и пуля, ломая его темные очки пополам, вынесла за собой из затылка смесь крови и мозгового вещества.
Снова это чувство, прямо как во время битвы у тропы Хо-Ши-Мина, или осады Кхесани, где мне не иначе, как чудом удалось выжить. Это чувство опасности, когда есть тот самый предвоенный мандраж, когда работает инстинкт самосохранения, предупреждая об опасности, и выплескивая адреналин в кровь. Сегодня от пережитой перестрелки я вряд ли усну.
Я понял, что находиться в моей квартире опасно. Мне пришлось собрать все ценное, включая оружие, патроны, ПНВ, фонарь и прочее. Ноша получилась в полсотни килограмм, и выглядела как огромный баул. Благо, что в армии я стал выносливым, и мог пробегать десятки километров с почти таким же грузом. Затарившись, я двинулся к телефонному автомату. Бросив в щель четвертак, и набрав номер Тру-Догга, я услышал голос, принадлежащий афроамериканке средних лет, вопрошавший, кто говорит. Мне пришлось ответить:
— Это друг Тревиса. Вы меня помните? Я ветеран, я еще одежду цвета хаки носил.
— А! Герой войны? Тревиса нет дома, вы могли видеть его, этого долботряса показывали на ТВ. Вот же раздолбай! Мало того, что за хранение травы сажали, так еще и подстрелил кого-то! Разбойник! А он вам нужен?
— Миссис Докинс, можно я у вас поживу? Недолго, пару дней всего.
— Конечно, мистер! Живите сколько угодно, до тех пор, пока Трэва не выпустят.
Остановив такси, и кинув таксисту старую потертую двадцатку, я указал адрес. Услышав, куда я направляюсь, таксист ужаснулся:
— Грейп-Стрит, Локэш? Это же ниггерский район. Там даже дети со стволами ходят!
Кинул еще сотню баксов сверху - убедил водилу подбросить меня до дома Тревиса.
Район был неблагополучный, и это было видно. Проезжая по району мне «посчастливилось» стать свидетелем ограбления, и ниггер, который грабил подростка-мексиканца, даже угрожающе наставил свой АК на такси. И передернул затвор, показав, что не шутит. Решив, что с вооруженными типами лучше не связываться, водила вдавил посильнее газ.
Трэвис жил в пятиэтажном доме-коробке, одном из тех, что жители района называли «блоком». Квартира Докинсов находилась на третьем этаже, а лифт не работал там со времен борьбы Мартина Лютера Кинга за гражданские права. Пройдя три лестничные площадки, я оказался в квартире.
Дверь мне открыл пацан, судя по всему, один из «homies» Тру-Догга. На кухне орудовала Тереза Докинс, готовившая что-то мучное - весь стол был в муке, и на нем лежали куски теста. В гостиной, за телевизором сидели двое негров, один из которых пил солодистый ликер, а второй рубился в видеоигру. В ней он играл за желтый круг с бантиком и бегал по лабиринту от призраков. Мне эти разлечения казались детской забавой, но я не осуждал подобных игроков. Сам любил поиграть. В карты - покер и «Блэк Джек», еще во Вьетнаме, если находилось время.
— Йоу, снежок, мазафака! Здарова, бля! — вдруг вскочил с дивана негр с бутылкой ликера.
— И тебе не болеть, Би-Джей. Я у вас перекантуюсь?
Получив положительный ответ, я двинулся в комнату Тру-Догга. Там повсюду были просто горы хлама. Рваные газеты на полу, плакаты со звездами диско на стенах, еще черт знает что. На тумбочке стоял бонг, еще теплый. В нем оставалось немного шмали,. Вот же жуки, эти приятели Догга! Курили из его бонга! Не став рассказывать об этом Миссис Докинз, я положил баул со снаряжением под кровать. А потом незамедлительно двинулся в гостиную. Негры к тому времени выключили приставку и смотрели новости:
«Тревис Докинс, подозреваемый в тройном убийстве в баре "У Гершберга", будет осужден не за убийство, а за превышение норм допустимой самообороны. Убитые им были вооружены, поэтому Докинсу грозят шесть лет лишения свободы. Об этом рассказал его адвокат".
— Мисс Тереза! Догга сажают на шесть лет! — крикнул в сторону кухни один из корешей Тру-Догга.
— О господи… — Тереза заглянула в гостиную. Фартук ее был весь искачкан пятнами муки. — Шесть лет тюрьмы за самооборону? Беспредел! Это все потому, что он черный! Банальный расизм!
Да, гадко вышло. Правда, был шанс, что Тру-Догга выпустят раньше срока. Эту возможность мы и обсудили, обнадежив Терезу.
Но у меня были и другие заботы. Поняв, что латиносы просто так не отстанут, я решил атаковать первым. Помимо М16, я имел при себе несколько осколочных гранат, гранатомет M79 и десяток снарядов к нему. Откуда у меня столько вооружения? Я после войны стал постоянно ощущать, будто за мной следят, и, чтобы чувствовать себя безопаснее, купил через армейские связи некоторое вооружение. Слежка оказалась паранойей, вызванной контузией. От нее я избавился. Но даже когда паранойя прошла, я так и хранил у себя оружие. Пригодилось.
Надев поверх бронежилета разгрузку, в один из карманов я положил пару гранат, в остальные отправились магазины к M16 и "Хай-Пауерам". Голову защитил старой потертой и поцарапанной каской с надписью «Born to Kill». Каску я купил ради шутки в сувенирном магазине. А на нее я надел балаклаву бойцов спецназа. Вот теперь можно и повоевать...
К тому времени, когда я экипировался, уже наступил вечер. Изрядно удивив своим видом миссис Докинс, я закинул рюкзак на спину и отправился пешком к своей старой квартире. Если на такси путь занял пятнадцать минут, то пешком я шел почти час.
Как и ожидалось, там были копы и пожарные. Квартира горела.
Значит, они выслали еще людей, чтобы завершить начатое. Я поступил разумно, сменив жилье.
Стараясь не привлекать внимание копов и продвигаясь в темноте, в стороне от уличных фонарей, я двинулся в многоэтажный гараж, что находился в квартале от моего дома. Машина была на месте, но перед тем как садиться и заводить двигатель, я подумал: а ведь машину могли заминировать. Тщательный осмотр днища машины и двигателя бомб не выявил, и, наконец заведя "Додж Чэрджер", я отправился в место, где чаще всего собирались бандиты. Это был бар с латиноамериканским колоритом, в котором отдыхали члены мексиканского наркокартеля. Затормозил напротив. Перевесил штурмовую винтовку за спину и с помощью бинокля осмотрел бар. Гражданских там не было, по крайней мере, в главном помещении. Через стену от бара находился стрип-клуб, в котором зажигали красивые мексиканские и пуэрториканские девушки. Их мне ввязывать в предстоящее совсем не хотелось. Убрав бинокль и взяв в руки гранату, я прицелился так, чтобы взрывом зацепить как можно больше мексиканцев. Выдернув чеку, и бросив опасный подарочек в окно, я спрятался за ближайшей машиной - старым "Бьюиком". Иначе мой "Додж" мог оказаться изуродованным пулевыми отверстиями.
Раздался взрыв, полетели осколки стекла. После него из минимум двух десятков бандитов картеля выжило двенадцать человек, которые, ощетинившись стволами, толпой выбежали на улицу. Меня они нашли не сразу, и мешкали около десяти секунд. Этого времени мне хватило, чтобы выхватить автомат, и, высунувшись из-за "Бьюика", открыть огонь. Приклад, с каждым выстрелом лягал в плечо, но я стрелял метко. Пятеро полегло от первого двадцатизарядного магазина. На перезарядку уходило около пяти секунд. Я побежал в переулок. Тут меня два раза сильно ударило в области спины. Попали. Но бронежилет выдержал, хотя кровоподтеки еще долго будут напоминать о перестрелке. Я спрятался за углом здания, и время от времени отстреливался короткими очередями. Когда бандитов осталось трое, те решили ретироваться. Отпускать я их не собирался. Я сменил винтовку на "Браунинги" и побежал за бандитами. Двое словили пули в спины, и упали, корчась на асфальте, захлебываясь кровью. Третий же словил сразу три пули, две из которых попали в ягодицы, и одна в колено. Осторожно подойдя к нему и наставив ствол, я четко задал интересующий меня вопрос:
— Где ваш босс?
— Наш босс убьет тебя! Я знаю кто ты, пиздюк. Труп!
— Где ваш босс? — без эмоций говорил я, надавливая стволом пистолета на простреленное колено. Бандит кричал, но говорить не хотел. Снова я задал вопрос и с силой ударил рукоятью пистолета по колену, снова без результата. Когда я наставил пистолет ему в центр лба, то он тихо что-то зашептал на испанском. Наверное молился. Не убивать же религиозного человека... Хотя он убивал, грабил, состоял в банде. Ладно, пусть с ним. Может, от пулевого попадания в его разуме что-то поменяется. Я оглушил мексиканца ударом рукояти по голове.
Бармен мог знать, где их главарь. Если выжил после взрыва, само собой. Я направился в бар.
Взрывной волной и осколками гранаты разломало большую часть мебели, но бармен, тем не менее, был жив. Ему рассекло осколком лоб.
— Где ваш босс? — снова тот же вопрос, но на этот раз не пришлось применять силу.
Седой латинос быстро разговорился. От волнения он вставлял слова на испанском, но было понятно, что босс имеет виллу в богатом районе. Эта вилла укреплена как крепость, и ее охраняет полсотни отборных бойцов, все с отличным снаряжением. Видно, дон всерьез опасался за сохранность своего тела.
Уезжая, я отчетливо слышал сирены полиции. Поехал в сторону Локэша. Машину поставил на одну из стоянок, которой заведовал пожилой кубинец по имени Пэдро. Он обладал крайне пышной бородой, и не расставался с трубкой, через которую курил крепкий табак. Табаком пропахло
все его рабочее помещение.
Заплатив Пэдро помимо обычной платы еще пару сотен сверху, на сохранность машины, я двинулся в квартиру Тру-Догга.
Когда я пришел, было совсем темно. Несмотря на мандраж и повышенный уровень адреналина в крови, мне кое-как удалось уснуть через два часа после того, как я лег в кровать.
Часть 3
Проснулся я рано, в семь часов утра. И это притом, что лег далеко за полночь.
На кухонном столе меня ждала каша на воде и без сахара.
Вспомнив, что мисс Докинс пекла вчера некое подобие пирогов, я спросил её про них. Афромериканка, ответила, что она трудится добровольцем в бесплатной столовой для бедняков, и решила порадовать бедолаг свежей выпечкой. Так как основная часть пособия ушла на пироги, то ей пришлось взять по талонам еду для неимущих семей. Несколько фунтов крупы и хлеб - большего талоны не покрывали.
Доев кашу, которая может и не была верхом кулинарного мастерства, но кое-как насытила, я собрался уходить на штурм крепости дона Сангрэ. Пока я возился с рюкзаком, в дверь квартиры позвонили. Кто-то пришел. За мной, вполне вероятно. Не став выходить в прихожую, я подождал, когда откроет мама Тру-Догга, и прислушался.
— Мэм, я офицер Кравчик, это офицер Хатц. Мы разыскиваем опасного преступника, — говорил человек с восточно-европейским акцентом, — Вот его фотография. Вы его видели?
— Нет, офицеры! У нас на районе вообще белых нет почти. Гетто, понимаете ли.
— Извините, мэм. Если увидите, то звоните в девять-один-один! Он вооружен и очень опасен.
Закрыв дверь, афроамериканка двинулась в комнату, в которой я поселился. И строгим тоном приказала:
— Тебе придется уйти. Я не хочу подвергать себя опасности. Бери свое оружие, и просто… Уходи.
— Я как раз собирался уходить, мисс Докинс. Спасибо, что приютили. Надеюсь, с вашим сыном всё будет в порядке.
Я обнял напоследок женщину, чей сын угодил в тюрьму.
На стоянке старик Пэдро по обыкновению раскуривал трубку. Резкий запах его табака бил в нос. Отмахнувшись от облачка дыма, я поприветствовал кубинца и спросил его:
— Никто не подходил, mi amigo. Один коп со славянской фамилией интересовался, не останавливались ли тут подозрительные личности. Кажется, что эти cabrones искали тебя, но твои деньги неплохо увеличили мой пенсионный фонд, поэтому я тебя не сдал. Ах да! Еще какой-то молодой парень-мексиканец околачивался около твоей машины, но я ему заряд соли в задницу залепил, и тот ускакал подальше.
Я заплатил старику еще полсотни баксов, по-дружески хлопнул по плечу и отправился к своей машине. Мексиканец, значит...
Под днищем "Доджа" обнаружился странный обьект. Этого сдедовало ожидать. Из кармана разгрузки я достал кусачки. Я имел опыт в разминировании, как полученный на курсах саперов в учебке, так и настоящий, с минных полей Вьетконга. Взрыватель был довольно простой, активировался зарядом электричества от зажигания. Отрезав провода, я отлепил обезвреженную бомбу от днища и отнес ее Пэдро:
— Сообщи о взрывчатке полиции, но не упоминай меня, comprende?
— Si! Конечно, сообщу. Уезжайте поскорее. Желаю успешного завершения всех дел, щедрый гринго!
По пути к вилле главаря мексиканцев, я включил радио на волне, где крутили классический рок-н-ролл. Там играла одна из моих любимых композиций - «Rock around the clock». Дослушав песню до конца, я решил врубить что-нибудь из новых веяний и переключил радио на волну, где крутили диско с новомодным хип-хопом.
"I said a hip hop,
Hippie to the hippie,
The hip, hip a hop, and you donʼt stop, a rock it
To the bang bang boogie, say, up jump the boogie,
To the rhythm of the boogie, the beat".
Ну и муть. И как современная молодежь это слушает? Не дослушав и до середины, переключил обратно на рок-волну, где играл психоделический рок с приятным женским вокалом, но в песне был совершенно наркоманский мотив: что-то про пилюли, Алису в Стране Чудес и прочее. Кое-как перетерпев это хипповское дерьмо, которое неизвестно как затесалось на этой станции, я снова услышал нормальный рок-н-ролл за исполнением Джерри Ли Льюиса. Спустя несколько песен, радио прервалось ради новостей.
«Срочное сообщение! Разыскивается *пш-ш-ш*, который подозревается в бойне у бара „Амиго“. Рост: шесть футов один дюйм. Телосложение атлетическое, короткие темные волосы, глаза серые, черты лица грубые. Национальность: возможно славянское происхождение. Всем, кто видел его — просьба обратиться в ближайший полицейский участок, этот человек может быть вооружен. А теперь наслаждайтесь еще одной песней Джерри Ли Льюиса, всего хорошего».
У холма, возвышавшегося возле виллы, я собрался духом и осмотрел её. Во дворе я насчитал три десятка бойцов, некоторые вооружены израильскими пистолетами-пулеметами Uzi, некоторые американскими MAC-10, помимо этого часть были с дробовиками и пистолетами. С автоматами, в которых я узнал FN-FAL, было пятеро, и один сидел в пулеметной точке на балконе с M60, который я однажды использовал во Вьетнаме, во время отражения атаки на Вэлли-Фордж.
Запомнив планировку и нацепив на свои пистолеты глушители, я направился к ограждению территории виллы с западной стороны. Ее почему-то патрулировал всего один бандит с автоматом.
Каменный забор с мозаичными узорам высотой в три метра был сверху опутан колючей проволокой. Закинув трос с крюком на конце на эту стену, я забрался наверх, к колючей проволоке. Продолжая держаться левой рукой за верёвку, правой мне удалось достать из кармана кусачки, и перекусить "колючку". Руку я поцарапал, но это мелочи. Мне удалось попасть на территорию виллы.
Путь до резиденции Сангрэ из Лас-Либертада занял у меня весь день, сейчас начинали сгущаться сумерки, что мне было кстати. Когда охранник с бельгийским автоматом очередной раз обходил свой участок, я поджидал его у небольшого сарайчика. Прежде чем мужчина среагировал, я успел прицелиться ему в лоб и нажать на спуск. Хлопок выстрела было слышно, но очень тихо, по звуку не громче хлопка в ладони. Выйдя из зарослей винограда, в которых я убил охранника, я столкнулся лицом к лицу с другим, вооруженным Uzi. Выбив ударом ноги с разворота у него из рук оружие, я достал нож и несколько раз быстро ударил в грудь. Один из ударов попал в сердце. Обагряя газон кровью, охранник упал мертвым. Труп я спрятал за кусты винограда.
У фонтана, который был у входа в главное здание, выстроились в шеренгу бандиты. Перед ними стоял полноватый бородач в военной форме цвета хаки и с сигарой в зубах. Вынув из зубов сигару, он заговорил, на удивление, на английском:
— Товарищи бандиты, наркоманы, тунеядцы и алкоголики! Как вам известно, один ветеран, убивший сына нашего команданте, отправил на тот свет еще десятки наших ребят! Вы должны схватить его, и доставить дону Сангрэ! Живым. Нужно дать возможность дону его прикончить лично! А теперь…
Ждать, пока они разойдутся по постам и местам патрулирования, было глупо. Сейчас самое время для удачной атаки - бандиты стояли рядом друг к другу, сразу около тридцати человек. Я достал гранатомет. Засунув в ствол гранату калибра 40 мм, я отправил её в скопление латиносов. Граната была зажигательная и помимо взрывной волны распространяла пламя.
Из тридцати гангстеров загорелись почти все, только пятеро остались невредимы. Ненадолго. Выстрелив еще одной гранатой, я положил еще двух.
Вдруг раздался грохот, который я всегда узнаю — стрельба из пулемета М60. Спрятавшись за массивной каменной статуей какого-то божества майа или ацтеков, я перезарядил M79, высунул руку из-за статуи и выстрелил не глядя. Граната попала точно в пулеметное гнездо и обрушила балкон, на котором сидел пулеметчик. По моим расчетам, уже было уничтожено более половины всех бандитов. Если бы я уничтожил в одиночку столько же вьетконговцев, то мне бы дали медаль, а тут мне скорее дадут срок. Из здания выбежало полтора десятка гангстеров. Десятеро остались у входа в здание и стреляли в статую, ставшую мне укрытием, а пятеро попытались обойти и подстрелить меня с другой стороны. Из полусотни выстрелов мне в бронежилет попало четыре пули. Я тоже не стоял на месте и открыл ответный огонь из M16, отложив на время гранатомет. У атаковавших меня были бронежилеты, не предназначенные для защиты от пистолетных патронов, как и мой, и мои автоматные пули прошли через броню. Огнем вслепую я истратил половину своего боезапаса, но плоды это принесло - в мое укрытие стало стрелять вполовину меньше бойцов. Снова взяв в руки М79, я зарядил в него гранату, на этот раз осколочную, и отправил её туда, где стояло кучкой трое мексиканцев. Они попытались отпрыгнуть, но взрывом им оторвало конечности. Осталось еще четверо бандитов. В них я, посильнее размахнувшись, кинул ручную осколочную гранату. Еще минус два. Двух последних я прикончил короткими очередями из своей верной М16. Кончились?
На край балкона, который наполовину обрушился от взрыва, вышел человек в белоснежном костюме поверх золотистой рубашки. В руке он держал большой револьвер, судя по всему, калибра .44 Magnum. Дон собственной персоной. Он рассчитывал, что я не буду в него стрелять. И оказался прав. Пригладив волосы, черноту которых начала забирать седина, он хитро улыбнулся и заговорил:
— Ради чего это всё? Ради чего ты всех убиваешь? Мой сын, ребята в баре, мои ребята тут, в вилле? Чего ты этим добился? За многочисленные убийства тебя приговорят к смертельной инъекции, или, если повезёт, бросят за решётку до конца жизни. Ты это заслужил. Даже если ты сейчас убьёшь меня, ты не спасешься, тебя найдут. Я знаю о тебе больше чем ты сам. Ты клон-суперсолдат, выращенный в капсуле. Почему у тебя такое удивленное лицо? Ты этого не знал? Моя организацаия, после Второй Мировой стала финансировать подпольных учёных! Ты, может и косвенно, мое творение… Мой второй сын. Если ты не будешь убивать меня, то отделаешься только сроком лет в пятнадцать-двадцать, не более! Если согласен, то поднимайся в мой кабинет, на втором этаже, я приказал своим людям не открывать огонь.
Что же я наделал? Если бы я только знал, что он имеет отношение к моему «рождению», знал о том, как я появился… Что бы я делал? Не знаю. Наверное так же стал их убивать, за то, что скрыли информацию обо мне, стерли все воспоминания.
Бандиты бросали на меня ненавистные взгляды, пока я шел. В кабинете я сел напротив моего «отца».
— В тебе четверть моего генетического материала, еще три четверти от других участников проекта «Ультрасолдат». Я хотел с тобой поговорить, несмотря на то, что ты убил моего оболтуса-сына. Мне жаль его, но с другой стороны, он был тем еще тусовщиком и транжирой, не ценил труд и деньги. Всё прожигал в клубах! - сказал он.
— Если вы знали кто я, то почему отправили своих громил сжигать мою квартиру?
— Только на следующий день после кончины Рамона я понял что это ты. А вот и полиция. Сдавайся без сопротивления… Сын.
***
Уже пятый год я сижу в тюрьме. Благодаря влиятельному «отцу», там я обеспечен всем. У меня телевизор, меня все уважают, а кто не уважает, того обычно находят на следующий день с заточкой в печени.
В этой же тюрьме сидит Тру-Догг, которого я взял под свою защиту. Он по-прежнему читает рэп, но не тот, который крутят по радио, а более, что ли, грубый, про бандитскую жизнь, перестрелки и прочее. Он выйдет раньше меня, но жизнь Тру-Догга - это совсем другая история.