Юный Энгель отвагой блистал
И красотой лица.
Уехав из дому, он деву одну
Силой увез, без венца.
Неужели заря никогда не разгонит мрак?
Мальфред – имя ее – с похвалой
Звучало у всех на устах.
Вдвоем от погони скрываться пришлось
Им в придорожных кустах.
…Однажды в полночь проснулся он
И молвил: «Такой напасти
Не взять мне в толк: свирепый волк
Держал мое сердце в пасти!
Я пробудился, но серый волк
Рвал наяву на части
Зубами по-прежнему сердце мое
И не выпускал из пасти».
«Ты без спросу меня увез
Из-под родительской власти.
Немудрено, если серый волк
Рвал твое сердце на части!»
Вбегает в горницу юный паж,
Смышлен и остер на язык.
Он слово со словом умеет связать,
На людях не станет в тупик.
«Юный Энгель, мой господин,
Беги! С четырех концов
Гёде Ловманд на город наш
Ведет своих молодцов!»
«Хоть Гёде их с четырех сторон
Ведет на город наш,
Ни тридцать его молодцов, ни он
Меня не страшат, мой паж!»
«Напрасно ты ценишь их ни во что!
Здесь будет грозная схватка.
Скачут за Ловмандом ратников сто,
А вовсе не три десятка».
Энгель обнял деву свою
И стал целовать без конца.
«Мальфред, любовь моя, добрый совет
Дай мне во имя творца!»
«От церкви Марии добудь ключи.
Нам больше некуда деться.
Со всеми, кто ел твой хлеб и харчи,
Должны мы там отсидеться.
От церкви Марии добудь ключи.
Займем ее без помехи
Со всеми, кому давал ты мечи,
Коней своих и доспехи*».
Церковь Марии заняв, дней пять
Сидели они в осаде.
Гёде Ловманд не смог ее взять
И был в сильнейшей досаде.
Но матери Мальфред была немила,
И, дочке явив нелюбовь,
Она предложила, чтоб церковь дотла
Сожгли и отстроили вновь:
«Возьмете золота и серебра,
Наполним доверху чашу,
А после, когда придет пора,
Мы церковь отстроим нашу!»
Вспыхнула церковь Марии внутри
От пола до подволоки*.
У Мальфред под капюшоном плаща,
Как мел, побелели щеки.
Лютый жар был в церковном дворе
От стен, полыхавших снаружи.
Внутри, где свинец топился, как воск,
Запертым было хуже!
Юный Энгель сказал молодцам:
«Придется коней заколоть,
Чтоб конской кровью могли охладить
Мы обожженную плоть».
Маленький паж, любя лошадей,
Такого не ждал совета:
«Ты лучше Мальфред свою убей!
Она заслужила это».
Юный Энгель обнял ее
В разгуле огня и дыма:
«Ты жизни достойна, любовь моя!
Останешься ты невредима».
На круглый щит посадили ее
В пылающих клочьях плаща.
Каждый подставил копья острие,
И подняли щит сообща.
Его внесли в пламеневший притвор,
Метнули в оконный проем.
И Мальфред сошла на церковный двор
В плаще обгорелом своем.
Ей кудри златые огонь опалил.
Ей пот пропитал соленый
Платье, в котором оттуда она
Удалилась на луг зеленый.
Она пришла на зеленый луг
И молвила: «Вместе с горящей
Церковью Девы Марии сгорит
Один молодец настоящий!»
Родился у Мальфред по осени сын,
И втайне держались родины:
О том, что дитя явилось на свет,
Не знал человек ни единый.
Младенец вечером был рожден.
Ночью он был крещен.
Юным Энгелем в честь отца
Мальчик был наречен
Семь зим его растила мать.
Затем, в глаза глядя,
Сказала: «Отца твоего убил
Брат мой, Гёде – твой дядя!»
Сыну сравнялось десять зим,
И снова сказала мать:
«Мой брат убил отца твоего!
Ты должен это знать!».
Юный Энгель, сын удальца,
Скликает свою родню:
«Хочу отомстить я за смерть отца,
Взяв меч и надев броню».
Гёде Ловманд в поместье своем
Сидит за столом дубовым.
Вошедший в горницу маленький паж
Не лезет в карман за словом:
«Гёде Ловманд, мой господин,
Беги! – восклицает он. –
Юный Энгель нас окружил
Со всех четырех сторон.
Юный Энгель, копьем до небес
Потрясая, - добавил паж, -
Своих молодцов с четырех концов
Ведет на город наш».
«С чего бы вдруг потрясать копьем
Охота пришла сумасброду?
На тинге я слыхом о нем не слыхал,
Не знал его имени сроду!»
По белому личику треплет пажа
Гёде Ловманд любя:
«Дай мне, мальчик, добрый совет,
Если он есть у тебя!»
«В этом деле нет ничего
Надежней каменной башни.
В башне из камня, мой господин,
Найдешь ты приют всегдашний.
Укрывшись между мраморных стен,
Свинцовые двери запри.
Было бы впрямь чудно, если б нас
Враг захватил внутри!»
Юный Энгель их окружил
Со всех четырех концов
И сам, до небес потрясая копьем,
Повел своих удальцов.
В окошко башни на эту спесь
Гёде глядел и дивился:
«Ты чего хорохоришься здесь?
Откуда такой ты явился?»
Юный Энгель, в пурпурный плащ
Кутаясь, молвил дяде:
«Я – милый племянник твой, сестрин сын,
Тебя держащий в осаде!»
Гёде сказал: «Ты – наложницы сын!
Это не честь, а невзгодье.
Тебе кичиться не вижу причин,
Сестрицы моей отродье!»
Энгель сказал: «Я наложницы сын!
Меж тем у ее отродья
Красивый замок есть не один,
Леса и другие угодья.
Вдоволь золота и серебра,
Витязей храбрых дружина,
Кони и много другого добра
Есть у наложницы сына!
Но если я наложницы сын –
В этом твоя вина!»
Юный Энгель башню зажег,
И вмиг загорелась она.
Как вкопанный, юный Энгель стоял.
Не трогаясь с места, покуда
От каменной башни осталась там
Серого пепла груда.
Руками белыми он плескал,
На пламень пожарный глядя,
Пока золой стал Гёде злой,
Его коварный дядя.
К матери Энгель вернулся, когда
Закончилась эта потеха.
Фру Мальфред ждала его у ворот,
В плаще из куньего меха.
«Любезная матушка, ты у ворот
Стоишь в плаще из куницы.
Я отомстил за убийство отца
До наступленья денницы».
Мальфред стала руки ломать,
Услышав эти слова.
Она заплакала: «Было одно
Горе, теперь их два!»
Юный Энгель вздохнул в ответ,
Коня повернув обратно:
«Ни в чем у женщин ясности нет!
Чего хотят – непонятно».
Останки Гёде взяла земля,
А юный Энгель не тужит.
Он при дворе своего короля
За червонное золото служит.
Неужели заря никогда не разгонит мрак?