Создал новую тему, что бы самому не путаться и все такое прочее.
Итак:
Повесть первая. О том, что случилось с Паулем Финцем в Ялене, или Яленский мятеж. Начало войны.
***
Меня зовут Пауль Финц, я был простым крестьянином на юго-западе провинции Родокия в деревеньке Финц. Моя семья была крепостными у барона Рампоша, но родители смогли сберечь достаточно денег, что бы я смог проучиться в монастыре два года и стать образованным юношей. Потом меня забрали в отряд барона служить. Мы направились в тренировочный лагерь, где я тренировался на сержанта около месяца, но из-за сильных нагрузок не выдержал и заболел, хотя уже мог достаточно хорошо обращаться с арбалетом и мечом. Сержант при бароне хотел отдать меня в арбалетчики, но тут к нам присоединился рыцарь Дон Альпеджио из обедневшего рода. При нем был лишь усталый конь, ржавая кольчуга да меч в изорванных ножнах. За службу барон даровал ему оруженосца, коим по воле судьбы был я.
Дон Альпеджио был слеплен не из того же теста, что и остальные дворяне – он не обращался со мной как с быдлом или как с низшим существом, наоборот, он советовался со мной, я помогал ему писать письма домой, одевал его и даже один раз вызвал за него другого рыцаря на поединок… Который, впрочем, не состоялся из-за того, что лошадь противника в слякоти сломала ногу и придавила собой наездника, из-за чего у него были сломаны рука и нога.
Неожиданно зарядил долгий снегопад, так что все дороги засыпало уже через день. Вечерами, что бы согреться, я с Альпеджио заходили в местный трактир, где проводили свободное время, прихлебывая пиво и посмеиваясь над пошлыми крестьянскими шутками.
Но тут где-то на юге от нас разгорелось восстание, так что барон решил немедленно отправляя туда и разобраться с ними.
Мы около недели шли по лесам и скалам, засыпанными снегом по грудь, во вьюгу и метель, когда мы на ходу жевали замерзший черствый хлеб и почти на руках тащили через сугробы единственную телегу и два десятка вьючных лошадей, которые были готовы вот-вот отбросить свои измученные копыта.
Но вечером, вконец изнуренные долгой дорогой, мы надеялись сквозь буран разглядеть гостеприимный огонек – деревню. Крестьяне, уже ощущавшие под ребрами лед клинков и на своих шкурах жар пожарищ и боявшиеся повстанцев ничего для нас не жалели. На ужин у нас были горячие тушеные овощи, вяленая рыба, иногда даже поросенка могли прирезать – словом, для нас такой огонек служил концом пути и целью на ближайший день. Зато на завтрак нам был опять черствый хлеб и растопленная из снега вода.
Но вот этот ужасный переход закончился. Однажды метель внезапно улеглась, небо было ясным-ясным, ни облачка. Воздух стал чистым, было далеко видно вперед. Мы приободрились и стали быстрее продвигаться вперед.
И когда передовой отряд вышел из-за очередной засыпанной снегом скалы, он увидел впереди примерно в миле от этой скалы первый отряд мятежников.
Барон Рампош приказал строиться на вершине холма для атаки, и повстанцы это заметили и заняли другой холм.
Дон Альпеджио подошел ко мне, положил руку на плечо и сказал, пряча взгляд:
- Пауль, их там больше нас. Наверняка бой будет жесток, многие не уцелеют. Я не такой рыцарь, как другие, поэтому я не могу позволить, что бы ты был убит. Прости…
Он ударил меня чем-то тяжелым, и я почти мгновенно потерял сознание. Когда я очнулся, то оказалось, что я связанный лежу под кучей каких-то вещей на досках. Я понял – меня спрятали в телеге! Бой уже наверняка начался!
Нащупав за сапогом нож, я перерезал путы и кое-как выбрался из телеги. Возникло противное чувство, что в чем-то Дон Альпеджио прав. С обозом осталось человек десять, и все удивленно таращись на меня, когда я появился перед ними.
Мне сказали, что уже минут двадцать прошло с тех пор, как отряд пошел в атаку, и заставили остаться за той самой скалой вместе с лошадьми.
Через полчаса с поля боя вернулись наши, таща на себе раненых – всех их вместе было едва три десятка из полутора сотен. И Дона Альпеджио среди них не было.
Пока перевязывали пострадавших, я пошел на поле битвы, искать своего погибшего друга. Он был рыцарем, и его надо было похоронить торжественно, с зачетом индульгенций и отпущение грехов, на кладбище…
Враги держали холм – во время атаки многие наши пали от стрел и болтов повстанцев. Еще выше рядком лежала первая линия защитников холма вперемешку с пехотинцами барона Рампоша. На самой вершине вокруг странного знамени с черным медведем на зеленом фоне лежало около пятидесяти воинов, среди которых я наконец-то нашел своего друга.
Может, я еще надеялся на чудо, что он до сих пор жив, что он истекает кровью или замерзает, но его все еще можно спасти…
Он лежал под горой мертвецов. Его каменное лицо покрывал иней, тело окоченело. Я молча стоял над ним, растаскав обмороженные трупы в стороны. По щекам текли слезы. Мой единственный друг погиб. Его больше не будет никогда. Он не будет смеяться так громко и заливисто над простыми шутками, не будет глотать вместе со мной пиво, все, ему пришел конец.
Я осел на колени и засунул руки в снег. Он моментально таял.
«Если ты слышишь меня, друг, то знай – я тебя никогда не забуду, Ты будешь в моем сердце всегда, я похороню тебя, и ты обретешь покой.» - сказал я тихим голосом, едва сдерживаясь, что бы не зарыдать.
«Господь с тобой!» - послышалось мне. Я вскочил, размазывая слезы, начал оглядываться. Эти три слова возникли в моей голове. Наверное, мне просто показалось, так что я откопал Дона из снега и понес в лагерь, хлюпая носом.
***
На телегу погрузили тела дворян, павших в бою, и повезли в ближайший город Ялен, неся встречным крестьянам весть о победе.
Барон Рампаш тоже погиб в бою, так что я теперь мог не считаться его крестьянином.
Многие из нашего отряда хотели получить свободу, поэтому мы сговорились достойно похоронить дворян и скрываться в городе. Говорили, что если прожить год в городе и не быть пойманным, то получишь свободу…
Хотелось в это верить… На деньги наших погибших господинов мы купили им индульгенции и сдали на руки могильщикам.
Ялен был просто огромным городом…. Никогда таких больших не видел. По широким убранным улицам ходили упитанные горожане, в лавках продавали отличные явства и напитки, так что никто и не думал о том, что бы сбежать обратно, к семье Рампаша.
Все развеселились, чувствуя привкус свободы, и на оставшиеся динары решили отпраздновать освобождение в таверне.
О раненых позаботился тавернщик, а сами мы напились в доску. По-моему, потом еще была драка, но вот утром, когда я вылез из-под стола с сильно болящей головой, я никого из наших не нашел.
Началась моя новая жизнь в городе Ялене без хозяев.
***
Но жизнь на свободе оказалась не так хороша, как мне думалось вначале. Спустя два дня я уже был никем. У меня не было денег, никто не хотел брать на работу оборванца. Я прятался от холода в сараях, убегал от голодных бродячих собак, а один раз громадный пес меня все-таки достал. Народ потешался над тем, что он рвал на мне одежду и буквально раздирал меня на части. Я молил прохожих о помощи, но они лишь весело потешались надо мной и спорили, как быстро я умру от потери крови. Тогда я убил его один, задушив. Народ обозлился и набросился на меня с палками и камнями.
Я убежал ото всех, но в той схватке у меня совсем разорвалась туника. Я бродил под окнами каких-то домов где-то в трущобах, пытаясь остановить кровь и как-то связать лохмотья между собой. Вдруг моих ноздрей коснулся чудесный аромат домашней пищи. Я повернул голову и заглянул в окно. Моему взору открылась кухня, где я увидел теплый очаг, плиту, стол, кухарку, что-то напевающую и варящую густую похлебку, довольно щедро приправляя ее специями. А на подоконнике… Я заметил замечательный новый кафтан, теплый, с меховой прокладкой, а ведь я так замерз!!! Пользуясь тем, что кухарка отвернулась, я схватил свое счастье и бросился бежать. Пинком вышибя дверь в дровяной сарай, я там переоделся, остатками туники перевязал раны, согрелся и стал думать.
Я мог бы начать воровать, ведь мне теперь все враги, и хуже быть не может. Закон продал меня с потрохами, народ меня ненавидит, и народ поплатится. Но сейчас мне просто повезло стянуть новое украшение гардероба какого-нибудь аристократа, а для того, что бы прожить, мне требуется хотя бы десяток динаров в день. Я решил наняться к какому-нибудь более-менее опытному вору, что бы обучиться у него ремеслу. Потом куплю себе лошадь, оружие и ускачу из этой сраной провинции в теплую Свадию, Там хотя бы для каждого найдется место у очага и краюха хлебу.
Я вышел из сарая и отправился на поиски самой грязной таверны, где собирались низы общества. К вечеру я нашел такую.
С виду это был маленький кабачок, но все сторонились его, будто там проживала злобная псина, а у входа стоял человек в капюшоне, поигрывая ножом. Когда я входил в таверну, он внимательно взглянул на меня, а потом разочарованно вздохнул. Я обернулся и увидел, что он выбросил пару щепок, завалившихся ко мне в карман из сарая. Я разозлился, но не предпринял ничего.
Голодный, обозленный на всех, я просидел до самого вечера, стал свидетелем нескольких драк. Я тоже решил поучаствовать, когда объявили, что поставят на бойца пятнадцать динаров и что он получит пять в случае выигрыша.
Я влез в круг зрителей и вызвался. На меня сразу поглядели все и жизнерадостно заржали. Ссутулившийся худющий бомж. Ага, щас! Против меня поставили какого-то хиляка, говорили, что я не продержусь против него и несколько секунд. Но они ошибались. Я в деревне всю жизнь дрался с другими мальчишками, нередко получал травмы, трудился каждый день в поле, так что у меня были сильные руки и меткий удар. Хиляк вырубился после первого хука в подбородок.
Выиграв свои деньги, я участвовал в еще одной потасовке. Там выставили опытного противника, и мне пришлось повозиться с ним. Я уложил и его, но мне хорошенько намяли бока. Я получил солидный мешочек с деньгами и отправился в самый дальний угол, радуясь возможности отдохнуть и покушать.
Я наелся впервые за три дня до отвала. Я ковырялся в зубах щепкой и решал, что мне съесть теперь – свиные отбивные, говяжий шашлык, или заказать еще спагетти? Это было неподражаемо, это было прекрасно, великолепно, я не могу это описать так, что бы передать все краски и соки того момента. Я сидел, разморившись, как жирный кото на печи, который отловил десять разноцветных мышей и решающий, с какой поиграть, а какую съесть. Я радовался простым радостям крестьянина, и мне очень хотелось просидеть так еще несколько дней, не возвращаться на улицу, на холод и под палки.
В таком состоянии меня и застал один из воров. Он сначала приглядывался ко мне, затем подошел, сел напротив. Просверлил меня минут пять взглядом. Я лениво следил за ним.
Наконец он наклонился и сказал:
- Ты нездешний. Чего тебе нужно в этом далеко не цивильном обществе?
Я стал думать, говорить ли ему правду или нет. Все таки кулачные бои приносят вполне нормальный доход, да и риска тут особого нет – ну и что, сломают пару ребер, что с того? А за воровство отрубают правую руку. Или в ссылку посылают. Буду где-нибудь на севере долбить ледяной камень… Но все же я решился.
- Я был воином. Меня предал мой командир, меня избили мои сограждане. Мне теперь безразличен закон, мне надо выжить. Поэтому я решил обучиться воровству. Учителю буду отдавать половину дохода при том, что я буду иметь успех в этом ремесле.
Вор так же продолжал сверлить меня глазами. Я прямо слышал, как скрипят его мозги, что-то продумывая и рассчитывая. А он отнюдь не глупый, этот бандюга. Интересно, чего же он такого выкинет?
Наконец вор хлопнул ладонью по столу и сказал:
- Считай, что тебе повезло. Я возьму тебя учеником. Будешь учиться и платить мне месяц, потом уйдешь. Если будешь плохо учиться, тоже уйдешь, но гораздо раньше и в подпол на мойку. Заночуй здесь, утром завтра и начнем.
Мне не понравились слова «Подпол» и «Мойка», но делать мне было нечего. Бандит говорил прямо и без обиняков. Я согласился, учитель представился как Дон Бенито, что навеяло на меня дурные воспоминания о Доне Альпеджио. Поблагодарив его, я снял комнату и поднялся наверх, зашел в нее и в прескверном настроении лег спать. Теперь у меня была цель, возможность и желание. Как только у меня появятся деньги, я свалю отсюда к чертовой матери.
***
Как дон Бенито и говорил, он зашел за мной утром. Кстати, на счет его благородного происхождения, скорее всего это просто привычка городских бандитов – снаружи истинный дон, а внутри жулик. Я снова вспомнил Дона Альпеджио. Взгрустнулось.
Мы направились на главную улицу, и там Бенито (Буду звать его так, потому что этот вороватый человек с неопрятными густыми черными волосами и блудливыми глазами не заслуживал к себе благородного отношения, внутри уже медленно закипала тягучая ярость) указал мне смотреть на него и стоять на месте.
Он прошел двадцать шагов по людной улице и вернулся. Тайком показал мне несколько кошельков и деревянный браслетик. Я очень удивился, а он тем временем преподал мне первый урок моего черного дела – всегда менять позицию после кражи.
Мы ушли отсюда в другое место улицы, и там он завел меня в переулок и показал мне, что нужно делать. Положил мне в карман трофейный браслетик, потом отошел на шаг, шагнул вперед, легонько подтолкнул меня плечом, недоброжелательно зыркнул из-под кустистых бровей, прошел пять шагов, развернулся на пятке, покручивая на пальце браслет.
- Когда людей много, все толкаются, никто не заметит, как ты стянешь что-то.
Клянусь, я следил за ним! Он попросил меня сделать то же самое с ним, но у меня не получилось. Раз за разом я неуклюже залезал Бенито в карман, пока через полчаса он не счел мои старания достаточно хорошими для первого раза. Наконец он приказал мне что-нибудь украсть на главной улице.
Я сосредоточился и стал медленно прохаживаться среди толпы. Я приглядывался к людям. Некоторые из них вели себя уверенно и беззаботно, они ходили в вразвалочку и держали руки на поясах. Некоторые хмуро шагали, глядя в землю и что-то бормоча, иные бессмысленно бродили по городу в поисках ответов или же просто ради прогулки… наконец я увязался за одним толстым богачом в сиреневом фартуке поверх богатого кафтана и в вейгирской шапке (Очень удобная вещь, между прочим, надо будет купить себе такую). Он неторопливо шагал сквозь людской поток, сияя от гордости и важности. Некоторые приветствовали его, только завидев. Я подошел к нему вплотную, набрался духа, толкнул его плечом и быстро залез к нему в карман. Ухватив что-то твердое и квадратное, потянул на себя, плавно вытащил это и, держась за богатого горожанина, отвлекая его взор на себя, спрятал себе в пояс.
Пролопотав что-то извинительное, я снова встал на свои ноги, сердечно поблагодарил пузана за помощь. Хотя у меня внутри все захолодело, я с самым непринужденным видом, отряхнувшись, пошел дальше.
Когда я свернул в переулок, в котором прятался Бенито, я уже извлекал украденное из кармана. Это оказалась маленькая деревянная коробочка с кулак величиной. Когда я разбил ее камнем, в ней оказались шесть золотых монет.
Вор похвалил меня, но, сказав, что мне просто повезло, забрал три монеты и сказал, что лучше бы мне идти в разменную лавку и обменять достояние на медные маленькие, размером от ногтя до ладони (Например, сотня динаров изображалась пластинкой размером в десять пальцев, а пять динаров с три фаланги пальца, один же динар выражался в одной фаланге. Такие монеты все больше были в ходу – золотые шахты были дьявольски истощены, так как в Кальрадии, как всем известно, постоянно кто-то с кем-то враждует). Я согласился, и мы пошли менять украденное золото.
По ходу дела Бенито рассказал мне, что значит «промывка». Я до этого не догадывался даже, что это может быть настолько серьезным наказанием. Да, чувствовал что-то нехорошее, но когда узнал… В общем, на жаргоне родокских воров «Мойка» обозначался печью, в которой плавили монеты. Провинившегося заставляли работать днями без передыху, и если тот оказывался неаккуратен, то его избивали кнутами. Все менялы были друзьями воров, и если такого друга кто-то грабил, «Вся братва базарится на этого пацанчика, а когда поймает - *?:%(?%:??%%(:;%№;№;(*()?%» - так изъяснился на этот счет Бенито. Пока мы шли к лавке, расположенной прямо в доме, он показал мне еще пару фокусов с использованием монеты – как прилипить ее себе ко внутренней стороне ладоней, как быстро спрятать в рукаве – особенно эти навыки были полезны при игре в блатную азартную игру, когда игрок загадывал, в какой руке у него лежит монета, и если он выиграет, то забирает точно такую же монету или другую, но схожую по цене у второго игрока, а если проигрывает, отдает свою монету. Правда, мошенников часто ловили, и посредством такой игры можно было легко нарваться на драку.
- Впрочем, в драке можно без труда свистнуть выигрыш, потому что в таверне всегда найдутся желающие намять ближнему бока. – пояснил Бенито, а мы тем временем зашли в лавку.
За толстой дубовой дверью находилось обширное помещение. Слуга вежливо попросил снять обувь. Мы ступили на мягчайший ковер с Сарранидскими подушками у стен – тут посетители ждали своей очереди; в конце помещения имелася еще одна дверь.
Я и Бенито присели на подушки в ожидании очереди, а я в свою очередь подивился интерьеру дома менялы: на глиняных ровных стенах висели яркие ковры, на которые ложился мягкий несильный свет лампад; у стен сидели не шумящие посетители, которые наслаждались обстановкой. Сквозь полумрак приятного теплого цвета пробивалось журчание воды в фонтане, высеченном в стене слева от двери в следующую комнату. Лилась нежная музыка арфы и флейты.
Незаметный слуга принес на низенький столик два бокала вина и замер в ожидании чаевых. Бенито привычно достал несколько динаров, три монетки, положил их на столик перед слугой. Тот поклонился и скрылся бесшумно.
Я сидел, откинув голову на теплые стены и наслаждался, лениво думая, сколько фунтов золота надо было вложить в такое прекрасное заведения.
Я выпил вино как раз к тому моменту, когда слуга вновь подошел и подозвал нас.
Когда я вошел в следующую комнату, мои ноги по колено утонули в мягком, словно лебяжий пух, красном ковре. А в самом конце, где горел мягкий камин и потрескивали искры, сидел за столом пожилой человек с сединой в голове.
Он вгляделся в моего учителя, потом воскликнул немного хрипловатым голосом, но сделал это так, что даже восклицание не нарушило покоя этого места.
- Мой славный мальчик Дон Бенито!!! Что, опять что-то свворовал у честного гражданина и решил промыть?
На столе у солидного менялы лежали огромные весы и весы поменьше, золотая чернильница с орлиными перьями, сам стол был из красного дерева. Бенито поклонился и высыпал на столешницу то, что я добыл. Седой старик взвесил все это, не задавая никаких вопросов.
- Это самый наш известный человек в городе, так что не советую спорить или идти против него, - шепнул мне Бенито.
Старый богач достал из-под стола мешочек с динарами, отсчитал нам каждому где-то пятьдесят динаров. Что ж, побольше, чем то, что я выиграл в драке в таверне. Предвкушая плотный обед и покупку какого-нибудь короткого оружия, я забрал свои деньги, вместе с моим щеголем-учителем поклонился и вышел.
- Что ж, ты делаешь успехи, - похвалил меня вор. Попробуй еще что-нибудь стянуть, но не увлекайся – если поймают, отсекут большие пальцы, и никуда ты уже не устроишься на работу. Завтра буду ждать тебя в полдень в гостинице «Альвдидерьеро». Да, не пытайся выговорить это. Просто спроси, где можно найти человека по имени Дон Альвди. До встречи!
Я усмехнулся про себя, запоминая, где можно без проблем «промыть» золотишко, и отправился на торговую площадь. Для охраны своей любимой шкурки мне потребуется оружие.
Порыскав взглядом по довольно большому рынку, я остановился у одной лавочки. Примерил по руке пяток метательных ножей, невзрачный ржавый кинжальчик, хмыкнул неодобрительно, пошел дальше. Наконец, просмотрев лавок пять, зашел в шестую и, видимо, последнюю оружейную лавку – прохожие не могли подсказать, где еще можно купить оружие.
Хозяин этой палатки с холодной, я бы даже сказал, ледяной сталью, был счастлив. Ага, еще бы, ведь на улице собаки превращаются в ледяные статуи, а он в небольшой жаровне греет руки. Я тут же остро ему позавидовал, глядя, как он жует зимнее яблоко. Бывают ведь на свете счастливые люди…
В общем, спросил я у него оружие короткое посмотреть, он мне предложил неплохой нож с немного загнутым кверху на конце лезвием. В ковке я, конечно, не разбираюсь, но сталь не гнулась и при определенных усилиях не ломалась. Рукоять обернута в аккуратно подрезанную кожу. На конце бляха. Я сначала не понял, для чего она, а потом продавец показал, что если открутить ее, внутрь рукояти можно запихнуть яд, отравленные иглы, запасную кожу для рукояти, точильный камень и другие небольшие предметы. Мне ножик сразу понравился, и я осведомился, за сколько я его могу купить. Цена оказалась приличная – триста динаров. Я горько вздохнул и уже было хотел уйти, как счастливый оружейник с румяными, как его яблоки, щеками, остановил меня и предложил мне кое-что сделать, и тогда он отдаст мне нож практически задаром это замечательное оружие. Я заинтриговался, и узнал вот что. У знакомого продавца, тоже оружейника, есть чертежи для какого-то прекрасного оружия убийства. Я точно не понял, что это, но похоже, это наследственная ценность, ворох бумаг, на которых написано, как можно выковать прекрасное оружие. В общем, мне это предстояло свистнуть. Я прикинул, как должна охраняться эта наследственность, и получилось, что как минимум это все будет лежать в сундуке на огромном замке. И плюс снующие по близости слуги. Я усомнился, стоит ли так откровенно лезть на рожон, и торговец, поняв, что имеет дело не с простаком, а с умным человеком, у которого есть все шансы на успех, предложил мне еще арбалет и двадцать болтов к нему. Я посмотрел на оружие убийства, с которым обучался работать с детства, и оно мне понравилось. Несгибаемые плечи лука из закованного чугуна, тетива из просмоленных и укрепленных конским волосом оленьих жил, ложе без единой зазубринки, крепко держащееся стремя, рычаг и заряжающий механизм аккуратно смазаны маслом, не попавшим на дерево. В общем, мечта. Болты тоже были хороши. Стальной наконечник закручен немного влево, крепко сидит на древке. Подарок был хорош. Я попросил у оружейника так же десяток спиц, оружие на время работы, а так же нетяжелый молоток.
Когда я получил все, я бегом отправился искать Бенито. Не найдя его, я заказал в закусочной спагетти с фаршем и нормально пообедал. У меня еще оставалось много денег. Динаров восемьдесят, если не ошибаюсь. Я обещал выкрасть эти чертежи сегодня, но без моей задумки план мог полететь к чертям.
Вздохнув, я отошел по нужде в специальный домик на заднем дворе закусочной, и тут нашел скромную дверь на замке. Замок…. Я оглянулся, проверяя, нет ли тут никого, подошел к нему. Замок как замок. Стальной. Без ключа, с дужкой сверху. Ничего необычного. Я достал спицу, воткнул в скважину. Понятия не имея, что надо делать, надавил на какую-то пипку внутри, зацепил и попробовал повернуть. Хрясь! Обломок спицы падает в снег. Вытащив оставшуюся часть из скважины, повторил эксперимент, на этот раз осторожнее. Тааак… Повернул пипку на сто восемьдесят градусов, внутри раздался щелчок, и дужка отошла вверх. Воровато (Каламбур) оглянувшись, я зашел внутрь, притворив за собой дверь.
Внутри оказалась кладовка. Я пробежался взглядом по полкам, забрал звякнувший мешочек, без зазрения совести схватил два бублика и выбежал вон, предварительно захватив взломанный замок.
Я зашел в какую-то подворотню, осмотрел находку. Десятка два динаров… Больше меня интересовал замок. Изучив его, я понял принцип. Нужно было зацепить тот хрящик и провернуть его до упора. В этом весь смысл. Вздохнув, я спрятал все это в карманы в кафтане, отправился к дому несчастного ремесленника, которому вскоре предстояло лишиться очень дорогой вещи…
Вскоре я нашел домик кузнеца. Он стоял на отшибе, почти у городских стен. Небольшая кузня, изба, больше похожая на сугроб с дверью и трубой, сарай, хлев. На небольшом участке угадывались под громадными, - их наверняка никогда не чистили, - сугробами сравнительно мелкие деревья. Из кузни вился дымок.
Я нащупал в карманах отмычки, направился к пристройке. По пути я размышлял: а не похож ли я сейчас на дурачка, возомнившего себя крутым вором? Замок мог поддаться мне в закусочной по чистой случайности. Я отбросил ненужные вещи из головы и прокрался вдоль забора к кузне. Изнутри доносились приглушенные голоса, раздавались удары молота по железу. Дверь была открыта.
В голову еще раз, упрямо преодолев все препятствия, влезла мыслишка, чем может закончиться это дело.
Я еще сражался со своим страхом, решаясь направиться к стене кузницы, когда услышал шаги. Чистейший снег скрипел, и от этого жуткого звука у меня все похолодело. К счастью, я не выпрыгнул из своего импровизированного укрытия – сугроба рядом с забором, в котором наблюдалась изрядная прореха.
Я заглянул в нее, стараясь слиться с темными досками.
По снегу шагали семеро. Они нисколько не скрывались, шли напролом, но не по тропинке, как все нормальные люди, и не через забор, как ненормальные, вроде меня. Дойдя до кузни, из дверей которой лился багровый свет горна, они разделились. Четверо пошло к дверям дома, трое зашли внутрь, к кузнецам.
Не осмеливаясь высунуться, я услышал лязг вынимаемого из ножен меча, удивленный возглас и крик. Дверь дома вышибли, и грабители (а я уже не сомневался, что это именно они) ворвались внутрь.
Спустя секунд двадцать из дверей доблестных кузнецов выскочил один из них. Лицо в кровище, никого не видя, побежал к выходу. Свист, брызги крови, и несчастный упал на снег, пытаясь вырвать метательный нож из спины. Неплохой бросок. Один из нападавших подошел к раненому, перевернул пинком на спину, достал длинный изогнутый полумесяцем нож, сел на грудь недобитому, запрокинул рывком за волосы голову и резким движением перерезал горло. Оставив кузнеца умирать, не торопясь вернулся обратно.
Сам не понимая, что я делаю, я выпрыгнул из-за сугроба, вытащил из кузнеца нож (Обдало кровью, но ничего), опрометью кинулся к ушедшему убийце. Уже внутри он обернулся, увидев меня, начал поднимать руки, тянясь к своему длиннющему ножу, и тут я бросил свой. Никогда не замечал за собой особой меткость в метании ножей, в арбалетах я был силен, ничего не скажешь, но тут, видимо, меня направили предки, да упокой их Господь, и мое оружие вонзилось врагу в горло.
Пока он падал, я успел осмотреть комнату. На мерзлом земляном полу лежал мускулистый кузнец, изрезанный мечами, сжимая в руках тяжелый молот, заляпанный чем-то красным. Прислонясь к стене, сидел один из грабителей с размозженной головой. Последний уже тянул меч.
Пожалев о том, что у меня нет подходящего оружия, я прыгнул к стене, выхватывая из-за пояса убитого мной искривленный кинжал, который уже успели заботливо оттереть от крови зарезанного кузнеца на улице.
Двигаясь дерганно неосторожно, я отступил к углу. Вся теория, которой нам забивали головы в тренировочных лагерях, выветрилась сама собой. Я безумно испугался. Мой противник ударил сверху, и я кое-как отвел удар. Длинный меч свистнул справа, и я еле успел отскочить, чуть не упав в горн. Следующий удар непременно прикончил бы меня, но меч вдруг замер, и глаза грабителя расширились от страха. Я быстро глянул наверх – причиной первобытного ужаса была балка из дерева, в которую, собственно, меч и воткнулся.
И тогда я сам нанес удар.
Взобравшись на крышу кузни, я увидел в полузанесенное снегом окно трех человек. Один стоял у двери комнаты, противоположной от окна, второй прижал грузного человека в домашнем к стене и о чем-то его спрашивал. Время от времени кинжал в руках грабителя угрожающе поднимался к животу хозяина дома.
Я прицелился из захваченного арбалета из кузни и выстрелил. Стекло разбилось, и я не видел, попал или нет. Ррраз – и болт снова в ложе. Прицел, хлоп! Дежуривший около двери дернулся и покатился по полу. Я закинул арбалет за спину, разбежался, подпрыгнул и зацепился за окно. Подтянувшись, залез кое-как в комнату.
Мда. Грузный хозяин кузни, возможно, сам богатейший кузнец, уже дорезал раненого дежурного. По полу быстро растекалась дымящаяся от уличного мороза, забравшегося в дом вместе со мной, темноватая кровь. Кузнец быстро глянул на меня, ни о чем не спрашивая, взял меч убитого и поспешил вниз, выйдя из своей комнаты и спустившись по лестнице слева. Я поторопился за ним, на ходу выхватывая арбалет. Наконец хозяин остановился около какой-то двери. Его объемное тело нисколько не мешало ему двигаться на удивление быстро. Я, остановившись, перезарядил свой арбалет.
- Там мой сын. Убей первого, кто стоит рядом с ним. Он нам поможет, - кратко поведал мне толстяк. Я выглянул внутрь. Последние два бандита занимались тем, что потрошили сундуки да страшали четверых девок и молодого парня, который лежал в углу, прижимая к лицу тряпицу, из-под которой обильно текла кровь.
Я наставил на ближайшего врага арбалет, выстрелил. Мгновенно умерший грабитель упал на одну из служанок и обильно забрызгал ее мозгами – стрела разворотила ему полголовы. Истошный визг оглушил второго. Парень с тряпкой, словно дал, метнул импровизированный бинт (Ну, метнул – сильно сказано) в остолбеневшего разбойника, который был года на два старше его, бросился на него с распростертыми лапищами, схватил и без труда швырнул об стенку. Подскочивший толстый папаша проткнул мечом печень лежащему. На этом великая битва за дом кузнеца закончился, и я устало подумал: «Ну и чё, мля, теперь?».
Подсчитав потери, кузнец сердечно поблагодарил меня, предложил свои услуги как кузнеца, нехотя расстался с требуемым чертежом. Я раскланялся, взял клятву с кузнеца обо мне никому не рассказывать и умотал к торговцу оружием. Расплатившись с удивленным типом, я вооружился - нож на пояс, арбалет через ремень за плечо. Все отлично. Помотавшись по городу, я зашел в добротную гостинницу, поговорил с хозяином, договорился о плате за проживание, снял комнату с кроватью, камином, диваном и двумя креслами. Решив больше ничем не заморачивать голову, я лег спать, позабыв, как я необдуманно поступил, пойдя на дело с чертежом.
Добавлено: 08 Февраля, 2012, 18:33
Я отыскал кое-как гостиницу, в которую вчера меня звал дон Бенито. Я вспомнил Альпеджио и загрустил.
Все-таки из меня лучше выйдет солдат, а не вор, и я только сейчас все это так хорошо понял. Может, стоит бросить все и наняться в какой-нибудь отряд…
Я помотал головой, вспомнив, на какой срок этот проныра Бенито взял меня на обучение. Лучше постараться и поработать на себя, чем махать мечом да дырявить людей из арбалета. Нет, все-таки война – худшее зло, чем все остальное. Хотя что может сравниться с хорошей работой, достатком, верными друзьями?..
И еще, мне надо где-то жить.
Может, снять комнату в каком-нибудь хорошем трактире?
Развлекая себя такими мыслями, я шел по припорошенным снегом улицам. Здесь, в Ялене, все так же было хорошо, ничего не изменилось со времени моего прибытия. Просто тогда я глядел на мир другими глазами, но сейчас для меня все открылось по-новому. Высокие каменные дома, дым от очагов и печей, аромат пищи, разложенной на прилавках, лай собак, толпы горожан…
Я вспомнил про свои обязанности как вора. Уже отработанным движением руки я залез в карман – там оказалась россыпь монет. Динаров двадцать. Сжав их в кулаке, чтоб не звякнули, вытянул и положил себе в карман. До этого у меня было время и желание натренировать кисти и пальцы.
Решив больше не рисковать и не задерживаться, я направился прямиком к гостинице с непонятным названием – до нее оставалось еще два квартала. В ней заночевать мне не дали, так что пришлось тащиться через полгорода в ближайшую таверну.
Около оживленного перекрестка, на углу, стоял высокий трехэтажный дом, вывеска над большим парадным входом гласила: «Альвдидерьеро». Я вздохнул и вошел внутрь.
Видимо, это здание пользовалось спросом только у весьма богатых и знаменитых людей – у входа стояли два мускулистых вышибалы с дубинками на поясе. Меня спросили, кто я. Я ответил, что иду на встречу. Уточнили: к дону Альвди? Сейчас занято. Там сидит некий Бенито. Я ответил, что именно к Бенито мне и надо. Тогда меня пропустили.
Внутри было довольно-таки мрачновато. Арабские благовония, большой камин в углу, каменные стены и пол, покрытый тонким, но искусным ковром. Меня попросили снять сапоги и подали тапочки.
Слуга проводил на второй этаж. Там я прошел через длинный коридор, потом вошел в комнату, до странности напоминающую оружейную. Все стены были увешаны оружием – павизами, глефами, арбалетами, мечами, копьями и прочими орудиями убийства. Посередине сидел мой учитель, рядом за столом сидел незнакомый сне мужчина, они о чем-то спорили.
- А, вот и ты. Пауль, подойди. Это дон Альвди, он поможет нам в очень стремном и прибыльном деле. Как известный вор в нашей братии, я решил приобщить своего подмастерья. Вот он, мой дон, Пауль Финц.
Я поклонился.
- Садись, слушай. Мы тут не единственные, кто хочет добиться аудиенции, так что надо поторапливаться.
Я сел на свободный стул и стал вникать в господскую беседу. Продолжив прерванную беседу, два (Язык не поворачивался назвать их бандитами) дона принялись обсуждать количество людей, требуемых для штурма ворот. Я въехал только спустя пятнадцать минут, когда оказалось, что подполье повстанцев собирает ополчение для смены власти в Ялене. Что ж, не так давно от их руки пал Альпеджо, но сейчас это отступило для меня на второй план. Я подумал, что если Бенито назвал меня подмастерьем, то значит, я многого достиг. Но потом даже эта радость была смыта удивлением, а потом и страхом. Через месяц отряд подкупленной стражи должен будет захватить ворота донжона, а там ополченцы зачистят замок, перебью стражников на улицах. Городские бандиты тоже решили приложить руку к общему веселью. Человек сорок подрядились доставлять информацию и просто помогать в бою. Я с Бенито относились к первым. По договору нам будут платить за то, что мы будем доставлять сведения из замка в центре города. Сколько солдат, оружия, продовольствия, денег в городе. Когда будут идти государственные караваны в другие города (а их дозволялось грабить, что подполье активно планировало), когда граф Герлуччи будет подводить войска и выводить их – в общем, все, что может представлять хоть малую ценность для восстания. Я удивлялся, насколько все хорошо спланировано, даже таких вот опорных пунктов в стране было около десятка, которые к тому же якобы находились под охраной графа – я вспомнил арбалетчика в королевской форме на крыше и патруль на улице.
Мы получили задание – как только присоединившиеся к повстанцам, нам не особо доверяли важные поручения. Нужно было побродить среди горожан и находить сторонников. Когда завербуем десять человек, получим следующее задание. Срок – пять дней.
Мы с Бенито вышли из гостиницы. Он потер руки, хлопнул меня по плечу и произнес:
- Вот видишь, удача на нашей стороне. Ты, я смотрю, принарядился. Идем в таверну, я тебя угощу! А потом приступим к вербовке.
***
Я ходил по улицам, расспрашивал купцов о войне, подолгу разговаривал с горожанами, стараясь осторожно узнать их точку зрения по отношению к восстанию. К вечеру я уже валился с ног от усталости и думал только об одном – завалиться спать и не вставать до полудня следующего дня. Последним усилием воли я снял себе комнатушку в одной из повстанческих гостиниц и бухнулся на кровать, скинув только сапоги.
Как бы мне не хотелось подрыхнуть подольше, я встал рано утром – теперь у менгя были новые обязанности, а их я привык исправно выполнять.
Решил направиться в дешевую таверну, где, по моим расчетам, должны обитать лишь грязные воришки да наемники. Так и оказалось. Выбрав одного человека в кожаном доспехе и с мечом на поясе, я подошел к нему и спросил:
- Нельзя ли знать, где тут можно нанять воинов в отряд? Мой господин ищет свободных наемников себе в отряд за неплохие деньги.
Воин отставил кружку с пивом, окинул меня пристальным взором и ответил:
- Я и есть наемник, как ты соизволил меня назвать, и мы с тобой, похоже, оба из третьего сословия. – Я не понял, о чем он, - У меня есть отряд из восьми человек – все с хорошим оружием, опытные воины. Мы готовы к тебе примкнуть, на каждого сто пятьдесят динаров, плюс двадцать пять каждую неделю.
Я кивнул, радуясь своей удаче.
Наказав им прийти сегодня вечером к гостинице «Альвдидерьеро», я заказал себе еды и выпивки и позавтракал.
Бенито остался доволен. Еще бы, ведь я практически сделал всю работу. Мы справились в кратчайшие сроки. Я нанял девятерых наемников для задания, а Бенито завербовал в ряды повстанцев всего двух горожан. Мы отвели их в "Альвдидерьеро", получили гонорар – сто динаров, получили новое задание. Нам подали свитки, мы поклонились и вышли. Вор сказал, что мне просто невероятно везет. Я задался вопросом на тему «Какого ипа». В пространных рассуждениях я сболтнул про погибшего Альпеджио.
Бенито с удивлением посмотрел на меня, перекрестился и поведал мне, что я только что узнаю про то, что мне покровительствуют сверху. Я удивился. С чего бы?
Но потом выложил все свои мытарства в холодном городе, ведь я мог продать оружие и доспехи моего рыцаря и жить себе припевающее. Но нет, нужно было все отдать за отпущение грехов и похороны рыцарю. Что это было, как не везением? Я удивился еще сильнее. Ведь по-моему, никакое это было не везение. Как раз наоборот. Повезло мне, когда я встретился в таверне с учителем.
- Дурак. Тебе очень повезло, за тобой следит твой дорн Альпеджио сверху. Если бы не он, ты бы уже лежал где-нибудь с раскроенной головой.
Я благоразумно промолчал про то, что совсем недавно замочил около десятка козлов. И правда. Что бы я делал, если бы эти олухи не напали на кузнеца?
Наконец мы дошли до какого-то дома.
- Мой, - пояснил дон.
Щелк – и замок открылся. Как я помнил, то замки вообще имели богатые люди. В моей деревне, например, вообще не было ни одного замка.
Внутри полумрак. Бенито открыл окно и пригласил присесть на софу.
Мы достали свитки. Разрезали печати из сургуча.
На пергаменте было написано следующее:
«Именем святого ландграфа Деда Мороза поручаю вам необходимое для Яленских горожан дело. На Торговой Площади есть лавка купца по имени Сивальяно. Заклинаю вас Святым Дедом морозом, явитесь, как спасительные ангелы его в ауре новогодней елки, конфискуйте его товар, арестуйте и передайте капитану городской стражи по имени дон Альвди.
Граф Санта Клаус»
- Интересно, кто ж такой Дед Мороз? – Нахмурил брови я, пытаясь что-то вспомнить.
- Наверняка какой-нибудь рыцарь, завоевавший себе замок, сражаясь против графа.. Как его… Сабакулы, победил сотню вампиров и тысячу оборотней и присвоил себе его титул.
- Вау… - я благоговейно представил себе собаку с красными глазами, в черном плаще и с огромным горящим мечом. А напротив него стоит на белом скакуне, весь в броне,благородный рыцарь Дед Мороз. А против него идут полчища нечисти.. А он их – Бац, бац, тыщ, дыдыщ! И Сабакула падает в пропасть, а прекрасная дама прыгает из окна самой высокой башни в объятия храброго рыцаря. Но тут из-за горного хребта появляется огнепышущий дракон, он изрыгает пламя, но смелый Дед Мороз бросается на него с мечом в руке… Мои фантазии прервал Бенито, заявив, что как ни крути, нам придется искать Севальяно.
- А как на счет того, что ландграф Дед Мороз еще и святой? – испытующе глядел я на вора. Он с легкостью пояснил:
- Да все просто, как родословная короля. Просто ландграф воевал против нечисти, и его причислили к лику святых посмертно.
- Вот это герой…
Но мы решили вернуться к делу.
- Значит, Севальяно сидит в лавке на Торговой площади. В свитке сказано, что мы должны как бы конфисковать его и арестовать. Нам потребуются костюмчики стражи. Даже не знаю, что делать… Придется переться обратно к Альвди. Иначе не получится. Если ты только не пырнешь городского стражника ножиком в печень или не пристрелишь из своей игрушки – ты ведь арбалетчиком был, да? Ну вот. Тупик.
Мы ломали голову над трудной задачей. Ох уж мне этот Альвди! Я задумался и вдруг вскочил – я вспомнил.
- Бенито, помнишь, около «Альвдидерьеро» ходили стражники? Это ведь были наемники! Нужно выпросить форму у них!
Бенито тоже поднялся и поскорей начал собирать с собой на задание какие-то, по-видимому, необходимые вещи – пачки грамот, мешочек с монетами, связки метательных ножей, меч, еще что-то в мешочке… Короче, у меня и так все было с собой, так что мы вскоре уже шагали по направлению к гостинице.
- Пауль, это самые что ни есть стражники, капитаны которых перешли на нашу сторону. Кого-то напугали, кого-то подкупили, а кто и сам, добровольно перешел. Они охраняют наши важные точки в городе, и никто еще ничего не заподозрил. Благодаря им мы невидимы, и они всегда согласятся нам помочь.
На той же небольшой площади с фонтанчиком посередине, где, как всегда , было полно народу, мы встретили патруль. Бенито пошел о чем-то разговаривать с ними, а я остался глазеть на толпу. Заскучать я не успел, так как уже через несколько минут Бенито подошел ко мне и повел куда-то. В следующем квартале находилось что-то вроде дома менялы или ростовщика - мой учитель-вор показал хлипкому старикашке одну из тех грамот, что он взял с собой, и вскоре этот старик провел нас через переулок в какой-то подвал. Нам выдали деньги – около трехсот динаров в обмен на эту грамоту.
- Что это? – спросил я, когда мы вышли на улицу и отправились искать патруль.
Бенито немного задумался.
- Знаешь, Пауль, это что-то вроде денег в долг… Нам выдали три вот таких листа – на них печати, удостоверяющие, что это как бы динар бумажный. Ну… Одна грамота стоит три сотни динаров, как если бы ты взял тридцать больших медных пластин с десятью динарами. Эти деньги идут во благо восстанию или что-то вроде того. На эти деньги мы купим форму – нам за нее не придется платить – это деньги Альвди.
Мы заприметили небольшой патруль солдат в зеленых туниках поверх кольчуг. На левой стороне груди у них был значок в виде раскрытой розы.
- Это знак одного из мятежных капитанов, - тут же подсказал вор.
Со стражниками договорились быстро. Вручив им деньги, мы получили их же туники и кольчуги. От патруля отделились двое стражников, которые лишились своей брони, и направились куда-то прочь. Оставшиеся трое продолжили бродить по улице.
- Теперь все для нас раз плюнуть, - сказал я, - надо лишь пойти на торговую площадь и найти этого Севальяно. Потом забрать у него все ценное и под ручки проводить к Альвди.
- Правильно. Идем.
Мы прошли еще два квартала, прежде чем оказались на этой самой Торговой площади.
- Госпожа, не подскажите ли нам, где тут торгует купец по имени Севальяно? У нас есть к нему дело.
Бенито мастерски разыграл стражника. Торговка, продававшая украшения, мигом оживилась и подалась вперед.
- Как же не знать? Знаю, как же. Вооон он, за тем прилавком, золотые и серебряные всякие штучки продает. А что у вас к нему? Налог не платит, али обидел кого?
- Спасибо за помощь, госпожа, но это тайна. – Бенито вежливо поклонился и увлек меня за собой к прилавку нашей жертвы.
Поджарый горожанин вполне мог сойти за воина. Этот человек был мускулист, это было заметно даже через тулуп.
Я поежился, представив, что будет, если он захочет выяснить правдивость наших доводов.
Но делать было нечего. Риск стоит денег.
Бенито шумно растолкал людей, с лязгом вытащил меч из ножен. Народ испуганно отступил.
- Эй, ты! Смерд! Ты посмел противиться воли графа Герлуччи? Мразь! Это ты Севальяно? Ты арестован! Пауль, забери его товар.
Я ошалел. Севальяно медленно встал и вышел из-за прилавка. Лицо его побагровело от ярости.
- Выродки! Это опять вы! Я же сказал, что не пойду против моего графа! Ублюдки! - он подхватил из неприметного угла молот и заорал погромче:
- Они предатели! Эти мятежники хотят разграбить город! Это не стражники! СДОХНИТЕ!!!
С этим воплем он бросился на нас. Вор ловко отпрыгнул в сторону и ударил мечом по ноге, но промазал.
- Он нужен живой!
Я взвел арбалет. Хлоп – и болт прошил его ногу в месте икры.
- Нападение!!! Это нападение!!!
Толпа испуганно заорала. Высыпали еще стражники, наставили на нас копья, но тут кто-то неизвестный начал по ним стрелять – некоторые попадали со стрелами в груди. Высыпали стражники с зелеными туниками – другие были в белых, и начался бой. Некоторых горожан задевали мечами и наконечниками копий. Кровь полилась на снег.
Бенито ударил рукоятью меча Севальяно по затылку, а мне приказал сгр***** золото.
Я подхватил под руку какой-то мешок и начал сгр***** в него золотых и серебряных драконов, рыб, коней со вставками из разноцветных драгоценных камней.
Все это было очень тяжело тащить на себе, но я постарался как можно быстрее поспевать за Бенито, тащившем на себе Севальяно. Вот торговая площидь осталась позади, мы свернули в переулок и перевели дух.
- Кажись, начинается, - только и сказал мой учитель.
Глава 3. Яленский мятеж. Начало войны
Стук сердца. Холод. Горячее дыхание, от которого в горле ужасно першит. Кровь медленно сочится из раны на лбу, и снег перед глазами становится красным. Черт. Встать. Нужно встать. Сил почти не осталось, но он должен что-то сделать. Вокруг крики и лязг мечей. Треск пожара. Ну же, ну же…
Что-то мешает подняться. Он провел рукой по левому боку и нащупал твердое древко. Стрела.
Сил все меньше, он уже не чувствует ног, тело стремительно немеет. Вдруг он ощутил удар. Тело перевернулось, и он мутнеющим взглядом увидел перед собой врага. Человек в кафтане занес копье.
Кольчуга порвалась, и он ощутил в себе холодное лезвие. С его губ вырвался надсадный хрип. Вот и все.
Мир померк.
***
Я бежал со всех ног, но все равно еле поспевал за Бенито. Прошел месяц с того момента, как я впервые побывал в гостинице Альвдидерьеро, ныне уже разрушенной. Мы успели выполнить еще несколько заданий для мятежников, но потом все прекратилось. Кто-то напал на дона Альвди, и его нашли почти разрезанным на кусочки в горящем доме.
Мятеж в Ялене начался. Весь город пришел в действие. Сначала стража, подчинявшаяся нам, захватила казармы и арсеналы. Затем начались уличные бои – убивали всех, кто не причастен к мятежникам. К счастью, почти все горожане загодя перешли на нашу сторону, но верные своему графу все же оставались. Повстанцы – ремесленники, стражники, наемники, дезертиры – сражались на улицах с воинами Герлуччи, стражей и ополчением.
Наш отряд врезался в толпу ничего не понимающихся стражников, а затем я только успевал стрелять из-за чужих спин. На крыши взбирались лучники и бедняки, швыряли в воинов Свадийской империи камни, куски черепицы, какие-то ящики – словом, все, что попадется под руку. Повсюду слышался клич: «За Родокию! Освободим страну от гнета Империи!»…
В том бою мы победили, и теперь бежали к точке сбора – в каждом районе города было такое место, куда после выполнения цели сбирались отряды мятежников. Мы свою цель выполнили, и наша следующая была: воссоединиться с остальными и начать штурмовать замок.
Где бы мы ни шли, везде лежали трупы. Над домами реяли флаги с медведем на зеленом фоне, из окон высовывались зеленые тряпки – но они были только в тех домах, которые были захвачены. Туда, где не было зеленого флага, вбегали восставшие, и через минуту к стене уже прибивали деревянными колами несчастного.
Наступила весна. Но снег еще лежал на улицах города. Все было давно запланировано – еще тогда, когда поднялось первое восстание, тогда, когда я еще не потерял своего друга Альпеджио. Боль по нему постепенно утихла, но я по-прежнему не мог вспомнить его без кома в горле. Глава мятежа все просчитал – вплоть до того, где и как будут перемещаться отряды, с кем столкнуться и что им делать после того, как город будет захвачен – в этом я был уверен. Командиром отряда был Бенито – и этого тоже можно было ожидать. Все поручения мы с ним выполняли безупречно, кроме того случая с купцом Севальяно. Тогда просто патруль, проходивший мимо, увидел, что на нас напали, и подумали, будто мы их товарищи. Я изрядно разбогател – теперь имел кольчугу с синей туникой и белым гербом в виде розы – знака армии Родокии. Я совсем недавно понял, ради чего эти люди затеяли войну. Свадийская Империя.
Ее владения протекали от Сарранидского султаната до восточных владений Вейгиров и северных нордов. Свадия – центр Империи. Правен – город, из которого отдавались приказы о войнах, перемириях, где находился сам Император.
Области на юго-западе от Свадии – провинции, названные Родокскими. Провинция Родокия – обширная территория вокруг Ялена, но были еще и четыре других. Родокия захотела независимости.
***
- Здесь. – Бенито остановился перед большим домом на перекрестке главной улицы с еще двумя. Тут собралось уже достаточно повстанцев с этого района города – купеческого. Он был ближе всех к замку графа Герлуччи, который сейчас находился в донжоне.
- Нас полсотни! Вперед! Захватим замок! Свободу Родокии! – загомонила толпа, и все двинулись по главной улице, что бы завершить битву за город. Кое-где к нам присоединялись отдельные группки горожан, кто-то тащил лестницы, веревки с крюками, а к воротам уже подтаскивали таран – бревно, подвешенное над телегами на жердях.
Сверху сыпались стрелы и арбалетные болты, храбрецы, раскачивающие бревно, падали на землю, но все новые мятежники подбегали, что бы встать на их место.
Первый удар по решетке обошелся нам в десяток жизней.
На второй ушло вдвое больше.
Я в это время спрятался за баррикадами, которые мятежники навалили для того, что бы было где укрыться от стрел основному отряду. Болтов осталось мало, но многие из тех, которые я пускал, находили свою цель. Стражников было видно более чем хорошо. Пока решетка не треснула и не развалилась, я успел подстрелить никак не меньше пяти воинов.
Оставшиеся повстанцы рванулись внутрь замка, размахивая оружием. Я поспешил следом, но вовремя успел задержаться у ворот. С теми тридцатью моими товарищами, что опередили меня на какие-то пять секунд, было покончено. Часть растоптали конные рыцари верхом на тяжелых конях в броне, часть полегла от стрел отступивших в донжон стрелков. Но вот новая волна мятежников захлестнула меня и вынесла к дверям каменного замка. Люди заполнили все.
Сверху полилась смола и посыпались новые стрелы вперемешку с камнями. Вокруг меня орали разгоряченные боем люди, и мое сердце ушло в пятки, когда я увидел прямо перед собой сверкнувший наконечник копья. Слева от меня захрипел и завалился на соседа воин с пробитым этим копьем горлом – смерть миновала меня. Из-за дверей свистнули стрелы, но мы уже ворвались внутрь.
Я выпустил предпоследний болт почти в упор, убив одного в строю солдат, а дальше меня по ребрам ударил деревянный молот. Несмотря на кольчугу, у меня потемнело в глазах, и вскоре я перестал ощущать пространство, но меня рывком вдруг выдернуло из этого вязкого черного киселя, так что я даже не успел понять, что произошло.
Вокруг все плыло, но я помотал головой, что бы эти круги перед глазами исчезли – и тут вспышка боли в сломанных ребрах чуть не отправила меня обратно в забытье. Что-то хлюпало под ногами, лежал я на чьем-то трупе. Неярко горели факелы, сквозняк из раскрытых дверей едва не задувал их. Тут я понял, что хлюпало у меня под ногами – это была одежда, обильно пропитанная кровью.
Бенито сидел рядом, прислонившись спиной к стенке.
Я на четвереньках подобрался к нему, но тут понял, что он если и не умер, то ему недолго осталось – алебарда, пропоров ему живот, увязла в нем.
Мой учитель-вор посмотрел на меня не совсем по-человечески – по его подбородку изо рта бежала струйка крови. Он ничего не сказал; его голова бессильно опустилась на грудь.
Я кое-как выбрался из груды тел. Там еще оставались раненые; наверное, я должен был помогать им, тому же Бенито. Не сказать, что бы он мне был дорог, но я его бросил. Я подобрал меч из чьих-то ослабевших рук и кое-как, придерживаясь рукой за стену, пошел внутрь замка.
Где-то рядом еще бушевала битва – неслись по коридорам гневные выкрики и стоны, но я не обращал на них внимания. Я шел и шел, иногда падал, но всегда находил в себе силы вновь подняться и идти.
Наконец я нашел его. Граф Герлуччи, седой старик, находился в башне, наверху. Оба охранника у его ног лежали мертвыми, но вдруг, когда я зашел внутрь, пол прыгнул мне навстречу, и я больно ударился лбом об холодный камень. Дверь захлопнулась, задвинулся засов.
- Все, господин граф, кроме него, там больше никого нет. Этот смерд почти умер, он не стоит внимания. Идемте, вы задержались. Наши солдаты не смогут долго сдерживать восставших, вам немедленно пора ехать в Джелкалу.
Старик ответил, немного подумав.
- Нет, молодой Римускье, я никуда не уйду. Это моя судьба. Здесь мое место, и я не покину его на старости лет. Я давал клятву Императору. Пусть я умру, но не нарушу слова. Мой внук…
Я приготовился и, определив, где находится Римускье, рывком поднялся на ноги и, чуть не потеряв сознания от ужасной резкой вспышки боли, ударил мечом снизу вверх. На стены брызнула кровь.
Мой меч пропахал воину полгруди, но и его лезвие достало меня – я ощутил, как на правом боку открылась неглубокая рана.
Римускье упал на ковры, а я медленно осел на колени, прислонив ладонь к ране.
Все стало темным, я ничего не чувствовал, кроме разъедающего меня комка боли в груди и на правом боку. Этот комок пожирал меня изнутри, но сил на крик уже не было. Может быть, я умираю. Это все? Хотя о чем я. Я ведь простой крестьянин. Да, пусть не в меру умней своих сородичей, но я простой боец, коим всегда можно пожертвовать. Я никому особо не нужен был. Более героичного конца вряд ли можно было ожидать – я и так прожил довольно странную жизнь. Был крестьянином, воином, вором, наемником, повстанцем. Грешил я много, в церковь не ходил уже долгое время. В рай я не попаду – в этом я уверен, но не сожалею.
- Значит, ты все-таки пошел до конца… - старик был печален. – Что ж, я предлагаю заключить пари. Я не хочу жить в позоре. Ты убьешь меня, но взамен ты обязан сделать моего внука, малыша Герлуччи, графом города. Я передаю ему свои права. Все грамоты и документы уже есть. Я готов.
Старик подошел ко мне и посадил на колени. Я увидел где-то вдалеке его морщинистое лицо.
- Так ты долго не протянешь…
Он вдруг вздохнул, вроде как сожалея, потом посмотрел мне в глаза и спросил:
- Ты понимаешь меня?
Я дрожащей рукой схватил его за грудки и просипел:
- Договорились…
Но тут я вновь впал в небытие. Когда я очнулся, я лежал на ковре, меня перебинтовали, а в руке я держал меч, пронзивший старого графа насквозь. И тут мне показалось, что где-то рядом послышался испуганный детский голос:
- Дедуля…
Добавлено: 08 Февраля, 2012, 22:14
Это первая повесть. Скоро будет вторая. Хотя эти мои отрывки скорее рассказы...
Чтож, я успел написать первую часть второй повести, и называется она:
Пролог.
На земли Родокии наконец опустился мир. От Ялена до Джелкалы простирались ее владения. Лишь провинция Велука теперь отделяла Родокию от вторжения в Свадийскую Империю. На время бои по всей стране стихли, и воины стали залечивать раны. Все были измотаны, хотя и горды тем, что воюют за свой народ, делая его свободным. На юго-востоке Сарраниды вели затянувшуюся кампанию против объединенных войск вейгиров и кергидов, и на севере норды начали наступление на Свадов, так что война на юге немного поутихла, хотя на востоке и севере она разгорелась с невиданной силой.
Ну а на восточных рубежах нового независимого и горделивого государства все еще были народы, не покорившиеся ни одной из шести огромных стран. Пытался выжить в постоянной войне, бушевавшей повсюду, небольшой Сулифанский эмират. Два важнейших для Родокии замка - Джамиш и Альмерру - держали дикие горцы и степняки. Много земель захватили и поселенцы из Кергидского ханства.
Но, если бы человек был бы птицей и смог взмыть высоко в небо, он увидел бы везде желтый песок в тех краях да синее море – и черную точку, медленно ползущую по нему. Если бы он заинтересовался этой точкой и подлетел ближе, он бы увидел корабль – недлинную помесь нордского драккара и торгового пузатого кнорра, трюм и палуба которого были нагружены различными бочками, тюками и ящиками. На мачте развевался флаг Родокии, а внизу суетились люди. Еще бы. Ведь скоро они войдут в порт Хавахи.
1.
- Давайте, ребята! Скоро придем, и я вас на неделю отпущу погулять! – крикнул ясным голосом двадцатилетний юноша в кольчуге с синей туникой с гербом в виде белой розы.
Родоки торопились, некоторые сворачивали паруса, другие доставали весла, четвертые подтаскивали к правому борту груз. Впереди, между синим морем, подернутым рябью, и голубым небом без единого облачка лежала земля. Оранжевые скалы защищали бухту от сильных штормов, а вот и показался порт – со стаями чаек над ним, но почти пустой – всего несколько рыбацких лодок да две боевых галеры.
Медленно, но верно корабль подошел к пристани и пришвартовался.
- Ваш арбалет, - один из родоков подал оружие командиру в синем, опоясал его мечом.
- Пошли. Стиг, ты за старшего на корабле! Проследи, что бы пять наших людей посменно охраняли его, а остальные свободны. Еще четверо мне нужно для сопровождения. Пойдете вы, Ульфар, Морен, Крэй, Фред.
Наконец по трапу вниз спустились почти все члены экипажа, а наверх поспешили слуги-грузчики – выносить товар с корабля на берег. Бойкий купец Николо с охраной из двух родоков отправился продавать бархат, вино и масла, привезенные с собой.
Навстречу командиру отряда и его сопровождению вышли человек десять – трое из них были увешаны шелками и атласом со вкраплениями из дорогих камней и жемчужин. Остальные семеро были воинами – с длинными копьями с наконечником в виде клыка и с кривыми саблями на боках. Лица и головы скрывали тюрбаны, а одеты они были в куртки из выделанной кожи.
- Приветствую вас в нашем порту, господин Пауль. Как видите, я, эмир Гафан и двое моих советников решили лично встретить вас. Мы очень рады, что вы приехали сюда так скоро, - сказал тот, что был одет краше всех.
Воин в синей тунике припал на одно колено и поклонился, любезно ответив:
- Я тоже рад видеть нашего союзника эмира Гафана, правителя Сулифанского эмирата. Прибыл я так скоро потому, что загонял своих людей, и теперь почти все они требуются в длительном отдыхе, так что прошу извинить меня за столь малое мое сопровождение.
- Ничего, господин Пауль, я нисколько не обижен. Однако что мы тут стоим – вы, вероятно, устали после столь долгого плавания и вам не терпится отдохнуть наравне со всеми?
- Я не нуждаюсь в отдыхе, если мной интересуется эмир. – Пауль снова вежливо поклонился.
- Что это мы, где моя вежливость? Мы тут стоим и болтаем по всем правилам придворного этикета, когда вы умираете от усталости! Идемте со мной, господин, я приглашаю вас и весь ваш отряд на пир, который состоится в честь вашего прибытия. Мы готовы отправляться хоть сейчас – все уже давно готово.
Пауль в который раз поклонился, испытывая искреннюю благодарность к эмиру. И, что бы теперь его внятно поняли матросы и воины, но в то же время, что бы его не понял сам достопочтенный правитель, командир обернулся и во всю глотку заорал на языке Свадийской Империи, который помнили и ненавидели все родоки:
- Эй, вы, уродцы! Эмир вас приглашает на пирушку, а вам лучше бы жрать дешевую прогорклую рыбу и пить кислое вино? Чтоб я сдох, но если вы не соберетесь около меня через пять секунд, я заставлю вас каждого по неделю дежурить на гауптвахте, черт вас дери!
Толпа из тридцати двух родоков образовалась почти мгновенно. Пауль ухмыльнулся во весь рот:
- Эмир, мои люди готовы.
Глядя, как посерело лицо одного из советников, настроение у многих тут же поднялось, хотя остальные сулфанцы недоумевающее перешептывались.
Пауль и Гафан уселись в паланкин с позолоченным покрытием. Внутри царил полумрак, испускали перебивающий дух аромат сарранидские благовония. Эту комнату сопровождали тридцать всадников с легкими копьями, но внутри окон не было, все было увешано фиолетовыми шелками, а на полу лежали многочисленные подушки.
По дороге эмир все расспрашивал про то, что произошло грандиозного в Родокии, как идут дела с провинцией Велука, справился о здравии наместника Родокии Гравете, расспросил о ситуации в замках, занятых горцами и кергидами – в общем, разговоров хватило как раз на всю дорогу от порта до дворца.
А потом слуги поставили Паланкин на землю, и эмир представил Паулю свой дом – высоченный дворец из обожженной глины с медными куполами, мечетью, огромным домом внутри, за стенами замка.
Внутри все выглядело еще внушительней – посреди залы для гостей стоял длинный стол, уже уставленный всевозможными яствами – тут были и разные супы, и зажаренные на вертеле цыплята и бараны, тушеные овощи, огромные рыбины, испеченные с травами… Много всякой дичи, неизвестные родокам фрукты, а уж о винах и говорить нечего – тут было столько разных видов и сортов, что исчислять можно было бы долго.
Воины расселись за этим длинным столом, а эмир сел напротив стола на троне, находящемся на возвышении. Из резного дерева, покрытого сарранидским неизвестным лаком, доселе невиданном никому из солдат Пауля, с покрытием из толстого слоя бархата, это воистину было седалище властелина. Рядом в уступавшем могуществом и мощью трону кресле усадили Финца. Четверо слуг обмахивали их веерами из пальмовых листьев, прикрепленных на конце шеста. Гафан и Пауль начали неспешную беседу, попивая легкое винцо из золотых кубков.
- Так что же вы привезли нам ценного? Чем вы поможете нам по договору? - без обиняков поинтересовался эмир.
- У нас с собой есть некоторые чертежи осадных орудий и оружия, с помощью которого мы сможем усилить вашу армию. Так же я прибыл как наставник строевой подготовки и стрельбы из арбалета; со мной так же еще шестеро опытных учителей, умеющих превосходно обращаться с глефами, мечами, копьями, алебардами, луками и с осадными орудиями. Вы заплатили, как полагается?
- Да, я приказал тотчас наполнить ваш корабль мешками с золотом. Вы уверены, что у вас там надежные люди?
- Не беспокойтесь, боцману Стигу можно верить. Он не первый год верно служит Родокии. Однако есть еще несколько условий – нам нужны отряды опытных воинов из вашей армии, что бы мы смогли их обучить. Затем эти, в свою очередь, должны будут научить других. Еще абсолютно необходимо заказать у мастеров Сулифанского Эмирата арбалеты и болты к ним. Все остальное мы привезли с собой – у нас на борту сейчас две сотни глеф, копья, думаю, у вас есть. Так же нужны люди, умеющие обращаться с деревом и тонко работать с железом. Я рассчитываю, что где-то через половину года мы сможем сделать из ваших воинов вполне боеспособные отряды и присоединить к вам некоторое количество территорий от Сарранидского Султаната, возможно, еще и замок Джамиш. Но одного золота мало – вы должны будете вступить в союз с Королевством Родокия и стать защитой с востока в обмен на военную помощь.
Эмир, недолго думая, подозвал писаря в черной робе и белом тюрбане и начал диктовать ему:
- Эрсул, пиши приказную грамоту. «Повелением правителя Сулифанского эмирата Гафана выдать воинам из Родокии лучшие мамлюкские доспехи, денег и места в гостиницах Хавахи, где они могли бы отдыхать в свободное от работы время. Так же пусть да создастся гвардия, в которую с сегодняшнего дня идет набор лучших воинов, которым будет оказываться честь из-за пребывания в столь великом отряде. Командиром сей гвардии назначается благородный Пауль де Финц, а его помощники – ученые и воины из Королевства Родокия. Носить всем гвардейцам алый плащ, который да будет их отличительным знаком». Отдай эту грамоту нашим писарям, пускай перепишут ее, а затем герольды оповестят народ.
- Ну а вам, господин Пауль де Финц, я выдаю покои в моем личном дворце. Завтра человек покажет вам наш город, а до того дня веселитесь и отдыхайте, как хотите.
Пауль поставил выпитый кубок на низкий столик и сказал:
- Благодарю вас, эмир Гафан, но я не из дворян и не имею права носить приставку «де».
- Это для того, что бы мои люди поняли, что не подчиняются кому попало, - улыбнулся грузный правитель. – Ну а сейчас ешьте и пейте вдоволь, и пусть вас ничего не тревожит. Я пока прикажу оповестить ремесленников об их заказах, а посему удалюсь. Можете вернуться к своим товарищам.
И пир правда продолжался до вечера, а когда все вконец наелись, старший после Пауля Ульфар отмазался тем, что им пора поспать и хорошенько отдохнуть после плавания и разморившего всех ужина, но ужимки и подмигивания солдат смутно намекнули на то, что они собираются посетить ближайший «дом греха» (Так в Турции и в Египте в эпоху Ренессанса называли, кхм, бордели).
А Финца проводили в отдельную ото всех комнат спальню с висевшими на стенах саблями и копьями, подушками и коврами. Тут ему и предстояло сегодня заночевать. Снаружи тут же встали два стражника в желтых накидках и тюрбанах, которые скрывали все, кроме глаз и бровей. Их копья имели наконечники странной формы – как будто огромный клык хищного зверя отточили и надели на древко.
Окна спальни выходили на чудный сад с райскими птицами, пальмами, валунами и ручьями. Дворец Хамахи – чУдное место.
Раздевшись, Пауль наконец лег на кровать и уснул, чем закончился для него этот день.
Надеюсь, что некоторые скопидомы тут не откажутся достойно прокомментировать эту главу, ведь на нее было потрачено столько сил ;) :D
***
Наутро проснувшегося Пауля попросили пройти в арсенал эмира. Сам правитель Хавахи куда-то подевался, а воины все еще спали в гостиницах.
В просторной комнате были поставлены стойки с разнообразным дорогим оружием – тут были и копья с наконечниками разнообразной формы, и луки из крепчайшего дерева, и круглые щиты, а так же множество разнообразных лат.
- Эмир приказал одеть вас в доспех, сир. Ночью мы осмотрели вашу кольчугу – она в некоторых местах прохудилась, а туника изорвалась. Мы сшили для вас новую тунику с вашим гербом. Позвольте… - сказал слуга и начал примерять стальные нагрудники с кольчужными полосками и пластинами на родоке. Наконец он остановился на одном и приказал раздеть Пауля.
Этот слуга подобрал какие-то непонятные ткани, передал Финцу шаровары и тонкую накидку из шелка. Затем еще двое слуг завернули его в подобие куртки из мягкого материала, а затем закрепили на нем нагрудник. Все подпоясалось тяжелым поясом с пряжкой такого размера, что можно было не опасаться за то, что получишь рану в живот – она прикрыла его полностью.
Далее последовали наплечники, поножи и шлем. Но от последнего Пауль отказался – у него был с собой вполне добротная шапель с кольчужным капюшоном.
Но ему повесили на пояс изогнутую саблю, которая являлась основным признаком мамлюка и богатого человека – это было оружие из стали с непонятным узором, который, как видно, возник еще при ковке. В довершение всего на плечах ему закрепили алый плащ, означавший, что он принадлежит к гвардии эмирата.
- Сир, эмир Гафан приказал показать вам город. Меня зовут Сулим Айдан, идемте за мной.
Проводник в тюрбане и в длинном белом плаще, почти полностью скрывавшем его фигуру, показал выход из дворца и проводил до ворот в стенах, которые опоясывали замок и многочисленные сады правителя.
Впереди лежала большая площадь с кибитками, шатрами, прилавками, маленькими домами. Это была Торговая площадь. Кроме того, что она служила основным источником дохода города, на ней каждое утро герольды оглашали последние новости.
Не задерживаясь здесь, Сулим повел Пауля дольше, только один раз указав на большое здание.
- Это, мой сир, трактир «Ночная Звезда», самый лучший в Хавахе. Там продают отличное вино и жарят превосходных цыплят.
Сулифанец и родок вышли на главную улицу, ведущую к площади двух ворот. Кто-то вез телеги, кт-то проезжал на конях и верблюдах, но больше всего было простых прохожих, женщин видно почти не было – а те, что были, ходили закутанные в шали и фаты.
- Налево идет Портовая улица, а от нее вправо – плотницкий переулок. Древесины у нас мало, поэтому мы очень ценим их труд. А справа от Главной улицы, видите, большой дом за оградой? Это гильдия оружейников, кузнецов и прочих. Всего в городе пятеро ворот – двое на том конце улицы, если присмотреться, можно увидеть башни над ними, одни на юге и еще двое на западе – по ту сторону от дворца, куда ведет дальше Главная улица, пересекающая всю Хаваху. Я дам вам карту, на ней нарисован план города.
Сулим вытянул из сумки свиток и протянул его Паулю.
- Куда вы желаете направиться сейчас?
Финц развернул свиток и посмотрел на линии улиц и очертания главных домов города, таких как склады, гостиницы и здания гильдий. Картография здесь была отлично налажена.
- Скажи мне, Сулим, эмир Гафан уже собрал добровольцев в гвардию?
Сулифанец широко улыбнулся белоснежными зубами.
- Я знал, что вы это спросите, мой сир. Его личная охрана, все мамлюки и несколько десятков добровольцев еще вчера были направлены в деревню Аййюдаб. Это в пяти милях от города. Мы прямо сейчас можем взять лошадей и отправиться туда.
- Я согласен, но сначала мне нужно собрать моих людей. Наверняка они сейчас разбросаны по всему городу…
- Нет, сир, им подали грамоты, на которых было наказано дожидаться вас в тавернах. Мне известно, что четырнадцать из них сейчас в «Ночной Звезде», шестеро в «Алмазном клинке» и десятеро в «Бараньем ребрышке». – ответил Сулим Айдан. – Я могу послать за ними.
- Хорошо, пускай тогда собираются около ворот. Нам с собой потребуется провиант. Где можно взять лошадей? – Спросил Пауль.
- Там же, на площади Двух врат.
Сулим подозвал какого-то человека и объяснил ему, что нужно сделать, дал с собой несколько пластинок из меди.
- Скоро все будет готово. Ваши воины прибудут на площадь Двух врат самое большое через полтора часа вместе с лошадьми и припасами. Пока заказы на оружие не будут выполнены, вам придется обучать наших воинов другим искусствам боя. Давайте же отправимся на место встречи. Там есть небольшой трактирчик, в котором можно отлично скоротать время.
Через минут двадцать Пауль и Сулим пришли на ту самую площадь. Посередине нее стоял фонтан, а чуть дальше высились стены и две надвратные башни.
- Нам туда, - сулифанец указал на продолговатое здание.
Это оказалось огромной конюшней – там проводник Пауля договорился с конюхом о взятии двух лошадей, а потом завел родока в трактир и заказал для них двоих вина и жареного цыпленка с соусом и овощами.
Позавтракав, они стали ждать остальных.
***
Примерно через полчаса все воины собрались. Они были в доспехах, на лошадях, да и еще с телегой, на которую были погружены всяческие свитки, образцы оружия, книги и несколько мешков с провиантом.
- Я проведу вас в Аййюдаб, следуйте за мной. – сказал Сулим, сел на жеребца, взятого в конюшне.
Отряд выехал из Хавахи и направился по пыльной широкой дороге на восток.
Вокруг были лишь песчаные просторы да иногда попадались редкие деревья с клочком травы.
Дорога заняла около двух часов – воины не очень-то торопились, но времени было хоть отбавляй.
Впереди вдруг показался палаточный городок, несколько домов из глины и потянулись справа и слева виноградники и рассады финиковых деревьев.
- Вот мы и приехали, - сказал Сулим и спрыгнул с коня.
***
***
Когда все всадники спешились, навстречу им из лагеря выскакали несколько человек, один из которых был облачен в мамлюкские доспехи.
- Приветствую! Вы, должно быть, и есть те самые мастера из Родокии, что прибыли обучать нас искусству войны? – Спросил он. –Меня зовут Маалик, я командир мамлюкской конницы эмира. К вашему приезду уже почти все приготовлено – мы построили площадки для тренировок, наделали чучел и подвезли оружие и продовольствие. Так же я временно являюсь вашим заместителем.
«Этот парень еще молодой… Ему едва девятнадцать! Неужели он и есть командир самых грозных всадников Востока?» - подумалось Паулю, и он невольно содрогнулся. – «Если он самый главный среди них, то…»
Маалик был младшим сыном эмира, к тому же его повадки выдавали в нем воина, так что Финц немного успокоился за будущее конницы.
***
Деревню Аййюдаб окружило плотное кольцо синих в белую полоску шатров. В проходах между ними стояли телеги, сновали люди, вьючные лошади и кони мамлюков стояли в стойлах в центре деревни. Там же была освобождена площадка для того, что бы все воины могли собраться для того, что бы выслушать какое-нибудь важное объявление. Посреди нее стояли несколько бочек для того, что бы командир мог забраться на них и привлечь всеобщее внимание.
В общей сложности в лагере собралось около трехсот ополченцев, воинов и всадников.
Родоки-наставники сразу распределили эту толпу на отдельные отряды. Кто-то имел способности к механике – этих брали себе инструкторы с осадными машинами. Тех, у кого лучше получалось обращаться с копьями той странной формы, которые были в ходу у сулифанцев, записывали в отряд воинов с глефами. Лучников так же набралось предостаточно, а вот с мечами умела управляться едва ли треть всех гвардейцев, так что обучать этому виду боя пришлось почти всех.
Арбалеты и метательные машины еще не подвезли, первая партия, по словам Маалика, планировалась только через неделю, так что всем осадным инженерам пока что рассказывали основы и показывали чертежи.
Пауль, как только все разбились на отряды и встали на главной площади лагеря, взобрался пустую бочку и привлек всеобщее внимание при помощи рожка.
- Призываю всех к тишине! – говор мгновенно стих. – Занятия начинаются с рассвета, ложимся спать на закате. Как только проснетесь, нужно бежать до вади на юге – там есть колодцы. Как только попьете, прибегаете обратно и завтракаете. Затем отдыхаете час. После собираетесь около своих наставников и занимаетесь до обеда. После обеда все идут отжиматься, бегать и подтягиваться на специальных приспособлениях – турниках. Это очень полезное изобретение, позволяющее увеличить силу удара. Всем этим упражнениям вас научит Ульфар – он мастер увеличивать мышцы. Затем будут занятия по строевой подготовке и снабжению – этому буду обучать я. Так как сейчас почти настало время обеда, приступим к принятию пищи. Так как сегодня не поучится полноценного дня занятий, все будем заканчивать обустройство нашего лагеря. Ульфар покажет вам, что надо делать. А сейчас нужно узнать, что там с пищей…
Кто-то крикнул:
- Так у нас все готово! Как вы приехали, кашу уже почти сварили!
Пауль нахмурился и негромко подозвал одного из своих людей, Фреда.
- Что это значит? Почему тут в котлах все горячее, и откуда они узнали слово «Каша»? Ты у нас повар, отвечай!
Фред, пухлый родок со светло-русыми волосами и носом в форме репки старательно разглядывал песчинки у себя под ногами.
- Ну, это… Эт самое, вчера мне сказали, так мол и так, сказать, что и как варить да жарить завтра… Ну я и сказал… От чего ж не сказать-то?
- Да кто тебе это сказал?
- Дык проводник наш, Сулим Айданыч…
«Эх, ясно… Все эмир подготовил…» - с каким-то непонятным облегчением вздохнул Пауль и хлопнул Фреда по плечу.
- Ничего, сейчас все обошлось. Но, может быть, свады захотят узнать рецепт приготовления скумбрии с репой и баклажанами, заготовленной в укропе с перцем, и ты все им выдашь? Даже если скажут, что они от наместника Гравета?
Фред сглотнул. Ведь скумбрия с репой и баклажанами, заготовленная в укропе с перцем была его любимым блюдом, которое он сам придумал, да к тому же обычной рыбине придал неповторимый вкус и особый гарнир. Его пухлые кулаки сжались сами собой.
- Нет, пусть даже, сталбыть, щипцами раскаленными пытать будут! Никому больше ничего не скажу, и точка, так вот!
Финц ухмыльнулся и вновь подул в рожок. Отвлекшиеся сулифанцы снова разговорились.
- Хорошо, сейчас вам раздадут пищу, так что идите по шатрам и готовьтесь. Надеюсь, у всех есть свои ложки.
- Фред, подсуетись…
Толстяк сжал зубы и кивнул. Скумбрия с репой и баклажанами – это удар ниже пояса, и он от него еще не оправился.
Повар подозвал своих троих помощников-родоков и быстро набрал из добровольцев отряд для раздачи пищи. Три сотни воинов, которые вскоре должны будут стать гвардейцами, разошлись, оживленно болтая.
***
Ульфар Сверресон был родом из Нордии, что на севере Кальрадии. Рос он в большой семье воина, а потом, как вырос, без промедлений покинул дом в надежде нажить себе состояние – ведь он не был старшим сыном в семье и, как следствие, наследником.
Три года скитался он по Нордии, пока наконец не устроился охранником морского каравана. Шло время, Ульфар уже достаточно хорошо мог владеть двуручной секирой и метательными топорами, так же кое-что смыслил в судоходстве.
Но накануне гражданской войны в Свадийской Империи морские пираты напали на караван и разграбили его, но норду удалось спихнуть за борт пустую бочку и с ее помощью добраться до берега, где, оправившись от нападения, стал помогать обучать крестьян владению оружием в одной маленькой деревне близ Ялена.
Затем вспыхнуло восстание, пронеслась война, и Ульфар нашел свое место в рядах мятежников.
У него неожиданно разгорелось острое желание стать сильнее, нарастить мышцы – и он нашел множество способов сделать это. Молодой норд научился делать великое множество упражнений – и вскоре стал очень мускулист и силен.
Товарищи по оружию поначалу посмеивались, потом пригляделись, как Ульфар на спор благодаря своей возросшей силе укладывал на лопатки сильнейших солдат, а затем и сами стали просить его рассказать им о том, как обрести такую мощь.
Таким был северянин Сверресон.
И сейчас, глядя на то, как силач указывает, как и что надо делать его помощникам, Пауль вспоминал их первую встречу.
Полсотни сулифанцев под надзором норда быстро огородили большую площадку за пределами лагеря и теперь устанавливали турники (две рогатины, в полтора раза превышающие человеческий рост и перекладина), шесты с железными кругами с отверстием посередине, еще какие-то непонятные деревянные конструкции…
Словом, работа кипела, а вот командиру Финцу заняться было нечем, так что он пошел к привезенной с собой из города родоками телеге в надежде отыскать там свой арбалет – вчера вечером он отдал его Ульфару.
Верный друг не забыл любимое оружие, да еще и три связки болтов к нему прихватил.
Пауль направился к той части лагеря, где находилась площадка для занятий с оружием дальнего боя.
Ульфар…
Через многое норд и родок прошли вместе, многое вытерпели и преодолели за год, что прошел со времени их первой встречи.
Пауль считал, что Ульфар очень прямодушен и нескромен, слишком переоценивает свои силы, слегка диковат, но все равно считал его своим лучшим другом. Много раз они вдвоем сидели в засаде – северянин, умеющий затаиться, словно зверь, и расчетливый арбалетчик, бьющий всегда в цель. Сколько раз ссорились, мирились, даже дрались – но все равно они неразделимы так же, как родные братья. А началось все довольно давно…
***
Пауль довольно потер руками. Еще бы! Ведь теперь, когда ведутся постоянные бои за Джелкальскую провинцию, его назначили командиром отряда арбалетчиков. Давно бы так! Его таланты наконец-то заметили.
Скоро выходить… Это первое задание, которое он выполняет как командир. Его двадцать воинов уже были готовы – за сумками походные сумки, болты к арбалетам, оружие, запасная одежда – все давно собрано. Сейчас около костра доедали ужин – дальше придется беречь припасы.
Ночь спускалась на лагерь родоков. Сам Пауль уже поел и с нетерпением ждал своих солдат.
Наконец они по очереди встали, облизали и спрятали ложки.
Отряд свободным шагом отправился к выходу из окруженной частоколом стоянки. Попрощавшись с караульными и выслушав несколько ехидных шуток на свой счет, скрылись в ласу.
Финц был горд от своей новой должности, но не забывал и про осторожность. Ночью в темном лесу и на сучок глазом напороться можно, или еще чего похуже.
Задача была у арбалетчиков не из простых – пробраться поближе к городу Джелкале и выведать, какая охрана там, есть ли осадные орудия – если да, то сколько, где удобнее штурмовать стены.
До города еще миль сорок – на два дня пути. Ночью было удобней пройти этот лес – ведь днем тут постоянно шли бои. Два лагеря разделяли всего пять километров, и патрули, небольшие отряды, охотничьи ватажки, которые ходили сюда за дичью, все время сталкивались – каждый день недосчитывалось человек пять с обеих сторон. А кроме леса никак не пройти – повсюду патрули и дозоры, если выбраться из зарослей и начать забираться на скалу, то сразу же заметят.
Поэтому Пауль вел своих арбалетчиков сквозь самую чащу, желая остаться незамеченным.
«Однако как же мешается этот лес… Не будь его, давно бы подвели армию к самому городу и разбили лагерь там. Но нет, забрались в этот котлован, теперь не выбраться. Только прорываться осталось…» - сокрушался раньше Пауль. Но лес кормил лучше, чем скалы и горы, так что наместник Гравет, возглавивший этот поход и успевший несколько раз пожалеть, что пошел напрямик, теперь решил построить укрепления и ждать помощи из Ялена.
Недавно около перевала нашли раненого гонца – он сказал, что барон Людвиг выдвинул свои отряды копейщиков и всадников из Яленской провинции на помощь родокам.
Все это окончательно убедило Гравета удерживать позиции.
Лес, лес…
В детстве Пауль всегда боялся ночью ходить по лесу – ему казалось, что за едва различимыми в темноте древесными великанами прячутся привидения и нежить. Голоса сов и выпи пробуждали такой страх, что малыш бежал к себе домой и прятался там, боясь показать нос за дверь.
Но теперь Пауль знал, что детские страхи – просто выдумка. Поэтому он шел и ничего не страшился.
Отряд неслышными тенями скользил вперед и вперед…
Прошло около четырех часов – из леса они должны будут выйти в полдень следующего дня.
До рассвета оставалось всего два-три часа.
Но тут…
***
Вдруг показался просвет между деревьями, и Финц остановился на краю большой поляны.
Что-то впереди шуршало, булькало и хрипело.
В высоких зарослях камыша и осоки кто-то был.
Пауль уверился, что его и его воинов не заметить с этой полянки, зарядил свой арбалет и приказал двум солдатам следовать за ним.
На поляне почва была топкая. Тут находилось опасное болото.
Осторожно, ощупывая землю перед собой, разведчики приблизились к травяным зарослям, раздвинули их и увидели человека, по грудь погрузившегося в воду и стремительно тонущего.
- Быстро, подайте ему какую-нибудь палку, надо вытянуть его! – быстро скомандовал Пауль и подумал про себя: «Отлично! Если это наш, то спасем его и покажем дорогу в лагерь. Если свад, то возьмем в плен и допросим».
Два родока чуть ли не с корнем вырвали чахлую березку на краю озерка воды и склонили ее к утопающему. Цепляясь за нее, он благодаря титаническим усилиям обоих воинов смог выбраться на более-менее сухой и твердый клочок земли и там, стоя на четвереньках, мучительно закашлял – изо рта полилась вода.
Ноги воина были по колено облеплены илом и тиной, он весь промок, и пахло от него соответствующе. Одет он был в какую-то рваную кожаную куртку с длинными полами, перехваченную ремнем у пояса. Позвякивали кольца кольчуги – за спиной висел длинный боевой топор, закрепленный на спине при помощи какой-то веревки.
Удивительно, как бедолага сразу мгновенно не утоп, при таком-то весе…
Наконец, откашлявшись, человек поднял голову и попытался привстать.
Только теперь Пауль смог разглядеть его лицо.
Это был молодой норд – над губами только-только пух пробился. Длинные светло-русые волосы спутались и слиплись от грязи, а синие глаза смотрели с отчаянием. Спасенный, по виду, был вымотан до предела.
- Вы меня все-таки поймали… Что ж, от судьбы мне не удалось сбежать. Имперские сволочи, да кончайте меня уже! Я не собираюсь ждать до утра!
Солдаты переглянулись и вопросительно уставились на командира.
«Какой-то странный норд… Не смог отличить родокский герб от свадийского… Похоже, имперцы его недолюбливают…» - подумал Пауль и наклонился, что бы видеть лицо норда.
- Послушай, мы не свады. Мы родоки, и мы тебе не причиним вреда. Как тебя зовут? Как ты здесь оказался? Расскажи, только побыстрее – мы торопимся на важное дело, нам еще несколько дней идти, и любое промедление для нас нежелательно.
Норд наконец-то отдышался, в его глазах появились искорки надежды. Он встал на ноги и начал говорить; с каждым словом он становился все увереннее, а стойка выдала в нем воина, причем не из последних – он, похоже, и сам не заметил, что с виду готов к схватке.
- Меня зовут Ульфар из Саргота. Я из Нордии, но рассказ о том, как я оказался в южных провинциях Свадийской Империи, будет слишком долгим. Недавно я пришел в деревню, что в половине дня пути от Джелкалы. Я помогал там крестьянам – убил нескольких воров и бандитов, а потом пришли эти ублюдки из города и велели распахивать кладовые – говорили, наместник Харингот приказал, который в Джелкале всем заправляет.
Кто-то из крестьян взялся за вилы – тогда солдаты разъярились и пустили всех под нож, опустошили запасы в амбарах и подвалах да сожгли дома.
Я вот убежал – весь день бегал и эту ночь – солдаты уже в лесу за мной гнались, трое конных. Зарубил я командира ихнего, вот они и осерчали. До самой ночи на плечах висели – прятался я да полз, будто змей поганый. Вот и попал в болото – еще чуть-чуть, и утоп бы.
- Долго солдат не видел? – спрсил Пауль, насторожившись.
- Уже часа как три. Спешились они, как в чащу полезли, вот и смог я оторваться.
- А в городе самом был? Хорошо его знаешь?
Норд хитро прищурился:
- Да, месяца два я там жил, весь его излазил. А скажить-ко мне, неспроста вы городом интересуетесь. Небось это ваше дело – чой-нить там нехорошего натворить. Так я вам вот что предлагаю: дайте мне поесть, отогреться, одежду сменить, а я вам взамен покажу, где на стены удобно залезть, как к ним лестницы подтащить удобнее, даже ход потайной покажу. Только вы меня с собой возьмите – не хочу я рядом с поганцами ентими оставаться.
Пауль едва поборол желание закричать во весь голос «ЮХУУУУ!» и подпрыгнуть до вершин берез на краю опушки.
«Это, несомненно, удача! Если все то, что он сказал – правда, то мне уже не стоит так торопиться – ведь кучу времени можно сэкономить на исследовании стен ночью… Однако, возможно, этот норд врет и хочет заманить нас в ловушку. Не похоже, что он специально нас дожидался в болоте, но, может быть, это просто попавшийся нам разведчик свадов. Говорит он убедительно, вот только нет ему полного доверия… Надо его как-нибудь проверить» - думал он.
- Как думаешь, мог ли за это время караван с награбленным в деревне добром добраться из деревни в Джелкалу?
- Не, у них телеги только две было, а чтобы всю заколотую скотину, мешки с мукой, мед, сыр, эль и прочее увезти, никак не меньше пяти потребуется – деревня-то богатая… была. К тому же они говорили, что пока упакуют все там, пока телеги починят как следует – день пройдет, никак не меньше. Если поспешим, то можем догнать на полпути к городу, - Ульфар вдруг хищно осклабился, - подловим их?
- Извини, времени не осталось. Просушишься на ходу – костер разводить опасно. Тебе дадут немного еды, тем и перекусишь. Доведи нас до каравана, помоги нам его захватить, затем покажешь лично мне подходы к Джелкале и пойдешь в лагерь. Смотри у меня – заведешь в засаду, и я проткну тебе живот. Даже лекари тебя не спасут.
- Ладно-ладно, грозные мои. Давайте, зовите своих воинов, что вон в тех кустах расселись. Жрать охота – полтора дня не емши.
- ?????
- Да не бойся – норды видят во тьме намного лучше остальных, да еще и бряцают они железом еле слышно… Да и стали бы вы втроем атаковать целый караван? В нем ведь не меньше двадцати человек охраны.
- Хорош трепаться. Атим, скажи нашим, чтоб вышли и накормили этого. Выдвигаемся скорым маршем.
***