В поисках славы
Руки немного дрожат в предвкушении боя. Поворачиваю голову, слева от меня верхом на боевом коне закованный в сталь рыцарь. На его щите изображен орел, схвативший добычу, на голове бацинет, булава на поясе, грейтланс в правой руке. И нас тут больше пятидесяти копий тяжеловооруженных всадников! Напротив нас на расстоянии трехсот шагов толпа пехотинцев. Серо-грязная масса вооруженная кто чем – жалкое зрелище. Но их довольно много, сотни три не меньше. И передние ряды ощетинились копьями, но что они против нас могут. Мы сметем их, по-другому просто быть не может! Почти посредине между нами раскинулся пышной листвой вековой дуб, в его тени стоят несколько всадников. Идут переговоры.
- Как вы думаете, договорятся? – обращаюсь я к тому самому пожилому рыцарю с орлом на щите.
- Не сомневаюсь, у них нет шансов. Просто решили сбить цену, торгаши.
- Вы несомненно правы, сир. Так оно и есть.
Всадники разъехались. Сир Брансалеоне Пеларрати, наш командир, подъехал к нашему строю, и громко, чтобы все присутствующие его слышали, обратился к нам:
- Они отказываются сдаваться. Глупые горожане решили, что смогут устоять перед нами. Вместо того чтобы дать нам выкуп или просто спрятаться за стенами своего городишки и наблюдать, как мы разорим всю округу, эти свиньи решили дать нам бой. Ха-ха! – командир громко засмеялся.
Все мы разразились громовым хохотом:
- Да как они смеют надеяться на победу. Ха-ха!
- Мой конь в одиночку трахнет всех их жен, после чего пойдет щипать травку, чтобы набраться сил перед вторым заходом!
- Когда мы поймаем правителя их сранного города, я хочу лично отрезать ему яйца и скормить курам в соседней деревне! Ха-ха!
Еще с десяток шуточек отпустили наши бойцы перед тем, как хохот наконец стих.
- Придется силой доказать насколько они ничтожны! Берите как можно больше пленных. Нам нужно получить солидный выкуп с этого города. Это наши с вами деньги. К бою! – командир повернул коня в сторону врагов, оруженосец подал ему шлем и копье.
- К бою! – повторил он, после чего опустил забрало бацинета.
- С нами Бог!
- Раздавим их!
Одеваю топхельм, становится темно, мой мир сузился до тонкой полосы на уровне глаз. Большинство всадников сегодня предпочитают бацинет, считая топхельм слишком громоздким и неудобным для битвы. Наверное, это от моего отца, в детстве я всегда мечтал о таком же шлеме как у него. Трудно дышать. Жарко. Запах металла проникает в ноздри. Чувствую себя титаном выкованным из стали, чувствую мощный прилив сил!
- Вперед!
Начинаем движение, кони переходят на шаг. Я в первом ряду, позади нас скачут оруженосцы. После того как мы прорвем строй врага они довершат дело, растоптав то, что останется после нас. Если что-нибудь останется, конечно. Ха-ха! Мне становится весело. Я хочу поскорее пустить коня в галоп, хочу разорвать врага!
Расстояние сокращается. Двести пятьдесят шагов, двести… Удар страшной силы в грудь, я едва не падаю. Арбалеты! Надо было взять щит. Справа от себя слышу как один из всадников с грохотом падает, его конь бьется в агонии. Не успел я это осознать, как снова удар… я почти теряю сознание, звон в ушах, ничего не вижу, ничего не чувствую... На мгновение прихожу в себя и снова проваливаюсь куда-то... Во рту привкус крови, в ушах все так же звенит. Каким то чудом я еще в седле и я все еще в строю, видимо арбалетный болт попал по шлему. Тяжело дышать, очень жарко. Но в то же время чувства возвращаются ко мне, хотя проклятый звон в ушах все так же мешает мне почувствовать реальность происходящего. Все будто во сне. Ускоряемся, до врагов уже не больше ста шагов. Мне становится страшно, их много. Мой страх передается моему коню, а его страх мне, при этом многократно усиливаясь. Я не хочу на всей скорости влететь в их плотные ряды, меня могут убить. Да, я могу умереть! Мне страшно, хочу, чтобы это прекратилось. Не надо этой атаки! Но отступать просто некуда и это немыслимо. Я не чувствую своего тела, мне страшно! Соберись, Вархам! Соберись! Пора! Опускаю лансу и перевожу коня в галоп. Почему враги не бегут? Бегите! Бегите свиньи! Я их всех ненавижу! Как же я их ненавижу! Расстояние сокращается со страшной силой. И тут я вижу, как воин передо мной бросает свое копье и в ужасе пытается протиснуться вглубь своего строя. Я вижу ужас в глазах всей этой массы пехоты. Каждый из них боится. Боится меня! Я снова чувствую свою огромную силу, я непобедим, я титан выкованный из железа или из камня! Из чего угодно, но это невозможно сломать, невозможно разрушить!
-Чааардж!!!
-Аааааааа!!!
На всей скорости врезаюсь в эту серую массу живых людей. Мое копье, вонзившись в чью то плоть, ломается. С трудом удерживаюсь в седле после ужасного столкновения. Мой конь встает на дыбы. Ничего не вижу, снимаю с себя шлем, жадно глотаю воздух. Выхватываю меч из ножен. Быстро осматриваюсь, пытаюсь понять что произошло. Вокруг меня растоптанные, размазанные по земле тела, крики ужаса и боли, кровь. Все так же не чувствую реальности происходящего. Ко мне подскакивает оруженосец.
- Вы целы, сир?
- Да, я цел.
- Вперед добьем их, они бегут!
- Ты скачи, а я вернусь в лагерь.
- Но как же, сир! С Вами точно все в порядке?
- Все в порядке, скачи же.
Я не могу смотреть на эти изуродованные тела, на эти лужи крови на земле. Мне срочно нужно вина, много вина. Я хочу забыться. Мне плохо, с трудом сижу в седле. Нет сил обернутся и посмотреть, что происходит на месте сражения. Этот проклятый звон не дает мне покоя. Опять проваливаюсь куда-то… тот самый дуб, я под ним. Слезаю, скорее даже падаю с седла. Мне плохо. Меня сильно рвет. Остатки утренней пищи и чего-то желтого стекает с моих губ на зеленую густую траву. Еще раз… и еще… падаю на спину. Мне легче, пропал проклятый звон. Открываю влажные от слез глаза. Благодарю тебя, Господи, что сохранил мне жизнь сегодня!
Я сделал большой глоток вина. Как же мне хорошо сейчас! Я просто счастлив! Мы взяли в плен около ста человек, остальные остались лежать на поле возле города. Мы потеряли, насколько я знаю, лишь несколько рыцарей. Надеюсь, среди них нет Хавьера. Надо бы его найти и убедится, что он жив. Наш лагерь мы разбили в деревушке неподалеку. Кругом шум, движение. Кто-то тащит пленного, кто-то просто пьет и веселится, пажи заняты приготовлением пищи и разносом вина для рыцарей, горят костры, пахнет жареным мясом. В самом большом доме деревни, где раньше жил ныне покойный староста, собралось порядка двадцати человек, среди которых наш командир сир Брансалеоне, несколько рыцарей, в том числе и я. Привели консула, который попал в плен при попытке убежать в сторону города.
- Итак, вы проиграли, глупцы. Мы требуем выкупа в десять тысяч золотых флоринов, - наш командир обратился к консулу.
- Но как же так! Вы ведь прекрасно знаете, что мы живем в скромном небольшом городе. Это просто неподъемная для нас сумма! Да, и ведь в прошлый раз вы требовали две тысячи золотых флоринов.
- С прошлого раза кое-что изменилось. Теперь у нас сотня пленных, в том числе и ты, свинья! И если ваши жены хотят увидеть своих мужей, то им придется заплатить. И мы потеряли шесть рыцарей, не считая десяток коней, каждый из которых потянет на целое состояние!
Справедливости ради, надо заметить, что среди тяжеловооруженных всадников в нашем отряде, рыцарей не больше половины. Остальные не имеют благородного происхождения. Но надо отдать им должное, вояки они все равно отменные.
- Но, в городе просто нет таких денег! Нам не заработать такой суммы и за сто лет! И… позвольте заметить… что наш город, - голос его задрожал и стал тихим, - находится под защитой Милана…
- Да как ты смеешь мне угрожать!!! Кажется, ты чего-то не понял!?
Командир в ярости выхватил кинжал и наполовину лезвия всадил его консулу в жирную ляжку. Тот очень громко закричал от боли и попытался убежать, но сир Брансалеоне схватил его за горло, поднес его ухо к своим устам и стал объяснять консулу, как сильно тот заблуждается насчет нас:
- Ты пойми, свинья! Ты умрешь! ТЫ УМРЕШЬ!!! ТЫ БУДЕШЬ ТРУПОМ!!! ТЫ ТОЛЬКО ПОЙМИ, ТЫ БУДЕШЬ ХОЛОДНЫМ МЕРТВЫМ ТРУПОМ!!! И тогда, тварь, тебе уже не понадобятся деньги, о которых ты сейчас так печешься!
Командир с силой отбросил его в угол комнаты, тот упал на пол и зарыдал:
- Я все сделаю, будут деньги! Будут! Только не убивайте меня, во имя нашего общего Господа!
Все присутствующие громко засмеялись.
- Я так и думал, что ты одумаешься. Поступим так. Завтра на рассвете мы пойдем к городским стенам, я возьму тебя, толстяк, и еще десять пленных. Ты громко, чтобы тебя услышали все горожане, скажешь, чтобы они вынесли нам деньги. В противном случае я на каждый счет в десять, по очереди начну перерезать вам глотки. Ты знаешь, что чувствует человек, которому перерезали глотку, а, свинья?
- Нет, нет, умоляю вас! Я все сделаю, как скажете, только не убивайте меня! – он зарыдал сильнее прежнего.
- Я бы тебе рассказал, что чувствует человек с перерезанной глоткой, да только я этого не знаю. Еще не один не выжил и не рассказал, каково это, - командир громко засмеялся.
Вся комната взорвалась смехом. Мы были изрядно пьяны и наблюдали за этой сценой с нескрываемым удовольствием.
- Если горожане и после этого будут упорствовать, мы на их глазах убьем остальных пленников, после чего сожжем все деревни вокруг, насколько видит глаз. И тогда у вас настанут голодные времена. Ты согласен со мной?
- Да, да, да. Вы правы, сир!
- Закончим на сегодня, уведите этого шута. И налейте мне вина!
Я вышел отдышаться на улицу, красный от смеха и выпивки.
- Вархам, ты жив!
- Жив. Куда я денусь, - с улыбкой произнес я на родном кастильском и понял как сильно устал от итальянского. Мы с Хавьером оба происходим из благородных кастильских семей и я всего на пару лет старше. Поэтому мы быстро сдружились и даже более того стали друг другу как братья. Мы обнялись.
- А мне сказали, что ты остался на том поле. Тебя никто не видел после атаки. Ты где был, когда мы их погнали, почему не участвовал в преследовании?
- Мне арбалетный болт угодил прям по шлему, после чего мне нужно было время прийти в себя. Пойдем ко мне, покажу тебе вмятину, даже не знаю, сможет ли кузнец восстановить шлем.
- Потом покажешь, пойдем лучше найдем вина. Я видел, как выкатывали бочонок из того амбара за углом.
Мы зашли в амбар, где стали свидетелями следующей сцены. Один из наших солдат пытался стянуть платье с высокой стройной девушки, которая всячески вырывалась и била того руками. Она сильно укусила его, он закричал и в свою очередь ударил ее кулаком по лицу. Девушка потеряла сознание. Боец стянул с нее платье. Перед нами открылась картина от которой у всех присутствующих раскрылись рты и заблестели глаза. Боже, как же она прекрасна! Смуглая кожа, длинные тоненькие ножки, высокая грудь, упругие ягодицы и лицо ангела, на котором застыла злоба. Во мне проснулся зверь, я так ее хочу! Все мое существо требует ее! И тут я, не осознавая того, что делаю, со всей силы бью солдата по затылку. Он выключается и падает на пол. Я подхватываю девушку и начинаю ласкать ее молодое тело, мои руки не повинуются мне. Ложу ее на пол, стягиваю с себя штаны и приступаю к делу. Как же это приятно! Какая она гладкая и нежная! Довольно быстро заканчиваю прям в нее. Девушка так и не очнулась.
- Хави, ты следующий.
- Можно я за вами, сир Хавьер де ла Росса? – спросил один из солдат.
- А я за тобой! – еще один солдат сходит с ума от желания.
- Да погодите вы! – Хавьер быстро снимает с себя штаны.
Еще раз взглянул на девушку. Не так уж она и красива, в моей жизни были девушки и получше. Слишком худа, лицо простенькое крестьянское. Я похлопал по щеке солдата, которого недавно собственноручно вырубил.
- До завтра оклемается, - сказал я с ухмылкой и засунул ему монету за пазуху, - Это тебе за беспокойство.
- Хави, я жду тебя на улице, как закончишь.
Я схватил бочонок вина и вышел. Немного погодя появился Хави и мы еще долго пили, обсуждали сегодняшнюю битву и прелести нашей крестьянки. Не помню когда и как, но я уснул, прям на улице…
- Вставай, - меня тряс, пытаясь разбудить, сир Фабер, правая рука командира.
С трудом открываю глаза. Как же раскалывается голова, похоже, я все еще пьян. На улице раннее утро, солнце только встает. Поспать удалось лишь пару часов, если не меньше.
- Вархам, Хавьер, возьмите по два пленных в церкви. Постарайтесь выбрать тех, кто выглядит побогаче. Хотя там такое отребье, что врят ли вам это удастся. Затем приведите их к командиру во двор. Пойдем брать выкуп.
- Я просто ужасно хочу спать.
- Вина бы, - ответил Хави.
- Да как ты можешь столько пить. Меня тошнит только об одной мысли о вине.
Так, за разговором о дерьмовом самочувствии мы дошли до церквушки, где несколько часовых охраняли пленных.
- Дайте нам четверых, да пожирнее, - обращаюсь я к ним.
- Сейчас будут, сир, - часовой зашел в церковь и вывел четверых горожан.
- А почему они так воняют?
- По всей видимости, это запах их страха, сир, - ухмыльнулся часовой.
- Помойте их.
- Сир!?
- Расслабься солдат, я шучу, - похлопал я его по спине, тот улыбнулся во все свои двадцать с небольшим зуба.
- Все пошли, - толкаю одного из горожан вперед.
- Куда нас ведут? Что с нами сделают?
- Не волнуйтесь, идем на переговоры, все с вами будет в порядке, - успокоил их Хави.
- А мы то зачем нужны на переговорах?
- Заткнитесь, не то я передумаю, и вам будет больно, - в качестве доказательства Хави ударил одного из них по спине плоской стороной меча.
На дворе дома, в котором расположился наш командир, уже стояли пленные, в том числе консул и около сорока наших. Сир Брансалеоне вышел во двор и приказал привести нам коней. Пленные шли пешком. Мы с Хави немного отдалились от основной колонны.
- Хави, меня беспокоит одна мысль.
- Говори.
- Вчера на допросе у командира консул сказал, что город находится под защитой Милана.
- Милан, далеко отсюда.
- Да, но в дне пути на север есть замок, мы его еще объезжали, помнишь?
- Да.
- Над ним помимо прочих развевался герб Милана. А что мешало горожанам послать туда гонца? Причем они это могли сделать еще до битвы.
- Черт! Так они будут здесь с минуты на минуту, если это так!
- Я надеюсь на то, что в замке не окажется много войска и им понадобится какое-то время, чтобы собрать достаточно людей.
Мы поведали сиру Брансалеоне о наших опасениях.
- Молодцы, мои мальчики. Головы у вас на правильных местах. Но в любом случае у нас было недостаточно людей, чтобы перекрыть все возможные выходы из города.
- Надо поскорее уходить от сюда, сир, - Хави явно не хотел встречи с войском Милана.
- Мы не уйдем отсюда, пока не получим выкуп.
- Но сир!
- Если мы не получим денег в ближайшее время, то наш отряд разбежится кто куда, мы слишком давно не видели прибыли.
- Мы будем с Вами до конца, получим прибыль в следующий раз.
- Вы может быть, но в отряде есть и другие люди. И я чувствую, как их лояльность падает, все из-за нехватки денег.
- Сир, позвольте…
Командир посмотрел на нас выразительным долгим взглядом, после чего отвернулся, ясно дав понять, что разговор окончен и планы свои менять он не собирается. Мы вернулись в конец колонны.
- Похоже старик болен властью. Он боится потерять отряд, больше чем умереть. А я не хочу здесь сдохнуть.
- Я тоже, Хави. Но мы не можем вот так просто уйти, какая слава нас ждет после этого?
- Плевать, я хочу жить.
- Не кипятись, давай еще немного подождем, может горожане отдадут выкуп, и мы быстро снимемся отсюда в более безопасные края.
- Хорошо, я дождусь завершения переговоров и если ничего не изменится, я говорю командиру, что покидаю отряд. Ты со мной, Вархам?
- Да, я с тобой.
Мы подъехали к городу, часовые на стене заметили нас и вскоре, она была полна людей.
- Говори, - сир Брансалеоне толкнул пленного консула вперед.
Тот немного помешкался и заговорил:
- Жители Чертальдо! Вы все меня прекрасно знаете. Я всю жизнь верно служу нашему городу. Нас постигла неудача на поле боя и теперь мы должны заплатить выкуп господам кондотьерам!
- Ничего мы им не должны, пусть убираются! – выкрикнул кто-то со стены.
- Франческо!!!
- Агнесса, любимая!!!
Тут разговор о выкупе был прерван, выкриками пленных и горожан со стены. Мать увидела сына, муж жену, брат брата. Кто-то спрашивал у пленных о судьбе близких. Капитан не вмешивался какое-то время, видимо, чтобы придать побольше драматичности ситуации.
- Тихо, - выкрикнул он, - Наши условия таковы. Вы должны заплатить нам десять тысяч золотых флоринов, сейчас же. В противном случае мы убьем всех пленных, после чего сожжем всю округу.
- Чтоб, ты сдох, скотина!
- Нелюди, да как вы можете так поступать с добрыми христианами?
Тут ко всем присутствующим обратился старик со стены:
- Меня зовут Арсенио де Аббьяти и мне Большим Советом дано право говорить от имени города.
- Говори же, - наш командир проявлял нетерпение.
- В казне города Чертальдо нет и не может быть такой суммы. Даже если мы соберем все деньги горожан, то не наберем и десятой части.
- Довольно! - закричал в бешенстве сир Брансалеоне, - Держите пленных покрепче.
Он подошел к первому попавшемуся и резким движением перерезал ему горло, забулькала кровь, глаза пленного выражали боль и ужас.
- Неееееет!!! – закричала женщина, по всей видимости, только что ставшая вдовой.
- Вы будете гореть в аду за это!!!
Некоторые женщины начали кричать, чтобы кондотьерам отдали деньги, ведь там их мужья. Другие просто проклинали нас. Кто-то со стены кинул большой камень. Один из наших бойцов вскинул арбалет и выстрелил в толпу на стене. Одна из женщин пронзительно закричала от боли. В нас вновь полетели камни со стены. Ситуация накалялась и казалось горожане готовы были высыпать из ворот и забить нас голыми руками. Командир послал в лагерь за дополнительными силами. Он что есть мочи прокричал:
- Я буду считать до десяти, после чего начинаю перерезать глотку очередному пленному! Несите деньги, торгаши!
- Раз… два.. три… восемь…
- Хватит! Не надо! Отдайте им деньги.
- Десять!
Кровь хлынула из горла очередной жертвы.
- Собаки, вы не люди, вы животные!
- Альфредо! Любимый! Неет!!!
- Раз… - наш капитан был не умолим, - два… три…
- Не надо, прошу Вас!!! – теперь уже кричал пленный, которому сир Брансалеоне готов был перерезать горло.
- Десять!
Снова кровь. Один из пленных попытался вырваться и убежать. Державший его солдат пронзил его мечом.
- Что ты делаешь? – прорычал командир.
- Он попытался убежать, я был вынужден.
Командир ударил бойца по лицу. Было видно, что нервы сдавали и у него.
- Раз!
- У меня есть деньги, я все вам отдам до копейки! Только не убивайте меня! – это был пленный консул.
Внезапно все умолкли. Остались лишь вопли некоторых женщин.
Командир вцепился обеими руками в консула:
- Сколько у тебя денег?
- Пятьсот флоринов. Может больше.
Командир в ярости прокричал:
- Десять!
Он перерезал горло консулу, после чего стал орать на умирающего, смотря прямо в его полные ужаса глаза:
- Ты меня за идиота держишь, свинья!? Я сказал тебе, что мне нужно десять тысяч, твоих пяти сотен не хватит даже чтобы купить недостающих нам лошадей! Ааааа! – командир в бешенстве воткнул кинжал консулу в глаз, - Раз! – прокричал он срывающимся голосом.
- Довольно, довольно крови! – Арсенио де Аббьяти снова обратился к нам, - Давайте смотреть правде в глаза. У нас нет десяти тысяч. Мы готовы отдать вам все, что у нас есть. Мы обыщем дом консула, найдем те пять сотен, что он обещал вам. Еще пятьсот – это все, что есть у нас в казне. Мы соберем все деньги у горожан и все золотые изделия, что есть в городе. Я думаю общая сумма составить полторы - две тысячи. Но нужно время. К вечеру будут деньги. Только не убивайте пленных.
- Восемь тысяч, я вернусь со всеми пленными, когда солнце будет в зените. И если не будет восьми тысяч, я убью оставшихся на ваших глазах! – командир все-таки пошел на уступки, видно, что он устал от всего этого, сказывалось и выпитое вчера. Ко всему он, кажется, наконец, понял, что запрашиваемая сумма действительно нереальна.
- Восемь тысяч – это невозможно!
- Я все сказал, - с этими словами командир сел на коня и мы тронулись обратно к лагерю.
В лагере вновь поднялся шум. Командир отдал приказ собраться и быть готовыми в любой момент отправиться в путь. Запрягали коней, надевали доспехи, грузили припасы на повозки. Некоторые из нас были все еще пьяны после вчерашнего веселья, а кто-то даже не засыпал. Были и те, кто среди всей этой суматохи все еще вливал в себя вино. Но после того как командир забил одного пьяного солдата до полусмерти пить перестали.
- Наш старик совсем озверел, надо уносить отсюда ноги и поскорее, - Хавьер уже успел выпить вина и чувствовал себя явно лучше.
- Хави, нельзя вот так просто взять и уйти, учитывая обстановку нас могут неправильно понять.
- Например?
- Например, сочтут нас дезертирами, за что могут просто убить на месте.
- Не посмеют мы благородного происхождения!
- Даже это нас может не спасти.
Наш разговор прервал Мартино, оруженосец Хавьера.
- Дело плохо, господин, - голос юноши дрожал, было видно что он очень волновался, - Только что на севере от деревни видели отряд арбалетчиков на марше. Их не меньше сотни и… - он замешкался, - На их павезах герб Милана.
- Черт! Проклятье! Чтоб все горело в аду! – Хави не сдерживал эмоций, - я не хочу здесь сдохнуть!
- Всего сотня? Что за чертовщина! Ты точно ничего не путаешь?
- Только сотня, сир.
- Надо сказать об этом командиру.
- Да пошел он, надо самим выбираться!
Не успели мы сообразить, что делать дальше, как в лагерь прискакал неизвестный нам всадник. Он был без оружия. Все столпились вокруг него, Брансалеоне Пеларрати вышел вперед:
- Кто ты такой? Кто тебя пропустил?
- Я говорю от имени сира Тривульцио Веспазиано, кондотьера на службе Милана.
В лагере вдруг установилась гробовая тишина. Все внимательно вслушивались в разговор.
- Ну и что велел нам передать Тривульцио Веспазиано?
- Вы осмелились атаковать город Чертальдо, который находится под защитой Милана. Вы причинили много бед и несчастий этому краю, убили множество жителей, вымогали деньги.
- Да кто такой твой Тривульцио Веспазиано, чтобы указывать нам что делать, а что нет? – командир снова приходил в бешенство.
- Сир Тривульцио Веспазиано кондотьер на службе… - начал было посол.
- Я это уже слышал! Можешь передать своему сеньору, что мы не подчиняемся ни ему, ни Милану! – командир уже буквально кричал.
Тут вмешался сир Фабер Мантоне:
- Дай ему сказать, Брансалеоне, он же посол.
- Хорошо, пусть говорит, но имейте в виду, Милан нам не указчик!
- Продолжай, - обратился сир Фабер к послу.
- Итак, сир Тривульцио Веспазиано сообщает вам о том, что вы окружены превосходящими вас силами.
- Лжешь! – не унимался командир.
- Это невозможно у нас расставлены патрули на дороге, вы бы не смогли подойти незамеченными!
- Вы плохо знаете округу, здесь полно обходных путей, о существовании которых, вы возможно и не догадывайтесь. И ах да, ваши патрули… у нас в плену двенадцать ваших людей, похоже, они до сих пор пьяны, - усмехнулся посол.
- Да как ты смеешь? Я тебя сейчас лично придушу! – командир был в ярости.
- Не горячись, Брансалеоне, придушить мы его конечно можем, но подумай о последствиях – остановил его сир Фабер.
- Мы знаем о том, что у вас не больше ста копий. У нас же три сотни тяжеловооруженных всадников, пять сотен арбалетчиков и пять сотен швейцарцев, - на швейцарцах он сделал особенное ударение, - У вас нет шансов, сдавайтесь! – закончил он.
- Кто такие эти швейцарцы? – спросил один из солдат.
- Это германское племя, они живут в Альпах, – ответил ему кто-то.
- А я слышал, что они французы, – возразил другой солдат.
- Позвольте вам рассказать о швейцарцах – вступил в разговор посол, - Это лучшая пехота в мире! Они способны остановить даже рыцарскую кавалерию!
Среди рыцарей поднялся шум, многие громко засмеялись.
- Чтобы пехота остановила рыцарей? Да этого никогда не было и не будет!
- Под Креси и Пуатье английские лучники остановили.
- Да то все грязь на поле боя, она не дала, как следует разогнаться рыцарям. И эти мерзкие лучники, которые сражаются бесчестно, убивают коней под всадниками. Но в ближнем бою остановить рыцарей невозможно!
- В битве при Лаупене швейцарцы победили сильнейшее во всем свете рыцарство Бургундии, – снова вмешался посол.
- Не слышали мы такого!
- А кто сказал что бургундцы лучшие всадники? Они нам не ровня!
Посол продолжил:
- Сир Тривульцио Веспазиано предлагает вам сдаться. Он обещает быть милостивым к вам и обойтись с вами по-рыцарски.
- Да пусть этот Тривульцио идет ко всем чертям! Так ему и передай! – командир снова загорался гневом.
- Нам нужно время подумать, - сир Фабер старался быть более дипломатичным.
- Мой господин ожидал такого ответа и он дает вам время подумать до полудня. Он не хочет кровопролития. Но если вы не дадите ответ к тому времени, мы расцениваем это как отказ и начинаем штурм вашего лагеря, - с этими словами посол развернул коня и уехал.
В лагере поднялся шум. Некоторые предлагали сдаться, другие возражали, что после всего того, что мы сделали пощады нам не будет и нас повесят как разбойников. Мы с Хави были того же мнения. Другие предлагали бежать пока не поздно. Были разосланы разведчики во все стороны. Как выяснилось, мы действительно в ловушке. С севера и востока, напротив дорог ведущих из деревни расположились основные части противника, но было их все же меньше чем описывал нам посол, не больше восьми сотен воинов против трех с небольшим у нас. Преимущество больше чем в два раза. И еще эти хваленные швейцарцы, интересно действительно ли они так опасны как их описывают. С запада и юга от деревни была труднопроходимая поросшая высоким кустарником холмистая местность, кони там не пройдут, да и пешим далеко не уйдешь. Но и с этих направлений наша разведка обнаружила вражеские группы арбалетчиков, которые умело прятались в кустах. Один разведчик, поймав болт в грудь так и не вернулся в лагерь. Грамотно действуют, ублюдки! А как быстро и незаметно они взяли нас в кольцо! Надо отдать должное Тривульцио Веспазиано и его людям.
В доме командира собрали военный совет:
- Как же мы так глупо угодили в ловушку? – недоумевал один из рыцарей.
- Это все потому, что вместо того, чтобы смотреть в оба мы все дружно вчера напились до поросячьего визга.
- Но кто же мог подумать, что горожане смогут так скоро позвать на помощь, ведь на день пути в округе лишь небольшие деревеньки.
- Они могли послать гонца еще до начала битвы, - я попытался разъяснить ситуацию.
- Хитрые ублюдки!
- А зачем они вообще тогда принимали бой, если подмога была так близка?
- Жадность. Не хотели отдавать нам на разграбление свои деревни.
- А еще спесь. На переговорах перед вчерашней битвой, этот жирный консул хвастался, что горожане пару лет назад участвовали в какой-то крупной битве на севере и даже были отмечены за проявленную храбрость. Говорил, что они регулярно практикуются с оружием и находятся в полной боевой готовности.
- То же мне бойцы. Вчера они бежали как стадо овец, - засмеялся кто-то.
- А сегодня уже наша жадность и спесь могут погубить нас.
- Сдаваться мы не будем и точка! – прорычал пожилой рыцарь.
- Правильно! Их не так много как описывал посол. Мы можем укрепиться в деревне. Как известно штурмующие всегда несут повышенные потери.
- А если они будут держать нас в осаде?
- Не думаю, они считают, что мы наложили в штаны и достаточно будет немного надавить, как мы сдадимся. А им наверняка пообещали немалые барыши за наши головы.
- У нас здесь в деревне припасов хватит, по меньшей мере, на неделю, если будем экономить. За это время их армии, чтобы прокормится, придется уничтожить все запасы еды и вина в округе, которую мы и так изрядно потрепали. После этого Милан не только ничего им не заплатит, а еще и возмещения потребует, - взял слово сир Фабер.
- Костьми ляжем, но не сдадимся, не будь я Раулем Брамантом!
- А может нам выйти в поле и атаковать верхом, как и положено рыцарям?
- При конной сшибке потери будут равными, а их больше. Надо укрепляться здесь.
- А если попробовать уйти через холмы на юге?
- Там повсюду их арбалетчики, половину из нас перестреляют, остальных или догонят и добьют или же их ждет голодная смерть в этих безлюдных холмах.
- Не положено благородным рыцарям сдаваться без боя!
- Я думаю, мы пришли к единому мнению. Будем держать оборону в деревне, – подытожил сир Фабер Мантоне.
- Согласен, - наконец вмешался командир. Было видно, что он чувствовал вину за то незавидное положение, в котором мы сейчас находимся - Превратим в цитадель эту деревушку! За дело господа!
По поводу количества войск. 50 копий это не просто 50 всадников. Одно "копье" подразумевает под собой порядка 4-5 человек - рыцаря, оруженосца, пажа и 1-2 лучников или воинов. Атака была конной, поэтому в бою участвовали только рыцари и их оруженосцы. Последних считать за полноценных бойцов может и не стоит, но в случаи надобности они могли и вступить в бой, преследовать бегущего врага, брать пленных и просто помочь упавшему рыцарю, посадить его на другого коня и т.д. Горожан было значительно больше и именно поэтому они осмелились вступить в бой. Но в то же время войском их назвать нельзя, это необученное ополчение, которое не в состоянии воспользоваться своим численным преимуществом и копья их не спасли. Одно дело иметь копье, другое дело уметь им пользоваться так, чтобы остановить несущегося на тебя рыцаря. Тем более что горожане просто испугались и даже не попытались драться, пустившись в бег. Арбалетов, по моей задумке, было не много и воспользовались они ими слишком рано, на расстоянии 100 метров пробить металлический панцирь или шлем арбалет не способен, каким бы мощным он ни был. Второй залп арбалетчики сделать просто не успели.
Я знаю что коротковато, но на главу я и не претендую. Это лишь ее небольшая часть. Просто на написание целой главы у меня уйдет не меньше месяца и велика вероятность написать не то и с кучей ошибок. Нужна обратная связь, за которую большое вам спасибо. Планирую писать такими вот небольшими эпизодами.
Продолжение:
Я сделал большой глоток вина. Как же мне хорошо сейчас! Я просто счастлив! Мы взяли в плен около ста человек, остальные остались лежать на поле возле города. Мы потеряли, насколько я знаю, лишь несколько рыцарей. Надеюсь, среди них нет моих друзей. Надо бы их всех найти и убедится, что они живы. Наш лагерь мы разбили в деревушке неподалеку. Кругом шум, движение. Кто-то тащит пленного, кто-то просто пьет и веселится, пажи заняты приготовлением пищи и разносом вина для рыцарей, горят костры, пахнет жареным мясом. В самом большом доме деревни, где раньше жил ныне покойный староста, собралось порядка двадцати человек, среди которых наш командир сир Брансалеоне, несколько рыцарей, в том числе и я. Привели консула, который попал в плен при попытке убежать в сторону города.
- Итак, вы проиграли, глупцы. Мы требуем выкупа в 10000 золотых флоринов, - наш командир обратился к консулу.
- Но как же так! Вы ведь знаете, что наш город мал и беден. Это просто неподъемная для нас сумма! Да, и ведь в прошлый раз вы требовали 2000 золотых флоринов.
- С прошлого раза кое-что изменилось. Теперь у нас сотня пленных, в том числе и ты, свинья! И если ваши жены хотят увидеть своих мужей, то им придется заплатить. И мы потеряли шесть рыцарей, не считая десяток коней, каждый из которых потянет на целое состояние!
Справедливости ради, надо заметить, что среди тяжеловооруженных всадников в нашем отряде, рыцарей не больше половины. Остальные не имеют благородного происхождения. Но надо отдать им должное, вояки они все равно отменные.
- Но, в городе просто нет столько денег! Нам не заработать такой суммы и за сто лет! И… позвольте заметить… что наш город, - голос его задрожал и стал тихим, - находится под защитой Милана…
- Да как ты смеешь мне угрожать!!! Кажется, ты чего-то не понял!?
Командир в ярости выхватил кинжал и наполовину лезвия всадил его мэру в ляжку. Тот очень громко закричал от боли и попытался убежать, но сир Брансалеоне схватил его за горло, поднес его ухо к своим устам и стал объяснять консулу, как сильно тот заблуждается насчет нас:
- Ты пойми, свинья! Ты умрешь! ТЫ УМРЕШЬ!!! ТЫ БУДЕШЬ ТРУПОМ!!! ТЫ ТОЛЬКО ПОЙМИ, ТЫ БУДЕШЬ ХОЛОДНЫМ МЕРТВЫМ ТРУПОМ!!! И тогда, свинья, тебе уже не понадобятся деньги, о которых ты сейчас так печешься!
Командир с силой отбросил его в угол комнаты, тот упал на пол и зарыдал:
- Я все сделаю, будут деньги! Будут! Только не убивайте меня, во имя Господа!
Все присутствующие громко засмеялись.
- Я так и думал, что ты одумаешься. Поступим так. Завтра на рассвете мы пойдем к городским стенам, я возьму тебя, свинья, и еще десять пленных. Ты громко, чтобы тебя услышали все горожане, скажешь, чтобы они вынесли нам деньги. В противном случае я на каждый счет в десять, по очереди начну перерезать вам горло. Ты знаешь, что чувствует человек, которому перерезали горло, а, свинья?
- Нет, нет, умоляю вас! Я все сделаю, как скажете, только не убивайте меня! – он зарыдал сильнее прежнего.
- Я бы тебе рассказал, что чувствует человек с перерезанным горлом, да только я этого не знаю. Еще не один не выжил и не рассказал, каково это, - командир громко засмеялся.
Вся комната взорвалась смехом. Мы были так пьяны и нам было так весело наблюдать за этой сценой!
- Если горожане и после этого будут упорствовать, мы на их глазах убьем остальных пленников, после чего сожжем все деревни вокруг, насколько видит глаз. И тогда у вас настанут голодные времена. Ты согласен со мной?
- Да, да, да. Вы правы, сир!
- Закончим на сегодня, уведите этого шута. И налейте мне вина!
Я вышел отдышаться на улицу, красный от смеха и выпивки.
- Вархам, ты жив!
- Жив. Куда я денусь, - с улыбкой произнес я на родном кастильском и понял как сильно устал от итальянского. Мы с Хавьером оба происходим из благородных кастильских семей и я всего на пару лет старше. Поэтому мы быстро сдружились и даже более того стали друг другу как братья. Мы обнялись.
- А мне сказали, что ты остался на том поле. Тебя никто не видел после атаки. Ты где был, когда мы их погнали, почему не участвовал в преследовании?
- Мне арбалетный болт угодил, прям по шлему, после чего мне нужно было время прийти в себя. Пойдем ко мне, покажу тебе вмятину от болта, даже не знаю, сможет ли кузнец восстановить шлем после этого.
- А у тебя есть там вино?
- Нет закончилось.
- Потом покажешь, пойдем лучше найдем вина. Я видел, как выкатывали бочонок из того амбара за углом.
Мы зашли в амбар, где стали свидетелями следующей сцены. Один из наших солдат пытался стянуть платье с высокой стройной женщины, которая всячески вырывалась и била того руками. Она сильно укусила его, он закричал и в свою очередь ударил ее кулаком по лицу. Девушка потеряла сознание. Он высосал кровь из раны от укуса на руке, после чего стянул платье с неподвижной девушки. Перед нами открылась картина от которой у всех присутствующих раскрылись рты и заблестели глаза. Боже, как же она прекрасна! Смуглая кожа, длинные тоненькие ножки, высокая грудь, упругие ягодицы и лицо ангела, на котором застыла злоба. Во мне проснулся зверь, я так ее хочу! Все мое существо требует ее! И тут я, не осознавая того, что делаю, со всей силы бью солдата по затылку. Он выключается и падает на пол. Я подхватываю девушку и начинаю ласкать ее молодое тело, мои руки не повинуются мне. Ложу ее на пол, стягиваю с себя штаны и приступаю к делу. Как же это приятно! Какая она гладкая и свежая! Довольно быстро заканчиваю прям в нее. Девушка так и не очнулась.
- Хави, ты следующий.
- Можно я за вами, сир Хавьер де ла Росса? – спросил один из солдат.
- А я за тобой! – еще один солдат сходит с ума от желания.
- Да погодите вы! – Хавьер быстро снимает с себя штаны.
Еще раз взглянул на девушку. Не так уж она и красива, в моей жизни были девушки и получше. Слишком худа, лицо простенькое крестьянское. Я похлопал по щеке солдата, которого недавно собственноручно вырубил.
- До завтра оклемается, - сказал я с ухмылкой и засунул ему монету за пазуху, - Это тебе за беспокойство.
- Хави, я жду тебя на улице, как закончишь.
Я схватил бочонок вина и вышел. Немного погодя вышел Хави и мы еще долго пили и обсуждали сегодняшнюю битву и прелести нашей крестьянки. Не помню когда и как, но я уснул, прям на улице…
- Вставай, - меня тряс, пытаясь разбудить, сир Фабер, правая рука командира.
С трудом открываю глаза. Как же раскалывается голова, похоже, я все еще пьян. На улице раннее утро, солнце только встает. Поспать удалось лишь пару часов, если не меньше.
- Вархам, Хавьер, выберите по два пленных в хлеву. Постарайтесь выбрать тех, кто выглядит побогаче. Хотя там такое отребье, что врят ли вам это удастся. После чего приведите их к капитану во двор. Пойдем брать выкуп.
По поводу завязки, уже понятно, что действия разворачиваются в Италии. Главный герой состоит в отряде кондотьеров. Время повествования вторая половина 14 века. В дальнейшем постараюсь добавить детали о событиях предшествующих тем, с которых началось повествование.
Продолжение:
- Я просто ужасно хочу спать.
- Вина бы, - ответил Хави.
- Да как ты можешь столько пить. Меня тошнит только об одной мысли о вине сейчас.
Так, за разговором о дерьмовом самочувствии мы дошли до хлева, где несколько часовых охраняли пленных.
- Дайте нам четверых, да пожирнее, - обращаюсь я к ним.
- Сейчас будут, сир, - часовой зашел в хлев, и вывел четверых горожан.
- А почему они так воняют?
- По всей видимости, это запах их страха, сир, - ухмыльнулся часовой.
- Помойте их.
- Сир!?
- Расслабься солдат, я шучу, - похлопал я его по спине, тот улыбнулся во все свои двадцать с небольшим зубов.
- Все пошли, - толкаю горожан вперед.
- Куда нас ведут? Что с нами сделают?
- Не волнуйтесь, идем на переговоры, все с вами будет в порядке, - успокоил их Хави.
- А мы то зачем нужны на переговорах?
- Заткнитесь, не то я передумаю, и вам будет больно, - в качестве доказательства Хави ударил одного из них по спине плоской стороной меча.
На дворе дома, в котором расположился наш командир, уже стояли пленные, в том числе консул и около двадцати наших. Сир Брансалеоне вышел во двор и приказал привести нам коней. Пленные шли пешком. Мы с Хави немного отдалились от основной колонны.
- Хави, меня беспокоит одна мысль.
- Говори.
- Вчера на допросе у командира консул сказал, что город находится под защитой Милана.
- Милан, далеко отсюда.
- Да, но в дне пути на север есть замок, мы его еще объезжали, помнишь?
- Да.
- Над ним помимо прочих развевался герб Милана. А что мешало горожанам послать туда гонца? Причем они это могли сделать еще до битвы.
- Черт! Так они будут здесь с минуты на минуту, если это так!
- Я надеюсь на то, что в замке не окажется много войска и им понадобится какое-то время, чтобы собрать достаточно людей.
- Надо сказать об этом командиру.
Мы отвели Сира Брансалеоне в сторону и рассказали о наших опасениях.
- Молодцы, мои мальчики. Головы у вас на правильных местах. Но в любом случае у нас было недостаточно людей, чтобы перекрыть все возможные выходы из города.
- Надо поскорее уходить от сюда, сир, - Хави явно не хотел встречи с войском Милана.
- Мы не уйдем отсюда, пока не получим выкуп.
- Но сир!
- Если мы не получим денег в ближайшее время, то наш отряд разбежится кто куда, мы слишком давно не видели прибыли.
- Мы будем с Вами до конца, получим прибыль в следующий раз.
- Вы может быть, но в отряде есть и другие люди. И я чувствую, как их лояльность падает, все из-за нехватки денег.
- Сир, позвольте…
- Нет. Достаточно, я все сказал, - с этими словами он отдалился и поскакал вперед колоны.
- Похоже старик болен властью. Он боится потерять отряд, больше чем умереть. А я не хочу здесь погибнуть.
- Я тоже, Хави. Но мы не можем вот так просто уйти, какая слава нас ждет после этого?
- Плевать, я хочу жить.
- Не кипятись, давай еще немного подождем, может горожане отдадут выкуп, и мы быстро снимемся отсюда в более безопасные края.
- Хорошо, я дождусь завершения переговоров и если ничего не изменится, я говорю командиру, что покидаю отряд. Ты со мной, Вархам?
- Да, я с тобой.
Мы подъехали к городу, часовые на стене заметили нас и вскоре, она была полна людей.
- Говори, - сир Брансалеоне толкнул пленного консула вперед.
Тот немного помешкался и заговорил:
- Жители Чертальдо! Вы все меня прекрасно знаете. Я всю жизнь верно служу этому городу. Нас постигла неудача на поле боя и теперь мы должны заплатить выкуп господам кондотьерам!
- Ничего мы им не должны, пусть убираются! – выкрикнул кто-то со стены.
- Франческо!!!
- Агнесса, любимая!!!
Тут разговор о выкупе был прерван, выкриками горожан, как со стены, так и пленных. Мать увидела сына, муж жену, брат брата. Кто-то спрашивал у пленных о судьбе близких. Капитан не вмешивался какое-то время, видимо, чтобы придать побольше драматичности ситуации.
- Тихо, - выкрикнул он, - Наши условия таковы, вы должны заплатить нам 10000 золотых флоринов, сейчас же. В противном случае мы убьем всех пленных, после чего сожжем всю округу.
- Чтоб, ты сдох, скотина!
- Нелюди, да как вы можете так поступать с добрыми христианами?
Тут ко всем присутствующим обратился старик со стены:
- Меня зовут Арсенио де Аббьяти и мне Большим Советом дано право говорить от имени города.
- Говори же, - наш командир проявлял нетерпение.
- В казне города Чертальдо нет и не может быть такой суммы. Даже если мы соберем все деньги горожан, то не наберем и десятой части.
- Довольно! - закричал в бешенстве сир Брансалеоне, - Держите пленных покрепче.
Он подошел к первому попавшемуся и резким движением перерезал ему горло, забулькала кровь, глаза пленного выражали боль и ужас.
- Неееееет!!! – закричала, по всей видимости, новообразовавшаяся вдова.
- Вы будете гореть в аду за это!!!
Некоторые женщины начали кричать, чтобы кондотьерам отдали деньги, ведь там их мужья. Другие просто проклинали нас. Кто-то кинул в нас со стены большой камень. Один из наших бойцов вскинул арбалет и выстрелил в толпу на стене. Одна из женщин пронзительно закричала от боли. В нас вновь полетели камни со стены. Ситуация накалялась и казалось горожане готовы были высыпать из ворот и забить нас голыми руками. Командир послал в лагерь за дополнительными силами. Он что есть мочи прокричал:
- Я буду считать до десяти, после чего начинаю перерезать глотку очередному пленному. Несите деньги, торгаши!
- Раз… два.. три… восемь…
- Хватит! Не надо! Отдайте им деньги.
- Десять!
Кровь хлынула из горла очередной жертвы.
- Собаки, вы не люди, вы животные!
- Альфредо! Любимый! Неет!!!
- Раз… - наш капитан был не умолим, - два… три…
- Не надо, прошу Вас!!! – теперь уже кричал пленный, которому Брансалеоне готов был перерезать горло.
- Десять!
Снова кровь. Один из пленных попытался вырваться и убежать. Державший его солдат пронзил его мечом.
- Что ты делаешь? – прорычал командир.
- Он попытался убежать, я был вынужден.
Командир ударил бойца по лицу. Было видно, что нервы сдавали и у него.
- Раз!
- У меня есть деньги, я все вам отдам до копейки! Только не убивайте меня! – это был пленный консул.
Внезапно все умолкли. Остались лишь вопли некоторых женщин.
Командир вцепился обеими руками в консула:
- Сколько у тебя денег?
- Пятьсот флоринов. Может больше.
- Откуда у тебя столько денег? – обратился к консулу Арсенио де Аббьяти.
- Это наследство моего дядюшки из Милана.
- Врешь, предатель! Ты воровал из нашей казны!
Командир в ярости прокричал:
- Десять!
Он перерезал горло консулу, после чего стал орать на умирающего, смотря прямо в полные ужаса глаза:
- Ты меня за идиота держишь, свинья!? Я сказал тебе, что мне нужно 10000, твоих пяти сотен не хватит даже чтобы купить недостающих нам лошадей! Ааааа! – командир в бешенстве воткнул кинжал консулу в глаз, - Раз! – прокричал он срывающимся голосом.
- Довольно, довольно крови! – Арсенио де Аббьяти снова обратился к нам, - Давайте смотреть правде в глаза. У нас нет десяти тысяч. Мы готовы отдать вам все, что у нас есть. Мы обыщем дом консула, найдем те пять сотен, что он обещал вам. Еще пятьсот – это все, что есть у нас в казне. Мы соберем все деньги у горожан и все золотые изделия, что есть в городе. Я думаю общая сумма составить полторы - две тысячи. Но нужно время. К вечеру будут деньги. Только не убивайте пленных.
- Восемь тысяч, я вернусь со всеми пленными, когда солнце будет в зените. И если не будет восьми тысяч, я убью оставшихся на ваших глазах! – командир все-таки пошел на уступки, видно, что он устал от всего этого, сказывалось и выпитое вчера. Ко всему он, кажется, наконец, понял, что запрашиваемая сумма действительно нереальна.
- Восемь тысяч – это невозможно!
- Я все сказал, - с этими словами командир сел на коня и мы тронулись обратно к лагерю.
В лагере вновь поднялся шум. Командир отдал приказ собраться и быть готовыми в любой момент отправиться в путь. Запрягали коней, надевали доспехи, грузили припасы на повозки. Некоторые из нас были все еще пьяны после вчерашнего веселья, а кто-то даже не засыпал. Были и те, кто среди всей этой суматохи все еще вливал в себя вино. Но после того как командир забил одного пьяного солдата до полусмерти пить перестали.
- Наш старик совсем озверел, надо уносить отсюда ноги и поскорее, - Хавьер уже успел выпить вина и чувствовал себя явно лучше.
- Хави, нельзя вот так просто взять и уйти, учитывая обстановку нас могут неправильно понять.
- Например?
- Например, сочтут нас дезертирами, за что могут просто убить на месте.
- Не посмеют мы благородного происхождения!
- Даже это нас может не спасти.
Наш разговор прервал Мартино, оруженосец Хавьера.
- Дело плохо, господин, - голос юноши дрожал, было видно что он очень волновался, - Только что на севере от деревни видели отряд арбалетчиков на марше. Их не меньше сотни и… - он замешкался, - На их павезах герб Милана.
- Черт! Проклятье! Чтоб все горело в аду! – Хави не сдерживал эмоций, - я не хочу здесь сдохнуть!
- Всего сотня? Что за чертовщина! Ты точно ничего не путаешь?
- Только сотня, сир.
- Надо сказать об этом командиру.
- Да пошел он, надо самим выбираться!
Не успели мы сообразить, что делать дальше, как в лагерь прискакал неизвестный нам всадник. Он был без оружия. Все столпились вокруг него, Брансалеоне Пеларрати вышел вперед:
- Кто ты такой? Кто тебя пропустил?
- Я говорю от имени сира Тривульцио Веспазиано, кондотьера на службе Милана.
В лагере вдруг установилась гробовая тишина. Все внимательно вслушивались в разговор.
- Ну и что велел нам передать Тривульцио Веспазиано?
- Вы осмелились атаковать город Чертальдо, который находится под защитой Милана. Вы причинили много бед и несчастий этому краю, убили множество жителей, вымогали деньги.
- Да кто такой твой Тривульцио Веспазиано, чтобы указывать нам что делать, а что нет? – командир снова приходил в бешенство.
- Сир Тривульцио Веспазиано кондотьер на службе… - начал было посол.
- Я это уже слышал! Можешь передать своему сеньору, что мы не подчиняемся ни ему, ни Милану! – командир уже буквально кричал.
Тут вмешался сир Фабер Мантоне:
- Дай ему сказать, Брансалеоне, он же посол.
- Хорошо, пусть говорит, но имейте в виду, Милан нам не указчик!
- Продолжай, - обратился сир Фабер к послу.
- Итак, сир Тривульцио Веспазиано сообщает вам о том, что вы окружены превосходящими вас силами.
- Лжешь! – не унимался командир.
- Это невозможно у нас расставлены патрули на дороге, вы бы не смогли подойти незамеченными!
- Вы плохо знаете округу, здесь полно обходных путей о существовании которых вы возможно и не догадывайтесь. И ах да, ваши патрули… у нас в плену двенадцать ваших людей, похоже, они до сих пор пьяны, - усмехнулся посол.
- Да как ты смеешь? Я тебя сейчас лично придушу! – командир был в ярости.
- Не горячись, Брансалеоне, придушить мы его конечно можем, но подумай о последствиях – остановил его сир Фабер.
- Мы знаем о том, что у вас не больше ста копий. У нас же три сотни тяжеловооруженных всадников, пять сотен арбалетчиков и пять сотен швейцарцев, - на швейцарцах он сделал особенное ударение, - У вас нет шансов, сдавайтесь! – закончил он.
- Кто такие эти швейцарцы? – спросил один из солдат.
- Это германское племя, они живут в Альпах, – ответил ему кто-то.
- А я слышал, что они французы, – возразил другой солдат.
- Позвольте вам рассказать о швейцарцах – вступил в разговор посол, - Это лучшая пехота в мире! Они способны остановить даже рыцарскую кавалерию!
Среди рыцарей поднялся шум, многие громко засмеялись.
- Чтобы пехота остановила рыцарей? Да этого никогда не было и не будет!
- Под Креси и Пуатье английские лучники остановили.
- Да то все грязь на поле боя, она не дала, как следует разогнаться рыцарям. И эти мерзкие лучники, которые сражаются бесчестно, убивают коней под всадниками. Но в ближнем бою остановить рыцарей невозможно!
- В битве при Лаупене швейцарцы победили сильнейшее во всем свете рыцарство Бургундии, – снова вмешался посол.
- Не слышали мы такого!
- А кто сказал что бургундцы лучшие всадники? Они нам не ровня!
Посол продолжил:
- Сир Тривульцио Веспазиано предлагает вам сдаться. Он обещает быть милостивым к вам и обойтись с вами по-рыцарски.
- Да пусть этот Тривульцио идет ко всем чертям! Так ему и передай! – командир снова загорался гневом.
- Нам нужно время подумать, - сир Фабер старался быть более дипломатичным.
- Мой господин ожидал такого ответа и он дает вам время подумать до полудня. Он не хочет кровопролития. Но если вы не дадите ответ к тому времени, мы расцениваем это как отказ и начинаем штурм вашего лагеря, - с этими словами посол развернул коня и уехал.
В лагере поднялся шум. Некоторые предлагали сдаться, другие возражали, что после всего того, что мы сделали пощады нам не будет и нас повесят как разбойников. Мы с Хави были того же мнения. Другие предлагали бежать пока не поздно. Были разосланы разведчики во все стороны. Как выяснилось, мы действительно в ловушке. С севера и востока, напротив дорог ведущих из деревни расположились основные части противника, но было их все же меньше чем описывал нам посол, не больше восьми сотен воинов против трех с небольшим у нас. Преимущество больше чем в два раза. И еще эти хваленные швейцарцы, интересно действительно ли они так опасны как их описывают. С запада и юга от деревни была труднопроходимая поросшая высоким кустарником холмистая местность, кони там не пройдут, да и пешим далеко не уйдешь. Но и с этих направлений наша разведка обнаружила вражеские группы арбалетчиков, которые умело прятались в кустах. Один разведчик, поймав болт в грудь так и не вернулся в лагерь. Грамотно действуют, ублюдки! А как быстро и незаметно они взяли нас в кольцо! Надо отдать должное Тривульцио Веспазиано и его людям.
В доме командира собрали военный совет:
- Как же мы так глупо угодили в ловушку? – недоумевал один из рыцарей.
- Это все потому, что вместо того, чтобы смотреть в оба мы все дружно вчера напились до поросячьего визга.
- Но кто же мог подумать, что горожане смогут так скоро позвать на помощь, ведь на день пути в округе лишь небольшие деревеньки.
- Они могли послать гонца еще до начала битвы, - я попытался разъяснить ситуацию.
- Хитрые ублюдки!
- Сдаваться мы не будем и точка! – прорычал пожилой рыцарь.
- Правильно! Их не так много как описывал посол. Мы можем укрепиться в деревне. Как известно штурмующие всегда несут повышенные потери.
- А если они будут держать нас в осаде?
- Не думаю, они считают, что мы наложили в штаны и достаточно будет немного надавить, как мы сдадимся. А им наверняка пообещали немалые барыши за наши головы.
- У нас здесь в деревне припасов хватит, по меньшей мере, на неделю, если будем экономить. За это время их армии, чтобы прокормится, придется уничтожить все запасы еды и вина в округе, которую мы и так изрядно потрепали. После этого Милан не только ничего им не заплатит, а еще и возмещения потребует, - взял слово сир Фабер.
- Костьми ляжем, но не сдадимся, не будь я Раулем Брамантом!
- А может нам выйти в поле и атаковать верхом, как и положено рыцарям?
- При конной сшибке потери будут равными, а их больше. Надо укрепляться здесь.
- А если попробовать уйти через холмы на юге?
- Там повсюду их арбалетчики, половину из нас перестреляют, остальных или догонят и добьют или же их ждет голодная смерть в этих безлюдных холмах.
- Не положено благородным рыцарям сдаваться без боя!
- Я думаю, мы пришли к единому мнению. Будем держать оборону в деревне, – подытожил сир Фабер Мантоне.
- Согласен, - наконец вмешался командир. Было видно, что он чувствовал вину за то незавидное положение, в котором мы сейчас находимся - Превратим в цитадель эту деревушку! За дело господа!
- Все в укрытие. Закрыться щитами. Арбалетчики, бейте их с крыш! – отдавал приказы сир Брансалеоне. Большие группы вражеских арбалетчиков приближались к нашим позициям. Они не торопясь, подходили к деревне, закрываясь павезами.
Я взглянул на мальчугана пажа, который сидел у дома напротив, обняв свои коленки. Было видно, что он плакал. Я подошел к нему:
- Как тебя зовут боец?
- Меня… меня... зовут... Густаво, - всхлипывал мальчуган.
- А почему ты плачешь, Густаво?
- Я... я не хочу… умирать! – слезы так и текли по его щекам.
- Не бойся, Густаво, мы победим! Я обещаю тебе, что после боя подарю тебе настоящий меч, который отберу у вражеского воина!
- Правда?
- Слово рыцаря, я выберу тебе самый большой. А теперь беги спрячься в доме и не высовывайся до конца битвы.
- Хорошо, я буду молиться за вас!
- Беги.
Внезапно меня охватила такая ярость и такое желание победить, что, казалось, я в одиночку был готов разогнать все войско миланцев. Тем временем вражеские арбалетчики дали первый залп по нашим позициям, но не причинили нам никакого вреда, в то же время наши арбалетчики подстрелили одного из них. Я понимал, что шансов у нас немного. На каждого из нас приходится по три вражеских воина, у них больше арбалетов, больше рыцарей и еще эти непонятные пугающие швейцарцы. Внезапно поймал себя на том, что до крови царапаю свою руку, как бы готовясь к той боли, которую мне могут причинить во время битвы. Но ведь реальное ранение в сотни тысяч раз больнее! От этой мысли мне стало настолько жутко, что захотелось убежать. Куда угодно, лишь бы не испытывать боль. Я даже не столько боюсь смерти, сколько боли. А ведь я не разу не получал серьезных ранений! Так царапины, пустяки. Боже! Спаси меня! Не дай мне умереть, не дай покалечить меня врагам моим! Я обещаю, если я только выберусь отсюда, нет... в монастырь я не пойду. Но! Но я совершу великий подвиг во имя твое!
За этими тяжелыми мыслями я не заметил как арбалетчики дали еще два залпа, однако, поняв всю тщетность обстрела, стали отходить.
- Трусы! – кричали наши бойцы им в след.
- И это все на что вы способны, жалкие ублюдки!
- Бог на нашей стороне! Убирайтесь!
Я посмотрел на Хави.. Мы оба были одеты в “белые”, без сюрко, пластичные доспехи. В нашем отряде сюрко мало кто одевал. Не все хотели связывать свой родовой герб с теми делами, что нам иногда приходится делать. Забрала с бацинетов мы сняли. В пешем бою они сильно ограничивают обзор и препятствуют дыханию. Конечно, страшно за открытое лицо, но способность полноценно видеть и дышать важнее. Взяли щиты, за ними как-то спокойнее, да и после встречи с арбалетными болтами в прошлой схватке в необходимости щита у меня больше сомнений не было. Из оружия я взял только меч. Хави, помимо меча вооружился копьем. В оборонительном бою оно может помочь не подпустить врага близко. А именно такой бой мы и ожидали.
- Швейцарцы пошли в атаку! – выкрикнул один из арбалетчиков на крыше.
- Откуда ты знаешь, что это они?
- Их много?
- С севера идет сотни две в плотном строю, у них алебарды.
Теперь их увидели и мы. Одеты, как самая обычная пехота. Кольчуги, шапели. Лишь у некоторых встречались более дорогие бригантины и бацинеты. Но почему-то их вид вселял в нас особое беспокойство. Строй они держали очень ровно. Я еще не встречал столь организованную пехоту. Их алебарды блестели на солнце и внушали уважение своими размерами. Было что-то нечеловеческое во всем этом. А может это и не люди вовсе, может это с гор спустились мифические существа, о которых так любят рассказывать суеверные крестьяне? Но очень скоро мы убедились, что швейцарцы такие же люди из плоти и крови, как и все мы. Наши арбалетчики открыли по ним огонь, по меньшей мере, десять из них остались лежать на дороге, еще несколько истошно кричали от боли. Но нас поразило то, насколько спокойно они восприняли обстрел, перешагнули через тела своих павших товарищей и все так же держали плотный строй, даже не ускорив шаг. Поразительная выдержка! Арбалетчики спешно перезаряжали свое смертоносное оружие. И вот, уже каких-то пятьдесят шагов отделяет их от нас. Еще один залп, около пятнадцати из них остались лежать на земле с нелепо запрокинутыми конечностями. Но они все так же спокойно продолжают маршировать. И вот они добрались до нас, стали залезать на повозки, из которых мы соорудили подобие невысокой стены.
- Не подпускай их близко. Бей их копьями!
- Ааааа! – закричал боец, которому швейцарец почти отрубил руку.
Другой боец копьем пытался пронзить швейцарцу грудь, но бригантина спасла того. Наши арбалетчики дали залп из под наших щитов по швейцарцам в упор. Несколько из них упало замертво. С крыш так же продолжался обстрел. Вражеские арбалетчики снова стали занимать позиции перед нами, но достать до нас они все так же не могли. Мы пытались копьями скинуть швейцарцев за повозки, но они начали перерубать нам древки и мы были вынуждены медленно отступать.
- Держите щиты! - командовал сир Брансалеоне Пеларрати, - Не дайте им пройти! Перезаряжайте быстрее чертовы арбалеты!
Но щиты не спасали, их удары, казалось, проходят насквозь, ломая нам кости. Вот боец передо мной падает, не выдержав удара, и теперь я уже в первом ряду. Держу щит как можно крепче. Удар! Страшная боль поразила всю левую половину моего тела. Еще удар! После него я падаю и уже ничего не чувствую, щит почти расколот надвое. Швейцарец замахнулся в третий раз. Этот удар будет последним… Щелчок, швейцарец взвыл от боли. Арбалетный болт спас меня. Товарищи сзади поднимают меня и относят назад в тыл, посадив у угла дома. С ужасом обнаруживаю, что не в состоянии пошевелить левой рукой, с моего рта тонкой струйкой бежит кровь. Вот и первое мое серьезное ранение, но боли, которой я так боялся, нет. А может это потому, что я умираю? Но я хочу жить! Хочу выбраться!
- Сир Брансалеоне! Наш правый фланг несет большие потери. Враги прорываются через соседние дома и крыши. Сир Фабер срочно просит подкрепление!
- Ублюдки! Мы сами еле держимся! Все кончено… Сожгите церковь!
- Но сир! Там женщины! Там дети!
- Плевать! Мы не можем вот так просто сдохнуть! Кто отомстит за нас? Скажи, солдат, кто!?
- Сир, прошу вас…
- Выполнять! Или я сожгу тебя вместе с ними!
В церкви находились пленные горожане, крестьяне, которые в эти дни были нам вместо слуг и проститутки, всюду сопровождавшие наш отряд. Они, конечно, не хотели быть запертыми с пленными. Но нам было ни к чему, чтобы они болтались под ногами и визжали во время боя. А теперь командир хотел их всех сжечь живьем, отправить на тот свет сотню невинных душ. Но солдаты не спешили выполнять приказ, никто не хотел брать на себя такой грех. Я посмотрел на наш отряд, он продолжал отступать под натиском швейцарцев. Шансов не было.
- Дьявол! Как больно… – сир Брансалеоне схватился за живот, в котором торчал арбалетный болт, пробивший доспех.
Секунду спустя он рухнул на землю и стал громко стонать. Вражеские арбалетчики уже были на крышах домов, которые еще недавно были нашими. Я понял, что это конец! Хави! Надо спасать его. С трудом поднимаюсь, ищу его глазами. Вот он пятиться вместе со всеми от швейцарцев, которые продолжают со страшной силой обрушивать удары на наших бойцов. Из восьмидесяти человек, державших это направление, не осталось и половины. Резко отдергиваю друга:
- Хави, бежим - это конец!
Он посмотрел на меня безумными глазами, в которых читались одновременно и ярость и страх. Спустя секунду он пришел в себя:
- Бежим через кусты!
- Постой, я быстро!
- Ты куда?
Забегаю в дом, где должен был скрываться мальчишка:
- Густаво! Густаво!!! Это я, Вархам!
- Я здесь! - радостно закричал мальчик, вылезая из-под кровати.
- Беги за мной, что есть силы, понял меня?
- Так мы не победили?
- Быстрее!
Выбегаю из дома. Хави схватился в борьбе с огромным швейцарцем, по всей деревне бой перешел в кровавую мясорубку. Еще немного и все закончится.
- Сдохни!!! – я выхватываю меч и пронзаю швейцарца, - Бежим! Скорее!
Со всех ног мы бросились в южную часть деревни, здесь было относительно спокойно. Патрули, которые должны были следить за тем, чтобы враги не обошли на нас с тыла, куда-то исчезли. В последний момент замечаю, как вражеский арбалетчик метится в нас из за угла дома.
- Дерьмо!!! Аааа!!! – Хави взвыл от боли, болт попал ему в правое плечо, пробив его насквозь сквозь доспех. Эти миланцы используют арбалеты с какой-то адской натяжкой. Я хотел было побежать за арбалетчиком, но понял, что это бессмысленно. Еще один болт просвистел в нескольких шагах от нас. Подхватываю Хави и мы продолжаем бег. Задыхаюсь, нечем дышать. Еще немного и вот они спасительные кусты. Бросаемся в них и скатываемся по склону холма. Густаво молодец, держится рядом.
- Я больше не могу, Вархам, идите без меня! – простонал Хави.
Молча подымаю его с земли и под руку веду дальше. Мы уже не бежим, на это нет сил, мы просто идем. Я начинаю чувствовать левую руку, но вместе с чувствами приходит и боль. Ужасная боль! У меня наверняка сломаны кости. В голове бьется кровь, сердце стучит как бешенное. Окончательно обессилев, падаю вместе с Хави. Больше нет сил ни бежать, ни идти, ни просто пошевелится. Мои глаза непроизвольно закрываются, вот она моя смерть…
Не понял, почему горожане за стенами не отсиделись, если послали за помощью - там надо было посидеть всего день-два. Но могли быть разные причины - решили защитить загородные постройки, или не рассмотрели, сколько противников, или еще что. В общем, странно, но некритично.
Такие несостыковки происходят потому, что у меня нет заранее продуманного сюжета. Все появляется в процессе написания. Изначально я вообще просто конную атаку хотел описать, потом закрутилось дальше. Я добавил заплатку, чтобы как-то сгладить этот момент:
- Они могли послать гонца еще до начала битвы, - я попытался разъяснить ситуацию.
- Хитрые ублюдки!
- А зачем они вообще тогда принимали бой, если подмога была так близка?
- Жадность. Не хотели отдавать нам на разграбление свои деревни. И я сомневаюсь, что они заранее знали, что могут рассчитывать на помощь так скоро.
- А еще спесь. На переговорах перед вчерашней битвой, этот жирный консул хвастался, что горожане пару лет назад участвовали в какой-то крупной битве на севере и даже были отмечены за проявленную храбрость. Говорил, что они регулярно практикуются с оружием и находятся в полной боевой готовности.
- То же мне бойцы. Вчера они бежали как стадо овец, - засмеялся кто-то.
- А сегодня уже наша жадность и спесь могут погубить нас.
- Сдаваться мы не будем и точка! – прорычал пожилой рыцарь.