В поисках славыРуки немного дрожат в предвкушении боя. Поворачиваю голову, слева от меня верхом на боевом коне закованный в сталь рыцарь. На его щите изображен орел, схвативший добычу, на голове бацинет, булава на поясе, грейтланс в правой руке. И нас тут больше пятидесяти копий тяжеловооруженных всадников! Напротив нас на расстоянии трехсот шагов толпа пехотинцев. Серо-грязная масса вооруженная кто чем – жалкое зрелище. Но их довольно много, сотни три не меньше. И передние ряды ощетинились копьями, но что они против нас могут. Мы сметем их, по-другому просто быть не может! Почти посредине между нами раскинулся пышной листвой вековой дуб, в его тени стоят несколько всадников. Идут переговоры.
- Как вы думаете, договорятся? – обращаюсь я к тому самому пожилому рыцарю с орлом на щите.
- Не сомневаюсь, у них нет шансов. Просто решили сбить цену, торгаши.
- Вы несомненно правы, сир. Так оно и есть.
Всадники разъехались. Сир Брансалеоне Пеларрати, наш командир, подъехал к нашему строю, и громко, чтобы все присутствующие его слышали, обратился к нам:
- Они отказываются сдаваться. Глупые горожане решили, что смогут устоять перед нами. Вместо того чтобы дать нам выкуп или просто спрятаться за стенами своего городишки и наблюдать, как мы разорим всю округу, эти свиньи решили дать нам бой. Ха-ха! – командир громко засмеялся.
Все мы разразились громовым хохотом:
- Да как они смеют надеяться на победу. Ха-ха!
- Мой конь в одиночку трахнет всех их жен, после чего пойдет щипать травку, чтобы набраться сил перед вторым заходом!
- Когда мы поймаем правителя их сранного города, я хочу лично отрезать ему яйца и скормить курам в соседней деревне! Ха-ха!
Еще с десяток шуточек отпустили наши бойцы перед тем, как хохот наконец стих.
- Придется силой доказать насколько они ничтожны! Берите как можно больше пленных. Нам нужно получить солидный выкуп с этого города. Это наши с вами деньги. К бою! – командир повернул коня в сторону врагов, оруженосец подал ему шлем и копье.
- К бою! – повторил он, после чего опустил забрало бацинета.
- С нами Бог!
- Раздавим их!
Одеваю топхельм, становится темно, мой мир сузился до тонкой полосы на уровне глаз. Большинство всадников сегодня предпочитают бацинет, считая топхельм слишком громоздким и неудобным для битвы. Наверное, это от моего отца, в детстве я всегда мечтал о таком же шлеме как у него. Трудно дышать. Жарко. Запах металла проникает в ноздри. Чувствую себя титаном выкованным из стали, чувствую мощный прилив сил!
- Вперед!
Начинаем движение, кони переходят на шаг. Я в первом ряду, позади нас скачут оруженосцы. После того как мы прорвем строй врага они довершат дело, растоптав то, что останется после нас. Если что-нибудь останется, конечно. Ха-ха! Мне становится весело. Я хочу поскорее пустить коня в галоп, хочу разорвать врага!
Расстояние сокращается. Двести пятьдесят шагов, двести… Удар страшной силы в грудь, я едва не падаю. Арбалеты! Надо было взять щит. Справа от себя слышу как один из всадников с грохотом падает, его конь бьется в агонии. Не успел я это осознать, как снова удар… я почти теряю сознание, звон в ушах, ничего не вижу, ничего не чувствую... На мгновение прихожу в себя и снова проваливаюсь куда-то... Во рту привкус крови, в ушах все так же звенит. Каким то чудом я еще в седле и я все еще в строю, видимо арбалетный болт попал по шлему. Тяжело дышать, очень жарко. Но в то же время чувства возвращаются ко мне, хотя проклятый звон в ушах все так же мешает мне почувствовать реальность происходящего. Все будто во сне. Ускоряемся, до врагов уже не больше ста шагов. Мне становится страшно, их много. Мой страх передается моему коню, а его страх мне, при этом многократно усиливаясь. Я не хочу на всей скорости влететь в их плотные ряды, меня могут убить. Да, я могу умереть! Мне страшно, хочу, чтобы это прекратилось. Не надо этой атаки! Но отступать просто некуда и это немыслимо. Я не чувствую своего тела, мне страшно! Соберись, Вархам! Соберись! Пора! Опускаю лансу и перевожу коня в галоп. Почему враги не бегут? Бегите! Бегите свиньи! Я их всех ненавижу! Как же я их ненавижу! Расстояние сокращается со страшной силой. И тут я вижу, как воин передо мной бросает свое копье и в ужасе пытается протиснуться вглубь своего строя. Я вижу ужас в глазах всей этой массы пехоты. Каждый из них боится. Боится меня! Я снова чувствую свою огромную силу, я непобедим, я титан выкованный из железа или из камня! Из чего угодно, но это невозможно сломать, невозможно разрушить!
-Чааардж!!!
-Аааааааа!!!
На всей скорости врезаюсь в эту серую массу живых людей. Мое копье, вонзившись в чью то плоть, ломается. С трудом удерживаюсь в седле после ужасного столкновения. Мой конь встает на дыбы. Ничего не вижу, снимаю с себя шлем, жадно глотаю воздух. Выхватываю меч из ножен. Быстро осматриваюсь, пытаюсь понять что произошло. Вокруг меня растоптанные, размазанные по земле тела, крики ужаса и боли, кровь. Все так же не чувствую реальности происходящего. Ко мне подскакивает оруженосец.
- Вы целы, сир?
- Да, я цел.
- Вперед добьем их, они бегут!
- Ты скачи, а я вернусь в лагерь.
- Но как же, сир! С Вами точно все в порядке?
- Все в порядке, скачи же.
Я не могу смотреть на эти изуродованные тела, на эти лужи крови на земле. Мне срочно нужно вина, много вина. Я хочу забыться. Мне плохо, с трудом сижу в седле. Нет сил обернутся и посмотреть, что происходит на месте сражения. Этот проклятый звон не дает мне покоя. Опять проваливаюсь куда-то… тот самый дуб, я под ним. Слезаю, скорее даже падаю с седла. Мне плохо. Меня сильно рвет. Остатки утренней пищи и чего-то желтого стекает с моих губ на зеленую густую траву. Еще раз… и еще… падаю на спину. Мне легче, пропал проклятый звон. Открываю влажные от слез глаза. Благодарю тебя, Господи, что сохранил мне жизнь сегодня!
Я сделал большой глоток вина. Как же мне хорошо сейчас! Я просто счастлив! Мы взяли в плен около ста человек, остальные остались лежать на поле возле города. Мы потеряли, насколько я знаю, лишь несколько рыцарей. Надеюсь, среди них нет Хавьера. Надо бы его найти и убедится, что он жив. Наш лагерь мы разбили в деревушке неподалеку. Кругом шум, движение. Кто-то тащит пленного, кто-то просто пьет и веселится, пажи заняты приготовлением пищи и разносом вина для рыцарей, горят костры, пахнет жареным мясом. В самом большом доме деревни, где раньше жил ныне покойный староста, собралось порядка двадцати человек, среди которых наш командир сир Брансалеоне, несколько рыцарей, в том числе и я. Привели консула, который попал в плен при попытке убежать в сторону города.
- Итак, вы проиграли, глупцы. Мы требуем выкупа в десять тысяч золотых флоринов, - наш командир обратился к консулу.
- Но как же так! Вы ведь прекрасно знаете, что мы живем в скромном небольшом городе. Это просто неподъемная для нас сумма! Да, и ведь в прошлый раз вы требовали две тысячи золотых флоринов.
- С прошлого раза кое-что изменилось. Теперь у нас сотня пленных, в том числе и ты, свинья! И если ваши жены хотят увидеть своих мужей, то им придется заплатить. И мы потеряли шесть рыцарей, не считая десяток коней, каждый из которых потянет на целое состояние!
Справедливости ради, надо заметить, что среди тяжеловооруженных всадников в нашем отряде, рыцарей не больше половины. Остальные не имеют благородного происхождения. Но надо отдать им должное, вояки они все равно отменные.
- Но, в городе просто нет таких денег! Нам не заработать такой суммы и за сто лет! И… позвольте заметить… что наш город, - голос его задрожал и стал тихим, - находится под защитой Милана…
- Да как ты смеешь мне угрожать!!! Кажется, ты чего-то не понял!?
Командир в ярости выхватил кинжал и наполовину лезвия всадил его консулу в жирную ляжку. Тот очень громко закричал от боли и попытался убежать, но сир Брансалеоне схватил его за горло, поднес его ухо к своим устам и стал объяснять консулу, как сильно тот заблуждается насчет нас:
- Ты пойми, свинья! Ты умрешь! ТЫ УМРЕШЬ!!! ТЫ БУДЕШЬ ТРУПОМ!!! ТЫ ТОЛЬКО ПОЙМИ, ТЫ БУДЕШЬ ХОЛОДНЫМ МЕРТВЫМ ТРУПОМ!!! И тогда, тварь, тебе уже не понадобятся деньги, о которых ты сейчас так печешься!
Командир с силой отбросил его в угол комнаты, тот упал на пол и зарыдал:
- Я все сделаю, будут деньги! Будут! Только не убивайте меня, во имя нашего общего Господа!
Все присутствующие громко засмеялись.
- Я так и думал, что ты одумаешься. Поступим так. Завтра на рассвете мы пойдем к городским стенам, я возьму тебя, толстяк, и еще десять пленных. Ты громко, чтобы тебя услышали все горожане, скажешь, чтобы они вынесли нам деньги. В противном случае я на каждый счет в десять, по очереди начну перерезать вам глотки. Ты знаешь, что чувствует человек, которому перерезали глотку, а, свинья?
- Нет, нет, умоляю вас! Я все сделаю, как скажете, только не убивайте меня! – он зарыдал сильнее прежнего.
- Я бы тебе рассказал, что чувствует человек с перерезанной глоткой, да только я этого не знаю. Еще не один не выжил и не рассказал, каково это, - командир громко засмеялся.
Вся комната взорвалась смехом. Мы были изрядно пьяны и наблюдали за этой сценой с нескрываемым удовольствием.
- Если горожане и после этого будут упорствовать, мы на их глазах убьем остальных пленников, после чего сожжем все деревни вокруг, насколько видит глаз. И тогда у вас настанут голодные времена. Ты согласен со мной?
- Да, да, да. Вы правы, сир!
- Закончим на сегодня, уведите этого шута. И налейте мне вина!
Я вышел отдышаться на улицу, красный от смеха и выпивки.
- Вархам, ты жив!
- Жив. Куда я денусь, - с улыбкой произнес я на родном кастильском и понял как сильно устал от итальянского. Мы с Хавьером оба происходим из благородных кастильских семей и я всего на пару лет старше. Поэтому мы быстро сдружились и даже более того стали друг другу как братья. Мы обнялись.
- А мне сказали, что ты остался на том поле. Тебя никто не видел после атаки. Ты где был, когда мы их погнали, почему не участвовал в преследовании?
- Мне арбалетный болт угодил прям по шлему, после чего мне нужно было время прийти в себя. Пойдем ко мне, покажу тебе вмятину, даже не знаю, сможет ли кузнец восстановить шлем.
- Потом покажешь, пойдем лучше найдем вина. Я видел, как выкатывали бочонок из того амбара за углом.
Мы зашли в амбар, где стали свидетелями следующей сцены. Один из наших солдат пытался стянуть платье с высокой стройной девушки, которая всячески вырывалась и била того руками. Она сильно укусила его, он закричал и в свою очередь ударил ее кулаком по лицу. Девушка потеряла сознание. Боец стянул с нее платье. Перед нами открылась картина от которой у всех присутствующих раскрылись рты и заблестели глаза. Боже, как же она прекрасна! Смуглая кожа, длинные тоненькие ножки, высокая грудь, упругие ягодицы и лицо ангела, на котором застыла злоба. Во мне проснулся зверь, я так ее хочу! Все мое существо требует ее! И тут я, не осознавая того, что делаю, со всей силы бью солдата по затылку. Он выключается и падает на пол. Я подхватываю девушку и начинаю ласкать ее молодое тело, мои руки не повинуются мне. Ложу ее на пол, стягиваю с себя штаны и приступаю к делу. Как же это приятно! Какая она гладкая и нежная! Довольно быстро заканчиваю прям в нее. Девушка так и не очнулась.
- Хави, ты следующий.
- Можно я за вами, сир Хавьер де ла Росса? – спросил один из солдат.
- А я за тобой! – еще один солдат сходит с ума от желания.
- Да погодите вы! – Хавьер быстро снимает с себя штаны.
Еще раз взглянул на девушку. Не так уж она и красива, в моей жизни были девушки и получше. Слишком худа, лицо простенькое крестьянское. Я похлопал по щеке солдата, которого недавно собственноручно вырубил.
- До завтра оклемается, - сказал я с ухмылкой и засунул ему монету за пазуху, - Это тебе за беспокойство.
- Хави, я жду тебя на улице, как закончишь.
Я схватил бочонок вина и вышел. Немного погодя появился Хави и мы еще долго пили, обсуждали сегодняшнюю битву и прелести нашей крестьянки. Не помню когда и как, но я уснул, прям на улице…
- Вставай, - меня тряс, пытаясь разбудить, сир Фабер, правая рука командира.
С трудом открываю глаза. Как же раскалывается голова, похоже, я все еще пьян. На улице раннее утро, солнце только встает. Поспать удалось лишь пару часов, если не меньше.
- Вархам, Хавьер, возьмите по два пленных в церкви. Постарайтесь выбрать тех, кто выглядит побогаче. Хотя там такое отребье, что врят ли вам это удастся. Затем приведите их к командиру во двор. Пойдем брать выкуп.
- Я просто ужасно хочу спать.
- Вина бы, - ответил Хави.
- Да как ты можешь столько пить. Меня тошнит только об одной мысли о вине.
Так, за разговором о дерьмовом самочувствии мы дошли до церквушки, где несколько часовых охраняли пленных.
- Дайте нам четверых, да пожирнее, - обращаюсь я к ним.
- Сейчас будут, сир, - часовой зашел в церковь и вывел четверых горожан.
- А почему они так воняют?
- По всей видимости, это запах их страха, сир, - ухмыльнулся часовой.
- Помойте их.
- Сир!?
- Расслабься солдат, я шучу, - похлопал я его по спине, тот улыбнулся во все свои двадцать с небольшим зуба.
- Все пошли, - толкаю одного из горожан вперед.
- Куда нас ведут? Что с нами сделают?
- Не волнуйтесь, идем на переговоры, все с вами будет в порядке, - успокоил их Хави.
- А мы то зачем нужны на переговорах?
- Заткнитесь, не то я передумаю, и вам будет больно, - в качестве доказательства Хави ударил одного из них по спине плоской стороной меча.
На дворе дома, в котором расположился наш командир, уже стояли пленные, в том числе консул и около сорока наших. Сир Брансалеоне вышел во двор и приказал привести нам коней. Пленные шли пешком. Мы с Хави немного отдалились от основной колонны.
- Хави, меня беспокоит одна мысль.
- Говори.
- Вчера на допросе у командира консул сказал, что город находится под защитой Милана.
- Милан, далеко отсюда.
- Да, но в дне пути на север есть замок, мы его еще объезжали, помнишь?
- Да.
- Над ним помимо прочих развевался герб Милана. А что мешало горожанам послать туда гонца? Причем они это могли сделать еще до битвы.
- Черт! Так они будут здесь с минуты на минуту, если это так!
- Я надеюсь на то, что в замке не окажется много войска и им понадобится какое-то время, чтобы собрать достаточно людей.
Мы поведали сиру Брансалеоне о наших опасениях.
- Молодцы, мои мальчики. Головы у вас на правильных местах. Но в любом случае у нас было недостаточно людей, чтобы перекрыть все возможные выходы из города.
- Надо поскорее уходить от сюда, сир, - Хави явно не хотел встречи с войском Милана.
- Мы не уйдем отсюда, пока не получим выкуп.
- Но сир!
- Если мы не получим денег в ближайшее время, то наш отряд разбежится кто куда, мы слишком давно не видели прибыли.
- Мы будем с Вами до конца, получим прибыль в следующий раз.
- Вы может быть, но в отряде есть и другие люди. И я чувствую, как их лояльность падает, все из-за нехватки денег.
- Сир, позвольте…
Командир посмотрел на нас выразительным долгим взглядом, после чего отвернулся, ясно дав понять, что разговор окончен и планы свои менять он не собирается. Мы вернулись в конец колонны.
- Похоже старик болен властью. Он боится потерять отряд, больше чем умереть. А я не хочу здесь сдохнуть.
- Я тоже, Хави. Но мы не можем вот так просто уйти, какая слава нас ждет после этого?
- Плевать, я хочу жить.
- Не кипятись, давай еще немного подождем, может горожане отдадут выкуп, и мы быстро снимемся отсюда в более безопасные края.
- Хорошо, я дождусь завершения переговоров и если ничего не изменится, я говорю командиру, что покидаю отряд. Ты со мной, Вархам?
- Да, я с тобой.
Мы подъехали к городу, часовые на стене заметили нас и вскоре, она была полна людей.
- Говори, - сир Брансалеоне толкнул пленного консула вперед.
Тот немного помешкался и заговорил:
- Жители Чертальдо! Вы все меня прекрасно знаете. Я всю жизнь верно служу нашему городу. Нас постигла неудача на поле боя и теперь мы должны заплатить выкуп господам кондотьерам!
- Ничего мы им не должны, пусть убираются! – выкрикнул кто-то со стены.
- Франческо!!!
- Агнесса, любимая!!!
Тут разговор о выкупе был прерван, выкриками пленных и горожан со стены. Мать увидела сына, муж жену, брат брата. Кто-то спрашивал у пленных о судьбе близких. Капитан не вмешивался какое-то время, видимо, чтобы придать побольше драматичности ситуации.
- Тихо, - выкрикнул он, - Наши условия таковы. Вы должны заплатить нам десять тысяч золотых флоринов, сейчас же. В противном случае мы убьем всех пленных, после чего сожжем всю округу.
- Чтоб, ты сдох, скотина!
- Нелюди, да как вы можете так поступать с добрыми христианами?
Тут ко всем присутствующим обратился старик со стены:
- Меня зовут Арсенио де Аббьяти и мне Большим Советом дано право говорить от имени города.
- Говори же, - наш командир проявлял нетерпение.
- В казне города Чертальдо нет и не может быть такой суммы. Даже если мы соберем все деньги горожан, то не наберем и десятой части.
- Довольно! - закричал в бешенстве сир Брансалеоне, - Держите пленных покрепче.
Он подошел к первому попавшемуся и резким движением перерезал ему горло, забулькала кровь, глаза пленного выражали боль и ужас.
- Неееееет!!! – закричала женщина, по всей видимости, только что ставшая вдовой.
- Вы будете гореть в аду за это!!!
Некоторые женщины начали кричать, чтобы кондотьерам отдали деньги, ведь там их мужья. Другие просто проклинали нас. Кто-то со стены кинул большой камень. Один из наших бойцов вскинул арбалет и выстрелил в толпу на стене. Одна из женщин пронзительно закричала от боли. В нас вновь полетели камни со стены. Ситуация накалялась и казалось горожане готовы были высыпать из ворот и забить нас голыми руками. Командир послал в лагерь за дополнительными силами. Он что есть мочи прокричал:
- Я буду считать до десяти, после чего начинаю перерезать глотку очередному пленному! Несите деньги, торгаши!
- Раз… два.. три… восемь…
- Хватит! Не надо! Отдайте им деньги.
- Десять!
Кровь хлынула из горла очередной жертвы.
- Собаки, вы не люди, вы животные!
- Альфредо! Любимый! Неет!!!
- Раз… - наш капитан был не умолим, - два… три…
- Не надо, прошу Вас!!! – теперь уже кричал пленный, которому сир Брансалеоне готов был перерезать горло.
- Десять!
Снова кровь. Один из пленных попытался вырваться и убежать. Державший его солдат пронзил его мечом.
- Что ты делаешь? – прорычал командир.
- Он попытался убежать, я был вынужден.
Командир ударил бойца по лицу. Было видно, что нервы сдавали и у него.
- Раз!
- У меня есть деньги, я все вам отдам до копейки! Только не убивайте меня! – это был пленный консул.
Внезапно все умолкли. Остались лишь вопли некоторых женщин.
Командир вцепился обеими руками в консула:
- Сколько у тебя денег?
- Пятьсот флоринов. Может больше.
Командир в ярости прокричал:
- Десять!
Он перерезал горло консулу, после чего стал орать на умирающего, смотря прямо в его полные ужаса глаза:
- Ты меня за идиота держишь, свинья!? Я сказал тебе, что мне нужно десять тысяч, твоих пяти сотен не хватит даже чтобы купить недостающих нам лошадей! Ааааа! – командир в бешенстве воткнул кинжал консулу в глаз, - Раз! – прокричал он срывающимся голосом.
- Довольно, довольно крови! – Арсенио де Аббьяти снова обратился к нам, - Давайте смотреть правде в глаза. У нас нет десяти тысяч. Мы готовы отдать вам все, что у нас есть. Мы обыщем дом консула, найдем те пять сотен, что он обещал вам. Еще пятьсот – это все, что есть у нас в казне. Мы соберем все деньги у горожан и все золотые изделия, что есть в городе. Я думаю общая сумма составить полторы - две тысячи. Но нужно время. К вечеру будут деньги. Только не убивайте пленных.
- Восемь тысяч, я вернусь со всеми пленными, когда солнце будет в зените. И если не будет восьми тысяч, я убью оставшихся на ваших глазах! – командир все-таки пошел на уступки, видно, что он устал от всего этого, сказывалось и выпитое вчера. Ко всему он, кажется, наконец, понял, что запрашиваемая сумма действительно нереальна.
- Восемь тысяч – это невозможно!
- Я все сказал, - с этими словами командир сел на коня и мы тронулись обратно к лагерю.
В лагере вновь поднялся шум. Командир отдал приказ собраться и быть готовыми в любой момент отправиться в путь. Запрягали коней, надевали доспехи, грузили припасы на повозки. Некоторые из нас были все еще пьяны после вчерашнего веселья, а кто-то даже не засыпал. Были и те, кто среди всей этой суматохи все еще вливал в себя вино. Но после того как командир забил одного пьяного солдата до полусмерти пить перестали.
- Наш старик совсем озверел, надо уносить отсюда ноги и поскорее, - Хавьер уже успел выпить вина и чувствовал себя явно лучше.
- Хави, нельзя вот так просто взять и уйти, учитывая обстановку нас могут неправильно понять.
- Например?
- Например, сочтут нас дезертирами, за что могут просто убить на месте.
- Не посмеют мы благородного происхождения!
- Даже это нас может не спасти.
Наш разговор прервал Мартино, оруженосец Хавьера.
- Дело плохо, господин, - голос юноши дрожал, было видно что он очень волновался, - Только что на севере от деревни видели отряд арбалетчиков на марше. Их не меньше сотни и… - он замешкался, - На их павезах герб Милана.
- Черт! Проклятье! Чтоб все горело в аду! – Хави не сдерживал эмоций, - я не хочу здесь сдохнуть!
- Всего сотня? Что за чертовщина! Ты точно ничего не путаешь?
- Только сотня, сир.
- Надо сказать об этом командиру.
- Да пошел он, надо самим выбираться!
Не успели мы сообразить, что делать дальше, как в лагерь прискакал неизвестный нам всадник. Он был без оружия. Все столпились вокруг него, Брансалеоне Пеларрати вышел вперед:
- Кто ты такой? Кто тебя пропустил?
- Я говорю от имени сира Тривульцио Веспазиано, кондотьера на службе Милана.
В лагере вдруг установилась гробовая тишина. Все внимательно вслушивались в разговор.
- Ну и что велел нам передать Тривульцио Веспазиано?
- Вы осмелились атаковать город Чертальдо, который находится под защитой Милана. Вы причинили много бед и несчастий этому краю, убили множество жителей, вымогали деньги.
- Да кто такой твой Тривульцио Веспазиано, чтобы указывать нам что делать, а что нет? – командир снова приходил в бешенство.
- Сир Тривульцио Веспазиано кондотьер на службе… - начал было посол.
- Я это уже слышал! Можешь передать своему сеньору, что мы не подчиняемся ни ему, ни Милану! – командир уже буквально кричал.
Тут вмешался сир Фабер Мантоне:
- Дай ему сказать, Брансалеоне, он же посол.
- Хорошо, пусть говорит, но имейте в виду, Милан нам не указчик!
- Продолжай, - обратился сир Фабер к послу.
- Итак, сир Тривульцио Веспазиано сообщает вам о том, что вы окружены превосходящими вас силами.
- Лжешь! – не унимался командир.
- Это невозможно у нас расставлены патрули на дороге, вы бы не смогли подойти незамеченными!
- Вы плохо знаете округу, здесь полно обходных путей, о существовании которых, вы возможно и не догадывайтесь. И ах да, ваши патрули… у нас в плену двенадцать ваших людей, похоже, они до сих пор пьяны, - усмехнулся посол.
- Да как ты смеешь? Я тебя сейчас лично придушу! – командир был в ярости.
- Не горячись, Брансалеоне, придушить мы его конечно можем, но подумай о последствиях – остановил его сир Фабер.
- Мы знаем о том, что у вас не больше ста копий. У нас же три сотни тяжеловооруженных всадников, пять сотен арбалетчиков и пять сотен швейцарцев, - на швейцарцах он сделал особенное ударение, - У вас нет шансов, сдавайтесь! – закончил он.
- Кто такие эти швейцарцы? – спросил один из солдат.
- Это германское племя, они живут в Альпах, – ответил ему кто-то.
- А я слышал, что они французы, – возразил другой солдат.
- Позвольте вам рассказать о швейцарцах – вступил в разговор посол, - Это лучшая пехота в мире! Они способны остановить даже рыцарскую кавалерию!
Среди рыцарей поднялся шум, многие громко засмеялись.
- Чтобы пехота остановила рыцарей? Да этого никогда не было и не будет!
- Под Креси и Пуатье английские лучники остановили.
- Да то все грязь на поле боя, она не дала, как следует разогнаться рыцарям. И эти мерзкие лучники, которые сражаются бесчестно, убивают коней под всадниками. Но в ближнем бою остановить рыцарей невозможно!
- В битве при Лаупене швейцарцы победили сильнейшее во всем свете рыцарство Бургундии, – снова вмешался посол.
- Не слышали мы такого!
- А кто сказал что бургундцы лучшие всадники? Они нам не ровня!
Посол продолжил:
- Сир Тривульцио Веспазиано предлагает вам сдаться. Он обещает быть милостивым к вам и обойтись с вами по-рыцарски.
- Да пусть этот Тривульцио идет ко всем чертям! Так ему и передай! – командир снова загорался гневом.
- Нам нужно время подумать, - сир Фабер старался быть более дипломатичным.
- Мой господин ожидал такого ответа и он дает вам время подумать до полудня. Он не хочет кровопролития. Но если вы не дадите ответ к тому времени, мы расцениваем это как отказ и начинаем штурм вашего лагеря, - с этими словами посол развернул коня и уехал.
В лагере поднялся шум. Некоторые предлагали сдаться, другие возражали, что после всего того, что мы сделали пощады нам не будет и нас повесят как разбойников. Мы с Хави были того же мнения. Другие предлагали бежать пока не поздно. Были разосланы разведчики во все стороны. Как выяснилось, мы действительно в ловушке. С севера и востока, напротив дорог ведущих из деревни расположились основные части противника, но было их все же меньше чем описывал нам посол, не больше восьми сотен воинов против трех с небольшим у нас. Преимущество больше чем в два раза. И еще эти хваленные швейцарцы, интересно действительно ли они так опасны как их описывают. С запада и юга от деревни была труднопроходимая поросшая высоким кустарником холмистая местность, кони там не пройдут, да и пешим далеко не уйдешь. Но и с этих направлений наша разведка обнаружила вражеские группы арбалетчиков, которые умело прятались в кустах. Один разведчик, поймав болт в грудь так и не вернулся в лагерь. Грамотно действуют, ублюдки! А как быстро и незаметно они взяли нас в кольцо! Надо отдать должное Тривульцио Веспазиано и его людям.
В доме командира собрали военный совет:
- Как же мы так глупо угодили в ловушку? – недоумевал один из рыцарей.
- Это все потому, что вместо того, чтобы смотреть в оба мы все дружно вчера напились до поросячьего визга.
- Но кто же мог подумать, что горожане смогут так скоро позвать на помощь, ведь на день пути в округе лишь небольшие деревеньки.
- Они могли послать гонца еще до начала битвы, - я попытался разъяснить ситуацию.
- Хитрые ублюдки!
- А зачем они вообще тогда принимали бой, если подмога была так близка?
- Жадность. Не хотели отдавать нам на разграбление свои деревни.
- А еще спесь. На переговорах перед вчерашней битвой, этот жирный консул хвастался, что горожане пару лет назад участвовали в какой-то крупной битве на севере и даже были отмечены за проявленную храбрость. Говорил, что они регулярно практикуются с оружием и находятся в полной боевой готовности.
- То же мне бойцы. Вчера они бежали как стадо овец, - засмеялся кто-то.
- А сегодня уже наша жадность и спесь могут погубить нас.
- Сдаваться мы не будем и точка! – прорычал пожилой рыцарь.
- Правильно! Их не так много как описывал посол. Мы можем укрепиться в деревне. Как известно штурмующие всегда несут повышенные потери.
- А если они будут держать нас в осаде?
- Не думаю, они считают, что мы наложили в штаны и достаточно будет немного надавить, как мы сдадимся. А им наверняка пообещали немалые барыши за наши головы.
- У нас здесь в деревне припасов хватит, по меньшей мере, на неделю, если будем экономить. За это время их армии, чтобы прокормится, придется уничтожить все запасы еды и вина в округе, которую мы и так изрядно потрепали. После этого Милан не только ничего им не заплатит, а еще и возмещения потребует, - взял слово сир Фабер.
- Костьми ляжем, но не сдадимся, не будь я Раулем Брамантом!
- А может нам выйти в поле и атаковать верхом, как и положено рыцарям?
- При конной сшибке потери будут равными, а их больше. Надо укрепляться здесь.
- А если попробовать уйти через холмы на юге?
- Там повсюду их арбалетчики, половину из нас перестреляют, остальных или догонят и добьют или же их ждет голодная смерть в этих безлюдных холмах.
- Не положено благородным рыцарям сдаваться без боя!
- Я думаю, мы пришли к единому мнению. Будем держать оборону в деревне, – подытожил сир Фабер Мантоне.
- Согласен, - наконец вмешался командир. Было видно, что он чувствовал вину за то незавидное положение, в котором мы сейчас находимся - Превратим в цитадель эту деревушку! За дело господа!
