О нежити склизкой замолвите слово
11.2 Романтик. Земля мёртвых– Очнулся, болезный? – Нуржан взял меня за руку и рывком поставил на ноги.
– Привет! – щурюсь на ярком свету. Хотя какой он яркий? День к завершению подходит. Но после того мрака, в котором побывал, это как прожектором в лицо.
– Собирайся, сейчас поедем, – он поднялся и пошёл к телеге, возле которой суетились двое парней.
Осматриваюсь по сторонам, пытаясь прийти в себя. Где я? Кто все эти люди? Стряхиваю с одежды комья земли. Так… похоже «вязкая вода» оказалась просто землей, из которой меня буквально выдрали, как ту репку из детской сказки. Хорошо поплавал, душевно…
– Эй, Тим, поехали!
Через пару минут, телега, скрипнув колёсами начала свой путь. Прищурившись – свет всё ещё кажется ярким – смотрю себе под ноги. На дощатом дне лежат два длинных мешка. Люди? Точнее, то, что от них осталось…
– Ты что некромант? – удивлённо спрашиваю Нуржана.
– Типун тебе на язык, – усмехнулся землеход. – Они же, как и ты «с кулончиком». Только выплыть не смогли, выкапывать пришлось. Оживут завтра.
Он поморщился
– Слабаки! Сколько времени из-за них потеряли…
Поёжившись смотрю на выкопанный "урожай".
– Это, получается, оживить можно не всех?
Нуржан серьёзно кивнул.
– Когда-то давно, на заре всей этой истории, мы собирались наклепать «оживляющих» медальонов, да и раздать нашим. – они рассказывал и постоянно смотрел по сторонам.
– И? – с интересом смотрю на свой слегка выпачканный кулончик.
– И не вышло ничерта! – воскликнул он. – Воскрешение сопряжено с усилиями и болью, как при настоящем рождении. Преодолеть такое может не каждый. За этими вот, – Нуржан кивнул на мешки, – пришлось аж сюда ехать, их тут извлечь проще. Хотя казалось бы, это надо им, а не мне…
Он расстроено махнул рукой.
– Большинству, проще умереть, чем карабкаться наверх. А за них эту работу никто не сделает. И в обычной жизни ровно та же песенка… это я тебе как врач говорю!
– Ты ещё и врач? – удивляюсь я.
– Я ещё и землеход, – улыбнулся Нуржан. – А вообще-то врач. А вон те два балбеса – интерны, в помощниках у меня ходят.
Парни расплылись в улыбках, один даже помахал рукой, после чего снова вернулись к своему занятию – внимательно рассматривать территорию. И оружие у них наготове, хотя местность совершенно пустынна. Шёл бы кто сюда – пылило бы на весь горизонт.
– Что происходит? – спрашиваю, оглядываясь.
– День заканчивается, – говорит Нуржан. Задержались мы тут, этих лентяев откапывать. А уже вечер скоро. Как бы отверги не вылезли, они иногда раньше заката просыпаются.
– КТО?
– Отверги. Искажённые копии погибших игроков и местных жителей. Проще говоря – нежить.
Другим взглядом осматриваю местность.
– Что это за местечко?
– Называется – Земля Мертвых. Вокруг неё пустыня, здесь небольшой оазис, неподалёку от морского берега. Вся нечисть, шатающаяся по Пендору зарождается здесь. Да и воскрешённых отсюда вывозят. Здесь это проще.
– Ну и работа у тебя! – выдыхаю я.
– Чья б корова мычала! – хмыкнул Нуржан, протягивая тул с дротиками и мой инвентарь. – Смотри в оба! Отверги довольно умные, и ужасно голодные.
Киваю и берусь за оружие.
Дальше едем молча. Поскрипывают колёса, фыркают два мощных гунтера, обиженных видимо, что их используют как вьючных доходяг. Вокруг полный штиль и безжизненная местность. Травы здесь тоже маловато. Она растёт очагами, маленькая и пожухлая. Как будто здесь солончак. Однако с этим унылым видом резко контрастируют холмы, покрытые невысоким, редким, но всё-таки лесом. Они раскиданы достаточно редко и потому наш «ямщик» старается их объезжать.
– Слышь, Нуржан, – окликаю его. – А как там армия?
– Победила, – лаконично ответил землеход. – Варваров практически истребили. Торба спасена. Твоих ополченцев осталось не больше половины. Почти все продолжили поход. Лишь раненные вернулись домой. Замок Тулвар армия брать не стала, обошли его и сразу двинули на Нал Тар.
Меня разбирает смех.
– Узнаю стиль Тимура. Или всё, или всё остальное…
– Не в этом дело… – возражает Нуржан, – просто возле Нал Тара войск нет. Наша «вторая армия» гуляет по Фирдсвейну и её преследуют королевские войска. Так планировалось сразу, чтобы «командарм-1» смог взять Тулвар. О том, что «первую армию» окружат, командарм-1 погибнет, а его зам выиграет сражение, тогда ещё никто и подумать не мог. Но они сориентировались, и приказали Тимуру брать Нал Тар. Армии там нет, а крепостные стены со времён последнего штурма никто не чинил.
– Знаю, – киваю, – их король сказал, что стены Нал Тара стоят вокруг Торбы.
– К Тимуру идёт большой отряд в сотню копий, – добавил Нуржан, – в котором есть дворяне, имеющие родичей в окрестностях Нал Тара и в самом городе. Собираются помочь «первой армии», устроив народный бунт. Что там получится, скоро узнаем.
Отвлекаюсь на странный холмик, на котором среди кустарника высится чёрная готического стиля постройка. Чем-то похожа на слегка покосившуюся часовню, только чёрная.
– Храм еретиков, – кратко пояснил Нуржан, и более ничего не сказал. Его куда больше занимает грязная речка, текущая метрах в пятидесяти от нас. Он в неё всматривается так, будто оттуда вот-вот кто-то выскочит.
Приглядевшись, понимаю, что река не просто грязная – она кровавая.
– Бог ты мой! – невольно вырывается у меня.
– Впечатляет, да? – усмехнулся Нуржан. – Эта река своего рода индикатор насилия в Пендоре. Насколько я помню, она никогда не была чистой…
Пару минут смотрим на красную речку, от которой к тому же и пахнет кровью. Отворачиваюсь – неприятное зрелище.
– А если король не захочет сражаться со «второй армией», – спрашиваю, дабы отвлечься. – Если он пойдёт защищать Нал Тар?
Нуржан смотрит на меня вопросительным взглядом, словно я должен был до чего-то догадаться сам. Потом поясняет.
– Ты не заметил, что в «первой армии» не было ни одного лорда?
– А я думал реконы их… того… – провожу ладонью по шее.
– Рано, – лаконично отвечает землеход. Пока ещё их приходится терпеть. Но они все во «второй армии». Короля отвлекают.
– Как отвлекают?
– Они разоряют Фирдсвейн. Дотла. Большинство феодалов только так и воюет. Поэтому их и послали в грабительский поход. Хоть какой-то с них толк… Король вынужден заступиться за жителей иначе ему к зиме самому жрать будет нечего.
– Надеюсь, – говорю, в сердцах – что он их всех выгонит к берегу и утопит в море!
– Не пыли, – поморщился Нуржан. – Как будто ты сам этим не занимался.
– Было дело… – признаюсь неохотно. – Деревни грабили, резали «сочувствующих» Ксерксу… да и вообще всех, кто не нравился. Паскудная работёнка…
Ощутив на себе взгляд в упор трёх пар глаз, оправдываюсь.
– Но мы тогда думали, что это лишь игра. Нам это всячески внушали…
Объезжаем холм. Я заметил, что ребята реально боятся реки. Телега буквально жмётся к подножию холма, стараясь отодвинуться от «речушки» хоть на миллиметр.
– А я хотел тебе работу предложить, – неожиданно говорит Нуржан. – Грабить никого не надо, скорее наоборот, порядок наводить.
– Охотник за головами? У реконов?
– Нет… могу предложить вариант получше.
– Какой? – осторожно спрашиваю.
– Приедем, узнаешь, – пообещал Нуржан.
– Хоть где это?
– Ну… в лесах Ларии.
Замираю, вспоминая всё, что мне рассказывала Лера, об этих чудных землях. И особенно об их смачной перспективе…
Нуржан покосился на меня.
– О чём думаешь?
– Думаю… Что во-о-н тот тип на холме, слишком тёплый для нежити.
У края леса, стоял старикашка с растрёпанными седыми кудрями, в чёрной рясе на которой белел смутно знакомый знак. Он плохо виден среди веток, и кабы не моя чуйка на тепло, я б его и не заметил.
Нуржан замолкает, какое-то время всматривается по озвученному направлению, потом резко хватает длинный лук и рывком натягивает тетиву. Стрела молниеносно пролетает до цели, сшибая замешкавшегося старикана с ног, и опрокидывая навзничь.
– Врач-снайпер, – ухмыляюсь.
– У нас тут каждый, мастер по металлу, дереву и салу, – соглашается Нуржан. – А это некромант. – Из еретиков. Рабов себе хотел из земли поднять…
Дальше я не услышал. Вскакиваю – метаю дротик куда-то под колёса, где слышится странное шуршание и фонит опасностью. Глухой стук удара, слышен хрип. Телега проезжает, оставляя дёргающегося полускелета, пришпиленного к земле.
– Чёртов урод… – сказал Нуржан, явно не про скелет. – Он всё-таки разбудил отвергов! Эти идиоты, еретики, больше опасны не злобными планами, а их криворуким исполнением. Хотят завести себе рабов, а в итоге поднимают целые армии Тьмы, которые их же в первую очередь и жрут!
Лошадей погнали быстрее, насколько это было можно на покрытой ухабами местности. Телегу швыряет из стороны в сторону. Мы, держа в руках луки, вцепившись в досчатые борта, смотрим по сторонам. Солнце близко к горизонту. Еще час и наступит ночь. Отличная будет ночёвка…
Река активно забурлила. Среди пузырей и алого пара, видно несколько голов с пустыми глазницами в самых разных шлемах. Они смотрели на нас.
– Вляпались, блин, как новички! – бурчит Нуржан. И взглянув на мешки, добавляет. – Надеюсь, эти двое того стоят…
Его перебил жуткий визг и столь же ужасающий хохот вперемешку с лошадиным ржанием. Кровавая водичка взметнулась вверх алыми брызгами, и на берег вырвались две скелетообразные штуки в доспехах на изрядно обглоданных конях.
– Быстрее! К воротам! – крикнул Нуржан, и парень схватился за плеть.
– Телегу угробим, – буркнул он, но всё же начал погонять лошадей.
Выбравшись из жижи, по-собачьи отряхнувшись, твари замерли в полусотне метров от нас. Четыре черепушки – людские и лошадиные, вразнобой осмотрели окрестность. Пару секунд они бесстрастно созерцали нас, стремительно улепётывающих, а потом РАЗ – и провалились в землю, будто и не было их.
– Смотрите внимательно – прошептал землеход, держа лук слегка натянутым. – Они сейчас вылезут! Айрат, маневрируй!
Парень кивнул и махнул плетью. Лошадей он пока ни разу не ударил, но очень умело «мотивировал» их скакать быстрее. Телега лавировала, прижимаясь то к реке, а потом к холмам.
Внизу под колёсами послышался сдавленный смех. Словно кто-то закопанный в землю громко посмеивался над нами, иногда переходя на мерзкое хихиканье. Смех усиливался до неудержимого хохота, а мы всё мчались, то ускоряясь, то наоборот притормаживая из-за ям и ухабов.
Вдруг телега вздрогнула. От сильнейшего подземного толчка, я едва не выронил лук. Метрах в пяти от нас с громким хлопком взметнулась земля, словно взорвался артиллерийский снаряд.
Прикрываюсь рукавом, защищая глаза от летящих комьев. Что за чёрт?! Слышно, как ругается второй «медбрат», подбирая уроненный колчан.
Отверги со своими жуткими лошадками возникли на месте взрыва. Один из них, в чёрном воронёном доспехе, с громким смехом метнул в нас дротик, но промазал.
Тренькнули тетивы наших луков. Щит весельчака разлетелся в хлам, а сам он вместе с конём, не переставая смеяться, снова нырнул под землю. Второй всадник без щита, но в рыцарских латах и с длинным чёрным копьём. Нырять он не стал, а может и не мог – потому пытался атаковать. Стреляя вразнобой, вбиваем в него пять-шесть стрел, и ещё парочку в его лошадь, прежде чем он сбавил ход и начал отставать.
Бешеная скачка набирает обороты. Телега трясётся и подлетает на камнях. Лежащие на дне «мешки» подбрасывает, словно они из соломы. Снова из-под земли слышен приглушённый хохот. Река бурлит и кипит, от неё несёт жаром и запахом крови. Солнце краешком коснулось горизонта. Плохо дело. А смех становится сильнее, пугая лошадей, да и нас тоже.
– Это хорошо, что он под землёй! – подбадривает Нуржан, – Быстрее ослабнет.
Латник, держался поодаль, на почтительном расстоянии. Двигаясь параллельным курсом, он иногда пытается приблизиться, но словив пару стрел, снова отстаёт.
Снова взрыв, опять громкий хохот. Скелетообразный весельчак, в чёрных доспехах скачет рядом в десятке шагов и постоянно бросается дротиками. Их у него, похоже, бесконечное множество. Сближаясь, он умело маневрирует, не давая по себе попасть. К тому же доспех у него и у коня весьма не плох – пару пойманных стрел, выдержали не заметив. И хохочет, падла, хохочет… уже сил никаких нет! Хочется раздавить его гнилую глотку голыми руками, лишь бы заткнулся! Второй помощник ругается криком, и стреляет почти, не целясь, вызывая каждым промахом, новый приступ истеричного хохота.
Мы скачем вдоль длинного покрытого лесом холма. У подножия много камней и потому приходится притормаживать, чтобы никуда не влететь. Река здесь шире. Она кипит, и пузырится. Время от времени среди пара и брызг видны мутные, расплывающиеся силуэты в доспехах. Слышен протяжный многоголосый вой.
– Держитесь! – кричит Нуржан. – Мы уже близко!
И показывает вперёд, где мелькают странные уродливые ворота, распахнутые настежь. Да-да, те самые ворота в пустыню, которые без забора. Там, похоже, земля мёртвых заканчивается. Река кстати, тоже. Точнее, она там начинается, возникая, из ниоткуда.
Преследователи поняли, что добыча ускользает и заметно оживились. Латник снова начал сближение, игнорируя обстрел из трёх луков сразу. В нём торчит уже десяток стрел, истошно верещит его конь, но он не отстаёт. Внутри меня возникает острое ощущение опасности. Время замедляется, автоматически запускается ненужное сейчас тепловое зрение, но зато и мыслей никаких нет, только безмолвная сосредоточенность.
Хохочущий урод появился почти внезапно – на пути лошадей, чуть в стороне. Прямо из вздыбившейся земли, вылетела сулица.
Слышу звук собственного сердца, скрип мышц. Плавно спускаю тетиву. Стрела на лету цепляет дротик и тот, сбивается с пути, начинает вращаться и врезается в коня древком, сильно обжигая кожу на месте прикосновения. Конь с верещанием пытается остановиться, мы теряем скорость, едва не вылетая из телеги. Его нещадно лупит кнутом Айрат, вынуждая продолжить бег. Следующая стрела – привет от Нуржана – влетает весельчаку в смотровую щель, и тот начинает отчаянно вопить. Второй «медбрат» вскочив на ноги, балансируя стоя, точным выстрелом вбивает стрелу в сочленение доспеха на плече, вызывая у хохотунчика новый истошный вопль. В следующий миг, весельчак ныряет в землю, продолжая вопить уже там.
– Сядь! – рявкнул Нуржан, но было поздно. Копьё скачущего рядом латника моментально превращается в чёрный, невероятно длинный кнут. Резкий щёлкающий удар, и парня сносит с телеги. Латник поворачивает к реке, волоча свою добычу по земле. Подземный вопль, под нами снова превращается в хохот.
Да хрен вам!
– Н-НА! – моя стрела попадает точно в копыто лошади латника. Та, споткнувшись, летит кубарем. Её седок, прокатившись по острым камням, врезается в большой торчащий булыжник и признаков потусторонней жизни не подаёт. Оглушённый ударом интерн-землекоп валяется на земле. Самое паршивое – он начинает тонуть прямо в грунте. Со стороны реки слышны яростные, булькающие и хрипящие вопли. Солнце частично ушло за горизонт, скоро начнётся дискотека. Бормоча себе под нос нехорошие слова, спрыгиваю с телеги, кувырком погасив скорость, и бегу к нему, замечая что ноги буквально вязнут в грунте.
– Лезь на камни! – кричит Нуржан. – Прыгай по ним!
– Лес! – кричит Айрат, показывая на холм. Деревья плавно качались, слышался треск сучьев и глухое протяжное ворчание. В следующий миг обезумевшие лошади рванули с места, не смотря на все попытки их остановить. И мы с оглушённым «медбратом» остались одни.
Сапоги тонут при соприкосновении с землей. Будто не сухой грунт под ногами, а изрядно намокшая свежая глина. Приходится постоянно передвигаться, чтобы не тонуть. Парень оглушён качественно, лежит неподвижно. Его постепенно затягивает как в болото. Подобравшись ближе, хватаю его за руку и начинаю рывками тащить к себе. Тяжко!
Сбоку слышу бряканье металла. Замираю. Поднимаю голову. На меня идёт латник. В землю не проваливается, стальные ступни спокойно топчут грунт. В металлических ручищах двуручный меч. Смотровые щели, зияют чернотой, но на шлеме ощутимая вмятина от удара.
Правда, он уже не так резв. Каждый шаг занимает две-три секунды.
Ещё пять-шесть секунд, стараясь не отвлекаться, на приближающуюся тварь, с силой затаскиваю раненого на камни.
Со стороны холма, лес шевелится как живой. Оттуда слышен низкий протяжный рык. У подножия видна какая-то движуха, корешки, вырывающиеся к верху. Но пока самый опасный - латник. До него, шагов пятнадцать. И бежать некуда.
Достаю лук, беру стрелу…
Первым же выстрелом пробиваю ему ногу. Он шипит, но продолжает идти. Второй выстрел, стрела отскакивает от брони на груди. Третий выстрел, в шею. Четвертый…
Глухо рыча, он приближается. Пятый. Шестой, наконец! Пробил! Как раз туда, где шлем вмят ударом о камень. Меч выпадает из стальных рук латника, а сам он с ужасным грохотом падает на бок.
Облегчённо вздыхаю. Готов…
Беру ещё одну стрелу – контрольный…
– Справа! – крикнул очухавшийся медбрат. Поворачиваюсь, с натянутой тетивой. Передо мной из земли восстало нечто похожее на перевёрнутый пенёк, с точащими из него корнями.
Спускаю тетиву. Стрела влетает в большой чёрный без зрачка глаз. Слышу визг, почти за пределами человеческого слуха. Меня с силой оплетает и вдавливает по ноздри в грунт. Где-то сверху слышны глухие удары, это шатающийся «медбрат» срубает своей саблей один корешок за другим…
Но вот я в едва освещённом океане. Тело обжигает холод ледяной воды. Внизу зияет чёрная бездна. Надо мной дёргающаяся тварь. Она сильнее меня, но тяжёлая рана и нехватка «щупалец» даёт о себе знать. Вырываюсь, освобождаю руку с топором и, замахнувшись, раскалываю ей деревянную черепушку. Вода окрасилась алым, попытки схватить меня прекратились. Мёртвое Нечто – помесь пенька с осьминогом – с перекошенной пастью и дыркой в башке, медленно тонет, проваливаясь в бездну. Мне туда неохота, я там уже был. Цепляюсь за него, и с силой выбираюсь наружу.
Снова слышу шум реки и вой. Меня хватает за руку интерн и пытается вытащить. Силёнок у него всё ещё маловато, но упираюсь ногами и кое-как выскакиваю наружу. Дохлая зверюга проваливается вниз, последние корешки уползают в землю.
Всё!
– Он… опять! – тихо говорит «медбрат», показывая вперёд. Латник со стрелой в башке снова встал и, шатаясь, взмахнул рукой. Позади него, разом выросла целая фаланга «скелетонов» разной степени обглоданности и одоспешенности.
– Во попали! – бормочет он.
– Тебя зовут-то как? – спрашиваю, – А то сдохнем тут, да так и не познакомимся.
– Сеня.
– Вот что, Сеня. Бери мой лук и убей их, сколько сможешь. А латником займусь.
– Ага!
Поднимаю топор и под удивлённый возглас Сени быстрым шагом иду прямо на латника. Даже перехожу на бег, поднимаю над головой топор, начинаю хрипло орать. Латник с глухим рычанием мчится на меня. Скелетики идут без спешки, у них энергии видимо не так много, чтобы её расходовать на эмоции.
Шаг, другой третий… вдруг спотыкаюсь о булыжник и падаю на колени, едва не распластавшись на вязком грунте.
– ВСТАВАЙ! – кричит Сеня. Скелеты начинают радостно вопить. Надо мной высится металлическая тварь в блестящих латах. Тяжёлый двуручник поднимается и с шумом опускается вниз.
Алле оп! Резким перекатом ухожу с линии удара, вражий меч врубается в землю, враг по инерции наклоняется вниз. Вскакиваю на ноги, замахиваюсь и точным ударом срубаю ему башку. Вот теперь точно всё!
Толпа радостно вопящих полудохликов, резко затыкается и выставляет щиты, продолжая медленно надвигаться. Выдирая ноги из грунта, отхожу на камни.
– Чего не стреляешь? – раздражённо спрашиваю Сеню, но тот, улыбаясь на всю степь, показывает небольшой серый мешочек.
– Не магия, но химия?
– Типа того! – Замахнувшись, Сеня швыряет мешочек в плотный строй врагов. Бахает взрыв, половина скелетиков валится на землю. Встают не все. Второй мешочек – снова взрыв, и опять полстроя падает и многие уже не встают.
Оборачиваясь, показываю Сене большой палец. Неплохо!
Третий… тут из строя выбирается некто в одежде из шкур, поверх черепушки ещё одна – козья. Махом щита, он сбивает летящий мешочек, и тот взрывается в стороне от фаланги. Резко выпростав костлявую руку вперёд, враг издаёт глухой крик и подсумок Сени загорается синим пламенем. С большим трудом он успел сбросить с себя сумку и вышвырнуть её в сторону.
– Ложись!
Прыгаю вниз, закрывая голову руками. Бахнуло так, что воздух выбило из лёгких. Приподнимаюсь на колено, кашляю, голова кругом. Ну тебя нафиг, Сеня с твоими петардами! Где он, кстати? Ага, вон, стоит на четвереньках. А в клубах дыма, медленно, словно переставляемые куклы шествует нежить, гремя костями и доспехами.
Впереди всех «козломордый». Заметив Сеню, снова выпростал руку, и… свалился навзничь со стрелой в черепушке.
– Смотри, – крикнул Сеня, поднимаясь – это Айрат!
Возле холма появился второй интерн с луком в руках. Рядом с ним скачет ещё один конь. Они их даже запрячь успели! Шустрые однако, ребята. Хотя… а сколько времени прошло? Смотрю на горизонт, солнце практически зашло, лишь четверть торчит над горизонтом.
Айрат объезжает полукругом сбившихся в кучу скелетончиков, на ходу вышибая одного за другим. Абы как выставленные щиты, ему совершенно не мешают. Копыта коней чем-то перевязаны, по грунту скачут, не проваливаясь. Отлично! Надо бы ускорить процесс. Снова кидаюсь в драку, разношу в хлам три-четыре щита, а заодно и пару черепушек. Наконец, берётся за лук Сеня и укладывает как минимум одного или даже двух.
Скелетончики в панике начинают разбегаться кто куда. Кто сказал, что нежить бояться не умеет? Вот уже вприпрыжку мчат к кровавой речке. Все двое. Было трое, но я успел догнать ещё одного и располовинить от души, сначала вдоль, потом и поперёк, для надёжности.
– Где телега? – кричу, едва Айрат подъезжает.
– Нуржан охраняет… скачите за мной…
– НЕТ! Бери Сеню, я буду прикрывать. Наверняка ещё кто-нибудь вылезет!
Секундная взгляд на заходящее солнце, кивок головы. Вскоре лошадь с «медперсоналом» трогается с места. Я же влетаю в седло, запускаю змеиное зрение и плавно еду за ними.
Внимательно гляжу на реку, потом на холм. Затем снова на реку. Пытаюсь почуять особенности «поля» кровавой реки, и такое же поле на нашем пути. В лесу то и так видно, что нечисть лютует – деревья вздрагивают, ходуном ходят. Но есть кое-что ещё. Что-то рядом…
Резко разогнавшись, обгоняю Сеню с Айратом и выпускаю последние две стрелы в кустарник, торчащий поодаль от леса. Он моментально превращается в дым. Оттуда с хохотом вылетает «чёрный». Живучий, гад!
Однако парни с дохлым весельчаком уже капитально разминулись. Засада не удалась и теперь он весь мой.
Отверг неподвижно сидит на замершем коне, не то, хихикая, не то поскуливая. Крутит черепушкой, видимо соображая на кого проще кинуться. Наконец принимает верное решение – не подставлять мне спину, гоняясь за ребятами. В бронированной руке снова появился щит. Поворачивается ко мне, дважды стучит дротиком по щиту.
Это типа чего? По чесноку, один на один? Ну, давай! Выбора у меня все равно нет, парни едут не так уж и быстро, а до захода солнца считанные минуты. Убегать раньше них, нельзя. Стучу дважды топором по щиту, принимая вызов. Работаем!
Мой конь хрипит и пугается, но, в общем, слушается. Нежить отчего-то не вызывает у него животного ужаса, как ходячие пеньки. Но те больше из леса и не лезут, может, хватило одного раза, или ещё какая причина есть.
Разгон! Снова вхожу в замедленный режим. Каждый миг, как растянутая песенка. Хохот твари в этом режиме звучит как серия оборванных криков, полных боли и страдания.
Сближаемся. Вот он приподнимается в седле и метает дротик. Затем второй. Как бы нехотя, за одно движение топора сшибаю их оба. Враг сворачивает, уходя от столкновения, но явно переоценивает резвость своего израненного коня, я успеваю среагировать и подвести коня ближе. Замахнувшись, сильно наклоняюсь, и, вытянув руку, обрушиваю на него удар. Он довольно грамотно подставляет щит – мой топор соскальзывает с него, но зато прорубает ему бедро и круп коня.
Время снова становится обычным. Хохот превращается в вопль, враг опять ныряет в землю и, не переставая визжать, выскакивает возле берега реки. Точнее, пытается выскочить, сил у него на это почти нет. Его конь застрял в земле наполовину и с противным рычащим ржанием тонет. А бывший весельчак, уже не смёется, а с воплями и скулежом, ползёт на четвереньках, стараясь добраться до реки.
Если кто-то громко плачет – довыё…ся значит!
Разгоняю коня, быстро приближаясь к цели.
Между тем на берегу реки метрах в десяти от скулящего хохотунчика стоит нечто, метра два с половиной ростом в золотых доспехах и опалённой мордой, словно его на костре жарили. Изо всех сочленений валит густой сизый дымок.
– СТОЙ, СМЕРТНЫЙ!!!
Да пофиг! Преодолеваю последние метры до цели, обратный мах топором и визжащее создание разлетается на несколько кусков, с брызгами и жуткой вонью, на сей раз, заткнувшись окончательно.
Ну вот, теперь топор отмывать…
Замираю. Вижу, как в крови по колено стоят сотни и сотни самых разных представителей проклятых душ. Все в доспехах и вооружённые по ноздри. Этот, золочёный гигант, поднимает вверх свой двусторонний топор и рычит.
– КРОВИ! КРОВИ МНЕ!
– Намордник тебе! – говорю. – И поводок на шею. Самое то будет.
От возмущённого рёва и визга, трепыхаются барабанные перепонки. В мою сторону летят сотни, а может даже тысячи стрел и топоров. Но настолько слабо, что едва перелетают границу реки, образуя целый склад вооружения. Испугавшись было, до полусмерти, усмехаюсь теперь и посылаю им воздушный поцелуй.
– Спасибо! Я люблю вас! – и погоняю коня. – Пошли отсюда приятель, не рады нам здесь…
Похоже, копчёного я разозлил не на шутку. Непросто им выбираться из своей уютной реченьки, но мах золочёной ручищей – и десятка два конников, растолкав пеших коллег, кое-как вылезли на берег.
Мы не сговариваясь, смотрим на солнце. До заката пара минут. Я этот намёк понимаю совершенно правильно и, подхлестнув коня, мчусь к воротам со всей оставшейся конской дури.
Как ни хотелось конникам выбираться под солнечные лучики, но – приказ есть приказ – и с жуткими воплями, они бросились за мной. Даже слабые лучи заходящего солнца, начали их жечь. Слышу рёв и крики боли. Дующий в спину ветер приносит запах палёной плоти. Преследователи горят, синим пламенем и рассыпаются один за другим. Остаются наиболее прочные, а может и самые быстрые враги, скачущие в тени своих полыхающих собратьев.
Мы несёмся между холмом и рекой, перескакиваем овраг, и я вновь вижу ворота. Туда! Скорее!
Преследователей остаётся не то четыре, не то три. Решившись, они ныряют в землю. Плохо! Вспоминая манёвр Айрата, резко увожу коня в сторону и даже сбавляю ход. Они выныривают чуть в стороне, один даже впереди. От грохота взрыва сотрясается земля. Не попали! Но им понравилось, ревут и костями машут. Один даже запулил в меня дротик, далеко и неточно. Не отвлекаюсь на ответку, проскакиваю мимо детины с огромным фламбергом в ручищах. Он яростно махнул им, но не достал, клинок прошёл над моей головой. Обгоняю ещё двоих и вот он я – чемпион смертельной гонки! До ворот считанные десятки метров.
Почему-то не покидает ощущение, что коня вот-вот подстрелят, и я полечу кувырком. Скачка нарастает, ворота приближаются. Зря я думал, что тут забора нет – есть! Чем темнее становится, тем лучше видно голубое свечение, прямо силовое поле!
Позади дружный рёв – солнце зашло. Им больше нечего бояться. Скорость резко увеличивается, и мы впятером пылим по этой пустынной местности, сотрясая её стуком копыт.
Мимо меня летят стрелы, трое лучников стоят в воротах. Пригибаюсь, сердце падает в пятки. Вжимаюсь в коня и считаю секунды, которые ещё есть на то, чтобы как можно ближе подскочить к единственному спасению…
Позади что-то верещит. Оборачиваюсь рывком, вижу, что двое из четырёх уже валяются замертво. Только теперь становится ясно, что стреляют не по мне - по ним!
Лучники отскакивают в сторону. Три, два раз! Проскочи-и-ил!
Осаживаю коня, поворачиваюсь, в руке топор. Так, на всякий случай.
В следующий миг, стремительно несущийся всадник, влетает в забор и превращается в большое склизкое пятно, распластавшееся по прозрачной поверхности и плавно стекающее вниз.
Второй был ловчее, и успел вырулить точно в ворота. Но вот беда – фейс-контроль не прошёл. Надо было хоть брови, что ли подрисовать… Прямо в воротах нежить превратилась во вспышку нестерпимо яркого пламени. Оставшиеся от него доспехи и прочий хлам, пролетели по инерции пару метров, и грохнулись на землю, разметавшись во все стороны. Прямо к моей ноге подкатился круглый дымящийся ещё тёплый шлем.
Тремя лучниками оказались Нуржан и двое его помощников. У меня окончательно отлегло от сердца. Показываю им воняющий гарью трофей, улыбаюсь
– Хороший тамада! И конкурсы интересные…
Парни переглянулись и молча, пошли к сложенной кучке из травы, видимо костёр разжигать. Только Нуржан, задержавшись, показал на щёку
– Лицо приклей.
– Га?
– Лицо, говорю, приклей, отпадает.
Касаюсь, лица и вижу, что кусок кожи… отслоился. За ним нечто пульсирующее болящее при каждом прикосновении.
– Не отрывай, – посоветовал землеход. – Приложи к прежнему месту, и она прирастёт. Спасибо что Сеньку спас…
– Обращайтесь… – усмехаюсь я, снова касаясь пальцами лица. Что со мной? Вроде не кусал никто…
– И обращусь, – серьёзно говорит Нуржан. – Теперь уже точно обращусь. Только сначала как там, в русских сказках – баньку надо истопить. Шкура ещё не чешется?
– Да есть немного… – я поскрёб затылок.
Нуржан усмехнулся.
– Это хорошо, что немного. Скоро вся слезать начнёт. Сейчас ребята парилку организуют. А пока сиди, отдыхай – заслужил.
И оставив меня наедине со своими мыслями, ушёл ставить палатку.