Сарранидия находится за Песчаными горами, отделяющие ее от Хергитских степей.
Страна лежит вдоль великой реки Мит-Нун, или как ее называют сами сарраниды – Жемчужное Ожерелье Сарранидии. Река протянулась с востока на запад вдоль Песчаных гор.
Большинство больших городов расположено вдоль реки. Крупнейшие из них – Унрия, Ахмеррад, Хабба, Дуркуба, Квалит и Шираз называют жемчужинами Мит-Нуна.
Реку питают многочисленные речушки, берущие свое начало в Песчаных горах.
Долина реки и весь северный берег вдоль гор, имеют очень благоприятные климатические условия, где удобно заниматься земледелием.
Южный Берег Мит-Нуна, если удалится от реки дальше на юг, меняется, постепенно переходя в пустыню.
В пустыне имеются несколько оазисов. Крупнейший из них Бэраийе. К югу от этого оазиса протекает еще одна крупная река – Абеюн, за которой, по словам немногих купцов и путешественников, расположено множество богатых городов. Но предпринятый шахом Мубараком, поход за Абеюн, не подтвердил этих слухов. В хрониках шаха указано, что за рекой не было обнаружено ничего кроме густых лесов и немногочисленных темнокожих племен.
Песчаные горы, получили свое названия из-за приносимого сюда ветрами желтого пустынного песка.

В Кальрадии в употребление монеты из трех металлов: медные, серебряные и золотые.
Монеты из меди и серебра чеканят все государства, и эти монеты имеют схожий вес, и стоимость их одинакова, какое бы государство их не чеканило.
Золотые монеты не столь распространены. В основном их чеканят Сараниды и Вегиры. Монеты этих государств отличаются тем, что это полновесные золотые монеты с минимальным содержанием примесей. Саранидская золотая монета носит название – слон, это животное является символом страны.  Вегирская монета носит название – олень. Свадийская – лев, Родокская – медведь.
1 серебряный = 48 медным
1 слон = 150 серебряных
1 олень = 180 серебряных
1 медведь = 210 серебряных
1 лев = 230 серебряных
Хергиты не чеканят золотые монеты, так как не имеют больших запасав золота. И все добытое золото идет на изготовление ювелирных украшений и иных предметов роскоши.
Нордские земли очень скудны на металлы, и самая распространеная руда это железо и медь.

Глава 1

   Джангир впервые был в таком крупном городе как Учхала.  Будучи еще ребенком, он часто ездил с отцом и братьями на ярмарки,  и для ребенка, выросшего в хергитском ауле, толпы людей приехавших на столь крупное событие как весенняя или осеняя, ярмарка было чем-то не обыкновенным. И проехав на своей старой кобыле, подаренной ему его отцом, через городские ворота он словно очутился в другом мире: люди, предлагающие свой товар вдоль городских улиц,  молодые девиц и уже постаревшие матроны завлекали мужчин получить удовольствие, и контрастирующие с ними на противоположной стороне улицы уличный проповедник, повествующие о гибельности земных соблазнов, дети, нищие, крестьяни, торговцы, стражники, наемники и прочий люд. Так как люди верхом на лошади  были редкостью, Джангира сразу окружил это людской поток, и ели отбившись от нищих, он чуть было не подался соблазну последовать за русоволосой красавицей, но услышанная цена за услуги сразу прояснила его голову. И к превеликому счастью уличного проповедника с лицом истинно целомудренного человека, Джангир направился к, как он решил, таверне.
  Подъехав к двухэтажному зданию, оттуда к Джангиру выбежал человек и потянул свои руки к поводьям лошади, Джангир, недолго думая, стукнул его по лбу своей камчой. На поднятый бедолагой шум из здания по вываливало человек шесть-семь вооруженных стульями, табуретками, метлами, сковородками, а кто то даже и с мечем.
- Ах, ты хергитский пес! Ты какого, напал на Марио?  Сейчас стражу вызову, - закричал тот, что был с мечом.
- Этот твой Маримо, коня моего хотел украсть, - попытался на ломаном староимперском языке объяснить Джангир.
 Но видно у него это не получилось, так как огромный детина решил поприветствовать его двухметровой скамьей, со всего размаха, в голову. К счастью Джангир успел среагировать и пригнуться, и его голова разминулась со скамьей примерно на пару дюймов, и его тут же стянули с лошади, и дальше мир померк.
                                        Очнулся он уже в каком то сыром и темном помещении, где сильно воняло тухлятиной. Присев на что-то мягкое, скорее всего солому, он нащупал на своей голове две шишки и опухшую щеку, прикосновение к которой отдалось сильной режущей болью.
  « Вот же повезло» - про себя подумал он, и тут в его голову ворвалась мучительная колющая боль, от боли он глухо застонал.
- Смотри-ка, наш герой очухался, - послышался голос с противоположного конца камеры. – Голова, наверное, сильно болит, - насмешливо продолжил он.
- Умолкни, - сквозь зубы процедил Джангир.
- Сам нарвался хергитский пес! – рявкнул его сосед. – Не будь этих цепей, я тебе башку разбил бы!
- Тихо там! – крикнули с противоположной стороны двери в камеру. – А иначе обеим башку проломлю. Ясно!
- Ясно начальник, ясно, - ответил сокамерник Джангира.
  Лишь сейчас Джангир смог нормально разглядеть своего сокамерника, и к большому своему удивлению обнаружил, что это тот самый детина со скамьей у таверны. Это был широкоплечий, чуть выше среднего роста парень с черными волосами и темными глазами, насколько он смог разглядеть его в тусклом свете камеры.
- Тебя как зовут? – спросил он у сокамерника.
- Хаген, - гордо ответил тот.
- Сакен? – переспросил Джангир, повторив имя на хергиткий манер.
- Чего? Что ты там сказал?
- Спрашиваю, Сакен тебя зовут.
- Ха-ген, если ты глухой.
- Сам ты худой, олух.
- Конюх? Да если бы не цепи, я бы тебя…
- Я сказал ТИХО! Нордово отродие,  - крикнул из-за решетки охранник.
  Из-за эха и страшного акцента Джангира, беседа сокамерников не заладилось.
- Меня Джангир зовут.
- Жак Ир как?
- Да без разницы, - уставшим голосом ответил он. – Кем тебе приходится, то разбойник?
- Какой разбойник?
- Ну, тот, за которого ты меня скамьей чуть не убил.
- Да некто он мне.
  От такого ответа у Джангира пропал дар речи. Из-за какого-то неизвестного разбойника этот Сакен его чуть не убил.
- Я думаю, он там, в трактире работал…. конюх, наверное, - продолжал говорить его сокамерник. – А ты дикарь с чего на него набросился.
- Вот же….. – от злости на самого себя у Джангира все слова застряли в горле. – Я  идиот.
- Ты чего там бормочешь? – угрожающий спросил Хаген. – Проклятия свои языческие в мой адрес посылаешь?
  К удивлению Джангира, это его собеседник спросил с нотками сомнения и страха в голосе. Джангира так и распирало, что-нибудь съязвит в ответ, но чувство отчаяния и злости на себя заполняло его мысли.
- Ничего такого, о чем тебе стоило бы переживать.
- Ну, ты это… смотри… с колдунами и ведьмами тут разговор короткий, костер.
  От этих слов Джангиру стало совсем грустно, и он пробубнил:
- Отстань Сакен, мне итак плохо.
                                Проснулся Джангир от того что его кто-то тыкал чем-то тупым.
- Вставай, хергитский пес! – рявкнул кто-то.
- Его Жак Ир или Жакар зовут.
- Тебя некто не спрашивал, норд, - и после этих слов стражник смачно сплюнул. Руки ему, почему еще не сковали? Шевелитесь олухи. И этого тоже поднимите, видать его сильно избили вчера.
  Кто-то приподнял и поставил на ноги Джангира.
- Вот же преисподняя меня поглоти, - присвистнул поднявший его. - Да у него тут гноиться все начинает.
- Дай посмотрю.
  Кто-то приподнял его за подбородок. Джангир не смог разглядеть его лицо. Правый глаз закрыло полностью, а левый застилал сочившийся гной.
- Какая дубина швырнул его сюда. Не обработав раны? – прорычал тот, что держал Джангира за подбородок. По всей видимости, начальник стражи.
- Ну, это… как его… Роберто вчера этих со своими ребятами приволок. Сказал, что драку устроили. Хергит на кого-то напал, а этот норд скамьей трех человек положил, одному голову проломил, говорят, бедолага, не выживет. 
- Не хотел я их калечить, я на хергита замахнулся, а этот бес увернулся… ну, я еще вина немного перебрал, а эти идиоты толпой под скамью и побежали, - оправдания норда звучали не убедительно.
- Этого к лекарям, пусть раны промоют. А этого лавочника к судьям.
  Очнулся Джангир от прикосновения чего-то мокрого и от резкого запаха.
- Очнулся, - произнес чей-то голос.
- Где я? – еле слышно спросил Джангир.
- Что-то наподобие госпиталя при казармах городской стражи, - немного задумчивым голосом ответил на его вопрос невидимый пока собеседник. – Вот глотни воды.
  Кто-то поднес кувшин с водой.
  «Какое это наслаждение, пить чистую воду, а не ту тухлятину в темнице», - подумал Джангир.
- Есть хочешь?
- Да.
- Хорошо я сейчас принесу горячего бульона.
  Джангир слышал удаляющиеся шаги и скрип двери. Когда дверь за вышедшим захлопнулась,  ему в голову медленно и мучительно, полезли, так старательно и упорно отгоняемые, мысли.
  «Я идиот. Как я мог принять конюха за конокрада, да и какой вор будет так нагло и бесцеремонно пытаться украсть лошадь прям из под наездника, да еще и при стольким народе»,- ему сильно захотелось стукнуть себя, но из-за слабости он не мог нормально пошевелить руками. «Так еще меня и судить будут за нападение. Я еще и не местный, эти дикари меня точно как минимум покалечат, лишь бы из родственников некто не узнал. Два брата погибли в походах, а я в тюрьму угодил как последний бандит. Какой позор», -  поглощенный своими мыслями Джангир не заметил, как пришел лекарь.
- Так, молодой человек, как самочувствие? – спросил седобородый старец, не дождавшись ответа, он продолжил: - Гематомы и отеки спали, но нам пришлось сделать надрез от уголка левого глаза до скулы, чтобы прочистить рану от гноя, но жить будешь, - закончил лекарь.
- Спасибо,- выдавил из себя Джангир.
- Отдыхай. Если что-то понадобится, обращайся к Марко, - и лекарь указал на стоявшего рядом молодого парня лет двадцати.
  Еще раз осмотрев и пощупав раны, лекарь ушел.
  Наконец собравшись с мыслями, Джангир заметил, что его ноги скованы цепью. Осмотрев комнату, он обнаружил, что тут было еще два человека, но эти, по всей видимости, уже скоро должны были покинуть лечебницу, и не обращали внимания на своего соседа.
  Молодой лекарь, Марко, оказался интересным собеседником. По его словам, он учился в крупнейшем университете Кальрадии в Джелкала (хоть Джангир и не знал, что это и где оно находится), но был отчислен за своеволие и не соблюдение дисциплины.
- А тебе хергит не повезло.
- Меня зовут Джангир.
- Да-да, я понял. Не надо повторять после каждой моей фразы. И что собираешься делать после того как состоится суд?
- А что мне делать? Усадят в темницу или убьют вот и все.
- Ну и смешной же ты степняк, ты находишься на территории Родока, это тебе не дикие твои степи, где народ режут почем зря…
- Что? – перебил его Джангир. – Это в степях народ режут? У нас за убийство можно уплатить родственникам погибшего кун, если их это устроит.
- Чего уплатить?
- Кун, - повторил Джангир, и пытаясь подыскать нужные слова из своего скудного запаса, продолжил: - Это как бы плата за убитого, увеченного или за грабеж, но редко кто соглашается, если только они не самые последние бедняки.
- Так и у нас за твое преступление, максимум оштрафуют, а могут и отпустить так как ты тоже пострадал, даже больше того невезучего конюха.
  Побеседовав с Марко, Джангир много узнал о законах, традициях и быте родоков.
  Республика Родок, после обретения независимости от Свадии, и присоединив несколько крупных островов завоеванных у Нордолана, являлось одним из сильнейших и крупных государств.  Получив свободу таким трудом, родоки ненавидели любой вид угнетения людей, и поэтому законы здесь были мягче, чем в других частях Кальрадии, и большая часть преступлений каралась штрафом.
  Так же Марко поведал, что уже третий год шла война с шахом Саранидии, но войной все не довольны, так как она мешает торговли, война перекрыла морские и караванные пути. И теперь торговые пути шли  через степь, а это был более длинный и опасный путь. А сома война складывалась довольно удачно: удалось занять горные перевалы и взять Шираз – крупнейший порт Саранидии, так что, скорее всего обе стороны заключат мир.
  Слушая Марко, Джангир смог отвлечься от своих мыслей.
  На следующий день за ним ухаживал другой лекарь, который даже слова не сказал ему, и вид у этого парня был мрачный, что не понравилось  Джангиру.
  Так Джангир пролежал еще два дня. После чего его, помыв и одев в выстиранную собственную одежду, отправили в суд.
  Идти к зданию суда пришлось пешком, что очень обрадовало Джангира так как все тело из-за нескольких дней без движения ужасно ныло.
  Как узнал Джангир, судьи сразу за раз рассматривали несколько дел, и в число судий входило три наиболее богатых горожан, как говорилось, что бы их было труднее подкупить.
  Зал заседания суда представлял собой прямоугольное помещение  с двумя рядами скамей,  в дальнем конце зала был расположен помост, где за большим столом восседало три судьи.
  В зале суда собралось не так много людей.
- Так мы рассматриваем сегодня, четыре дела, - начал заседание судья сидевший посередине.
- Первое рассматриваемое нами дело: продажа фермером Луки, партии гнилой капусты, городской гильдии торговцев. Суд обязывает фермера Луку, уплатить городу штраф в размере пяти серебряных, а так же вернуть деньги, полученные за гнилую капусту, - сразу же огласил судья сидящий справа.
- Следующим мы рассматриваем сразу два дела: нападение хергита Жанкире на Марио конюха в таверне Чезаре Виллане, и нападение людей Чезаре на хергита Жанкире.
  От второго коверкание своего имени у Джангира лицо перекосило от негодования.
-  Конюх Марио, выйдите к трибуне, и расскажите о том, что произошло, сказал левый судья.
  Неуверенным шагом Марио прошел к трибуне и, заикаясь, начал рассказывать о том что произошло.
- В день я находясь внутри таверны, увидел через окно что на коне приехал очередной посетитель, и как обычно я вышел чтобы взять лошадь и отвести ее в конюшню, но этот хергит ударил кнутом меня по голове…
- Какие травмы и увечья  вы получили? - перебил его левый правый судья.
- Синяк на лбу, ваша светлость, - ответил он.
- Все ясно. Прошу хергита Жанкире выйти к трибуне, и рассказать свою версию произошедшего.   
Джангир вышел к трибуне, думая о том, что о нем подумают судьи, когда он расскажет о том, что принял конюха за вора.
- Приехав в город, я решил отправиться в таверну, и принял этого Маримо за конокрада…
- Повторите, за кого вы его приняли? – перебил его главный судья, сидящий между двумя другими судьями.
- За конокрада, - повторил краснеющий Джангир.
- Продолжайте, продолжайте, - с издевательской улыбкой сказал главный судья.
- На его крик из таверны выскочили несколько человек, один из них размахивал скамьей…
- А это то дело с нордом, - снова перебил Джангира один из судий. – вы продолжайте, продолжайте.
- Я увернулся…
- А кто-то нет,  - в очередной раз со смехом его судья после этого в Джангире стала вскипать злость на этих надутых идиотов.
- А дальше меня стянули с лошади, и дальше я не помню, - почти рыча от ярости закончил Джангир.
- Ясно, можете сесть. К трибуне вызывается Чезаре Виллане.
- Да Ваша Светлость. В тот день я занимался своими обычными делами, как услышал крики на улице, и тут же со слугами выскочили на улицу, и увидели, что этот хергит размахивает своим кнутом на Марио, так все и было. Мы испугали, и попросили его отпустить кнут, а он начал что-то кричать, и тут тот норд начал махать скамье, так все и было. Толи от удара то ли еще отчего-то этот Хергит свалился с лошади, мы подбежали к нему, а он лежит без движения, я сразу стражу вызвал, они его и унесли, больше я его до сегодняшнего дня не видел, так все и было Ваша Светлость.
- Да неужели? – сарказмом в голосе сказал правый судья. - А некоторые очевидцы говорят обратное. А именно что вы и ваши люди стащили этого бедолагу с коня и избили до такой степени, что он почти четыре дней приходил в себя.
- НЕТ! Ваша Светлость, все было не так! - вскрикнул Чезаре.
- Судьи будут  совещаться, - не обращая внимания, сказал правый судья.
Совещание было не долгим, его просто не было.
- Суд принял решение, - начал главный судья, - Жанкире из Хергитии, обязан выплатить в пользу пострадавшего конюха Марио десять серебряных.
  После этих слов Джангир пожалел, что не подался соблазну, отправится с той девушкой для получения удовольствий, потому что удовольствия эти обошлись бы всего в два серебряных. Судья между тем продолжал:
- Также Жанкире из Хергитии, должен выплатить в городскую казну двадцать серебряных за нарушение порядка.
  «Надо было весь день и всю ночь с ней провести, и то дешевле было бы», - совсем подавленный подумал Джангир. А судья меж тем продолжал:
- Чизаре, суд вас обязует выплатить в городскую казну тридцать серебряных за нарушение порядка вами и вашими людьми…
- Но Ваша Светлость! – почти плача начал протестовать хозяин таверны.
Но судья, не обращая внимания, продолжал:
- А так же вы должны заплатить Жанкире тридцать серебряных, за причиненный вред, которые пойдут в пользу уплаты штрафов и компенсаций Жанкире, и еще пять серебряных городскому госпиталю за лечение Жанкире.
- Есть в мире справедливость! Доздравствует Родокский суд, саму честный суд в мире! – от радости начал кричать своем ужасном старо-имперском Джангир, и чуть не пустился в пляс, но цепь на ногах помешала ему, исполнить сей замечательный танец, и он рухнул на спереди стоящую скамью. В зале раздался дружный хохот. Смущенный и покрасневший, Джангир снова уселся на свое место.
- Не знаю, что вы там кричали, но я штрафую вас еще на пять серебряных, за не уважение к судьям, - невозмутимо сказал левый судья. – Снимите с него цепь. Вот возьмите эту бумагу, здесь подтверждено, что вы можете забрать из городского хранилища свои вещи.
 Пока с Джангира снимали цепи, судьи начали рассматривать друге дело:
- Вызывается почтенный лекарь и архимедикус Валентино Петручи.
 К трибуне вышел какой-то старик с длиной бородой, в котором Джангир узнал лекаря проводившего осмотр, когда он пришел в себя.
- Уважаемые судьи, три дня назад, младший лекарь Марко был пойман нами при попытке украсть золотой кубок из моих покоев, - медленным и сильным голосом сказал архимедикус Валентино.
Джангир не стал покидать зала заседания, так как ему стало интересно, как будет оправдываться, столь большой любитель поговорить как Марко.
- Уважаемые судьи, - начал он голосом, силой и величием не уступая архиедикусу Валентино. – Архимедикус Валентино, как вам всем известно, уже стар, и как это ни прискорбно, по всей видимости, он начал страдать старческим слабоумие, - голосом полным печали, сделал это заявление Марко.
- Да как ты смеешь! Ничтожный! Говорить такое! - потеряв всю свою важность, срываясь на визг, стал возмущаться архимедикус.
- Уважаемый Валентино, успокойтесь, - дождавшись, когда архимедикус придет в себя, судья продолжил, обращаясь к Марко: - На основе чего вы сделали вывод на счет старческого слабоумия?
- Видите ли,  Ваша Светлость, уважаемый Валентино, очень часто забывает некоторые указания, что он дает младшим лекарям, что могут подтвердить большинство из них, - все тем же спокойным, и полным печали голосом ответил Марко.
- Правда ли это уважаемый Валентино, - задал вопрос архимедикусу главный судья.
- Да Ваша Светлость, бывает такое, что я забываю какие указания давал тому или иному младшему лекарю, но…
- Ясно, - перебил его судья. – Младший лекарь Марко можете, продолжит вашу версию событий.
- Видите ли, уважаемые судьи, в тот день уважаемый Валентино, приказал мне и еще нескольким младшим лекарям приготовится к приему мэра города, уважаемого Фредерика Прандели. Мы вели приготовление, и уважаемый Валентино приказал нам использовать лучшие столовые приборы для ужина столь значимого гостя. Мы с остальными лекарями начали собирать всю имеющуюся серебряную посуду, и тут я вспомнил, что у уважаемого Валентино в покоях имелся прекрасный золотой кубок, из которого не погнушался бы испить даже король. Воодушевленный этими мыслями я отправился в комнату уважаемого Валентино, и когда я нашел сей великолепный кубок и собирался положить его в сумку дабы лишний раз не осквернять данное произведение искусства, как в комнату вошел уважаемый Валентино. И увидев меня с кубком в руках, поднял такой шум, что на его крики сбежалось половина лекарей, и не дав мне даже объяснить данную ситуацию, связали меня и вызвали стражу, которая доставила меня  и усадила в темницу, где я и провел до сего момента три дня, - с видом и голосом самого честного из живых людей закончил свое повествование Марко.
- Что ж…. мы подумаем над вашим наказанием, и объявим о своем решение после перерыва.

Глава 2

  От всей этой пышной церемонии у Уэйна начала болеть голова.
Уже почти пять часов он находился со всем высшим светом королевства в церемониальном зале королевского дворца. Сегодня король посвящал свыше трех десятков дворян в королевские рыцари.
  Королевский указ обязывал всех дворян выслать в столицу одного своего представителя, а так как Уэйн в это время находился в столице, он был обязан представлять древний род Флетчеров.
  Несмотря на то, что он и происходил из одного из самых влиятельных родов, Уэйн испытывал неприязнь почти ко всем дворянам.
  Третий сын графа Джонатана Флетчера, Уэйн не мог даже надеяться на получение земельного надела, и отец отправил его в семилетнем возрасте  на воспитание герцогу Дарендорфу, у которого он провел десять лет, пока герцог не посвятил его в рыцари, после чего Уэйн вернулся в родовые земли.
За время его отсутствия умерли отец и мать, и старший брат стал новым Великим Графом Эндрю Флетчерским.
  Уэйн не стал задерживаться в родовом замке, получив от брата денег и разрешение набрать добровольцев из крестьян. После чего Уэйн с  шестью крестьянами отправился мечом зарабатывать себе на жизнь.
Шесть лет Уэйн провел в походах служа то Родокской Республики в ее войнах с Яленом, то Саранидскому шаху помогая подавлять восстание пустынных вождей. Война против нордов в лесах и болотах Вигирии. Из шести ушедших с ним крестьян осталось двое, но за время походов отряд Уэйна из полудюжины крестьян, превратился в один из самых боеспособных и прославленных отрядов наемников, численностью уже переваливший за восемьдесят человек.
  И вот после шести лет Уэйн и его войны пошли на службу к Королю Свадии и Императору Всея Кальрадии Альберту II. Но вместо войны они получили почти два месяца отсаживания в столице в ожидании приказа, а Уэйн получил еще и бесконечные приемы, праздники и балы у короля и высшего дворянства. И то, что Уэйн был холост, делало его еще и самым завидным женихом королевства. Все это, повышенное внимание и праздная жизнь, уже раздражало Уэйна, но никак не его воинов, которые сидя в кабаках и борделях исправно получали жалование из королевской казны.
  Как только закончилась церемония посвящение в рыцари, Уэйн первым покинул дворец, что,  конечно, могло расцениваться как оскорбление ко всем новоиспеченным рыцарям, так и самому королю. Но это не сильно волновало Уэйна, по силе, богатству и влиянию с Флетчерами могли сравниться только Дарендорфы, так что король не захочет ссориться с Флетчерами, с учетом того что с Дарендорфами у короля Альберта были натянутые отношения. Уже не первый год Великий Герцог Ульрих Дарендорфский добивается руки единственной дочери короля принцессы Элизабет для своего сына, но безуспешно.
  Выйдя во двор дворца, Уэйну подвели коня, и он незамедлительно отправился в таверну Звезда Правена, где был расположен штаб его отряда.
Правен уже не восхищал Уэйна, как когда то в бытность его службы оруженосцем у герцога Ульриха.
  Короли Свадии перенесли столицу из Дирима в Правен подальше от границы. Хоть древняя столица Кальрадии входила в состав королевских владений, но не один король не решался переселиться туда, так как титул Императоров Кальрадии  также носили и Цари Вигирии, и перенос столицы в Суно мог спровоцировать войну между монархами. Таких войн между Свадией и Вигирией за Императорский титул со времени падения династии Грифонов, было четыре, и каждая из них привадила к вовлечению соседей в конфликт, и полному разорению не только приграничных но центральных территорий всех государств.
 Не большой городок Правен, за полтора века разросся до размеров Джелкалы и Учхалы но население было горазда меньше. Ровные мощеные дороги, многочисленные аллеи и фонтаны, делали его самым красивым городом Кальрадии.
   Таверна где Уэйна расположил свой штаб, большим трехэтажным зданием с внутренним двором где был сад и небольшой фонтан, у всех жителей Правена была не здоровая любовь к фонтанам, они были везде, на улице в домах, на крышах.
  Спешившись и отдав поводья конюху, Уэйн вошел в главный зал таверны. Все занимали свои привычные места, трактирщик за своим столиком раздавал указания помощникам, люди Уэйна как всегда играли в кости на деньги, с посетителями увидев своего командира, поднимались со своих мест, приветствуя его. Все они боялись и уважали своего капитана.
- Хавьер, - обратился к одному из них Уэйн: - Собери ребят и поднимитесь в мой кабинет.
- Да капитан.
  Поднявшись на второй этаж занятого его отрядом крыла, он вошел в свой кабинет служивший штабом, в штабе всегда было два караульных.
В кабинете был большой прямоугольный стол со стульями, шкаф и большой сундук,  в котором находилась казана отряда.
  Сев в большое мягкое кресло во главе Уэйн стал ждать своих командиров.
  Первым пришел начальник пехоты  Ян. Он был вегиром, и присоединился к Уэйну, во время его службы Родокской Республике. Ростом он был выше всех в отряде и на целую голову выше Уэйна
- Ну как там при дворе, наверное, многих робких дам сразил твой угрюмо-величественный вид, - и сам же расхохотался над своей, малость, не смешной шуткой.
- Двор и его робкие дамы меня раздражают,  - вяло ответил Уэйн. – А еще больше меня раздражает, что мы тут сидим без дела, многие ребята как я видел, заросли жиром, уже превращаются в отборных хряков, .
- А нам нравится, - с широченной улыбкой ответил Ян. – Когда нам еще придется  вот так ничего не делая получать деньги, лови момент Уэйн, такое нам вряд ли еще раз выпадет.
  В это время в кабинет вошли десятник лучников Гари и командир конницы Фердинанд, вслед за ними подошли десятники пехоты Грэг, Джейми и Андерс, командир лучников десятник Робин, и десятник конницы, уже упомянутый,  Хавьер.
- Завтра мы проведем проверку боеспособности отряда. Жду общего построения у восточных ворот, - эти слова Уэйна произвели на собравшихся неизгладимое впечатление.
  Первым себя в руки взял Грэг, один из двух оставшихся в живых крестьян, отправившихся с Уэйном.
- Уэйн, может дать время, чтобы они, как бы привели себя в форму.
- Нет, я сказал завтра, значит завтра.
- Многие будут не довольны, - вставил Робин.
- Пусть выражают свое недовольство, я давно по-настоящему не махал мечом.
  Некоторые после этих слов побледнели. Многие помнили, как он поступил с тремя дезертирами, во время похода шаха Мубарака за реку Абиюн.
- Раз приказ понят и принят, можете идти и начать подготовку. Хавьер, скажи Анне, пусть принесет ужин. Все свободны.

Глава 3

Не дождавшись окончания суда, Джангир с полученной бумажкой направился к городскому хранилищу. Искал он его долго, так как ему не сказали где оно находится, а прохожие, если и останавливались на его просьбу, не могли толком разобрать его страшный акцент, но, в конце концов, он таки смог разузнать, куда ему идти.
Хранилище находилось, недалеко от суда.
Постояв некоторое время, ожидая пока охранник, прочтет тот клочок бумаги, который выдали в суде. Охранник вдруг заявил:
- Пойду поищу, того кто сможет прочесть, - и после этих слов скрылся в здании.
Раздраженный Джангир просидел рядом с дверью около часа, пока охранник не вышел обратно.
- Заходи, вторая дверь на лево, - сообщил он.
Внутри здания был один длинный и узкий коридор, освещенный масляными лампами. Каждый шаг сопровождался негромким эхом. Дойдя до второй двери слева, постучавшись, вошел в нее.
Это была довольно маленькая каморка заставленная книжными шкафами, у окна стоял большой стол заваленный книгами и исписанной бумагой.
- Такс... – начал маленький старичок, сидевший за этим столом. – Хергит, именуемый Джангиром, так?
- Да.
- Ясненько, ясненько, - начал бормотать себе под нос старик. – Такс, такс… А вот она, бумажка то, с описью изъятых вещей. Такс, такс… Здесь написано, что у вас было изъято, - и начал перечислять вещи которые были сняты с Джангира. – Сабля, кривая – одна, кинжал с прямым клинком – один, лук композитный – один, колчан с двадцатью одной стрелой, шапка лисья – одна, кобыла гнедой масти – одна, конская сбруя, сумка седельная - одна с камнями...
- Это курт, - вставил Джангир.
- Что?
- Ничего.
- Такс, такс.... на чем это я, а, во... кнут – один, ремень инкрустированный серебром…. Интересно, интересно… Такс, о чем это я …. Ах, да, вот кошелек с двумя серебряными…
- Там было семь серебряных, - поправил его Джангир.
- Здесь написано две серебряных и тридцать шесть медяков, вот смотрите, и старик протянул ему какую-то бумажку с каракулями.
Посмотрев на бумагу, потом на старика, он подметил очень хитро бегающие глаза, и тонкую ехидную улыбку.
- Две, так две. Что там еще? –  выдавил сквозь зубы, покрасневший и разозленный Джангир.
- Все… - все так же хитро улыбаясь, ответил старичок. – Вы разве сами не прочли, что там больше ничего неуказанно.
- Ах ты, старый шайтан! Чтоб у тебя все по отваливалось! - в порыве ярости выпалил Джангир, и уже успокоившись, добавил: - Я читать не умею.
- Такс у нас мало кто читать и писать может, вот для этого и нужны мы, маленькие писцы и клерки, - с той же тонкой улыбкой ответил старичок.
- Ладно, где я могу все это забрать?
- Да, да… Сейчас… где же ключи…
Пока старик искал ключи, Джангир проклинал тот день, когда он выехал из своего аула и отправился с караваном в сторону Учхалы.
- А вот и он, - прервал, старичок, мысленный поток проклятий Джангира в сторону всех жителей города. – Пойдем со мной.
Выйдя из кабинета, старичок достал большую связку с ключами,  постояв еще некоторое время, перебирая их, пока не нашел нужный ключ и запер дверь, но Джангир готов был поклясться что на этот ключ старик держал в руках самым первым. Медленно перебирая ногами старик повел его в конец коридора, там он открыл дверь, у которой дежурили два охранника.
- Такс… Сними лампу со стены, - распорядился стрик.
Сняв лампу, Джангир направился за старичком. За дверью была лестница, ведущая вниз, вслед за Джангиром пошел охранник, взяв с собой еще одну лампу.
Спустившись по лестнице, они еще долго блуждали между рядами шкафов, собирая указанные в списке вещи. Закидав их в большой ящик, Джангир взяв его, быстрым шагом направился к выходу.
У выхода его остановил стражник.
- Так, стой! – остановил он Джангира.
- Чего тебе?
- Подождем клерка Валентино, пусть сверит, чтоб ты ничего лишнего не прихватил.
- Да чтоб вас всех… - сквозь зубы процедил в ответ Джангир.
 - Ты чего там шипишь? – с подозрением спросил сторож.
Это напомнило ему дни в камере с нордом.
«Охота знать, что там с Сакеном стало», - мелькнула мысль.
В это время по лестнице поднялся клерк.
- Такс, такс… Чего это вы так рванули из камеры? Аль прихватили чего? – спросил он у Джангира.
- Вот и я об этом, - вставил охранник.
- Нате смотрите, ничего тут кроме моих вещей нет, - и после этих слов поставил ящик перед клерком.
- Такс, такс… - протянул тот, осматривая содержимое ящика и сверяя его с содержимым списка. – Ну что ж… все это ваше. Пойдемте в конюшни, там ваша лошадь. И это… ящик то оставьте, с наилюбезнейшей улыбкой сказал клерк Джангиру.
На то чтобы одеть все это на себя, ушло еще некоторое время.
- Ну, может мы, наконец, пойдем, за моей лошадью, - сказал он раздраженно, когда, наконец, нацепил на себя все свое барахло.
Вместе с клерком в сопровождение охранника он отправились в конюшни, которые к счастью для Джангира оказались неподалеку.
Их встретил коренастый мужчина. Как отметил для себя Джангир, по совместительству конюх был, скорее всего, кузнецом.
В конюшне оказалось всего одна лошадь, и это была кобыла Джангира. Как на первый взгляд смог оценить он, за лошадью очень хорошо ухаживали. Грива, хвост и шерсть были вычищены, да и сама лошадь, несмотря на свой солидный возраст, выглядела гораздо лучше, чем в  тот момент, когда он въехал на ней в город. Пока клерк и конюх о чем-то переговаривались.
- Жел-аяк, - шепотом проговорил шуточную кличку кобылы, хоть она и не когда не отличалась скоростью.
- Это ваша лошадь?
Обернувшись, Джангир увидел молодую девушку.
- Да, это подарок отца, - ответил он ей.
- Что же вы за ней совсем не ухаживаете? Бедняжка при таком обращение недолго протянет, - с неподдельной печалью в голосе сказала девушка.
- Абегэйл! Что ты опять делаешь в конюшне? – спросил конюх, у девушки. – Иди домой.
- Да, отец, - ответила она.
Еще некоторое время Джангир смотрел ей вслед, до тех пор, пока она не скрылась за поворотом. Поворачиваясь к лошади, он встретился со взглядом конюха, и по нему понял, что этот человек за свою дочь может и убить.
Пока Джангир оседлывал лошадь, к нему подошел клерк и конюх.
- Ну что ж… мой друг, вот она ваша лошадь, можете ее забрать. Но, вам придется заплатить за то что здесь ее кормили и ухаживали за  ней.
- Тебе мало тех серебряных, что вы украли из моего кошелька?
- Ох, нет-нет… Вам нужно заплатить Бернардо, - все с той же любезной улыбкой ответил клерк.
- Правду в степи говорят «Связался с родокм, беги галопом». Сколько вам заплатить за хлопоты?
- Серебряный и шестнадцать медяков, - ответил тот.
- развязав шнурок на своем изрядно опустевшем кошельке, Джангир извлек оттуда указанную сумму
- Извиняюсь уважаемый Берандо, но вы не подскажите мне, где можно поесть и заночевать на оставшиеся у меня серебряный и двадцать медяков? – спросил Джангир у конюха протягивая ему плату за хлопоты над его лошадью.
- На эти деньги вам лучше поехать в таверну «У Боба». Публика там конечно не очень, но на имеющиеся у вас деньги вы смежите жить и питаться там, в течение двух-трех дней.
- А где это?
- У западных ворот, возле квартала дубильщиков, спросите у прохожих, они вам укажут дорогу.
Спасибо, вам за то что так хорошо ухаживали за лошадью, - поблагодарил его Джангир запрыгнув седло.
Оказавшись снова в седле, Джангир почувствовал прилив сил.
«Все произошедшее будет мне уроком», - подумал Джангир, и отправился искать названую конюхом таверну.