Кручина

Долго писал?

*Чешет затылок*
Дней пять наверно...

"Чешет затылок"
что-то много...

После переправы через речку Нарову войско стало ещё меньше – вся литва пошла во Псков – через Новгородские земли было идти всё таки спокойней.

Не понял эту фразу.

Конь смиренно стоял у тела моего отца.

Слишком рано про тело - он еще не знает что с отцом.

Я пощупал родник жизни – кровь больше не пульсировала в нём.

Вот в этом моменте я бы поразмышлял над сценой. Вообще такие сцены рассказчики и сценаристы любят посмаковать, не торопятся выкладывать все как есть. Дают информацию крошечными кусочками, от этого зритель и читатель весь во внимании и долго не теряет интерес к происходящему. Было бы здорово, чтобы читатель помучился с вопросом - убит?! Да нет... без сознания...или!? Сердце? Обморок? Ну давай, парень, выясни это. Послушай дыхание...нет, похоже мертв... неа - парень не сдается все время пытается его пробудить, просит отца проснуться, - что это - отчаяние, потому что все уже кончено? Или ...он жив еще...вот млин...ну давай, тащи его в крепость, там же наверняка есть какой-нть лекарь, может он жив еще и тот его вылечит. Но в сцене парень, очень быстро понимает, что все потеряно и как настоящий лекарь определяет, что в общем все кончено. Нет, такое тоже может быть, но для драмы, первое выгоднее. Если все же второй вариант - не хватает все же заключительного акта - классической сцены, когда ГГ закрывает ладонью глаза, или накрывает лицо чем-то или снимает крестик или что там еще. В общем какого-то заключительного акта сцены, после которого мы вместе с ГГ понимаем, что ничего уже не вернуть и начинаем так же сопереживать герою.

Он был тяжёлый – тело его обмякло, да ещё отец мой был облачён в полный доспех, весивший побольше пуда.

ИМХО лишнее, ГГ жаждет мести, он думает только о том, чтобы свернуть шею тому, кто подло убил отца со спины, не думаю что в этот момент вес играет для него хоть малейшее значение.

Распута замялся – вроде и пускать не велено, а тут вон какое дело – Яромирова отца убили.

ну я имел ввиду, что такой вывод должен сделать читатель, читая сцену)))
Ну вот вариант как можно разыграть такую сцену -
- Ну чего пялишься! – зло сказал я отроку, стоявшему у двери в избу, - открывай!
- Князь не велел младших пускать… - испуганным голосом проговорил юнец, но не решаясь преградить мне дорогу, дрожащими руками открыл дверь ...
Не останавливаясь, я ввалился внутрь, отпихнув его плечом. Тот, оправившись немного, последовал за мной...
- не велено мне ж, говорю, сам князь указания дал...- причитал парень.

Это как вариант)

Подумай над характером половца, над его версией происходящего, поставь себя на его место, подумай что он после случившегося должен делать, пока он немного странный.
Хотя по такому кусочку трудно судить.

Добротный текст.
Но как-то... Живости что-ли не хватает. Или может нетривиального сюжета хотелось-бы.
Мало написано, чтобы выводы делать по сюжету.

Такс, всем спасибо за замечания. После перерыва вновь взялся за рассказ - пока время позволяет. Так же наверно пересмотрю ещё раз первую главу часть.

Не понял эту фразу.

Камрад, я взял за основу рассказа 1221 год. Новгородцы ходили на Венден, литовцы помогали новгородцам. После похода литовцы ("литва" - здесь надо читать так же, как "мордва") пошли во Псков. А уж по какому маршруту, мне к сожалению неведомо. Вот я и предположил. Карта прилагается)

Нарова - река, текущая из Чудского озера в Балтийское море)

Слишком рано про тело - он еще не знает что с отцом.

Видимо ты прав)

парень не сдается все время пытается его пробудить, просит отца проснуться, - что это - отчаяние, потому что все уже кончено

Не стоит забывать, что тот парень из XIII века) эЭто и характер и нравы совершенно  иные. Да и смерть воспринималась немного по другому.

В общем ещё раз спасибо, буду оттачивать мелочи)
 
Добавлено: 21 Сентября, 2011, 12:15

А я вот всё с первой главой вожусь...

                      Приде Князь ВсеволодЪ  вЪ НовгородЪ и владыка, и вси мужи одарени безЪ числа, и ради быша Новгордци, и бысть мирЪ. Того же лЬт: Гюрги князь присла брата своего Святослава – НовогордчемЪ  вЪ помощь, идоша Новгордци сЪ СвятославомЪ кЪ Кеси, и придоша Литва вЪ помощь же, и много воеваша, нЪ города не взяша.

                                                   Новгородская летопись. Лето 6730.



                        Новгородская дружина  возвращалась с похода. Двенадцатитысячное войско истощилось после многочисленных столкновений с рыцарями-меченосцами, пытаясь захватить замок Венден. А кровавое сражение у Венденского замка не оставило надежды, на дальнейший успех. Колона войск растянулась почти на версту – шли спокойно, не торопясь и не ожидая нападений –  орден ещё не оправился от частых и изматывающих ударов Новгородцев, да и лихачей, способных напасть на войско с целью наживы не нашлось бы. После переправы через речку Нарову войско стало ещё меньше – вся литва пошла во Псков – через Новгородские земли было идти всё таки спокойней.
                        Вечернее солнце клонило за горизонт. Вернее оно тонуло в кронах деревьев, раскинувшихся густым лесом по левую руку от нас. Небо на западе всё было залито багровыми красками, которые насыщались ближе к светилу и совсем блекли, где то над нашими головами, уступая уже тёмно-синему небосводу. Уже видна была луна – бледная, она ещё скрывалась от последних лучей солнца, лишь немного показав бочок. Звезд не было вовсе.
                         Колона гремела бронёй, кольчугами, доспехами. Слышны были чьи-то  безмятежные разговоры, топот копыт. Чуть впереди, в голове колоны, где ехал молодой князь Святослав, было слышно, как басят бояре, да старшая дружина, то и дело заходится в зычном смехе. Дорога нынче сухая – с середины травня дождь не проходил. Поэтому пешие, что шли позади верховых захлёбывались в дорожной пыли.  Тяжело и устало фыркал подо мной конь:
                       - Устал, Ворон! - Я заботливо похлопал своего коня по шее, - Ничего, Ворон, скоро уже дом – отдохнёшь, ещё надоест! – Конь одобрительно фыркнул и даже, казалось, немного прибавил ходу, хотя торопиться было и некуда. Дорога вилась вдоль леса, то углубляясь в него, то оставляя по левому краю. Справа растелилась широкая, поляна, усыпанная полевыми цветами. Жаркое нынче лето, тёплое, раз цветы так рано к Солнышку потянулись. Вокруг была красота, но мне было не до того. Было душно, несмотря на поздний час, душно и тяжело. Как будто на грудь наковальню поставили.
                      - Вот и солнышко нас услышало, спряталось за деревьями, чтоб нас зноем не мучить, - думал я, - Нынче весь травень месяц  такой знойный был, да ещё и в сердце не угас огонь той битвы… - я ехал, опустив голову. Никакая усталость не могла заглушить боль в сердце – я потерял в той битве родного брата. Лишь лучи заходящего Солнца грели душу. Вокруг, казалось, была пустота, но неяркие, красные лучики светила играли со мной, то прячась в густых кронах леса, то проглядывали, чтобы подмигнуть и опять укрыться в зелёной чащобе. Вскоре Ярило покинул меня и сразу наступила сумеречная прохлада.  Казалось, всё затаилось в ожидании наступления темноты. И в этой тиши стрекотали кузнецы – так громко и настырно, что если особо не прислушиваться, то топот копыт вовсе замолкал, тонул в гулком стрекотании.
                - Дома… - подумал я, глубоко вдохнув и окинув взором сумеречный лес и поляну. Хоть сам я был из Владимира, но все же это были родные поля и леса, а не ливонские просторы, от которых тянуло какой-то смертной тоской и  гнётом. Я расправил спину и, глубоко вдохнув, почувствовал запах летних трав. Почувствовал только теперь, будто сбросив с себя ту наковальню, что сдавила грудь. Запахи эти были насыщенными, яркими, пахло цветами, которые уже попрятались и закрылись, пахло Землей. Прелый запах Родной Земли. А потом этого запаха не стало – налетел лёгкий ветерок, развеял все запахи, освежил воздух и я немного забылся и успокоился - брат погиб в бою, брат отмщён – значит быть ему теперь в Перуновой дружине. Волосы мои легко трепал ночной ветерок и хотелось пришпорить Ворона, нестись по полю, навстречу ветру….
                С гиканьем и свистом лихо проскакали вперёд ушкуйники – эти лихие молодцы очень помогли нам в бою. Теперь вот веселятся да радуются – у каждого по две три лошади, нагруженные различным тряпьём, да доспехами немецкими. А как лихо у них выходит крюками стаскивать рыцарей со своих лошадей! Воспоминания о рыцарях, о боях и походе немного убавили мой пыл – оставался какой-то неприятный осадок. Братишка был мне так дорог. Всю жизнь мы были вместе – благо отец воспитал нас так. И вот теперь в семнадцать лет отроду остался без брата.
                 Из головы колоны вдруг выделился всадник, в свете луны поблескивая кольчугой и металлическими чешуйками на броне. Он съехал с дороги и остановил коня на поляне. Отец. Его  ярко-рыжий скакун Разгул вёл себя так будто и не устал совсем – заржал и всё не мог стоять спокойно. Я чуть слегка пришпорил Ворона и подскакал к батьке.
                - Яромир! – произнёс отец, когда я подъехал к нему вплотную. Мы обнялись крепко, насколько позволял нам это его неугомонный конь.
               - Давай отъедем подальше, потолкуем с тобой, сынок, - в его зелёных, глазах тоже была какая-то пустота. Раньше, не смотря, на возраст в них был какой-то огонёк, а теперь было пусто. Мне самому от этого сделалось не по себе. Он медленно провёл рукой по седеющей бороде: - поехали Яромир.
              Чуть отъехав от дороги, когда не стал слышны голоса и топот копыт идущей колоны, отец замедлился. Тяжело вздохнул и слез с коня, - пройдёмся, - тихо сказал он, и, взяв за поводья,  повёл за собой. Я последовал его примеру и слез с коня. Ворон удовлетворённо фыркнул, да и я тоже устал трястись в седле так, что первые шаги по земле делал немного неуверенно. Взяв ворона за поводья, я стал догонять отца.
                  - Радота уже не с нами,  - сказал как можно уверенней отец, стараясь скрывать эмоции.  Яромир…, - отец приостановился и повернулся ко мне, - я знаю – тяжело. Пусть теперь он живёт в нашей памяти. А спустя века, наши родичи будут вспоминать его и почитать. Ты, Яромир, один остался в Роду. Ты скоро станешь старшим, - после этих слов я остановился.
                  - Нее, бать! Тебе ещё рановато! – подбадривая самого себя, сказал я, - Мы ещё побьем и шведов и немцев с тобой!
                  - Нет  Яра. Я уже старый, и моя смерть здесь, а ты., - отец не успел договорить потому, что я перебил:
                  - Отец, ты чего? – немного испуганно спросил я.
                  - Не перебивай! – строжился батька, - корни наши в Киеве, Яромир. Оттуда деды наши вышли, оттуда прадеды и пращуров множество – все из той земли. Туда тебе дорога, сын. Нет в нас нужды Владимирской земле. Ты вот теперь один остался. Как тонкий волосок, что пращуров от будущих родичей отделяет. Пусти корни так, чтобы было кому нас, потом вспоминать и меня и тебя и Радоту. Живи так, чтобы добром вспоминали. Не пресеки Род.
                  От таких слов мне было не по себе. Казалось, отец и о себе говорит так, как будто и нет его вовсе. Я внимательно слушал и не осмеливался перебивать.
                  - Честь и волю береги. Честь, она в сердце копится, а коли потеряешь – не найдёшь больше её. Дружбу цени, за благо благом отвечай. За зло – тем же. Не прощай зла, не щади погань. Живи как пламя – гори ярко, но искры после себя оставь. Если любишь – люби так, чтоб до смерти. Слову верен будь, - отец говорил с выражением, вёл за собой коня и, изредка поглядывая на звёзды, продолжал наставлять, - за скверну на предков – убей. За скверну на духов обережных, от полевиков  да русалок с лешими и до самого Рода – отомсти как положено. Братскую кровь не пролей. Не убей без повода ни Вятича, ни Кривича, ни Полянина, ни Радимича, ни Древлянина. Нашу традицию береги и предков не предай, - отец, наконец, остановился и вновь обернулся – я шёл чуть позади. Его глаза блестели в лунном свете, смотрели прямо мне в глаза, вселяя какую-то уверенность и надежность. Я молча подошёл к нему и встал рядом. Тишина. Фыркнул буйный Разгул.
                    - Да что ж это? – недоумевая, произнёс я и глянул на отца.
                    - Не что ж это, а запомни все, что я сказал!
                    - Отец, ты меня с детства этому учил, это я знаю, - сказал я, не отрывая взгляда. Мы смотрели друг другу в глаза. Батька громко и глубоко вдохнул. Оглядел всё вокруг.
                    - Радота то как погиб? – это вопрос прозвучал как гром среди ясного неба.
                      Я было отвлёкся, но услышав вопрос вновь глянул в глаза отца и сказал:
                      - Копьём его сшиб конник. Прямо на скаку слетел, - сказал я и опустил голову. В горле будто ком появился снова.
                       Отец лишь качнул головой.
                       - Я отомстил, бать. Чекан мой в башке того немца так и остался, - твёрдо сказал я. А в голове уже который раз прокручивалась вся битва, будто ночной кошмар. «Почему так? Неужели после каждой сечи так будет?» - думал я.
                       Вновь повисла гнетущая тишина, но я решил её прервать:
                       - Почему твоя смерть здесь?
                       - Потому что. Мамка твоя всё знала. Знала как Радота погибнет, и вишь как, не ошиблась. И мне она тут предрекла смерть.
                       Я лишь потупил взгляд. Столько мыслей теперь вилось в голове.
                      - А я … , - хотел я спросить про свою смерть, но отец резко меня перебил:
                      - Поехали, а то отстали мы с тобой, Ярка! – голос отца теперь был бодрым и уверенным. Он подошёл к седлу и спокойно залез на него. Я слегка свистнул – Ворон гулял чуть поодаль и щипал траву, но услышав, что его зовут сразу подошёл к хозяину. Вскочив в седло, я поскакал за отцом.
                      Больше мы с батькой не разговаривали – вернувшись на дорогу, я занял своё место во главе своего десятка, а отец ехал в голове войска – рядом с князем.  Различные мысли никак не давали мне покоя.
                      «Отец говорил так, как  будто и нет его больше» - вилась одна мысль, « В Киев?» - другая, « Что дальше?» - спрашивала третья.
                      Так в раздумьях я и проводил дорогу. Уже окончательно стемнело, и легкий прохладный ветерок сделался холодным и усилился.  Шумели густые кроны деревьев, дорога теперь виляла вдоль леса, и только яркая луна, идущая на убыль, освещала путь. Вдали мелькнули огни, а вскоре перед усталым войском появился небольшая крепость, которая была обнесена хиленьким невысоким частоколом. За стенами послышались громкие голоса, замелькали на сторожевых башенках факелы. Новгородцы что-то буйно начали обсуждать и даже спорить, но в итоге, всё их войско свернуло с дороги в крепость и направилось дальше – видимо очень хотелось домой. Из княжьего окружения поскакал в их сторону дружинник и, перекинувшись короткими репликами с новгородцами, промчался мимо меня вперёд – к князю. Ворота со скрипом распахнулись, и головная часть колоны уже вошла в крепость. Ехал я во главе десятка младшей дружины – княжий боярин Скуба назначил меня десятником после сечи под Юрьевом.  Я уже было въехал внутрь крепости, как вдруг мне навстречу выехал дружинник Василько – крещёный половец, а следом за ним поехал отец. Они рысью промчались мимо меня и припустили куда-то в лесок. Отец меня не заметил, однако внутри у меня всё замерло, сразу же вспомнились жуткие слова отца и я,  пришпорив своего коня, помчался вслед за ними.
                    Крепость Ям осталась где-то позади, холодный ветер обдувал лицо, Ворон нес меня куда в лес, куда только что пронеслись два дружинника – мой отец и этот половец. Я старался вглядеться во тьму, чтобы увидеть хоть что-то, но напрасно. На душе было мерзко – я с самого начала не доверял этому половцу, хотя и не было повода. Просто звериным чутьём чуял в нём что-то гнилое. Но больше всего сейчас меня волновали слова отца. Я сжал поводья крепче и пришпорил коня – злоба овладевала мной.
                   После того как я въехал в лес, пришлось сбавить темп, чтобы ненароком не зацепить какой-нибудь сук и не слететь с коня. Да и Ворон стал идти аккуратней – то и дело спотыкаясь о коряги – леса здесь густые.  Глаза уже привыкли к темноте, однако увидеть что-нибудь я не мог. Пришлось остановиться и, замерев на мгновение, прислушаться. Где-то треснул сучок, в ночи пробежал чуть поодаль какой-то небольшой зверёк – его частые шаги я слышал отчётливо. Кое-где лунный свет просачивался сквозь густую листву спящих деревьев, образуя яркие пятна на лесном ковре из листьев. Да с опушки мелькал средь толстых древесных стволов лунный свет.
                    Лес тихо шумел листвой, и ничего особенного не было слышно. Всё моё тело было напряженно, я даже привстал с коня, и, казалось, всем своим телом хотел услышать хоть какой-нибудь звук. Но никаких звуков не последовало. Ещё немного послушав, я поехал дальше и вдруг услышал приближающийся топот копыт – он доносился откуда-то с опушки. Я замер и стал вглядываться в сторону, откуда доносился звук. Было плохо видно, но вот сверкнули доспехи в лунном свете, где-то между деревьев.  Я почему то сразу понял, что это промчался половец. Тревога в моём сердце усилилась, и я, пришпорив коня, помчался туда, откуда ехал Василько. Ехать пришлось недолго – скоро я заметил среди деревьев ярко-бурого отцовского коня – Разгула и направился к нему. Сердце замерло.
                       Конь смиренно стоял у тела моего отца. Фыркал, мотал головой, нервничал. Я на ходу соскочил с коня и бросился к отцу.
                       - О..О..Отец, - я присел на колени рядом с телом отца и начал его легонько трясти, - Отец! Я пощупал родник жизни – кровь больше не пульсировала в нём.
                       - Отец…, - где в глубине души я всё понимал, но никак не желал мириться с этим… - Отец…– совсем безнадёжно проговорил я. Кулаки мои сжались от боли. Я обнял отца, прижал к себе.  Сожмурил крепко глаза – «нельзя..нельзя показывать свою слабость..никому, никогда…так учил батька» - думал я, но слезу всё таки выбило. Я знал… и отец знал… но я это так не оставлю…
                        - Батька…Батька…. – безнадёжно повторял я. Почувствовал как рука испачкалась чем то тёплым,  посмотрел – кровь. В сердце поселился какой-то холод. Горечь…горечь потери постепенно уходила, потому что на её место приходила ярость. Дикая, страшная. Я поднялся с колен и теперь заметил, что меч отца не вынут из ножен.
                         - В спину! – мысль скользнула так, будто тонкий кинжал пронзил моё сердце холодным лезвием. В глазах потемнело – сжал до боли кулаки и что было мочи, взревел на весь лес! С каждым мгновением крика силы покидали меня и, наконец, закончив кричать, я вновь опустился на колени. В сердце теперь поселилась какая-то пустота, как будто что-то умерло во мне. Умерло – здесь я остался один. Пустота соседствовала в моём сердце с жаждой отмщения.
                          - Отомстить! Отмстить! Изрублю паскуду! На мелкие части! - кулаки вновь сжались,  и я, ещё раз глянул на отца. Глаза его были закрыты, губы сжаты. На лице не видно было никаких эмоций – будто удар не был внезапным. Нет, не удар был не внезапным – смерть. Он знал, что она здесь. Я присел рядом взял его ладонь в руку и прикрыл второй рукой – уже не тёплая. Прислонился легонько к его лбу своим. Потом приподнялся, поднял его тело, и бережно положил его в седло. Погладил по морде Разгула, тот фыркнул и посмотрел на меня. Казалось, будто в его глазах были слёзы. Взобравшись в седло Ворона, я взял уздечку отцова скакуна и повёл за собой.

                          В Яме уже вовсю гуляли. И слышно это было даже за стенами – если это можно было назвать стенами. Дружина Святослава устала в этом походе и понесла существенные потери и теперь заслуженно отдыхала.
                           - Отворяй ворота! – дерзко сказал я, подъехав к воротам.
                           - Ишь ты, кто такой? – послышался старческий голос по ту сторону ворот.
                           Сверху, с маленькой деревянной башенки кто-то высунулся и тут же я услышал:
                            - Открывай,  Иван Сдемилыч, это Святославов вой.
                           Ворота со скрипом отворились, и я въехал внутрь крепости.
                           Ям был небольшой деревянной крепостицей, в ней было около полутора десятков дворов, воеводин дом и что-то вроде дружинной избы, откуда сейчас доносились громкие крики и смех. Там же рядом суетились отроки – жарили кабанчика возле избы, да носили бочонки с медовухой. Некоторые прохлаждались у костерка, разведённого прямо во дворе. Больше никого на улице видно и не было.
                            - Хоспади иисусе, - перекрестился старик, открывший ворота, когда увидел тело отца, - неужто тати в лесу? – спросил мне вслед, однако я ничего не ответил – в мыслях я уже видел, как я пронзаю эту половецкую мразь мечём, а он смотрит мне в глаза. Преодолев легким шагом  небольшое расстояние до дружинной избы, я слез с коня, привязав поводья к столбику, и медленным шагом подошёл к Разгулу,  взяв отца на руки. Его лицо теперь было бледным, казалось, даже отсвечивало синими красками на лунном свете. Руки, вовсе казались ледяными.  Тяжелыми шагами я дошёл до крыльца избы и дорогу мне перегородил отрок.
                             - Ну чего пялишься! – зло сказал я отроку, стоявшему на моём пути, - пропускай!
                            - Князь не велел младших пускать… - немного замявшись, ответил мне Распута. Я узнал его, потому что он тоже был из Владимира.
                            - Ты что слепой! – завёлся я, - отойди! – я так гаркнул, что Распута даже испугался и чуть отшатнулся в сторону. Я оттолкнул его плечом и стал подниматься по ступеням. Глаза мне застилала какая-то пелена, казалось, будто глаза налились кровью от злости. Распута, немного постояв у крыльца, засеменил по ступеням за мной и тихо запричитал:
                            - Князь не велел…
                            - Да чтоб тебя!!! – обернулся я на мгновение и зло глянул ему в глаза. Отрок так и остался стоять на месте. Переложив отца на плечо, я дёрнул тяжёлую дубовую дверь и, снова положив себе на руки тело, втиснулся в дверной проём.
                            Как только я вошёл в нос сразу ударил запах хмеля и громкие, невнятные звуки, хохот, даже чья-то брань – всё обрушилось на меня в раз. Сразу же я встретился взглядом с князем, который восседал в дальнем углу избы и держал чарку с пивом. Постепенно  вся изба замолкла и теперь все старшие, заметив суровый взгляд князя, обернулись, и смотрела на меня. Я даже не успел заговорить, как уже послышались чьи-то возгласы:
                              - Господи! – перекрестился княжий муж восседавший рядом, - Твердислав…
                            - Убили… - произнёс другой.                         
                           - Твердислав! – вскочил дружинник Богдан, глядя на моего отца. Богдан был его другом, да и со мной у него были хорошие отношения.
                           - Твердислав! – вторил ему седой Белояр. Постепенно к телу отца подходили дружинники, и, склонившись над ним, что-то шептали.
                            - Василько убил моего отца! – гневно заявил я и был настолько зол, что даже не подумал почтить князя поклоном.
                            - Хм… - задумался князь.  В избе все затихли, стали переглядываться и искать взглядом половца. Я бегло осмотрел всю избу, но не обнаружил эту суку Василько.
                           Дружинный дом вновь загудел, теперь все рьяно начали высказывать своё мнение и сожалеть об отце.
                            После недолгой заминки князь сказал мне:
                            - А с чего ты взял, Яромир Твердиславич, что отца твоего Василько убил?
                           - Я видел! Я следил за ним! Князь, Василько ударил отца в спину! – едва сдерживая гнев, проговорил я. Князь пристально смотрел мне в глаза.
                           - А кто подтвердить слова твои может? – спросил Святослав.
                           - Да он его в спину ударил, князь! В спину! Отец даже из ножен меч не успел достать! – я был очень зол, голос мой срывался.
                            Князь Святослав подошёл к телу отца, присел и аккуратно перевернул его на живот. Увидев большую кровавую рану, князь вновь повернул отца на спину, и, похлопав его по руке, поднялся.
                            - Ударили и впрямь в спину, - заключил князь, - Эх…Твердислав Кудеярыч, жалко, что покинул нас. Подло убили…подло. Князь вновь повернулся ко мне:
                           - Ну, так почему ты уверен, что это Василько? – спросил Святослав Всеволодович у меня и теперь бросил взгляд на отрока Распуту, стоявшего в дверях, - А тебе занятие – найти Василько, и всем младшим передай. Найдёте, посадите под замок, завтра судить будем.
                           - Так ты думаешь это был Василько? – князь вновь обратился ко мне.
                            Мысли бегали одна за другой, я-то знал, что отца убил  Василько, но князю нужны были доказательства.
                           - Фёдор, который Гордеев сын! – вдруг вспомнил я, что тот ехал рядом со мной, когда из ворот направились в сторону леса мои отец и половец. Я когда увидел, что они поскакали, сразу бросился за ними…. Я чувствовал. Ещё видел как половец уходил с того места где он убил моего отца.
                            - А Василёк хвастался мне своим мечом, княже, - заговорил Фёдор Никифорович – боярин, - меч он свой у литовца сторговал, и хвастался мол, что им не только рубить можно, но и колоть. А рана-то у Твердислава именно такая…
                            Белояр и Богдан смотрели на меня, будто хотели уловить каждую мою мысль и испытать тоже, что испытываю я. На них я всегда мог рассчитывать, так как они были старыми друзьями с отцом, да к тому же они тоже были язычниками.
                             В избе повисла тишина. Тёпло постепенно выветрилось через открытую дверь и внутри стало прохладно. Кто сидел, кто стоял, однако все были в раздумьях.
                             - Верю тебе, Яромир, - сказал Никита Иванович – один из самых почтенных бояр среди дружинников. И тебе княже я говорил, что подловатый он, Василько этот. К тому ж ещё басурманин. Да ещё и богов своих предал. Подлый он. Запросто мог, - голос боярина был немного приглушённым и уверенным.
                             - Верю тебе и я, - подошёл ко мне широкоплечий Буеслав.
                             - Верю, - слышалось из разных сторон, всё больше дружинников поддерживали меня.
                             Святослав Всеволодович, стоявший до этого ко мне спиной и находящийся в раздумьях, обернулся ко мне и спросил, чего хочу я за смерть отца.
                             - Смерти его хочу, князь! Суд Богов хочу! – зло проговорил я.
                             - Богов?! – удивлённо переспросил князь, глаза его загорелись любопытством.
                            - Богов! – подтвердил я. И я, и отец мой – мы Рода сыны, но господа.
                           Князь свёл брови, но едва он хотел что-то возразить на мои слова, я ему ответил:
                           - Ни я, ни отец мой от тебя не таили это, княже.
                           И вновь дружинная изба затихла. Одобрительно кивнули мне Богдан с Белояром, что стояли ближе всех ко мне.
                           - Ладно, - произнёс после долгого затишья князь, - завтра будет видно. Прощаться с отцом по вашему обряду будешь?
                            Я утвердительно кивнул.
                            - Тризну завтра справим, - сказал Богдан.
                            - Завтра, - подтвердил седовласый Белояр.
                            Святослав оглядел моих новых товарищей, и махнул рукой, - Мы с Твердиславом на дворе попрощаемся. И судить будем завтра.

По моему просто превосходно.

- Почему твоя смерть здесь?

Понятно что отец говорит о своей смерти, но ИМХО резковатый переход. Возможно лучше смягчить - "- отец, ты так говоришь, будто все наперед знаешь, будто бы все уже решено давно, будто бы жизнь твоя кончена уже."

- А Василёк хвастался мне своим мечё, княже, - заговорил Фёдор Никифорович – боярин, - меч он свой у литовца сторговал, и хвастался мол, что им не только рубить можно, но и колоть. А рана-то у Твердислава именно такая…

ИМХО совсем не правдоподобно - понять по ране истекающей кровью в одежде или даже в доспехе каким оружием нанесли удар. Больше похоже на умышленный оговор, я на месте князя не поверил бы такому заявлению. По тем временам, насколько я знаю, не обязательно вещественное доказательство, слово было вполне достаточно, слово дружинника - очень весомый аргумент, слово дружинника, данное князю, вообще сто процентное заявление.

Очень хочется продолжения, узнать что скажет половец и как себя поведет.

Лично я бы добавил в черту характера ГГ то, что он не верит во всякого рода предсказания, не верит в судьбу, считает что все можно изменить, тогда мы сами будем мучиться мыслью - это судьба? Подстава? Случай? Кто прав - отец, который все знал на перед или ГГ, не веривший во всю эту мистику? Это просто совпадение или это все подстроено? Отца настроили на эти мысли и ...воплотили задуманное? Но на все эти вопросы ответ должен быть в самом конце, иначе нет смысла делать эту черту характера.

Это как пожелание.

AlexDesinger, благодарю за замечания. Очень помогаешь.

ИМХО совсем не правдоподобно - понять по ране истекающей кровью в одежде или даже в доспехе каким оружием нанесли удар.

ИМХО, различить колотую рану от рубленой всё таки можно.

Это как пожелание.

Я подумаю над этим. А если про судьбу, то тут можно писать бесконечно) Ещё раз хочу подчеркнуть, что всё что описывается в первой главе не имеет такого уж важного значения для рассказа, хотя и задаёт тон развивающимся далее событиям. В  общем, чего загадывать на перед, да делить шкуру не убитого медведя - дальше видно будет)

ИМХО, различить колотую рану от рубленой всё таки можно.

ох, ясно, упустил из контекста, что меч он купил, которым колоть можно, а рана как раз колотая, тогда да, все норм.

Ещё раз хочу подчеркнуть, что всё что описывается в первой главе не имеет такого уж важного значения для рассказа

Очень жаль, поскольку посыл достаточно мощный для развития конфликта и развития драмы.

Очень жаль, поскольку посыл достаточно мощный для развития конфликта и развития драмы.

Я подумаю

Хох,ХОРОШАЯ работа .Приятно было прочитать ) И,думаю,не ограничусь одним разом.Стиль понравился.

Небольшое продолжение истории. Альфа-версия) неотёсанная и кривая.

         На ночь я устроился спать в хлеву, возле дружинной избы. Нужно было хорошенько отдохнуть перед завтрашним днём. Я очень надеялся, что князь даст согласие на суд Богов и месть случится. Впрочем если не даст, всё равно отмщу.
          Развязав пояс, я стянул с себя кольчугу, сложив её рядом со своим ложем. За неплотно прикрытой дверью слышались разговоры отроков и дружины, треск костра, и фырканье лошадей, жующих овёс. Мне хотелось забыться на эту ночь, чтобы не было слышно никого, и не видно ничего, но, увы, покоя мне не дали. Улёгшись на сено, застеленное какой-то тряпкой,  я долго ворочался,  мысли об отце и о брате никак не хотели меня отпускать, да и я особо не жаждал с ними расстаться, хоть и понимал, что нужно отдохнуть.  Вскоре я заметил, что в хлеву стало абсолютно темно – луна и звёзды спрятались за тучами и больше не просвечивали амбар через узкие щели в стенах и двери. Начал капать дождь. Похолодало.
                 - «Ну вот, ещё холода мне не хватало» - подумал я и плотнее укутался в свой плащ.         Немного согревшись на меня, наконец, навалился сон. Но был он не спокойным. Я то и дело   открывал глаза, вздрагивал, снилось что-то непонятное, но что, я вспомнить не мог. А тут ещё   дождь бьёт по крыше, а тут ещё гроза. Только ближе к утру меня накрыл настоящий сон.

Две рати выстроились друг напротив друга. Новгородцы и дружина Святослава Всеволодовича заняли всё поле, разделявшее частые, но густые перелески. Стройный ряд  новгородских копейщиков вытянулся с одного края небольшого  поля, на другое. За ними стали стрельцы. Те, что княжьи были, выделялись блеском доспехов, да и луки их были посильнее. Но и среди новгородцев находились богатые разодетые удальцы с луками. Лишь небольшие промежутки оставались меж рядами копейщиков – чтоб конница смогла выйти. Да у самих перелесков было по полку конников – правой и левой руки. Передовой полк, тот в котором сам князь был, стал за пешцами.  Посередь полка, на высоком древке виден был багровый стяг, легонько колышущийся на ветру. Блестели на солнце позолоченные шелома князя и воеводы.
                    Напротив русской рати выстраивались меченосцы. Первой линией они выстроили своих пешцев  в бронях  вооружённых самострелами.  Позади них стала конница. Немало было рыцарей, облачённых в грязные белые накидки, на которых были вышиты красные кресты и мечи. Но больше  всего было обычных конников, облачённых  в простые брони и вооружённых копьями. Меченосцев было больше. Эта разница очень бросалась в глаза, однако и князь Святослав оказался не глуп. Два полка, состоящих из отроков и гридей он отправил в обход, и теперь они стояли в перелесках, ожидая начало битвы.
                    Стояли мы полком в перелеске, что по правую руку от князя. Выстроившись в боевой порядок так, как это нам позволяли деревья, стали ждать. Боярин Скуба спешился и, прислонившись к березке, наблюдал за полем брани.  Время тянулось очень медленно.
                     Тягучее ожидание прервал звук трубящего рога. Скуба что-то буркнул себе под нос и резво вскочил на коня.
                     - Будьте готовы все! Пешцы стали наших обстреливать. Сейчас пойдут, - пробасил боярин.
                     Появилась неприятная тяжесть в животе – хотелось скорее в сечу. Я надел шлем с кольчужной личиной и кольчужные рукавицы, приготовил чекан.
                      - «Меч потом в ход пущу» - подумал я. Встретился взглядом с Радотой – брат стоял в первом ряду нашего строя. В руках у него было тяжёлое копьё – первые два ряда были копейщиками. Мы кивнули друг другу подбадривая и стали ждать. Снова. Страха не было – отец с детства научил заговору перед сечей. С нами были деды и Боги – поэтому бояться нечего. Послышался крик и лязг металла – «началось!» -  подумал я. Скуба снял с пояса рог и протрубил.
                     - Ударим, брате! – крикнул боярин и оголил меч.
                     - Ударим! Ура! – отозвался полк.
                    И понеслись. Заржали лошади. Полсотни неслись с фланга на рыцарскую конницу, изготовившуюся атаковать передовые полки. Всё ближе и ближе мелькали белые накидки, послышался, кажется, даже их непонятный «гавкающий» говор. Ближе. Смотрю на брата. Сжимаю крепче чекан. Что-то крикнул боярин, и первые ряды опустили копья, прикрыв бока щитами. Рыцари тоже успели взять разгон….. Лошади ржали, бренчали доспехи, стук копыт. Моё тело напряглось….. Сшиблись!  Сразу лязг, чей-то крик, вздымались на дыбы лошади, мимо меня промчался немец с обломленным копьём в груди – падал…
                       -Брррааат! – прокричал я, когда увидел, что Радота упал с лошади. Нашёл взглядом того немца, что его выбил из седла, пришпорил коня и направился к нему. Наперерез выскочил немец, ударил мечом, я прикрылся, и достал чеканом его голову. Дёрнул на себя, и кинулся к тому рыцарю. Тот только успел развернуться, а я уже занёс чекан над ним и ударил в плечо. Пробил кольчугу, глубоко всадил, Ворон вздыбился, я  дёрнул оружие и рыцарь, не удержавшись в седле, повалился наземь, выхватил меч. Удар был слаб, я закрылся щитом и со всей своей силой ударил чеканом по его шлему. Пробил насквозь, да так, что оружие застряло намертво. А его глаза…ПОЛОВЕЦ!

                     Я который раз подскочил. Снова приснилась какая-то  муть. Всё тело дрожало, толи от холода, толи от злобы.

По-моему все хорошо.
Хочется продолжения)

По-моему все хорошо.
Хочется продолжения)

Думается мне, что продолжение будет где-то через год. Пока автор в армии.

Прочитал рассказ.Что ж, хорошо. Изумительные пейзажи, пять с плюсом. За диалоги поставил бы четверочку. Сцена, когда отец говорит Яромиру, что тот единственный в роду и т.д.-ВЕЛИКОЛЕПНА!!Но снял один балл в оценке за переизбыток пафоса.Немного напрягает то, что практически отсутствует действие.Но это можно списать на то, что автор только начал писать. Пейзажи все прекрасны,отличные эпитеты и сравнения.
В общем успехов.Проработанные персонажи и пейзажи-несомненный плюс.Отсутствие действия-очевидный минус(пока)

Мой рассказ упрекают в том, что в нем непроработанные персонажи и чересчур много действия.Здесь же я бы сказал, что чересчур много пейзажей и отсутсвует действие.

Art2X, здесь всего 2 главы, в которых есть интрига, завязка сюжета, описаны характеры, поступки их логичны, правдоподобны, а напряжение в первой главе заставляет с интересом наблюдать за персонажами.
Конечно это всего лишь маленькая часть задуманного, и судить о всем рассказе можно лишь, когда будет дописано последнее предложение, но то что написано, впечатляет.

Отсутсвие действия-очевидный минус

Как правило основные действия начинаются во второй трети рассказа, после знакомства с персонажами, завязки и определения главного вопроса и доходят до максимума в конце второй трети прямо перед "обязательной сценой", перед которой каждая из сторон набирается сил для решающей схватки - это небольшое затишье перед бурей и ,соответственно, настоящей драмой.

Хотя встречаются завязки в которых экшена даже больше, чем во второй трети, но это обычно исключение.

Да, пейзажи все прекрасны,отличные эпитеты и сравнения.Но если их втыкать в рассказ на каждом шагу, когда  надо и когда не надо, а действия вообще не упоминать, проще писать комикс.Там как раз упор на картинки.

Это называется "экспозиция" обычно ее вставляют в самом начале рассказа, пьесы, сценария и т.д. Автор дает возможность погрузиться в атмосферу происходящих событий, знакомит нас с персонажами их бытом и пр. В целом это важный момент, хотя необязательный.

Думается мне, что продолжение будет где-то через год. Пока автор в армии.

Очень жаль (((

Ну, знаешь ли, сейчас многое кажется банальным. Человечество уже столького понаписать успело, что оригинальный ход найти ох как непросто, так что и остаётся выкручиваться за счёт таких составляющих как характеры, пейзажи, грамотные описания сцен, благодаря которым даже самая банальная книга будет вполне читаема (кстати, исторических повестей на тему древней Руси не так уж много, так что данная вещь вполне жизнеспособна). А оригинальность... И твоя повесть не слишком оригинальна, и моя тоже, ведь наверняка подобные сюжетные ходы уже не раз использовались в книгописательстве. Так что лучше уж понаблюдать дальше за развитием этого произведения - по завязке ещё толком ничего не скажешь.

Все до безобразия банально.

Сюжет рассказа, фильма или пьесы может быть настолько банальным, что его можно пересказать в двух предложениях, однако при соответствующей интерпретации, игры актеров/раскрытия характеров банальный сюжет перерастает в произведение. Самое важное в произведении это тема, контр тема и характеры.
Вот тебе несколько примеров с "банальным" сюжетом из которых выросли настоящие произведения искусства -
"Ледниковый период 3" - 3d анимационный фильм, сюжет которого сводиться всего-навсего к спасению Сида(Ленивца) его друзьями из "стаи", который ушел от них обидевшись, что все заняты своими делами и не хотят быть "стаей".
"13 воин" сюжет банален - на деревню северян нападают неизвестные воины. Араб, помогает викингам в их походе против неизвестных "людей-медведей". Они нападают на их логово и всех убивают, многие викинги погибают, а араб становиться настоящим воином.
"Apocalipto" - на мирную деревню дикарей нападает отряд охотников за рабами. Дикарей ведут в столицу империи Майя для жертвоприношений, откуда сыну вождя племени - Лапе Ягуара, удается чудом сбежать.

В последнем случае сюжет банален, но невероятно неожиданная концовка оправдывает все. Последний штрих в этом фильме вызывает бурю эмоций и вознаграждает зрителя сполна. Поэтому, если сюжет банален, это еще не означает, что рассказ плох. Мощная тема и контр тема, полноценное, реалистичное раскрытие характеров или невероятно мощная или непредсказуемая, оригинальная развязка, способны сделать банальный сюжет настоящим произведением искусства.

(кстати как называется твоя интересно почитать)

Ну, она пока без названия. Так что ищи тему с таким названием (извиняюсь за тавтологию), она в этом разделе, недалеко. Правда я собираюсь ещё редактировать написанное, но похоже ещё долго собираться буду.

И насчёт ВК, мне кажется, что его упоминание было неуместно ибо это один из родоначальников жанра фентези, и немало штампов впервые появилось именно в этой трилогии. Да и создавалась она с несколько другой целью.

И ещё. Твоё видение дальнейших событий как минимум не слишком верно. Нетрудно проверить, что внезапного нападения не будет. Но это уже не предсказуемость.

Ну и насчёт автора - я в нём уверен. Вернётся и продолжит повесть.

Просто дело в том, что повесть историческая и, стало быть, соответствует реальным историческим событиям. Так, например, вполне возможно, что в повести будет место для Битвы на Калке, которая происходит годом позже описываемых событий.

Друзья, спешу сказать,что про рассказ я не забыл!он будет продолжен! Фирсвольф,кстати, ты угадал,дружище,насчет Калки)
 
Добавлено: 12 Февраля, 2012, 22:33


 
Добавлено: 12 Февраля, 2012, 22:34

Саныч, отлично, будем ждать. Осенью приходишь?

Блин.Меня за мои коменты прибьют.Автор же из армии приходит...Пойду искать место для могилки

FierceWolf, так точно)в ноябре месяце!

Тэкс, я тут перечитал свои коменты, понял что больше половины-полная чушь, и решил поудалять их :)Надеюсь, никто не против?