...Степь раскинулась вокруг заставы бескрайним морем желтой, пожухлой травы. Где-то там сгинул сотник Твердило Олексич, ушедший сам в дозор с большей частью воинов. Ростислав покачал головой. Вестей от командира не было уже давно, и в пору было ожидать того, что он не вернется вовсе. Где-то там, за Воронежем-рекой, мелькали, точно тени, быстрые всадники неведомого народа, как в день Страшного Суда собравшиеся у границ христианской земли. Их явление в Диком Поле случилось отнюдь не вчера. Давно уже они шли к границам рязанской земли. Давно уже бежали на запад половцы, оставив свои кочевья. Ещё раньше огнем и мечом пришельцы прошлись по землям булгаров. А в памяти вставало и зарево горевших городов, и блеск обнаженных мечей у ленивых вод далекой Калки, у которой два десятилетия назад пали полки Великого киевского князя и его соратников. Вдруг послышались какие-то крики. Ростислав повернулся в ту сторону, пытаясь понять, что там происходит. Однако с башни было непонятно.
  -Господин!
Ростислав опустил взгляд. По лестнице, тяжело дыша, так что пар изо рта густо валил, карабкался десятник Божан.
  -Чегой там?
  -Господин полусотенный, беда! Кони…
  -Что тамо с конями?
  -Поганый какой-то, собака, б...дский сын, конюшню отай отварше….
  -Комони… бежали? – с ужасом выдохнул полусотенный.
  -Да… - опуская глаза, отвечал десятник.
Расспросив Божана, командир понял, как было дело. Какой-то человек, как будто половец, пробрался на заставу, что тем более было просто сделать, ведь не везде был хотя бы забор, и подобрался к конюшни, там зарезал стражника, отворил двери и выгнал факелом коней в степь. Его обнаружили и пытались схватить, но лазутчик вскочил на лошадь и умчался в степь…. Ростислав, чувствуя, как доски пола стали уходить из-под ног, оперся рукой о парапет. Если лошади разбежались, застава была обречена. Ведь у неё стен даже не было, всё было открыто перед ловкими степными наездниками. Ручей с узким мостом и сторожевая башня задержат их ненадолго, а потом….
  -Господин… - вывел Ростислава из размышлений голос Бажана – Что приказово, господине?
  -Всех воев к бою. Тартары близко, знамо.
Ростислав быстро осмотрел ремни на наручах. Потом, ещё раз пригладив волосы, натянул подшлемник. Убедившись, что волосы не выбиваются, полусотенный опустил на голову шлем.  Внизу уже слышаны были крики десятников. Стрелки, поспешно занимали свои места у бойниц. По крикам с того берега ручья уже было понятно, первые татарские воины уже здесь. Запылали дома. Где-то истошно кричал кто-то, очевидно, один из Рязанцев, застигнутый врагом. А за мостом сгрудились остатки сотни. Подняв щиты, воины ждали скорой атаки, и неизбежного теперь конца. Ростислав обхватил руками голову, а вернее шлем. Он вдруг понял, что действительно кончено и спасти заставу может разве что чудо. Упав на колени, он начал молится, в полголоса, путая слова и сбиваясь.
   -Ростислав!
Полусотенный обернулся и увидел подошедшего Яна.
  -Нашел я Вихря – сказал отрок странно спокойным, начисто лишенным любых чувств голосом – Поеди, господин. Поганые не обошли ещё.
  -Что речешь? Как…
  -Всё едно – погинем.
  -Коня ты найде – то добро. А в бесчестье себя не введу.
Пока они говорили, стало заметно, на том берегу враги оживились. Засуетились спешившиеся воины с луками. Несколько русских стрелков спустили тетивы. Вдруг перед мостом появился какой-то человек. Он шёл не таясь. Видно было, что половец или булгарин – невысокий, худой, всклокоченный, в рваном кожухе и лисьей шапке. Не доходя до Рязанцев нескольких шагов, он остановился и крикнул:
   -Вои! Рязань! Мной рече к вамо… князь… Орньяк-ноон… слуга велик цесарь Бату-кан! Князь рече: клади меч… и копье свои! Иначе всё вои умре!…
   -Умре! – Ростислав перегнулся через парапет – Идее сюда! Не ты ли конюшню отай открыл? Князь твой… тако кто – князь ли слуга? А?!
   -Боярин! Что я… свое… господину?
 Не отвечая, полусотенный подошёл к стоящему в стороне воину.
   -Роговиц… – протянул он руку. Стрелок молча передал командиру заряженный арбалет. Ростислав вскинул оружие и прицелился. Посланец не сразу заметил это, и некоторое время перименался с ноги на ногу, выжидая. Полусотенный вдруг понял, что никогда прежде не стрелял в человека. Стрелять ему приходилось в зверя. А со своими сородичами он сражался только в ближнем бою…. Чувствуя, что рука начинает дрожать, Ростислав покрепче сжал пальцы. И тут переговорщик, наконец, увидел наставленный на него самострел. Всплеснув руками, он попятился назад. Пятисотенный проследил его движение, и, вызвав в памяти образ поднятого сворой кабана, нажал на спусковую скобу. Выстрел был удачен, и половец, коротко вскрикнув, повалился мешком на доски моста. Ростислав, по прежнему стараясь унять дрожь правой руки, отдал арбалет хозяину и прислонился к столбу парапета. Потом заставил себя повернутся и посмотреть на поле боя.
А там уже запели тетивы иноплеменных луков. Оперенные стрелы застучали по щитам. Кто-то закричал, но большинство воинов остались невредимы. Рязанские стрельцы тоже начали стрелять, но толку с этого было немного – дым, застилавший левый берег, не давал прицелится. По мосту бежали невысокие воины в странных одеждах. Неяркое осенние солнце скользило по клинкам обнаженных мечей. Ростислав поспешил вниз. Пока он спускался, спешенные татары откатились назад. Зато среди горящих домов замелькали тени всадников.
  -Вершники! Вершники! – завопили защитники.
Пока Ростислав вскочил на коня, грохочущий вал неприятельских всадников докатился до моста. Здесь они немного остановились, потом первые столкнулись с защитниками. Русские оборонялись яростно, но силы были не равны. А позади тонкого строя, прогибающегося под натиском врага, уже показались новые всадники. Татары обошли защитников заставы….
Рядом мелькнул высокий шлем неприятельского воина, глухо ударило копье. Хрустнули липовые доски щита. Вихрь истошно, порывисто заржал и начал клонится в сторону. Краем глаза резанец заметил мелькнувшую руку татарина, заносящего булаву. Грохот и звон мгновенно загородил дорогу всем иным звукам. Ростислав увидел стремительно летящую навстречу землю, и ощутил, как голову сжал безжалостный стальной обруч. Эта сильная боль была последним, что полусотенный почувствовал перед тем, как потерять сознание. Над заставой поднимался темными клубами дым, среди которого торопливо сновали всадники, торопящиеся назад в степь.…