- Кальрадия населена немногими народами. – продолжала Кетрин. – Свадийская империя со своими воинствующими замашками захватила почти весь север. Только на северо-востоке ещё существует Вегирское королевство. Живут они, правда, по прихоти свадийского императора. Вегиры полностью зависимы от свадов и существуют лишь потому, что помогают империи в борьбе с Кергитской ордой южнее снежных земель Вегирского королевства. Кергиты прибыли в Кальрадию лет сто назад. Да, точно, в восемьсот пятнадцатом году они пришли из-за гор. Для нас остаётся загадкой, как через них перебрались кочевники, но факт остаётся фактом: кергиты, перебравшись в восточные степи, ордой набросились на центральные земли Кальрадии, где их еле сдержали совместные силы свадов и вегиров. Но отбить неплодоносные степи у империи не было ни желания, ни сил. Наступило столетнее перемирие. Недавно снова начались боевые действия, зачинщиком которых стала Свадия. Пятилетняя Степная война, как называют её историки, пока не приносит никакой пользы, так как никто не может одержать вверх. Свадийские отряды не могут защититься от стрел кочевников в степях, а кергиты не могут преодолеть снежные земли Вегиров или холмистую местность южной Свадии. Это ставит кресты на любой военной кампании, что задумывает каждая из сторон. Но всё это может измениться. Поговаривают, кергиты ведут переговоры с южными соседями, Сарранидским султанатом. Сарраниды последние столетия ведут себя, как отшельники: они не ведут войны, не строят отношения с государствами, даже не торгуют. Никто не имеет представления, на что способен Султанат. Если они вступят в войну, весы могут склониться к кергитской стороне, и кто тогда знает, что случится.

Два месяца назад правитель Джеллкалы вынес свой приговор:
- Гостям позволено жить до выяснения обстоятельств. – пронесся по залу твёрдый голос. - Так как эти обстоятельства знают только они, то в течение трёх месяцев их задачей будет изучения нашего языка. По происшествию этого срока, если гости не смогут объясниться или объяснения не убедят меня, их ждёт темница или в худшем случае казнь.
Нашим учителем стала Кетрин, дочь правителя. Девушка знала толк в лингвистике, но бесплатно учить она не согласилась: в обмен Кетрин потребовала научить её нашему языку. Ну а начали мы прямо со следующего дня.
Согласились на это ужасающе короткое обучение только я и Публий. Остальные или не имели желания, или возможности, или придумали другие отговорки. Начиная с утра, мы, под охраной стражи, шли к маленькой комнате, где за приятным времяпровождением узнавали всё новые и новые слова чуждого языка. Кетрин, к нашему удивлению, схватывала, что говорится, на лету. Она намного быстрей учила мой родной язык, который считается одним из самых тяжелых на континенте, чем я её. А я, скажу вам, учил, что есть силы. Не обращая внимания на сроки данные Кортом , мы должны были научиться хорошо изъясняться за два месяца. К сожалению, Дункан не будет ждать очень долго. И мы… смогли.

- А как же вы? – спросил Публий.
Я взял чашку с каким-то напитком. Кетрин называет это талном, и он очень похож на чай, только более… терпкий.
- Мы только маленький народ среди Рад Оки.
- Прости?
- «Острые вершины». Могли бы уже сами перевести. – улыбнулась девушка. – Мы только маленький народ среди острых вершин каменных гор, что окружают наши города. И то, «народ». Как высоко сказано. До недавнего времени мы держались друг от друга чем подальше. Три города. Три маленьких государства. Яленцы, Велы и мы, Джеллкалцы. Впрочем, это не урок истории.
- Но нам же надо знать недавнее прошлое. – отозвался я.
- Если хотите узнать, почему бы и не рассказать. Вам кратко или подробно?
- Ну, я не прочь услышать подробности. – когда она уже хотела начинать, я поспешно добавил. – Только помедленнее, пожалуйста.
Кетрин улыбнулась и начала рассказ:
- До недавнего времени среди Рад Оки были три города, со своими большими и маленькими владениями: замками, деревнями. Я уже говорила их названия: Ялен, Вел и Джеллкала. Мы-то знали, что принадлежим одному народу, но, тем не менее, старались на этот факт обращать как можно меньше внимания. Дипломатия тогда заключалась только в торговых соглашениях. Была только одна междугородная война, но всё закончилось, слава Розалинде, мирно. Прошу простить, что нагружаю вас ещё и именами богов. Так вот, из-за этого нас посчитали слабыми свадийские соседи. Да, эти ублюдки решили добавить южные горы к своим владениям. Чтобы наш вольный народ стал рабами их жалкой империи. – в её голосе и взгляде чувствовалась вражда и ненависть.
- Почему ты так недолюбливаешь свадов? – перебил я, захотев охладить тот жар ненависти. Я не очень разбирался в людях и их чувствах, но что-то подсказало мне сделать так. К удивлению, у меня получилось.  Кетрин, взяв себя в руки, через несколько секунд ответила.
- А за что их любить? Это прогнившая империя с рабовладельческих режимом. Она только на начале своего пути переломала хребты многим малым державам. Свады все поголовно воинственные глупцы. Да они называют нас «ро'доками»! «Ро'доки»! – с возмущением сказала девушка. – Они даже не могут правильно произвести простейшее слово.
- А как же вы себя называете? – поинтересовался Публий.
- У нас нет такого общего названия. Вегиры говорят «Южане», кергиты зовут «Горным народом». В целом, такие названия нам нравятся, и мы их часто используем.
Девушка отпила тална и, поставив кружку, заговорила вновь.
- С вашего позволения, я всё-таки продолжу. Свады посчитали нас слабыми. Они подумали, что их мощь быстро управится с «дикарями». И первым под их удар попал замок возле Вела. Но гарнизон Тириная заслуживает почёт. Два месяца, одну неделю и шесть дней они удерживали наши границы. За это они заплатили ужасающую цену. Уже нету такого замка, как Тиринай, и вряд ли мы встретим какого-то солдата, что скажет «Да, я был в этой крепости». От неё остался только дым и прах. Можно спросить почему свады не оставили замок на попечение осадным отрядам, почему не обошли его, но ведь, кажется, я говорила, что все они глупцы. Тиринай был вызовом их способностям, их чести, и свадийская армия не смогла просто его оставить. В течение двух месяцев одной недели шести дней свады всё-таки расправились с замком, они выиграли битву, но победа в войне стала от них намного дальше. За эти два месяца мой отец сумел путём дипломатии создать из трёх государств одно. Он не претендовал на высшие должности, Карт остался при своей прошлой власти: стал повелителем Джеллкалы вместе с её армией. Только теперь над ним стоял правитель Вела, тогдашний «главный управитель», человек, чьего ума было явно недостаточно для такой высокой должности. Последующий месяц ознаменовался поражениями наших армий. На западе правитель Ялена, Джерем, к концу месяца успел наладить положение и даже побеждал в тех или иных стычках. Но тут, в центре, мы углублялись в горы, Вел уже был оставлен на попечение врагам. Возле ворот Джеллкалы началась битва,  которая должна бы стать последней . Атака следовала за атакой, мы были на краю поражения. В середине сражения от рук свадов погиб правитель Вела, его мёртвым нашли в палатке. Наверное, они думали, что так ускорят победу, но это была ошибка. На пост командующего взошёл мой отец, и уже за три часа мы сумели обратить свадов в позорное бегство. Два месяца ещё проходили большие и маленькие сражения, но результатом этой пятимесячной войны стала наша победа. Был подписан мирный договор, а, значит, Свадийское вторжение было отбито. С тех пор прошло пять лет. Моему отцу дали прозвище Защитник. Вел уже снова заселён, ему выбрали нового правителя. Свады ещё точат на нас зуб, но сунуться пока не осмеливаются, а «Государство трёх городов», или короче «Южная республика» ещё существует, с Картом Защитником на месте главного управителя.
Та история, или, скорее, тот диалог, что я вам поведал лишь это маленькая толика всей информации, что я смог узнать за два месяца. История Кальрадия богата и разнообразна, но пересказать её у меня не хватит ни времени, ни сил, ни страниц дневника. Хотя самое интересное, я, конечно же, расскажу.
Мы приплыли в Кальрадию в девятьсот тридцать восьмом году кальрадийского летоисчисления. Да-да, вот, что значит то число.  Что удивительно, какое бы государство это ни было, от Свадии до Орды (кроме, разве, Сарранидского Султаната), летоисчисление у них одно и то же. Девятьсот тридцать восемь лет назад, по некоторым сказам и памяткам, Свадия образовалась, как страна. Девятьсот тридцать восемь лет назад южане «сняли гнёт огромного лиха расположившееся от запада до востока», по свидетельствам обрывчатых записок летописца тех времён. Девятьсот тридцать восемь лет назад Вегиры «свет увидели, что долго так скрывался за грозовою тучей», как гласит их песня с незапамятных времён. И по коротким сведениям, что мне удалось выпросить у Кетрин, Кергиты ведут летоисчисление от какого-то «великого переселения». Все их годы означают что-то, это не может быть просто совпадением. Но что это? Развал какой-то империи? Возможно, но ничего большего я достать не могу. Сведений о тех временах почти нет. И даже этого почти с орлиным взглядом не сыщешь.
Но это было давно, так давно, что только любопытство некоторых заставляет разбираться в тех обрывках информации.
Поэтому отклонимся от пути к прошлому. Возможно, вы помните о том, как Кетрин демонстрировала свои познания в языке при первой нашей встречи. Тогда я написал, что на материке пять народов. Это была небольшая ошибка. Девушка не знала языка Султаната, значит, не могла им говорить, она с трудом выговаривала кергитский, один был её родной, один свадийский, один Вегирского королевства. И один того народа, о котором речь пока не заходила.
- А ты наблюдательный. - подметила Кетрин, после того, как я высказал эту мысль вслух. – Да, Сарранидского я не знала. И да, тогда я перепробовала пять языков. Всё, как ты сказал: родной, свадийский, вегирский, этот гортанный кергитский и ещё один, нордский.
- Ты ничего не говорила о нордах. – сказал Публий.
- Это гости из-за моря….
-  Кто-то ещё добрался сюда водой? – спросил я, удивившись.
- Да ты можешь хоть когда-то не перебивать?! – шутливо вспылила она. – Да, вы не единственные «гости» с других земель. Норды, как их называют свады, или северяне, как называем их мы, прибыли где-то с севера. Поговаривают, там есть какой-то остров, но никто пока не проверял. Северяне появились три столетия назад, но с далеко не мирными намерениями. Они грабили прибережные города тогдашнего Тарминского княжества. «Тармин», кстати, переводится, как «большая вода» с их языка. Так вот, норды грабили их где-то столетие, пока Свады полностью не заняли те места, вытеснив княжество с истории. Став владетелями севера, свады не потерпели выходок более северных гостей. Грабителей ловили и с большим удовольствием «воздавали по заслугам». В действительности их бесчеловечно пытали, но это, надо сказать, возымело эффект. Норды, существенно поредев, пошли на мир. Сейчас они желательные гости Свадии, элитная наёмная пехота, что помогает императору создавать сильную империю.
Время-время. В Кальрадии оно хоть и  идёт с той же скоростью, но вот измеряют кальрадийцы,… кальрадиане,… кальрады? Не столь важно. Но вот измеряют они его по-другому. Тут есть что-то наподобие секунды – торак. Название походит от древней легенды, сказания о богах, где Торак, бог времени, создал время, поместив своё сердце в недра земли. По преданиям раньше каждый человек мог услышать мелодичное биение божеского сердца, но с течением времени оно ставало всё тише. Возле двух тысяч лет уже никто не слышит стука из недр. Но время, подарок бога, осталось, а момент между биениями назвали тораком. Сто ударов божеского сердца делают тарен, сто восемь тарен делают тумир, а восемь тумиров, в свою очередь, делают то, что мы привыкли называть сутками. Конечно, я не буду заставлять вас учить это и мучить, возможно, неизвестными, словами. В дневнике я ещё буду определять время с помощью секунд, минут и часов.
То, чем я хотел поделиться, уже написано. История Кальрадии, повторюсь, богата и разнообразна, и счастье мне, что я один из первых чужестранцев, ступивших на эту землю.

- Кетрин. – сказал Публий во время очередного нашего урока. – Мы хотели бы организовать встречу с королём. Можешь попросить его?
- Зачем? – удивилась девушка. – Вам ещё можно месяц учиться. Не стоит спешить.
Мы с Публием виновато переглянулись. У нас ещё не заходила речь об остальной команде.
- Видишь ли. – начал глава. – Мы не единственные путешественники.
- То есть как не единственные? – с упрёком спросила она. – Сколько же вас там ещё?
- В пять раз больше. Пятьдесят человек.
Кетрин откинулась на кресле. Она шумно вздохнула и приложила руку ко лбу.
- Можно было бы и раньше сказать.  Да что там «можно было», нужно было!
- Это создает какие-то проблемы?
- Что-то вроде этого. Мы с отцом обсуждали только вас, десять… восемь человек. О полсотни речи не шло.
- Но…?
- Нет тут никаких «но». Мне и даже вам очень надо будет постараться убедить правителя.
- Но почему так? – спросил я.
- Вам и так не очень-то доверяли. А когда вас в шесть раз больше… Мой отец, думаю, поймёт, но вот остальные будут колебаться. Ну да ладно. – махнула она рукой. - Это будет решаться позже. Но вот почему встречу вы хотите так скоро?
- Мы попросили подождать остальную команду два месяца. – ответил Публий.
- Иначе они поплывут без вас?
- Иначе они ограбят ближайшую деревню, а потом уже поплывут. – виновато поднял плечи глава.
- Но зачем деревню? Как вы могли такое попросить?
- Мы могли не выжить, нас могли посадить в темницу. Понимаешь?
- Понимаю. Я вас, кстати, ещё от этого спасаю.
- Да, спасибо. А деревню надо из-за кое-каких материалов. Наш корабль потерпел кораблекрушение и ему нужен ремонт.
- Я-я-ясно. – протянула девушка. Она вновь откинулась на кресло. - Сделаю всё, что смогу.

- Завтра сможете прийти на аудиенцию. – порадовала нас хорошей новостью Кетрин. Всё бы ничего, но с тех пор как мы попросили её об этом, прошла неделя. Карт всё это время отказывал в разговоре, но вот, наконец, он или освободился, или решил освободиться от присутствия дочки, которая целую неделю жужжала старому правителю на ухо. К сожалению, два месяца уже прошло, но, по сообщениям Кетрин, вестей о разбойничьих атаках на посёлки не поступало.  Это давало надежду, что мы ещё успеем.

- Итак. – начал Карт. – Вы двое научились нашему языку?
Мы были в том же зале, когда впервые прибыли сюда. Но теперь столы были убраны, а возле трона стояли ещё несколько кресел, где сидели те люди, что в нашем доме зовутся «дворянство». Кетрин сказала, что они только для виду, так как все решения принимает только правитель. «Как бы там ни было, - говорила она, – мы не монархия. У нас есть совет. Правда, он пока зависит от моего отца.» И действительно, вид советники делали замечательный, у меня мурашки были по коже от их взоров. Но Публий держался хорошо, очень хорошо.
- Да. – ответил тот.
- Ясно. Для формальности, – обратился правитель к дочке. – расскажи то, что сказала мне.
- Язык у них самый что ни есть настоящий. Значит, гости прибыли действительно с другой, ранее нам неизвестной, земли. Повторюсь, язык настоящий, никто его не мог «составить» в шпионских целях.
- Хорошо. Вопрос. – сказал он нам. –  Вы уполномочены проводить дипломатические разговоры? – тяжесть возможности заключения нас в темницу или того хуже, казни, упала.
- Уполномочены.
- Ладно, гости. Тогда ответьте мне. Зачем вы прибыли сюда, какие ваши последующие планы и что нам сулит дружба с вами?
Публий углубился в политические разговоры, где исчерпывающе ответил на вопросы Карта. Глава рассказал о цели – поиске новых народов и территорий. Затем завёл долгий монолог, где обещал совету попадание на небеса с помощью империи. Ну, я, конечно, шучу. Но он так горячо сулил выгоды от торговли, обмена технологиями и культурой, что, казалось, лучше такой дружбы быть не может. К концу его тирады на многих лицах дворянства я видел одобрение и чувство скорой наживы. Дар убеждения главы был высок. Но на управителя трёх городов он подействовал не сильно.
- Как красиво говоришь. Пока что поверю тебе на слово. Детали обсудим позже, наедине. Перейдём к ещё одной теме. Насколько я знаю, ваш десяток не единственный. Где-то скрываются ещё полсотни. Правильно?
- Да. – ответил Публий, раздосадованный, что не может снова применить красноречие.
- Опустим то, как они должны были возвращаться домой. – пристально посмотрел отец Кетрин. – Если они ещё тут, я позволяю им жить в городе, как свита посла. Одежда, еда и жилье за счёт нашей страны. Все согласны?
Советники или до сих пор считали прибыль от сделки с империей, или же, действительно, это не была сила в политике страны. Что бы там ни было, возражений не последовало.
- Кетрин и… Публий, верно? Вместе со свитой идите к берегу за путешественниками. Остальная компания гостей побудьте в городе. Отныне вам разрешены прогулки по городу. При обязательном условии. Каждый раз, при выходе, с ними должен присутствовать переводчик. То есть ты, Юлий. В остальных случаях их не выпустят.

Нас поместили в казармах, удивительно, но вполне уютных и комфортных. Изучение окрестностей я оставил на завтра, поэтому ничего о пейзажах этого города пока сказать не могу. Кетрин с Публием уехали час назад с отрядом вдвойне больше, чем был. Неужели нас не перестали бояться? Впрочем, сейчас меня больше беспокоит, успеют ли глава с девушкой. Ведь те могут уплыть в любую минуту. Подземные боги, заметил, что каждый раз оставляю запись на волнующей ноте. Это нужно прекращать.

В течение последующих трёх дней мы не спеша шли по дороге. Возможно, мы успели бы и за один-два дня, но в игру вступили силы природы. Наше промедление обязано погоде, которая не отпускала из своих цепких лап до конца пути. Из-за гор к нам, подгоняемые сильным ветром, летели грозовые тучи, и дождь преследовал нас два дня. Но наши сопровождающие не были очень опечалены этим фактом. Сквозь размытую дорогу и комки грязи они шли вольно, замедляясь лишь из-за своих непутевых гостей, которые были непривыкшие к такой погоде.
С трудом переставляя ноги, мы шли по колени в грязи. Наше оружие уже отобрали, но зато нас не окружали угрюмые лица охранников. После победы Кетрин стала доверять странной группке чужестранцев и дала немного свободы. Также нас теперь не преследовали вражеские взгляды простых солдат. После того, как мы подоспели на выручку тому отряду, нас больше не считали врагами. Подозрения со стороны сопровождающих пали, но до дружбы было ещё далеко.
Шли три дня невыносимого путешествия. Нас спасали лишь придорожные трактиры, где мы могли отогреться и наесться. Выспаться нам никак не удавалось, ещё до рассвета мы снова выходили на тракт. Наутро третьего дня под нашими ногами оказалась уже не грунтовая дорога, а брусчатый камень или, в крайнем случае, что-то похожее. Как бы там ни было, идти стало намного легче.
Рассеялся утренний туман, и нашему взору предстал город – Джеллкала, как нам потом объяснила Кетрин. Он, несмотря на мои ожидания, оказался более чем внушительным и по размеру не уступал тому, что я видел на родине. Громоздкие серые стены простирались, возможно, на километра два-три и терялись где-то вдалеке. Круглые, невысокие башни были накрыты досками, как, впрочем, и стена. Деревянная крыша наклонена под небольшим углом вниз к нам, из-за чего дождевые капли медленно спускались на край и так же, как бы нехотя, падали на головы зазевавшихся путников под стенами.
Я не был впечатлён. Столица нашей империи была более изысканной: мраморные грифы украшали громоздкие ворота, горгульи простирались по всей длине препятствия – тут же были лишь голые серые стены. Хозяева явно не любят лишней роскоши. Возможно, поразить она никого не сможет, но вот с основной задачей – защититься от врагов – преграда справиться на ура. Ширина стены у врат достигала шесть шагов, высота была немного больше – пробить такую при всем желании будет трудновато.
- Впечатляет. – поделился чувствами Публий.
- Что впечатляет? Глухие серые стены? – промямлил я.
- Не гонись за красотой. Красота тебя не спасёт при штурме. А вот эти стены – могут.
Мы прошли ворота и теперь двигались по широкой улице. Маленькие одноэтажные домики города сначала ставали кучнее, потом плавно переходили в громоздкие каменные жилища. Вскоре появились и двухэтажные здания.
- Ну а наши чем уступают? – продолжал я спор.
- Чем-чем. Ты пробовал нашу внешнюю стену на ощупь? Песок-песком, немного, правда, крепче, чтобы преграда не рассыпалась до появления врага.
- Да какой там песок? Кому ты там басни рассказываешь? – подал голос Тулий.
- Это называется преувеличение. – улыбнулся глава. Потом снова обратился ко мне. – Не песок там, конечно. Но стена действительно хилая. Не ровня этим.
Мы продолжали идти по улице. Дорога медленно пробиралась вверх, и двигаться ставало тяжелее. Каждое движение отдавалось шумными вздохами.
- А ты-то откуда это знаешь? – пропыхтел Нытик. – Никто, значит, не догадывается, лишь ты тут такой всезнайка?
- Почему никто не догадывается? Благородные на стену даже и не надеются. Вообще, сейчас десятая часть казны состоит из стены.
- Чего ты там несёшь? Зачем императору стена в казне? – Нытик был озабочен таким фактом.
Маркий подал тихий смешок.
- Да что ты всё буквально воспринимаешь? – наигранно вспылил глава. – Ну ладно, смотри: век назад на стену было выделено двести тысяч золотых. Только император решил, что на стену хватит и сто восемьдесят. Двадцать припрятал в карман. В казну, то есть. Потом решил, что незачем тратиться на стену в мирное время. И взял ещё тысяч сорок. И так, пока на стену не осталось жалкая половина. Да и рыба помельче тоже была не прочь поживиться: «Сто тысяч огромная сумма, кто заметит пропажу нескольких десятков золотых? – рассуждали они.». А результатом таких действий стала стена, что раза в три слабее намеченной. Надеюсь, ясно объяснил?
- Понял я, понял. Не надо мне как ребёнку объяснять.
- Как спросили, так и отвечаю.
Засмеялся теперь я. Полминуты мы тихо шли, рассуждая каждый о своём. Дождя уже не было, но капли ещё мягко постукивали, падая с крыш и разбиваясь на каменной дороге.
- Придётся мне повторить вопрос Нытика. – снова вклинился я – Откуда ты это знаешь?
- Я знаком с делами императора.
- Ого, да среди нас особа благородных кровей! – вскрикнул с удивлением Маркий – И кто ты, барон, граф или кто повыше?
- Кажется, ты императорскому сынку морду набил, раз ты тут с нами. – хохотнул Нытик.
- Если бы мне это взбрело в голову, боюсь, в путешествие отправилась бы только моя голова. – нахмурившись, пошутил Публий. Заметив наши заинтересованные взгляды, он продолжил. – Ах, ну и да. «Особа благородных кровей». Перед вами Граф Публий Диосиций.
Ажиотажа это никакого не вызвало. Я такого не знаю, да и другие не слыхали. Впрочем, глава от этого факта не опечалился.
- Чего это у тебя два имени? – Не удержался Тулий.
Маркий закашлялся от внезапного приступа смеха.
- Все боги, тебе мозги на войне все повыбивали?! У дворянства второе имя - родовое. – пояснил он, когда пришёл в норму.
- То есть?
Маркий, сдерживая смех, отошёл на безопасное расстояние.
- Ну, смотри, у твоего отца какое имя? – шумно вздохнул глава.
- Тебе-то какая разница?
- Просто ответь, что б тебя. – подбодрял Нытика Маркий.
- Ну, Парий его звали.
- Если бы твой отец получил какой-то дворянский чин, – медленно поучал Тулия глава, - то ты бы был, скажем, барон Тулий Парий. И твой сын тоже бы носил это имя, Парий, как второе. И внуки, и правнуки, и так далее.
- А, ясно. Только…
- Слушай, хватит на сегодня вопросов. – дружелюбно хлопнул по плечу Маркий Нытика.
- Ладно. – мрачно согласился тот.
А вот меня один вопрос мучил ещё с начала путешествия. Но задать я его решился только тогда, когда группка разошлась и поделилась на несколько пар. Глава шагал по склону, легко переставляя ноги, чего не можно было сказать обо мне. Пришлось немного поторопиться, догоняя предводителя.
- Итак.
- Итак. – согласился со мной Публий.
- С первой встречи у меня всегда имелись в запасе два вопроса. Один сегодня пропал.
- Кто я?
- Именно. Я хотел бы услышать ответ и на второй.
- Дай угадаю. Что я тут делаю?
После моего утвердительного молчания, он снова заговорил.
- Это длинная история. И сейчас, пожалуй, не лучшее время для неё. Попадём в более дружелюбную обстановку – расскажу. Позже.
Мы шли ещё порядком тридцати минут. Городской пейзаж менялся редко – серые домики лишь однажды уступили место какой-то таверне. От главной улицы было несколько поворотов, углубляющихся в городские джунгли, но мы их, не задерживаясь, проходили. Вскоре мы пришли ко второй стене. Точно такая же за размерами, она уступали только в длине. Никаких украшений по-прежнему не наблюдалось, и угадать, что следом за ней была резиденция короля, было трудновато. Но всё же она там была. Четырехэтажное громоздкое здание было похоже на небольшую цитадель, с башнями и толстыми стенами это было ещё одно небольшое укрепление. Слева от нас расположился какой-то богатый дом, а справа была, по-видимому, темница. Цитадель имела два входа: один был прямо перед нами – большие деревянные парадные врата, но, как и стены, без излишеств, другой вход был намного правее – он представлял собой небольшие незаметные двери.
Кетрин повела нашу небольшую группку к парадному входу. Большинство сопровождающих пошло к другой двери, и теперь нас окружало не больше чем десять человек, вместе с самой девушкой и её приближенными. Врата с протяжным звуком отворились, и мы вошли в холл.
Взамен недоброжелательных холодных каменных стен, тут было уютно и тепло. Под ногами лежал красный ковёр, почти во всю ширину дорожки. Камень тут заменили на тепло-коричневое дерево, и через каждые несколько шагов на стенах виднелись небольшие картины. Битвы, события, здания, короли и королевы. Мне удавалось лишь мельком посмотреть на них.
По лестнице мы зашли на второй этаж, где нас приветствовал ещё один стражник и ещё одна дверь. Произошёл небольшой разговор между девушкой и охранником, итогом чего нас пропустили. Двери завели нас в большую комнату, где, видимо, собирались на праздники дворянство. Два больших стола, пока пустовавших, множество лавочек и посередине, возле стены, трон. Комната пустовала, не считая нас и ещё троих людей. Один из незнакомцев сидел на троне, немного наклонившись, с усталым лицом слушая двоих его подопечных. Король (по крайней мере, мужчина был похож на него) был не то что бы старцем, но уже давно не молодых лет. Длинные в местах поседевшие волосы дотрагивались до плеч, а лицо его обезобразил шрам возле скулы. Бороды у него не было, но виднелась темная щетина. Его взгляд бродил по залу, пока он не натолкнулся на нашу группу.
Прочесть его эмоции я не был в силах, но правитель резким движением руки заставил умолкнуть говорившего. Тот, найдя причину такой резкой смене обстановки, разом с другим человеком поспешно покинул зал. Мы приблизились к трону.
Правитель выслушал девушку, не перебивая её. Он слушал, как и прежде, с каменным лицом, разве его взгляд теперь сконцентрировался на Кетрин. Монолог миледи закончился, и король тщательно оглядел нас. Воцарилась полуминутная тишина. Прервал её один из советников Кетрин, тот молодой человек, что так хотел со мной поквитаться. Он с горячностью начал что-то доказывать. Судя по всему, он голосовал за наше пленение или чего хуже – казнь. Глаза Кетрин гневно сверкнули, когда тот начал речь. Продолжалась она возле двух минут, когда король снова сделал тот жест, говоривший «Молчать!». Его твердый голос вынес нам приговор.

Мы оказались в темнице. Как и прежде, нам были оказаны некоторые вольности, в которые входили дневник и перо с чернилами. Кетрин пока не смогла нас полностью оправдать, но кое-какие поблажки она всё-таки выпросила. Несомненно, сейчас идёт спор по поводу нашей участи. Текущее положение хоть и позволяет желать лучшего (мы, скажем так, попали не в самое худшее место), но кто знает, как пойдут дела дальше. И доживём ли мы до следующего рассвета.

Пять дней прошло с моей последней записи. Надо начать сразу с главного, перейти к самой сути, но не хотелось бы менять стиль повествования и нарушать хронологию. Так что вернёмся к тому месту, где мы расстались – в темницу, пять дней назад.
Ушёл следопыт, и все начали расходиться по койкам. Каменная зала превращалась в тёмную, мрачную темницу, какой она и должна быть. Здание освещала только тонкая лента тусклого мрачного сияния, что кое-как пробивалась сквозь окна. Наш отряд понемногу окунался в мир грёз.
Эти сутки не принесли ничего нового. Нашу компанию пока не удостаивали вниманием, и целый день мы маялись совершенно глупыми вещами. К примеру, однажды Ромей решил поспорить с Нытиком, что пресс первого выдержит удар второго. Выдержал то выдержал, но вот его хозяин весь последующий день ходил немного наклонившись. Ромей заявил, что в споре выиграл он, на что Нытик, который еле-еле сдерживался заржать, согласился без всяких разговоров.
В то время меня посещали опасения, что оставят нас тут надолго. Тогда варианта оставалось только два – мы могли умереть со скуки или же перебить друг друга, тоже со скуки. Не очень хорошая перспектива. С этими мыслями я мучился целый день, с ними я и уснул.
Но не каждый мой пессимизм воплощался в реальность. На рассвете третьего утра нашего заключения к нам заглянула Кетрин, в сопровождении тех же двух всадников. Леди, опять же жестами, приказала собираться нашей группке. Мы оделись, собрали нашу маленькую поклажу и где-то к десяти часам уже шли в окружении пехоты.
Из темницы мы двинулись в противоположную от стены сторону, на восток. Мы шли по главной дороге, но на нас мало обращали внимания. Во-первых, благодаря тому, что пока тут никто не ходил, хотя готов поспорить, что в полдень тут народу столько – не пройдёшь. Во-вторых, те, что всё-таки заглянули на главную улицу, старались не замечать нас – не поднимали голову, шли по обочине.
Спустя десять минут такой ходьбы мы дошли до второй стены, что заметно отличалась от той деревянной. Эта преграда была выше, шагов на три, и сделана она была из темного шероховатого камня. Тяжело сказать, был ли это замок или просто дополнительное ограждение для охраны чего либо. Приближаясь к уже распахнутым воротам, мы с каждым шагом всё отчётливей слышали реку. Тихое журчание воды постепенно становилось громче и громче. Мы зашли за ворота, и картина, что предстала перед нами, была довольно странной. Мне уж точно.
Оказавшись за оградой, я покинул посёлок. Наш отряд очутился в каком-то миниатюрном городе, по крайней мере, таким он показался на первый взгляд. Двухэтажные каменные дома тесно соприкасались к друг другу, образовывая улицы, что очень были похожи на улицы моего родного города. Они нависали над тобой и теснили со сторон. Тесноты я никогда не боялся, большую часть жизни я провёл в четырёх стенах, но вот остальным было неуютно. Дорога оказалась узкой, а потому наша компания разделилась на маленькие группки. Меня и моих соплеменников разделили по одному, пристроив каждому по паре вояк. Все остальные, кто остался не при делах, сопровождали отряд спереди и сзади.
Вскоре дома стали редеть, дорога ставать шире и просветы между жилищами становились больше. Теперь мы могли идти более-менее вольно, и вот тогда я и увидел первую странность. Простых жителей, которые должны бы заполнить это место, не было. Вместо них в полном обмундировании ходили воины, как капли воды похожие на наших попутчиков. Или же правителю лень делать отличительные знаки страже (которых точно не было, даже маленького значка), или же службу тут несли простые воины.
Я и сейчас теряюсь в догадках, что же это за место, но, вероятнее всего, это что-то похожее на военных лагерь, или, как я назвал, «военный городок». Вместо казарм, солдаты жили в домах, как простые жители, в то же время и неся службу. Что-то среднее между замком, городом и лагерем. Надеюсь, вы поняли, что я описываю. На второй вопрос «Зачем это?» я, возможно, смогу ответить.
Буквально через сотню шагов мы подошли к реке. К тому времени дома всё реже появлялись нам по пути, а потому мы, наконец, смогли увидеть ту, что так долго от нас скрывалась. Отряд прошёл последний дом, и нашему взгляду предстала широкая река. Нрав у неё был явно буйный, она стремительно бежала на юг, к океану, врезаясь на полном ходу в препятствующие камни, создавая при этом громкий шум. Кетрин проследила за нашими восхищенными взглядами, приостановилась, а потом, когда мы подошли к ней, окинула воду рукой и произнесла:
- Преззар.
Оторвавшись от реки, я заметил себя уже на середине моста. Моё внимание и восхищение сразу перешло в другое русло, обращенное уже к этой переправе. Изысканный каменный мост не шёл в сравнение с теми, что я привык видеть. Шагов в сто длину и пятнадцать в ширину, мост всё же был очень прочным и, к тому же, опрятным и не менее красивым. По бокам переправы имелось небольшое ограждение, высотой не более половины мужчины. Случайно выпасть оттуда было проблематично, но и для просмотра пейзажа хватало места. Через каждые десять шагов в ограде появлялся небольшой шпиль, наверное, для красоты, других применений я им найти не могу. Да, такую красоту нужно было охранять, а если ещё это единственная переправа на реке, создание такого вот «военного городка» было более чем логичным.
На втором береге Преззара (если я правильно понял смысл сказанного Кетрин) укрепление также присутствовало, правда, выйдя за ворота, я не заметил посёлка. Задерживаться на второй стороне реки мы не стали и сразу двинулись дальше. При выходе нас встретили ещё несколько десятков стрелков и пехоты. При таком раскладе наш отряд теперь имел пятьдесят мечников, два десятка лучников, троих всадников и ещё десяток пленных, то есть нас.

Пускай, мы и двигались не слишком-то быстро, но к вечеру следующего дня мы уже прошли довольно большое расстояние. Благо ровная дорога давала возможность легко идти. На протяжении этого похода нашим глазам открывались живописные пейзажи. Гора, что приближалась к нам с каждым шагом, была меньшей за ту, что мы уже успели увидеть. Возможно, Дункан не был бы столь впечатлительным, увидев её, но меня, как того, кто в жизни не видел чего-то выше, чем стены родного города, переполняли эмоции. Самая высокая точка скрывалась за белоснежными облаками, можно было увидеть снег вокруг вершины, а у подножия стоял небольшой лес, и, судя по всему, направлялись мы именно к нему. Ответ от Кэтрин на мой восхищенный взгляд пришёл немедленно:
- К'ус'до Джеллкала
Я благодарно улыбнулся, на что получил кивок в ответ.
Не люблю быть правым. Как я и предсказывал, мы шли к лесу, и пришли как раз в то время, когда уже начинало темнеть. Наш лагерь стал перед самым лесом. Никто и не думал жаловаться, никому не хотелось спать среди деревьев, в присутствии этих маленьких кровопийц, комаров, что, к нашему несчастью, жили и тут. Это было хорошим местом для ещё одной мирной ночи. Последней мирной ночи.

Солнце с огромным трудом пробивалось сквозь густую листву. Звук ходьбы, отдалённое фырканье лошадей, тихие разговоры между солдатами создавали прекрасную, тихую, спокойную мелодию. Мы шли по лесу уже часа три, и чувство этого «неудобства» давило. Были ведь на отличной дороге!
Отряд рассредоточился по лесу, при этом, конечно, не забыв о пленниках. На каждого моего соплеменника приходилось по три сопровождающих. Правда, сопровождали они лишь «для красоты», всё их внимание, как, впрочем, и наше, было занято пробиванием сквозь корни, ветви и проклятые иголки.
Ромей напевал незатейливую мелодию себе под нос, тихо-тихо, и воины, осознанно или нет, тоже подпевали. Вскоре песенку подхватили ближайшие солдаты, я тоже втянулся в этой тихий мотив. Эту идиллию прекратил резкой вскрик и лязг стали о сталь.
Нас тут уже поджидали. Несколько волчьих ям отлично сработали и на людях. Мы стояли в самом центре и битву могли лишь слышать. Крики людей, звук тетивы позволяли нам определить, что там творится, но вот кто побеждает.…Это было тяжело узнать. Мы не обладали такими способностями.
Многие из пленников рвались в бой, но пехота собрала нас в одну кучу и охранники не намерены были нас отпускать. Хотя они и кидали обеспокоенные взгляды куда-то в лес, ослушаться приказа они не могли.
Минута сменялась минутой, и беспокойство понемногу перерастало в страх. Охранять нас сейчас мало кто горел желанием. Лязг стали, стоны умирающих натягивали ту нить, что держала солдат ещё тут. Нить в каждую секунду была готова лопнуть и тогда солдаты бы побежали. Кто куда – на выручку собратьям или же подальше от битвы.
Но до того не дошло. Сначала лес охватил победный крик, а потом, спустя полминуты, прискакала Кетрин. Она еле остановила своего коня, от чего тот поднялся на дыбы. Леди умело удержалась и резким движением показала рукой дальше в лес. Она ещё что-то прокричала, из-за чего строй стал плотнее, чем был до этого. Вскоре к нам присоединился и остальной отряд. Я не досчитался близко двух десятков, среди которых большинство стрелки. Смерть их побери, знали слабое место! Мы двинулись дальше, осторожней и медленней. Никто нам так и не потрудился объяснить, что же случилось. Мы просто шли вперёд, уже не обращая внимания на те маленькие неудобства. Ведь где-то за холмами прятался враг поопаснее. Я тогда не поверил, что это их единственная атака. И, боги, как я не люблю, когда я прав!

Как ни странно, до вечера нас никто не потревожил. Наша осторожность пока не была нужна, но никто и не думал ослабить внимание. В гробовом молчании мы двигались дальше, вглядываясь в окружающий нас лес, но пока было тихо и спокойно. Пока.
Настал вечер. С грехом пополам мы построили себе небольшое убежище. Я не услышал и нотки раздражения, когда большинство занималось постройкой частокола. Но, даже не смотря на то, что я с моими соплеменниками всеми силами помогали в постройке, оружие нам не выдавали. Нытик только и бесился, что «если вдруг придут по мою голову, я и защититься-то не смогу». Приготовления были закончены, часовые поставлены. Начиналась ночь.

Какие-то звуки заставили меня проснуться. Я сразу же поднялся и начал вслушиваться в окружающую тишину. На первый взгляд, если так можно выразиться, было спокойно – карканье птиц, тихое постреливание костра, звук ветра. Так продолжалось минуту. Самое время плюнуть на всё и подумать, что померещилось, не так ли? Но что-то заставляло меня продолжать слушать. Как говориться: «Внимательным везёт». И я продолжал. Сидел минуту, уже перешла за середину вторая. Это было невыносимо. Я так и хотел плюнуть на это всё, лечь спать и нормально отдохнуть. Но прежде чем я смог воплотить мечты в жизнь, я что-то услышал. Какой-то тихий звук, что явно не подходил до картины ночного леса. Какой-то всхлип.
Я не стал будить своих, подумав, что, возможно, мне показалось, а потому незачем из-за моих глупых опасений поднимать на уши весь лагерь. Но проверить стоило. Я тихо выбрался из палатки, посмотрел по сторонам и также тихо начал красться в ту сторону, откуда мне послышался звук. Открыто идти было глупо, огреют по голове и разбираться не будут пленник ли это или прокравшийся враг. Я осторожно выглянул из-за угла палатки, убедился, что патруля пока нет, и бросился через тропу. Спрятался за деревом, огляделся. Подбежал к следующей палатке. Такими короткими перебежками и добрался до частокола. Не знаю, что я там ожидал увидеть, тем более, когда зрение явно проигрывал моему слуху. Спрятавшись в ближайшем куще, пока один из часовых проходил мимо ограды, я опять начал вслушиваться в темноту.
Вот солдат проходит мимо меня, делает с десяток шагов, кроме него вокруг лишь тишина, никаких звуков. Воин внезапно остановился, положил меч на землю. Я что-то услышал от него злостным тоном, явно какое-то проклятие. Мне же стало любопытно, что так расстроило воина. Я осторожно выглянул и ужаснулся от увиденного. Парень осматривал один из трупов, ничуть не расстроившись потере. Он огляделся по сторонам и, когда не заметил ничего подозрительного, с трудом перетащил тело в уголок потемнее. Когда все дела были сделаны, солдат вышел на тропу и продолжил своё патрулирование, как ни в чём не бывало. Смерть побери наших врагов, они пробрались! Нужно было что-то делать, и времени на спокойное и толковое объяснение Кетрин явно не хватало. Ну что же, оставался один вариант.
- На палубу поднимайтесь, мать вашу! Сюда! – прокричал я на всю глотку. Сыграло шутку со мной путешествие на корабле, но, какая разница, все равно они ничего не понимают.
Лазутчик подпрыгнул от неожиданности, начал рассматриваться по сторонам. Его взгляд направился к моему укрытию, и на этот раз солдат всё-таки меня заметил. К моему счастью мстить он не стал. Быстро пробежался к частоколу, подпрыгнул и схватился за вершину. С большим трудом перелез и скрылся в лесу. Я встал, хотел подбежать к частоколу, но что-то грубо меня схватило за плечо. Следом за этим последовал сильный удар в лицо, успеть рассмотреть кто это, не было возможности. Я очутился на земле. Меня прижали к земле, нанесли ещё один удар. Пожалуй, настал бы черёд и третьего, но женский крик отдёрнул нападавшего. Прежде чем встать, я рукой показал на место, где лежал стражник. Кетрин всё поняла и послала туда двоих вояк. Пока они искали тело, я успел подняться и встряхнуться. Ублюдок. По губам стекала струйка крови.
Один из воинов, что искал тело, окликнул нас. Я, Кетрин и ещё четыре солдата подошли к звавшему. Когда мы вышли на свет, парень справа от меня сказал что-то злостным тоном. Тот, что был слева, не мешкая, вытащил меч и приставил к моему горлу. Теперь, на осветлённом участке, я смог увидеть его. Это был один из рыцарей-советников миледи. Он был молод, черноволос. Из-под негустых бровей на меня смотрели глаза с явной враждой и издевкой. Почувствовав сталь, я с неожиданности сделал шаг назад. Тот сделал шаг вперёд, явно надо мной насмехавшись. Именно этот урод и напал на меня сзади. Я знал это, а потом и заметил его красный кулак, что держал меч.
Вновь меня спасла Кетрин. Она позвала того и с яростью начала ему что-то объяснять. Тот, в свою очередь, захотел что-то ответить не менее яростно, но вовремя заткнулся и с неохотой опустил меч. Какая жалость. Неплохо было бы ему просидеть в цепях несколько недель, обдумать своё поведение. Я посмотрел на Кетрин, та впервые ответила мне улыбкой. Она вновь обернулась к воину и начала ему что-то говорить. Чтобы она не хотела сделать, сейчас было не до того. В тишине прозвучал тяжелый продолжительный звук горна, и боевой клич пронёсся над лагерем.

Остальное было слишком хаотично, слишком быстро. Над головой пролетали стрелы, а мы спешили к центру лагеря. Кетрин и остальные остались на краю. Лишь я и мой сопровождающий, какой-то солдат, бежали непонятно куда. Я бежал и бежал, не чувствуя ног. Вот пролетела стрела передо мной и врезалась в дерево, но тогда я этого не заметил. Только бег.
Как и в прошлый раз, пленников собрали в одну кучу. Именно туда меня направил воин.
- О, вот и Юлий! – поприветствовал меня Публий.
- Это ты что ли прокричал «На палубу?». Головой ударился сильно или как? – не упустил шанс подколоть меня Нытик.
Ну а что оставалось, оправдываться? Увольте. Только ещё раз на смех возьмут.
- Да, конечно.
Нытик буркнул себе что-то под нос. Видимо, не ожидал такого ответа.
- Теперь перейдём к делу. – начал Публий. – Что там происходит?
Я объяснил, что я забыл на окраине в такую ночь и к чему это привело. О лазутчике, трупе, милой беседе со мной (где я кое-что, конечно, скрыл).
- …Кажется, наши вчерашние гости опять заявились. Так что у нас будет ещё одна длинная ночь.
- И мы опять без оружия. – вклинился Тулий – Как защищаться то будем?
- Возможно, нам и не придётся. – подал голос Маркий
- Возможно-возможно! А, возможно, нас убьют безоружных.
- Тем не менее, это сейчас зависит не от нас. Давайте подождём.
Ждать пришлось недолго, около десяти минут. Но это если считать время объективно. Для меня эти десять минут могли посоревноваться с двумя часами моей обыденной жизни, так долго они шли. И в течение этого времени лишь звуки боя служили для нас признаком того, что сражение ещё далеко от завершения.
Ожидание закончилось, когда к нашему пристанищу подбежала миледи личной персоной. Кетрин что-то приказала нашему стражнику, и тот бегом побежал исполнять пожелание девушки. Через минуту несколько солдат принесли мешки с чем-то тяжелым и высыпали содержимое возле нас. Там хранилось наше оружие, которые мы с радостью взяли. Я приблизился куче вооружения, отмёл дубинку Маркия, передал меч Публию, ещё немного порылся и, наконец, заметил то, что искал – мой милый кинжал. Правда, им особо не помашешь, вот что бы потяжелей. И, как услышав мои неозвученные мысли, следующий мешок был с оружием наших сопровождающих. Выбор был не велик, лишь эти необычные мечи и копья. Были ещё короткие нормальные мечи, но брать их не было смысла – всего лишь на несколько дюймов больше моего кинжала. Пришлось взять то, что было. Доспехов не было. Мне, конечно, всё равно, но вот Нытик снова метался проклятиями. Да с его ловкостью и навыками владения щитом доспехи были лишь маленькой дополнительной защитой, но, видимо, Тулию хотелось просто позлословить, несмотря на причину.
Мы вооружились, и Кетрин, что наблюдала за этим, приказала следовать за ней. Мы поняли, что от нас ждали. Помощи. Миледи исчезла за углом палатки, следом поспешил Публий, потом я, а дальше и все остальные. Но куда бы ни спешила девушка, к тому месту мы не успели. Уже на четвертом витке нас поджидали. Около десятка воинов схватились с укрытий и с воинственным кличем напали со стороны. Одеты они были так же, как и наши союзники, только расцветка у них была другая. Вместо коричневого, на этих доспехах преобладал чёрный цвет, лишь местами уступая тёмно-красному.
- Наконец-то настоящ…. – подбежавший враг не дал договорить Нытику, за что и поплатился жизнью. Удар щитом выбил того из равновесия и меч пронзил не очухавшегося врага. Первая кровь.
Другой враг уже успел подбежать ко мне. На полной скорости он сделал замах и с яростью опустил меч на меня. Я сделал, как учил меня Дункан. Резкий шаг назад, а потом удар. От страха я немного замедлил, меч пронёсся в дюйме от моего лица, но всё-таки не зацепил. Второго шанса я не дал – пока тот пытался обернуться, ударил по ногам, а потом добавил в спину. Я был ошеломлен. Моё первое убийство. До этого никогда мне не приходилось убивать. Я отошёл от битвы на несколько шагов.
- Неплохо. – неожиданно сказал мне Публий. Он наблюдал за сражением издалека, ещё не присоединился к бою. – Как на тренировках – чисто, слаженно.
- Да. – только и смог вымолвить я. На моих руках была кровь первой жертвы.
Я окинул взглядом поле. Мы побеждали в пух и прах. С десятка врагов, живыми оставались четверо, что отбивались как минимум от двоих. С наших никто не пострадал. Мой взгляд застыл на Кетрин. Она тоже решила воспользоваться передышкой и сейчас с подозрительностью и беспокойством вглядывалась в драку. Вдруг с тени поблизости выскочил ещё один враг. Девушка успела защититься, но от удара меч улетел в сторону. Я поспешил к ней. Вражеский солдат сделал замах для ещё одного удара. Я не успевал. Девушка вскрикнула.
- Нет! – Публий был немного ближе, но и он не мог добежать вовремя.
От неминуемой смерти Кетрин отделяли несколько секунд. Но кое-кто всё-таки успел. Мощным ударом щита Нытик отбросил нападавшего на несколько шагов и добил того одним быстрым ударом. Тулий осмотрелся, и я последовал его примеру. Мы уже добили врагов и теперь стояли в гробовой тишине. Громким боевым кличем Нытик исправил эту оплошность. Вскоре это подхватили и мои соплеменники. Я тоже не остался в стороне и прокричал на всю глотку, освободил те чувства, что переполняли меня и грозили разорвать. Вставшая Кетрин был так же рада, только показывала это улыбкой.
Но ночь была ещё не закончена. Мы подоспели на выручку отряду, который сражался в вдвойне более численным противником. Размах был уже больше. Тут уже сражалось, по моим скромным оценкам, более пятидесяти людей. Мы врезались в нападавших и битва закипела с новой силой. С моим новым мечом, что я его взял в одного из врагов, я сражался с большим рвением. Я вошёл в кураж, боевое безумие, и теперь не считал, скольких я убил, я просто сражался. Как на тренировках – уклон, удар, отход, блок, удар, отход… И всё то, что я делал, было не в моей власти, это было не итогом чистого ума и выдержки, а инстинктов, реакции и чувства самосохранения. Вскоре, через полчаса, битва закончилась. Видя, что удача отвернулась от них, атакующие показали нам спины. Над полем пронёсся боевой клич. Мы победили.
Но некоторые не дожили до этого момента. Из моих соплеменников двое не дотянули до финала. Ромей и Гай, один из разведчиков, полегли на поле боя. Отыскавши их тела, мы похоронили их с честью, пусть для остальных и был приготовлен костер. Они заработали право быть погребенными по родному обычаю.

Следующие сутки после этой ночки даже мы были при оружии. Мы всё ещё ожидали нападения, но его не случилось. Целый день мы шли по лесу и к вечеру удача к нам улыбнулась. Мы покинули этот лес и снова вышли к равнине. Вскоре дошли и к нормальной дороге, где поблизости  остановились на ночлег. Опасность миновала. По крайней мере, я так на это надеюсь.

Заглядывая в другие темы, замечаю, что отзывов в них не в пример больше, чем в моей. Очень хотел бы узнать почему так и, собственно, призвать общественность к большей активности. У меня развиваются комплексы. Наличие отзывов - прекрасный инструмент для улучшения произведения, а также повышение ЧСВ у автора. Хорошие работы набирают комментарии, плохие - тоже. А моё что, среднячок? Тогда подскажите, что исправить, критикуйте, я всеми руками за. В общем, выплакался.