Возможно, впоследствии это санет достаточно длинной повестью. Действие происходит в мире, постепенно деградирующем в технологическом плане. Относительно развитое общество после раскола и гражданской войны приходит в упадок, и постепенно докатывается до уровня тёмного средневековья.


Клинок сверкнул в рассветных лучах солнца и прорезал смертельное ранение в бегущем бунтаре. Он уже бросил свои жалкие вилы и что-то кричал, но кого это, чёрт побери, волнует? Ангамана это точно не интересовало. Слишком много проблем доставили эти бунтари лорду Шеймусу Бриану, чтобы задумываться о судьбе и жизни какой-то конкретной свиньи с вилами или топором в руках. Лорд Бриан исправно платит звонкими монетами. А для таких, как Ангаман, больше и не надо.
В этом бою Ангаман сражался в конном строю наемного отряда «Черная Банда». «Черные» размазывали по чуть всхолмленной равнине неосмотрительно решивших принять бой бунтарей-крестьян. Крестьяне бежали, и это было глупостью едва ли не большей, чем решение биться с всадниками лорда на ровной местности.
Ангаман ещё раз взмахнул клинком и зарубил бегущего – надо отметить, ещё с оружием в руках – бунтаря. Тот упал молча, и молча умер. «Хоть по мужски подох, скотина» - сцедил наёмник сквозь зубы и оглядел поле боя… нет, поле бойни.
Резня почти окончилась. Кучка бунтовщиков покромсана, много большее их количество стояло на коленях и молило о пощаде. Люди лорда отбирали у них всё, что можно было назвать оружием и щедро награждало их пинками и зуботычинами.

Георгий Свирепый, командир «Банды», подал сигнал. Всадники собрались вокруг него.

- Отлично, парни. Мы проучили этих скотов. Будут знать, как бунтовать. Дальше с ними разберутся люди лорда, а мы сейчас отправляемся к нему самому. Построиться и двигаться за мной.

Отец Ангамана был солдатом в армии одного из весьма владетельных лордов – герцога вроде. Несмотря на то, что Ангаман пережил уже 23 зимы, с знанием титулов у него были проблемы, и точного звания того, кому служил его отец, он не помнил. Но хорошо помнил рассказы отца, настолько фантастические, что втайне, он считал их просто сказками, какие рассказывают детям, скажем, перед сном.
Отец говорил об оружии, способном сеять смерть за сотню-другую шагов, причем прошивающим доспех голубокровых, как гнилую тряпку. Говорил о чуде, позволяющем слышать речь человека, находящегося в паре дней пути от тебя, и спокойно с ним разговаривать. О свете без факелов, кораблях без парусов и гребцов… Возможно, что-то и было вымыслом, но некоторые подобные вещи Ангаману доводилось видеть своими глазами.
Например, «трубка из Шелбурна», висящая на поясе у Свирепого. Источая мерзкий запах серы, она прошибала маленькими кусочками мягкого металла любой доспех… если попадала в него. А если нет, что случалось куда чаще, приходилось доставать из ножен клинок и решать проблемы так, как подобает воину – лицом к лицу, клинок против клинка.
Ангаман пошел по стопам отца. Крепкий парень, практически выросший с оружием в руках, ничего не забыл в селении, где нужно быть пахарем или гончаром, чтобы иметь кусок черствого хлеба и лохань похлебки в день. Пятую зиму он кормился своим мечём, обзавелся собственным скакуном, неплохими доспехами, не самым тощим для простого воина кошельком на поясе и репутацией отчаянного рубаки. В «Банде» он был вторую зиму, и пока что им сопутствовала удача. Не было ни тяжелых боёв, ни блокад, ни серьёзных задержек оплаты.

Колонна всадников двигалась по старой дороге. Что-что, а дороги в старину строить умели. Залитая каким-то жидким камнем, почти идеальная дорога – не чета нынешним – по сути, широким тропам, проложенным ногами многочисленных путников. С левой стороны от дороги стоял молодой лесок на гари, с правой - высились старые руины.

Когда-то, видимо, это был огромный каменный дом, но Ангаман не мог понять, кому и зачем понадобился именно такой каменный дом. Старики говорили, что раньше в таких домах стояли работающие люди и неведомые машины, и всё это работало едва ли не как единое целое и делало детали. Значения этого слова Ангаман так до конца и не понял. Но, мало ли, что старики говорят… Говорят, что когда-то люди и летать умели…

Сейчас эти руины зарастают кустарниками, кто находит там кров – неизвестно. Может, бандиты с большой дороги, может, эти умалишенные, что поклоняются Машине.
 Ангаман усмехнулся. Машина. Непонятное какое-то слово. А произносят его с трепетом и благоговением, будто это что-то церковное. Хотя, если подумать – Ангаман это не очень любил, но иногда приходилось – для тех, кто верил в Силу Механики, почитал непонятное, пусть даже и не всегда работающее наследие предков – это и было церковью, религией и всем сопутствующим культу.



До ставки лорда Бриана было два дня неспешного пути верхом. Гнать зазря своих людей и лошадей Георгий не собирался. За два дня отряд как раз успеет прибыть в срок к получке.
Георгий пережил уже 22 зимы, не выпуская из рук верный клинок. Что бы ни говорили его знакомые, особенно те, что твердят о великом наследии предков, и мощи их механизмов, клинок всё равно оставался его любимым аргументом в споре. Мерзко воняющий порошок, необходимый для работы его смертоносной «Шелбурнской трубки» - металлической трубки в локоть длиной, с фитилём на одном конце и деревянным ложем и рукоятью – постоянно сырел, мягкий металл стекольщиков постоянно летел не туда, куда целился стрелок, а кроме того, всё это изобретение врагов рода человеческого настолько долго перезаряжалось, что даже пьяный мужлан с самострелом на деревенской ярмарке обставил бы стрелка с «Шелбурном» в состязании на скорость – уж точно, и, возможно, в состязании на меткость. О да, Георгий помнил, как из этой самой трубки, которую книгочеи называли совсем уж дурацким словом «пистоль»,  он пробил с пятнадцати шагов броню принца одного из правящих домов. Но и то, восторг от малой победы вскоре сменился горечью уходящей наживы: парень попал в плен, и умер ночью от раны. Выкуп за тело дали, но много меньший, чем можно было получить за живого.

22 зимы он был наёмником, уже 8 зиму он водил за собой собственный отряд. Немало лордов желало постоянно иметь в рядах своих войск отряд легких всадников, идеальный для соседских стычек, не утихающих надолго при жизни обоих владетельных соседей, делящих жалкий окраинный хутор. Но Георгий слишком много повидал на своём – длинном для воина – веку, чтобы вот так просто стать вассалом не самого крупного землевладельца. У каждого такого сеньора была куча соседей, желающих его смерти, а так же не меньшее количество родственников, желающих того же, ибо когда-то им было отказано во владении «всего-то парочкой деревень». Безземельные лорды умели в лучшем случае воевать, в худшем – заниматься разбоем. И каждый из них спал и видел, как он однажды придет и зарежет, как свинью, старшего брата/дядю/двоюродного племянника второй жены… И, бывало, приходили и резали. А вместе с ними резали и их новоиспеченных вассалов. Подобного окончания своих дней Георгий не желал.
Можно было попробовать стать вассалом именно короля, благо на известных Георгию землях их водилось с десяток уж точно. Такого положения можно было лишиться только лишь волей монарха, а для этого надо было его очень сильно прогневать – каждый раз, отбирая данный им феод, он подрывал собственные позиции в глазах остальных своих вассалов – все как один напрягали порой единственную извилину, способную мыслить не о бабах, кислом пойле по недомыслию названном «вино» или рассказах в стиле «и тут я спрыгнул с лестницы во внутренний двор и проткнул эту собаку своим мечём», - мыслью о том, как бы не стать следующим. Разумеется, это не добавляло им лояльности в повседневной жизни, и верности в военное время. Последнее обстоятельство заставляло Георгия усмехнуться даже в самый поганый день.
Каждый лорд, блюдя свой вассальный долг и исполняя воинскую повинность, приводил своих бойцов по зову своего сюзерена. Но поскольку содержание армии – дело хлопотное и недешёвое, сюзерены поручили своим вассалам не только пригон стада вооруженных людей на убой, но и обеспечение их продовольствием. Надо ли говорить о том, что продовольствие заканчивалось быстро, и после этого вассал получал полное право увести свой отряд. Срок пребывания феодальных ополчений вместе с собственными войсками правителя был обусловлен только личной преданностью… или желанием поживиться на вражеской территории.
Ситуация осложнялась тем, что на поле боя надо было быть помазанником кровожадного древнего бога войны, не иначе, чтобы произвести впечатление на монаршую особу и удостоиться чести стать лицом приближенным, а затем получить – если удача повернётся лицом, а не тем, чем обычно – небольшой надел земли с деревенькой в вечное владение.
Был ещё как минимум один способ, сколь рискованный и опасный, столь же привлекательный для молодых воинов и безземельных благородных. Не принося вассальной присяги никому, захватить какой-либо замок, воспользовавшись отлучкой части гарнизона или иным проявлением слабости обороняющихся. Дерзкая атака могла сорваться, но могла и увенчаться блестящим успехом. Командиру отряда оставалось лишь направить гонца в ближайшую грязную деревню, гордо именуемую столицей одного из монархов, и сообщить радостную весть о том, что новый вассал жаждет преклонить колени перед могущественным монархом. Весьма часто сюзерены соглашались расширить подконтрольную, пусть и формально, территорию, и получали достаточно лояльного подданного, который не мог плести против монаршей особы интриги хотя бы из-за неуважения со стороны более старых аристократов. В выигрыше все, кроме соседа, лишившегося куска земли. Временами подобные авантюристы давали повод для начала довольно продолжительных конфликтов, в которых ставки были намного выше, чем право обладания пограничной крепостью.


Никто не знал ни его настоящего имени, ни чего-либо вразумительного о его прошлом. Мало кто мог толком даже лицо его описать, и эти описания сильнейшим образом разнились. Никто не знал, откуда взялся этот странный тип, что он ищет, что хочет… Те, кто пытались узнать слишком рьяно, зачастую оканчивали свои дни в канаве среди нечистот, лишенные руки или с перерезанным горлом – в складках дорожных одежд странного путника находилось место и для острого клинка, и как некоторые считали – для метательного оружия.
Лицо человека было скрыто капюшоном. Открытые подбородок, рот и часть носа не давали ни малейшего представления о роде занятий, происхождении… Лет 35 наверно, в щетине на лице нет ещё седины, голос хриплый и низкий. Крепость телосложения невольно ощущается даже через многочисленные складки пустынной одежды. На пальцах правой руки, поверх матерчатых обмоток, надеты кольца из вороненого металла – обычай южной пустыни Серав. На каждом кольце выкована буква, так что на сжатом кулаке можно было прочесть слово SETH. Имя это? Вряд ли. Прозвище? Если да, что оно значит? Род? Об этом семействе не слышали даже торговцы, водившие свои караваны в районе Серава. Тем не менее, особо любопытных не было – жить слишком хотелось каждому, кто в тот вечер сидел в таверне «Жри или уходи» на окраине Бриастона.
Говорили, что этот странный тип постоянно ищет новые слухи и сплетни, чуть ли ни каждую проверяет, и от своих неведомых хозяев (а что за хозяева должны быть у этого демона, страшно даже представить. Их имена точно не стоит произносить вслух…Черт побери, да их имена вообще знать не надо, если хочется прожить относительно долгую жизнь!) получает за информацию – слово из старой эпохи, которую книгочеи зовут Эрой Машин – немалые суммы в золоте. Шпион? Но зачем неведомым хозяевам воплощения Смерти в человеческом обличии городские слухи? Впрочем, кто-кто, а хозяин таверны с столь приятным слуху названием точно не хотел проявления чьего-либо любопытства в отношении своего мрачного гостя. Пара вышибал кружила вокруг стола, за которым сидел одинокий путник, во избежание. Не в меру пьяные мужланы могли наломать дров, и их смерть волновала корчмаря меньше всего. Ибо толпа пожелает мести, разберёт мебель на импровизированное оружие и устроит кошмарный погром в заведении, а этот тип ускользнёт. А потом, чего доброго, придёт тёмной ночью для короткого разговора по душам с держателем места, в котором солидному человеку не дали спокойно отужинать. 

Мрачный посетитель знаком подозвал разносчицу, швырнул горсть монет на грубо сбитый деревянный стол, поднялся с лавки и пошел к выходу. Вышибалам даже расчищать дорогу не пришлось – посетители благоразумно расступались перед незнакомцем. Видимо, они были ещё достаточно трезвыми. Хозяин таверны облегченно вздохнул, глядя вслед уходящему посетителю. Слава богам, что это воплощение смерти ушло отсюда, никого не выпотрошив.

Бриастон был ставкой лорда Шеймуса Бриана, не последнего человека среди высшей аристократии Королевства Шераман. Но это не мешало ему быть грязной помойкой, населённой людьми, стремящимися ещё более опоганить окрестности. Беспорядочное скопище строений - многие из которых являлись кошмаром архитектора – а именно таких книгочеев берегли даже в нынешние смутные времена, ибо каждый лорд, владеющий замком, или иными укреплениями, гордо именуемыми столицей феода, желал превратить дома в своих поместьях в нечто большее, чем хлев для скота, -  в некоторых местах прорежалось бревенчатым настилом для прохода лошадей и телег, а вдоль него шли выкопанные канавы с известным содержимым. Цитадель лорда Шеймуса представляла собой единственное каменное строение во всей ставке, и было круглой в сечении башней, воздвигнутой ещё в старые времена. 
Сейчас в стенах были там и сям пробиты бойницы, вокруг воздвигнуты деревянные стены, вырыт ров. Полоса земли, начинающаяся у края рва, шагов тридцать в ширину, была присыпана мелким песком. Наступать на неё, а значит, подходить близко к крепостным сооружениям, было запрещено под страхом смерти.
По правую руку от единственных в деревянных стенах ворот находилась базарная площадь, по левую – арена для состязаний бойцов – в бою голыми руками, или же деревянным оружием. Впрочем, это не мешало время от времени раздаваться звону металла и предсмертным сдавленным воплям среди строений, множащихся вокруг цитадели. 

Вот и сейчас дорогу неизвестному путнику преградили несколько молодчиков. Одеты по последней дикарской моде – грязные шкуры, некогда бывшие белыми, обмотки на ногах, в руках у кого кувалды, у кого тесаки, один даже с луком и стрелами.
- Зря ты, странник, ходишь ночью по этим местам. Тебе повезло, что мы уже поужинали, и поэтому в хорошем настроении. Пойдёшь с нами сам – мы тебя не тронем. Не пойдёшь сам – заставим.
- Всего лишь восемь ублюдков. Против меня одного. Если тот, кто вас послал, хотел меня оскорбить, этому маленькому вонючему куску дерьма это удалось. Проваливайте, если хотите жить.
- Парни, взять его!
Шестеро противников ринулись в атаку. Главарь – а говоривший несомненно был именно им, а так же лучник остались стоять. Лучник вынул стрелу из колчана.
Безымянный путник взмахнул левой рукой – в горле одного из нападавших оказался метательный кинжал. Второй ночной бандит ударил своей кувалдой, но его размашистый выпад поразил пустоту – Странника на том месте уже не было. Он сделал несколько шагов влево, навстречу одному из атакующих, сжимающему в руках древко копья. Удар левой рукой наотмашь – древко копья переломилось. Обеими руками Странник схватил бандита за грудки его одежды из шкур и швырнул в сторону остальных атакующих. Импровизированный матерящийся метательный снаряд опрокинул двоих из четверых, всё ещё стоящих на ногах.
Пыл нападающих немного угас. Но двое налетчиков с тесаками, и обтянутыми кожей щитами, оглашая округу воплями, которые они, несомненно, считали грозными и устрашающими, пошли в атаку, стремясь взять свою цель в клещи.
Из складок одежды Странника появился клинок. Прямой клинок, гладкое лезвие с одной стороны, зазубренное с другой. Длина – чуть короче человеческой руки от плеча до кончиков пальцев. Рукоятка сама собой оказалась в правой руке.
- Что, мрази, боитесь узнать, какого цвета ваш ливер? Чему быть, того не миновать.
Правой ногой странник ударил по щиту ближайшего из атакующих. Тот охнул, сделал неверный шаг назад и упал на спину. Второй бросился в атаку, но получил в противоход своему рубящему выпаду справа колющий удар в грудь. Странник, всё ещё удерживая клинок в груди противника, сделал ещё пару шагов влево, и в спину умирающего ночного бандита попала стрела, выпущенная его подельником.
Левой ногой странник оттолкнул от себя начинающее обмякать тело, одновременно вытаскивая из него свой меч. Вовремя. Троица атакующих приближалась, размахивая своим примитивным, но способным причинить неприятности оружием.
Обладатель молота шел по центру, его товарищи со щитами шли по бокам. Тот, чьё копьё не выдержало удара руки, поднял булаву погибшего первым.
- Какая жалость. Вашу долбанную отвагу никому не дано воспеть. У меня нет склонности к стихоплётству, а кроме меня рассказать об этом будет некому.
На сей раз от удара кувалдой Странник ушел вправо. Короткий взмах клинка, сильный удар – и тесак ещё одного из нападавших разлетелся надвое чуть повыше рукояти. А вслед за оружием жестокую рану получил и его хозяин.
Странник качнул корпусом влево и чуть назад – мимо правого плеча прошла ещё одна стрела.
Трем своим шавкам на помощь отправился главарь, поигрывая большим зазубренным топором в руках. Такими орудуют дровосеки… или же те, кто привык одним ударом разносить на мелкие щепки щит своего врага.
Четверо нападающих, размахивая оружием, приближались к одинокому путнику, пятый же пытался найти момент для выстрела из своего лука.
Битому неймется – тот бандит, чьё копьё разлетелось на обломки, бросился в атаку раньше остальных. Его воинственный рёв перешёл в крик дикой боли, а всё ещё сжимающие рукоять булавы пальцы правой руки вместе с отрубленной кистью упали на землю. Дико вопя, раненый упал наземь.
Оставшаяся троица одновременно бросилась на своего не в меру ловкого противника. У одного была кувалда, второй махал топором лесоруба, а третий был с ржавым кавалерийским мечём.
Мечник оказался правым крайним – Странник вновь ушел влево от атаки, перехватил свой клинок в левую руку, а правой ударил в солнечное сплетение мечнику-оппоненту. Бандит согнулся почти пополам, сделал пару шагов назад, и проблевался.
Левой рукой странник метнул свой меч, подобно дротику, в бандита -лучника. Клинок пробил незадачливого стрелка насквозь. Двое оставшихся бандитов приготовились к решающей атаке.
- Ты, парень, явно сумасшедший. Или ты хочешь убить нас голыми руками?
- Отнюдь. Но тебе, недоносок, не понять, как будет сделано то, что ты сейчас увидишь.
Странник поднял левую руку, и сделал едва заметное движение пальцами. Метательный клинок выскользнул из глотки убитого первым бандита и оказался в руках путника. В следующее мгновение он уже торчал из глотки бойца с молотом, издававшего жутковатые хрипы.
- Демон! Я убью тебя!
Удар такой силы должен был разрубить доспех короля, но топор лишь со свистом рассёк воздух. Странник оказался за спиной у бандита, и ударом левой ноги переломал ему ногу почти посередине голени. Правой ногой он вышиб у взвывшего от боли главаря нападавших топор из рук, затем ударом колена превратил его лицо в кровавую кашу.
- О да. Обожаю технологическое превосходство. Особенно, это переменное магнитное поле, или как его там.
Чтобы не расходовать заряд лишний раз, он не поленился подойти и руками, как и пристало бойцу из пустыни, вынул свой метательный кинжал из горла убитого. Затем вытащил меч из убитого лучника. Обтер его отрезанным куском одежды одного из убитых, и оглядел поле боя.
Живых оставалось трое – главарь, мечник, и тот неудачник без руки.
- Ну, на тебя, сволочь, можно даже не рассчитывать. – с этими словами ударом ноги странник сломал шею лежащему на земле однорукому. – Теперь вы двое. Слушайте сюда, уроды. Я недавно съел довольно паршивый ужин в местной рыгаловке, а затем нарисовались вы, и окончательно испортили мне вечер. В общем, так: кто из вас первым ответит на мой вопрос – будет жить. Кто вас послал?
- Сотник Вриес!
- Пошел к черту! – два голоса прозвучали почти одновременно
- Ты проиграл. – Удар мечём, и голова бывшего лидера бандитов покатилась по земле. – Продолжим с тобой. Говори, все что знаешь.
- Старший договаривался с сотником, тебя должжжжжны были привести в условленное место… Старший знал, я не знаю кудаааа…
- У тебя десять пальцев на руках. Если мне понадобиться повторить вопрос десять раз, я это сделаю. Какое такое место?
- В Кермет. В старый дом на отшибе.
- Кермет… Недалеко, вести недолго. Пароли, условленные слова, специальные оклики?
- Нннет, никаких… в Кермет просто так никто не сунется…
- Тоже верно. Что ещё скажешь?
- Я ничего не знаю больше! Не надо! Не убивай меня! Ты обещал!
- Я обещал, что ты будешь жить. Но не обещал, что долго.
На ещё один предсмертный вопль в ночи никто не обратил внимания – место было такое.


4

Кермет был обычным селением, пока старую каменную башню недалеко от него не облюбовал лорд старый лорд Бриан. Затем возник этот грязный город, и разросся до таких размеров, что Кермет из деревушки превратился в предместье города. Местные жители не жаловали тех, кого заносило из города на «их» территорию – приличного человека в Бриастоне встретить тяжело, и вряд ли приличный человек придёт дебоширить по пьяни среди ночи.
Суровые времена порождали суровых людей, и за некоторое время Кермет обрёл славу дурную даже на общем фоне Бриастона. Обитатели и гости города старались не заходить без очень веских причин на эти песчаные переулки.
Впрочем, безымянный странник мог себе позволить ходить куда угодно, когда угодно и зачем угодно. Ну, за очень редким исключением. Технологическое превосходство его оснащения над тем, чем располагали даже самые продвинутые его противники, было столь велико, что его можно было сделать абсолютно незаметным для стороннего наблюдателя, а использовалось оно уже тогда, когда с гарантией не оставалось свидетелей. Мрачные и дикие времена – это, конечно, хорошо, но техник (или колдун – в некоторых местах это одно и то же) всегда привлекает внимание к своей персоне нестандартными фокусами. Например, возвращающимся в руки владельца метательным клинком.

Странник – назовём его тем именем, что было составлено из колец на пальцах правой руки – Сетх, пришел в Кермет. Ему доводилось бывать здесь раньше – «в интересах дела». Дурная слава этого места отпугивала любопытных и отталкивала случайные взгляды, создавая идеальную ситуацию для ведения дел, требующих осуществления без лишней огласки.
Например, во время одного из прошлых своих визитов в сию забытую богом дыру, Сетх занимался контрабандой т.н. «артефактов» – наследия технологически развитого прошлого. Их обладатели зачастую вообще не догадывались о предназначении и ценности этих вещей, так как просто не могли их использовать. В частности, один из продавцов за пару пистолетов с колесцовыми замками отдал сделанный пару веков назад револьвер. Какой от него толк, если местные не способны изготавливать патроны к нему? Этот револьвер был впоследствии подарен высокопоставленному сановнику из Лиги Вольных Городов.

Сетх походкой человека, точно знающего, куда и зачем он идет, пришел к дому, названному незадачлив похитителем. Окрестности казались абсолютно пустыми.
Старый дом, насколько слышал Сетх, когда-то – когда Кермет был ещё деревней - был постоялым двором. Его хозяин был по местным меркам приветливым и жизнерадостным человеком, но однажды среди ночи в тогда ещё трёхэтажном здании громыхнули выстрели и раздались крики. Несколько постояльцев выскочили из здания, сели на лошадей и умчались прочь, а внутри здания, судя по звукам, случилось как минимум пришествие демонов ада. Через некоторое время какофония прекратилась.
Байки местных жителей разнились в деталях, но общий смысл был один – на следующий день пара селян зашла внутрь, и через некоторое время вышла, изрядно позеленев в лицах. Внутри произошла бойня, о причинах которой спросить было не у кого.
Дом стали обходить стороной, он обветшал, крыша и третий этаж местами обвалились, и уже долгое время строение называлось домом на отшибе.
Интересное место для встречи с ценным живым грузом. Тем более для сотника  стражи герцога.

Бесшумно ступая по песку, странник подошел к заброшенному дому. Аккуратно заглянул в окно – чисто. Вроде… Заглянул в другое… ну да. Конечно. Сотник тут явно не один. Да, деревенщины, оружие надо содержать в чистоте, но иногда ржавый клинок будет лучше блестящего. Он хотя бы не отражает свет луны.
Самого сотника не видно, но есть 6 стражников. Интересно.
Сетх задумался. Стражники, в конце концов, обучены получше бандитов. Не то, чтобы они могли превзойти его в рукопашной, даже всем скопом, но у двоих были арбалеты, а ещё у одного на поясе виднелся пистоль. И они явно умеют ими пользоваться. Кроме того, сотник тоже мог иметь при себе какой-нибудь «веский аргумент». 
Ну что ж. В лобовую лезть бесполезно. Проверим, боятся ли доблестные стражи того, чего, по их мнению, нельзя убить.
Сетх усмехнулся. Чёрт побери, даже самые идиотские местные байки могут хоть однажды, но сослужить добрую службу.
Странник аккуратно, стараясь не совершать лишнего шума, вскарабкался по местами потрескавшейся стене и влез в окно на втором этаже. Повезло. Второй этаж пуст. Хотя, чему удивляться. Если верить керметским страшилкам, то бойня развернулась именно здесь. Наслушавшись подобных историй, идти на место их действия никто не захочет. Ну, почти никто.
В деревянном полу, местами подгнившем, зияли щели. Сквозь них можно было прекрасно видеть шестерых стражников и самого сотника Теобальда Вриеса, побочного отпрыска одного из знатных местных родов. Все наготове, но ждут-то они местных бандитов с пленным, а не призрака.
Сетх издал самый жуткий вой, на какой был способен. Эффект превзошел ожидания – снизу раздались вперемешку проклятья и молитвы. Подавив усмешку, странник издал низкий протяжный мученический стон.
- Проклятое место! Сотник, что мы здесь забыли?
- Так, вы все! Заткнитесь! У нас здесь важное дело, если кто забыл! Лично голову снесу тому, кто помешает осуществить приказ герцога! Хог, Бракус, держите оружие наготове!
Сетх продолжал завывать, попутно вынув метательный нож из крепления, и приготовившись к броску.
- Какое, к черту, оружие, сотник? Это призраки!
Один из стражников выстрелил вверх. Наугад. Пуля пробила деревянный пол и улетела в небеса. В ответ сверху прилетел нож странника, оставил незадачливого стража без глаза и взлетел обратно вверх.
Под зловещий хохот четверо стражей побросали оружие и бросились бежать. Раненый корчился на полу, истекая кровью, ещё один страж рухнул на колени и начал молиться. Слов было не разобрать, но реакция для дикаря понятная.
- Стоять, трусливые скоты! – вопль сотника был полон ярости, но беглецов ему было не остановить.
Сетх позволил себе секунду злорадства над бессильной злобой сотника, а затем аккуратными шажками пошел к лестнице на первый этаж.
Теобальд пинками и бранью заставил подняться с колен молящегося стражника как раз в тот момент, когда Сетх вошел в помещение, в котором стражники ждали встречи с похитителями. Клинок странника описал широкую дугу в воздухе и голова стражника отлетела метра на полтора.
Сотник вынул из-за пояса два пистолета и поднял их в сторону появившегося противника, но почувствовал холодное острие клинка на своей шее. Добавляло мрачных красок в общую палитру для Вриеса то, что пистолеты он держал направленными перед собой, а его противник непостижимым образом оказался по левую руку от него.
- Не дури. Брось оружие. Будешь дергаться – сдохнешь. Будешь делать, как я говорю – как там у нас, сволочей, водится – можем договориться. Уяснил?
- Яснее высказаться сложно.
Два пистоля упали на дощатый пол.
- Замечательно. А ещё говорят, что все вояки тупы, как брёвна. Всего лишь лезвие у горла, и сразу такое просветление. Ты, говорят, хотел меня видеть, сотник?
- Кто тебе это сказал? Я даже не знаю как тебя, чёрт побери, зовут.
- Конечно не знаешь. Тебе этого знать не положено. Но, видишь ли, перед смертью не лгут, и один твой друг, ныне, к сожалению, пошедший на корм бездомным собакам этого мерзкого городишки, мне поведал, что ты обещал за мою скромную персону, доставленную к тебе сюда в живом виде, отсыпать серебра. Иначе как ты объяснишь то, что сотник герцогских бойцов с несколькими его людьми. несомненно, тщательно отобранными и лично преданными, торчит в полночь в районе с самой дурной славой?
- Убьешь меня – ничего не узнаешь.
- Хм. Ты прав лишь отчасти. Убью тебя быстро – ничего не узнаю. Но я умею задавать вопросы и, что важнее, получать на них ответы.
Сетх чуть надавил клинком на глотку сотника.
- У меня был приказ. Тобой сильно интересовался лорд. Он сказал, что ему надоело, что по его городу шныряет столь наглый соглядатай, как ты. Приказано было доставить живьём. Это всё, что я знаю.
- Уверен? Точно ничего не забыл?
- Точно. Стражу послать может, было бы надёжнее, но сунься стражники на окраину – все местные подонки сразу же ныкаются по норам,  поэтом послал парней менее приметных.
- Ты ошибся.
Резкий кистевой тычок – и клинок вошел в горло теперь уже бывшего сотника.
Лежащий в стороне раненый стражник продолжал стонать от боли.
- Оба-на. Ты ещё жив? Это поправимо.
Ещё один взмах клинка – и стражник умолк навеки. Сетх вытер клинок от крови и убрал его в ножны.
Он вышел на улицу. Скудный лунный свет позволял разглядеть следы четырёх пар ног явно убегавших людей, идущие от заброшенного дома, на песке, и грубые очертания окрестных домов.
- Ну что ж. Не пристало мне общаться с одним лишь отребьем. Пойду, навещу этого голубокрового. Надо же выяснить, зачем я ему нужен, да ещё живьём. Иначе спокойной жизни в городе для меня точно не будет.

http://narod.ru/disk/7809883000/Diary.doc.html

Мое творчество по мотивам одного из популярных модов, руки все не доходили залить.