Я склонен считать, что эта фантастическая история началась в тот момент, когда на вершине Холма Кручины проснулся Ричард. Начало истории оказалось удивительным, потому что, во-первых, драконы по обыкновению не имеют человеческих  имен, а ведь Ричард был именно драконом, а во-вторых, на вершине холма очень неуютно спать. Первый факт не кажется слишком странным, ведь я сам назвал дракона Ричардом, чтобы отличать его от всех прочих драконов. А вот почему Ричард провел ночь на маленькой и заброшенной площадке Холма Кручины, непонятно даже мне. Вы можете предложить свою правдоподобную версию, если хорошо разбираетесь в драконьих привычках.
Ричард еще дремал, когда солнце стало показываться из-за горизонта. Но вот оранжевый диск повис над линией, соединяющей небо и землю, тогда драконьи глаза нехотя приоткрылись. «Сейчас мы находимся на одной высоте, - подумал Ричард, глядя прямо на солнце, - но скоро оно поднимется выше Каменного Зуба, выше всего, что есть на земле, и ни один дракон не сможет подлететь к нему, так непостижимо высоко оно восходит. Очень странно!» Подобные мысли часто посещали Дика, но никто из товарищей не желал размышлять на такие темы. Когда он заговаривал о загадке солнца и просил объяснений, старые драконы громко стучали мохнатыми лапами по земле и радостно фыркали, поднимали Дика на смех, а ему становилось очень обидно. Только однажды древний и мудрый дракон поведал, что в человеческих головах бродит чудовищная мысль о том, что каждый вечер кто-то из сородичей Ричарда проглатывает солнце, но к утру в  брюхе жадного собрата прожигается дырка, и солнце оказывается на свободе. Но над такой ерундой смеялся и сам Дик.
Очевидно, Ричард был умным драконом. Он часто задумывался об интересных, непрактичных и непонятных вещах, чем и отличался от своих друзей. Вот и сейчас, оттолкнувшись лапами от негостеприимного холма, он поднялся в воздух, взмахнул слегка затекшими крыльями, взял курс на таинственный яркий шар, как будто чем ближе он подлетит к солнцу, тем больше секретов оно горячо нашепчет счастливцу. Чтобы окончательно проснуться, Ричард разогнался до максимальной для себя скорости. Кажется, так быстро он еще не летал. Упругие потоки воздуха обтекали его морду и туловище, не позволяя лететь еще быстрее. «Как странно,- подумал он – воздух сдерживает меня, но именно от него я отталкиваюсь. Он помогает и мешает мне одновременно». От интересных мыслей Ричарда отвлекло разыгрывавшееся на равнине перед холмом эффектное действие. Два огромных пестрых пятна двигались навстречу друг другу, будто их толкала неведомая сила. Первое пятно было человеческим войском, второе – толпой вооруженных орков. Сближение сопровождалось бессвязными криками, звоном железа, и до летящего дракона сквозь свист рассекаемого воздуха доносился монотонный шум. Даже не понимая смысла происходящего, Ричард смутно догадывался, что слияние пятен не приведет ни к чему хорошему, так страшно и неизбежно уменьшалось расстояние между ними. Наконец, их края соприкоснулись, движение приостановилось, стало похоже, что пятна уплотняются, медленно перемешиваясь.
Может показаться странным, что проницательный Ричард не понял, в чем же дело. Однако месяц назад ни один безумец не подумал бы, что орки способны сражаться с людьми, а эльфы с радостью уничтожать и первых, и вторых. Единое многие века Королевство дало трещину мгновенно, раскидав жителей по враждующим лагерям. Жажда власти оказалась сильнее партнерских отношений, теперь каждая раса тянула лоскутное одеяло Королевства на себя, чтобы перекроить его на свой лад. Сражение у Холма Кручины было первой битвой за право называться хозяином земли. Желание быть первым и главным, охватившее все расы Королевства, несомненно, одних сделает героями, других рабами, создаст возможности для подвига и предательства, разъединит одних, но объединит других. Подобно воздуху, оно будет опорой для сильных и быстрых, но также надежно остановит зарвавшихся, поскольку враг хитер и не упустит свой шанс.
Возможно, Ричард подумал бы над этой мыслью, если б судьба Королевства интересовала его больше чем катившийся наверх теплый шар, до которого он, во что бы то ни стало, решил сегодня долететь. Примятая его весом трава на холме тянулась навстречу утренним лучам, и вскоре сделалось неясно, кто гостил здесь прошлой ночью...