Каменные замки, железные доспехи и физическая ловкость, приобретаемая постоянным упражнением с детства, поддерживали господство рыцарского сословия в течение многих веков, до усовершенствования огнестрельного оружия. Крестьяне, жившие на земле феодальных дворян, находились у них в совершенном порабощении. Они платили господам подати хлебом, молоком, яйцами и другими сельскими продуктами, употреблялись на все тяжелые работы в замке господина, терпели от него побои и даже убийства. Управы искать было негде. А при частых феодальных междоусобицах деревни были беззащитны от обид и насилий военных людей. Таким образом, положение крестьянского сословия в средние века было печальным. Поэтому, при удобном случае, оно поднимало восстания и с варварской свирепостью мстило дворянам за свое угнетение (например, восстание крестьян Северной Франции в XIV веке, известное как Жакерия). Даже религия представляла мало утешения для крепостного сословия, потому что богослужение, чтение священных книг и отчасти проповедь происходили на непонятном для него латинском языке; так что отношения простого народа и духовенства строились главным образом на сборе церковных податей. Отчужденный от церкви простолюдин создавал себе особый мир религиозных верований, в которых христианские предания перемешивались с остатками языческой старины. Отсюда в средние века чрезвычайное развитие суеверий, занятий колдовством и тому подобным.

Высшие духовные лица были такими же феодальными владельцами, как и светские бароны. Епископы и аббаты имели большие поместья и раздавали из них участки в лен рыцарям, которые таким образом становились вассалами духовных лиц. Духовные сановники (прелаты) вели образ жизни, почти во всем сходный с жизнью светской; богатые доходы с имений давали им средства жить роскошно; они наравне со светскими феодалами пировали, увеселялись охотой и нередко сами принимали участие в войнах.

Значительные монастыри оольшей частью зависели прямо от папы, а не от местных князей и епископов. По своим уставам они делились на разные ордена. Самый древний орден бенедиктинцев. Монахи этого ордена обязывались вести строгую жизнь в молитзе и трудах и иметь между собой все общее. Они обрабатывали землю, переписывали книги, заводили школы, отправлялись проповедовать христианство к язычникам. Бенедиктинцы долгое время пользовались всеобщим уважением. Но с течением времени, при накоплении монастырских богатств и поземельных владений, строгие их нравы изменились, а вместе с тем упало и их влияние; время от времени являлись попытки преобразовать монашество и ввести более строгие правила (таковы, например, новые ордена: клюнийское братство, картезианцы). В XIII веке появились «нищенствующие» монашеские ордена францисканцев {№15) и доминиканцев (1216), которые давали обет не иметь никакой собственности, жить милостыней, ходить за больными, проповедовать христианство. Первый орден был основан сыном одного богатого итальянского купца Франциском Ассизским, который отрекся от своего имущества, оделся в рубище, опоясался веревкой и пошел по миру проповедовать слово Божие. (Францисканцы называли себя «меньшими братьями», или миноритами.) Основателем второго ордена был испанский монах Доминик: главные усилия свои он направил на обращение еретиков-альбигойцев, и по окончании Альбигойских войн доминиканцы получили в свое управление тайные духовные суды, или инквизицию, задачей которой было истребление еретичества. Доминиканцы более других монахов посвящали себя наукам; они заняли мало-помалу все кафедры в университетах и насчитывают в своих рядах много знаменитейших средневековых ученых. Оба ордена получили от пап большие преимущества и льготы: например, они были изъяты из подсудности местных епископов и непосредственно подчинены Римской курии, а также имели право проповеди и исповеди везде, куда приходили. (Эти нищенствующие ордена мало-помалу от пожертвований благочестивых богачей собрали большие богатства.) В том же XIII веке образовались еще два «нищенствующих ордена»: кармелитов к августинцев. По образцу мужских монастырей образовались и женские обители.

После дворянства и духовенства следовало сословие городское. Число городов в Европе постоянно увеличивалось. Многие крестьянские селения, приютившиеся возле какого-нибудь замка, впоследствии сами окружали себя валом и стеной, получали от феодальных владельцев право выбирать свои власти и, таким образом, превращались в город.

Торговля и промышленность обогащали города, и они все более и более приобретали независимость от феодалов деньгами или оружием. Горожане или сами составляли милицию, или содержали у себя наемные отряды; города часто окружены были двойными стенами с бастионами; ворота защищались крепкими сторожевыми башнями, с которых караульные наблюдали за окрестностями и подавали сигнал в случае опасности. Городская стена мешала распространяться в ширину, вследствие чего дома тесно жались друг к другу и верхние этажи часто выступали над нижними; улицы были узки, извилисты и пересекались нередко глухими переулками, от чего пожары часто были опустошительными; но, благодаря дешевизне построек, дома скоро опять возобновлялись. На главной площади города стояла ратуша — высокое здание со стройными башенками, узорчатыми каланчами и кверху суживающимися окнами. Здесь заседал городской совет из выборных сановников под председательством бургомистра (в Германии) или мэра (во Франции и Англии). Эти члены совета и другие городские власти выбирались из богатых купеческих фамилий, называвшихся «патрициями» (по образцу древних римлян).

Ремесленное население города делилось на разные цехи по своим занятиям: мясники, сапожники, портные, оружейники и прочие; они составляли каждый особое общество, имели своих особых старшин и свои уставы. Каждый работник под страхом строгого наказания должен был исполнять работу только того цеха, к которому он принадлежал: например, в некоторых городах кузнец не смел делать гвоздей, потому что для них был особый цех. Это, конечно, было

стеснением для раоотников; зато члены отдельных цехов крепче соединялись между собой; занимаясь одним и тем же мастерством, совершенствовали его и действовали дружно, когда приходилось защищаться от насилия феодалов. В случае войны городские цехи выходили сражаться каждый со своим знаменем и под начальством своих старшин. Во время празднеств цехи, также со своими знаменами, один за другим, ходили по улицам в торжественных процессиях.

Празднества в больших торговых городах были роскошными. На рынках выставляли огромных жареных быков и вино, бившее фонтанами; церкви, ратуши и другие общественные здания украшались разноцветными коврами и знаменами; вечером улицы, освещавшиеся тысячами факелов и фонарей, кипели веселящимся народом в масках и причудливых костюмах. Вообще горожане любили задавать пиры и попойки, особенно на свадьбах, и даже на похоронах. Весну они встречали на открытом воздухе веселыми танцами, музыкой, песнями, гимнастическими играми; состязались при этом в стрельбе из самострелов, и лучшие стрелки подучали награды. (Это так называемые «майские праздники».) Но, по грубости средневековых нравов, подобные празднества редко оканчивались благополучно, без драк и убийств. Спокойствие на городских улицах часто нарушаюсь дракой враждебных друг другу сословий и цехов: граждане вступали в бой с дворянами, ремесленники — со студентами или между собой. Этим беспорядкам способствовал обычай иметь при себе оружие и очень распространенная страсть к пьянству (у немцев, например, считалось особым удальством выпить непомерное количество вина или пива).

Одежда городских жителей в средние века состояла из верхнего короткого кафтана, носившегося нараспашку, без пуговиц и рукавов или с короткими. широкими рукавами; у богатых он делался из бархата или шелка и обшивался мехом; под ним был плотно прилегавший к телу камзол, перехваченный поя-

сом; пантапоны в обтяжку, чулки и невысокие сапоги (в некоторых местах была мода на остроносые башмаки). Женщины носили платья с открытой шеей и широкие длинные рукава с разрезом; у них была распространена особенная страсть к длинным шлейфам, но длинные позволялось носить только знатным. Была также мода на широкие фижмы и высокие головные уборы. Кроме того, между женщинами очень распространено было обыкновение румяниться и белиться.