50 ДНЕЙ ИЗ ЖИЗНИ КИСЛОГО или ВЕДЬМЫ ТОЖЕ ОШИБАЮТСЯ

Глава 38. Сделка

        К счастью, стражники препроводили Кислого в его комнату, а не в тюремную камеру. Типа, под домашний арест. Это всё-таки намного приятнее. Хотя бы тем, что дверь запирается изнутри, а не снаружи. Правда, окна зарешечены, но они всё же есть и довольно большие.
       Сергей закрыл дверь и улёгся на кровать. Конечно дверной засов его не спасёт, но он всё же даёт иллюзию защищённости. Ситуация неприятная. Однако, получше чем у братьев Гастманов.
– Ничего! — успокаивал себя Кислицин — Это ещё не конец! Пусть герцог докажет, что я оруженосец принца. Он похоже сам уже в этом сомневается. Вот только есть одно слабое место. Ирландский язык. Точнее, полное его незнание. Как же глупо! Назвался бы тогда в сарае английским дворянином. Нет, ляпнул первое имя, что пришло в голову. Если ещё раз спросят, стану отвечать по-русски. Всё равно никто не поймёт ни слова.
       Сергей долго обдумывал сложившиеся положение и решил - надо линять при первом удобном случае. А что?! Генуэзский вексель он даже за границей сможет обналичить и жить в своё удовольствие.
– Интересно, что сейчас твориться в России — думал Кислый, разглядывая живописный потолок — Может там социализм. Почему бы и нет?! Ведь уже сто лет, как должен родиться Ленин. Так значит и ещё один я, где-то там есть. Вот бы поглядеть! Хотя, попробуй найди! Кислициных Сергеев в России, как собак нерезаных. А может отправиться в Америку. Если её уже открыли конечно. Надо бы с купцами пообщаться. Разузнать, куда лучше махнуть.
     Часа через два стало совсем темно и Сергей зажёг свечи. Спать не хотелось абсолютно. Видимо сильно перевозбудился после встречи с Мэнским. А главное, его угнетала неопределённость. Что теперь будет?! Вдруг Кислицин услышал слабый стук в дверь. Он даже решил, что ему это показалось. Ведь стражники обычно колотятся намного громче. Но стук повторился и уже гораздо настойчивее. Сергей нехотя встал и отодвинул засов. Кислицин с удивлением обнаружил за дверью графиню Лестер, которая стояла и как-то странно ему улыбалась.
– Решили навестить арестанта, Ваше сиятельство? — поинтересовался Сергей.
– Тебя никто не арестовывал — беспардонно прошествовав в комнату, ответила Джулия — Барон Райдер спас твою жизнь, препроводив сюда под стражей. Иначе мэнцы прикончили бы наглеца, посмевшего оскорбить их сюзерена. А охрану у двери сняли сразу, как только герцог покинул замок.
       Кислицин выглянул за дверь. Действительно. Никакой стражи не было.  Графиня же, тем временем, расположилась в кресле и внимательно уставилась на Сергея.
– Ты испортил праздник, Раян. Или всё-таки Артур? — хитро прищурившись, спросила она — Можешь сказать правду. Я ведь твой друг. А у друзей секретов нет.
– Ага! Нашла дурака! Шериф попросил расколоть меня, вот и припёрлась! Это даже коню ясно! — подумал Кислый, а вслух произнёс — Во-первых, праздник испортил не я, а Мэнский. Явился и накинулся с порога. Холопом обозвал. Разве так себя ведут воспитанные люди?!
– Герцога можно понять — ответила Джулия — После твоего ухода, он нам рассказал, какой негодяй этот Артур. Представляешь?! Сломал нос Виктории Глостер, к которой Мэнский испытывает нежные чувства. Правда, герцог считал, что этот мерзавец утонул в реке.
– Вот видите! — воскликнул Сергей — Значит я не Артур! Разве похож я на утопленника?!
– Но ведь ты солгал про невесту Элеонору? — продолжала настаивать графиня Лестер — Когда мы бежали из монастыря, ты даже не оглянулся. И в глазах у тебя не было тоски. Я женщина и чувствую подобные вещи.
       Кислицин посмотрел на, развалившуюся в кресле, Джулию и у него мелькнула сумасшедшая идея. Он вспомнил историю, рассказанную графиней во время ужина о своей первой любви. Такие чувства не исчезают до конца. Наверняка графиня ещё любит этого пацана. Втайне конечно. И Сергей решил попробовать. Сделав жалобное лицо, Кислицин уставился себе под ноги.
– Да, я солгал про невесту — сконфуженным тоном пробурчал он — На самом деле я люблю другую девушку. С самого детства. Но нам не суждено быть вместе. Потому что она принадлежит к высшему свету.
– Вот как? Кто же эта леди? — заинтересовано спросила графиня — Может я её знаю.
– Вы её знаете, Ваше сиятельство. И даже очень хорошо — взглянув на Джулию влюблёнными глазами, ответил Сергей — Потому что это Вы, миледи. Да! Я солгал тогда в монастыре. Я вовсе не Раян. Я Алекс. Тот самый! Сын вашего садовника!
       Кислицин брякнулся на колени и засеменил ими по полу в направлении обалдевшей графини Лестер.
– Все эти долгие годы я мечтал вновь увидеть Вас, миледи — театрально прижав руки к груди, воскликнул он — И судьба наконец мне улыбнулась. Я опять могу любоваться Вами. Правда, я разучился краснеть. Но ведь это неважно?! Главное, мы вместе!
       Джулия наблюдала за «возвращением блудного Алекса» широко раскрытыми глазами, а её губы слегка подёргивались. Казалось, ещё мгновение и она зарыдает от нахлынувших чувств. Сергей понял, что попал в яблочко. Надо было добивать. Кислицин подполз вплотную и схватил графиню за руку.
– Если бы Вы только знали,миледи, как много страданий мне пришлось вынести — жалобно всхлипнул Сергей — Лишь надежда вновь увидеть Вас давала мне силы бороться за жизнь. Да! Я солгал, притворившись дворянином. Но только, из любви к Вам. Чтобы стать ближе. Ради Вас я готов и не на такое преступление!
      Наконец Джулия не выдержала. Она запрокинула голову назад и громко расхохоталась. Графиня Лестер ржала несколько минут, то и дело поглядывая на обескураженного Кислицина.
– Раян, ты чуть меня не уморил! — наконец произнесла она — Никакого Алекса не было. Я всё выдумала. Рыдать из-за холопа?! Фи! Какая глупость!
       Сергей встал и отряхнул штаны. Идея с Алексом не прокатила, но сдаваться было рано.
– А из-за потомственного дворянина...? — с лёгкой обидой в голосе, спросил он.
– Что, из-за потомственного дворянина? — не поняла Джулия.
– Ну, стали бы рыдать? — пояснил Кислицин — Например из-за меня? Я ведь сегодня мог умереть.
– Что за странные вопросы? — пожала плечами юная графиня — Конечно, ты мне не безразличен. Но рыдать по тебе? Это уже слишком!
– Может я и не Алекс. Да. Но всё остальное правда — продолжил наступление Сергей — Я люблю Вас, миледи! Даже не понимаю, как это со мной произошло. После ужина у Аберфрау в моих мыслях только Вы, Джулия! Будьте моей женой!
– Что?! — засмеялась графиня — Стать твоей женой?! Раян, ты с ума сошёл!
       Но весёлость Джулии лишь ободрили Кислицина. И его понесло:
– Вы, миледи, наверно думаете, что я нищий ирландец? Ничего подобного! У меня есть деньги! Много денег!
        Сергей бросился к кровати и вытащил на свет драгоценные векселя.
– Вот! Посмотрите сами — воскликнул он, протягивая бумаги — Мы сможем уехать вместе куда угодно! Хоть в Европу! И жить счастливо. Стэнли никогда Вас не найдёт.
– И отказаться от графства Лестер?! — со злостью произнесла Джулия — Прекратите нести чушь, сударь!
      Кислицин замолчал. Скорчив обиженную физиономию, он подошёл к кровати и стал запихивать векселя обратно в матрац.
– Раян — уже намного ласковее произнесла графиня — Поймите. Наш союз невозможен. Конечно, сейчас двадцатый век и мезальянсом никого не удивить. Дело не в этом. Став моим мужем, ты лишь подвергнешь себя смертельной опасности. Стэнли просто тебя убьёт и женит на мне своего сынка. Чтобы спастись от притязаний отчима я должна найти супруга гораздо могущественнее.
      Джулия встала и подошла к Сергею. Почти прижавшись к Кислицину, графиня нежно положила свои ручки ему на плечи.
– У нас мог бы появиться шанс — прошептала она, внимательно глядя на Сергея — Если бы Стэнли вдруг взял и умер. Неважно как. От болезни, из-за несчастного случая или какой-нибудь храбрец проткнул бы его мечом.
– Но ведь останется этот... Как его?... Сын — произнёс Кислицин, у которого от запаха женских духов приятно защекотало в носу и даже слегка закружилась голова.
– Бобби? — усмехнулась Джулия — Без отца он ничто! Пустое место! Главное препятствие к нашему счастью — граф Лестер. Убей его и тогда мы сможем обвенчаться.
– Но как?! — воскликнул Сергей — Он же граф! Да, меня и близко к нему не подпустят!
– Придумай что-нибудь — прижимаясь всё сильнее, шептала юная графиня — Отрави. Застрели из арбалета. Докажи, что достоин моей любви.
      Ещё пять минут назад Кислый ни за что бы не согласился на такое опасное предложение. Но сейчас, когда здравый смысл успел покинуть его возбуждённый мозг, Сергей отвечал лишь то, что хотела слышать Джулия. Лицо юной графини было так близко, что Кислицин даже не мог различить его черты, а маленькие алые губки сексуально повторяли «Убей». Наконец Сергей не выдержал и впился в них своими губами. Джулия даже не сопротивлялась. Графиня Лестер завалилась на кровать и звонко хохотала, глядя, как обезумевший от страсти Кислицин, стягивает с неё чулки и кружевные панталоны.

Глава 39. Тревога

       Далёкие удары колокола звучали монотонно и противно. Сергей нехотя открыл глаза, мысленно выругавшись.
– Да, чтоб у тебя руки отсохли, козёл — зло прошептал Кислый и глянул на, мирно спящую, Джулию.
       Они с графиней прокувыркались почти всю ночь, заснув буквально час или два назад. И этот далеко не «малиновый» перезвон был сейчас абсолютно лишним.  Опасения Сергея насчёт девственности его юной подруги оказались напрасными. Он не стал первым мужчиной Джулии Лестер. Возможно им был, кто-то из её домашней прислуги. Может даже тот, кто помог графине сбежать. Джулия не рассказывала о своей жизни под опекай злого отчима, а Кислицин её об этом не спрашивал.
        Небо за окном только-только стало розоветь и вряд ли колокол созывал горожан на утреннюю мессу.
– Пожар там, что ли? — подумал Сергей и, осторожно встав с постели, направился к окну.
      Действительно, что-то случилось. Во дворе мелькали тени людей, а на стенах поблескивали шлемы солдат, которых было слишком много для обычной стражи. Громкие удары в дверь разбудили наконец юную графиню, а Кислицина заставили вздрогнуть.
– Сэр Раян, откройте — раздался из-за двери голос капитана Гейта.
– Что там такое? — капризным тоном, простонала сонная Джулия.
     Окончательно встревоженный Сергей отодвинул дверной засов. Он уже догадался - произошло нечто малоприятное и возбуждённый вид Гейта только подтверждал его опасения. Капитан был в стальных латах и шлеме с поднятым забралом.
– Мерсийцы — почти крикнул он — Возможно уже окружили замок. Шериф меня послал за Вами, сэр. Надо готовиться к обороне. А миледи лучше проследовать в свои покои. Там барон выставил охрану.
– Но у меня даже нет доспехов — попытался возразить перепуганный Кислицин.
– Шлем и щит я Вам выдам, а подбирать кольчугу времени нет — нервно выкрикнул Гейт — Скорее же, сударь. Одевайтесь, берите меч и за мной.
       Возражать в подобной ситуации было равносильно измене. И Сергей покорно отправился вслед за капитаном. Пока Кислицин собирался, он даже не взглянул на графиню Лестер. Хоть это было крайне невежливо после недавней близости. Сергею не хотелось, чтобы Джулия заметила, как ему страшно.
      Гейт, как и обещал, выдал Кислицину шлем с откидным забралом и шапочку-подшлемник. А также, вручил треугольный кавалерийский щит с, изображенным на нём, красным драконом. И Сергей предстал перед шерифом уже в полном боевом облачении. На бароне Райдере тоже же красовались стальные латы, которые зловеще поблескивали в утреннем сумраке. Он стоял рядом с узкой лестницей, ведущей в донжон, и видимо отдавал последние указания своим сержантам.
– Сэр Раян — со злой усмешкой произнёс шериф, когда Кислицин и капитан подошли к нему — Я понимаю, Вы не совсем военный человек и привыкли бороться с врагами Их светлости другими методами. Но сегодня придётся воевать мечом, а не интригами. У меня слишком мало офицеров. Мерсийские свиньи захотели отведать валлийских стрел. Ну что же! Мы их досыта ими накормим!
– Признаюсь, я не силён в стрельбе из лука — ответил Сергей, который всё ещё надеялся избежать личного участия в предстоящем сражении.
– Вам и не придётся — ответил барон — Стрелять будут лучники. А Вы с сержантом Идрисом станете удерживать северные ворота. Да, не тряситесь так, сударь. Врагу ещё надо суметь дойти до них под градом наших стрел.
      Кислицин хотел ещё что-то сказать, но шериф его больше не слушал. Активно жестикулируя руками, он уже давал распоряжения капитану Гейту.
– Сэр, идите за мной — кивнул Сергею невысокий коренастый боец с, торчащей из-под шлема, рыжей бородой.
      Видимо это был тот самый сержант Идрис о котором говорил барон. И Кислицин пошёл. А что оставалось делать? Похоже его мнение здесь никого не интересовало.
      Барбакан северных ворот представлял из себя прямоугольное сооружение чуть выше самой стены, с двумя полукруглыми бастионами, охранявшими въезд в «Зелёную крепость». С внутренней стороны стену как бы подпирал высокий земляной склон, уже успевший зарасти молодой травкой. Так что взойти на неё Сергею не составило большого труда. Приблизившись к одной из бойниц, Кислицин осторожно глянул наружу. Вдоль всей северной стены тянулся ров с водой, видимо из ближайшей реки. А к воротам вёл лишь неширокий каменный мостик. В общем, штурмовать замок Кардифф с севера было не так уж просто. Сергей немного приободрился. Он высунулся посильнее, чтобы прикинуть высоту стены и тут же получил удар по голове. Арбалетный болт лишь скользнул по шлему, но Кислицину и этого хватило, чтобы понять безрассудность собственных действий.
– Мерсийцы! Всем приготовиться! — заорал он, сбегая вниз по склону.
      Собственно, у лучников имелся свой командир. Сержант или капрал. Сергей этим не интересовался. А в подчинении Кислицина было лишь тридцать бойцов, с которыми он должен сдержать врагов, если тем удастся-таки проломить ворота.
      Минут через пять началась первая атака. Сергей это понял по радостно-свирепому вою нападавших мерсийцев. В ответ захлопала тетива сотен английских длинных луков. Боевой клич атакующих довольно быстро сменился криками раненых и всплеском, падавших в воду, тел. Со стороны мерсийцев по стене тоже ударили стрелки. Однако, эфект от этого был намного скромнее. Стоявший у самых ворот Кислый видел, как стрелы, просвистев над стеной, исчезают где-то в траве, шагов за тридцать или даже дальше. Взять замок с ходу воинам принца не удалось, но отступать они не собирались. Прикрываясь большими, грубо сколоченными щитами они всё-таки сумели приблизится вплотную к стене. Нападающим даже удалось приставить к ней пару, тройку длинных, связанных вместе, лестниц. Но на этом все достижения мерсийцев закончились. Попытки вскарабкаться вверх лишь увеличивали у них количество потерь. А о том, чтобы таранить ворота вообще не могло быть и речи. Сергей почти совсем успокоился. Насколько он мог судить, у южных ворот также дела обстояли неплохо. Со стороны города замок не имел рва, но ведь и стрелков там было намного больше. Враг явно нёс серьёзные потери и не имел нормального плана по захвату «Зелёной крепости». Видимо, решение взять Кардифф у Их высочества возникло спонтанно. Так сказать, на эмоциях. Правда, кое чего принц всё-таки добился. На юге, в районе порта, алело огромное зарево. Впрочем, судьба герцога Мэнского Кислицина мало волновала. Если укокошили, так одной проблемой меньше. Но оказалось, успокоился Сергей слишком рано.
         Всё случилось практически так же, как в ночь его бегства из Глостера. Сперва упало несколько едва заметных и совсем безобидных капель, а потом ливануло. Стены замка Кардифф не имели навесов, способных защитить от дождя, и луки защитников стали быстро приходить в негодность. Воины пытались менять тетиву на сухую, но это помогало ненадолго. Правда, вдоль всей стены имелись амбразуры, из которых в нападавших продолжали лететь стрелы, но эффективность конечно была не та. И вот уже первые мерсийцы, забравшись по приставным лестницам, схватились в рукопашную с лучниками шерифа. Защитников на стене было довольно много, но и количество, приставленных к ней, лестниц тоже увеличивалось с каждой секундой. Наблюдавший за этим снизу, Кислицин встревожено глянул на мокрого сержанта Идриса. Но ничего спросить Сергей не успел. Удар страшной силы, потрясший в этот миг ворота, заставил Кислого выскочить из-под арки и напомнил о боевой задаче, стоявшей перед его немногочисленным отрядом. Происходившее на стене Сергея более не интересовало. Он с ужасом наблюдал, как с каждым ударом тарана всё больше раскачиваются створки вверенных ему ворот.
– Ну, вот и всё! — с ужасом пронеслось в голове — Сейчас начнётся! Неужели нельзя было сделать двери прочнее?! Зараза! Ведь пяти минут не пройдёт, как рухнут. И подпереть-то нечем!
     Кислицин глядел на своих, промокших до нитки, солдат и пытался прикинуть сколько они сумеют продержаться под натиском озверевших мерсийцев. Получалось не очень оптимистично. Сергей оглянулся назад, в направлении возвышавшегося донжона - последней надежды защитников «Зелёной крепости». И тут его взгляд остановился на распряжённой графской карете, которая мирно стояла посреди двора.
– Сержант! — заорал Кислый, указывая пальцем на графский экипаж — Тащите сюда эту колымагу. Скорее!
– Портить собственность Их светлости? — догадался Идрис — Накажут.
– Нас сейчас мерсийцы накажут, пока будешь спорить — крикнул в ответ Сергей — Если чё - я приказал. Ну, живее!
      Больше возражений не последовало. Десять бойцов из «взвода» Кислого подбежали к графской карете и дружно покатили её к воротам. Воины остановили экипаж там, где указал Кислицин и опрокинули крышей в сторону ворот, перекрыв таким образом выход из арки. Карета была довольно большой и в лежачем положении доходила Сергею до подбородка. Конечно, не мешало бы её дополнительно подпереть или нагрузить, но времени на это уже не оставалось. Несчастные ворота рассыпались прямо на глазах. Они честно продержались ещё минут пятнадцать. Но вдруг поломанные створки с треском распахнулись и грязная, озверевшая толпа в голубых сюрко, словно морская волна, хлынула через освободившийся проход.

Лихо закрутил сюжет

Даже через чур
Глава 40. Северные ворота

          Передних мерсийцев толпа просто вдавила в крышу перевёрнутой кареты, так что их рожи стали отличными мишенями. Сержант Идрис и ещё двадцать бойцов, встав по обе стороны от арки, усиленно работали копьями. Воины тупо кололи ими в, орущую от боли, человеческую массу. Промахнуться было сложно. А Кислицин и десять воинов, как могли, подпирали карету с противоположной стороны. Так они провоевали минут пять, пока задние ряды атакующих не сообразили, что дальше наваливаться бесполезно. Взять штурмом стену мерсийцам тоже не удавалось. Поэтому они так упорно стремились пробиться в замок через сломанные ворота.
        Сообразив наконец, что карету им не сдвинуть, мерсийцы изменили тактику. Первые ряды опустились на колени и прикрылись сверху щитами. А по ним, как по живой ступени пошло в атаку остальное войско. Но и в этот раз воины сержанта Идриса оказались не высоте. Первые мерсийцы, забравшиеся на карету, тут же получили по ногам и фактически рухнули на ощетинившиеся копья защитников. Но вслед за ними уже лезли новые враги. Десяток Сергея так же взялся за копья, готовясь принять на них атакующих. Возможно мерсийцам и удалось бы прорвать оборону, но в этот миг сломалась дверка кареты, не выдержав чрезмерной нагрузки.  Некоторые из провалившихся вниз пытались выбраться наружу. Но это оказалось неправильным решением. Те из мерсийцев, что остались наверху, продержались там недолго. Удары копий быстро отправили их в образовавшийся провал. Воины шерифа действовали умело и слажено. Чувствовалось их боевое преимущество над мерсийскими ополченцами. К счастью, зелёных сюрко ирландских наёмников среди нападавших не наблюдалось. Видимо принц решил поберечь свою главную силу для более серьёзных сражений. За пятнадцать минут боя «взвод» Кислого не потерял не одного бойца. Лёгкие порезы и царапины не в счёт. Мандраж, который испытывал перед сражением Сергей, теперь сменился каким-то пьянящим азартом. А враг, тем временем, самоотверженно рвался вперёд, заполняя телами нутро графского экипажа. Теперь уже сдвинуть его, точно не представлялось никакой возможности. Каждый, запрыгнувший на карету, мерсиец честно пытался достать копьём или ударить топориком кого-нибудь из упёртых защитников северных ворот, но бойцы сержанта Идриса уже приспособились к ситуации. Они выстроили что-то наподобие «стены щитов» и метко разили копьями нападавших в уязвимые места.
      Трудно сказать сколько ещё продолжалось это избиение. Минут пять или дольше. Но и мужеству мерсийских героев тоже был предел. Они перестали лезть на карету, а начали забрасывать обороняющихся дротиками и топорами прямо из-под арки ворот. Это заставило-таки Кислицина и его воинов попятиться назад. Но, как только мерсийцы предприняли новую попытку прорыва, защитники тут же её пресекли, вернувшись на исходные позиции.
       Дорогой камзол и штаны Кислицина были мокрыми насквозь, но настроение значительно улучшилось. Сергей уже почти поверил, что его люди выполнят боевую задачу и удержат северные ворота. Такое количество убитых врагов могло впечатлить и более опытного командира. Поэтому, когда мерсийцы дружно отхлынули назад, то горло Кислого само собой издало громогласный победный рёв. Но в тот же миг, из арки ворот, на крышу кареты заскочил рыцарь в стальных, воронёных доспехах. Взмахнув двуручным мечом, он промчался по трупам соратников и, словно пушечное ядро, врезался в десяток, которым руководил Сергей. Выставленные вперёд копья рыцаря не остановили. Может он успел отбить копья мечом или они просто соскользнули с полированных лат, Кислицин разглядеть не успел. Но в результате этого прыжка один из бойцов Сергея был сбит с ног, а второй убит ударом по голове. Эта внезапная атака заставила воинов отпрянуть в разные стороны, а вражеский рыцарь, очутившись на земле, крутанул тяжёлый меч и быстрым ударом достал ещё одного защитника северных ворот. Находившийся с краю, Кислый не пострадал. Отскочив вместе с остальными, Сергей попытался исправить неприятную ситуацию.
– Вали его! - заорал он, указывая мечом в направление врага, как заправский полководец.
      Вряд ли в его приказе была необходимость. Люди и так делали, что могли, пытаясь копьями поразить вражеского рыцаря в уязвимые места. Попасть в щели забрала или стыки между пластинами доспехов несложно, если цель стоит на месте. А если она кружится, как волчок, всё время меняя направление и, при этом, очень ловко орудуя двуручником? К тому же, рыцарь не только защищался, но и наносил в ответ довольно увесистые удары, заставляя воинов Кислого держать приличную дистанцию.
        Примерно с минуту мерсийский витязь бился один, успев за это время ранить ещё двух защитников северных ворот. Несколько солдат из отделения сержанта Идриса поспешили на помощь соратникам, но в тут враги предприняли новую атаку. Только теперь это были не ополченцы, а серьёзные воины в крепких доспехах. Действуя так же решительно, как рыцарь, они быстро отодвинули воинов Идриса от перевёрнутого драндулета. Стройная оборона рухнула окончательно, распадаясь на ожесточённые поединки. Получив поддержку, мерсийский рыцарь перешёл от обороны к наступлению. Сергей с ужасом глядел, как один за другим гибнут его бойцы. Он в растерянности пятился назад, оглушённый лязгом стали и воплями израненных людей.
         А тем временем, прикончив последнего из десятка Кислицина, рыцарь наконец обратил внимание и на него самого. Переложив окровавленный меч в левую руку, он правой поманил к себе Сергея, видимо предлагая поединок. Однако, сей благородный жест Кислого не впечатлил. Он продолжал пятится назад, прикрываясь треугольным щитом. Сергей уже давно бы сделал ноги, но его удерживало опасение получить в спину дротик или копьё. Сообразив, что перед ним трус и честного поединка не предвидится, рыцарь сам кинулся в атаку. Дожидаться пока его укокошат Кислый не стал. Он резко развернулся, чтобы рвануть в сторону донжона, но подскользнулся на размокшем от дождя грунте и полетел лицом вниз, больно ударившись грудью о край щита. Встать на ноги Сергей не успевал и быстро перевернулся на спину, чтобы не получить по ней сверху рыцарским мечом. Кислый едва успел прикрыться щитом, как удар страшной силы практически расколол его на двое. Только металлическая пластина с ручкой, прикреплённая к щиту изнутри спасла Сергея от расчленёнки. Но похоже ненадолго. Килый чувствовал, как леденящий ужас неумолимо овладевает всем его несчастным естеством. Он видел над собой силуэт рыцаря, готового в любой момент нанести двуручником очередной удар. В отчаянии, Сергей сделал попытку ткнуть врага мечом в область паха и чуть не лишился пальцев. Рыцарь коротким точным движением просто выбил меч из его руки. Это уже был полный капец. Скорее машинально, чем ещё на что-то надеясь, Кислицин захватил правой рукой мокрый, склизкий ком и швырнул его в голову врага. Грязь смачно шмякнула в забрало и это заставило рыцаря на пару секунд отвлечься. Придавив Сергея к земле ногой, мерсийский витязь попытался очистить от грязи смотровые щели, но лишь продавил её внутр шлема. Тогда он поднял забрало и Кислициин увидел грязное, перекошенное злобой лицо капитана Бакера.
– Бакер! Стой! Это я! Артур! — что есть мочи заорал Сергей, видя, как взбешённый капитан поднимает меч для последнего удара.
       И его отчаянный крик возымел-таки действие. Бакер замер с, занесённым вверх двуручником, а гримасу гнева на его лице сменило удивление. Опустив руки, капитан остриём меча подцепил забрало поверженного противника и откинул его вверх.
– Привет, друг! Узнаёшь меня! — радостно воскликнул снизу Кислицин.
– Узнаю — хмуро ответил Бакер и, перехватив меч за лезвие, с размаху приложил Сергея в челюсть навершием рукоятки.
       Трудно сказать сколько времени Кислицын был в отключке. Когда он наконец пришёл в себя, всё уже закончилось. Оказалось, что Сергей не лежит, а сидит со связанными руками у южной стены, слева от ворот замка Кардифф в компании таких же пленных бедолаг. Его распухшая правая щека ныла, а во рту ощущался кровавый привкус. Голова кружилась словно с перепоя. Кислицин тяжело наклонился и плюнул красной слюной.
– Ну, как? Пришёл в себя? — услышал он рядом голос барона Райдера — Да! Хорошо тебя отделали.
– У меня кажется сломана челюсть — произнёс с трудом Сергей.
– Вряд ли! Со поломанной челюстью ты бы сейчас не разговаривал — ответил шериф — Скорее всего это сильный ушиб. Я такое уже видел.
– Мы проиграли? — поинтересовался, ещё до конца не очухавшийся, Кислицин.
       Вместо ответа барон только выругался.
– Проклятый дождь! — глядя в небо, зло произнёс он — Да, что теперь говорить?! Но мы им тоже хорошо всыпали!
      Сергей поднял голову и огляделся. Вокруг кипела работа. Нечто подобное он уже наблюдал после битвы у моста. Мерсийцы стягивали с убитых доспехи, а трупы складывали на подводы и увозили куда-то через северные ворота. Пленных было довольно много. Наверно человек двести или даже больше. Они сидели на земле в несколько рядов на протяжении всей южной стены, справа и слева от ворот. Попробуй сосчитай. Пленные дворяне расположились вместе под небольшим навесом. Впрочем, «проклятый дождь» уже закончился. Просто, земля под навесом была суше, чем в других местах. Все они, кроме Райдера, являлись мелкими дворянчиками служившими, как и Кислицин, графу Аберфрау. Здесь же присутствовал капитан Гейт с, обмотанной кровавыми тряпками, головой. Но всё-таки живой, благодаря хорошим латам. Впрочем, ни лат, ни кольчуг на пленных уже не наблюдалось.  А вот Сергей опять спасла лишь удача. Или деревянный крестик, что весит у него на груди. Как бы то ни было, но больше испытывать судьбу таким образом Кислый не собирался. Третий раз может и не прокатить.
       Так им пришлось сидеть около часа, пока ополченцы наводили порядок во дворе замка. Сергей успел прийти в себя, если не считать опухшей челюсти, которая мешала говорить, отзываясь болью при каждой попытке раскрыть рот. Но положение было крайне неопределённым и Кислицин все же морщась спросил:
– Как Вы думаете, шериф, что они с нами сделают?
– Думаю, с нас, как с пленников, потребуют выкуп за свободу — ответил Райдер — Надеюсь, сэр - денежки у Вас имеются на этот случай? А иначе Я Вам не завидую.
– И много платить?  — поинтересовался Сергей.
– Ну, это по разном бывает — философским тоном ответил барон — С Вас, я думаю, потребуют тысяч десять. Максимум пятнадцать. Шиллингов. А вот мне придётся хорошенько раскошелиться.
– А солдаты? — спросил Кислицин — Они как же?
– А что солдаты? — пожал плечами Райдер — Если повезёт отправят на галеры или продадут их в рабство мавританским купцам. Благо, в Кардиффе этих нехристей хватает.
       Сергей задумался, пытаясь подсчитать во сколько соверенов ему обойдётся свобода. И тут до него наконец дошло. Какой нафиг выкуп! Да, принц его и так освободит, когда увидит. А может даже наградит за спасение матушки-королевы и сестрёнки. Возможно он сам вскоре станет бароном. Надо лишь немного потерпеть. Эта мысль слегка успокоила Кислицина. Но тут он вдруг с ужасом вспомнил о Джулии. О Кэтрин тоже, но в меньшей степени. Ведь юная графиня Лестер теперь была для Серея не обычная подружка, а почти невеста. Во всяком случае он на это сильно рассчитывал.
– А как же графини? — обернувшись к барону, с тревогой поинтересовался Кислицин.
– Да, да! Неплохих заложниц получил Их высочество — с раздражение проворчал шериф — Граф Аберфрау с меня теперь шкуру спустит. А что я мог сделать?
– Лучше подготовиться к нападению врага! — зло буркнул на это Сергей.
– Ну, знаете! — воскликнул обиженный барон — Не надо было отпускать королеву-мать, молодой человек. Во всём виноваты Вы и только Вы. Я так графу и доложу.
        На это Кислицин ничего не ответил. А что говорить если шериф прав. Будь у них в руках мать и сестра принца, тот вряд ли решился бы атаковать Кардифф.

Глава 41. Запах крови

      Они сидели молча ещё минут тридцать. Может чуть больше. Трудно сказать. Наконец из «дворца», как называл Сергей главное здание «Зелёной крепости», вышел капитан Бакер в сопровождении небольшой группы солдат, которые судя по всему являлись сержантами или капралами. Попробуй пойми без погон. В войсках этого мира младший командный состав, конечно, стремился выделиться из общей солдатской массы. Например, яркой красивой перевязью или пером на шлеме. Но каких-либо конкретных знаков отличия не было и в помине.
      Бакер что-то говорил сержантам, показывая рукой то на пленных, то на донжон, а те лишь согласно кивали в ответ. Затем он глянул в сторону пленённых дворян и отдал какой-то короткий приказ. И тут взор капитана остановился на Кислицине. Губы Бакера скривились в нехорошей улыбке. Он повернулся к сержантам и что-то произнёс, указывая пальцем на Сергея. Те в ответ дружно захохотали и стали ехидно пялиться на Кислицина. От этих взглядов, Сергею стало не по себе. Им внезапно овладело предчувствие чего-то очень нехорошего. То, что Бакер его не простил, Кислый уже понял. Но ведь он не посмеет тронуть Сергея без разрешения Эллиота. Или посмеет? И где, наконец, сам принц? Почему здесь всем распоряжается капитан? Может Эллиот до сих пор в Глостере? Надежда на скорое баронство вновь сменилась тревогой и неопределённостью.
      А тем временем Бакер и несколько сержантов направились в сторону донжона, а остальные разошлись по своим делам. Но не прошло и пяти минут, как один из сержантов вернулся в сопровождении десятка копейщиков и прямиком направился к группе пленных дворян.
– Всем встать! — приблизившись произнёс он без всякого уважения.
      Поднявшись на ноги, Кислицин с удивлением обнаружил, что встал только он один. Никто из дворян даже не шелохнулся. Впрочем, попытка сесть обратно Сергею тоже не удалась.
– Встать, я сказал! — заорал сержант — Или мне вас пинками поднимать?!
– Сбавь тон, воин — спокойно ответил шериф — Даже в плену дворянин остаётся дворянином и к нему следует обращаться с должным почтением.
– Ах, прошу прощения, господин барон! — ехидным тоном произнёс наглый салдафон — Не изволите встать и проследовать с нами на рыночную площадь?! И вы господа тоже!
– На рыночную площадь? Зачем? — не понял шериф.
– Ну, не зря же вы там эшафот смастерили — ответил ему сержант — Надо опробовать хорошую вещь. Поднимайтесь! Не заставляйте ждать Его Высочество!
– Принц собирается казнить дворян даже не предоставив им возможность заплатить выкуп?! — с возмущением воскликнул Райдер — Это же нарушение всех правил войны! У него что - вообще нет ни капли чести?!
– Этот вопрос Вы можете лично задать Его высочеству — засмеялся солдафон — А теперь прошу всех встать и проследовать с нами.  Я достаточно вежлив?!
– Принц Эллиот на рыночной площади? — оживился Кислицин.
– Да. Но тебя это не касается — буркнул сержант — Садись и жди вместе с остальным быдлом.
– Сэр Раян потомственный дворянин — вступился за Сергея шериф.
      Барон видимо решил, что солдафон принял Кислицина за простолюдина из-за его внешнего вида. Действительно, дорогой наряд Сергея был сплошь измазан грязью. Особенно спина. Скорее всего Кислицина перетаскивали за ноги, пока он пребывал в отключке.
– Этот мерзавец такой же дворянин, как я герцог Бургунский — усмехнулся сержант и плюнул в сторону Сергея.
      Кислицин возражать не стал и покорно уселся обратно, прислонившись спиной к прохладной каменной стене. Он вообще старался не поднимать головы, пока солдаты уводили шерифа и его офицеров. Только когда пленных дворян вывели через ворота в город, Сергей облегчённо вздохнул. Теперь он знал, что принц находится в Кардиффе и очень скоро этот кошмар закончится. Кислицин и не подозревал, что настоящий кошмар ещё впереди. А пока он размышлял, некоторые из пленных стали осторожно перебираться под навесь. В более сухое и удобное место. Погруженный в невесёлые размышления Сергей от неожиданности вздрогнул, когда подсевший рядом вояка толкнул его плечом.
– Привет, командир — услышал Кислицин знакомый бас.
–  Элидир! — удивлённо воскликнул Сергей и тут же сморщился от боли в опухшей челюсти — А ты-то как здесь?!
– Да, я толком не помню — дыхнув перегаром, ответил капрал — Пьяные были. Спали. Думаю, хозяин гостиницы нас мерсийцам выдал. За шкуру свою опасался, гад.
– А деньги? - поинтересовался Кислицин — Деньги отобрали?
– У этих болванов всё подчистую выгребли — усмехнулся Элидир — А у меня взяли только мелочь, что на поясе висела. Вексель-то свой я ещё вчера припрятать успел.
– Я тоже. Припрятал — сказал Сергей — Может ещё откупимся. Если конечно до векселей своих доберёмся.
– А чего до него добираться? — ответил старый капрал — Здесь он. При мне. Я его в каблук спрятал.
      И Элидир многозначительно оторвал от земли левую ногу, приподняв вверх носок сапога.
– Умно — похвалил капрала Кислый — Только отберут у тебя его скоро. Вместе с сапогами. Зря ты вексель в новые сапоги спрятал.
– Зря! — согласился Элидир — Я же не собирался в плен попадать. Эх! Жаль, мы вчера от сюда не убрались. Ну прямо, как чувствовал!
      Действительно. Сапоги на капрале были далеко не рядовые. Из отличной чёрной кожи с серебряными пряжками. Странно, что на них до сих пор никто не позарился. Видимо, захватившим в плен отряд Элидира, мерсийцам хватило и отнятого золота. Раз они побрезговали чужими сапогам. Пока капрал с Кислициным разговаривали, к ним постепенно перебрались и остальные пять бойцов из их отряда. Охранявшие пленных ополченцы этому не препятствовали. Главное ведь, сбежать никто не пытается.
– Что делать будем, командир? — поинтересовался у Сергея Арвэль.
      А Кислицин и сам не знал, что можно предпринять в такой ситуации. Для себя-то Сергей уже всё решил. Он должен во что бы то не стало встретиться с принцем. Но один. Без подельников в грабеже королевы-матери. Иначе его грандиозным планам и надеждам точно придёт капец.
– Подождём, когда стемнеет, а там посмотрим — единственное, что смог буркнул в ответ Кислицин.
      Но дождаться темноты им не пришлось. Вскоре явился другой сержант с группой воинов и начал одного за другим поднимать пленников. Набрав таким образом человек пятнадцать, мерсийци построили их в шеренгу и погнали в направлении донжона.
– Ну, всё! Началось! — хмуро пробасил Элидир.
      Сергей не сразу понял о чём говорит капрал. Он с интересом наблюдал, как пленники, один за другим поднимаются по узкой лесенке и исчезают в двери донжона. Что действительно происходит, Кислый сообразил только после того, как в цитадели бесследно исчезла третья группа пленных.
– Их что?! Того?! — встревоженно спросил он Элидира.
       Тот в ответ лишь молча кивнул головой. У Сергея внутри всё похолодело. Кислицин понял - встречи с Их высочеством, скорее всего, не будет вовсе. Он просто до неё не доживёт.
       Кислицин и отряд капрала Элидира оказались в восьмой партии. Странно, но Сергей не чувствовал приближение скорого конца. Волнение конечно присутствовало. Но примерно такое же, как он испытывал перед прививкой во втором классе. Видимо правду говорят - на миру и смерть красна. Однако, увидев Кислицина, сержант тут же распорядился поменять его на другого пленника.
– Этого в последнюю очередь — заявил он — Приказ капитана.
      Надежда на спасение опять зажглась в сердце Кислого. Пленных было ещё довольно много и вполне возможно он доживёт-таки до приезда Его высочества. А там уж Эллиот его непременно помилует. Как же иначе? Но время шло. Количество несчастных пленников таяло прямо на глазах, а принц всё не появлялся. Очередь его неумолимо приближалась, и надежда Сергея таяла с каждой новой партией приговорённых. Когда же, наконец, пришли за Кислициным, его уже всего трясло. Видимо этого и добивался садюга Бакер. Оставшихся пленников вместе с Сергеем было восемь человек. Кислицин брёл последним, с трудом переставляя ватные ноги. Сергей думал, что большего ужаса, чем в этот миг, испытать уже нельзя. Но он ошибался.
     Пройдя через двустворчатую, обитую железом дверь донжона, Кислицин и приговорённые очутились в круглом каменном мешке, который окружали десятиметровые стены. Лишь над входом высилась небольшая фортификация с узкими окошками и одной квадратной башенкой.
     В нос Сергея ударил резкий неприятный запах, напоминавший запах мясного отдела универмага, только гораздо сильнее и с явным сладковатым оттенком. Но то, что Кислицин увидел, потрясло его гораздо сильнее.  Большая деревянная колода, сплошь пропитанная кровью, а в двух шагах от неё гора из посиневших человеческих голов. Справа, вдоль стены, стопки обезглавленных тел, уложенных штабелями в пять рядов. И мухи. Огромные зелёные мухи, деловито снующие по свежим труппам. Но главное, это кровь. Лужи крови по всему периметру донжона, окрасившие в алый колер молодую травку. Всё что было у Сергея в желудке тут же попросилось наружу, но безрезультатно. Ведь Кислицин с вечера ничего не ел.
     Но кровавая феерия ещё не закончилась и достаточно большая толпа зрителей во главе с капитаном Бакером жаждала продолжения. Одного за другим несчастных пленников подтаскивали к плахе и оцепеневший от ужаса Сергей глядел, как полуголый толстый мерсиец приводит в исполнение приговор увесистой секирой. Кислый уже почти не чувствовал собственное тело, когда его взяли под руки и поволокли к плахе.
– Я должен поговорить с принцем! — завизжал Сергей, умоляюще глядя на капитана — Так же нельзя!
– Нельзя?! — заревел Бакер — А делать из меня дурака можно?! А заставлять убивать своих можно?! Этот мерзавец недостоин смерти от топора! Вздёрните его, как собаку, парни!
       Уговаривать парней не пришлось. Очумевший от ужаса Кислицин плохо соображал, когда его подтащили к, торчавшей из стены балке, с заранее приготовленной, будто специально для него, петлёй. Он даже не понял, как оказался стоящим на небольшой грубо сколоченной табуретке. А когда толстая колючая верёвка туго обхватила горло, мочевой пузырь Сергея наконец не выдержал и отторгнул содержимое к общей радости присутствующих вояк. Впрочем, Кислицину уже было всё равно. Перед глазами вдруг поплыло. И он сам, без посторонней помощи, повалился вперёд.

Глава 42. Благодарность принца

        Однако, вместо того, чтобы повиснуть, как подобает всякому нормальному висельнику, Сергей тупо рухнул в холодную мокрую траву, увлекая за собой незакреплённую верёвку. То ли от удара о землю, то ли с перепугу, но у Кислицина перехватило дыхание. Он лежал и словно рыба глотал ртом воздух под радостное ржание благодарных зрителей. Сергей почувствовал, как кто-то подошёл и перерезал путы, стягивающие его руки.
– Вставай! — услышал он сверху голос Бакера — Радуйся, гадёнышь! Принц желает лично на тебя посмотреть. А иначе давно бы уже ворон кормил.
      Но несмотря на своё желание, Эллиот не скоро изволил встретиться с беглым оруженосцем. Кислицина препроводили в некое подсобное помещение, где он целый день пребывал под бдительной опекой двух бойцов из «зондер команды» капитана. Прежде всего Сергея заставили раздеться и долго мыться в большой кадке с холодной водой. Только когда Кислицин окончательно задубел от водной процедуры ему позволили одеться. Новым нарядом Сергея оказалась лакейская ливрея. Точно такую же носила в замке прислуга шерифа. Похоже, большинство лакеев было убито при штурме или казнено, но кое кому всё-таки удалось выжить. Воинам помогал перепуганный мальчишка-слуга. Именно он и принёс Кислому его новый прикид. Наконец, надзиратели смилостивились и разрешили арестанту отобедать. Юный лакей притащил Кислицину миску каши и большой ломоть хлеба. Сергей с трудом запихнул в себя эту нехитрую трапезу. После увиденного и пережитого ему совсем не хотелось кушать. Да и боль в травмированной челюсти не добавляла аппетита. Зато, у него было достаточно времени,чтобы подумать, как отвечать на возможные вопросы и обвинения.
      Бакер явился за Кислициным только поздно вечером, когда уже окончательно стемнело. Он был явно навеселе. Видимо успел отметить победу. Но Сергея поразило нечто другое. А именно, обувь капитана. Ошибиться было невозможно. На Бакере теперь красовались сапоги бедняги Элидира. И ведь не побрезговал убийца! Впрочем, чего ещё ждать от этого мясника.
       Замок Сергей практически не знал, но даже ему показался слишком уж замысловатым маршрут, по которому его вели на встречу с принцем. Видимо Эллиот не хотел, чтобы кто-то из свиты увидел Кислицина. А иначе зачем вся эта предосторожность. Наконец они приблизились к тому самому кабинету, в котором Сергей ещё недавно разговаривал с бароном Райдером. Сперва, в кабинет зашёл один Бакер, чтобы доложить о прибытии. Затем дверь вновь отворилась. И капитан жестом приказал ввести арестованного.
       Принц был явно не в настроении. Штурм замка Кардифф обернулся большими потерями и взбешённый Эллиот велел казнить всех защитников, включая самого шерифа. Торжественная встреча и обед, устроенные мэром города, немного успокоили Его высочество. И он не стал отдавать Кардифф на разграбление, но горький осадок видимо ещё не развеялся окончательно. Устало развалившись в кресле, принц долго, молча глядел на Кислицина, которого бесцеремонные солдафоны затащили и поставили на колени в центре кабинета.
– Ты был прав, Бакер — наконец со вздохом произнёс Эллиот — Оно действительно не тонет. Ну! И что мне теперь с тобой делать, разбойник?!
– Может отдать этого предателя графу Глостеру? — предложил Бакер — Он то уж придумает ему достойное наказание!
– Я не предатель, — обиженно буркнул Сергей — А преданный слуга Его высочества!
– Правда?! — воскликнул принц — Тогда зачем же ты, преданный слуга, оклеветал дядюшку Мэйсона и стравил моих людей с его воинами?! Зачем опорочил имя его супруги - графини Глостер?! Зачем сломал нос у моей невесты?! Я ничего не забыл?!
– Забыл про золото из сундука. Видимо ещё не обнаружил пропажи — мысленно усмехнулся Кислицин, а в слух ответил, взирая на Эллиота честными глазами — Что же я мог ещё подумать, когда граф Глостер носился по улицам во главе вооруженного отряда и грозился убить оруженосца Вашего высочества?! Вот я и решил, что он опять переметнулся на сторону короля и бросился в лагерь за подмогой. Мне и в голову не могло прийти, что весь сыр бор из-за нашей встречи с графиней Элеонорой. А увидев на пороге Вашу невесту, я лишь сильнее убедился в измене Глостера. Вы ведь, Ваше высочество, лучше меня знаете, что Виктория готова на всё из-за любви к герцогу Мэнскому. Да, мне пришлось её ударить! Но в тот момент я думал только о спасении моего любимого принца, а графиня хотела этому помешать. Я просто исполнял долг солдата и преданного слуги! Так в чём же моя вина?!
– Ты слышишь, Бакер? — рассмеялся Эллиот — Мошенник решил наставить рога знатному лорду и не мог догадаться за что тот хочет его убить. Ну, допустим ты помчался в лагерь за подмогой. Так почему же не привёл?
– Да, потому что в нашем военном лагере был полный бардак! — возмущённо крикнул Сергей — Все солдаты поголовно пьяные. Командиров днём с огнём не сыщешь. Какие-то полуголые бабы кругом. Бегают. Визжат. Я пока искал к кому бы обратиться, гляжу, а за мной уже погоня мчится с фонарями в руках. Я к реке и поплыл на противоположный берег. А по мне из арбалетов. Едва не убили. Почему Вы мне не верите?! Разве я не доказал свою преданность, когда спас Вашу матушку-королеву и сестру?!
– Да, спас! Только при этом обобрал их до нитки! — закричал принц — Где корона и драгоценности?!
– Разве Её величество не рассказала, что случилось и кто их ограбил? — искренне удивился Кислицин.
– Хватит врать! Служанка графини Виктории сообщила, как ты подговорил солдат ограбить мою мать — вскочив, закричал Эллиот — Не испытывай моё терпение! Я ведь могу и по-другому с тобой поговорить.
       Такого поворота Кислый не ожидал. Он был абсолютно уверен, что Дарси не проболтается. Ведь она же взяла деньги. И достаточно большие. Но если уж Сергей врал, то делал это до конца. Не взирая ни на какие свидетельские показания.
– И Вы ей поверили! — скорчив обиженную гримасу, почти простонал Кислый — Поверили той, которая носила письма Мэнскому от Виктории. Хорошо если в них была одна любовная переписка. Вот где настоящая измена! А мне, который рискуя жизнью прокрался в логово врага, добыл ценные сведения и спас Ваших родных... Обидно! Очень обидно, Ваше высочество!
      От такой ужасной неблагодарности Сергей даже прослезился, что было весьма кстати. Он заметил, как в глазах принца мелькнула тень сомнения.
– При нём был кошелёк с золотыми соверенами — сказал Бакер.
– И что такого?! — искренне удивился Кислицин — Это остатки премии, которой нас наградил Его высочество. Я поменял шиллинги на соверены. Для удобства. А потом я вызволил графиню Лестер из лап разбойников Гастманов. Можете у неё сами спросить. И граф Аберфрау меня щедро отблагодарил.
– Вот как?! — хитро усмехнулся Эллиот — Бакер, а ты уже обыскал комнату, где обитал наш преданный друг? Так давай это сделаем прямо сейчас!
       Верить на слово Сергею капитан с принцем не стали. Они позвали всё того же мальчика-лакея, который сопроводил всех в комнату на четвёртом этаже, где жил последние дни Кислицин. Дальнейшее уже происходило без непосредственного участия Сергея. Он только стоял и молча глядел, как воины во главе с Бакером проводят обыск. Пока сатрапы Его высочества перевёртывали всё вверх дном, Кислицин с замиранием сердца надеялся, что никто из них не додумается распотрошить матрац, в котором хранились векселя. Но его надежды не оправдались. Капитан лично вспорол матрац и вытряхнул его содержимое на пол. У Сергея от страха чуть не выпрыгнуло сердце из груди, а его мозг интенсивно заработал, пытаясь сочинить новые оправдания, пока Бакер распинывал ногой кучу перьев.
– Пусто — наконец доложил капитан — Но он мог зарыть награбленное где-нибудь в другом месте.
– Или он действительно невиновен — продолжил за Бакера Кислицин, у которого от пережитого стресса, ещё тряслись колени — Кстати. Мы сейчас могли узнать всю правду у настоящих грабителей, если бы капитан не поторопился их казнить.
– Я выполнял приказ Вашего высочества — пожал плечами Бакер и, повернувшись к Сергею, грубо спросил, явно желая переложить вину на него — А ты чего молчал?! Почему не предупредил?!
– А ты меня спрашивал?! — так же грубо отрезал Кислицин.
– Ну, хватит! — прикрикнул Эллиот — Оба хороши! И Мэнский-гад улизнул! Ладно, капитан. Этого оставь пока здесь. Пусть сидит под охраной. Завтра в Кардиф прибывает королева и весь мой двор. Мерзавца многие знают. Пусть продолжают думать, что он утонул или погиб при штурме. Главное, чтобы его никто не видел.
– Ваше высочество! — почувствовав, что опасность миновала, заявил осмелевший Сергей — Пока моя вина не доказана, я настаиваю, чтобы со мной обращались, как с Вашим оруженосцем. И кормили соответственно моему чину.
       Принц обернулся и строго посмотрел на обнаглевшего Кислицина. Однако, поймав на себе немного наивный и безгранично преданный взгляд Сергея, тут же смягчился.
– Накорми разбойника, как следует — обратился он к Бакеру — Пусть ест и пьёт сколько в него влезет. Но чтобы из этой комнаты ни ногой! Понял меня?!
      Оставшись один, Кислый первым делом кинулся к разодранному матрацу. У него ещё теплилась надежда, что заветные векселя где-то там. Просто забились в уголок. Но увы! Его состояние бесследно исчезло. Вероятнее всего, ценные бумаги забрала Джулия. Ведь она последней покинула комнату. Чем больше Сергей думал, тем сильнее убеждался в этом варианте. Если векселя украл кто-то другой, то он бы перевернул всё верх дном раньше Бакера. Но когда они пришли, комната находилась в том же виде, в каком он её оставил. Даже постель не прибрана. А значит из прислуги сюда тоже никто не наведывался. Да и не до того им было в тот момент. Оставалось надеяться, что графиня догадалась спрятать ценные бумаги прежде, чем стала пленницей мерсийского принца. Но чтобы это выяснить, Кислицу необходимо было лично встретиться с Джулией, о судьбе которой он ничего не знал.

Глава 43. Пятый лишний

          Эту ночь Сергей почти не спал. Волнение отступило. И травмированная челюсть разболелась с новой силой. Если б не жуткая усталость, то Кислицин вовсе не сомкнул бы глаз. Всё. И подушки, и матрац, и даже одеяло были выпотрошены полностью. Так он и продремал вторую половину ночи на жёсткой деревянной кровати, подложив под голову свёрнутую ливрею. К утру челюсть немного успокоилась. Видимо, потому что Сергей ею не шевелил. Но когда юный слуга принёс Кислицину завтрак, больная челюсть вновь напомнила о себе. В этот раз трапеза Сергея выглядела намного лучше вчерашней. Мясо с овощами и яичница из пяти яиц, а также целая бутылка красного вина. Однако, жевать было настоящей пыткой. Пришлось сперва налечь на вино. Боль отпустила только после третьего стакана и Кислицин смог приступить к еде, а хмель, заигравший в голове, расположил Сергея к общению.
– Слышь, ты! Кончай пылить! — обратился он к юному слуге, который тем временем наводил порядок в комнате — Давай лучше выпьем пока начальство не видит.
– Мне с тобой говорить строго запрещено — буркнул в ответ малец, даже не взглянув на Кислицина.
– Да ладно, братишка — усмехнулся Сергей и наполнил вином глиняный стакан — Выпей. Никто не узнает.
      Но в ответ пацан лишь замотал головой.
– Ну и дурак! — констатировал Кислый — Чё тебе могут сделать за один бокал вина? Выпороть?
– Повесить — всё так же, не глядя на Сергея ответил юный слуга.
– А! Ерунда! — небрежно махнул рукой Кислицин — Меня вчера уже вешали. Поверь. Это не так страшно, как ты думаешь.
       Вместо ответа, пацан только ехидно хмыкнул и смерил Сергея презрительным взглядом. Такое неуважение со стороны малолетнего слуги, вмиг задело самолюбие Кислицина. То ли он уже свыкся с ролью дворянина, то ли пережитому накануне стрессу требовался какой-то выход, но у Сергея внутри всё заклокотало от ярости.
– Чё лыбишься, козёл?! — крикнул он, сверля взглядом юного нахала — Не веришь?!
      Однако, малолетний слуга проигнорировал угрожающий тон арестанта. Видимо он считал положение Кислицина ещё более низким, чем у него самого.
– Я верю твоим, пропахшим мочой, штанам — всё так же ехидно улыбаясь, ответил Сергею пацан.
     Говорят, юмор продлевает жизнь. Но увы, не всегда. Иногда он жизнь укорачивает. Почти невинная шутка малолетнего лакея сыграла роль детонатора. Кислицин даже не понял, как бутылка из-под вина оказалась зажатой в его правой руке, а бедный слуга рухнул на пол с разбитой башкой. Злость и обида за пережитое вчера унижение полностью овладели Сергеем. Выпучив бешеные глаза и повторяя - «Я за тебя, скотина, кровь проливал!», он пинал что есть силы, хрипящего и корчащегося на полу, пацана.
       Вдруг, чьи-то сильные руки схватили Кислицина за шиворот и грубо отшвырнули к стене. Такая неожиданная встряска немного успокоила разбушевавшегося Сергея. Он попытался встать на ноги, но получив звонкую пощёчину, так и остался сидеть на полу. К счастью удар пришёлся не по больной    щеке. Когда в глазах прояснилось, Кислицин увидел строгое лицо одного из караульных, которого привлёк шум воспитательного процесса.
– Ты совсем свихнулся?! — прорычал воин — Кто теперь будет за тобой горшок выносить?! Лично я не собираюсь!
      Он подхватил на руки полуживого слугу и вышел за дверь. А тем временем Сергей тяжело поднялся с пола и уселся на кровать. Недавняя ярость сменилась апатией и безразличием. Удивительно, но Кислому абсолютно не было жаль избитого мальчишку. Плевать он хотел и на юного слугу, и на кого-либо другого. Даже на самого себя. Словно что-то в нём умерло, там вчера в донжоне. Массовые убийства и горы трупов, на которые Сергей успел наглядеться за недолгое пребывание в этом мире, совершенно обесценили в его сознании человеческую жизнь. Теперь он, не раздумывая, прикончит любого, кто станет преградой на пути. И тут Кислицин опять вспомнил про Джулию и про своё обещание убить её отчима. Сергей мысленно отругал себя за несдержанность. Ведь малолетний лакей мог знать о судьбе графини Лестер. Только надо было немного постараться и сдержать гнев. Кислицин вспомнил мрачный подвал замка Кардифф и пыточную комнату, в которой он допрашивал служанку Дарси. Неужели его Джулия сейчас там - в одной из камер этого ужасного подземелья?! У Сергея заныло в груди. Значит ещё остался человек, на которого Кислому не плевать?! Или всё дело в пропавших векселях?! Какая разница! Он просто обязан узнать, где теперь его невеста! Сергей поднялся с кровати и, подойдя к двери, толкнул её ногой. Дверь не поддалась. Он навалился плечом. И опять ничего не вышло, хотя Кислицин точно знал, что снаружи засова нет. Скорее всего стражник додумался подпереть дверь копьём, чтобы не сидеть возле неё как привязанный. Оставалось только ждать удобного случая. Сергей подошёл к столу и, допив последний стакан, принялся есть остывшую яичницу. Покончив с трапезой, он опять завалился на кровать.
      Кислицина разбудил скрипучий вой труб, доносившийся со двора замка. Судя по гулу человеческих голосов, там явно происходила какая-то движуха. Первая мысль, промелькнувшая в башке Сергея, что Его высочество снова кого-то казнит.
– Мальчик никак не уймётся — мысленно усмехнулся Кислицин, поворачиваясь на другой бок — Видимо кончают большую шишку, раз дудят на весь город.
     И тут Сергей подскочил, словно его ужалили.
– Джулия! — пронеслась в голове страшная догадка.
      Кислицин пулей подлетел к окну и облегчённо вздохнул. Никто никого не казнил. А, потревоживший Сергея, звук фанфар возвещал, всего лишь, о прибытии в Кардифф королевы-матери. Впрочем, само прибытие случилось гораздо раньше. А сейчас карета Её величества, благополучно проследовав по улицам Кардиффа, торжественно въезжала в замок через южные ворота. Экипаж королевы был такого же голубого цвета, как и сюрко ополченцев, построенных для торжественной встречи в семь рядов на лужайке у восточной стены замка. Судя по всему, голубой являлся национальным цветом Мерсии. Впрочем, золотой инкрустации тоже хватало. А слегка овальную крышу экипажа венчала маленькая корона с драгоценными камушками, которые сверкали в лучах заходящего солнца. Кислицина немного удивило, как быстро королева Флоренс обзавелась каретой. Но когда шестёрка вороных лошадей подкатила её ближе и, развернувшись, остановилась напротив главных покоев, всё стало ясно. Герб на дверце явно указывал, что экипаж принадлежит Глостерам. Вслед за каретой двигался небольшой отряд конных воинов в полном боевом снаряжении. Судя по дорогим латам и множеству пышных перьев на шлемах, это были не простые рыцари, а знатные вельможи. Вероятно, графы и бароны, поддержавшие мерсийское восстание.
– Однако! — любуясь средневековым парадом, подумал Сергей — Если каждый из этих расфуфыренных козлов притащил с собой хотя бы по пятьсот бойцов, то силы у принца теперь серьёзные. Скоро здесь такой замес начнётся, от которого лучше держаться подальше.
     Ни принца, ни других высоких лиц, встречавших вдовствующую королеву Кислый не видел из-за выступа башенки, который ограничивал ему обзор. Но слышал их голоса и смех. Причём один голос был явно женский. Сергею даже показалось, что это голос его невесты Джулии. Но возможно он просто обознался.
       За вельможами в ворота замка вкатилась уже знакомая Кислицину повозка с вещами Его высочества. А следом, как и положено, скакали верхом четыре оруженосца. Нет. Сергей не ошибся. Именно четыре. Быстро же Эллиот нашёл ему замену! Чему здесь удивляться?! Сундуки должен кто-то перетаскивать?! Выходит, он больше принцу не нужен! Пятый лишний! В душе Кислицина опять проснулась тревога. Зачем он здесь и почему до сих пор под стражей? Может Его высочество решил показательно судить беглого оруженосца? Чтобы другим было неповадно! От таких размышлений Сергей даже вспотел.
       А тем временем лакей открыл дверцу. И королева Флоренс покинула экипаж под радостные возгласы мятежников. Её худую фигуру облегало ярко-красное платье с позолоченным поясом-цепочной в районе талии. А длинные светлые волосы, собранные вверх, представляли из себя монументальное сооружение. Вместо утраченной короны, голову Флоренс венчала небольшая, но довольно изящная, диадема. Королева приехала не одна. Вслед за ней из кареты выпорхнула принцесса Эвелин. Она была в скромном зелёном платьице без единого намёка на декольте. Чёрный берет с небольшим белым султаном и чёрные перчатки на маленьких ручках. Вот собственно и весь наряд. Сразу чувствовалось строгое воспитание матери. Вслед за принцессой экипаж покинула ещё одна девушка, лицо которой скрывала плотная вуаль. Кислицин вначале решил, что это фрейлина королевы, но потом засомневался. Слишком уж много золотых побрякушек её украшало. И, расшитое золотой нитью, бардовое платье мало подходило обычной фрейлине. Но когда из глубины кареты появилась пышногрудая графиня Элеонора, все сомнения у Сергея развеялись. Юная леди в тёмной вуали никто иная, как законная невеста Его высочества - графиня Виктория.
Видимо, при помощи вуали она скрывала свой забинтованный нос. Кислици внимательно осмотрел, сопровождавших королеву, вельмож и облегчённо вздохнул. Дядюшки Мэйсона среди них не наблюдалось. Видимо граф остался в Глостере, чтобы руководить его обороной.
         Дверной скрип заставил Сергея вздрогнуть и обернуться. В комноту вошёл Бакер, сопровождаемый всё тем же охранником. У Кислицина внутри похолодело от нехорошего предчувствия. Но он сумел-таки взять себя в руки и изобразить на лице улыбку.
– Чем обязан, сэр? — как можно непринуждённее спросил Сергей.
– Не сэр, а Ваше сиятельство! — рявкнул стражник — Перед тобой, мерзавец, новый барон Кардифф!
– Поздравляю с заслуженной наградой, Ваше сиятельство! — отвесил поклон Кислицин — Надеюсь принц когда-нибудь оценит и мои труды по спасению королевы-матери.
– Его высочество тебя простил и сохранил жизнь — сказал Бакер — Разве этого мало?
– Так почему же я до сих пор под арестом? — обиженно воскликнул Сергей.
– Это не арест, а мера предосторожности. Сейчас всё узнаешь. — пояснил новый барон Кардиффа и обернувшись к стражнику добавил — Принеси-ка, братец, нам вина и чего-нибудь закусить.
– Я сейчас пришлю слугу — ответил стражник.
– Ты что меня не понял?! Никаких слуг! — нахмурился Бакер — Притащишь сам. И поживее! У нас мало времени.

Глава 44. Секретная миссия

       Похоже, барон Кардифф ещё не привык к своему новому статусу. Он пододвинул кресло к столу и, развалившись в нём, позволил присесть Кислицину.
– Нам с тобой поручено особо важное задание — понизив голос, сообщил Бакер — Мы должны взять замок Гриффин и удержать его до прихода армии принца.
     Сергей удивлённо взглянул на барона. Такого заявления он точно не ожидал.
– Твоя задача проста — пояснил Бакер — Провести меня и моих людей в замок под видом спасшихся воинов шерифа. Ну скажем, ты отсутствовал во время штурма Кардиффа и выполнял, какое-то поручение. Поэтому выжил. А вместе с тобой ещё пара сотен бойцов. Ну, как?! Неплохо задумано?!
      Кислицин промолчал. Ему ужасно не хотелось участвовать в этой опасной авантюре, но никакая уважительная причина для отказа на ум не приходила.
– Ничего не получится — наконец ответил Сергей — Если мы заявимся, то нас обвинят в дезертирстве. И повесят.
– Так придумай, что-нибудь! — воскликнул Бакер — Приказ отдан и выполнять его придётся в любом случае. Или мне доложить принцу, что ты отказался?!
– Я конечно же не отказываюсь! — поспешно ответил Кислый — Просто нужно время, чтобы всё хорошенько обдумать.
– Времени нет — отрезал барон — Как стемнеет, мы выступаем.
– Ну, я не знаю — протянул Сергей — Возможно, если мы доставим в Гриффин разбойников Гастманов, то это станет достаточно уважительной причиной нашего спасения.
– Отпадает — возразил Бакер — Гастманы уже присягнули на верность Их высочеству.
– Они ведь бандиты! — удивлённо воскликнул Кислицин.
– Гастманы дворяне и враги Аберфрау, — пожал плечами барон Кардифф — А значит наши союзники.
       И тут у Сергея в голове мелькнула гениальная идея. Раз избежать опасной миссии не получается, то надо хотя бы использовать её для освобождения Джулии.
– Тогда другой вариант — оживился Кислицин — Если мы спасём из плена родственницу Аберфрау, например, графиню Лестер, то нас вряд ли смогут обвинить в трусости. Только надо всё разыграть правдоподобно, чтобы графиня ничего не заподозрила.
– Графиня Лестер и так свободна — опять возразил Бакер — Она дочь союзника принца - графа Лестер. Наверно уже обнимается с папашкой.
– Джулия ему не дочь, а падчерица — поправил Сергей — И они с графом ненавидят друг друга.
– Это нас не касается — махнул рукой Бакер — Но твоя идея мне нравиться. Если мы прибудем в Гриффин, как освободители дочери самого графа Гламорган, то нас встретят словно родных!
      И новый правитель Кардиффа громко захохотал.
– Я доложу Его высочеству. А ты готовься, спаситель юных дев! — воскликнул он.
       В этот момент вернулся стражник. В руках у него была здоровенная фарфоровая тарелка с кусками прожаренного и политого соусом мяса, а под мышками две бутылки вина.
– Свободен пока — скомандовал Бакер, как только солдафон поставил съестное на стол.
      Затем он откупорил бутылку и, хлебнув прямо из горлышка, довольно крякнул. Да! С приличными манерами у нового правителя Кардиффа было пока не очень. Кислицин решил проявить солидарность и тоже не стал наливать вино в стакан, а приложился прямо к горлышку второй бутылки.
– Отличные у Вас сапоги, капитан. Тфу ты! Барон! — закусывая мясом, произнёс Сергей — Дорогие наверно?
– Да, уж наверно! — самодовольно усмехнулся Бакер.
– Не боитесь их здесь оставлять? — безразличным тоном поинтересовался Кислый.
– Как это, оставлять? — не понял барон.
– Ну, в походе я же буду за главного. Как бы — пояснил Сергей — А Вам придётся изображать обычного воина. В лучшем случае капрала. Не может обувь у простого солдата стоить целое состояние. Подозрительно это.
       Бакер задумчиво уставился на свои сапоги, видимо прикидывая, куда бы их лучше спрятать.
– А Вы одолжите сапоги мне. На время — вдруг предложил Кислый — Я ведь буду притворяться дворянином. И сапоги как бы с Вами останутся. В смысле на виду.
– Хорошо — немного помедлив, согласился барон — Но смотри у меня! Если испортишь, я из тебя самого сапоги сошью.
       В том, что Бакер выполнит угрозу Сергей даже не сомневался, но и отказываться от, спрятанного в каблуке, векселя тоже было глупо.
      Они ещё немного поговорили. И барон удалился готовиться к предстоящей миссии. А Кислицин доел строганину и, от нечего делать, вновь подошёл к окну. Парад давно закончился и королевы со свитой во дворе уже не наблюдалось. Теперь территорию замка наводнило множество повозок из которых слуги выгружали разную утварь. Королевский двор временно перебазировался в Кардифф. Многих из тех, кто сновал сейчас во дворе, Сергей помнил ещё по Глостеру. В лицо конечно. Знакомыми были только оруженосцы, которые в данный момент перетаскивали сундуки Его высочества.
– Каждому своё! — философски изрёк Кислый, наблюдая, как корячатся его бывшие коллеги.
      Но если честно, то Сергей с удовольствием поменялся бы местами с любым из них. Ведь оруженосцы вскоре освободятся и будут отдыхать, а ему этой ночью опять надо куда-то тащиться и рисковать жизнью по приказу Его высочества. Вдруг Кислицин заметил Дарси. Она шла в сопровождении нескольких слуг. Видимо служанка графини Виктории показывала лакеям, куда нести вещи её госпожи. Вот кого бы Сергей прикончил не раздумывая. И ведь наверняка эта шалава уже всё рассказала своей хозяйке. А та передала её слова отцу. Если дядюшка Мэйсон узнает, что Кислицин до сих пор жив, то не спасёт даже заступничество принца. Пока графа нет в Кардиффе, но ведь он может явиться сюда в любой момент. А значит хорошо, что Сергей уезжает. Всё равно, находясь взаперти, он ничем не может помочь своей невесте.
     Ближе к ночи караульный принёс Кислицину его новый наряд и оружие. Одежда была действительно абсолютно новой. Видимо дорогие шмотки Сергея пришли в полную непригодность, после вчерашних событий. Прикид был довольно скромный, но вполне подходящий для мелкого дворянина. К тому же композицию довершал кожаный пояс с коротким мечом и кинжалом. Ну и конечно любимые сапоги барона Кардифф. Сам же Бакер явился глубокой ночью, когда Кислици крепко спал, завалившись на кровать прямо в своей новой одежде.
– Вставай, герой. Подвиги ждут — растолкав Сергея, объявил он.
      На бароне были солдатские доспехи и бело-зелёное сюрко с гербом Аберфрау. Бакера сопровождали те же стражники, что стерёгли Кислицина последние сутки. Одежда обоих солдафонов ничем не отличался от наряда командира. Ещё полусонный Сергей нехотя встал и потопал вслед за бароном, по безлюдным коридорам замка. Ясное дело, маршрут подготовлен и продуман заранее. Потом они долго поднимались вверх по крутой винтовой лестнице, пока не оказались на площадке одной из башен замка. Там их уже поджидала пятёрка бойцов, трое из которых изображали воинов шерифа, а парочка была облачена в голубые сюрко мерсийских ополченцев, со связанными, сзади, руками. Всех пятерых освещало круглое зарешеченное окно, находившееся в самом центре площадки. Глянув на перепуганные рожи пленников, Кислицин невольно усмехнулся.
– Хорошо играют — подумал он — Настоящие артисты. Даже Станиславский бы поверил.
– Всё сделано, как Вы приказали — доложил Бакеру один из бойцов — Она уже там.
       Бакер одобрительно кивнул и приказал убрать решётку, закрывавшую окно. Затем, по приказу барона, воины опустили в образовавшееся отверстие длинный, толстый канат.
– Спускайся — приказал Сергею Бакер — Освободишь графиню и вместе с ней назад.
      Кислицин осторожно подошёл к окошку и глянул вниз. Даже несмотря на пятнадцатиметровую высоту и плохое освещение, Сергей легко узнал пыточную конату.
– Вы с ума сошли — невольно воскликнул Кислицин — Она же ещё совсем ребёнок.
– Ишь! Добряк нашёлся! — засмеялся барон — Лакей, которого ты вчера чуть не убил, тоже ещё совсем ребёнок. Ничего с девчонкой не случиться. Зато сильнее будет благодарность её папаши. Живо вниз!
       Чтобы спуститься с высоты пятиэтажного дома, опытному альпинисту нужно всего пару секунд. У Сергея на это ушло почти четыре минуты. Руки вмиг стали будто деревянные. Впрочем, навык лазанья по канату в школьном спорт зале у Кислицина всё же имелся. Самыми трудными оказались первые пять метров. Дальше стало легче. Приловчился. А последние три метра он соскользнул уже, как заправский верхолаз. Очутившись внизу, Кислицин перевёл дух и огляделся. Всё было тихо. Пыточная казалась абсолютно пустой и безлюдной. Но тут он услышал, чьё-то жалобное всхлипывание. В тусклом свете разожжённой печи и трёх чадящих фонарей, Сергей не сразу разглядел Кэтрин. Бедная девушка лежала, привязанная за руки и за ноги к горизонтальной дыбе. Когда из мрака перед ней возник силуэт Кислого, юная графиня громко вскрикнула и едва не лишилась чувств.
– Успокойтесь, миледи! Это я - Раян! — как можно ласковее произнёс Сергей.
– Раян?! Вы живы?! — радостно взвизгнула Кэтрин — Вы пришли за мной? Я знала, что Вы меня спасёте! Мой храбрый рыцарь!
– Да. Это я — разрезая кинжалом верёвки буркнул Кислицин — Только пожалуйста тише.
      Но глупая девчонка уже и не думала о возможной опасности. А действительно, чего боятся, когда рядом её отважный герой?!

Глава 45. Мнимый побег

        Чтобы доставить юную графиню на площадку башни, Сергею пришлось повозиться. Он крепко обвязал Кэтрин верёвкой, но капризная девчонка никак не хотела подниматься одна. Без своего рыцаря. Уверения Кислицина, что он тут же последует за ней, как-то не очень помогали. Наконец Бакеру это надоело. И воины потащили наверх визжащую и барахтающуюся Аберфрау. Будь операция по спасению реальной, то на этом она бы и закончилась. Голосок юной графини мог посоперничать с воем сирены. Но всё обошлось. Охрана замка никак не отреагировала на внезапный шум.
       Сергею не пришлось самому подниматься вверх. Его втащили на площадку следом за Кэтрин. Увидев любимого героя, девчонка перестала орать и прижалась к нему, как к родному. У Кислицина даже на мгновение мелькнула мысль сменить потенциальную невесту. Ведь юная Аберфрау уже готова отдать ему руку, сердце и всё остальное без каких-либо предварительных условий.
– Сэр, а с этими, что делать — кивнув на пленных, спросил Сергея один из вояк.
       Кислицин вопросительно глянул на Бакера. Тот, вместо ответа, провёл большим пальцем себе по шее.
– Прикончить обоих — скомандовал Сергей.
       Он ведь думал, что это спектакль. Но когда воин перерезал связанным ополченцам глотки, Кислицин понял, что ошибался. Затем, ещё живые пленники полетели вниз, сквозь круглое окно пыточной. Кэтрин испугано пискнула и уткнулась лицом в грудь Сергея, который и сам пребывал в шоке от увиденного.
– Уходим, сэр Раян — произнёс барон — Скоро рассвет.
      Больше заниматься альпинизмом им не пришлось. Беглецы спустились по лестнице и опять углубились в лабиринт коридоров. Возможно Бакер специально проложил маршрут по самым тёмным уголкам замка, чтобы произвести нужное впечатление на юную графиню. Наконец они миновали какую-то высокую дверь и очутились в небольшом дворике у западных ворот. Здесь так же валялись неподвижные людские тела в голубых сюрко, но настоящие это трупы или маскарад разглядеть в темноте не представлялось возможным. У западных ворот, створки которых были гостеприимно распахнуты, беглецов поджидала ещё группа воинов, один из которых сжимал в руке зажжённый фонарь.
       Затем, их небольшой отряд, пересёк по каменному мосту водяной ров и углубился в парк. Именно парк, а не лес, так как все дорожки в нём были вымощены. Но даже при таких благоприятных условиях Кэтрин очень быстро выбилась из сил и Кислицину пришлось нести девчонку на руках. Весила юная Аберфрау немного. Килограмм тридцать пять, не больше. И тащить пришлось не далеко. Только до реки, которая протекала метрах в двухстах от замка. Здесь беглецов поджидал небольшой двухмачтовый торговец, вероятно нанятый в порту Кардиффа.
       Юная графиня и сопровождающие её лица благополучно погрузились в шлюпку. А минут через пять они уже карабкались по верёвочной лестнице на борт торговой шхуны. Как только Кэтрин очутилась на палубе, её сразу поприветствовал хозяин данной посудины по имени Адам. Капитан и купец в одном лице. На вид ему было лет пятьдесят. Но это лишь на вид. Морское дело быстро старит. Обветренное и морщинистое лицо кэпа обрамляла седая, растрёпанная борода, не добавлявшая ему молодости. Затем Адам пригласил юную Аберфрау и Сергея в каюту на утреннюю трапезу, поручив управление кораблём своему помощнику. Он попытался пригласить и Бакера, чем сильно удивил Кэтрин. Пришлось объяснять графине, что капитан и капрал старинные приятели. Впрочем, Бакер сам отказался от приглашения и остался на палубе вместе с остальными воинами.
        После пережитых волнений у Кэтрин вдруг прорезался зверский аппетит. А может её действительно морили голодом. Кто знает?! Живодёр Бакер и не на такое способен. Да и принц ничем не лучше. В общем, пока Кэтрин налегала на угощение, Кислицин решил расспросить Адама о торговле. Оказалось, капитан сильно погорел во время штурма Кардиффа. Причём, не в переносном смысле, а в самом прямом. Его товары сгорели в портовом хранилище и теперь Адам готов был подрядиться на любую работу, чтобы хоть как-то поправить дела.
– Главное сейчас такое удачное время — сетовал капитан — Война. Скоро всё вырастет в цене. Особенно продовольствие. Оно уже с каждым днём дорожает. Города запасаются зерном и солониной на случай осады. Да и армиям провиант необходим. А я на мели!
– Кто склады спалил? - поинтересовался Сергей.
– Пёс его знает! — махнул рукой Адам — Может те, а может эти! Говорят, мэнцы решили напоследок принцу подгадить. Но правда или нет - не знаю. Да какая теперь разница. Разорили меня пираты проклятые. Я ведь ссуду взял. Заложил корабль и дом в Лондоне. Товаров закупил. Думал быстро обернусь. И что теперь делать?! Милостыню просить?! А ведь у меня семья.
– Так займи ещё денег — посоветовал Кислицин — Сам же говоришь - удачное время сейчас для торговли.
– У кого?! — воскликнул кэп — Мне и заложить-то больше нечего. Разве только жену с детьми. Вот подрядился вас доставить, чтобы с командой рассчитаться, а дальше хоть вешайся. Ни корабля своего, ни дома. Всё банку отойдёт за долги.
        Сергей жмотом не был. Особенно под градусом. Когда его класс, на каникулах, ездил в Ленинград по путёвке, одноклассники бухали и резвились за его счёт до самого прибытия в город на Неве. Пока у Кислого не закончились деньги. Потом однокашникам пришлось скидываться Сергею на обратный путь, но оно того стоило. Почти двое суток Кислицин был всеобщим любимцем. Ну, не посетил Эрмитаж из-за отсутствия наличности. Да и фиг с ним! Престиж дороже!
        Без лишних разговоров, Сергей стянул левый сапог и начал кинжалом отковыривать каблук, на глазах у изумлённого капитана. В башке Кислого играл хмель от выпитого рома, будя в нём благородство и бескорыстие советского человека.
– Вот! — протягивая Адаму вексель, произнёс Сергей — Этого тебе хватит?
       Ответа и не требовалось. По глазам, изучавшего ценную бумагу, кэпа было ясно, что сумма более чем достаточная. Наконец он оторвал взгляд от векселя и уставился на Кислицина, который тем временем пытался кружкой прибить каблук.
– Сэр! Это мне?! — не веря собственным глазам, произнёс Адам — Я всё верну! Недели через две! Максимум три! Сейчас напишу расписку, только назовите процент.
– Да, ладно. Отдашь, когда сможешь — небрежно ответил Сергей, всё ещё возившийся с каблуком — У тебя есть что-нибудь тяжёлое?
– Позвольте мне — бережно, словно святыню, взяв сапог Кислицина, ответил капитан.
       Он достал из-под лежанки небольшой топорик и обухом присобачил каблук на место.
– Могу я узнать Ваше имя, сэр? — возвратив Сергею сапог, поинтересовался Адам.
– Раян О'Салливан! — ответила за Кислицина юная графиня, которая всё это время не сводила восхищённых глаз со своего благородного рыцаря.
– Мистер О'Салливан — выпрямившись словно на параде, произнёс капитан — Я не привык оставаться должником. С этой минуты Вы мой компаньон и половина от прибыли Ваша. Если всё пойдёт удачно, то не позднее чем через две недели, сможете получить свою долю у моей супруги в Лондоне. Миссис Фортман. Запомните адрес. Флит стрит. Дом с вывеской «танцующая цапля».  Это напротив храма «Святой невесты». Вам любой дорогу покажет.
       Кислицин грустно усмехнулся. Он понятия не имел, что с ним случиться завтра, а на две недели вперёд и загадывать было нечего. Но всё же встал и пожал, протянутую Адамом, руку. Затем они выпили ещё. Так сказать, за успех совместного предприятия. А окончательно сомлевшая от еды и усталости Кэтрин беспардонно устроилась на капитанском ложе. Когда компаньоны, дружно обнявшись, наконец вышли из каюты, их уже изрядно штормило.
– Пьяные свиньи! — с раздражением прошипел Бакер — Нашли время!
– Но, но! Попридержи язык, холоп! — грозно крикнул Сергей — Совсем страх потерял?! Забыл кто тут главный?!
      Лицо Бакера побагровело от злобы. Казалось ещё мгновение, и он бросится на Кислицина. Но барон Кардифф сдержал гнев.
– Сэр, позвольте переговорить с Вами наедине — с плохо скрываемым раздражением произнёс он — А Вы, капитан, займитесь наконец делом. Это корыто еле плетётся.
       Не дожидаясь ответа, Бакер схватил Сергея за руку и потащил к борту.
– Слушай меня, ничтожество! — произнёс барон так, чтобы его мог слышать только Кислицин — Если ты ещё раз посмеешь говорить со мной таким тоном, я тебя утоплю в этой вонючей речке.
– И провалишь всё дело? — зло усмехнулся Сергей — Нет! Ты будешь терпеть оскорбления и кланяться. Как это регулярно делает простой народ Британии.
– Твоё счастье, что ты ещё нужен мне и принцу — еле сдерживаясь, прошипел Бакер — Но не забывай, когда всё закончиться и ты опять станешь ни кем, ответишь мне за каждое бранное слово.
– И не надейся! — засмеялся Кислицин — Когда всё закончиться, я тоже стану бароном. Мне обещал это Его высочество!
      Тут уже засмеялся сам Бакер.
– И не надейся! — глядя на Сергея, как на полного дебила, повторил он — Тебе даже простым рыцарем никогда не стать, тем более бароном. Последний воин заслужил дворянство более двухсот лет тому назад. И то посмертно. Вскоре лорды решили, что дворянских родов и так слишком много. А чтобы простолюдину было к чему стремиться, придумали титул эсквайр, который почти как рыцарь, но не дворянин. Так что играй, да не заигрывайся. Холоп!
      Закончив с ликбезом, барон Кардифф неспешно удалился, а получивший незаметно под дых, Кислицин так и остался у борта, переводя дух и усваивая новую, полезную информацию.

Глава 46. Таможня даёт добро

       Кораблик действительно продвигался вверх по течению крайне медленно. Узла четыре в час. Не больше. Увеличить ход, добавив парусов, не позволял фарватер. Чем дальше они удалялись от залива, тем извилистое русло Тафф становилось всё уже. Те, кто хорошо знает Уэльс могут возразить, что по реке Тафф корабль вообще далеко не пройдёт из-за всевозможных запруд и перекатов. Но в этом Мире никаких запруд не было, и река сама выбирала себе маршрут. Поэтому торговцы на небольших посудинах по ней таки ходили и доставляли товары из Кардиффа в северные графства Уэльса. Конечно же те, кто знал фарватер. Адам и его помощник фарватер знали и не поддавались ни на какие уговоры прибавить ход.
       Погруженный в собственные невесёлые мысли, Сергей стоял и, облокотившись о борт, тупо пялился на заросший берег. После разговора с Бакером, его мечты честно дослужиться до баронского титула таяли вместе с утренним туманом. Во всяком случае не в Британии, где всё решало происхождение. Никаких социальных лифтов. Хоть в лепёшку расшибись. Если уж родился холопом - холопом и сдохнешь. И Джулия никогда не выйдет за простолюдина. Можно даже не рассчитывать на это. Кислицин вспомнил обещание О’Салливана сделать его рыцарем, когда сам станет бароном. Тоже, наверное, врал мошенник. Нужен был ему Сергей, чтобы золото у принца тырить.  Вот и ездил ему по ушам. Золото! Вот единственная универсальная ценность всех времён и миров. Капрал Элидир правильно мыслил. Уехать на север. Купить дом. Жениться и жить в своё удовольствие. И пусть катятся к чертям все эти бароны, графы, короли и принцы. Но сперва вернуть пропавшие векселя. Адам ему обещал доход с торговли. Недельки через две. Но лишних денег не бывает. Чем дольше размышлял Кислицин, тем больше ему нравилась идея стать купцом. Ведь когда-нибудь и этим миром станут править торгаши.
        Шум и суета на капитанском мостике, прервали размышления Сергея. Адам показывал рукой вперёд и что-то встревоженно объяснял Бакеру. Вспомнив, кто здесь главный, Кислицин тоже поднялся на мостик.
– Что происходит, капрал? — поинтересовался он, смерив барона надменным взглядом.
– Впереди лодка — ответил Бакер — Прямо по курсу. Похоже это военный баркас.
– Таможенники — пояснил капитан — Они знают, что Кардифф захвачен. Видимо хотят устроить досмотр.
– Девку буди — приказал Сергею барон — Пусть подтвердит, что мы люди шерифа.
      Вновь получить под дых Кислицину не хотелось, но и шустрить он тоже не собирался.
– Пожалуй, ты прав, капрал — немого подумав, процедил Сергей — Меня здесь ещё плохо знают. Придётся тревожить Их сиятельство.
       И, неторопливо спустившись по трапу, Кислицин скрылся в каюте. Будить юную Аберфрау пришлось довольно долго. Обливать водой ведь нельзя. Пришлось уговаривать, как ребёнка. Ваше сиятельство, прошу - откройте левый глазик. Премного Вам благодарен. А теперь правый. В общем, когда Сергей вместе с Кэтрин вышел из каюты, баркас уже причалил к борту торговца, команда которого послушно бросила якорь и убрала паруса.
      Таможенники в составе тридцати трёх человек поднялись на борт торгового судна, оставив в шлюпе только двух бойцов. Судя по всему, главным у них был пожилой мужчина в латах, начищенных до зеркального блеска. Кольчуги его подчинённых так же находились в отличном состоянии и красиво сверкали под утренним солнцем.
– Ну прямо тридцать три богатыря с дядькой Черномором — мысленно усмехнулся Кислый.
     Чего бояться? Свои ведь. Сейчас разберутся и отвалят восвояси. А тем временем, прибывшие таможенники распределились вдоль всего правого борта, образовав длинную шеренгу.
– Кто такие?! — строгим тоном поинтересовался «Черномор».
– Мы люди шерифа. Те, кому с боем удалось вырваться из города — ответил Сергей — С нами дочь самого графа Гламорган. Вот она.
      И Кислицин легонько подтолкнул Кэтрин вперёд. Немигающий взгляд «Черномора» остановился на юной Аберфрау.
– Вы не узнаёте меня, сэр Кэмерон? — беспечно улыбаясь, спросила Кэтрин.
– Миледи? — произнёс главный таможенник, с удивлением разглядывая измятый наряд юной графини — Что с Вами случилось?
– Я была в Кардиффе и попала в плен к мятежникам, но сэр Раян меня спас — ответила Кэтрин, с восхищением глядя на Кислицина.
– Раян О'Салливан — представился Сергей — Состою на службе у Их сиятельства - графа Гламорган.
– Кэмерон Харгис. Командующий гарнизоном «Красного замка» — ответил таможенник — До назначения нового шерифа я отвечаю за порядок в этих местах. Поэтому, все Ваши люди переходят в моё подчинение.
– Но, сэр! — возразил Кислицин — Я обязан доставить графиню в Гриффин. К её родным.
– Об этом не беспокойтесь, сударь — ответил Кэмерон — Графине и Вам будет предоставлена карета с небольшим эскортом. В Гриффине и так достаточно войск, а у меня каждый человек на счету. Капитан, высадишь пассажиров в Тонгвинлейсе.
       Комендант «Красного замка» вёл себя весьма самоуверенно, отдавая приказы. На палубе, кроме матросов, находилось лишь двенадцать воинов Бакера, включая и самого барона. Необходимо было срочно придумать уважительную причину, по которой Сергей не мог передать своих людей в подчинение Кэмерону. Но пока Кислицин соображал, Бакер решил возникшую проблему в свойственной ему манере. Он неспешно подошёл к Харгису и резким ударом воткнул кинжал тому в глаз. Мгновенно, воины барона выхватили из ножен мечи и кинулись на опешивших таможенников. Впрочем, бойцы Кэмерона быстро сообразили, что к чему и прикрываясь щитами стали дружно теснить вероломных врагов. Но из корабельного трюма, на подмогу Бакеру уже спешили новые головорезы. Не прошло и минуты, как вся палуба была заполнена людьми барона.
       Впрочем, Сергей этого уже не видел. Лишь только в утренних лучах засверкали клинки, он схватил обалдевшую графиню и скрылся с ней в каюте капитана. Ничего не понимающая Кэтрин таращила на своего благородного рыцаря перепуганные глаза.
– Раян, — наконец спросила она — Почему твой человек убил сэра Кэмерона?
– Да, я сам в шоке! — зло прошипел Сергей, который не знал, что ответить юной графине.
     Он прислонился к двери каюты и стал через небольшое окошко наблюдать за происходящим на палубе. А там уже всё подходило к логическому концу. Оставшиеся в живых, таможенники попрыгали в баркас и теперь пытались достичь берега, а с борта торговца в них летели дротики. И видимо достаточно успешно, судя по радостным возгласам головорезов барона. Наконец всё закончилось. Часть воинов спустилась обратно в трюм, а другая осталась собирать оружие и сбрасывать в воду тела убитых. Стягивать с трупов кольчуги никто и не думал. Исключением стали лишь доспехи сэра Кэмерона, которые Бакер решил забрать себе в качестве боевого трофея. Кислицину необходимо было срочно обсудить сложившуюся ситуацию с бароном. Поэтому, велев графине сидеть тихо, он вышел из каюты на, залитую кровью, палубу. А Бакер, в это время, стоял рядом с бездыханным телом Харгиса и примерял его дорогой шлем.
– Ну, как? Нравиться?! — заметив Сергея, произнёс он самодовольным тоном — И главное, как по мне сделан.
       Но Кислицин был сейчас не расположен к праздной беседе.
– И чё теперь делать будем, Ваше сиятельство?! — с нескрываемым раздражением произнёс он — Возвращаться в Кардифф? Операция сорвана!
– Почему это? — кинув шлем к остальным доспехам Кэмерона, удивился Бакер — Ведь не один валлийский пёс живым не ушёл.
– А малолетка Аберфрау?! — воскликнул Сергей — Она ведь не слепая! И молчать не станет. Так что, разворачиваем корабль и возвращаемся обратно. Но перед принцем сам оправдываться будешь. Может простит твой косяк, учитывая старые заслуги!
– Приказ Его высочества надо исполнять в любом случае — строго ответил барон Кардифф — И нечего тут разводить панику из-за глупой девки. Я с ней сам разберусь.
– И как же?! Запугаешь и прикажешь молчать?! — усмехнулся Кислицин — Ага! Так она тебя и послушает! Только братца встретит, так и сдаст нас с потрохами. Тебя может и не повесят, как дворянина, а мне и остальным точно каюк.
– Успокойся, трусливая скотина! — огрызнулся Бакер — Никому она уже ничего не расскажет. Нам ведь что надо? Доставить девку живой. А будет она в сознании или нет, неважно. Сейчас спущу ей кровь, так чтобы еле жила. Я это умею. Пролежит в беспамятстве неделю. Не меньше. Даже потом, если она конечно выживет, станет глупее овцы. Мозг у неё без крови отомрёт.
        И барон Кардифф решительным шагом направился в каюту. Сергей, которому эта идея совсем не нравилась, проследовал за ним. Кэтрин сидела на кровати капитана и, поджав под себя ножки, тихонько молилась. Увидев Бакера, она вскрикнула и забилась в самый угол. Барон Кардифф в ответ усмехнулся и неспешно вынул из ножен кинжал. Тот самый кинжал, которым недавно прикончил беднягу Харгиса.
– Стой! — воскликнул Кислицин, хватая Бакера за правую руку — Нельзя! Она ведь леди из высшего общества. Принц такое не простит, если узнает.
– А кто ему расскажет?! — оскалился барон — Уж точно не ты! Проваливай, молокосос, раз кишка тонка!
       Бакер грубо оттолкнул Сергея в угол каюты. Затем он повернулся к визжащей Аберфрау и навалился на неё всей своей могучей тушей.
– Раян! — заорала несчастная девчонка — Умоляю! Спаси!
       Ответом был лишь отвратительны смех барона Кардифф.
– Никто те... — не смог закончить фразу Бакер, потому что кинжал Кислицина вошёл на две трети в его жилистую шею.

Глава 47. Если сутра не повезёт...

        Сергей и сам не понял, как это всё вышло. Что послужило для него толчком - жалость к бедняжке Кэтрин или ненависть к головорезу Бакеру? Возможно и то, и другое одновременно. Кислицин просто стоял и тупо пялился, как на полу каюты умирает барон Кардифф. Он пришёл в себя, только когда Бакер перестал подавать признаков жизни. Бледная и растрёпанная Аберфрау сидела на кровати, обхватив руками коленки. Она вся тряслась, словно в лихорадке и таращилась то на своего рыцаря, то на убитого негодяя. Её взгляд как бы спрашивал: «И что теперь с нами будет?»
        Кислицин прислушался к голосам на палубе. Вроде всё, как обычно. Никто из воинов Бакера даже не обратил внимание на вопли Кэтрин. Мало ли чем там их командир развлекается. Не в первый раз. Но оставаться в каюте и даже на самом корабле, теперь было равносильно самоубийству. Люди Бакера не простят смерть командира. Представить страшно, что с ними теперь станется. Будь Сергей один, прыгнул бы за борт и попытался спастись вплавь, используя течение реки. Пока воины разберутся что к чему, он уже оторвётся от корабля на приличное расстояние. Но Кэтрин... Умеет ли она вообще плавать? И тут Кислицин вспомнил про лодку, с которой они перебрались на торговца. Шлюпка так и волоклась за кораблём на длинном канате, привязанная к корме. Не было времени поднимать на борт. Да и большая слишком. Половину палубы займёт. Сергей осторожно приоткрыл дверь и выглянул из каюты. А там была «потеха»! Один из таможенников оказался живым. Видимо оглушили беднягу во время схватки. И теперь парни «развлекались» по полной.
– Как бы эти уроды не захотели разделить удовольствие с командиром — мелькнула в голове Сергея страшная мыслишка.
      Надо было срочно линять. Кислицин сунул окровавленный кинжал в ножны и, схватив юную Аберфрау за руку, вышел из каюты. На них никто даже не обратил внимание. Сергей не видел, что делали бойцы с несчастным пленником, но судя по страшным воплям, ничего хорошего. Сжав крепко ледяную ладошку Катрин, Кислый потащил её на капитанский мостик. Но поднявшись по ступеням, он столкнулся нос к носу с Адамом и ещё одним матросом. Видимо рулевым. От неожиданности Сергей растерялся.
– Мы это... Нам надо туда...— пробормотал он и махнул рукой в сторону Кардиффа — Прости, друг. Я там... Иначе он бы её того...
– Что ты там? — не сразу понял капитан.
      Но взглянув на едва живую от страха Аберфрау в её помятом, забрызганном кровью платье, Адам обо всём догадался.
– Дай нам всего пять минут, прежде чем поднимешь тревогу — скорчил умоляющую гримасу Кислицин — Мы же с тобой партнёры.
– У тебя пять минут — сухо произнёс капитан и покинул мостик, прихватив с собой рулевого.
      Сергей подбежал к корме. Шлюпка покачивалась метрах в четырёх, на растянутом течением, канате. Ухватив конец, Кислицин стал торопливо тянуть канат на себя. Тут Кэтрин наконец вышла из стопора. Девчонка подскочила к Сергею и стала усиленно помогать. Как ей казалось.
Наконец шлюпка ударилась о корму торговца. Кислицин, как смог, натянул канат и привязал конец за кормовой фонарь. Закончив приготовления, Сергей оглянулся. С того места где они находились был виден только нос корабля. Значит их тоже никто пока не видел.
– Слезешь сама по канату? — перебравшись через парапет, спросил у девчонки Кислицин.
      Та вместо ответа, лишь неуверенно пожала плечами.
– Ничего. Я страхую — подбодрил Сергей — Можешь даже сесть мне на плечи. Только быстрее!
      За время спуска они едва не свалились в воду. Очень мешал короткий меч, болтавшийся на поясе. Но всё обошлось. Усадив девчонку, Кислицин перерезал канат и оттолкнулся от торговца. Шлюпка была многоместной и довольно тяжёлой. Но грести Сергею помогало течение реки. Поэтому, когда на корме торговца замаячили человеческие фигуры, беглецы уже находились метрах в тридцати. Вдогонку тут же полетели дротики, но они упали в воду, так и не достигнув цели. Кислици видел, как на корабле засуетились матросы, поднимая якорь и ставя паруса. Но повернуть корабль на реке дело не быстрое. Сергей издевательски захохотал и, отпустив вёсла, показал воинам Бакера довольно выразительный жест. Затем он спокойно развернул шлюпку носом в направлении течения и опять навалился на вёсла. Сзади что-то хлюпало, ударяясь о воду, но Кислицин даже не оборачивался. С каждым взмахом тяжёлых вёсел расстояние увеличивалось и вражеским дротикам их уже было точно не достать. А вскоре извилистое русло Тафф сделало изгиб, скрыв шлюпку от взоров преследователей. Но расслабляться было рано. Сергей грёб изо всех сил, наваливаясь грудью на вёсла. Впереди по курсу замаячил какой-то шест с тряпкой. Кислицин не сразу сообразил, что это мачта того самого баркаса несчастных таможенников, унесённого и прибитого к берегу течением.
– Стоит проверить. Вдруг кто-нибудь ещё жив — бодро произнёс Сергей — Если нет, тоже неплохо. Денежки нам сейчас пригодятся.
       Кэтрин ничего не ответила. Обернувшись назад, Кислицин увидел, что девчонка беспечно развалилась на корме и пялится куда-то в небо.
– Размышляете о бренности бытия, Ваше сиятельство — усмехнулся Сергей.
     Но ответа не последовало. И тут у Кислицина внутри всё похолодело. Он разглядел маленькую, едва заметную алую струйку, стекавшую из уголка рта юной Аберфрау. Ещё на что-то надеясь, Сергей подскочил к Кэтрин и попытался её приподнять, но это уже не имело смысла. Из спины девушки, точно между её лопатками, торчал арбалетный болт. У Кислицина к горлу подкатил комок. Он уже забыл, когда плакал в последний раз. Даже во время казни, у Сергея промокли только штаны. А сейчас вдруг, слёзы сами собой закапали из глаз. Нервы ведь не железные. Да и обида, что всё так нескладно вышло. Он ведь ради спасения девчонки вновь предал Его высочество и всё зря. Видимо судьба у бедняжки Кэтрин помереть именно сегодня. А ему теперь что делать?! Вряд ли граф Гламорган спокойно воспримет весть о гибели дочери. Вассал, принёсший дурную весть, не может рассчитывать на благосклонность сеньора. Хорошо если не прикончат сгоряча, а лишь прогонят.
     В этот момент шлюпка зацепила таможенный баркас, оторвав Сергея от грустных размышлений. Кислицин вновь уселся за вёсла и причалил к берегу. Таможенники были уже все мертвы и добивать никого не пришлось. Можно было спокойно заняться мародёрством. Впрочем, не так уж спокойно. Вражеского корабля пока не наблюдалось, но ведь когда он появится будет уже поздно. Так что Сергей шмонал довольно поверхностно. Видимо таможенники деньги в поход не брали или Кислицин их плохо искал. Только у одного из трупов на поясе висел маленький кошелёк с двенадцатью шиллингами и пятью медными пенсами. Но шарить за пазухой и снимать сапоги времени не было.
     Сергей собирался оттолкнуть шлюпку, чтобы пустить вниз по течению. Если преследователи её и догонят, то пусть уж это произойдёт намного дальше того места, где высадился Кислицин. Но тут Сергей представил, как эти законченные ублюдки станут глумиться над телом Кэтрин.
– Девчонка такого точно не заслужила — решил Кислый — Надо её хотя бы похоронить по-человечески.
      Он перенёс тело юной Аберфрау на берег и веслом оттолкнул шлюпку. Затем, недолго думая, Сергей взвалил девчонку на плечо и зашагал прочь, пробираясь через заросли. Он не стал выдёргивать из спины Кэтрин арбалетный болт, чтобы не оставлять за собой кровавый след.  Так Кислицин брёл через лес минут двадцать или чуть больше, пока не вышел на небольшую полянку. Решив, что лучше место ему всё равно не найти, Сергей положил покойницу и начал мечом расчерчивать место предполагаемой могилы. Но вдруг его слух уловил отдалённый звон колокола. Звон был монотонный и чем-то напоминал тот, что разбудил его в ночь штурма. Значит, где-то по близости находилось поселение с церковью. И есть возможность похоронить Кэтрин, как положено. По-христиански. Конечно, придётся немного раскошелится, но зато не надо самому ковырять землю мечом. А это занятие не из приятных.
      Идти пришлось ещё минут тридцать. К счастью лес был не слишком густой. Наконец он закончился и взору Кислицина предстали распаханные поля с сараями-развалюхами. Картина до боли напоминала родное село Артура. Колокольный звон давно прекратился, но Сергею он уже не был нужен. Ведь теперь дорогу к храму можно спросить у местных жителей. Кислицин перекинул свою ношу на другое плечо и зашагал к ближайшему сараю.
       Никого из хозяев поблизости не наблюдалось. Сергей открыл дверь развалюхи и глянул внутрь. Тоже никого. Охапки соломы, прикрытые рогожкой, а в центре потухший очаг. Вот собственно и всё убранство.
– Ты чего здесь забыл?! — раздался сзади строгий хриплый голос.
      От неожиданности Кислицин вздрогнул. Обернувшись, он увидел дряхлого седого деда, который опирался на длинную, сучковатую палку.
– Слышь, Берендей — обратился к старику Кислый — Где у вас ближайшая церковь? Мне надо сестрёнку похоронить, как полагается. Отпевание и всё такое.
     Дед смерил Сергея подозрительным взглядом, но заметив на поясе меч ответил уже с большим почтением.
– Видите, сударь, дым? Туда и идите с Богом.
     Действительно, вдали над кронами деревьев поднимались клубы густого чёрного дыма.
– А что там? — с опаской поинтересовался Кислицин — Пожар?
– Нет. Это не пожар — успокоил Сергея дед — Там ведьм жгут. Мать с дочерью. Дьявольское отродье!
– О, как! — удивлённо воскликнул Кислый — Чё? Прямо настоящие ведьмы?
– А какие же ещё? — ответил старик — Самые настоящие. На констеблья порчу навели. Прямо на глазах мужик иссох.
– Так может заболел чем-нибудь? — усомнился Сергей.
– Все болезни от Дъявола, сынок — назидательным тоном заявил дед — И вообще, отцу Лукасу виднее! Он человек учёный. А потом, суд ведь был. Из самого Бристоля приехал этот, как его... Индвибитор.
– Может инквизитор? — уточнил Кислицин.
– Да. Он самый — подтвердил старик — Ходил вчера по селу, свидетелей искал. Глазищи - ужас! Будто насквозь ими пронзает.
– Ладно. Пёс с ним — прервал его Сергей — Лучше скажи. У тебя тележки не найдётся? А то, плечи совсем отваливаются.

Глава 48. Иезуит

      Дочь графа Гламорган - правителя здешних мест обрела покой на кладбище для бедноты. Среди всякого нищеброда. Зато почти бесплатно. Даже если бы Кислицин захотел, у него не хватало денег на дворянское погребение. Как только отец Лукас озвучил сумму в двадцать шиллингов, Сергей вспомнил, что не место красит человека, а даже скорее наоборот.
Короткая заупокойная молитва и могила обошлись Кислицину всего в один шиллинг.
     Небольшой городишка, куда Сергей прикатил двухколёсную телегу с покойной Аберфрау, назывался Ридлафар. Добираться пришлось ещё минут сорок. Поэтому, к его появлению «веселье» уже закончилось. Только две чёрные дымящиеся кучи, запах сгоревших сосновых дров и подгоревшего шашлыка. Навстречу ему двигались вереницы местных жителей, возвращавшихся из города к своим лачугам. Ни Кислицин, ни его груз не вызывали у крестьян большого интереса. Видимо покойники обычное дело в этих краях. И хоронить их свозили примерно так же, как это делал Сергей.
       Отца Лукаса Кислицин застал на площади. Здесь же находился и тот самый инквизитор, про которого говорил дед. Инквизитор был не один, а с четырьмя здоровенными помощниками - такими же монахами. Видимо они и приводили приговор в исполнение. Хотя представление уже закончилось, но людей на площади было ещё предостаточно. Монахи занимались тем, что втюхивали местным жителям, какие-то свитки. Не за бесплатно конечно.
       Узнав, что Сергей бедный ирландский дворянин, желающий придать земле убиенную сестру, отец Лукас изобразил на лице недовольную гримасу. Впрочем, свой долг он исполнил. Хотя и в очень сокращённом варианте. Осенив последний раз деревянный крест и табличку с надписью: «Кэтрин О’Салливан», отец Лукас молча направился обратно в сторону площади. Сергей побрёл следом. Его не отпускала мысль о сожжённых ведьмах.
– Значит колдуньи всё-таки есть — думал Кислицин — И наверно они могут отправить меня обратно в свой мир. Если захотят конечно. Но ведь попытка не пытка. Главное узнать, как этих ведьм найти. Хорошо бы самому стать помощником инквизитора. Тогда, рано или поздно, я точно увижу настоящую ведьму. Помогу ей сбежать. А та, в благодарность за спасение, вернёт меня - Сергея Кислицина домой.
      В общем, пока они шли, у Кислого в голове зрел новый гениальный план. Похороны Кэтрин не заняли много времени. Её погребли в одной из ранее выкопанных могил. И поэтому, когда они вернулись, брат инквизитор с подручными всё ещё находились на городской площади. Заметив отца Лукаса, инквизитор тут же направился ему на встречу. Это был человек средних лет, средней комплекции, с невыразительным лицом и гладко выбритой макушкой. Его тяжёлый взгляд, который так красноречиво описал старый крестьянин, чем-то напоминал взгляд покойного барона Бакера. Короче, это был обычный взгляд профессионального убийцы. И не более того.
– Время трапезы, брат Эван — обратился к инквизитору отец Лукас — Прошу Вас разделить её со мной. Так сказать, в моей скромной обители.
– Да. Пора бы помянуть сестрёнку по христианскому обычаю — согласился из-за спины священника Кислицин.
– Вы ещё здесь, сын мой — с раздражением ответил Лукас — Ступайте с миром. И молитесь о рабе Божьей Кэтрин. Да смилуется над ней Господь!
– Ну, зачем же так?! — бархатным голосом произнёс инквизитор — Молодой человек проделал долгий путь. Из самой Ирландии, если я не ошибаюсь. И Ваш долг, добропорядочного христианина, накормить странника. Идёмте с нами, сын мой.
       Священник очередной раз изобразил недовольную гримасу, но спорить не стал. А брат Эван ласково улыбнулся Сергею и, взяв его под руку, повёл в «скромную обитель» отца Лукаса, которая находилась в двух шагах от местного костёла и являлась солидным трёхэтажным зданием. Внутреннее убранство дома так же не впечатляло аскетизмом. Священник провёл гостей по, устланной ковром, лестнице на второй этаж, где их уже поджидал накрытый стол. Служанка поставила ещё приборы для незваного гостя, и трапеза началась. Точнее, начал её Сергей, предложив тост за упокоение любимой сестрёнки.
– И что же заставило вас с сестрой отправиться в Британию? — пригубив вино из серебряного кубка, поинтересовался брат Эван.
– Воля покойного отца — недолго думая, ответил Кислицин — Да-да. Наш отец хотел, чтобы Кэтрин стала монахиней. Вот я и вёз её к аббатисе Фрейи. Знаете, такую?
– А почему именно к ней? — удивился инквизитор — Разве в Ирландии нет женских монастырей?
– Есть конечно — согласился Сергей — Прост Фрейя... Аббатиса Фрейя наша дальняя родственница. Вот отец и отправил нас к ней от греха подальше.
– От какого греха? — спросил брат Эван, вновь наполняя вином кубок Кислицина.
– А я разве не сказал? — засмеялся Сергей — Слаба была моя сестрёнка на передок. Стыдно признаться, ни одного мужика не пропускала. Вот отец и решил отдать её в монастырь, чтобы грехи свои замаливала, дрянь.
       Отец Лукас перекрестился и с отвращением глянул на захмелевшего Кислицина. Зато инквизитор явно испытывал к Сергею расположение. Он весь разговор одобрительно кивал и следил, чтобы кубок у Кислицина был наполнен до краёв. Сергей тоже чувствовал симпатию к этому душевному человеку. В какой-то момент ему вдруг захотелось излить душу перед братом Эваном. Рассказать всё. Даже то, что он из другого мира. Стоило огромных усилий сдержать в себе этот неуместный порыв. Кислицин чувствовал, как с каждым выпитым кубком проникается всё большим расположением к сотрапезникам. Даже к, вечно недовольному, отцу Лукасу. Недавняя идея - стать инквизитором опять замаячила в пьяном мозгу Сергея.
– Скажите, брат — обратился он к Эвану — А могу ли я приобщиться к вашему святому делу? Охоте на ведьм? Я их с детства ненавижу. И к тому же мне всё равно нечем заняться. Домой в Ирландию возвращаться бессмысленно. Нашим имением теперь старший брат управляет. А мы с ним не очень-то ладим.
– Преданные люди нужны всем. И святой церкви тоже — ответил инквизитор — Но преданность ещё надо доказать. Постричься в монахи. Отречься от всего мирского. Даже от семьи. Ну, и лет через десять можно будет говорить о поступлении в наш орден. Если конечно благословит епископ.
– Нет. Это слишком долго — замотал головой Кислый — Я и так могу доказать преданность. Вы мне только покажите настоящую ведьму и сами увидите, что с ней будет! А отречься от семьи, я хоть сейчас готов! Не верите?!
– Это всё слова, сударь — улыбнулся Эван — Человек слаб, а нечисть коварна. Она может таиться в самых близких нам людях. Вот поэтому святая церковь и требует от своих детей полного самоотречения. Между братьями не должно быть никаких мирских тайн. Только чистый человек способен противостоять злу.
– Не верите значит! — с обидой воскликнул Сергей — А я сейчас докажу. Эту... Как её? Преданность! Например, аббатиса Фрейя... Что вы о ней знаете? А?
– А что мне о ней знать? — пожал плечами инквизитор — Аббатиса Фрейя если и согрешила в чём, то давно покаялась. Его святейшество ей доволен. Он лично исповедует сестру Фрейю.
– Только вряд ли Его святейшеству известна наша семейная тайна — самодовольно ответил Кислицын — А мне известна. Потому что Фрейя наша дальняя родственница.
       Он сделал таинственное лицо и зачем-то перешёл на шёпот.
– Вы про разбойников Гастманов слышали? Ну, а Фрейя их родная сестра! Могу поспорить, об этом она на исповеди не рассказывала. И о том, что всё награбленное хранится в подвалах её монастыря вряд ли знает ваш Епископ.
       Эван и отец Лукас переглянулись. Примерно минуту все сотрапезники молчали.
– Это очень серьёзное обвинение, молодой человек — наконец произнёс отец Лукас — Надеюсь у Вас имеются неопровержимые доказательства.
– Имеются! — задиристо воскликнул Сергей — Они в подвале женского монастыря. Можете сами убедиться.
      Кислицин ещё хотел добавить, что есть и свидетель - графиня Лестер, но вовремя осёкся. Иначе ему пришлось бы объяснять своё знакомство со столь высокопоставленной особой.
– Ну, что же, молодой человек — налив ещё вина Сергею, произнёс брат Эван — Из тебя может выйти неплохой иезуит. Со временем конечно. Так давай же, брат Раян, выпьем за орден святого Игнатия, частью которого ты когда-нибудь станешь.
      То ли сказались усталость и бессонная ночь, то ли последняя рюмка была лишней, но продолжение трапезы Кислицин уже не помнил.

Глава 49. Подарок

        Трудно определить, сколько времени Сергей находился в отключке. Видимо очень долго. Тело основательно затекло от неудобного положения, в котором оно пребывало. Кислицин разлепил глаза, но вокруг была сплошная тьма. Он попытался привстать и тут же стукнулся головой о что-то деревянное. Попытки Сергея шевелить конечностями тоже результатов не давали. Наконец он сообразил, что связан и находится внутри какого-то ящика. Причем довольно тесного, так как было невозможно вытянуться в полный рост. Первая мысль, которая пришла в голову Кислому, что его закопали живьём на кладбище, рядом с бедняжкой Кэтрин. От нахлынувшего ужаса Сергей заорал. Точнее хотел заорать, но издал только жалобное мычание через, заткнутый тряпками, рот. И тут его подбросило вверх. Потом ещё. Землетрясение? Мало вероятно. Значит он пока не закопан, а едет в какой-то повозке или телеге. Хотя, если бы его везли в телеге, то трясло гораздо сильнее. Удар смягчают рессоры. Скорее всего это чья-то карета. Но почему он связан и упакован в тесный ящик? Может по пьяне ляпнул что-то лишнее? Сергей попытался вспомнить разговор с инквизитором. Но куда там? Только башка сильнее разболелась. И ещё жажда... В данный миг, Кислицин отдал бы последние деньги за один глоток обычной холодной воды. Хотя, откуда у него теперь могут взяться деньги. Наверняка уже всё прикарманил брат Эван или его подручные. Сергей попытался стучать связанными ногами о стенку ящика, чтобы привлечь внимание похитителей, но получалось очень слабо. Вряд ли кто-нибудь слышал, издаваемые им звуки. Кислому оставалось только смириться и надеяться на лучшее. Хотя верилось в это с трудом.
      Впрочем, ехать пришлось не долго. От силы час. Но скрюченному в ящике Сергею, этот час показался вечностью. Наконец тряска прекратилась и Кислицын услышал, доносившиеся снаружи, голоса. Один голос точно принадлежал брату Эвану, а второй Сергей слышал первый раз в жизни. Он был писклявый и звучал с сильным восточным акцентом.
– Здравствуй, Исул — сказал брат Эван — Боялся, что не застану тебя в Кардиффе. Слышал, тут позавчера заварушка была. Товары не пострадали?
– Здравствуй, брат — пропищал в ответ голос, видимо принадлежавший Исулу — Слава Аллаху всё цело. Хорошо, что мы пришвартовались здесь - у западной пристани. Отчалить успел, когда напали эти животные. А у восточной много кораблей сгорело. И хранилище в порту сожгли. Но ты ведь знаешь, я товар на корабле держу. Мало ли что. В нашем деле лучше не рисковать.
– Кстати, о деле — произнёс Эван — Когда собираешься отплывать? Опасно здесь становится.
– Да. Хоть сегодня могу — весело ответил Исул — Тебя ждал.
– Я ещё задержусь. Надо с епископом встретиться — сказал Эван — А ты уходи. Мою долю перешлёшь через банкиров. Как обычно. Вроде бы ты жаловался, что гребцов маловато.
– Купил в Кардиффе десяток каторжников — успокоил инквизитора партнёр — Думаю хватит, чтобы дойти до Туниса. А там уж приобрету свеженьких. В Тунисе твои единоверцы стоят гораздо дешевле.
      И Исул ехидно засмеялся, довольный собственным остроумием. Но инквизитора, похоже, не сильно задел юмор мусульманина. Он только усмехнулся в ответ.
– А ведь у меня для тебя подарок, Исул — сказал Эван — Думаю ещё один гребец лишним не будет. Сперва хотел зарезать, а потом вспомнил о тебе. Решил - зачем добру пропадать зря.
– Если колдун какой, лучше не надо — встревожено воскликнул Исул.
– Не волнуйся — засмеялся инквизитор — Обычный проходимец. Но откуда-то знает Гастманов и Фрейю. Родственник говорит. Из Ирландии. Врёт конечно. Он такой же ирландец, как я китаец.
– И про наши дела с сестрой Фрейей знает? — встревожился Исул.
– Может и не знает, но лучше не рисковать — ответил Эван и добавил, видимо обратившись к одному из своих подручных — Эй, Дик, тащи сюда нашего нового брата.
      Когда Сергея извлекли из багажного отделения, расположенного под сидением кареты, вокруг была ночь или очень раннее утро. Поэтому, хорошо разглядеть своего будущего хозяина Исула он не успел. Судя по всему, это было нечто тучное и вонючее. Кислицина тут же передали двум здоровенным волосатым «обезьянам», которые потащили его вверх по сходням на огромную посудину. Это корыто ничем не отличалось бы от баржи, если б не ряды вёсел, концы которых свисали над водой.
     Уже на верхней палубе один из «обезьян» большим ножом разрезал путы Сергея и стянул с него сапоги. Остальной наряд Кислицина видимо не заинтересовал мавров. Но не успел Кислый расправить затёкшие члены, а черномазые уроды уже ладили ему железные кандалы. Делали они это так быстро и ловко, что Сергей не успел даже осознать, как резко меняется в худшую сторону его и без того несладкая жизнь. Это напоминало какой-то страшный сон, который с каждой минутой становился всё кошмарнее. Только когда Кислицина спустили по лестнице вниз, и он чуть не задохнулся от страшного зловония, состоящего из запаха пота, фикалиев и блевотины, только тут Сергея объял настоящий ужас. Вдоль всей нижней палубы галеры, с обеих сторон, на деревянных скамьях сидели натуральные «бомжи». Худые, заросшие, одетые в какое-то рваньё, они совсем не напоминали гребцов-атлетов из олимпийской сборной. Большинство спало, облокотившись на вёсла, остальные тупо пялились на Кислицина безразличным взглядом.
– Я должен поговорить с братом Эваном — заорал Сергей и рванулся назад к лестнице, но, получив страшный удар в лицо, распластался посреди палубы.
      Потом Кислого некоторое время пинали ногами. Причём к двум черномазым надсмотрщикам присоединился ещё один, не желавший пропустить бесплатное развлечение. Но воспитывали Сергея недолго. Вскоре его отволокли по проходу в дальний конец палубы и, открыв деревянный, решётчатый люк, скинули вниз. Кислицин упал на нечто мягкое, которое тут же вскрикнуло и застонало.
– Ты мне все рёбра поломал, баран — заревел кто-то и грубо оттолкнул Сергея.
       Спорить и оправдываться у Кислицина не было сил.
– Пить дайте? — простонал он в ответ.
– Да, ты пьяный! — удивлённо воскликнул пострадавший — Тебя что прямо из кабака приволокли?
– Друг! Воды дай, а то сейчас сдохну! — уже почти закричал Кислый.
– Ну, что разорались?! — строго произнёс из темноты другой голос — Уриен, дай ему воды или придуши, чтобы спать не мешал.
– Воды ему неси! — проворчал Уриен — Свалился баран на мою голову!
       Потом раздался звон цепей в такт человеческих шагов и через минуту у Сергея в руках оказался деревянный ковш с какой-то тёплой и не очень чистой жидкостью. Но, томимый жаждой, Кислицин был рад и этому. Он с жадностью осушил ковш и хотел вернуть его Уриену, но тот уж кряхтя устраивался на покатом днище «баржи».
      Трюм, куда поместили Сергея, располагался на самом дне галеры и не имел горизонтального настила. Поэтому каторжники спали полусидя, прислонившись спинами к угловатым доскам бортов. Кислицин расположился таким же манером и попытался заснуть, но спать ему совсем не хотелось. Выспался уже! Сергей мысленно обругал себя за глупость и доверчивость. Надо же было так влипнуть! Кислицин имел смутное представление о жизни галерных рабов. Знал только, что ничего хорошего в этом нет. Гребут пока не сдохнут, а потом отправляются за борт - на корм рыбам. Кислый почему-то вдруг вспомнил Штирлица из «Семнадцати мгновений весны», как тот выкручивался из практически безвыходных положений. Справился бы он, попав в ситуацию Сергея? Вряд ли! Правда есть шанс, что тебя выкупят родственники. Но родителям крестьянина Артура такое не по карману. Вообще-то деньги есть у Джулии. Но как сообщишь? Может её уже отправили в Лестер. Есть ещё капитан Адам, которому он практически подарил две с половиной тысячи. Но разыскать того ещё сложнее. Да и согласится ли Исул отпустить? Кислицин никак не мог понять, что такого опасного для брата Эвана он вчера наболтал? Получалось не одна сестра Фрейя связана с Гастманами. Получалось тут, в Кардиффе, настоящая мафия. Возможно сам епископ с ними за одно. Хотя, вряд ли. Иначе, чего так испугался инквизитор? Почему он решил избавится от Сергея? Видимо ордену святого Игнатия может не понравится, что один из его братьев связан с бандитами. Но теперь это уже не имело большого значения. Кислици оказался в полной заднице. От внезапно нахлынувшего отчаяния, у Сергея вдруг сдали нервы. Он вскочил и, как безумный, вцепился руками в деревянную решётку, которая являлась крышкой люка.
– Суки! — заорал Кислый по-русски, тряся решётку — Суки поганые! Я вам всем кишки выпущу. Вы у меня кровью умоетесь, козлы черножопые!
       Вопли Сергея были услышаны. Над люком возникли два больших чёрных силуэта. Некоторое время они молча глазели на беснующегося Кислицина. Вдруг Сергей почувствовал, как тёплая струя ударила ему прямо в лицо. А через секунду к ней прибавилась ещё одна. И оба «козла» радостно заржали, наблюдая как отплёвывается Кислицин. Сергей невольно притих, но тут возбудился Уриен, которому тоже достался сеанс уринотерапии. Он набросился на Кислицина и начал дубасить его по голове своими тяжёлыми ручищами. Как долго длилось избиение Сергей не помнил. Уже на втором ударе он поплыл, а на пятом вырубился окончательно.

Глава 50. Вонючее корыто

       Первое что услышал Кислый, придя в себя, были ритмичные удары барабана и, вторивший им, плеск тяжёлых вёсел. Галера Исула покидала Кардифф. Сергей открыл глаза. Вернее, только правый. Левый не открывался из-за огромного фингала. Челюсть, подзажившая за последнее время, теперь болела с новой силой. Всё остальное тело тоже ныло, но переломов вроде не наблюдалось. Не ощущал Кислицин и вчерашней вони. То ли принюхался, то ли всему виной расквашенный нос. Сергей шмыгнул кровавыми соплями и приподнялся, кряхтя словно дряхлый дед.
– А! Очухался, горлопан? — услышал он насмешливый возглас — Уриен тебя не прибил? Это хорошо. Значит ты первый в очереди на вёсла.
      Кислицин попробовал оглядеться. Проникавший через решётку люка, свет позволил ему разглядеть восемь человеческих силуэтов. Отсек трюма, был в длину не больше 5 метров. Если учесть, что здесь же находились деревянная параша и небольшая бочка с питьевой водой, то каторжанам приходилось тесновато. И появление ещё одного соседа их явно не радовало. Лучше всего Сергею удалось рассмотреть Уриена, который находился к нему ближе остальных. Это был здоровенный мужик, с грязной лохматой шевелюрой и не менее косматой бородой. Судя по испарине на его широкой харе, Уриен чувствовал себя особенно не комфортно. Он сидел, уперев полусогнутые ноги с большими, грязными ступнями в противоположный борт, и угрюмо поглядывал на Кислицина. Кто с ним только что разговаривал Сергей не понял, но это был явно не Уриен. Видимо говоривший принимал Кислицина за местного пьянчугу, которому не повезло минувшей ночью. Но ведь Сергей-то себя таковым не считал. Надо было срочно объяснить наглецу его неправоту.
– Слышь ты, шут гороховый! — превозмогая боль, ответил он в сумрак трюма — Моя очередь сразу за твоей.
– Ты как разговариваешь с самим Секирой! — тут же возбудился Уриен — Джон, позволь ему врезать ещё разок. Для воспитания.
– Да, вы хоть знаете на кого бочку катите, босота? — попытался усмехнуться Сергей — Я Кислый из банды братьев Гастманов! Может слышали о моих подвигах?
      По расчётам Кислицина упоминание Гастманов должно было отрезвляюще подействовать на собеседников и снискать ему глубочайшее уважение. Секунд на десять в трюме воцарилась тишина, а потом из мрака выполз тот, кого Уриен назвал Секирой. Это был низкорослый брюнет, сплошь заросший чёрной щетиной с, обнаженным до пояса, волосатым торсом. Секира скорее напоминал армянина, чем британца или валлийца. Его маленькие глазки зло поблескивали в полумраке.
– Человек Гастманов значит — наконец прошипел Секира — Ты слышал, Уриен? А я-то переживал, что не смогу отплатить этим вонючим псам за предательство!
– Какое предательство?! — растерянно воскликнул Кислицин.
– Какое?! — ещё больше возбудился Секира — Когда мерсийцы освободили всех нас из шерифской темницы, принц помиловал Гастманов и поинтересовался, за кого из арестантов они могут поручиться. Знаешь, что ответили эти чванливые уроды?! Что мы обычные воры и проходимцы! И что они нас знать не знают! Из-за них я оказался на этом корыте, и кто-то должен мне заплатить! Ты согласен, Кислый?!
     Дожидаться ответа Сергея чернявый не стал. Он внезапно прыгнул вперёд, пытаясь вцепиться Кислицину в горло. И вцепился бы, не упрись Сергей ногами ему в живот.
– Уриен, держи ноги ублюдка — заорал Секира, упорно стараясь дотянутся до шеи Кислицина.
     Но видимо галерная еда поубавила его силёнок, и Сергей наверняка справился бы не подоспей на помощь Уриен. Вдвоём они легко преодолели сопротивление Кислицина, распластав его на покатом дне трюма.
– Спокойной ночи, гадёнышь! — прошипел Секира, сдавливая горло Сергея.
     В этот миг сверху послышались шаги, а решётка люка откинулась в сторону. Секиру и Уриена словно ветром сдуло. Тяжело дыша, Кислицин глянул вверх единственным не заплывшим глазом и увидел прямо над собой чернокожую харю надсмотрщика.
– Ти! — строго произнёс он, кивнув Сергею и спуская небольшую деревянную лесенку.
      Уговаривать Кислицина не пришлось. Превозмогая боль, он почти вскочил на ноги и, звеня кандалами, выбрался из трюма.
– Убирать — сказал надсмотрщик на ломаном английском, запирая люк.
      Сверху гребную палубу освещали четыре зарешеченных квадратных окошка, через которые пробивались лучи утреннего солнца. Сергей огляделся. Один из черномазых ритмично долбил по большому барабану, устроившись в носовой части палубы и равнодушно наблюдая, как гребцы наваливаются на вёсла своими худыми телами. Всего рабов было сто восемьдесят человек. По трое на весло. Внешний вид гребцов не добавлял оптимизма. Как минимум двое уже гребли на пределе. Тощие как скелеты, они постоянно кашляли и тяжело дышали. Даже Кислицину было понятно, что бедолаги долго не протянут. А значит кому-то придётся их заменить. Но Сергея это мало волновало. Он понимал, что Секира с Уриеном укокошат его гораздо раньше. Скорее всего ещё сегодня. Как только он окажется с ними в одном трюме.
– Убирать! — повторил надсмотрщик и показал пальцем на узкие, деревянные корыта с дерьмом, находившиеся под лавками гребцов.
       Далеко не всем гребцам удавалось облегчиться точно в корыто. Да, они и не особо старались. Поэтому Сергею был выдан специальный совок и тряпка для наведения идеальной чистоты. Спорить и возражать он не решился. Ещё одного избиения Кислицин мог просто не пережить. Да и возвращаться в трюм Сергею тоже не хотелось. Так что он, пусть и без энтузиазма, но принялся за эту неприятную работу. Таскать корыта с дерьмом пришлось по лестнице на верхнюю палубу и выплёскивать содержимое за борт. Особенно противно было в самом начале, но где-то после двадцатого корыта Кислицину стало всё равно. Он уже спокойно водружал эти поганые лотки себе на плечо и даже прижимал к щеке. На верхней палубе находилось ещё с десяток черномазых надсмотрщиков, которые в основном бездельничали. Кто-то играл в кости, а кто-то любовался видом удаляющегося Кардиффа. Один из обезьян колдовал над большой жаровней со, шкварчащей, закопчённой сковородой. На работающего Сергея никто особого внимания не обращал. Куда ему деться в тяжёлых кандалах? Броситься за борт? Так, на здоровье. Никто переживать не станет.
       Теперь, при свете дня, Кислицин мог более внимательно рассмотреть галеру. Это действительно была огромная вонючая баржа, без единой мачты. Видимо гребцы и надсмотрщики обходились дешевле, чем профессиональные матросы, способные управляться с парусами. Правда на корме имелся рулевой, который явно был не новичком в морском деле. И цветом кожи заметно отличался от своих черномазых коллег. Он стоял на высокой кормовой пристройке и временами крутил тяжёлый штурвал, направляя баржу между двух небольших островков. Прямо посредине верхней палубы возвышалось длинное сооружение с покатой крышей, напоминавшее сарай. Видимо, оно являлось кают-компанией, где жили надсмотрщики и хозяин галеры. Кстати, самого Исула на палубе не наблюдалось. Скорее всего он отсыпался после ночного общения с братом Эваном. А Сергею позарез нужно было поговорить с новым господином. Попытаться откупиться, пока его не придушили Секира с Уриеном. Или что-нибудь наврать, если с выкупом ничего не выйдет. Это был единственный шанс на спасение и Кислицин, как мог, тянул время. Но лотки с дерьмом заканчивались, а Исул всё не появлялся. Сергей даже один раз специально уронил лоток, чтобы затянуть уборку. Это добавило ему минут пять, но стоило двух палочных ударов по спине. Кислицин провозился с лотками больше часа, но в конце концов они закончились и настало время вернуться в трюм. Не мог же Сергей праздно разгуливать по палубе и любоваться морским пейзажем. И тут он заметил под кормовой пристройкой швабру и деревянное ведро с, привязанной к нему, длинной верёвкой. Раздумывать было некогда. Кислицин спокойно взял ведро со шваброй и поплёлся на корму галеры. Зачерпнув в ведро морской воды, он так же неспешно стал драить палубу. Инициатива Сергея не вызвала у чернокожих надсмотрщиков никакой реакции. Мало ли кто мог приказать рабу отдраить палубу. Тем более, что Кислицин её действительно драил. И очень старательно. Часто меняя воду в ведре.
       Сергей уже успел отдраить больше половины палубы, когда дверь кают компании наконец отворилась и из неё, лениво зевая, возник новый персонаж. К удивлению, и разочарованию Кислицина им оказался не Исул, а смуглый пацан лет десяти на вид. То, что это пацан, а не девчонка Сергей смог определить только, когда тот вскарабкался на небольшой бочонок и с удовольствием помочился за борт. Глаза и губы мальчишки были размалёваны похлеще чем у кабацкой шлюхи. Но дорогой халат и золотые перстни на пухлых ручках, говорили о его высоком социальном статусе.
– Наверное, это сын Исула — решил про себя Кислицин.
      А что ещё мог подумать он - человек, воспитанный на высоких нравственных принципах советской морали. Короче, в голове Сергея тут же стал зреть новый гениальный план, как улучшить своё незавидное положение. Понравится сыну хозяина, это ведь почти тоже самое, как понравится самому хозяину. Только гораздо легче. Но сперва надо было обратить на себя внимание, а пацан даже не замечал, моющего палубу, галерного раба. Мальчишка достал из кармана большое яблоко и, лениво надкусив, отправился к тем, кто играл в кости. По лицам горилл было несложно догадаться, кто из них побеждает в эту незамысловатую игру. Довольный победитель что-то сказал, подошедшему мальчишке и через секунду оба разразились громким хохотом.
      Работающий, Кислицин уже почти совсем приблизился к игрокам, как с нижней палубы двое надсмотрщиков выволокли одного из доходяг-гребцов. Бедняга задыхался и харкал кровью прямо на свежевымытою палубу. Он был абсолютно голый с сутулой, разукрашенной глубокими рубцами, спиной. Спереди у несчастного гребца бугром торчала, неправильно сросшаяся, ключица. Кроме Сергея, эта сцена не вызвала ни у кого интереса. Впрочем, длилась она недолго. Буквально через несколько секунд бедолага, с перерезанным горлом, отправился за борт. И тут один из надсмотрщиков заметил Кислицина. Он остановился, словно собирался что-то сказать. Но Сергею и так всё было ясно. Освободилась вакансия гребца. Не дожидаясь приказа надсмотрщика, он мокнул швабру в ведро и с удвоенным рвением начал смывать свежепролитую кровь.

Глава 51. Неудачные понты

      Усердие Кислицина оправдалось. Надсмотрщики видимо решили не отрывать трудолюбивого раба от полезной работы. Так ничего и не сказав, они отвернулись и спустились вниз по лестнице. Сергей перевёл дух. Как ни опасался Кислицин вернуться в трюм, но становиться гребцом он тоже не спешил. Сергей на секунду прервал работу, чтобы успокоить колотившееся сердце. И в тот же миг о его голову больно шмякнуло недоеденное яблоко. Наконец-то «сын» Исула обратил внимание на Кислицина. Сергей обернулся и глянул на пацана. Тот в ответ захохотал и высунул язык. Мальчишка был явно в хорошем настроении. Самое время, чтобы наладить контакт. Кислицин отложил швабру и вытер о рубаху влажные руки.
– Фокус-покус! — произнёс он, как можно торжественнее.
     Затем Сергей демонстративно выставил вперёд левую ладонь с, оттопыренным вверх большим пальцем. Загадочно глянув на пацана, он ухватил оттопыренный палец правой рукой и, как бы оторвав его, засунул себе в рот. У мальчишки от удивления отвисла нижняя челюсть. Да, и как ему было не удивляться, когда, упирающийся в щёку, язык Кислицина показывал, что палец действительно находится во рту. Насладившись реакцией пацана, Сергей сделал вид, что извлёк изо рта оторванный палец и благополучно вернул его на прежнее место. И даже продемонстрировал офигевшему мальчике, как палец шевелится. Что-то прокричав восторженным тоном, пацан толкнул одного из игроков и указал на Кислицина. Черномазые перестали играть и с интересом уставились на Сергея. Тот, который был в проигрыше, что-то ответил мальчишке. По тону черномазого было понятно, он не верит словам пацана. «Сын» Исула возмущённо вскрикнул и, подскочив к Кислицину, стал жестами требовать, чтобы тот повторил чудо с пальцем. Сергей повторил. Мальчишка радостно пискнул и вновь показал язык. Только теперь не Кислицину, а не верившему в чудеса, нигеру. Тот, вместо ответа, ухватил Сергея за левую руку и поволок к скамейке, на которой только что играл в кости. Всё произошло так быстро, что Кислицин даже не успел ничего сообразить. Буквально за пару секунд, черномазый уложил палец Сергея на лавку и отсёк его своим тесаком.
      Мозги Кислицина словно пронзил удар молнии. Он заорал от боли и уселся на палубу, с ужасом глядя, как хлещет кровь из того места, где только что был его палец. Сквозь пелену накативших слёз, Сергей видел перед лицом большую руку черномазого с его отрубленным пальцем. Негр совал обрубок Кислицину, видимо предлагая вставить на место. Вокруг уже собралась толпа из галдящих зрителей. Но Сергею было совсем не до них. Он сидел, воя от боли и тупо раскачиваясь из стороны в сторону.
       В этот миг, откуда-то сзади, раздался писклявый голос проснувшегося Исула. Хозяин галеры был явно разгневан на чернокожего болвана, испортившего его собственность. Надсмотрщик начал оправдываться, пытаясь жестами показать, что без больших пальцев грести даже ещё удобнее. Но Кислицину было совсем не до них. Только когда его подхватили подмышки и куда-то поволокли, в голове промелькнуло - «Ну вот и капец!» Сергей конечно понимал, что ничего хорошего в будущем ему и так не светит, но умирать всё равно не хотелось. Кислицин с ужасом ждал, когда его отправят вслед за доходягой кормить рыб, но ошибся. Сергея просто подтащили к жаровне и один из надсмотрщиков прижёг кровоточащий обрубок раскалённой кочергой.
       От жёсткого приземления на дно трюма Кислицин пришёл в себя и глухо застонал. Жгучая боль в левой руке напомнила Сергею, что с ним недавно приключилось. Он приоткрыл рабочий глаз. Левая кисть была неаккуратно замотана какой-то кровавой тряпкой. Уложив левую руку себе на грудь, Кислицин обнял её правой, словно больного ребёнка. Затем он вздохнул и устало закрыл глаз. Страх перед Секирой куда-то пропал. В этот момент Сергею даже хотелось, чтобы его кто-нибудь придушил. Может виной была нестерпимая ноющая боль. Кислицин вдруг чётко осознал всю безысходность своего положения. Сергей вспомнил полный ужаса взгляд несчастного доходяги и его изломанное тело. Потерянный палец, это только первый шаг на пути боли и страданий, который ему предстояло пройти до самого конца. А грядущий конец он сегодня наблюдал в натуре. Закрытые глаза Кислицин вдруг стали влажными от слёз. Жалость к себе и обида на весь этот несправедливый Мир, захлестнули Сергея. Пальцы здоровой руки сами собой ухватили, висевший на шее, деревянный крестик.
– За что?! Почему я?! — мысленно спросил Кислицин, то ли крестик, то ли сам себя.
      И тут он вспомнил, как во время погони обращался с просьбой к Небесам. Как обещал им, что не будет больше воровать. Ну, да! Он немного нарушил своё обещание, когда ограбил мать и сестру принца Эллиота. Неужели всё из-за этого?! Кому он сделал плохо?! Вон, у королевы уже новая корона и драгоценности. И вообще, они сами воры! Грабят трудовой народ! Это был не грабёж, а восстановление справедливости. Ах, да! Ещё избитый пацан. Он кажется выжил! Или нет? Тут действительно погорячился. Нервы сдали. Но ведь состояние аффекта смягчает вину?! А убитый Бакер вообще не в счёт. Он этим спас девчонку Кэтрин. Ну, почти спас. В общем, по мнению Сергея не заслужил он подобного наказания. Тем более, когда вокруг полно настоящих злодеев. И от данной мысли чувство обиды только усилилось.
– Эй! Парень. За что тебя так? — услышал Кислицин хриплый голос.
      Не ждавший никакого сочувствия от «сокамерников», Сергей удивлённо обернулся и обвёл взглядом трюм. Хотя обитателей здесь стало на одного меньше, но Секира присутствовал. Он злобно поглядывал на Кислицина из сумрака и пока ничего не предпринимал. Видимо потому что исчез Уриен, его главный союзник. Верзила предпочитал сидеть под решёткой люка, где воздух посвежее. Это его и подвело. Надсмотрщики просто не стали долго разбираться, а ухватили первого, кто им подвернулся под руку. А с Сергеем говорил другой каторжанин. На вид он был старше остальных, абсолютно лысый и с отвратительно гнилыми зубами.
– Тебя что, пытали? — поинтересовался он у Кислицина — Чего хотели?
– Интересовались, где Гастманы прячут сокровища — ляпнул Сергей первое, что пришло в голову.
– И чего? — заметно оживился лысый.
– А ничего! — буркнул в ответ Кислицин, которому сейчас было совсем не до разговоров — Меня хоть на куски режь, ничего не скажу.
– Ну, а они чего? — не унимался собеседник.
– Вот чего?! — зло воскликнул Сергей — Сперва палец отрезали. Но потом решили, что без пальцев я не смогу грести и начали жечь раскалённой кочергой. Пока я сознание не потерял. Завтра, наверное, продолжат пытать.
       Последняя фраза была предназначена Секире. Кислицин рассчитывал, что чернявый захочет продлить его муки и не станет душить во сне. Во всяком случае пока.
– Слышь, парень, — не унимался лысый — А ты действительно знаешь, где Гастманы прячут награбленное.
– Само собой — попытался усмехнуться Сергей — Я же их закапывал. Гастманы дворяне. Им видишь ли копать не полагается.
– Предложил бы хозяину сделку — буркнул кто-то из темноты — Он тебе свободу, а ты ему сокровища.
– Думаешь я не предлагал? — ответил Кислицин — И не только за себя, а за всех нас. Но эта жадная скотина решил, что и так выпытает. А вот хрен ему с маслом! Я терпеливый! Рано или поздно придётся согласиться на мои условия.
     Сергей произнёс это с таким праведным гневом, что даже сам себе поверил. Видимо поверили и «сокамерники». Они одобрительно загалдели. В самой безнадёжной ситуации, люди хотят иметь надежду. Пусть даже призрачную. И вот теперь Кислицин стал для них такой надеждой. Секира попытался было что-то возразить, но его уже никто не слушал. На день или два безопасность Сергею была гарантирована. Один из каторжан, даже снял с себя рубаху и, свернув, сунул Кислицину под голову. Для удобства. Затем лысый размотал руку Сергея и, намочив тряпку холодной водой, приложил к ране. Боль не утихла совсем, но на некоторое время уменьшилась. Вообще, все кроме Секиры были к Кислицину добры и внимательны. Давали пить, когда он об этом просил. Но старались лишний раз не беспокоить. Весь остаток дня Сергей лежал с закрытыми глазами, слушая мерные звуки барабана, которые стали гораздо реже, чем были утром. Время от времени барабанный бой заглушали возгласы надсмотрщиков и удары палок по спинам несчастных гребцов.
         Через пару часов, боль в руке немного притупилась и Кислицин, то ли задремал, то ли впал в забытье. Он проснулся только к вечеру. И лишь потому, что на гребной палубе началась какая-то движуха. Усилились требовательные возгласы надсмотрщиков. А удары барабана, то затихали, то громыхали вновь.
– Причаливаем — заметив, что Сергей открыл глаз, произнёс лысый — Значит скоро кормить будут.
– И где мы? Уже во Франкии? — поинтересовался Кислицин.
– Ишь какой ты быстрый! — засмеялся каторжанин — В Уэльсе мы ещё. На таком корыте дней пять будем до Франкии добираться. И то благодаря попутному течению. Судя по всему — графство Гауэр. Или Кармартеншир.
– Да, Гауэр это — буркнул другой «сокамерник» — Я здесь больше года на руднике вкалывал, пока не сбежал. Грязнее места не сыщешь. Но граф ихний очень богат. Может даже богаче самого короля. Чего тут только не добывают. И железо, и олово, и уголь. Говорят, даже собственное серебро имеется. Много хороших парней тут сгинуло. Всех, кого не повесят обычно отправляют в Гауэр.
– Типа на перевоспитание? — хмыкнул Сергей.
– Ага. Причём на полное — заржал лысый — Пока ангелочком не станешь.
       Каторжане поддержали шутку лысого дружным хохотом. Сверху, сквозь решётку люка, прозвучал строгий окрик надсмотрщика. Видимо ему не понравился смех рабов. Но окриком всё и ограничилось. В данный момент имелись дела поважнее. Наконец барабанный бой стих окончательно и раздался шум, втягиваемых внутрь вёсел. А ещё через минуту галеру, ткнувшуюся в деревянный причал, заметно тряхануло.
      С момента прибытия галеры Исула в Гауэр прошло минут двадцать, но обещанной кормёжкой даже и не пахло. Видимо у хозяина посудины с его командой имелись дела поважнее. Все надсмотрщики собрались зачем-то на верхней палубе, словно любовались пейзажами Гауэра. Иногда раздавались недовольные возгласы Исула. Словно он с кем-то переговаривался или отдавал указания.

Глава 52. Последний шанс

       Мерный стальной лязг, издаваемый доспехами при ходьбе, Кислицин уже хорошо знал. Знали его и остальные каторжане. Они все моментально затихли, внимательно прислушиваясь к тому, что происходит на верхней палубе галеры. Там говорили явно по-английски, но довольно тихо. Во всяком случае Сергей не смог ничего понять. А вот «сокамерники» догадались сразу.
– Местное начальство пожаловало — уверенно констатировал лысый — Пошлину взимать. Возможно досмотр будут делать.
–  Не будут — возразил Секира — Охота им нюхать вонь?! Деньги получат и сразу отвалят.
– Ну, не знаю — с сомнением произнёс лысый — Время-то военное. Мало ли чего. Должны досмотреть. Для порядка. Тогда можно прикинуться пленными. Людьми шерифа, которых принц незаконно продал в рабство. Вдруг освободят. Чем мы рискуем?!
– Да, плевать им на шерифа и на его людей — заметил один из «сокамериков» — А с нас потом хозяин шкуру спустит.
– Ну, поколотят, если что — не унимался лысый — Так не до смерти же. Ему запасные гребцы нужны. А это наш последний шанс на спасение.
– Попробовать конечно можно — буркнул в ответ Секира — Только никто это корыто досматривать не станет.
– Надо сделать так, чтобы стали! — воскликнул лысый и начал что есть силы барабанить кандалами в борт галеры — А ну, ребята! Помогай!
      Перспектива быть ещё раз избитым Кислицину совсем не нравилась, но отрываться от коллектива в таких ситуациях гораздо опаснее. И Сергей тоже стал активно барабанить здоровой рукой в унисон остальным каторжанам. Они громыхали так, что закладывало уши.
– Братья валлийцы, помогите! — орал лысый, своим хриплым голосом, стараясь перекричать царивший в трюме гвалт.
       Первыми на шум отреагировали надсмотрщики. Склонившись над решёткой люка, они что-то угрожающе вопили и размахивали палками. Но от этого шум на гребной палубе только усилился. Наконец раздалось звяканье кольчуг, сбегающих вниз по лестнице, солдат. Кислицина и остальных зачинщиков беспорядка извлекли из трюма и бесцеремонно вытолкали на верхнюю палубу. Восемь каторжан, построенные в одну шеренгу у дверей «кают-компании», стояли и растерянно щурились от лучей заходящего солнца. Кроме них на палубе галеры находилось ещё дюжина солдат в зелёных сюрко поверх кольчуг и вооружённых короткими копьями с широким лезвием на конце. Вся команда галеры теснилась на корме, возле рулевой пристройки, под присмотром четырёх местных воинов. Кроме Исула. Хозяин галеры находился возле спущенного трапа и радушно улыбался двум офицерам, которые по всей видимости и руководили досмотром, вновь прибывшего, судна. Один из офицеров, что был постарше, держал в руке довольно увесистый кошель, видимо полученный от Исула. Он был в доспехах и таком же зелёном сюрко, как и у солдат. А вот офицера помоложе защищала только лёгкая кираса и короткий меч, висевший на дорогом, кожаном поясе. Если бы не кираса, молодой человек вполне мог сойти за портового чиновника. Да, и судя по безразличному взгляду, парня всё происходящее не особо интересовало. Словно он отбывал какую-то нудную и бессмысленную повинность. Молодой джентльмен стоял рядом с пожилым офицером и брезгливо прикрывал нос концом красного платка, украшавшего его длинную шею. Точно такие же красные платки Сергей видел у моряков-мэнцев, когда обедал с ними в Кардиффе. А когда Кислый глянул дворянчику в лицо, то невольно вздрогнул. Это был один из людей Мэнского, прибывший вместе с герцогом на тот злополучны праздничный ужин, где Сергея чуть не укокошили. Кислицин моментально опустил голову вниз и уставился на свои босые грязные ноги. Слабая надежда на освобождения из рабства вмиг резко понизилась. Ведь если этот холуй Мэнского его узнает, то прикончит на месте. Или нет? Скорее всего отведёт к своему герцогу.
– Кто такие? — строго спросил у Исула пожилой офицер.
– Это обычные воры и проходимцы — как можно безразличнее, ответил хозяин галеры — Купил в Кардиффе. Путь длинный. Гребцы болеют. Кто-то умирает. Замена нужна.
– Сэр! — вежливым тоном обратился к офицеру лысый — Мы не воры, а такие же солдаты, как вы. Служили графу Гламорган. Защищали наш с вами Уэльс от проклятых мерсийцев, но попали в плен. Неужели вы позволите этому заморскому кровососу, измываться над своими братьями-валлийцами.
– Ах ты, лживая собака! — взвизгнул Исул — За «кровососа» отрежу твой поганый язык. Пленных принц казнил. Никого не помиловал. Это знает весь Кардифф. Воры они, мой господин. Висельники. Их собирались отправить на рудники, а я честно купил.
– Нас просто схватили позже остальных — пояснил лысый офицеру — Когда малолетний душегуб поостыл немного. И те мерсийские свиньи, что нас поймали, реши подзаработать, продав вот ему.
    Унизанная перстнями, жирная рука Исула вцепилась в рукоять кинжала. Похоже, он готов был немедленно выполнить угрозу насчёт языка. Но его остановил мэнский дворянин.
– Врут они или говорят правду легко проверить — произнёс он, не отрывая от носа кончик платка — Пусть назовут имена офицеров, бывших у шерифа в подчинении. Это ведь они должны знать?
       Лысый притих. Заметно было, что он не знает ответ на поставленный вопрос и пытается найти этому факту логическое объяснение. А лицо Исула напротив расцвело злорадной улыбкой.
– Нам известно имя только нашего непосредственного командира — пытаясь оттянуть неизбежный финал, произнёс лысый — Как же его? Всё время забываю.
– А твои друзья?! — ехидно произнёс мэнец — Неужели тоже забыли?
– Капитан Гейт — буркнул Кислици не поднимая головы — Нами командовал капитан Гейт.
– Точно, Гейт — поспешно воскликнул лысый — Я обычно к нему обращался «господин капитан» или «сэр». Вот имя и вылетело из головы.
      Ехидная улыбка исчезла с губ молодого офицера. Имя Гейта ему было конечно знакомо. Как же иначе. Ведь они вместе пировали у шерифа по случаю пленения Гастманов. Да и пожилой офицер видать знавал беднягу капитана.
– Похоже они действительно люди шерифа — усмехнулся он и недобро глянул на Исула — Придётся их конфисковать.
– Там на вёслах ещё один из наших — воскликнул Секира, ободрённый словами офицера — Уриеном кличут. Мы все люди шерифа. Все, кроме вот этого.
     И он бесцеремонно вытолкнул Сергея из строя.
– Это человек Гастманов. Он сам признался — продолжал вопить чернявый — Тех самых Гастманов, что присягнули мерсийцам. Его надо повесить! Прямо сейчас!
      У ошарашенного Кислицина похолодело внутрях. Он стоял, растерянно хлопая не заплывшим глазом, и не знал, что ответить. После слов Секиры, внимание всех присутствующих обратилось на Сергея. Но это лишь на мгновение. Вешать его прямо сейчас никто не собирался. Он теперь был собственностью Исула и только хозяин галеры мог наказывать своего раба. Молодой дворянин так же не проявил к персоне Кислицина никакого интереса. За последние дни, физиономия Сергея подверглась довольно сильному физическому воздействию. Сперва Бакером, а затем и Уриеном. Так что узнать его могли разве что родители. Да и то, с трудом.
– Значит так! — кивнув на Кислицина, приказал пожилой офицер — Этого обратно в трюм, а остальных валлийцев расковать.
– Путь длинный. Как же я без гребцов — запричитал было Исул.
– Купишь новых — отрезал офицер — У нас такого добра полно. И не дорого.
    Два бойца в зелёных сюрко резво подхватили Сергея и поволокли к лестнице, ведущей вниз. Скорее всего даже не в трюм, а сменить на вёслах Уриена. От такой перспективы Кислицину стало совсем дурно и он заорал первое, что пришло ему в голову.
– Господин офицер, я не разбойник, а гонец. Я должен был доставить послание Его светлости - герцогу Мэнскому от графини Виктории Глостер.
– Стойте! — услышав имя своего сюзерена, воскликну молодой джентльмен — Что за послание?
– Письмо... У меня было письмо от графини к герцогу — затараторил Сергей — Раньше письма для Их светлости доставлял служанка по имени Дарси, но теперь они с графиней и шагу без охраны сделать не могут. Вот Дарси и попросила меня доставить это очень важное послание.
– Почему тебя? Кто ты такой? —  подозрительно разглядывая Кислицина, спросил дворянин.
       А Сергея уже понесло.
– Дарси моя невеста, сэр — не моргнув глазом, ответил он — Кому же ей доверится, как не мне. А зовут меня Питер. Мы с Дарси на рынке в Глостере познакомились.
– Повезло тебе с невестой, Питер — усмехнулся молодой офицер — Ладно! Так и где же это письмо?
– Отобрали конечно! Вот он и отобрал - жирная скотина! — кивнул на Исула Кислицин — Я попросился подвезти меня, а он схватил и бросил в трюм. Гребцов у него видите ли не хватает!
– Письмо у тебя? — обратился мэнец к хозяину галеры, который от такой чудовищной наглости на мгновение потерял дар речи.
– Он письмо порвал и выбросил за борт — ответил за офигевшего Исула Сергей — А когда читал, смеялся и обзывал вашего герцога разными нехорошими словами.
– Ах ты, собака! — наконец заорал хозяин галеры — Какое ещё письмо?! Врёт он всё, господа! Я и читать по-вашему не умею. Купил я его у одного уважаемого человека. Брата Эвана. Инквизитора. Еретик он Ваша милость.
– Раз я вру, зачем ты меня тогда пытал?! — показывая замотанную тряпкой руку, воскликнул Кислицин — Там в письме была приписка, что самое главное я должен передать на словах, вот он и устроил мне дознание третьей степени устрашения. Но я ничего ему не сказал. Честное слово!
        Если уж Сергей начинал сочинять, уличить его во лжи было крайне сложно. Лож была единственным предметом, которым он в совершенстве овладел за нелёгкие школьные годы.

Глава 53. Мнимый посланник

– Ваша милость, — встрял в разговор лысый — Насчёт письма нам ничего не известно, но его действительно пытали. Это мы подтверждаем.
      Мэнец недобро глянул на, совсем растерявшегося, Исула, но ничего ему не сказал, а обратился к пожилому коллеге.
– Сэр, Вы позволите мне забрать этого доходягу? — указав на Кислицина, спросил он — Вдруг действительно мерзавец знает, что-то важное. Ну, а если врёт... У нас на реях остались свободные места.
      Когда разрешения было поручено, с Кислицина, как и с остальных каторжан, сняли наконец кандалы и он отправился вслед за мэнским джентльменом. Для конвоирования Сергея был выделен лишь один боец. Самый молодой из всей досмотровой команды. Для доходяги, каким выглядел сейчас Кислый, сопровождение казалось вполне достаточным. Остальные «сокамерники» Сергея остались на галере до окончания таможенной процедуры.
      Конвоировавший Кислицина, воин на вид был ровесником Артура и скорее всего служил не так долго. Шлёпая босыми ногами вслед за офицером герцога, Сергей чувствовал спиной строгий и ответственный взгляд юного вояки. От такого не сбежишь. Да и не в том сейчас Кислицин состоянии, чтобы убегать. И куда бежать?! На пристани народ почти отсутствует. Погрузочно-разгрузочные работы в порту уже закончились, и все участники этого процесса отправились на заслуженный отдых. Кто-то домой, кто-то в гостиницу, но большинство в ближайшие кабаки, коих всегда предостаточно. Так что, в толпе не затеряешься. И Сергей покорно брёл, разглядывая многочисленные баржи, нагружённые лесом, углём, камнем и ещё чем-то закрытым сверху плотной материей типа брезента. Тут же, у длинных деревянных причалов отдыхали небольшие торговые суда, очень похожие на кораблик капитана Адама.
    Так они шли минут десять вдоль широкой прямоугольно заводи, являвшейся портом города Гауэр. Вечернее солнце отбрасывало длинные тени на каменную площадь порта и у Кислицина теплилась слабая надежда, что сумерки сгустятся раньше, чем они доберутся до корабля герцога. Ведь попытаться сбежать в темноте шансов будет намного больше. Но и здесь ему не повезло. Сумерки сгущались очень медленно, а вдали уже виднелись мачты с красными флагами герцогства Мэн. Встречаться с Мэнским Кислому ужасно не хотелось. А то, что он увидел, вообще заставило его остановиться. Почти все мачты герцогского корабля были увешаны рядами человеческих тел. Это были трупы мерсийцев, сопровождавших в Глостер королеву-мать. Видимо так Мэнский отомстил принцу за ночное нападение и гибель своих людей. Был ли среди несчастных эсквайр Джейкоб, Сергей разглядеть не мог. Но что он сам скоро окажется среди повешенных, Кислицин понимал отчётливо. Сергей замер на месте, не в силах сделать шаг.
– Чего встал?! — прикрикну молодой стражник и больно ткнул в спину Кислого древком копья.
– Господин офицер, не могу же я в таком виде предстать перед Их светлостью — произнёс Сергей, как можно жалобнее — Мне бы ванну принять.
      Мэнец обернулся и его лицо скривила брезгливая гримаса.
– Да, уж! Вонь от тебя, словно ты в дерме кувыркался. В таком виде не только к герцогу, даже на корабль не пустят — произнёс он и добавил, обратившись к конвоиру — Ну-ка, приятель, столкни это с причала в воду. Пусть оно поплавает там минут пять. За одно и лохмотья свои выстирает.
     Вообще-то Кислицин рассчитывал на более культурное мытьё, чем плескаться в мутной портовой заводи, но выбора не было. И он поплёлся к ближайшим деревянным мосткам, тянувшимся между двух высоких гружёных барж. Над бортом одной из барж тут же высунулась чья-та небритая рожа. Но заметив стражника с копьём, спряталась обратно.
Был ли это сторож охранявший груз, молодой конвоир проверять не стал. Он ещё раз ткнул Сергея сзади древком копья, видимо желая предать ускорения. Оказавшись на краю мостков, Кислицин остановился, чтобы снять хотя бы штаны, но тут же полетел в воду от сильного толчка ногой. То ли Сергей чем-то не понравился молодому солдафону, то ли конвоир просто развлекался. Но как только Кислицин вынырнул, кашляя и отплёвываясь, тот древком мокнул Сергея обратно в воду.
– Утопит ведь придурок! — пронеслось в голове Кислицина.
     Нырнув под мостки, он просто хотел отдышаться. План побега в голове Сергея возник потом, когда он услышал испуганный возглас конвоира.
– Эй, какашка! Ты где там?!— воскликнул молодой солдафон, так и не дождавшись очередного всплытия Кислицина — Ваша милость, он похоже того... Утоп!
     Над головой Сергея раздались гулкие, скрипучие шаги, подбежавшего офицера.
– Как это утоп?! — услышал он голос мэнца — Болван! Ты что наделал?!
     Молодой солдат начал было оправдываться, но офицер его резко прервал.
– Ныряй! Быстро! — крикнул офицер — Этот оборванец мне нужен живым.
   Кислицин понял, что так просто он не отделается от своих новых тюремщиков. Мэнец заставит солдафона обшарить всё дно. И отсидеться под мостками до темноты вряд ли получится. Сергей услышал, как брякнулась на доски снятая кольчуга. Конвоир явно готовился выполнить приказ мэнца и Сергей нырнул. Нащупав под водой склизкие от наросших водорослей доски баржи, он устремился в глубину. Осадка гружёной посудины оказалась довольно приличной и Кислицину едва хватило воздуха, чтобы поднырнуть под ней. Но здоровые лёгкие крестьянина Артура не подвели, и Сергей благополучно вынырнул с другой стороны, пот точно такими же мостками.
Несколько минут ему пришлось восстанавливать дыхание. Оставаться здесь было так же опасно. Не найдя его тело на дне, конвоир и мэнец сообразят в конце-концов, что заключённый не утонул, а просто сбежал. Но подныривать под очередной баржой Сергей не стал. Между пристанью и носами судов было достаточно большое расстояние, чтобы мог проплыть человек. И Кислицин поплыл, стараясь не издавать лишнего шума. Так он миновал барж восемь или десять, то и дело подныривая под очередные мостки, пока на его пути не возник торговый парусник. На палубе его расхаживали люди. Впрочем, уже достаточно стемнело, и никто из них не заметил, проплывавшего мимо, Сергея. Благополучно миновав ещё парочку посудин, Кислицин вдруг осознал, что плывёт в направлении злополучной галеры Исула. Оказаться вновь закованным в кандалы не хотелось. Сергей прислушался. Где-то вдалеке орал на незадачливого конвоира мэнский офицер. Вылазить из воды на пристань было всё ещё опасно и Кислицин принял решение перебраться на противоположный конец заводи. Чтобы его не заметили, Сергей старался плыть под водой, выныривая только сделать очередной вдох. Впрочем, уже стало достаточно темно, а свет от фонарей пристани был слишком слабым. Добравшись до противоположного берега, Кислицин заметил силуэты нескольких барж, которые вуглядели явно порожними. Людей поблизости так же не наблюдалось. А у, зверски уставшего, Сергею просто не осталось сил, чтобы искать другое убежище на ночь.
     Вода в порту была намного теплее, чем в заливе. Но когда Кислицин наконец выбрался на деревянные мостки, его всего трясло. То ли от холода, то ли от нервного напряжения. А тут ещё борта у баржи, рядом с которой он вылез, оказался слишком высокими, чтобы Сергей смог через них перелезть. Тогда Кислицин решил искать другое укрытие для ночлега. Стуча зубами от холода, он побрёл в темноте по пустынному причалу и вдруг наткнулся на груду, сваленных как попало, деревянных бочек. Недолго думая, Сергей подкатил одну к барже. Перелезть через борт с больной рукой оказалось непросто, но Кислицин справился.
     Баржа действительно была пустой. Только на дне валялся тот самый «брезент», которым сверху накрывали груз. Первым делом Сергей скинул с себя всю мокрую одежду и, как смог, отжал её. Затем он, стуча зубами от холода, забрался под грязный брезент и с удовольствием завернулся в него несколько раз. Скомканную одежду Кислицин положил под голову. Видимо у Сергея поднялась температура и влажные шмотки приносили облегчение его воспалённой башке. От нахлынувшей усталости, Кислицину вдруг стало абсолютно всё равно будут его искать или нет. Пригревшись, он тупо лежал наслаждался покоем. Сергей понятия не имел, что с ним будет дальше. Повесят ли его завтра или он просто сдохнет этой ночью. Какая разница? Главное сейчас Кислицину было тепло и уютно. Как же ему хотелось, чтобы это состояние длилось вечно!

Глава 54. Сопля

      Сергея разбудил обычный портовый шум. Пристань Гауэра просыпалась для новых трудовых подвигов. А Кислицину казалось, что только на одно мгновение закрыл глаза. Баржу, где он находился, пока никто загружать не собирался. Поэтому Сергей решил продолжить свой сон. Но тут он почувствовал, как его одежда осторожно выползает из-под головы. Сообразив, что происходит, Сергей резко обернулся и увидел того, кто пытался изъять его последние вещи. Это было существо маленького роста с грязными, лохматыми ниже плеч, волосами. Одежду ему заменяло нечто похожее на небольшой заплечный мешок, из которого торчали четыре худые конечности. Сразу определить пол существа было практически невозможно. Но взбешённый Кислицин этого и не собирался делать. Тот, кто хотел лишить его последней рубахи, должен был сдохнуть! Немедленно! Без суда и следствия! Видимо существо это тоже поняло по глазам Сергея. Оно взвизгнуло и попыталось убежать, но не успело. Правая рука Кислицина уже вцепилась в его маленькую, костлявую ногу оборванца. Через две секунды, охваченный праведным гневом, Сергей выскочил из-под брезента и навалился сверху на барахтающегося гадёныша. А ещё через пару секунд его правая рука с удовольствием нащупала тоненькое горло.
     В этот самый миг, откуда-то со стороны города, донёсся колокольный звон. Этот звон подействовал на Кислицина, как холодный душ. Ведь все неудачи последних дней Сергей считал наказанием за нарушенную клятву не воровать, которую он опрометчиво дал, убегая из Глостера. А убийство-то гораздо хуже воровства. Как бы после этого с ним чего похлеще не случилось. Кислицин отпустил шею воришки и встал на ноги. Перепуганный ребёнок лежал на дне баржы и с ужасом таращился на Сергея.
– Тебя как зовут? — как можно дружелюбнее произнёс Кислицин.
– Сопля — жалобно пискнул тот, боясь пошевелиться.
– Это я и сам вижу — засмеялся Сергей — Имя твоё как?
– Не знаю — ответил воришка — Соплёй меня все зову, сколько себя помню.
      То ли вчерашнее купание благотворно подействовало на Кислицина, то ли организм крестьянина Артура был таким живучим, но чувствовал он себя намного бодрее, чем накануне. Жар прошёл, и рука болела не так сильно. Если конечно ей не шевелить. И тут вдруг у Сергея проснулся зверский аппетит. Выздоравливающий организм решил напомнить Кислому, что тот уже больше суток ничего не ел.
– Беглый? — заметив отсутствие большого пальца на руке Сергея, поинтересовался Сопля.
– Нет конечно! С чего ты взял? — ответил Кислицин — Просто временные финансовые трудности. В общем, долго объяснять. Ты лучше подскажи, где здесь можно бесплатно раздобыть еды? Жрать очень хочется.
– Бесплатно только пики раздают — хмыкнул оборванец — Хотя, если поторопиться, можно урвать пару монет.
– Как это урвать? — не понял Сергей.
– Слышишь звонят? — охотно стал объяснять оборванец — Так это туда бежать надо. Пока утренняя месса не закончилась. После мессы знатные господа любят денежки швырять в толпу. Особенно пожилые леди. Вот тут главное не зевай. Если повезёт, можно даже целый шиллинг урвать. Только тебе туда нельзя. Стража увидит, что нет пальца, сразу арестует. Если без пальца - значит вор или беглый. Лучше сиди здесь и не высовывайся, а я побежал. Принесу тебе какой-нибудь еды.
       И недолго думая, оборванец шмыгнул за борт. Кислицин даже не успел ничего ему ответить. Сергей не сомневался, что местная стража ищет человека без большого пальца на левой руке. То есть его. Поэтому решил послушаться совета Сопли. Напялив ещё влажную одежду, он перебрался на корму и осторожно глянул за борт.
       Территорию порта отделяла довольно высокая каменная стена с круглыми, остроконечными башнями. Вероятно, для защиты города от атаки со стороны залива. У больших ворот, ведущих в Гауэр, толпилось множество людей в простой рабочей одежде, который по всей видимости также спешили к заутренней. Однако, на некоторых судах погрузочные работы продолжались несмотря на призывный звон колоколов. Утренняя месса не касалась купцов-иноверцев и большого количества каторжников, которых городские власти использовали на погрузке барж. Хотя трудом заключённых руководили специально обученные надсмотрщики, но также присутствовало много стражников. Даже слишком много по мнению Кислицина. Конечно, основной задачей воинов было следить за каторжниками, но мало ли. Вдруг им приказано хватать всех, у кого нет одного пальца. И тут в голове Сергея мелькнула мысль, от которой похолодело внутри. Он вдруг понял, что его свобода, а может даже жизнь, зависит от честности неизвестного маленького проходимца. Где гарантии, что оборванец не сдаст его за пару монет и не приведёт стражу? Укрытие, казавшееся минуту назад вполне надёжным, перестало быть таковым. Кроме того, голодный желудок призывал Кислицина к более активным действиям, чем просто сидеть и ждать неизвестно чего. И Сергей решился покинуть баржу. Но прежде, Кислицин попытался разглядеть среди множества судов галеру Исула, чтобы случайно не столкнуться с бывшим хозяином и его «гориллами». Он внимательно оглядел всю акваторию, но так и не смог обнаружить проклятую галеру. Эта вонючее корыто словно в воду кануло. И не только оно. Если галеру Исула Сергей мог просто не разглядеть, то отсутствие в порту мэнского флагмана сразу бросалась в глаза. Получалось, Их светлость изволили покинуть Гауэр ранним утром или даже ночью. Что заставило герцога Роберта так спешно отбыть, Кислицина мало волновало. Одной проблемой меньше. Подгоняемый голодным желудком, Сергей покинул посудину и помчался бегом вдоль пустых барж, чтобы побыстрее смешаться с толпой верующих.
     Ворота в город Кислицин миновал без проблем. Стражники, очень похожие на тех, что вчера досматривали галеру Исула, весело беседовали и не обращали на толпу никакого внимания. В конце-концов, не документы же им проверять на самом-то деле. Только тут до Сергея наконец дошло, что никто его не ищет. Да, кому он нужен в этом Гауэре?! Мэнскому? Так его больше нет в городе. А местным властям на него плевать с колокольни. Одним оборванцем больше. Только и всего.
     Город оказался ничуть не меньше Кардифа и его улицы смотрелись довольно богато. Во всяком случае вблизи от порта. Миновав ворота, толпа верующих разделилась на несколько потоков, которые продолжили движение в разных направлениях. Как потом узнал Сергей, костёлов в Гауэре было несколько, и каждый прихожанин направлялся к своему пастырю. Что было вполне разумно, учитывая большую численность населения в городе. Это Кислицина немного озадачило, так как он не принадлежал ни к какой пастве. Но, немного подумав, Сергей решил двигаться в направлении колокольного звона, как и советовал ему Сопля.
      Не прошло и пяти минут, как Кислицин оказался на центральной площади Гауэра, где и возвышался главный католический собор города. Храм красовался в центре большого парка, огороженного металлическим забором, возле которого уже собралась довольно приличная толпа. Парк имел четыре въезда с большими красивыми воротами, из которых открыты были только одни. Собственно, возле них и толпился весь народ. Въезд в парк охраняли гвардейцы в блестящих доспехах и красно-синих сюрко с белыми львами на груди. Ограду и ворота также украшали графские гербы в виде красно-синего щита с тремя белыми львами. Видимо, чтобы горожане не забывали, кто здесь хозяин. На территории парка, возле собора застыли в ожидании господ десяток богатых экипажа, украшенных всевозможной геральдикой и позолотой. Ещё несколько карет победнее расположились на площади, неподалёку от церковной ограды.
      К этому моменту колокольный звон уже прекратился. Видимо началась месса. Конечно же топа слышать её не могла. Лишь изредка до ушей Сергея доносились заунывный вой органа. Но людей это явно не смущало. Ведь собрались они здесь не ради проповеди, а за тем же самым что и Кислицин. Все терпеливо ждали окончания службы. Люди старались держаться поближе к воротам, где по всей видимости и должна была производиться раздача мелочи. Сергей грустно усмехнулся. Ещё недавно он сам сорил золотыми монетами не хуже графа, а теперь вынужден драться за какие-то жалкие пени, чтобы не сдохнуть с голоду. Именно драться. Далеко не все в толпе были убогими калеками. Хватало и довольно прилично одетых горожан, которых видимо привлекали не столько халявные деньги, сколько спортивный интерес. Но большинство составляли наёмные работники. В основном портовые грузчики и различные подмастерья, для которых это являлось ещё одним дополнительным заработком. В общем, конкуренция была серьёзная.
     Немного подумав, Кислицин пристроился сзади к группе калек, как минимум трое из которых были слепыми и около десятка одноногими. Здесь он со своей больной клешнёй имел хоть какой-то шанс.
– Вот этот! Про которого я говорил — раздался сзади знакомый писклявый голосок — Беспалый.
     Сергей вздрогнул и резко обернулся, предполагая увидеть городскую стражу, приведённую негодяем Соплёй. Но стражников Кислый не обнаружил. Рядом с Соплёй стоял коренастый горбун довольно-таки угрожающего вида, который пристально его разглядывал из-под чёрной широкополой шляпы. На уродливое тело горбуна был накинут обшарпанный сюртук тёмно-синего оттенка с металлическими пуговицами, из-под полы коего торчала рукоять ножа. Стоявшие рядом, калеки мгновенно перестали галдеть и с интересом уставились на Кислицина.
– Беглый? — хриплым голосом поинтересовался горбатый.
– Нет. С чего вы это взяли? — искренне возмутился Сергей — Я свободный человек. Просто у меня временный финансовые трудности.
– А тут у всех временные финансовые трудности — воскликнул один из калек и попрошайки поддержали его замечание громким противным смехом.
– Да, браконьер он — заметил какой-то инвалид — Я таких видал. Егеря его избили и палец оттяпали, чтобы не мог из лука стрелять. Вот бедолага и припёрся в город, потому что не может больше охотится.
– А мне без разницы, беглый ты или браконьер — прохрипел горбун — Если собираешься просить милостыню на моей земле, то плати, как все, шесть пенсов за день. Таковы правила. Деньги отдаёшь мне, а я договариваюсь, чтобы стража тебя не трогала. Понял?
      Вместо ответа Кислицин только молча кивнул, так как спорить в данной ситуации было глупо и даже опасно.

Глава 55. Нищеброд

       Приняв кивок за согласие, горбатый неспешно отвалил, а Сопля самодовольно шмыгнул носом и с видом благодетеля уставился на Сергея.
– Это кто сейчас был? — поинтересовался Кислый.
– Его зовут Корявый — почему-то перейдя на шёпот, ответил Сопля — Говорят он бывший пират. Так что лучше с ним не ссорится.
– Подумаешь пират! — пренебрежительно фыркнул Сергей — Знал бы ты кем я был раньше!
– Кем? — с интересом спросил оборванец.
– А ты умеешь держать язык за зубами? — изобразив многозначительную гримасу, прошептал Кислый — Потому что это страшная тайна.
        Сергей заметил, как загорелись глаза ребёнка при слове «тайна».
– Да, меня хоть плетью хлещи, хоть огнём жги я словно немой — воскликнул Сопля.
– Тише! — приложил палец к губам Кислый — Верю. Но на голодный желудок такие истории не рассказывают. Сам же обещал покормить.
– Ну так это если повезёт — глянув на толпу, вздохнул пацан.
– А ты постарайся — подбодрил оборванца Сергей — Считай, что от этого вся твоя дальнейшая судьба зависит.
      Словно подтверждая слова Кислицина, на колокольне храма опять зазвонил колокол. Народ моментально пришёл в движение. Каждый стремился оказаться поближе к воротам.
– Всё. Месса окончена. Сейчас начнётся — объявил Сопля и, встав на четвереньки, словно собачонка, юркнул между ног толпы.
       Такой фокус Сергей повторить естественно не мог. Он попытался втиснуться между людьми, но, получив локтем по больной руке, быстро отступил назад. Из затянувшейся было раны вновь закапала кровь. А между тем, одна из карет, уже подруливала к крыльцу храма. Судя по гербу, украшавшему её дверцу, карета принадлежала самому графу Гауэра. Так как экипаж тянуло аж шесть красивых вороных лошадей, «подруливание» заняло некоторое время и Кислицин успел рассмотреть тех, кто первыми вышел из дверей собора. Это была солидная супружеская чета. Мужчина выглядел лет на пятьдесят, сухощавый, с длинными седыми волосами. Его ярко красный камзол из дорогого сукна, скорее всего бархата, смотрелся довольно строго. Без всяких излишеств. Если конечно не считать, расшитых золотом, белоснежных манжет. Опирался граф на узкую чёрную трость с круглым серебряным набалдашником. То, что это сам граф Гауэр, у Сергея не было ни малейшего сомнения.
– Да, здравствуют граф и графиня Герберт — подтверждая догадку Кислицина, заорала толпа.
     Супруга выглядела намного моложе графа, благодаря обильному макияжу. Сергей даже сперва решил, что это графская дочь. Но когда та улыбнулась, сморщив лицо и обнажив два ряда гнилых зубов, сомнения Кислицина развеялись. Платье графини также было из красного бархата, но в отличие от мужа она не ограничивала себя в золотых побрякушках, которые сверкали под утренним солнцем.
     Вслед за графской четой, из дверей вышли ещё несколько богато разодетых господ, среди которых находились и дети. А точнее две девочки-подростки и совсем маленький мальчик лет пяти или даже меньше, которого держала за руку одна из девчонок. Судя по розовым щёчкам карапуза, питался он довольно-таки неплохо. И это сразу вызвало у голодного Кислицина чувство резкой неприязни к юному засранцу. Почему-то никто из, стоявших на крыльце, аристократов не порождал в Сергее такой ненависти, как малолетний лорд. Возможно Кислый просто испытывал зависть к тому, кто ухитрился удачно родиться на свет, не приложив для этого никаких усилий.
      Наконец графский экипаж подрулил к крыльцу и два лакея в фиолетовых ливреях проворно спрыгнули с запяток. Один открыл дверцу и опустил откидную ступеньку, а второй раскатал небольшой коврик прямо от крыльца до самой кареты. Увидев, что граф с графиней намереваются зайти в экипаж, юный лорд резко вырвался из рук девчонки и бросился графской чете.
– Я хочу с тобой! —  капризно воскликнул малец, хватая графа за полу камзола.
      Детская непосредственность лишь вызвала улыбки обоих Гербертов. Граф наклонился и взял мальчугана на руки.
– Хочешь ехать с дедушкой, Филипп? — улыбаясь, спросил он юного лорда — Тогда пообещаешь, что будешь есть овсянку и не станешь капризничать. Договорились?
– Не хочу овсянку! Хочу мармияд! — захныкал засранец, колотя ручонкой в грудь Его сиятельства.
      От этой сценки у Сергея заурчало в животе.
– Вот ведь падла малолетняя! — пронеслось в голове.
      Кислицину ужасно хотелось крикнуть графу, что готов хоть каждый день есть овсянку и никогда не будет капризничать, но вместо этого он лишь тяжело вздохнул, прижавшись избитой рожей к прутьям забора. 
      А между тем граф с графиней неспешно скрылись в карете, прихватив с собой и юного крикуна. Быстро скатав коврик и закрыв за господами дверцу, лакеи проворно вскочили на запятки. Раздался щелчок хлыста и графский экипаж тронулся в путь. Как только карета миновала ворота, в её окне появилась рука графа Герберта, небрежно швырнув в толпу горсть серебра. Площадь огласил восторженный вопль. И Сергей увидел, как сотни рук взметнулись вверх, ловя падающие монеты. Несмотря на все старания народных масс, какая-то часть монет-таки упала на мостовую, вызывая в толпе ещё большую суматоху. А из кареты уже летела новая сверкающая горсть монет, брошенная щедрой графской рукой. На площади же творились настоящие чудеса, слепые моментально прозревали, а у калек отрастали, отсутствующие конечности. Но не обошлось и без мордобоя. В толпе то и дело возникали небольшие потасовки, которые мгновенно пресекали грозные окрики стражников. А особо зарвавшихся, гвардейцы успокаивали древками длинных копий. Лезть в это человеческое месиво у Кислицина не было никакой возможности. Он стоял, прислонившись к забору, и только облизывал кровоточащий обрубок пальца. Сергея просто бесила собственная беспомощность и особенно, доносящийся из кареты, звонкий смех малолетнего гадёныша. Одарив толпу ещё парочкой горстей, граф наконец махнул кучеру, и карета покатила дальше через площадь к ближайшему перекрёстку. Кислицин грустно проводил взглядом графский экипаж, пока тот не скрылся за домами.
– Жрать поехали. Овсянку — с завистью подумал он.
     Желудок ответил Сергею требовательным урчанием. А толпа уже приготовилась встречать следующую карету. Второй экипаж забрал молодую пару - мужчину с женщиной и тех самых девочек, вместе с которыми вышел из храма малолетний лорд. Карету украшал такой же графский герб только меньшего размера. К разочарованию народа, второй экипаж пронёсся мимо, не одарив собравшихся не единой монетой. Кислицин только злорадно усмехнулся. Ведь он был чужим на этом празднике жизни.
      Остальные кареты следовали через ворота одна за одной. Из большинства экипажей в толпу летело по одной или две горсти монет, только уже не серебра, а меди. Разбрасываться шиллингами мог себе позволить лишь граф Гауэра, о богатстве которого ходили настоящие легенды. Но толпа с удовольствием принимала и медные гроши. Наконец, последняя десятая карета миновала ворота парка, а из дверей храма повалила нарядная толпа лучших людей города, которым дозволялось слушать мессу в обществе Их сиятельства. В основном, мелкие дворяне, купцы, главы ремесленных гильдий и члены городского совета. Почти все они были с жёнами и прочими домочадцами.
     А тем временем толпа на площади стала быстро таять. Главное представление окончилось, и горожане возвращались к своим обыденным делам. Оставались лишь нищие оборванцы, клянча мелочь у последних прихожан, которые уже не швырялись горстями, а клали по одной монетке в грязные ладони попрошаек. И вот тут у Кислицина появился шанс. К самим воротам всё ещё было не пробиться, но никто ведь не мешал ему просить милостыню чуть в отдалении. И Сергей бросился к первому же прилично одетому прохожему с протянутой рукой. Но тот почему-то прошел мимо, даже не взглянув на Кислицина. Сергей кинулся к другом, но результат был точно такой же. Так он метался по площади, то к семейной паре, то к пожилой даме, то к молодому господину и всё безрезультатно. Никто не кинул и пени. Кислицин не мог понять, что с ним не так. Причину неудачи ему потом объяснит Сопля. Просто мелочь для милостыни горожане готовили заранее, исходя из своих финансовых возможности и лично скупости. Они уже раздали эти гроши возле ворот и не собирались лезть в кошелёк ради ещё одного оборванца подозрительного вида. А тем временем последние прихожане покинули храм и у ворот не осталось никого. Даже гвардейцев, которые ушли гораздо раньше, вслед за последней каретой.
     Раздосадованный неудачей Сергей стоял и не знал, что же делать дальше. Ведь он не мог даже наняться грузчиком в порт, пока окончательно не заживёт левая рука. То ли с голодухи, то ли от переживаний, но у Кислицина вдруг закружилась голова и ему пришлось присесть на корточки, чтобы не упасть. Обещавший его покормить, Сопля не появлялся. Хотя пацан мог просто не разглядеть Сергея среди народа, которого на площади слонялось ещё достаточно много. В данный момент, юный голодранец был для Кислого единственным шансом хоть немного насытить утробу. Поэтому он встал и шатаясь поплёлся к тому месту, где расстался с Соплёй. То есть обратно к забору. И тут Сергей увидел, что одна карета, из тех, которые находились вне территории храма, ещё не уехала. Причиной была семейная ссора. Владелец кареты - мужчина средних лет, довольно-таки богато разодетый, видимо дворянин или купец, отчитывал свою молодую, рыжеволосую супругу. Ничего особенного. Обычная сцена ревности. Видимо женщина позволила себе кому-то улыбнуться во время мессы. И Кислицин решил ещё раз попытать счастья. Приблизившись, Сергей скривил жалобную гримасу и вытянул вперёд правую руку.
– Сэр, прошу Вас! Помогите несчастному калеке — чуть не плача, простонал он.
     Удар хлыста пришёлся Кислицину прямо по макушке. В глазах потемнело и он, как подкошенный, брякнулся на четвереньки.
– Куда лезешь, грязная свинья — заорал, сидевший на козлах, слуга и видимо замахнулся для ещё одного воспитательного удара.
– Довольно, Хьюго — остановил кучера дворянин и добавил, обернувшись к супруге — Живо в карету. Дома договорим.
     Ничего не ответив, женщина послушно скрылась в экипаже, а следом зашёл и муж. Но лишь карета тронулась с места из её окна осторожно высунулась женская ручка и что-то блестящее звякнуло о мостовую. Сергей так и замер на четвереньках, не веря собственным глазам. Прямо перед ним сверкал на солнце золотой соверен.

Глава 56. Нора

       От такой неожиданной удачи Кислицин даже растерялся. Он замешкался всего секунды на две, но и этого оказалось слишком много. Прямо перед его носом вдруг возникли две худые, грязные ноги и не успел Сергей опомниться, как соверен исчез в чьей-то, не менее грязной, руке. Наглец попытался сбежать, но Кислый уже пришёл в себя. Сергей, как бешеный вскочил и одним ударом сбил мерзавца с ног. Наглецом оказался тощий как жердь оборванец, физиономию которого украшали многочисленные прыщи. Он лежал на мостовой, испугано таращась на озверевшего Кислицина и прикрываясь худыми руками от многочисленных пинков.
– Убью, падла! — орал озверевший Сергей, стараясь попасть негодяю пяткой в харю и не замечая, что привлекает внимание прохожих.
      Успокоил Кислого сильный тычок в спину.
– Прекратить немедленно! — услышал он грозный окрик.
       Сергей обернулся и увидел стражника. Не гвардейца в красно-синем сюрко, а именно стражника, как те, что стерегли каторжников в порту. Лениво опираясь на короткое копьё, он безразличным взглядом пялился на Кислицина.
– И что за шум? — переведя скучающий взгляд на долговязого, спросил охранник.
– Он деньги у меня украл, господин начальник — воскликнул Сергей, ещё надеясь на справедливость закона.
– Не его это монета — возразил оборванец, поднимаясь на ноги — Я её подобрал. Значит она моя.
      Словно из-под земли, возник горбатый и стражник перевёл свой взор на него.
– Твои? — тем же ленивым тоном поинтересовался воин.
– Да, господин — виновато поклонился горбун — Я с ними сам разберусь.
– Значит так! — объявил вердикт охранник, забирая соверен из руки тощего — Это штраф за нарушение порядка. Ещё раз повторится, получите плетей. Оба.
       Затем страж развернулся и, с чувством исполненного долга удалился проч.
– И почему, Хорёк, от тебя одни неприятности? — влепив тощему подзатыльник, спросил горбун.
– Корявый, так я же всё по закону сделал — начал оправдываться тощий — Пока деньги на земле они ничьи. Кто первый взял тот и хозяин.
– Ты же видел, что золотой ему бросили! У своих воруешь, плесень! — заревел Корявый и отвесил тощему ещё одну затрещину.
– Кто свой? Да, я его знать не знаю — потирая голову проскулил Хорёк.
– Теперь знаешь! Сегодня заплатишь мне и его долю тоже — рявкнул горбун и добавил уже Кислицину — А ты не зевай в следующий раз! Не у себя в лесу! Потеряли золотой, болваны! В следующий раз, если что, драку не затевай, а мне скажи. Я разберусь. Понял?!
      Закончив нравоучения, Корявый пошёл по своим делам, а расстроенный тощий засеменил вслед, уговаривая горбуна изменить несправедливое, по его мнению, решение.
– Да уж. С Хорьком надо быть начеку — услышал Сергей знакомый голосок Сопли — Тащит всё, что плохо лежит. Давно бы повесили дурака если бы не Корявый. Горбатый хоть и строгий, но справедливый. И своих не бросает.
– А у тебя, как дела? — обернувшись, спросил Кислицин.
      Сопля самодовольно оскалился и продемонстрировал Сергею шиллинг.
– Я в этом деле мастер — похвалился пацан — Главное успеть сунуть монету в рот, пока не отняли.
– Раз так, давай пожрём уже. А то, башка кружится с голодухи — попросил Кислицин — Где здесь ближайший кабак?
– Ага! — засмеялся Сопля — Кто нас туда пустит? Пошли в Нору. Там все наши кормятся.
     Сергей возражать не стал. Сейчас он готов был идти хоть на помойку, лишь бы утолить голод. Норой оказался большой сарай на территории порта, который сильно напоминал заброшенный склад. Внутреннее убранство Норы так же не сияло роскошью. Это был всё тот же сарай с грубо сколоченным деревянным потолком, который освещали две простенькие круглые люстры, закреплённые цепями на массивных балках. Пол заведения не имел покрытия. Поэтому четыре грубо сколоченных длинных стола, поставленных в форме двутавра, располагались прямо на земле. Справа от входа, деревянная лестница вела на чердак, который по всей видимости представлял из себя мансарду. Там находилась кухня, склад продуктов и апартаменты самой хозяйки этого дивного заведения, которую звали Норрой. Именно в её честь и получил своё прозвище сей кабак, а не из-за грязи и вони, как вначале решил Кислицин.
      Хозяйкой кабака оказалась коренастая бабёнка средних лет с лохматыми седыми кудрями на абсолютно круглой голове. Её когда-то белоснежный фартук был весь разукрашен пятнами от жира и соусов. Обслуживать клиентов Норре помогала лишь одна девчонка лет двенадцати, которая шустро носилась вверх и вниз по лестнице, принося и унося посуду на самодельном деревянном подносе. Заметив новых посетителей, Норра приветлива кивнула Сопле и оценивающе взглянула на Кислицина.
– Я гляжу, ты сегодня пришёл с другом? — не отрывая взгляда от Сергея, спросила она пацана.
– Это Беспалый — представил Кислицина Сопля — Он теперь один из наших.
– И как вас обоих кормить? Опять в долг? — поинтересовалась хозяйка.
– Не, тётя Норра. Мы сегодня богатые — радостно воскликнул пацан, протягивая шиллинг — Принесите нам Ваше рагу. Да побольше.
– И бутылочку рому, если можно —  вежливо добавил Сергей.
– Что? Сильно болит? — кивнув на его левую руку, поинтересовалась Норра — Ладно. Садитесь пока где-нибудь. Сейчас вам Бланка всё притащит.
       Был самый пик рабочего дня, поэтому посетителей в кабаке присутствовало немного. Около десятка. И в основном такие же бродяги, которым повезло, как и Сопле, урвать монетку. Правда, за столом сидела пара матросов, видимо недавно прибывших в Гауэр и рассказывающих под выпивку какие-то последние новости. Ожидая, когда наконец подадут жратву, Сергей невольно прислушался к их разговору.
– Дня четыре назад мы стояли в Саутхептоне и я видел собственными глазами, как выгружали носилки с королём Эдуардом — вещал один из моряков посетителям кабака.
– Мёртвого? — поинтересовался кто-то из слушателей.
– Да, вроде пока нет, но король точно уже не жилец — пояснил рассказчик — Его в Лондон повезли. В тот же самый день. И наследный принц тоже с ним отправился.
– Во дела! — воскликнул другой посетитель — А как же война? Кто нас защитит от этого малолетнего злодея Эллиота?
– На данный момент войска короля возглавляет герцог Кембриджский — маршал Уэссекса — ответил моряк — Вот только принц Леон увёл с собой в Лондон почти треть всей армии. Так что у Эллиота появился реальный шанс победить в этой войне.
– А этот принц Леон, он что совсем тупой? — возмутился всё тот же посетитель — Как можно ослаблять армию в такой опасный момент?
– Не-е-т. Принц не тупой — усмехнулся моряк — В Лондоне находится его мачеха-королева со своим сынком и отдавать им в руки больного короля, значит рисковать потерять трон Уэссекса. Для принца Леона это намного хуже, чем распрощаться с Мерсией. Зачем ему ещё одна гражданская война.
      В этот момент, Бланка принесла поднос с двумя тарелками овощного рагу, две деревянные ложки, целую бутылку рома и один глиняный стакан.
– Накати — предложил Сопле Кислицин, наливая ром в стакан.
– Я не хочу, он горький — сморщился пацан.
– Ты чё не мужик? На, выпей — сунул стакан Сопле в руку Сергей.
     Юный голодранец поперхнулся на первом же глотке. Он громко закашлял, тщетно пытаясь сделать вдох. Поняв, что собутыльник из Сопли никакой, Кислицин допил за него ром и крякнул от удовольствия.
– Ничего страшного. Я тоже в молодости водкой давился — жуя закуску, успокоил пацана Сергей — Сейчас всё пройдёт.
      В желудке приятно зажгло, поднимая Кислому настроение и без того зверский аппетит. Он практически глотал рагу, не успевая его как следует прожевать.
– Ну, рассказывай, кто ты был раньше? — вытирая мокрые от слёз глаза, наконец произнёс Сопля.
– Подожди. Дай доесть — ответил с набитым ртом Сергей — А то подавлюсь, как ты.
       Кислицин тянул время, соображая, что бы такое вдуть в уши глупому юнцу, как дверь кабака с грохотом отворилась и на пороге возникли трое стражей. Все разговоры в зале моментально стихли. Посетители уткнулись мордами в свои тарелки, делая вид, что потребляют пищу. Воины зашли и стали внимательно разглядывать жующую публику, словно они кого-то искали. И вот тут Сергей действительно поперхнулся, стоило ему взглянут на вошедших. Один из стражников был Кислому незнаком, двое других оказались никто иные, как Секира и Уриен. На обоих были надеты кольчуги и шлемы, а в руках они держали короткие копья. Кислицин поспешил отвернуться, но кашель уже привлёк к нему внимание бывших сокамерников. К удивлению Сергея, не один из них даже бровью не повёл. Кислицин решил, что бандиты его не узнали при слабом освещении кабака. Он почти уткнулся мордой в тарелку, тихонько доедая своё рагу и внимательно прислушиваясь к разговору стражников. А к ним уже подбежала хозяйка заведения.
– У нас сегодня всё тихо, господин сержант — с заискивающей улыбкой произнесла она и что-то сунула стражнику в руку.
– Ладно. Идём из этой дыры — объявил старший стражник Уриену и Секире — Пора и нам перекусить.
– Так мы здесь и перекусим — подмигнул хозяйке Секира.
– В этом гадюшнике? — удивился сержант.
– Так мы ведь ещё жалования не получили — пояснил своё решение чернявый — А здесь нас и в долг покормят. Верно я говорю, красотка?
     И Секира звонко шлёпнул по мясистой заднице Норры. Сержант только засмеялся и понимающе кивнул.
– Встретимся через час у портовых ворот — объявил он и вышел в дверь кабака.

Глава 57. Задушевная беседа

      Поставив свои копья возле стены, Секира с Уриеном подошли и уселись напротив Кислицина. От самодовольного взгляда чернявого, Сергею моментально сделалось не по себе. Ведь у обоих мерзавцев на поясе красовались короткие мечи, которыми те вполне могли его укокошить.
– Ну здравствуй, Питер! Или как тебя там на самом деле — усмехнулся Секира.
     Он бесцеремонно наполнил стакан Кислицина и залпом его осушил. То же самое сделал и Уриен.
– Это Беспалый. Он человек Корявого — не понимая, что нужно стражникам от Сергея, заявил Сопля.
– Исчез отсюда! — рявкнул чернявый на мальца — А то, я сейчас тебя сделаю корявым.
     Сопля растерянно глянул на Кислицина, словно ища его защиты. Но Сергей молчал, уставившись в свою тарелку. Он понимал, что это конец. Только не знал, зарежут его прямо здесь или отведут в какое-нибудь безлюдное место.
– Ты что, не понял?! — привстав, заорал на пацана Секира.
    Соплю из кабака сдуло словно ветром и чернявый опять уставился на Кислицина.
– Что молчишь? Или не рад нашей встречи? — хищно улыбаясь, поинтересовался он — Может хочешь, чтобы Уриен ещё тебе рожу подправил.
– Это я с удовольствием — поднялся из-за стола здоровяк, но Секира жестом усадил его обратно.
– Что вы ко мне привязались?! — вдруг заорал, чуть не плача, Сергей — Что вам от меня надо? Да, если бы не я, вы бы до сих пор на том вонючем корыте загорали. А этот вообще бы грёб на вёслах.
– Тихо ты! — оглянувшись на посетителей, зашипел чернявый — Да, не бойся. Харон велел тебя не трогать пока. Если встретим. Он почему-то был уверен, что ты не утонул, а сбежал.
– Наверно потому, что ОНО не тонет — грустно усмехнулся Кислицин, вспомнив слова принца.
       Секира захохотал и хлопнул Сергея по спине, словно старого приятеля.
– Эй, хозяйка! — крикнул он, наливая в стакан остатки рома — Нам ещё пару бутылок и чего-нибудь закусить.
– А кто такой Харон? — немного успокоившись, поинтересовался Кислый.
– Так это тот самый лысый, с которым ты трепался в трюме — пояснил Секира, вычерпывая остатки рагу из тарелки Сергея.
– Он у вас за главного? — уточнил Кислицин.
– Нет. Он сам по себе — ответил за чернявого Уриен — У нас Секира главный.
– Харон убийца — почему-то шепотом добавил Секира — Он людей за деньги убивает. Ну, по заказу конечно. Замочит тебя так, что пикнуть не успеешь. И стрелок он необыкновенный. Говорят, яблоко с головы за сто шагов сбивает.
– Врут — встрял в разговор Уриен — Со ста шагов никто не попадёт. Вот с пятидесяти - это возможно. Но с Хароном действительно лучше не ссорится.
       В этот момент Бланка притащила на подносе всё, что заказал Секира - две бутылки рома, ещё два стакана, две глиняные миски с овощным рагу и две деревянные ложки. После чего беседа приняла более непринуждённый и доверительный характер.
– Так кто же ты на самом деле, приятель? — спросил Секира после того, как они дружно осушили свои бокалы — Человек Гастманов или графа Глостера?
– Не то и не другое — начал заливать ему повеселевший Сергей — Я сам по себе. И зовут меня Кислый. Грабил богатых неподалёку от Оксфорда пока не попался. Думал всё! Повесят или ещё чего похуже придумают. Но оказалось, одному богатому вельможе позарез надо укокошить другого знатного вельможу, но так чтобы на него никто не подумал. Большие деньги мне пообещал, если всё сделаю чисто.
– Ну и как? — заинтересовался рассказом Уриен — Укокошил?
– Да, в том-то и дело, что ещё нет? — перейдя на доверительный шёпот, сообщил Кислицин — Пока думал, как подобраться к этому гаду, он уехал в Кардифф, чтобы присягнуть на верность принцу Эллиоту. Я естественно за ним Кардифф. Вот тут-то меня повязали и продали на галеру Исулу. Ну, дальше вы и сами знаете. А теперь без пальца всё! Плакали мои денежки. Я ведь собирался вельможу этого из лука застрелить. Иначе к нему никак не подберёшься. Охрана кругом.
– Так застрели пса из арбалета — предложил Уриен — Можно и без пальца. Взвёл, уложил болт и целься себе спокойно.
– А где взять деньги на хороший арбалет? — вздохнул Сергей — Лук-то я и сам могу смастерить, а для самострела металлические детали нужны.
– Получается, про сокровище Гастманов ты нам наврал? — спросил Секира, которого заморочки Кислицина мало интересовали — Харон будет очень разочарован.
– И ничего не наврал — ответил Кислицин, разливая ром по стаканам — Когда я добирался в Кардифф, то попал под ливень прямиком у женского монастыря.
     И Сергей поведал новым друзьям про свои приключения в монастыре аббатисы Фрейи. Рассказал почти всё как было, не упомянув лишь о Джулии Лестер. Кислицин заметил, злорадный огонёк в глазах чернявого.
– Так значит у Гастманов сестрёнка имеется? — довольно ухмыльнулся Секира — Это очень хорошо.
– И это ещё не всё — продолжил Кислицин, решив сдать всех подельников Гастманов — Ей помогает сбывать награбленное монах-инквизитор по имени Эван. Это он меня продал Исулу, узнав, что я в курсе их гнусных делишек. Хотел сперва зарезать, а потом решил, что я и так сдохну на галере.
     От нахлынувших воспоминаний Сергей даже прослезился. Но тут его и остальных посетителей привлёк звук струн. Оглянувшись, Кислицин увидел Бланку с лютней в руках. Устроившись на ступенях лестницы, девчонка запела какую-то грустную балладу про рыцаря, уехавшего на войну. И его несчастную невесту. Весь обеденный зал моментально притих, внимая её нежному, совсем ещё детскому, голоску. Кислый ели-ели дотерпел до конца этой тягомотины. Когда стихли последние звуки, Сергей тяжело поднялся и пошатываясь подошёл к Бланке.
– Ну-ка, детка — произнёс он, забирая инструмент из рук девчонки — Уступи место профессионалу.
     Спорить с пьяным дядькой Бланка не решилась, она подобрала подол платья и помчалась вверх по лестнице, зовя мать. Через пару секунд на лестнице возникла встревоженная Норра. Не обращая внимания на Кислицина, который в этот момент напряжённо перенастраивал дурацкую бандуру под нормальную шестиструнку, она обратилась прямо к стражникам.
– И что вы сидите, бездельники?! Любуетесь, как этот бродяга ребёнка обижает?
– Спокойно, мамаша — засмеялся Секира — Ничего страшного не случилось. Этого парня не сегодня, завтра повесят. Так пускай споёт нам напоследок.
      Жаждущие развлечений посетители поддержали предложение стражника одобрительными возгласами. Несмотря на отсутствие шестой струны, гриф лютни был широкий и неудобный для постановки блатных аккордов. Кроме того, сильно мешало отсутствие большого пальца на левой руке. Но Сергей справился. Поставив ногу на ступеньку лестницы и уложив сверху инструмент, Кислицин громко запел в унисон ритмичному бренчанию:
               Помню, помню, помню я,
               Как меня мать любила.
               И не раз, и не два
               Она мне так говорила:
               Не ходи на тот конец,
               Не водись с ворами,
               Тебя в каторгу сошлют,
               Скуют кандалами...
     И тут до Сергея дошло, что он поёт на русском языке. Недолго думая, он выдал то же самое на английском:
               I remember,I remember,
               How my mother loved me.
               And not once, and not twice
               She this, she this told me:
               Don't go to other end,
               Don't go with thieves,
               Will be sent to hard labor,
               Your will shackle fetters...   
    Неожиданно для самого Кислицина получилось достаточно складно и зал взорвался восторженными криками. Некоторые оборванцы даже пустились в пляс. А Сергей продолжал на русском и на английском:
               Выдадут тебе халат,
               Сумку с сухарями,
               И зальешься ты тогда
               Горючими слезами.
              Я не крал, не воровал,
              Я любил свободу!
              Слишком много правды знал
              И сказал народу.
             -------------------------------------
                They'll give you a bathrobe,
                Bag with breadcrumbs,
                And then you will be flooded
                With combustible tears.
                I didn't steal, I didn't steal,
                I loved very freedom!
                I knew too much of the truth
                And I told the people.
     Наконец Кислый закончил. Положив лютню на ступеньки, он под аплодисменты благодарной публики вернулся к столу.
– Вот так надо петь! — констатировал Сергей, обняв Секиру и Уриена словно лучших друзей — А не эти ваши тили-тили трали-вали.
– Эй, менестрель! — раздался сзади возмущённый голос Норры — А кто теперь оплати настройку лютни?
– Намёк понял! — обернувшись, игриво произнёс Кислый и впился в губы хозяйки кабака страстным поцелуем. А через секунду он уже тащил на руках обалдевшую Норру вверх по лестнице, под одобрительный хохот посетителей кабака.

Глава 58. Посол Мерсии

      На следующее утро Сергей проснулся с больной головой, но зато в настоящей постели. На белых простынях, укрытый настоящим пушистым одеялом. Разлепив наконец сонные глаза, Кислицин с трудом оторвал голову от подушки и огляделся. Обстановка в комнатке Норры заметно отличалась от обеденного зала в лучшую сторону. Чувствовалась женская рука. Всё вокруг чисто, на полу мягкий ковёр, на окошке кружевные шторки. Стены и потолок мансарды выкрашены в приятный голубой цвет, а прямо в середине комнатки сверху свисает небольшая бронзовая люстра. У противоположной стены находилась ещё одна кровать поменьше, которая по всей видимости принадлежала Бланке. Сергей попытался вспомнить, что вчера было. Раз он проснулся в кровати, а не под забором, значит это-таки свершилось. И не раз, судя по болезненным ощущениям ниже пояса. Сергей опустил на подушку голову и с удовольствием расслабился. Вставать не хотелось. Оказалось, такое счастье, просто беззаботно валяться в постели. Почему он раньше этого не замечал? Дверь отворилась и в комнату ввалилась Норра.
– Уже проснулся, мой котик? — кокетливо улыбнувшись, произнесла она.
      От игривого взгляда хозяйки кабака Кислицина чуть не вырвало. Однако, Норра поняла болезненную гримасу Сергея иначе. Она хлопнула себя по лбу и выскочила за дверь. Буквально через минуту хозяйка вернулась, таща перед собой поднос с тарелкой куриного бульона и стаканом рома.
– Это лекарство! — увидев, как сморщился Сергей, заявила она — Выпей и сразу станет легче. Мой покойный муж только так и восстанавливал здоровье. А мне надо идти Бланке помогать. Народу сегодня особенно много. Прямо с самого утра.
     Поставив поднос на табуретку возле кровати и стрельнув напоследок в Кислицина глазами, Норра наконец удалилась. До этого момента Сергей никогда не похмелялся. Хотя бы потому, что к утру спиртного просто не оставалось. Но о таком способе лечения Кислицин конечно знал и решил попробовать. Преодолевая приступ тошноты, он поднёс стакан ко рту, сделав три больших глотка. И свершилось чудо. Уже через минуту от похмелья не осталось и следа. Сергей был весел, бодр и готов к новым подвигам. Только сейчас он обратил внимание, что его левая рука аккуратно забинтована чистой белой тканью.
– А эта Норра неплохая бабёнка — усмехнулся Кислый и с удовольствием накинулся на куриный бульон.
       Когда с лечением было покончено, Сергей встал и бодро вышел из хозяйских покоев. Возле кирпичной печки с длинной металлической плитой колдовала Норра. Она перекладывала из чугунка в тарелки, какие-то незамысловатые харчи наподобие вчерашнего рагу.
– Тебе помочь, моя пампуша? — шлёпнув хозяйку по мясистым ягодицам, игриво поинтересовался Кислый.
– Не надо. Я сама справлюсь — улыбнулась Норра — Лучше спустись в зал и прихвати лютню. Там тебя уже заждались посетители.
      Такого Сергей не ожидал. Не то чтобы он стеснялся выступить. Но у Кислицин вдруг возникло чувство, что его хотят нагло поиметь.
– Мало ей ночи! Выходит, я и днём пахать должен, как папа Карла — решил про себя Сергей и ответил Норре в слух с нескрываемой обидой — Я вам не шут балаганный, милочка! И кривляться перед быдлом за еду не собираюсь.
– Ну и катись к своим попрошайкам, дурак — презрительно хмыкнула хозяйка — Только учти - я тебя в долг кормить не буду. Тоже мне, джентльмен выискался!
     Норра отвернулась и с безразличным видом стала мешать большой ложкой своё варево в чугунном котелке. А Кислицин, с гордо поднятой головой, отправился на выход. Когда он спустился в зал, его встретил восторженный рёв посетителей. Раздались возгласы с просьбой спеть про маму. К такой народной любви Кислицин оказался просто неготов морально. Он растерянно поклонился посетителям и, многозначительно показав на горло, выскочил из кабака.
     Далее он с удовольствием справил нужду и не спеша отправился в город. Такая внезапная популярность после его вчерашнего выступления приятно удивила Сергея. Он даже не понял, как легко сумел перевести русскую песенку на английский язык. Стихи из школьной программы давались Кислицину с большим трудом. Он мог весь вечер зубрить Пушкина и на следующий день получить по нему неуд. Но зато блатные песни Сергей запоминал моментально. Вот такой психологический парадокс. Он и сейчас, в теле Артура, помнил наизусть весь свой блатной репертуар.
– А вообще-то неплохая идея стать бардом — вдруг подумал Кислицин — Конечно, выступать только за жратву глупо. А вот за деньги... Почему бы и нет. Работёнка-то не пыльная.
     Пока Сергей шёл к храму, он попытался в уме перевести на английский язык парочку известных ему песенок. Всё оказалось не так уж и сложно из-за одинаковых окончаний английских слов. Особенно глаголов. А у большинства блатных песен, как известно, основная рифма глагольная. В общем, идея зарабатывать пеньем в кабаке, Кислицину нравилась всё больше и больше.
      Оказавшись на той самой площади, возле главного собора, Сергей обнаружил её практически пустой. Редкие прохожие и стражники не в счёт. Корявого с попрошайками тоже нигде не было видно. А ведь ещё вчера здесь происходило настоящее столпотворение. Сергей удивлённо огляделся по сторонам и увидел вдалеке, в самом конце той улочке, куда после мессы свернула карета графа Гауэра, большое количество, стоящих и чего-то ждущих, людей.
– А что там сегодня, сэр? Парад что ли? — поинтересовался Кислицин у одного из стражников, который со скучающим видом прохаживался по площади.
– Да, какой там парад?! — лениво зевнув, ответил вояка — Посол от принца Эллиота должен скоро прибыть. Вот бездельники и собрались поглазеть. Эх! Добрый у нас граф! Другой давно бы отправил вас бродяг на какой-нибудь рудник или каменоломню.
– Меня нельзя в каменоломню. У меня вот — показал Кислицин забинтованную руку.
     Вместо ответа стражник лишь брезгливо сплюнул и отвернулся от Сергея. А Кислицин отправился глазеть на мерсийского посланца. По обеим сторонам улицы, где должен был проследовать кортеж посла, выстроились шеренги стражников. Они как могли сдерживали любопытных горожан, которые то и дело выскакивали на проезжую часть, чтобы первыми узреть гостей Их сиятельства. Судя по изысканной архитектуре зданий, тянувшихся вдоль улицы, здесь проживали далеко не последние люди графства. Однако, в окнах этих особняков виднелись только любопытные физиономии лакеев и горничных. Похоже, сами их хозяева встречали посла принца в замке, вместе с графом и графиней Герберт. Стражников было очень много и Сергей, как ни старался, так и не смог разглядеть среди них бывших сокамерников. Хотя, они наверняка тоже находилась в оцеплении. Погода была отличная и Кислицин решил дождаться процессии.
     Ждать пришлось недолго. Вскоре, где-то вначале улицы, послышались приветственные возгласы. Постепенно они становились ближе и громче. А через пару минут к ним прибавился и топот множества лошадиных ног. Кортеж посла приближался неспешно и с достоинством. Открывал шествие отряд из тридцати всадников в полном боевом снаряжении. В руках они держали длинные копья с красно-белыми флажками на концах. Кольчуги и шлемы воинов парадно сверкали на солнце, завораживая зрителей своим великолепием. За всё время своей службы у принца, подобных бойцов Сергей не встречал. На воинах, поверх кольчуг, были длинные красно-белые сюрко, а на шлемах, вместо перьев, свисали назад пушистые лисьи хвосты. Далее, за всадниками двигался экипаж самого посла. Карета была ярко-красного цвета, богато украшенная золотой инкрустацией. На её дверке красовался, обрамлённый золотом, большой пяти лепестковый белый цветок с оскаленной лисьей мордой в центре. Окна кареты небыли зашторены и Кислицин мог хорошо разглядеть посланца Его высочества. Красавец брюнет лет сорока на вид. В его чёрных волосах и бороде солидно поблескивала седина. Камзол из чёрного бархата плотно облегал стройную, атлетическую фигуру посла, а голову его венчал черный берет с ярко-красным пером, приколотым золотой брошью с большим голубым сапфиром. Довершала гардероб мерсийского посланца красивая золотая цепь с каким-то орденом или медальоном.
       Восторженный крик - «Да, здравствует граф Лестер!» заставил Сергея вздрогнуть. До него вдруг дошло, что красавец в экипаже это и есть тот самый злодей Стэнли, которого просила грохнуть Джулия. У Кислицина от волнения заколотилось сердце. Он даже встал на цыпочки, надеясь увидеть в карете падчерицу графа Лестера. Но Стэнли был один. Он восседал с абсолютно равнодушным видом, никак не реагируя на приветствия горожан в свой адрес. Теперь Сергей знал врага в лицо. Остался пустяк - придумать, как к нему подобраться.
     Вслед за экипажем посла ехала верхом целая свита разодетых вельмож. Внимание Кислицина переключилось на них. Сергей пытался разглядеть хоть одну знакомую харю, которую он мог видеть в свите принца, но тщетно. Никого из, сопровождавших Стэнли, Кислицин не знал. Видимо всё они были вассалы графа Лестера. Правда, одно лицо показалось Сергею знакомым. Вроде бы он его уже видел, но не мог вспомнить где.
– А! И ты здесь — прервал размышления Кислого знакомый хриплый голос Корявого — Сопля вчера сказал, что тебя стражники арестовали.
– Да! Всё нормально — повернувшись, ответил Сергей — Ребята просто обознались. Приняли меня за какого-то беглого каторжника. Потом разобрались и даже выпивкой угостили. Тут другое дело возникло. Понимаешь, Корявый, я похоже работу себе нашёл. Так что извини. Попрошайничать пока не стану.
– Это тебя Норра запрягла? — почему-то рассмеялся горбун — Мне уже сообщили про твой вчерашний концерт. Сомневаюсь, что ты там надолго задержишься. Но решай сам. Передумаешь. Знаешь, как меня найти.
       Корявый ушёл, а Кислицин поспешил обратно в кабак, чтобы предложить Норре взаимовыгодную сделку.

Глава 59. Менестрель

       Сразу убедить хозяйку кабака Сергею не удалось. Норра согласна была кормить Кислицина за его выступления перед посетителями, но платить ещё и деньги отказывалась категорически. В доводы Сергея, что его выступления привлекут посетителей и тем самым увеличат прибыль, тупая хозяйка упорно не верила. Наконец Кислицин решил дать вечером один концерт бесплатно. Продемонстрировать, так сказать, товар лицом. А уже потом вернуться к разговору об оплате. На это Норра охотно согласилась и даже предоставила Сергею перо, бумагу и чернила для подготовки репертуара. А чтобы никто не мешал ему творить, хозяйка позволила Кислицину уединиться в своих апартаментах. До вечера.
        Весь день Сергей выбирал подходящие песни и переводил их на английский язык. Он так увлёкся, что даже забыл про обед. В целом у него всё получалось неплохо. Иногда приходилось менять слова местами, чтобы выдержать рифму, но на передачу смысла песни это не влияло. К вечеру у Кислицина уже накопился приличный репертуар, с которым можно было даже гастролировать по городам. В мирное время конечно. Запомнить такое количество текста сразу Кислицин не мог. Но песен пять всё же выучил наизусть. Он решил, что для первого выступления, этого вполне достаточно. Наконец работы в порту завершились и заведение Норры стало наполняться посетителями. Сергей уже собрался начать концерт, но хозяйка посоветовала ему не спешить. Надо было сперва дать народу поесть, поговорить и хорошенько выпить. В общем, дойти до нужно кондиции. Бланка исполняла свою балладу довольно давно и Норра отлично знала тот момент, когда посетители возжаждут развлечений. Каждый кому доводилось выступать на сцене знает, как такие задержки нервирую настоящего артиста. Сергей почувствовал, что его начинает потряхивать от волнения. Видимо хозяйка это заметила. Она лично принесла Кислицину в комнату стакан рому и своё знаменитое рагу. После такого ужина Сергей заметно повеселел и продолжил репетировать. Лютню Бланки он окончательно перенастроил под шестиструнную гитару. Так что девчонка сегодня ему была не конкурент.
    Прошло около часа, прежде чем вновь появилась Норра и объявила, что зритель наконец готов к восприятию прекрасного. Приняв ещё один стаканчик, как он сам выразился - для куража, Кислицин взял лютню и спустился в обеденный зал. Бумажки с записями песен он тоже прихватил с собой. На всякий случай. Не все посетители были на его вчерашнем дебюте, но многие из них присутствовали. Поэтому, подогретая ромом публика, встретила Сергея довольно тепло. Опять раздались возгласы с просьбой спеть про маму.
    Довольный таким приёмом, Кислицин ломаться не стал и лихо сбацал уже знакомый шлягер о том, как опасно не слушаться родную мать. Затем, не давая публике остыть, он исполнил «На дерибасовской открылася пивная» в собственном переводе. Только вместо «на дерибасовской» он спел «прекрасным вечером», а имена «Маруся, Роза, Рая» заменил на «Мария, Лола, Фрэйя». Ну и всё остальное в таком же духе. Вторая песня прокатила с не меньшим успехом. Кое кто даже пустился в пляс. И тогда Сергей решил попробовать что-нибудь задушевное. Его английский перевод конечно не шёл ни в какое сравнение со стихами Есенина, но, когда Кислицин со скорбным лицом исполнил «Ты жива ещё моя старушка?», в зале воцарилась гробовая тишина. А потом непритязательная кабацкая публика, разразилась шквалом аплодисментов. Кто-то из зрителей даже поднёс Сергею стаканчик -  промочить горло. Театральным жестом возблагодарив публику, Кислицин осушил стакан. И тут он заметил вверху на лестнице Норру. Хозяйка стояла и вытирала платком мокрые от слёз глаза.
    Так Сергей исполнил ещё три песенки, периодически принимая на грудь подношение благодарных зрителей, пока не перестал попадать пальцами по струнам. Первый концерт Кислицина закончился тем, что его отнесли на верх и уложили на лавку. Прямо на кухне. Некоторое время он ещё порывался выйти «на бис», пока окончательно не отрубился.
    А утром Сергей опять проснулся с больной башкой. Как он оказался спящим на лавке, Кислицин не помнил. С трудом усевшись на своём жёстком ложе, Сергей окинул сонным взглядом кухню. Нора вовсю копошилась у плиты. А рядом, на разделочном столе, Кислицина уже поджидало его «лекарство». Спорить и торговаться с хозяйкой сейчас у Сергея абсолютно не было настроения.
– Ну, так мы договоримся или мне идти в другой кабак? — спросил он, закрыв глаза и прислонившись головой к стене.
      Норра оторвалась от стряпни и оценивающе посмотрела на Кислицина. Немного подумав, хозяйка достала из кармана фартука шиллинг и положила на стол, рядом с его «лекарством». Затем она отвернулась и продолжила заниматься своими делами. А Сергей, подлечившись ромом и бульоном, отправился в город, чтобы немного развеяться. В кармане штанов Кислого лежал честно заработанный шиллинг и это заметно повышало его самооценку.
      Первым делом Сергей решил отправится на местный рынок, чтобы купить какую-нибудь обувку. Ходить босяком ему ужасно надоело. Да и приодеться не помешало бы тоже. Кислицин уже прикидывал, как неплохо сможет заработать, если будет получать по шиллингу за вечер. И это ведь не считая кормёжки. В общем, жизнь налаживалась. Найти местный рынок оказалось несложно. К нему вела довольно-таки широкая улица, по которой могли свободно разъехаться две телеги. Сам главный рынок Гауэра занимал весьма большую площадь. Торговали здесь не только штучно, но и оптом. Множество иноземных купцов сбывали тут свой товар и приобретали новый. Поэтому, гвалт стоял ещё тот. И на нескольких языках сразу. Продавцы активно зазывали покупателей. В общем-то самого Сергея никто не зазывал. На него вообще косились с опаской. Ещё сопрёт чего голодранец. Но Кислого не особо волновали чьи-то взгляды. Главное, что никто его не трогал. Хотя стражи на рынке хватало. Попрошайки тоже присутствовали. Видимо территория Корявого распространялась и на рынок. Так как нищих стража здесь не особо гоняла. Только если они путались под ногами у приличных людей.
     Одежды и обуви на рынке продавалось много, но она оказалась слишком дорогой для Сергея. Местная обувь и одежда были исключительно кустарного производства, а мануфактуру привозили из других стран. Наконец, он нашёл-таки подходящие по размеру сандалии из свиной кожи, которые продавец согласился уступить ему за пять пенсов. На оставшиеся семь пенсов, Кислицин сумел приобрести грубо сшитую, меховую безрукавку, которую можно было надевать, как мехом вовнутрь, так и наоборот. В общем, вещь довольно-таки удобная и нужная в холодной Британии. Довольный, в принципе, покупками Сергей уже собрался уходить, как вдруг его внимание привлёк пожилой монах. Вернее, то, чем тот занимался. Устроившись под деревянным навесом, монах предлагал прохожим купить какие-то небольшие свитки, которые лежали перед ним на раскладном столике. Точно такие же свитки продавали люди брата Эвана в Ридлафаре. И Кислого это очень заинтересовало.
– Чем торгуешь, отец? — подойдя к монаху, спросил он как можно дружелюбнее.
– Отпущением грехов, сын мой — слегка удивившись вопросу Сергея, ответил тот — Скажи мне в чём ты нагрешил, и я подберу тебе нужную индульгенцию.
– И что? Я сразу стану невиновным? — теперь искренне удивился Кислицин — Даже если кого-то укокошил?
– Конечно же, сын мой! — заулыбался монах — Невиннее птичек небесных.
– И сколько обойдётся, например, убийство дворянина? — поинтересовался Кислый, которому местные порядки начинали нравится всё больше и больше.
       Монах быстро заглянул в какую-то толстую тетрадь и ответил всё с той же невозмутимой улыбкой:
– Двести шестьдесят два шиллинга.
      Сергей аж присвистнул от неожиданности. Нет. Сумма конечно была приличной, но вполне реальной. В лучшие времена он имел и поболее.
– Так и что? Меня после этого ни один судья не осудит? — всё ещё сомневаясь, уточнил Кислый.
– Сын мой, тебя всё равно повесят — с доброй улыбкой наставника, пояснил Сергею монах — Но ты сможешь предстать перед Господом чистым и непорочным. Как ангелочек! Вот смотри сам.
      Он развернул один из свитков и показал его Кислицину. На небольшом квадратном клочке бумаге красивым готическим шрифтом был начертан текст на непонятном языке. Скорее всего на латыни. А под ним, внизу, красовался чернильный отпечаток большого пальца.
– Видишь? — показывая на отпечаток, загадочным голосом произнёс торговец индульгенциями — Это засвидетельствовал сам Римский Папа.
      Наконец, Сергей всё понял и захохотав отошёл от прилавка. Он уже собирался вернуться в кабак, чтобы пообедать и готовиться к вечернему выступлению, но решил немного задержаться и понаблюдать - клюнет ли кто-нибудь на эту бумажную туфту, которую пытался втюхать ему хитрый монах. К большому удивлению Кислицина, такие всё же нашлись. За полчаса, индульгенцию приобрели целых три человека — двое мужчин и одна женщина. Причём каждый отстегнул монаху не менее двадцати шиллингов.
      После увиденного, выступление в кабаке не казались Сергею таким уж выгодным делом. Вернувшись в Нору и отобедав, Кислицин приступил к репетиции, но из головы никак не шел проклятый монах с его бумажками. Ведь тот за каких-то полчаса урвал больше, чем Сергей сможет заработать за три месяца выступлений. А ведь нужно-то для этого совсем немного - монашеская ряса, бумага и чернила. Бумагу с чернилами можно попросить у Норры. Осталось раздобыть монашеский прикид и дело в шляпе. Денежки потекут рекой! Вот только где достать рясу Кислицин пока не знал. От этих мыслей Сергей так разволновался, что не мог никак сосредоточится на заучивании новых песенок. Только приняв на грудь стаканчик, Кислый наконец смог привести свой дух в творческое состояние.
      Этим вечером выступление Сергея было гораздо длиннее. Он исполнил целых десять песен. Причем некоторые не один раз. А в самом конце, уже изрядно поднабравшись, Кислицин рассказал публике анекдот. К счастью не политический. В Гауэре многие ещё не определились на чьей они стороне - короля Эдуарда или принца Эллиота. Поэтому, неизвестно чем бы закончилась подобная выходка. Но Сергей рассказал абсолютно безобидный анекдот, как один джентльмен решил жениться на еврейке и по требованию её отца отправился к доктору делать обрезание. Но пребывая в душевном, волнении он перепутал и вместо обрезания заказал себе кастрацию.
      Ржал весь кабак. И не только над анекдотом, а ещё над тем, как пьяный Кислицин пытается вскарабкаться вверх по лестнице.

Глава 60. Неплохая идея

        На следующее утро Сергей опять проснулся в кровати хозяйки кабака. Причём, он точно помнил, как укладывался спать на лавке в кухне. В это время Норра и Бланка носились мимо него с подносами, обслуживая клиентов, которых заметно прибавилось за последние два дня. Так что Кислицин оказался прав. Хозяйке даже пришлось нанять старуху-кухарку, чтобы справится с таким наплывом посетителей. Правда, бабка работала не весь день, а приходила в кабак ближе к вечеру, когда собиралась основная публика, желающая отдохнуть и развлечься после тяжёлого трудового дня.
      Сергей сладко зевнул, протирая сонные глаза. И тут он обнаружил, что лежит в постели абсолютно голый. Кислицин уже собирался кликнуть Норру, чтобы та вернула его шмотьё, но увидел рядом на стуле новые рубаху и штаны. То, что эти вещи теперь принадлежат ему, у Сергея не было ни малейшего сомнения. А это могло значить лишь одно - он окончательно принят на работу и выглядеть теперь должен прилично. Недолго думая, Кислицин напялил на себя новую одежду и, обув сандалии, вышел из комнаты. Норра как всегда колдовала возле плиты, но судя по всему была не в духе. Размешав что-то в котелке, она швырнула поварёшку на стол и с остервенением принялась рубить капусту. Впрочем, «лекарство» и шиллинг, как обычно поджидали Сергея на подносе.
– Что случилось, мой пупсик? Кто посмел тебя обидеть? — заедая бульоном «лекарство», поинтересовался Кислицин.
– Да, опять эти две крысы припёрлись! — возмущённым тоном ответила Норра, продолжая казнить ни в чём неповинную капусту — Корми их бесплатно! Может мне теперь всю городскую стражу кормить прикажете?! Думают, я управы не найду?! Сегодня же их начальству пожалуюсь!
– Что за крысы? — сделал грозное лицо Сергей — Ну-ка, покажи их мне, пупсик!
– Да, это те два стража, что к тебе приставали — пояснила хозяйка — Только ты с ними не связывайся сам. Таким человека убить, что в носу поковырять. Лучше я сержанту пожалуюсь. Он им быстро мозги вправит!
      Сообразив, что крысы его новые друзья Секира и Уриен, Кислицин ободряюще подмигнул «пупсику» и отправился в обеденный зал. Затевать ссору он конечно же не собирался. Просто, для спокойного распространения индульгенций Сергею требовалась защита. А друзья-стражники подходили на данную роль лучше всего. Заметив Кислицина, Секира сам поманил его пальцем.
– Я гляжу, Кислый, ты тут совсем освоился. Кривляешься перед пьяным стадом за вонючую похлёбку — с презрительной усмешкой произнёс чернявый.
– Я птица вольная — с вызовом ответил ему Сергей — Сегодня песенки пою, а завтра фырр и нет меня здесь. А вот вам-то бедным какого?! Служба поди не сахар? То в оцеплении приходится стоять пол дня на жаре, то в патруль на всю ночь отправят чужое добро охранять. И платят видимо жалкие гроши, раз припёрлись в эту дыру бесплатно пожрать?
– А мы тоже скоро фырр... — оторвался от жрачки Уриен — Но зато не с пустыми руками! Так ведь, Секира?
– Заткнись, дурак! — прервал его главарь — Давно уже руки чешутся язык тебе отрезать!
– Чего ты, Джон?! — обиделся здоровяк — Он же свой!
– Вот именно, хлопнув по плечу Уриена — засмеялся Кислый — Лично у меня от друзей секретов нет. Короче! Можно поиметь неплохие денежки. Но нужна ваша помощь.
      И Сергей рассказал друзьям про монаха с индульгенциями, и как они вместе могли бы неплохо зарабатывать таким же образом.
– Мне нужна только монашеская ряса и заранее знать, где патрулирует кто-то из наших. Чтобы не было лишних вопросов. А остальное моя забота — закончил излагать Кислый.
– Видел я этого монаха на рынке — подтвердил слова Сергея Уриен — Братом Себастьяном зовут. Он из обители святого Патрика. Кстати, сегодня наша смена дежурит там. Сержант сказал, после обеда.
– Идея неплохая — согласился чернявый — Ряса будет. Но учти, твоя пятая часть от прибыли, а остальное нам с парнями.
      Кислицин начал было возмущаться. Мол это форменный грабёж. Но Секира ему быстро объяснил сложившийся расклад.
– Нас вместе с Хароном сейчас восемь рыл — аргументировал своё решение чернявый — Придётся всех брать в долю, чтобы ты мог спокойно торговать в разных местах. А ещё, как не крути, сержанту необходимо отстёгивать, чтобы глаза закрывал на твои делишки. Так что, я тебе ещё много оставил. Ладно. Нам уже пора. Вечером договорим.
      И прихватив недопитую бутылку, оба стражника покинули кабак. А Сергей взял у хозяйки несколько листов писчей бумаги, якобы для записи новых песен и приступил к изготовлению собственных индульгенций. Он попытался писать готическим шрифтом, но лишь испортил лист. Решив больше не выпендриваться, Кислый перешёл на простые латинские буквы. Саму же латынь Сергей, не мудрствуя, заменил русским языком. Всё равно никто ничего не поймёт, кроме него самого. А чтобы было совсем прикольно, Кислицин под каждый грех, подбирал и записывал подходящую пословицу или поговорку. Типа - «На воре и шапка горит» или «Работа не волк, в лес не убежит». Точнее, он писал подряд все знакомые ему пословицы, а совпадут они по смыслу или нет - это ведь уже не так важно. Отпечаток пальца пришлось конечно ляпать свой. Так сказать, за отсутствием поблизости Римского Папы.
     Эта деятельность заняла у Сергея часа четыре. Затем он с удовольствием отобедал и завалился на лавку, отдохнуть перед предстоящим концертом. Сладкий сон прервала Норра, сказав, что вновь припёрлись стражники и требуют его в обеденный зал. Кислицин решил, что это опять Секира с Уриеном, лениво зевнул и неспешно потопал вниз по лестнице. Позвал его действительно Секира. Только явился он в этот раз не с Уриеном, а с Хароном. Ответив на приветственные возгласы посетителей вежливым поклоном, Сергей подошёл и уселся напротив стражников.
– Здорово, Харон — кивнул он лысому — Давненько мы не виделись.
– Привет, утопленник — улыбнулся в ответ тот — Рад видеть тебя живым и здоровым.
        Тем временем Секира наполнил ромом три глиняных стаканы и жестом предложил выпить.
– Нужна твоя помощь, Кислый — осушив стакан, заявил чернявый — Один из Гастманов сейчас здесь, в городе. Самый младший. Принц его отправил вместе с посольством за проводника. Посол и его люди здешних мест не знают, так этот гад дорогу им показывает. Такой шанс упускать глупо. Тем более, что Харон готов его завалить бесплатно.
– Чё прямо в городе? — искренне удивился Сергей — Вы его охрану видели? Да и стражи кругом полно. Это же чистое самоубийство!
– Не в городе — продолжил излагать план Секира — Мы же не сумасшедшие! Союз с принцем подписан и завтра утром посольство покидает Гауэр. Сведения верные. Один из гвардейцев сообщил. Но мы должны их опередить. Милях в четырёх от города протекает ещё одна речка под названием Нит. Она так же впадает, а залив. Вверх по течению через неё перекинут мост. Там кроме маленькой деревушки Ферри нет ничего. Никаких сторожевых постов. Лучшего места для засады просто не сыскать. Проводник посла - Гастман будет ехать первым. Вот там его Харон и срежет. Прямо на мосту. Но чтобы добраться, нужен рыбачий баркас. Один местный пьянчуга согласился уступить свой за десять шиллингов. Корыто конечно старое, но на один раз его хватит. Правда, есть небольшая проблема. Эта скотина с сыном пригонят баркас в порт вечером. Часов в десять. А мы сменим караул порта лишь в три часа ночи. Вот тут-то и понадобится твоя помощь. Передашь этим уродам деньги и будешь караулить посудину пока мы не явимся. Да проследи, чтобы в баркасе было не менее трёх пар вёсел. Они тоже входят в эту сумму.
– А почему ваш рыбак не пригонит лодку ночью? К нужному времени? — спросил чернявого Сергей, которому совсем не хотелось принимать участие в данном мероприятии. Тем более сейчас, когда он так неплохо устроился.
– Боится гад, что мы его ночью зарежем и баркас даром отберём — засмеялся Секира — В общем-то, правильно боится. Так мы на тебя рассчитываем? Ведь ты теперь один из нас?
– Да, всё парень сделает, как надо — поставив на стол перед Кислициным мешочек с нужной денежной суммой, произнёс Харон — Даже не сомневайся.
– Я и не сомневаюсь — с той же неприятной ухмылкой произнёс чернявый и, дружески хлопнув Сергея по спине, встал из-за стола.
       Харон поднялся следом и оба стража неспешно покинули заведение, не сказав больше ни слова. А Кислицин продолжал сидеть за столом, растерянно глядя, на оставленный бандитами, кошель. Теперь-то Сергей понял, почему лицо одного всадника из свиты посла ему показалось знакомым. Но ввязываться в это гнилое дело ужасно не хотелось. Тем более, что Гастманы не сделали лично ему ничего плохого. Но ведь согласие у Сергея никто не спрашивал. Он фактически получил приказ. Конечно Кислому немного льстило, что такие крутые чуваки, как Секира и Харон, считают его своим. Но ввязываться в сомнительную авантюру, когда он так неплохо устроился под крылышком у Норры, казалось Сергею большой глупостью. У Кислицина даже мелькнула мысль предупредить бедолагу Гастмана о готовившимся на него покушении. Но сделать это было ещё труднее и опаснее. Даже если он сможет встретится с кем-нибудь из свиты посла, даже если его станут слушать, где гарантия, что люди Секиры не успеют смыться. Или они могут просто обвинить Сергея во лжи. Брать убийц надо в момент совершения преступления, а это значит - Кислицину всё равно придётся плыть вместе с ними, рискуя быть зарезанным. И Сергей выбрал, как ему казалось, самый безопасный вариант. Он купит-таки лодку, дождётся Секиру с его бандой, а потом пожелает им удачи и вернётся обратно к Норре. Ну, пропустит одно выступление. Подумаешь! За один прогул ведь не увольняют. В конце концов можно что-нибудь соврать. И Кислый, тяжело вздохнув, взял со стола проклятые деньги.

Глава 61. Засада

       Сергей покинул кабак часов в семь вечера, пообещав Норре, что к началу представления обязательно вернётся. Впрочем, слишком долго бродить ему не пришлось. Рыбак с сыном тоже приплыли в указанное место раньше назначенного срока. По лицам обоих было заметно, что они хотят, как можно быстрее покончить с этим делом. К удивлению Кислицина, продавцы даже не стали пересчитывать деньги. Но Сергей и сам пребывал в нервном состоянии, поэтому не сразу сообразил, что к чему. Только когда оба прохиндея скрылись, до Кислицина наконец дошло - баркас ворованный. Не хватало ещё, чтобы его повесили за чужое преступление! Сергей быстро покинул посудину и начал прогуливаться неподалёку, наблюдая за лодкой со стороны. Только когда окончательно стемнело и стало понятно, что хозяева до утра не явятся за своим имуществом, Кислицин залез обратно в баркас. Улёгшись на дне, чтобы не отсвечивать, Сергей стал ждать прихода бандюков. Время тянулось ужасно медленно. Лёжа в темноте, Кислицин старался придумать убедительное объяснение, почему должен остаться в Гауэре. Наконец он задремал, так и не сочинив ничего путнего.
     Сергей проснулся от резкого вскрика, а через пару секунд раздался ещё один. Кислый встрепенулся и приподнявшись стал всматриваться в темноту. И тут, где-то совсем близко, он услышал приглушённый хрип, словно кому-то перерезали горло. Сергею показалось, что его волосы на голове стали медленно приподниматься. И тут он заметил огонёк, который покачиваясь приближался к пирсу.
– Кислый, ты где?  — раздался из темноты голос Секиры.
– Здесь — встав в полный рост, отозвался Сергей.
     Свет фонаря быстро двинулся в его сторону и через несколько секунд на пирсе возник силуэт чернявого.
– Держи — протянув Кислицину фонарь, скомандовал Секира — Сейчас простимся с друзьями и сразу отплываем.
     Из темноты вышли остальные бандиты, таща тела трёх убитых стражников. Позади всех шёл Харон, который нёс нечто продолговатое, завёрнутое в чёрную материю.
– Прощай, сержант — засмеялся чернявый, когда последний труп плюхнулся в воду — Нам всем будет очень тебя не хватать!
       Главарь первый спрыгнул в баркас и, пройдя на корму, уселся за руль. Следом попрыгали и остальные бандюки, рассаживаясь на вёсла.
– Ну, я, пожалуй, пойду — протягивая фонарь Харону, произнёс Кислицин — Мне ещё с Норрой объясняться придётся.
– Извини, парен. Но теперь тебе либо с нами, либо с ними — кивнув в сторону, где утопили стражников, произнёс Харон — Выбирай.
– Я выбираю с вами — тяжело вздохнув, произнёс Сергей.
– Почему-то я так и думал — засмеялся Харон и вместе с ним остальные бандиты.
      Пока баркас выруливал из порта в сторону залива, Кислицин сидел на носу и светил по курсу фонарём. Но когда лодка вышла на большую воду, Секира приказал погасить свет. К этому моменту небо прояснилось, а контуры берега и так были видны достаточно отчётливо. Грести Сергея с его больной рукой никто не заставлял, поэтому он просто сидел на носу баркаса, погружённый в собственные невесёлые мысли.
– Кислый, чего там притих? — с ехидной усмешкой, поинтересовался Секира — Расстроился, что со старухой твоей тебя разлучили? Не переживай. Я с такими девками тебя познакомлю! Даже не вспомнишь больше о своей Норре.
– Да уж, одна сестрёнка твоя чего стоит — мечтательно произнёс Уриен.
– А вот сестру мою трогать не советую — пнув по ноге здоровяка, заявил чернявый.
– Так я же в том смысле, что очень красивая — начал оправдываться бугай.
– Да, не из-за бабы я переживаю — прервал их перепалку Сергей — Дело наше сорвалось. Хорошие деньги могли бы поиметь.
     Харон развернул свёрток, достав из него солидных размеров арбалет и подсумок с болтами. Затем он протянул тряпку Кислицину.
– Держи. Эта ряса, которую ты заказывал — пояснил лысый — Можешь теперь продавать отпущение грехов хоть по всей Британии.
– Я надеюсь, ты нам сделаешь скидку? Так сказать, по старой памяти — захохотал на корме Секира и его поддержали смехом остальные члены банды.
– Быстро вы её надыбали — разглядывая рясу удивился Сергей.
– Скажи спасибо Уриену — кивнув на здоровяка, ответил Харон — Это он расстарался.
– Можешь не разглядывать. Крови нет — успокоил Кислицина Уриен — Эта крыса монастырская даже обгадится не успела, пока я ей башку сворачивал. И его сумка с бумажками тоже у меня. Потом отдам. Когда дома будем.
       Сергей брезгливо поморщился. Ряса ещё пахла человеком, которого уже не было в живых.
– Ничего. Когда приедем, девчонки постирают — понимающе усмехнулся Харон — Будет словно новая.
      Кислицин вдруг вспомнил слова Норры и ему стало как-то не по себе среди этих простых парней, которые убивали людей с такой лёгкостью, словно избавлялись от ненужного хлама. Даже принц Эллиот теперь не казался Сергею таким уж кровожадным чудовищем. Тот хоть казнил своих врагов, а эти упыри могли замочить абсолютно невинного человека только потому что им понадобилась его одежда. Возможно Кислицин немного преувеличивал. Просто он чувствовал собственную вину в смерти брата Себастьяна. Ведь идея продавать эти проклятые индульгенции принадлежала ему. Сергей так надеялся начать новую честную жизнь, а теперь он вынужден участвовать в покушении на Гастмана, до которого ему нет вообще никакого дела. И Кислицин пообещал себе, что сбежит от новых друзей при первой же возможности.
         Минут через пятнадцать или двадцать впереди по курсу замаячили контуры земли, и Секира стал править левее, прижимаясь ближе к берегу. А вскоре Сергей увидел устье той самой речки Нит, про которую говорил чернявый. Как и большинство рек Уэльса, Нит была не широкая. Примерно метров сто от одного берега до другого. И это в самом устье. К тому же она была очень извилистой. Поэтому торговые суда предпочитали перегружать товары в Кардиффе, Гауэре или Глостере. Купцам проще было огибать Британию по морю, чем использовать сложный фарватер здешних рек. Грести вверх по течению пришлось совсем недолго. Минут пять от силы. Нужный бандитам мост был виден даже с залива. Он был хоть и каменный, но невысокий, что являлось ещё одним препятствием для торговых парусных судов. В этом месте русло Ниты делало изгиб намыв слева от моста настоящий песчаный пляж. Поэтому, Секира направил баркас к правому обрывистому берегу, где имелась возможность укрыться в камышах. Затем чернявый велел гребцам отдыхать, а Кислицина отправил следить дорогой.
       Солнце ещё толком не взошло, но денёк намечался тёплый и безоблачный. Сергей устроился в кустах возле самого моста и стал наблюдать. Дорога в этом месте была абсолютно прямой и просматривалась достаточно далеко. В общем, место для засады бандюки выбрали правильно. В данный момент члены банды отдыхали, развалившись на дне посудины. Но видимо чернявый не до конца доверял Кислицину. Он всё так же сидел на корме и не сводил с Сергея глаз. Может Кислый и решился бы дать дёру прямо сейчас, если бы не Харон с его арбалетом, который лысый уже взвёл и держал наготове. Из-за растущих на противоположном берегу, деревьев бандиты практически не видели дорогу и у Сергея в голове возник план. Он решил подпустить кортеж посла прямо к мосту и броситься ему навстречу, предупреждая о засаде. Скорее всего, бандиты просто не усеют ничего предпринять. Им останется только с позором бежать. А его, как спасителя, возможно даже наградят. Во всяком случае он избавится от общества Секиры, а это уже немало.
      Ждать пришлось довольно-таки долго. Видимо Их сиятельство успели позавтракать перед дорогой. Но ожидание оказалось не напрасным. Кислый заметил, как вдали над деревьями появилось серое облачко дорожной пыли. А минуты через две, на горизонте замаячил и сам кортеж посла Мерсии. Сергей напрягся, готовясь осуществить, задуманный им, рывок. Он хотел подпустить мерсийцев как можно ближе, пока топот копыт не привлечёт внимание бандитов. Вскоре Кислый уже мог различить всадников на лошадях. Впереди, немного оторвавшись от остальной процессии, ехали двое. Был ли один из них Гастман Сергей разглядеть не мог. Но второго он узнал сразу, по чёрному берету с ярко-красным пером и золотой цепи, сверкающей поверх чёрного камзола. Граф Лестер решил устроить себе утреннюю конную прогулку. Такой удачи Кислицин не мог даже представить. У него появился шанс исполнить просьбу Джулии и избавить её от жестокого отчима. Осталось только уговорить Харона сделать два выстрела вместо одного. А сбежать от бандитов он может и попозже. Это ведь не горит.
     Сергей засунул два пальца в рот и громко свистнул, подавая условный сигнал. На баркасе тут же началась суета. Те кто не спал, будили спящих и занимали места на вёслах. Харон не спал. Услышав свист, он сразу покинул баркас и со скоростью кошки вскарабкался по крутому склону. Секунд через пятнадцать он уже сидел на корточках рядом с Кислициным и закладывал болт, во взведённый заранее арбалет.
– Можешь завалить обоих? — как бы невзначай, поинтересовался Сергей.
– Перезарядиться не успею — ответил лысый — Это же тебе не лук. Короче. Я стреляю и сразу мчимся к лодке. Не мешкая. Понял? А теперь сиди спокойно и не дыши.
– Жаль! — произнёс Кислицин, чувствуя, как Харон укладывает арбалет ему на плечо — За графа большие деньги могли бы получить. Аж сто золотых.
      Сергей не знал сколько может стоить убийство графа и ляпнул первое, что пришло ему в голову. Харон промолчал, но было заметно, как в нём борются мститель и наёмный убийца.
– Заказ принят — наконец буркнул лысый, спуская тетиву.
    Полёт болта Кислый разглядеть не смог. Он увидел, как вдруг откинулась назад голова графа Лестер. А через мгновение Стэнли, словно тряпичная кукла, рухнул на холку собственной лошади.
– Уходим! Быстро! — скомандовал Харон и первым припустил в сторону баркаса.
      Сергей рванул следом. Тем временем Секира уже развернул лодку кормой к берегу и Кислицину с лысым пришлось фактически перепрыгивать через самого главаря.
– Ну как? Дело сделано? — поинтересовался чернявый, когда Харон с Сергеем наконец пробрались на нос посудины.
– Сделано — ухмыльнулся лысый и незаметно подмигнул Кислицину.

Глава 62. Кровь и любовь

       Охранявшие посла, воины первым делом помчались к тому месту, откуда был произведён роковой выстрел. И только оказавшись на мосту, они наконец заметили удаляющийся баркас с убийцами графа. Эта заминка дала Секире и его людям небольшую фору во времени. Бандиты гребли так быстро, как только могли, напрягая последние силы. Баркас уже практически вышел из реки в залив, когда на берегу появились первые всадники. Раздался хлопок тетивы и в корму вонзился арбалетный болт. Следом последовало ещё несколько хлопков и один из бандитов, выронив весло, повалился за борт.
– Всем лечь! — крикнул чернявый и сам первый, бросив руль, забился под лавку на корме.
      Остальные бандюки последовали его примеру и улеглись на дне баркаса, высокие борта которого являлись неплохой защитой от стрел и болтов. К счастью для беглецов арбалеты у всадников были кавалерийские и не могли пробить борта насквозь. Заведя лошадей в воду по грудь, воины старались поразить тех, кто прятался в лодке. Пуститься вплавь за баркасом желающих не оказалось. Особенно после того, как Харон снял болтом одного из самых рьяных преследователей.
     Обстрел посудины с бандитами продолжался минут двадцать, пока ее не отнесло течением от берега на приличное расстояние. Как только стрелы перестали долетать до баркаса, Секира и его люди вновь налегли на вёсла. Чернявый сам занял место убитого бандита, а за руль уселся Харон. Видимо находясь под воздействием адреналина, беглецы гребли так, что им позавидовали бы чемпионы данного вида спорта. Правда сохранять такой тем они смогли недолго. Как только опасный берег превратился в узкую полоску на горизонте, Секира решил дать людям отдых. Конечно оставалась возможность погони. Если люди графа найдут в ближайшем селе какой-нибудь рыбацкий парусник. Но арбалет Харона являлся неплохим аргументом против подобной авантюры. Это был мощный осадный самострел с рычажным механизмом взвода, способный пробить насквозь любую рыбацкую лодку. Садясь за руль, лысый передал его Сергею и тот успел рассмотреть арбалет достаточно подробно. Кислицин даже сам взвёл оружие и сделал холостой выстрел.
– Мечом умеешь биться? — поинтересовался у Сергея Харон, наблюдая, как тот играется с арбалетом.
– Я как-то больше к топору привык — уклончиво ответил ему Кислый — Мечи дворянское оружие.
– А по мне всё едино, что меч, что дубина — заржал Уриен.
      Шутка здоровяка возбудила, сидевших до этого молча, бандюков. Они стали шумно обсуждать, какое оружие в бою лучше и почему.
– Тихо! Что это там? — прервал гвалт лысый, указывая пальцем на восток.
      Действительно, очень далеко, почти на горизонте, в их сторону двигалось какое-то гребное судно. Все уставились на, внезапно появившийся, корабль, пытаясь понять - является ли он новой угрозой. Первым прервал молчание Секира.
– Так это же... — всматриваясь вдаль, произнёс он — Ну, точно! Это же гадючник Исула.
– Да, не может быть — засомневался Сергей — Зачем Исулу возвращаться в Кардифф? Мало ли торговых галер.
– Я это дерьмо плавучее ни с чем не спутаю — уверенно заявил чернявый — Жирная гнида сама идёт к нам в руки.
– А ты уверен, Джон, что мы справимся? — с опаской спросил Уриен — Черножопых там не меньше дюжины будет. И вооружены они получше нас.
     Остальные бандиты согласно загалдели, подтверждая сомнения здоровяка.
– Да, не станем мы их атаковать — успокоил людей Секира — Просто попрощаемся со старыми знакомыми. Подойдём поближе и Харон завалит их рулевого. А повезёт, подстрелим ещё кого-нибудь. Может даже самого Исула. Риска никакого. Что скажешь, Харон?
– Задумка неплохая — ответил лысый, который в это время извлекал из кормы застрявшие болты — Можно попробовать.
      Баркас с бандитами развернулся и неспешно двинулся навстречу, приближающейся галере. Кислицин тоже хотелось отомстить проклятому мавру, но кое-что в поведении галеры ему казалось странным. Исул явно спешил. Вёсла его гребного судна поднимались и опускались с такой частотой, на которую вряд ли были способны полудохлые рабы мавра. Но когда вдали замаячил белый парус, а потом ещё два, Сергею всё стало ясно. Галеру преследовало несколько торговых парусников. Сидевший у руля Харон так же заметил погоню и сообщил об этом Секире. Вот это уже было опасно. Ведь какой-нибудь парусник мог заинтересоваться и их баркасом. А от парусного судна на вёслах не уйдёшь. Собственно, галера Исула была тоже обречена. Что её непременно догонят лёгкие торговые корабли, понимал даже Кислицин.
– Ладно! Разворачивай — скомандовал чернявый — Пусть с этой собакой разбираются другие.
     Баркас вновь повернулся носом на юг и продолжил движение, стараясь уйти подальше от опасного места. А тем временем гадючник Исула и, гнавшиеся за ним, парусники приближались. Сергей уже мог различить фигуры людей на палубе галеры и это были точно не мавры. Он явно видел на кормовой пристройке у руля двух белокожих матросов с ярко-красными платками на шее, сильно напоминающие пионерские галстуки.
– Это же мэнцы — крикнул Кислицин показывая пальцем в сторону галеры.
      И в подтверждении его слов, на палубе возникла фигура самого герцога Мэнского. Роберта Кислицин узнал сразу. Герцог был в стальной кирасе и с длинным мечом в правой руке, которым он интенсивно размахивал, видимо отдавая какие-то приказания. Матросы на кормовой пристройке навалились на руль, разворачивая судно левым бортом к преследователям. Затем все вёсла были подняты и втянуты внутрь галеры. Мэнский явно готовился принять бой. А собственно у него и не было другого выхода.
    Из трюма галеры на палубу повалили воины в стальных доспехах и с арбалетами в руках. Они выстроились в две шеренги вдоль всего левого борта и приготовились дать залп по преследователям. А парусники приближались довольно быстро. Всего их было четыре и шли они друг за другом. Причём последний заметно отставал от остальных. Его парус едва виднелся на горизонте. Но три первых парусника находились уже достаточно близко, чтобы Сергей мог различить синие сюрко мерсийцев, готовившихся брать галеру на абордаж.
     Тем временем, двое оруженосцев спешно облачали герцога в стальные латы. Один из слуг стоял рядом, держа оружие Мэнского - полуторный меч «бастард». Вдруг, из жилого помещения галеры выскочила какая-то девица и кинулась герцогу на шею. Это была Виктория. Кислицин не сразу узнал юную графиню из-за чёрных распущенных волос, спадавших ей на лицо. А вот служанку Дарси, которая выбежала вслед за своей госпожой, Сергей признал сразу. Теперь ему всё стало понятно. Мэнскому таки удалось выкрасть возлюбленную. А галеру Исула герцог использовал, чтобы незаметно проникнуть в Кардифф. Вот только он не учёл, что на гребном судне уйти от погони довольно сложно. Возможно Роберт рассчитывал убраться из Кардиффа тихо и незаметно, но что-то пошло не так.
     Прощание герцога с графиней было недолгим. Один страстный поцелуй и Дарси увела Викторию обратно в «домик Исула», как называл про себя это сооружение Кислицин. И тут Сергею вспомнилась Джулия. Ведь он выполнил свою часть сделки и мог теперь считать себя её женихом. Значит ему тоже необходимо каким-то образом попасть в Кардифф. Пробираться туда одному было опасно. А Секира и его люди хорошо знали эти места. Поэтому, Кислый решил пока остаться в банде.
       Тем временем, облачённый в стальные латы, герцог одел шлем и взошёл на кормовую пристройку, собираясь оттуда руководить битвой. Ведь в своих дорогих доспехах Мэнский был практически неуязвим для вражеских стрел и болтов. Чего нельзя сказать о, находившихся у руля, матросах. Сергей увидел, как один из них вздрогнул и, схватившись за грудь, повалился к ногам герцога. Роберт явно медлил с ответным залпом, видимо стараясь подпустит врагов поближе. Наконец он махнул рукой и сотни арбалетных болтов полетели в головной парусник. Стоявшие на его палубе, мерсийцы конечно же прикрылись щитами, но арбалетный удар, практически в упор, оказался настолько сильным, что заметно прорядил их численность. Передовой корабль мерсийцев был уже совсем близко, и воины Менского не успевали зарядить арбалеты для второго залпа. Достав из ножен короткие мечи и фальшионы, они приготовились встретить врагов врукопашную. Но головной парусник не пошёл на абордаж. Он сделал крутой правый галс и, обойдя галеру, продолжил обстрел мэнцев с тыла. А к левому борту посудины Исула уже приближался второй мерсийский корабль. Тем временем третий парусник повернул влево, видимо собираясь атаковать галеру с носовой части. Несмотря на значительное расстояние, Сергей видел, как герцог размахивает руками выстраивая на палубе круговую оборону. Но даже ему было понятно, что Роберт обречён. Каких бы опытных вояк не взял с собой Мэнский, под градом мерсийских стел они вряд ли долго продержатся. Три парусника обложили с трёх сторон галеру словно гончие загнанного зверя. А ведь приближался ещё и четвёртый корабль. Кислицин уже мог его разглядеть. Последний парусник был точно не торговец. Он выглядел намного крупнее первых и имел четыре огромных мачты. Вначале, Сергей даже удивился - откуда у принца Эллиота военный корабль? Но когда на мачтах гиганта стали заметны красные флажки, Кислицин узнал наконец флагман герцога. Сергей не понимал, как и где Мэнски ухитрился спрятать такой большой корабль под носом врагов. Он ведь не знал, что Глостер уже два дня, как окружён войсками Уэссекса. Не полностью конечно, а только с трёх сторон. Но теперь флагман Мэнского вполне мог незаметно ждать герцога у восточного берега Бристольского залива.
     Впрочем, это Кислого слабо волновало. Баркас успел отойти от места сражения на достаточно большое расстояние, и Сергей уже слабо различал, копошащихся на палубах, людей. На галере шёл ожесточённый рукопашный бой. Третьему паруснику удалось зацепиться за нос посудины Исула, и его абордажная команда атаковала людей Роберта. Второй парусник так же пришвартовался к левому борту галеры, но его бойцы пока не смогли пробиться на вражескую палубу. Более опытные в морских боях, мэнцы умело сдерживали их натиск. Первый парусник пока не стремился идти на абордаж. Он продолжал обстрел галеры, чем создавал воинам герцога большое неудобство.
      Видимо увлёкшись боем, мерсийцы не сразу отреагировали на приближение вражеского флагмана. Впрочем, гигант двигался так медленно, что они могли надеяться покончить с людьми Мэнского раньше, чем тот доберётся до места битвы. А захватив невесту принца и её незадачливого любовника, спокойно уйти от неповоротливой плавучей крепости. Возможно всё так бы и случилось, если бы не орудия флагмана, которые метали снаряды на довольно-таки большое расстояние. И управляли этими орудиями, по всей видимости отличные баллистеры. Кислицин увидел, как над вторым парусником вдруг заклубился чёрный дым и тот, оторвавшись от галеры, спешно направился к ближайшему берегу. Через минуту за ним последовал первый парусник. Он не дымился, но двигался гораздо медленнее, видимо потеряв одну из мачт. Заключительный этап сражения Сергей наблюдал уже смутно, но было понятно, что герцогу Роберту удалась-таки его рискованная авантюра.

Глава 63. Святой человек

        Добраться до южного берега залива, куда стремился Секира, оказалось делом непростым. Течение упрямо сносило баркас на запад. А когда исчезли берега, Кислицину вообще показалось, что они в открытом море. Но, руководившие плаванием, Харон с Секирой не выказывали и тени беспокойства. Это внушало Сергею надежду на благополучный исход путешествия. Впрочем, довольно скоро на юге замаячила земля. Однако, добираться до неё пришлось ещё часа четыре или даже больше. Уставшие бандиты гребли по очереди - двое отдыхали пока остальные четверо ворочали вёслами. А когда баркас наконец достиг скалистого южного берега с торчащими из воды огромными валунами, пришлось долго искать место для высадки. Когда же они наконец причалили в небольшой уютной бухточке, Секира решил устроить долгий привал. Бандиты развалились прямо на траве почти у самой воды. Но Кислому отдыхать не пришлось. Его чернявый отправил разведать окрестности и поискать провизию.
      Подпоясавшись ремнём с кинжалом, который раньше принадлежал одному из убитых стражников, Сергей уже стал подниматься по крутому склону, но Секира его остановил. Чернявый заставил Кислого облачиться в монашескую рясу. Так сказать, для маскировки.
– За одно опробуешь свою идею — вручая Сергею сумку с индульгенциями, усмехнулся Харон.
      Когда Кислицин наконец вскарабкался на крутой и высокий берег, перед ним раскинулась обширная равнина с распаханными полями, которые словно зелёный ковёр покрывали всходы молодой пшеницы. Поля тянулись в южном направлении мили на две, до невысоких лесистых холмов. Примерно на расстоянии трёхсот шагов от берега виднелись до боли знакомые крыши развалюх сельских тружеников. Сергею вдруг вспомнились Томас с Холли и как они провожали его на войну. На минутку Кислицину захотелось оказаться снова рядом с этими простыми людьми, которые одни по-настоящему любили его в этом ужасном Мире. Но нахлынувшая минутная слабость быстро улетучилась, стоило Сергею подумать о предстоящей женитьбе на графине Лестер со всеми вытекающими из этого бонусами. Отбросив ненужные сантименты, он побрёл в направлении грунтовой дороги, которая тянулась вдоль обрывистого берега. Было уже далеко за полдень и, привыкшему в последние дни к регулярному питанию, Кислицину давно хотелось жрать. Поэтому он первым делом отправился в ту самую деревушку, чтобы справиться о ближайшей харчевне или постоялом дворе. Тем более, что возле сараев копошилось с десяток крестьян, одетых в простые, непритязательные лохмотья. Подойдя ближе, Сергей так же увидел рядом с развалюхами несколько кур, которые деловито ковыряли клювами землю.
     Тут и крестьяне заметили, приближающегося к ним, Кислицина. Несколько секунд они тупо разглядывали незваного гостя, а потом вдруг загалдели и почти бегом кинулись навстречу Сергею. Из развалюх выскакивали новые голодранцы и присоединялись к остальным. Не ожидавший подобной реакции, Кислый уже собрался дать газу, но тут он заметил, как бегущие первыми, мужики и бабы раболепно кланяются ему прямо на ходу. Вспомнив, что он теперь монах, Сергей сделал благостную физиономию и воздел руки к небу.
– Мир вам, дети мои! — закричал он, слегка дребезжащим от волнения голосом.
     Тем временем, подбежавшие аборигены окружили Кислицина плотным кольцом и, упав на четвереньки стали тянуть к нему руки. Сергей сообразил, что от него чего-то хотят, но не мог понять чего. Но в этот момент вперёд выполз самый старый из обитателей села.
– Благослови меня, святой отец! — чуть не плача воскликнул он, протягивая к Кислицину свои худые морщинистые руки.
     Сергей уже не раз видел, как такое проделывали местные священники - открытой ладонью сверху вниз и слева направо. Поэтому, он смело положил левую руку на голову старому грешнику и осенил его крестным знамением. При этом Кислицин молча шевелил губами, словно читал про себя какую-то молитву. Точно такую же процедуру ему пришлось проделать и с остальными жителями села. Под самый конец, когда Сергей уже изрядно устал, к нему подползла крестьянка с ребёнком, которому на вид было три или четыре года.
– Святой отец, помолитесь за моего больного сына — попросила она со слезами на глазах.
– Как его зовут? — положив левую руку на горячий лоб мальчика, спросил Кислый.
– Элфи — всхлипнула женщина.
– У собачки боли, у кошечки боли, а у Элфи заживи! — произнёс Сергей на русском языке и добавил уже по-английски — Пусть отныне все хвори оставят тебя маленький Элфи.
       Крестьянка прижала к себе ребёнка и с благодарностью протянула Кислицину три медные монетки. Сергею почему-то вдруг стало ужасно стыдно. Ему захотелось хоть чем-то помочь несчастной.
– Убери деньги, женщина. Лучше потеплее укутай сына, дай ему горячего питья и пусть он хорошенько пропотеет — выдал Кислицин все свои медицинские познания.
      Не взявший денег, монах привёл аборигенов в какой-то благоговейный экстаз. Видимо они решили, что к ним явился сам святой Патрик. Оборванцы бросились к Сергею, пытаясь прикоснуться и поцеловать на нём всё что только можно. Кислицин даже испугался, что его сейчас порвут на сувениры.
Однако, ничего плохого с Сергеем не случилось. Крестьяне только слегка обслюнявили его руки и сандалии. В конце концов ему удалось-таки узнать направление до ближайшего городка, где можно попытаться продать индульгенции и раздобыть провизию. Конечно оставалась возможность попросить еды у этих несчастных крестьян и ему наверняка дали бы всё, что попросит. Но ему ужасно не хотелось отбирать последние у этих несчастных.
      С трудом вырвавшись из объятий своих новых почитателей, Сергей быстро зашагал по дороге в направлении ближайшего городка, который назывался Мартин. До Мартина оказалось совсем близко. Если бы баркас проплыл ещё немного на восток, то мог бы оказаться у городской пристани. Пройдя по дороге буквально сто шагов, Кислицин увидел вдалеке первые каменные строения. Но возвращаться к Секире и его людям было рановато. Прежде, Сергей собирался разузнать политическую обстановку. Кого поддерживают местные власти Мартина - короля Уэссекса или же мерсийского принца? И как они отнесутся к воинам из графства Гауэр? После тёплой встречи, оказанной ему здешними крестьянами, Кислицин чувствовал себя гораздо увереннее.
       Городок Мартин походил на многие другие небольшие городки, которые Сергею довелось повидать. Если не считать небольшого порта, где у причалов отдыхало штук пять парусных судов и десятка два рыбацких баркасов. Что Мартин является городом рыболовов, говорил и, витавший над ним, стойкий рыбный запах. Так же здесь имелся городской костёл с покатой черепичной крышей и большим крестом на остроконечной колоколенке, но в него Кислицин решил пока не заходить из боязни быть разоблачённым местными священнослужителями. Начнут задавать вопросы разные и кирдык монаху Серёге. Что же касаемо простых горожан, то они явно проявляли почтение к странствующему монаху вежливо кланялись и учтиво уступали Кислицину дорогу. Видимо, до конца не прошедшие синяки на лице Сергея, добавляли ему ореол мученика в глазах у местного населения. Однако, две первые попытки втюхать индульгенцию закончились неудачно. И тогда Кислый решил, что на голодный желудок такие дела не делаются. Узнав у прохожих, где находится ближайший и единственный в городке кабак, он прямиком направился туда.
     Приближалось время ужина и посетителей в местной харчевне, со странным названием «Тётушка треска», набралось уже прилично. В основном рыбаки, судя по обветренным красным мордам и сапогам с высоким завёрнутым вниз голенищем. Сам кабак был довольно-таки просторным и гораздо приятнее Норы, но всё равно далеко не первой категории. На отгороженной небольшим прилавком, кухне четвёрка кашеваров в засаленных фартуках колдовало над приготовлением съестного. Самый здоровый из них рубил на колоде мясо, ещё один суетился у длинной плиты, а двое самых молодых разносили блюда посетителям. Здесь же присутствовала и сама хозяйка данного заведения толстая старуха с мутными серыми глазами и отвратительно большим носом с бородавкой на самом конце. Видимо это и была та самая тётушка треска, о чем предупреждала вывеска над входом в харчевню.
    От запаха пива, копчёной рыбы, яичницы и жарившегося мяса у Сергея заурчало в животе. Он уже хотел попросить хозяйку покормить бесплатно странствующего монаха, но поймав на себе её холодный оценивающий взгляд, понял - холява здесь не прокатит. Глядя на старую, уродливую физиономию тётушки трески, Кислый вдруг вспомнил о своём монашеском долге искоренять всякую нечисть на многострадальной Британской земле. Неспешно, словно боясь вспугнуть, он приблизился к старухе и скорчил зверскую улыбку.
– Ну, вот ты и попалась, ведьма! — громко крикнул Сергей, так чтобы его услышали все присутствующие — Теперь ты ответишь за все свои злодеяния. Больше ты не сможешь наводить порчу своей дьявольской жратвой на этих достойных людей.
– Сумасшедший, ты чего такое городишь?! — опешила хозяйка — Да, я тут всю жизнь прожила! Меня здесь каждая собака знает!
– Про собак я не скажу, а вот люди на тебя давно епископу жалуются! — ещё больше распалялся Кислый — Мол ведьма завелась в городе Мартин и творит свои чёрные дела! Куда церковь смотрит?! Вот меня и прислал отец Эван - великий инквизитор, чтобы я на месте разобрался с этим делом. Сколько из тех, кто посещали твой кабак, умерли в этом году?
     Сергей обернулся и вопросительно глянул на посетителей.
– Так, двое — растерянно ответил кто-то из рыбаков.
– Ага! — зло усмехнулся Кислицин — А сколько заболело? Короче, доказательства налицо. Ну-ка, кто-нибудь! Кликните сюда стражу. Сейчас мы устроим небольшой костёрчик.

Глава 64. Следственный эксперимент

       Лицо тётушки трески стало красным и покрылось испариной. Сергей даже испугался, что её раньше времени хватит Кондратий.
– А ты что стоишь?! — завопила хозяйка, обернувшись к рубщику мяса — Или не слышишь, как твою мать ведьмой обзывают?!
      Вместо ответа, мужик воткнул топор в колоду и, сжав кулаки, двинулся на Кислого. Но тут защищать монаха поднялось несколько рыбаков. Назревала серьёзная драка. А значит, в харчевню действительно могла заявиться стража, что не входило в планы Сергея.
– Так! Всем успокоиться! — громко крикнул он, подняв вверх руку — Святая инквизиция никого не наказывает, без тщательного расследования. Возможно эту женщину оклеветали. Может быть и такое. Но возможно она действительно ведьма и представляет угрозу жителям города Мартин. Для этого я и прибыл сюда по приказу Его преосвященства. Чтобы провести следствие и во всём разобраться. Раз подсудимая отрицает свою вину, тогда я вынужден устроить следственный эксперимент. Освободите-ка мне один стол.
      Заинтригованные посетители быстро исполнили требование монаха и в кабаке наступила гробовая тишина. Люди с нетерпением ждали, что будет дальше.
– Итак, подсудимая! Принеси сюда по одному из блюд, которыми ты кормишь своих гостей — величественно усевшись за стол, произнёс Кислицин и добавил, обратившись уже к рыбакам — А вы, свидетели, следите внимательно, чтобы она ничего не утаила.
     Не прошло и двух минут, как на столе перед Сергеем выстроился целый натюрморт из деликатесов тётушки трески. Напомнив хозяйке, что пиво тоже может оказаться порченым, Кислицин потребовал притащить и его.
– Сейчас я произнесу специальную молитву, которая защитит меня от порчи — пояснил присутствующим Сергей — Но полностью обезвредить злые чары она не в состоянии. Поэтому, вы все следите внимательно за моим поведением, пока я буду пробовать эту мерзость. Если вдруг я начну чудить - лаять, кукарекать или блеять словно козёл, то еда порченая и подсудимая настоящая ведьма. Но если ничего подобного не произойдёт, значит эта женщина невиновна. Всем всё понятно?
      Посетители дружно закивали в ответ и Кислый, закатив глаза, начал бубнить защитную молитву. Делал он это естественно на непонятном всем русском языке. Я конечно не силён в католических специальных молитвах, но звучало это как-то так: «Чибатуха, чибатуха - хорошая баба, наварила дура щей, насолила сала. Сама села и поела, деду крошки не дала. Дед простыл, на печи застыл, тулупом укрылся и с печки свалился.»
     Когда таким образом защита от злых сил была наконец установлена, Сергей осенил себя крестным знамением и приступил к экспертизе. Делал это он очень осторожно, отправляя в рот крохотные кусочки то одного, то другого блюда. Всё было ужасно вкусно и голодный Кислицин прилагал над собой огромные усилия, чтобы не наброситься на это великолепие. Но так как никаких странностей с ним не происходило, Сергей постепенно стал увеличивать дозу принимаемой пищи. Эксперимент завершился, когда сытый Кислицин наконец отвалился назад.
– Еда не порченая. Можно есть — громко рыгнув, озвучил он свой вердикт — Но, чтобы окончательно снять с себя все подозрения, хозяйка должна приобрести у меня отпущение грехов. Индульгенция для настоящей ведьмы хуже смерти.
      И вынув из сумки свиток, Сергей протянул его тётушке треске.
– Пятьдесят шиллингов, и ты снимешь с себя все подозрения — глядя в жадные глазёнки хозяйки кабака, произнёс он — Или мне придётся продолжить следствие.
      Если бы не полый зал посетителей, подавляющее большинство которых явно симпатизировали монаху, то Кислому такая наглость точно не сошла бы с рук. Его в лучшем случае выкинули бы из кабака. Но сейчас сила была на стороне Сергея, и он это чувствовал. Под пристальными взглядами рыбаков бабка нехотя отсчитала монаху пятьдесят шиллингов и, получив индульгенцию, нервно поковыляла в сторону кухни.
– А ты, мамаша, ничего не забыла? — окликнул хозяйку вконец обнаглевший Кислицин и, когда та обернулась, протянул ей для поцелуя правую руку.
      Сняв таким образом с подозреваемой последние обвинения, Сергей предложил всем присутствующим отпраздновать это знаменательное событие. После чего, он ещё часа полтора пил пиво с рыбаками и травил им всякие небылицы про ведьм, вампиров и другую нечисть, которыми просто кишила современная Британия. Из рассказов Кислицина получалось - лишь благодаря ему и брату Эвану на Земле ещё существует род людской. Только когда за окном стали сгущаться сумерки, Сергей вспомнил о Секире и его людях, которые тоже целый день ничего не ели.
      Расплатившись с хозяйкой за выпитое пиво, Кислицин купил у неё два каравая хлеба, копчёный окорок и бутылку рома. Больше просто не входило в его сумку. Так как рыбаки стали помаленьку расходиться, готовиться к ночному промыслу, Сергей тоже поспешил покинуть заведение тётушки трески. К тому же заметно стемнело, а брести по дороге в темноте ужасно не хотелось. Ещё Кислицина терзали сомнения, что голодные бандюки могут напасть на несчастных крестьян. Поэтому, выйдя из города, Сергей ускоренным темпом двинулся к месту, где его поджидал Секира. Дорога выглядела абсолютно безлюдной. Бродить ночью вдоль берега залива желающих не было. Поэтому, Кислицин сразу насторожился, когда сзади замаячили два огонька. Видя, как те раскачиваются и быстро приближаются в его сторону, Сергей сообразил, что это погоня. Причём гнались именно за ним. Много людей видело, как Кислицин получил приличную сумму с тётушки трески и похоже, кто-то решил отнять эти деньги у беззащитного монаха. Окончательно ещё не стемнело и преследователи отлично видели одинокий силуэт Сергея на безлюдной дороге. С одной стороны, простирались поля, с другой плескались воды залива и Кислый помчался по дороге, к тому месту где его поджидали друзья-бандиты. Как ни старался Сергей, но погоня неумолимо приближалась. Кислицин уже мог разглядеть топор в руке одного из преследовавших его негодяев и большой нож в руке у второго. Причём второй явно был неплохим бегуном. Обогнав шагов на пятнадцать своего приятеля, негодяй с ножом неумолимо настигал Сергея, которому ужасно мешала дурацкая ряса. Добежать до места привала Кислый явно не успевал.
– Отвяжитесь, уроды! Прокляну! — заорал он, в надежде что его услышат люди Секиры.
       И тут случилось страшное. Сергей оглянулся, видимо, чтобы проверить, как угроза проклятия подействовала на уродов. В этот момент его нога запнулась, то ли за камень, то ли за корягу и Кислый всем телом рухнул на дорогу. Он резко перекатился на спину и едва успел прикрыться сумкой с продуктами, как в неё по самую рукоятку вошёл большой поварской нож. Сергей увидел прямо над собой, распалённую азартом погони, рожу одного из помощников тётушки трески. Выдернув из сумки своё оружие, негодяй замахнулся, чтобы-таки прикончить наконец монаха и вдруг исчез, словно его сдуло ветром. Осторожно приподняв голову, Кислицин увидел незадачливого убийцу лежащим на дороге, а из его груди торчало оперение арбалетного болта.
– Ай, как нехорошо обижать Божьего слугу — услышал Сергей голос Харона.
– Он вор! Он украл наши деньги — раздался в ответ бас последнего негодяя, который по всей видимости принял лысого за стражника.
– Врёт он всё — поднимаясь с земли, возмутился Кислый — Я продал его мамаше индульгенцию и отпустил грехи. Это моя работа - спасать души грешников. Кстати, у меня где-то была индульгенция за попытку убийства монаха. Не желаешь приобрести, прежде чем отправишься на небеса?
– Что ты там вякнул?! — угрожающе прорычал сынок трески, поднимая топор.
– А ведь монах прав, Хрипатый — раздался из сумрака голос Секиры — То, что сам дал, отбирать нельзя. Разве я тебе это не говорил?
– Джон?! — поднеся фонарь к роже чернявого, удивился рубщик мяса — Я уж думал тебя давно четвертовали.
– Четвертовали не меня, а шерифа — засмеялся Секира — Ну, а ты как здесь оказался?
– Когда вас схватили стражники, а мне удалось сбежать, твоя сестра обвинила в случившемся меня. Ты же её знаешь, Джон! — развёл руками Хрипатый — Как меня после этого не зарезали, сам удивляюсь. Пришлось валить из Кардиффа. А тут ещё эта война... Короче, решил вернуться домой и переждать, пока всё успокоится.
     По тому, как разбойники, друг за другом, обнимали сына трески, Сергей понял, что они все его приятели. Не обнимался с Хрипатым только Харон, который не являлся членом банды.
– А этот значит с тобой? — кивнув на Кислицина, спросил сын трески у Секиры — Пятьдесят шиллингов из нас вытянул змей.
     Чернявый оглянулся на Сергея и требовательно вытянул руку. Спорить Кислицин не решился.
– Я там немного потратил на еду для вас — обиженно буркнул он, отдавая кошель главарю.
– Познакомься, Хрипатый, это Кислый. Мы с ним на галере в одном трюме куковали — представил его Секира и кивнул на лысого, который в этот момент извлекал болт из покойного поварёнка — Ну, а про Харона ты наверняка слышал. Бесподобный стрелок.
– Да! Бедняга Вилли! — глядя на покойника, вздохнул Хрипатый — Что я теперь скажу его родителям?
– Скажешь правду — засмеялся чернявый — Ушёл сын в море и не вернулся.
       Тем временем, Харон проткнул насквозь болтом тело бедняги Вилли и, сняв окровавленный наконечник, выдернул древко. Затем, Уриен с ещё одним бандюком наложили за пазуху покойнику несколько крупных камней и раскачав кинули с обрыва в воду.
– Прощай, Вилли! Нам всем будет тебя очень не хватать! — подражая Секире, воскликнул Сергей, которому было совсем не жаль убитого мерзавца.
     Его реплика вызвала хохот Уриена и остальных бандитов.
– А ты быстро учишься, малыш — засмеялся чернявый и по-дружески обнял Кислицина.
      Вот так, в обнимку, словно закадычные друзья, они направились в гости к Хрипатому и его мамаше.

Глава 65. Гости в дом – радость в дом

       Когда тётушка треска увидела проклятого монаха в сопровождении вооружённых стражников, то чуть не брякнулась в обморок.
– Я же оправдана! — воскликнула она, побледнев и ухватившись за край стола.
– Всё в порядке, мама. Это мои приятели из Кардиффа — поспешил успокоить старуху Хрипатый — Я тебе о них рассказывал. Ребята просто переночуют у нас.
– А где Вилли? — спросила хозяйка кабака, недобро зыркнув на приятелей сына.
– Полагаю, что Вилли сейчас держит ответ перед Господом, за попытку убийства монаха — вклинился в их разговор Секира — Интересно. Он сам до этого додумался или кто-то ему подсказал?
     Время уже перевалило за полночь и других посетителей в харчевне не наблюдалось. Поэтому, чернявый говорил свободно. С наглой усмешкой он деловито разглядывал заведение тётушки трески, словно собирался его конфисковать.
– Да, Бог с ним! С Вилли! — примирительно воскликнул Хрипатый — Мама, покорми гостей. Видишь, они прибыли из далека.
– Гости в дом - радость в дом! — констатировал Сергей, усаживаясь за стол.
      Остальные бандюки последовали его примеру, скидывая шлемы и расстёгивая ремни на поясе.
– Успокойтесь, мамаша! Мы друзей не обижаем — возвращая старухе кошелёк, засмеялся Секира и добавил уже Хрипатому — Завтра найми какой-нибудь парусник. А наш баркас можешь продать или забрать себе.
– Куда отправишься? — поинтересовался Хрипатый.
– Сразу в Кардифф плыть опасно — ответил чернявый — Можно на мэнцев нарваться. Да и в порту Кардиффа сейчас наверняка трясут всех вновь прибывших. Пока высадимся в Барри, а там посмотрим. Тревожные времена сейчас, приятель. Кругом патрули шныряют.
– Так зачем тогда вам плыть на тот берег? — не понял сын трески — Люди наоборот бегут оттуда. Кто на север, кто на юг. Подальше от войны. Граф Сомерсет, которому принадлежат эти земли, сторонник короля. Поэтому, нас здесь никто не трогает. А вокруг Глостера ни одной целой деревни не осталось. Всё разграбили и сожгли за предательство их графа. И с Кардиффом тоже самое будет.
– Не могу я прятаться —  вздохнул Секира — Сестрёнка у меня в Кардиффе и должок необходимо вернуть кое кому. Ты лучше поведай нам последние новости. Мы тут немного отстали от жизни по известным причинам.
     Тем временем прислуга тётушки трески принесла угощение для вновь прибывших гостей. Кислицин есть не хотел. Он отдал голодным приятелям купленные припасы и, уютно устроившись в углу, потягивал пиво из большой деревянной кружки. Тем временем, Хрипатый, усевшись за стол, рассказывал бандюкам последние сплетни, которые он слышал от посетителей харчевни. Сергея, у которого в Кардиффе имелись собственные дела, тоже интересовали новости с фронтов Британии.
     Хрипатый точно не знал жив ли ещё король Эдуард. Но, что принц Леон пока не коронован, утверждали все. А значит треть войска Уэссекса всё ещё находилась в Лондоне. И тем не менее, герцог Кембриджский осадил-таки Глостер в расчёте на помощь мэнцев. Ведь никто, кроме Кислицина, не знал, что герцог Мэнский уже выиграл свою войну за руку графини Виктории и ему больше незачем поддерживать Уэссекс. То, что Роберт с невестой немедля отправятся на остров Мэн, где их ждёт свадьба и медовый месяц, Сергей даже не сомневался. Но продолжит ли его флот блокаду Бристольского залива, знать наверняка Кислый не мог. Да это было и неважно. Сергея интересовало лишь одно, где сейчас Джулия Лестер. А узнать это можно было только в Кардиффе.
      В свою очередь Секира поведал Хрипатому о посольстве принца в Гауэр и что граф Герберт принял сторону Мерсии. Наверняка Эллиот разослал такие же посольства по всему Уэльсу в надежде усилить свою и без того огромную армию. Кислый помнил с какой ненавистью отзывался о графах Уэльса сам принц и такая резкая перемена политики явно произошла под влиянием его мамаши - королевы Флоренс.
– Не понимаю. Зачем графу Гауэра ввязываться в войну против короля? — подал из своего угла голос Сергей — Ему и так неплохо живётся. Насколько я успел заметить.
– Принц обещает Уэльсу независимость. Если он победит — пояснил чернявый — А все валлийцы просто грезят о собственном королевстве. Так что, этот сопляк Эллиот оказался неглупым малым!
     Кислицин только усмехнулся. Он-то знал, что из себя представляет мерсийский принц и кто на самом деле там за него командует. Дальше разговор пошёл о жизни в городке Мартин. Оказалось, его охраняют всего пяток стражей преклонного возраста, под командованием здешнего мэра. Занимались они, в основном, взиманием пошлин с проезжих торговцев. А если вдруг Мартин подвергнется серьёзному нападению, то обязанность по его защите была возложена на барона Грейя, замок которого находился милях в десяти на юг. Впрочем, небольшой банде, вроде той, что возглавлял Секира, могли оказать сопротивление и сами местные рыбаки.
     Потом захмелевшие бандюки вспоминали свои подвиги, но Кислого это уже мало интересовало. Выйдя из харчевни Сергей с удовольствием облегчился на её стену. Возвратившись в насиженный угол и уютно устроившись, он практически мгновенно уснул. Кислицина разбудил Секира, когда уже почти рассвело.
– Оставайся здесь и приглядывай — приказал чернявый — А мы отсидимся пока на чердаке. Если что, стукни в потолок или крикни.
      Сергей кивнул и снова закрыл глаза. Но больше он не спал. Потому что вскоре появились первые посетители. Кислый продолжал изображать спящего, а сам внимательно прислушивался. В общем-то ничего особенного не происходило. Рыбаки обсуждали ночной улов, а Хрипатый и двое поварят суетились на кухне. Самой хозяйки в харчевне не наблюдалось. Видимо она ушла отдыхать ещё ночью, так как сейчас руководил приготовлением пищи её сын. Но часа через полтора на кухне появилась и старуха. Сергей услышал, как она что-то тихонько говорит Хрипатому. Сынок тоже старался отвечать в пол голоса, что у него не слишком-то получалось. Это было очень подозрительно и Кислый, осторожно приоткрыв один глаз. Тётушка треска явно пыталась, что-то втолковать Хрипатому, а тот ей упорно возражал. Наконец сынок не выдержал.
– Хватит, мама! — громко рявкнул он — Мы этого делать не будем! Я сейчас пойду договорюсь с капитаном, и они тихо, без лишнего шума, уплывут отсюда.
      В подтверждении сказанного, Хрипатый снял фартук и, кинув его на прилавок, вышел из харчевни. По выражению лица старухи было заметно, что слова сына её не убедили. Ситуация становилась опасной. Сергей уже хотел встать на лавку и стукнуть в потолок, но представив какая после этого может начаться резня, передумал. Кислицину очень не хотелось, чтобы пострадали ни в чём не повинные рыбаки. Поэтому, он решил действовать иначе.
   Лениво потянувшись, Сергей поднялся и неспешно прошествовал на кухню. Он подошёл к тётушке треске и, оглядевшись, с заговорщическим видом приложил палец к губам.
– Вижу Вы честная женщина и я могу Вам открыться — прошептал Кислый в самое ухо хозяйке кабака — За харчевней сейчас следят люди барона. И очень скоро эти опасные бандиты будут схвачены. Я тайный агент архиепископа и нахожусь тут по его приказу, чтобы заманить негодяев в западню. Но здесь их брать нельзя. Могут пострадать невиновные. Воины барона окружат и схватят злодеев на пристани. В момент посадки на корабль. Главное, не вспугнуть их раньше времени. Поэтому, никакой самодеятельности! Вы меня поняли?!
– А как же... — растеряно воскликнула старуха.
– Тихо! С Вашим сыном всё будет в порядке. Я обещаю — прервал её Сергей — Главное ничего сами не предпринимайте. Если по Вашей вине сбежит хоть один злодей, лично ответите за это перед Их преосвященством! Вам всё ясно!
    В ответ хозяйка молча кивнула.
– Ну, вот и славно — улыбнулся Кислицин — А теперь, дорогуша, принеси-ка мне завтрак.
     Не успел Сергей завершить трапезу, как зазвонил колокол, приглашая горожан на утреннюю мессу. Словно по команде, посетители дружно встали и вышли из харчевни. Кислицин, тем временем, неспешно доел яичницу и допил из кружки пиво. Немного посидев и послушав колокольный перезвон, он решил тоже смотаться до местного костёла, в надежде продать хоть одну индульгенцию. Сергей встал и уже направился к двери, как вдруг в харчевню ввалился Хрипатый.
– Буди парней — крикнул он с порога Кислому — Повезло. Один из капитанов прямо сейчас готовится отплыть в Кардифф с пшеницей и рыбой. Но у него в команде лишь три моряка. Кэп готов отвезти вас в Барри за пол цены, если поможете ему сгрузить товар на корабль.
     Данная новость была воспринята Секирой с большим энтузиазмом. Он лично бросился расталкивать дрыхнущих бандюков. Но прежде чем покинуть заведение тётушки трески, чернявый велел своим людям снять доспехи и оружие. Он разрешил парням оставить при себе только пояса с кинжалами. Ходить с ножом или даже топором здесь считалось обычным делом и не вызывало ни у кого особого подозрения. Для сброшенного обмундирования пришлось конфисковать у хозяйки два больших мешка. Ещё в один мешок Хрипатый положил немного провианта и три бутылки рома. После этого банда Секиры отправилась в сторону пристани. Уходя, Сергей многозначительно подмигнул тётушке треске. Типа - всё идёт по плану.
     Городок Мартин и так не отличался многолюдьем, а в это время суток особенно. Кто-то спал после ночного лова, но большинство присутствовали на утренней мессе. Улов во многом зависит от удачи. Поэтому, рыбаки - народ особенно суеверный. До самого порта им встретилась лишь одна немолодая женщина, которая развешивала на верёвке свежевыстиранное бельё.
      Корабль, к которому привёл их Хрипатый, был заметно меньше, чем у торговца Адама, но всё же являлся двухмачтовой шхуной. И капитан оказался ещё далеко не стар. Видимо бывший рыбак, накопивший деньжат на собственный кораблик и решивший подзаработать на поставках продовольствия в тяжёлое военное время. Судя по малочисленной команде, кэп вложил в данное предприятие последние сбережения и теперь рассчитывал на солидный куш.

Глава 66. Возвращение в Уэльс

        В погрузке товаров участвовали все. Даже сам капитан. Кислому, в этот раз, тоже пришлось потрудиться. Мешки с зерном он не таскал, а вот катать бочки с солёной рыбой его-таки заставили. Один из матросов, видимо самый опытный, следил за укладкой товара в трюм.
– Баста! — наконец крикнул он, скрестив руки над головой — Ватерлиния!
      Действительно, шхуна уже заметно просела под грузом. Пришлось лишние мешки тащить обратно на склад. Хорошо хоть, он находился не далеко от порта. Шагов около ста. Не больше. Наконец с погрузкой было покончено, и капитан разрешил пассажирам взойти на корабль. Так как кают на данной посудине не наблюдалось, Сергей и его приятели расположились прямо на палубе. Тем временем капитан с матросами занимались последними приготовлениями к отплытию. На берегу оставались лишь Секира с Хрипатым, которые что-то возбуждённо обсуждали. Сын трески и чернявый стояли достаточно далеко от корабля, чтобы никто не мог подслушать их разговор. Кислицин видел, как Хрипатый что-то объясняет главарю, разводя руками и мотая головой.
– Эй! На берегу! Отчаливаем — раздался окрик капитана, и матросы бросились отвязывать сходни.
       Ничего не ответив кэпу, Секира крепко обнял собеседника. Потом резко повернулся и бегом помчался к кораблю.
– Всё отходим — крикнул он, с разбегу перескочив через борт.
      На возбуждённой физиономии Секиры играла, уже знакомая Кислицину, неприятная улыбка. Сергей обернулся и глянул на Хрипатого. Тот стоял на берегу, зажимая рукой правый бок, и растерянно пялился на удаляющуюся шхуну. Затем сын трески медленно присел на корточки и, уронив вперёд голову, повалился на бок. К этому моменту шхуна уже вышла из порта в залив и на падение Хрипатого никто кроме Кислицина не обратил внимание.
– Секира его убил — шепнул Сергей, сидевшему рядом Харону.
– Помнишь, как ты выбирал? С нами или …? — не поворачивая головы, спросил лысый — И ты тогда сделал правильный выбор.
– Ну и что? — не понял Кислый.
– А Хрипатый выбрал неправильно — вздохнул Харон.
– И что теперь?! Мы на всю жизнь привязаны к этому кровопийце?! — искренне возмутился Сергей.
      Вместо ответа лысый приложил палец к губам и ободряюще похлопал Кислицина по плечу. А тем временем шхуна, поймав попутный ветер, быстро удалялась от городка Мартин. Один из матросов вскарабкался по верёвочной лестнице на марс, а двое других ворочали руль, выполняя указания капитана. Пока команда шхуны работала, пассажиры уселись в кружок и уплетали припасы, собранные Хрипатым в дорогу. Секира разрешил бандюкам откупорить одну из трёх бутылок, которую они передавали по кругу. Сергей тоже сделал пару глотков, но завтракать не стал. Не хотелось. Перед глазами всё ещё стоял бедняга Хрипатый, растеряно глядящий им вслед. Хоть и не взаправду, но Кислый обещал тётушке треске, что с её сыном будет всё в порядке. Получалось, он не сдержал данное слово. Стараясь отогнать неприятные мысли, Сергей улёгся на палубе и стал глазеть в небо. Вид безмятежно парящих облаков, постепенно успокоил Кислицина. Сергей вспомнил о графине Лестер и предстоящей с ней свадьбе. Даже если Джулии уже нет в Кардиффе, теперь-то он её обязательно отыщет. Графиня Лестер не иголка в стоге сена, а знатная персона и разузнать, где она находится, не составит большого труда. Кислицин представил, как они с Джулией пьют дорогое вино из золотых кубков, на балконе их собственного великолепного замка. В мечтах Сергея замок почему-то был белокаменным, с башнями, напоминающие огромные шахматные ладьи, который возвышался на фоне живописных, изумрудно-зелёных холмов.
     По всей видимости Кислицин успел задремать, когда вдруг услышал чей-то вопль. Испуганно подскочив, он увидел бездыханное тело капитана с торчащим из груди кинжалом и Секиру, деловито обшаривающего карманы убитого. Найдя-таки кашель с деньгами, чернявый подбросил его на руке и довольно рассмеялся.
– Кончай этих. Только аккуратно. Палубу не заляпай — крикнул он Уриену.
      Здоровяк подошёл к двум рулевым, которых за руки держал бандиты, и легко повернул их головы на сто восемьдесят градусов. Третий матрос ещё торчал на марсе, с ужасом наблюдая за тем, что творится внизу.
– Спускайся — как можно ласковей, позвал его Секира — Не бойся, морячок. Мы тебя не тронем.
      Но морячок видимо ему не поверил. Он вскочил на перила смотровой площадки и, взмахнув руками, прыгнул в воду. Вынырнул матрос уже далеко за кормой корабля, который продолжал мчаться вперёд, подгоняемый попутным ветром.
– Харон, арбалет! — заорал чернявый — Уйдёт ведь каналья!
     Но лысый уже и сам сообразил, что к чему, доставая арбалет из мешка. По всей видимости беглец услышал крик Секиры, потому что он опять нырнул и почти минуту не появлялся на поверхности воды. Снова, сделав несколько вздохов, морячок опять ушёл на глубину. К этому моменту Харон уже пристроился на корме с заряженным арбалетом. Когда голова беглеца вновь появилась над водой она уже выглядела как маленькая чёрная точка. Попасть в такую цель было сложнее, чем в летящую муху. Тем более, что беглец опять собирался нырнуть. Но в этот раз морячок пробыл над водой на пару секунд дольше. Видимо уже сказывалась нехватка кислорода. Однако, беглец успел-таки нырнуть, прежде чем Харон спустил тетиву.
– Ушёл! — заревел чернявый — Быстро разворачивайте корыто! Это дерьмо не должно живым доплыть до берега.
– Не суетись, командир — спокойно ответил лысый, указывая рукой в направлении выстрела.
      Глянув, куда показывал Харон, Сергей едва смог заметить, качающееся на волнах, тело несчастного матроса.
     Когда все трупы отправились за борт, командование шхуной взял на себя Секира. Оказалось, что чернявый неплохо шарит в морском деле. Он лихо отдавал непонятные команды Уриену, который теперь в одиночку ворочал руль корабля. Кислицина, как самого бесполезного, загнали на марс. Подниматься вверх по верёвочной лестнице было конечно страшновато, но Секиру теперь Сергей боялся гораздо сильнее. Поэтому он, немедля ни секунды, бросился выполнять приказ чернявого. До этого момента Кислый не знал, что такое морская болезнь. Пока шхуна неслась по прямой, Сергей чувствовал себя относительно неплохо. Но как только ветер поменялся и короблю пришлось его ловить, меняя галс, тут-то всё и началось. При каждом развороте судна, мачта резко наклонялась то в одну, то в другую сторону. А вместе с ней и несчастный Кислицин. О том, чтобы наблюдать горизонт уже не могло быть и речи. Сергей стоял, крепко обняв руками мачту и молясь лишь о том, как бы не улететь за борт. Наконец он не выдержал и блеванул куда-то вниз. Через мгновение раздались угрозы Уриена отбить кому-то потроха.
– А ты рули аккуратней! — огрызнулся сверху Кислицин — Не дрова везёшь!
      Впрочем, мучения Сергея длились недолго. Довольно скоро вдали показалась земля и Секира велел убрать часть парусов, сбавляя скорость. Чернявый отлично разбирался в навигации и точно знал куда держит курс. По правому борту, Кислый увидел знакомые два островка, с торчащей башенкой маяка на одном из них. А впереди уже маячили домики Барри, который являлся ещё одним рыбацким городком Бристольского залива.
      Когда шхуна пришвартовалась у пирса и Сергей наконец спустился на палубу, его ещё продолжало слегка подташнивать. Взглянув на бледную физиономию подчинённого, Секира велел Кислицину оставаться на корабле. А чтобы Сергей не скучал, чернявый приказал отдраить заблёванную палубу. Кроме Кислого, на шхуне остался только Уриен, а остальные бандюки отправились вместе с Секирой договариваться насчёт пошлины, как пояснил сам главарь. Достав из трюма швабру с ведром, Кислицин приступил к уборке, а Уриен тем временем, от нечего делать, доедал припасы.
– А отсюда до Кардиффа далеко — как бы невзначай поинтересовался Сергей.
– Близко — жуя, ответил здоровяк — Если идти пешком, то за полтора часа точно доберёшься. А верхом можно и за пятнадцать минут домчаться. Только опасно сейчас туда соваться. Сам понимаешь.
– Дело у меня незаконченное осталось в Кардиффе. Помнишь я рассказывал? — ответил Кислицин.
– Да, наплюй — махнул рукой Уриен — Сейчас товар продадим. Большие деньги получим. Вам с Хароном тоже доля полагается. Загуляем! А эти лорды пусть сами друг другу глотки режут. Давай лучше выпьем по чуть-чуть. Потом домоешь.
       Уговаривать Сергея не пришлось. Откупорив одну из двух оставшихся бутылок, они оба отхлебнули из неё по чуть-чуть. Потом ещё по чуть-чуть. И так пока бутылка не опустела. Заметно повеселевший Уриен говорил не умолкая. Оказалось, он тоже из крестьян, как и Артур, и тоже стал солдатом не по собственной воле. Кормили в армии плохо. Особенно пехотинцев вроде Уриена. Наконец здоровяк не выдержал и сделал ноги. Скорее всего его бы поймали и повесили, как дезертира, но Уриена спрятали у себя цыгане. Бродячая труппа. Так наш здоровяк познакомился с Секирой, которого тогда ещё звали просто Джон. В то время обоим было лет по семнадцать. Они ездили с табором по всей Британии и давали представления. Ну, и приворовывали конечно. Как без этого? Мать Джона занималась гаданием по руке и об этом стало известно инквизиции. Весь табор обвинили в сотрудничестве с нечистью. Спаслись тогда только Джон с младшей сестрой и Уриен. Они в этот момент были на рынке и срезали кошельки у зазевавшихся покупателей. Затем состоялся суд и большой костёр, на котором сгорела вся семья Джона. После этого чернявого, как подменили. Из мелкого воришки, он превратился в матёрого бандита и убийцу. Разволновавшись от нахлынувших воспоминаний, Уриен откупорил последнюю бутылку. Основательно отхлебнув, здоровяк протянул её Кислицину. Потреблять спиртное в таком же количестве, как Уриен, Кислицину не позволяла комплекция. Поэтому, его вскоре потянуло на боковую.
– Слушай, друг! Чё-то меня немного развезло — обняв здоровяка, пробормотал Сергей — Я сейчас палубу мыть не в состоянии. Сам видишь. Теперь Секира меня точно убьёт. И тебя тоже.
– Меня-то за что? — не понял Уриен.
– А кто меня напоил? Так сказать, довёл до кондиции — поцеловав здоровяка в щёку, пояснил свою мысль Кислый — Будь другом. Вымой палубу. А я тебе грехи отпущу. Все сразу. Договорились?
      И Сергей, не дождавшись согласия Уриена, отошёл ко сну.

Глава 67. Дела мирские и духовные

     Секира с людьми вернулся на шхуну, когда здоровяк почти отдраил палубу. С ними на пристань прибыла большая подвода, которую тащила мощная коренастая лошадка. Взглянув на Уриена со шваброй и безмятежно храпящего Кислицина, чернявый захохотал, как безумный. Наконец успокоившись, главарь хлопнул смущённого верзилу по спине и велел ему достать из трюма три мешка зерна. Затем Уриен выкатил на палубу одну бочку с рыбой. Всю эту провизию бандюки погрузили на подводу. Находящегося в глубокой отключке, Сергея так же выволокли со шхуны и закинули сверху, на мешки.
     Кислицин очухался только на следующий день. Проснулся Сергей на постоялом дворе, куда его доставили вместе с частью товара. Он долго оглядывал непонимающим сонным взглядом длинное помещение, уставленное множеством двухъярусных лежаков и старался понять, где находится. Так как время близилось к полудню, все постояльцы успели разойтись по своим делам и спросить Сергею было некого. Через, распахнутую настежь, дверь комнаты падал дневной свет. Отсюда, Кислый сделал вывод, что он пока не в тюрьме. Ещё плохо соображая, Сергей покинул ночлежку и побрёл, слегка пошатываясь, вдоль длинного коридора, который вывел его в большой обеденный зал. Посетителей в трапезной было немало. Особенно выделялась из общей массы шумная компания, играющая в кости. Запах съестного неприятно резанул обоняние Кислицина, вызывая тошноту. Сергей уже собрался покинуть заведение, но его окликнули.
– Проспался, святой отец? — узнал он голос Харона — Присядь. Отобедай со мной.
– Не хочется — сморщил рожу Кислицин — Я лучше свежим воздухом подышу.
– Садись говорю! — уже приказал лысый.
      Сергей послушно присел за стол, стараясь не глядеть на тарелку с мясным рагу.
– Не забыл про долг в сто соверенов? — уставившись на Кислицина, спросил Харон — Я вечно ждать не собираюсь.
– Так для этого надо в Кардифф попасть — развёл руками Сергей — А Секира, похоже, туда не торопится.
– Так идём вдвоём. Без Секиры — продолжил настаивать лысый.
– Чтобы он меня, как Хрипатого?! Нет уж! Спасибо! — скривился Кислицин.
– Просто скажи Секире, что тебе срочно надо в Кардифф по делам — успокоил Харон — Ничего он за это не сделает. Хрипатый слишком много знал и мог проболтаться. Особенно если спросят за пропажу шхуны. Он же корабль нанимал. Вот Секира и убрал ненужного свидетеля. А тебя-то зачем? Не бойся. Я рядом буду.
      Так как доводов для возражения у Сергея не осталось, они тут же покинули постоялый двор и отправились на пристань. Секиру они нашли быстро. Возле корабля. Чернявый изучал какие-то документы, разложив их на бочке. Рядом, на земле стоял небольшой походный саквояж, принадлежавший видимо покойному капитану.
– Ты погляди, Харон — радостно воскликнул Секира, тыча пальцем в бумаги — Там в Мартине товаров осталось даже больше, чем у нас на шхуне. Глупо будет их не забрать. Сейчас перекрасим корыто и сделаем ещё один рейс.
– Послушай, командир — обратился к чернявому Кислицин — Мне в Кардифф срочно надо, пока там временное затишье. Дело у меня незаконченное. Помнишь я рассказывал. Вот и Харон согласен помочь. Так как я пока однорукий.
       Секира задумчиво посмотрел на Сергея, но без всякой агрессии.
– Ты-то мне здесь не особенно нужен, а вот Харон... — наконец произнёс он — Ладно отправляйтесь оба. За одно, сделаете и для меня кое-что.
      Главарь извлёк из саквояжа чернильницу с пером и, оторвав уголок от документа, нарисовал на нём квадратик с палочкой.
– В Кардиффе остановитесь у моей сестры в гостинице. Покажите ей вот это — отдавая Харону бумажку, объявил чернявый — Скажите, брат привёл в Барри посудину с товаром. Потребуется двенадцать телег. Это вместе с тем, что мы ещё прихватим в Мартине. Дальше сестрёнка сама всё сделает. А вы двое можете бесплатно жить в гостинице пока я не явлюсь.
      Секира ещё объяснил лысому, где тот может позаимствовать оружие и как найти гостиницу сестры. На этом они и распрощались.
– А что за нарисованный флажок дал тебе командир? — спросил Кислицин у Харона, пока они возвращались на постоялый двор.
– Это не флажок, малыш. Это секира — пояснил Сергею лысый — Ты подожди возле ворот, пока я переоденусь.
       Кислицин уже начал привыкать, что абсолютно незнакомые люди кланяются ему, принимая за бродячего монаха. Некоторые даже просили благословения. И Сергей благословлял их, как умел, перекрестив и прикоснувшись рукой к голове просителя. Собственно, этим он и занимался, пока ждал у ворот Харона. Кислицин даже успел заработать несколько пенсов, в качестве подаяния от особо рьяных верующих. Прогулка на свежем воздухе развеяла похмелье и пробудила у Кислого аппетит. Лысый явно задерживался, и Сергей решил пока перекусит на честно заработанный денежки. Зайдя в обеденный зал, Кислицин уселся за стол и кликнул официанта. К нему тут же подбежал молодой парнишка в засаленном фартуке. Сергей заказал ему кружку пива и яичницу, но официант не спешил выполнять его заказ. Он переминался с ноги на ногу и заискивающе поглядывал на Кислицина.
– Чаевые после обеда — решив, что парень хочет денег, жёстко отрезал Сергей.
– Святой отец, Вы можете нас обвенчать? — почему-то шёпотом спросил официант — Мы приходили утром, но Вы спали.
– Кого это вас? — не понял Кислицин.
– Меня и Гленду — стал объяснять парень — Мы давно любим друг друга, но её отец против. А здешний пастырь отказывается венчать без родительского благословения.
– Без родительского благословения жениться грех — строго произнёс Сергей, которому совсем не хотелось заниматься тем, в чём он нифига не смыслит.
     Молодой официант умоляюще взглянул и, достав из фартука приличных размеров кошелёк, протянул его Кислицину. Это в корне меняло всё дело.
– Но с другой стороны... Любовь - Божий дар и противится этому ещё больший грех — философски продолжил Кислицин, забирая кошелёк — Где будем венчаться?
– Может быть там, где Вы сегодня ночевали? — предложил парнишка — Там сейчас нет никого.
– Хорошо. Беги за невестой — согласился Сергей — Только быстро. Мне надо скоро идти. В паломничество.
      При других обстоятельствах Кислицин бы просто сбежал. Но без Харона он это сделать не решался. Лысый мог подумать, что Сергей скрылся, не желая отдавать долг. А злить Харона Кислицину очень не хотелось. Так что Сергей направился в ночлежку, придумывая на ходу правдоподобный обряд венчания. Не успел он зайти в коридор, как дорогу ему преградила отвратительная старуха в чёрном одеянии, похожая на монахиню.
– Куда направился? — хриплым голосом, поинтересовалась бабка — Я же велел тебе ждать у ворот.
– Харон! Разве можно так пугать? — возмутился Кислый — Тебе только косы не хватает! Дело у меня срочное возникло. Сейчас двух юных придурков обвенчаю и сразу отправимся в Кардифф. Кстати, ты не знаешь, как это всё выглядит?
– Какое ещё венчание?! — не понял лысый — Нам идти надо.
      В это время в другом конце коридора появился юный официант, который тащил за собой рыжую девчонку, лет пятнадцати на вид. Увидев рядом с Сергеем монахиню, он остановился в нерешительности.
– Это сестра Марта — представил собеседницу Кислый — Она согласилась...
– Проверить невесту на девственность — оскалил в улыбке гнилые зубы Харон.
– Ты что творишь?! Они мне уже заплатили — прошептал Сергей и добавил громко, обращаясь к молодым людям — Не слушайте эту старую грешницу, дети мои. Она будет только свидетелем вашего венчания. Ну, идёмте же. Смелее!
      Пока они шли по коридору в ночлежку, Кислицин пытался узнать у лысого, как правильно венчать. Но Харон в этом тоже мало что понимал.
– Ну, прочитай сперва какую-нибудь подходящую молитву, а дальше сам сообразишь — посоветовал тот Сергею.
       Кислицин так и поступил. Зайдя в спальное помещение, он велел влюблённым и сестре Марте опуститься на колени, для специальной венчальной молитвы. Сергею уже приходилось использовал вместо латыни русский язык и довольно успешно.
– Речь держала баба, звали её Мурка... — начал он, благоговейно закатив глаза и сложив перед собой руки.
      Самым сложны было оставаться серьёзным. Особенно когда Кислый крестил молодых со словами - «Эх, Мурка, ты мой мурёночек». Наконец, перекрестив влюблённых в последний раз, Сергей разрешил присутствующим встать на ноги. А дальше всё оказалось совсем просто. Кислицин поинтересовался у каждого из новобрачных согласен ли тот взять другого в законные супруги. А услышав положительный ответ объявил их мужем и женой.
– Теперь, жених, может поцеловать невесту — закончил Сергей обряд венчания.
– Всё, детки! Плодитесь и размножайтесь. А нам пора идти — заявил Харон и первым направился к двери.
– Да. Нам пора, дети мои — развёл руками Кислый — По приказу епископа я должен отвести неисправимую грешницу Марту в лес. На съедение волкам.
– Святой отец, постойте — воскликнул молодожён — Мы ведь не знаем Вашего имени.
– Я брат Себастьян из обители святого Патрика — ответил Сергей и вышел вслед за лысым в дверь.
– Давай отобедаем перед дальней дорогой — предложил Харону Кислицин, пока они шли вдоль коридора — Я с утра ничего не ел.
– Лучше поскорее убираться от сюда подальше, пока отец невесты не прибил тебя вместе со счастливым новобрачным — ответил лысый — Хватит уже время тянуть! Идём в Кардифф!

Глава 68. Привидение

        Постоялый двор находился вблизи торгового тракта, ведущего в Кардифф. Так что спрашивать дорогу им не пришлось. Однако, сам путь занял больше времени, чем обещал Уриен. Идти пришлось к ближайшему мосту через реку Тафф, за которой и начинался город Кардифф. Конечно можно было шагать по прямой, к устью и там уже нанять какую-нибудь лодку. Но Харон с Кислым выбрали более многолюдный и безопасный путь вдоль торгового тракта, по которому то и дело сновали вооруженные патрули. К тому же, мимо проезжал караван, движущийся в город. Его хозяин любезно предложил странствующему монаху и пожилой монахине продолжить путешествие в одной из повозок. Рассудив, что лучше плохо ехать, чем хорошо идти, Сергей с лысым охотно приняли предложение доброго купца. Пока наши путники добирались до моста, их никто не тревожил. Обгонявшие караван, военные отряды просто проезжали мимо. Один раз им даже пришлось остановиться минут на пятнадцать, чтобы пропустить целую армию, возглавлял которую рыцарь в очень дорогих доспехах. Видимо один из валлийских графов, перешедших на сторону принца Эллиота.
       Широкий каменный мост, соединявший берега реки Тафф, тянулся между двух невысоких холмов и не создавал никаких помех для прохода торговых парусников. Но это в мирное время. Сейчас же путь по реке преграждал толстый канат, протянутый под арками моста через специальные скобы. Когда караван приблизился к мосту, Кислицин увидел целое море разноцветных шатров и палаток, которое раскинулось по обеим сторонам от тракта. Принц Эллиот с мамашей-королевой не теряли, зря время. Собранная ими военная сила поражала воображение. Тем более, что войска продолжали прибывать. Всё это вызвало значительный рост цен на продовольствие, что и привлекало в Кардифф множество торговцев.
      Возле моста каравану пришлось остановится для досмотра. Эта процедура оказалась не быстрой, и Сергей с Хароном дальше отправились пешком. Лично их стражники даже не обыскивали. Просто спросили кто такие и куда держат путь. Ответ Кислицина, что он брат Себастьян и сопровождает сестру Марту в монастырь аббатисы Фрейи, воинов вполне удовлетворил. Вдоль всего моста стояло множество повозок в ожидании досмотра. Жители, кому было куда податься, стремились слинять подальше из зоны боевых действий. Так что, подвезти наших путешественников больше никто не предлагал. Впрочем, лысый неплохо знал Кардифф и уверенно вёл Сергея в нужном направлении. За время отсутствия Кислого город практически не изменился. Только на его улицах стало меньше народу и больше солдат. Но это и понятно.
    Минут через тридцать они уже стояли у дверей той самой гостиницы, куда направил их Секира. К удивлению, Кислицина, заведение сестры чернявого оказалась не грязным бандитским притоном, а одной из лучших гостиниц Кардиффа и находилась в самом его центре. Даже, торчащий у входа, верзила в лакейской ливрее оказался поразительно приветлив и учтив. Впрочем, пропускать внутр монаха с монахиней лакей не спешил.
– Чего господам угодно? — с надменной улыбкой выдавил он из себя.
– Повидать твою хозяйку — оскалил гнилые зубы Харон.
– Мадам сейчас занята — с той же холодной любезностью ответил верзила, который по всей видимости принял Сергея с лысым за попрошаек — Но вы можете изложить мне своё дело, и я доложу госпоже Бетрис, как только она освободиться.
– Тогда передай ей вот это. И побыстрее — протянул ему Харон бумажный обрывок.
      Увидев незамысловатый рисунок Секиры, лакей изменился в лице. Ничего не ответив он проворно исчез за входной дверью. Через минуту лакей появился вновь и велел монаху с монашкой следовать за ним. Внутреннее убранство заведение госпожи Бетрис поражало роскошью и чистотой. Наверняка тут проживал кое кто из вельмож самого принца. Поэтому Кислицин сильнее надвинул на глаза капюшон, чтобы кто-нибудь случайно не узнал в нём бывшего оруженосца Его высочества. Впрочем, далеко шагать не пришлось, так как апартаменты хозяйки находились на первом этаже гостиницы. Прошествовав по мраморному полу через большой холл, вдоль огромных зеркал и мягких диванов, они остановились у двери из красного дерева с круглой бронзовой ручкой. Предварительно постучав, верзила открыл дверь и предложил путникам войти.
     Хозяйка гостиницы стояла лицом к окну, внимательно разглядывая клочок, который Харон передал лакею. Судя по фигурке, это была ещё совсем юная девушка. Но скромностью госпожа Бетрис явно не страдала. Об этом свидетельствовал откровенный разрез платья, обнажавший спину девицы практически до самой талии. Наконец хозяйка обернулась и взглянула на гостей. Увидев лицо Бетрис Сергей едва не заорал от неожиданности. Перед ним стояла и нагло на него пялилась покойница Кэтрин. От такого сюрпиза у Кислицина даже закружилась голова. Он попятился назад и, чтобы не упасть, прислонился к дверному косяку. Но хозяйка гостиницы никак не отреагировала на странное поведение молодого монаха.
– Что с моим братом? — задала она вопрос, встревоженно глядя на Харона.
– Спокойно, детка! С твоим братом всё в порядке — ответил лысый, бесцеремонно усаживаясь в одно из кресел — Секира на свободе и даже успел разжиться товаром. Собственно, поэтому он нас и прислал.
      Пока Харон передавал Бетрис слова её брата, Сергей продолжал с ужасом таращится на воскресшую Кэтрин. Постепенно он начал замечать некоторые отличия хозяйки гостиницы от дочери графа Гламорган. Например, волосы у Бетрис были темнее, чем у Кэтрин и такие же курчавые, как у Секиры. А лицо графской дочурки выглядело более упитанным и не таким скуластым. Но главное это взгляд Бетрис. Уверенный взгляд взрослой дамы, знающей себе цену.
– Что уставился?! — наконец не выдержала сестра чернявого — Давно женщин не видел, монашек?
– Извините — смутился Кислицин — Просто Вы очень похожи... Да, неважно!
– Он такой же монашек, как я старая карга — захохотал лысый и снял с головы платок.
– Ну, хорошо — вернулась к делам хозяйка гостиницы — Подводы будут. Я передам кому надо. А вы можете быть свободны.
– Вообще-то, крошка, Секира велел ждать здесь — возмутился Харон — Вряд ли твоему брату понравится, что его лучших друзей выгнали за дверь.
– И поесть бы не мешало — добавил Сергей, который так и не успел позавтракать.
– Джон видимо решил, что у меня здесь приют для бездомных! — воскликнула Бетрис — Если я стану селить у себя всех его друзей, то сама пойду по Миру.
– А мы не попрошайки, детка — резко стал серьёзным лысый — Раз Секира велел ждать здесь, значит так надо. Или ты этот отель сама своим трудом заработала?
– Тебе-то откуда знать, старый болван — огрызнулась хозяйка, но было заметно, что слова Харона попали в точку.
       Бетрис позвонила в колокольчик и в дверях тут же возникла рожа лакея.
– Отведи наших гостей на кухню. Пусть их там покормят — приказала хозяйка и, обратившись к лысому, добавила — Можете жить в одной из комнат для прислуги, но приходить и уходить будете только через чёрный ход. Мне в моём заведении проблемы не нужны. Надеюсь это понятно?!
– Так даже лучше. Я и сам не хочу, чтобы кто-нибудь из Ваших посетителей меня узнал — ответил за Харона Кислицин, которого немного задело, что сестра Секиры его словно не замечает.
       Вместо ответа Бетрис лишь криво ухмыльнулась и сделала жест рукой, который мог значить только одно - «Пошли вон. Оба».
        Выйдя из покоев гостеприимной хозяйки, Сергей с лысым отправились вслед за верзилой, который привёл их на кухню. Здесь голодный Кислицин смог наконец-то насытится. Харон же почти ничего не ел, а только пил вино. Потом он тяжело встал из-за стола заявив, что идёт спать, и чтобы Сергей не затягивал с возвратом долга. Кислицин спать не собирался. За последние сутки он неплохо выспался. К тому же Сергею не терпелось узнать про любимую невесту - Джулию. В городе ли она сейчас и как с ней побыстрее встретится. И чтобы не тянуть зря время, Кислицин решил прежде расспросить поваров, которые суетились тут же на кухне. Так как при гостинице имелся свой ресторан, работы у кашеваров хватало.
– А что, друзья, какие в Кардиффе новости? — спросил, как бы невзначай Сергей — Война будет или нет? Говорят, король Эдуард скоро дуба даст.
      Однако, никто из поваров даже не откликнулся. Все продолжали заниматься своими делами.
– Я слышал, что графа Лестер убили. Неужели это правда? — продолжил доставать кашеваров расспросами Кислицин.
–  Правда — отозвался наконец один из поваров — Завтра в полдень прощанье и торжественная панихида, перед отправкой тела в Лестер.
– Ай - яй - яй! Что твориться?! — сокрушённо покачал головой Сергей — И кто же посмел лишить жизни такого человека?!
– Уэссекцы конечно. Кто же ещё?! — ответил кашевар.
– А кто теперь станет новым графом? Сын? — продолжил развивать тему Кислый.
– Да пёс его знает — буркнул повар — Кто-нибудь обязательно станет. Тебе-то какая разница?
– Может я сам хочу стать графом Лестер — гордо хмыкнул Сергей — А что?! Женюсь на его дочери и готово! Говорят, у неё больше прав на графство чем у сынка. Кстати, она сейчас в городе?
      После такого заявления кашевары прервали работу и повернулись к Кислицину.
– Точно! Это же будущий граф Лестер, парни! — воскликнул один из поваров — Вон и рожа вся побитая, как у настоящего вельможи.
      Кашевары дружно заржали и отвернувшись, продолжили заниматься стряпнёй.
– Зря смеётесь — уверенно заявил Кислый — Главное увидеть молодую графиню. А там уже дело техники.
– Вот завтра и увидишь. На панихиде — ответил остряк повар — Там все близкие родственники будут присутствовать. И твоя невеста тоже там будет.
       Кашевары вновь заржали, продолжая отпускать остроты в адрес жениха графини Лестер.

Глава 69. Монах-грешник

      В эту ночь Сергей долго не мог уснуть. И дело даже не в громогласном храпе пьяного Харона. Кислицина одолевали разные сомнения по поводу Джулии. Больше всего Сергей опасался, что покойный граф успел-таки отправить его невесту обратно в Лестер. Это был самый худший вариант. Ведь тогда ему придётся добираться до Джулии, чуть ли не через пол страны.
А что он скажет лысому? Как объяснит отсутствие заказчика в Кардиффе? И как Харон отреагирует на подобную новость? В общем, Кислицин заснул только перед самым рассветом. Но долго спать Сергею не пришлось.
     Его разбудил лысый, которому не терпелось получить свои заслуженные сто золотых. Объяснив Харону, что сегодня вся знать соберётся в главном храме проститься с убиенным графом и заказчик скорее всего будет именно там, Кислицин хотел продолжить сон. Однако, лысый не унимался.
– Надо идти прямо сейчас. Пока нет оцепления — настаивал на своём Харон — Может удастся проникнуть в храм.
      Наконец лысому это надоело. Он просто ухватил Кислицина за грудки и, рванув, поставил на ноги. Прежде чем идти прощаться с графом Лестер, Харон и Сергей заглянули на кухню, где лысый хорошенько опохмелился. Кислицин тоже выпил вина, чтобы как-то унять волнение перед встречей с любимой невестой. Подняв таким образом боевой дух, они покинули гостиницу и решительно зашагали в направлении главного городского костёла.
     Но попасть в храм им так и не удалось. Несмотря на раннее утро вся улица, ведущая к костёлу, уже была оцеплена солдатами. Шеренги из воинов в синих сюрко тянулись до самого крыльца костёла, не пропуская туда никого. Кроме оцепления хватало и городской стражи, следившей за порядком вдоль всего пути следования торжественной процессии. Народу тоже скопилось достаточно много. Некоторые даже вскарабкались на деревья. В основном конечно дети. Но были среди таких и взрослые. Сергей с лысым на деревья не полезли. Интенсивно работая локтями, они стали пробираться сквозь толпу. Кислого в его монашеском одеянии жители безропотно пропускали вперёд, а вот Харону, который успел переодеться в штатское, приходилось проталкиваться с большим трудом. Поэтому, до оцепления Сергей добрался раньше, чем лысый. Попытки договориться с воинами, чтобы те его пропустили в костёл, результатов не дали. На доводы, что он монах, солдаты тупо твердили одно и то же - «Не велено пропускать никого».
– Что, монашек, опоздал на церемонию? — услышал Кислицин сзади голоса Харона — К шлюхам, наверное, бегал?
– Какие глупости — наиграно возмутился Сергей — Просто я ходил по делам, а теперь мне необходимо быть в храме.
– Знаем мы эти дела! — засмеялся лысый и подмигнул, не пускавшим Сергея, воинам — Да, ты не смущайся, монашек. Дело молодое! Вот только влетит тебе теперь от настоятеля! Даже не сомневайся.
      Внезапный спор монаха с каким-то лысым мужиком привлёк внимание окружающих зевак, которым наскучило длительное ожидание. А тут вдруг такое бесплатное развлечение.
– Да, вы только гляньте, он же пьяный — продолжал развлекать толпу Харон — Ох и попадёт тебе сегодня, малыш! Монастырская тюрьма, это самое малое, что тебя ожидает.
       Тут же, со всех сторон, раздались возгласы. Каждый высказывал своё мнение, какого наказания заслуживает согрешивший монах. Кто-то соглашался с лысым, а кто-то считал такое наказание слишком суровым. Солдаты, которые устали торчать в оцеплении, тоже присоединились к спору. В конце концов, так время службы пролетает быстрее. Но явных оскорблений в адрес Сергея никто не высказывал. Шутки были довольно безобидными. Монах всё-таки.
      Вдруг, где-то в конце улицы послышались песнопения и обсуждение грехов Кислицина тут же прекратилось. Всем сразу стало не до этого. Народ подался вперёд, стараясь разглядеть приближающуюся процессию и солдатам пришлось сдерживать толпу силой. Вскоре показалась колонна монахов, облачённых в точно такие же чёрные рясы, какая была на Сергее. Первым шёл священник с большим деревянным крестом в руках. Следом за ним шестеро монахов несли на плечах большой украшенный позолотой гроб, который сверху укрывало красно-белое знамя Лестера. За гробом двигалась колонна монахов, распевая на латыни какой-то заунывный псалом.
– Видишь, бабник, братья твои всю ночь усердно молились в монастыре за душу графа Лестер, пока ты удовлетворял свою похоть — громко воскликнул Харон, указывая на проходившую мимо процессию.
      Сергей не ответил. Он никак не мог сообразить, чего лысый добивается. Понятно стало чуть позже. Когда колона монахов, проследовав мимо, направилась к дверям костёла, Харон просто вытолкнул Кислицина за оцепление на дорогу.
– Да, беги уже, бездельник. Догоняй своих — услышал он сзади голос лысого.
      И Сергей помчался за траурной процессией, подхватив подол рясы. То ли воины решили не нарушать оцепление, то ли не увидели в бегущем монахе ничего опасного, но за Кислициным никто не погнался. Правда эта сценка вызвала в толпе неподобающий случаю хохот, что немного смутило поющих братьев. Но Сергей уже пристроился к ним сзади и, смиренно сложив руки, подвывал в унисон.
     У дверей храма процессию встречали три священника, одним из которых был тот самый настоятель, что присутствовал на обеде у шерифа. Узнать Кислицина в толпе монахов он конечно не мог. Но Сергей всё же опустил вниз, укрытую капюшоном, голову. Так сказать, на всякий случай. Тем временем, двое священников отворили настежь двери костёла, а настоятель, благословив процессию, жестом предложил следовать за ним. Когда гроб с телом убиенного графа внесли в костёл, песнопение прекратилось. Монахи по очереди стали заходить в двери храма, перестраиваясь в одну длинную шеренгу. Самым последним был Сергей. Пройдя через гостеприимно распахнутые двери, Кислицин очутился в довольно большом квадратном тамбуре, в центре которого красовалась огромная гранитная чаша, доверху наполненная водой. Каждый из монахов, проходя мимо чаши, макал в воду правую клешню и осенял себя крестным знамением. И только потом уже проходил в основное помещение костёла. Сергей в точности повторил данный ритуал и проследовал за остальными братьями в центральный неф храма. Ряды деревянных стульев и, похожий на театральную сцену, трансепт напомнили Кислицину колхозный клуб, где его отцу вручали грамоту на звание почётного комбайнёра. Лишь, расположенный за трансептом алтарь с большим позолоченным распятием говорил о том, что это всё-таки храм. Ни икон тебе, ни росписей на стенах и потолке. Только множество цветов в больших красивых вазах являлись основным убранством главного костёла Кардиффа.
    Тем временем, монахи внесли гроб с телом графа на трансепт и установили на специальных подставках. Затем они поправили, закрывавшее гроб, знамя Лестера так, чтобы оно касалось пола. И наконец поставили рядом с гробом трибуну. Видимо для прощальных речей.
     Певчие монахи, по очереди, поднимались на трансепт и строились в три шеренги. Руководил построением всё тот же монах с деревянным крестом, который видимо являлся аббатом местной обители. Сергей взошёл на сцену последним и поэтому оказался в первом ряду с краю. В данном хоре Кислицин был явно лишним. Но так как все братья имели разную комплекцию и рост, присутствие ещё одного человека не сильно бросалось в глаза. Ведь это монахи, а не солдаты и равнению в строю не обучались. В общем, внедрение Сергея прошло успешно. Оставалось лишь дождаться прибытия знатных гостей.
     Высокопоставленные особы появились ровно в двенадцать часов. Как бы подтверждая пословицу про «точность - вежливость королей». Графиню Лестер Кислицин узнал сразу, несмотря на чёрную вуаль, наполовину прикрывавшее её лицо. К удивлению Сергея, Джулия и принц вошли в храм вместе, держа за руку друг друга словно первоклассники. Хоть графиня была немного постарше Эллиота и выше ростом, но выглядели они ровесниками. Следом шествовали королева Флоренс со своей обычной кислой миной и пожилой священник в богатой мантии. Видимо сам епископ. А затем и вся остальная свита, многих из которых Кислый знал не только в лицо, но и по именам. Впрочем, было немало и новых лиц, которые прибыли ко двору мерсийского принца уже после бегства Сергея. Среди присутствующих Кислицин заметил и графиню Элеонору. Жена дядюшки Мэйсона всё ещё пребывала в свите Его Высочества, но после измены дочери находилась явно не на первых ролях. Кислицин едва разглядел её в четвёртом ряду, когда гости наконец расселись по своим местам. Самые знатные естественно устроились в первом ряду. В основном, это были графы, присягнувшие на верность мерсийскому принцу. Сам же Эллиот занял место в центре - первое слева от прохода. Рядом, со скорбным лицом, восседала Джулия. Такое внимание Его Высочества к графине Лестер объяснялось лишь стремлением поддержать бедняжку в трудную минуту. И это ему явно удавалось. Не отпуская руку Джулии, принц то и дело что-то шептал ей на ухо, а графиня с трудом сдерживала улыбку, прижав к губам шёлковый платок траурного цвета. Слева от Джулии сидел молодой дворянин, в котором Сергей сразу признал сына покойного графа. Слишком сильно тот был похож на беднягу Стэнли. В отличии от сводной сестры, Бобби действительно переживал смерть отца. Было заметно, что неуместное шушуканье Эллиота с графиней раздражают парня не менее, чем самого Кислицина. Да уж! Для человека, от которого только что сбежала невеста, принц выглядел через чур жизнерадостным. Королева Флоренс и принцесса Эвелин так же восседали на передних местах. Только справа от прохода. Остальных вельмож Сергей не знал. Из всех мерсийских графов Кислицину был хорошо известен лишь Глостер. Но дядюшка Мэйсон находился в, осаждённом врагом, городе и по этой причине не мог присутствовать на прощальной панихиде. Когда знатные гости наконец уселись, монахи затянули очередной псалом. Кто участвовал в самодеятельности знают, что петь в хоре совсем необязательно. Достаточно просто открывать и закрывать рот, пока поют другие. Так Сергей и делал, пытаясь придумать способ, сообщить о своём присутствии только одной Джулии. Ведь нельзя просто подойти и сказать - «Здравствуй, любимая, я вернулся!» На этом свидание и окончится. Чтобы простому монаху приблизится к графине Лестер, нужна весьма уважительная причина. Оставалось лишь дожидаться удобного момента и надеяться на лучшее.

Глава 70. Панихида

      Слева над трансептом, словно большое ласточкино гнездо, возвышалась кафедра с, ведущими вниз, узкими ступенями. Именно туда направился епископ, пока братья самозабвенно наслаждались песнопениями.
Оказавшись наверху, главный священнослужитель всего Уэльса терпеливо дождался пока монахи стихнут и затянул длинный монолог всё на той же латыни. При этом он то и дело закатывал вверх глаза и смиренно складывал перед собой, унизанные перстнями, руки. От заунывной речи епископа, не спавшего ночь, Кислицина едва не вырубило. Несколько раз он вздрагивал и просыпался ощущая, что падает. Наконец молитва закончилась, и священнослужитель перешёл на английский. Началась длинная проповедь. В течении получаса епископ усиленно внушал присутствующим, как скоротечна жизнь и какие все люди жалкие скоты, погрязшие в смертных грехах. Что каждого ждёт адское пекло, кто не будет каяться и покупать индульгенции. Не забыл он упомянуть и о пользе самобичевания, для усмирения гордыни. Так как проповедовал епископ без шпаргалок, экспромтом, то повторял одно и то же несколько раз и изрядно утомил, находившихся в костёле, вельмож. Главный священник Уэльса мог говорить ещё долго, но многозначительный жест принца, напомнил ему, что пора закругляться.
– Так будем же молиться о рабе Божьем Стэнли. Да, простит Господь его грешную душу — закончил проповедь епископ — А теперь, каждый, кто желает, может выйти и сказать несколько тёплых слов о покойном. Прошу Вас, Ваше высочество.
     Уговаривать принца не пришлось. Эллиот вскочил и почти вбежал на трансепт.
– Верные мои подданные! Друзья! — изображая праведный гнев, воскликнул принц — Король Эдуард понимает, что ему не победить нас в честном бою. Негодяй подсылает наёмных убийц, потому что он трус и не осмеливается встретится со мной лицом к лицу.
      По рядам аристократов пошёл одобрительный гул. Вдохновлённый реакцией зала, Эллиот обвёл подданных орлиным взором и продолжил, распаляясь с каждым произнесённым словом.
– Когда я начинал эту войну, то стремился лишь освободить Мерсию и отомстить за отца. Но теперь, после зверского убийства графа Лестер, этого уже недостаточно. Я уничтожу Уэссекс! Сотру его с лица Земли! Сожгу сёла! Разрушу города! Превращу Лондон в груду камней!
      С кафедры донёсся громкий кашель Его преосвященства, ненавязчиво напоминая принцу, что он находится в Доме Божьем, а не на митинге. Эллеот сообразил, что немного увлёкся. Хотя пламенный монолог будущего правителя Мерсии большинству пришёлся по душе.
– Спи спокойно, дружище Стэнли! Клянусь! Я отомщу за тебя —  закончил принц и, не по-детски солидно, покинул сцену.
      После выступления Его высочества, приключилась небольшая пауза. Все ждали, что следующей прощаться с убиенным будет графиня Лестер. Но так-как Джулия почему-то не торопилась, на трансепт поднялся Бобби. Говорил он недолго и сбивчиво. В основном о каких-то благородных деяниях своего отца, которые присутствующих аристократов совсем не интересовали. Все знали, что Стэнли родом из мелких дворян. Большинство графов вообще не считали его ровней себе. Поэтому желающих говорить оказалось немного. Выступили с прощальной речью только граф Ноттингем и граф Стаффорд. Потому что их владения соседствовали с графством Лестер и данным вельможам часто приходилось иметь дело со Стэнли.
    Кислицин уже отчаялся, решив, что Джулия вообще откажется толкать прощальную речь. Но поступить так главной наследнице не позволяло элементарное приличие. Наконец графиня Лестер поднялась и нехотя направилась к ступеням, ведущим на трансепт. Сергей весь напрягся, стараясь не упустить свой единственный шанс. Он осторожно приблизился к лесенке, по которой должна была взойти его невеста. Насколько вообще это было допустимо. Джулия прошла от Кислицина не более чем в двух шагах.
– Джуд! — только и успел прошептать он в надежде, что графиня услышит и всё поймёт сама.
      Но Джулия никак не отреагировала на его пронзительный шёпот. Сергей не отрываясь глядел на графиню Лестер, надеясь узреть хоть какой-нибудь знак. Но никакого знака не было. Кислицин решил, что Джулия его просто не услышала и собирался повторить попытку на обратном пути графини. Но в этот момент Джулия приподняла вуаль и поднесла к глазам свой траурный платочек, который, выскользнув, упал к её ногам. Ожидавший чего-то подобного, Сергей отреагировал мгновенно. Он бросился к трибуне и поднял платок. Затем, склонившись в почтительном поклоне, протянул его графине.
– Джулия! Это я - Раян! — прошептал Кислицин, не поднимая головы — Нам нужно срочно встретится.
– Завтра в это же время. Ювелирная лавка месье Жюпльена — так же шёпотом ответила графиня, забирая у него платок.
     Со стороны всё это выглядело, будто Джулия поблагодарила учтивого монаха за расторопность. Сергей ещё раз поклонился и быстро вернулся на своё место. Он был на седьмом небе от счастья. Всё шло так, как и задумано. Завтра он встретится с графиней, и они вместе уедут в Лестер. Чем дальше от принца, тем лучше. Кидать Харона Кислицин конечно же не станет. Себе дороже. Рассчитается с лысым по полной. Как обещал. Потом конечно же свадьба. И как можно быстрее. А уже став графом Лестер, он сможет присягнуть на верность королю Уэссекса. То, что Эллиот грозился стереть Уэссекс с лица Земли, всего лишь детская бравада. Ещё неизвестно, кто одержит вверх. Ведь сейчас уэссекцы осадили Глостер, а не мерсийцы Лондон. Правда есть одна проблемка. Граф Гламорган, которому очень не понравится, что его любимая племянница вышла замуж за простого дворянина. Но это не критично. Просто не будем ездить друг к дружке в гости. Только и всего. Хотя, портить отношение с таким знатным вельможей конечно не желательно. Вот если б ему удалось тогда спасти юную Аберфрау, то возможно отец Кэтрин отнёсся бы более терпимо к его с Джулией свадьбе. И тут в голове Кислицина родилась безумная идея уговорить сестру Секиры, прикинуться дочерью графа Гламорган. Быть хозяйкой гостиницы конечно же    неплохо, но ведь стать дамой из высшего общества намного приятнее. Конечно, придётся поработать над манерами, но это уже детали.
     Увлёкшись планами на будущее, Сергей очнулся только когда графиня Лестер сошла вниз, а вместо неё на трансепт поднялось шестеро солдат. Воины взяли гроб и под пение братьев-монахов понесли его к выходу.  Знатные господа так же встали со своих мест и, вслед за Его высочеством, начали покидать костёл. Кислицину оставаться в храме тоже не имело смысла. Но просто взять и уйти Сергей не мог. Если он даст дёру, монахи поймут, что в их ряды затесался чужак и поднимут тревогу, а на улице полно стражи. Приходилось терпеливо стоять и ждать удобного момента. Но всё разрешилось само собой.
     Когда знатные гости покинули костёл, с кафедры наконец-то спустился епископ и, в сопровождении священников, подошёл к монахам.
– Пусть продавцы индульгенций останутся, а остальные братья могут проследовать в трапезную — обратился он к аббату с крестом.
      У десятка монахов через плечо висели такие же сумки, как у Кислицина. Именно они остались с епископом, пока аббат и остальная братия покидали храм. Сергей тоже остался с Его преосвященством, как и другие продавцы индульгенций. Кислый рассчитывал, что его и других братьев епископ отправит торговать отпущением грехов прямо на улицы Кардиффа, где он легко затеряется в толпе. Но всё оказалось иначе. Вначале они во главе с епископом вышли из костёла, где уже поджидала большая толпа горожан. После чего Сергею пришлось ещё раз прослушать проповедь Его преосвященства. Правда, в более коротком варианте. Но главную мысль о необходимости спасать душу путём приобретения индульгенций епископ передал весьма доходчиво. Затем Кислицин с братьями вернулись в притвор костёла, где уже поджидали длинные столы-прилавки. Монахи стали занимать места за этими прилавками, выкладывая на них свитки индульгенций. Сергею ничего не оставалось, как сделать то же самое.
     После проповеди Его преосвященства торговля шла достаточно бойко. Правда, по распоряжению епископа цены на отпущение грехов пришлось значительно снизить. Особенно для военных. Но количество желающих приобрести индульгенцию было так велико, что это вполне компенсировало дешевизну данного товара. Не прошло и пяти минут, как Кислицин распродал все свои свитки. Но лично он ничего с этого не поимел. Потому что деньги покупатели в руки не давали, а бросали в специальный ящичек с нарисованным крестом. Короче, всё что он с таким трудом изготовил ушло на процветание католической церкви. Не успел Сергей продать индульгенции собственного изготовления, как один из служителей выложил перед ним ещё целую гору свитков. Трудись монах - не расслабляйся!
     Скорее всего, Кислицин так бы и пахал до самого вечера, если б не появился Харон. Лысый просто схватил Сергея за руку и поволок к выходу.
– Сын мой, куда вы уводите монаха? — раздался сзади голос одного из священников, приглядывавших за торгом.
– Нам необходимо уединиться, чтобы я мог исповедаться в своих грехах — не раздумывая ответил Харон.
– Так идем, сын мой. Я тебя исповедую — предложил лысому священник.
– Простите, святой отец, но грехи у меня настолько омерзительны, что мне легче покаяться в них обычному монаху — пояснил Харон — Я и так с большим трудом решиться на исповедь. Прошу, не задерживайте нас.
– В таком случае проследуйте в исповедальню — недовольно хмыкнул святой отец — На улице такие вещи не делаются.
     На это лысый возразить не смог, и они с Кислициным проследовали в боковой неф костёла, где находились специальные кабины.
– Ну и как наши дела? — поинтересовался Харон через решётчатое окошко исповедальни.
– Не волнуйся — ответил ему Сергей — Заказчик назначил встречу. Завтра в полдень получу расчёт. Осталось как-то незаметно убраться от сюда. Пока меня в монастырь не уволокли.
– Тоже мне проблема! — усмехнулся лысый — Сбрось с себя рясу и валим.
       Как не жаль было Кислому расставаться с нарядом монаха, но предложение Харона показалось ему в тот момент единственным выходом из данной ситуации. Сергей скинул с себя рясу и, сунув её под лавку, вышел из исповедальни. Пробравшись сквозь толпу прихожан, они с Хароном легко покинули костёл. Без монашеского одеяния и капюшона Кислицин чувствовал себя ужасно неуютно. Больше никто не кланялся ему и не уступал дорогу. В своей мохнатой безрукавке и сандалиях Кислый вновь стал обычным голодранцем. И завтра в таком виде он отправится на свидание с Джулией.
– Что остановился?! — недовольно рявкнул лысый — Идём в гостиницу! Жрать охота.
– Ты иди, а мне ещё надо купить одежду поприличнее — ответил Сергей — Не могу же я в таком виде встречаться со знатной особой.
– Заказчик женщина! — догадался Харон — Постой! Уж не сама ли графиня Лестер?! Хорошая девочка! Приговорила родного отца.
      И лысый заржал, как сумасшедший, глядя на смутившегося Кислицина.

Глава 71. Королева преисподней

      Спорить или опровергать догадку Харона Сергей не стал. Всё равно ведь не поверит. В кошельке, который Кислицин получил за венчание малолетних придурков, было пятьдесят два шиллинга и немного меди. Его сейчас больше волновало, сможет ли он на такие деньги купить приличные шмотки, чтобы не смущать своим внешним видом графиню. Но и отдавать последние деньги Сергею тоже не хотелось.
– Случайно не знаешь, где здесь можно недорого приобрести дворянскую одежду? — поинтересовался он у лысого.
– Дворянскую? — удивлённо переспросил Харон — Зачем тебе дворянская одежда, малыш? Уж не свататься ли к графине собираешься?
      Под пристальным взглядом лысого, Кислицину вдруг показалось, что тот читает его мысли.
– А если и так? Это моё дело — огрызнулся Сергей.
– Да, мне всё равно. Хоть к королеве сватайся — ответил Харон — Главное, отдай должок. Ладно. Идём. Подберём тебе что-нибудь эдакое.
      Лысый дружелюбно хлопнул Кислицина по плечу и жестом предложил следовать за ним. Идти пришлось довольно долго. Куда-то на окраину Кардиффа. Внешний вид улиц, да и самих прохожих, постепенно менялся. И далеко не в лучшую сторону. Сергей уже сильно сомневался, что в таких трущобах можно достать что-то приличное, но продолжал молча шагать за Хароном. Кстати, сам лысый выглядел намного респектабельнее Кислицина. Со стороны его можно было принять за состоятельного горожанина, которого сопровождает слуга. И это Сергея очень беспокоило. Ведь городская стража на их пути уже давно не встречалась. У Кислицина с собой не было никакого оружия, а нож на поясе Харона вряд ли мог сильно напугать кого-то из местной шпаны. И вскоре опасения Сергея оправдались. В какой-то момент он заметил, что за ними шествует группа из семи человек не очень приятного вида. Хотя бродяги пока не приближались, но упрямо сворачивали туда же, куда и лысый с Кислициным. Сергей поспешил предупредить об этом Харона, не дожидаясь пока их начнут грабить. Но вместо того, чтобы «делать ноги», лысый наоборот свернул в какой-то тупик. Да, ещё потащил за собой Кислицина. Бродяги моментально воспользовались такой оплошностью, отрезав выход из переулка. В руках у троих голодранцев были длинные шесты. Но наверняка имелись и ножи, которые те пока не доставали. Немая сцена типа «а вот и мы» длилась не долго. От группы бродяг отделился один голодранец и медленно приблизился к, попавшим в западню, фраерам.
– Добрые христиане! Да, не оскудеет рука дающего! — произнёс он, нагло пялясь на Харона — Помогите всем чем можете этим несчастным калекам и вам обязательно зачтётся. На том Свете.
      Вместо ответа, лысый вынул нож и наклонившись изобразил на земле точно такой же флажок, что был нарисован на клочке бумаги.
– Знаешь, что это? — спросил он у бродяги.
     Тот заметно смутился и обернулся к приятелям. От толпы голодранцев отделился самый здоровенный бродяга и подошёл к Харону.
– Ну, допустим знаю. И что?! — ухмыльнулся главарь голодранцев — Секиру ведь уже давно того...
      Он поднял вверх правую руку и высунул язык, изображая повешенного.
– Секира живее вас всех и скоро будет в городе — объявил лысый — Можешь даже не сомневаться. Лучше скажи мне - мамаша Винни у себя?
– А где же ей быть? — ответил главарь, явно обескураженный новостью о возвращении чернявого — В своём подвале ведьма старая.
– Живая значит. Давненько я её не навещал — усмехнулся Харон — Послушай, братишка. Дай нам в провожатые одного из твоих парней. Не хотелось бы объяснять всем подряд, что мы здесь по заданию Секиры.
      К просьбе лысого главарь отнёсся с пониманием и выделил им в провожатые самого молодого из своей банды. Это был совсем юный парнишка по прозвищу Коготь, с манерами профессионального попрошайки. Пока они шли, пацан заискивающе улыбался Харону и без умолку рассказывал, как бедствует он и его многочисленная родня. Наконец лысому это надоело, и он велел пареньку проваливать. Но тот не отставал, только стал канючить ещё более жалобно.
– Кислый, дай засранцу монету — раздражённо произнёс Харон — Иначе придётся отрезать ему язык.
     Сергей вытащил из кошелька шиллинг и протянул пацану. Схватив монету, тот довольно оскалился и моментально исчез.
– Действительно коготь! Вцепится не оторвёшь! — недовольно буркнул лысый — И зачем ты ему шиллинг подарил?! И пенса бы хватило.
– Ладно. Пусть семью порадует бедолага. Я ведь недавно таким же был — ответил Кислицин — Долго нам ещё плестись?
– Пришли уже — ответил Харон и, свернув в очередной переулок, громко стукнул четыре раза в дверь какой-то кирпичной развалюхи с закопчёнными окошками.
      Примерно минуты две внутри было тихо, а потом что-то противно скрипнуло и за дверью послышались шаги.
– Чего надо? — недовольно поинтересовался сиплый женский голос.
– Открывай, красавица! Жениха тебе привёл — крикнул в ответ лысый и игриво подмигнул Сергею.
– Харон, ты что ли? — после непродолжительно паузы спросил голос — Неужели жениться решил наконец? И двадцати лет не прошло!
– Я тебе молодого жениха привёл. Открывай уже, ведьма! — нетерпеливо рявкнул лысый.
       Лязгнул металлический засов и на пороге хибары возникла настоящая баба Яга, да ещё с, размалёванной косметикой, физиономией.
– Этот жених что ли? - оценивающе разглядывая Кислицина, поинтересовалась старуха.
– Жених! Только не твой — рассмеялся Харон — Парень к графине решил посвататься. Надо из него принца сделать.
– А деньги у женишка имеются? — с заметным разочарованием спросила бабка.
– Ты что, забыла сколько мне должна? — возмутился лысый — Вот сделаешь из этого босяка настоящего джентльмена, и мы с тобой в расчёте.
      Винни была явно разочарована таким предложением Харона, но все же пропустила незваных гостей внутрь. Сергей с удивлением осмотрелся вокруг. Обычная лачуга, если не считать небольшой печки, которую у здешних бедняков встретишь не часто. Чем тут можно разжиться? Тем временем старуха сгребла в сторону солому, обнажив на полу здоровенный люк с ржавым металлическим кольцом.
– А ну-ка, сынок, помоги бабуле — обратилась Винни к Кислицину и взялась за кольцо.
    Когда они вдвоём откинули увесистую крышку люка, взору Сергея предстала каменная лестница, ведущая куда-то вниз. Старуха зажгла фонарь, и первая стала спускаться в подвал. Харон с Кислым отправились следом. Оказавшись внизу, им пришлось немного подождать пока Винни зажжёт все светильники на массивных колоннах, подпирающих свод подвала. Когда наконец тьма рассеялась, взору Сергея предстало огромное помещение с арочным потолком, соединённым с полом десятком квадратных колонн.
– Ну, королева преисподней, покажи молодому человеку свои богатства — усмехнулся лысый.
       А всевозможного барахла тут действительно хватало. Кроме нескольких сундуков, запертых на увесистые замки, подвал изобиловал множеством разных вещей, начиная с кастрюль и котелков и заканчивая кавалерийскими сёдлами разной степени изношенности. Имелась так же всевозможная мебель - столы, кресла комоды и даже огромное напольное зеркало. И это только то, что первое бросилось Кислицину в глаза. Было даже удивительно, как тётушку Винни ещё не прикончили в этом бандитском районе. Видимо сия мысль слишком заметно отразилась на лице Сергея.
– Не моё это всё, сынок — поспешила объяснить старуха — Уважаемые люди оставили на сохранение. Пока покупатель не отыщется. Но если что приглянулось, мне скажи. О цене договоримся.
– Хватит прибедняться! — рявкнул Харон — Лучше подбери парнишке костюмчик поприличней, чтобы не стыдно было показаться на глаза знатной леди.
– Подожди ты с костюмом! — отмахнулась от лысого тётушка Винни — Прежде надо его рожу слегка подправить. Посмотри сам на кого он похож!
     Старуха подвела Кислицина к зеркалу и усадила в кресло. Потом Винни притащила ножницы с расчёской и принялась колдовать над его причёской. Подравняв, заметно выросший за две недели, бобрик Сергея, бабка принялась мазать его физиономию каким-то кремом и покрывать слоем пудры.
– Ну вот! Другое дело — сказала Винни, разглядывая посвежевшую рожу Кислицина — И синяков не видно. Чем не джентльмен?! Теперь можно заняться одеждой.
    Она подвела Сергея к одному из многочисленных сундуков. Открыв замок старуха начала доставать всевозможное аристократическое шмотьё и прикладывать его на Кислицина. К подбору одежды подключился и Харон, который до этого момента мирно дремал в кресле. После довольно длительных споров и препирательств, Винни с лысым наконец остановили выбор на бархатном колете фиолетового тона и штанах-панталонах такой же расцветки. От белых гольфов и лакированных башмаков Сергей категорически отказался, аргументируя тем, что ему возможно придётся сопровождать даму верхом. Под давлением Харона, пришлось старухе подарить Кислицину отличные ботфорты и ещё красный берет с роскошным белым пером.
– Всё! Мы с тобой в расчёте — наконец воскликнула тётушка Винни — Остальное только за деньги.
– Ну, сама посуди! Какой же джентльмен без меча — продолжал уговаривать её лысый — Давай уж закончим с этим делом. Ещё меч с ремнём, и ты мне ничего не должна.
– Лучше кинжал — встрял в их спор Сергей, которому не очень хотелось таскать на боку меч — Мне с кинжалом как-то привычнее.
      Выдав Кислицину потёртый ремень с недорогим кинжалом, Винни заставила его примерить колет с панталонами. Затем старуха ещё минут тридцать ушивала наряд по Серёгиной фигуре. Ведь настоящие джентльмены не покупают готовые костюмы, а шьют их на заказ. И платье на дворянине должно сидеть, как влитое.

Но и в этот раз воины сержанта Идриса оказались не высоте.

На. Или не на

Сергей легко узнал пыточную конату.

коМнату

когда Бакер перестал подавать признаков жизни.

Тяжело без корректора.

Глава 72. Пари

       В гостиницу они вернулись только вечером. За пару шиллингов, Кислицин приобрёл у тётушки Винни ещё комплект нижнего белья. На случай, если свидание с Джулией закончится интимом. Харон сразу отправился на кухню, а Сергей решил встретится с госпожой Бетрис и попросить разрешения принять горячую ванну. Однако, дверь в апартаменты хозяйки гостиницы оказалась запертой. Тогда Кислицин решил обратиться к верзиле швейцару, чтобы выведать местонахождение сестрёнки чернявого. Тот не узнал Сергея в новом наряде, приняв его за постояльца. Верзила вскочил с дивана, где он до этого момента мирно отдыхал, и вытянулся перед Кислициным по стойке смирно. Приятно удивлённый, Сергей не стал объяснять швейцару, кто он на самом деле.
– Послушай, дружок. Я желаю видеть твою хозяйку — процедил он с надменным видом, как заправский аристократ.
– Сейчас никак нельзя, сэр — почтительно склонившись, ответил верзила — У госпожи выступление.
– Выступление?! — не понял Кислицин.
– Да. Вечерами госпожа лично выступает перед гостями в нашем ресторане — пояснил швейцар — Поёт или танцует. Это очень красиво. Если желаете, можете сами убедиться.
    И Сергей пожелал. В ресторан гостиницы он вошёл не через кухню, а прямо через главный вход. Как и положено настоящему дворянину. Судя по всему, представление уже началось. На небольшой эстраде, какие бывают в фойе кинотеатров, уже вовсю отплясывали четыре девицы, разодетые на восточный лад. А прямо над эстрадой, на небольшом балконе, трио музыкантов исполняло какую-то индусскую мелодию. Шикарный обеденный зал был полон гостей. Но на вошедшего Кислицина никто из аристократов не обратил внимание, так-как все пялились на полуголых танцовщиц. Хотя свободные столики ещё имелись, Сергей не торопился войти. Он решил прежде оглядеться, вспомнив наконец об осторожности. И не зря. За одним из столиков Кислый заметил двух верных оруженосце Его Высочества. Уже изрядно принявшие на грудь, Генри и Райли с нескрываемым вожделением таращились на пляшущих девиц. Других знакомых в ресторане Сергей не обнаружил, но и этих двух было вполне достаточно для шухера. Правильнее было бы побыстрее свалить отсюда и подождать Бетрис где-нибудь в другом месте, но Кислицину очень хотелось посмотреть выступление хозяйки гостиницы. Спрятавшись за ближайшую колонну так, чтобы оруженосцы не могли его случайно засечь, Сергей с интересом стал наблюдать за весьма привольными движениями ресторанных плясуний. В какой-то момент музыка резко стихла и танцовщицы, почтительно склонившись, умчались со сцены. Как только эстрада опустела, зазвучала барабанная дробь и из-за кулисы появилась женская фигурка, укрытая с головой полупрозрачной голубой тканью. Оказавшись в центре эстрады, танцовщица дождалась, когда стихнет барабан и скинула с себя покрывало. Весь зал непроизвольно охнул. То, что сейчас было на госпоже Бетрис, называться одеждой могло с большим натягом.  Юбка выше колен в виде леопардовой шкуры, такой же расцветки бюстгальтер и позолоченные сандалии с высокой шнуровкой - всё что прикрывало юное тело хозяйки гостиницы. Не считая золотой диадемы с белоснежными страусовыми перьями, которая венчала её гордо вскинутую головку. Замерев в изящной позе, сестра чернявого нагло улыбалась гостям ресторана. И тут вновь зазвучал барабан, оживив африканскую богиню, которую по всей видимости изображала Бетрис. Выступление хозяйки гостиницы действительно было весьма эффектным. Сестра чернявого извивалась и скакала в унисон барабану, как настоящая пантера. Сергей так увлёкся представлением, что даже забыл про Райли и Генри. Но оруженосцы Его высочества сами напомнили о себе. В момент, когда госпожа Бетрис особенно интенсивно виляла бёдрами под барабанную дробь, на сцену вскарабкался Райли. Пьяный оруженосец схватил танцовщицу за руку и заорав «Выпей с нами, крошка», поволок со сцены в зал. Один из официантов бросился было на помощь хозяйке, но схлопотав бутылкой по голове от Генри, распластался на полу возле эстрады. Лезть в драку с оруженосцами принца Кислицин даже и не думал. Это значило сообщить Эллиоту о том, что он жив здоров и находится в Кардиффе. А ведь завтра его судьбоносная встреча с Джулией.
      Все четверо официантов, обслуживающие в этот вечер посетителей, бросились на Генри, который уже и так плохо держался на ногах. Тем временем Бетрис сама разобралась с наглецом Райли, врезав ему коленом между ног. Вырвавшись из лап оруженосца, она закрыла лицо руками и бросилась прочь со сцены. Досматривать представление Сергей не стал, быстро покинув ресторан. Он только слышал за спиной вопл Райли, который ругал сбежавшую танцовщицу «грязной скотиной» и другими менее приличными словами. А навстречу Кислицину уже мчался швейцар, видимо привлечённый шумом драки. Сергей объясняться с ним не стал. Он спешил перехватить госпожу Бетрис раньше, чем та запрётся в своих апартаментах. К счастью для Кислицина, хозяйка гостиницы была так взволнована, что никак не могла попасть ключом в замочную скважину.
– Госпожа Бетрис! Мне необходимо с Вам поговорить — крикнул Сергей, ускоряя ход.
     Но сестра чернявого будто его не слышала. Она наконец открыла дверь и уже собиралась уединиться в апартаментах.
– Нет ли вестей от Джона? — использовал Кислый последний козырь, чтобы привлечь внимание хозяйки гостиницы.
       И это сработало. Услышав имя брата, Бетрис обернулась и взглянула на Сергея. В это момент сзади раздался шум. Это официанты в сопровождении швейцара волокли к выходу скрученных оруженосцев.
– Надд, вышвырни вон этих ублюдков и никогда больше не пускай! — строгим тоном приказала швейцару сестра чернявого.
– Да как ты смеешь, скотина! Я дворянин! — прорычал в ответ, возмущённый Райли.
     Лучше бы он этого не говорил. Потому что верзила швейцар тут же врезал наглецу в челюсть своим увесистым кулаком. Оруженосец моментально смолк, повиснув на руках официантов. Даже если Райли очень повезёт и его челюсть окажется не сломанной, вряд ли он в ближайшие две недели сможет самостоятельно жевать. Во время всей этой беседы Кислицин стоял к оруженосцам спиной, чтобы не светить собственную физиономию. Он повернулся только когда официанты уволокли пьяных дебоширов.
– Так чего Вам угодно сударь? — наконец обратила на Сергея внимание Бетрис.
– Вы меня не узнали? А если вот так — с улыбкой произнёс Кислицин, снимая берет.
– Монашек?! — удивлённо воскликнула хозяйка гостиницы — Где твоя ряса?! Ай да Винни! Просто волшебница!
– А как Вы догадались? — растеряно спросил Сергей.
– Как догадалась, что ты был у Винни? — засмеялась Бетрис — Да, очень просто. Наряд твой с покойника снят.
      Видя, что Кислицин всё ещё не понимает, сестра чернявого подошла и ткнула пальчиком в аккуратно заштопанную дырочку, чуть ниже левой подмышки.
– Но ведь крови невидно — разглядывая латку, произнёс Сергей.
– Кровь легко отстирывается холодной водой. Не знал этого, монашек? — пояснила Бетрис — Так чего ты хотел?
– Как Вы сами видите, я теперь не монашек, а дворянин. И мне, как дворянину, хотелось бы принять горячую ванну — ответил Кислицин.
– Как?! И ты тоже дворянин?! — изобразив удивление, воскликнула Бетрис — Дворян развелось больше, чем тараканов на кухне. Куда не плюнь, непременно попадёшь в какого-нибудь аристократа.
– Я настоящий дворянин! Раян О'Салливан! — гордо приосанившись, ответил Кислицин — Так как насчёт горячей ванны, миледи?
– О! Любой каприз за Ваши деньги, сэр — с трудом сохраняя серьёзный вид, присела в реверансе хозяйка гостиницы — За горячую ванну, с Вас всего каких-то двадцать пять шиллингов.
– Так дорого?!  — удивился Сергей.
– Это отель для знатных персон, а не притон нищих бродяг — смерила Кислицина презрительным взглядом Бетрис — Так будете ванну принимать, сэр?
– А если вместо денег я Вам открою одну страшную тайну? — ответил Сергей, которому ужасно не хотелось платить за ванну такие деньжищи — И эта тайна касается Вас лично, миледи!
      Хозяйка на несколько секунд задумалась. Кислый видел, как в ней борются жадность и женское любопытство. И конечно женское любопытство победило. Ведь госпожа Бетрис, по сути, была ещё совсем юной девчонкой.
– Ничего не обещаю, но если твоя тайна меня действительно заинтересует, то я, пожалуй, разрешу принять ванну за счёт заведения — наконец произнесла сестра чернявого.
      Она вошла в комнату и жестом пригласила Кислицина.
– Ну, монашек, выкладывай свою страшную тайну — развалившись в кресле и ехидно ухмыляясь, сказала Бетрис.
– Вам когда-нибудь приходилось видеть дочь графа Гламорган? — начал Сергей — Живьём или на портрете?
– Графа мне видеть доводилось, когда он приезжал в Кардифф — пожав плечами, ответила хозяйка гостиницы — И двух его сыновей тоже видела. А про дочь я даже и не слыхала.
– Оно и понятно. Кэтрин была девушкой скромной и отцовский замок покидала очень редко — согласился Кислицин — Я сказал была, потому что её недавно убили, и никто про это не знает кроме меня. Ни сам граф, ни остальная родня.
– Ты укокошил графскую дочку и решил сообщить мне об этом за горячую ванну?! — презрительно фыркнула Бетрис — Тоже мне, страшная тайна!
– Вы дослушайте до конца и не перебивайте — продолжил рассказ Сергей — Её убил не я, а воин принца. Застрелил в спину из арбалета, когда мы с ней вместе бежали из плена. Но дело не в этом. Помните, как я удивился, когда в первый раз Вас увидел? Так вот! Вы похожи на Кэтрин, как две капли воды! Как сёстры близнецы! Понимаете, какие это перед Вами открывает перспективы?! Вы можете спокойно выдать себя за дочь графа Гламорган и стать настоящей леди!
– Бред! — засмеялась хозяйка гостиницы — Люди сочиняют и не такие сказки, монашек, чтобы не платить.
– Не верите значит? — воскликнул Кислицин — А хотите пари?! Завтра днём я встречаюсь с одно очень знатной дамой и могу Вас взять с собой. Если вдруг она не признает в Вас Кэтрин Аберфрау, то я заплачу за ванну не двадцать пять, а пятьдесят шиллингов. Но перед встречей мне необходимо помыться как следует. Сами понимаете!
– Хорошо! Я принимаю пари — немного подумав, ответила Бетрис — Будет тебе горячая ванна. Но учти, если собираешься сбежать, не заплатив...
– Я же с ума не сошёл, чтобы обманывать сестру самого Секиры — искренне уверил Сергей хозяйку гостиницы.

Глава 73. Свидание

       На следующее утро, тщательно вымытый Кислицин не мог дождаться, когда же он наконец увидит Джулию. Казалось время застыло и совсем не движется. А вот Харон был на удивление спокоен. Когда же Сергей объявил, что отправляется на встречу с заказчиком, тот в ответ лишь небрежно махнул рукой. Словно его это не касалось. Бетрис наоборот, нарядилась словно отправлялась на бал. Хотя отлично знала, что встреча произойдёт у ювелирной лавки месье Жюпльена. Выйдя из гостиницы в сопровождении сестры чернявого, Кислицин увидел у крыльца, поджидавшую их, карету. Для образа несчастной беглянки Кэтрин такое было явным перебором, но Сергей спорить не стал. Не хотел тратить время. Кислицин стремился прибыть в условленное место заблаговременно, чтобы графине Лестер не пришлось его дожидаться. Ведь Джулия могла просто обидеться и уехать. А встретиться с ней в другой раз Сергею будет уже гораздо сложнее.
      Поэтому к ювелирной лавке они прибыли намного раньше срока. Приказав Кислицину позвать её, когда прибудет знатная особа, Бетрис отправилась в заведение месье Жюпльена. Сестра чернявого пробыла в лаке не менее получаса. Всё это время Сергей с нетерпением наблюдал из окна кареты за улицей и проезжавшими мимо экипажами. Но никого похожего на Джулию он так и не заметил. Кислицин даже начал немного беспокоится. Вдруг что-то случилось или графиня просто передумала встречаться. В конце концов кто он, чтобы о свидании с ним помнила такая знатная особа.
– Ну и где твоя дама? — строго спросила Бетрис, усаживаясь в карету — Я так и знала, что ты врёшь. Просто решила довести твою игру до конца. Давай, гони пятьдесят шиллингов и проваливай. Некогда мне тут с тобой дурака валять.
– Послушай! Знатные леди всегда опаздывают на свидание — попытался урезонить Сергей хозяйку гостиницы — Просто надо ещё немного подождать. Хотя бы минут тридцать.
– Я жду ещё пятнадцать минут и не секундой больше — заявила Бетрис и демонстративно достала из сумочки круглые позолоченные часики на цепочке.
     Но ждать им не пришлось. В конце улицы показался небольшой кортеж из одной кареты и четырёх вооружённых всадников. Экипаж графа Лестер Кислицин узнал сразу. И сопровождали его те же самые воины с лисьими хвостами на шлемах. Хотя окна кареты были плотно зашторены, но, что в ней находится его Джулия, Кислицин не сомневался ни секунды.
– Идём! Это она! — радостно воскликнул Сергей и первым выскочил из кареты.
– Ты хочешь сказать, что тебе назначила свидание сама графиня Лестер? — с сомнением произнесла Бетрис, но всё же вышла и встала рядом с Сергеем.
– Главное ничего не говори — вдруг перешёл на «ты» Кислицин — Если она будет тебя спрашивать о чём-нибудь, молчи словно глухонемая. Поняла! Говорить буду только я.
– Я буду нема, как рыба — заинтриговано ответила сестра чернявого — Мне даже интересно посмотреть, как ты станешь выкручиваться.
       Экипаж графини подъехал и остановился чуть поодаль. Сергей уже хотел подойти, но сделав пару шагов, невольно замер под суровыми взглядами воинов Лестера. Но в этот момент штора в карете слегка приподнялась.
– Эй, Берт — услышал Кислицин знакомый голос Джулии.
     Один из всадников, тут же спешился и подошёл к экипажу графини. Видимо получив какие-то указания, воин взглянул на Кислицина и, открыв дверцу, кивком пригласил его войти в карету. Упрашивать взволнованного Сергея не пришлось. Он схватил Бетрис за руку и практически потащил к графскому экипажу. Ели дождавшись, когда сестра чернявого красиво взойдёт по ступенькам, Кислицин мгновенно запрыгнул внутрь кареты. На заднем мягком сидении экипажа он наконец увидел свою Джулию. По случаю траура, графиня была облачена в платье из чёрного бархата и легкомысленную шляпку такого цвета. Но довольно откровенное декольте и дорогие украшения говорили о том, что Их сиятельство уже почти оправились от внезапно постигшего несчастья.
– Любимая! Как же я по тебе соскучился! — прошептал Сергей и попытался обнять Джулию.
      Но графиня резко присекла его порыв нежности, указав на откидную переднюю лавку для прислуги. Затем она привлекла к себе удивлённую Бетрис и усадила рядом с собой.
– Бедна моя Кэтрин! Я так рада видеть тебя живой и здоровой! — обнимая сестру Секиры, воскликнула Джулия — Рассказывай. Как тебе удалось сбежать из плена?
– Кэтрин больше не говорит и никого не узнаёт, кроме меня — ответил за Бетрис Кислицин, которого несколько обескуражила холодность любимой невесты.
– Почему? — удостоив наконец Сергея взглядом, спросила графиня.
– Из-за пыток — произнёс Кислици обиженным тоном — Да-да! Пыток! Принц пытал дочь графа Гламорган.
– Какой ужас! Но зачем?! — глядя с состраданием на молчаливую подругу, воскликнула Джулия.
– Их высочества интересовал подземный ход в графский замок — ответил Кислый первое, что пришло на ум.
– Но там нет подземного хода. Замок ведь на острове. Ты сам видел — удивилась графиня.
– Вот поэтому и пытал, что Кэтрин ничего не смогла ответить. После такого шока бедняжка сама не своя — объяснил невесте Сергей — А спаслась она не сама. Это я спас дочь графа Аберфрау, когда бежал из плена. Давай лучше поговорим о нас.
– О нас! — удивлённо переспросила Джулия.
– Забыла наш уговор?! — уже начинал раздражаться Кислицин — Если я убью Стэнли, то ты выйдешь за меня замуж.
– Хочешь меня уверить, что графа Лестер застрелил ты, а не люди короля? — с недоверием произнесла Джулия.
– Да, кому он сдался, кроме нас с тобой?! — не выдержав, заорал Сергей, но тут же притих, поймав угрожающий взгляд Берта, который так и стоял рядом с каретой — Послушай. Я нанял отличного стрелка, и он укокошил Стэнли, когда тот возвращался верхом из Гауэра. Так ведь всё произошло? Моя часть сделки выполнена. Теперь твоя очередь. Или ты забыла?
– Я не забыла! — спокойно ответила графиня — Я обещала выйти замуж за Раяна О'Салливана. Дворянина. Но я ничего не обещала крестьянину Артуру. Ты меня обманул, а значит сделка недействительна. Виктория мне много чего рассказала про тебя.
– Виктория? Про меня? — зло усмехнулся Кислицин — Я тоже много чего могу рассказать про эту невесту принца. А знаешь, что она сбежала с герцогом Мэнским?
– Знаю. И я им в этом помогала — невозмутимым тоном ответила Джулия — Они любят друг друга! По-настоящему! Но тебе этого не понять.
      Тем временем Бетрис с невозмутим видом восседала рядом с графиней Лестер, изображая овощ. Однако, было заметно, что она прилагает огромное усилие, чтобы не заржать.
– Ну послушай, Джулия! — использовал Сергей последний аргумент — Нам ведь было так хорошо вместе! Никто не узнает, что я простолюдин. Обвенчаемся. Уедем в наше графство и будем жить вдвоём долго и счастливо!
– Ошибаешься. Это знают очень многие знатные особы и избежать разоблачения не удастся — возразила бывшая подруга — Графиня Лестер обвенчалась с холопом! Позор на всю Британию! Нет уж спасибо! И потом, я теперь помолвлена с другим. Да, Артур! Вчера Их высочество принц Мерсии объявил меня своей невестой.
      Кислицину наконец всё стало понятно. У Джулии были свои планы на будущее и она похоже не теряла времени даром. Сергей еле сдержался, чтобы не врезать по самодовольной физиономии графини. Скорее всего Джулия предвидела подобную возможность и захватила с собой воинов. Кислый лишь ругнулся по-русски и отвернулся, чтобы не видеть, предавшую его, невесту.
– Не обижайся, Артур — ласковым тоном произнесла графиня и попыталась погладить Сергея по щеке — Я благодарна за всё, что ты сделал для меня и Кэтрин. И я щедро тебя вознагражу. Вот возьми.
      Джулия залезла к себе в декольте и достала, спрятанный там, конвертик с красной сургучной печатью.
– Это приказ о назначении тебя управляющим замком в Лестере — произнесла она с таким видом, словно оказывала Кислицину огромную честь — Сейчас там распоряжается человек Стэнли. Повесишь его сразу, как прибудешь в Лестер. И ещё несколько человек. Список кого следует казнить будет у Берта. Он и десяток воинов отправятся с тобой. Помогут навести порядок.
       Графиня продолжала говорить, но Сергей никак не реагировал, задумчиво пялясь куда-то в сторону.
– Векселя верни — наконец произнёс он, даже не взглянув на, протянутый Джулией, конверт.
– Ну, и зря — сообразив, что Кислицин отказывается от её щедрого предложения, хмыкнула графиня.
     Она открыла, висевшую на поясе сумочку и, достав из неё вексель, протянула Кислицину.
– А где второй? — спросил Сергей, внимательно разглядывая ценную бумагу.
– Мне были нужны деньги — ничуть не смутившись, ответила Джулия — Я ведь прибыла в Кардифф абсолютно без всего. Потребовался новый гардероб, украшения и многое другое, что необходимо леди.
      Она опять залезла в сумочку и, достав кошелёк, протянула Кислицину.
– Вот. Это всё, что осталось — пожав плечами, произнесла графиня — Забирай и проваливай. А о Кэтрин я сама позабочусь.
– Не выйдет — ответил Сергей, забирая деньги — Кэтрин никого не признаёт, кроме меня. Я не могу оставить её ни на минуту. У девчонки сразу начинается истерика. Приходится таскать везде с собой. Да, не переживайте так, миледи. Я доставлю Кэтрин к отцу в целости и сохранности. И граф Аберфрау наградит меня по-настоящему. Может даже сделает бароном. Идём, Кэт. Тётя добрая. Она не станет тебя удерживать силой.

Глава 74. Разбитые мечты

       Джулия действительно не стала возражать. Скорее всего ей самой не очень-то хотелось возиться с сумасшедшей истеричкой. Так что, Кислицин с Бетрис благополучно пересели в свою карету и тут же отправились в гостиницу. Сергей, надежды которого стать графом рухнули окончательно, был мрачнее тучи. А вот, уставшая молчать, Бетрис трещала без умолку.
– Это невероятно! — щебетала она — Графиня даже не усомнилась, что я настоящая Аберфрау. Значит я действительно вылитая Кэтрин. И граф Гламорган меня признает своей родной дочерью, когда мы встретимся. Почему ты меня не оставил с графиней Лестер? Я бы стала настоящей леди!
– Ты бы скорее всего стала пленницей принца — буркнул Кислицин.
– Ну и что! — не унималась сестра чернявого — Со мной бы обращались, как со знатной дамой. И в конце-концов отец бы меня выкупил.
– Так ещё не поздно — с раздражением ответил Сергей — Возвращайся к своей графине Лестер.
      В этот момент карета свернула на другую улицу и к ним внезапно присоединился Харон. Лысый запрыгнул в карету прямо на ходу и уселся рядом с Кислициным.
– Ну, и как наши дела? — спросил Харон, даже не взглянув на, возмущённую такой наглостью, Бетрис.
       Кислый молча достал кошелёк графини и отдал лысому. Тот моментально его развязал и стал пересчитывать золотые монеты.
– Здесь гораздо больше, чем ты обещал — удовлетворённо оскалился Харон и хлопнул Сергея по спине — Чего такой хмурый? Десятая часть твоя за посредничество. Я компаньонов не обманываю.
– Забирай всё — отмахнулся Кислицин, которому сейчас было не до дележа добычи.
– Не волнуйся. Он уже получил свою долю — ехидно хмыкнула сестра чернявого.
– А чего тогда грустишь? — спросил Сергея Харон.
– Его только что бросила невеста — захохотала Бетрис — Не захотела графиня выходить замуж за беглого холопа.
– Ну и пёс с ней! — воскликнул лысый — Мало ли красавиц на Свете. Вот сидит рядом с тобой. Чем не невеста?!
– Какие глупости! — возмущённо фыркнула сестра Секиры — Вон пошли из моей кареты! Оба!
      Высадив Сергея и Харона, экипаж хозяйки гостиницы покатил дальше. После чего, лысый предложил Кислицину отметить удачное завершение дела в ближайшем кабаке. Сергей не возражал. Он и сам собирался сегодня нажраться, как свинья. С деньгами, что у них теперь имелись приятели могли завалиться в самый лучший ресторан Кардиффа. Но Харон привёл Кислицина в более скромное заведение. Впрочем, достаточно приличное. Гораздо культурнее, чем забегаловки Норы и Тётушки трески. Здесь на столах даже имелись скатерти. Хотя и далеко не первой свежести. Культурной программы, как в ресторане Бетрис, тоже не предвиделось. Её с успехом заменял здоровенный белый попугай, сидевший в не менее огромной клетке прямо у входа. Каждого нового посетителя пернатый встречал отборной руганью, что весьма забавляла остальных клиентов данного заведения. Такая птичья непосредственность привлекала в кабак большое количество мужчин и в тоже время отпугивала многих женщин. Впрочем, женщины здесь присутствовали. Но именно такие, про которых упоминал попугай.
– Привет, кусок дерьма! — увидав на пороге лысого, радостно прокричал попугай и попытался растопырить крылья.
– Привет, Родригес — ласково ответил Харон, ничуть не смутившись от такой фамильярности — Познакомься, это Кислый.
– Чего уставился, крысиная блевотина?! — вместо приветствия, заорал пернатый на Сергея.
      В отличии от лысого, Кислицин сейчас не был расположен к подобным шуткам.
– Ты что?! Совсем нюх потерял, гнида говорящая?! — заорал он в ответ и со всей дури пнул клетку.
      Моментально забыв английский, перепуганный попугай оглушительно заорал и начал биться об решётку клетки, пытаясь улететь подальше от Сергея.
– Не трож Родригеса! — зло крикнул, кто-то из зала и его поддержи ещё пара человек.
       Но большинство посетителей реакция Кислицина только рассмешила. Однако, хозяина трактира подобная выходка точно не понравилась. Если бы не дворянский наряд Сергея, все могло закончится дракой. Но бить дворян прилюдно в этом Мире было как-то не принято. И трактирщик лишь высказал вновь прибывшим своё неудовольствие.
– Если Вам что-то не нравится, молодой господин, отправляйтесь в другой трактир — холодно произнёс он, вытирая о фартук кухонный нож — И не надо портить аппетит уважаемым людям.
– Извини, приятель! Нам всё здесь нравится — протягивая трактирщику шиллинг, ответил лысый — Просто у милорда сегодня был трудный день. Прошу Вас, Ваша светлость, вот к этому столику.
      Кислицин уселся за указанный стол, а Харон ещё минуты две разговаривал с хозяином, делая заказ. Тот слушал молча, пытаясь с помощью сухофруктов вернуть Родригесу душевное спокойствие. Наконец заказ был принят, и Харон присоединился к Сергею.
– Ты чего взбесился? — спросил он Кислого — Это же птица. Она сама не понимает, что несёт.
      Сергей лишь отмахнулся. Ему хотелось побыстрее выпить чего-нибудь покрепче. К счастью ждать пришлось недолго. Вскоре столик, за которым они устроились, был весь заставлен всевозможными деликатесами. Харон знал куда шёл. Обслуживание в данном заведении не уступало настоящему ресторану, но за гораздо меньшие деньги.
– Харон! Эта дрянь променяла меня на корону Мерсии! — выпив залпом стакан рома, пожаловался Кислицин.
– Это она продешевила! — ответил лысый и захохотал, хлопнув собеседника по плечу.
– Ты не понимаешь! — продолжал изливать душу Сергей — Я ведь её спас от Гастманов. Да! Она мне обязана всем. Возможно даже собственной жизнью. И ведь это я её сделал графиней Лестер. Ну, с твоей помощью конечно. Хоть деньги мои вернула и на том спасибо. Я уж и не надеялся.
– Так это не её деньги, а твои?! — искренне удивился Харон — Получается графиня тебе даже не заплатила за работу.
– Прикинь! — воскликнул Кислицин — Развела словно фраера. Предложила мне должность управляющего замком. Думала я стану прыгать от счастья. Шлюха!
– А откуда у тебя такие деньги?! — прервал его лысый, наполняя стаканы — Ты ведь вроде из крестьян. Или нет?
       На физиономии Сергея появилась злорадная ухмылка.
– Тсс! Это тайна! — прошептал он, приложив к губам указательный палец — Но тебе, как другу, скажу. Я обокрал самого принца Эллиота, когда служил у него оруженосцем. В общем, это долгая история.
– А мы разве куда-то торопимся, дружище? — произнёс Харон и, позвав официанта, заказал ещё бутылку рома.
       Кислого самого распирало от желания, похвастать перед лысым, как он ловко ограбил будущего правителя Мерсии. И пьяный Сергей рассказал убийце Харону почти всю свою историю. Как он совершенно случайно понравился принцу Эллиоту и как тот сделал его - грязного оборванца своим личным оруженосцем. Как таскал тяжеленные сундуки с деньгами Его высочества и как ему пришла идея смастерить деревянный ключ от этих самых сундуков.
– И много золота тебе удалось вытащить из сундука принца? — поинтересовался лысый.
– Если не считать тех, что остались в матраце, восемьсот пятьдесят соверенов. Может даже немного больше. Я ведь ещё ел и пил в тамошних кабаках — слегка задумавшись, ответил Кислицин — И представляешь?! Эта дрянь истратила почти всё на себя! За каких-то десять дней! От денег принца остался только кошель, что я тебе отдал.
– А сколько было в матраце и где он сейчас? — продолжал любопытствовать Харон.
– Точно не скажу. Монет пятьсот или около того — пожал плечами Сергей — На третьем этаже замка Глостер есть комнаты для прислуги. Вот в одной из них я и жил с другими оруженосцами.
– А точнее. Как эту комнату найти? — спросил лысый, которого явно заинтересовал рассказ Кислицина.
– По лестнице поднимешься, так справа вторая дверь — пояснил Сергей — Думаешь деньги ещё в матраце? Больше двух недель прошло, как я их там заныкал.
– Ты прав — согласился Харон — Наверняка их кто-нибудь уже нашёл. Скорее всего твои приятели-оруженосцы.
– А я ведь их вчера видел. В гостинице у Бетрис — засмеялся Кислый — Эти придурки сперва приставали к хозяйке, когда та плясала на сцене, а потом устроили драку с официантами. Если честно. Сестрёнка Секиры там такие кренделя выделывала, что я на их месте тоже бы не удержался.
– Значит эти сопляки любят посещать дорогие рестораны? — задумчиво произнёс лысый — Это интересно.
– Шлюх они любят посещать! — смеясь, уточнил Сергей.
– Да, пёс с ними — махнул рукой Харон — Давай лучше выпьем за дураков, без которых жить было бы намного труднее.
       Они выпили за дураков, потом за честных шлюх, потом за Родригеса, а за кого они пили дальше Кислицин уже не понимал.

Глава 75. Возвращение Секиры

       Очухался Сергей только под утро, в одной из комнат второго этажа трактира, где они с лысым вчера зажигали. Харона рядом не наблюдалось. Видимо лысый уже успел свалить. Как только Кислый пришёл в себя, то первым делом полез в левый сапог, куда вчера запрятал вексель, отданный ему Джулией. К счастью для Сергея, Харон не стал его разувать, а просто кинул на кровать одетым и обутым. Поэтому, ценная бумага оказалась в полной сохранности.
     Наконец он встал и, слегка пошатываясь, отправился искать приятеля. Спустившись на первый этаж, Кислицин узнал у хозяина, что лысый расплатился за них обоих и уже покинул трактир.
– Стакан рома и бульон — заказал Сергей, вспомнив как его от похмелья лечила Нора.
       И от этих воспоминаний на Кислицина опять навалилась тоска. А может действительно вернуться в Гауэр, пока его тут не поймали и не повесили? И пошли они куда подальше все эти благородные графини! Нора его конечно же простит. И станет Сергей опять жить, распевая вечерами блатные песенки для посетителей её кабака. Только сперва надо попрощаться с Хароном. Друг всё-таки.
      Подлечившись, Кислицин отправился в гостиницу госпожи Бетрис, надеясь встретить там лысого. Родригес провожал Сергея молча. Нахохлившись, он зло поглядывал на Кислого своим красным глазом. И только, когда Сергей вышел за дверь, сзади раздался злобный крик попугая - «Чтоб ты сдох, гнида говорящая!»
      Возле входа в гостиницу, как обычно, торчал верзила Надд, основной работой которого было открывать дверь перед знатными господами. Увидев Кислицина, лакей жестом подозвал его к себе.
– Госпожа велела зайти к ней, как только ты объявишься — сказал Надд, даже не подумав открыть перед Сергеем дверь.
– Харон уже здесь? — поинтересовался Кислый.
     Вместо ответа, лакей отрицательно покачал головой. Решив, что лысый где-то задержался и появится позже, Сергей пока направился в кабинет госпожи Бетрис. Когда Кислицин открыл дверь апартаментов хозяйки гостиницы, то невольно застыл на пороге. В одном из кресел он увидел Секиру, который непринуждённо беседовал со своей сестрой.
– А это ты? Заходи и прикрой дверь — сказал чернявый, заметив в дверях Сергея.
– С приездом! — как можно непринуждённее воскликнул Кислици — Ну, как сплавали? Удачно?
– Видимо удачно. Раз я здесь живой и здоровый — ответил Секира — Правда, когда уже ставили паруса, чтобы плыть назад, обстреляла нас местная стража. Наверно, кто-то из местных предупредил. Двоих парней ранили. Одного тяжело. Пришлось беднягу добить.
– А как Уриен? С ним всё в порядке? — изобразил на лице беспокойство Сергей.
– В порядке — усмехнулся Секира — Наверно свою долю пропивает в каком-нибудь притоне. Меня другое интересует. Почему вы вместо Гастмана укокошили графа Лестер?
      Кислицин невольно глянул на Бетрис, которая точно знала причину убийства графа. Но сестра чернявого сидела с таким видом, будто её это вообще не касалось.
– Так ведь стрелял не я, а Харон — развёл руками Сергей — Я ни Гастмана вашего, ни графа Лестер никогда в глаза не видел. И далеко было очень. Лиц не разобрать. Может Харон их просто перепутал?
– Ладно! С Хароном я сам потом разберусь — махнул рукой Секира — Лучше объясни мне, что за бред ты внушил моей сестре, будто она может заменить убитую дочь графа Гламорган.
– Я тоже думала, что это бред, пока сама не убедилась в обратном — встряла в их разговор Бетрис — Графиня Лестер ни на секунду не усомнилась, что я Кэтрин Аберфрау.
– Это правда! Твоя сестра вылитая дочь графа Гламорган — подтвердил Кислицын — Мы можем неслыханно разбогатеть! А главное стать настоящими лордами!
– Подожди! — прервал его чернявый — Я кажется начинаю понимать, что к чему. Мне было всего пять лет, когда наш табор давал представление в Гриффине. И нас пригласили выступить в замке. Я первый раз увидел графа Аберфрау и его жену - женщину с огромным животом. Это меня сильно поразило. Я тогда не понимал, что жена графа всего лишь беременная. На следующий день наш отец долго орал на маму. Я это хорошо запомнил, хоть и был ещё крайне мал. А примерно через год, или немного раньше, родилась ты. Я не мог понять почему отец всегда любил меня больше, чем тебя. Думал из-за того, что я мужчина. Но теперь всё прояснилось.
– Хочешь сказать, графа мой отец?! — радостно воскликнула Бетрис — А ведь я это чувствовала! Что являюсь леди, а не простой цыганкой! Меня всегда манила роскошь!
– Особенно деньги — усмехнулся Секира.
– План такой — стал объяснять Сергей — Мы отправляемся к графу Гламорган, и я выдаю себя за дворянина, спасшего его дочь. Граф естественно меня спрашивает, какую бы я хотел получить награду? А я так скромно ему говорю, что мечтаю стать бароном. И Гламоргану ничего не останется, как выполнить мою просьбу. Став бароном, я уже смело могу свататься к дочери графа. Бетрис мне подыграет. Скажет отцу, что влюблена в меня без памяти. Граф не сможет отказать любимой дочурке. И даст ей в приданое огромные владения. Представляешь, как мы сможем тогда развернуться!
– Жаль только, что замок графа Гламорган окружён войсками принца — вздохнула сестра чернявого — И нам в него ни за что не попасть.
– Старшего Аберфрау в замке сейчас нет — сказал Кислицин — Он вместе с войском короля осаждает Глостер. Переправляемся на другой берег залива, а там уж любой патруль проводит нас к графу. Всё просто!
– Подожди — прервал его Секира — Значит ты становишься бароном, Бетрис - графиней. А кем стану я?
– Побудешь какое-то время моим слугой — ответил Кислицин — Только для виду. Пока мы не получим наши владения.
– А пока ты женишься и получишь свои владения, я должен, для виду, чистить твои сапоги и кланяться всяким расфуфыренным индюкам?! — воскликнул чернявый — Нет уж! Спасибо! Да и не выйдет у вас ничего. Отец всегда отличит родную дочь от самозванки. А мать тем более. Когда узнают, что их родная доченька убита, то обвинят в её смерти вас обоих! Так что выкиньте эту чушь из головы! Целее будете!
– Но, Джон... — попыталась возразить Бетрис.
– Я всё сказал! — рявкнул на сестру Секира — А ты, Кислый, не морочь ей голову своими идеями! Не уймёшься сам, я тебя успокою! Навсегда!
– Ладно, ладно! Зачем нервничать?! — примирительно воскликнул Сергей — Не хотите, как хотите. Я всего лишь предложил. Думал вам понравится мой план.
– У меня есть план получше — зло ухмыльнулся чернявый — Навестит сестрицу Гастманов. Если ты не соврал, то золота у этой шлюхи должно быть немерено.
– Собираешься штурмовать монастырь? — поинтересовался Кислый.
– Перебраться через стену дело нехитрое — ответил Секира — Проблема в другом. Там совсем рядом городок есть. Не помню, как он называется. Если эти монастырские овечки успеют ударить в набат, то через пять минут примчится стража или патруль. На колокольне обязательно кто-нибудь дежурит. А сейчас, когда идёт война, монахини особенно осторожны. Но к счастью у тебя в монастыре знакомая привратница. Она тебя уже раз впустила, значит пустит снова. Как только бабка откроет дверь, придушишь её. Потом переоденешься монахиней и спокойно прошествуешь на колокольню. Там завалишь звонариху и твоя работа закончена. Остальное наша забота. Как тебе мой план?! Уж по любому вернее твоего!
– А если бабка дверь не откроет? — ответил Сергей, которому план чернявого совсем не нравился — В прошлый раз мне её пришлось связать. Вдруг она обиделась?
– А ты уж постарайся, чтобы открыла — улыбнулся Секира — Денег предложи. Ты говорил она деньги очень любит. Ладно. Детали мы обсудим позже. А пока, получи свою долю за Мартин.
     Чернявый подошёл к небольшому изящному комоду и, достав из него увесистый кошелёк, кинул в руки Кислицину.
– Гуляй пока — объявил он Сергею — Парням тоже отдых нужен. А через пару дней вернёмся к нашим делам.
       Покинув апартаменты госпожи Бетрис, Кислицин сразу отправился в свою каморку. Он надеялся застать там Харона, чтобы согласовать с ним оправдание, почему тот не попал в младшего Гастмана. Но лысого в каморке не оказалось и где его искать Сергей не представлял. Оставалось ждать и надеяться, что он увидит Харона раньше Секиры. Ведь лысому ничего не стоило признаться, что его перекупил Кислый. Для наёмной убийцы это обычное дело. Какой с него спрос? А как на правду отреагирует чернявый? И как он тогда поступит, Сергей не знал. После убийства Хрипатого, Кислицин стал всерьёз побаиваться Секиры, хотя тот больше не проявлял к Сергею враждебности. Наоборот. Чернявый всячески показывал, что Кислый теперь равноправный член банды. Вот и долю ему отстегнул довольно приличную. Хотя во время захвата судна пользы от Сергея никакой не было. Он вообще проспал всё самое интересное. Видимо кошель с деньгами, который ему вручил Секира являлся авансом для будущих «подвигов» бандита Кислого. Сергей вспомнил пожилую монахиню-привратницу и что ему, через пару дней, придётся душить бабку собственными руками. От этой мысли Кислицину захотелось вновь нажраться, как свинья. Был бы на месте привратницы какой-нибудь монах, Кислый прирезал бы его без колебаний. К подобному он немного привык. Но душить старуху... Это уже перебор! Попробовать сбежать из города? В одиночку такое довольно сложно сделать. Кругом патрули. Если остановят, что он им скажет? Решил сбежать подальше от войны? Так за такое признание могут даже повесить, как дезертира и уклониста. Харон мог бы дать хороший совет. Но лысый, как назло, исчез. Кислицин прождал Харона до самого вечера, но тот как в воду канул. Видимо узнал о прибытии Секиры и решил с ним больше не пересекаться.
– Ладно. Переночую здесь, а завтра наведаюсь к тётушке Винни. — решил Сергей — Может старуха подскажет, где разыскать Харона.
     И тяжело вздохнув, Кислицин завалился на кровать, чтобы побыстрее отойти ко сну.

тяжело без корректора.

Существует уйма сервисов, способных облегчить автору жизнь Я например пользуюсь https://text.ru/antiplagiat при составлении тем для форума. Это больше для seo конечно, но ошибки тебе выделит практически любой. И это бесплатно)
Ниже вложением просто пример, какой уникальности и безошибочности текста можно достичь.

Глава 76. Контрабандисты

     Но Сергей не успел толком задремать, как дверь каморки распахнулась и на пороге возникла госпожа Бетрис. На хозяйке гостиницы был строгий, чёрный мужской наряд, высокие сапоги и дорожный плащ такого же чёрного цвета. Окинув брезгливым взглядом помещение, она всё же зашла внутрь и присела на край постели Харона.
– Дверь закрой! Быстро! — приказала она Кислицину — Брата сейчас нет в отеле, но всё равно. Лишние уши нам не нужны.
– Нам?! — удивлённо переспросил Сергей.
     Однако, он всё же встал и прикрыл дверь, как велела сестра чернявого.
– Я обо всём договорилась! — объявила Кислицину хозяйка гостиницы — У меня есть знакомый контрабандист. Он переправит нас на другой берег. Сегодня ночью.
– Зачем? — не понял Кислицин.
– Я не собираюсь упускать шанс стать знатной леди — ответила Бетрис — Если Джону что-то не нравится, это его проблема. Я свободный человек и могу делать, что хочу!
– Удачи тебе! Только я-то тут причём? — усмехнулся Сергей — Если боишься путешествовать одна, возьми с собой швейцара. Кажется, его зовут Надд.
– Похоже, ты неплохо знаком с семейством Аберфрау — пояснила сестра чернявого — Подскажешь мне кто есть кто. Так что собирайся! Лошади ждут!
– А как же гостиница? — поинтересовался Кислицин, надеясь, что сможет отговорить девчонку от опасной авантюры.
– Джон является совладельцем отеля — ответила та, безразлично пожав плечами — Пусть управляет сам или наймет кого-нибудь. А мне надоело заискивать и улыбаться всяким благородным ублюдкам. Я как-никак дочь графа!
      Видя, что Кислицин не спешит выполнять её приказ, Бетрис перешла к более жёстким аргументом.
– Подумай сам, болван. Когда Джон узнает, что я отправилась одна к графу Гламорган, ты и пяти минут не проживёшь — заявила она — Из Кардиффа тебе не выбраться. Кругом посты. А в Кардиффе мой брат тебя везде найдёт. Так что вставай и пошли, если жизнь дорога.
     Что Секира обвинить в побеге сестры его, Сергей не сомневался. И что в словах Бетрис есть резон он тоже понимал. Однако, довериться такой непредсказуемой и импульсивной девке, как госпожа Бетрис, Кислому тоже не очень-то хотелось.
– Я нужен твоему брату — не совсем уверенно произнёс он — Без меня Секира не сможет тихо пробраться в монастырь аббатисы Фрейи.
– Ты плохо знаешь Джона — возразила сестра чернявого — Он тебя всё равно прикончит. Если не сразу, то потом. Вместе с монахинями.
     Сергей задумался. Ему самому не хотелось продолжать дружбу с Секирой. Кислицин давно уже собирался сбежать от чернявого куда-нибудь подальше. Не к семейке Аберфрау конечно, а, например, вернуться к Норре. В конце концов, это был неплохой шанс убраться из Кардиффа. А потом он легко сможет бросить эту юную дуру, возомнившую себя леди.
– Хорошо — наконец согласился Сергей — Показывайте куда идти, Ваше сиятельство.
      В этот раз они покинули гостиницу через чёрный ход, где их уже поджидали двое всадников в таких же чёрных плащах с капюшонами, державших под уздцы ещё одну пару взнузданных лошадей. Увидев Бетрис, один из всадников спешился и помог ей усесться верхом. Кислицин уже не раз ездил на лошадях в этом Мире. Поэтому, он с лёгкостью вскочил в седло и четвёрка всадников двинулись вдоль вечерних улиц Кардиффа. Уже было довольно-таки темно и один из сопровождающих держал в правой руке зажжённый фонарь. Куда они направлялись Сергей конечно же не знал. Но точно не в порт. Примерно минут пятнадцать они петляли по каким-то грязным закоулкам, пока наконец каменные строения не сменились деревянными лачугами. Через десять минут закончились и они, а начались уже знакомые Кислицину огороды. Тут до Сергея дошло, что они направляются к одному из рыбацких поселений. Но он ошибся. Всадники привели Кислицина и сестру Секиры на пустынный берег залива, где возле небольшого костерка их поджидал один пожилой мужчина.
– Нормально добрались? — спросил он провожатых, когда те присели у костра.
     В ответ оба только кивнули. Сергей и его спутница тоже спешились и подошли к огню.
– Привет, Гвинфор — обратилась к пожилому Бетрис — Я готова. Можем плыть.
– Отчалим, когда немного рассветёт — ответил контрабандист — В такой мгле легко сбиться с курса. Отдыхайте пока. Как там твой брат поживает? Ходили слухи, что его укокошили, а теперь говорят он опять в городе объявился.
     Задержка с отплытием вновь пробудила у Кислого беспокойство.
– А не устроит ли твой братец погоню, пока мы тут прохлаждаемся — поинтересовался он шёпотом у спутницы.
– Джон отправился к своей шлюхе — шепнула в ответ Бетрис — Так что, до утра он в гостиницу не явится. Не беспокойся. Я всё продумала до мелочей.
     Ответ сестры чернявого немного успокоил Сергея. Он уселся на траву и оглянулся по сторонам, пытаясь увидеть корабль, который переправит их на другую сторону залива. Однако, кроме небольшой лодки, вытащенной на берег, Кислицин ничего не обнаружил. Тем временем контрабандисты говорили с Бетрис о каких-то своих делах и не обращали на Сергея никакого внимания. Отсутствие корабля опять разбудило у Кислицина различные сомнения. Хотя трое мужиков у костра вели себя довольно мирно. Просто разговаривали и даже шутили. Но ведь, если вдруг, контрабандисты решат их грабануть, то Сергей с кинжальчиком на поясе вряд ли сможет им помешать. Он-то свой кошель с деньгами спрятал за пазуху, а вот у Бетрис через плечо висела походная сумка довольно приличных размеров, в которой наверняка имелись деньжата. И немалые. Эти трое уродов могли просто заманить юную дуру в пустынное место с преступными намерениями. Кислицин не спеша встал и пересел чуток подальше от весёлой компании, чтобы в случае чего дать дёру. Время шло, но контрабандисты не проявляли к пассажирам агрессии. А вскоре один из них вообще уехал, прихватив под уздцы остальных лошадей. Судя по всему, Бетрис и Гвинфор неплохо друг друга знали. Они непринуждённо о чём-то беседовали и смеялись. Один раз Гвинфор даже по-отечески обнял сестру чернявого, и та не сопротивлялась. В общем, постепенно Сергей расслабился и задремал, улёгшись прямо на траве.
      Проснулся Кислицин от тычков в бок. Глянув вверх, Сергей у видел Бетрис, которая стояла рядом и будила его при помощи пинков.
– Быстро вставай! — по-хозяйски подбоченившись, приказала сестра чернявого — Время плыть на другой берег.
     Что-то недовольно пробурчав, Кислицин встал и побрёл следом за Бетрис. Контрабандисты уже столкнули лодку на воду и, сев за вёсла, поджидали пассажиров. Лодка была достаточно широкой, чтобы Сергей и его попутчица вместе разместились на корме. Но Кислый всё равно не мог понять, как контрабандисты на вёслах собираются пересечь залив. Успокоился он минут через пять, когда смог разглядеть вдалеке очертание рыбацкого парусника, который стоял на якоре метрах в двухстах от берега. Когда они перебрались через борт посудины, Сергей обнаружил, что корабль абсолютно чёрный. Даже его мачта и парус были чёрными, как ночь. Неудивительно, что Кислицин не смог его увидеть с берега.
     Сергей с Бетрис устроились на дне рыбацкого корыта, а контрабандисты, привязав лодку к корме, развернули парус и подняли якорь. Потом Гвинфор сел за руль корабля, а его помощник, тем временем, управлялся с парусом, ловя предрассветный бриз. К удивлению Кислицина, контрабандисты совсем не использовали фонарь.  Гвинфор управлял посудиной по большому компасу со светящейся фосфорной стрелкой. Патрулям обнаружить такой корабль в темноте было практически невозможно.
– Куда плывём? — поинтересовался Сергей — Надеюсь не в Мартин. А то, меня там уже знают.
– Мы высадим вас в бухте неподалёку от Портбери — ответил старый контрабандист — Оттуда до Бристоля рукой подать.
– До Бристоля? — удивлённо переспросил Кислицин и глянул на попутчицу.
– Ставка королевской армии сейчас в Бристоле — пояснила Бетрис — Там разместилась вся знать Уэссекса. Скорее всего мой отец тоже в Бристоле остановился. Не станет же граф Гламорган ютится в палатке среди простых солдат.
       Путешествие по водам залива длилось недолго. Посудина контрабандистов мчалась по волнам не хуже спортивной яхты. Прошло меньше часа, как впереди по курсу обозначился контур береговой линии. Гвинфор повернул руль и корабль понёсся вдоль берега на восток. Так они плыли ещё минут пять. Наконец старый контрабандист велел напарнику свернуть парус и кинуть якорь. Далее, все четверо опять перебрались в лодку и на вёслах двинулись в направлении берега. Когда путешественники благополучно сошли на песчаный берег, сестра чернявого передала Гвинфору кошелёк с деньгами, а тот в свою очередь объяснил ей, как быстрее добраться до Портбери.
– В Портбери найдёте одноглазого Зака. Он поможет вам с лошадьми и покажет дорогу — пояснил старый контрабандист — Хотя тут до Бристоля и пешком добраться не долго. Часа два. Не больше. А мне пора назад, пока окончательно не рассвело.
      Когда Гвинфор с напарником отчалили, Бетрис и Сергей подождали пока немного рассеется мгла и потопали в направлении Портбери. Берег здесь был ровный и очень напоминал пляж. Поэтому карабкаться по склонам им не пришлось. Вскоре показались домики городка Портбери. Однако, улицы его были пустынны в такой ранний час. Пока Кислицин искал глазами что-нибудь похожее на кабак или постоялый двор, сестра чернявого принялась колошматить в первую попавшуюся дверь. Делала она это с таким энтузиазмом, что могла разбудить весь город.
– Кто? — наконец спросил из-за двери недовольный сонный голос.
– Нам нужен Зак — заявила Бетрис — Скажи где он и получишь шиллинг.
– Два и деньги вперёд — ответил голос — Просуньте монеты под дверь.
      Когда сестра чернявого протолкнула шиллинги в щель под дверью, та наконец отворилась и на пороге возник здоровенный седой мужик. Судя по отсутствию у него левого глаза, это и был тот самый Зак.

Глава 77. Планы Бетрис

– Ну, я Зак. Чего надо? — поинтересовался одноглазый.
– Мы от Гвинфора — ответила Бетрис — Нам нужны две лошади, ехать в Бристоль.  Гвинфор сказал, что ты нам поможешь.
– Пятьсот шиллингов за коня — озвучил цену Зак.
– Ты не понял. Мы лошадей не покупаем, а арендуем — возмутилась дороговизной Бетрис — Нам они нужны только до Бристоля.
– Это залог — пояснил одноглазый — Вернёте коней, получите назад по четыреста пятьдесят за каждого. В Бристоле найдёте конюшню Келла. Она находится прямо у северных ворот. Отдадите Келлу лошадей, и он возвратит вам денежки.
     Тяжело вздохнув, сестра чернявого полезла в сумку и отсчитала Заку пятьдесят золотых соверенов. Когда залог был выплачен, одноглазый подвёл путешественников к сараю, рядом с которым стояла пара телег и, крытый брезентом, фургон.
– Ну, прямо транспортная контора «Зак и компания» — усмехнулся про себя Сергей — Придумали же уроды, на чём зарабатывать.
      Тем временем одноглазый распахнул сарай, переделанный под небольшую конюшню и Кислицин увидел в деревянных загонах пяток коней и парочку ослов.
– Выбирайте любых — с плохо скрываемой гордостью произнёс Зак.
     Сергей в лошадях разбирался неважно, поэтому выбирала Бетрис. Как-никак она цыганка.
– А лошадки-то не скаковые — изобразила недовольную гримасу сестра чернявого.
– Скаковые, обошлись бы вам в два раза дороже — ответил ей Зак — И вообще, уезжали бы вы побыстрее отсюда. Пока наш олдермен не проснулся. Начнёт интересоваться, кто такие и почему ночью приплыли? Вам это надо?
– Нам скрывать нечего — подал голос Кислицин — А ночью прибыли потому...
– Да мне без разницы! — оборвал его Зак — Просто забирайте коней и проваливайте.
      Распрощавшись, таким образом, с одноглазым и узнав дорогу в Бристоль, наши путешественники отправились дальше. Торговый тракт, по которому пролегал их путь был довольно широк и местами даже вымощен камнем, но абсолютно безлюдным. Что неудивительно в сей ранний час. Правда, очень скоро над верхушками деревьев показалось солнце, предвещая прекрасный погожий денёк. Бетрис явно находилась в приподнятом настроении. Она красиво гарцевала на своей лошадке и с улыбкой поглядывала на Сергея, которого опять терзали сомнения насчёт, затеянной ими, авантюры. Ведь если граф Гламорган не признает сестру чернявого родной дочерью, то вряд ли он их за такое погладят по головке. А с другой стороны, это был неплохой шанс стать наконец бароном, который Кислому тоже не хотелось упускать.
– Чего хмуришься, Артур? — весело спросила Бетрис — Всё же складывается удачно. На другой берег переправились без происшествий и одноглазого Зака сразу нашли. А значит и дальше везти будет. Я стану графиней, а ты бароном. В высшем свете будем вращаться. Среди разных лордов и леди.
– Или нас обоих повесят, как самозванцев — буркнул в ответ Сергей — Кстати, не вздумай называть меня Артуром. Я Раян О'Салливан - ирландский дворянин.
– Во-первых, в отличии от тебя, я не самозванка, а настоящая дочь графа Гламорган — гордо заявила сестра Секиры — И желаю получит то, что мне принадлежит по праву! А во-вторых, ты сам утверждал, что я вылитая Кэтрин Аберфрау.
– Внешне, — ответил Кислицин — А по характеру ты ей полная противоположность. Кэтрин была скромной и очень доброй девушкой. Меня любила до безумия. Эх, жаль, что её застрелили! Сейчас не пришлось бы врать графу. Может он на радостях даже обвенчал бы нас. И стал бы я графом, а не бароном.
– Вряд ли — усмехнулась Бетрис — У графа есть законные сыновья и наследники. Так что был бы ты среди Аберфрау бедным родственником, которого иногда приглашают на обед. Из жалости. А со мной наоборот, у тебя открываются огромные перспективы.
– И какие же? — не понял Сергей.
– Думаешь, стать дочерью графа Гламорган предел моих планов? — засмеялась сестра чернявого — Это только первый шаг, который даёт мне возможность удачно выйти замуж. Например, за герцога или даже за принца. Кстати, младший сын короля Эдуарда пока не женат. Чем ему не пара дочь одного из самых знатных лордов королевства?!
– Ну, это понятно — криво ухмыльнулся Кислый — Только мне-то, что за выгода? Да и претенденток стать женой принца наверняка хватает.
– Не забывай, что я актриса! — самоуверенно ответила Бетрис — Все эти доморощенные леди мне не соперницы. Главное быть представленной ко двору, а там уж принц от меня никуда не денется. И свой человек при дворе мне будет очень нужен. Выхлопочу для тебя высокую должность. Станешь королевским министром или даже маршалом. Ты главное меня слушайся и всё будет замечательно.
– Это лишь мечты, которые могут не сбыться — ответил Сергей — Прав Секира. В Кардиффе у тебя было всё. И собственная гостиница, и куча денег. А ты променяла богатую жизнь на какие-то пустые грёзы. Оставить нажитое состояние брату, чтобы пустится в опасную авантюру. Безумие!
– Ну положим, Джону я оставила не всё — хитро улыбнулась сестра чернявого.
       Она залезла в сумку и достала из неё довольно-таки солидный мешочек. Развязав шнурок Бетрис что-то высыпала на ладошку и показала содержимое Кислицину. Сергей увидел на её ладони горсть мелких прозрачных камушков, которые заманчиво сверкали в лучах утреннего солнца.
– Это бриллианты — ссыпая камушки обратно в мешок, пояснила Бетрис — Я превратила в них все свои деньги. Так что брату останется только отель, который продолжает быть на половину моим.
– И сколько там? В соверенах? — как бы невзначай, поинтересовался Кислый.
– Много — засмеялась сестра чернявого — Очень много. Тебе, холопу, столько даже не снилось никогда. Но ты не надейся их прикарманить. Глотку перережу, даже пикнуть не успеешь.
– И не думал! — соврал Сергей, у которого подобная мысль всё же промелькнула — Я человек небедный. Помнишь вексель, который мне вернула графиня Лестер?
– Ну, лишних денег не бывает — философски заметила Бетрис — Ты боишься моего брата. Да-да. Не отрицай. Секиру все боятся. Так вот запомни, мальчик. Я намного опаснее его! И лучше меня не злить.
       Кислицин с сомненьем глянул на почти детскую фигурку спутницы, но возражать не стал. Он вспомнил Хрипатого, который вынужден был бежать из Кардиффа, опасаясь гнева сестры чернявого. Но то в Кардиффе, где у Бетрис полно знакомых бандюков. А здесь, на безлюдном тракте, это лишь взбалмошная девка. И не более. Правда, ножик у неё имеется. Висит на поясе в красивых дорогих ножнах. А как ловко Бетрис им умеет пользоваться Сергей не знал. И заводить ещё одного опасного врага, каким являлся Секира, Кислому тоже не хотелось.
      Так Сергей ехал, терзаясь сомнениями и слушая разглагольствование болтливой спутницы, когда нечто жёсткое, колючее сдавило его шею и выдернуло из седла. От удара оземь у Кислицина потемнело в глазах. Он попробовал сесть, но сильный рывок повалил его на спину. Сообразив наконец, что это аркан, Сергей попытался ослабить давление петли руками, тщетно пытаясь просунуть под неё пальцы. Открыв глаза, он увидел голодранцев, один из которых держал под уздцы его коня, а ещё четверо пытались стреножить лошадь Бетрис. Но сестра чернявого ловко крутила коня на месте, то и дело поднимая его на дыбы. В этот миг, давящая на горло, петля внезапно ослабла и Кислицин сумел-таки просунуть сквозь неё пальцы. Обернувшись, Сергей увидел, занесённую над его башкой, руку с увесистой, сучковатой палкой. Кислый едва успел сделать кувырок, как это незамысловатое оружие треснуло туда, где он только что валялся. Практически машинально, перепуганный Сергей выхвати из ножен кинжал и стал размахивать им, не позволяя врагу приблизится. И это подействовало. Видимо голодранец понимал, что любая царапина, случайно им полученная в схватке, может стать потом серьёзной проблемой. Мерзавец вновь ухватился за канат, который всё ещё обвивал шею Кислицина, и поволок его за собой по дороге. Петля опять сдавила горло Сергея, но в этот раз он сдерживал её объятие левой рукой, а правой пытался перерезать проклятый канат. Но, как назло, кинжал тётушки Винни оказался совершенно тупым. За целых двое суток, у Сергея даже мысли не мелькнуло, наточить своё единственное оружие. Тянувший канат, босяк довольно оскалил гнилые зубы, наблюдая за тщетной попыткой дворянчика освободиться от аркана. Вдруг выражение его резко изменилось. Улыбка исчезла, а глаза удивлённо вытаращились. Через пару секунд, выронив из рук канат, голодранец рухнул на спину. Только теперь, Кислый смог разглядеть торчащую из груди бродяги стрелу. Окружившие Бетрис, негодяи моментально бросились в лес, а тот что держал под уздцы лошадь Сергея, почему-то бросил поводья и припустил вслед за остальными. Видимо босяк верил в свои ноги больше, чем в умение скакать верхом. Скорее всего бедолага и на лошади-то никогда не сидел.
– Лысый! — первое что пронеслось в голове Кислицина, когда он увидел стрелу.
      Однако, Сергей ошибся. Обернувшись, он заметил вдали всадников, которые галопом мчались в их сторону. По красным сюрко и сверкающим на солнце доспехам было понятно, что это какой-то военный патруль, удачно оказавшийся в нужное время в нужном месте. Однако, всадники могли сами представлять угрозу для беззащитных путников. Таких, как Бетрис и Кислицин. Но пытаться удрать от боевых скакунов на вьючных лошадках Зака не имело смысла. Оставалось только ждать и надеяться на лучшее.

Глава 78. Бристоль

     Поравнявшись с нашими путешественниками, всадники помчали дальше в лес за разбойниками. Все, кроме двух. Один из которых, по всей видимости являлся простым воином или сержантом. Он отличался от других всадников чёрным сюрко с белым крестом. А вторым явно был рыцарь. И судя по красивым дорогим латам, не из обычных дворян. Эти двое придержали коней, направив их к Сергею и его спутнице. Точнее направился рыцарь, а воин просто последовал за ним. Рыцарь неспешно подъехал к Бетрис и поднял забрало дорогого шлема, который украшало множеством чёрно-белых перьев. На вид, рыцарю было лет двадцать или даже меньше. Совсем молодой юноша, но уже с явно завышенной самооценкой. Судя по наглому взгляду, которым он изучал сестру чернявого.
– Позвольте представится! Бриор де Кономар - граф Корнуолл! — торжественно произнёс молодой человек, продолжая разглядывать Бетрис — Могу ли я узнать Ваше имя, миледи?!
– Кэтрин Аберфрау - дочь графа Гламорган — не колеблясь ни секунды, отрапортовала сестра чернявого — Еду в Бристоль к своему отцу.
– А Ваш спутник? — наконец удостоив взглядом Кислицина, поинтересовался Бриор.
– Это мой слуга — всё с той же непосредственностью ответила Бетрис — Как же его зовут? Раян О...
– Раян О'Салливан! Ирландский дворянин! — гордо отчеканил Сергей — Имею честь быть вассалом графа Гламорган.
     Но юный рыцарь его уже не слушал. Всё внимание Бриора было вновь обращено на Кэтрин Аберфрау.
– Я и не знал, что у моего друга Дилана такая очаровательная сестра — произнёс он, игриво улыбаясь собеседнице — Но должен Вас огорчить, миледи. Граф Гламорган сейчас в Лондоне вместе с принцем Леоном. У одра больного короля.
– Какое невезение! — грустно вздохнула Бетрис — И что же мне теперь делать?! Ведь до Лондона так далеко!
– Но в Бристоле остался Ваш брат Дилан — успокоил её молодой граф — Он позаботится о Вас. Да и я всегда к Вашим услугам.
– О! Вы так добры, милорд! — кокетливо улыбнулась сестра чернявого и, сняв перчатку, протянула левую руку Бриору для поцелуя.
       Голодного Кислицина от всех этих любезностей уже начинало подташнивать. Он отвернулся от сладкой парочки и стал наблюдать, как воин в чёрном сюрко извлекает стрелу из груди убитого бродяги.
– Это крестьянин графа Глостер — заметив интерес Сергея к своим действиям, пояснил воин — Герцог Кембриджский приказал сжечь все сёла предателя. Вот теперь выжившие бедолаги бродят вдоль дорог и грабят тех, кто им по силам. Приходится отлавливать.
– Это ты его пронзил? Отменный выстрел! — похвалил бойца Кислицин — Я знаю лишь одного человека, способного поразить цель на таком расстоянии. Его зовут Харон.
– Никогда не слышал, сэр — равнодушно ответил воин, вытирая от крови древко стрелы.
– Мой оруженосец чемпион Уэссекса по стрельбе из лука — с нескрываемой гордостью заявил Бриор — На турнире в Лондоне, король лично вручил Сэму золотую стрелу.
– Повезло мне, что у Вас такой меткий оруженосец, милорд. Ещё немного и этот разбойник меня бы точно придушил — ответил Сергей и добавил, повернувшись к Сэму — Золотой стрелы у меня, к сожалению, нет. Поэтому вот...
       Кислый достал из-за пазухи кошелёк, который ему вчера отдал Секира, и протянул оруженосцу. А чё жадничать? Когда тебя ожидает большая, заслуженная награда за спасение дочери графа Гламорган. В этом Кислицин даже не сомневался. Сэм вопросительно глянул на юного хозяина, словно бы спрашиваю у того разрешение. И только получив одобрительный кивок, забрал кошель. В этот момент из леса появились всадники, волочивших за собой по траве парочку связанных оборванцев.
– Удалось схватить только этих, милорд — доложил графу один из воинов — Остальные разбежались. В лесу сильно не поскачешь. Можно коням ноги сломать.
– Ладно — махнул рукой Бриор — Повесьте ублюдков и возвращаемся в город. Вон тот дуб возле дороги будет для них в самый раз.
– Так в Уэссексе скоро крестьян не останется — заметил Кислый, которому совсем не хотелось опять наблюдать подобную процедуру — Если всех жечь и вешать за вину господина, кто потом будет хлеб выращивать. Высечь как следует и довольно.
– Странный у Вас слуга, миледи — усмехнулся молодой граф — Жалеет разбойников, которые его чуть не прикончили.
– Не обращайте внимание — ответила Бетрис — Он долгое время жил в монастыре. Вот и набрался там всяких глупостей вроде «не уби» или «подставь другую щёку». Давайте лучше подъедем ближе к дубу. От сюда плохо видно.
       Сестра чернявого и её новый кавалер неспешно направились к месту казни несчастных бродяг, а Сергей остался ждать у дороги. После того, как его самого чуть не повесили в «Зелёной крепости» Кардиффа, данная церемония вызывала у Кислицина неприятные воспоминания.
     Минут через пятнадцать всё было кончено и отряд графа Корнуолл направился в город. Возглавляли колонну Бриор и Бетрис. Молодой граф без умолку вещал своей прелестной спутнице, какое блестящее общество собралось сейчас во дворце маркиза Бристоль. И как там прекрасно знатные господа проводят время, пока армия осаждает мятежный Глостер. Ехавшего следом за ними, Кислицина всё это мало интересовало. Ему не давал покоя мешочек брюликов, лежавший в походной сумке сестры чернявого. Конечно Сергей помнил о своём обещании больше не воровать, но его мозг сам перебирал разные варианты экспроприации сокровищ Бетрис. Чисто теоретически. Покойный Робин Гуд вновь не давал покоя душе Кислого. Но кроме как «хвать и тикать», ничего пока на ум не лезло. И зачем только сестра чернявого показала ему эти проклятые камешки?! Провокаторша!
     Гвинфор не соврал. Скоро вдали показались ворота города. Разглядывая высоченные стены и массивные башни Бристоля, Сергей понял почему генералы принца Эллиота даже не обсуждали его захват. Кроме мощных укреплений, город огибала речка с точно таким же названием названием Эйвон, как и та, где произошло первое боевое крещение Кислого. Возможно весной или во время сильных дождей - это можно было назвать полноценной рекой. Но в данный момент Эйвон скорее представлял из себя большой ручей. Одним словом, «козий брод». Зато обрывистые, каменистые берега являли собой настоящий глубокий каньон, что было дополнительным препятствием для штурмующих. Поэтому принц даже не предпринял осаду Бристоля. Хотя расстояние до него от Глостера не превышало тридцать миль. А вот сёла, принадлежавшие маркизу, изрядно пострадали от бойцов дядюшки Мэйсона и ирландских наёмников. Поэтому, теперь правитель Бристоля мстил Глостеру за недавние обиды.
      Преодолев, соединявший берега «каньона», длинный мост и миновав городские ворота, отряд графа Корнуолл зацокал по каменной мостовой в направлении дворца маркиза Бристоль. Прохожие и повозки горожан торопливо уступали дорогу всадникам в красных сюрко. Молодой граф снял шлем с подшлемником и передал их Сэму. Бриор оглянулся назад, удостоив наконец своим вниманием Кислицина.
– А Вам, сэр, пожалуй, лучше будет остановиться в гостинице — надменно процедил он — Могу посоветовать отель «Королевский грифон». Если конечно у Вас хватит на него денег.
– Нет-нет! Мой слуга отправится со мной — торопливо возразила Бетрис — Ему необходимо лично отчитаться перед братом. Таков порядок у нас - у Аберфрау.
      Сестра чернявого видимо опасалась первой встречи с Диланом. Мало ли какие вопросы может тот задать. Поэтому, поддержка Сергея была ей крайне необходима.
– Не смею возражать, миледи — улыбнулся Бриор — Он едет с нами во дворец. Раз уж так заведено в вашей семье.
      Город Бристоль оказался ничуть не меньше, а может даже больше, чем Глостер или Кардифф. Наверняка в нём имелись и свои трущобы, где рулили такие же Секиры или Гастманы. Возможно даже Бетрис знала кого-нибудь из них. Но в данный момент это Сергея мало интересовало. Его волновала предстоящая встреча Бетриис с Диланом. Слишком уж отличались манеры сестры чернявого от поведения бедняжки Кэтрин. Такой резкой метаморфозе необходимо было придумать логичное объяснение. Этим и занимался Кислый, пока их отряд петлял по средневековым улочкам Бристоля.
     Наконец они приблизились к ещё одной крепостной стене, которая отделяла центральный район города от остального Бристоля. Караулившие ворота, гвардейцы без вопросов расступились, пропуская графа Корнуолл и его людей в элитную часть мегаполиса. Очутившись за воротами, воины в красных сюрко свернули в одну из улиц, покидая графа и его спутников. Вероятно, бойцы отправились в казарму, посчитав свою миссию оконченной. Судя по, висевшему над воротами, красному баннеру с тремя зелёными листьями клевера вдоль белой полосы, всадники служили не Кономару, а маркизу. С Бриором остался лишь Сэм, который по всей видимости являлся личным оруженосцем Их сиятельства.
    Центр Бристоля разительно отличался от остального города множеством богатых особняков, над которыми возвышался огромный католический храм. По высоте он даже превышал дворец самого маркиза. Впрочем, только по высоте. В остальном, дворец правителя Бристоля являлся самым грандиозным и помпезным зданием мегаполиса. Окружённый великолепным парком, украшенный множеством изящных скульптур и барельефов он занимал львиную долю от всей элитной части города. Не удивительно, что большинство аристократов из свиты короля предпочли гостинице дворец маркиза.
     Остановившись у главного крыльца, граф жестом подозвал одного из лакеев и поинтересовался о местонахождении баронета Дилана Аберфрау. Узнав от слуги, что сэр Дилан уже изволил проснуться и в данный момент находится в фехтовальном павильоне, Бриор спешился сам и лично помог Бетрис сойти с лошади. Вряд, ли сестра чернявого действительно нуждалась в подобных услугах, но она благосклонно позволила графу себя подхватить, не забыв при этом испуганно ойкнуть. Сергей и Сэм тоже спрыгнули с лошадей. Передав поводья подбежавшим лакеям, они последовали за Бриором. А пока они шли к фехтовальному павильону, Бетрис не теряла время даром. Шагая под ручку с молодым рыцарем, сестра чернявого то и дело строила ему глазки и с интересом расспрашивала о достопримечательностях графства Корнуолл. Её интересовало буквально всё. Начиная с размеров самого графства и заканчивая доходами, которые оно приносило семейству Кономар. Видимо, Бриора забавляла такая непосредственность. Он с удовольствием удовлетворял любопытство своей новой подруги.

Глава 79. Брат и сестра

       Фехтовальный павильон находился в правом крыле дворца. Двери его были открыты настежь и звон мечей разносился далеко за пределы самого павильона. Поэтому, найти место тренировки Дилана не составляло большого труда. Сергей и Бетрис справились бы с этим и без помощи графа. Но, по всей видимости, Кономар желал лично передать сестру Дилана в братские объятия. А вот для Бетрис присутствие рядом Кислицина в данный момент было гораздо важнее, чем флирт с Их сиятельством. Входя в дверь, она обернулась и подала Сергею знак, чтобы тот не отставал.
     В павильоне находились двое. Дилан Аберфрау и ещё один джентльмен приблизительно того же возраста, что и сын графа Гламорган. Молодые люди были так увлечены поединком, что даже не обратили внимание на вновь прибывших. Их бой очень мало напоминал то, как орудовал двуручным мечом капитан Бакер во время штурма «Зелёной крепости». Дилан и его противник прыгали, кувыркались и демонстрировали разные финты, стараясь достать друг дружку клинком. В отличии от молодых аристократов, Бакер просто кромсал воинов шерифа, уменьшая их количество каждым ударом. Видимо сестра чернявого так и не смогла распознать, кто из поединщиков сын графа Гламорган. Она выразительно зыркнула на Кислицина, ища его подсказки. Сергей незаметно кивнул, указывая взглядом на Дилана. Но так как молодые люди постоянно перемещались, Бетрис не смогла понять его взгляд и решила действовать сама.
– Брат! — жалобно всхлипнув, закричала она, обращаясь сразу к обеим бойцам.
       Вопль сестры чернявого подействовал. Молодые джентльмены прекратили поединок и уставились на Бетрис. Первым заговорил Дилан.
– Кэтрин?! — удивлённо произнёс он, пристально разглядывая спутницу Бриора — Но откуда...?!
      Вместо ответа, та просто кинулась к Дилану и повисла у него на шее.
– Мы с Вашей сестрой бежали из Кардиффа — ответил за Бетрис Кислицин — Юная леди попала в плен к принцу Эллиоту и мне пришлось её спасать.
– Это ты, Раян? — заметил наконец Сергея молодой лорд — Мы думали, ты погиб вместе с шерифом и его офицерами.
– Жив, сэр. Только палец потерял — ответил Кислицин, показывая Дилану левую руку — Мне с небольшим отрядом удалось вырваться из крепости, а остальных захватили мерсийцы. И леди Кэтрин тоже. Пришлось вызволять её из плена. К счастью, я успел хорошо изучить замок шерифа, когда помогал ему в поимке Гастманов. Воины, что были со мной, все погибли, прикрывая наше с Кэтрин бегство. Но, как видите, не зря.
     Сергей специально начал с рассказа о спасении им дочери графа Гламорган. Хотя его об этом никто не просил. Кислицину не нравилось, что присутствующие господа, смотрят на него словно на пустое место. И таким образом он хотел-таки повысить свою значимость.
– Но как ты оказалась в Кардиффе? — спросил у Бетрис Дилан, оторвав наконец её от себя — И что случилось с твоими волосами?
– Её туда привезла леди Джулия — ответил за сестру чернявого Сергей — Кстати, Вы, наверное, не знаете, что граф Лестер убит, а Джулия унаследовала его состояние и титул. Теперь она стала полноправной графиней Лестер.
– Чувствую нас ждёт ещё много интересных новостей из Кардиффа — произнёс с ухмылкой Бриор — Предлагаю продолжить разговор у меня. За бокалом хорошего вина. Тем более, что миледи наверняка проголодалась во время своего путешествия. Сэм, возьми у джентльменов их мечи.
        Партнёром по спаррингу Дилана Аберфрау оказался лорд Эммерсон Херви - сын маркиза Бристоль. Так его представил сестре Дилан. Вообще, всё внимание молодых джентльменов было обращено на красотку Бетрис. И героический рассказ Кислицина о спасении дочери графа Гламорган, не сильно впечатлил молодых аристократов. Они весёлой компанией отправились вслед за графом Корнуолл, а Сергею ничего не оставалось, как плестись следом. Впрочем, его никто не прогонял и Кислицин ещё надеялся, на вознаграждение со стороны Дилана. 
        Апартаменты Бриора были даже слишком просторными для одного человека. Видимо так полагалось по статусу. Граф всё-таки. Две комнаты - спальня и гостиная. Практически так же, как было у принца в замке Глостера. Только гостиная более длинная и хорошо освещённая тремя высокими окнами, застеклёнными в виде разноцветной мозаики. Стены украшали гобелены с изображениями полуобнажённых женщин и, целящихся в них из луков, розовощёких амурчиков. Так же имелся, украшенный барельефом, камин с, висевшим над ним, портретом пожилого мужика в соболях и короне.
Возможно это был изображён кто-то из родственников маркиза или даже сам король Эдуард. Сергей естественно уточнять не стал. Довершали интерьер гостиной огромная медвежья шкура на полу и красивая бронзовая люстра с хрустальными висюльками на потолке. А в центре комнаты находился длинный стол, за который и расселись гости графа Корнуолл. Усадив Бетрис во главе стола, Бриор велел Сэму распорядиться насчёт завтрака и тоже присоединился к гостям. Кислицина за стол никто особо не звал, поэтому он так и замер у дверей, не понимая, как себя вести в подобной ситуации. На помощь ему пришла сестра чернявого, которая, по всей видимости, ещё нуждалась в присутствии Сергея. Так сказать, на всякий пожарный случай.
– Как там тебя? Раян! — взглянув на, мнущегося у дверей, Кислицина, воскликнула она — Присаживайся к столу. Ты заслужил, чтобы тебя покормили. Граф, Вы не против, если мой слуга позавтракает с нами?
– Разумеется, миледи — улыбнулся Брирор — Сэм, поставь ещё один прибор для господина Ос... Забыл фамилию. У этих ирландцев они такие странные.
       Сергей сделал вид, что не заметил насмешливый тон графа. Несмотря на молодость, Бриор наверняка уже успел поучаствовать в битвах и неплохо владел мечом. Поэтому, затевать с ним ссору было просто глупо. Кислицин лишь вежливо поклонился и присел на указанное ему место.
– Раян О'Салливан дворянин и преданный вассал моего отца — ответил за Сергея Дилан — Наша семья многим ему обязана. И шутки Ваши, граф, здесь совсем неуместны.
– У меня и в мыслях не было кого-то обижать, друг мой! - примирительно ответил Кономар — Но ведь эти ирландские фамилии действительно очень необычные.
– Кстати, Кэтрин — решив больше не развивать данную тему, обратился к сестре Дилан — Веди себя скромнее! И скажи наконец, что ты сделала со своими волосами?!
– Простите, сэр. Это я посоветовал леди Кэтрин сменить внешность — ответил за Бетрис Кислицин — Чтобы обмануть ищеек принца. Нам пришлось какое-то время прятаться в Кардиффе. Пока не нашли способ переправится на другой берег залива. Цирюльник зараза! Такие деньги содрал с меня за эту причёску. Да, и за аренду корабля пришлось заплатить немало.
      Тем временем Сэм подал угощение и разлил по бокалам красное вино. Сергей ели дождался, пока молодые джентльмены приступят к трапезе. Голодного Кислицина не особо заботили правила этикета. Он залпом осушил свой бокал, смёл с тарелки овсянку и накинулся на кусок жареной оленины, ожесточённо крамсая мясо столовым ножом. Впрочем, никого из присутствовавших это не шокировало. Что взять с ирландского дикаря?!
– А как с Вами обращался принц, миледи? — поинтересовался лорд Эммерсон, мельком глянув на жрущего Сергея — Говорят он тоже не отличается изысканностью манер.
– О! Со мной обращались весьма учтиво — улыбнулась сестра чернявого — Мне ни в чём не было отказа. Запрещалось только покидать территорию крепости.
– Леди Кэтрин просто не желает Вас расстраивать, сэр — прервал её повеселевший Сергей — Принц обращался с миледи просто ужасно. Как с какой-то преступницей. Каждый день допросы. Держали бедняжку в грязной камере. На хлебе и воде. Собирались даже пытать. К счастью, я вовремя подоспел.
– Пытать?! Леди?! — возмущённо воскликнул Бриор.
– Представьте себе, Ваше сиятельство! — кивнув Сэму на свой пустой бокал, произнёс Кислицин — У принца был такой капитан Бакер. Настоящий зверь! Он лично собирался пытать Кэтрин. Но не успел. Я его чик! Прямо в шею!
       И для большей наглядности, Сергей вонзил ножик в кусок оленины.
– Ну, хватит о грустном, господа — капризным тоном воскликнула Бетрис — Лучше расскажите мне, какие развлечения здесь у вас в Бристоле? Балы? Турниры? Я просто обожаю рыцарские турниры!
– Обожаешь турниры?! — удивился Дилан — Да, ты их терпеть не могла. Называла варварством и пережитком прошлого.
– Я была молода и глупа. А теперь моё мнение изменилось — ничуть не смутившись, ответила сестра чернявого — В конце-концов я имею на это право!
– Турниры сейчас не проводятся из-за войны, но балы бывают часто — сказал лорд Эммерсон — Вот и сегодня вечером отец устраивает торжественный приём, с танцами, фейерверком и представлением акробатов.
– Какой ужас! — испугано воскликнула Бетрис — Я не могу в таком виде показаться на приёме у маркиза! Весь мой гардероб остался дома. В Уэльсе.
– До вечера ещё далеко — успокоил сестру Дилан — Куплю я тебе платье.
– Купишь?! — от возмущения Бетрис даже побагровела — Дочь графа Гламорган в платье, купленном у торговца тряпьём!
– Не волнуйтесь, миледи — успокоил её Эммерсон — Моя младшая сестра Аббигаль с Вами примерно одного роста. У неё этих платьев не счесть. Половину из них она даже не одевала ни разу. После завтрака мы вместе отправимся к Аббигаль и Вы сможете выбрать себе любой наряд, какой Вам понравится.
– О! Милорд! — улыбнулась ему новоявленная леди Кэтрин — Вы меня просто спасли! Даже не знаю, как мне Вас отблагодарить!
– А ты спой нам чего-нибудь — засмеялся Дилан — Моя сестра отлично поёт. Особенно эту... Балладу «Три ворона»
        Тем временем, осушивший уже четвёртый или пятый бокал Кислицин, тяжело встал из-за стола.
– Господа! У меня родился прекрасный тост! — обняв левой рукой Сэма, громко крикнул он — За победу, господа! За нашу победу!

Повести ублюдков и возвращаемся в город. Вон тот дуб возле дороги будет для них в самый раз.

повесьте