Шум настраиваемой радиоволны вдруг сменился грохотом металла на той стороне приёмника, затем тихая но яркая ругань, которую, впрочем, сложно было разобрать. Вскоре поток эмоций из динамика закончился и раздался визгливый старчески-надорванный голос.
 - Леший стул, в следующий раз нужно садиться аккуратнее! Чёрт!!! Похоже трансляция уже идёт! Ладно, с помпезным открытием моей радиоволны не вышло, да и ладно. Вряд ли меня вообще кто-то слушает. Итак, дорогие слушатели, вас приветствует "Радио-на-осколках" и его постоянный... - голос осёкся, как будто человек по ту сторону радиоприёмника о чём-то задумался, - надеюсь постоянный ведущий по прозвищу Гробик... хе-хе, да. А знаете почему? Конечно не знаете. И я вам не скажу! Послушайте лучше песню.
 Опять началась возня, визг металла о металл и шарканье ног. Затем после лёгкого скрипа зазвучала дважды искажённая мелодия. Сначала скрипом старого патефона с истёртой иглой, а потом плохим сигналом. Нелегко было разобрать слова, но голос певца как будто продирался сквозь помехи и становился чётче.

 ...Если сразу не разберешь,
Плох он или хорош,-
Парня в горы тяни - рискни!
Не бросай одного его,
Пусть он в связке в одной с тобой -
Там поймешь, кто такой...


 - Что ты там нашарил? - крикнул Му-му из соседней комнаты.
 Но Виктор не ответил, он был заворожён музыкой и голосом звучащим сквозь оплавленные динамики. Слова, а точнее их смысл пробирал до костей, заставляя тучи муравьёв в одночасье забегать по спине. На миг он отстранился от всего. От жуткого холода, предсмертных завываний ветра, густого запаха плесени, который как кисель тяжело втягивался в лёгкие, да настолько, что хотелось его туда загонять ладонями.
 - Витязь!
 Виктор нехотя встрепенулся и оглянулся, из-за дверного косяка на него смотрела перепуганная и измазанная в ржавчине рожа Му-му.
 - Твою же направо! Не смей больше молчать когда я тебе зову! Я чуть со страха не похолодел, чтоб тебя наружу вывернуло.
 - Успокойся, паникёр. Ты-то нашёл чего?
 Рожа тут-же исчезла под аккомпанемент хруста опавшей штукатурки и потрескивающего снега под протектором мартинов, бросив напоследок раздражённое "Нет!". Виктор ещё раз попытался погрузиться с головой в радиоволну, но радио к сожалению издало свой последний всхрап и подавившись замолкло. Он тяжело вздохнул и по привычке пошарил по карманам плаща, но сигарет в них не оказалось. От этого стало намного гаже, настроение упало на дно и придавило тяжестью.
 Достав нож он попытался аккуратно вскрыть корпус радио, но обледеневший пластик сломался, это было плохо, но не смертельно. Кусок пластика такого размера вещь полезная, если целый конечно. А так. Зато начинка радио намного дороже, даже выйдет выменять на табак, а если поторговаться то и на хорошие сигареты с фильтром, от барахольщика зависит. Плата легко перекочевала в сумку, а вот с динамиками пришлось повозиться, очищая их от прикипевшего пластика. Так же Виктору досталась пара полудохлых батареек, сомнительный трофей, но авось и удастся спихнуть.
 Он ещё раз осмотрел комнату в поисках чем бы поживиться, но увы, разве что штукатурку и строймусор прихватить можно было. Похоже что этот панельный дом уже был начисто обшарен, вот только радио почему-то было оставлено. Скорей всего здесь побывали не ищейки, а кочевники, электроника им ни к чему, а вот продукты и полезную утварь они растащили. Даже проводку из стен выдрали, видать на верёвки пустили. Пошагав по комнате он перешёл в соседнюю, но Му-му там уже не было, зато из кухни доносилось деловитое шарканье и звуки возни. Войдя туда он увидел напарника залезшего по пояс в плиту и что-то оттуда усердно пытавшегося выковырять.
 - Му-му, где бинокль?
 - В моём рюкзаке, зачем тебе? - ответил Му-му не отвлекаясь от "дела".
 - Проверю окрестности, - холодно бросил Виктор и, прихватив то что хотел, поспешил в общий коридор, а оттуда пролез через завал к пожарной лестнице, которая чудом сохранилась в отличии от лестничной клетки. Ну "сохранилась" это громко сказано. По крайней мере карабкаясь от пролёта к пролёту можно было забраться на четвёртый этаж, но увы не дальше. Туда Виктор и полез, всеми правдами и неправдами продвигаясь от этажа к этажу, не забывая при этом поминать мать этого дома, погоды, тяжелого рюкзака, ветра и ещё несколько неопределённых матерей. Вид окрестностей с четвёртого этажа здания был не намного лучше чем с первого, разве что больше грязи и разрухи было видно оку.

Окно скалилось грязными зубами осколков стекла застрявшего в раме. В глотке этого зверя вид был ещё противней. Снежок постепенно перерастал в метель и скрывал сплошной белой простынёй дворик панельного дома. Но ржавчина вывернутых и сломанных детских качель бросалась в глаза не белом фоне. Бинокль вмиг стал бесполезным, его линзы покрылись причудливым узором мороза.
 С низу донёсся шорох, грохот и треск оконной рамы. Виктор аккуратно наклонился чтоб посмотреть что там твориться под окном и увидел знакомое лицо Му-му взирающее на него снизу вверх.
 - Сбрось мне бинокль! - гаркнул он каким-то странным голосом, в его зычный бас вплелись нотки визга, почти поросячьего.
 - А вдруг не словишь? - ответил хмурясь Виктор.
 - Словлю-словлю, давай бросай, быстрее! - жалобно заскулил Му-му.
 Несмотря на то что мозг Виктора подсказывал ему, что здесь что-то не так, а интуиция об этом так вообще орала, он сбросил бинокль. Ветер подхватил новую игрушку и попытался зашвырнуть её подальше в снег. Но к сожалению для ветра, с акробатической ловкостью Му-му подхватил бинокль, чуть не выпав при этом из окна. Посопев и потужившись, он ввалился внутрь здания и застучал по полу мартинами, давая дёру. Виктор удивлённо взирал на эту сцену, щурясь не то что-то подозревая, не то от порывов ветра. Подождав около минуты он перестал глазеть вниз и направился в соседнюю квартиру.
 Такая же пустая и ободранная как и предыдущая, точно обглоданный труп. Отличалась от своей сестрицы только тем, что её оставили абсолютно голой, даже оконные рамы кто-то выдрал. Балкон вместе с куском пола перекочевал на два этажа ниже и теперь лежал на своём собрате, который оказался более стойким. Потолок тоже оказался не шибко надёжным, в нескольких местах открыв живописный вид на квартиру сверху. Похоже что этой квартире досталось больше чем всему дому вместе взятому, а паутины в ней было столько, что в самый раз начинать плести из неё канаты!
 Сквозь отсутствие балкона Виктор увидел внизу быстро удаляющуюся тёмную фигуру, ещё мгновение и она исчезла, полностью растворившись в метели как муха в сливках. Тут и полоумный мог догадаться что это за фигура. Му-му улепётывал, да так как будто за ним гналось всё племя кочевников. Его что-то испугало, да так что он забыл о доле найденного Виктором. Если уж Му-му отказался от наживы то дело серьёзное.
 Виктор снял с плеча самострел и направился на другую строну дома посмотреть, что же так испугало пройдоху и успевает ли он сам от этого убежать. По дороге зарядив его он выглянул в окно стараясь разглядеть что-то в метели, которая уже бушевала на всю силу. Сначала он не увидел ровным счётом ничего, кроме причудливого хоровода белых хлопьев, но вскоре появились чёрные точки которые быстро приближались к зданию. Сначала около пяти, потом дюжина, а вскоре и вовсе огромная чёрная волна. Разглядеть их было невозможно, да и смысла в этом не было. Сбежать он даже не пытался. Пока он спуститься вниз, эти "точки" заполонят всю округу. Виктор решил потратить время с большей пользой. Выложив стопку болтов на подоконник он начал напряжённо шарить рукой в рюкзаке. Достав оттуда пистолет, похожий на ПМ, только с большей обоймой и затвором, явно прикреплённым сюда с другого оружия, причём прикреплённым самым паскудным образом. С грустной улыбкой он осмотрел обойму, в которой одиноко ютились два патрона. Пистолет перекочевал к болтам, без особых проверок перед боем. А вот самострел был осмотрен очень тщательно. Сначала его разрядили в стену, проводя унылым взглядом болт, отскочивший от стены даже не оцарапав её. Тетива очень ослабла, а перетягивать её было уже некогда. Ложе самострела было наскоро намазано лоскутом жирной тряпки, а спусковой крюк наскоро очищен от кусков смазки и налипшего снега. Тетива легко поддалась новой зарядке.
 - Этой рогаткой разве что по кошкам стрелять - подумал вслух Виктор снова всматриваясь в чёрные точки.
 Обогнув несколько одноэтажных домов чёрная волна устремилась к единственному панельному дому в округе, откуда за ней угрюмо наблюдал Виктор. Когда они подошли на расстояние выстрела их можно было разглядеть. Это были... пауки!? Да, действительно, шесть лап торчащие из комка шерсти, отдалённо напоминающего паучье тельце. Маленькие блестящие глазки, но почему-то только пара, и тараканьи усики, которыми они бороздили снег, напряжённо в нём что-то выискивая. Прозвучал тихий щелчок и одна тварь встряхнула головой, но даже не изменила направления. Точно болт во лбу доставлял ей не больше неудобств, чем комар на заднице. Ещё один щелчок, на сей раз практически неуловимый в завываниях ветра. Этот выстрел был не таким метким, хотя не попасть было просто невозможно, ведь во дворике тварям было тесно, они прижимались вплотную, топтались и карабкались на сородичей, превращаясь в единую кипучую гущу. Твари кажется не обращали совсем никакого внимания на учащающиеся щелчки спускаемой тетивы, хотя пятеро из них уже лежало в луже слизи и крови. А вот Виктор обращал. Мысленно отсчитывая сколько болтов ещё осталось. Вот дюжина болтов веером лежит на подоконнике, вот уже пяток неуютно жмётся в кучку, а вот и последний скользнул на ложе самострела.
 Тем временем пауки уже начали лезть на первый этаж, постепенно заполняя его. Когда же они полезли в ту квартиру, которую недавно, как любит выражаться Му-му, свежевали, раздался взрыв и кучка тварей вылетело сквозь окно как из дробь из дула. Подожжённые, но не убитые взрывной волной, твари начали бегать как пёс сорвавшийся с цепи, поджигая остальных, но вскоре вьюга погасила этот незапланированный мятеж.
 - "Ну Му-му, ну старый шельма, хоть не совсем голого оставил!" - мелькнула мысль в голове Виктора, но вскоре пришло горькое понимание того, что так он скорей прикрыл свой отход чем помог ему.
 Верховодки не слишком жаловали крыс*, таких как Виктор. Или из зависти что те чище и здоровее чем рождённые на поверхности, или же из-за коммуникаторов, которые имел каждый из крыс. Во всяком случае за их неплохие познания в технике Тихого века**, крыс всегда брали в напарники.
 Выпустив последний болт по уже начавших карабкаться к Виктору паукам, он выстелил вдогонку из пистолета. Ещё одна пуля и несколько минут, вот всё что осталось.
 Прислонившись к противоположной окну стене, Виктор настроил радио коммуникатора на единственную рабочую волну в округе и, тяжело вздохнув, сел. Динамик захрипел от сырости, но качество звука осталось сносным. Под гитарный бой бубнил всё тот же голос странного старика Гробика, а затем зазвучал хриплый бас:

...Только в гpезы нельзя насовсем убежать:
Кpаткий век у забав - столько боли вокpуг!
Постаpайся ладони у меpтвых pазжать
И оpужье пpинять из натpуженных pук.

 Испытай, завладев
 Еще теплым мечом
 И доспехи надев,
 Что почем, что почем!
 Разбеpись, кто ты - тpус
 Иль избpанник судьбы,
 И попpобуй на вкус
 Hастоящей боpьбы.

И когда pядом pухнет изpаненный дpуг,
И над пеpвой потеpей ты взвоешь, скоpбя,
И когда ты без кожи останешься вдpуг
Оттого, что убили его - не тебя,-

 Ты поймешь, что узнал,
 Отличил, отыскал
 По оскалу забpал:
 Это - смеpти оскал!
 Ложь и зло - погляди,
 Как их лица гpубы!
 И всегда позади -
 Воpонье и гpобы...


 В комнату уже заползли первые твари. Виктор дрожащей рукой поднёс пистолет к виску и нажал на курок... но предатель не выстрелил. Ещё раз, ещё и ещё. Пистолет подвёл его как и все вокруг.. В следующий миг ПМ полетел в морду ближайшего паука, раздразнив его вконец, а вслед ему полетело несколько кусков штукатурки.
 - Ну же! Сделайте это быстро!!! - закричал Виктор.
 Но твари либо не хотели, либо не умели убивать быстро. Одна жвалами вонзилась в бедро. Вторая в живот, получив по голове ножом, но не ослабив при этом хватку. От боли руки отказывались подчиняться, в глазах темнело от ярости и боли. Ещё один удар ножом пригвоздил паука к полу, но следующая тварь вцепился в руку. Они пожирали его медленно и болезненно, пуская под кожу слизь, а из коммуникатора звучал хриплый голос и гитарный бой... сознание потухло вместе последним аккордом.
 Послышалось шарканье и тяжёлое дыхание.
 - На этой прекрасной песне мы заканчиваем наш сегодняшний эфир и желаем вам всем удачи. Если вам не тяжело, крикните что-то. Вдруг вы совсем не далеко и я вас услышу, мне будет очень приятно, что меня слушают. Да и скучно здесь, - старик сладко зевнул и из коммуникатора зазвучал белый шум под аккомпанемент чавканья жвал.

* Верховодки. Люди которые не смогли укрыться в бункерах. Им пришлось жить и развиваться в условиях радиации. Так как это были в основном люди недалёкие и "ненужные" правительству, то делать своими руками они ничего не умели, промышляя лишь мародёрством. Через несколько поколений верховодки стали слабо восприимчивы  к радиации, но потомство у них появлялось редко.
  Крысы. Полная противоположность верховодкам, уроженцы бункеров и ядерных убежищ. Как правило потомки инженеров, учёных, военных и высших властных чинов. Они здоровее и более разумные чем верховодки. Неплохо разбираются в технике.

** Тихий век. Так называют времена до катастрофы.

Му-му проснулся от жуткого холода, а если быть точным, то от крупной дрожи, заставлявшей всё тело биться, точно в предсмертной агонии. Хотя, ещё всего-то часок сна и так бы оно и было. Поёжившись он попытался вновь погрузиться в сладкую безмятежную дремоту, но тело продолжало трястись от жгучего холода. Вскоре Му-му пришлось бросить бесполезные попытки уснуть. Помотав головой он прогнал остатки сна, а заодно стряхнул снег, щедро облепивший чёрные волосы. Следующие минуты пришлось потратить на поиски шапки, спрятавшейся под белым покрывалом.
 Погода точно издевалась над ним. Вчера он истратил кучу спичек пытаясь разжечь слабый костерок, а за ночь его просто засыпало снегом и теперь он походил на миниатюрный сугроб. Да и сам Му-му от сугроба мало чем отличался, только красный нос выдавал в нём человека. Живого по крайней мере.
 Теперь снежинки танцевали не вчерашний дикий рок-н-ролл, щёлкая морозным кнутом по лицу в такт порывам ветра.  Метель улеглась за ночь и теперь пришло время для вальса. Можно скзать наступила полная тишина, но это было сущей ложью. В округе стоял монотонный гул, практически не различимый человеческим слухом. Но он давил на виски, хуже визга стекла по которому провели чем-то острым. Это был гул падающих снежинок. Шутка ли, всего лишь замёрзшие капли воды, маленькие и хрупкие... сбиваясь в рой они просто сводили с ума. Голова полностью отключалась - мозг просто отказывался думать - а с ней и все ощущения, кроме слуха. Он, вопреки, обострялся. Глубоко в глотке рождался панический крик, которому не суждено было вырваться наружу. Му-му сидел точно статуя, со всеми присущими ей, статуе, атрибутами, как то остекленевший взгляд, неудобная поза выхваченная в момент движения скульптором, и крик души. Скажете статуи не могут кричать? У каждого творения есть душа, частичка мастера, а раз есть она, то крик и подавно будет. Колоссальным усилием воли Му-му всё же пришёл в себя и стряхнул оцепенение.
***


 - Да говорю тебе, нет там никого, пошли! - сказала молодая девушка пытаясь чуть ли не на подбородок натянуть капюшон куртки.
 Мальчик лет десяти неуверенно топтался рядом. На него слова девушки не произвели должного впечатления и боевого духа у мальца не прибавилось ни на грош.
 - А может... - начал было он.
 - Иди давай! - перебила девица и подтолкнула его в направлении здания. Тот с большой неохотой пошёл туда, старательно пытаясь еле волочить ноги. За что получал тычки в спину от девушки.
 Ей не терпелось осмотреть здание и, явно, нужда в еде была не единственной тому причиной. Глаза у неё горели от энтузиазма и интереса, как у заправского авантюриста. А парнишка напротив, был полон страха и затравленно пытался найти повод развернуться и уйти. К его счастью такой повод был и они вскоре его увидели. Единственное место через которое можно было забраться выше первого этажа - пожарная лестница - обрушилось.
 - Ну вот, пошли на базу, мы не залезем туда, - просиял парнишка.
 - Спокойно, Мышь, всё у нас получиться.
 Девушка, не снимая капюшона, почесала свой лысый затылок и нахмурилась. Действительно, по почти гладкой стене забраться было невозможно без снаряжения, которого у шпаны вроде них, конечно, не было.  На высоте трёх метров был карниз следующего пролёта пожарной лестницы. Внутрь она заходить не стала, всем в округе было известно, что лестничная клетка давно разрушилась. Не придумав ничего лучше она решила подсадить мальца. План был воистину амбициозный, на двоих у них едва бы два с половиной метра набралось.
 - Лезь на плечи, - сказала она приседая и складывая руки ступенькой, - я тебя подброшу. Выгребай всё что сможем продать и спрыгивай.
 - Что!?
 - Давай-давай, или жрать не проси.
 Мышь поминая недобрым всё что видел вокруг взобрался к ней на плечи. Краснея и пыхтя от напряжения девушка встала.
 - Я не достаю!
 - Так. Встань. Мне. На плечи. Идиот. А не. Сиди на них. - процедила она сквозь зубы.
 Ему ничего не оставалось, держась за её голову он поставил одну ногу на плечо, а затем, балансируя и раскачиваясь, вторую. Судя по натужному сопению девушки дуэт грозился с криком и матерщиной распасться.
 - Всё равно не достаю!
 - Допрыгни.
 - Что? - удивился парнишка.
 - Допрыгни!!! - сдавленно рыкнула она в ответ.
 Немного присев он попытался прыгнуть с плеча девушки. От такого точка её ноги просто подкосились и она шлёпнулась задницей в снег. Но прыжок достиг цели, уж незнамо с помощью каких богов, но мальчуган крепко вцепился в решётки, а затем подтянувшись уцепился за перила и перевалился через них, точно мешок с картошкой. Сердце у него бешено билось в груди, силясь проломить рёбра и выскочить. На висках отбивали чечётку жилки. Прислонившись спиной к стене парень тяжело задышал, глотая ртом воздух как будто он тонул. Когда гул крови притих, а адреналин позволил что-то слышать, Мышь услышал радостный визг девушки и призывы поторопиться. И он вошёл.

 Девушка топталась на месте, то ли от нетерпения, то ли от холода. Вскоре Мышь вышел на пожарную лестницу и пожав плечами, мол, нет ничего, полез выше. Танцы на холоде начали утомлять девушку, ноги нещадно замерзали, нос не чувствовался вообще, энтузиазм и тот отмёрз ко всем чертям. От каждого шороха девушка вздрагивала как заяц. Становилось темно, а с темнотой просыпался не только страх, а и те, кто его приносят. Затея с мародёрством уже не казалась ей заманчивой. Она застыла как пуля в барабане револьвера, ожидая когда же спустят курок и боёк, ударив, даст ей возможность вылететь. И вдруг окружающую тишину порвал в клочья крик ужаса, который и стал тем бойком. Забыв обо всём девушка помчалась прочь, позабыв о Мыше.

После оцепенения Му-му долго не мог навести правильный фокус на чём либо, но вскоре полностью взял себя в руки. Отрыв из снега свой рюкзак и забросив его на плечо он встал на ноги и побрёл к предположительному выходу, но вскоре понял как он влип. Это был пятый или шестой этаж. Хотя сначала он был довольно спокоен, присев на одно колено Му-му начал увлечённо рыться в рюкзаке в поисках веревки, но её там не оказалось. Вся его брань просто не могла быть выражена такой примитивной вещью как речь, поэтому он просто сдавлено зарычал от переизбытка чувств.
 Голова окончательно прояснилась и слабая надежда блеснула, как тёплый огонёк в ночной стуже. Он метнулся к месту своего ночлега и начал разрывать снег вокруг, точно лиса охотящаяся на мышь. Верёвки там не оказалось и Му-му хотел было закричать от переполнившей ярости, но вовремя понял - кричи не кричи, веревка из глотки не отрыгнётся, а на крик, можно поспорить на что угодно, приползёт грызень* или чего похуже. Без особой надежды он ещё раз поворочал рукой снег и рука уткнулась во что-то гладкое и и холодное. Но это была лишь бутылка из-под виски, которое Му-му берёг для особого случая. Думаю вам не стоит говорить, что вчерашний случай он посчитал более чем особым. Глядя на пустую бутылку он начал напряжённо вспоминать, что же в точности вчера произошло и это давалось ему с большой сложностью.
 После того как Му-му увидел чёрную волну он жутко испугался, да так, что сердце чуть не остановилось, а у старого тридцатилетнего ищейки оно было ни к чёрту. Собрав всё что было у него из не слишком большого запаса самообладания, он вспомнил о бинокле и, собственно забрал его у Витязя.
 - "Тот кретин ничего даже не понял." - подумал Му-му и губы расплелись в усмешке, - "А ещё хвастаются какие они умники, тоже мне
 Но он перервал постороннюю мысль и продолжил вспоминать. Тогда он даже не понял ЧТО же это была за волна, но особо и не старался. Бросив на пол две самодельные мины, которые он выменял недавно на работающий компьютер у каких-то странных людей, и выбив дверь в квартиру напротив, проворно выскочил из балкона.
 - "Правильно, если оно пошло по моему запаху, то мины не прибавили ему охотничьего азарта," - похвалил он сам себя.
 Далее всё было как в дымке, запомнился только сумасшедший бег и снег который прямо таки залеплял глаза. Так что ни единого понятия где он находиться Му-му не имел. Да и как забрался так высоко он тоже не припоминал. Зато дрожащие от холода руки пытающиеся разжечь костёр из угля, смоченного горючим, и  отсыревших остатков стула в перемжку со сгнившей оконной рамой, помнил прекрасно. Дальше опять был провал, видимо из-за виски, которое он вылакал чуть ли не за десять минут.
 Делать было нечего, либо замерзать здесь, либо пытаться спуститься. Обход всех возможных путей отхода ничего не дал, ну кроме самокритичных заметок о том, какой он клинический идиот.. Хватило же ему ума с дуру сюда залезть. Оказалось что почти весть дом обвалился до основания, как и все дома в округе, только этот стояк остался целым и возвышался одинокой башней над грудой обломков железобетона. Что радовало - у него было аж три варианта действий! Сдохнуть с голоду, или скорей от холода в этом здании. Спрыгнуть и разбиться в лепёху, так чтоб не мучатся. Третий вариант прельщал чуть более чем первые два - попытаться спуститься цепляясь за арматуру торчащую из стен. Это и было выбрано приоритетным заданием.
 Задницей вперёд Му-му свесился на руки и раскачавшись немного он ввалился на этаж ниже, но дальнейший спуск обещал быть намного сложнее. Все этажи ниже были целые, гладкая отвесная стена. Осмотревшись он нашёл несколько арматур, торчащих на подобии лестницы. Раньше они были внутри панели, но когда кусок ей отвалился они выгнулись. Больше никакого пути не было, так что он решил разбираться на ходу, а точнее на весу. Он уцепился за арматуру и повис на ней, а затем перелез на другую, которая была пониже, затем на третью, четвёртую и так дальше. Пока таким образм не завернул за угол здания. и остановился, следующая арматура была в недосягаемости, разве что ногой дотянутся. Приходилось возвращаться назад.
 - ...! - выругался Му-му.
 Он просто прилип руками к металлической арматуре, теперь его плачевное положение на верху не казалось таким уж плохим. Ну это явно лучше чем висеть на огромной высоте не в силах разжать руки...

***


Мышь постепенно отошёл от шока, но его собственный вопль все ещё звенел в ушах. Он был не в силах отвести взгляда от изуродованного лица (точнее раскисшей в непонятной жиже оскала) принадлежавшего куску плоти, который лежал полусогнутый у стены. Точно ожидал, что тот оживёт и наброситься. Из мест где плоть была разорвана сочилась жижа, которая была похожа на гной, но не воняла. Даже такой малец понимал - это не может быть гноем. Слишком мало, при такой температуре, для разложения прошло со смерти, которая судя по тому что труп даже инеем не покрылся, была недавно. Это мог сказать каждый, кто часто имеет дело с мертвецами, а из-за особенностей послежизни** даже Мышь, в столь юном возрасте, уже успел повидать множество мертвецов разной степени свежести. Но этот был действительно ужасен. Особенно глаза на лице без кожи, казалось они смотрели прямо на тебя, где бы ты не стоял. В одной руке мертвец сжимал нож, а в другой у него было странное устройство. Оно то и привлекло внимание Мыши и заставило перебороть страх.
 Дрожащей рукой он схватил за устройство и рывком потянул на себя и чуть было не закричал снова. Рука мертвеца расклеилась, раскисла, расплылась, ну как ещё можно объяснить случившееся? Она просто развалилась, превратившись в жижу, точно ждала пока её покой нарушат. Следом за ней, как шаткий карточный домик, всё тело слегка колыхнулось и расплылось, даже кости местами оплавились или протрухли как гнилое дерево...
 Как Мышь оказался в низу он уже не помнил, да и помнить не хотел. Убегая по снегу, практически не касаясь его, он даже не заметил того, что девушка исчезла. Он просто бежал хватая воздух и всхлипывая. Опомнился Мышь только когда увидел недалеко горстку бараков окруженная стеной, сооружённой из вагонки, монтажных балок, листовой нержавейки, кусков панельных домов и прочего хлама. Свалившись на колени от перенапряжения заплакал, уткнувшись лицом в снег. Вдруг он встрепенулся и уставился куда-то во тьму. Там что двигалось и оно было огромным, несколько сотен квадратных метров! Чёрной волной оно стелилось по земле. Не долго думая Мышь подскочил и, крича как ошпаренный, побежал к воротам.

*Грызень - хищный червь длинной в среднего человека. Обитает в старых зданиях, так как имеет там регулярную пищу - мародёров.
** Послежизнью именуется время после катастрофы. Вот только что же это за катастрофа была не знает никто из ныне живущих. Разве что крысы, да и то сомнительно.

Ворота как всегда были закрыты на ночь, но Мышь оправдывал своё прозвище. Он знал обо всех лазейках, коих в хилой обороне было предостаточно. Даже паникуя, малец без проблем отыскал небольшую ямку, которую когда-то вырыли собаки и шмыгнул в неё. Сразу за ней был свален в кучу мусор и куски железобетона, так что изнутри поселения её не увидеть, но если проползти по пустотам, образовавшимся в ней, можно было выйти аккурат за туалетами. Запах был не из приятных, но когда хочешь незаметно зайти или уйти, он только играет на руку. Никто не захочет вынюхивать, в прямом и переносном смысле, возле отхожих мест и уж тем более задерживаться там не станет.
 Отодвинув кусок жести, который, так на всякий случай, скрывал от посторонних глаз вход в пустоты мышь выполз на свежий воздух и с облегчением вздохнул, шумно втягивая воздух (о чём пожалел, быстро закрыв нос рукавом кожаной куртки). Хоть он и знал, что так называемые стены, дышат на ладан, но в них он чувствовал себя в безопасности.
 Не желая чтоб его ночная вылазка была раскрыта, Мышь так же, по пластунски, начал продвигаться к приюту, который семь или восемь лет, точно он не помнил, служил домом для мальчугана. Была бы его воля, то он бы оттуда бежал при первой же возможности. Со шпаной он так и не смог подружиться, а баб-Лиза, воспитательница приюта, была ещё той стервой, если выражаться культурно. Он ненавидел её всей своей мальчишеской душой, ненавистью маленького человека, мысли которого всё ещё прямолинейны и не признают полумер. Но стоит отметить, справедливости ради, что если бы не Лиза, то все сироты поселения давно бы вымерли. А если и нет, то выросли бы ворами и шпаной. Но она держала их в ежовых рукавицах и при первой же оплошности сжимала их, рукавицы, посильнее.
 Мышь разом похолодел от неожиданности. Кто-то с силой дёрнул его за воротник и, слегка встряхнув, поднял.
 - Так-так, Мышь! - прозвучал за спиной противный надрывный бас от которого парнишка съёжился. - Надеюсь ты сможешь мне объяснить, почему я не получил ничего за ящик тушёнки? Для тебя же лучше будет.
 Сказав это бугай бросил Мышь обратно в снег и навис над ним, сверля свирепым взглядом.
 - Э-э-э... это ты Панцырь? - выдавил из себя писклявым голосом Мышь, оглядываясь по сторонам в поисках пути для побега, при этом пытаясь осторожно отползти от нависшей над ним глыбы.
 - Нет, как ты мог такое подумать? Я же Жнец*, разве не видно!? Не прикидывайся кретином!
 - Завтра я тебе принесу порошков! Честно, просто Лиза слишком пристально за ними следит! - клянчил Мышь, буквально пересиливая себя, топчась по собственной гордости. Но было ясно как день - лучше растоптанная гордость, чем выбитая челюсть.
 - Хватит! Грызень тебя раздери, если я не увижу к утру пакет «дубины» или «кровоноса», в крайнем случае ящика тушенки, то это будет твой последний рассвет! Понял, ублюдок безхозный?
 - Д-да-да, конечно! Всё будет, - закивал Мышь, отползая и давая дёру.
 Панцирь не стал догонять мальца, всё равно ему деваться было некуда, а дружки за ложку «дубины» из-под земли зубами выроют и не чихнув при этом. Пробегая мимо псарни, уже и не стараясь не делать много шума, он проклял тот день когда связался с этими наркоманами, да такой пламенной речью, что даже собаки начавшие было лаять, заткнулись и отползли подальше в полутень будок. Но первую волну проклятий тут же сменила вторая. Удача явно решила устроить сегодня весёлую игру с маленьким человечком. Редкие окошки барака приюта светились, а изнутри доносились звуки возни, плач и вскрики. Что-то переполошило всех, а сюда по старческому надрывному кашлю, демон в лице баб-Лизы тоже пробудился и это не сулило ничего хорошего. Плюнув на всё это Мышь побрёл прочь от приюта, в единственное место которое ещё было открыто - выпивайка Ад-7. В голове теплилась надежда на то, что хоть там то он сможет спокойно отдохнуть и излить душу увальню Бу, который, сосбтвенно и держал эту выпивайку.
 Странное название для пивнушки, не правда ли? Но Бу всегда был весьма экстравагантен и его это не смущало. Когда-то теперешняя  вывеска АД-7 была двумя табличками с названиями улиц и номерами домов, которые стояли торцом друг к другу и фактически были одним зданием, правда с разными планировками квартир. Когда здесь появились люди, то отметили неплохое расположение этих зданий. Хоть они и были разрушены до третьего этажа, но люди укрепили их чем попало, превратив в крепостную стену, а чуть позже воздвигли и другую стену, заключив своё поселение оборонным кольцом. Если верить Бу, то куски жести с буквами А и Д были первым, что нашли в этих местах. Тогда он и купил их, ещё во время зарождения поселения построив свой ангар-выпивайку. Не долго думая он пустил их на вывеску. Семёрка, правда добавилась позже. Бу выменял её на бутылку у какого-то бродяги. Ему просто нравилось число семь, хотя считать он и не умел, но именно само звучание «семь» приводило его в щенячий восторг, хотя не понятно почему. Ну и семёрка заняла почётное место после букв А и Д.
 Открыв дверь Мышь тут же прошмыгнул внутрь и поспешно закрыл её, чтоб не запускать стужу в нагретое помещение.
 Внутри огромный ангар прогревался тремя буржуйками, которые, впрочем, не шибко грели. Но это было уже что-то. Практически всё пространство, кроме каморки где жил Бу с женой, было заставлено столами и стульями, которые были вынесены из столовой какой-то неизвестной военной площадки, скорей всего пятой, она была недалеко. Чтоб тепло мгновенно не уходило, жестяные внутренности ангара были оббиты шкурами мохнорогов, которые местами прохудились или вообще отсутствовали. Окон здесь не было и в помине, всё освещалось самодельными свечами из жира тех самых животных, из-за чего внутри постоянно стояла жуткая вонь, а счётчик Гейгера иногда неодобрительно потрескивал. Правда не часто сюда заходили такие состоятельные клиенты, что были способны позволить себе такой счётчик. Но сейчас же Мышь отчётливо уловил его треск, хотя это мог быть треск огня в буржуйках...
 Бу, этот огромный седой бугай, сидел у стойки и что-то увлечённо перебирал. Его мутировавшие буристые, несоразмерно большие, мускулы выгодно подчёркивались слабым светом от свеч. Если бы не огромный горб, то, пожалуй от женщин у него отбоя не было. Ну и нижняя челюсть, которая была настолько выпячено, что порой казалось что Бу держит во рту кирпич, конечно не располагала к нему. Но те кто знал Бу, его очень любили, хоть он и выглядел устрашающе и плохо связывал слова в предложения, но был очень добрым и честным, что сейчас было редкостью.
 Мышь подошёл поближе чтоб рассмотреть что же привлекло внимание Бу, но очень разочаровался когда увидел предмет трепетного изучения. Обычные кусочки стекла, хоть красивые, разноцветные, но просто кусочки стекла. Бу это не обескураживало, он радовался им как малое дитя, наблюдая за бликами от свеч на поверхности стекла.
 - О! Мышка пришёл, Бу рад! - прогундосил он оторвав взгляд от стёклышек, - Бу купил Кра-Со-Ту, хорошая вещь! Смотри как они сверкают!
 - Привет Бу, - ответил устало Мышь, усаживаясь напротив.
 - Мышка хочет мяса? Бу сегодня добрый, Бу сегодня рад, не надо денег. Бу накормит Мышку. Бу очень рад, смотри какая Кра-Со-Та! - с этими словами увалень достал из миску и положил туда несколько практически обугленных кусков мяса. Да уж, кулинарные способности были не в ряду его достоинств.
 Но Мышь и не собирался перебирать или воротить нос. С аппетитом набросившись на еду он старался набить как можно больше в рот, а только потом начать пережевывать. Что в случае с жёстким мясом было опрометчиво. Бу тем временем продолжил играть со своей «Кра-Со-Той», а наигравшись даже дал Мыше кусок сыра и немного хлеба ищеек** на радостях. Наевшись вдоволь Мышь разомлел и начал впадать в сон и даже задремал. Но то, что он благополучно забыл войдя в выпивайку с новой силой нахлынуло на Мышь и заставило невольно содрогнулся, когда воображение опять показало ему глаза того трупа. Но кроме всех этих жутких подробностей он вспомнил и о вещице, которую он прихватил убегая. Спохватившись он похлопал ладонями по карманам и облегчённо вздохнув достал устройство.
 - Вот бы инструкцию к этому, хотя... - подумав Мышь разочаровано добавил, - один шиш читать не умею.
 - Откуда такое у Мышки? - нахмурив брови спросил Бу, - Плохая вещь! Когда она шипит, у Бу болит голова.
 - Ты видел уже такое? - удивился Мышь.
 - Один мужик постоянно держал это в руках, а оно шипело. Бу не знает почему, это же не красивая вещь. Глупо.
 - И ты знаешь как оно работает? - Мышь заинтересовано наклонился на стойку смотря Бу прямо в глаза.
 - Да, оно шипит, - невозмутимо ответил тот.
 - Да нет же, Бу, что он делал чтоб оно шипело?
 Бу взял в руки странное устройство и закатил глаза так, что видны были только белки, он всегда так делал когда что-то пытался вспомнить. Мышь же чуть не лопал от нетерпения. Вот же было бы чудесно если бы эта вещь работала! Её же можно обменять на тушенку и рсплатиться с Панцырем, и его наркоманами, да  останется ещё на новую одежду и что нибудь для Плеши прикупить. В конце концов это именно она его туда притащила. Бу тем временем абсолютно не желал возвращаться в сей мир, так и продолжая изображать из себя античную статую какого-то монстра. Мышь уже начинал терять и без того короткое мальчишеское терпение.
 - Вот, нажимал тут и крутил это, - вышел из оцепенения Бу, наглядно иллюстрируя свои слова - только Мышка не должен делать так, а то Бу будет бить Мышку.
 Мыш