За 14 дней до войны банд

      Честору Бейкеру относительно «не повезло» в этой жизни. По крайней мере, для родителей стало неприятным сюрпризом его появление на свет. Будучи оба нищие, как мыши на церковной паперти, они и так едва сводили концы с концами, а тут ещё один лишний, мать его, рот!
      Детство Честора прошло в одном из самых грязных и убогих районов Лондона, кишащем отъявленными мошенниками, ворами и мерзавцами всех сортов. Чавы, ярди, кокни, торчки – вот у кого юный Честор «схватывал» все премудрости жизни, самым наглым образом забивая на школу и редкие наставления тех взрослых, которые пытались научить его хоть чему-то хорошему.
      Возможно, не будь этого, у него сложилась бы иная судьба, но грех жаловаться – к своим тридцати с лишним годам Честор добился немалого, а всё благодаря суровой закалке с детства и тем связям, что он приобрёл за много лет обращения в криминальных кругах.
      Ступил на скользкую преступную дорожку Честор, как и все, начиная с безобидных мелочей – тут кошелёк спёр, там магнитолу увёл… В пятнадцать он уже вовсю барыжил наркотой на улицах, причём грубо нарушая первое и самое главное правило наркоторговца – «Не упарывайся своим товаром!». В свободное время не брезговал гонять чужие тачки, откатывая их потом на окраины Лондона и перепродавая цыганам. Всё шло хорошо, пока однажды эти же самые цыгане не наебали Честора самым беспардонным образом – подсунули вместо денег «куклу» и, таким образом, «нагрели» его на целых сто тысяч баксов! А он, как назло, был в то время на мели и кругом всем должен, так что имел на сделку большие планы. Словами не передать, как зол был Честор тогда!.. Крепко обиделся он на цыган, и с тех пор спуску им нигде не давал – мочил при любом подходящем случае.
      …Летело время, и Честор постепенно раскрутился – втянулся в игорный бизнес, а после очередной облавы лондонской полиции и своего спешного бегства в Штаты занялся организацией подпольных боёв. Последние несколько лет он жил в Лас-Либертаде, месте жестоком, насквозь коррумпированном, но с большими финансовыми оборотами. Он считался здесь почти за «своего» – алчный, хитрый и расчётливый, он был вхож в любую криминальную тусовку.
      …Сейчас он спешно шёл по улице, запахнувшись в своё бежевого цвета дорогое пальто, дымил папиросу и лихорадочно соображал. Весь его ум занимала лишь одна забота – недавно он втянулся в одну мутную историю с жильём, которую устроил какой-то хитрожопый русский делец, ожидаемо прогорел и лишился крыши над головой. Предстояла поистине непростая задачка – вернуть всё с процентами, надрать той сволочи зад как следует и найти временное местечко, чтобы перекантоваться. Последнее было сейчас самым насущным.
      Честор был при деньгах, но жадным до скупости, поэтому подыскал себе самое дешёвое жильё, что могло быть в Лас-Либертаде – квартирку, которую по объявлению в газете сдавал какой-то утырок в Хобокене. Собственно, в данный момент британец торопился именно туда. Грязь и предполагаемое убожество квартиры его не пугало – с детства выросшему в нищете, Честору было не привыкать.
      Уже найдя нужный дом и пройдя половину лестницы, ведущей на третий этаж, британец вдруг остановился – дорогу ему преградили трое гоповатых молодчиков. Это были ещё совсем зелёные сопляки лет семнадцати, но уже борзые с виду. Эдакие хобокенские хулиганы, которые любят ошиваться по подъездам и отжимать мелочь у всех мимо проходящих, угрожая битами, реже – пистолетами. Неподготовленного обывателя эта мелочь, может, и припугнёт, но прожжённого мафиози – только насмешит.
      — Слышь, ты, лысый лох! — низко просипел первый из них. — Лавэ гони!
      Честор не мог при этом сдержать улыбки:
      — Пять баксов за старания, ты, блядская отрыжка! Иди, — он небрежно, словно убогому бомжу подачку, швырнул на бетонный пол мятую купюру. — И не страдай больше хуйнёй!
      Подросток в серой толстовке наигранно скорчил удивлённую гримасу, после хрипло заржал, показывая обломки почерневших, обломанных зубов:
      — Гля, пацаны! — он обернулся к двоим стоящим сзади. — Да у нас тут «крутой» нарисовался!
      Те молча оскалились, словно шакалы, и потянули из-под пазухи оружие – пистолеты, похожие на Кольт 1911 года.
      Честор даже бровью не повёл – в одно движение выдернул из наплечной кобуры револьвер и наставил его прямо между глаз опешившего первого хулигана.
      — Считаю до трёх, и вы отсюда выметаетесь нахуй, — обычным, словно ничего такого не происходило, тоном произнёс он. — Раз…
      Трёх ушлёпков тут же след простыл:
      — Ебанутый!..
      …Остаток пути прошёл без приключений. Дверь нужной квартиры открыли не сразу – прежде кто-то долго сопел с замком, то и дело заглядывая в глазок:
      — Кто там?..
      — Я по поводу квартиры! — громко объявил Честор, стараясь придать выражению как можно более дружественный тон, чтобы заранее не отпугнуть потенциального арендодателя. — Объявление в газете!
      — А-а, счас, счас…
      Наконец замок щёлкнул, и обитая коричневой клеёнкой дверь распахнулась. На пороге её стоял заспанный очкарик, парень лет двадцати-двадцати пяти – растрёпанный, одетый в засаленный спальный костюм и тапочки на босу ногу. С минуту Честор и очкарик молча пялились друг на друга.
      Наконец британец неловко кашлянул, пытаясь таким образом начать разговор:
      — Мистер Райли, я…
      — Да, понял-понял! — отмахнулся рукой тот. — Двести долларов в неделю. Дешевле, поверьте, не найдёте. Кстати, для вас могу сделать персональную скидку.
      В глазах британца немедленно зажёгся алчный блеск:
      — Скидку? Сколько?
      — Полтинник, если прогоните тех трёх придурков, — устало проговорил парень. — Достали, житья никакого нет!
      — Чего проще! Щас сделаем!
      Честор обрадованно шмыгнул носом, предвкушая халяву, развернулся на лестничной клетке и направился вниз – туда, куда удрали от него недавние малолетки. Застав их в самом низу, в подъезде, сидящими на ступеньках и всё так же настороженно зыркающих по сторонам, британец вновь потянул из кобуры револьвер.
      — Слышь, да ты зае… — начал было первый из компании, едва заметив приближающуюся фигуру, как вдруг грянул оглушительный выстрел, и его слова потонули в грохоте.
      Оставшиеся пацаны так и повскакали со своих мест, в ужасе взирая на своего приятеля, который упал на лестницу с развороченным наполовину черепом, заливая всё кругом своей кровью:
      — Ты чё!.. Ты чё сделал?!..
      Не слушая их, Честор хладнокровно прицелился в следующего. Выстрел – и второй шакалёнок свалился, как подкошенный, после чего его бездыханное тело кубарем скатилось по ступеням. Третий парень, будучи явно в шоке от увиденного, бессильно сполз по стене и заплакал.
      — Не убивай!.. — сбивчиво взмолился он. — Я больше не буду!..
      На миг Честору его стало даже жалко. Но тут же жалость ушла, уступая место холодному рассудку – британец по собственному опыту знал, чего стоят все эти слова «искреннего раскаяния» из уст преступников.
      Выстрел – и последний подросток затих навсегда.
      С чувством выполненного долга Бейкер зашагал обратно к квартире, но тут произошло что-то странное – хозяин задраил дверь изнутри.
      — Эй, что за дела?..
      — Пошёл к чёрту! — раздалось из квартиры. — Я вызываю полицию!..
      Честор не на шутку разозлился:
      — Я их прогнал! Как ты и просил, мать твою! Где моя скидка?! Эй!.. Я жильё снимать пришёл!..
      — Ты ебанутый!! — взвизгнуло истеричное. — Разве я говорил «убивать»?! А ты их убил! Чёртов маньяк! Я вызываю полицию!..
      — Открой, сука! — заорал британец, колотя кулаками дверь. — А то я вышибу сейчас здесь всё к чертовой матери!..
      Но угроза не возымела действие, и замок очкарик не открыл.
      Вот тут-то Честор всерьёз рассвирепел. Обозлённый решительно всем, начиная от прогоревшей сделки с недвижимостью и заканчивая теперешним случаем, он, игнорируя остатки голоса разума, которые тщетно взывали к нему, судорожно начал рыться в карманах, после чего вытащил на свет Божий отмычки.
      — Эй ты, придурок! — снова зарычал он. — Последний раз предупреждаю по-хорошему – отопри, а то хуже будет!
      Демонстративная тишина.
      — Ах так! Ну, ты сам напросился! Сейчас я тебе покажу, мать его, «скидку»!
      Минута напряжённых манипуляций с замком – и тот щёлкнул, предательски распахивая перед торжествующим в злобе бандитом дверь. Очкарик, который всё это время прятался за косяком, так и взвыл от ужаса.
      — Отсидеться не получилось, да? — с издёвкой обратился к нему британец. — А? Ну, чё молчишь?
      Хозяин квартиры так перепугался, что и в самом деле, не мог вымолвить даже слова. Тут-то Честор обратил внимание, что задохлик-то, оказывается, был вооружён – тяжёлым дробашом SPAS-12, в простонародье «зениткой», который так и плясал в его тощих бледных руках.
      — И откуда это ты таким красавцем успел разжиться, а? — не обращая внимания на трясущегося, словно осиновый лист, владельца квартиры, Честор  бесцеремонно вырывал у него из рук оружие и оглядел его. После чего хмыкнул: — Если ты не против, я возьму его.
      Для очкарика это заявление, похоже, стало последней каплей. Он вдруг весь как-то странно побледнел, глаза его закатились, и он в бессилии сполз на пол.
       «Ба, да у него обморок!» — удивился Честор.
      Между тем до его уха донесся какой-то странный звук, и британца осенила следующая догадка: «Блять, полиция! Надо уходить!»
      Спешно покинув квартиру, Честор уже на бегу закинул «зенитку» на спину и что есть духу помчался по лестнице наверх – на первом этаже оставались три жмура, так что смываться через подъезд было нельзя.
      Вышибая хлипкую деревянную перегородку и потратив минуту, чтобы взломать старенький замок, он распахнул люк и выбрался на крышу. Тут же на него налетел порыв ледяного ветра, и Честор неуютно поёжился под всеми своими одеждами и длиннополым пальто. В довершении к поганому настроению, и так безнадёжно испорченному, до его слуха донеслись звуки лопастей вертолёта и сирен приближающихся полицейских машин.
      — Блять! — прошипел Честор и бросился вперёд.
      Думать, куда драпать, приходилось очень быстро. Крыша дома тянулась метров двадцать, не больше – и вот уже Честор встал на краю десятиэтажного здания, по правую и по левую сторону от которого не было ничего. Лишь впереди, метрах в двух, начиналась следующая высотка, а на кирпичной стене её тянулась противопожарная лестница. На нынешнем доме никаких путей отхода не просматривалось.
      Мафиози снова смачно выругался:
      — Блять, тут все кости себе переломать можно!..
      Перспектив у него, на самом деле, было не так уж и много – разбиться насмерть с огромной высоты либо прыгать, пытаясь достать до лестницы. Ясное дело, Честор предпочёл второе.
      Вернувшись несколько назад и припустив что есть духу, набирая скорость для прыжка, британец мысленно воздал молитвы Богу – и с силой оттолкнулся ногами с крыши. Те несколько секунд, которые он провёл в воздухе, показались ему целой вечностью.
      Честор не был ни трейсером, ни фриранером. Удирать от копов, сломя голову носясь по крышам и выполняя подобные нынешнему «пируэты» – честно, последнее, что он хотел бы делать в этой жизни.
      К счастью, ему несказанно повезло – тело, разгорячённое адреналином, работало словно пружина. Пальцы как-то сами судорожно ухватились за поручни, и вот уже спустя минуту Честор, дрожа от радости, спускался к спасительной земле. Он так ошалел от чувства собственной безнаказанности, что даже застыл на миг на лестнице и зачем-то показал злополучному дому, с которого только что спрыгнул, «средний палец»:
      — Выкуси, сука!.. Честора Бейкера так просто не возьмёшь!
      …Следующий час прошёл в петляниях по городу – бандит запутывал следы. Хорошенько припрятав в первом же укромном проулке пальто, которое выдавало его с головой, Честор разжился у какого-то бомжа «адидасом» и был таков – лихой бесстрашный британец, воспитанный в трущобах Лондона и потому чувствующий себя как рыба в воде в Лас-Либертаде.

   —… Семь ноль-ноль в эфире, уважаемые дамы и господа! Вы находитесь на волне «Либертад-Шесть», меня зовут Джеймс Альбертсон! Поздравляю всех вас с началом новой рабочей недели, напоминаю, что на календаре уже второе декабря, а это значит, что до Рождества и нового 2002-го года осталось чуть меньше месяца. Доброго утра и хорошего дня вам! Итак, — приятный баритонистый голос ведущего звучал живо и бодро. — По многочисленным заявкам слушателей мы запускаем цикл передач «Угроза для общества», сегодня открывается первый выпуск. В нашей студии – заместитель по общественной деятельности администрации штаба Лас-Либертад, известный бизнесмен, политик и меценат Джон Джеймс Кингз, день добрый!
      — Здравствуйте.
      — Мистер Кингз, скажите – сейчас активно обсуждается скандал, разгоревшийся в связи с высказыванием, которое было сделано администрацией штата три дня тому назад, вы, наверное, уже знаете…
      — Да, слышал.
      — Напомним для уважаемых радиослушателей – 29 ноября на встрече, посвящённой вопросам безопасности и борьбе с организованной преступностью в штате, губернатор Элвин Стивенсон объявил о своём намерении добиться признания штата Лас-Либертад «территорией особого значения». Что это значит? Правильно ли я понимаю, что речь идёт об образовании автономной территории от США?
      — Вы знаете, эта новость стала для меня с одной стороны неожиданностью, с другой – нет. Вообще, разговоры об автономии шли давно, но, как видите, до нынешнего дня никаких конкретных шагов в этом направлении не предпринималось. Мы постоянно видим по телевизору, как где-то снова убийство, перестрелка, грабёж…
      — Достаточно припомнить громкий инцидент на мосту на Синистер-Стрит, — подхватил ведущий.
      — Да, да. Что там произошло? Вопиющий случай! Отъявленные негодяи и уголовники, никого не стесняясь, устроили бойню прямо посреди дня! В центре города! О чём это говорит? Что они не боятся ни полиции, ни наказания!
      — Просто уму непостижимо. Сейчас все первые заголовки газет США пестрят этим.
      — И дальше, поверьте, будет не лучше. Каждый день я анализирую отчёты и статистику, и все цифры говорят о том, что уровень преступности в Лас-Либертаде медленно, но верно возвращается к той точке, которая была в первой половине шестидесятых. Да что там говорить – «медленно, но верно»? Нынешний уровень бьёт все рекорды как шестидесятых, так и восьмидесятых вместе взятых!
      — Получается, добиваясь признания Лас-Либертада автономной территорией, губернатор пытается таким образом решить проблему, верно?
      — Абсолютно! Если вы помните, урегулирование вопроса высокой криминогенности штата было перечислено одним из пунктов в его предвыборной повестке.
      — Да, точно.
      — Так вот, если будет внесён соответствующий законопроект, и он будет одобрен, Лас-Либертад имеет реальный шанс стать безопасным местом для всех граждан США.
      — За счёт перефинансирования?
      — В том числе. Смотрите, сейчас такая ситуация, что субсидий, выделяемых Вашингтоном, явно недостаточно для решения вопроса. Полиция не справляется. Большая доля денег налогоплательщиков уходят на подготовку Афганской кампании, а нам достаётся, так сказать, «по остаточному принципу». Если Лас-Либертад станет автономией, мы, с одной стороны, лишимся поддержки федерального правительства. С другой стороны, меньше денег будет уходить в центр, и эти финансы можно переориентировать на другие цели – скажем, благоустройство города.
      — Так.
      — Вот, к тому же, мы окажемся вне юрисдикции ФБР. Что это значит? На Лас-Либертад перестанет распространяться действие большинство федеральных законов. Мне известно, что сейчас губернатор совместно с департаментом полиции уже приступил к подготовке соответствующего пакета документов.
      — …Касаемо новых мер для борьбы с преступностью?
      — Совершенно верно.
      — Словом, вы считаете, что получение штатом статуса независимости – это позитивный шаг?
      — Да. Посудите сами – мы наконец-то увеличим финансирование полиции. Отстроим новые и отремонтируем, расширим старые полицейские участки. Поймаем и пересажаем если не всех тех мерзавцев, что носятся сейчас как угорелые по улицам, то хотя бы большую часть их лидеров. Вы знаете, я долго ещё могу рассуждать о плюсах и минусах признания Лас-Либертада автономией, но, боюсь, формат передачи и так уже получился несколько затянутым.
      —  В любом случае, мистер Кингз, было очень интересно и познавательно услышать вашу позицию как эксперта в этой непростой области!
      — Спасибо.
      — А мы завершаем нашу передачу, повтор можно услышать на этой же волне в двадцать два ноль-ноль, далее – выпуск погоды…

***



      Каждый год осенью в Лас-Либертаде наступает золотая пора, «второе лето», как выражаются сами жители. Сентябрь-октябрь – пик сезона популярности среди туристов, некоторые из которых даже специально приезжают сюда с других концов страны, чтобы полюбоваться изумительной природой и местными ландшафтами и понежиться под тёплым, ласковым солнышком. Но «второе лето» длится недолго – уже в декабре в Лас-Либертаде идут холодные дожди, и температура термометра опускается ниже десяти градусов.
      Сегодня как раз был именно такой день – промозглый, с проливным ливнем с самого утра и ветреный. В море штормило, поэтому болтанка на яхте, где находился сейчас Тарас, ощущалась особенно сильно.
      Попискивал радар, глухо рокотала волна, бьющая о борт, и корму немилосердно раскачивало туда-сюда, но русский всего этого не замечал. В своём спецкостюме свинцового цвета, весь солёный и свежий от брызг воды, которые ежеминутно окатывали его, Тарас спокойно и уверенно держал ладони на штурвале и смотрел вперёд – туда, где скрывался за плотной пеленой дождя невидимый объект. Нет слов, чтобы передать тот восторг и ликование, которые теплились сейчас у русского на сердце – выдавала их разве что лёгкая мечтательная улыбка, которая нет-нет да появлялась на краешке его губ.
      Родная стихия, старая добрая Одесса!.. Ах, как давно всё это было! Конец восьмидесятых, и он, неопытный ещё салага, только кончил мореходку и пошёл служить во флот, стандартную срочку в три года. Отслужил, но полноправным штурманом стать не успел – сойдя на берег, хотел было устроиться работать в пароходство, но оттуда попёрли. Советский Союз распался, не до того было – началась грызня за госимущество, и кончилось всё тем, что все суда растащили, продали за бесценок за границу, на металлолом.
      Да, не довелось ему походить ни в капитанах, ни в рулевых. Но былой сноровки Тарас не утратил – всё помнил назубок, словно только вчера в последний раз был на лекциях по морской навигации.
      — Босс, мне чёт хреново…
      Это на палубу вышел Димон – весь бледный и шатающийся на ногах, будто пьяный.
      — У меня морская болезнь, походу, — пожаловался он.
      — Иди в каюту, там таблетки в аптечке есть.
      — Да выпил уже… Думал, может, здесь хоть ветром обдует, полегче станет…
      — Здесь качает сильней. Иди в каюту, говорю.
      — Да не, — Димон упёрся. — Я постою, не буду мешать.
      Тарас бросил на него внимательный взгляд.
      — Сказать мне что-то хочешь?
      — Ничего от вас не утаишь, — вздохнул бандит и шмыгнул носом. — Я тут пораскинул – чёт очкую я идти в этот раз на задание, босс.
      — Не очкуй.
      Димон всплеснул руками:
      — Ну как тут? Вон болтанка сегодня какая! Думаете, пристанем?
      — Не думаю, а уверен.
      — Мы же не в Сомали каком, мать их. Мы не негры! И не пираты!
      — Димон, что-то ты разнылся сегодня больно, ёбана в рот, — это уже вмешался Славик, который тоже выбрался на палубу и, в отличие от друга, легко переносил качку, а потому был нагло и весело настроен.  — Всё нормально будет! Охраны – минимум. Груз здоровый, не знаю, тыщ на сколько потянет… Босс, а чё там, в этом грузе?
      — Хрен его знает, но что-то ценное. По крайней мере, азиат в этом клялся и божился.
      — Ну на сколько тыщ потянет?
      — Восемьсот минимум.
      — Сколько?! — выпучили глаза Славик и Димон и, не сговариваясь, ошалело переглянулись. — Чё там, золотую жопу арабского шейха везут, что ли?..
      — Сказал же, не знаю! — нетерпеливо ответил Тарас. — Нас шестеро, так что каждый в солидной доле.
      — Интересно, как к этому отнесётся Кенни?
      — Нормально отнесётся. Приказов не давал – значит, нет необходимости, — тут русский вдруг замолчал, отнимая руки от штурвала, и с минуту пристально что-то разглядывал через морской бинокль. Наконец бросил, не отрываясь от наблюдения: — Братва – это большая организация, в неё сотни бойцов входят. А хлопчики Брусилова так вообще всем нам сопли утрут, все сплошь ветераны Чечни и Афгана, мать их…
      Ветер с каждой минутой крепчал. Яхту швыряло по волнам, словно детскую игрушку, но её верный штурман, Тарас, был спокоен. Даже разыграйся здесь сейчас самый свирепый шторм, этой крошке всё будет нипочём. Балласт, киль, посадка – всё в ней было идеально заточено того, чтобы быстро и безопасно перевезти небольшой груз. Не совсем легальный, конечно.
      На лихой характер яхты указывал и щегольский пин-ап в стиле сороковых, нанесённый поверх белой краски, которой был выкрашен корпус. К слову, подобным стилем и надписями славилась и бравая американская авиация. На сходство обратил внимание как-то раз Брендон, которому попались на глаза рисунки. «Ого, точно такие же были на «Enola Gay»! — удивился он. — Ну, это тот самый бомбардировщик, который атомную бомбу на Хиросиму скинул!»
      …От наплывших мыслей Тараса отвлёк резкий писк радара. Вздрогнув, бывший одессит бегло перевёл взгляд на зелёный монитор – тот показывал приближение крупного судна.
      — Ну, малята, понеслась жара… — пробормотал многозначительно русский и, настроив оптический прибор в режим тепловизора, вновь поднёс бинокль к глазам. Удовлетворённо хмыкнул.
      Димон не выдержал первый:
      — Что там, босс?
      — Давай всех наверх. Ставим якорь.
      — Они?..
      — Те самые, да.
      Не прошло и пяти минут, как всё на яхте пришло в движение.
      Загремела цепь, задевающая за борт, и тяжеленный якорь с плеском рухнул вниз, поднимая целый столп брызг и мигом пропадая в морской пучине. Пока итальянец Марион, компаньон Тараса и банды, а по совместительству – профессиональный «домушник», носился по палубе, выпучив глаза и не зная, за какой канат потянуть, Тарас и остальные готовились к операции: спустили на воду резиновую надувную лодку с мотором, покидали в неё нужную снарягу, переоделись в тёплую шерстяную одежду и неброского цвета робу, сделанную из специального водоотталкивающего материала, надели спасательные жилеты и вооружились автоматами. Когда всё было готово, Тарас обернулся и громко обратился к товарищам:
      — Ну чё, все готовы?
      — Да, босс! — звонко отозвался Славик. — Погнали!
      Одессит строго зыркнул на него:
      — Не мельтеши, малой, сначала инструкции! Про снарягу напоминать не буду, и так всем всё понятно. Совет один – держитесь крепче, болтает сегодня пиздец! Если кого выкинет за борт – вон, маркерные буйки вам в кармашки слева положил, сразу давайте сигнал! Ясно?
      — Конечно, босс!
      — Ну, а вот теперь погнали. С Богом!..
      Отдав Мариону последние указания, Тарас строго-настрого приказал ему дожидаться условного сигнала и оставить, наконец, несчастные тросы в покое. Покончив с этим, он запрыгнул в лодку, и компания тронулась.
      В открытом море качка ощущалась ещё сильнее, чем на яхте. Маленькую моторную лодку так и швыряло между огромными пенящимися бурунами, и Тарасу стоило немалых усилий, чтобы удержать руль под яростными порывами ветра и не попасть под удар с правого или левого борта. Несколько раз волна захлёстывала присутствующих в лодке с головой, однако, к счастью, обошлось без жертв. Единственное, бедолагу Димона совсем укачало – блевать ему было уже нечем, так что он просто сидел, судорожно зацепившись за борта, и стойко терпел. Лицо его было бледно и напряжено, но сурово, с выражением самой крайней решительности – как у настоящего русского парня, которому даже фунт лиха нипочём.
      Прошло десять мучительных минут, когда впереди показалось нужное судно. «Сигма-Марин» – гласила надпись на его борту. Сухогруз, который уже издалека поражал простых гражданских своими размерами, вблизи оказался ещё более огромным. С двумя винтовыми рулями, каждый из которых был размером с добрый трёхэтажный дом, водоизмещением в тридцать тысяч тонн и минимум пятьюдесятью человек членами экипажа, это был настоящий гигант, неприступная стальная крепость.
      Впрочем, сам Тарас так не считал – бывший моряк, он знал слабые места подобных кораблей как свои пять пальцев.
      Осторожно заведя лодку с подветренной стороны, где болтало не так сильно, бывший одессит несколько сбавил обороты мотора и осмотрелся. Убедившись, что расчёт его оправдался, и что вокруг всё чисто, он коротко сообщил по рации:
      — Кара, приём. Мы на месте. Как слышно?
      — Слышу вас хорошо, — хрипло отозвались с яхты. — Как обстановка?
      — Нормально. Через двадцать минут снимайся с якоря и дуй к нам. Раньше не подходи, иначе тебя спалят, и вся операция накроется.
      — Вас понял, шеф. Конец связи.
      Спрятав передатчик в карман, Тарас знаком скомандовал всем присутствующим:
      — Вперёд!
      Взмылся наверх и на секунду пропал из вида стальной крюк «кошки». Глухой стук о перила сухогруза и последовавшее напряжение лебёдки отчётливо дали понять, что цель достигнута. Сгруппировавшись, присутствующие в лодке ещё раз быстро проговорили дальнейший порядок действий и привели автоматы в боевую готовность. Осталась самая непростая часть плана – незаметно подняться наверх.
      Удача сегодня явно сопутствовала налётчикам. Когда Тарас, Брендон, Честор, Славик и Димон поднялись на палубу, то не застали никакой охраны – те, видать, видать, ушли патрулировать другую часть корабля, а может, и вовсе отсиживались где-нибудь в рубке, наплевав на свои прямые обязанности. Впрочем, второе было маловероятно, поэтому группа спешно приступила к поиску нужного груза.
      Сделать это оказалось не так-то просто – пришлось изрядно поплутать среди бесконечных штабелей, прежде чем обнаружились условленные контейнеры, помеченные красной маркировкой и знаками «Осторожно, бьющееся!». Первым их заметил Славик:
      — Босс!..
      — Чш! — зашипел Тарас. — Вижу!.. Всем быть начеку!.. — и, зажав тангенту рации, вполголоса проговорил: — Кара, приём. Давай к нам.
      — Есть!..
      — Чёрт!
      Каким-то нутром русский почувствовал, что их спалили – бросая рацию и сам кидаясь в сторону, он едва успел увернуться от пулемётной очереди, которая косой свинцовой строчкой прошила то самое место, где он только что стоял.
      Группа среагировала мгновенно:
      — Димо-он!.. — что есть силы заорал Славик, вскидывая в руках оружие, круто разворачиваясь на одних лишь носках и давая по противнику ответный залп. — Ты чё, заснул, блять?! С твоей стороны шмаляют!..
      — А ну не очковать! — рявкнул Тарас. — Огонь!..
      Завязалась жестокая перестрелка. Среди контейнеров показались и сами нападающие – грозного вида молодчики в серых спецовках и чёрных масках с прорезями, которые практически целиком скрывали их лица. Вооружены были охранники укороченными немецкими пистолетами-пулемётами марки MP5, в простонародье больше известными как «куртцы».
      «Шесть, восемь… Десять! Мама дорогая!..» — лихорадочно соображал Тарас, краем глаза замечая всё новых и новых спешивших на подмогу неприятелю бойцов.
      Снова грянула новая очередь, и откуда-то сбоку до его ушей донёсся слабый вскрик, и тут же – отчаянный вопль Славика:
      — Димо-он!..
      «Да уж, перспектива складывается нехорошая! — досадливо заключил бывший одессит и, улучив момент, быстро перезарядился и потянулся куда-то за пазуху разгрузки. — Такими темпами нас сейчас покрошат в капусту!»
      Движение – и тёмный металлический предмет, по внешнему виду напоминающий здоровую консервную банку, описал кривую дугу в воздухе и метко укатился под ноги чересчур уж дерзко прущим в атаку охранникам ценного груза. Спустя несколько мгновений в них полетели ещё несколько шашек, которые почти синхронно кинули Честор и Брендон, и всё кругом скрылось в сплошной пелене грязно-чёрного дыма. Видимость сразу сократилась до полтора-двух метров, но ровно столько было достаточно, чтобы группа успела передислоцироваться.
      Тарас ещё успел краем зрения заметить, как Честор, сгибаясь под тяжестью ящика с отмычками, бросился к контейнерами, как тут же грянул новый шквал огня.
      — Да ёбана в рот, сколько их там?! — зарычал Славик, безуспешно пытаясь выдернуть затвор автомата – заело. — Димон, прикрой!..
      — Да ты заебал! — злобно огрызнулся тот в ответ. — Я тут только и делаю, что прикрываю, пока ты пиздишь своей варежкой!.. На!.. — он перекинул товарищу запасной пистолет, и пальба возобновилась с новой силой.
      Двадцать секунд, пока их английский напарник разбирался с замками, показались остальным товарищам целой вечностью. Славик и Димон, матерясь на чём свет стоит и таким образом подбадривая друг друга, гасили противника короткими очередями практически без остановки – пока один отстреливался, второй перезаряжал оружие. Смуглый полуямаец Брендон, напротив, использовал другую тактику – долго прицеливался и примеривался, и лишь только затем спускал курок.
       «Ба, да парнишка прирождённый снайпер! — с удивлением отметил Тарас, проследив, как тот метко «снял» четырёх бугаев подряд, одного за другим.
      Сам русский палил, ориентируясь лишь на вспышки вражеских выстрелов и почти не целясь – всё равно из-за густой пелены дыма ничего толком нельзя было разглядеть. Пару раз ему в грудь прилетело две пули, но, к счастью, все они застряли в пластинах тактического бронежилета. Лишь огромный кровоподтек будет напоминать об этом досадливом инциденте, и то он рассосется через пару-тройку недель.
      Вдруг позади послышался странный звук – это с контейнера с лязгом упали замки, таки поддавшиеся натиску импульсивного британца. Весь в нетерпении, Честор распахнул было дверцы… да так и встал на месте, как вскопанный. Прошипел:
      — Это что, блять, такое?!..
      Тарас встревоженно подал голос:
      — Что там?
      — Иди и сам посмотри!..
      — Да опиши на словах, чёрт тебя дери!.. Это что, так сложно?
      — Я не знаю, как это описать, — тихо сказал британец и с ненавистью пнул дверцу.
      Русский мельком обернулся – и автомат едва не выпал у него из рук. В контейнере перевозили, мать его, ебучий зоопарк! Не драгоценные металлы, не автомобили класса «люкс», не бытовую технику, на худой конец, а грёбаных игуан с попугаями в сраных клетках! Понятное дело, это были не простые попугаи, но тем не менее!.. Забыв про свистящие кругом пули, Тарас, словно зачарованный, смотрел на всех этих узорчатых черепах, гекконов и лягушек всех немыслимых расцветок, воющих манулов, каракалов, сервалов, лис и прочих тварей, и чувствовал, как самые неприличные ругательства вскипают у него на языке, но не мог выдавить из себя ни звука.
      — Ёб твою мать, — наконец громко и смачно выматерился на родном языке он. — Ёбаный, нахуй, в рот!
      Честора на этом моменте тоже как прорвало:
      — Срань Господня, да если б я только знал!.. Клянусь, я его убью! Я эту азиатскую сволочь лично поймаю, побью, а затем натяну его узкие глаза ему на жопу! Вот попомните моё слово!..
      — Босс!.. — позвал Брендон. В его голосе слышалась нескрываемая тревога: — К ним ещё подкрепление подоспело!..
      — Чёрт!.. Уходим! — заорал Тарас.
      Группа начала отступать, пятясь к внешнему краю борта – туда, где среди мутной стены дождя и солёных брызг белел их единственный путь к спасению. Марион не подвёл – хоть он и не был опытным моряком, но всё же сумел провести яхту через пару сотен ярдов бушующего океана на максимально близкое к сухогрузу расстояние. Он даже сетку успел натянуть через корму – правда, было бы ещё что туда кидать!..
      — Эй!.. — кричал итальянец, едва слышимый за сплошным рёвом шторма. — Сюда, я вас прикрою!..
      Налётчики торопливо закрепили на поручнях верёвку, перекинули другой её конец на яхту и принялись спускаться по одному. В порядке первой очереди отправили раненого – таковым оказался, как ни странно, Славик, которого пуля задела под рёбра и чуть ниже бедра.
      Тарас вдруг спохватился:
      — Стоп, а где Честор?
      — Не знаю, босс! — крикнул Димон. — Я его с самых контейнеров не видел, когда мы уходили!
      — Твою мать!..
      Но тут – лёгок на помине! – показался и сам мистер Бейкер, улепётывающий со всех ног от целой толпы разъярённых бандюков. Видать, крепко разворошили Тарас и его банда это осиное гнездо, называемое сухогрузом «Сигма-Марин»! Но что это он волочёт с собою?..
      Ни за что не поверил Тарас, расскажи ему кто, что Честор Бейкер настолько жадный до наживы, что не погнушается ровно ничем – даже самой паршивой на свете клеткой со зверями! Смех и грех!
      — Да ты совсем, гляжу, чокнулся!.. Бейкер!.. Брось это говно сейчас же, не позорь меня!
      — Пошёл к такой-то матери!.. — злобно прокричал тот. — Лучше помоги мне!..
      — Господи, да зачем…
      — И вовсе это не говно! — запыхавшийся и весь пунцовый от быстрого бега, Честор вихрем подлетел к нему и стал беспорядочно совать ему в руки клетки. — Ты же русский!.. Ты разве не в курсе, что шиншиллы и соболи – очень дорогие?.. Если грамотно продадим, как раз выручим грёбаные восемьсот тысяч! Давай, держи всю эту срань!
      Тарас опешил:
      — Но…
      — Давай реще, я сказал! Иначе чё, мы зря сюда пёрлись?! Лично я, Честор Бейкер, не уйду отсюда с пустыми руками! — с этими словами британец, пыхтя как паровоз, размахнулся что есть мочи и швырнул прямо в центр сетки свой тяжёлый ящик с отмычками, попутно едва не зацепив спускающегося по тросу Димона и не прибив снующего по палубе Мариона. Истерично завопил: — Эй, полегче там! Нехер лезть куда попало!..
      …Остаток пути прошёл спокойно. Охранники сухогруза долго ещё палили им вслед в бессильной злобе, но в погоню, понятное дело, пуститься не осмелились. А уже через час  яхта под управлением бывшего советского моряка пришвартовалась у некой «частной пристани», которая располагалась на