О нежити склизкой замолвите слово 

11.2 Романтик. Земля мёртвых
– Очнулся, болезный? – Нуржан взял меня за руку и рывком поставил на ноги.
– Привет! – щурюсь на ярком свету. Хотя какой он яркий? День к завершению подходит. Но после того мрака, в котором побывал, это как прожектором в лицо.
– Собирайся, сейчас поедем, – он поднялся и пошёл к телеге, возле которой суетились двое парней.
Осматриваюсь по сторонам, пытаясь прийти в себя. Где я? Кто все эти люди? Стряхиваю с одежды комья земли. Так… похоже «вязкая вода» оказалась просто землей, из которой меня буквально выдрали, как ту репку из детской сказки. Хорошо поплавал, душевно…
– Эй, Тим, поехали!
Через пару минут, телега, скрипнув колёсами начала свой путь. Прищурившись – свет всё ещё кажется ярким – смотрю себе под ноги. На дощатом дне лежат два длинных мешка. Люди? Точнее, то, что от них осталось…
– Ты что некромант? – удивлённо спрашиваю Нуржана.
– Типун тебе на язык, – усмехнулся землеход. – Они же, как и ты «с кулончиком». Только выплыть не смогли, выкапывать пришлось. Оживут завтра.
Он поморщился
– Слабаки! Сколько времени из-за них потеряли…
Поёжившись смотрю на выкопанный "урожай".
– Это, получается, оживить можно не всех?
Нуржан серьёзно кивнул.
– Когда-то давно, на заре всей этой истории, мы собирались наклепать «оживляющих» медальонов, да и раздать нашим. – они рассказывал и постоянно смотрел по сторонам.
– И? – с интересом смотрю на свой слегка выпачканный кулончик.
– И не вышло ничерта! – воскликнул он. – Воскрешение сопряжено с усилиями и болью, как при настоящем рождении. Преодолеть такое может не каждый. За этими вот, – Нуржан кивнул на мешки, – пришлось аж сюда ехать, их тут извлечь проще. Хотя казалось бы, это надо им, а не мне…
Он расстроено махнул рукой.
– Большинству, проще умереть, чем карабкаться наверх. А за них эту работу никто не сделает. И в обычной жизни ровно та же песенка… это я тебе как врач говорю!
– Ты ещё и врач? – удивляюсь я.
– Я ещё и землеход, – улыбнулся Нуржан. – А вообще-то врач. А вон те два балбеса – интерны, в помощниках у меня ходят.
Парни расплылись в улыбках, один даже помахал рукой, после чего снова вернулись к своему занятию – внимательно рассматривать территорию. И оружие у них наготове, хотя местность совершенно пустынна. Шёл бы кто сюда – пылило бы на весь горизонт.
– Что происходит? – спрашиваю, оглядываясь.
– День заканчивается, – говорит Нуржан. Задержались мы тут, этих лентяев откапывать. А уже вечер скоро. Как бы отверги не вылезли, они иногда раньше заката просыпаются.
– КТО?
– Отверги. Искажённые копии погибших игроков и местных жителей. Проще говоря – нежить.
Другим взглядом осматриваю местность.
– Что это за местечко?
– Называется – Земля Мертвых. Вокруг неё пустыня, здесь небольшой оазис, неподалёку от морского берега. Вся нечисть, шатающаяся по Пендору зарождается здесь. Да и воскрешённых отсюда вывозят. Здесь это проще.
– Ну и работа у тебя! – выдыхаю я.
– Чья б корова мычала! – хмыкнул Нуржан, протягивая тул с дротиками и мой инвентарь. – Смотри в оба! Отверги довольно умные, и ужасно голодные.
Киваю и берусь за оружие.
Дальше едем молча. Поскрипывают колёса, фыркают два мощных гунтера, обиженных видимо, что их используют как вьючных доходяг. Вокруг полный штиль и безжизненная местность. Травы здесь тоже маловато. Она растёт очагами, маленькая и пожухлая. Как будто здесь солончак. Однако с этим унылым видом резко контрастируют холмы, покрытые невысоким, редким, но всё-таки лесом. Они раскиданы достаточно редко и потому наш «ямщик» старается их объезжать.
– Слышь, Нуржан, – окликаю его. – А как там армия?
– Победила, – лаконично ответил землеход. – Варваров практически истребили. Торба спасена. Твоих ополченцев осталось не больше половины. Почти все продолжили поход. Лишь раненные вернулись домой. Замок Тулвар армия брать не стала, обошли его и сразу двинули на Нал Тар.
Меня разбирает смех.
– Узнаю стиль Тимура. Или всё, или всё остальное…
– Не в этом дело… – возражает Нуржан, – просто возле Нал Тара войск нет. Наша «вторая армия» гуляет по Фирдсвейну и её преследуют королевские войска. Так планировалось сразу, чтобы «командарм-1» смог взять Тулвар. О том, что «первую армию» окружат, командарм-1 погибнет, а его зам выиграет сражение, тогда ещё никто и подумать не мог. Но они сориентировались, и приказали Тимуру брать Нал Тар. Армии там нет, а крепостные стены со времён последнего штурма никто не чинил.
– Знаю, – киваю, – их король сказал, что стены Нал Тара стоят вокруг Торбы.
–  К Тимуру идёт большой отряд в сотню копий, – добавил Нуржан, – в котором есть дворяне, имеющие родичей в окрестностях Нал Тара и в самом городе. Собираются помочь «первой армии», устроив народный бунт. Что там получится, скоро узнаем.
Отвлекаюсь на странный холмик, на котором среди кустарника высится чёрная готического стиля постройка. Чем-то похожа на слегка покосившуюся часовню, только чёрная.
– Храм еретиков, – кратко пояснил Нуржан, и более ничего не сказал. Его куда больше занимает грязная речка, текущая метрах в пятидесяти от нас. Он в неё всматривается так, будто оттуда вот-вот кто-то выскочит.
Приглядевшись, понимаю, что река не просто грязная – она кровавая.
– Бог ты мой! – невольно вырывается у меня.
– Впечатляет, да? – усмехнулся Нуржан. – Эта река своего рода индикатор насилия в Пендоре. Насколько я помню, она никогда не была чистой…
Пару минут смотрим на красную речку, от которой к тому же и пахнет кровью. Отворачиваюсь – неприятное зрелище.
– А если король не захочет сражаться со «второй армией», – спрашиваю, дабы отвлечься. – Если он пойдёт защищать Нал Тар?
Нуржан смотрит на меня вопросительным взглядом, словно я должен был до чего-то догадаться сам. Потом поясняет.
– Ты не заметил, что в «первой армии» не было ни одного лорда?
– А я думал реконы их… того… – провожу ладонью по шее.
– Рано, – лаконично отвечает землеход. Пока ещё их приходится терпеть. Но они все во «второй армии». Короля отвлекают.
– Как отвлекают?
– Они разоряют Фирдсвейн. Дотла. Большинство феодалов только так и воюет. Поэтому их и послали в грабительский поход. Хоть какой-то с них толк… Король вынужден заступиться за жителей иначе ему к зиме самому жрать будет нечего.
– Надеюсь, – говорю, в сердцах – что он их всех выгонит к берегу и утопит в море!
– Не пыли, – поморщился Нуржан. – Как будто ты сам этим не занимался.
– Было дело… – признаюсь неохотно. – Деревни грабили, резали «сочувствующих» Ксерксу… да и вообще всех, кто не нравился. Паскудная работёнка…
Ощутив на себе взгляд в упор трёх пар глаз, оправдываюсь.
– Но мы тогда думали, что это лишь игра. Нам это всячески внушали…
Объезжаем холм. Я заметил, что ребята реально боятся реки. Телега буквально жмётся к подножию холма, стараясь отодвинуться от «речушки» хоть на миллиметр.
– А я хотел тебе работу предложить, – неожиданно говорит Нуржан. – Грабить никого не надо, скорее наоборот, порядок наводить.
– Охотник за головами? У реконов?
– Нет… могу предложить вариант получше.
– Какой? – осторожно спрашиваю.
– Приедем, узнаешь, – пообещал Нуржан.
– Хоть где это?
– Ну… в лесах Ларии.
Замираю, вспоминая всё, что мне рассказывала Лера, об этих чудных землях. И особенно об их смачной перспективе…
Нуржан покосился на меня.
– О чём думаешь?
– Думаю… Что во-о-н тот тип на холме, слишком тёплый для нежити.
У края леса, стоял старикашка с растрёпанными седыми кудрями, в чёрной рясе на которой белел смутно знакомый знак. Он плохо виден среди веток, и кабы не моя чуйка на тепло, я б его и не заметил.
Нуржан замолкает, какое-то время всматривается по озвученному направлению, потом резко хватает длинный лук и рывком натягивает тетиву. Стрела молниеносно пролетает до цели, сшибая замешкавшегося старикана с ног, и опрокидывая навзничь.
– Врач-снайпер, – ухмыляюсь.
– У нас тут каждый, мастер по металлу, дереву и салу, – соглашается Нуржан. – А это некромант. – Из еретиков. Рабов себе хотел из земли поднять…
Дальше я не услышал. Вскакиваю – метаю дротик куда-то под колёса, где слышится странное шуршание и фонит опасностью. Глухой стук удара, слышен хрип. Телега проезжает, оставляя дёргающегося полускелета, пришпиленного к земле.
– Чёртов урод… – сказал Нуржан, явно не про скелет. – Он всё-таки разбудил отвергов! Эти идиоты, еретики, больше опасны не злобными планами, а их криворуким исполнением. Хотят завести себе рабов, а в итоге поднимают целые армии Тьмы, которые их же в первую очередь и жрут!
Лошадей погнали быстрее, насколько это было можно на покрытой ухабами местности. Телегу швыряет из стороны в сторону. Мы, держа в руках луки, вцепившись в досчатые борта, смотрим по сторонам. Солнце близко к горизонту. Еще час и наступит ночь. Отличная будет ночёвка…
Река активно забурлила. Среди пузырей и алого пара, видно несколько голов с пустыми глазницами в самых разных шлемах. Они смотрели на нас.
– Вляпались, блин, как новички! – бурчит Нуржан. И взглянув на мешки, добавляет. – Надеюсь, эти двое того стоят…
Его перебил жуткий визг и столь же ужасающий хохот вперемешку с лошадиным ржанием. Кровавая водичка взметнулась вверх алыми брызгами, и на берег вырвались две скелетообразные штуки в доспехах на изрядно обглоданных конях.
– Быстрее! К воротам! – крикнул Нуржан, и парень схватился за плеть.
– Телегу угробим, – буркнул он, но всё же начал погонять лошадей.
Выбравшись из жижи, по-собачьи отряхнувшись, твари замерли в полусотне метров от нас. Четыре черепушки – людские и лошадиные, вразнобой осмотрели окрестность. Пару секунд они бесстрастно созерцали нас, стремительно улепётывающих, а потом РАЗ – и провалились в землю, будто и не было их.
– Смотрите внимательно – прошептал землеход, держа лук слегка натянутым. – Они сейчас вылезут! Айрат, маневрируй!
Парень кивнул и махнул плетью. Лошадей он пока ни разу не ударил, но очень умело «мотивировал» их скакать быстрее. Телега лавировала, прижимаясь то к реке, а потом к холмам.
Внизу под колёсами послышался сдавленный смех. Словно кто-то закопанный в землю громко посмеивался над нами, иногда переходя на мерзкое хихиканье. Смех усиливался до неудержимого хохота, а мы всё мчались, то ускоряясь, то наоборот притормаживая из-за ям и ухабов.
Вдруг телега вздрогнула. От сильнейшего подземного толчка, я едва не выронил лук. Метрах в пяти от нас с громким хлопком взметнулась земля, словно взорвался артиллерийский снаряд.
Прикрываюсь рукавом, защищая глаза от летящих комьев. Что за чёрт?! Слышно, как ругается второй «медбрат», подбирая уроненный колчан.
Отверги со своими жуткими лошадками возникли на месте взрыва. Один из них, в чёрном воронёном доспехе, с громким смехом метнул в нас дротик, но промазал.
Тренькнули тетивы наших луков. Щит весельчака разлетелся в хлам, а сам он вместе с конём, не переставая смеяться, снова нырнул под землю. Второй всадник без щита, но в рыцарских латах и с длинным чёрным копьём. Нырять он не стал, а может и не мог – потому пытался атаковать. Стреляя вразнобой, вбиваем в него пять-шесть стрел, и ещё парочку в его лошадь, прежде чем он сбавил ход и начал отставать.
Бешеная скачка набирает обороты. Телега трясётся и подлетает на камнях. Лежащие на дне «мешки» подбрасывает, словно они из соломы. Снова из-под земли слышен приглушённый хохот. Река бурлит и кипит, от неё несёт жаром и запахом крови. Солнце краешком коснулось горизонта. Плохо дело. А смех становится сильнее, пугая лошадей, да и нас тоже.
– Это хорошо, что он под землёй! – подбадривает Нуржан, – Быстрее ослабнет.
Латник, держался поодаль, на почтительном расстоянии. Двигаясь параллельным курсом, он иногда пытается приблизиться, но словив пару стрел, снова отстаёт.
Снова взрыв, опять громкий хохот.  Скелетообразный весельчак, в чёрных доспехах скачет рядом в десятке шагов и постоянно бросается дротиками. Их у него, похоже, бесконечное множество. Сближаясь, он умело маневрирует, не давая по себе попасть. К тому же доспех у него и у коня весьма не плох – пару пойманных стрел, выдержали не заметив. И хохочет, падла, хохочет… уже сил никаких нет! Хочется раздавить его гнилую глотку голыми руками, лишь бы заткнулся! Второй помощник ругается криком, и стреляет почти, не целясь, вызывая каждым промахом, новый приступ истеричного хохота.
Мы скачем вдоль длинного покрытого лесом холма. У подножия много камней и потому приходится притормаживать, чтобы никуда не влететь. Река здесь шире. Она кипит, и пузырится. Время от времени среди пара и брызг видны мутные, расплывающиеся силуэты в доспехах. Слышен протяжный многоголосый вой.
– Держитесь! – кричит Нуржан. – Мы уже близко!
И показывает вперёд, где мелькают странные уродливые ворота, распахнутые настежь. Да-да, те самые ворота в пустыню, которые без забора. Там, похоже, земля мёртвых заканчивается. Река кстати, тоже. Точнее, она там начинается, возникая, из ниоткуда.
Преследователи поняли, что добыча ускользает и заметно оживились. Латник снова начал сближение, игнорируя обстрел из трёх луков сразу. В нём торчит уже десяток стрел, истошно верещит его конь, но он не отстаёт. Внутри меня возникает острое ощущение опасности. Время замедляется, автоматически запускается ненужное сейчас тепловое зрение, но зато и мыслей никаких нет, только безмолвная сосредоточенность.
Хохочущий урод появился почти внезапно – на пути лошадей, чуть  в стороне. Прямо из вздыбившейся земли, вылетела сулица.
Слышу звук собственного сердца, скрип мышц. Плавно спускаю тетиву. Стрела на лету цепляет дротик и тот, сбивается с пути, начинает вращаться и врезается в коня древком, сильно обжигая кожу на месте прикосновения. Конь с верещанием пытается остановиться, мы теряем скорость, едва не вылетая из телеги. Его нещадно лупит кнутом Айрат, вынуждая продолжить бег. Следующая стрела – привет от Нуржана – влетает весельчаку в смотровую щель, и тот начинает отчаянно вопить. Второй «медбрат» вскочив на ноги, балансируя стоя, точным выстрелом вбивает стрелу в сочленение доспеха на плече, вызывая у хохотунчика новый истошный вопль. В следующий миг, весельчак ныряет в землю, продолжая вопить уже там.
– Сядь! – рявкнул Нуржан, но было поздно. Копьё скачущего рядом латника моментально превращается в чёрный, невероятно длинный кнут. Резкий щёлкающий удар, и парня сносит с телеги. Латник поворачивает к реке, волоча свою добычу по земле. Подземный вопль, под нами снова превращается в хохот.
Да хрен вам!
– Н-НА! – моя стрела попадает точно в копыто лошади латника. Та, споткнувшись, летит кубарем. Её седок, прокатившись по острым камням, врезается в большой торчащий булыжник и признаков потусторонней жизни не подаёт. Оглушённый ударом интерн-землекоп валяется на земле. Самое паршивое – он начинает тонуть прямо в грунте. Со стороны реки слышны яростные, булькающие и хрипящие вопли. Солнце частично ушло за горизонт, скоро начнётся дискотека. Бормоча себе под нос нехорошие слова, спрыгиваю с телеги, кувырком погасив скорость, и бегу к нему, замечая что ноги буквально вязнут в грунте.
– Лезь на камни! – кричит Нуржан. – Прыгай по ним!
– Лес! – кричит Айрат, показывая на холм. Деревья плавно качались, слышался треск сучьев и глухое протяжное ворчание. В следующий миг обезумевшие лошади рванули с места, не смотря на все попытки их остановить. И мы с оглушённым «медбратом» остались одни.
Сапоги тонут при соприкосновении с землей. Будто не сухой грунт под ногами, а изрядно намокшая свежая глина. Приходится постоянно передвигаться, чтобы не тонуть. Парень оглушён качественно, лежит неподвижно. Его постепенно затягивает как в болото. Подобравшись ближе, хватаю его за руку и начинаю рывками тащить к себе. Тяжко!
Сбоку слышу бряканье металла. Замираю. Поднимаю голову. На меня идёт латник. В землю не проваливается, стальные ступни спокойно топчут грунт. В металлических ручищах двуручный меч. Смотровые щели, зияют чернотой, но на шлеме ощутимая вмятина от удара.
Правда, он уже не так резв. Каждый шаг занимает две-три секунды.
Ещё пять-шесть секунд, стараясь не отвлекаться, на приближающуюся тварь, с силой затаскиваю раненого на камни.
Со стороны холма, лес шевелится как живой. Оттуда слышен низкий протяжный рык. У подножия видна какая-то движуха, корешки, вырывающиеся к верху. Но пока самый опасный - латник. До него, шагов пятнадцать. И бежать некуда.
Достаю лук, беру стрелу…
Первым же выстрелом пробиваю ему ногу. Он шипит, но продолжает идти. Второй выстрел, стрела отскакивает от брони на груди. Третий выстрел, в шею. Четвертый…
Глухо рыча, он приближается. Пятый. Шестой, наконец! Пробил! Как раз туда, где шлем вмят ударом о камень. Меч выпадает из стальных рук латника, а сам он с ужасным грохотом падает на бок.
Облегчённо вздыхаю. Готов…
Беру ещё одну стрелу – контрольный…
– Справа! – крикнул очухавшийся медбрат. Поворачиваюсь, с натянутой тетивой. Передо мной из земли восстало нечто похожее на перевёрнутый пенёк, с точащими из него корнями.
Спускаю тетиву. Стрела влетает в большой чёрный без зрачка глаз. Слышу визг, почти за пределами человеческого слуха. Меня с силой оплетает и вдавливает по ноздри в грунт. Где-то сверху слышны глухие удары, это шатающийся «медбрат» срубает своей саблей один корешок за другим…
Но вот я в едва освещённом океане. Тело обжигает холод ледяной воды. Внизу зияет чёрная бездна. Надо мной дёргающаяся тварь. Она сильнее меня, но тяжёлая рана и нехватка «щупалец» даёт о себе знать. Вырываюсь, освобождаю руку с топором и, замахнувшись, раскалываю ей деревянную черепушку. Вода окрасилась алым, попытки схватить меня прекратились. Мёртвое Нечто – помесь пенька с осьминогом – с перекошенной пастью и дыркой в башке, медленно тонет, проваливаясь в бездну. Мне туда неохота, я там уже был. Цепляюсь за него, и с силой выбираюсь наружу.
Снова слышу шум реки и вой. Меня хватает за руку интерн и пытается вытащить. Силёнок у него всё ещё маловато, но упираюсь ногами и кое-как выскакиваю наружу. Дохлая зверюга проваливается вниз, последние корешки уползают в землю.
Всё!
– Он… опять! – тихо говорит «медбрат», показывая вперёд. Латник со стрелой в башке снова встал и, шатаясь, взмахнул рукой. Позади него, разом выросла целая фаланга «скелетонов» разной степени обглоданности и одоспешенности.
– Во попали! – бормочет он.
– Тебя зовут-то как? – спрашиваю, – А то сдохнем тут, да так и не познакомимся.
– Сеня.
– Вот что, Сеня. Бери мой лук и убей их, сколько сможешь. А латником займусь.
– Ага!
Поднимаю топор и под удивлённый возглас Сени быстрым шагом иду прямо на латника. Даже перехожу на бег, поднимаю над головой топор, начинаю хрипло орать. Латник с глухим рычанием мчится на меня. Скелетики идут без спешки, у них энергии видимо не так много, чтобы её расходовать на эмоции.
Шаг, другой третий… вдруг спотыкаюсь о булыжник и падаю на колени, едва не распластавшись на вязком грунте.
– ВСТАВАЙ! – кричит Сеня. Скелеты начинают радостно вопить. Надо мной высится металлическая тварь в блестящих латах. Тяжёлый двуручник поднимается и с шумом опускается вниз.
Алле оп! Резким перекатом ухожу с линии удара, вражий меч врубается в землю, враг по инерции наклоняется вниз. Вскакиваю на ноги, замахиваюсь и точным ударом срубаю ему башку. Вот теперь точно всё!
Толпа радостно вопящих полудохликов, резко затыкается и выставляет щиты, продолжая медленно надвигаться. Выдирая ноги из грунта, отхожу на камни.
– Чего не стреляешь? – раздражённо спрашиваю Сеню, но тот, улыбаясь на всю степь, показывает небольшой серый мешочек.
– Не магия, но химия?
– Типа того! – Замахнувшись, Сеня швыряет мешочек в плотный строй врагов. Бахает взрыв, половина скелетиков валится на землю. Встают не все. Второй мешочек – снова взрыв, и опять полстроя падает и многие уже не встают.
Оборачиваясь, показываю Сене большой палец. Неплохо!
Третий…  тут из строя выбирается некто в одежде из шкур, поверх черепушки ещё одна – козья. Махом щита, он сбивает летящий мешочек, и тот взрывается в стороне от фаланги. Резко выпростав костлявую руку вперёд, враг издаёт глухой крик и подсумок Сени загорается синим пламенем. С большим трудом он успел сбросить с себя сумку и вышвырнуть её в сторону.
– Ложись!
Прыгаю вниз, закрывая голову руками. Бахнуло так, что воздух выбило из лёгких. Приподнимаюсь на колено, кашляю, голова кругом. Ну тебя нафиг, Сеня с твоими петардами! Где он, кстати? Ага, вон, стоит на четвереньках. А в клубах дыма, медленно, словно переставляемые куклы шествует нежить, гремя костями и доспехами.
Впереди всех «козломордый». Заметив Сеню, снова выпростал руку, и… свалился навзничь со стрелой в черепушке.
– Смотри, – крикнул Сеня, поднимаясь – это Айрат!
Возле холма появился второй интерн с луком в руках. Рядом с ним скачет ещё один конь. Они их даже запрячь успели! Шустрые однако, ребята. Хотя… а сколько времени прошло? Смотрю на горизонт, солнце практически зашло, лишь четверть торчит над горизонтом.
Айрат объезжает полукругом сбившихся в кучу скелетончиков, на ходу вышибая одного за другим. Абы как выставленные щиты, ему совершенно не мешают. Копыта коней чем-то перевязаны, по грунту скачут, не проваливаясь. Отлично! Надо бы ускорить процесс. Снова кидаюсь в драку, разношу в хлам три-четыре щита, а заодно и пару черепушек. Наконец, берётся за лук Сеня и укладывает как минимум одного или даже двух.
Скелетончики в панике начинают разбегаться кто куда. Кто сказал, что нежить бояться не умеет? Вот уже вприпрыжку мчат к кровавой речке. Все двое. Было трое, но я успел догнать ещё одного и располовинить от души, сначала вдоль, потом и поперёк, для надёжности.
– Где телега? – кричу, едва Айрат подъезжает.
– Нуржан охраняет… скачите за мной…
– НЕТ! Бери Сеню, я буду прикрывать. Наверняка ещё кто-нибудь вылезет!
Секундная взгляд на заходящее солнце, кивок головы. Вскоре лошадь с «медперсоналом» трогается с места. Я же влетаю в седло, запускаю змеиное зрение и плавно еду за ними.
 Внимательно гляжу на реку, потом на холм. Затем снова на реку. Пытаюсь почуять особенности «поля» кровавой реки, и такое же поле на нашем пути. В лесу то и так видно, что нечисть лютует – деревья вздрагивают, ходуном ходят. Но есть кое-что ещё. Что-то рядом…
Резко разогнавшись, обгоняю Сеню с Айратом и выпускаю последние две стрелы в кустарник, торчащий поодаль от леса. Он моментально превращается в дым. Оттуда с хохотом вылетает «чёрный». Живучий, гад!
Однако парни с дохлым весельчаком уже капитально разминулись. Засада не удалась и теперь он весь мой.
Отверг неподвижно сидит на замершем коне, не то, хихикая, не то поскуливая. Крутит черепушкой, видимо соображая на кого проще кинуться. Наконец принимает верное решение – не подставлять мне спину, гоняясь за ребятами. В бронированной руке снова появился щит. Поворачивается ко мне, дважды стучит дротиком по щиту.
Это типа чего? По чесноку, один на один? Ну, давай! Выбора у меня все равно нет, парни едут не так уж и быстро, а до захода солнца считанные минуты. Убегать раньше них, нельзя. Стучу дважды топором по щиту, принимая вызов. Работаем!
Мой конь хрипит и пугается, но, в общем, слушается. Нежить отчего-то не вызывает у него животного ужаса, как ходячие пеньки. Но те больше из леса и не лезут, может, хватило одного раза, или ещё какая причина есть.
Разгон! Снова вхожу в замедленный режим. Каждый миг, как растянутая песенка. Хохот твари в этом режиме звучит как серия оборванных криков, полных боли и страдания.
Сближаемся. Вот он приподнимается в седле и метает дротик. Затем второй. Как бы нехотя, за одно движение топора сшибаю их оба. Враг сворачивает, уходя от столкновения, но явно переоценивает резвость своего израненного коня, я успеваю среагировать и подвести коня ближе. Замахнувшись, сильно наклоняюсь, и, вытянув руку, обрушиваю на него удар. Он довольно грамотно подставляет щит – мой топор соскальзывает с него, но зато прорубает ему бедро и круп коня.
Время снова становится обычным. Хохот превращается в вопль, враг опять ныряет в землю и, не переставая визжать, выскакивает возле берега реки. Точнее, пытается выскочить, сил у него на это почти нет. Его конь застрял в земле наполовину и с противным рычащим ржанием тонет. А бывший весельчак, уже не смёется, а с воплями и скулежом, ползёт на четвереньках, стараясь добраться до реки.
Если кто-то громко плачет – довыё…ся значит!
Разгоняю коня, быстро приближаясь к цели.
Между тем на берегу реки метрах в десяти от скулящего хохотунчика стоит нечто, метра два с половиной ростом в золотых доспехах и опалённой мордой, словно его на костре жарили. Изо всех сочленений валит густой сизый дымок.
– СТОЙ, СМЕРТНЫЙ!!!
Да пофиг! Преодолеваю последние метры до цели, обратный мах топором и визжащее создание разлетается на несколько кусков, с брызгами и жуткой вонью, на сей раз, заткнувшись окончательно.
Ну вот, теперь топор отмывать…
Замираю. Вижу, как в крови по колено стоят сотни и сотни самых разных представителей проклятых душ. Все в доспехах и вооружённые по ноздри. Этот, золочёный гигант, поднимает вверх свой двусторонний топор и рычит.
– КРОВИ! КРОВИ МНЕ!
– Намордник тебе! – говорю. – И поводок на шею. Самое то будет.
От возмущённого рёва и визга, трепыхаются барабанные перепонки. В мою сторону летят сотни, а может даже тысячи стрел и топоров. Но настолько слабо, что едва перелетают границу реки, образуя целый склад вооружения. Испугавшись было, до полусмерти, усмехаюсь теперь и посылаю им воздушный поцелуй.
– Спасибо! Я люблю вас! – и погоняю коня. – Пошли отсюда приятель, не рады нам здесь…
Похоже, копчёного я разозлил не на шутку. Непросто им выбираться из своей уютной реченьки, но мах золочёной ручищей – и десятка два конников, растолкав пеших коллег, кое-как вылезли на берег.
Мы не сговариваясь, смотрим на солнце. До заката пара минут. Я этот намёк понимаю совершенно правильно и, подхлестнув коня, мчусь к воротам со всей оставшейся конской дури.
Как ни хотелось конникам выбираться под солнечные лучики, но – приказ есть приказ – и с жуткими воплями, они бросились за мной. Даже слабые лучи заходящего солнца, начали их жечь. Слышу рёв и крики боли. Дующий в спину ветер приносит запах палёной плоти. Преследователи горят, синим пламенем и рассыпаются один за другим. Остаются наиболее прочные, а может и самые быстрые враги, скачущие в тени своих полыхающих собратьев.
 Мы несёмся между холмом и рекой, перескакиваем овраг, и я вновь вижу ворота. Туда! Скорее!
Преследователей остаётся не то четыре, не то три. Решившись, они ныряют в землю. Плохо!  Вспоминая манёвр Айрата, резко увожу коня в сторону и даже сбавляю ход. Они выныривают чуть в стороне, один даже впереди. От грохота взрыва сотрясается земля. Не попали! Но им понравилось, ревут и костями машут. Один даже запулил в меня дротик, далеко и неточно. Не отвлекаюсь на ответку, проскакиваю мимо детины с огромным фламбергом в ручищах. Он яростно махнул им, но не достал, клинок прошёл над моей головой. Обгоняю ещё двоих и вот он я – чемпион смертельной гонки! До ворот считанные десятки метров.
Почему-то не покидает ощущение, что коня вот-вот подстрелят, и я полечу кувырком. Скачка нарастает, ворота приближаются. Зря я думал, что тут забора нет – есть! Чем темнее становится, тем лучше видно голубое свечение, прямо силовое поле!
Позади дружный рёв – солнце зашло. Им больше нечего бояться. Скорость резко увеличивается, и мы впятером пылим по этой пустынной местности, сотрясая её стуком копыт.
Мимо меня летят стрелы, трое лучников стоят в воротах. Пригибаюсь, сердце падает в пятки. Вжимаюсь в коня и считаю секунды, которые ещё есть на то, чтобы как можно ближе подскочить к единственному спасению…
Позади что-то верещит. Оборачиваюсь рывком, вижу, что двое из четырёх уже валяются замертво. Только теперь становится ясно, что стреляют не по мне - по ним!
Лучники отскакивают в сторону. Три, два раз! Проскочи-и-ил!
Осаживаю коня, поворачиваюсь, в руке топор. Так, на всякий случай.
В следующий миг, стремительно несущийся всадник, влетает в забор и превращается в большое склизкое пятно, распластавшееся по прозрачной поверхности и плавно стекающее вниз.
Второй был ловчее, и успел вырулить точно в ворота. Но вот беда – фейс-контроль не прошёл. Надо было хоть брови, что ли подрисовать… Прямо в воротах нежить превратилась во вспышку нестерпимо яркого пламени. Оставшиеся от него доспехи и прочий хлам, пролетели по инерции пару метров, и грохнулись на землю, разметавшись во все стороны. Прямо к моей ноге подкатился круглый дымящийся ещё тёплый шлем.
Тремя лучниками оказались Нуржан и двое его помощников. У меня окончательно отлегло от сердца. Показываю им воняющий гарью трофей, улыбаюсь
– Хороший тамада! И конкурсы интересные…
Парни переглянулись и молча, пошли к сложенной кучке из травы, видимо костёр разжигать. Только Нуржан, задержавшись, показал на щёку
– Лицо приклей.
– Га?
– Лицо, говорю, приклей, отпадает.
Касаюсь, лица и вижу, что кусок кожи… отслоился. За ним нечто пульсирующее болящее при каждом прикосновении.
– Не отрывай, – посоветовал землеход. – Приложи к прежнему месту, и она прирастёт. Спасибо что Сеньку спас…
– Обращайтесь… – усмехаюсь я, снова касаясь пальцами лица. Что со мной? Вроде не кусал никто…
– И обращусь, – серьёзно говорит Нуржан. – Теперь уже точно обращусь. Только сначала как там, в русских сказках – баньку надо истопить. Шкура ещё не чешется?
– Да есть немного… – я поскрёб затылок.
Нуржан усмехнулся.
– Это хорошо, что немного. Скоро вся слезать начнёт. Сейчас ребята парилку организуют. А пока сиди, отдыхай – заслужил.
И оставив меня наедине со своими мыслями, ушёл ставить палатку.

Интерлюдия. Пляж

Волна с тихим плеском добиралась до голых стоп, вызывая приятное и давно забытое ощущение. Возле меня идёт Лера, в лёгком розовом платьице. На голове широкополая шляпа, в руке корзинка с бутербродами. Тяжёленькая. Я, как истинный джентльмен, предложил помочь, но получил отказ. Корзина, видите ли, к шляпе хорошо подходит.
На горизонте алое небо удачно сочетает в себе тёмно-голубые тона. Сверху среди дымчатых прозрачных облаков висят два белесых спутника, частично перекрывающих друг друга. Красиво, аж дух захватывает!
А я вот не могу отдаться этой красоте. Внутри меня всё ещё грохочет и ревёт страшная битва. Потому пустой пляж, тёплое море, любимая девушка – вызывают едва ли не стыд. Где-то там сражаются мои конные стрелки, а я тут балдею «за себя и того парня»…
– Ты слишком напряжён, – тихо сказала Лера.
Вздрогнув, смотрю на неё. Растягиваю губы в улыбке.
– Пройдёт. Стараюсь расслабиться.
– Уж постарайся, – она плавно коснулась моей щеки. – У нас времени не так много.
– Угу…
Пляж оказался весьма разнообразным в плане пейзажей. До того мы шли рядом с лесом. От него шёл приятный запах хвои, даже не хотелось уходить. Но зато мы подошли к высокой скале и теперь идём по узкой полоске песка между морем и вертикальной «стеной» из слоистых пород.
– Что это за мир? – изумлённо осматриваюсь. – Это тоже Пендор?
– Нет! – она аж всплеснула руками. – Мир-тень шире Пендора. Он огромный! Может даже бесконечный.
– И этот закат… тоже чья-то фантазия?
– Ага, – Лера выбрала подходящую площадку для приземления, протянула мне корзину и развернула покрывало. – В интернете много можно найти таких фантазий и причём... – она хихикнула, – похоже, что все фантазёры представляют себя в одиночестве. Получилось совершенно необитаемое место!
Усевшись, с интересом открываю корзинку, под смешливым взглядом девушки, едва не ныряю внутрь, знакомиться с содержимым.
– Путь к желудку мужчины, лежит через рот, – улыбнулась Лера.
– Угу, – киваю, принюхиваясь к двум бутербродам сразу. – Почти угадала.
– Да не почти, а так и есть, – она достала большое яблоко и потёрлась об него щекой. – Любите вы, пожрать, господа мужчины.
Машинально отъев часть бутерброда – вкусного, чёрт подери! – я вдруг ощутил некоторый протест той моей «проекции», что в ранах и грязи, лежит в подземке, утащенная Нуржаном с поля боя. Для неё этой еды слишком много. Всё же, чтобы не обидеть шеф-повара, дожёвываю бутерброд, и как бы невзначай интересуюсь.
– А ты не голодна?
– Не-а, – она прищурилась на тёплом ветерке. – Этого яблока мне хватит на полдня!
– Круто... – внутри всё сжалось. – Так. У неё тоже идёт транформация. Знать бы ВО ЧТО.
– А на тебя топор не повлиял, да? – пронзительные голубые глаза смотрят на меня ласково, но с загадочной ноткой. Как будто сканирует. С простоватым видом, пожимаю плечами. Совершенно не хочу сообщать ей о своих достижениях на этом поприще – мне нравится быть любимым, а не подопытным.
– Повлиял. Раньше было тяжело им бить, а теперь гораздо проще.
– И… всё?! – воскликнула она.
– А чего ещё? – валяю откровенного дурака. На лице Леры появилась гримаса.
– Забудь! Радуйся, что топор тебя признал…
– Ага… – киваю. – Он меня несколько раз изрядно выручил.
– Даже не сомневаюсь, – она положила мне в руку булочку. – Однако обжорством заниматься не советую. Чревато перегревом!
– Учту... – с покаянным видом, убираю второй бутерброд, и беру булочку. Только теперь мне приходит в голову понимание того факта, что это не еда. Скорее таблетки, которые она оформила в такую вот оригинальную оболочку.
– Ну, – говорю, дожёвывая «лекарство». – Чем займёмся ещё?
– Тем, о чём ты постоянно думаешь, заняться не получится, – взгляд голубых глаз стал насмешливым. – Здесь заповедник чистых романтиков.
– А купаться? – говорю, стараясь не показать разочарования. – Надеюсь, это было в мечтах создателей?
Ловкое движение изящных рук и платье слетело с Леры, приземлившись прямо в мои руки.
– Сейчас выясним! Видишь ли, я и сама тут первый раз.
И с этим словами она бросилась в воду.
***
Ветер усилился, волны поднялись, и мы качались на них, отчего-то совершенно не опасаясь хищников. Ну не могли же миллионы мечтателей вместе с морем и розовым закатом, пожелать себе какую-нибудь тварь для тонуса и остроты ощущений. Не верится как-то.
Лера, пытаясь плыть на спине, одновременно что-то мне рассказывает. Она делится взглядами на новую структуру общества, где всех всё устроит. Лера помешана на социальной справедливости, и меня это иногда раздражает. Особенно её уверенность, что людей следует ЗАСТАВИТЬ жить лучше. Ну... до какого-то предела, может быть. Но отнюдь не до полного и окончательного счастья.
Тело ощущает целый ряд вибраций, очень непохожих на простые волны. Правда, всё это слабенькое, далекое… и, тем не менее, въевшаяся в душу, привычка вести разведку, не даёт мне покоя.
Оставляю Леру излагать свои мысли, и бесшумно погружаюсь в воду. Убеждаюсь, что дно песчаное, скучное, и ничего поблизости нет. Совершенно безжизненная картина. Возвращаюсь наверх. Нечего там внизу делать.
– Ну и что ты обо всём этом думаешь? – вопрошает Лера. Она как всегда увлеклась своими мыслями и не заметила, что меня тут и не стояло.
– Ну… э… – доверившись интуиции, нежно беру её под голову, помогаю плыть и максимально доброжелательно говорю. – Это слишком сложные мысли, для такого простого человека как я.
– Фи, мужлан! – фыркает она. – Тебе только топором махать.
Облегчённо вздыхаю – пронесло.
– Зато это у меня, получается… – аккуратно помогаю ей выпрямить спину, и она наконец смогла лечь на воду.
– Может ты и прав… – Лера с удовольствием смотрит на небо, действительно прекрасное. – Каждый должен заниматься своим делом.
И она снова погрузилась в свои ощущения от плавания.
– Скажи, Лера, – осторожно вывожу её из транса – сколько миров в Тени?
– Мы знаем двенадцать, – отвечает она, чуть вздрогнув, когда я отпускаю ее, предоставляя возможность держаться на воде самой. – Один из них тебе бы наверняка понравился.
– Там есть море? – интересуюсь. – Красивые девушки? Много бутербродов?
Она слегка запрокинула голову, взглянув на меня без улыбки, но с любопытством. Вроде как – «Это ты сейчас пошутил? Да? Кивни!». Чувство юмора у неё избирательное, иногда приходится объяснять, что я имел в виду.
– Мы называем его Инферно, - улыбнулась она. - Там всё горит огнём, в воздухе запах серы, а местные скачут на драконах и метают друг в друга молнии...
– Однако... – аж вздрагиваю от такого ощущения.
– Но интересно же, правда? – её хитрый небесно-голубой взгляд полон веселья. – Ты оживился, по голосу слышу.
– Хорошенькое у тебя мнение на мой счёт – почти обижаюсь. – Я вовсе не жажду лезть в любую задницу приключений ради.
– Но пока что именно этим ты и занимаешься, – она показала мне язык. – К тому же там есть очень важное для нас местечко. Портал сразу в пять разных миров. Без экспедиции туда, мы не обойдёмся. Непростая будет работа…
– Местные хорошо дерутся?
– Не знаю… но у них там каменный век, договариваться просто не с кем. Не понимают они, что такое «договор». Придётся гнать в шею всех кто возле Портала. Кто не захочет уходить – истреблять. Иначе они разрушат Портал, едва мы его построим. Просто так, прикола ради.
Лера снова приняла вертикальное положение, гибкие нежные руки обвили мою шею.
– Остальные восемь миров такие же? – подозрительно спрашиваю.
– Да… – у людей извращённые фантазии. – Этот скучный мирок, такая редкость...
– Если вы столько миров уже изучили, чего ж тогда вцепились в Пендор?
– Его проще завоевать, – Лера смотрела мне в глаза. – Нам нужна опорная база. Из всех известных нам миров, населённых людьми, Пендор - самый доступный для захвата.
– Нам? – поразился я. – Значит, ты всё ещё считаешь себя частью «теней»?
– А куда деваться? – удивилась она. – Другие варианты слишком скучны либо вообще невозможны. В одиночку без «теней» я ничего не добьюсь.
– Реконы?
Лера поморщилась.
– …зациклены на экономических преобразованиях и военных подвигах. Им этих игрушек на сто лет хватит. Тем более, – она аккуратно постучала себя пальчиком по лбу.
– Постоянно ссорятся друг с другом… Так что – на все двести!
– Слушай… – говорю задумчиво, вспоминая Нуржана. – А есть такие, кто и не за вас и не за реконов?
– Несколько бывших членов Совета Десяти, играют в свои игры. Кому-то, даже, это пока удаётся. Например, Алхимик. В начале войны, он нас предал и замирился с реконами. Он пытался построить на севере от Д`Шар страну мечты – «хартланд». От реконов откупался поставками продовольствия и металлом, который его люди насобачились добывать в больших количествах…
Лера улыбнулась.
– Идея кстати хороша. Свободные землепашцы, академия магии, попытки создать всеобщее образование, какая-то инженерия… Социальная справедливость, опять-таки… Он активно переселял в эти земли людей со всего Пендора. Широко мыслил человек! Хотел Равенстерн под себя подмять и часть Фирдсвейна. Но не выгорело, подмяли как раз его. Сначала их захватили ванскерри, и разорили всё до чего дотянулись – придурки! А затем пришли реконы, помогли всё восстановить, но взяли их за жабры так, что и не вывернешься. Кстати, пикинёры и часть лучников, которых ты видел в битве – это не степняки, а люди из «хартланда». Они теперь тоже Д`Шар.
– И всё?
Лера задумалась, нахмурив лобик.
– Есть ещё в лесах Ларии, какие-то вольные поселения, пока никем не контролируемые. Там говорят, кого только нет, от еретиков и «змей», до сбежавших нолдорцев. Это не считая обычного мужичья, которое прячется от помещиков. Их постоянно теребят Джату и поэтому там не жизнь, а сплошная война.
– Так получаются казаки, – улыбаюсь я.
– Не будет у них столько времени, чтобы «получиться», – фыркает Лера. – Примерно через год в те края придут основные племена Джату и устроят им «расказачивание». Подчистую! Если, конечно, лорды Сарлеона до той поры их не переловят. В общем, Тим, идти то и некуда.
Мы выходим из воды. Тёплый ветер для мокрых тел оказался прохладным, поэтому быстро бегу за полотенцем, накидываю Лере на плечи. Потом стоим на берегу, любуемся шикарной панорамой, захватившей весь горизонт.
– На что ты рассчитываешь? – спрашиваю Леру. – Думаешь, Стасик тебя простит?
– Это уже не важно, честно говоря… – она едва заметно улыбнулась, одними уголками губ. – В моих руках один из источников доходов «теней» через которые они нанимают людей. Рано или поздно… А может дружок твой выручит…
Она прижалась ко мне и голосом полным вдохновения прошептала.
– Ты умеешь работать с людьми, Тим! Это же  тот самый Нуржан, который во время восстания реконов устроил похищение многих управленцев «теней». А теперь эта зверюга будет спасать одного из своих врагов. Вот это ты его захомутал!
И не выдержав, она рассмеялась. Мне же совершенно не смешно. Кажется это называется «между двух огней».
– Но я не буду спрашивать как, – Лера подмигнула мне и улыбнулась. – Без секретов отношения неинтересны, правда?
Киваю, выдавив из себя улыбку. Весь секрет, ребята, в том, что я много отдал бы, чтобы вы перестали враждовать. Но боюсь, эта плата мне не по карману.
Прижавшись ко мне, Лера чмокнула меня в щёку.
– Мы изменим состав Совета! Я попаду туда! И заставлю этих упрямых ослов взять в Совет ещё пару человек, умеющих править! А тебя – поставим во главе наших отрядов. Ты станешь великим полководцем, Тим! У тебя будут опытные советчики и помощники. Мы восстановим все наши системы, наладим связь, изменим форму управления, вернём многих своих людей! Перевооружим армию, и возьмём реванш!
Глаза Леры блестели, лицо раскраснелось, как у какой-нибудь другой девушки, попроще, от подаренной броши или удачного комплимента.
– Пендор будет освобождён! – прошептала она. – Люди веками будут благодарны нам! А мы… пойдём дальше, открывать новые миры!

11. Романтик

– Ну и где ты там? – голос Нуржана слышен отовсюду, будто вокруг висят мощные колонки. Долби, блин.
– Я где-то здесь! – мысленно огрызаюсь, продолжая рассекать водные просторы. Темно здесь, хоть глаз выколи – хотя одним глазом вряд ли будет лучше. К тому же тело моё снова прежнее, покрытое шрамами, уставшее и болящее. Одна радость – это МОЁ тело, к которому я привык. Оно уже умеет подолгу оставаться без воздуха, даже плыву, без помощи конечностей, одним мысленным усилием. Что там за чешуйки гребут за меня, и как, не знаю и знать не хочу – боюсь повторения судьбы несчастной сороконожки.
– Я тебя не чувствую! – пожаловался Нуржан. – Держись дна, не всплывай до тех пор, пока не скажу. Ты слышишь, эй!
– Слышу, не ори...
– Хорошо, не мельтеши там и никуда не лезь!
Лера растворилась, на горизонте, как будто целую вечность назад. Её лицо опять отобразилось на небе, в виде облаков. И я стоял, игнорируя зов Нуржана, и смотрел на эти облака, пока ветер не разогнал их в хаотичном порядке. Только тогда я окончательно понял, что в этом огромном и красивом мире делать мне больше нечего.
Быстро пролетают минуты и метры морского дна подо мной. Я плыву параллельно, едва не касаясь ровного песка. Глубина плавно растёт. На уши начинает давить, тело охватывает холодный поток. Наверно плыть дальше не слишком удачная идея, но сидеть неподвижно внутри этого ледяного космоса, тоже не очень приятно. Все инстинкты бунтуют, требуя всплыть к свету и солнцу. Но я так понял, что переходы из мира в мир, осуществляются под водой. Именно море «прописалось» в мир-тени, как переход. И поэтому всплывать просто некуда. Легко исчезнуть и больше никогда не появиться.  Нуржан намекал, что кое-где сознание можно убить совсем, а не только в рисованных полумультяшных мирах.
Вскоре дно становится тёмным, в этой совершенно пустой местности, не видно ровным счётом ничего. Замираю, сосредоточившись на своих ощущениях. Желание плыть вперёд, резко убавляется. Передо мной, что-то есть! Оно беспрерывно шумит и уже не «шуршит», а скорее «ревёт». Оттуда идёт ощущение бесконечной опасности. Темно как безлунную полночь!
Собравшись с силами, включаю «ночное» зрение. Это даётся мне с трудом, уж больно непривычные условия, когда холодно и давит со всех сторон. Однако навык побеждает, и мир передо мной превращается в привычную картину тепловых пятен.
О дьявол! На чёрно-алом фоне тёплых и холодных водяных потоков, во весь свой гигантский рост передо мной вздыбилось титаническое пламя!
Шарахаюсь назад, судорожно уматываю оттуда…
СТОП!
Едва не пальцами торможу о чёрное базальтовое дно, давно сменившее уютный песчаник. СТОП! Отставить панику! Если бы что-то могло напасть на меня, Нуржан наверняка бы предупредил. Так что….
Разворачиваюсь, повисаю надо дном. Всматриваюсь. Никакое это не пламя. Фонтан это! Фонтан тепла. Немного собравшись с мыслями, вспоминаю о «чёрных курильщиках» – местах контакта магмы и океана. Вот нечто подобное. Нагретые лавой, струи кипятка хлещут наверх с чудовищной силой, щедро делясь теплом с холодной и тёмной водяной массой.
Мысленно поздравляю себя. Вовремя я остановился! Перспектива быть сваренным заживо в кипятке, или того хуже рассечённым на куски потоками раскалённого газа, честно говоря не вдохновляет.
А это что? Замечаю огромную решётку, слабенько чернеющую в алом от тепла потоке воды. Большая её часть утопает в мути, поднятой курильщиком и потому невозможно понять, что это за конструкция в целом.
Преодолев страх, я вглядываюсь вокруг и плыву туда, посматривая по сторонам. Тело напрягается, чувства обостряются до предела. Даже видеть начинаю лучше.
Что это за штука?
 Решётка наклонена так, будто это было частью крыши, купола, или обвалившейся наклоненной стены. Прутья на ощупь, толщиной с мою руку. Металл покрыт наростами из подземной мути, облепившей арматурины со всех сторон. Но это металл. Чую это его холод, схожий с холодом клинка, или наконечника стрелы.
Рывком меня сносит дальше, и пришлось вцепиться в прут обеими руками, чтобы никуда не унесло. С удивлением понимаю, что дно здесь РЕЗКО обрывается. Под моими трепыхающимися конечностями чернеет бездна. Но и это не самое главное. Внизу под собой вижу целую сеть огоньков, видимых в инфракрасном спектре.
Цепляюсь ногами за арматуру, свисаю вниз головой. Течение подхватывает меня и слегка приподнимает. Получается удобный обзор.
Система точек похожа на паутину – ближе к центру, огоньки плотнее, а по окраинам – разреженнее. Я вижу лишь пару секторов это «паутины», но предполагаю, что это очень похоже на город. Ну, или дивную колонию странных организмов.
Чуйка подсказывает, до них куда больше километра. Вода здесь намного прозрачнее, видно далеко. И поэтому я могу позволить себе висеть, покачиваясь, в потоке и безотрывно смотреть на раскинувшийся мерцающий и упорядоченный мир огоньков.
– Ну, ты и залез! – слышу Нуржана.
Причём голос ОЧЕНЬ тихий, почти шепчущий.
– Тим, НЕМЕДЛЕННО ВАЛИ ОТТУДА!
– Валить куда?
– Наверх. Быстрее!
Где-то внизу, если не показалось, вижу пару точек, идущих над городом. Ко мне они куда ближе, чем к загадочным огонькам.
С сожалением оставляю циклопическое сооружение. Кессонка мне не грозит, поэтому иду свечкой наверх, набирая скорость со всей возможной дури.
Раньше почему-то казалось, что самое страшное идти по дремучим лесам и прочим болотам. Однако ещё в Степи я понял, что самое страшное это когда окружает полная – без малейшей привязки – равнодушная пустота. Там хоть звёзды были видны. Тут же что сверху, что снизу лишь чёрная бесконечная мгла. Я посреди гигантской Пустоши словно маленькая точка, несущаяся в никуда из ниоткуда.
Пару раз включался Нуржан, подбадривал и уверял, что я двигаюсь куда надо. Так продолжалось долго, прежде чем, что вода вокруг стала теплее и даже светлее.
В какой-то миг, бесконечная пустошь превратилась в узкий и очень глубокий колодец, из которого меня выталкивало как пузырь газа.
Далеко наверху колыхалась яркая до боли в глазах граница воды и суши. Над этой прорубью склонились трое. В одном я узнал Нуржана, несмотря на рябь. Вода начала густеть, превращаясь в вязкую массу.
– Вот теперь греби изо всех сил! – крикнул Нуржан. – Не останавливайся! Слышишь! Ни в коем случае не останавливайся.
Стиснув зубы, рвусь наверх, силы покидают меня. Чувствую себя обессилевшим от боли в ранах и потери крови… но дёргаюсь как могу, продолжая со стоном упрямо лезть через густеющий с каждым метром кисель.
И когда силы совсем покинули меня, и я с ужасом почувствовал что тону, три руки одновременно ринулись вниз, схватили и с силой выдрали меня наружу.

…Этот сумасшедший бег под стрелами вверх по перевалу запомнится мне на всю жизнь. Перебежками, спотыкаясь, прижимаясь к валунам, мы стремительно карабкались наверх, дыша паром. А в это время по нам стреляли десятки человек.
Где-то там, внизу на поле боя слышался лязг и душераздирающие вопли. Варвары, почуяв близость победы, лишились остатков рассудка и лезли на пики, под мечи, утыканные стрелами, что твой ёжик. Но залпы с террас неумолимо прореживали самых успешных, вынуждая остальных откатываться.
У нас своя битва. Мчим наверх, стремясь успеть перекрыть поворот на террасы, прежде чем зелёные фурии и примкнувшие к ним авантюристы доедут туда на своих тяжёлых «гунтерах» и «дестроерах». Тут дело даже не в чувстве долга, просто если это им удастся – нам конец.
Полчаса назад мы ещё были конными. После бегства Серёги, прикрывая отход горцев, я организовал нечто вроде «караколе», одна группа ополченцев стреляла, другая отъезжала назад. Пока враги лезли через грязь, дело шло хорошо – подножие перевала буквально устлано телами всадников и их коней. Однако вражеские конные лучники числом пару сотен рыл активно забрасывали нас стрелами и убили с десяток моих бойцов. Куда больше были потери среди лошадей. Но даже такая сомнительная халява закончилась, едва вражеские всадники выбрались на каменистый грунт. Они сразу же атаковали, разогнали к едрене-фене всё наше «караколе» и остановились только потому, что два десятка равенских рейнджеров, сидевших в засаде среди камней, начали расстреливать их практически в упор. Всё-таки равены стоили тех денег, которые им платили!
Враги решили, что упёрлись в линию обороны и работать мишенями, не стали, повернув назад.
Я же криком и матюгами вынудил своих бойцов спешиться и приказал увести уцелевших лошадей повыше вперёд. Бойцов же завёл в скалы, идущие вдоль дороги, и мы начали дружный отход наверх.
Первое время они не беспокоили. Видимо, вражьи кони не настолько хороши, чтобы постоянно бегать вверх по уклон с бронированными седоками в сёдлах. Однако нас «навещают» мелкие отряды лёгкой конницы, как правило, лучников и арбалетчиков.
Что-то сильно толкнуло меня чуть выше кисти, наруч смялся, но удар болта выдержал. Выругавшись от неожиданности, отскакиваю в сторону. Рядом ещё пяток чего-то стремительного, пролетает со свистом. Вижу сидящего на коне чёрного всадника перезаряжающего лёгкий арбалет – очередной храбрец решил показать удаль. Натягиваю тетиву, отпускаю – врага вышибает из седла под копыта лошадей. Десяток нападавших, потеряв половину своих, развернулся и умчал. Очередная атака отбита. А нам снова наверх. Доспех с каждым шагом всё сильнее тянет к земле, пот течёт градом. Не останавливаться! Мы должны добежать до этой чёртовой развилки!
Оставив Аласа старшим, обгоняю своих. Стараюсь добежать до равенов, выяснить как у них дела.
Горец Равенстерна появился передо мной, словно выломился из скалы. Я даже испугаться не успел его «деформирующего камуфляжа» в виде диковинной шкуры, покрытой прилепленными кусками камней, как он показал рукой на поворот – туда мол. У меня словно камень с души. Не сбежали! Мои вместе с рейнджерами, снова ожесточённо отстреливающихся от наседающего противника.
С сожалением оставляю их. Развилка ведёт и наверх к Тулвару, и направо, к террасам. Поворачиваю.
Здесь вовсю кипит работа. Наёмники, вместе со всеми остальными бойцами бывшего отряда Ворона, быстро и деловито готовятся к бою. Перекрывают проход, проверяют оружие... Занятая ими территория – площадка шириной метров двадцать, между почти отвесной скалой и обрывом. Собственно такие вот дорожки и есть «террасы» на которых стоят лучники, мешающие воинству ванскерри раздавить «первую армию».
Первым делом осматриваю своих, замечаю, что Миши и его людей среди них нет. Может впрямь пытаются мою задачу выполнить, а может… Но об этом думать не хочу, не давал Миша никогда поводов плохо думать о нём. Поэтому и не буду. Вместо этого оцениваю строящееся укрепление. Горцы, оказавшись в своей стихии, выбрали удобное для обороны место и построили небольшую баррикаду из всего, что смогли достать – от телег и камней, до срубленных небольших деревцев, растущих в скалах. Догадались даже сложить из валунов небольшие «кавальеры» – искусственные возвышенности для того, чтобы мы могли стрелять через головы защитников баррикад.
– Командир! Они уже здесь! – Глаза Аласа расширены, лицо перекошено, длинная косматая шевелюра развевается на ветру.
– Почему без шлема! – окрикиваю его. – Где твои люди?! Приведи себя в порядок! Хватит панику наводить!
Наши и рейджеры действительно бегут во всю прыть. Похоже, враг решил не жалеть лошадей и атаковал. Буквально посреди бегущих на повороте появились первые конники с копьями в руках. Им мешает не только усталость коней, но и каменистый неровный грунт. Однако два-три десятка авантюристов в крепких чёрных доспехах, обгоняют наших, убивая всех, до кого достанет клинок или меткий выстрел.
Но недолго музыка играла. Стоящие перед баррикадами горцы «угощают» их дротиками. Те, наконец, разглядели, куда вляпались и сбавили ход.
– Ребята! – ору своим. – Валите лошадей!
Ору и бегу навстречу с топором в руке. Одна мысль, что эта паникующая толпа врежется в горцев и устроит свалку, вызывает у меня ужас. Это страшнее чем с топором бежать на десяток конников.
Однако ополченцы под мои вопли приходят в себя, особенно те, кто ко мне поближе. Кто-то даже начинает стрелять в упор. Четыре лошади врага заваливаются на бок. Всадники спрыгивают с них и ловко вскакивают на ноги. Один тут же получает от меня топором по шлему. Мои бойцы – кто стреляет, кто бежит к баррикадам. Но уже без паники. Горцы ловко пропускают бегущих через себя, не нарушая строй. Ополченцы, заскочив на кавальеры, начинают стрелять.
Мы же с Аласом и десятком бойцов, прижимаемся к скале, укрывшись щитами. По нам стреляют едва не в упор, но вскоре начинают стрелять ополченцы и рейнджеры, стоящие во весь рост на баррикадах. Авантюристы оказываются под плотным огнём, убившим пятерых бойцов и ещё с десяток лошадей. Этого они не выдерживают и сматываются прочь. Бегущих «спешенных» врагов методично отстреливают одного за другим. Не ушёл никто.
– Идиоты! – Сплёвываю горькую слюну. Более тупой атаки, я ещё не видел. Нарочито не спеша иду к баррикадам. Мои, включая сконфуженного Аласа, постоянно оглядываясь, идут рядом.
 Перепрыгиваю баррикаду, громко спрашиваю равенов, кто у них ТЕПЕРЬ главный?
Ко мне подходит высокий парень, со шрамом через всё лицо.
– Ральф, – говорит глухо, ткнув себя кулаком в грудь.
– Тим, – киваю в ответ. И тут же замираю, слыша чей-то совсем не мужской плач. Вижу перепуганных женщин, детей и какой-то хлам, сложенный в самой дальней части импровизированного лагеря.
– Это ещё кто?
– Наши… – немного смущается наёмник. – Бабы, дети…
– Откуда?
– Мы нанялись к Ворону, когда бежали с гор, – поясняет он. – Там сейчас большая армия налётчиков из туманных гор. Поэтому мы идём все вместе.
Тихо беззлобно ругаюсь.
– Пусть не высовываются! – говорю. – Мешаться будут.
Ральф мотает головой.
– Стрелы кто собирать будет? – усмехается он. – А раненых таскать? Не волнуйся, им не впервой.
Молча, киваю, возражать бесполезно, деть их всё равно некуда. Да и понятия гуманизма моего мира от здешних отличаются чуть более чем во всём. Но мне этот прискорбный факт только на руку. Участь семей горцев в случае поражения очевидна – так что драться парни будут до последнего. Мы обмениваемся с Ральфом информацией, кто, что будет делать в драке – быстро приходим к общему знаменателю.
***
Некоторое время за поворотом стояло странное спокойствие…
Я грешным делом подумал даже, что враги передумали сюда лезть. Или двинули по дороге вверх, к Тулвару. Но словно желая меня опровергнуть, с голубого неба почти отвесно прилетела пара стрел. Кто-то успел крикнуть – берегись! – как стрелы посыпались градом. Народ заметался, в поисках укрытия, воины прикрылись щитами, бабы с детьми полезли под телеги…
Вжимаюсь в вертикальную как стена скалу, выставляю щит. Осматриваюсь. Среди стонов раненых, слышу истошный бабий визг, внутри всё сжимается. В дальней части лагеря, где семьи равенов – крики и плач. Стрелы не щадят никого, тем более, что стрелки не видят толком куда бьют. Сжав зубы, жду, когда они настреляются и придут сюда, для более детального разговора…
Неожиданно передо мной появляется пацан лет десяти. Хватаю его за шкирку и укрываю щитом.
– Дядь! – на меня снизу вверх смотрит веснушчатая голубоглазая мордочка.
– Чего?
– Стрелы нужны?
В детском кулачке зажат десяток маленьких острых убийц. Наконечники выпачканы в какой-то дряни, оперение безошибочно показывает, что сделали их в Сарлеоне. Стало быть, авантюристы оттуда.
– Давай! – хватаю стрелы, засовываю себе в полупустой тул. – Беги малой, ныряй под телегу!
– Зачем? – недоумённо спрашивает он, и, не дожидаясь ответа, выскакивает из-под моего щита и мчится по открытой местности, собирая валяющиеся стрелы. По лагерю их таких десятка два бегает, кроме одного, который лежит раненный со стрелой ноге и верещит тонким голосом. К нему уже бегут две женщины. Отворачиваюсь. Чуть поодаль ещё несколько баб тащат раненых бойцов от баррикад к себе, под телеги, те едва не плача, извиняются за свою беспомощность и невезучесть.
Где-то за скалой, возле развилки слышу воинственные вопли врага – накручивают себя, сволочи! Ничего, по таким стрелять удобней. Горцы стоят на своих местах, и ждут. Эмоции будут потом. Пока в них больше камня, чем человека. Нечто подобное вижу и у своих. Поддаюсь общему настрою. Страх и жалость к людям сменяется спокойной, какой-то отрешенной уверенностью. За время массированного обстрела ополченцы, потеряли двоих ранеными. Разозлённые, они попытались ответить наугад, но я громким рыком, это дело пресекаю. Нечего стрелы зря тратить! Пусть враги тратят.
Пересчитываю стрелы в двух обитых кожей тулах. Мало! Но есть! Так что ещё пободаемся. Ловлю себя на мысли, что отчаянный гул, лязг и рёв масштабной битвы идущей внизу настолько стал привычен, что я не обращаю на него внимания. Как будто не сражаются там две-три тысячи человек. А ведь дерутся и ещё как! Уж часа полтора кабы не больше.
Обхожу лагерь смотрю по сторонам, не забывая поглядывать на небо, откуда всё ещё прилетают редкие «гостинцы». Сгоняю сгрудившихся у кавальера бойцов, приказываю поискать удобные выступы на скалах, чтобы можно было забраться повыше. Кавальеры – поднятые площадки для того чтобы стрелять с высоты – это хорошо, но на них львиная доля упавших стрел. Стало быть, враг о них уже знает и ждёт, что стрелки соберутся именно здесь.
В процессе поиска позиций, оказываюсь возле обрыва. На каменистом подъеме, растёт пара мелких деревцев, настолько тонких, что их даже не срубили на баррикаду. Там лежит Алас и вглядывается перед собой. На голове, наконец, красуется шлем. Всё как положено.
– Что видишь, зоркий глаз? – окликаю его. Алас поворачивает голову, расплывается в улыбке.
– Там двое. На нас смотрели, своим подсказывали, куда стрелы падают.
– И что?
– Мы по ним чуть постреляли. Одного убили вроде. Второй сбежал. А больше пока никто не лезет.
– Молодец, Алас! – надо подбодрить парня, он после свой минутной слабости, места себе не находит.
Только чуйка моя как-то тревожно звенит. Вовсе мне не кажется, что парни согнали всех наблюдателей. Подмигиваю Аласу
– Никто меня не видит?
Он, ухмыльнувшись, мотает головой.
– Следи…
Сосредоточившись, «проваливаюсь» в мир пятен разной степени нагретости. Внимательно и с большим интересом осматриваю скалы, торчащие у наших ног. Особенно те, что закрывают от нас подъём на перевал. Где-то там топчутся конные отряды, собирающиеся свернуть сюда, на террасы.
Осмотр быстро принёс результаты. Помимо остывающего пятна, валяющегося на скале, вижу, есть ещё одно, неподвижно лежащее в расщелине. Видимо, вражеский наблюдатель прикрыт чем-то, раз его даже глазастый Алас не разглядел. Позади него тоже кто-то шевелиться. Видимо там целая связь «телефонная линия» передающая, куда сносит стрелы и сколько у нас бойцов.
… Плавно отпускаю тетиву. Стрела проносится над пропастью и влетает точно в цель. Оттуда слышен истошный вопль, который через пару секунд затихает. Наши одобрительно загудели. Алас снова расплылся в улыбке, а с неба щедро посыпались десятки стрел, правда, дунувший ветер снёс их в сторону, но противник об этом уже не узнал.
– Ладно, обживайтесь тут, – говорю, убирая лук в налуч, – Следи за скалой, а по атакующим стреляйте только когда они подойдут к самой баррикаде.
– Командир, – окликает Алас, спрыгивая со скалы вниз.  – У тебя глаза всё ещё змеиные!
Тьфу чёрт…
– Главное, сердце человеческое, – усмехаюсь, но останавливаюсь на некоторое время, пока не «отпустит». Я этот навык обычно применяю ночью, когда никто не видит. Днём же приходится просить Аласа, посмотреть, ибо в отражении металла, мои глаза всё время выглядят по-змеиному. То ли косяк «полупрограммного» мира, то ли магия так работает… фиг знает. Короче, самому не проверить, приходится Аласа просить. Делаю вдох и выдох, часто моргаю, и ночное зрение пропадает окончательно. Вокруг меня снова угрюмые скалы, голубое небо и бойцы самой разной формы и экипировки.
– О! Прошло! – восклицает Алас.
Хмыкнув, быстрым шагом иду к следующей группке своих бойцов, давать ценные указания. Опыт подсказывает, что к нападающим уже должно подтянуться достаточно сил для атаки. Поэтому надо спешить.

10.1 Иду на Вы! Битва у перевала.
Первыми ожили варвары. Медленно и ритмично, они начали бить рукоятками своего оружия по щитам. Удары глухо отражались эхом над нашими головами, превращая стук в беспрерывный каркающий грохот. Потом кто-то из них заорал героическую песнь, пара тысяч глоток подхватила, и они начали прокрикивать свои куплеты, словно пытались нас ими оглушить.
Наши молча стояли и ждали. Мне такое спокойное ожидание нравится куда больше, чем истеричное воодушевление варваров. Оно в отличие от воплей и криков – настоящее. Отступать нашим некуда, позади скалы. От единственной дороги на перевал, их отделяет россыпь из валунов. Поэтому подбадривать никого не надо, всё равно придётся сражаться.
Тимур сознательно загнал армию в ловушку, чтобы склонные к «манёврам» степняки не разбежались. Проход на перевал он «прикрыл» нами и наёмниками, прекрасно зная, что «убежать вверх» у нас вряд ли особо получится и волей-неволей, мы какое-то время будем сдерживать рвущихся врагов.
Между тем напряжение нарастало. Варвары били по щитам всё сильнее, доводя себя до яростного исступления. Ожили берсерки, начав свои жутковатые танцы, заводящие остальных. Степняки, не выдержав такого психологического прессинга, тоже начали свистеть и вразнобой выкрикивать оскорбления.
Со своей скалы вижу как Тимур – блестящий, словно новогодняя ёлка – подъехал на стыке между центром и правым флангом, что-то громко крикнул в сторону варваров. Стоящие возле него бойцы грохнули от смеха, и по нашим рядам поползла волна – соседям пересказывали шутку, хохотали, и передавали дальше. Нам её тоже проорали, перекрикивая вражье пение – Тимур крикнул варварам, что они поют куда хуже, чем бегают. Так себе шутка, но мы ржём аки кони, и мчимся пересказать равенам, которые тоже заходятся в хохоте и начинают громко свистеть.
Прелюдия, полная грохота и криков, резко оборвалась. Что-то дрогнуло в рядах варваров, словно сорвавшись с грунта, медленно пошла вниз огромная лавина. Стук, шум и гам прекратились. Первые ряды, держа строй, укрывшись щитами, двинулись на нас, поглотив собой берсерков, тоже спрятавшихся от неизбежного обстрела. Словно перекатывающаяся волна, полчища ванскерри ряд за рядом, приходили в движение. Метрах в пятидесяти от идущих на нас, стоят как бы не столько же. Им тут места для драки не хватает. Ещё один плюсик нашему полководцу.
Забираюсь повыше на камни, напряженно вглядываюсь в происходящее. Почему наши не стреляют? Варвары в зоне обстрела едва ли не с самого начала!
Причина становится ясной, когда ванскерри проходят с десяток шагов. Позади них остаются вражеские стрелки, досель прятавшиеся за щитами пехоты. Сбитые в довольно плотную массу, они готовятся стрелять через головы своих, благо те идут медленно – с трудом удерживая строй. Времени у лучников минуты полторы.
В это время наши стрелки, на террасах встают во весь рост и поднимают луки. Я даже слышу через гул и грохот шагов, как скрипят натягиваемые жилы.
Шух! И сотни стрел по дуге пролетают над наступающей пехотой и обрушиваются на открывшихся вражьих стрелков, не успевших выпустить ни одной стрелы. Словно тяжёлая утыканная шипами ладонь, со всего маху врезала по плотной толпе, буквально раздавив её. Пехота ванскерри этого не видит, более того, они начинают хохотать во всё горло, думая по ним не попали. …
Поправляя прицел наши «высотники» бьют снова и снова по той же самой площадке. Со стороны вражеских стрелков, слышны истошные вопли, шум и паника. Они пытаются рассыпаться, кто куда, спотыкаются и мешают друг другу. Некоторые всё же начинают стрелять, но их очень мало! Жиденький поток стрел вызывает скорее смех, чем страх.
Треск и лязг сотен доспехов, рёв множества глоток, всё ближе бородатые морды, надвигающиеся словно таран…
…прямо на рассыпанные повсюду «ёжики». Наши же замок пришли штурмовать! Наверняка для блокирования вылазок держали при себе эти штуки. Вот и пригодились. Хотя наверно не так хорошо, как могли бы – ежики, увы, легко вдавливаются в мокрую землю и далеко не всегда протыкают  кожаный «сапог». Тем не менее, в первых рядах слышны крики боли и заметна начинающаяся давка. Войско не может остановиться, и упавших просто давят, устилая ими ковёр. И в этот самый миг, на сцену выходят лучники «ближнего боя», стреляющие не так далеко, зато быстро. Вклиненные в ряды пехоты в четырёх местах, они поднимают луки и начинают обстрел. Прямо никто не стреляет, бьют перекрёстно, наискосок, что немедленно приводит к потерям даже среди «стены щитов».
Мины окончательно делают своё дело, не так ущербом, как страхом. Варвары тормозят, пытаясь смотреть под ноги, и в тоже время с «диагонально противоположного» направления по ним прилетает одна стрела за другой. Вижу что далеко не все щиты «первой линии» утыканы стрелами, что означает постоянную их «смену» вместе с владельцами.
Крики вопли и шум заполоняют собой всю окрестность, многократно отражаясь от возвышенностей. Армада варваров уже споткнулась, и прёт вперёд только потому, напирают задние ряды. Пикинёры первого ряда опустили пики, готовясь встретить бородатых, до которых осталось всего лишь два десятка шагов.
И в этот момент лучники на террасах прекратили избивать своих «коллег». Может потому, что те уже и близко не походили на боевую единицу, превратившись в разбегающееся изрядно прореженное стадо. А может, им приказали бить по тому, кто опаснее. И они бьют! Каждые десять-пятнадцать секунд небо чернеет от тучи стрел. Напирающие задние ряды теперь на своей шкуре познали фунт лиха. Щиты, словно пятнистая дырявая крыша, колышутся над головами под беспрерывным дождём из стрел.
Видны перекошенные страхом лица. Наши поднимают пики, по рядам прокатывается звериный дикий рёв. Спешенные «тяжеляки» несмотря на всю свою неуверенность, грозно помахивают саблями и палицами. Такое впечатление, что всё это для подбадривания стоящих рядом лучников. Те могут броситься бежать при подходе врага. Но закованные в броню «тяжеляки»,  воинственные копейщики и командиры, сверкающие сталью в утреннем свете, как бы говорят им – мы с вами! – и лучники остаются на своём месте, продолжая расстреливать бородатых едва не в упор.
Что-то сломалось среди варваров. Передние ряды теряют скорость, едва не замирая за пять-шесть шагов к пикам. Их некому подбодрить – командиров, похоже, выбили. Каждый шаг сопровождается уколами «мин», и к тому же по ним в упор лупят стрелы. Задние ряды больше не напирают, они сами прячутся за щитами от обстрела и медленно погибают. Песнь и боевые кличи сливаются в один истинно звериный рёв. Напряжение достигает своего накала – сейчас окровавленный зверь, придёт в полную ярость и, презрев страх, бросится на своих мучителей…
Но нет. Слышён жуткий рёв их труб. И уже не волнами, а смятой толпой, ванскерри начинают свой отход, сопровождаемые тучей стрел и оглушительным свистом степняков. Первая армия беснуется, изрыгая из себя сотни проклятий и оскорблений. Варвары молча, отходят, прикрываясь щитами, стараясь не упасть на заваленную обезображенными телами землю…
***
– Ну, чё, шайтанама! – нервно смеётся Серёга. – Ещё пару таких атак, и можно по домам!
Стоящие рядом равены и мои люди тоже посмеиваются, обмениваясь впечатлениями от увиденного. Сам криво улыбаюсь, ни на кого не глядя. Я буквально мокрый от пота, кисть сжимает до боли с рукоять сабли, зубы стиснуты. Всё-таки тяжкий это труд – наблюдать, как твою судьбу решают другие…
В рядах победителей расслабухи не наблюдается. Спокойно и деловито, собирают стрелы, добивают раненых под их вопли и проклятия, пытаются вытащить «ёжики» из под тел, и уложить сверху. В общем, работают – обольщаться победой никто не собирается. Морские и речные пираты при всей своей косности переходящей в тупость, за века грабежа сопредельных территорий, накопили большой опыт тактических решений. В основном в виде саг и песен, которые каждый из них знает едва ли не с детства. Так что наверняка сейчас они что-нибудь поменяют в консерватории и повторят.
– Так чего звал то? – спросил Ворон, не забыв поддеть. – Босс! Биг босс!!!
Игнорирую шутки уязвленного самолюбия, поворачиваюсь к собравшимся. Все они десятники, мои и Ворона.
– Смотрите туда, на задние ряды! Видите, кто там идёт.
Сощурившись, сосредоточившись, народ всматривается в дальнюю муть перестраивающейся армии Фирдсвейна.
– Конники, – подсказывает им Алас, самый зоркий из нас.
– Вот именно! –  говорю, – Тяжёлая конница. Они держали их позади пехоты, в резерве видимо. Но сейчас, когда узнали о террасах, попытаются нас атаковать и прорваться к лучникам.
– Ну и что? – вопрошает Серёга, – мы и так знаем, что они ударят.
– Да! Но они не знают, что ударим мы!
Предупреждая массу возражений, громко продолжаю
– Тут трудно будет сдержать врага. Даже укрыться негде. Надо ударить первыми и вынудить их отказаться от атаки. Хотя бы время потянуть. Если второй натиск пройдёт как первый, с третьим, думаю как-нибудь и без лучников совладаем. Но сейчас надо не дать им атаковать!
Серёга словно «поймал Наума». Прищурившись, поглядел на меня, потом переглянулся со своими и сказал
– Нам надо минут пять, посоветоваться.
– Только не затягивайте! – говорю, и они тут же удаляются.
– Чего это они? – удивился Алас.
– Совет держат…  отмахиваюсь, – у равенов военная демократия. Он им просто так приказывать не может. А вот я могу! Так что слушайте и подсказываете.
И прямо на камне, раскладываю кусочки щебёнки, показывая свой взгляд на предстоящую контратаку.

9.3. Ополченец. Ночной Рейд

Скакать ночью по степи – удовольствие ниже среднего! Особенно когда над головой роятся тучи и в небе откровенно громыхает, иногда поблёскивая разрядом молнии. Из ориентиров лишь компасы – потому бойцам приходится прижиматься к командирам, чтобы не растерять друг друга. Так и чешем по волнующемуся травяному ковру.
Поначалу мы шли вдоль Большой Реки, которая сама по себе ориентир надёжнейший. Но теперь свернули к Перевалу, и здесь уже придётся идти чистой степью, ибо жаться к горам небезопасно – всё усеяно камнями, лошади в темноте ноги переломают.
Задумавшись, еду, иногда поглядывая по сторонам. Мне проще, чем другим командирам, я вижу во тьме. Так что моим бойцам потеряться где-нибудь – не светит.
Скачущего посыльного вижу куда раньше, чем он меня.
– Чего тебе?
– Вашего сотника Зубр вызывает!
Поручаю Аласу вести отряд, сам же скачу вслед за посыльным. И на кой ляд я ему, собственно понадобился?
***
Через инфракрасное зрение мне трудновато видеть детали одежды или выражение лиц, но всё-таки понимаю, что Зубр смотрит на меня крайне настороженно и даже смущённо.
– Люди говорят, ты… из магов.
Подавляю в себе смешок, серьёзно отвечаю.
– Есть немного. Что случилось?
Он отводит взгляд, собираясь с мыслями.
– Может, у тебя получится… Где-то тут должен быть отряд с… особым оружием. Пропали, как не было. Видимо в овраге каком-нибудь сидят. Поищи их. У тебя часы есть?
– Да.
– На поиск не более двух часов. При любом раскладе по истечению времени держи путь на Перевал.
– Хорошо, поищу…
Вряд ли я что-то найду в этой мгле, но с другой стороны, почему бы и не попытаться.
Еду и улыбаюсь. Зубр смягчил изрядно, когда меня «магом» назвал. В «народе» меня вообще колдуном кличут. Заслужил, так сказать, почёт и уважуху. И дело вовсе не в Книге Змей, по которой я старательно занимаюсь. О ней как раз никто не знает. Да и про особые свойства топора – тоже.
Репутацию «чернокнижника» я приобрёл за дела никак с магией не связанные – водопровод в лагере сделал, чтобы с бурдюками к источнику не ездить. Потом применил ещё парочку технических новшеств и попал в лапы одного местного царька, который меня зажилил у себя, да так и не отдал.
Прямо как в анекдоте про инженера, попавшего в ад.
– Алло, это Бог. Верни инженера, ему положено в рай.
– Сатана на связи… да ну нафиг, он нам котлы в кои веки починил. Не дам!
– Я на тебя в суд подам! Мои юристы…
– Господи, да откуда у тебя юристы?
Вот по этой логике, я «застрял» в нашем отряде, хотя ехал проездом совсем в другой. Зато мне полсотни бойцов набрали вне очереди, лишь бы остался. Впрочем, это не спасло от статуса «подозрительного» в глазах местных. Впрочем, пока я нужен местному владыке, хрен кто меня тронет, а потому к этой нездоровой фигне отношусь с юмором.
Главное же колдунство началось, когда я решил вводить в систему тренировок сеансы аутотренинга. Давно размышлял над тем как, приучить новобранцев атаковать плотным «рыцарским» строем. Боятся они этого, предпочитают кружить около противника и бить из луков, пока стрелы не закончатся. В копейный бой кидаются, только если противник разгромлен – добить. В этом конечно есть плюсы – потери ниже, но когда бородатые становятся в каре, укрывшись павезами – эта тактика сразу буксует. Стрелы не пробивают деревянные доски насквозь и при этом их запас небесконечен…
Короче, немного поэкспериментировав, я сумел внушить бойцам, что после особого заклинания, они превращаются в стальных огромных чудищ, разносящих всё на своём пути… Получилось! Теперь наоборот, приходится в бою одёргивать, чтобы не таранили всё подряд.
Ну и конечно славой себя покрыл, неувядаемой, в глазах общественности. Даже водопровод их так не возбудил, как «насылание чар на добрых людей». Какие-то шаманы даже проклясть меня собирались, на всякий случай. Надо будет заехать на досуге, спросить – получилось, нет?
***
Сбоку всё ещё пылает Рифша. Я не удивлюсь, если наши подпалили деревянные укрепления бородатых, чтобы дать нам ориентир. Хотя, конечно, не факт. Может, они так прорваться пытаются?
Отвлекаюсь от перевала, вглядываюсь вперёд. Горячий газ, поднимающийся вверх, виден как на ладони. Мне. Костёр горит в вырытой ямке. И скрытно, и в плане горючего экономно.
Сейчас глянем, что за друзья. Не удивлюсь, если это наши потеряшки «градус не рассчитали» пока время коротали в ожидании. Ну – тогда похмелье у них тяжёлое будет. Реконы за дисциплину в армии Д`Шар взялись капитально – болты закручивают, аж стружка сыплется.
Завожу отряд в неглубокую балку. Спешиваемся, прыгаем, проверяя чтобы ничего, не звенело. Отлично! Можно начинать дружественный визит к неизвестным туристам.
Злой степняк ползёт – с дротиком в зубах…
Шутка. Дротики за спиной. За мной ползут бойцы. Передвигаемся медленно, чтобы не шевелилась высокая трава, которая здесь прямо как на лугу. Много длинных стеблей, торчащих над остальной растительностью, приходится следить, чтобы не раскачивались.
Перед нами небольшой холмик, метра два высотой. Заползаю туда и, раздвинув зелень, пытаюсь разглядеть, кто там, у костра греется.
Это непросто. Огня не видно, и силуэтов тоже. Ночным зрением особо не поглядишь, в теплоте костра всё видится размытыми пятнами. Видны только лошади, тихо пасущиеся неподалёку, а ещё телега прямо за костром. Ну, хоть что-то
Надо проползти ещё хотя бы метров десять, между холмиком и костром. Да так, чтобы никто спохватился. Порывистый ветер, начал доносить сюда обрывки разговоров. Жертвую минутой времени, чтобы послушать. Нет, я не надеюсь отсюда различать, что они там говорят, но есть шанс понять, КТО говорит. По диалекту.
Не ванскерри. Совсем другой говор. Всё-таки степняки. Но не «наши», а кочевники. Плохо! Добавляет морально-этических трудностей. Может, эти демоны к войне никаким боком – воду например, ищут, или новое пастбище высматривают…
Но нет! Через пару минут вижу возле пламени, две лежащие человеческие фигуры. Присмотревшись к позам, положению рук и ног, понимаю, что они туго связаны. Движения вялые – похоже, сильно избиты.
Всё ясно…
Продолжаю ползти, мысленно молясь Чёрному Жеребцу, чтобы кочевники не отвлекались от своей болтовни. И к счастью они продолжают тереть за жизнь, иногда взрываясь приглушённым дружным смехом.
Вот он, момент истины. Лежу в десятке шагов от потрескивающего пахнущего сладким дымком костра. Врагов – двенадцать штук. Типичные кочевники в соответствующей одежде. Спать видимо планируют утром, пока же сидят, ночь коротают. При себе только неизменные сабли и дротики. Минимальный «жентельменский набор». Кони бродят шагах в десяти от костра. Копья и луки, сложены и укрыты чем-то. Впрочем, обольщаться не стоит, всё это в боевую готовность привести – дело пары секунд.
Ругаю себя, что с собой взял лишь четверых бойцов. Сейчас бы налетели роем и всего делов. Но придётся по-другому. Чтоб если раз, то уж навсегда…
Достаю из подсумка небольшой пакетик. Не магия, но химия! По действию схоже с пропитанной бензином ветошью. Мы эту штуку применяем, для поджога степи, в случае преследования. Прямо хоть в рекламу – мы собрали эти травы со всех уголков бескрайней степи только для вас!
Кочевники снова зашлись в глухом хохоте. Правильно, подыхать надо весело.
Осторожно отстёгиваю тул с дротиками, тихо выкладываю их перед собой. У моих бойцов дротиков нет, сабельки пока в ножнах, чтобы сталь ненароком не блеснула. В этой игре я разводящий.
Ну что ж… поехали…
Осторожно встаю на одно колено, примеряюсь и со всей силы швыряю свёрток в сторону костра. Получи, фашист, гранату! Тут же падаю ниц, как перед великим божеством.
Вспышку видно, даже прикрывшись рукой. Титаническое пламя вырывается из мешочка, как джинн из горшка. Рёв пламени заглушается отчаянными воплями. Глаза кому-то уже не послужат…
Вскакиваю на ноги, зубы сжаты, зрачки расширены. Пробегаю оставшийся десяток шагов, и с ходу вбиваю дротик в первого, стоящего на ногах. Испуганно вскрикнув, тот завалился назад. На катающихся по земле и вопящих не смотрю – позже… Пришпиливаю ещё одного, тушащего свою ногу. Выхватив топор, с криком проламываю щит четвёртому, разваливая башку в мохнатой шапке.
В следующий миг в уютное разбойничье логово, ворвались мои бойцы. Шум крики, ругань и хлюпающие звуки прорубаемой плоти…
Перепрыгиваю костёр, помню, что кто-то ушёл во тьму, к коням.
Где они?
Первого вижу сразу – одежда тлеет, сам держится за лицо, воет как бешеный собак и, петляя, бредёт в никуда.
Второй! Второй где?!
В меня летит нож. Кувырком ухожу в сторону, перекатившись, вскакиваю с дротиком наготове. Враг влетает в седло, и успевает пришпорить коня, прежде чем мой отчаянный бросок, вбивает ему дротик в бок.
Закричав, он вываливается из седла и, зацепившись ногой за стремя, волочится по земле, не переставая орать. Конь ускоряет ход, утаскивая его за собой. Вскоре весь табун растворяется в чёрной мгле. Заходящийся крик ещё долго слышен из густой черноты.
Тяжело дыша, возвращаюсь назад, старательно вглядываясь в ночную шелестящую степь. Всё? У костра бродят бойцы, затаптывая усилившееся пламя, и осматривая трофеи. Вроде бы всё. Хотя нет… снова слышу всхлипывание. Тот, что бродил кругами, всё ещё дымится и куда-то ползёт. Ветер несёт от него сладковатый запах палёного мяса. Судорожно сглотнув слюну, подавляю тошноту. Достаю топор, поворачивая обухом. Чтобы не пачкать…
***
– С…спаси…бо… – лысый битюг с тонкими азиатскими усиками, и качественно разбитой рожей, тяжело дышал, массируя себе конечности. Ему уже сунули флягу, дали напиться и теперь он восстанавливал дыхание. Спеленали их от души, второй вообще валяется без сознания.
– Орудия… – прошептал лысый, срываясь на кашель – орудия где?
– Вот эти… штуки?… – неуверенно сказал один из моих парней, подсвечивая себе импровизированным факелом, из трофейного копья, обмотанного куском шерсти.
– А ну, дай глянуть.
Честно говоря, я разочаровался. Думал и впрямь, они пушки приволокли. А это всего лишь двухэтажные платформы, соединяющие одним спуском, по пять арбалетов на этаж. Всего их на телеге лежало десять. Мы иногда их применяем. В засадах. Аналог мушкетного залпа – плотный, убойный, по вражьим рядам проходит как коса. Но на кой чёрт они тут нужны?
Впрочем, задача выполнена, пора валить назад.
***
Над головой гулко бахает – работает «небесная артиллерия». Сейчас ещё «небесный водоканал» подключат. Время от времени падают тяжёлые крупные капли. Дождя пока нет, но, сволочь такая – будет! Это разом сводит на нет и нашу скорость, и главное оружие степняка – лук.
Поэтому мы торопимся. Вражьи позиции прощупаны наспех, «фронт работ» нарезан абы как. Впрочем, это не трагедия. Один чёрт, половина бойцов всё перепутает, а вторая – потеряется.
Наши с Аласом кони стоят на холме. Внизу огни костров. Это тылы армии Фирдсвейна, которая сейчас на перевале держит Рифшу, запирая наших на вершине холма.
Насколько можно понять, тут в тылу бойцов немного и опасности из степи они не ждут.
Разорванное небо, светится молниями. Громыхает уже часто и много. Ливень начнётся с минуты на минуту. Впрочем, атака начнётся раньше.
Ночной уютный шелест разорвало в клочья десятком труб. Ревёт так, что лошади пугаются. Мы стоим на месте, хотя нервы, как струна, требуют рывка вперёд. Ждём сигнала.
– Смотри! – восклицает Алас, глядя на небо.
Над нашими головами внезапно проносится сотня пылающих огоньков. Арбалетные болты, пущенные спасёнными нами «катюшами» мчатся огненным смерчем над головой. К каждому болту прикреплён подожженный мешочек с разрыв-травой. Пламя сжигает болты ещё до падения на землю, дугообразная траектория резко обрывается и метеоритный дождь превращается в огненный водопад.
Огнепад!
Вот это и есть сигнал. Для варваров – обгадиться. Для нас – атаковать. Вижу, как там впереди в свете костров виден дым от влажной травы. Кое-где загорелись большие шатры. Между многочисленными огоньками мечутся перепуганные силуэты.
АТАКА! ВПЕРЁД! УРРАААААА!
Издавая рёв сотен глоток, мы срываемся с места. Топот копыт перемешивается со свистом летящих стрел. Два-три выстрела и лук резко сменяется копьём или саблей. Кругом летят подпаленные мешочки с разрыв травой. Для усиления паники.
Вот уже слышен чей-то предсмертный вопль. Соседи мчатся стреляя из луков во всё, что шевелиться. Мои парни уже идут лавой с копьями наперевес. Вижу бородачей, сбивающихся в кучу, укрывшись щитами, утыканными стрелами. Наши клиенты! Поворачиваем туда, и разгоняемся. Ещё! Карьер! Враги в ужасе. Прячутся за щитами, пытаются выставлять редкие копья. Бородатые рожи искажены страхом и безмерным удивлением – они не верят, что степняки способны на «копейный таран».
БАХ! Почти одновременный глухой треск удара, захлёбывающиеся от ужаса вопли, воинственные крики и хрип лошадей, вынужденных бежать по распластанным телам.
А высоко над головами проносится второй поток огненного шквала. Это уж не по лагерю, а чуть дальше. Тех, на перевале пугать. Точнее привлечь сюда, спасать свои тылы от разгрома. В общем, оружие на дальних дистанциях исключительно психологическое. Но работает! По себе знаю… нас как-то такой штукой по ошибке «накрыли». Никого даже не ранили, но перепугали основательно. Даже сейчас в гуще мясорубки, отбивая вражеские удары и заваливая очередного врага, мы все нет-нет, да глядим на небо, в котором снова появилась сотня пылающих стремительно приближающихся «звёздочек».

думаю автор знает откуда)))

Ищщё бы

Тщетно пытаясь заснуть, я не сразу заметил, как звёзды сошлись диковинным рисунком, словно над головой закрутился быстрый стремительный «звездоворот». А потом через усеянное сияющими точками небо, появилось красивое и такое знакомое лицо. 
– Здравствуй, богатырь! – шепчет голос в моей черепушке.
Тру глаза, надеясь, что это всё же сон. Нет, я не сплю. Это мои бойцы спят, под телегами укрывшись шкурами. А я лежу и смотрю на звездное небо, и на нежное, виновато улыбающееся лицо.
– Привет, edelfrau… Как ты там?
– Я попалась… – она виновато улыбнулась, – не специально, честно. Так уж вышло.
– Ты зачем меня обманула?
– Я… – тихий вдох, отозвался шелестом ветра, – не умею говорить первой… о многих вещах. Просто ждала, когда ты спросишь… а ты и не догадался…
Ах вот кто, стало быть, виноватый… ну-ну… Хочется сказать какую-нибудь гадость, но сдерживаюсь. Толку то?
– Я пришла попросить тебя… не слушать Стасика. Оставь топор себе… Меня он рано или поздно выпустит. А тебя убьёт!
– Сколько ты уже в коме? – несколько смягчаюсь.
– Две недели…
– Когда он тебя выпустит, кожа, да кости останутся, – буркнул я. – Тебе оно надо? Можешь вспомнить свой адрес в реале? Я тамошней полиции сообщу…
– В какой-то частной клинике, – помялась она. – Не знаю где это, меня везли уже без сознания… ты не найдёшь… только здесь не ходи к нему. Пожалуйста! Он убьёт тебя!
– Ну, ведь есть и второй вариант – усмехаюсь – я сам его грохну.
Звёздное личико отразило самый настоящий ужас.
– Не вздумай! Даже не пытайся! Он неуязвим!
– Кощей бессмертный?
– Именно! – энергично шептала она. – Он себя так и зовёт. Кощей! Ты ему не соперник, только погибнешь зря…
– И тебе есть до этого дело, погибну я или нет? – хмуро спрашиваю, внутренне напрягаясь. Лера молчит, отводит глаза, потом наоборот впивается в меня своим «фирменным» взглядом
– Да, Тимофей. Мне ЕСТЬ до тебя дело. Я… не смогу больше увидеть тебя в реале, но здесь, я была бы рада… если ты выживешь.
– Я люблю тебя, Лера! – отвечаю проще и короче. – Хоть ОЧЕНЬ хочется тебя задушить. А Стасика я мехом внутрь выверну!
Она снова вздохнула, и ветер секунд на пять усилился так, что едва не сорвал пологи с подвод.
– Ты упрямый… ну тогда слушай. Стасик долго пытался создать неуязвимую броню и, наконец, смог. Его не берёт практически ничего! – она улыбнулась – Кроме рунного оружия. Например, твоего топора. Он это совершенно не учёл, и пока что не нашёл как это исправить.
– Вот это новости… – усмехнулся я.
– Я только недавно поняла, что весь наш «второй отдел» был создан в первую очередь для поиска и уничтожения рунного оружия, – продолжала Лера с тем же грустным и виноватым видом. – Когда он узнал, что я нашла топор, а ему не сообщила, он пришёл в ярость. А точнее он сильно испугался. Тебя. Ты сейчас единственный человек на свете, которого он боится. Если он погибнет здесь, то большая часть его планов по захвату власти накроется тазом. А власть – это вся его жизнь… В реальном мире масштаб его не устраивает, он теперь здесь развернулся…
– Чего ж он меня сразу не убил? – недоверчиво спрашиваю я.
– А он не знал! – Лера хихикнула. – Должны же быть у женщины какие-то секреты... Хотя, честно говоря, я просто побоялась сказать ему, что ты не только совладал с топором, но и поубивал всех моих телохранителей…
– То есть это были не грабители... – задумчиво пережёвываю полученную информацию. – Впрочем, я почти догадался. Ведь последний из них, пытался прикрыть тебя собой. Я же решил, что он хочет тебя убить…
– А я не помню, – сказала Лера, пожав плечами. – Я была в шоке…
– Да ну? – мрачно перебиваю её. – А не ты ли приказала им убить меня, когда я не отдал тебе топор?
– Если бы я приказала им убить тебя, ты был бы мёртв! – сверкнула она звёздными глазами. – Я потребовала, чтобы они взяли тебя живым! А потом такое началось… и я сильно перепугалась. Ты на моих глазах перебил людей, которые охраняли меня больше двух лет! Земных лет!
– Я ничего не сказала Стасику. И решила… побыть с тобой, чтобы лучше изучить.
– И он был не против? – искренне удивляюсь таким отношениям.
– Да ему на меня наплевать, – сказала Лера, – его только власть интересует... А я вот… привыкла к тебе. Неожиданно… И дело уже не в топоре… вот…
– Ну… ты… – у меня слов не было, а она тихо засмеялась, показав язык.
– Да я такая! Меняться поздно! Так ты любишь говорить?
Поднимаю руки вверх, сдаюсь, мол. Сам такую выбрал, чего уж теперь.
– Стасик узнал о топоре, только когда эльф Дима вернулся с пустышкой вместо книги, – она хихикнула. –  На ЭМОЦИОНАЛЬНОМ разборе полётов! Дима, когда узнал, что твой топор важен для босса, чуть локти себя не отгрыз. Двойная удача обломалась…
– Бывает… – говорю, – Теперь мне и Диму надо опасаться.
– Пока жив Стасик тебе надо опасаться всех, включая реконов. Он им очень много крови испортил, уже после войны. Так что они легко сделают из тебя приманку, если узнают, что Стасик тебя ищет. Лучше уходи подальше от всех. Отсидись где-нибудь, пока он меня не выпустит, а там видно будет, что дальше делать.
– Ясно, – киваю, – Однако я вытащу тебя гораздо раньше. У меня есть знакомый землеход. Он освободит тебя!
– Можно узнать его имя? – осторожно спрашивает она.
– Нуржан.
– И он тебе обещал?
– Обещал!
– Ох… – Лера улыбнулась. – В других обстоятельствах, Нуржан меня скорей убил бы, чем стал помогать. Но он человек слова. Спасибо, Тим…
Она улыбается, звёздная рука делает движение, словно гладит меня по щеке. Пытаюсь ответить взаимностью, но она высоко в небесах и моё движение смотрится неуклюже.
– Всё будет хорошо, – шепчет она, и голос эхом бежит по степи. – А теперь прощай, Тим. Я очень устала, надо отдыхать. До встречи!
– До встречи, Лера!
***
– …Таким образом, – гремел басом докладчик – можно сделать вывод, что противник в ближайшем будущем собирается провести новое наступление.
День. Шатёр. Большой стол, разложенная карта и мы командиры «иррегуляров» стоим, склонившись над ней, слушая доклад последнего из нас. Я уже о своих подвигах сообщил, и теперь жду, чего скажет наш координатор. Крупный мужчина, по кличке Зубр. Обладая внешностью матёрого скотовода, он имеет поистине золотые мозги. Под его командой наша партизанщина, понизила градус бессмысленности сохранив уровень беспощадности. Он же сумел наладить поставки вооружения из Центра, вытряхивая у этих жлобов-реконов оружие, экипировку и даже золото для взяток степным «хулиганам», вызнавая с их помощью вести «с той стороны» или натравливая банды, друг на друга…
В общем, достойный человек, только на нём сейчас лица нет. И всех командиров это изрядно напрягает. Мы Зубра знаем давно, он редко такой кислый бывает. Похоже, опять к нам пушной зверёк с севера в гости собрался…
– Значит так товарищи, – устало говорит координатор, когда заканчивается последний доклад. – Перед нами поставлена очень непростая  задача. Мы должны собраться в один кулак и не позднее завтрашнего вечера пройти к Перевалу.
По кругу пошли удивлённые возгласы. Он мрачно дождался, когда мы заткнёмся и продолжил.
– Точнее будет сказать – прорваться!
– Чего случилось то? – подал голос квадратный детина по имени Миша. Он командует отрядом прилегающей ко мне зоны ответственности. Соседушка...☺
– Беда случилась! – сказал Зубр. – Войска Фирдсвейна прошли перевал «козьими тропами» и заперли нашу «первую армию» между собой и Тулваром.
Вот это нихрена себе! Новость оказала на всех шокирующее воздействие. Мы вытаращились на Зубра, тот же опять терпеливо ждал, когда волна эмоций схлынет.
– Как они протащили конницу и обозы? – задал я общий повисший в воздухе вопрос.
– А никак! – усмехнулся Зубр. – Пехота прошла налегке, без доспехов и чуть ли не с одними ножиками. А в это время несколько больших караванов, прошли морем, чуть южнее Нал Тара, высадились в пустыне. Пересекли её, вышли к Большой Реке и переправились.
– А кто у нас там ответственный? – спросил помощник Зубра.
– Я, – подал голос невысокий худощавый парень. – Мы увидели, когда они подошли к устью Большой Реки.
– Там есть переправы?
– Можно и так сказать! – фыркнул он, – там десяток рукавов, каждый по колено… Прошли как нож сквозь масло. Мы их обстреляли, конечно…
Он не продолжал, но и так было ясно. Можно было ещё плюнуть в ту сторону и камнем запулить. При такой разнице в численности, один чёрт.
 – Караваны ванскерри и наёмная конница – продолжал Зубр. – Прошли ночным маршем от Большой Реки и соединились со своей пехотой. Передали им экипировку с оружием и уже при полном параде подошли к перевалу. Преследовали наши обозы, загнали их, заняв городок Рифша. Теперь наши зажаты между Рифшей и Тулваром.
 – Попались, – тихо сказал я, и гробовая тишина была мне ответом.
– А наши-то где были в это время? – послышался чей-то голос.
– Пехота держала осаду Тулвара, – пояснил Зубр. – Кавалерия была по сторону перевала, для предотвращения деблокирующего удара варваров. Вернуть её не успели.
Зубр снова осмотрел всех нас.
– Тем же кружным путём ванскерри завезли разобранные деревянные укрепления и сейчас превращают Рифшу в один сплошной укрепрайон. Командование полагает, что они это делают, чтобы высвободить большую часть армии для нового рывка на Торбу, который сейчас практически без войск. 
– А где Вторая армия? – спросил кто-то.
– Аж под Сингалом. Они вышли в поход  за день до случившегося и ничем помочь не смогут.
– А мы чем можем помочь? – спросил я. – С нашими то… терминаторами…
– Кое-чего можем, – кивнул Зубр. – Мы это единственная сила, которую бородатые не учитывают вообще. Скорее всего, они даже не знают, что все наши отряды под единым командованием. Поэтому они стоят спиной к дороге на Торбу. Склады почти без охраны, разведку практически не ведут. Во всяком случае наши их дозоров не видели.
Он снова осмотрел нас и твёрдо, повысив голос, заявил
– Командование требует, чтобы мы скрытно вышли им в тыл и атаковали склады сразу по всем направлениям. Цель – создать иллюзию удара целой армии, чтобы враг оставил Рифшу, и кинулся защищать свои тылы. После этого наши смогут хотя бы развернуть войска на ровной местности. Вопросы?
Вопросы посыпались десятками. Зубр терпеливо отвечал, остальные слушали. Я же стоял в глубокой задумчивости. Перспектива проиграть войну для меня более чем печальна. Мне казалось, дело уже почти сделано, а тут… Ну да ладно, это бывает. Попробуем геройствовать. Теоретически план вполне реален. А что будет на практике – время покажет.

– Ты грёбаный остолоп! Баран чёртов…
– Слышь, босс, – угрюмо сказал я – ты полегче давай.
Но Стасик не слышал, ни этого предупреждения, ни моего последующего окрика, продолжая покрывать меня откровенно грязной руганью. Нуржан деликатно смотрел в сторону. Я же продолжал безуспешные попытки вынудить босса быть повежливее.
 Наконец, Стасик наорался.
– Хотя, с тебя, дурака, спрос невелик. Это те два дебила схватили левую сумку и смотались. Я с ними ещё побеседую…
– Не до хрена ли ты о себе возомнил!!! – едва не рычу я.
– Короче так, – мою фразу Стасик проигнорировал, отчего возникло подозрение, что нет связи. – Выдвигаешься сюда, при первой возможности. Передаёшь мне топор, и больше в этот мир не возвращаешься. Я тебе так уж и быть подкину деньжат, на похороны…
– А не пошёл бы ты нахер? – зло сказал я.
– Ну а пока, ты в пути – Стасик продолжал работать в режиме вещания, – моя глупая жёнушка, побудет в подземке, полежит в коме и подумает, над своим поведением.
– Ч… ЧЕГО?!
– Что слышал, – усмехнулся Стасик, впервые отреагировав на меня. – Лера мне не сестра, вообще-то, а жена. А ты, любовничек хренов, свою главную задачу провалил, так что терпеть тебя смысла больше нет…
– Ах ты, сука!
Стасик поморщился и отмахнулся от меня как от мухи.
– Это неважно. Главное, что ты придёшь куда сказано, и сделаешь то, что велено. Как и все остальные. А сука я или кобель – похрен мороз… я УПРАВЛЯЮ! Мне ваши сопли до фонаря. Главное – результат. Так… теперь ты рожа козлиная – Стасик впервые обратил внимание на Нуржана, расплывшегося в улыбке. – За это ты ответишь!
– Я его не оживлял, – наглые азиатские глазёнки землехода превратились в щёлочки, – он и сам с этим справился.
– Ты подменил ему книгу! – заорал Стасик. – Вместо «Хроник Исхода» ты ему втюхал какую-то хрень! Мы так не договаривались!!!
– Да мы с тобой, уважаемый, вообще ни о чём не договаривались, – продолжал мило улыбаться землеход. – А тот с кем я договаривался, выдал мне всё в общем виде. Книга Змей. Сумка. Топор. Всё ТОЛЬКО из мёртвых рук Тимофея. Так что – Нуржан послал ему воздушный поцелуй – гуляй вальсом, солнышко!
– Пид…с! – зло сплюнул Стасик и оборвал связь.
– Приятно познакомиться! – и землеход закатился счастливым смехом, сотрясаясь всем телом.
Я же стоял как столб, охреневший до глубины души, и веселья совершенно не разделял. Лера… этот хрен моржовый… они меня что, использовали? Получается, он её попросту подложил под меня… Я просто отказывался в это верить… хотя опыт рыбака, не раз бывавшего по обе стороны удочки нашёптывал – всё так и есть. Лерка мне просто поддалась и теперь ясно почему. Грёбаный топор…
– Ой… ох… – Нуржан вытер слёзы. – Вот порадовал… а то эти подземки, клиенты, переговоры… скука! Хоть раз от души посмеялся!
– Так! – сжимаю губы. – Значит, ты мне книгу поменял?
– А любой другой маг, вообще убил бы на месте, – Нуржан хлопнул меня по плечу, – ты, надеюсь не сомневаешься, что у меня есть такая возможность.
– Верю… – буркнул я.
Лицо Нуржана стало серьёзным.
– Пойми, Тимофей, книга эта ОЧЕНЬ опасна! И людям её читать… не надо… Тексты написаны так, что меняют сознание, наполняют душу жаждой соблазнов и ненавистью. Я отнесу её на самый глубокий уровень подземного мира, который мне доступен и оставлю там. Навсегда!
– Не проще сжечь? – удивляюсь я. Нуржан мотнул головой.
– Она тут же появится! Случайным образом и неизвестно где. Лучше вообще её не трогать, спрятать, да и всё.
– А с этим что делать? – показываю на книгу, которую он мне дал.
– Это тебе, – он взялся за книгу и приблизил её ко мне. – Раз уж у тебя свербит постигать силу змеи Ази Дахаки, то лучше делай это правильно, по технологии. Избежишь массы побочных эффектов.
Он снова улыбнулся.
– Говорю ж, тёмные вещи и технологии вовсе не обрекают тебя стать их рабом. Я вижу в тебе развитую способность концентрации. Думаю, ты справишься.
Он без улыбки посмотрел под ноги, а потом внезапно взглянул мне в глаза.
– А если нет… этот мир утилизирует демонов с потрясающей скоростью. Куда ловчее, чем наш…
– Хорошая у тебя философия, практичная… – Взгляд Нуржана я выдерживаю с трудом. – Можно я побуду один? Мне надо подумать. Я… просто… не…
– Ты просто думал, что босс тебя уважает, за отличную службу, а девушка любит… – раздался голос за спиной.
Резко поворачиваюсь, шарахаюсь назад, в руку прыгает топор.
– А оказывается всё не так… – продолжал тот же голос. – Но поверь, дело не в тебе. Эти ребята вообще никого не уважают и не любят. Не умеют…
Стою, в боевой стойке с топором наготове и, вытаращив глаза, смотрю на фигуру в золотисто-красном костюме. И всё что могу сделать, это выдавить всего два слова.
– Калиф Сагадат…
– Всего лишь тень прежнего калифа, – силуэт криво улыбнулся и скинул капюшон. – Калиф уже мёртв. Уж ты это знаешь как никто другой.
И верно, полупрозрачный он какой-то.
– Всевышний покарал меня за гордыню, столкнув с тобой, – чеканил слова Сагадат. – Мне остается только благодарить Его, что урок был дан мне в игровом мире, а не в реальном.
Пока он говорил, из воздуха проявились ещё три фигуры. Теперь они стояли в ряд, глядя на меня. Центральный – в капюшоне, с посохом, хорошо мне знакомый, усмехнулся.
– Здравствуй, Тим!
Первым делом, убираю топор, и кивком головы приветствую «больших людей». Пусть и враги они, но иерархию никто не отменял. Мне отвечают такими же кивками.
– Чем обязан такой честью? – говорю без издёвки. Уровень этих людей я успел оценить ещё в лагере.
 – Твоим обвинением нас в нарушении мирного договора, – сказал тип в капюшоне, – Я Влад, верховный координатор совета реконов.
– Тим. Десятник Корпуса… – я вдруг понял, что стоящий рядом «призрак» это Тимур.
– Тимур, ныне сотник «единого Д`Шар», и в последнее время добивается ощутимых успехов, – улыбнулся Влад. – Он сорвал наступление варваров на Торбу и вывел множество войск после разгрома под Тулваром. Его мнение важно для нас!
Влад дружески коснулся плеча Тимура.
– А для меня всегда было важно мнение Тимофея, – сказал Тимур, подмигнув мне.
– Вот поэтому – сказал Влад – я решил разобраться с этим странным делом. Итак, Тимофей, расскажи СВОЮ версию случившегося.
Переглянувшись с улыбающимся Тимуром, киваю, действительно, ребята куда большие законники чем я о них думал.
– Конечно!
И я пересказал всю историю от появления нашего отряда в форпосту, до встречи со «скорпионами».
– Теперь слово главному обвиняемому, – сказал Влад, – Сагадат, расскажи свою версию.
– Легко доказать, – чеканил слова калиф, – что «Хроники Исхода» находились в семейном склепе моего рода… – Сагадат ухмыльнулся – моё тело тоже лежит там… Так вот «тени» книгу оттуда выкрали! Ещё раз повторюсь, доказать это легко. Мы не чинили сломанную стену и не казнили пойманных взломщиков… В общем книгу похитили, когда я был в пути по твоему, Влад, вызову. У меня был передатчик, и я узнал об этом сразу же. И немедленно начал перехват.
Надо сказать, что возле моих земель, мало источников воды. Поэтому я точно знал, где искать похитителей. И нашёл их! К сожалению живыми мы их взять не смогли. Отличные были воины, скорее всего из «второго отдела» армии «теней». Книга снова была у меня, но мы уже отъехали далеко от дома, спешили на переговоры с Санджаром. Поэтому я решил доехать до Торбы, провести переговоры, а потом уже вернуть книгу назад.
Сагадат смотрел мне в глаза.
– Тим. Я без колебаний напал бы на ваш форпост и нарушил бы перемирие, если бы книга была там. Это ОЧЕНЬ опасная книга. Но… я бы предупредил бы своих… Обязательно! Однако ни я, ни мои люди этого не делали. Твоих солдат убил кто-то другой.
Почему то когда меня накрывает, я зажмуриваю глаза. Видимо потому что кинестетик, ощущения куда лучше для мозга, чем зрение. Особенно когда НЕ МОГУ смотреть на человека, которого убил ни за что. Да ещё и при перемирии. Да, он неприятный тип, но… Мне стало пронзительно жаль Вадика, нашего весёлого Лося. А ещё Аласа, к которому успел привязаться. Вряд ли он успел уйти...
Вот дерьмо!
– И кстати об убийстве, – подал голос Тимур, и я открыл глаза. – Я могу сказать, как оно совершалось. Среди наших есть парочка следователей. Они и провели экспертизу.
– В смысле, – не понял я, – реальные следователи или тутошние?
– Да, оперативники. Есть и судмедэксперт, – улыбнулся Тимур. – Среди реконов много силовиков, из стран бывшего Союза. Ты не знал?
– Нет не знал… И… что они сказали?
– Они сказали что нападавших было пятеро. Никакую стену никто не перелезал. Сидели среди остальных.
– Какой-то отряд погреться зашёл… – говорю угрюмо. Тимур кивает.
– Или даже изначально входили в состав гарнизона. Этого мы не знаем, да и не важно. Напали они внезапно, скорее всего, на пьяных, уж больно легко всё получилось. Сначала выстрелили в упор из арбалетов, а остальных закололи пиками. Тех, кто спал, убили во сне. Но самое главное – четверых нападавших ПОСЛЕ убийства отравили, – продолжал Тимур. – Их зарезали уже мёртвых, крови почти нет. Купца, кстати, тоже «пытали» мёртвого. Скорее всего, он пережил нападение на гарнизон и был убит с теми четырьмя. Так что из всего гарнизона, в форпосту должен был остаться… один.
– Сссволочь…. – выдыхаю я, снова прикрыв глаза. Не многовато ли впечатлений на один час? Стою, прикрыв глаза, а в ушах, словно шум водопада, и голова кружится как будто только что с карусели слез…
– Ты знаешь кто это?
Киваю.
– Его кличка Студент.
Калиф скривился.
– Я знаю кто это. Полная и законченная мразь! Но как агент и диверсант, достоин похвалы. Поймал бы – убил бы на месте!
– Ну что ж, – подытожил Влад. – Разобрались. Студента будем ловить… Тимофей, я принял во внимание твое непонимание ситуации, к тому же Тимур дал высокую оценку твоим навыкам, которые очень нужны Д`Шар. И поэтому я дам тебе епитимью, которую ты должен отработать, если, конечно, хочешь жить в этом мире дальше.
Киваю.
- Принимаешь ты предложение Нуржана о войне против варваров?
– Да, принимаю! – говорю громко, – но когда мы их победим, прошу отпустить меня на поиски девушки.
– Оптимист, – усмехнулся Влад.
– Отморозок, – хмыкнул Тимур.
– Слушай ты! – вспылил Нуржан, – Я сказал тебе, что это моя часть сделки и я её выполню! Чего ты людям мозг выносишь!
– Всё, всё… – отмахиваюсь от разбуянившегося землехода. – Понял. Молчу.
– Занимайся своим делом, Тим – сказал Влад, – и всё будет хорошо. Там действительно всё плохо. Надо спасать людей, пока варвары не перебили мужчин и не переловили женщин и детей. Понимаешь?
– Да, – распрямляюсь в спине, на губах улыбочка. – Я сделаю всё, что могу!
– Вот на этом пока и закончим, – сказал Влад. – Прощай!
Они одновременно кивнули мне, и пропали, как и не было их.
***
Как то я и не заметил, что уже сижу на земле, обхватив голову руками. И думаю… думаю… думаю…
– Понимаю, – тихо сказал Нуржан, присев рядом. – Но ты представь, что отсюда выкинут всех «стасиков», загонят в своё стойло варваров и как завещал нам великий человек – девушка с золотым подносом сможет пройти одна, не беспокоясь, ни за имущество, ни за честь! - он мечтательно взглянул на небо, потом перевёл взгляд на меня. - Леру мы вытащим, войны остановим. Жизнь наладится! А здесь ведь и кроме войны много чего интересного есть!
Несколько раз киваю.
– Это было бы круто… Ну что, Нуржан, – не пора ли к твоим страдальцам. Время то идёт.
Землеход ещё раз взглянул на небо. Мотнул головой.
– По ночам я не хожу. Всякая дрянь оживает, опасно… Лучше утром. Я знаю, Тимофей, ты собираешься убежать в войну от своих мыслей. У меня такое было. Но если ты хочешь стать магом, придётся научиться поворачиваться лицом к своей боли и прочим тёмным сторонам. Без этого в нашем деле никак.
Невесело усмехаюсь.
– Хорошо, я постараюсь…

Утро я встретил с широко открытыми глазами, на ногах и с топором в руке.
Быстрыми перетекающими друг в друга движениями, разминаю конечности, не задумываясь о том, какое положение примет моё тело. Само по себе получается и уже давно.
Вижу вдали, метрах в десяти от лагеря еле заметное движение, мордочка с блестящими бусинками глаз, в траве. Рывком выпростав руку, ХВАТАЮ существо и открыв глаза, с удивлением смотрю верещащий от ужаса комочек, крепко сжатый в кулаке. Разжимаю ладонь, даже приседаю, чтобы этому беспечному балбесу не так высоко было лететь. Зверёк, стартанул едва лапы коснулись земли. Теперь я уже его не вижу, хотя вглядываюсь. Молодец, умеет прятаться. Стало быть, пошла наука впрок.
– Не любишь убивать, – тихо сказал Нуржан. Он стоял позади меня, у палатки.
– Это, смотря кого, – усмехаюсь, едва повернув голову на бок, всё ещё стоя к нему спиной.
– Уважаемые люди поручили мне достать все змеиные предметы, которые есть в этой реке, – сказал он. – Я думал, ты их украл. Теперь вижу, что ворованная у тебя лишь книга.
Поворачиваюсь к нему. Нуржан стоит, запахнувшись в халат, всё же ветерок довольно-таки свежий. Но меня, почему то «озяб» не берёт.
– Калиф убил моих людей и забрал книгу! – говорю. – Я пытаюсь её вернуть хозяевам… впрочем, буду честен, сейчас я хочу лишь спасти девушку.
– Уважаемые люди предложили большие деньги за змеиные вещи… – задумчиво сказал Нуржан, но я подрядился взять их из мёртвых рук утопленника, или вовсе найти на дне…
– Думаю, дело покажется тебе ещё более интересным, – насмешливо говорю, – если ты узнаешь, что «уважаемый людь» является одним из вожаков «теней». Ты ведь рекон, так?
Нуржан пожал плечами.
– Я помогал им первую половину войны. Теперь лишь сотрудничаю, ищу под заказ артефакты, но не более. Слишком много там грязи…
Удовлетворённо киваю. Чистоплюй. Учитывая редкую способность, может себе позволить подобную роскошь. Мне это даже в плюс. Ибо «заказ» на меня, в его глазах сразу упал ниже плинтуса.
– Понимаю тебя, – улыбаюсь ему. – Сам хочу спасти девчонку и свалить. Тоже всё достало уже. Война проиграна, пора закрепляться в Империи, а не гадить Д`Шар.
Нуржан улыбнулся, скорее из вежливости, чем из солидарности. Потом впился в меня взглядом и медленно, раздельно спросил.
– Почему ТЕБЕ не поручили доставить эти предметы? Ты отказался?
– Предмет. Один. Книгу. Я пока ещё лоялен им и ни от чего не отказывался. Сумел отбить книгу, когда её украли. Только вот при побеге я… утонул. Вот он и нанял тебя, взять книгу из моих мёртвых рук.
Прохожу мимо него, к своему инвентарю. Кладу туда топор, и вытаскиваю книгу. Подхожу к Нуржану и протягиваю ему её.
– Возьми! Из моих живых рук. Ты наверняка знаешь, как доставить её быстро. Поверь эта книга не инструмент войны с реконами, а лишь средство спасения сестры и любимой. Я уверен, твоя оплата будет щедрой!
Он долго и молча, смотрел на меня, что-то соображая. Потом улыбнулся, словно съел вкуснейшее из блюд, и засунул руку в свой карман… по локоть. Удобный у человека инвентарь! Однако спустя миг мне стало не до зависти. В руках Нуржана лежали ДВЕ Змеиных книги.
– Для начала можешь их полистать, – сказал он. – Убедись, что всё совпадает до мелочей.
Машинально хватаюсь, за книгу, открываю и… вижу малопонятный набор закорючек, переплетённых друг с другом самым причудливым образом. Различить там что-либо практически невозможно. Это даже не арабская вязь для русского Вани, это как две страницы арабской вязи пропечатанные на одном листе. Полная белиберда!
Хватаю вторую книгу, открываю первые страницы и силюсь сравнивать эти сливающиеся закорючки…
– Да, теперь я верю, что ты простой исполнитель, – кивнул Нуржан. – Книгу Змей просто так читать невозможно! Это знает любой, кто хоть сколько-либо в теме. Возьми свой топор и приставь его к книге.
Удивляясь, тем не менее, извлекаю оружие из инвентаря.
– Посмотри на отражение в лезвии, – предложил он. – Что видишь?
В закруглённом лезвии, отчётливо видно отражение страниц. А в нём буквы. Нормальные, русские…
– Си… Сия книга, – читаю как первоклассник, запинаясь – создана для вер… верных слуг Ази Дахаки готов…вящихся к посвящению…
– …в жрецы. – усмехнулся Нуржан, закончив текст. – Это своего рода учебник. И отнюдь не самый крутой.
Мы пересекаемся взглядами. Потом я смотрю на топор.
– Только им можно это прочесть?
Он расплывается в улыбке.
– Есть способы попроще. О них знает любой, кто хоть немного в теме. Топор ценен не этим. Просто его мало кто может взять в руки. А те, кто мог… – по лицу Нуржана пробежала тень. – Их ДОЛГО помнили потом…
– Серьёзная штука! – восклицаю я.
– Это лишь инструмент. Немного найдётся чокнутых, готовых работать с ним. Отсюда и благоволение Ази к тебе – ведь это её любимая игрушка. Она будет помогать тебе, даже если ты не ответишь взаимностью.
– Помогать в ЧЁМ?
Указательный палец землехода, воткнулся в мою грудь
– Правильно мыслишь, солдат! Будь внимательнее с этой штукой. Люди использующие «тёмные» предметы вовсе не обречены стать злодеями, однако... таковых подавляющее большинство. Соблазны Тьмы – страшная сила! Мало кто может устоять.
Смотрю на топор. Убираю в инвентарь.
– Так они решили отнять у меня топор?
– Вот, – улыбнулся он. – Видишь, уже началось.
Видя мой смущенный вид, подмигнул.
– Говорю тебе. Будь внимательнее с… собой!
Я же пребываю в ступоре. Неужели в «простом учебнике» есть то, что Лера не знает? Что-то как-то сомнительно мне. Может они, просто книги попутали? Например, купец насвистел им, что добыл книгу более высокого уровня, а на самом деле всего лишь достал учебник. Возможно, реконы прознали о ней и прирезали его, невзирая на перемирие. А Стасик и Лера всё ещё тешат себя иллюзией.
– В общем, так, Тимофей. ЭТУ книгу, я передам им хоть завтра. У них самих такой макулатуры вагон и тележка. Правда, они мне не заплатят. Но я не расстроюсь. ЭТИ меня уж точно не расстроят.
– Почему?
– Потому что в качестве доказательства, что книга та самая… – он хитро улыбнулся, – они потребовали приложить к книге сущую безделицу. Топорик твой…
И глядя на мою перекошенную физию, расхохотался, трясясь от смеха.
– Ох, солдат, не лез бы ты в эти игры… ах ну да, женщина… ладно… Ну ты понял, да?
Он хитро улыбнулся, став похожим на типичного торгаша, впаривающего лохам прелые тыквы, плесневелую рожь и пересушенные прошлогодние финики.
– Твоей девушке это не поможет. Но я могу ей помочь! Более того, мой друг УЖЕ помог, ей. Твоя Лера нашла в подземке местечко, где есть возможность безопасно отдыхать, – он подмигнул мне. – Поэтому её подземный плен, превратится всего лишь в небольшой отпуск в реальном мире. У тебя нет причины куда-то спешить. Вот если выполнишь свою часть сделки, я помогу её вытащить.
Он хлопнул меня по плечу.
– И даже если ты погибнешь, выполняя задачу, – я всё равно помогу её вытащить. Как, а?
– Ага… – облизываю пересохшие губы. Предложение Нуржана слышу хорошо, но попутно мысли заняты и другим. Если землеход не врёт, то Стасик воспользовался бедой сестры, чтобы заставить меня достать цацку… А если врёт?
– А видеосвязи у тебя нет? – закидываю ему удочку. – Я ведь могу САМ выступить вместо топора. И тогда тебе заплатят…
– Есть! – улыбается он. – И мы обязательно её включим. Полюбуемся, как твой хозяин умеет держать лицо. Вряд ли он думал, что ты сможешь выбраться из реки. Но… давай сначала поедим. Одевайся, мне на тебя смотреть холодно…
Люди Нуржана шустро оформляли нам завтрак. Себя они, похоже, «обслужили» когда мы общались и теперь тихо сидели у палатки, резались в здешнее подобие нард. Никто не мешал нам спокойно поесть, и так же спокойно поговорить.
– Задание тебе сложным не покажется… – сказал он, дожёвывая еду, и подсыпая в металлический заварник щепотки сушёных трав. Чаи у него великолепные! – Просто, Тимофей, очень уж ты к месту пришёлся. Мне нужен хороший инструктор, способный обучить мужиков из нескольких деревень и сформировать из них для начала отряд ополчения. А там, если карта ляжет, то и партизанский отряд.
– У КОГО ты меня партизанить заставляешь? – прищурился я.
– Не пыли! – усмехнулся он. – Конечно, не у твоих.
– Добро, – расслабляюсь. – И кому не повезёт?
– Воинам Фирдсвейна, – Нуржан перестал улыбаться. – И всем наёмникам, охраняющим их караваны.
– Караваны грабить хочешь? – интересуюсь уже без эмоций, даже с лёгким азартом – Мне варвары до одного места, чтобы их жалеть.
– Наоборот, – мрачно сказал он. – Это они нас грабят.
– ???
– Представь себе, бывает и такое. Знаешь, где находится замок Тулвар?
– На перевале. Охраняет Степь от войск, расположенных в захваченном Нал Таре.
– Охранял, – уточнил Нуржан. – Теперь он захвачен. А с ним оба крупных торговых поселения – Рифша и Гехир, не считая мелких. Варвары прошли дальше, до Ушуна, и сожгли там всё.
– Славно погуляли… – бормочу я.
– За время владения Тулваром, они выстроили отличную караванную тропу. От Тулвара, через Рифшу, они идут к Большой Реке и плывут к окрестностям Торбы. Потом выходят на другом берегу, огибая форпосты Торбы, и пересаживаются на другую флотилию, которая везёт их в Империю. Этот путь, куда короче и быстрее, чем по морю в обход континента. В разы. Он же послужил Фирдсвейну в накоплении запасов для войска. Буквально на днях, когда наши попытались отбить Нал Тар им навстречу вышла огромная армия варваров, снабжаемая как раз накопленными перед этим припасами.
Я только знаю, что наши собрались дать сражение на руинах Ушуна. Подозреваю, сенсаций не будет. Слишком ослаб Д`Шар, бодаться с Фирдсвейном на равных. Дай бог, чтобы наступления на Торбу нашим удалось сорвать…
Слушаю, размышляю.
– От меня ты чего хочешь?
– Эта война сильно разорила земли возле горного хребта. Места там изобильные, воды много. Были… Теперь же караваны варваров, без страха проходят через эти земли, отлавливают людей как скот и везут в Империю на продажу. А ведь они уже пару поколений как не кочуют, скот пасут рядом с собой. Деваться им некуда!
– Предлагаешь научить их отбиваться?
– Хотя бы от разбойников, охраняющих караваны. Про войска Фирдсвейна я и говорить не хочу. Как это у русских, про синицу… в небе...
– Ну, почти, – снисходительно киваю, – Лучше чем «утка» под кроватью… Только ест проблема – мы с тобой сейчас строго южнее Торбы, и до тех мест нам «пилять и пилять».
Мрачное лицо Нуржана расплылось в улыбке.
– Ты главное согласие дай, остальное, моя забота.
Думаю ещё пару минут, хотя обходных вариантов не вижу. Кроме одного, у меня есть особый пароль. Если на экране будет действительно Стасик, он ответит правильно.
– Ну что ж, – говорю, – придётся верить тебе на слово…
– Не придётся, – усмехнулся Нуржан, открывая экран. – У тебя наверняка есть скрытый пароль. Да и лицо твоего босса само всё расскажет… Ты главное, вторую книгу мне отдай, а когда эту показывать будешь, вид себе сделай… как бы сказать… –  он задумался
–  …лихой и придурковатый, – подсказал я. – Дабы разумением своим не смущать начальство.
– Прекрасная мысль! – одобрил Нуржан. – Ну что, поехали?
– Врубай!

С наступившим!


Утром в свете розовых лучей под тёмным голубым небом сижу на коне и лениво дожёвываю завтрак. Город только просыпается – это не степь, где встают ни свет ни заря. Городские поспать любят, спешить им особо некуда. Поэтому жизнь в городе начинается к обеду.
Вчера свалил Эдиз. Пропал, как и не было. О наших планах он вроде бы не знает. Но видимо почуял опытным носом, что дело пахнет керосином и свалил в туман. Скатертью дорога. Мне этот гусь никогда не нравился.
Операцию «калиф» проводим классически в три этапа – «кемпинг», «снайпинг» и, разумеется, «съёбинг».
Первую часть, то бишь выход на позицию – отработали ещё до рассвета. Уже сейчас у ворот сидит Студент, пока что косящий под нищего. Как у Гоблина – «заляжешь у дверей, прикинешься шлангом». В нужный момент, он превратится в невидимый студенистый «кисель» и пойдёт за калифом…
Вторую часть – «снайпинг», отрабатываем прямо сейчас. Где-то среди охраны хана в рядах стрелков стоит наш «боевой лось» – Вадик в форме стрелка Д`Шар. Башир провёл. Бакшиш и связи, знаете ли, города берут, не то, что стены ханского замка. Козырной Вадькин чёрно-голубой лук тщательно завёрнут в кожаные полоски, чтобы не привлекать лишнего внимания – местным стрелкам такая штука не по карману, да и не по силам. К сожалению, рост и круглую славянскую физию на фоне восточного колорита не замаскируешь. Тут уж как есть, так и есть. Впрочем, не фатально сие – иноземных наёмников в Д`Шар много и с каждым годом всё больше. Своих братоубийственная война повыбила, приходится завозить. У Тимура вон в тяжёлой кавалерии даже четырнадцать «Анаконд» служили – и ничего! Как родные. Хотя к концу войны их кажется, едва треть осталась…
Методично сокрушаю челюстями сушёное мясо. Голода нет, но есть надо! Когда я сегодня ещё поем? Неизвестно… На мне третья часть операции – эвакуация снайпера и всех помощников, включая себя, любимого. Насколько я знаю – в Торбе «генералов» ещё не валили ни разу. Всё-таки сословное общество, где среди знати все на виду. Такие фокусы плохо скажутся на репутации заказчика. Ну, а простолюдинам такое и в голову не придёт. Поэтому вряд ли охрана учитывает такую опасность. Масса торчащих здесь бойцов, это больше для защиты от «той стороны», да и помпы ради. Поэтому у нас пока что на руках главный козырь – внезапность.
Мандраж бьёт нещадно. Ей богу, я лучше сам пошёл бы на стену, чем торчать тут и ждать. Но всем прикидкам, стрелять придётся шагов этак с сорока. Лось такое может, а я – увы. Приходится терпеть своё бездействие, выплёскивая энергию в бесконечных проверках своей позиции.
Неожиданно слышен шум открываемых ворот. Тело передёрнуло словно молнией. Окончательно прекращаю мучить себя едой, закидываю её в инвентарь. Кошусь в сторону ворот, машинально вытирая рукавом перекошенный гримасой рот.
Начали…
Громко и протяжно скрипел массивный механизм открывания дверей. На стенах послышалось оживление, стрелки подскакивали и выстраивались на стене. На площади, уже выпятив грудь, сверкала доспехами безмолвная смерть – тяжёлые пехотинцы «скорпионы». Поодаль мрачно держалась конная гвардия Санджар-Хана, готовая на всё и ко всему. Хан видимо во дворце, у накрытого стола. Ждёт дорогих гостей на завтрак и продолжение вчерашних «терок за жизнь». Переговоры – это основная работа правителей всех времён и народов, а здесь, так и единственная. Всем остальным визири рулят.
Лязгает металлом механизм, ворота распахиваются медленно, вынуждая нетерпеливых гордых гостей стоять и ждать. У окраин площади, видна толпа. Тут со зрелищами напряг, потому въезд сверкающей доспехами кавалькады вполне себе шоу, на которое приходят заранее, чуть ли не по билетам.
Наконец створки разошлись, на площадь ворвался поток прохладного степного ветра, начавшего гонять по плацу пыль и сухие листья.
Работаем, братцы…
Алас и два отобранных Серёгой бойца-равена уже на месте. Они вообще лауреаты конкурса «наглость Пендора» за этот год. Им придётся забрасывать «минами» дорожку едва ли не перед носом у преследователей. Надо сказать, что сапог в нашем понимании здесь нет, скорее кожаные чулки. Жёсткой подошвы эта обувь не имеет. Так что шипастая мина, похожая на крохотный противотанковый «ёж» в узких городских улочках – штука страшная, наносящая поистине опустошающие потери. Особенно если бегущие не подозревают об опасности и прут толпой несмотря на вопли впередиидущих.
Позади шелест и усиливающийся гомон толпы. В открытые ворота медленно въезжают ненавистные красно-золотые доспехи на сингальских пегих конях. Гул зевак звучит недобро, ведь не так давно сингалы собирались ворваться через эти же ворота, неся с собой смерть и разрушения... Теперь они конечно присмирели, излучают дружелюбие. Но серой шерсти клок всё же проглядывает, через дырявые овечьи шкурки.
Отмечаю что «ксерокса» с ними нет. И это не удивляет. Во-первых, он один хрен ничего не решает, а во-вторых, охраняют его сейчас как зеницу – о как! Чтобы «тени» не завалили болезного, продолжив этим прервавшуюся дискотеку. Зная наших, не удивлюсь, если уже пытались. Вот такая дурацкая судьба у «претендента на престол» – от бывших союзников, превратившихся в побежденных врагов Ксеркс прячется как мышь от кошки.
Между тем шум и гам нарастает. В Д`Шар не любят когда тихо и скромно. От помпы и «пыли в глаза» сильно зависит статус, а от него – всё остальное.
 Впрочем, это не только здесь. Не случайно же даже в нашем мире есть туева хуча мошенников, умеющих «сделать лицо» и подчинить себе целые народы. Остались, знаете ли, у современных людей средневековые рефлексы…
Охрана ритмично начала греметь саблями о щиты. Этот звук резко взбодрил кровь. У меня включились рефлексы. Как перед битвой! Поле! Враг! Всё просто и ясно. Они нас ненавидят, мы их. И всё по чести – победит сильнейший…
Послышались приветственные крики и шум – Санджар вышел на площадь, лично встретить гостей. На лице ТАКОЕ доброжелательное выражение, что хоть сейчас с ним иди чаёк пить. Восток, фигли…
Шум толпы перемешался с лязгом ударов и превратился в гадскую какофонию. А потом внезапно какая-то хренова вувузела дала «стране угля» так, что я чуть с коня не слетел. Барабанки перепонные, блин, внутрь выгнулись.
Искренне пожалел, что у Лося не будет времени на второй выстрел…
Зато всё это разом вернуло меня в реальность. Это не поле боя! Честь и гордость остались там, на проигранной войне. Здесь же я всего лишь убийца и диверсант. Мне теперь не «по чести» надо, а быстро и с гарантией. Наливаюсь злобой. В глазах усмешка. Работаем…
Рывком проскакиваю по улочке, проверяю лошадь, впряжённую в телегу. Стоит бедолага. В глазах надежда, что покормят. Нет, не покормят…
Спрыгиваю со своего коня и забираюсь на крышу. Отсюда мне видно хорошо, а вот меня – плохо. Серёгины наймиты вчера проверили.
Большая часть заехавших бойцов, замирает возле своих «коллег», вооруженных по ноздри. Из них выдвигаются три всадника. Двое по бокам в золоте и ОЧЕНЬ прочных доспехах. Внутри, скорее всего не степняки, они такую гору железа просто не утянут. Ну а между ними роскошно одетый воин. До боли знакомый шлем и такие же доспехи. Бармица, закрывающая лицо, плавно покачивается в такт езды. Блестят на солнце золочёные латы. На бедре с одной стороны сумка, а с другой отделанные золотом и камнями ножны...
И Санджар-Хан стоит, улыбаясь, едва не с распростёртыми объятиями. И толпа шумит, видя своего правителя. И удары железа о щиты… снова ревёт эта гадская дуделка…
Всё резко обрывается одним коротким движением сильных рук. Вадик, спустил тетиву, стрела с длинным острым наконечником влетает в бармицу шлема, вбиваясь едва не на треть.
В испуганной внезапной тишине, калиф безвольно заваливается на бок и с жутким грохотом падает на уложенную камнями мостовую.
БРЯК!!!
Звиздец котёнку…
Слышится возмущённый гул, и перекрикивающие его команды. Очухались, болезные.
Работаем, братцы! Где-то бежит Алас с двумя парнями, засевая место отхода «ёжиками». Лосю то пофиг, у него вкладка в сапоги. Ага, вот он! Мчится под крики и проклятья, шустро перебирая длинными ногами. Позади кто-то громко воет, напоровшись на шипы, вой быстро становится многоголосым.
Лось спрыгивает со стены на улицу. Над головой со свистом пролетают две-три стрелы. Сжав зубы, вскидываю лук и бью наугад. Слышен хрип и вой. Ещё одна, и ещё… Последнее дело в своих стрелять!
Лось вскакивает на коня и лихо стартует с места. Хорошо.
Меня стрелки не видят, «зелёнка», растущая перед замковой стеной мешает. А мне их и видеть не надо, методично вбиваю одну стрелу за другой, больше по нервам…
Всё, больше не идут. Топчутся возле лестницы, ругаясь, стреляя куда-нибудь и «попадая мимо». Но особо не обольщаюсь. Это не самые опасные преследователи.
Где-то на торговой площади слышу отчётливый стук копыт. Вот и опасные подтянулись. Всадники ветра, плюс «тяжеляки», и бог весть кто ещё.
Подскакиваю к впряжённому в телегу худосочному коняге.
– Пошёл, давай! – шлепком ладони по заднице веду его так, чтобы телега стала поперёк. Конь недовольно фыркает, за годы службы он никогда не разворачивался в узкой улочке и это его пугает. Чует животинка…
Выхватываю топор – одним ударом, почти перерубаю коню шею. Пока брызжущая кровью туша дёргается в агонии, рублю ещё,  разбивая два боковых колеса телеги, наглухо перекрывшей улицу.
Жалко зверя! Когда-нибудь мне это отольётся. Да и не только это…
Ну да ладно, пора валить. Вон витязи выскочили, перед телегой замерли. Ну, чё, пацаны, через гружёную телегу прыгать будем? Слабо, да? Понимаю – не зря ж мы весь вечер дрова на неё грузили…
***
Отходил я не так, как планировал. Просто потому, что «фактор Эдиза» всё ещё висел в оперативной памяти. Слишком уж он «сдружился» с Аласом. Мог и вызнать что-нибудь. Поэтому пути-дорожки выбираю иные, заодно на ходу переодеваюсь в золочёный халат.
Дрожащее от возбуждения тело, требует «дать по тапкам» – и причём «со всех копыт», извиняюсь за словоблудие. Однако сдерживаюсь. Чуйка буквально воет от тревоги. Всё моё существо категорически отказывается верить, что всё кончилось.
Ладно, работаем…
Заворачиваю за угол, приближаясь к нашему логову. Вижу двух «всадников ветра», и нескольких копейщиков, перекрывших улицу. Та-ак…
Но деваться уже некуда, поэтому медленно, сонным лохом, приближаясь к ним. Поверх голов копейщиков отчётливо вижу «телохранителей» калифа. Один стоит без шлема, и я где угодно могу узнать это лицо. Вот он калиф Сагадат, собственной персоной!
Улыбается, глядя, как тащат к нему Вадика и Аласа с выкрученными руками. Не вижу ни Студента ни краснозубика, ну да хрен с ними…
Шаг за шагом. МЕДЛЕНННО приближаюсь к насторожившейся охране. Кони чуют общую тревогу, и фыркают. Но конечно слушаются. От меня до копейщиков десяток шагов. Драться с охраной бесполезно, я один – и этим всё сказано. Что надо делать, сам не знаю, поворачивать уж точно нельзя, заподозрят.
В буйную голову приходит безумная идея, полная адреналина и захлёстывающего азарта. Чувствую привычный ритм биения сердца. Красной чертой для меня будет вон тот булыжник в пяти метрах от охраны. После него или поворачивать или…
Я люблю своё дело, но к результату не привязываюсь. Наплевать, в общем-то, кто победит и сколько я тут протяну. Меня даже поражение в войне не шибко расстроило. К этому давно шло. Но сейчас всё иначе. Надо спасти Лося и Аласа. НАДО!
– Хочешь жить, говори кто тебя послал – цедит калиф сквозь зубы, брезгливо глядя на Лося. А я прекрасно слышу всё, что слышит Лось. Есть такая опция у прокачанных участников, если они в одной команде…
– Кто послал? – хрипит Вадик, дергаясь в захвате. – Я! Я тебя послал. НАХРЕН!
Приближаюсь. Копейщики даже расслабляются. Не разгоняюсь же, значит не при делах, просто не туда попал. Сердце молотится так, что казалось, выскочит из груди. Шаг… ещё шаг… глухой цокот копыт…
– А впрочем, – сингалец на слова Лося не реагировал. – Ты и сам ничего не знаешь, купить жизнь, тебе не на что…
Хай-я! Бью пятками коню по бокам. Конь начинает разгон. Копейщики встрепенулись, резко поднимая пики. В глазах бездна удивления.
РАЗГОН! Бойцы приближаются стремительно, но тут сюрприз – телега вот она, рядом! Мы специально вчера ставили, чтобы в случае чего перекрыть путь тяжёлой коннице. ПРЫЖОК! Послушный конь заскакивает на телегу, оставляя перепуганных пикинёров с их пятиметровыми дурами сбоку.
ЕЩЁ ПРЫЖОК. Прямо надо мной, чья-то бронированная башка. Конники меня с такого ракурса не ждали. Только и успели, что головы повернуть в мою сторону. Копыто вбивается в одного из всадников, со швыривая его с коня, как щепку. БУХ! Приземляемся копытами на мостовую, продолжая бешеную скачку.
Сагадат меня не видит, брезгливо поглядывая на пленных. Кивок седовласой головой, второй телохранитель небрежно замахивается большим кинжалом и с шумом втыкает его в грудь Лося. Время словно замерло. Оборванный крик завсегда застыл в перекошенном рте. Вадик перестаёт трепыхаться, бессильно повисая на руках стражников. Они отпускают его, и мёртвое тело падает на грязную землю.
– УБЬЮ, СССССУКА!
Топор закручиваю обратным ходом, лезвие в самой нижней точке, двигается вперёд и вверх. Вижу бесконечно изумлённое лицо калифа, судорожное движение телохранителя, прикрыть босса, перекошенные страхом рожи охранников.
– ХХХХАААА!!!!
Топор с чавканьем срубает руку бодигарда, разбивает в хлам щит калифа и с чавканьем влетает в холёное лицо. Рука немеет от чудовищного расхода энергии, но выдерживаю! Один из схвативших Аласа чуваков с воплем попадает под копыта, а второй тут же «познаёт» свой собственный клинок. Алас – быстр как молния. Молодец! Но что с ним дальше уже не знаю.
Успеваю закинуть топор в инвентарь и, развернувшись, на всём скаку щёлкаю кнутом прямо по сумке Сагадата. Она не желает покидать хозяина и окровавленное тело, болтаясь словно кукла, тащится за мной по пыльной земле….
***
В закинутый за спину щит втыкается с пяток стрел. Да хрен вам во всё рыло! Конь несёт меня по улочкам. Почему-то оказываюсь возле площади. На краю улицы стоит в строю сотня «скорпионов» с тесаками наголо.
– Твою мать!
Рывком поворачиваю, влетая в ещё какую-то улочку. На крутом повороте, тело калифа, наконец, выскальзывает из ремня, и катится по земле, отставая от меня. Сумочку я подтягиваю себе и закидываю в инвентарь.
За мной мчатся бронированные по ноздри тяжёляки – в основном  «тёмные владыки». Они медленнее меня, да и фора у меня в несколько секунд. Поэтому смело петляю по улочкам, и постепенно ухожу.
Валить надо! Но как? Тревогу уже пробили, все ворота перекрыли…
Внезапно, зрение поменялось. Краски меркнут, я вижу, как за пологом алеют четыре «живых костра», натягивающих свои луки. Ах, чёрт!!! Резко прижимаюсь к коню – полог рвёт в клочья и стрелы проносятся надо мной, втыкаясь в стену дома. Мимо! На ходу швыряю дротик, потом ещё один – кто-то там воет, остальные рассыпаются в стороны. Кусок прямой улицы я проскакиваю безнаказанно, засада не удалась.
Конь хрипит, но скачет. В крупе торчат две стрелы. Долго не протянет. Но пока он живёт и скачет, живу и я. А там и станцуем последний вальс…
Меня уверенно нагоняет «тёмный владыка», ловко выломившийся из какого-то закоулка. Тяжёлый конник степняков. Бронирован по ноздри, в руках фальшион. Надвигается на меня, неотвратимый словно смерть. Где-то  поодаль слышу стук множества копыт, но эти пока позади…
Рывками оборачиваясь, расширившимися глазами, смотрю на этого монстра. Мой конь ранен, и оторваться от тяжеловоза просто не могу. Остаётся только игра на выносливость, тяжёлый конь долго так быстро не пробежит. Хотя и мой уже ранен…
Нагоняя меня, он поднимает бронированную руку и замахивается тяжелым палашом. Удар отбиваю. Ещё удар, глухо стукают друг о друга наши клинки. Какой-то он медленный, не бьёт а поглаживает…
– Правее! – неожиданно кричит он,  – Правее бери!
Машинально слушаюсь и мой конь буквально вламывается в тесную улочку, малозаметную из-за пары кустарников.
– Отбивай удар! – Эдиз? Точно! Он! Чёрная рука снова медленно опускается мне на голову. Отбиваю «предложенный» удар, и даже «наношу» свой. Мы, как бы сражаясь, мчимся по узким улочкам, перед скачущей за нами тяжёлой конницей. Оттуда слышны гортанные крики и свист – болеют за «своего».
– Перед зелёной башней направо! – удар палашом – Бей по шлему! ДА БЕЙ ЖЕ!!!
Машу саблей и опускаю клинок на бронированную голову. Строго по Хайнлайну – «удар, не способный убить и простуженного комара». Сабля глухо звякает о металл, Эдиз вдруг издаёт громкий крик, переходящий в хрип, заваливается назад и шикарно падает на землю, зацепившись ногой за стремя. Его волочит по земле, – чёрный тяжёлый конь с испуганным ржанием, РЕЗКО поворачивает поперёк улицы, перекрывая дорогу яростно ругающимся преследователям. Шум, гам, столпотворение… Во даёт!
 Поворот! Ещё поворот! Шума больше не слышу, да и нет тут уже никого. Пустые улочки. Всё, они меня потеряли!
Не знаю, Эдиз, сочтёмся ли… Но если что, за мной не заржавеет. Ты же знаешь, бандюга чёртов! Спасибо тебе…
***
Конь хрипит и выдавливает из себя последние метры. Вскоре на фоне мелькающих крыш, вижу Зелёную башню. Она небольшая, но заметная. Так! А вот и ворота. На всякий случай смотрю назад. Нет там никого. Чужие отстали, а… своих у меня больше нет.
Осталась только Лера. Но ради неё есть смысл рваться через ад дальше.
Работаем!
Дрожащими от напряжения руками, рывком распахиваю приржавевшую решётчатую калитку. Похоже, охрана о ней давно позабыла. Раздолбаи…
Протаскиваю через узкую калитку коня, закрываю назад. Всё! Теперь к мосту!
Раненый конь хрипит и еле двигается. Ну что ж, он сделал всё что мог. Есть с кого брать пример…
Целую зверя в лоб и, поправив сумку, иду рядом с ним. Здесь недалеко. Попробовать спрятаться можно только у речки, в частности под мостом. Куда-либо ещё идти, смысла нет, кругом открытая местность.
***
Вы когда-нибудь смотрели РЫалити-шоу? Ну, там «за стеклом»? Я вот не смотрел, брезговал, зато активно сейчас участвую в шоу «под мостом». Ну, или «побудь князем Владимиром». Декорации бюджетные, без излишеств – мост, поросший камышом берег под ним, и дохрена кочевников скачущих у меня над головой. Сижу, слушаю, как скрипят доски, и почему-то боюсь не того, что найдут, а того, что доски не выдержат. Как же они скрипят, сволочи… доски эти старые! Если уж и суждено мне сдохнуть тут, то хотелось бы от меча или копья. На худой конец стрелы, а не свалившейся, б…, на голову грёбаной лошади...
Мой конь прячется рядом. Надеюсь, хватит ума не голосить под мостом. Впрочем, он еле дышит, так, что вряд ли будет шуметь.
А кони всё идут и идут, и доски всё скрипят. Эти чёртовы доски…
***
Когда появились четыре «скорпиона» я и не удивился. Странно, что так мало. Сверху видимо остались. Тут места нет, чтобы толпой спускаться.
Тихо поднимаюсь, отряхиваясь. Шлепком отправляю коня погулять. Выехать шансов не имею, а вот свободное место мне понадобится.
Поправляю оружие. Что ж, Лерке не повезло. Бывает…
Несколько секунд мы рассматриваем друг друга. Всё происходит спокойно, солидно без спешки. Им торопиться некуда, все козыри на руках. Мне, в общем, тоже спешить не надо. Я уже приехал…
– Отдай книгу! – приказал один из них, протянув блестящую медью руку.
– Ты научился читать?– говорю с неподдельным участием в голосе. – Поздравляю! Но начни с чего-нибудь попроще. Комиксы, там… «Мурзилка» опять же...
– Отдай! – в голосе воина металл.
– Возьми! – усмехаюсь, поправляя сумку.
Мы одновременно поднимаем клинки.
Работаем…
Резко издаю громкий свист «соловей-разбойник стайл», на некоторых действует. Пытаюсь рвануть вверх по уклону. Они в доспехах тяжёлые… Хренушки. Свист им по боку, и доспехи вниз не тянут. Я даже не заметил, как первый из них оказался возле меня. Блеснул клинок. Парированием, удар я лишь ослабил, ещё часть погасила кольчуга. Бок отозвался адской болью. Ухитряюсь отбить удар второго и уклониться от атаки третьего. Контратакую! Им тесновато, мешают друг другу. Получаю ещё одну царапину на бедре и отлетаю назад.
Четвёрка снова надвигается на меня. Они осторожничают из-за книги и я этим пользуюсь на полную катушку.
Внезапно сюда к нам возвращается конь, сшибая с ног их обоих. Видимо свист он расценил как призыв. Но в следующий миг, блеснул клинок «скорпиона» и конь с жалобным ржанием упал на землю.
– Сволочь! – рычу, метая дротик. Убийца замешкался, и в следующий миг со сдавленным стоном, присел, держась за пробитую ногу. Остальные, укрывшись щитами, медленно идут на меня. Отхожу к камышам, там, где начинается река. Я весь мокрый от крови, но пока ещё хватает реакции и сил.
Методично кидаю дротики, вынуждая их прикрываться щитами, чем выигрываю себе ещё несколько секунд жизни.
Свист слышу вовремя, успеваю среагировать и отбиваю клинком. «Скорпионы» в своих медных руках держат мои дротики. Вражий бросок и смерть пролетает чуть выше головы, но это потому, что я вовремя присел. Не желая более проверять их меткость, ныряю, а мои бывшие дротики влетают в воду, и ложатся на дно где-то рядом.
Дальше помню плохо, всё же потеря крови даёт знать. Они зашли по грудь в воду и остановились. Вынырнув ещё раз, мутным взглядом смотрю на врагов. Словно медные статуи они застыли с поднятыми клинками. Собственно дальше им хода нет. Разве что утонуть добровольно. На моих губах кривая ухмылка.
Нормально поработали, ребята! Но я ж тоже не пальцем делан. Ноги не чуят дна. Они вообще перестают что-либо чувствовать. Всё. Финита ля комедия. Кольчуга тянет вниз, и я плавно оседаю на глазах, замерших «скорпионов». Какой-то миг вижу пронзительно голубое небо, затем сомкнувшуюся надо мной мутную водную гладь, а потом одну лишь тьму…

– Нас здесь закопают! – бормочет Вадик. – Вот прямо убьют лопатами, да ими, же и зароют!
– Лось, не нуди! – ворчу я. – Нас уже столько раз закапывали…
– Какой-нибудь обязательно станет последним! – настойчиво уверяет он.
– Возможно – соглашаюсь, смиренно. – Но сегодня мы что-нибудь придумаем, правда?
На нас, выпучив глаза, пялится охрана. На входе в лагерь. Наш с Лосем диалог стал своеобразным ответом на их требование предъявить документы. Определённо такая реакция не укладывалась ни в один известный им шаблон, оттого хлопцы несколько подзависли.
Все – кроме их десятника. Этот явно «землянин», рекон. По деталям одежды видно, что вояка бывалый. И уж конечно он сразу понял, кто перед ним. В глазах заглавными буквами написано, где и в каком гробу он нас видал, будь его воля.
Но… «не по Хуану сомбреро», на нас знаки городской охраны и мы ему не по зубам.
Студент, надо сказать, изрядно насвистел, когда утверждал, что всех «теней» реконы вырезали. На самом деле досталось только «непримиримым», продолжавшим сопротивление. Причём били их головорезы из ханской гвардии – за неподчинение приказам Санджар-хана. Реконов на тот момент там и близко не было.
Остальные бывшие «тени» либо цивильно эмигрировали, либо приняли новые порядки и начали обживаться. Не знаю, правда, кто оставшимся батарейки на очки даёт. Штаб всех ренегатов автоматом снял с обеспечения и заблокировал очки. Но кто-то, же помог реконам решить технические проблемы. Видимо новообращённых тоже не забыли, возможно, для того, чтобы они опять не сбежали к «теням». Реконы надо сказать, изрядно изменились. Точнее – их возглавил кто-то более адекватный, чем предыдущие, устроившие с нами «холивар».
Мы с Лосем в этом смысле бойцы пока ничейные. Мы не давали «новому Д`Шар»  присягу, но и не засветились как «непримиримые». Поэтому документы, выданные нам Баширом, вряд ли кого смутят.
Наконец прекращаю перепалку с Лосем и уделяю внимание рекону. Тот стоит, скрестив руки и недобро прищурив глаза. Ждёт. Скептически осмотрев его с ног до головы, протягиваю глиняную табличку с двумя печатями – купца Башира и городского главы. Пожалуйста! Кушайте не обляпайтесь.
– Мы от снабженца, – говорю. – У ваших были вопросы к качеству мяса. Говорят, тухлое. Хотим сами взглянуть.
Печати рекон только что не обнюхал, высмотрев каждую клеточку. Но ничего криминального не углядел. Потому угрюмо вернул табличку с металлической пластинкой, на которой выбит трёхзначный номер.
– На выходе вернёшь!
Не удостоив его ответом, прохожу через ворота.
– И чего теперь? – интересуется Лось.
– Ну, – осматриваюсь по сторонам, ориентируясь по заученной назубок карте – можно тут же у входа зарезать кого-нибудь. Показать какие они лохи.
– Дело доброе, – кивает Лось, – А как уходить будем?
– Под землю…
Так, проводя светскую беседу, мы не спеша двигаемся через высящиеся ряды палаток, не обращая внимания на проходящих мимо солдат, что в прочем взаимно.
***
Сосредоточенно вслушиваюсь в свои ощущения. Топор привязан к спине, и укрыт плащом. Естественно использовать его как оружие не получится, но зато обеспечен контакт с телом, на чём настаивал вампироэльф Дима. Непривычно. Но бродить по вражьему лагерю с топором в руке, это… прикольно, но, увы, ненадолго.
БЕРЕГИСССССЬ!!!
По телу пошла волна жара. Настоящего пышащего. Что-то ИДЁТ! Впереди. Опасное!
– Напра-во! – командую Лосю, и мы как-то органично сворачиваем в сторону и падаем на землю между двух больших палаток.
По теням скользящим на трепыхающейся ткани вижу, что мимо проходят три «скорпиона». Этакие ходячие мясорубки в очень прочных для Д`Шар доспехах и с тяжелёнными тесаками наголо. За ними ещё трое таких же, а вот посреди, прихрамывая, двигается невысокая коренастая фигура в капюшоне и с посохом.
Едва я взглянул на него, как топор мелко завибрировал. Неожиданно тип в капюшоне резко застыл на месте, отчего три охранника едва не ткнулись ему в спину. Мы тоже замерли, аж прямо взаиморастворились с матушкой-землей. Силуэт стоял, повернув голову в нашу сторону. Постоял так несколько секунд и продолжил движение. Вскоре мы снова остались одни. Топор тоже унялся.
– Что это было? – дивится Лось, поднимаясь на ноги. Пожимаю плечами, стряхивая травинки и землю с одежды.
– Не знаю… Но попадаться ЭТОМУ на глаза категорически не стоит…
Возвращаемся на дорожку, снова иду внимательно осматриваясь. Вопрос Лося насчёт «куды бечь» более, чем актуален. Лагерь реконов поделён на несколько зон, с охраняемыми проходами. Нас пропустили не вообще «во внутрь», а конкретно на складскую территорию и прилегающего к ней КПП. Жетон, разумеется, выдали с соответствующим номером. Предъяви его шпиён за пределами «склада», тут ему и кирдык.
 Вот такие они хитренькие эти реконы. Как мы их только пачками валили, ума не приложу…
Ладно, пошутили и будет. Подхожу к небрежно сложенному из хвороста объекту «типа сортир». Народ делает свои дела, не обращая на нас внимания. Идеальное место для разных процедурок, требующих концентрации. Легонько поддеваю край таблички, добиваюсь того, что первый слой слетает напрочь, сменяя две печати на более весомый знак одного из ханских визирей. Легко протираю табличку кусочком кожи, счищая следы прежнего слоя. Готово!
Меняю знаки на своём рукаве, резко увеличивая свой статус и звание. Лосю ничего не менять не надо, как был телохранителем, так им и остался. Выданную добрым реконом пластинку убираю в сумку, взамен достаю точно такую же, но с другими цифрами. А заодно и увесистый кошель. Так чтобы на виду был.
Всё. Мы теперь не в «мясомолочный отдел» топаем, менеджерами по качеству, а двигаемся прямо в логово зверя – в шатёр главнокомандующего. И не «пехотой», а высокой договаривающейся стороной. Несём тутошнему главному жалобу от градоначальника на буйства, пьянство и прочее нарушение безобразий бойцами этого лагеря. Позорят, понимаешь «честь халата» своим непотребным поведением!
Ну и конечно небольшая позвякивающая золотом посылочка, которую мы вручим ЛИЧНО адресату, для осознания им весомости жалобы. Последнее настолько обыденно, что приди я без кошеля, они бы удивились.
Медленно, даже лениво, подходим к промежуточной стене, где торчит пост полный скучающих солдатиков. Протягиваю табличку и жетон. Старший смены окинул нас взглядом, в котором было больше мыслей как бы чего у нас выцыганить, нежели подозрения в нехорошем. Мой взгляд ему шансов не оставил. Поэтому с кислой рожей он вернул документы и нас со вздохом пропустили.
Такие фокусы с переодеванием, чреваты. Но есть нюанс. Если бы я на входе заявился при параде, мне обязательно выдали пару сопровождающих. В знак уважения. Но тогда шансы попетлять среди командирских палаток стали бы нулевыми. Ну и да, рекон-десятник теперь получит по шапке, за то, что не уважил «высоких гостей» сопровождающими. Ну, ничего. Мне эта рожа сразу не понравилась, так что не жалко. Потом, конечно, они разберутся, что да как… но это будет сильно потом. А мы-то сейчас!
***
Палатки отцов-командиров мы обошли раза по два. В отличие от других частей лагеря, тут никто не ходил. Командиры либо пьянствовали в городе, либо гоняли солдат на поле возле лагеря, отрабатывая манёвры. Так что нам никто не помешал. Но я ничего и не обнаружил.
– Ну, что, – говорю Лосю. – Осталось заглянуть внутрь к главному, передать кошель и нижайшие просьбы унять своих хулиганов. После чего спокойно свалить в туман…
ССССТОЙ!
Замираю, осматриваюсь. Ничего подозрительного не вижу, но двигаться определённо не хочется. Так и стою как памятник врагам народа. На перекрёстке, рядом с какой-то кавалькадой, прущей на нас. Чую на себе недоуменный взгляд Лося.
– А ну с дороги! – рявкнули над головой.
Шарахаемся в сторону, мимо нас решительно проскакивает группа всадников.  Спину жигануло так, что я едва не взвыл. Первое что вижу, сидящую на белом коне знакомую фигуру в капюшоне. И посох есть, к коню прикреплён. Недавний знакомый. Но топор реагирует не на него.
А вот рядом с ним едет некто, в полном доспехе и закрытым бармицей шлеме…
Топор мелко завибрировал. И я неожиданно для себя ПОТЯНУЛСЯ к нему, отчётливо понимая, что приближаюсь, хотя и не двигаюсь с места.
Ещё ближе! Вижу каждую деталь на его красно-коричневом плаще.
Вот я уж возле бронированного затылка. Огибаю шлем у шеи и заглядываю, можно сказать в лицо. Вижу прямо на весь обзор, позолоченный остроконечный шлем, лицо закрыто бармицей.
Становлюсь ещё меньше, бармица увеличивается в размерах, вижу каждую дырку в ней. Теперь проникаю внутрь и с интересом рассматриваю очень и очень знакомое лицо с серебряной бородкой и надменным выражением. Ага, вот ты где!
Серые холодные глаза, сосредоточились на мне. Он меня видит!
Сжимаюсь. Укорачиваюсь. Словно длинная извилистая нитка, вылетаю из шлема, продолжая сматываться. Всадник делает движение рукой, словно пытается меня поймать. Вижу как передо мной, сжимается чёрный кулак в кожаной перчатке.
Но он не успевает, и я благополучно съёживаюсь в одну точку, где-то между своих собственных глаз. В следующий миг, чую тело, руки, ноги… делаю глубокий вдох.
Вот это да!
 Едва придя в себя, отчаянно пытаюсь понять… Впрочем, хрен с ним, с тем что я пытаюсь понять! Взгляд буквально прилипает к коричневой сумке, висящей у всадника с боку. Очень нетипичная для местных вещь. А уж как топор реагирует при малейшем взгляде на неё…
– Ты в порядке? – обеспокоенно спрашивает Лось.
– Вадик, – бормочу. – Кажется, мы её нашли…
– Молодцы мы  – угрюмо говорит Вадик. – Только давай ка свалим отсюда, они чего-то бошками вертят.
Мы привычно уже отходим за угол.
Всадники, судя по свежим следам от копыт, только что выбрались из вон того шатра, самого большого из всех. И куда более яркого, чем остальные. Почему же я не почуял сумку? Видимо дальность сканирования у меня куда меньше десятка шагов. Намного меньше…
Конники никого искать не стали, на наше счастье. Вскоре они свернули, видимо направляясь к воротам. Вот и ладушки, нам ведь надо с посланием зайти к главным, чтобы там поменять наши жетоны, на другие – выпускные. Иначе выходить придётся ночью, под бдительным надзором стражников и их милых пёсиков, с которыми приходилось несколько раз сталкиваться и потому как-то не хочется.
***
Сунув усатому дядьке под нос, жетон и пластину, решительно откидываю полог и захожу внутрь большого и яркого шатра. Один из охранников тут же следует за нами. Но мы на него внимания не обращаем.
Внутри почти пусто. Стоит нехитрая мебель, пол земляной. Довольно таки просторно. Посреди шатра несколько столов. За одним из них сидят трое. Все в дорогих золочёных доспехах. Рассматривают большую карту, в пятне света врывающегося в приоткрытую верхнюю часть шатра.
На нас с Лосем внимания никто не обратил. Стоим. Ждём. Слышим, как вдали орёт десятник, гоняющий новобранцев. Над головой трепыхаются флаги. Возле нас стоит охранник, изредка посматривающий на мой нагрудный знак и на командиров. Умом то я понимаю, к чему он клонит. Статус у меня не тот, чтобы топтаться у порога. Этак и спалиться можно. Местные к своим титулам и статусам относятся куда трепетнее, чем к жизни.
Для начала я громко прокашлялся, обращая на себя внимание. Убедившись в отсутствии оного, глухо, но отчётливо произношу.
– Господа, безмерно рад видеть ваши спины!
Они отвлеклись, удивлённо посмотрели на нас и… вернулись к карте.
– Мурад! – сказал один, видимо самый главный бандит. – Посмотри, что там у них.
Молодцеватый и подтянутый тип в золочёном доспехе встал из-за стола и подошёл к нам. Окинул недобрым взглядом с ног до головы.
Я тоже его как следует, рассмотрел. Сотник. Причем из гвардии. Тяжёлая кавалерия.
– Почему не вытяжку? – процедил он. – Как доклад делаешь?
– А не до хрена ли чести будет? – отвечаю вопросом на вопрос, не повышая голоса и вообще никак не мобилизуясь. Будь он хоть тысячник, я не в его отряде.
Тот скривился в презрительной усмешке.
- Для городской шестёрки ты слишком дерзок! Тебя не успели выучить, как приветствуют старшего по званию?
- В моей учебке, – говорю с тем же спокойным выражением, – на таких как ты тренировались.
Лось беспокойно поглядывал, то на меня, то на Мурада. У того лицо стало белым от бешенства. Лицо скривилось в оскале.
– А! Понятно… Ну, всё спортсмен. Разогнали твой спортзал к херам собачьим. А тебя я гляжу ещё воспитывать и воспитывать.
– Поклоны бить? – интересуюсь.
– Если скажу, будешь и поклоны бить, – серьёзно сказал он.
– Хорошо, поклонюсь, – отвечаю, не меняя ни интонации, ни громкости. – Даже на колени встану. Когда твой труп буду шмонать!
БАМС!
Когда он только успел?! Влепил мне в челюсть, едва не сбил с ног. Я всё время ждал удара, но к такой резкости оказался не готов.
Однако, не дожидаясь повторения, кидаю в него кошель. Как это обычно бывает, тот рефлекторно смахивает его в сторону. Я же только этого и жду.
Н-НА!
Мощный ударом в скулу, заставил его отступить, споткнуться и грохнуться на задницу.
Нокдаун!
А не… тут же вскочил и снова кинулся на меня.
Однако больше мы ничего не успели. Меня оттащил за шкирку Лось, а хама двое его товарищей. К тому же между нами стал охранник.
В шатёр ворвались остальные стражники и начали орать вразнобой.
– Стоять! Не двигаться! Оружие убрали!!!
– Да заткнитесь вы… – с досадой говорю, но меня не слышат, ибо слова могу произносить лишь шёпотом. В глазах плывёт. Контуры шатра и машущих руками фигур, размылись. Как бы мне не вырубиться.
– Прекратить! – тихо говорит знакомый мне голос.
Напрягая остатки «смотрелки», пытаюсь разглядеть кто это.
– Я его убью… – доносится, словно издалека голос хама.
– Потом убьёшь… – чеканит голос, с явной издёвкой. – Ты сам нарвался…
И слышен смех ещё двоих.
– Ты не понимаешь, кто они? – продолжает кипятиться буян.
– Уже никто…
Прищурившись, наконец, начинаю различать кто тут где. Возле пошатывающегося Мурада (1:1 хе-хе) стоят ещё двое. Тот, кто говорил, видимо главный, и я его не знаю. А вот рядом с ним невозмутимо стоял… Тимур.
Со знаками реконов на груди, и перевязью сотника кавалерии. Прищуриваюсь. Точно Тимур! Вот это да…
Стою и глупо улыбаюсь. Всё ясно. Вполне логично. Война против бывших товарищей давно его тяготила. Мир – самый достойный для него выход. Ни сдаваться не надо, ни служить «теням» дальше. Хорошо получилось, с ним. Жаль со мной не так…
Далее все звуки слились в единый фон. Я начал заваливаться назад, и услышал только как Лось, поддерживающий меня за плечи, выдохнул в ухо.
– Тимоха! Ну, ты и м..к!

Ветер практически стих. Новый день залил степь белесым солнечным светом, изрядно приглушенным висящими над головой тучами. Срывались редкие капли дождя.
Беспокойно осматриваю хмурые небеса. В такую погоду лучше в таверне чаи гонять, или чего покрепче, а не фигачить по степям в компании хмурых наёмников.
Но медлить нельзя!
Мы уже на конях, готовые ко всему. Стоим в крепостном дворике и ждём, когда мающийся похмельем Студент и наш погонщик скота разберутся с массивными створками ворот. Украдкой смотрю на свой «внутренний» таймер, которого у местных, разумеется, нет. Восемь тридцать по «Торбскому» времени. По степным меркам уже глубокий день. Здесь утро начинается, «когда черную скотину можно отличить от белой». Это мы заспались. Сказался тяжёлый переход. Но и буря закончилась только что, поэтому если противник и ночевал тут, то ушёл недавно. Или вообще не уходил ещё, дожидаясь ночи.
Кое-как наши худосочные «швейцары», наконец, совладали с непослушными воротами, и открылся проход к бесконечному горизонту степи, с шелестом ветра и бегающими по травяному ковру волнами.
– Вперёд!
Быстро и по двое, выезжаем наружу и рассредоточиваемся, готовясь дать отпор любому, кто может караулить нас за стеной. Кружим, пока не слышим глухой стук закрывающихся ворот.
Вот теперь – поехали!
***
Отряд идёт красиво, технично. Двигаемся вроде бы хаотичной россыпью, но это совершенно не так. Каждый держит свой сектор обстрела, не мешая другим. В любой момент «толпа» степняков может превратиться в стремительно несущуюся «лаву». Тихая дробь от копыт сливается с шелестом травы, крепость плавно поворачивается к нам следующей башней. Пока никого не видим. Следов тоже нет.
Машинально обращаю внимание на то, как расслабились парни. Никто не верит, что тут могут быть враги. Да и мы с Лосем устроили поездку скорее для очистки совести…
Замечаю, как Алас резко поехал в сторону. Нам он как всегда не сказал ни слова. Этот молчун доверяет только себе. Иногда мне – потому, что я его вытащил из одной неприятной истории и взял к себе в отряд.
Мельком смотрю на коня. Он у меня на всякую сволочь чуткий… но конь излучает олимпийское спокойствие. Ещё раз смотрю на Аласа, и пытаюсь понять своим поскрипывающим мозгом, что мне в нём не нравится.
Понял не сразу. А когда дошло, по телу пробежался холодок. Завязки на его шапке мне не нравятся. И фасоном, и цветом, а главное тем, как их ветер треплет.
Ветер, дующий ОТ НАС.
Мгновения текут вязкой холодной массой. Поворачиваю коня, хватаю стрелу, даже толком не зная, что должно произойти, издаю громкий свист – тревога! Никакой конь, не может почуять запах, если ветер его уносит прочь. А вот Алас, он похоже что-то услышал…
Парни встрепенулись, начав озираться. Самые смышленые увидели, куда я смотрю, и начали целиться туда же. В этот же миг послышалось испуганное ржание и приглушённый рык. Прямо из травы, выскочили четыре крупных серых волчары, рванувшихся к Аласу. Спускаю тетиву – огромный волк завизжал и, захромав, замер, выгрызая стрелу из ноги.
Остальные волки в прыжке дотянулись до коня Аласа, вцепились ему в горло и круп, свалили в высокую траву. Секундой позже просвистели две-три стрелы, и в рычащей серой массе, послышались отчаянные визги, а среди них отчётливый крик Аласа.
– ВА-А-РГИ! – заорал кто-то.
– Там овраг! – крикнул я, – Уходим!
Из оврага, молча, выскочили ещё десятка полтора варгов – гигантских волков, промышляющих охотой на целые отряды людей. Теперь уже испуганно голосили наши лошади, пытающиеся рвануться в разные стороны. Отряд зажат между стеной и сокрытым травой оврагом в узкой полоске земли толщиной с сотню метров.
Первый, пусть и непутёвый залп, подарил нам время. Заслышав визги и вопли, выскочившие из оврага волки, застопорились на миг, и лишь после этого снова кинулись на нас.
 Громким свистом пресекаю все попытки отряда деться куда-нибудь и через внутренний интерфейс направляю бойцов за собой. Они послушно выполняют приказ – вбитые ещё в армии рефлексы сильнее страха.
Мы разгоняемся и, резко набрав скорость, уходим от мгновенной и шквальной атаки по всему отряду разом. Волки чуть отстали, но продолжают преследование, не в силах смириться с неудачей. Мы же выбравшись на простор, организовываем карусель, описывая дугу, вокруг приближающейся стаи, засыпая её стрелами.
Взвизгнул один, свалившись на бок. Захрипел второй и третий. Командую через внутренний интерфейс, не произнося ни слова. Страх уступил место ярости. Какие-то драные шавки, пытались нас схарчить. Шкуру сдеру! Три шкуры!!!
Успеваем дать залп и по трём волкам, рвущим лошадь Аласа, и видимо его самого, всё ещё живого и громко кричащего. Свистят стрелы! Волки, утыканные ими, взвыли. Один с хрипом осел в траву, дёргаясь в агонии. Что с остальными не понятно, трава высокая. Более ничем помочь Аласу не можем, у самих на хвосте почти вся стая.
За мной!
Разворачиваемся, скачем, иногда постреливая назад. Варги приближаются – они могут бежать быстрее лошадей, хотя и ненадолго, но для погони достаточно. Однако сейчас им это не помогает. Поэтому приказываю бить только по ближайшим. Мы стреляем вразнобой, не всегда метко, но довольно часто. За нами словно тянется невидимая граница, пересекая которую каждый варг, неизбежно ловит стрелу и летит кубарем, скуля и подвывая.
Погоня резко прекращается. Стая поняла, что внезапность упущена и жертвы превратились в охотников. Они синхронно сбавляют ход и ловко разворачиваются. Но я успеваю засечь их маневр, и мы быстро разворачиваем лошадей. Определённо они хотят в овраг, где мы их не достанем. Ни один кочевник в заросший кустарником овраг на трезвую голову не полезет, поэтому для них домчать туда – спасение.
У края оврага вижу, мелькнувшее копыто лошади Аласа, сползающее в овраг. Уже и припасы готовят…
Но у меня планы иные. Нам ещё ночью в Торбу ехать и никакие хвостатые попутчики ни к чему.
Теперь мы гонимся за волками, засыпая их стрелами. С визгом падают трое, потом ещё один… Благо до них шагов тридцать. Волки отчаянно скачут из стороны в сторону, маневрируя, уклоняясь от стрел. Весьма результативно, но это сказывается на скорости. Мы быстро догоняем их. Вот уже самого медленного волчару протыкает копьём шустрый сингалец, –  и варг окровавленной визжащей тушей катится, брызгаясь кровью, никому уже не опасный.
Избиваемая насмерть стая, делает ещё один отчаянный манёвр – они резко тормозят,  и практически сразу кидаются прямо на нас.
Синхронность и ловкость варгов, сделают честь любой армии. С какими-нибудь скотоводами, прокатило бы на раз и закончилось бойней или прорывом и уходом. Но для нас регулярные и молниеносные сшибки с противником – прямая обязанность. Так что – не свезло хвостатым. Второй и последний раз.
Спускаю тетиву, почти в упор. Варг, с двумя стрелами в туше, получает третью, но он жив, рычит от злости и пытается разогнаться, целясь в горло моей лошади. Закидываю лук за спину, достаю саблю, но вырвавшийся вперёд сингалец пробивает «моего» зверя копьём насквозь.
Ишь, разошёлся! Впрочем, в его коня вцепилась серая тварь, и ему пришлось отвернуть в сторону, методично кромсая зверя чем-то острым и тяжёлым.
Слышен рык и ругань – мои бойцы, тоже бьют из луков в упор и, выхватив холодное оружие, начинают сближение, стараясь не повторить ошибку сингальца. Отряд на полном скаку, проламывается через стаю – слышны визги, хрипы, поле боя заливается волчьей кровью.
Передо мной с пронзительным криком падает лошадь. Варг вцепился ей в шею. Всадник запутался в стременах и грохнулся оземь, потеряв сознание. К нему прихрамывая, рвётся ещё один волчара. Из оскаленной пасти свисает кровавая слюна.
Рывком поворачиваю коня, слегка наклоняюсь и рублю с оттягом. Визг, хлюпанье, отчётливо ощущение прорубаемой плоти. Что там дальше не вижу, вынужден резко уводить коня в сторону ибо на меня заходит ещё один волк. А в него, в свою очередь, целится кто-то из наших, сумевший проскочить «волчью атаку» и развернуться с луком в руках…
Через минуту, наша «собачья свалка» заканчивается полной победой людей. Мы потеряли двух бойцов ранеными, и трёх лошадей. Это не считая несчастного Аласа, валяющегося где-то в овраге.
– Шкуры будем снимать? – деловито интересуются сингалец.
– Эдиз, – говорю, – нам с целой крепости надо шкуру снять и до Торбы дотащить, а ты, про каких-то блохастых шавок говоришь.
Сингалец скалится в улыбке, а мне не до смеха. Сейчас придётся в овраг лезть, ибо больше никто не пойдёт и заставить не смогу. Да и сам мог бы не идти. Парни, мягко говоря, не осудят. Скорее наоборот, пальцем у виска покрутят, когда полезу.
Но я никогда не имел привычки бросать своих людей.
Подъезжаем к оврагу. Спрыгиваю. Внизу под ногами шелестит кустарник. Прикидываю удобную траекторию спуска. За спиной дротики. Топор наготове. С собой никого не приглашаю, но ко мне присоединяется Вадик и даже ругается, что не позвал. 
Рядом стоит сингалец с луком наготове. Вслушивается, пытаясь хоть что-то понять из тихого шелеста. Остальных к краю не подпустил, мало ли, как бы они второпях меня самого не пригвоздили. Меткости Эдиза доверяю как своей.
Извлекаю из инвентаря топор. Изгибающееся ядовито-зелёное покрытое рунами топорище, удобно ложится в руку. Несколько секунд слабости и головокружения. В последнее время этот период все короче, сказываются ежедневные тренировки. Открываю глаза, подмигиваю сингальцу.
– Волшебный топор готов!
Резко закручиваюсь вокруг своей оси, на миг, превращаясь в маленький упругий вихрь, внезапно оттолкнувший сингальца и Лося на пару шагов.
– Надо было стрелять сразу, – задумчиво кивает Эдиз, снова подходя ко мне.
– В кого? – не понял я.
– В тебя, – ухмыляется он, – когда ты перед нашими щитами с этим топором разминался. Там возле Стана.
Развожу руки.
– Кто не успел, тот опоздал.
– Точно, – кивает он. – Удачи!
– Ну что полезли что ли? – басит за спиной Лось, которому страх всегда добавляет пару шил в задницу.
– Вперёд!
Тихо шуршит под сапогами трава, осыпается слабый сухой грунт. Сердце колотится как сумасшедшее. Всё же на конях оно привычнее. Не люблю ближний бой. Не моя стихия. Позади топает Лось со своим козырным чёрно-голубым луком.
Какое-то время высматриваю кусты, наконец, вижу более-менее удобный заход. Пригибаясь, ныряю туда. Топор пока на поясе. Им тут не шибко замахнёшься. В руках дротик. Он, в случае чего и копьё заменит.
Шелест первым услышал Лось, влепив стрелу на звук. Там, что-то взвизгнуло. Добавляю дротиком и визг сменяется хрипом. Лось убрал лук, доставая меч, и вскоре хрип затих.
Слышу рёв. Прямо на меня не пойми, откуда вылетает огромная туша. Наугад тыкаю дротиком, но «верх» вскоре меняется с «низом». Вот уже я лежу пластом, а надо мной оскаленная пасть выпачканная кровью. Варг ранен и потому медлителен, а я не собираюсь давать ему фору. Взятый почти у острия дротик, с хлюпаньем втыкается ему в горло. Потом ещё. Руку, защищённую наручем, сую ему в пасть, мешая вцепиться мне в шею, и продолжаю кромсать его как в мясной лавке. Варг ухитряется «выплюнуть» наруч, и хватает зубами дротик. Но и я успеваю вырваться, отскакивая назад с топором наготове.
Прямо на меня, ломая кусты, с рычанием прёт ещё один варг. Вместо лапы, кровавый обрубок, глаза нет, в шее стрела и прямо на глазах влетает ещё одна, сверху. Сингалец бьёт наугад, но достаточно метко. Волка, словно прибило к земле. Но он медленно поднялся и снова пошёл на меня.
«Мой» волчара, тоже начал подниматься. Задрав голову, он резко завыл, пронзительным оглушающим воем. Тот, второй поддержал. Где-то завыл ещё один, вперемешку с ядрёным матом Вадика и глухими звуками ударов.
Это уже не охота, это атака. Последняя.
Выхватив топор, подхожу к встающей твари и с криком наношу сокрушительный удар. Сил на извлечение топора не трачу. Шатаясь, иду навстречу второму зверю, вбивая в него один дротик за другим...

Буря в степи продолжалась уже несколько часов. В облаках носились тонны пыли, сорванных веток и прочего мусора. Поток обжигающе холодного воздуха, то ревел сотнями труб, то вдруг начинал стонать тонким голоском. Он словно оплакивал нашу неизбежную гибель или наоборот невыносимо страдал от того, что мы никак не сдохнем.
Отряд медленно, шаг за шагом прорывался через беснующуюся непогоду. Запахнувшись в халаты, мы идём пешком, ведя за собой уставших лошадей. Перед нами едва не ползком двигается, привязанный на верёвке следопыт. Парень из дальней степи по имени Алас. Он следит, чтобы мы не ушли с «тропы». Она широкая, но совершенно невзрачная. В пыли её практически не заметить.
Над ревущими небесами, через мрак пробивается тусклое солнце, кажущееся оранжевым. До заката не более часа. Было бы крайне желательно добраться до форпоста. Ночевать в бурю – хуже не придумаешь. Да и ждёт нас человек, никак не дождётся.
Напрасно я сказал Лере про «три дня пути». В желании распушить хвост, совсем забыл, что в Степи сейчас сезон бурь. Проотвечался. Мы в  пути мы уже шестой день, тогда как мне дали не более пяти. Остаётся надеяться, что они там ничего не переиграли, и «купец» всё ещё на месте. Ждёт.
Из тревожных размышлений меня вытащил Алас, крикнувший в ухо, что впереди темнеет на горизонте какая-то постройка. Приободряюсь. Видимо мы таки дошли до окрестностей Торбы! Это хорошо, а остальное наладится.
Итак, перед нами три небольших бревенчатых башни, соединённых стенами. Брёвна на окраинах степи вещь на такая уж и редкая. Дерево завозят из Империи, строителей пригласили из Фирдсвейна, они лучше всего умеют делать укрепления из здоровенных брёвен. Всю эту сложную оборонительную систему создали «тени», когда война покатилась к последней и самой важной оперативной линии от Торбы до Ишкомана.
Форпост – в этих краях штука хорошая. Взять его с ходу трудно, а обойти опасно, гарнизон ведь конный. Может и по тылам «обходителей» прогуляться. Ну а штурмовать их – время тратить. На что и расчёт.
В окрестностях Торбы множество форпостов, а также укреплённых мест попроще для ночлега патрулей, беспрерывно прочёсывающих окрестности.

За форпостом, на горизонте, видим огромный пылающий маяк. Отсюда он конечно тусклый, но можно представить, что там за адова печка, если его видно даже здесь. Он показывает караванам путь к Торбе. Тоже наши придумали, для себя в основном, ибо местные и так прекрасно ориентируются на этой плоской, как стол местности.
– Наверху нет стражей! – кричит мне в ухо Алас, перекрикивая вой бури. Молча пожимаю плечами. Как будто он своих соплеменников не знает. Я бы скорее напрягся, если бы они там стояли.
– Стучи в ворота! – кричу ближайшему бойцу, и тот начинает дубасить рукояткой сабли окованному дереву.
Тишина в эфире. Только вой ветра, да глухие удары по воротам. Близится ночь и уже изрядно холодает. Все мы дышим густым белым паром, видимо ветер из глубин Степи пригнал морозный воздух. Тыкаю пальцем на Аласа и приказываю.
– Лезь на стену!
Некоторое время он осматривает «фронт работ», потом шустро начинает карабкаться наверх. Пару раз его едва не сорвало ветром, но удержался и вскоре запрыгнул внутрь.
Надеюсь, его там не прирежут с перепугу...
Какое-то время ничего не происходило, и я даже сам достал верёвку, собираясь лезть за ним.
Но ворота лязгнули и под напором ветра с жутким скрипом лихо разошлись в разные стороны, сильно ударившись от стены. Добро пожаловать!
Забравшись внутрь, мы с большим трудом закрыли ворота, потратив немало сил, чтобы победить беснующийся ветер. Всё. Стало куда тише и даже теплее. Только в ушах ещё шумит и башка как колокол. Тяжело дышу, осматриваюсь. Треугольный дворик пуст. В конюшне слышу отчаянное ржание. Так… лошади ОЧЕНЬ голодны и хотят пить. Что ещё за хрень?!
Мне это уже совсем не нравится.
– Оружие к бою! – говорю коротко и тихо, но все слышат. Отряд моментально из толпы уставших мужиков, превращается в боевую машину.
Оставив одного солдата с лошадьми, двигаемся вдоль стены к крому. Сабли из ножен. Луки расчехлены, щиты наготове. Лошадей оставили у ворот, с одним из бойцов.
Дворик небольшой, гарнизон форпоста никогда не превышал двух десятков человек. Не крепость, чай…
Кром в этом здании весьма своеобразный. Он не стоит посреди дворика, а наоборот, плотно примыкает к одной из стен в виде узкого двухэтажного здания. Крыша из брёвен в два наката. Сверху фиг залезешь. Оттуда весь двор как на ладони. Поэтому ворваться в дворик, это ещё не значит, взять его. Против небольших отрядов, самое то. С краю крома стоит конюшня, откуда слышен жалобное ржание. Ну, уж подождите…
Иду в первых рядах и напряжённо всматриваюсь в кром. Если там стрелки, то деться от них просто некуда.  С другой стороны, прибить нас было бы проще, когда мы всем колхозом ворота закрывали. Так что, скорее всего никого там нет…
Кром зияет пустыми окнами бойниц, никаких признаков жизни не подаёт. Облегчённо вздыхаю. Мы рядом с мёртвой зоной, идем, закрывая друг друга щитами. Хочется побежать быстрее, но нельзя. Сразу станем десятком удобных мишеней.
 Солнце начинает закатываться за горизонт и воющую и ревущую степь плавно накрывает мгла.
– Смотри! – кричит кто-то из бойцов.
Возле стены мелькнуло что-то похожее на человеческую тень. Подпрыгнув на месте, оно резко метнулось прочь, в сторону крома.
 – Пли! – кричу, но и так туда уже летит пара дротиков, и пяток стрел. Тень шмыгнула по стенке и заскочила в полураспахнутую дверь, которая кстати тут же закрылась.
Алас срывается с места и мчится к Крому, прежде чем я успел его остановить. Он влетает в «мёртвую зону», и прижимается к бревенчатой стене. В руках кинжал, глаза азартно блестят.
– Вперёд! – командую и первым же бегу со всех ног. Где один прошёл и другие проскочат.
Юркий степняк ждать нас не стал. Словно кошка, он залетел в бойницу над дверью и внутри послышался грохот переворачиваемой мебели и отчётливый вскрик.
Подлетаю к двери, распахиваю рывком. Тут же слышу слабый щелчок – в мой щит влетает массивный арбалетный болт. Слышен глухой удар металла о металл, спотыкаюсь от неожиданности и едва не падаю.
Рядом ругается Лось – второй болт проскочил у моего виска и чиркнул ему по плечу, не пробив доспех. Мои наёмники тут же дают залп из луков, после чего, выхватив кривые сабельки, заскакивают внутрь. Потом я. Последним идёт Лось, со своим рунным луком наготове.
Я тоже убрал саблю и достал дротики. Прибить не в меру шустрого арбалетчика, лучше чем-нибудь метательным…
Несколько секунд мы осваиваемся на новом месте. Кто-то уже запалил факел, ибо здесь не видно ни черта.
– Никого нет! – докладывает худощавый сингалец. Бегло осматриваю комнату. Здесь стол и скамьи. Понятно – жральная. Скамейка опрокинута. На полу свежие следы Аласа. Ничего другого нет.
– Слышь, Тимоха!– хмыкает Лось, показывая на стол. Гляди до чего техника дошла!
– Чего там? – поворачиваюсь туда, где подсветил Вадик. Вижу дивную картину. К столу привязаны два арбалета. От них тянется верёвка. Открытие двери, спускает тетиву. Просто и крайне подло. Имел все шансы завершить свою карьеру прямо здесь.
– Надо будет, ентого Кулибина, разыскать, – ухмыляется Лось. – В глаза посмотреть.
– Ща найдём, – говорю. И даю приказ двигаться дальше.
Наёмники осторожно заглядывают в соседнюю комнату. Их тут три, и ещё столько же на втором этаже. Плюс погреб внизу, где хранится провиант. Проход на второй этаж в самой крайней комнате. Специально, чтобы усложнить путь штурмующим.
– Хозяин! Сюда! – кричит сингалец откуда-то сверху.
Соседние две комнаты проскакиваем без проблем, забираемся на второй этаж.
– Твою мать… – бормочет Лось. Вся комната завалена трупами бойцов. Валяются вповалку, кого, где убили. Четырнадцать человек.
– Четверых зарезали во сне, – Сингалец вытер руки об одежду покойника и поднялся.   – Пятерых застрелили, троих, похоже, закололи. Вон пики лежат. Это даже боем не назовёшь, их застали врасплох.
– Ловко – щёлкнул языком Лось. Он как снайпер осматривал убитых своим взглядом. – Пять выстрелов и ВСЕ наповал.
Я его не слушаю. У меня другая забота. Один из убитых мне знаком. Мой бывший помощник, ещё там в ханском войске. Мы начали с ним в битве под Торбой. Затем патрули, охота на мазуриков и диверсантов… много чего прошли вместе. Ему я оставил свой отряд, когда уходил.
Словно током прошибает с ног до головы. Получается, это МОЙ отряд здесь лежит?
Быстро осматриваю убитых, подсвечивая факелом. Узнаю ещё четверых. Все ветераны пары битв и последующих стычек. Остальные, правда, незнакомы. Видимо опять понесли большие потери…
Встаю, сжав руки в кулаки. Вот же не знал, что встретимся именно так.
– И купец твой здесь… – Лось показал рукой в угол комнаты.
Человек в костюме состоятельного торговца был привязан к стулу, горло рассечено, на теле следы пыток. Похоже, допросили основательно. Сумки, разумеется, не было.
Подхожу к стене и несколько раз сильно врезаю по ней кулаком. Сволочи! Вот же уроды! Попадётесь вы мне…
– На складе ничего не тронуто, – сказал подошёдший боец, – Можно мы приготовим еду из их припасов?...
– Подожди ты! –  грубо обрываю, спохватившись. – Где Алас?!
Сингалец пожал плечами, остальные замотали головами. Вот же блин, стая товарищей! Потеряли своего и не заметили.
– Мы обошли всё, – начал оправдываться один из бойцов.
– И подвалы?
– И подвалы!
– А крыша?
– Так нет же прохода… – неуверенно сказал боец. – А разве есть?
Вместо ответа быстро иду к крайней бойнице. Требую поднести факел. В свете мерцающего пламени вижу, отпечаток ноги на стене.
– Алас, – глухо сказал Сингалец. – Его нога.
– Обвяжите меня!
Выбираюсь наружу. Первая мысль, что меня сейчас сдует, оказалась неверной. Здесь затишек. А вот крышу я вижу хорошо. И тех двоих, которые сидят там чуть не в обнимку. Сначала не въезжаю в суть такой идиллии. Потом доходит. Алас, кого-то схватил, но и сам и деться никуда не может. На этой крыше сильно не подёргаешься – гладкая и наклонная.
– Алас! – кричу. – Держи верёвку! Вяжи его!
Вскоре упакованный «гостинец» спускают по крыше. Похоже, ловкий степняк слегка придушил свою добычу, потому сопротивления втаскиваемый не оказал.
Подстраховав Аласа, помогаю ему забраться внутрь и закрываю ставни. Показываю пальцем на сингальца.
– Все ставни закрыть! Двоих на караул! Остальным готовить еду и спать. Смену караула проведу сам. Да… лошадей покормите и наших, и тех…
Впрочем, последнее сказал больше «для порядка». Степняки скорее себя не покормят, чем лошадей.
Проводив бойцов, я закрыл дверь. Мы остались втроём. Я, Вадик, и понемногу приходящий в себя «гость».
– Ну-с, начнём! – сказал Лось. Он подошёл к сжавшемуся в страхе допрашиваемому и рывком откинул капюшон.
Мы присвистнули от удивления.
– Вот это сюрприз!