Заинтересовала информация про Римскиме легионы и их тактику построения манипул в шахматном порядке. Интересный компромисс между монолитностью фаланги и удобством управления и перестраивания.
За свою 1229-летнюю историю (по официальному летоисчислению) Рим вы-
держал множество войн с самыми разными народами. Римляне, словно губка,
впитывали все самое ценное и рациональное в военном деле и в результате
создали уникальную армию.
Основой ее во все периоды римской истории были тяжеловооруженные вои-
ны - легионеры. В ранний - царский - период их вооружение и тактика поч-
ти ничем не отличались от греческой. Основой пехотного строя была фалан-
га. Во времена Республики легионеры многое заимствовали у галлов (или
кельтов); например, защитную рубаху из колец - кольчугу. Римляне этот
вариант доспеха называли "лорика хамата".
До сих пор не совсем понятно, в чем же конкретно выражалась знамени-
тая римская манипулярная тактика. Все знают, что манипулы легиона выст-
раивались в три или две линии в шахматном порядке. В легионе было трид-
цать манипул и, соответственно, каждая боевая линия насчитывала 10-15
манипул, в каждой из которых было 1210 воинов для гастатов и принципов и
60 легионеров - для триариев. Основанием для такого вывода послужило со-
общение Тита Ливия:
"Раньше римские войска имели круглые щиты, но затем, после того как
войско стало получать жалование, оно заменило круглые щиты продолговаты-
ми.
Первоначально фаланга, похожая на македонскую, была сперва расчленена
на манипулы, а затем поделена на несколько частей. Каждое отделение
(ordo) состояло из 60 бойцов, двух центурионов и одного знаменосца.
Первый ряд боевого строя составляли гастаты, делившиеся на 15 мани-
пул. Они выстраивались на небольшом расстоянии друг от друга. Манипула
включала 20 легковооруженных бойцов, остальные же носили продолговатые
щиты. Легковооруженными назывались бойцы, вооруженные только мета-
тельныл1 копьем и пикой. Это был передовой отряд, состоящий из цветущей
молодежи призывного возраста За ними шел отряд, состоявший из более зре-
лых людей разделенный на несколько манипул; они назывались принципы все
имели продолговатые щиты и были прекрасно вооружены.
Этот отряд из 30 манипул назывался "антепиланы" так как остальные 5
рядов размещались уже позади знамен.
Из них каждый в свою очередь подразделялся на три части, из которых
каждая первая часть называлась pilus Ряд состоял из трех знамен, а при
знамени было 186 человек За первым знаменем шли триарии - старые бойцы,
испытанные по своей храбрости. За вторым следовали рорарии менее надеж-
ные как по возрасту, так и по нравственным качествам. Наконец, шли "при-
численные" (accensi) - наименее надежный отряд, почему он и был постав-
лен в последнем ряду (в этом абзаце речь идет, скорее всего, о ком-то
отдельном построении для охраны знамен - В. Т.).
Когда войско было построено в таком порядке, гастаты прежде всех на-
чинали сражение. Но если они не могли устоять против неприятеля, они
медленным шагом отступали назад и принципы их тотчас же принимали в про-
межутки между своими рядами. Тогда уже сражались принципы а за ними сле-
довали гастаты. Триарии выстраивались позади своих знамен, вытянув левую
ногу, плечом они опирались на щиты, а копья с поднятым вверх острием
держали воткнутыми в землю, представляя собой боевую линию, как бы защи-
щенную укреплением. Если принципы терпели неудачу в битве, то они из
первого ряда отступали постепенно к триариям. Отсюда для обозначения
крайней опасности вошло в поговорку выражение "дело дошло - до триари-
ев". Тогда триарии поднимались с места, приняв принципов и гастатов в
промежутки между своими рядами, образовав, таким образом, сплошную фа-
лангу, как бы загораживающую все выходы, быстро нападали на неприятеля,
не имея уже больше позади себя никакой поддержки. Для неприятеля этот
момент был самый ужасный: преследуя уже как бы побежденного противника,
он вдруг видел, что на него наступает новый и еще более многочисленный
боевой отряд". (Текст приведен по 51, т. 1).
Гениальность римского шахматного построения заключалась именно в на-
личии промежутков между манипулами, каждая из которых представляла собой
отдельную тактическую единицу, способную самостоятельно маневрировать на
поле боя. Врывающийся в промежутки противник оказывался как бы в "мешке"
и бывал атакован сразу с трех сторон, двумя манипулами первой линии и
одной - из второй линии. Обойти манипулы первого ряда с тыла враг не
мог, так как сзади их прикрывали подразделения второго ряда. Каждая ма-
нипула была способна вести бой сразу на три стороны, а в случае необхо-
димости она, по команде, сближалась с соседним отрядом, уничтожая на пу-
ти врагов, в ходе боя оказавшихся в интервале. В этот момент на ее мес-
то, заполняя образовавшийся зазор, заступала манипула из второго эшелон,
а ее, в свою очередь, сзади прикрывало подразделение из третьего. По за-
вершении маневра перестроение манипул могло произойти в обратном поряд-
ке.
Такая тактика была приемлема и в бою против неорганизованной толпы, и
в сражении с фалангой, что доказали битвы при Киноскефалах (197 г. до
н.э.) и Пидне (168 г. до н.э.).
Македонские фалангисты точно также, стремясь сблизиться с легионерами
в рукопашной, заполняли промежутки между манипулами, тем самым разрывая
и нарушая строй собственной фаланги.
Однако не следует считать манипулярную тактику безупречной. Пользуясь
ею, римляне не раз терпели поражения в сражениях с войсками Пирра, Гани-
бала и Митридата, а также от иберов, кельтов и германцев. Слабыми места-
ми каждой манипулы являлись опять-таки злополучные углы. Численность ма-
нипул была слишком мала, чтобы эффективно выполнять поставленные задачи.
Поэтому Гай Марий, выдающийся реформатор римской армии, увеличил число
воинов в каждом соединении. С тех пор основной тактической единицей в
бою стала когорта (около 600 воинов). Он же сделал армию профессио-
нальной и упразднил деление на гастатов, принципов и триариев.
От того, что римские войска предпочитали действовать в бою отдельными
соединениями, манипулярная или когортная тактика вовсе не исключала воз-
можности, что при необходимости подразделения могли выстроиться для боя
фалангой. Ее универсальность заключалась в том, что полководец, в зави-
симости от обстоятельств, сам принимал нужное решение:
"Заметив это, Цезарь повел свои войска на ближайший холм и выслал
конницу, чтобы сдерживать нападение врагов. Тем временем сам он построил
в три линии на середине склона свои четыре старых легиона, а на вершине
холма поставил два легиона, недавно набранные им в Ближней Галлии, а
также все вспомогательные отряды, заняв таким образом всю гору людьми, а
багаж он приказал снести тем временем в одно место и прикрыть его поле-
выми укреплениями, которые должны были построить войска, стоявшие навер-
ху. Последовавшие за ним вместе со своими телегами гельветы также напра-
вили свой обоз в одно место, а сами отбросили атакой своих тесно сомкну-
тых рядов нашу конницу и, построившись фалангой, пошли в гору на нашу
первую линию.
...Так как солдаты пускали свои тяжелые копья сверху, то они без тру-
да пробивали неприятельскую фалангу, а затем обнажили мечи и бросились в
атаку. Большой помехой в бою для галлов было то, что римские копья иног-
да одним ударом пробивали несколько щитов сразу и таким образом пригвож-
дали их друг к другу, а когда острие загибалось, то его нельзя было вы-
тащить, и бойцы не могли с удобством сражаться, так как движения левой
руки были затруднены; в конце концов многие, долго тряся рукой, предпо-
читали бросить щит и сражаться, имея все тело открытым. (В этот перевод
вкралась ошибка, так как слились в одно значение два типа копий: те, ко-
торые выпущены из аппаратов - "скорпионов", пробивавшие сразу несколько
щитов, и те, которые бросали сами легионеры - "пилумы" - В. Т.). Сильно
израненные, они, наконец, начали поддаваться и отходить на ближайшую го-
ру, которая была от них на расстоянии одной мили, и ее заняли. Когда к
ней стали подступать наши, то бои и тулинги, замыкавшие и прикрывавшие в
количестве около 15 тысяч человек неприятельский арьергард, тут же на
походе зашли нашим в незащищенный фланг и напали на них. Когда это заме-
тили те гельветы, которые уже отступали на гору, то они стали снова на-
седать на наших и пытаться возобновить бой. Римляне сделали поворот на
них в два фронта: первая и вторая линии обратились против побежденных и
отброшенных гельветов, а третья стала задерживать только что напавших
тулингов и боев". (15, т. 1).
Из рассказа видно, что атаку с (фланга римляне отразили без особого
напряжения. Воинам, стоящим в когортах, достаточно было повернуться ли-
цом к неприятелю, так что крайние линии (флангов оказались первыми ше-
ренгами фронта. Это оказалось бы невозможным, будь легионеры выстроены
фалангой: в этом случае пришлось бы отражать натиск врага слишком узким
фронтом, который легко можно охватить с флангов,
Вот другой отрывок. В нем описывается момент, когда римские войска,
отбиваясь со всех сторон от наступающего врага, выстроились в каре, тем
самым полностью лишив себя маневренности. В конечном счете они потерпели
поражение, но привлекает внимание тот факт, что в процессе боя римляне
делали попытки отогнать противника, высылая из общего построения от-
дельные манипулы или когорты.
"Это распоряжение исполнилось со всей точностью: каждый раз, как ка-
кая-либо когорта выходила из каре для атаки, враги с чрезвычайной быст-
ротой отбегали. А тем временем этот бок неизбежно обнажался и, будучи
неприкрытым, подвергался обстрелу. А когда когорта начинала отступать на
свое прежнее место в каре, то ее окружали как те, которые перед ней отс-
тупали, так и те, которые стояли поблизости от нее". (15,т. 1).
О процессе рукопашного боя в римской армии можно сказать следующее:
Всем давно известно, что легионеры непосредственно перед схваткой
бросали в неприятеля короткие копья - пилумы (вероятно, такая техника
боя была ими заимствована у иберийских племен). Их длинный наконечник
был сделан из сырого железа и, вонзаясь в щит противника, деформировал-
ся, накрепко там застревая. В результате воин либо оказывался очень ог-
раниченным в движениях, либо вынужден был отбросить щит и сражаться без
прикрытия.
Общепринято мнение, что все легионеры поголовно были вооружены такими
дротиками. Но при этом не учитывается тот факт, что для метания пилума
воин должен был широко размахнуться, чего нельзя сделать в плотном
строю. Существуют разные гипотезы о способах использования легионерами
этого оружия. Одну из них рассматривает Е. А. Разин в своем труде:
"Гостаты размыкались на полные интервалы, достигающие двух метров,
бросали пилум в щит противника и нападали с мечами. Если нападение пер-
вой шеренги отбивалось, она отходила через интервалы в тыл и выстраива-
лась за десятой шеренгой. Таким образом гастаты повторяли атаки десять
раз. В случае неудачного исхода этих атак гастатов сменяли или усиливали
принципы, проходившие в интервалы манипул гастатов. Наконец, в бой вво-
дились триарии, самые опытные воины, которые вместе с гастатами и прин-
ципами предпринимали последний, наиболее сильный удар". (103, т. 1).
В своей версии автор использовал метод "кароколирования", появившийся
в XVII веке, при котором шеренга мушкетеров после залпа отходила назад,
предоставляя возможность вести огонь следующей. Однако данный вариант
явно небезупречен. Возникает противоречие: мы знаем, что римляне были
сильны своим строем, а по Разину получается, что каждый воин бился сам
по себе. Автор не учитывает, что при таком порядке действий отдельные
бойцы и шеренги будут уничтожаться друг за другом, поскольку окруженные
со всех сторон воины не смогут вести рукопашный бой в одиночку. Таким
образом, можно предположить, что пилумы использовали только внешние ше-
ренги легионеров. В зависимости от запаса этого оружия, каждый воин мог
метнуть одно или несколько копий. Второй ряд строя вооружать пилумами
было нецелесообразно, так как воинам нет места для размаха, а кроме то-
го, первая шеренга легионеров оказалась бы лишенной поддержки, которую
могла бы обеспечить ей вторая шеренга, будь она вооружена обычными
копьями. Еще один довод: бросок пилума эффективен на расстоянии 3035
метров. Пока воины первого ряда будут использовать свое оружие, враги
успеют преодолеть такое расстояние и у второй шеренги просто не останет-
ся времени метнуть дротики.
Известно, что у римлян копья были разной длины и делились на "гаста
велитарис" - короткие дротики, используемые велитами; "гаста пилум" -
длина которого была около 2, 5 метров, этот вид копья могли использовать
вторая и третья шеренги; и, наконец, самая длинная - "гаста лонга", око-
ло 4,5 метров, копье такой величины применяли воины, стоящие в четвертом
ряду.
Получается следующая картина боя; первая шеренга легионеров, ис-
пользовав пилумы, выхватывает свои мечи - "гладиусы" - и, прикрывшись
щитами - "скутумами" - встречает врага коротким холодным оружием. Вторая
шеренга наносит удар копьями от бедра или груди в промежутки между вои-
нами первого ряда, третья шеренга - от головы, через плечи впередистоя-
щих. Легионеры четвертого ряда могли перенести копья на левую сторону по
македонскому методу. Воинам, действующим копьями "гасталонга", было неу-
добно использовать скутумы, так как работать приходилось двумя руками,
поэтому, скорее всего, их вооружали небольшими круглыми щитами - центра-
ми, для защиты от стрел, дротиков и камней.
Римляне выбрали оптимальный размер щита для боя в плотном строю. Вна-
чале он был овальным, затем, во времена императоров, постепенно приобрел
прямоугольную форму. Оба вида щитов примерно 1,25 м в высоту и 80 см в
ширину. Они были снабжены металлическими умбонами, а края их делались
загнутыми назад, для рикошетирования ударов. Щит такого размера годился
и для первой шеренги, поскольку прикрывал воина от шеи до середины голе-
ни и избавлял его от необходимости надевать в бой поножи, и для после-
дующих рядов, потому что не мешал им двигаться и действовать в тесноте.
Воин-мечник первого ряда использовал туже технику боя, что греческий
и македонский гоплит, больше действуя щитом, чем мечом. При кистевом го-
ризонтальном хвате за рукоятку щита, в тесноте и сутолоке боя, воин мог
эффективно наносить им три вида ударов:
- удар верхней кромкой щита в горло или подбородок противника (обычно
незащищенные);
- прямой удар умбоном в грудь;
- удар нижней кромкой по стопе или голени врага.
Мечом обычно добивали оглушенного болью врага. Самым целесообразным
римляне считали колющий удар, потому что он требовал гораздо меньше вре-
мени и пространства, чем рубящий. Нанося его, воин мог оставаться под
прикрытием щита. Колющим ударом было намного легче пробить "мягкие" дос-
пехи и даже кольчугу.
"Кроме того, они учились бить так, что не рубили, а кололи. Тех, кто
сражался, нанося удар рубя, римляне не только легко победили, но даже
осмеяли. Удар рубящий, с какой бы силой он ни падал, нечасто бывает
смертельным, поскольку жизненно важные части тела защищены и оружием, и
костьми; наоборот, при колющем ударе достаточно вонзить меч на 2 дюйма,
чтобы рана оказалась смертельной, но при этом необходимо, чтобы, то чем
пронзают, вошло в жизненно важные органы. Затем, когда наносится рубящий
удар, обнажается правая рука и правый бок; колющий удар наносится при
прикрытом теле и ранит врага раньше, чем тот успеет заметить. Вот почему
в сражениях римляне пользовались преимущественно этим способом" (3).
Если строй бывал разрушен, то легионеры, бившиеся каждый сам по себе,
уже не представляли такой грозной силы. Дело в том, что, хотя воинов и
обучали индивидуально приемам боя на мечах и на копьях, вооружение их не
было приспособлено к такой манере схватки. Тяжелым и большим щитом неу-
добно отбивать удары, сыпавшиеся со всех сторон, незащищенная рука с ко-
ротким гладиусом в первый же момент подверглась бы атаке, вздумай легио-
нер принимать удары на меч. Галл или германец, имея более длинное ручное
оружие - меч или топор, небольшого размера щит и, в большинстве случаев,
неотягощенный доспехами, имел явное преимущество перед римлянином, пос-
кольку мог свободно маневрировать вокруг него, держа противника на расс-
тоянии длины своего оружия, которое римлянин не мог перекрыть, чтобы
достать врага гладиусом. Появившийся на вооружении легионеров доспех
"лорика сегментата" (широко распространившийся при императоре Тиберии),
хотя и выдерживал за счет своей жесткой конструкции удары булавы или то-
пора, но больше стеснял движения воина, в отличие от кольчужной "лорики
хоматы", так что в индивидуальных схватках шансы легионера выжить
уменьшались. Поэтому многие опытные воины предпочитали носить доспех
старого образца. В кавалерии, где использовалась тактика одиночного ру-
копашного боя, всадники никогда не надевали лорику сегментату, а пользо-
вались либо кольчугой, либо другим доспехом - чешуйчатой "лорикой скау-
матой".
В строю (по Полибию) каждый легионер (а также гоплит в фаланге) зани-
мал площадь в три фута (около 1 кв. м), но, скорее всего, эту площадь
воин занимал при передвижениях. Когда же наступал момент рукопашного
боя, наверняка бойцы становились плотнее друг к другу: во-первых, чтобы
увеличить число сражающихся на минимальном участке длины фронта, во-вто-
рых, чтобы увеличить силу удара за счет большей плотности массы, а
в-третьих, интуиция подсказывала воинам, что искать поддержки следовало
у стоящего рядом товарища. Естественно, при этом нельзя было переходить
разумную грань, дабы воины могли свободно пользоваться своим оружием.
О римской коннице можно сообщить, что она никогда не представляла со-
бой такой грозной силы, как, скажем, македонская или парфянская. Римляне
были плохими кавалеристами и для отрядов этого рода войск нанимали нуми-
дийцев, иберов, галлов, германцев, славившихся своим умением сражаться
верхом. Конный строй был исключительно рассыпным.
В республиканский период турмы * всадников были вооружены, в
большинстве своем, согласно обычаям племен, из которых они набирались.
Во времена империи вооружение кавалерии стало более упорядоченным и име-
ло более-менее единообразный вид. Кроме доспеха и шлема, всадник имел
овальный или круглый щит, которым было удобно пользоваться верхом, два
дротика или копье, а также меч - "спату" или "полуспату".
В длину спата достигала 80 см, полуспата была короче, но оба меча бы-
ли приспособлены для боя как верхом, так и в пешем строю, что нередко
практиковали римские всадники. Этим оружием было удобно фехтовать даже
воинам, не имеющим защиты рук, хотя есть данные, что всадники иногда но-
сили наручи для большей безопасности. Луками римская кавалерия пользо-
ваться не умела.
* Конный отряд из 30 воинов.
Цезарь описывает случай, когда он был приглашен на переговоры с Арио-
вистом (вождем одного из кельтских племен). При этом тот потребовал,
чтобы римский полководец явился к нему, сопровождаемый только конницей.
А так как кавалерия у Цезаря состояла из кельтов, он заподозрил нелад-
ное:
"Так как Цезарь не желал, чтобы под каким бы то ни было предлогом пе-
реговоры не состоялись, и вместе с тем не решался доверить жизнь свою
галльской коннице, то он признал наиболее целесообразным спешить всю
галльскую конницу и на ее коней посадить своих легионеров десятого леги-
она, на который он безусловно полагался, чтобы в случае надобности иметь
при себе самую преданную охрану. По этому поводу один солдат десятого
легиона не без остроумия заметил:
- Цезарь делает больше, чем обещал: он обещал сделать десятый легион
преторской когортой, а теперь зачисляет его во всадники". (15,т.1).
Разумеется, Цезарь не собирался использовать легионеров, необученных
биться верхом, в качестве кавалеристов. Лошади нужны были только для
доставки солдат, но при этом полководец выполнил поставленное условие и
явился на переговоры в сопровождении "всадников".
