Жизнь после жизни

- Ох,  голова моя!
Открыв глаза я сел
- Что...что произошло?
Оттирая запёкшуюся кровь с лица, мозолистой ладонью война, я озирался кругом
- Не пойму, как же так, как я тут очутился? Яж поню, что собирался после работы немного отдохнуть за компьютером, развлечься в любимой игре...бред какой-то...
Озираясь вокруг я наблюдал как ветер гнёт дикие травы, как вороны клюют павших, среди которых я с болью узнавал друзей-побратимов, и со злорадством смотрел на павших врагов.
- Ладно, надо попытаться встать!
Опершись на рукоять подрубленной секиры, моё любимое оружие в пешей атаке, я встал.
- Перун! крикнул я во всё горло и закашлялся, так как пыль битвы осела на моих лёгких.
- Неужели никого не осталось в живых? Помню как мы утром вышли из урочища на встречу князю, расположившемуся в Доростоле. Выслав развед отряд печенегов, которые рассыпались по местности с целью сбора информации мы шли по холмистой местности и... Аньчутка меня побери! да что это со мной!? где реальность, а где сон? Кто я?
Схватившись за чубатую голову двумя руками я застонал.
- Так, надо умыться и всё пройдёт, воды глоток или вина..нет воды... так, так... мои руки зашарили по мертвым телам в поисках меха с живительной влагой. Вот! Сделав глоток тёплой воды из бурдюка я вылил остатки себе на лицо и макушку...ветерок захолодил бритый затылок и мокрую шею.
- Фух! Так хорошо...Так что же всё таки случилось?
Сотник Твердислав велел отправиться на выручку Князю, в Доростол, по приказу воеводы, мол Князю треба подсобить.
Да...и когда мы двигаясь покинули крепость в урочище, то печенеги прочёсывали округу, а через четверть тени на нас напали катафрактарии. Мы только и успели что метнули пару раз сулици... Стойте! Какие катафрактарии? Ведь разведка была! Стрелу им в мошонку! Грабители а не войны, вот только узнает князь.
 За спиной Раздался стон.
Оглянувшись, я не удержавшись рассмеялся.
Из под закованного в доспех коня торчали только руки и голова катафракта, причём на лицо ему сыпался конский каштан.
Пришлось помочь бедняге и вытащить его из такой смертельной ситуации.
вытащив его и облокотив  на круп лошади я спроил
- Ты кто?
 Когда он перевёл дух и промочил горло, то ответил полушепотом
 - Я Деметрий, солдат Императора Цимисхия.
- Как вы нашли нас? снова задал я вопрос
- Да когда копчёные грабили усадьбу,увлеклись очень... по дыму и пыли мы их и заметили, так как были неподалёку,то и накрыли их в самом разгаре ихнего веселья. Задача была у нас проста, расстраивать и уничтожать силы противника направляющегося в Доростол, а также блокировать направляющиеся в город обозы. В общем поджарили мы одного разбойника, а его соучастник нам сам всё и рассказал, куда да и зачем они направлялись. А дальше ты знаешь сам. Что со мной будет?  Деметрий без страха посмотрел на меня, так как понимал, что он мне не противник, сломанный хребет - это приговор.
- Думаю сам знаешь, ты уже не воин, за тобой предки стоят.
Он побледнел и кивнул.

Побродив по полю я стянул катафракт с задушенного счастливца, так как другим, кто погиб повезло меньше, увязших катофрактов рубили двуручными топорами срубая наискосок от плеча до бедра, а этот целенький к богу полетел. Хороший доспех, маленькие полоски метала лежали друг на друге в нахлёст поднимаясь все выше и выше. Такой доспех невозможно взять стрелой и ударом меча, только мощьшый удар топора или удар копьём могут его пробить, да и то, копье надо упереть в землю, а катофракт сам должен на него напороться
- У!? Тяжёленький, но приятно чувствовать такую мощь, сохраняя подвижность, не то что там фряжский доспех, мощь в ущерб ловкости!
Побродив ещё немного по полю подобрал взамен своего разрубленного топора себе по руке двуручный боевой топор, с хищьной, рубящей, выступающей на четверть верхним краем лезвия над нижним, кромкой. Стянул поножи, так как мои уже были довольно старыми, от деда Тараса достались и явно устарели. Из под коня вытащил длинный капельный шит пехотинца, хорошая вещь, но мне непривычна, спину не послностью защащает, но для копейщика лучший вариант, да и мечнику по нраву, поэтому пришлось ещё долго бродить в поисках хорошего,толстого, старого-доброго круглого щита. И при замахе не мешает, когда на спине висит, да и в руке держать можно с торором вместе.
 Вот пожалуй и всё, из родного остались только русский конический шелом, сулицы, да меч отца.
Покидая овражек, где нас настигла внезапная сеча, я оглянулся  что бы обозреть всё в последний раз, и понять, как всё же развивались события. Ага, понятно, значит катафракты и сами не ожидали что мы будем так близко и они не успели разогнаться для таранного удара в полной мере, иначе жертв среди них практически не было бы, размазали ба наш строй, как молот масло, кого не закололи, то просто стоптали бы, а так… Упели и мы их помять, когда они увязли…Вот тут, где больше всего навалено трупов, мы их и остановили. Они стали оставлять малые группы для прикрытия и выводить основные силы, так как конному с короткой булавой против оружного секирой не очень сподручно, да и не та специфика у катафракта, то основная часть вышла и развернувшись вновь вклинилась на полном скаку, сметая и своих и чужих в этом жутком ударе. Но что же их отвлекло, если они не подобрали после битвы своих? Видно что то было важное, раз они ушли в такой спешке.
                                                            ***
Под  Доростолом.
Утро 24 июля 971 года.
Совет князя Святослава.
- Княже, дозволь слово молвить !
- Ну давай, чего уж там?

Князь хмуро взглянул на воеводу, который из под павшей Пренславы привёл  три сотни русов, спас их от верной гибели, но всё же потерявший и город и дворец императора. Князь понимал, что с 9 тысячами воев городу не устоять против такой силы какую привел император, но… дело развивалось скверно.

В апреле 971 года Император Цимисхий лично возглавил поход в Болгарию. Его флот блокировал Дунай, перекрыв тем самым возможность пополнять армию и перехватывать продовольственные лодьи, сухопутное войско около 10 апреля беспрепятственно перевалило через горные проходы и вышло к болгарской столице Преславу.Войнов Цимисхий привёл  15 тысяч гоплитов и 13 тысяч всадников, кроме того отборный отряд «бессмертных», полностью закованная в доспех конница, и большой обоз с прочим войском. Также Святославу известно, что Цимисхий захватил перевалы с отрядом в 5 тыс. пехоты и 4 тыс. всадников, а за ними последовало «остальное множество воинов».
        И 12 апреля 971 года греки атаковали Преслав, где находились болгарский царь Борис II и русский воевода Сфенкел, когда Святослав находился севернее в Доростоле на Дунае. Несмотря на фактор неожиданности, русы успели выстроиться в боевой порядок, прикрывшись большими щитами до пят, и сами бросились на греков. Бой был упорным без явного преимущества сторон, пока император Цимискхий не приказал гвардии катафрактов атаковать левый фланг русов. Не выдержав напора бронированной конницы, русы отошли в крепость.
русов всего было  8500 воинов и число потерь  их было велико… На следующий день  ромеи подтянули осадные орудия, и они пошли на приступ Преслава и вскоре византийцы ворвались в город, а русы отступили в царский дворец с оградой. Был захвачен болгарский царь Борис, которого император Цимисхий принял с подобающим почётом. Потеряв при штурме царского дворца до 150 воинов, греки подожгли его, выкуривая засевших там оставшихся русов. Те вынуждены были выйти на открытое место, где греки окружили их и почти всех перекололи. Однако воевода Сфенкел с немногим числом воинов сумел уйти к Святославу.

…  картина скверная…

- Княже!

Святослав очнулся от тяжёлых дум и вновь посмотрел на Сфенекла

Сфенекл, воевода князя, приложив руку к груди, а другой указывая за стену сказал:

- Смотри сколько воев у ромеев! Не сдержат они обещание, как не держали его никогда, когда чувствовали за собой силу.  Если в поединке одержишь победу ты, то разве уйдут они, когда все дороги и реки в их руках? Когда армия Цимисхия, сохранив боеспособность, заперла нас здесь? Потеряв в поединке императора – будет другой, который не станет держать слово неудачника, а если погибнешь сам, то все русы, как сироты без батьки полягут! И никто уже не сможет встать на защиту землю Русской. Нельзя принимать тебе поединок, княже.

- Кто ещё так думает, други? Спросил Святослав, сидя в кругу верных людей.

- Следует учитывать, что часть болгарских городов добровольно подчинилась грекам, а другие отдались на разграбление, мы одни, княже! Не сдержался тысяцкий.

- Я знаю, устало сказал князь.  Он помнил, какое послание отправил Императору в ответ на угрозы Цимисхия: «Я не вижу никакой необходимости для императора ромеев спешить к нам; пусть он не изнуряет свои силы на путешествие в сию страну — мы сами разобьем вскоре свои шатры у ворот Византия и возведем вокруг города крепкие заслоны, а если он выйдет к нам, если решится противостоять такой беде, мы храбро встретим его и покажем ему на деле, что мы не какие-нибудь ремесленники, добывающие средства к жизни трудами рук своих, а мужи крови, которые оружием побеждают врага. Зря он по неразумию своему принимает росов за изнеженных баб и тщится запугать нас подобными угрозами, как грудных младенцев, которых стращают всякими пугалами.» -  Поторопился я. Дипломат не воин, а я - Барс!

А ведь в начале всё было так удачно.
В 969 году Святослав посадил Ярополка в Киеве, Олега - у древлян, Владимира послал княжить в Новгород, а сам отплыл в Болгарию в Переяславец. Болгары же, отбившие к этому времени Переяславец, затворились против него в городе и вышли биться с русичами. И была великая сеча, в которой болгары стали одолевать. Тогда сказал Святослав своим воинам: "Здесь нам и умереть! Постоим же мужественно, братья и дружина!" К вечеру одолел Святослав и взял город приступом. И послал он к грекам со словами: "Хочу идти на вас и взять столицу вашу, как и этот город". Греки же сказали: "Чем воевать, возьми дань на всю дружину свою, только скажи, сколько вас, чтобы мы разочлись по числу дружинников твоих". Так говорили греки, обманывая русских. Святослав же послал сказать: "Нас двадцать тысяч". Но прибавил десять тысяч: ибо русских было всего десять тысяч. Получив это известие, Иоанн Цимисхий, император греков, выступил против руси с 30 тысячами, а дани не дал никакой.
     В 970 году под Адрианополем произошло сражение, в результате которого греки потерпели поражение, принесли дары Святославу и пообещали мир. В это время к Святославу прибыло из Киева небольшое подкрепление. Не имея достаточных сил и полагаясь на договор с Цимисхием, Святослав не занял горные проходы чрез Балканы и оставил открытым устье Дуная. Это была его крупная стратегическая ошибка. Кроме того, рать русов оказалась разделенной на две части: главные силы находились в Доростоле, отряд под командованием Сфенкела был расположен в Преславе.
     Святослав пошел к Константинополю, захватывая города. Однако под Андрианополем русские встретились с войском Варды Склира и потерпели от него поражение. Несмотря на победу, Цимисхий из-за начавшегося в Азии мятежа Варды Фоки должен был заключить мир. Он послал сказать Святославу: "Не ходи к столице, возьми дань, сколько хочешь". Святослав, по словам летописца, взял огромную дань, а также много даров и возвратился в Переяславец со славой великой.
     Тем, что русские войска были разделены, воспользовался Цимисхий. Он собрал 300 судов, вооруженных "греческим огнем", и в 971 году двинул флот к устью Дуная, чтобы запереть русам обратный путь на родину. Сам император выступил в поход с сильным передовым 2-тысячным отрядом "бессмертных" (отлично вооруженной личной гвардией), 13-тысячной конницей и 15-тысячной пехотой и. без труда преодолел Балканы. За ним следовали остальные силы и большой обоз с осадными и огнеметными машинами и продовольствием. В Болгарии византийские лазутчики распространили слух, что Цимисхий идет не покорять болгарский народ, а освобождать его от русов, и русы вскоре лишились поддержки со стороны болгар.
     13 апреля 971 года Цимисхий начал бой на подступах Преславы. В результате этого боя византийцы захватили Преслав, и только немногим русам во главе со Сфенкелом удалось прорваться и уйти в Доростол.
     17 апреля Цимисхий двинулся к Доростолу, заняв по пути ряд болгарских городов. 23 апреля византийское войско, значительно превосходившее рать русов, подошло к Доростолу. Передовой отряд византийской пехоты осматривал окрестные леса и овраги в поисках засады.
     Первый бой под Доростолом произошел уже 23 апреля 971 года. Русы напали из засады на передовой отряд византийцев. Они уничтожили этот отряд, но и сами погибли. Когда Цимисхий подошел к городу, русы ожидали врага на ближних подступах к Доростолу, "сомкнув щиты и копья, наподобие стены". Греки перестроились в боевой порядок: посередине стала пехота, на флангах — конница в железных латах; спереди, прикрывая фронт, — легкая пехота: стрелки из лука и пращники — они непрерывно пускали стрелы, метали камни. Бой был упорный, русы отразили 12 атак. Победа колебалась: ни та ни другая сторона не брала верх. К вечеру Цимисхий сам повел всю свою конницу против утомленного противника. Под ударами многочисленной конницы византийцев пехота русов отступила и укрылась за городскими стенами Доростола
24 апреля византийское войско строило укрепленный лагерь под Доростолом. Цимисхий выбрал небольшую возвышенность, на которой были установлены шатры, вокруг выкопан глубокий ров и насыпан земляной вал. Цимисхий приказал воткнуть в землю копья и на них повесить щиты. 25 апреля византийский флот подошел к Доростолу и блокировал город со стороны Дуная. Святослав приказал вытащить свои ладьи на берег, чтобы их не сжег враг. Русы оказались в окружении. В тот же день Цимисхий подступил к городу, но русы не вышли в поле, а только бросали камни и метали стрелы в противника со стен города и из башен. Византийцам пришлось возвратиться в свой лагерь.
Второй бой под Доростолом произошел 26 апреля. Войско русов вышло в поле и выстроилось в пешем строю в своих кольчужных бронях и шлемах, сомкнув длинные, до самых ног, шиты и выставив копья. После атаки византийцев завязался упорный бой, который шел долгое время без перевеса. В этом бою пал храбрый воевода Сфенкел. Утром 27 апреля бой возобновился. К полудню Цимисхий направил отряд в тыл дружины Святослава. Опасаясь оказаться отрезанными от города, русы отступили за крепостные стены. После того, как прибыли суда и загородили выход в море, Святослав принял решение сесть в крепкую осаду. В ночь на 29 апреля вокруг Доростола был вырыт глубокий ров, чтобы осаждающие не могли близко подойти к крепостной стене и установить осадные машины. У русов не было съестных припасов, и в темную ночь на 29 апреля они на ладьях провели первую большую вылазку за продовольствием. Русы успели обшарить все окрестные места и с большими запасами продовольствия возвращались домой. В это время они заметили на берегу греческий обозный стан: люди поили лошадей и рубили дрова. В одну минуту русы причалили, обошли их лесом, разгромили и с богатой добычей вернулись в город. Цимисхий, пораженный дерзостью русов, приказал усилить бдительность и не выпускать русов из города. С суши он приказал перекопать все дороги и тропинки и выставить на них стражу.
     Осада продолжалась. В это время стенобитными и метательными машинами греки разрушали городские стены и убивали их защитников. В один из дней после обеда, когда бдительность врага была ослаблена, Святослав совершил вторую вылазку. В этот раз русы подожгли осадные сооружения и убили начальника осадных машин. Этот успех воодушевил их.
     Третий бой состоялся 20 июля. Воины Святослава вышли из города и построились для боя. Первые атаки византийцев были отражены, но после потери русами одного из крупных военачальников они "закинули щиты за спины" и начали отступать. Византийцы нашли между убитыми русами женщин, которые в мужском снаряжении сражались так же храбро, как и мужчины.
 - Что ж, так и порешим. Пиши, грек! - Ты предлагаешь  «Лучше смертью одного прекратить борьбу, чем помалу губить и истреблять народ. Из нас двоих кто победит, тот пусть и останется обладателем всего» , что ж знай - Я лучше своего врага знаю, что мне полезно. Если царю жизнь наскучила, то на свете есть бесчисленное множество других путей, приводящих к смерти. Пусть он избирает, какой ему угодно!
Когда грек  удалился в стан ромеев Святослав вышел к дружине и сказал: "Деды и отцы завещали нам храбрые дела! Станем крепко. Нет у нас обычая спасать себя постыдным бегством. Или останемся живы. Победим, или умрем со славой! Мертвые сраму не имут, а убежав от битвы, как покажемся людям на глаза?!"
               
                                                              ***

По дороге к Доростолу

- А я иду шагаю копытами гремя, какая же большая дубинка у меня… - Идя по пыльной дороге и напевая песенку, я озирался по сторонам. В  случае если конный отряд врага будет скакать, то услышу их мерную дробь, даже если пеший отряд будет, то всё равно успею скрыться, дорога ведь прямая, ромейская  – пыль будет видна, а кругом редкие чащи, канавы заросшие травой…
- Стой, козлик пришагал ужо! Давай иди сюда, мошну пощупаю, да скидай сбрую, такому как ты она не нужна.
Опа! Вот так дела! А разбойнчков то я и не ожидал встретить! Повернувшись я увидел радостно ухмыляющегося рыжего детину,  держашего в руках натянутый лук, и до того косматого, что казалось и на глазах растут волосы.
- А мошонку пощупать не хочешь?
- От чего же не пощупать, положив на землю лук и стрелы он добавил: - вот смотри какой у меня ножичек есть, настоящий харалуг! Да и корешки мне подсобят, я тебе сначала снизу укорочу, а потом и сверху подправлю. Эй, Эйнар, Ёрш давайте сюда!
Из-за деревьев у обочины вышли ещё двое и направились к рыжему детине, причем проходя мимо заваленного дерева один сподкнулся и хряпнулся мордой о торчащий корень. Подскочив он со всей силы пнул кого то прятавшегося за этим же заваленным деревом.
Когда они подошли рыжый  детина сказал одному: - Я с вас обоих виру возьму, ясно?
А ты Ёрш, помоги этому дурачку от сомнений избавиться, а то глупый он какой то.
Эйнар и Ёрш зашли по сторонам и встали держа руки на оружии, причём один из них, должно быть Эйнар, активно корыврял заскорузлым пальцем во рту, расшатывая  единственный целый верхний резец. Остальные видно он потерял в прошлой стычке, так как передние зубы были поломаны - результат удара кромкой окованного щита.
Он хмуро смотрел на меня, работая во рту пальцами. Стекающая слюна с кровью длинными ленточкими слетала по его кисти на землю.
Внезапно он рассмеялся, и хлопнув  этой же рукой себя по лбу сказал: - Нафаня, да это же Святольд, Сын Боромира Тарасовича! Его батька с твоим дедом и отцом вместе к Сколотам в Скотландию плавал!  Я его в Киеве видел, он в сотне Твердислава служит!
- А?? Рыжый уставился на меня и спросил: - Эт правда? Ты Святольд? А ну, покажь ка мечь.
Я вынул клинок, который с тихим звоном вышел из ножен и поднял его над головой. Если они после этого будут атаковать, то я уже  смогу отражать первые удары пока не стяну из –за спины щит, а там посмотрим.
- Ну вот, сказал Ёрш, теперь он уже сможет отбиваться, и вынул свой клинок и поднял капельный щит до подбородка.
Нафаня как будо не заметил действия кореша и пристально вглядывался в руны  на моём мече нанесённые вдоль лезвия, потом оттянул одной рукой портки и глянул на свой зад, за ним невольно последовал Эйнар и тоже глянул сначала на гузно Нафани, а потом на  мой меч.
- Точно он! Уверенно сказал Эйнар.
Нафаня оглянувшись  цикнул на него и добавил: - сам знаю, и вложил свой меч в ножны.
Ёрш аж рот открыл – Это ты по жопе определил?? Нафаня уже зло зашипел на него: - Хорош бузеть! Ладно, Святольд, куда путь держишь?
Я не зная, что и ответить на такой поворот событий, просто усиленно выдохнул и уставился на эту компанию чувствуя себя при этом юродивым.
- Ты клинок то опусти, настороженно посоветовал Ёрш, а то у нас Гияр по копчику получил, нервный ешо, пристрелит. Я опомнившись, вложил меч в ножны и ответил: - К Доростолу иду. А вы собственно кто такие,  и от куда вы можите знать меня да ведать отцовский меч?
- Эт тебе Нафаня потом расскажет, рассмеялся Эйнар, - за корчагой!
                                                              ***
В овраге за корчагой

Расположившись под густо растущим кустарником, в полукилометре от места встречи со мной, а точнее засады, компания из пяти человек активно орудовала челюстями, пережовывая жареного кабанчика и запивая с громким сёрбаньем медовухой, черпая её ковшом из огромной бочки.
Отпив  мёду Нафаня постучал себя по ромейскому шлему обглоданой костью и пуская слюну на бороду спросил:
- Слушай Свят, я вот никак не пойму, как ты в ламеляр облачился и почему один топаешь да пешком?
Я в таком же состоянии как и Нафаня, жадно жуя и чавкая, даже и  не пытался ответить, всё одно ничего не поймут.
Рядом лежал Эйнар, уже порядком захмелевший, сняв кольчугу и скинув шлем – «гёрнембью», да подставив свою широкую спину и светлую шевелюру солнышку, тихонько напевал:
…Меч заветный предков храбрых
Подарил мне Один сам
Он его ковал в Валхеле,
 закаляя в крови стан
Подарил он мне кольчугу -
Фафнир когтем не прорвёт
Подарил мне шит да ножны
И велел идти в поход
Я срубил Дракар походный
Удальцов себе набрал
У отца я взял секиру
Ей он Троля порубал
Мать моя мне трав собрала
Сёстры явства собрали
И в поход за доброй славой
Мы средь ночи погребли
Заплывали в земли Франков
Города  да замки жгли
Собирая их богатства
 на норманов корабли…

Ёрш,этот сухощавый давно не стриженный зеленоглазый леший, поддерживая разговор, ковырял прутиком небольшой костерок, да поворачивал над углями на прутиках мясо.
- Да чаво ты пристал к нему Нафаня? Вишь как жуёт усердно. Слышь Свят, а правда, чё ты один топал к Доростолу? Ты как в сотню Твердислава попал то, неужто ты варягом стал?
  Гияр, этот печенег, вообще рта не открывал для разговора, а только сидел и жевал, уставившись на меня, как мышь на крупу, при этом его разбитый и распухший нос работал в такт вместе с челюстями. Внешность Гияра это вообще отдельный разговор, маленький, с оттопыренными ушами, торчащими из под лисьей кочевничьей шапки, да узко посаженными карими глазами, немного косящими на его кривой фиолетовый нос. Гияр как и большинство его сородичей носил тонкие, как шнурок, свисающие до подбородка усы, да бородёнку, нагло взёрнутую вперёд  и перехваченную серебрянным кольцом у основания. Брови, как у коршуна крылья, были всегда в грозном положении. Одет он был В кожанный халат сшитый из кусков козлиных шкур. Сидя на корточках недалеко от костра, он всегда был готов в любой момент вскочить и действовать смотря по обстановке.

Как только я прожевал и проглотил кусок Нафаня, Ёрш и Гияр буквально подались мне на встречу и физиономии их выражали только одно желание – узнать всё и поподробнее.
Вместо этого я отпил ещё медовухи, сыто рыгнул и ответил: - Сперва вы расскажите кто вы, да от куда, а то у меня сложилось впечатление, что вы меня знаете а я вас нет.
                                                                                  ***
История ватажки да ватажника.

Бьярни,
Если мне изменяет память, из курдюка воды глотнуть сложно.

Бьярни,
Если мне изменяет память, из курдюка воды глотнуть сложно.

КУРДЮК
курдюка, м. (тур. kuyruk - хвост). Жировое отложение в задней части туловища, у хвоста, у нек-рых пород овец. Словарь Ушакова. Просто чтобы понятно было о чем речь. Вероятно, правильнее бурдюк. 

Бьярни,
Если мне изменяет память, из курдюка воды глотнуть сложно.

КУРДЮК
курдюка, м. (тур. kuyruk - хвост). Жировое отложение в задней части туловища, у хвоста, у нек-рых пород овец. Словарь Ушакова. Просто чтобы понятно было о чем речь. Вероятно, правильнее бурдюк. 

Смешная опечатка Спасибо за внимательность.