***
3.
Альберто да Тоскана? – удивился я, увидев знакомого среди груды аркебуз и мешков пороха.
- О, Густав… - Итальянец смущенно огляделся. – Ваши слова и стремление стать ландскнехтом разбудили во мне какое-то забытое чувство, заставившее меня остаться тут. Теперь я вожусь с аркебузами, исправляю неполадки. Я же, можно сказать, ветеран, вот и поступил за пять гульденов в месяц.
- Ого! – удивился я. Этот старичок многим даст маху – вон, два помощника заряжают ружья, а в воздухе витает запах гари.
- Куда вы собрались? – поинтересовался Альберто, вернувшись к работе. Сейчас он мастерил новый приклад, которым потом заменил испорченный.
- Давайте поспорим на десять шиллингов? – предложили вдруг мне. – Что я попаду в яблоко с тридцати шагов?
Я, помня предыдущий опыт в играх, с улыбкой отказался.
В патрули нас водили младшие капралы, чередуясь между собой. Старший же обучал шагистике, бою в строю и прочим военным премудростям. Десять ландскнехтов уже ждали меня. Еще загодя я предупредил их, что я буду вместо Усатого Джона – так звали того, кому я был обязан похождением.
Два аркебузира, командир и семь пикинеров без пик, но с остро наточенными клинками – против небольшого отряда в двадцать рыл силы достаточные.
Вот так мы и двинулись в путь. Капрал наказал нам поглядывать по сторонам. Если все пройдет гладко, даже пообещал на часок-другой смотаться в трактир и выпить холодного напитка, например, шнапса. Все-таки, неплохой у нас младший капрал, о подчиненных заботился.
Слева текла река с пологими берегами, справа – невысокие холмы, пыльные луга да кое-где лески.
Иногда на встречу шли путники, а иногда и целые повозки – война войной, а торговать надо.
Один из аркебузиров, Марчелло (а он был итальянцем) вдруг подошел ко мне и сказал:
- Густав, ты умеешь стрелять из этого? – он похлопал по своему оружию.
- С чего такой вопрос? – удивился я.
- Я поспорил кое с кем, что перестреляю тебя. Нужно попасть из пяти раз больше, чем твой противник. Что же, по-моему, я выиграл спор…
- Погоди-ка! А что я получу в случае победы? – спросил я.
- Ничего, - теперь уже пришла очередь Марчелло удивляться.
- Нет, так не пойдет. Давай постреляемся через неделю, а я пока поучусь сам. Если я выиграю, ты отдаешь мне десять пфеннингов, а если проиграю – то наоборот.
- Серьезно? Va bene, я согласен!
Если игра в кости – всего лишь надежда на свою личную удачу и случай, то стрельба – это совсем другое. Хотя, может аркебуза осечку дать, хотя куда там… Сам прочистишь, сам зарядишь, сам прицелишься и сам выстрелишь – тут надо только себе доверять. «Хех, а ведь я могу его перестрелять! Вот только надо сделать подарок одному моему знакомому… Например, кувшин лучшего пива в округе…» - подумал я с усмешкой.
-Герр капрал, можно вас?
- Что такое? – наш командир разговаривал, не оборачиваясь.
- Вы сказали, что мы сможем зайти в таверну.
- Если все пройдет гладко, - капрал знал вес и цену своих слов. Хороший он все-таки парень.
- Сколько еще ждать?
- Часа два, пикинер. Вернитесь в строй и поглядывайте по сторонам – здесь может быть опасно.
Вот и славненько! Мои два пфеннинга уже прямо дрожат от нетерпения! Перейти бы им поскорее в руки трактирщика в обмен на старое доброе немецкое пиво для Альберто!
Еще битых два часа мы шагали без остановок, и только затем зашли в какую-то деревушку в полтора десятка дворов.
Под кудахтанье кур уставшие ландскнехты ввалились в прохладный кабак, а я, не медля, подскочил к пухлому бармену. Удивительно: все хозяины постоялых дворов и прочих заведений – толстяки.
- Эй, подай мне четыре пинты лучшего твоего пойла!
Тавернщик ленно доставил заказ и потребовал плату. Четыре пфеннинга.
Сколько???? Целых четыре?
- Слушай, старый пердун, да я уверен, что шампанское вино стоит раза в три дешевле! Не пытайся меня обидеть! – угрожающе сказал я, но в ответ получил ту же цифру.
Ландскнехты – весьма обидчивые парни. Нам это просто обязано по профессии. Если какой-то старикан не хочет делиться с бравыми защитниками Империи, придется ему кое-чем другим отплатить.
Что вы, что вы! О чем вы только что подумали? Я просто взял этот дурацкий кувшин с пивом и легонько разбил его об голову жирдяя, ничего более.
Наступила тишина, в которой вдруг отчетливо иакнул осел.
- Зря ты это, парень, - просипел один из посетителей и потянул из ножен кошкодер. Наши мгновенно ощетинились мечами.
- Этот ублюдок поимел Гааааансааааааа! – заорал кто-то, и вдруг на нас накинулась толпа. В упор бабахнули две наши аркебузы, раздались звон мечей и крики, ну а я, естественно, присоединился к драке. Пырнул кого-то ножом, получил метательный ножик в берет и выкинул в окно неизвестного тщедушного старичка.
Что поделаешь? Граница… Скорее всего, никто ничего не узнает, а если и узнает, ТОО мы скажем, будто отбивались от шайки бандитов. И это, скорее всего, окажется правдой. Хотя последствия драки мало походили на самозащиту – от кабака остались лишь девственно чистые стены, целая груда упавших с этих стен полок с утварью, выпивкой и едой, десятка два трупов на скамейках, перевернутых столах и на полу. Все наши, слава Богу, живы, только один из товарищей-пикинеров получил по лбу молотком и теперь отчаянно косил и блевал.
А затем мы нашли для себя еще одно оправдание. А точнее, четыре накидки с швейцарскими крестами и, собственного, одного вдрызг пьяного швейцарца, которого мы тут же героически взяли в плен.
Поясню: Швейцарцы – это такие засранцы с древковым оружием, и, хоть они и католики (отчасти), а воюют, будто демоны. С древковым потому, что стрелковое оружие им почти не нужно – они и без него гарантированно победят. Засранцы – потому, что их строй невозможно порвать. Еще в моем довоенном детстве, когда я еще не был ландскнехтом, мачеха рассказывала мне страшные сказки про то, как эти швейцарцы пожирают немецких детей. Это когда она пьяная не была.
Так уж положено, что нам положено ненавидеть горцев, а им – нас. Поэтому, если увидим – либо в плен, либо на сук. А они пленных не берут, засранцы. Нам про это почти сразу рассказали.
Так что можно было считать троих погибших товарищей нашего пленного шпионами. Которых мы своевременно устранили. Так закончился мой первый патруль. Кстати, кроме четырех алебард, трех аркебуз, кучки разнообразного холодняка и собранных со всей деревеньки шести гульденов серебром и мелочью я раздобыл бочонок весьма неплохого пивка. Я был новичок, да к тому же и не имевший собственной телеги и таскающий свои пожитки в котомке, так что капрал обменял на мою трофейную аркебузу реквизированную у перепуганных крестьян телегу и двух плохоньких лошадок, которые эту телегу будут переть. Рядом с пивом, оружием и прочими трофеями мы уложили нашего блюющего товарища, периодически свешивающегося за борт для исторжения из себя лишней пищи. А затем отправились в лагерь.
В тот же вечер я пригласил Усатого Джона, Марчелло и Альберто на грандиозную пьянку. Быстро захмелев, я поймал за руку какого-то мальчишку. На мое счастье, он оказался грамотным, так что я велел ему написать, что да Тоскана обещается научить меня стрелять из аркебузы. Посчитав дело сделанным, я продолжил упиваться. Веселились мы очень долго, играли в кости ни на что, и за один только вечер выдули восемь пинт моего пива, хотя в бочонке осталось еще две трети. Потом мы заснули. Весь следующий день мы мучились похмельем – дело это крайне неинтересное, поэтому я о нем промолчу. Едва-едва оправившись вечером, я отыскал табличку с записью мальчишки и показал ее Альберто. Тот пообещал начать обучение с завтрашнего дня и посоветовал поменьше пить. Поскольку я был всецело с ним согласен, я вылакал вместо пинты только половину и луг дрыхнуть, отсыпаться до самого утра. И все же я не сдержал улыбки – мой хитрый план удался! Возможно, уже через неделю у меня будет прибавка к жалованию в размере десяти пфеннингов. Самым примечательным было то, что все мои собутыльники были аркебузирами – это гениальная мысль посетила меня, когда веки мои уже сомкнулись.
