Эти "предместья", как и во Франции, возникали вокруг церквей, монастырей и их рынков неподалеку от старых римских городов и старых поселений, а затем постепенно включались в систему укреплений материнских городов. В Аугсбурге мы видим топографический дуализм между укрепленным собором и монастырем на месте старого кладбища Св.Афры, позднее Ульриха и Афры, как и в Регенсбурге. Вокруг кладбищенских церквей обоих городов образовывались старейшие торгово-ремесленные поселения; в Аугсбурге их центром был Перлах, в Регенсбурге – Ахакирхе на месте нынешней ратуши. На пространстве между оттоновским поселением и монастырским поселком Св.Афры возникла позднесалическая "регулярная застройка", структура которой различима и сейчас. Эти, а позднее и два новых, предместья были обнесены общей стеной. Это топографическое формирование города было важной основой общественной структуры. По отношению к новым горожанам применялось слово urbani, происходившее от urbs = город-крепость (нем. Burgstadt), через два столетия мы уже не слышим упоминаний о cives. Еще в XIII в. в Аугсбурге слово Burgrecht означало "городское право". Эти urbani еще не были полноценными горожанами в позднем смысле слова, но censuales = податными, которые передали себя (или были переданы) святому монастыря или церкви – в Регенсбурге это был Св.Эммерам – как фиктивным хозяевам и покровителям. При этом они были освобождены от opus servile = поденщины и могли свободно распоряжаться своей рабочей силой и рабочим временем. Это "освобождение от работ" означало снятие тяжелейшей повинности несвободного = крепостного, которую он должен был выполнять по отношению к своему господину и состоявшей в неограниченной трудовой повинности. Люди, вышедшие таким образом из familia своего старого господина, были торговцами и ремесленниками, платившими определенный процент церкви/монастырю в размере от 5 до 30 денариев, что отражает фактическое социальное разделение внутри этого слоя.
Здесь необходимо уточнить, что "освобождение от работ" было лишь первым шагом к городской свободе. То, что они по-прежнему оставались крепостными, доказывает применение к ним в источниках термина servitus ac libertas = несвободная свобода (или servus). Совпадение экономической составляющей и общественно-религиозного акта давало толчок к развитию собственно городской общины. Новая "свобода от работ" создавала условия для личной трудовой инициативы и формированию капитала, давала толчок новой оценке работы и нового трудового этоса, новому динамичному духу экономики и профита, т.е. для совершенно не феодального менталитета. До сих пор труд делал презираемым и деклассировал в общественном смысле. Развивались новые формы и области торговли, ремесло выходило из рамок принуждения в господском дворе и также становилось самостоятельным, развивалось банкирское дело. Пионерами в этом развитии были ломбардцы и торговцы ярмарок Шампани на севере Франции.
Эта самостоятельность, развивавшаяся и в Германии, доказывается передачей привилегий, прежде всего правом выбирать гансграфа = королевского управляющего караванами, из своих рядов, дарованной Регенсбургу королем Филиппом Швабским. То, что этот средний слой не был однородным, доказывается уже упомянутой градацией годовых выплат, взимаемых с этих urbani. Их свободы составляли в соответствии с источниками собственное протогородское право: lex urbana, urbanum ius. Низший годовой сбор составлял 5 денариев и давал право на освобождение от opus servile, как следует из документов монастырей Баварии. Высшей формой был подъем до уровня министериального права за годовую выплату в размере 30 денариев. Люди этой категории принадлежали к административным органам монастыря или церковного иерарха, при этом они брали на себя управление имуществом, часть из них перебиралась в город из сельской местности, где выполняла хозяйственно-управленческие функции до этого. Из этой группы возник старейший городской патрициат, состоявший таким образом не из богатых купцов и квалифицированных ремесленников (золотых дел мастеров, меховщиков), но из верхушки служилых людей хозяина или хозяев города. Хозяин города не отстранялся или оттеснялся от этого развития, даже в передовом Кельне.
Перешедшие в министериальное право censuales в Регенсбурге и Аугсбурге, а также в Нюрнберге, несмотря на близость к господину и его интересам, имели и собственные интересы, получая как управляющие делами в городе собственную часть доходов с рыночных, мостовых, таможенных, дорожных, караванных, территориальных сборов. Патриции-управляющие были благодаря этому первыми капиталистами в поднимающемся городском обществе, были заинтересованы в экономике и росте торговли, являлись первыми представителями экономической буржуазии. Как носители оружия они занимались защитой караванов, контролировали строительство и поддержание в порядке городских стен, вероятно под командованием бургграфа возглавляли отряды городского ополчения. Горожане принимали участие в строительстве стен, для обороны они имели военную организацию (дозоры или районы, нем. Viertel – четверти). Военные организация как представляется внесла в развитие городской общины и ее относительной автономии больше, чем сообщают источники. К приметам идеального города XII-XIII вв. относятся не только рынок и монета, низший суд и самоуправление, но и строительство стен и укреплений. "Горожанин-министериал" имел первое слово в universitas или communitas civium = городской общине.
В городе и деревне господина представлял староста (епископа в Регенсбурге – провост, нем.Propst), стоявший между господином и общиной и вынужденный соединять интересы обоих сторон. Жесткие рамки familia слабели медленно. В борьбе интересов города и знати чаще всего побеждал в конце концов сильный человек из новой знати, так возникли синьории в Италии. В Германии в аналогичной борьбе из городов были изгнаны как отдельные представители, так и семьи министериалов. Достигшие политического совершеннолетия группы богатых купцов и финансистов сплотились для этой цели в Регенсбурге и Аугсбурге, в результате расширилась и обновилась верхушка городских советов. Но и эта новый верхний слой вскоре оказался перед лицом тех, кто стремился к участию в управлении и руководстве советом. Это была верхушка цехов, прежде всего мелких торговцев, но цеха не объединились против управленческого, купеческого и банкирского патрициата. Речь идет в первую очередь о мелких торговцах и ремесленниках, которые разбогатели благодаря комбинации ремесла и торговли в одних руках.
Как мы уже видели, освобождение от работ не означало еще получение личной свободы, даже если возможность самостоятельно распоряжаться своей рабочей силой и результатами труда дала мощный толчок развитию нового городского сословия. Лишь на переломе XII-XIII вв. начали отступать старые социальные рамки, при этом от признаков несвободы освобождается сначала группа министериалов, управленческий патрициат. Сначала это происходит в единичных случаях, в форме правового акта об освобождении, лишь позже следует освобождение горожан, которым сплоченность в социальную, правовую и военную городскую общину помогла вырваться из familia хозяина города, отделиться от класса крепостных и гарантировать социальный и правовой сословный статус. Лишь тогда появляется собственный представитель горожан, magister civium = бургомистр, в середине XIII в. Он также был министериалом. С этого момента городская община воспринимает себя как корпорация со своей верхушкой и, например в Регенсбурге, освобождается от суда королевского старосты и епископского провоста, представлявших обоих хозяев города. Этому предшествовало право выбора горожанами до этого королевского гансграфа.
В городе существовала высокая горизонтальная мобильность и сильный приток людей из ближних и дальних окрестностей. Это приносило постоянный рост старых городов и их населения, а также облегчало возникновение новых. Такие города как Регенсбург имели весьма широкую зону притока населения, о чем свидетельствуют имена новых горожан. По дорогам того мира двигались купцы, монахи, студенты, строители и певцы. В Регенсбурге и других местах существовали итальянские торговые колонии, в Бреслау, Венгрии – французские, обе нации обозначались как Latini. Распространялись строительные технологии, исходившее из городов Северной Италии, о чем свидетельствуют равеннские и миланские влияния в церковной архитектуре Регенсбурга в XII, а позднее и французские в XIII-XIV вв. По дорогам также двигались младшие сыновья крестьян, в первую очередь в развивавшиеся внутренние регионы, в Восточную Германию и на восток Центральной Европы. Это перемещение крестьян организовывали и проводили вербовщики = locatores. На дорогах, в лесах и городах Франции, Италии, Южной и Западной Германии можно было встретить толпы мужчин и женщин, следовавших за странствующими монахами в поисках истинно христианской жизни, протестовавших против богатства и властолюбия церкви. Вместе с людьми перемещались идеи и рукописи, за короткое время от духовных центров в Париже, Болонье во все стороны, тексты великих парижских магистров Гуго Сент-Викторского, Гилберта де ла Поре очень быстро оказываются в монастырях Баварии и Австрии. Свой вклад вносила и международная, хоть и творившаяся на национальных языках, рыцарская эпика и лирика.
Многие убежав от своего господина и обретали различной степени свободу в городах, развившихся в иммунитет и отдельное фогтство (нем.Vogteibezirk). Не следует забывать, что приток беглецов в город одновременно означал для их господ потерю собственности и бесплатной рабочей силы, если ему не удавалось предъявить на них свои права. В Регенсбурге переселенцы получали личную свободу горожанина лишь через 10 лет, в целом установилось правило, что переселенец, на которого не предъявлены права хозяином, становился свободным после одного года и одного дня жизни в городе, после того как он один год был крепостным хозяина города или находился в его распоряжении. Горожане становились подсудны в случае обычных споров городскому суду своих сограждан = concives. Но прошло много времени, прежде чем город и его совет получили право выносить решения по уголовным делам. Регенсбург окончательно получил это право лишь после многовекового залога его со стороны хозяина города лишь в XVI в. Обедневшие господа земель и городов нуждались в живых деньгах, они получали их от уже разбогатевших горожан в обмен на залог различных должностей, доходов, чеканки монеты, дорожных сборов, мостовых таможен на короткие и долгие периоды. Внутренне развитие территорий было тесно связано с правовым и социально-политическим усилением города. Но лишь спустя долгое время буржуазия в городах на землях империи смогла противопоставить себя феодальной знати. О свободных имперских городах можно говорить только с XV в., и лишь в конце этого века имперские горожане становятся регулярно упоминаемым имперским сословием. Земельные города Баварии мало отличались в этом отношении.
Надо иметь в виду множество различных фаз во внутреннем развитии городов, многообразие хозяев и основателей городов, многообразие предпосылок и возможностей для различных типов городов, хотя можно и рассматривать города Штауфенов как идеальный тип. Подъем горожан как "среднего сословия" феодального общества произошел в XII-XIII вв. не только в Германии, но также во Франции и Италии. Штауфены, и прежде всего Фридрих Барбаросса, были самыми активными основателями городов. Города короля и имперской церкви переживали тогда свой расцвет и приняли свои типичные формы между 1170-1180 и 1210. Это послужило примером для крупных земельных феодалов, в XIII в. они основали множество городов, рассматривая их не только как важный источник доходов, но и поняв, что города служат экономическими центрами земель и их регионов, опорными пунктами власти, управления, суда в уплотнившейся сети территориальных владений. XII и XIII в. характеризуются лихорадочной колонизацией и основанием городов. Сюда относятся и захиревшие города и торговые поселения, которым так и не удалось полностью сформироваться. Таким образом наряду с идеальным типом существовали полуразвитые и недоразвитые города и рынки между полностью урбанизированной формой и деревней без рынка и самоуправления. Совершенную форма городского общества, развитую систему самоуправления со своим внешним и внутренним советом с бургомистром имели лишь центры владений, управления, экономики, культуры образования. В территориальных городах чиновник земельного феодала еще долго оставался главой городской общины. И тем не менее не следует оставлять без внимания многочисленные мелкие рынки, так как они играли роль распределительных центров в своих регионах, были опорными пунктами экспансии городского, буржуазного общества. Основателями мелких торговых центров были чаще всего мирские и церковные феодалы. Часть этих поселений развилась в города лишь в XX в.
Хозяин города участвовал в подъеме буржуазии и городов, он был заинтересован в этом уже из одного только эгоизма, даже если и чувствовал себя принужденным к некоторым решениям. Там где у города было два хозяина, горожане могли играть на противоречиях между ними. В Регенсбурге император был верховным господином города, интересы которого весьма самостоятельно представлял бургграф. До своего пресечения в конце XII в. эту должность занимал представитель Пабонов (Pabonen = бургграф), род которых распалась на две ветви свободных господ (нем. Edelfreien) фон Риденбург и ландграфов фон Штефлинг. Затем эта должность перешла к Виттельсбахам, которые использовали ее, чтобы стать хозяевами города и оставили эти попытки лишь к концу XV в. после резкого вмешательства императора. Они хотели перенести сюда земельный университет и сделать имперский город столицей своих владений. В этот период Регенсбург уже находился в тяжелом экономическом кризисе. Бургграф представлял короля в уголовном суде и городской власти. Его непосредственным конкурентом и соправителем был епископ Регенсбурга. Несомненно и монастырь Св.Эммерама прилагал к этому силы, так как вокруг этого аббатства происходило непосредственное развитие новых urbani = горожан в XI в., на землях принадлежавших монастырю в западном предместье находились ратуша и городская церковь (Ahakirche, патроном которой бы предположительно Св.Эммерам). Аббатство до второй трети X в. было монастырем собора и смогло в X в. с большим трудом и помощью подделки документа получить непосредственное имперское подчинение. Стать хозяином города аббатству так и не удалось. В Аугсбурге императору удалось стать полноценным хозяином лишь после того, как пресекся род фогтов епископства из дома свободных господ фон Швабек после 1167-68. "Самый королевский из всех имперских городов" Нюрнберг стоял в основном на землях, хозяином которых был архиепископ Бамберга, права которого королю удалось вытеснить. Первая городская привилегия 1219 была лишь документальным подтверждением королевского фогтства. Фогтство для Штауфенов, как и земельных феодалов, например Виттельсбахов, было важным средством для основания городов на церковной земле.
Нюрнберг и города Франконии могут служить идеальными примерами "штауфенских" городов, не только потому, что на их примере можно видеть, как фогтство по отношению к владениям другого феодала служило правовым и законным инструментом при образовании городов. Muntleute (лат. Fideles - люди, имевшие права проживать в городе, но не подпадавшие под городское право) или Bargilden (свободные в сельской местности, выплачивающие особый процент) Ленкерсхайма, недалеко от вюрцбургского Виндсхайма, ок.1200 передали себя на основании своего права выбора фогта под защиту короля и стали таким образом подданными имперского фогтсва и подчинялись непосредственно верховному имперскому чиновнику в Нюрнберге – райхсбутиглеру (нем.Reichsbutigler). Они получили право выбирать старосту из своего consortium = товарищества, однако он должен был быть утвержден райхсбутиглером. Новые переселенцы должны были подчиняться городскому праву, называвшемуся здесь mos civium. Королевская привилегия передала ленкерсхаймцам как городское право iusticia Нюрнберга. Передача королевской защите дала правовое основание считаться городом и Урферсхайму. 11 избранных consortes = членов общины или concives = граждан имперской деревни Урферсхайм, бывших свободными или Bargilden, передали себя и свое имущество в 1200 империи в вечную службу (in perpetuum servituros); таким образом они принадлежали теперь к fiscus regalis = имперскому владению и в признание этого платили сбор в 17,5 мальтеров зерна как королевский servitium = оброк, который должен был доставляться в Нюрнберг. Имперскую власть над фогтством осуществлял райхсбутиглер, но урферсхаймцы, в отличие от линкерсхаймцев, не получили своего имперского старосту, здесь с 1234 управлял королевский officiatus = чиновник. Урферсхайм не стал имперским городом.
Пример Нюрнберга дает нам важную модель сочетания имперского города и имперской деревни, fiscales, (королевских) свободных и имперских горожан. Во времена Штауфенов Франкония являлась классической terra imperii = имперской землей. И это же справедливо в отношении Нюрнберга, центра этой королевской территории, города со значительной экономической и транспортной функцией. Жители города в 1219 подчинялись назначаемому имперскому старосте как судье и представителю королевского фогта, который защищал горожан и купцов увеличивая тем налоговые поступления в королевскую казну. Communitas civium получила право самостоятельно определять свои налоговые возможности, а также собирать королевский налог с отдельных членов и выплачивать его в казну коллективно. Жители имперского поселения были защищены от вмешательство королевской палаты (Kammer) и требований рабочей повинности и других сборов. Т.о. члены городской общины стояли выше, чем fiscales regis = крепостных в королевских владениях, выполнявших opus servile = барщину. В 1219 это означало и гарантию горожанам свободно распоряжаться рабочей силой и рабочим днем, и защиту судебным поединком, судебное разбирательство с очистительной клятвой. Нюрнбергские купцы получили особые привилегии для торговли по Дунаю и Верхнему Рейну.
Несмотря на широкие Нюрнбергские свободы 1219, являвшейся в некотором смысле завершением этого этапа развития городов в Южной Германии, на горожан королевских городов Франкфурта, Ветцлара, Фридберга в Веттерау, Гелнхаузена и самого Нюрнберга все еще распространялась обязанность сочетаться браком лишь в пределах familia imperialis. Привилегия короля Генриха VII от 1232 для universi cives = городских и сельских общин подтверждает это положение, так как позволяет получателям ее, впредь не выдавать своих дочерей и родственниц за крепостных и податных королевского двора. Это доказывает лишь, что эти люди по-прежнему рассматривались как familia imperialis или ее часть. Лишь освобождение от обязательной женитьбы для граждан королевских городов гарантировало им семейную и имущественную независимость от familia. Одновременно с этим признавалась автономия их universitas = городских общин как единого целого, а они сами закрывались вниз. В сакрально-культовом отношении Нюрнберг выдвинулся благодаря тому, что комендатура Св.Якоба Немецкого ордена (в русской исторической традиции его обычно называют Тевтонским) стала культовым центром министериалов, верхнего слоя богатых граждан и бургграфов = военных командиров в королевском городе-фогтстве. В жестокой борьбе между императором и папой между 1240 и 1250 и в период междуцарствия граждане королевских городов имели достаточно политических возможностей улучшить свое социальное положение и развить самоуправление. Нюрнбергская городская община со старостой как назначенным представителем и consules = советниками как выборными представителями объединилась для защиты имперского земельного мира и имперского имущества с Регенсбургом и Союзом Рейнских городов, первая выходящая за рамки своего региона акция горожан, города которых сплотились в политическую силу в отсутствие настоящего императора.
С середины XIII в. все отчетливей проступают документально отдельные личности и рода, как и в Италии, где это однако произошло значительно раньше. Consules = члены совета (городского исполнительного органа), совместно со старостой и бургомистром, действовали в политической, административной, судебной сферах, они занимали важнейшие городские должности, поставляли заседателей (нем. Schoffen) = scabini для городского и окружного судов, решающим голосом в которых обладали nominati = назначенные (нем. Genannte). В 1312 было 12 советников, 12 заседателей, 53 назначенных, они принадлежали к кругу лиц, который со второй трети XIII в. мог документально подтвердить своих предков. В Нюрнберге это был определенный слой министериалов, которые однако по своему рангу и престижу стояли ниже крупных и средних имперских министериалов из сельской округи Нюрнберга. Это были выдвинувшиеся королевские люди, происходившие частью из бамбергских и айнштеттских служилых людей, связанных родственными узами с городом и деревней, они имели право получить лен, носили рыцарские гербы и с 1276 в целом упоминаются с титулом domini = господа. Мы встречаем их также в Регенсбурге, Аугсбурге, Трире и других городах. Они вели возвышенный образ жизни и, как и рода верхнеитальянских коммун, жили в жилых башнях и родовых замках. В Регенсбурге их было более 40, в Нюрнберге не меньше 12 в suburbium на южной окраине части города, называемой Sebalder Stadt. Они выступали как сюзерены (нем.Lehensherren) и представители знати с собственной вооруженной свитой. Тоже наблюдалось в Кельне и Магдебурге, а также Пегнице. Отличительным знаком этой министериальско-городской верхушки Нюрнберга было то, что эти рыцари, советники, управленцы и судьи с XIV в. являлись одновременно и крупнейшими купцами, как например род Хольцшуер.
В Регенсбурге было несколько иначе. Старые рода советников были обязаны своему подъему не торговле, это были министериалы-управленцы. Их лидером являлся райхсбутиглер и имперский староста, принадлежавшие к нижнему слою министериалов и верхнему горожан. Следствием было то, что в городах этого типа позже развились община и самоуправление. Благодаря этому вышло так, что этим разбогатевшим на управлении королевским имуществом людям было проще совершить переход к крупномасштабной организации торговли и ремесла, чем в других местах, где им составляли постоянную конкуренцию в борьбе за лидерство выдвинувшиеся торговцы и банкиры.
Тем не менее освобождение из familia, организация труда, торговля, ремесло, прибыль, производительность, автономия были лишь базисом для развития буржуазии даже в таких ведущих городах как Нюрнберг. Путь этих городов проходил от имперского города с имперским фогтом через самостоятельный экономический центр к центру управления имперскими городами на большой территории. Горожане освободились сначала от земельного суда бутлигера и добились автономии под управлением имперского старосты в пределах городских стен. Доказательством этого служит основание городской канцелярии. Изначально совет был коллективным представителем интересов горожан перед хозяином города, в ходе развития он превратился в орган городского управления с властной функцией. Совет и староста принимали решения о приеме новых горожан, совместно занимались законотворчеством, устанавливали прямые и потребительские налоги, а также издавали директивы по производственной деятельности. Лишь в 1313 королевская привилегия сделала совет независимым от старосты в принятии решений по ремесленным и налоговым вопросам, которые постепенно становились основной задачей членов совета. Как и в Регенсбурге, право королевского уголовного суда было передано городу под залог, не прямо, а через денежного магната Конрада Гросса, основателя госпиталя Св.Духа, самого большого в средневековом Нюрнберге. С 1385 он был в залоговом владении у города.
В городских "спальных пригородах" возникла проблема перенаселенности, которую нельзя было решить просто принятием городской присяги и распространением городских прав, кроме того существовала проблема меньшинств, проблема еврейских общин, которым удавалось сохраняться среди зачастую враждебно настроенного окружения и изоляции диаспоры лишь благодаря замкнутой общественной и религиозной жизни. Сначала они занимались дальней торговлей, в первую очередь работорговлей, затем переместились в финансовый бизнес и к позднему Средневековью находились в жесткой и жестокой конкуренции с христианскими менялами и банкирами. В правовом и социальном отношении евреи приравнивались к крепостным королевской палаты, которых правитель мог сдавать в аренду или продавать. Таким образом они считались зависимыми и были объектом королевских еврейских регалий (Judenregal). Как ведущие торговцы они повышали денежное обращение, денежную торговлю, кредитную сферу и развитие капитала, крупные суммы которого господа нередко изымали. Еврейские общины жили в городских районах, отделенных в общественном, религиозном и правовом отношении, в гетто, по собственным законам и под собственным управлением. Эта частично успешная изоляции в кризисные времена давала питательную почву для массовых психозов, зависти, нападок и неприятия. Невозможно отрицать то, что религиозные проповеди христианской церкви способствовали этим эмоциям. Евреев подозревали в богохульстве, детоубийстве и других преступлениях, эти обвинения служили алиби для погромов. В XIV в. чума и толпы паломников способствовали многочисленным еврейским погромам в Германии. Во время жестокого преследования евреев в Нюрнберге в 1298 было частью забито, частью сожжено 628 евреев, в том числе известный талмудист Мардохай бен Хиллель и поэт Абрахам бен Иосиф. Носителями этих антисемитских настроений были ремесленники, разжигавшие страсти в нижних слоях сельского населения Франконии. Граждане (Burger) Нюрнберга и король Альбрехт I действовали совместно против нарушителей спокойствия.
Значение развития городов подъема буржуазии становиться наиболее очевидно, если что в том феодальном мире именно он произвел подъем Европы. Динамика и активность средневековых горожан были однако недостаточно сильны, чтобы изменить общество, но они способствовали эволюционному преобразованию экономики и общества эпохи, не достигнув политического доминирования. Города оставались в структуре феодальных отношений того времени. Буржуазия являлась постоянно растущей экономической силой, но ее политический потенциал проявился в полной мере лишь в XIX в. с развалом абсолютизма, хотя и здесь ведущие слои оставались во многом постфеодальными. Городская верхушка, патрициат, уже за долго до этого стала низшим дворянством и присоединилась к сословию феодалов, наглядным примером этого могут служить Фуггеры.
ПЕРВОИСТОЧНИК
