И сама идея, и название «тюркопол» – буквально, вероятно, «сын тюрка», – были позаимствованы у византийцев. Гийом Тирский называет тюркополов воинами или всадниками «легковооруженными» (levis armaturae). Старофранцузский перевод разъясняет: «то были легковооруженные сержанты». В хронике Эрнуля под 1183 годом находим – «конные сержанты, что именуются тюркополами». Имад ад-Дин описывает Ричарда I во главе 1000 тюркополов, 700 других всадников и менее 1000 пехотинцев (нападение на египетский караван, 1192 г.) . Амбруаз описывает тот же отряд так – «500 хорошо вооруженных рыцарей и 1000 доблестных и подвижных сержантов (serjanz preuz et legiers), которых король содержал за свой счет». Это, несомненно, тюркополы, и Амбруаз вскоре упоминает в том отряде Ричарда двух «сержантов-тюркополов».
Источники начала XII века именовали ромейских тюркополов полукровками. Раймунд Агильский писал, что тюркополы получили свое название оттого, что «либо их воспитывали тюрки [сельджуки или туркмены], либо они были отпрысками матери-христианки и тюрка-отца». Напротив, критично настроенный Альберт Ахенский полагал тюркополов Византийской империи христианами только на словах, «рожденными от тюрка-отца и гречанки-матери». Но сложно сказать, были ли полукровки среди тюркополов на службе у латинян. Из историков нашего времени Клод Каэн считал франкских тюркополов туземцами, а именно – частью сирийскими христианами (особенно метисами), частью мусульманами, обратившимися в католическую веру и женившимися на христианках. Жан Ришар позднее подтвердил его гипотезу (сначала все тюркополы были экс-мусульманами, но со временем в их рядах появилось все больше восточных христиан), но Б. Кедар проявил больше скепсиса в этом отношении.
Уже византийские тюркополы, похоже, были (по меньшей мере, отчасти) новообращенными. Две хартии аббатства горы Фавор подписаны тюркополами (1163, 1180 гг.). Их имена сугубо христианские – Жоффруа Крещеный, Дюран Оруженосец, сын его Пьер, мэтр Годфруа, Пьер из Кафарзе, Сильвестр из Саферии, Этьен ле Руа, Арнуль, Вармунд, Андре, Боне Сальваж, Жан Сансан. В грамоте 1163 г. в категории «братьев-мирян» назван Рауль из тюркополов, за которым стоят имена «Пьер Крещеный и сын его». Следует добавить, что Ибн ал-Асир упоминает на службе у армянских князей Евфратской области в начале XII века «всадников-вероотступников» (al-murtaddin) – очевидно, крещеных тюрок.
Позднее, где-то с середины столетия, тюркополами, вероятно, все чаще становились сержанты-пулены (сирийские франки), просто вооруженные на восточный манер как лучники. Эрнуль дает понять, что тюркополы были христианами, но по меньшей мере некоторые могли изъясняться с воинами Саладина. Среди тюркополов появляются держатели фьефов: феод близ Наблуса получил около 1159/1161 г. один из них, и на Кипре им активно раздавали земли с зависимым населением (см. ниже). Со временем к присутствию этих войск в армиях латинян (особенно военных орденов) настолько привыкли, что тюркополы стали третьим традиционным элементом (вслед за «рыцарями» и «пехотинцами») в описаниях вооруженных сил Заморья у хронистов. Они были достаточно многочисленны (периодически до 50% или даже 80% всей наличной конницы), чтобы их характеризовали «несметными» в армии франков при Хаттине. Интересно, что в 1204 г. к завоевателям Константинополя явились подкрепления из Сирии – «множество местных уроженцев, рыцарей, тюркополов и сержантов»…
Тюркополов использовали для рейдов, засад , ведения разведки, в качестве гонцов, в стычках, в войне на коммуникациях противника, боях на марше (на манер мусульман, тюркополы были приучены беспокоить обстрелом из луков вражескую походную колонну), при завязке сражения. Неслучайно их ставили обычно в авангарде или арьергарде – туда в первую очередь наносили удары мусульмане на марше. Согласно «Королевской книге», первая баталия коннетабля шла «за тюркополами», т.е. последние составляли передовой отряд королевской армии. Однако, по сравнению с легкой конницей мусульман (для нейтрализации которой они были и созданы), франкских тюркополов, как правило, было недостаточно для того, чтобы противостоять массам тюркских лучников в полевом сражении. (Оценки количества тюркополов в армии при Хаттине – 4000 человек – слишком завышены; в сражении они не сыграли сколько-нибудь значительной роли, разве что вместе с военными орденами вели бои в арьергарде войска.) Слабость (и даже опасность для своих же!) антиохийских тюркополов неоднократно демонстрируют описания полевых сражений. Так, при Сармине тюркополы завязали перестрелку с конными лучниками противника (очевидно, с целью прикрыть развертывание тяжелой кавалерии для атаки), но были отбиты и отброшены назад. В битве на Кровавом Поле четыре года спустя тюркополы стояли на краю левого фланга, и вскоре после столкновения с противником они побежали, увлекая за собой крайний эскадрон.
Как оказалось, разгромить мусульманских конных стрелков собственными лучниками оказалось невозможным. Поэтому, похоже, после печального опыта антиохийских сражений непосредственно в бою «эскадроны» тюркополов (eschielles de trucoples, как в «Королевской книге») стали смешивать с рыцарской конницей. Но Гийом Тирский, описывая подобный случай, называет тюркополов «бесполезными» для лобового столкновения с мусульманской конницей. Увы, иного выхода у франков не было – для решающей атаки, которая одна могла принести им победу в кавалерийской сшибке, им нужен был каждый всадник в войске.
Тюркополы короля Иерусалимского находились под командованием маршала Иерусалима (кто командовал тюркополами князя Антиохии, неясно), им запрещалось выбирать себе своего предводителя. Но тюркополы имелись и у знатных сеньоров. Скажем, Гильем-Журдэн, граф Серданьи и «регент» Триполи, в 1109 году выставил 300 всадников и 200 тюркополов (и с ними обратил в бегство четырехтысячную – по словам самих мусульман – армию Дамаска) . А один из вассалов антиохийца Рено II де Мазуара, сеньора Маргата (1151-1183/1186), некий рыцарь Мартен из Назарета, обязался предоставить за феоды сеньору службу одного рыцаря и одного тюркопола.
