Главы из боевого фэнтези

Выкладываю отрывки из своего произведения о непростых взаимоотношениях нежити, нечисти и простых смертных.
Хотя произведение напрямую не связано с миром Кальрадии, но в нём достаточно боевых сцен. Надеюсь любители оценят.

 Берег реки Русы
Черные знамена у Заволоки

Воины разбили становище у холодных вод бескрайней Русы. Погребальным саваном покрыли берег непрерывные ряды шатров и палаток. Вдоль границы лагеря шагали закованные в броню дозорные. Зловещим огнём горели глаза сквозь прорези шлемов. Чёрные знамёна с кровавыми узорами истязал порывистый степной ветер…
Далеко на полудне, со снежных шапок высоких Железных гор, начинает путь быстрая река Смарка. Срывается она стремительным каскадом с бесконечных уступов каменных великанов, вбирает ледяные горные ручейки, несёт чистую морозную водицу через леса Пригорья. Расширяется, напившись свежей влаги лесных родников. Проносится Смарка через все владения клобуков, унося бурлящие воды на закат.
Армии надлежало направляться вдоль побережья великой Русы, в то место, где могучая река совершает крутой поворот, закручиваясь в петлю и приближаясь к берегу быстрой Смарки. Перешеек, меж двух рек, проходят волоком торговые суда с восхода на закат, с полуночи на полудень. Говорят, что волок тот устроили ещё в незапамятные времена великаны волоты. Со временем у волока выросло селение торгового люда. Теперь же здесь тянутся к небу прекрасные башни портового града.
Заволока – один из богатейших и красивейших городов - жемчужина Славии. За городищем простираются дремучие леса Заречья, щедрые деревом, богатые зверем. Дальше на восход раскинулись бескрайние степи Подолья, заселённые кочевыми народами, гонящими нескончаемые стада скота на продажу. Могучие волны рек легко уносят купеческие корабли, доверху наполненные пушниной, кожей, деревом и солониной. Обратно же торговцы привозят золото и драгоценности из столичного Живунь града, дорогие шелка и парчу из церемонного Свяборга, зерно из провинциального городка Острохолма, пряности из тёплого Чер-нега, оружие и броню из сурового Высеграда.
Разрастался, богател и хорошел Заволока…
Но, теперь пришли другие времена.
Дикие. Чёрные времена.
Не идут больше в город караваны с деревом и пушниной. Иссякли потоки скота из степи. Кишат леса Заречья нечистью. Прячется под тенью могучих великанов дремучего бора армия Чернобога. Притаилась, словно змея перед броском. Не решаются охотники рисковать собственной головой ради шкуры зверя. Кабы с самих живьём шкуру не сняли.
В степях Подолья появились неодолимые орды дикарей – обров. Подчинили они себе многие кочевые народы, грабят караваны, разоряют поселения Славии, точат зубы на богатство Заволоки.
Ждут приказа жестокие люди и беспощадные нелюди, чтоб хлынуть на земли славов, творя смерть и разрушение.

***

Опершись о стол, он навис над картой Подолья. Приближенные, из свиты бессмертных, спорили, пытаясь что-то доказать ему и друг другу, тыча на тщательно прорисованные укрепления города.
Князь ночи не слушал.
Он выглядел изможденным. Он устал. Он стал слишком стар. Слишком, даже для владыки неживого воинства…
В задачи его сил входило в как можно короткие сроки взять штурмом портовый город, захватить волок и тем самым, отсечь восходные земли Славии от возможности прибытия подкрепления.
Но вот уже вторые сутки упыри торчали на одном месте. Несмотря на то, что весь берег на величину двух перелётов стрелы, словно огромной кляксой покрыт станом армии Тьмы, этой силы недостаточно для взятия высоких белокаменных стен Заволоки.
Они ждали.
Из степей прибудет малик Кавгадый с множеством верных воинов – обров. Вождь диких кочевников - давнишний союзник Тьмы и не долго размышлял над предложением совместного похода на города Славии.
Силами колдунов над стоянкой царил постоянный полумрак.
Они не переносили солнечного света.
Это единственное неудобство, которое испытывали кровопивцы при походных маршах. В ожидании союзников ратники приводили в порядок амуницию и оружие. Длинные обоюдоострые клинки тщательно наточены. Доспехи из воронёной, колдовской, незнакомой простым смертным, стали скрупулезно начищены. Витязи Багряного клыка считались элитой, гнушающейся замарать украшенные кровавыми узорами чёрные плащи. В сражение вступали в самый решающий момент, врубаясь бронированным клином в ряды неприятеля словно «нож в масло».
 
   К концу вторых суток дозорные заприметили на востоке вздымающиеся облака пыли. То не буря разгоняла грязь земли – то надвигались тумены обров.
Полог шатра, украшенного алым символом клана, запрокинулся. Седовласый, сухой, высокий старик, облачённый в камзол и штаны из чёрного бархата, богато украшенные драгоценными камнями, и высокие до колен кожаные ботфорты, твердым шагом направлялся к стремительно надвигающейся волне всадников. Князь ночи Мэндор – глава упырей, спешил лично поприветствовать прибывших союзников. Его повсеместно сопровождал отряд бессмертных - личных телохранителей. Бледный, серо-зеленый цвет кожи говорил о том, что они являются мертворожденными – аристократами в среде кровососов. Их изящно выкованные доспехи причудливо переливались под светом луны. Длинные до пят чёрные плащи окаймляла шафрановая вышивка. Зловещие рогатые шлемы внушали благоговейный трепет рядовым воинам.

Ночной воздух наполнился ржанием, пронизывающим посвистом, разудалым гиканьем, духом лошадиной и людской испарины. Нескончаемый кипящий поток кочевников катился мимо лагеря. Облачённые в шкуры суровые наездники на маленьких косматых скакунах огибали пристанище кровососов, устремляясь к реке. Неказистые лохматые лошадки с жадностью тянули воду, их примеру последовали и всадники.
Из общей тьмы обров отделился малый отряд и направился к шатру князя. 
Малик Кавгадый, облачённый в кожаный панцирь, поверх украшенный медвежьей шкурой, восседал на рослом пегом иноходце. Голову его венчала пушистая, увешанная золотыми монетами, лисья шапка, хвост коей спускался по левому плечу. В чёрные прямые, пропитанные жиром, волосы вплетены нити из конских хвостов. Вся эта ужасающая красота на голове и бороде заплетена в тонкие косички. На вожаке обров было навешано столько золота, что хватило бы на маленькую войну.
Кавгадыя окружали князьки уже покоренных им народов. Малик сидел в седле, круто подбоченившись, вальяжно накручивая косички на указательный перст.
- Приветствую тебя, хозяин Подолья, – голос предводителя неживых шелестел, словно осенние листья при внезапном порыве ветра.
Мэндор насилу сдерживал тошнотворные приступы, душащие глотку.
- От оравы мертвяков пахнет лучшшше, – прошипел сотник бессмертных Арон своему приятелю Кагиру.
От делегации обров действительно несло потом, мочой, запёкшейся кровью и ещё пёс знает чем.
- Говорят, будто они живут на лошадях, спят на лошадях, и даже справляют нужду, не слезая с лошадей, – пробурчал в ответ Кагир. – Посмотри на их рожи. Они больше напоминают освежеванные куски мяса!
- И я приветствую тебя, повелитель Пьющих кровь! – Заносчиво ответил Кавгадый, ещё больше сузив щёлочки глаз.
Тело его, когда-то стройное и прочное словно сталь, теперь заплыло салом. Но в движениях малика всё ещё чувствовалась былая сила. Его гортанные резкие выкрики больше подходили для управления войском в степи, чем для светской беседы
- Да! – проскрежетал сквозь зубы Арон. – И с этими дикарями нам придётся биться плечо к плечу? Да скорее я сам вскрою им глотки!
- Не торопись приятель, – оборвал его Кагир. – Похоже на то, что по их венам вместо крови течёт лошадиная моча.
Князь слышал разговор воинов. Он понимал, что подобные настроения не способствуют слаженности совместным действиям с союзниками. Но Мэндор ничего не мог сделать ни со своими взглядами, ни с мнением ратников.
«Всё в них вызывает во мне омерзение!» - думал он. – «Всё! Даже каждая завязка на их штанах…»

***

Степняки разбили стан у самой реки, на почтительном отдалении от неживого воинства. Они огородились кибитками, точно стенами, всегда готовые к нападению. Смертные, даже такие кровожадные воины, как обры, никогда не будут доверять мертвецам.
У заграждений выставлены усиленные караулы. При том караулы не простые. Наравне с бывалыми воинами тишину ночи сторожили шаманы, призванные остановить, ежели что, магию неживых. По всему лагерю слышались ритмичные удары бубнов и гортанные песни-обереги.
Пристанище Кавгадыя было окружено лучшей тысячей вооружённых до зубов батыров.
В шатре малика в эту ночь было неспокойно. Кавгадый держал крайний совет перед военным походом.
Все предводители туменов недовольны соседством с  «пьющими кровь», но лишь один из них посмел стоять перед маликом с гордо поднятой головой и произносить дерзкие речи.
Это рослый, широкоплечий воин. Он стоял, задрав подбородок, презрительно щуря и без того узкие глаза, беспрестанно теребя рукоять сабли. Ему, единственному, позволили остаться при оружии в шатре малика. 
- Ненавижу живых мертвецов! – со злостью заявил молодой батыр Хубилай. – Сколько нам ещё выносить их рядом? Мне не терпится втоптать их кости обратно в землю! 
Кавгадый ухмыльнулся в ответ на несдержанные речи воина. Он смотрел на горячего юношу и видел себя в молодости. Тоже скуластое лицо, та же стать, словно вырезанная из камня, тот же дух воина, закалённого в жестоких битвах.
За это Кавгадый прощал ему всё. И горячие речи, и порой необдуманные поступки. 
- Успокойся, сын мой! – отвечал мудрый малик. – Мертвые всего лишь сражаются за своего господина. А Мы пришли сюда за собственной выгодой. Взявши Заволоку мы распахнём ворота в Славию. Хлынут тумены отважных воинов в срединные земли, падут заплывшие жиром города славов, а их богатства окажутся в нашей власти. И самый последний кочевник почувствует себя маликом!

***

Армия тьмы приближалась к Заволоке – оживленному, раскрашенному всеми цветами, портовому городу – единственному оплоту сил Света, оставшемуся в восходных землях.
Ратники-кровососы не утоляли голод уже несколько дней. Так принято в рядах  Багряного клыка. Строгий пост перед сражением превращал упыря на поле битвы в непобедимого и безжалостного убийцу. Они двигались всё быстрее, практически перейдя на бег. Неодолимый Голод постоянно подгонял их. Они жаждали свежей плоти и парной крови!
Дикие орды кочевников без устали гнали неутомимых степных лошадей. Жажда наживы подстёгивала их! Жестокие, закалённые в кровавых битвах, воины Подолья уже пускали слюну, представляя горы золота и толпы женщин и детей, которых они уведут в полон. 
Серая орда диких кочевников и отряды воинов Багряного клыка шли к своей цели двумя колоннами на почтительном расстоянии друг от друга. Предводители старались пресечь любую возможность смешения рядов. Взаимная ненависть у союзников была так велика, что любое столкновение могло перерасти в бойню. Но страх перед гневом Чернобога был выше междоусобиц.
Когда и кем была развязана эта война, теперь уже не скажет никто. Не одну сотню лет  с переменным успехом шли боевые действия, то утихая, то разгораясь с новой силой.
На этот раз пришла очередь держать удар тёмной орды для богатого портового города Заволоки.


Заволока
Совет у Милорада


Несмотря на множество собравшегося народу, в княжеских полатях царила напряжённая тишина.
Здесь был князь Всеволод, приведший из Живунь града конные полки. Он с надменным видом столичного пшюта, скрестив руки на груди, стоял у окна. Князь откинул за спину алый, украшенный золотой вышивкой плащ, чтоб все полюбовались на тщательно подогнанную чешуйчатую броню и широкий, богато украшенный драгоценными камнями пояс.
Был здесь и воевода Ратибор – старый вояка ант, пришедший с дружиной из грозного Высеграда. Он стоял, опершись здоровенными ручищами о стол. Небольшого роста, но коренастый и плотный, статью Ратибор походил на воинов подгорного племени. Широкая секира за спиной дополняла сходство. Косматая черная бородища касалась поверхности стола, а лысая макушка свирепо блестела, покрывшись испариной. Выглядел Ратибор зловеще, вполне соответствуя своему имени. Опытные бойцы из дружины Высеграда стоили десятка вылизанных хлыщей столичного Живунь города.
Был здесь и Путята Одноглазый. Второй глаз воевода потерял в стычке с обрами в Волховьем овраге. Его тогда вынесли из сечи утыканного стрелами, словно ежа. Думали - не выживет, а он выкарабкался. Путята мерил зал шагами, то и дело зыркая единственным глазом на восход. Он словно ждал, что вот-вот в степи появятся черные орды неприятеля.
Князь Милорад Белоус восседал на высоком престоле во главе стола. Светлые длинные волосы обрамляли мужественное лицо. Усы, столь же белые, свисающие, делали князя чем-то похожим на саблезубого тигра. Пристальный взгляд серых глаз, казалось, способен пронзать камень.
- Что за враг нам угрожает?
Милорад произнес слова спокойно, ни к кому конкретно не обращаясь, но все присутствующие встревожено заерзали, точно вопрос адресовался им.
- Пусть Тимур расскажет, – буркнул Путята. – Он их видел, когда драпал из Подолья.
Смуглый скуластый степняк презрительно скривился в сторону одноглазого вояки, но, проглотив обиду, поклонился Милораду и промолвил.
- Позволь говорить, княжа? – в голосе слышался смертельный посвист стрел.
- Не обижайся на моего смерда, воин Подолья, – произнес князь. – Он очень груб на язык и возможно вскоре его лишится. Но его мудрой головы и быстрой руки я не отдам не другу не врагу!
- Когда утигуры вышли к реке, то заметили черные тучи, надвигавшиеся с восхода, – начал Тимур. -  Я сам лично видел тьму и тьму закованных в броню упырей. Они бегут без устали. Ими движет жажда крови. Орда бешеных обров сопровождает их. Я даже не знаю кто из них хуже… 
- Сколько их? – рявкнул Ратибор.
- Они покрыли весь берег от восхода до полудня, – степняк отвечал резко, словно сек мечом.
- Сколько дней пути? – Милорад помрачнел, словно грозовая туча.
- Сегодня к вечеру, самое большее - завтра утром они будут здесь.
- Значит, будут ночью, - проворчал Путята. – Кровопивцы при свете дня не бьются!
На жестком, обветренном лице степняка не дрогнул ни один мускул, но глубоко в холодных глазах Милорад увидел отрешенность и желание драться до конца.
Князь знал - утигуры пришли к Заволоке вовсе не спасаться от обров. Эти вольные мужественные воины явились сражаться бок о бок со славами против общего непримиримого врага.
Победа или смерть!
У всадников подолья не было третьего пути…
Снаружи, со стороны входа раздался страшный грохот. Тяжелая, обитая железом, дверь распахнулась с такой силой, что едва не слетела с петель. В зал вломился рыжий детина богатырского телосложения. Круглый шишак свалился с головы и с громким бряцаньем покатился по полу. Ратник тяжело дышал, жадно хватая ртом воздух.
- Чего тебе Агрик? – спросил Милорад, с удивлением воззрившись на запыхавшегося сотника.
- Они… у стен…, княжа, – наконец сумел вымолвить великан, ловя убегающий шлем.
- Кто у стен? – подскочил к богатырю Путята.
- Враги, – отвечал, оправившийся от бега, Агрик. – Волкодлаки у стен!
- Волкодлаки!? – Милорад вскочил с престола, точно ошпаренный.
Он вопросительно глянул на Путяту, затем на Тимура, но эти оба, словно сговорившись, удивленно пожали плечами.
- Волков в Подолье не было! – наконец выпалил степняк.
Лицо Милорада перекосила столь зверская гримаса, что побледнел даже Ратибор.
- На стены! – рявкнул Белоус. – Агрик бей в набат. Подымай всех!

Заволока
Гости из леса

- Я столько нечисти впервые в жизни вижу, – почему-то шепотом бубнил Путята, глядя на огромную свору волкодлаков, копошащуюся под стенами.
Огромные, покрытые длинной, серой и чёрной шерстью, звери - Волки-воины – вооружены палицами, цепами и секирами. Но, многие не имели и этого. Острые когти и клыки их оружие.
От них невыносимо несло псиной. Рык, вой, и тявканье смешались в единый звериный гомон.
Милорад с отвращением рассматривал пожаловавших гостей. Под стенами колыхалось серое море диких лохматых чудовищ.
- Их тысячи, – процедил он сквозь зубы. – Их десятки тысяч!
- Посмотри на холм, княжа, – пробасил неунывающий Агрик. – С ними еще и берендей.
На возвышении стоял огромного роста медведь, матёрый седой зверюга. Медведь-оборотень стоял на задних лапах с прямой спиной и поэтому казался поистине великаном.
- Пе-ре-го-во-ррры. – рычал он, махая лапами.
- Это он нам? - словно удивившись тому, что перевёртыши умеют говорить, пролепетал Всеволод. Всё это время он держал тряпицу у носа, спасаясь от поднимающегося смрада.
- Пустим его и зарубим, как хряка! – рыкнул Ратибор, выхватив грозно сверкнувшую на солнце секиру.
- Нет, – Милорад положил руку на плечо старого рубаки. – Сначала выслушаем, дружище.

***

Тяжелые створки со скрипом распахнулись.
Волкодлаки толпились у входа, но ни один зверь не решился заскочить в ворота. Перевёртыши с интересом рассматривали людей, клацали зубастыми пастями и что-то по своему тявкали друг другу.
С другой стороны с таким же интересом рассматривали нечисть выстроившиеся ратники.
Толпа волков расступилась. Берендей огромным мохнатым телом затмил весь проход.
Воины непроизвольно отпрянули, ощетинившись клинками и копьями.
Медведь переросток, опустившись на четвереньки, пролез в ворота. Он поводил носом то в лево то в право, обнюхивая собравшихся.
- Не боись, земели, – прорычал берендей, хищно оскалившись. – Потолковать пришел.
- Говори, зверь!
Милорад, несмотря на попытки его удержать со стороны Путяты и Агрика, вышел из толпы ратников и оказался один на один с чудищем.
Медведь, как ни в чем небывало, уселся на зад и пристально уставился на князя.
«Один удар лапой и голова улетит ко псам на забаву…» - пронеслась шальная мысль у Белоуса.
- Чего хотел? – однако голос князя звучал все так же грозно.
- Прознали Мы, что Вы тут гостей ждёте, – берендей изобразил на морде подобие ухмылки.
- И что с того? – выпалил из толпы Путята. – Какое дело нечисти до тяжб людских?
«Ей богу этот чурбан лишится языка!» - отметил для себя князь, глядя на вдруг рассвирепевшего зверя.
- А то! – лапища опустилась с такой силой, что земная твердь содрогнулась.
Воины ринулись было вперед, но князь поднял руку в примирительном жесте.
Дружина застыла за спиной Милорада.
А то, – вновь повторил, успокоившись, берендей. – Хоть и не любы друг дружке люд и нелюдь, а все же живем мы на одной земле. А значит, держать удар нам от силы темной надобно вместе. Так то!
- Ты пришел к нам в облике зверя и предлагаешь помощь в битве? – в словах князя звучало негодование. – Яви истинный лик и назови своё имя, коли хочешь стоять со мной плечом к плечу в сече!
- Не горячись, князь, – пробурчал медведь. – С кровопивцами у нас свои счеты. Сегодня мы бьемся с тобой на одной стороне, но ничто не помешает завтра нам вцепиться друг другу в глотки. Так что пущай остается так, как есть и тебе меньше волнений и мне спокойнее. А кличут меня просто – Кусач.
Берендей ощерился, обнажив желтоватые мощные клыки.
«Хм…Кусач. Да такой целиком проглотит, даже не подавится.»
- Так что же звери могут предложить нам? – спросил Милорад. – Ты же не надеешься, что мы впустим вас в город?
-  Нет, княжа, – замотал мордой Кусач. – Да и не потребуется этого. Когда чернобоговы прихвостни подойдут к городу, вы запретесь за высокими стенами и будете держаться крепко…   

Заволока
Штурм


Вечернее небо быстро заволокло тучами, больше походившими на чумазый дым от пожарищ. Затянувшееся маревом солнце потускнело, не успев закатиться за горизонт.
- Ишь как чародеи темные ворожат! – ворчал Путята, обеспокоено поглядывая на одевающееся на глазах смолью небо. – Видать, скоро и упырьки притопают!
На восходе клубилась Мгла. Великая гроза надвигалась.
Но, не осветили мрачное небо стрелы Перуна, не ударил гром, и не подарил дождь прохладной влаги после жаркого дня…
Вместо этого, со стороны подолья показались черные стяги. Зловеще реяли на угольных полотнах кровавые узоры. Тишина летнего вечера наполнилась стуком копыт и лязгом оружия.
- Началось, – процедил Милорад, взирая на неприятеля с коренной башни, возвышавшейся над всеми строениями города.
- Помоги нам Перун! – пробасил Ратибор, поцеловав и приложив ко лбу лезвие секиры.
Кровопивцы строились ровными шеренгами. В первых рядах тяжелые копейщики, под их защитой выравнивались в линии арбалетчики. Закованная в агатовый латный доспех вампирская кавалерия вставала по краям воинства Смерти.
Лёгкие всадники обров, с грозным гиканьем и улюлюканьем, понеслись прямиком к городу. Замысловатыми узорами разливалась дикая конница у стен Заволоки. Воины Подолья пускали тьмы и тьмы стрел из коротких луков, пытаясь достать обороняющихся. Защитники отвечали той же монетой. Со стен в обров полетели стрелы, сулицы, камни и поленья.
- Княжа! - возопил Путята. - Упыри приволокли таран!
Кровопийцы толпились возле телеги чудной формы. Когда с неё сдернули покров, оказалось, что воевода прав. К мощным верхним балкам цепями крепилось тяжёлое бревно, заострённое, обитое железом. Упыри, те, что покрепче, впряглись в лямки, остальные взялись по бокам, таран довольно резво подступал к воротам.
- Готов? – Милорад внимательно наблюдал за внешней стеной.
- Готов, – откликнулся черный от копоти Агрик, размахивая янтарным мечом. Он с отрядом находился в надвратной башне.
Несмотря на стрелы и камни, таран достиг цели. За телегой уже толпились нетерпеливые обры. Упыри, не торопясь, раскачивали бревно туда – сюда, туда – сюда…
Буммм!
Раздался первый удар о тяжелые створки. Дружным воем его поддержали голодные до наживы кочевники.
Это и послужило сигналом для Агрика. С шипением полилось кипящее масло. Пузатые котлы опорожнили содержимое на головы атакующих. Заживо сваренные обры падали с бьющихся в конвульсиях лошадей. Упыри катались по земле, пытаясь содрать с себя раскаленные доспехи.
Дикими воплями умирающих наполнилось вечернее небо. Им вторили ликующие возгласы горожан.
- И это всё, что они могут? – Ночной Князь стоял на возвышении, в окружении бессмертных. – Что смертельно для люда не повредит нежити!
Не успел он это произнести, как упыри уже вновь взялись за таран.
И опять мощный удар сотряс ворота…
- Пора, – сказал Милорад, и Путята замахал белой тряпицей.

- Они уже сдаются? – воскликнул в недоумении Кагир, указывая на мелькающий на главной башне города белый флаг.
Мэндор промолчал, но лицо его сделалось мрачнее тучи.

***

Получив отмашку, дружинники опустили стрелы в жаровни, расставленные вдоль стен. В следующее мгновение мириады стремительных огоньков озарили сумрачное небо. Смертоносным звездопадом пылающие стрелы обрушившись на нападающих. Щедро разлитое под стенами масло вспыхнуло ярким, всё пожирающим огнем. Заметались внизу живые факелы. Ратники, не переставая, поливали водой изнутри тяжёлые створки, чтоб не занялись ворота.
Мэндор отдал приказ, Арон двинул основные силы на штурм. Зловеще сверкают вороные доспехи от пламени пожара, стройные ряды тяжёлых копейщиков топают к городу. Метко бьют по обороняющимся арбалетчики. Один за другим валятся со стен сражённые защитники. Взметнулись в небо длинные осадные лестницы. Быстро карабкаются по ним кровопийцы. Жажда крови подгоняет их.
Обры спешились и лезут вслед за нежитью.
Жажда наживы гонит их вперед.
Горожане, пораженные зрелищем вражьей силищи, тёмной волной нахлынувшей на стены, всё же держатся. Знают – дрогни они сейчас, и воинство смерти перельётся через край стены, прорвётся, точно разбушевавшееся море сквозь каменные волнорезы.
В нападающих летят камни и горящие брёвна. Тучи стрел срываются со стен, нашпиговывая строй неприятеля. Отринутые лестницы с треском падают, погребая под собой штурмующих.
- Уже на стенах, княжа! – трясётся от нетерпения Путята. – Ну, пусти!
- Нет! – голос Милорада все так же твёрд. – Нечего воеводе в рубку без надобности лезть!
Путята глядит с завистью, как разгоряченный, запачканный чужой кровью Агрик машет янтарным кладенцом.
Богатырь рубит с плеча. Заговоренный меч не встречает преград, рассекая крепкие щиты обров и стальные доспехи упырей.
На наружной стене завязалась жестокая свалка. Все смешались. Все больше и больше штурмующих взбираются наверх и медленно, но верно теснят городское ополчение.
- Уже и наша пора пришла, Милорад! – рычит, точно изголодавшийся до драки боевой пёс, Ратибор, оглаживая косматую бороду.
- Ступай, – отозвался князь. – Готовься.
- Счастливой сечи! – рявкнул рубака ант.
- Счастливой сечи, – вторил ему Белоус.

***

Тем временем окончательно стемнело. Милорад глянул ввысь. Тучи ушли, открыв чистое ночное небо. Засияли яркие звезды. Взошла полная луна. Сегодня она неестественно близко. Милораду даже показалось, что он смог рассмотреть лицо, начертанное на желтом кругляше небесными богами. Скорее даже не лицо… Больше оно напоминало морду. Оскалившуюся медвежью морду…
Из леса послышался одинокий протяжный вой. Затем к нему присоединился еще один потом еще и еще, пока не превратился в дикий хор звериных глоток.
Клокочущая серая волна стремительно неслась со стороны леса. Стая свирепых хищников врубилась в неприятеля, захлестнув первые шеренги упырей. Стройные линии штурмующих смешались. Кровопийцы бросились в свалку с волками, позабыв о стене.
Ошарашенные натиском зверей, обры дрогнули. Кочевники не ожидали такого поворота. Жители Подолья впервые в жизни видели такое количество огромных кудлатых тварей, дикие зубастые отродья вызвали у них священный ужас.
Был здесь и Кусач. Тяжёлая косматая туша врезалась в ряды кровопивцев, разметав их. Берендей махал лапищами, расшвыривая упырей в стороны.
- Хорс тебе в помощь, Всеволод! – прогромыхал голос Милорада над площадью у ворот.
Всеволод, закованный в сверкающие под лунным светом, покрытые золотым узором латы, отсалютовал мечом.
Тяжелые створки распахнулись. Конные полки Живунь града - витязи в парадных белых плащах, в бой как на праздник, ринулись на неприятеля. Вслед за ними под предводительством Тимура мчалась лёгкая кавалерия утигуров. Они врубились в опешивших обров, опрокинули их и погнали прочь.
И вот уже высыпали из ворот суровые воины анты. Ратибор шагает в первых рядах, грозно сверкают широкая секира и круглая лысина.
Кровопивцы, зажатые с двух сторон в тиски, принялись медленно пятиться, постоянно огрызаясь.

***

Вскоре все было кончено…
Вот уже последнего упыря скинули со стены.
Дикое зубастое воинство уходило в лес.
- Кусач, – послышался стук копыт. – Постой!
Берендей обернулся. Перед ним на гнедом скакуне гарцевал Милорад.
- И что же ты? – строго спросил Белоус. - Так и уйдешь, ничего не получив за помощь?
Медведь расплылся в улыбке, от которой мурашки пробирали.
- Отблагодарить меня хочешь? – проворчал Кусач.
- Проси чего пожелаешь! – гордо ответил князь.
- Хммм…Чего я желаю? – берендей, словно ненадолго задумался. – Кумира мне на красной горке поставь! Рядом с Перуном!
Маленькие хитрые зелёные глазки буравили Милорада.
- Поставишь? – рявкнул Кусач. – Или светлых испужаешся?
Не дождавшись ответа, медведь опустился на четвереньки и совсем по-звериному ринулся в лесную пущу.