Оперативный штаб, из которого будут координироваться действия по войне с Крабами, был выбрал странным образом. Вместо того, чтобы использовать свой дом, ветеран решил… Снять одну из хат, которая была выставлена на аренду. Находилась она, как ни странно, в Локэше, через пару улиц от дядиного дома.

Дом выглядел… Опрятно. Чисто и красиво. Серые обои, на полу ламинат, центральную комнату освещала простенькая люстра из одной лампочки, а вокруг большого белого пластикового стола, который мы притащили с кухни, была расставлено пара кресел. И ветеран не был бы ветераном, если бы не натащил в хату уйму странных и дорогих штук. Например две штуки, напоминающие гранатометы с четырьмя соплами, бронежилеты, из которых осталась лишь парочка, так как большую часть забрали ОуДжи, которые командуют сэтами и их подручные. Было несколько ящиков с гранатами, один из которых был опустошен ОуДжи, и много-много всякой всячины, которая покоилась в ящиках цвета хаки.

Ветеран — мужик умный, и помимо раздачи броников и гранат раздал каждому по рации, чтобы держать связь между сетами.

— Планирование — главная часть войны, — стал объяснять мужик, который снова облачился в свою привычную куртку хаки и штаны-карго, — Сет Лэриона мы пошлем сюда… — он двигал фигурки по схематичной карте Лас-Либертада, — Сэт Эйти Дре — пусть займется этим нарко-притоном на севере Крэблвуда, а эти и вот эти ребята нанесут удар тут… Лонг Фит пройдется по этой стоянке… А вот они-и… Они зайдут с юга. Как тебе план, пацан?

— Круто. А я куда нанесу удар?

— Ты, малой, атакуешь лидера крабов. Это на востоке Крэблвуда, этакий особняк. Если учесть, что по сути началась война, то там неверняка будет дохера охраны. Но! — поднял ветеран палец вверх, и подошел к одному из открытых ящиков, в котором лежал тот самый гранатомет с четырьмя соплами, — Это М202А1 — реактивный огнемет. Принцип действия примерно такой — он забрасывает в то место, куда прицелился капсулу с огнесмесью, и устраивает пекло. Помню, как в конце семидесятого года мы обстреливали такими красавицами одну позицию, где засел отряд гуков… Штука отличная, будь уверен. Выстрелишь в окно — и зданию, со всеми, кто внутри — конец. Вопросы?

— С огнеметом ясно. Что делать с теми, кто будет убегать?

— Огонь на поражение, — коротко отчеканил терминатор, — А потом — как можно быстрее сматываться. Оставшись без командования — Крабы будут обессилены, их легко будет победить.

— Ясно… Тачку угнать? И вообще, кого я буду вести? По сути, лидером сета с нашей улицы был дядя… Ниггеры будут слушаться меня, как лидера?

— Почему нет? Я пообщался с некоторыми. Ты имеешь вес. Тебя уважают, в тебя верят.

— Вот даже как! А я и не знал.

Оставив ветерана, я пошел искать тачку…

***

Угонять тачку, как ни странно, даже не пришлось, ибо Биг Кик решил меня подвезти. Загрузив в багажник огнемет, мы вместе с целым сетом из пятнадцати ребят поехали в сторону особняка лидера крабов.

Про него я мало что слышал, но если слухи не врут, то он был чертовски крут. Захватив власть во время неразберихи девяностых, он быстро сплотил вокруг себя ребят, и и группировка будто возродилась после разгрома восьмидесятых. О прошлом этого мудака, которого звали ОуДжи Рок Стайл известно не так много, и разные источники противоречат друг другу. Одни говорят, что он был боксером, который даже побеждал в местных соревнованиях, другие — что он был сыном боксёра, которого убили мафиози за то, что тот отказался сливать матч, после чего сынок решил стать бандитом, чтобы отомстить мафии. Третьи же вообще считали, что он племянник предыдущего лидера, что является полнейшей чушью. На данный момент, этот мудила является главнейшим ОуОуДжи Крэблвуда, и моей целью, и для меня не имело значения, кто он и как стал лидером — для меня имеет значение то, что я собираюсь его прикончить.

Дом лидера, что не удивительно, выделялся среди остальных. Два этажа, мансарда, терраса, на которой стоял какой-то крепыш, и смолил косяк. Увидев нас, он стрелять не стал, но при этом забежал в дом, видимо, чтобы всех предупредить.

Ну, чем больше их в доме, тем лучше. Достав из багажника заряженную огнеметалку, я сначала прицедился в верхнее окно, запустив два снаряда туда, и две снаряда в одно из нижних.

Эффект не заставил себя ждать. Не успел я убрать огнемет в багажник, как из двери повалили горящие люди. Труда в том, чтобы полить их свинцом не составило никакого.

Достав Микро-Узи, я выпустил весь магазин, убивая сразу пятерых негров. Пуля за пулей, вспышка за вспышкой, я посылал в горящие туши, а другие негры из наших не отставали.

— Валим! — крикнул один из ребят, — Скоро копы завалятся!

Услышав в отдалении сирены, мы таки сели в машины, и поехали прочь…

Мимо окна проносились дома Крэблвуда, рынок, магазины…

— Бля, вовремя уехали, — только и сказал Биг Кик, пропустив перед собой две полицейские тачки, сопровождаемые пожаркой, — Вот как знал, что вовремя.

Я на это ничего не ответил, и молча залипал в окно…

«Зигги, приём, говорит Командир, — слышу я голос ветерана в рации, — Всё идет отлично, бизнесы Крабов падают один за другим. Однако Лэриону требуется помощь в атаке борделя, нужна огневая поддержка. Как слышно, приём?»

— Слышно хорошо, выезжаем к Стайлишу, — только и ответил я, убирая рацию обратно в нагрудный карман рубашки, — Биг Кик, погнали к борделю на пересечении Лайт-Эллэй Бульвар и Дитко Стрит. Там мотель-бордель Крабов, который атаковали наши.

— А чего они сами не справятся? Крабы люто отбиваются?

— Наверное, иначе Стайлиш бы не запрашивал поддержку, — пожимаю плечами.

***

Автоматные очереди мы услышали еще за пару кварталов от злополучного мотеля. Находился он в неприметном захолустье Крэблвуда, и не привлекал внимания честного люда. Хотя, наверное, те кому надо было воспользоваться «альтернативной» услугой мотеля, который был еще и борделем, спокойно его находили.

Когда мы подъехали, то Стайлиш был, как ни странно, находился через дорогу от парковки, и делал перевязку одному из своих ребят, в нашу же машину прилетело пара пуль, но благо что не в колёса, или движок.

— Эти наглые проказники, чтоб их, ждали нас на парковке! — смешно ругался пафосный бандит, когда мы подбежали к нему, — Хорошо что ранили только одного пацанчика, остальные успешно отступили.

— Что делать? — задаю интересующий вопрос, — Будем захватывать?

— А что еще? Надо. Этот вояка смышленый мужичок, он знает как координировать действия… Спасибо, что приехал, Зиггз.

— Так… Что, погнали? Теперь нас больше, теперь надерем им их наглые зады, homies!

Оставив перевязанного пацана на сидении машины, что была в переулке, мы двинулись через дорогу на парковку, где было, приблизительно, около дюжины Крабов.

Первый ублюдок в синем может и был слегка под кайфом, но пост держал уверенно, потому, когда я пустил две пули в его сторону, то он спрятался за корпусом своего Кадиллака. Однако, когда он высунулся, чтобы ответить, то пуля моего Спрингфилда попала ему в левую часть груди, пробивая, очевидно, лёгкое.

Остальные мазафаки не стояли столбами, и стали стрелять из пистолетов Глока, Тэков-девять, Кольтов и Узи, но благодаря тому, что наша плотность огня была выше, Крабы падали один за другим, громко вопя, и заливая кровью асфальт.

Одного задел выстрел Тэка-девять Биг Кика, двое других, словив пули из Глоков, упали на капоты своих тачек, и сползали на землю, подобно безжизненным мешкам с кишками, еще четверых накрыла длинная очередь из АК, который прихватил один из, получается, моего сета. А последние трое ублюдков, поняв, что перевес не на их стороне, таки сели в старый масл-кар прямиком из шестидесятых, и пытались свалить, но бодрый грохот более дюжины стволом, пущенный им вслед, остановил их, из-за чего машина, потеряв контроль, врезалась в фонарный столб, и остановилась. Выживший Краб вылез с пассажирского сидения, но спустя секунду свалился от меткого выстрела одного из наших ребят.

Когда двое крабов выбежали, очевидно, на шум, то я сразу же прицелился в их фигуры. Очередной выстрел… Запах сгоревшего пороха ударяет в нос, а отдача слегка бьёт в ладонь, а ниггер падает, хватаясь за живот. Второго же придурка свалила очередь Узи одного из ребят Лэриона.

— Они на балконах! — крикнул Биг Кик, — Гаси мазафак!

Повторять совета Биг Кику не было необходимости, и в мгновение ока ниггеры сели на колено, чтобы было удобнее целиться, и открыли огонь.

Поняв, что со своим Спрингфилдом далеко не уйду, я решил поднять странный укороченный АК, которым даже не успел воспользоваться Краб, и пару магазинов к нему.

Эта «игрушка» была довольно удобная, и сразу мне понравилась, и я бы с удовольствием купил такое легально, если бы автоматическое оружие было разрешено у нас в штате.

Услышав крик, вижу, как одного из наших зацепил «балконный снайпер». Но, не став на это отвлекаться, я собрался выцеливать мазафак по одному… Пока я бегал за Калашом, наши ребята, а так же ребята Лэриона, таки убили почти половину «балконных». Взяв на мушку одного из них, я пускаю короткую очередь в сторону придурка, который в такую тёплую осень зачем-то одел синий свитер. Схватившись за живот, он перевалился через перила, и упал со второго этажа, умирая наверняка.

Когда с неграми на балконах было покончено, то мы решили прорываться в само здание, через холл. Когда я уже подходил к двери, и собирался выбивать ее с ноги, то пафосный гангстер в костюме-тройке меня остановил.

— Позволь дяде Лэриону тебе помочь, — улыбнулся он, доставая гранату, одну из тех, что раздавал ветеран, — Приоткроем дверь, кинем подарочек, и негодникам непоздароватся.

Этот план был разумен, потому, я прислонился к стене возле двери, а с другой стороны стал Лэрион, и приоткрыв дверь, он бросил взрывоопасный подарок в холл. Взрыв сотряс землю, и ударная волна дошла даже до нас, хоть и нивелировалась стеной.

Когда мы вломились в холл, то заметили исполосованных осколками ребят в синем, но из-за стойки регистрации встало сразу трое ребят с Узи.

В этой ситуации, АК пригодился как нельзя кстати, и потому, выпустив длинную очередь, я зацепил сразу всех, после чего двое упали, а один, судя по всему надевший бронежилет, лишь отшатнулся, и пустил очередь в Лэриона. Тот, конечно же, тоже был в бронике, потому серьёзных повреждений не получил, хотя синяки по всей груди ему бяли обеспечены. Пока ублюдок, выдержавший мое попадание, стрелял в нашего пафосного старшака, то я решил воспользоваться этим моментом, и сведя мушку и целик на его лбу, нажал спуск. Выплеснув взвесь из черепной крошки, мозга и крови, тот упал, не успев даже вскрикнуть.

— Вот пакостники! Такой костюм изгадили, мазафаки! — выругался Лэрион Стайлиш, но потом решил перейти к делу, — Нужно пройтись по этажам. Тут два крыла. Мы пройдем по левому, а твой сет — по правому, ОК?

— Принято, — как какой-то военный ответил я, — Покажам ублюдкам!

— Да, покажем! — поддержал меня Бик Кик, — Уроем мазафак!

Подождав, пока подтянется остальной сет, в котором было двенадцать человек, мы отправились в правую сторону здания, и стали подниматься по лестнице.

И на первой же лестничной площадке, как ни странно, нас уже поджидали…

Сильный толчок в грудь, прикрытую броником, я ощутил, как казалось, не только грудью, но и всем телом, но посколько крови под ним я не ощутил, то он сдюжил это попадание. Пока я стоял, ошеломленный попаданием, то мои ребята ответили настоящей канонадой сразу нескольких стволов, буквально решетя придурков, которые сразу же свалились без чувств.

Отправив половину наших на третий этаж, сам я решил пройтись с остальными по второму.

В корридоре, в котором были двери, ведущие в номера, было сразу аж пятеро ублюдков с немецкими пистолетами-пулеметами марки Хэклер энд Кох, МП-пять. Но, мы не дураки, и знали, что хоть кто-то там, да будет, потому сразу же обрушили на них целый шквал огня. Трое, получая одну за одной свинцовые пилюли, свалились буквально за секунду, а вот двое, судя по всему по-опытнее и «постарше», были бронированными, потому на них было обрушено еще больше огня. Поскольку на ногах у них брони не было, то словив по нескольку пуль в голень и колени, те упали, и стали стонать от боли. Само-собой, оставлять их в живых мы не собирались, потому подойдя к одному из них — я наступил ему на грудь, и пустил пулю прямо в центр лба. Со вторым так же поступил Биг Кик.

Когда мы встетились с братками, зачищавшими третий этаж, то были приятно удивлены — все были живы, и лишь у одного шальной пулей было разодрано плечо.

Пройдя по комнатам, я стал свидетелем жалкого зрелища. Зашуганные, с пустым взглядом, половина были худощавые, и лишь несколько были с нормальными формами.

Как так можно обращаться с девушками? Эти придурки явно заслужили свой свинец.

Встретившись с Лэрионом, я понял, что его это тоже поразило.

— И как со своими труженицами можно так обращаться? — негодовал сутенер, — Вот вообще, как так? Травить наркотой… Вот у меня вообще не так. Мои девчата не только к дури не притрагиваются, а еще, ты удивишся, Зиггз… Да, мои девчата регулярно проходят мед-обследование, и отпуск я им даю на пару недель раз в год. Владелец этого борделя — изверг.

Попрощавшись с сутенером, мы с Биг Киком пошли обратно к машине.

Когда я сел на пассажирское сидение, и уже готов был ехать домой, то в рация снова заговорила, на этот раз голосом Лонг Фита.

«Зигги! У нас тут напряжный момент. Мы были типа на разведке, и поняли, что Крабов в два раза больше чем нас, почти тридцать рыл. Я уже позвал один из сетов, который захватил нарко-притон, и теперь надеюсь, что ты подтянешься со своими ребятами, homie.»

Меня, чтобы помочь своим братанам, просить дважды не надо, потому я пояснил ребятам, куда ехать, и мы двинули.

***

Сэт Лонг Фита стоял через улицу от трехъярусной парковки.

Некоторые ребята курили, но к счастью табак, ибо не хватало обдолбанных травой полудурков, некоторые проверяли готовность своего оружия. У большинства из ребят были те самые Томми-ганы, что мы купили у вояк, а у пятерых были старенькие «злые черные винтовки», также известные как Мэверик Эм-Шестнадцать.
— А вот и вы, — обрадовался Лонг Фит, который был вооружен винтовкой, — Ну так вот. Мазафаки явно нас заметили, но покидать парковку не рискуют, знают, что у них выгодное положение. Так вот, сет Эйти Дре только что прибыл, — он показал себе за спину, — Теперь нас снова больше, чем ублюдков в синем. Покажем мазафакам?!

В ответ заголосили почти все ниггеры, из всех сетов.

— Да!

— Покажем ублюдкам в синем!

— Обломаем мазафак!

В последний раз проверив снаряженность магазинов, ребята, двигаясь вполне уверенно, шли в сторону парковки, контролируемой Крабами. Те, кто стояли возле входа, пытались огрызаться из своих Тэков-девять и Микро-Узи, но у нас был явный перевес, и потому ниггеры были быстро уничтожены, словив маслины.

На первом этаже парковки, как ни странно, народу было не особо много — всего лишь пятеро придурков. Вооружены они были такими же как у меня короткими АК, и они явно ждали нас, ибо едва мы появились у входа, как в нас полетел горячий свинец. Благо, что многие смогли вовремя пригнуться, и пули просвистели мимо, однако двое из наших громко заорали. Один схватился за плечо, а другому распороло бочину. Хорошо, что раны не серьезные. Выживут, надеюсь.

Но, мы не дураки, чтобы просто так стоять, пока в нас стреляют. Ловко разбежавшись за машины, которые послужили укрытиями, мы стали поливать ублюдков плотным огнем, так что они опасались высунуться.

В результате машина, за которой прятались двое из мазафак, взорвалась, а трое других, испугавшись взрыва, повыскакивали из-за укрытий, за что поплатились, словив передозировку свинцом.

Добив всех контрольными выстрелами в голову, мы поднялись на второй этаж, но на этот раз мы решили закинуть туда гранату. И не одну… Как Эйти Дре, так и Лонг Фит закинули сразу по две гранаты на второй этаж, в результате чего прозвучали чертовски громкие взрывы.

Едва стихло эхо взрывов, как три наших сэта вломились на второй этаж, и стали расстреливать дезориентированных ниггеров. Те явно не ожидали, что у нас будут гранаты… Почти половина из придурков были нашпигованы осколками, а половина мазафак были оглушены, что сказалось на их боеспособности, потому, когда мы открыли целый шквал огня, то те почти не сопротивлялись, успев лишь пустить несколько косых очередей из Калашей.

Гранат больше не было, но это не значит, что мы не будем врываться не третий этаж. На этот раз, мы будем осторожно входить, небольшими группами по пять человек.

Когда первая группа осторожно поднялась, то в них полетел настоящий вихрь свинца, и мы уже думали, что у нас не получится зачистить третий ярус парковки. Но, как ни странно, ко мне подошел Эйти Дре, который, как оказалось, мог удивить. В руках он держал гранаты… Но не осколочные, а светошумовые.

— Где ты их раздобыл? — удивленно воскликнул я.

— У ветерана было несколько таких. Вот и решил, что стоит захватить хотя бы одну такую.

Окликнув ребят, что пытались штурмовать последний этаж, Дре подошел, прижимаясь к углу, и бросил это чудо тактической мысли в сторону мазафак из Крэблвуд Эйти-Эйт.

Те так были увлечены стрельбой, что не сразу поняли, что в их сторону что-то летит. Хлопок был оглушительный, что чуть не и оглушил нас. Каково-же сейчас ублюдкам в синим? Кровь из ушей и глаз, наверное.

Вот теперь уже можно было без опаски вламываться на последний рубеж парковки.

Тут уже было на удивление легко. Лишь трое Крабов были в состоянии стрелять, но мы это исправили, нашпиговав их свинцом, а потом перестреляли остальных, как куропаток.

Меня, как ни странно, перестали пугать выстрелы, я чувствовал себя по настоящему крутым, стреляя из АК в придурков в синем. Очередь за очередью я поливал мазафак огнем. О-да-а! Так вам и надо, мазафаки!

***

Когда все сети отчитались ветерану, что перебили всех Крабов, оборонявших свои бизнесы, то было решено нанести последний удар по их последнему убежищу.

В качестве убежища эти придурки использовали, как ни странно, этакое старое автобусное депо, в котором были оборудованы удобства для жизни. Мы уже были готовы ворваться, и устроить говнюкам настоящий ад, как вдруг услышали голоса.

— Не стреляйте! — раздался жалостный голос, — Мы сдаемся, не стреляйте!

Почти вся банда, в которой было две с половиной сотни человек, собралась у этого убежища, и они чуть было не стали стрелять, ибо руки так и чесались, но Крабы выходили с поднятыми руками, перед этим выбросив стволы перед собой.

— Всё, нахуй эту ебучую банду, — сказал один из Крабов, — Всё, мы больше не при делах.

— Снимайте цвета, — коротко обрубил Лонг Фит.

— Но… — замешкались мазафаки.

— Цвета, на землю, быстро, — опять сказал гангстер со шрамами на лице, после чего для убедительности передернул затвор винтовки.

Те, явно понимающие, что проиграли, стали снимать с себя рубашки, свитеры, куртки, кепки и банданы своего фирменного цвета, складывая в кучу.

Лонг Фит достал из багажника своей тачки канистру с бензином, и облил эту гору тряпья. После этого, достал упаковку спичек, и протянул её одному из полуголых ниггеров.

— Поджигай, — опять коротко сказал один из наших ОуОуДжи.

— Бля, мужик…

— Она все равно в бензине. Поджигай.

Тот гангстер, которому дядя Софи дал коробок спичек, едва ли не плача, поджег спичку, и бросил её в кучу тряпья, которая за пару секунд воспламенилась.

И так, смотря на горящие шмотки синего цвета, я наконец мог расслабиться.

Война окончена.

Рассевшись по тачкам, мы наконец могли отдохнуть…

***

Штаб, так как война была окончена, был расформирован. Излишки снаряжения перекочевали на склад нашей банды, и теперь можно было наконец расслабиться. Поскольку я не ел весь день, то решил замутить себе яишенку, и сварить кофе, благо что яйца, кофеварка и молотый кофе были.

Доготовив свой ужин, я сел есть… Я ел и думал.

Черт, а действительно ли стоило мутить такие махинации, чтобы сплотить банды в красном? Бля, а я ведь даже синие цвета надевал, что вообще зашквар.

Когда я допивал последние глотки кофе, то подумал, что кофе мне будет недостаточно. Может, у дяди есть «заначка» на черный день, из травы?
Зайдя в комнату дяди, я решил порыться в его шкафу. И, помимо пары отличных кроссовок, и прочей одежды, я нашел там бонг, а копнув глубже — пакетик с несколькими граммами «не-табака».

Забив травку в специальное отверстие, я готов уже был его поджечь, как раздался звонок. Открыв дверь, я обнаружил там ветерана.

— Решил тебя навестить, узнать, как ты тут.

— Заходи, мужик. Будь как дома.

После этого, я сел не диван, а «терминатор» на кресло рядом.

— Вот слушай, мужик, — начал я, — Вот слушай… А стоило ли все это своих целей? Стоило-ли воевать с Крабами, стоила игра свеч?

— Что было целью? — философско спросил мужик, — Что было целью войны?

— Ну, сплотить банды…

— Банды сплотились?

— Вроде бы.

— Не вроде бы, а сплотились. Я вот что тебе расскажу… Ты же знаешь, как я познакомился с твоим отцом?

— Ну, ты убил какого-то бандоса, а батя тебе помог, взяв вину на себя. Он после этого на шесть лет на нары загремел.

— Да. А после этого, я понял, что эти загородные мексиканцы Сангрэ — то еще зло и вырезал всех. После этого я тоже загремел на нары. И что дальше? Я вышел из тюрьмы шесть лет назад. Я — ветеран. Я воевал в Юго-Восточной Азии, а именно — во Вьетнаме. После этого я в течении десяти лет не находил себе место, считал себя чуждым для общества. Но потом, я нашел себе новый «Вьетнам», новую войну, где могу проявить себя. Сначала я в восьмидесятом году вырезал почти всю банду Сангрэ. Потом, через пятнадцать лет, стал потихоньку уничтожать небольшие сеты Крабов, опять же пытался добить загородных мексов. Я нашел новый смысл жизни — «урбанистическая война», так я это называю. А какой смысл жизни у тебя, как собираешься жить дальше?

— Ну, в колледж поступлю, образование получу, — сказал я, сделав тягу из бонга, — Да-а… И, посмотрев на одного жида, я понял, что работая адвокатом, я тоже могу принести пользу банде, смекаешь?

— Да, Коэн. Умный жид. Так значит — образование, и обещание не бросать банду?

— Именно так, чувак, — я показал палец вверх, после чего опять затянулся, — Именно так…

Сделав очередную затяжку, я понял, что мой организм, после всего пережитого, после перестрелок и прочего, был «добит» ганджей, и я стал погружаться в сон. Ветеран что-то еще говорил, но вряд ли на следующий день я вспомню эти слова.

Главная мысль, которая меня успокоила перед оканчательным переходом в мир Морфея, это мысль о том, что наконец красные не будут стрелять в красных.

Когда я пришел в палату дяди, то тот как раз смотрел очередной выпуск новостей, и его лицо было очень взволнованным. Но, увидев меня, моего батю, маму и Софи — тот сразу заулыбался.

— О-ох, как же я рад вас видеть, — радостно говорил он, — Я бы встал и обнял вас, но доктора прописали постельный режим. Ты охрененный гангстер, Зигги.

После этих слов Софи, которая не знала о моей «темной стороне», поджала губы, но ничего не сказала. Я только посмотрел на нее примиряющим взглядом. Но после этого посмотрел на Тайриза.

— Надеюсь, что и адвокат из меня тоже выйдет заебись, — неловко улыбнувшись, сказал я, — Я обязательно выучусь в колледже, дядь.

После этого батя собирался что-то сказать, как в палату вошла мед-сестра.

— Ему нельзя много разговаривать, покиньте палату.

Нас дважды просить не надо, потому, когда мы с батей кинули в дядину сторону фирменную распальцовку Грейп-Стрит, то дядя сделал то же самое, и мы удалились

***

После этого, мы решили собраться в ресторане. Батя оплатил нам просто таки царский обед. Стейки, вино, салаты…

— Первый тост я хотел бы поднять за моего сына, — начал батя, — Кем он был? Жалкий понторез, не ценивший того, что имеет, жалкий «хастла». А кем он стал теперь? Он не только закалился на улицах Локэша, подобно клинку в горне, но и стал в целом более взрослым, он встал настоящим человеком. Молодец Зигги. Вздрогнем!

Опустошив бокалы с отличным итальянским вином, и закусив стейком, отец продолжил.

— И да, Зигги. Можешь считать, что учеба оплачена. Надеюсь, ты все понял, и прошлых ошибок не допустишь?

— Да, бать, — улыбнулся я.

— И еще, Софи. Мне не нравится факт того, что ты перебираешь бумажки в полиции. Как ты смотришь на то, чтобы я оплатил учебу и тебе?

— Мистер Докинз, я… Ладно, я подумаю.

— Надеюсь это «подумаю» превратится в «да, я буду учиться». Выпьем за Мир!

Опустошив очередной бокал, я понял, что наконец стал человеком. Я прошел долгий путь… Путь из хастла — в гэнгста.

— А что за Лео Коэн? Какой-то важный жидяра? — спросил я дядю, когда мы вышли из его тачки.

— Это, мой маленький гангстер, не просто какой-то жидяра, а давний друг нашего основателя, нигга, — сказал тот, доставая из багажника кейс, в который мы аккуратно сложили около сотни тысяч зелени, — ОуДжи Гасто познакомился со стариком Коэном еще в шестидесятые, и этот «важный жидяра» спас от тюряги многих homeboyz. Он кто-то типа полулегального адвоката, который порой действует грязно.

— Важный делец, это да, — я задумчиво кивнул, — Я вот что спросить хотел. А не слишком ли жирно этому крохобору почти сотню штук зеленых давать?

— За решеткой, почти без шансов откинуться с нар, находится более полудюжины важных ОуДжи, пацан. Чтобы их всех освободить, как раз в районе полусотни тысяч и надо. За работу этот старый еврей берет не так уж много, а остальные деньги идут в дело.

— Ого, — сказал я, — Ну, пересчитал?

— Да, пятьдесят пять тысяч пятьсот долларов, — сказал дядя, смотря на деньги с заметной долей грусти, — Эх, не хочется отдавать… Но ради братанов — надо. Идём.

Как ни странно, но мы приехали не в красочную контору в бизнес-районе, а в один из переулков в Форт-Бич. Нас окружали кирпичные стены и мусорные баки.

Подойдя к железной двери с окошком, дядя постучал, после чего окошко открылось, и в нем появилась ниггерская рожа.

Увидев Тайриза, негр закрыл окошко, после чего послышались звуки отпирания нескольких замков.

— Здарова, Тайриз, — сказал на удивлений тонким, почти детским голосом, этот грубый с вида негр, распахивая дверь, — Давно не виделись. Опять кто-то из корешей попался?

Я сдерживался от того, чтобы не засмеяться от такого сочетания голоса и суровой внешности.

— Да вообще пиздец, Дьюи, — сказал дядя, — Больше половины ОуДжи и многих БиДжи приняли на сходке. Но стукача, который сходку сдал, порешили.

— Ясно, — сказал Дьюи, — Проходи, старикан у себя в кабинете.

Несмотря на то, что офис находился в переулке не самого приличного района, сам кабинет выглядел достойно. Красивые тёмно-зелёные виниловые обои, люстра, стилизованная под старину, книжные полки, уставленные десятками разных произведений, картины с пейзажами на стенах, и само-собой — массивный стол, за которым сидел, что-то записывая в блокнот, мужчина лет шестидесяти, одетый в элегантный твидовый костюм и шляпу, то ли трилби, то ли федору.

— О, здравствуйте, мистер… — начал было адвокат, но дядя его прервал, раскрыв на его столе кейс с деньгами.

— Просто Тайриз, давай без всего твоего официального дерьма, nigga. У меня пятьдесят пять кусков зелени. Этого хватит, чтобы освободить примерно полторы дюжины человек из лап Системы? — закончил дядя, и добавил протяжно, — Сэ-эр.

— Да-да, — сказал еврей, отложив блокнот в сторону, — Этого таки должно хватить. За более точной инфой о задержанных обращаться к мистеру Райесу?

— Именно, — ответил дядя, — Если он сам не вспомнит, обратитесь к Лонг Фиту… Ну, к Фрэнку, он тоже в курсе.

— Да-а, это о-очень хорошо, — довольно протянул адвокат, — Можете идти, ваши ребята будут освобождены через пару часов. У меня уже налажены схемы…

Передав деньги, дядя перекинулся парой слов с негром-телохранителем, что сторожил адвоката, и мы покинули контору, снова сев в авто.

К слову об авто… Мы все еще гоняли на угнанной тачке. Как бы нас не замели.

Мы ехали в Локэш. На улицах было много самого разного народу: русские, которых в Форт-Бич было много, азиаты, латиносы, белые, богатые и бедные и даже типичные «негры из восьмидесятых», одетые в рэтро-стиле с фетровой шляпой, спортивным костюмом и огромным бумбоксом.

Когда мы подъезжали к дому, то услышали полицейскую сирену и приказ остановиться, усиленный мегафоном. Дяде не оставалось ничего другого, кроме как повиноваться.

Усатый полицейский подошел к стороне водителя и Тайриз открыл окно.

— Что-то не так, офицер? — предельно вежливо сказал он.

— А ну колись, ты угробил Кендрикса? — злобно сказал коп.

— Кендрикса? — переспросил дядя, — Вы об Аароне, которого еще ЭйКей звали?

— Не строй из себя дурака, ниггер, — прошипел легавый, — У тебя был мотив!

— Слушайте, офицер, — продолжал вежливо говорить Тайриз, — Я был другом его дяди, мы с ним порой пивко пили, дружили, да и сам Аарон вроде неплохим парнем был. Да, я слышал, он у себя дома сгорел. Чертовщина… И какой тут мотив?

— Ты знаешь, он был сту… — заметив, что сболтнул лишнего, коп осёкся, но потом продолжил, — Короче, хер с тобой, ниггер, я тебя еще прижму.

После чего он плюнул под ноги и удалился обратно к своей тачке.

Едва коп уехал, дядя закрыл окно и злобно посмотрел на меня.

— Ты точно был осторожен при убийстве пацана?

— Да, дядя Тай, всё получилось идеально, а я ушел дворами, меня никто не видел.

— Ладно, тебя наверное действительно не заметили, — успокоился дядя, — Но, мне кажется, этот коп сложил два и два и понял, что кто-то из братвы мог быть причастен к устранению Кендрикса. Наверняка он так же и других ОуДжи спрашивал.

— Хорошо, что хоть этот легаш обыскивать нас не стал и за угон не арестовал, — сказал я, и нервно усмехнулся, — У меня как бы ствол за поясом. Ну, «Кольт». Он же нелегальный?

— Да, нелегальный, — подтвердил мои догадки дядя, — Слушай, может купим тебе легальный ствол и броник?

— Серьезно? Ствол и броник? Чё-о-орт, это круто, nigga, — обрадовался я, — Но… Я за травку привлекался, судимость типа.

— Недавно у нас в штате приняли новый закон, по которому ствол запрещено продавать только тем, кто привлекался именно за тяжкие преступления, типа убийств и ограблений. Теперь те, кто привлекался за травку, или всякие мелкие хулиганства, могут купить ствол. А если учесть, что я давно дружу с оружейником, то вообще без проблем купим.

— Круто! — потёр я ладони, и мы с дядей отправились в оружейный магазин с довольно банальным названием «Пушки и пули». Это все равно что назвать боулинг-клуб «Шары и кегли», а продуктовый супермаркет «Еда и бухло».

Магазин, к слову, находился между Норт-Сайдом и Локэшем и пользовался популярностью как у негров, так и у мексиканцев. Торговал там седой мужик с щетиной на лице, который был одет куртку цвета хаки поверх оливкового цвета рубашки, а на шее у него висели армейские жетоны. Ветеран, что ли? По возрасту, наверное, под Вьетнамскую войну подходил.

— О, какие люди! — развел руками владелец магазина, увидев нас, — Сам Тайриз собственной персоной. А это что за пацан?

— Это племянник мой, — подошел дядя поздороваться с мужиком, — Буду ему ствол покупать. Зигги, паспорт у тебя?

— Да, — сказал я, доставая паспорт, — Типа, пробивать по базе будут?

— Да, это формальности, — усмехнулся оружейник, — Сначала пробьем по базе, потом выдам вам бланк, который вы позже заверите в полицейском участке по месту жительства, а ствол я вам могу продать прямо сейчас, потом задним числом оформим. Что предпочитаем? Обычные магазинные пистолеты, или «олд-скул» в виде револьверов? Или, может быть, дробовики, винтовки?

— У меня сейчас свой ствол при себе, — сказал дядя, показав свой «Кольт», который, судя по всему, был легальным, — Да и пацану такой же, наверное, возьму.

— «Кольтов» пока нет, все разобрали, — пожал плечами ветеран, — Могу предложить «Браунинг Хай-Пауэр». Четыре сотни баксов стоит.

Дядя засунул руку в карман, извлекая средней толщины пачку.

— Тут тысяча, — пояснил Тайриз, — Четыре сотни за ствол, сотня за запасной магазин и патроны, и пять сотен за бронежилет. Цена на броник ведь не поменялась?

— Да, всё правильно, — кивнул мужик, после чего достал из-под прилавка бронежилет, а потом на минуту удалился на склад, чтобы принести пистолет.

— Так, всё оплачено. Стрелять в тире будете? — спросил торговец, вернувшись.

Дядя молча кивнул, и мы пошли в тир, что был при магазине. Едва мы открыли дверь, ведущую на стрельбище, как в уши ударил грохот выстрелов, а в нос — запах сгоревшего пороха. Две соседние свободные кабинки заняли мы с дядей. Само-собой, надев особые наушники, которые приглушают шум выстрела.

Ощутив в руке ствол, при этом легальный, я почувствовал себя намного увереннее.

В этом тире, конечно же, находились как статичные, так и подвижные мишени. С недвижимыми было более менее просто — три из пяти выпущенных пуль попали, одна даже довольно близко к центру. А вот подвижные… Тут оказалось сложнее. Я выстрелил восемь раз, и только два раза попал, после чего затвор щелкнул, оповещая, что магазин пуст. Дядя посмотрел, как я стрелял, и выглядел немного недовольным. Мол, «Ты вообще мой родственник? Почему ты так хуево стреляешь?», но вслух он ничего не сказал, а лишь пригласил посмотреть, как палил он.

Да, это у него выходило мастерски. Из всех семи пуль лишь одна не попала, а все остальные — в яблочко. Потом Тайриз стал давать мне советы.

— Главная твоя ошибка — ты стрелял с одной руки, пацан. Стрелять одной рукой очень сложно, так могут лишь настоящие профи. Держи пистолет двумя руками. И ты должен чувствовать спусковой крючок, понимаешь, nigga? Нужно жать нежно, аккуратно, но не обязательно медленно. Можно стрелять быстро, но при этом нежно и аккуратно, понял? С движущимися мишенями, конечно, сложновато бывает, но ты просто стреляй на упреждение немного, понял? Так, теперь попробуй снова, homie.

Из второго магазина попало больше пуль — четыре из пяти по неподвижной мишени, и шесть из восьми по подвижной. Я прямо успехи делал! Чувствовал себя отлично. Ох и круто же иметь свой ствол, оу-да, детка!

Снарядив и расстреляв еще по магазину, мы с дядей отправились обратно к машине.

— А этот дядька, ну, торгаш оружейный, он типа ветеран, да? — задал я интересующий вопрос, и добавил, — Мне батя как-то рассказывал историю про крутого ветерана Вьетнама, который в одиночку перебил полсотни мексиканских бандитов, по сути, почти целую банду. У торгаша есть крутые истории из военного прошлого, или типа того?

— Да, nigga, Джекки Колтрейн ветеран двух войн — Вьетнам и Никарагуа, некоторое время работал в спецназе ЦРУ, сейчас вот решил под старость оружием торговать. Я с ним редко прям по душам общался, лишь пару раз бухали вместе, но он прям реально нормальный компанейский мужик, добряк. Из историй про войны он мне рассказывал как-то, что в плену у гуков просидел почти полгода, а так ничего особо интересного больше. А что за ветеран-то, про которого тебе батя рассказывал?

— Да вроде как еще до моего рождения батя вступился за какого-то ветерана, попав в тюрьму, а потом этот мужик перестрелял полсотни человек, вроде из какой-то мексиканской банды.

— А, слышал про это, — сказал родич, — У многих есть разные версии того, из-за чего этот ветеран наехал на мексиканцев, никто не знает точно. Что-то вроде городской легенды. Вроде, то была банда «загородных», у которых на границе с Мексикой территории. Вообще, эти бандиты воевали со всеми. И с нами, и с Крабами, и с ребятами из Норт-Сайда.

Мы поехали домой. Я смотрел на улицу и думал о своей жизни. Сейчас, наверное, я стал круче чем когда-либо. Притом не «притворно-пафосно», как доморощенный «хастла», а именно как реальный «гэнгста». Я, черт возьми, участвовал в настоящих разборках. Я стал реально крутым перцем, по сравнению с тем, что было раньше. И тут до меня стало понемногу доходить то, черт возьми, чего отец для меня не хотел и чем он сам жил пятнадцать-двадцать лет назад. Он хотел держать меня подальше от уличных разборок, гангстерской жизни, чтобы я был прилежным законопослушным гражданином. Чтобы не был как он. А я… Я вёл себя как козёл. Как какой-то говнюк, не ценил то, что делал для меня батя. А Тайриз, мой дядя, с которым я провел раннее «бессознательное» детство, вообще меня преобразил. Дядя может и подставлял меня всевозможным опасностям, но он сделал меня крутым, перевоспитал. Именно этого и хотел отец. Как же я был не прав по отношению к отцу, как же хуёво я себя вёл, когда вылетел с учебы, попался с травкой, устроил вечеринку у нас в хате… Стоило извиниться перед батей. Я решил, что как только вернусь в свой уютный богатый дом, к отцу, то извинюсь перед ним, поясню, что был категорически не прав, что вёл себя как говнюк. Но сначала требовалось помочь банде, где я являлся ОуДжи, и дяде, перед которым я был в долгу.

За этими мыслями я и не заметил, как мы подъехали к дому. Стоял теплый полдень, несмотря на осень. Вообще, в нашем штате, который находился недалеко от Мексики, редко бывало холодно. Зимой не ниже нуля по Цельсию, осенью в среднем плюс двадцать пять. Ну, что поделать, южный штат — это южный штат, и его не передвинешь.

Когда дядя вышел из машины, то поздоровался с одним из соседей — коренастым широкоплечим и бородатым негром в расстегнутой кожаной куртке и шортах, что выглядело смешно. Тот выгуливал темного цвета питбуля с пятном, похожим, на череп.

Проводив взглядом собачника, мы с дядей зашли в дом. Первым делом я убрал пистолет в тумбочку, и стал ждать указаний.

— Ну, что стоишь? — посмотрел на меня Тай удивленно, — Есть не хочешь что ли? Иди, сваргань чего-нибудь.

Я ожидал каких-нибудь пояснений в плане бандитских дел, а получил задание повара… Ну, ладно. Готовка так готовка.

Рис, предварительно помыв его над дуршлагом, я поставил вариться, а потом достал продукты для импровизированной поджарки. Добавил побольше лука и чеснока, перца черного и красного, муки для вязкости, томатную пасту сверху, накрошил сосиски, ебанул туда банку консервированного томатного супа, перемешал и стал жарить. Потом снял сковороду с плиты и поставил на подоконник у открытого окна, остужаться. Получилась адская на вид хрень, но я думал, что будет вкусно.

Одновременно следя за рисом и ожидая, пока поджарка остудится, я заметил, что дядя звонил кому-то по телефону. Имена, по которым он обращался, судя по всему, к ОуДжи, мне мало что говорили. Из знакомых я услышал лишь Стайлиша и Лонг Фита. И суть сказанного сводилась к тому, что Тайриз их вызвал, чтобы они поехали с ним на какое-то дело.

Пока я слушал, как дядя созывал ОуДжи, рис сварился, а поджарка стала из адски горячей приятно теплой. Положив в тарелки солидное количество риса, а сверху добавив «жареного супа», мы приступили к еде.

— А куда ты созывал ОуДжи? — спросил я.

— Да дела есть, в которых они понадобятся, — сказал дядя, водя по дну миски ложкой, — Ух, бля. Давно такого обалденного блюда не ел. Слышь, еще наложи, а? Я почти сутки голодный.

Я положил еще, а себе решил по-быстрому сделать растворимого кофе. Пока Тайриз поглощал очередную порцию, чайник как раз вскипел, и я заварил себе кружку дешевого кофе «три-в-одном».

Пока я пил кофе, дядя отнес тарелки в мойку, неоднозначно намекнув на то, что их буду мыть я, и достал Кольт, решив его смазать и почистить. Если честно, то я не был уверен, что смог бы разобрать и собрать хоть какой-нибудь ствол, даже Калашников, который, как мне некоторые говорили, был очень прост в освоении. Так что за тем, как работал дядя мне было наблюдать очень интересно и познавательно. Протерев промасленной тряпкой все детали, он собрал ствол обратно, после чего несколько раз передернул затвор и нажал на спуск. Само собой, раздался сухой щелчок, так как пистолет не был заряжен.

Дядя пошел помыть руки от масла, и тут с улицы раздался звук клаксона.

— О, ребята подкатили, — обрадовался Тайриз, намыливая руки под краном, — Ща поедем дела делать, малой.

Вытеревшись полотенцем, он надел легкую спортивную куртку поверх красной рубашки, вложил «Кольт» в наплечную кобуру. Я же тоже решил не быть лохом, и взял свой «Браунинг», а под мешковатую рубашку надел бронежилет. Пуля от автомата или, тем более, винтовки, его прошивала как нож масло, а вот пистолетные пули он выдерживал. По крайней мере, мне батя рассказывал, что именно такой бронежилет он использовал в молодости.

Рядом с домом стояло около дюжины машин. Не думал, что адвокат действительно всех так быстро освободит. Было несколько «Импал», пара «Крайслеров» «Фифс-Авеню», и даже одна красная «Ламборджини» с крутейшими обвесами. Сидел в ней уже знакомый мне сутенерского вида гангстер — Лэри Стайлиш.

Расселись по местам — на этот раз вёл я. Мне сказали ехать на юг, стараясь миновать соседний враждебный район, а именно — Южный Центр.

Дядя, к слову, во время поездки говорил по мобильнику, но тут я уже ничего понять не мог, так как Тай общался на испанском. Судя по знакомой промелькнувшей кличке, он весело и позитивно беседовал с Мачете. Потом позвонил еще кому-то, но на этот раз разговор вел в грубой манере и короткими фразами, будто спорил или ругался.

Проехав Хобокен, я вырулил на окраину, почти полностью заброшенную с сороковых по шестидесятые. В семидесятые там поселились всякие бомжи и наркоманы, но потом их оттуда вытеснили цыгане.

Мы миновали грубо отремонтированные полуразвалившиеся дома, по сравнению с которыми дядина хибара выглядела настоящей виллой, и остановились возле автомобильной свалки. По сути, больше всего облюбованных цыганами домов находилось именно тут. Вдалеке от свалки я встретил лишь два жилых дома.

Да и на ней самой, черт возьми, было аж полдюжины небольших хибар, бегали дети, на скамейках два старика что-то оживленно обсуждали. Едва мы вошли на территорию, где поселился бродячий народ, как из служебного здания, где обычно сидят механики, вышел цыган лет сорока в пальто и широкополой шляпе. Он был смуглый, с черными длинными волосами, его щеку пересекал тонкий шрам, будто бы от ножа, а глаза хитро блестели.

— О, один из наших шоколадных друзей! — радостно воскликнул цыган, — Ай-вэй, ну вот вообще давно хотел поработать с вашей бандой. После того, как другие шоколадные ребята, что синие тряпки носят, нас подставили — мы как-то не доверяем неграм. Но вы внушаете доверие.

— Да, и потому мы сразу приступим к делу, — сказал дядя, показав школьный рюкзак с деньгами на покупку тачек. Второй такой же висел у Тая на спине.

Барон, если это был именно он, взял в руки рюкзак, посмотрел на купюры и потом прикинул в руке их вес. Довольно кивнув, он жестами приказал нескольким подросткам пригнать машины. В результате мы получили три стареньких «Авеню» и две неплохие «Импалы ‘64», а также фургон «Додж». Однажды я гостил у Биг Бланта, коллеги моего бати, и Блант мне рассказывал, что имел примерно такой фургон. Тот, что пригнали бродяги, может и был на ходу, но выглядел сильно потрёпанным — следы от пуль сбоку кузова, раздолбанная решетка радиатора, вмятины на дверях и вдобавок еще и одна из фар треснула. Легковушки и то получше смотрелись.

Позвав БиДжи, что ехали на дело вместе с ОуДжи, дядя рассадил их по легковушкам, чтобы перегнать те в тайник банды, что в Кроссроудс, а потом в качестве части платы отдал табору наш краденый масл-кар. Сев в Импалу, что оставил для себя, а остальных ОуДжи посадив в фургон, Тайриз приказал ехать к Мачете, который, судя по всему, имел связи с военными.

Я ехал по полуденному Лас-Либертаду и наслаждался приятной латино-музыкой из радио, которая отчасти переносила мой разум на побережье Кубы или другого карибского острова. Ничего не происходило, я просто вёл машину и расслаблялся. Но так продолжалось недолго. Я решил немного срезать через Грэгсонс, и это оказалось дурацкой идеей.

Когда до конца этого района оставалось не более двух кварталов, то трое негров на углу улицы, куривших косяки, бросили окурки и запрыгнули в пикап «Эль-Камино». Двое — в салон, а один — в кузов. Дядя не стал ждать, пока грегсоновские пацаны откроют огонь, и, высунувшись из окна, палил из «Тэка». Вскоре к Таю присоединился ОуДжи, ехавший с нами, а к ублюдкам из Грегсонс — еще двое — на «Хондах Цивик». Сука! Это было чертовски опасно! Повсюду палили. Три машины врагов против наших шестерых, включая фургон.

— Бля-бля-бля… — нервно восклицал я, пытаясь уйти от погони.

— Держи ровнее, Зиггс! — крикнул дядя, перезаряжая пистолет, — Старайся не вилять! И какого хуя ты поехал через Грегсонс?!

Но я не мог ехать прямо. Да и как, если по пути полно машин? Не таранить же. Иногда удавалось вести плавно и держаться прямо, чтобы дяде было легче целиться. Когда заднее стекло разлетелось, усыпав сидение осколками, то я пригнулся, думая, что пуля могла прилететь в любой момент, однако спустя пару минут мы оторвались.

Адреналин бурлил в крови, и я был чертовски дёрганным, сука. Руки тряслись, лоб покрылся испариной, и было чувство легкого мандража. Странно, если учесть, что я во время ограблений меньше волновался. Через полчаса монотонного петляния по улицам, дрожь стала униматься, хотя осадок остался. От волнения время будто бы текло быстрее, и мне казалось, что я доехал до мексиканского района минут за пять. Но часы на приборной панели не давали обмануться.

 Как только покинул салон, мнезахотелось покурить. Табак или ганджа — не имело значения. И то, и другое помогло бы расслабиться.

— Будешь? — протянул мне дядя пачку сигарет и зажигалку, — Давай, полегчает.

Я отказываться не стал. Давно не испытывал это чувство расслабления, ведь я уже года два ничего не курил. Тяга за тягой в легкие поступал дым, и мне становилось приятнее.

Многие другие ОуДжи тоже решили перекурить. Кто как и я, табаком, а некоторые — косяками. Затем отправились к Мачете. Он встретил нас, как и в прошлый раз, радушно, но еды не предлагал — дела не ждали.

На этот раз решили, что Мачете свою тачку брать не будет — вместо этого сядет к нам, а поведёт Тайриз. Так я мог отдохнуть, играя на мобильнике в старую добрую «Змейку».

***



Весь путь до пустыря между военной базой «Либертарриан» и небольшим посёлком Хиллбиллис, занял два часа. За это время я дважды почти прошел игру, но оба раза прокалывался на ровном месте.

— Вояки уже на месте, — отвлек меня от игры Тайриз, вылезая из машины, — За сто тысяч долларов они обещали нам отдать списанные «Эм-Шестнадцать» времен Вьетнамской Войны, а также старинные «Томми-ганы» модели «Эм-Один», которые пылились на складе полвека, наверное. Ну и патронов, само-собой. Куда уж стволы без патронов брать…

Я тоже покинул «Импалу».

— Эти вояки уже не раз поставляли мне стволы, — рассказывал Мачете, — С Полковником Бенсоном я познакомился еще когда он был майором. Также дополнительную «крышу» обеспечивает шериф округа… А вот и он на своем джипе! — указал мексиканец на приближающийся массивный джип с надписью «Шериф» на двери.

Когда чернокожий шериф примерно пятидесяти лет, подошел к нам, стоявшим возле Импалы, то сразу пожал руку мексиканцу.

— Привет, чертов мексиканский таракан! — шутливо приветствовал он нашего Мачете.

— Привет, наглая чёрная задница! — так же весело ответил тот и рассмеялся.

Полицейский разразился ответным хохотом, но после перешел на серьезный деловой тон.

— Короче, ребятки, я сделал так, чтобы патрулей неподалеку не было. Может, тут и так редко кто бывает, но перестраховаться не мешает… Делайте, что надо. Пока я получаю долю — я ничего не видел.

— Конечно, «дружище», — второе слово Хорхэ произнес максимально саркастично и направился к военным.

— Ладненько, мне с Софи созвониться надо…

«Чёрт… Так это и есть батя Софи? Тот самый ветеран Никарагуа, который являлся шерифом сельского округа?» — мысленно поразился я. Не думал, что он окажется продажным.

Дядя тем временем снял со спины рюкзак с баксами.

Военным оказался сорокалетний мужик с щетиной и в кэпи. Он носил пустынный камуфляж, а в кобуре на поясе у него лежал пистолет. Я мог ошибаться, но, скорее всего, это была «Беретта».

Тай обменялся приветствиями и рукопожатиями с воякой, после чего отдал ему рюкзак с деньгами. Военный даже не стал пересчитывать зеленые, видать, он настолько доверял друзьям Мачете. Получив барыш, мужик приказал трём крепким ребятам вытащить из армейского двухосного грузовика-фургона всё содержимое. Я ни разу в жизни не видел столько оружия.

Потом дядя позвал ОуДжи, запряг меня, и мы потащили ящики. Погода, вкупе с работой, заставляла попотеть — база находилась в пустынной местности. Ветер поднимал завихрениями песок, стервятники неподалеку обгладывали труп койота.

К закату мы набили фургон битком, а несколько ящиков уместили в багажники легковушек. Теперь можно было ехать в наш тайник. Я же думал, чем займусь в поездке. «Змейка» надоела. Но в бардачке нашелся кубик Рубика.

***

Собирать этот долбаный кусок пластика мне наскучило еще на половине пути, поэтому я остальную часть дороги смотрел в окно. Ничего интересного я не увидел. Природа у нас красива в любое время, но меня ею не впечатлишь. А когда мы проезжали мимо тропы, ведущей в сторону особняка бати, то мне немного взгрустнулось. Мне стало интересно, чем он занимался сейчас.

В городе было как всегда шумно. Люди возращались с работы. А я что? Я не работал нигде официально. Не напишут же мне в трудовом договоре «ОуДжи банды Локэш Грейп-Стрит». Скоро мы оказались на нашем складе.

Он не был большим, как какой-то ангар. Но и тесным его нельзя было назвать. Примерно пять на десять ярдов занимал сам склад, и раза в два больше — мастерская и гараж. Тут тусовались БиДжи, пригнавшие тачки, так что их и заставили выгружать ящики. Механиком, что помогал братве в ремонте и модификации машин работал пожилой негр, который занимался этим почти пятьдесят лет. По слухам, он был одним из приближенных Гасто и стоял у истоков банды. Звали его, как сказал мне дядя по дороге сюда — Рой Бэйкер, но все обращались к нему так: Старик Ройси. Сейчас он возился под капотом «Импалы» и, судя по всему, испытывал удовольствие от работы. Старик лишь отмахнулся и пробормотал что-то нечленораздельное, когда я подошел к нему. Не став беспокоить механика, я вернулся к Таю, и мы вместе закурили, каждый думая о своём. Внезапно он нарушил молчание:

— Слушай, Зигги, — сказал дядя после глубокой тяжки, — Чем мы займемся завтра?

— И что же будет? — ответил я, одновременно выпуская облачко дыма.

— Завтра — война…

Посмотрим, кто победит…

— Вставай, чёрная гангстерская задница! — разбудил меня голос «покровителя», — Жри, и дела делать повезу.

Я не знал, почему дядя с утра такой бодрый, и что за дела у нас будут, но вставать категорически не хотелось. Я бы понежился в кровати еще полчасика, но Тай был непреклонен.

— Иди жри, говорю!

Спорить не было желания - пришлось встать и одеться. Из кухни доносились запахи жареного бекона и кофе. Хорошенько размяв по пути спину и зевнув так, что едва не свело челюсть, я сел за стол и не успел отхлебнуть  кофе, как мобильник в кармане завибрировал от нового сообщения. Кто же это мог быть?

После завтрака я проверил почту - прислали ММС. Его содержимое меня приятно удивило.

Сиськи. Фотография сисек, сделанная камерой в полтора мегапикселя, может, была не такой чёткой, как  в интернете, но подарила мне улыбку и хорошее настроение. К картинке прилагалась подпись: "С добрым утром, мой храбрый защитник".

Не нужно быть гением, чтобы понять, что это написала Софи. Черт, а это круто. Деваха она милая, фигуристая, и характер как раз по мне.

Однако, словив торопящий взгляд дяди, я пошел за ним в гараж и мы уселись в "Импалу".

— Куда мы, дядь? — устало протянул я, — Типа, на сходку, обсуждать войну банд?

— Не совсем, — отозвался Тай, выехав на дорогу, — В сельский стрелковый клуб. Будем ребят тренировать.

— Какое-то подпольное стрельбище? — отвлеченно бросил я, тем временем печатая СМС для Софи.

— Почему сразу подпольное? Вполне легальный клуб. Там любят пострелять реднеки окрестных деревень и ферм. Городские чаще тиры при "Пушках и пулях" посещают.

— А почему и мы не сходим в один из тиров?

В полусотне ярдов от дома  к нам присоединились еще три машины. Судя по всему, братва тоже ехала пострелять.

— Да потому что тир вмещает мало человек и там ассортимент поменьше. А загородное стрельбище — это заебись. Там можно даже из тяжелых пулеметов пострелять. Начиная "Эм-Шестьдесят" времён Вьетнама, и заканчивая "Браунингами" разных моделей. Даже "Гатлинг" времен Гражданской есть.

Решив не беспокоить дальнейшими расспросами, я прочёл ответ Софи: "Я последовала твоему совету. Теперь я — гордая обладательница пистолета "Глок-17". А у тебя чего нового"?

Рассказывать ей подробности я не стал, сказав лишь, что еду с дядей по делам. Незачем ей знать о бандитских вещах.

Тем временем мы ехали по всё тем же знакомым местам. Проехали Южный Центр, потом свернули на Спарклтон, и выехали за пределы Лас-Либертада. Как и в прошлый раз, мы свернули на грунтовку, но на развилке направились не в сторону городка, возле которого мы покупали стволы, а по  указателю «Старый Ганфайтер».

Наш штат был богат на разнообразие природы. Если на выезде из города первые несколько миль были леса, то несколькими милями южнее они сменились на пустыни с кактусами.

Остановились мы справа от полицейского джипа, возле которого пил газировку тот самый шеф сельской полиции, оказавшийся отцом Софи.

Пожав руку копу и передав ему небольшой конверт, дядя поинтересовался:

— Всё как договаривались?

— Да. Минут десять назад сюда наведывалось двое деревенщин, но я их отшил, сказав что стрельбище «закрыто в интересах следствия». Ну и старику Пэдро сказал, чтобы не пускал к себе никого, кроме твоих «орлов».

— Ну и отлично, — довольно потёр руки Тай.

— Слушай, а что за парень недавно подвозил Софи с работы? — вдруг спросил коп, — Я бы хотел ему выразить почтение.

Я замер, не ожидав такое услышать.

— А чего он такого-то сделал? — удивился не меньше меня Тай.

— Да просто этот крутой сукин сын вломил таких люлей животному, что хотело изнасиловать мою дочурку. Вроде это как-то связано с Лонг Фитом, а тот, в свою очередь - с тобой…

— А чего таить то? — усмехнулся Тайриз, — Племяш это мой. Знакомьтесь, шериф Бэллард — это Зигги.

Внезапно, коп широко улыбнулся и протянул руку, которую я незамедлительно пожал. Однако ответное рукопожатие было стальным, будто он хотел мне кисть сломать.

— Слушай, если бы к моей дочке стал подкатывать какой-то стрёмный хмырь, я бы попытался его посадить или навел бы на него бандитов каких-нибудь. Но ты — это другое дело. Ты способен её защитить. Так что я не против, чтобы ты с ней встречался. Но только попробуй ей плохо сделать! Тогда я из-под земли тебя достану.

— Да я и не думал ни о чём таком, — неловко улыбнулся я, — Такую деваху хочется защищать до последнего.

— Вот и молодец, — разжал мою руку шериф и сел в свой джип.

После разговора мы вошли через калитку на территорию клуба. С порога офиса в нос ударил ядрёный запах табака. Сразу чувствовалось, что хозяин заведения любил покурить, да не простые сигареты, а  крепкий самосад.

Я огляделся. Рисунок на обоях изображал ковбоев на фоне салунов, радио на тумбочке в углу передавало марш "Звёзды и полосы". Вентилятор на потолке гонял табачный дым из стороны в сторону.

За облупившимся столом сидел престарелый бородатый мулат в широкополой шляпе, который смолил трубку. Поправив ворот клетчатой рубахи, он резко вскочил с распростёртыми руками.

— Dias mio! Какие люди! — охрипшим от курения голосом воскликнул он, — Наш общий amigo сказал, чтобы я никого не пускал, кроме вашей братии. И я это сделаю! — латинос взял рацию, что лежала на столе, и сказал что-то на испанском, но снова обратился к нам на английском, — Мой внучок, Хесус, закроет калитку и будет дежурить. Деньги с собой?

Дядя молча достал из кармана увесистую пачку в несколько тысяч долларов, после чего владелец клуба довольно кивнул.

— С крупным калибром напряг, — сообщил он, — Но вот патронов к "Калашниковым" и "Эм-Шестнадцать" навалом. Развлекайтесь.

***

На стрельбище собралось не так много человек - десять, включая меня с дядей. Несмотря на то, что банды с давних времен использовали "Калаши", "Узи", "Тэк-девять" и" Мак-десять", у нас сейчас дела обстояли иначе. Наши бойцы имели в основном старые пушки. Долбанные "Эм-Шестнадцать" да "Томпсоны", которым дохера лет. Но это не так уж плохо, если подумать. Томпсоны так и вовсе классика на все года.

— Мы собрались тут не только пострелять, но и другим приёмам научиться, — рассказывал дядя командным голосом, — Для начала, правильно выхватывать, быстро перезаряжать и быстро реагировать. Следите за мной, и научитесь.

Из него бы вышел неплохой инструктор. Сказывались многолетний опыт и закалка. Тай ходил от негра к негру, показывал, как правильно держать ствол, кого-то хвалил, кого-то муштровал, и давал советы. Потренировав всех, включая меня, стрельбе из винтовок, дядя решил повторно поучить всех стрелять из пистолета. "Кольтов одиннадцатых" в "Старом Ганфайтере" хватило бы на целую армию. У меня стрелять по мишеням получалось всё лучше и лучше, другие тоже не отставали.

Но мы пришли не только пострелять. С час мы учились как можно быстрее перезаряжать винтовки, "Томми-ганы" и пистолеты, потом дядя показал, как их собирать, разбирать и чистить, как бить прикладом, а также рассказал, как правильно делать драйв-бай.

После такой муштры наши парни стали действительно более меткими и быстрыми. Не морпехи или «зеленые береты», конечно, но и не совсем рукожопы.

Спустя еще полчаса,  пролетевших за стрельбой незаметно, появились еще две дюжины негров, и среди них -  несколько ОуДжи. Новоприбывшим дядя рассказал и показал то же самое, и другие старшие обучали своих ребят. Я тем временем устал и запарился, решив пообщаться с владельцем клуба. Старики обычно любили поговорить и чтобы их послушали. Наверняка этот  Пэдро не являлся исключением.

Когда я зашёл к мулату, тот уже не курил, а читал журнал «Оружейники».

Заметив меня, Пэдро отложил его и, прокашлявшись, спросил:

— Настрелялся? Я вот тоже стрелял, и много. Фрицев - немало, когда служил в полку «Чёрные Коты» вместе с Гасто.

— Так вы служили с Гасто?

— О, да, — сказал Пэдро, доставая из ящика стола бутылку с водой, — Из нашего изначального взвода выжило четыре человека: я, Гасто, Луис и Грэгори Грэмси. Позже нас приквартировали к другому черному взводу. Я был радистом, Гасто, как и Луис -  пехотинцем, но потом его обучили обращению с пулеметом, Грэмси - отменным снайпером. Вот помню как сейчас. Французские Альпы, сорок третий год. Под командованием лейтенанта Бенсона мы штурмовали деревню, где засели фрицы. Но не простую. Там был один из бункеров, стратегически важный объект. Бенсон хотел атаковать ночью, чтобы застать нацистов врасплох, но поступил приказ атаковать немедленно. Зачем нужна была спешка — не знаю, но приказ есть приказ. Она стоила жизни почти всему взводу. Большая часть полегла еще на подступах, от снайперов и пулеметов, а остальные — в бункере. Как думаешь, кто оказался единственным выжившим из пятерых спустившихся туда?

— Гасто?

— Именно, amigo. Я, Луи и Грэгори остались прикрывать вход. Чёрт, зачем я вообще это рассказываю? Сам расскажи чего-нибудь.

— Да нечего рассказывать, мистер. У меня была не такая насыщенная жизнь. За последние две недели произошло больше событий, чем за предыдущие двадцать лет.

— Ладно, пацан, я хочу побыть один, — сказал дед, доставая из все того же стола бутылку с текилой.

***

Когда мы приехали домой, постреляв до часу дня, дядя вынес во двор два шезлонга и большой зонт, я принёс пива, и мы сели отдыхать.

— Заебись погода, — сказал дядя, открыв запотевшую, только что из холодильника, бутылку.

— Не то слово, — ответил я, последовав примеру, — А какой рэпер тебе больше нравится?

Тай ответил не сразу, ибо загляделся на зад проходящей мимо мулатки.

— Три-Бак Шейкур, особенно ранние его треки, из конца восьмидесятых, а вот его фиты с Лонги Шортом не особо вставляют.

— Я слушал треки