Моя первая работа. Никогда раньше не пробовал писать, вот что получилось. Буду благодарен за любую критику.
Жизнь бравого лорда Альбестрона Дагштуля
Однажды, когда Свадия ещё была великим королевством, на её прекрасных просторах жил благородный лорд Альбестрон Дагштуль и жил он в замке Дагштуль… Лорд Альбестрон прожил невероятно долгую, по тем временам, жизнь – целых сорок пять лет! Несомненно, он был великим воителем, не менее великим полководцем и, безусловно, самым знаменитым лордом Свадии. Но вот незадача! Великий воитель ни разу не участвовал в настоящем бою, он ни разу не вёл войско в бой и знали его только в окрестностях его владений – в нескольких захолустных деревеньках на краю мира, но зато как он был там знаменит! Все боготворили своего лорда и зимою, трясясь от холода в своей бедной халупе, поедая хлеб с сосновой корой, крестьяне ласково называли своего сюзерена “дураком”, конечно, они говорили об этом в шутку. Хотя, нет, постойте, наш славный лорд каждый раз ездил на турниры и праздники в славный город Мемминген – столицу Свадии. Там он садился в самый дальний и тёмный конец стола и выдавал такие шутки и такие невероятные каламбуры, что люди смеялись непрестанно, нет, люди постоянно веселятся на пирах, но Альбестрон был уверен, что всё из-за его шуток. Зато турниры наш лорд не любил, он говорил: “ох, я навидался так много смертей… знаете, мне совсем не хочется наблюдать, как люди калечат друг друга – в убийстве нет никакой доблести, да и в настоящем бою всё выглядит совсем не так”. Несомненно, лорд Дагштуль был настоящим экспертом в этом деле и знал, о чём говорит, поэтому он весь турнир обычно сидел, нахмурившись и усиленно поглаживая свою пегую козлиную бородку. После праздников бравый лорд Альбестрон Дагштуль возвращался в свой родовой замок и продолжал там свою тихую и мирную жизнь. Каждый день он вставал за час до полудня, плотно завтракал, потом, плотно пообедав, он шёл во двор избивать несчастного старика деревянным мечом, дальше он шёл делать “перекус”- тушёные овощи, курица, яблоки и парное молоко. Потом он занимался важными делами – читал отчёты, книги, думал, как увеличить своё состояние и добиться славы, но отчётов было много, а на книги и раздумья совсем не оставалось времени, отчёты были так скучны, что Альбестрон засыпал. После важных дел, одинокого старого (но всё ещё крепкого) лорда ждал сытный ужин и сладкий сон.
Так бы и жил в захолустье и забвении лорд Дагштуль, если бы однажды у Свадии не настали тяжкие времена, после которых она уже никогда не оправится. После войны с родоками было заключено перемирие, но горцы продолжали набегать на свадские земли. Они становились всё наглее и наглее, они знали, что сила и влияние свадийского короля угасает день за днём. Об этом знали норды и вегиры, которые перестали грызться между собой (да, да они прекратили многовековую борьбу) и напали на северные рубежи. Об этом знали сарраниды, которые разорвали союз. Об этом знали все. Свадам стало тяжко, и нужны были все силы, чтобы сохранить земли и имперскую честь. Великий король Свадии Харлаус Пятый наконец-то вспомнил о лорде такого захолустья, как замок Дагштуль. Альбестрон был счастлив как никогда: наконец-то, возможность показать себя, наконец-то, бой и слава! О чём ещё можно было мечтать? Морщинистое лицо лорда расплылось в улыбке искреннего счастья. В своих владения Дагштуль собрал всего чуть больше пятисот воинов, но зато каких! То были сильные (и, несомненно, смелые) крестьяне, а лорд Альбестрон, будучи великим воителем, говорил, что между маханием мотыгой и маханием мечом немного отличий – мечом махать легче.
Лорд Дагштуль шёл в компанию против Вегиров, в кампании также участвовали лорд Тельбот, лорд Ротгольм, лорд Киркель и лорд Мютсшен. Пока что готовы были только Вилфрид Ротгольм – тот, кто вёл эту кампанию и Альбестрон Дагштуль. Ротгольм решил не ждать остальных и направился к Вегирскому царству. Когда лорд Альбестрон прибыл в лагерь графа Ротгольма, он увидел множество палаток и шатров и две тысячи воинов – триста рыцарских копий и крестьянское ополчение. Так много воинов лорд Дагштуль не видел никогда и это его воодушевило. Он решил сразу же пойти к лорду Ротгольму и торжественно объявить о своём прибытии. Он раскрыл шатёр и увидел нахмуренного лорда Вилфрида, склонившегося над картой.
- Здравствуйте, милорд! – торжественно вскрикнул Альбестрон.
Ротгольм медленно поднял голову и серьёзно посмотрел на Альбестрона.
- А, лорд… э, Дашуль! – граф Вилфрид дружественно улыбнулся и обнял Дагштуля.
- Дагштуль. – поправил граф Альбестрон.
- Да, конечно… Дашуль. – лорд Вилфрид задумчиво нахмурился.
- Зовите меня по имени – Альбестрон. – предложил Дагштуль.
- Что, как? Алетрон? – Вилфрид ещё больше нахмурился и окончательно свёл свои густые светлые брови.
- Хорошо, можете звать меня Альбо, так звала меня матушка.
- Альбо? – граф Ротгольм умилительно улыбнулся, – это в высшей степени мило. Но у нас есть куда более важные дела, сколько людей вы с собой привели?
- Пятьсот двадцать четыре, считая моих, не приспособленных к бою, слуг, - гордо проговорил граф Дагштуль.
- Сколько?..
Граф Ротгольм схватился за голову, задумался и провёл он так весь оставшийся день. Лорда Альбестрона это ничуть не смутило.
Граф Тельбот и Граф Мютсшен прибыли через две недели и привели с собой две с половиной тысячи человек . Не явился только лорд Киркель, но его замок был по пути к Вегирскому царству и лорд Ротгольм решил остановиться там на пару дней и уже продолжить путь к северным границам Свадии. Лорд Альбестрон ничего не знал о лорде Киркеле, кроме того, что у него был младший брат, обожавший устраивать пиры.
Замок Киркель не был похож на то, что лорд Альбестрон видел до этого, то была причудливая и невероятно красивая смесь западной и северной науки градостроения. Повсюду виднелись высокие башни, красные кровли, массивный серый камень, но тут же можно было увидеть частокол из больших брёвен, соломенную крышу, обилие дерева и причудливых узоров. Воины расположились за городскими стенами. Лорды поспешили в замок. Оказалось, что граф Адольф Киркель тяжело захворал и не смог даже встретить гостей. Его младший брат Георг оказал гостям достойный приём. Он устроил пир.
Лорд Альбестрон почётно сидел в главе стола, рядом с лордами Ротгольмом, Мютсшеном и Тельботом, лорд Киркель сидел на троне своего брата и, заливаясь вином, как то грустно смотрел на всех. Альбестрон улыбался ведь, теперь он сидел не в самом тёмном углу, а здесь, рядом со всеми лордами, он чувствовал себя важным и значимым, он чувствовал себя настоящим свадом, настоящим графом. Поэтому он сидел, улыбался во весь рот и выпивал замечательное южное вино – подарок сарранидских торговцев. Они, кстати, сидели рядом и поглощали сочную свинину. Граф Дагштуль немало удивился этому, ведь он знал, что религией им запрещено есть свинину, но сидевший рядом рыцарь объяснил ситуацию.
- Смо-‘ик’-трите на того старца, это их ‘ик' мулла, сейчас он сотворит чудо. – рыцарь указал на седого старика в тюрбане, одетого во всё белое.
И действительно, чудо свершилось. Когда поднесли новое блюдо со свининой, мулла встал, соединил ладони и проговорил: “ Нарекаю тебя ‘ик’ говядиной, Аллах Акбар”. И тут же его соотечественники принялись поедать блюдо. Тогда лорд Альбестрон попросил кусочек той свинины, что ели сарраниды и попробовал его. Вкуса он не различил, так как был уже довольно сильно пьян, но заключил, что по вкусу это наверняка была говядина. Поражённый этим событием Альбестрон поклялся, что отныне будет истово молиться и верить в бога, чтобы получить такую силу: превращать свинину в говядину с видом свинины.
А пир уже подходил к концу, все расходились и вскоре в зале остались только дюжина пьяных рыцарей, лорд Киркель и лорд Дагштуль. Георг Киркель был задумчив и грустен.
- По… ‘ик’ почему вы не веселы?- сказал уже основательно пьяный Альбестрон. – выпейте вина и ‘ик’ оно утешит вас.
- Эх, вино… Я так много выпил его, оно не берёт меня, – Георг помолчал и продолжил тихим голосом, – понимаете, я… Я боюсь идти в поход.
- Но, как вы же ‘ик’ лорд!
- Вот именно, я - не лорд, я – трус, – взгляд чёрных глаз лорда Киркеля был пустым, он смотрел куда-то вдаль, - Я ни разу не держал в руках меч, я не облачался в доспехи, я не знаю воинской жизни, я не умею ездить на лошади. Я умею только поглощать вино, ублажать гостей и устраивать пирушки. Посмотрите на меня!
И действительно, казалось, что тучный, мягкий и белокожий граф Георг создан только для увеселений и потех, но не для войны и труда. Но тут лорд Альбестрон, встал, этот несуразный, наивный и глупый ребёнок в теле старика, ужасно шатаясь и заикаясь от выпитого вина начал пламенную тираду. Он рассказывал о своих подвигах, о том, как он со своим отрядом в двадцать человек удерживал небольшой форт от орд хергитов, о том, как он с графом Харинготом покорял родоков. Он рассказывал о красоте боя, о чувстве своей неуязвимости, когда, ты, на боевом коне, в блестящих латах с копьём наперевес проходишь через строй суровых нордских хускарлов. Он кричал, он жестикулировал, его подвиги казались невероятными, но всё, что он говорил, было так убедительно, что ударом железного молота, впечатывалось в умы всех, кто был в зале. Граф Киркель вжался в кресло, рыцари за столом, перестали пить, и, казалось, отрезвели, они приоткрыли рты и уставились на лорда Дагштуля, даже стражи обомлели и еле держали свои алебарды, и если бы сейчас этот тощий человечек сказал, что он победил дракона голыми руками, то они бы поверили.
- А, чёрт… - выругался Альбестрон и, как будто и не пьяный, ловко вскочил на стол, выхватил меч и прокричал,- Вперёд за славой, за золотом, на проклятых вегиров, на проклятых нордов, на всех врагов Свадии! За короля! За королевство! За Христа! В бой!
Он спрыгнул со стола и побежал на выход, воодушевлённые рыцари с криками двинулись за ним, поражённый граф Киркель, разведя руки, пошёл за этой ватагой. На улице лорд Альбестрон приказал своему оруженосцу подать доспехи и коня. Повсюду были пьяные солдаты, увидев шествие из рыцарей, они присоединялись и шли за графом Дагштулем к выходу из города. Вскоре старый лорд вёл за собой огромную кричащую и пьяную ватагу вдохновлённых солдат, оруженосец успел подать ему кольчугу, граф Альбестрон спешно надел её на ходу, он был уже на перекидном мосту, его сапог неудобно замялся, он решительным движением ноги отправил его в ров, толпа неистово взревела, лорд Альбестрон, не увидев своего коня, вскакивает на первую попавшуюся кобылу. Её хозяин, державший её за уздцы, отходит назад, даже не возражая. Граф Дагштуль начинает вертеть меч над головой, громко кричать.
- Смерть нордам, смерть вегирам, смерть всем, кто не с нами!
Он так воинственно это делает, что кобыла пугается его и ревущей толпы и, взвившись на дыбы, сбрасывает своего наездника, а потом мчится прочь. Лорд Альбестрон больно ударился головой и потерял сознание.
А теперь представьте себе, что творилось в лагере. Пять тысяч пьяных человек воодушевились воинственным лордом Альбестрон и на пьяную голову пошли бить врагов Отечества. На пьяную голову, сразу после пира, на ночь глядя! А на следующий день почти никто ничего не помнил. Лорд Георг Киркель отчётливо помнил, что произошло, и сейчас он пребывал под большим впечатлением, лорд Альбестрон казался ему очень влиятельным человеком.
Войско подошло к границе Свадии, Нордрики и Вегирского царства. Становилось холодно, еда начинала заканчиваться, свадские деревни были также далеко, как и вегирские. А вскоре разведчики принесли плохие вести: с севера шло девятитысячное подкрепление для нордской армии, которая сейчас была в Дириме, под осадой. Лорды написали письмо королю, об этой армии, но ждать ответного письма с указаниями было некогда, и лорды решили перехватить нордов, пройтись по восточным землям Нордрики и вторгнуться в Вегирс с востока.
Лорд Ротгольм, помня события в замке Киркель, попросил лорда поднять боевой дух воинов. Он сказал лишь, что солдаты лучше будут драться и умирать за грубого мужлана, чем за изнеженного аристократа, но этого хватило. Солдаты только просыпались, выходили из палаток и видели лорда Дагштуля, на коне, с мечом и в доспехах. Он окидывал лагерь суровым взором, спрашивал солдат, готовы ли они резать нордов, здоровался с сержантами за руки. Он устраивал попойки, дрался, поднимал тосты за здравие короля, за смерть всех врагов Свадии. Он заводил друзей, спал вместе с солдатами, и это так подняло дух воинов, что они бы и дьявола не испугались.
И вот войско подошло к реке Нардре. На другом берегу уже обосновались норды. Граф Ротгольм, самый опытный участник похода, тут же принялся готовиться к предстоящей битве. Местность была довольно ровной. Один большой мост соединял два берега реки. Берег нордов оказался более лесистым, чем берег, на котором обосновались свады. Граф Ротгольм решил держать оборону и не вступать в битву первым, свадам торопиться было некуда, в отличие от нордов, которым нужно было успеть на помощь своим соратникам в Дириме. Место на берегу свадов оказалось идеальным для битвы, большая ровна поляна с разбросанными по ней молодыми берёзками, чуть дальше большой холм, на котором лорд Ротгольм приказал разбить лагерь. С берега нордов казалось, что устроить засаду негде, но на правой стороне поля, берёзок было особенно много, а за ними скрывались овраги, там вполне можно было спрятать несколько сотен человек.
Всё предвещало победу. Граф Ротгольм был отличным полководцем, он проигрывал только один раз – двадцать лет назад, когда молодого и неопытного лорда Вилфрида оставили в замке с двумя тысячами новобранцев против пятнадцати тысяч кочевников. К тому же солдаты хотели рвать нордов в клочья. Норды прислали гонцов: седого старика, с таким длинным и нелепым именем, что его никто не запомнил, да это и не нужно было – старичок обычно только что-то бурчал себе под нос и ел. Также прибыли брат и сестра – Айвендир и Магдалина. Айвендир запомнился всем надолго, то был высокий, плотно сложенный детина с длинными светлыми косами и густой недлинной бородой. При такой внешности он, на удивление, обладал мягким, приятным голосом, в своей речи он приводил много цитат, исторических примеров, а ещё он всё время улыбался, притом даже нахально. А вот его сестра не впечатляла своими ораторскими умениями, но это компенсировалось её невероятной красотой. Светлые волосы, заплетённые в замысловатую причёску, небольшие глазки, то ли зелёного, то ли зелёного цвета, вздёрнутый носик, тонкие губы и бледная кожа. Магдалина была худой и не высокой (на голову ниже Айвендира). Лорд Альбестрон сразу же влюбился в прекрасную северянку. Надо сказать, что граф Дагштуль был влюбчивым человеком и влюблялся он много раз, в основном в крестьянок и дам, которых как-то раз видел на турнире, но в этот раз он полюбил по-настоящему. Магдалина не была безродной крестьянкой, Магдалина не была женой какого-то лорда, которую он однажды видел на турнире, Магдалина была настоящей аристократкой, она была красивой и, самое важное, она была здесь и сейчас.
Послы ничего не добились. Айвендир прикладывал всё своё остроумие и обаяние, он говорил, что свадам в этой битве не победить, что нордов больше. Потом он говорил, что сражение приведёт к множеству бессмысленных смертей с обеих сторон. Под конец он сказал, что даже если свады победят, то остатки их армии найдут в нордских землях только холод, голод и смерть. Но графы были непреклонны, и через восемь дней тщетных попыток договориться послы сдались, а через два дня они покинули лагерь свадов. Надвигалась битва. Лорды всё распланировали, и лорду Альбестрону досталась очень важная роль: он должен был с тысячей человек сидеть в засаде и в нужный момент, по сигналу зайти в тыл нордам и разгромить их. Лорд Дагштуль был смущён…
За те десять дней, что послы находились в лагере свадов, граф Альбестрон довольно близко познакомился с Магдалиной. Всё началось с невинных заигрываний за столом, на улице. Потом лорд Дагштуль осмелел и решил заговорить с Магдалиной, они стали больше проводить время вместе, лорд Альбестрон начал навещать её в шатре, сначала днём, а потом и вечером. Невинные беседы, Магдалина всё чаще сводила к политике. Она говорила о предстоящем сражении, о том она сейчас страдает и переживает, что если подкрепление не дойдёт до Дирима, то она наложит на себя руки. Лорд Дагштуль при таких словах вздрагивал. “Поймите, норды издревле страдают, нам приходится сражаться за каждый клочок плодородной земли, за каждый колос пшеницы. А сейчас в Дириме, там мой отец… мой папочка. Знаете, как он страдает? Ах, если бы вы меня понимали…” после этих словах она начинала рыдать в плечо графа Дагштуля. А он всё больше смущался, ведь норды – это захватчики, бородатые варвары, разбойники! Но эта плачущая девочка была такой невинной, такой слабой и беззащитной. Ему начало казаться, что он… злодей. Да, да! Лорд Альбестрон теперь думал, что прямо сейчас он латным сапогом растаптывает последнюю надежду благородного бедного народа, вынужденного воевать за еду. Магдалина начала просить сделать, что-нибудь, ради неё. И тут лорд Дагштуль начал понимать, в какое глубокое болото он залез, но было поздно – северянка вскружила ему голову. Он хотел сказать ей “Прощай”, днём он думал, как он сделает это, но вечером он заходил в её шатёр, видел мокрые глаза, прекрасное заплаканное лицо и млел. И вот однажды он, тот, кто любил родину больше всего на свете, предал её. Ради чего? Может быть ради любви? Нам никогда этого не узнать.
День выдался холодным, сильный ветер дул прямо в лицо свадским воинам, смотрящим, как норды переходят реку и выстраиваются ровными рядами. Вот уже северяне выстроились и двинулись вперёд, вскоре от них отделились лучники и начали стрелять, свадские арбалетчики не преминули ответить и вот в воздухе уже оказались сотни стрел и болтов. Норды меж тем продолжали двигаться, когда они подошли совсем близко, свадские рыцари пошли в атаку. Северяне почти мгновенно выстроились в стену щитов, и клин свадских всадников увяз в ровных рядах нордских воинов. Пешие свады тут же отправились в атаку, яростно крича, они тщетно пытались пробить стену щитов, но преимущество было не на их стороне. Вскоре всё смешалось, лучники и арбалетчики пускали залп за залпом, и вскоре всё поле оказалось усеяно телами. Тут раздался звук горна – сигнал для войск, сидящих в осаде. Но они не откликнулись на сигнал. Лорд Альбестрон, который должен был командовать засадой, просто стоял и смотрел, как норды убивают свадов, как они мнут их, как в очередной раз раздаётся сигнал и ещё раз, и ещё,… но вскоре он утихает. Лорд Киркель, стоящий рядом, страшно смотрит на Альбестрона, он всё понимает. Георг Киркель, пьяница и обжора, слезает с коня, выхватывает меч и воинственно крича, ведёт воинов в бой, но тут же их поражают стрелы. Наблюдая за тем, как умирают его товарищи, лорд Дагштуль не сразу понял, что его поразили стрелой в грудь. Он падает с лошади и испускает свой последний вздох.
Альбестрон Дагштуль не был идиотом, он не был лжецом, он не был даже мечтателем, он просто не знал этого мира.
