В сущности, вооружение и внешний облик тяжелых и легких кавалеристов можно было бы целиком взять из книги "Русские доспехи X-XVII веков". Уверен, что вы о ней знаете.
Ну да, довайте ещё Висковатова преплетем!
По поводу кольчужных руковиц у лучников - никогда не пробывал в них стрелять (тезис о необходимости перчаток\руковиц для стрелков с мощными луками, мне думается, в подтверждении не нуждается?), но мне кажется, что натягивать тетиву в них вполне себе можно, это скорее вопрос умения (т.е. если боярин, то можно было и научится). Весь вопрос в том, уместоно ли применение луков (в бою!) аристократической верхушкой ДР....
Источники нам не дают однозначного ответа, но традиционно принято считать, что луки имели более широкое хождение в среде военной элиты Руси, нежили других европейских стран. (См., например, у Рабиновича, Рыбакова, Быкова и т.д.)
В "Слове о полку Игореве..." князья стреляющими, однако, не изображены, да и вообще, в большей степени луки достаются "простым" воинам (куряни, например), также служит отрибутом половцев (ср. в "золотом слове Святослава" - "...сыпахуть ми тъщими тулы поганыхъ тльковинъ..."); Игорь с луком только охотится; автор призывает Ярослава Остомысла "...стрЪляй,господине, Кончака, поганого кащея... и т.д.", перед этим Ярослав "...стрЪляше съ отня злата стола салътани за землями....", но здесь явно переносное значение, тем более, что выше великий князь Всевлод может "...посуху живыми шереширы стЪляти удалыми сыны ГлЪбова...", а Рюрик и Роман должны "...за обиду сего времени,за землю Рускую, за раны Игоревы, буего Святъславлича..." "...вступита, господина, въ злата стремень..." (цит. по: Слово...// М.: 1978).
В русском эпосе герои-богатыри в бою лук не используют - "...лук, упоминается в основном в связи с охотами и состязаниями. В бою его применяют Илья Муромец (до вступления в богатырскую дружину, против оборотня Соловья) и Василий Пьяница, человек отнюдь не богатырского круга.
<...> В былинах эта неприязнь распространена, кажется, на все виды метательного оружия, на само метание. Только враг инородец, вроде Идолища, или негодяй, вроде Тугарина, способен метнуть нож в противника — причем богатырь, перехватив или отбив брошенный в него клинок, никогда не бросает его обратно в хозяина, но вызывает напавшего на поединок или расправляется с ним ударом. Русские богатыри бьют даже там, где естественней метнуть — Хотен Блудович ударом, а не броском копья расшибает конек крыши дома враждебных ему Чусовых. Стоящую на воротах дочь Соловья разбойника, пытавшуюся убить Илью приворотным брусом или по иному, богатырь убивает не бросков, а ударом копья. Любопытно, что и летопись хранит представление дружинно княжеской среды о сугубой подлости, неблагородстве броска: когда на Любечском съезде обсуждают подлость князя Давыда, заманившего в ловушку и ослепившего князя Василька Теребовльского, ему говорят «кинул ты нож в нас!». Как и в былинах, брошенный нож — знак вероломства и подлости..." (Л. Прзоров, Времена русских богатыре // М.:2006, с. 60 - 61.)
Резумирую: представляется более правельным ришить вопрос путем отнятия у наиболее тяжеловооруженных конных бойцов луков
.
