Письмо другу от купца, прожившего много лет в Легхорне (Ливорно): в нём рассказывается о методах, применяемых этим государством для предотвращения заражения.
В соответствии с вашим запросом я посылаю вам отчёт о методах, используемых в Легхорне в отношении Управления Здравоохранением. Великий герцог Тосканский, чей интерес состоит в том, чтобы обеспечивать все удобства для купцов , и не пренебрегать всеми надлежащими средствами для обеспечения здоровья своих подданных, избрал из числа сенаторов Флоренции, многие из которых были торговцами, определённое количество людей, которые называются Советом Здравоохранения. Эти люди собираются вместе, когда призывают обстоятельства, чтобы рассмотреть надлежащие методы предотвращения занесения любой инфекции в страну из чужих краёв. Находящиеся под их руководством офицеры размещаются в морских портах, а также на сухопутных границах, когда кто-либо из их соседних стран находится под подозрением в наличии заразных болезней.
Поскольку Легхорн является главным торговым портом на территории принца, и из этого места идет непрерывная торговля со всеми частями Турции и Барбарии, там учреждена санитарная служба, находящаяся под Верховной опекой, и назначен капитан "Бокка" (?) и двое низших чинов, чьё дело - постоянно отплывать на лодке, принадлежащей этой конторе, с шестью или восемью людьми на каждое судно, входящее в порт.
Когда они прибывают (как это называют матросы) к борту корабля, санитарный офицер спрашивает у капитана, откуда тот прибыл, как долго пробыл в пути, какой Патент или Свидетельство о Здоровье он привёз и всё ли в порядке на борту. Если на эти вопросы он даёт удовлетворительный ответ, то есть если он говорит, что у него - чистый патент, что всё хорошо на борту и что он прибыл из любой части Христианского Мира, то его допускают в Дом Праттик ( визовый центр того времени(?) - прим ) ; Офицер сначала посылает на борт одного из своих лодочников, чтобы тот пересчитал там людей и проверил, соответствует ли это число Патенту ; каковой лодочник остаётся на борту до тех пор, пока капитан не получит «Праттик» в Конторе, чтобы Корабль мог стоять на Пристани.
Находясь в Доме Праттик, капитан вручает офицеру свою справку о состоянии здоровья, прикрепляя её к концу расщеплённой палки. Затем офицер разводит костёр из сырой соломы и серного порошка, над которым он окуривает Патент, что они считают достаточным очищением. Затем его изучают и сравнивают с показаниями капитана, который также клянётся, что не общался ни с Алжирскими, ни с другими кораблями, прибывшими из заражённых мест.
Когда это будет исполнено, ему будет позволено немедленно сойти на берег. Корабль заходит на Пристань, куда доставляет свой груз; лодочника, кого первым отправили на борт, отпускают сразу же, как только Капитан получит Праттик.
Но если корабль окажется прибывшим из какого-нибудь порта в Турции или Барбарии, даже если он привезёт чистый Патент, товары на борту этого судна всё же подлежат карантину, так же, как Капитан и моряки. Затем они поступают следующим образом: корабль немедленно по прибытии получает двух охранников, помещаемых на его борт, и ему разрешается лежать вместе с другими кораблями, которые не находятся в Карантине. Купец по его поручению посылает два Лихтера (баржи) с двумя людьми, чтобы немедленно разгрузить корабль; и под присмотром стражника Корабельная шлюпка тащит Лихтер в Лазаретто, который является местом, выделенным для приёма таких товаров, и находится близко к городу, являясь частью его укреплений. Когда судно освобождается от всей своей поклажи, то Карантин начинается со дня последней доставки, как для товаров помещённых в Лазаретто, так и для Лихтеров и лодочников, которые были наняты для разгрузки судна.
Лазаретто управляется Старшим Офицером, называемым капитаном, который имеет для своей помощи Секретаря, который описывает все товары, полученные там, и даёт капитану данного корабля кредит(расписку?) за них. При них есть команда носильщиков, чьё дело-выгружать эти товары и укладывать такие из них, которые имеют повреждения от сырости, под навесы, открытые с одной стороны и построенные на столбах. Другие товары, не подверженные порче, такие как воск, сало, свинец, медь и тому подобное, лежат на открытом воздухе, чтобы освободить больше места для мелких товаров. Вышеупомянутые товары, вместе с некоторыми другими такого же рода, могут быть забраны из Лазаретто. Через день или два после того, как товары выгружены на берег, их упаковка, если она сделана из какого-либо холста или шерсти, снимается; а груз, намоченный при разгрузке, состоящий из льняного полотна, хлопка, шерсти и пряжи, льна, шафрана, чернильных орешков, табака, козьего волоса, овечьей шерсти и тому подобного, носильщики вскрывают и, кроме орешков и табака, и выставляют на открытый воздух, по возможности без ущерба для товара.
Таким образом они лежат от двадцати до двадцати пяти дней, едва ли больше, и после по приказу Верховного Совета они допускаются в город; в это время Купец посылает своего слугу, с приказом Капитана Корабля - Капитану Лазаретто отдать товар; он берет городских носильщиков, которые не находятся на Карантине; ибо скорее всего, те носильщики, которые разгружали товар и сдавали его на хранение, за это время уже были заняты на разгрузке другого корабля, и, поэтому, отбывают новый Карантин. Иногда в течение многих лет грузчики таким образом не выходят из постоянного Карантина. Пошлины, уплачиваемые купцом за его товары, лежащие в Лазаретто, не превышают пол-процента от стоимости; А за товары, что разрешены к вывозу, при условии порчи упаковки платят только половину пошлин.
Если на борту корабля есть пассажиры, то им разрешается немедленно отправиться в Лазаретто до того, как корабль будет сдан, и начать свой карантин, будучи помещёнными в квартиры под охраной , которая никогда не покидает их ; но если они хотят подышать воздухом в какой-нибудь части Лазаретто или какой-нибудь друг приходит навестить их, то охранник сопровождает их, и им разрешается беседовать с кем-нибудь, держась на должном расстоянии, примерно в десяти или двенадцати футах друг от друга.
Лазаретто - это остров, окруженный глубоким рвом и подъёмным мостом у его входа, который каждую ночь на закате солнца поднимается, и ставится стража; там днем и ночью осматривают всех входящих и следят, чтобы они были под присмотром определённого человека, который доставит их туда, куда им необходимо.
Пассажиры обычно выполняют такой же длинный Карантин, как и товары ; но если они снимут с себя всю одежду и смогут выдержать, что их запрут в тесной комнате и продержат там недолго, окуривая подожжённой мокрой соломой, то они получат Праттик на пять или десять дней раньше, предварительно пройдя осмотр у врача в медицинском отделении, и врач исследует те места на теле, где обычно проявляется болезнь. Если из стран Леванта приходит корабль, нагруженный зерном, вином или фруктами, ему разрешается выгрузиться, и товары немедленно прибывают в город, хотя корабль и люди должны выполнить карантин; и в таком случае из санитарной конторы вместе с лодкой посылается сторож, который следит за тем, чтобы лодочники не общались с матросами корабля, а только принимали товар по мере его передачи. Вся кукуруза складывается свободно и перекидывается таким образом в лодку.
Теперь я перехожу к Третьей степени или порядку, наблюдаемому в отношении кораблей, прибывающих из Мест Заражённых. Когда корабли привозят дурной патент, применяется большая осторожность и осмотрительность, ибо как только офицер, которому поручено идти и осматривать судно, обнаруживает, что оно имеет дурной патент, он не позволяет своей лодке даже прикоснуться к кораблю, а опрашивает капитана на расстоянии относительно здоровья всех находящихся на борту. Если он находит, что они здоровы, он приказывает капитану подойти к дому Праттик и лечь подальше, чтобы его осмотрели Высшим должностным лицом, осмотр которого записывается в письменном виде, посылается во Флоренцию и доставляется на усмотрение Совету Здоровья, чтобы они определили, что должно быть сделано. Тем временем капитан садится в свою лодку, будучи под охраной, и сходит на берег сразу при получении ответа из Флоренции, который обычно приходит на следующий день; ибо они очень осторожны, чтобы не делать легкомысленных задержек, которые причиняют большие потери и ущерб купцу, если только для этого нет очень большой причины. Ответ обычно состоит в том, чтобы позволить кораблю оставаться в Порту и открыть его люки, выложив на верхнюю палубу все товары, которые только возможно, и проветрить корабль, насколько это возможно, открыв его порты и люки. Таким образом, эти товары лежат в течение десяти дней под открытым небом; и если за это время при осмотре они обнаружат на борту людей в добром здравии, то они разрешают судну разгрузиться, и его груз переносится в другой Лазаретто, предназначенный для приема таких товаров, находящийся на расстоянии около мили от города. Здесь соблюдается то же самое правило, как и в других Лазаретто, когда они распоряжаются своим имуществом; разница лишь в том, что они лежат сорок(!) дней. Таким же образом обращаются и с пассажирами, за исключением того, что они не могут сразу же отправиться в Лазаретто, но должны оставаться на борту в течение десяти дней, пока груз будет проветриваться, чтобы, я полагаю, проверить, все ли они будут в добром здравии во время проветривания груза на борту судна ; и она обязана продолжать путь и не должна входить на Пристань, где лежат другие корабли, пока не возьмет лодку или две с грузом товаров; но после этого, если все будут здоровы на борту, ей приказывают войти на Пристань и лечь среди других кораблей, соблюдая некоторую осторожность, чтобы ни один другой корабль не коснулся их.
Если какой-нибудь корабль, прибывающий из зараженных мест, случайно имеет на борту болезнь, или похоронил кого-нибудь из своих людей во время путешествия из-за чумы, таким кораблям приказано отбыть через 24 часа. Они посылают им Провизию, которую оставляют на скале; и если они не уйдут на следующий день, то Город выстрелами прогоняет их из порта.
Законы об Охране Здоровья соблюдаются настолько серьёзно, что если кто-нибудь из капитанов сделает ложное донесение офицеру, то это будет немедленная смерть; и я помню , как однажды некий капитан Хеджес, приехавший в Ливорно из Англии, и опасаясь, что он не получит Праттик, если признается, что общался с Алжирским крейсером, скрыл это от Конторы; но некоторые из его людей, которых он не уважил, сообщили им об этом, и был отдан приказ взять его под стражу; но он каким-то образом про это узнал, сбежал на борт и спас свою жизнь. Однако они повесили его чучело и выпустили Бандо(извещение), в котором он был приговорен к расстрелу любым, кто встретит его в этой стране. Однажды я сам видел, как немецкий Граф был расстрелян на границе венецианских владений за то, что скрыл от санитарной службы, что он прибыл из места, которое было под подозрением в заражении.
У великого герцога есть гвардия легкой кавалерии, чтобы патрулировать всю ночь вдоль морского побережья, не только для того, чтобы предотвратить высадку судов из Барбарии , но и для тех, кто не имеет Праттика. Благодаря этим предосторожностям и благому Провидению Божьему Италия уже много лет не испытывала на себе последствий какой-либо заразной болезни.
Позвольте мне теперь изложить вам мои собственные мысли о том, как предотвратить распространение чумы от наших соседей.
Мы все сознаем, что чрезмерная любовь к наживе есть корень всех зол(!) и хотя очень большая выгода извлекается из торговли товарами из Франции, нет никакой возможности предотвратить её, если только наш законодательный орган не издаст закон, предусматривающий смертную казнь для любого человека , который будет взят за торговлю товарами или даже просто высадится из Франции, не обратившись лично к соответствующему офицеру; ибо легко представить , что если чума когда-нибудь достигнет Бордо или какой-либо части побережья Франции, то все люди будут бежать к нам, как в безопасное место.
Я также полагаю, что нам давно пора запретить всякую свободную торговлю с этим королевством и не позволять никому из них заходить в наши порты. Причина заключается в том, что если вы закроете для Англии какой-либо французский порт, то товары оттуда будут доставлены из других французских портов, несмотря на все запреты; и как мне сообщили, когда Бордо был под карантином, всё вино и даже козьи шкуры оттуда, предназначенные для нас, были перевезены в Кале; там они прошли таможенную очистку, и после прибыли в Англию без всякого карантина.
