“Мы боимся только за лошадей, — ответили ему. — Если бы не это, мы бы их затоптали (примечательно что это стоит прежде чем)-- и перекололи копьями”. — “Лошади мои, — сказал Танкред, — всякому, у кого будет убита лошадь, я заменю ее новою”. Тогда франки несколько раз атаковали наших пехотинцев, и семьдесят лошадей у них было убито, но они не могли сдвинуть наших с места.
Я с маленьким техническим уточнением.
Формально эпизод из Мункыза ("Жестокость Танкреда") никак не свидетельствует о таране или топтании. Он говорит больше о хвастливости рыцарей.
Сначала рыцари отмазываются, что жалко лошадей а так
бы они эгегей... Но вот проблема с лошадьми решена, и что делают рыцари? Не топчут и не колят копьями - опять не могут сдвинуть с места пехотинцев. Т.е. по факту это просто отмазки рыцарей, не желающих ломиться в плотную толпу. Как были потеряны кони - хз, наверное, подъехали к строю, попытались рубить или колоть, пехота ответила как могла, рыцари поняли, что ловить особо нечего, и отъехали, потеряв сколько-то лошадей (как у Де ла Ну ниже). В случае тарана или прорыва, мы бы читали другую концовку, имхо.
Из Дельбрюка - цитаты из источников 16 века, от практиков (Де ля Ну - тот вообще всю житзнь воевал, и как раз в жандармах):
"Один французский кирасир прорвался, уже после окончания боя, в колонну, которой командовал Фрундсберг, вплоть до третьей шеренги, и, когда ландскнехты направили на него свои пики и хотели его заколоть, Фрундсберг закричал: "дайте ему жить". Когда через переводчика спросили у француза, почему он с такой дерзостью въехал в их ряды, он им отвечал, что он дворянин и что их было 70 человек, которые все поклялись погибнуть с ним, но отомстить за поражение. Он ни минуты не сомневался, что остальные шли и поспевали за ним". (Рейснер)
"В эскадроне жандармов, даже если он состоит из дворян, мало храбрых людей, и когда атака производится развёрнутой цепью, то скоро в ней образуются пустоты: даже если храбрецы, которые, как правило, составляют меньшинство, атакуют энергично, всё же отстанут остальные, у которых нет никакой охоты сцепиться с неприятелем: у одного пошла кровь носом, у другого оборвалось стремя или лошадь потеряла подкову, словом, пройдя шагов 200, широкий фронт поредеет, и в нём появятся большие пробелы. Это придаёт неприятелю значительную бодрость. Часто из 100 всадников едва 25 действительно дорвутся до неприятельского фронта, а заметив, что их никто не поддерживает, они, переломив свои копья, нанесут два-три удара мечом и повернут назад, если их ещё не успели сразить". (Де ла Ну)
