True Gangsta-Story

Изначально планировалось выложить в теме "Небольшие рассказы", но рассказ получился длиннее, чем планировалось, рассказ уже написан полностью, но выкладывать буду частями, по мере редакции.

ЕСТЬ НЕЦЕНЗУРНЫЕ ВЫРАЖЕНИЯ!

Пролог или "Ниггер за решёткой"

«Here's a little something bout a nigga like me,
Never should have been let out the penitentiary.»¹
© N.W.A. — Gangsta Gangsta


      Насколько же скучное это телевидение… Особенно, когда слушаешь трансляцию каждый день и надеешься, что покажут нечто годное. Вот очередная передача, какая-то аналитика.

      «Если в семидесятые безработица была просто проблемой, то сейчас — это настоящая напасть. Особенно сильна она среди цветного населения, порождая огромное число бандитов. Молодёжь не знает, куда деваться, и вступает в банды...»

      Да, да… Я слушал подобную «глубокую» аналитику в течении последних пяти лет.

      — Дьюи, переключи, — сказал я скучающим голосом белому бритоголовому здоровяку, который сидел рядом на скамье. Мы находились в тюремной столовой вместе с другими заключенными.

      — Я тебе не «Дьюи», ниггер чёртов, а Дюваль Черноубивец! — огрызнулся скинхэд, стукнув кулаком по столу. — Сам переключи, черномордый.

      — Ладно, Дюваль, — я произнёс это имя как можно более противным голосом, — тогда на «трудотерапии», чур, ты сортир чистишь. Я на прошлой неделе чистил. Как раз должно быть место у грузчиков в столовой.

      — Ну хорошо, чернозадый, — согласился расист, который после пяти попаданий в карцер осознал, что в драки лучше не лезть, — посмотрим, что там на четвёртом.

      «Сегодня, на тридцать третьей улице, в районе Крэблтон было обнаружено три трупа. Личность убитых устанавливается, но ясно одно — это члены одной из преступных группировок города. Все трое убитых — чернокожие. Начальник так называемого отдела C.R.A.S.H., офицер Галлахэр комментировать это отказался, ссылаясь на тайну следствия. Однако после опроса очевидцев выяснилось, что убийцей был некий афроамериканец на автомобиле марки "Шевроле".»

      Святой драйв-бай²! Хоть что-то порадовало! Трёх Крабов кто-то укокошил, а то всё про безработицу, да про безработицу.

      «Растёт уровень смертей, связанных с наркотиками. Это связано как с передозировкой веществ, так и с войной за территорию между наркодилерами. За последние три года уровень смертности опасно вырос, и всё из-за незаконных веществ. Кроме того, в районе Болдхейм участились случаи пропаж людей. Так что будьте осторожны!»

      Территории, дилеры, вещества… Слышали уж и на прошлой неделе. И на позапрошлой. И год назад... Неужели, ничего нового? Одно благо в том, что меня скоро выпустят, скоро я покину этот клоповник, скоро всё наладится…

      Я — ниггер по имени Тру Догг, сижу тут уже долбаных шесть лет. И за что? За то, что дал отпор двум muthafuckas из «загородных мексиканцев», которые к «Лос Хомбрэ Дурэс» не имеют отношения. Близится срок моего освобождения… Почему мама не навещала меня так долго? Постараюсь выяснить это, когда выйду…

      А пока — две недели монотонного ожидания. Отсчёт пошёл.
Примечание к части

¹ Перевод:
Вот кое-что про ниггера вроде меня,
Меня не должны были выпускать из тюрьмы.

²Драйв-Бай(англ. Drive-By) - так называют обстрел из движущегося транспорта с помощью автоматического и полуавтоматического оружия. Можно перевести как "наезд".

Глава №1 "Ниггер на свободе"

«Каждый десятый чернокожий оказывается жертвой убийства.
В каждом пятом из этих случаев убийцей оказывается другой чернокожий.»
© Ребята по соседству(англ. Boyz-n-Tha-Hood, фильм, 1991 год)


      — После шести лет, проёбаных в тюрьме, пора бы вернуться домой, — это были мои первые слова, которые я сказал не за решёткой. Однако имелась проблема… Может, я сейчас не был одет в цвета Грейп-Стрит, не нацепил красную бандану, куртку или майку, но я всё же мог схлопотать пулю от Крабов. И у меня не было ни тачки, ни денег на такси… Вот же хрень.

      Выйдя из ворот тюрьмы, и сделав не более двух дюжин шагов, оказываюсь, наконец, на свободе. Подхожу к старому таксофону, который видал и лучшие времена, и бросаю туда последний чертвертак, после чего набираю номер телефона своего дома. «Данный номер не существует» — огласил женский голос. Надеюсь, с мамой всё в порядке. И почему она не приехала забрать меня из тюрьмы? Надо двигать на Грейп-Стрит, в Локэш. «Велосипед!» - глядя на педальный транспорт, прислонённый в стене небольшого магазина, подумал я. Как кстати. Уж заявлять на меня из-за кражи велика не будут-то. Крутя педали новенького BMX, который какой-то придурок оставил без присмотра, я ехал в сторону Локэша, и путь пролегал через территорию Эйти-Эйт Крэблвуд Гэнг, которых мы в шутку зовём Крабами. Те нас, в шутку, зовут «Изюмники», но черта с два homie³ с Грейп Стрит назовет так своего друга, или ОуДжи⁴!

      Проезжая очередной квартал Крэблвуда, я заметил группу Крабов, которые пили солодовый ликёр из бутылок, завернутых в пакеты. У двоих из них были бейсбольные биты. Увидев меня, они залпом допили ликёр, и обхватив биты поудобнее, погнались за мной. Шесть лет в тюремной качалке не прошли даром, и я сразу прибавил ходу. Вдруг один из Крабов открыл огонь, судя по характерному звуку, это был Кольт. Пули свистели над головой, и одна пуля даже порвала мою куртку, чудом не зацепив меня самого.

      Кое-как удрав с территории Крабов, еду по Локэшу… За шесть лет он ни капли не изменился… Район делился на две части. В первой части были одно- и двухэтажные лачуги. Возле этих зданий, так и излучавших собой атмосферу бедности, стояло много всякой всячины… От старых шкафов и стиральных машин, до остовов автомобилей.

      Вторая же часть моего родного района немного отличалась. Хлама было почти столько же, но вместо лачуг — пятиэтажные дома, которые мы зовём «блоками». В одном из блоков жил я с мамой…

      Машин на улицах было не так уж и много, несмотря на то, что был разгар дня, полдень. Я ехал по тротуару, и мимо меня пронеслось всего три авто: пара седанов, моделей которых я не опознал, да Хонда Цивик первого поколения, которая появилась ещё в первой половине семидесятых. У мамы была такая Хонда в семьдесят девятом году, но потом эту стальную лошадку пришлось продать за долги…

      Путь до родной квартиры, где меня должна ждать мама, занял около получаса, и я, наконец, достаю ключ. А он не подходит. Недолго думая, я вышибаю деревянную дверь, ломая замок.

      Зайдя внутрь, я был немало поражен. Квартира оказалась совсем другая, не такой, какой я её помню. Вместо серых потёртых обоев висели более красочные, цветные и с узором, стол на кухне был определенно дороже того убожества, которое имелось до этого, он был из нормального дерева, а не из истёртого хрен пойми чего. Полы украшали пушистые ковры, а стены - картины и плакаты… Мать решила сменить обстановку?

       — Мам! Ты где? — как можно громче, но не срываясь на крик, сказал я. Как только я подошел к двери в свою комнату, раздался пистолетный выстрел, и в ней появилось отверстие.

      — Сваливай из моей халупы, muthafucka⁵! Иначе следующий выстрел ты не переживешь! - раздался крик.

       Открыв со скрипом, который почему-то показался зловещим, дверь, я увидел одного из своих homeboys, Литл Бланта.

      — Литл Блант?

      — О! Тру-Догг! — Литл Блант, бросив на небольшую кровать свой ствол, полез обниматься. К слову, пока я сидел, он прибавил фунтов восемьдесят, не меньше, и его пузо теперь не помещалось под красной футболкой, кои носили все в нашей банде, — Мой dog! Давно не виделись! Я, теперь Биг Блант, кстати. Да ты и сам видишь.

      — Где моя мама, и почему ты назвал дом своим?

      — Ну это… — Блант почесал лысый, как коленка, затылок, — Она завещала дом тебе, но меня указала как того, кто будет жить в доме, если она попадет в неприятности до твоего выхода из тюрьмы…

      — Что?! — я не мог поверить своим ушам, — Что с ней случилось?

      — Успокойся, nigga, — говорил как можно спокойнее мой друг детства, — У неё какая-то болезнь обнаружилась. Опухоль, или вроде того. Я думал, ты знаешь.

      Это была ужасная новость… Моя мама растила меня одна, а про отца говорила, что тот сгинул на войне, но про то, что отец нас просто бросил, уйдя к другой женщине, я таки узнал, будучи подростком. Она растила меня сильным, независимым и честным… Как же я её подвёл, вступив в банду. Но мама… Мама относилась к банде как к семье, некоторые ребята из моего «сэта»⁶ часто гостили у меня, она относилась к моим homies как к родным детям. Как бы она, иначе, указала в завещании Бланта? Первая мысль, которая пришла при такой новости - навестить маму в больнице.

      — Где она лежит, Блант? В местной, в «Сан-Фернанд»? — назвал я ближайший госпиталь.

      — Да, nigga, в Сан-Фер. Погнали, она будет рада тебя видеть.

***

      Позвав Би-Джея, чтобы тот приглядел за квартирой с выбитой дверью, мы начали спускаться по лестнице.

      Почему мне никто не сообщил про то, что мама в больнице? Почему там сменили замки и вообще интерьер? Столько вопросов.

      Я жил в бедном негритянском районе, сколько себя помню, с шестидесятых, когда те, кто «цветом не вышел» терпели на себе расизм и предрассудки, и до момента, когда меня замели за самооборону на заре восьмидесятых. В банду я вступил в далёком, как я считаю, семьдесят четвёртом году, будучи совсем пацаном. Я смотрел на гангстеров, поднявшихся на торговле кокаином, и хотел стать таким же, как они. Носить дорогие костюмы, гонять на шестьдесят чётвёртой Импале либо Кадиллаке, пить Хенесси вместо Эйт-Болла⁷… Сладкие мечты.

      Когда я подошёл к Гасто, самому старшему ОуДжи района, то тот просто дал мне ствол, небольшой револьвер, и сказал «Убей Краба». Мне было страшно, я боялся попасться, боялся загреметь на нары, но я сделал это.

      Это был молодой парень, почти такой же, как и я. Он был одет в синий свитер, что говорило о его принадлежности к Крабам, и на момент, когда я его заметил, он избивал прохожего бейсбольной битой. Не успел он посчитать деньги в кошельке этого незадачливого мужчины, как раздались хлопки, а свитер молодого бандита окрасился кровью в двух местах. Обязательным условием вступления в банду было совершить убийство при свидетелях. И свидетель был, этим свидетелем был Литл Блант, худой как щепка негр, мой homie, который прошёл эту проверку за неделю до меня.

      Мама смотрела на меня, и видела меня настоящим гражданином США, честным и добропорядочным, который работает на легальной работе, содержит семью и не состоит в бандах… Но в конце-концов она смирилась, и стала относиться к банде, как к родным. Все парни и девчата, что появлялись у нас дома, только радовали её, они были добры, и вежливы, даже не смотря на слэнг и ругательства.

      Так, за размышлениями о прошлом, мы с Блантом оказались на улице. Был полдень, по переулкам гулял сквозняк, крутящий в вихре разный мусор. Постояв на свежем воздухе около пары минут, мы наслаждались «красотой улиц». Закончив стоять, подобно африканским тотемам, мы сели в машину, которую Блант купил в конце семидесятых. Как парень, двадцати лет отроду мог купить себе машину? Блант был дилером. Торговал травой, коксом, герычем. Дела шли хорошо, его не ловили, и в результате он накопил на среднюю лачугу в Ист-Сайд Локэш, и на этот фургон, Додж Рэм Вэн.

      Усевшись на переднее пассажирское сидение, я задумался о своей девушке, Танише. Мы любили друг-друга с юных лет, вместе росли. Последний раз, когда я её видел, она навещала меня в госпитале, перед судебным процессом. После мамы, обязательно загляну к ней. С Танишей был мой первый поцелуй, первая интимная близость. Мы собирались пожениться, но я не успел этого сделать, как меня заграбастала Система.

      В окне мелькали прохожие, в основном негры и латиносы, кто-то выгуливал собак, кто-то просто шел по делам, или читал газету. В более благополучной части района чаще стали встречаться белые в дорогих костюмах, полицейские, патрулирующие территорию, а негров как и не бывало. Homies не решались заходить в этот район, так как их могли обыскать и даже арестовать копы. За что? Цветом не вышел. В восьмидесятых ничего не поменялось, и копы относились к неграм так же, как и в шестидесятые.

      Припарковались мы возле большого пятиэтажного светлого здания со стеклянными дверьми. Стоило нам, двум чернокожим парням выйти из машины в «белом» районе, как появилась пара копов. Один из стражей правопорядка был лысым, и носил рыжие усы, даже под его тёмными очками-авиаторами можно было заметить его ухмылку и презрение ко всей негроидной расе. Второй же был латиносом, молодым, только что из Академии, судя по всему. Он выглядел довольно растерянным, и даже немного испуганным.

      — Так, так, так… ОʼШи Брэнсон! Или ты предпочитаешь своё ниггерское погоняло? — усмехаясь, говорил лысый и усатый, обращаясь к Бланту. Сменив несерьёзное полушуточное настроение, полицейский тут же приказал командным голосом, — Ноги на ширине плеч! Руки за голову! — орал коп, доставая из кобуры полицейский револьвер, — Мордой в асфальт!

      — Бля, мужик! Какого хрена? — стал возмущаться толстяк, когда двое копов уткнули его лицом вниз, — Ты меня уже пятый раз за неделю обыскиваешь. Не причастен я!

      Блант хотел встать, но услышал за спиной звук взводимого курка, и по-змеиному шипящий голос офицера.

      — Только попробуй еще вякнуть тут мне, и я засуну тебе ствол Официального Полицейского в твою противную ниггерскую задницу и нажму на спуск! — для подтверждения своих слов, он приставил ствол Кольта к пятой точке моего homie, — Хуарез, бери на себя второго, а я обыщу толстяка.

      Что хотели копы найти у меня и Бланта — не ясно. Во время обыска они изъяли у нас наличные деньги, после чего несколько раз огрели дубинкой, и отпустили. Можно было бы заявить на мерзкого копа о превышении полномочий, но кто поверит негру? Коп, скорее всего, расскажет сказку, как мы напали на какую-нибудь старушку, и что он вообще настоящий Блюститель Закона, и всех спасает, а на деле — он расист. И было удивительно, что он работал в паре с латиносом.

      В холле больницы было много народу. Кто-то держался за перевязанную голову, было много людей с костылями. Был даже человек с огнестрельным ранением, которого везли на каталке в сторону реанимации. В регистратуре нам ответили, что мама лежит на третьем этаже.

      Больничный лифт, в который людей набилось как сельдей в бочке, был старым и страшно скрежетал, грозясь сломаться. Но, тем не менее, он донёс нас до третьего этажа, где после десяти минут блужданий по довольно людным коридорам, мы нашли общую палату с дюжиной коек, на одной из которых лежала она. Женщина, воспитавшая меня, моя мама, Тереза Докинс.

      — Привет, мам, — наклоняюсь к больничной койке, и слегка приобнимаю маму, — Ты как? И почему дома другой замок и обстановка?

      — Я сменила замок, так как месяц назад была облава, и копы ломали всем двери в поисках наркотиков, — во время разговора, она тяжело дышала, почти что задыхалась, — А новой обстановкой хотела тебя удивить… Я рада, что ты, наконец, на свободе, Трев.

      Поняв, что ей тяжело говорить из-за болезни, мы решили найти заведующего отделением. Пошастав по коридорам, мы нашли табличку с надписью на двери, которая гласила, что некий Дональд Вайс, доктор медицины, заведует этим кабинетом.

      — Так, молодые люди, — недовольным голосом встретил нас пожилой врач, — С чем пожаловали?

      — Док, — как можно доброжелательнее старался говорить я, — Я сын Терезы Докинс. Чем больна моя мать?

      — Опухоль, юноша. Среднестения. Как бы вам объяснить… — он нахмурил брови, — Это не совсем рак. Он не распространяется по всему организму, не даёт метастаз, но тем не менее, давит на лёгкое, и как результат — затруднённое дыхание, приступы удушья.

      — Сколько стоит удалить эту хренотень? — задал я главный вопрос, — Я заплачу сколько надо.

      — Ну, молодой человек… Это деликатная операция, довольно сложная, трудоёмкая, да… — сладко протянул доктор. Потянувшись, и зевнув, сидя на стуле, он выдал — Полторы сотни тысяч долларов.

      — Ты издеваешься, muthafucka? Из каких ебеней я достану такие деньги?

      — Где вы достанете деньги на операцию, меня не интересует. А теперь прошу покинуть мой кабинет, молодые люди. Если найдёте деньги — обращайтесь в бухгалтерию, — сказал старик, доставая бланк, и быстро заполняя его, — Вот направление. Предоставите его нашим счетоводам. Всего хорошего.

***

      Ебучая платная медицина в ебучем округе Либертад… Теперь нужно раздобыть где-то сто пятьдесят штук баксов. Первая мысль, что пришла мне в голову — одолжить зелень у Гасто, он поймёт… Но, с другой стороны, он может быть жёстким, и будет яростно выколачивать долг, заставит продать квартиру. Что делать?

      — Йоу, Блант, — спросил я друга, нацепившего очки без диоптрий в толстой оправе — Как же раздобыть бумажки, homie?

      — На улицах проскользнул слух, nigga, — выглядывая из окна своего фургона, сказал Блант, — Слух о том, что Лос Хомбре Дурэс, мексиканцы с северного пригорода, ищут поставщика оружия, и заплатят любые деньги за стволы.

      — А нам что? — пожимаю плечами, — Где мы стволы достанем? Вытащим из наших задниц? Скоро у нас в задницах будет целый арсенал, — усмехался я, вспоминая ситуацию с копом, — Я думаю, тот коп нам стволов напихает.

      — А вот тут, мой nigga, нам поможет старая добрая Национальная Гвардия…

      — Это же muthafuckin» армия! Крутые солдафоны! — возмущаюсь я, — Как мы их ограбим?

      — У меня есть там связи. Слышал про Рэйли? — обогнав старый пикап пятидесятых годов, он выругался про себя, но позже продолжил, не дождавшись моего ответа, — Так вот, Райли там служит. Он нам поможет.

      Взяв телефон со специального аппарата внутри машины, здоровенную, размером с небольшой кирпич, трубку, он быстро набрал номер, и начал разговор.

      — Рэй? Слушай, это Блант. У Тревиса Докинса проблемы… Слышал, да? Отлично, так вот на излечение этой хрени нужна куча денег. Поможешь? Просто сделай так, чтобы ночью у оружейного склада, что рядом с воротами, не стояло никого. И чтобы ворота были открыты. Что значит «измена родине»? Мы заплатим. Да, всё будет в порядке, они этого не заметят. Ладно. Увидимся на выходных, Рэй, — положив этот здоровенный кусок пластмассы обратно в своё гнездо, он обратился уже ко мне, — Так, Догг. Завтра ночью мы будем грабить Дядю Сэма! — хрипло засмеявшись, он вдавил газ, и фургончик поехал в сторону дома.

      Мы миновали пригород, где во дворах стояли пластмассовые стулья и столы с примитивными мангалами, мимо мрачных домов-коробок, изрисованных граффити, красноречиво говоривших о том, что это территория Грейп-Стрит. А наш путь лежал в Локэш, на родные улицы…
Примечание к части

³Homie - дружеское обращение афроамериканцев друг к другу, сокращение от homeboy, что приблизительно означает "свой человек"

⁴ ОуДжи(англ. OG - Original Gangsta) - полноправный член банды, как правило, обладающий большим авторитетом и "политическим весом" у себя в банде.

⁵Muthafucka - грубое ругательное слово, что-то вроде "ублюдок", но на порядок грубее

⁶ Сэт (англ. set) - определённая группа, единица, "отряд" банды. Бывает численностью от трёх-четырёх, до десяти, а то и более, человек.

⁷ Эйт-Болл(англ. 8 Ball) - слэнговое название солодового ликёра марки "Old English 800 Malt", одного из самых дешёвых видов пива в америке. Популярен в бедных гетто из-за своей низкой стоимости.

Рассказ написан полностью, выкладывается по мере редакции бетой и соавтором.

Володя лежал в пси...дур режимном лечебном заведении. Но Володю пустили на выходные и праздники домой. Володя выложить новую главу решил. Жаль что никто не читает
Глава №2 "Что пьют, едят и танцуют ниггеры"

«Then have a gangsta reunion, The homie told me,
Getcha boogie on youngsta
C-Walk, homie»*
©Kurupt — C-Walk (песня, 1998 год)


      Что едят ниггеры? Думаете, что мы питаемся крэком и марихуаной? Близко к правде, но еще больше мы любим курочку с хрустящей корочкой и нежной мякотью, которая так и просится в рот… Сняв денег в ближайшем банкомате, мы отправились в храм Полковника Сандерса.

      Курочка KFC — одно из самых любимых блюд среди homies Локэша, и среди дубин из Крэблвуда. В Лас-Либертаде было три ресторана KFC: один на территории Крабов, один в богатом «белом» районе, и один у нас, в Локэше.

      Съев корочку с ароматной куриной ножки, я приступил к мякоти… Вот настоящая пища богов. Пища для real niggaz.

      — Так что будем делать со складом, Блант? — обратился я к своему homie, который грыз крылышко, периодически макая его в фирменный кисло-сладкий соус.

      — Всё просто, nigga, — бросив очередную кость на поднос, сказал толстяк, — подъезжаем на моём Додже к воротам. Рейли обеспечит то, что там не будет патруля, и оставит ворота приоткрытыми. Платим ему за риск четверть суммы от того, что получится в итоге.

      — Всё ясно, nigga. Сгоняем на рынок? — предложил я, — Я бы не отказался от сочного арбуза…

      Не успели мы встать из-за стола, как в ресторан ворвалось двое негров в синих банданах. Пальнув в потолок из обреза и передёрнув скобу, он заорал противно писклявым голосом:

      — Деньги на бочку, muthafuckas!

      Пока тип с обрезом держал на мушке кассиров, второй, со старым револьвером подходил к посетителям, и вымогал у тех деньги и брюлики. Очередь подходила к нам, надо было что-то делать.

      — Я этим пиздюкам задницы-то свинцом нашпигую… — доставая старый-добрый Кольт девятнадцать-одинадцать, который он на этот раз не оставил в машине, шептал Биг Блант, — Давай, подходи, сучара, — пистолет был под столом, — Тебя ждёт мистер Кольт.

      — Гони зелень, сука! — едва грабитель договорил, прозвучал выстрел. На его белой майке расплывалась багровая клякса. Не успел бандит кулем свалиться на кафельный пол, как стол был опрокинут мной, став укрытием.

      Новый выстрел из дробовика едва не разнес стол. Высунувшись из-за стола, Блант отправил две свинцовые посылки члену вражеской банды, и тот свалился. Отпустив живот, из которого шла кровь вперемешку с содержимым кишечника, заливая кафель, он пытался дрожащими руками дотянуться до выроненного оружия. Направив дуло пистолета в лоб молодому бандиту, Биг Блант нажал на спуск и украсил стену возле входа в KFC мозгами налётчика, после чего сорвал с его шеи золотую цепочку. А у самого Бланта, к слову, на шее тоже висела похожая толстая цепочка.

      Кассиры и посетители были одновременно испуганы и благодарны. Понимая, что мы их спасли, и вернули их ценности, они обещали не свидетельствовать. Да и все они были кто косвенно, кто прямо, связаны с Грейп-Стрит. Кроме администратора, который нас не видел, так как заперся в своей каморке, и не хотел выходить от страха, когда заявились грабители.

***

      Проезжая мимо небольшого подобия рынка, где торговали разными фруктами и овощами, мы решили сделать там остановку, и купить «ниггерский нектар», самую большую ягоду в мире, так же известную как арбуз. Солнце своими закатными лучами освещало около дюжины торговых лотков. Торговали тут в основном латиносы, и двое ниггеров. Может, у мексиканцев лучше язык подвешен, и они лучшие торгаши чем niggaz? Не знаю… Ниггеры не торговали. Зато другие торговали ниггерами несколько сотен лет. Лет так, триста, назад, как я думаю, вполне была обычной фраза «Дайте мне несколько негров для работы в огороде, и негритянку, чтоб на кухне помогала». Но сейчас те времена прошли, и негры может и презираются, но живут более-менее свободно.

      Подойдя к лотку с арбузами, что был посередине, между остальными, я увидел там неожиданного человека. Старый смотритель автостоянки, так и не изменивший своей вредной привычке курения. Кубинец Пэдро, которого знали и уважали homies с Грейп-стрит.

      — Хола, амигос, — вынув трубку изо рта, поприветствовал нас в своей привычной манере старик, — Арбузы у нас — maldito**! Пальчики оближешь! Есть дыни, если хотите, и апельсины. Ваш любимый «Брэсс-манки»*** лучше делать из zumo de naranja natural.****

      — Нет, мужик, апельсины не нужны, — отрицательно отмахнувшись, обьясняю я, — Нам бы арбуз, средний. Фунтов шесть или семь, не более.

      — Exсelente! ***** — эмоционально всплеснул руками, подобно вспыльчивым итальянцам, кубинец. Он взвесил извлеченный из-за прилавка арбуз, после чего постучал костяшками счётов и выдал, — С вас доллар и семьдесят пять центов. Наслаждайтесь, ребята.

      Неся арбуз к фургону, мы с Биг Блантом стали свидетелями довольно милой сцены. Два пацана, лет четырнадцати, в цветах противоборствующих банд Крабов и Грейп-Стрит, танцевали друг напротив друга свои фирменные танцы. Пацан в синем танцевал C-Walk, танец Крабов, а пацан в наших родных цветах танцевал G-Walk, наш родной танец.****** Они не дрались бейсбольными битами, не стреляли, и даже кулачной драки между ними не было. Они просто танцевали под музыку, изливающуюся из бумбокса, под биты Грандмастера Флэша, рэпера с противоположного побережья. Вот бы всегда так было. Чтобы споры между бандами решались не в перестрелках, не в драках, а в танцевальных соревнованиях и рэп-батлах. Чтобы сражение заканчивалось не убийством, а унижением противника в танце или песне. Всё было бы по-другому…

***

      Перед ограблением, которое планировалось глубокой ночью, я решил заехать к Танише. Она жила в небольшом одноэтажном доме, который она делила с матерью и двумя братьями, тоже homies из банды Грэйп-Стрит. Мне открыл дверь Тайриз, старший брат Таниши, коренастый тридцатилетний мужик. За шесть лет он облысел, как и Блант, но в отличие от него отрастил бородку-подкову.

      — Йоу, Ти! — приветствую я его, протягивая руку.

      — Здорово, nigga! — радостным голосом поздоровался Тайриз, пожимая ее, — Блудный батя вернулся! Хе-хе...

      Блудный батя? Что это значит? Неужели…

      —А  где Таниша? — задаю я важный вопрос, ведь я приехал ради неё.

      — Таниша на работе, но ты заходи, nigga, — отворяя дверь пошире, приглашающее махнул Тай, — Я два бутыля «Брэсс-Манки» намешал. Будешь?

      — Давай, не откажусь. — проходя в лачугу, в которой с трудом проживали четыре человека, я
решил поинтересоваться, как дела у его младшего брата, — А где Зигги?

      Вдруг добродушное настроение Тайриза испарилось, а глаза наполнились грустью, и даже слегка заблестели, от выступивших слёз.

      — Он, мой любимый nigga, мой мелкий бро… — буквально обрушившись на дешёвую софу, обтянутую тканью в клетку, он обхватил голову, — Его убили пять лет назад. Ебучие Крабы! С тех пор я гоняю в Крэблвуд, устраиваю драйв-баи, чтобы карать этих уёбков в синем. Но Зигги… Зигги не вернуть.

      — Соболезную, homie. Умереть в шестнадцать лет… — кладу руку ему на плечо, — Когда-нибудь эти долбоёбы из Крэблвуда поплатятся. Сегодня с Блантом вальнули двух Крабов. Видал бы ты, как эти muthafuckas дёргались в агонии.

      — Да… Давай помянем. И не только моего Зигги, но и всех homies из Локэша, павших на улицах.

      Muthafuckin Локэш! Самое опасное место в Штатах, где каждый день гибнут люди, каждый день бандиты вламываются в дома, в год угоняют тысячи машин. Город заполненный наркотой и оружием. Город, погубивший тысячи жизней.

      — А теперь… — Тай снова стал излучать позитив, и крикнул, — Малой!

      Из спальни, смешно переставляя ноги, вышел пацан лет пяти или шести, вылитый я в этом возрасте, если судить по старым фоткам из детства.

      — Знакомься, — отложив бутылку с недопитым Брэсс-Манки, сажает пацана на колени, — Зигги-младший. Он твой.

      — Но, — удивлённо смотрю на шестилетнюю копию себя, — Таниша мне ничего про беременность не говорила. Почему она не пришла в тюрьму, не сказала?

      — Она не хотела, чтобы Зигги знал, что батя — преступник, сильно злилась. Да и я сильно, поначалу, злился на тебя за то, что ты мою сестрёнку обрюхатил. Думал «Вот выйдет этот бык-осеменитель из тюряги, я его свинцом накормлю», но потом… Потом я понял, что ты не виноват. Просто так сложилось.

      Пацан смотрел на меня и, выставив указательный палец вроде пистолета, указал на меня, и сказал:

      — Бэнг-бэнг! Краб убит!

      — Хе-хе, — смеётся Тай, — Именно так дядя Тай хотел грохнуть твоего папу… Только он не краб.

      — Не говори такие вещи ребёнку, muthafucka!

      — Сказал матершинник, — парировал Тайриз мои слова.

      — Ладно… Когда Таниша будет? — всё же, я хотел повидать её.

      — Приходи послезавтра, — глядя на механические настенные часы, висевшие на ободранной стене, сказал Тай, — У неё сегодня длинная смена, до одиннадцати вечера.

      — Ладно. "Брэсс-Манки" знатный вышел, — поблагодарил я своего homie, откладывая бутылку староанглийского "восьмисотого", разбавленного апельсиновым соком, на старую исцарапанную тумбочку, — Ещё увидимся, nigga.

      Я подержал на руках своего отпрыска, который всё так же выставлял указательный палец, представляя, что это пистолет… Здоровяк уже! Фунтов тридцать, не меньше. Хотя не из болтливых. Я в шесть лет подпевал Джимми Хэндриксу, когда того крутили по радио. Стесняется пацан, ведь я ему совсем не знаком.

      Сначала, глядя на сына, я думал: «Настоящий гангстер растёт!», но потом понял, что хочу другой жизни для сына, чтобы он не подвергал себя опасности каждый день и не умер, как его младший дядя.

      После визита к внезапной родне я решил вернуться к Бланту…

Примечания:
* перевод:
"И банды объединятся, мне сказал кореш,
Нужно достучаться до молодых
Си-Волк, кореш"

**maldito - Грубая форма слова "Восхитительные", что-то вроде "пиздатые" или "охуенные" в испанском языке

***Брэсс Манки(англ. Brass Mokey) - название популярного среди афроамериканцев напитка, который делают из солодового ликёра и апельсинового сока

****zumo de naranja natural - по испански "свежевыжатого апельсинового сока"

*****Excelente - по испански "Отлично", "Великолепно"

******C-Walk и G-Walk - Особые танцы банд этого рассказа. Названия расшифровываются как Crablewood Walk и Grape Walk. Списано с двух реальных танцев противоборствующих банд Crips и Bloodz - C-Walk и B-Walk соответственно. Если в C-Walk большое внимание уделяется движениям ногами, то в B-Walk намного больше внимания уделяется движениям рук и корпуса.

Глава №3 "Бульканье бонга, и обкрадывание Дяди Сэма"

« — У кого больше всего пушек, чем у кого-либо? У кого все пушки, а?
      — Не знаю… У чувака с тонной пушек? Не знаю, мужик, сдаюсь.
      — У армии, мой nigga, у армии…»
© Grand Theft Auto San Andreas (игра, 2004 год), диалог между СиДжеем и Райдером


      Биг Бланта* я застал за действием, соответствующим его кличке: за скручиванием косяка. Докрутив свёрток, он зажал его в зубах и, подпалив его с одного конца с помощью раритетной Zippo, начал раскуривать блаженный нектар. Если остальные homies предпочитали курить через бонг, то Биг Блант, когда-то звавшийся Литл Блант, предпочитал старые добрые самокрутки. Так он, собственно, и получил свою кличку. Так О’Ши Брэнсон стал Литл Блантом, а набрав вес, решил слегка поменять кличку, на Биг Блант.

      — Ну что, Блант? Вечереет, — нашарив будильник в недрах тумбочки возле дивана, сказал я, — Вздремнём пару-тройку часов перед делом? Я будильник поставлю, на одиннадцать часов. И где мой бонг? Покурю немного, если шмаль ещё осталась.

      Бонг оказался под кроватью в моей комнате. Отряхнув слой пыли с него, я забил в конус несколько комочков каннабиса и, заполнив специальную ёмкость водой, я зажёг траву, чтобы она тлела, и начал вдыхать дурманящий дым, прошедший через воду… Курили мы вместе с Блантом. Он –косяк, а я — бонг. Бонг издавал приятное булькание, излишки дыма затянули комнату «туманом». Курили мы около часа, после чего спрятали траву в тайник в вентиляции, бонг убрали обратно под мою кровать, и решили вздремнуть. Я — на своей кровати, накрывшись покрывалом красного цвета, а Блант — на диване обитом коричневым кожзамом в прихожей, сидя на котором мы курили.

***

      Будильник отдавал эхом в голове… Хотелось перекусить, была жажда, голова кружилась, всё от ганджи. Но, тем не менее, надо было идти на дело. Пушки Дяди Сэма ждут, нельзя опаздывать. У меня ствола не было, и мне его было не купить с судимостью, а вот Блант захватил с собой свой «Кольт», дозарядил магазин, и в карман куртки сунул еще два запасных магазина. Из цветов Грэйп мы решили взять банданы, а у Бланта под курткой вдобавок была красная майка. Наскоро перекусив сэндвичами, и запив их солодовым ликёром, мы сели в фургон и отправились по ночным улицам в сторону базы национальной гвардиии. База представляла из себя территорию с тремя складами, похожими на ангары, и несколькими жилыми зданиями. Было два входа: один основной, через который ездила техника, и «чёрный ход». Как пояснил мне по пути Блант, мы подъедем на фургоне к открытому чёрному ходу, а постовых там не будет. Вышками база не была обеспечена, так как это не армия, а всё же гвардия, «солдатики на выходных».

      Путь пролегал через Крэблвуд Эйти-Эйт, который освещали многочисленные фонари. Я чувствовал, что встречи с Крабами, скорее всего, нам не миновать. Так и случилось. Нам встретилось четверо бандитов из вражеской группировки. Чего им в такую темень не спится? У одного из них в руках был «калаш», который он вскинул, увидев на нас красные банданы. Раздалась очередь, и в фургончике Бланта появилось с десяток новых отверстий. Бандиты не успокоились, и сев в голубой «Крайслер Фифс Авеню», начали погоню.

      Стремительно нагнав «Додж» Бланта, негры в синих «цветах» высунулись из окон, и открыли пальбу. Судя по звуку был один АК, которому подыгрывало два Тэк-9. Задние двери фургона стремительно превращались в решето, и Блант решил, что надо избавляться от негров в Крайслере.

      — Попробуй пробить им шины! — возбуждённо крикнул Блант, бросая мне на колени хромированную пушку.

      Высунувшись по пояс из окна, я рисковал схлопотать пулю, даже несмотря на то, что я сделал это во время перезарядки Крабов. Но тем не менее, кто не рискует, тот не пьёт «Кристалл». Стараясь целиться в правое переднее колесо, я выстрелил, но едва пистолет успел выплюнуть горячий свинец, как крабовое ведро с гайками вильнуло в сторону. Снова прицелился в колесо, но на этот раз попал в цель. Воздух с шипением покинул колесо и машина завиляла, а потом врезалась в фонарный столб. Негры с руганью вылезли из нее и открыли огонь по и без того пострадавшему нашему фургону. Но мы быстро скрылись во тьме большого города, который освещался желтоватыми отблесками уличных фонарей.

***

      Когда фургон с почти полусотней дыр от пуль Крабов прибыл к чёрному ходу на базу гвардии, было за полночь. По пути нам позвонил Рэйли, который сказал, что у нас есть полчаса, чтобы сделать свои дела.

      Дверь была не заперта, ближайший склад находился примерно в ста ярдах от входа. Осторожно, осматриваясь, мы двинулись в ангар. Дверь склада, к сожалению, была закрыта на кодовый замок…

      — У меня всё схвачено! — сказал Блант, бегло щёлкая по черным с белыми цифрами клавишам, после чего дверь со скрежетом металла открылась. Я боялся, что звук будет услышан, но Блант меня успокаивал.

      На огромных, до потолка, стеллажах стояло много зелёных ящиков-цинков с изображением флага США на крышке.

      Один мой бледнолицый знакомый, крошивший вьетнамцев в шестидесятые, и мексиканцев аккурат после после того, как я загремел, рассказывал, что у него было несколько таких ящиков, — «связи помогли». Мы тоже, по сути, «связями» пользуемся, а именно — Рэйли, который вместо банд решил пойти в гвардию.

      Груз мы таскали в ускоренном темпе, фактически бегали, таская ящики весом по сотне фунтов весом. Сто фунтов — это солидно, но оно того стоило. Стащили мы с десяток пулемётов и полтора десятка винтовок. Пулемёт, как рассказывал тот ветеран, назывался М-60, ну, а название винтовок я и так знал. Кто же не знает «злую чёрную винтовку»? Помимо автоматов и пулемётов мы стянули полдюжины гранатомётов и два ящика ручных гранат. Я не знал, хватит ли вырученных с продажи этих игрушек денег на операцию мамы, но надеялся, что всё пройдёт гладко.

      Когда мы тащили последний ящик в фургон, нас заметил один из гвардейцев. Разглядеть его физиономию у нас не получилось, так как было темно, но по акценту мы поняли, что это скорее всего был житель Техаса или Далласа. Несясь сломя голову, но не бросая добро, мы побежали к машине. Бросив ящики в кузов фургона, в котором почти не было места, мы запрыгнули в салон, и Блант вдавил педаль газа. В решето, которое стало у фургона вместо задних дверей, прилетело несколько пуль, пущенных «техасским рейнджером», но дело было сделано. Мы смылись, и погони в виде армейских джипов не было. Следующим местом назначения был гараж, куда мы бы могли поставить фургон с оружием.
*Биг Блант(англ. Big Blunt) - это кличка, которая расшифровывается как "Большой Косяк" или "Большая самокрутка"

Глава №4 "Сделка"

"How many motherfuckers gotta pay?
Went to the shelf and dusted off the AK."*
© Ice Cube - Wrong nigga to fuck wit' (рэп, 1991 год)


      Домой мы вернулись ближе к утру. Сон был беспокойным: я волновался о маме, грустил о смерти Зигги, брата своей девушки, и думал о тяжёлой жизни в гетто и о своём прошлом…

      Первый труп я увидел еще в шестьдесят девятом году, будучи ребёнком. Однажды друг детства ОʼШи, который тогда еще не имел клички, сказал мне ленивым летним днём, на выходных: «Пойдём, я кое-что особенное покажу!». Я подумал, что ему удалось достать журнал Playboy или настоящий пистолет. Когда он привёл меня в небольшие заросли сухого кустарника на окраине Локэша, где, издавая противный запах тухлого мяса и крови, разлагался труп длинноволосого парня, скорее всего, являвшимся хиппи, я был немало поражён. «Вот так находочка!» — думал я. Поначалу мы тыкали в это незадачливое «дитя цветов» палками и расковыряли пулевое отверстие на спине, но потом мы нашли у него в карманах самокрутки… Нам было немного страшновато рыскать по карманам мертвеца, а тем более курить его косяки, но мы были озорными детьми гетто, которые хотели попробовать всё в этой жизни. Так что помимо того, что тогда я впервые увидел труп, в тот день я впервые попробовал травку.

      Мои думы о прошлом прервал инициатор того приключения с трупом, Биг Блант.

      — Проснись и сияй, nigga! — ворвался в мою комнату, освещённую светом полуденного солнца, который изливался из окна, толстый негр. Войдя, он грубо закрыл дверь ногой, и продолжил: — Пока ты тут дрыхнешь, я договорился с бандой, с теми самыми мексиканцами с севера. Я им вкратце объяснил, что мы добыли, — и тут он улыбнулся жёлто-коричневыми от курева зубами, — Они готовы заплатить двести сорок штук зелени! И чтобы отплатить Рэйли хватит, и на операцию твоей маме!

      — Мы пойдём на сделку вдвоём? — приподнимаясь на кровати и сонно потягиваясь подобно чёрному коту, говорю я. — Я думаю, нам нужна поддержка. И еще… Один ствол на двоих — никак не катит. У БиДжея есть Вальтер ППК, у тебя есть твой Кольт. Осталось раздобыть ствол мне, и будет круто. Три опасных вооружённых Грейп-Стрит ОуДжи из Локэша, — кое-как собравшись, натянув джинсы, куртку с рваным от пули Крабов плечом, и повязав бандану на голову на манер платка, я был готов к свершениям, — Grape4life, nigga!

***

      Как достать пушку в Лас-Либертаде? Купить на чёрном рынке? Можно попробовать купить у какого-нибудь левого барыги краденый ствол и там, но такие «дельцы» подсовывают лютый хлам, который переклинивает в самый неподходящий момент. Награбленными винтовками и пулемётами я решил не вооружаться, так как с мексиканцами был строгий уговор. Остаётся вариант, которым пользуются niggaz с судимостями. Купить ствол через знакомых, у которых судимостей нет.

      Как вариант, можно купить ствол через Танишу. Насколько я знал, она покупала себе небольшой револьвер тридцать восьмого калибра и у неё была действующая лицензия на приобретение оружия. Если раньше, до отсидки, я пользовался Магнумом триста пятьдесят седьмого калибра, то теперь мне хотелось опробовать что-нибудь посолиднее. Магнум, но покрупнее, сорок четвёртого. Или же взять что-нибудь попрактичнее? Что-нибудь не такое убойное, с патроном-«девяткой»? Нет, эта хрень для слабаков. Настоящие niggaz предпочитают что покруче.

***

      Так, за размышлением об вооружении, мы проезжали «блоки» Локэша, направляясь в сторону пригорода Ист-Сайд, где вместо пятиэтажек были частные дома, стоявшие плотными рядами. В одном из таких домов жила Таниша с братом и мамой. Когда я в прошлый раз был у них дома, я не видел маму. Следовало поинтересоваться, как она.

      Ехали мы на машине, которую угнал БиДжей пару недель назад. Машина долго стояла без дела, хозяин то ли помер, то ли сел в тюрьму, а его жена не имела водительских прав. Барт Джексон, он же БиДжей, воспользовался этим и угнал эту серую Шеви Импалу шестидесятого года. Не «шесть-четвёрка», конечно, но тоже неплохая лошадка.

      Тайриза я застал во дворике, где он, сидя на пластмассовом уличном стуличике, за таким же пластмассовым столом, разбирал и смазывал детали девятого Тека. Пистолета, который мы, ниггеры, переделывали под автоматический огонь, в результате чего он превращался в пистолет-пулемёт. Быстро, не более чем за за пятнадцать секунд, Тайриз собрал пистолет обратно и, вставив длинный, на пятьдесят патронов, магазин, передернул затвор.

      — Фух! — наставив поначалу на нас ствол, он успокоился, и ровным тоном продолжил. — Я думал, снова Крабы. Недавно на точно такой же Импале muthafuckas в синем наехали. Драйв-бай сделали. Помнишь Билли Кида, пацана, что напротив живёт? Он пулю словил. Но жить будет, всего-то в ногу попали. Мне три года назад так же "повезло". Но Лэсли меня выходил. И его поправит. А вы к Танише? —отложив ствол снова на стол, он решил поинтересоваться

      — Да, Тай, к ней. Она дома?

      Вместо слов он снова взял пистолет, превращённый в автомат, и пригласил в дом, указав стволом на дверь.

      Открыв потёртую деревянную дверь, которая зияла двумя пулевыми отверстиями, я снова оказался в доме Таниши. На этот раз она была дома и, держа на руках Зигги-младшего, смотрела мультик про койота который гонялся за очень быстрым страусом или подобной птицей. Смотрела она его на старом черно-белом телевизоре, который к тому же, вещал с помехами, что, тем не менее, не мешало наслаждаться картинкой моей девушке, и моему сыну. Нас с Блантом она заметила не сразу и поначалу подумала, что зашёл Тай.

      — Йоу, — по-своему поздоровался я, — Привет, детка.

      — Трэвис! — ведя за собой сына, она подошла ко мне, и поцеловала в щёку, — Я хотела тебя навестить, честно-честно… Но я не могла оставить Зигги. Ребёнку нужен уход. Нужна забота…

       — Да, понимаю, — произнёс я, при этом вспомнив, что Тай говорил о других причинах. Решив не упоминать о словах Тайриза, я поинтересовался о их маме:

      — Как мисс Ламарр живает?

      — Мама? Всё с ней в порядке. Устроила её в пансионат для пожилых, как раз под нижнюю границу возраст, год назад шестьдесят стукнуло.

       Я решил было спросить, что это за пансионат, но Таниша будто прочитала мои мысли:

      — Пансионат для своей ценовой категории неплохой. Цена и качество приемлемые. Завтра навестим. Если будешь свободен, то приезжай.

      — Слушай, Тани, — стараясь говорить как можно мягче и ласковей, сказал я, — ты хочешь моей безопасности?

      — Конечно, Трэв! — отпустив ручку Зигги, он кинулась ко мне, и крепко обняла, — Что угодно!

      — Мне нужен ствол, — почти без эмоций, механическим голосом сообщил я. — Что-нибудь сорок четвёртого калибра. Револьвер или пистолет — не важно.

      — Ствол? — удивилась она, — Ты хочешь кого-то убить? Я не хочу, чтобы тебя снова посадили!

      — Это для подстраховки, детка, — целую её в в губы. Наши языки переплетались, я почувствовал лёгкое возбуждение, сердце заколотилось сильнее… Оторвавшись от неё, я продолжил говорить, так как рот наконец освободился. — Если всё пройдёт гладко, то стрелять не придётся. Верь мне. Не надо дорогих пушек, типа новомодных Глока или Пустынного Орла. Что-нибудь баксов на двести-триста вполне пойдёт.

      — Ладно, — она гладит меня по щеке и пронзительно, с теплотой, смотрит в мои глаза, улыбаясь при этом, — Может, съедемся, будем вместе жить?

      — Пока нет такой возможности, — целую её в лоб, так как на полголовы выше. — Купишь ствол?

      — И бронежилет, что пистолетные пули держит, — заговорила она вдруг деловым тоном, уперев руки в бока, по которым свисала чёрная футболка с фиолетовым номером «семьдесят семь» на груди. Голову Таниши прикрывал платок цветов Грейп-стрит. Для девушки обязательным условием вступления в банду было заняться сексом с её членом. Она вступила в банду, переспав со мной. По сути мы вступили в банду почти одновременно. Нам было по шестнадцать лет. Я убил Краба, стал членом банды. Она переспала со мной. Вот так делаются дела на улицах Лас-Либертада.

      Взяв с собой деньги, миниатюрный револьвер и сумку, Таниша вышла из дома, перед этим поцеловав Зигги в лобик.

      В ожидании Таниши мы с Блантом и Тайризом решили немного выпить. Как рассказал Тай, он убил и ограбил в Крэблвуде наркодельца, а у того оказалось полторы тысячи баксов. На эти деньги он купил немного шмоток, еды и выпивки, а так же патронов к своему новомодному Интратэк Тэк-девять, который был переделан для автоматического огня. Выпивка была на этот раз элитная. Не солодовый ликёр, не «Староанглийский Восьмисотый», а ящик самого настоящего "Будвайзера", который Тай неизвестно как смог раздобыть.

      Взяв прохладные пивные бутылки и открыв их, мы стремительно присосались к горлышкам. Пили мы, периодически закусывая вяленой говядиной из ближайшего магазина. Знатно насосавшись дорогого пива, я понял, что мой мочевой пузырь переполнен. Моча давила на сфинктеры и мне пришлось отойти в уборную.

      Едва я закончил мокрое дело, как с улицы раздалась очередь. Быстро застегнув ширинку, я выбежал в прихожую, где мои homeboys были довольно взволнованы. Тайриз, который являлся почти такой же горой мышц, как и я, разве что пониже немного, выглядывал в окно, и держал наготове пистолет-пулемёт.

      — Краб каким-то боком на район зашёл, как я понял, — отойдя от грязного, в подтёках, окна, он бросил ствол на тумбочку, что была неподалёку, и сел на диван. Взяв еще одну бутылку пива, Тайриз продолжил. — Лесли, старый докторюга, лично его шугнул, но не насмерть. Был бы я на его месте, то всадил бы ебучему Крабу весь магазин в его рожу, я бы его…

      — Успокойся, Тай, я понимаю, Крабы убили Зигги, — присев рядом и положив руку ему на плечо негру, я продолжил, — Крабы вообще без мозгов. То ли дело ОуДжи Гасто. Жёсткий, но справедливый, честный и мудрый.

      ОуДжи Гасто — старейший житель района, в конце сороковых основавший нашу банду. Он придумал все наши традиции, символику, был вдохновителем и организатором Грейп-стрит, наш лидер, который с основания банды и до конца семидесятых сам участвовал в перестрелках, вдохновляя пацанов с района своим примером. Состарившись, он придумывал разные схемы ограблений, планировал атаки на Крабов, был официальным представителем своего района, если дело доходило до сделок с нейтральными бандами. Он был наполовину мексиканцем и знал испанский зяык, благодаря чему мексиканцы с севера были с нами в достаточно позитивном нейтралитете, который при необходимости мог перерасти в союз. Будучи участником многочисленных перестрелок, он, само собой, ловил пули, и не раз, но выжил, и с тех пор носил крутой бронежилет, который при случае и от автоматной пули мог спасти. Жил он в двухэтажном доме на окраине Локэша, но душой он был с Грейп-Стрит, которая была его жизнью. Жизнь в опасном районе сделала его немного настороженным, но не параноиком, он был в своём уме.

      Пока я вспоминал Гасто, всё пиво было допито. Встав с дивана, чтобы достать из холодильника "Эйт-Болл", я увидел, как вернулась Таниша с огромной сумкой в руке.

      — Что в сумке? — глядя на чёрную с синими вставками спортивную сумку, которой у нее не было, когда она уходила, поинтересовался я.

      — Жилет, что же ещё? — сказала она, поставив сумку на ковер, который неделю никто не пылесосил, и извлекая из неё броню. — Оружейник сказал, что этот жилет держит цельнометаллические пистолетные. Надень.

      Сняв старую куртку, испорченную пулей Краба, я надел поверх белой майки кевларовое средство защиты. Закрепив его с помощью застёжек, я почувствовал себя рыцарем. Рыцарем улиц, у которого была своя женщина и наследник. Помимо жилета он принесла то, чем можно буквально «снести башню».

      — "Смит и Вессон" двадцать девятый? — удивился я, принимая револьвер вместе с наплечной кобурой, — Грязный Гарри одобрил бы. Патроны?

      Таниша ничего не ответила и протянула коробок на пятьдесят патронов. Нацепив сбрую с кобурой и надев куртку, я распределил по двум глубоким карманам патроны.

      Обнял Танишу перед уходом и пошел вместе с Блантом к машине. О БиДжее, который всю нашу посиделку прохаживался возле дома и покуривал травку, мы почти забыли, за что тот удостоил нас непонимающим взглядом, мол «мужики, какого хрена?». Но он, тем не менее, не уехал, и терпеливо ждал. Даже не всколыхнулся, когда на район зашел Краб и док Лэсли его вспугнул.

      Док Лэсли… Наш главный врач, который зашил десятки, если не сотни огнестрельных ранений. Один из немногих ниггеров, закончивших колледж в эпоху расизма, притом не просто колледж, а медицинский. Куда, как многие homies поначалу считали, пускали только евреев и индусов. Отучился он там с отличием, что удивительно для негра, на красный диплом, но получив судимость буквально через год, он стал изгоем для медицинских учреждений: никто не хотел брать негра на работу. А судимого негра — подавно.

      Бросив недокуренный косяк, и сев на водительское сидение, БиДжей ехидно поинтересовался:

      — Ну, большие боссы, куда едем?

      Заведя двигатель "Импалы", мы поколесили по злым улицам Локэша.

***

      Мы проезжали коммерческий район, который был полон разнообразных магазинов, мелких забегаловок и ломбардов. И что было особо странно, так это то, что на одном из магазинов был граффити-тэг** Крабов с надписью «Crabelwood 88 Homeboyz». Что эти ебланы забыли в этом районе?

      — БиДжей, стой, — кричу в ухо нашему водителю, — У тебя есть краска, nigga?

      — О! Я понял, что ты задумал, Догг, — ободрился молодой и худой, как Блант в юные годы, стриженый коротко, в отличие от меня, негр. — В багажнике была пара баллончиков, как раз красной.

      Район был пограничным, раньше тут не появлялось тэгов Крабов. Закрашивать вражеское граффити я решил сам.

      — Прикройте, homeboys, — сказал я, и потрясая баллончик, который в такт моим движениям кисти руки издавал стук шарика о стенки, я начал творить шедевр.

      Помимо баллончиков красной краски была серая. Закрасив граффити серой краской и дав ей высохнуть, я начал наносить наш тэг с надписью «Locash Grapes Niggaz4life», сопровождая надпись нашим фирменным стилем и, конечно же, своим особым алфавитом, тем самым, что придумал Гасто, когда тема тегов начала развиваться в середине семидесятых.

      Расправившись с граффити, мы продолжили путь до гаража, который находился, как и коммерческий район, в пограничной территории между Локэшем и Крэблвудом. На гаражах граффити, на удивление, не было и машина с доброй тонной вооружения была на месте. Выгнав фургон, чья задняя дверь была обработана Крабами, и поставив на его место Импалу БиДжея, мы отправились на сделку. Путь на север пролегал не через территории Крабов, но это не значило, что там было безопасно. Это был Болдхейм, территория отморозков, которые звали себя «Капюшонами». Этот район был ещё опаснее чем Локэш. В том смысле, что опаснее для обывателей и случайно зашедших «на огонёк» к маньякам в капюшонах. Ходил слух, что эти шизанутые отморозки были вообще отбитые. Похищали людей всех возрастов, включая детей, для продажи на органы, могли поймать молодую девушку, изнасиловать сразу вдесятером, а потом расчленить и сделать так, что её останки никто не найдёт… Больные на всю голову психопаты и маньяки, хуже Крабов. К счастью, они были опасны только толпой, и не носили огнестрела. Потому трём ниггерам с целым арсеналом не стоило опасаться за свои жизни.

      Бладхейм выглядел ужасающе: тёмные заброшенные здания, смотревшие на нас прогалами своих окон. Они были подобны призракам… Точнее призраку, призраку целого района. Если верить слухам, то Капюшоны — это слетевшие с катушек от очень сильного наркотика беломазые. Если верить другим слухам, то они были сектантами или сатанистами. Вдаваться в подробности, что это за существа такие, не хотелось. Хотелось быстрее покинуть этот чёртов район.

      Наконец мрачный район с кучей заброшенных зданий и притонов, где обитали ненормальные наркоманы-сектанты, закончился и мы поехали по северному району, населённому мексиканцами. Либо напрямую связанными с "Лос Хомбре Дурэс", являвшимся членами банды, либо косвенно относящимся к банде, симпатизирующими им. Здания тут выглядели поприличнее, да и такого жесткача в плане убийств как в Локэш не было, но гетто есть гетто. Было много наркоманов, зависящих от крэка, покуривающих травку и нюхавших кокс. Наркоторговля тут процветала, мексиканцы не гнушались наживаться на своих окрестностях и это делало их сильными и богатыми союзниками.

      — На сделке будет присутствовать сам ОуДжи Гасто, — вдруг удивил меня Блант. — Он прознал про сделку, но слишком большой доли не потребует, тысяч десять, не более.

      — С Гасто шутить не стоит, — серьёзным голосом говорю в ответ, — Он заслуживает долю с дела, однозначно, homie. Если бы не он, мы бы не могли дать отпор Крабам. Крутой гангстерюга…

      Когда мы притормозили на пустыре, находившимся за Северным Централом, там уже был Гасто, старый, но при этом довольно крепкий по виду. У него были короткие пепельно-серые волосы, морщинистое лицо выражало суровость. Квадратный выдающийся подбородок, высокие скулы и кожа, которая была не так темна, как у остальных niggaz. Сказывалась горячая латинская кровь.

      На тот момент, когда мы вышли из фургона, наш главный ОуДжи переговаривался с мексиканцами в зелёных «цветах». Заметив нас, Гасто вскинул свои руки в приветственном жесте и пожал наши.

      — Привезли товар, ребята? — меня всегда удивлял голос нашего ОуДжи, прям как у доброго старичка Санта Клауса, который раздавал детям подарки. Отличием Гасто от Санты было то, что он, сказав что-либо таким добрым голосом, мог тут же всадить полмагазина собеседнику в пузо из своего Томми-гана. Автомат, оставшийся у него ещё с сороковых, прямо сей

Братишки! Я вам покушать принёс!
 
Глава №5 "Внутренний огонь"

«Наливаю себе ликёра и вспоминаю, что при всех неприятностях
я могу всегда положиться на свою маму.»
© 2Pac — Dear Mama (рэп, 1995 год)


      Путь до больницы прошёл на удивление спокойно. Никто не стрелял, да и прохожих было мало… Когда мы уже подъезжали к парковке, то заметили, что вокруг стояли около дюжины полицейских машин и фургон местного телевидения, возле которого вели репортаж женщина средних лет и её оператор.

      — Какого хрена? — удивлённо протянул Блант. — Что случилось?

      У меня дыхание перехватило. В этой больнице лежала моя мама! Вдруг с ней что-то случилось?

      Мы остановились возле репортёров, вышли из дырявого, как швейцарский сыр, фургона, и начали подслушивать…

      — С вами снова Трейси Грэгсон, репортёр канала «Либертад-Шесть». Буквально десять минут назад произошёл дерзкий налёт на одну из крупнейших больниц Лас-Либертада. Точной информации нет, но судя по тому, что мы видели, было убито десять человек: пять медицинских работников и столько же пациентов. Личности убитых уточняются. Совершили налёт бандиты, но кто именно — не известно. Подозрение падает на одну из двух крупнейших преступных группировок нашего города — или это «Кенты с Грейп-Стрит», или же «Крэблвуд Эйти-Эйт».

      Я никогда не был религиозным, не был в церкви с семьдесят третьего года. Помню тот поход… Туда меня затащила мама, было довольно весело. В баптистских церквях всегда весело. Песнопения, пляски, атмосфера какого-то, не знаю, как это назвать… Блаженства, назову это так.

      Но сейчас я вспомнил церковь, и вспомнил церковный гимн.

«Ты устал, на сердце груз?
Тебя поймёт Иисус, тебя поймёт Иисус!
Вы устали, о радостях забыли?
В молитве Иисусу это скажи

Просто пой

Тебя поймёт Иисус, тебя поймёт Иисус!
Иисус твой друг, о котором везде слух…»

      Я не знал, про что этот гимн, но надеялся, что Чернокожий Бог услышит меня, и с мамой окажется всё в порядке.

      — Не время для хора, nigga, — бля, я пропел это вслух. — Надо разузнать, в порядке ли твоя мама.

      Проскользнув за ленту, мы оказались на месте преступления. Не успели мы ничего спросить, как на нас наставили сразу десяток стволов. Были и дробовики, и револьверы, и новомодные «беретты»…

      — Вот вы и попались, черномазые! — я узнал голос, тот самый противный голос с ирландским акцентом, принадлежавший копу, который нас уже задерживал. Рональд, muthafucking, Галлахэр. — Так и знал, что преступник возвращается на место преступления. Но чтобы спустя десять минут! Ну и тупые же ниггеры… Хуарэз, Кравчик! Наручники этим ниггерам!

      — Мы тут не при делах, свиньи легавые! — кричу я, когда толстый коп со славянской фамилией уткнул меня носом в асфальт, — Я за мамой пришёл!

      — Заткнись, негр! — приказал лысый и усатый из Лас-Либертадского полицейского департамента, — В участок этих двоих!

      — Начальник! — противным басом с восточно-европейским акцентом сказал коп, обыскивавший Бланта, — У него ствол!

      Повалив моего homie на землю, его стали избивать сразу три копа, выкрикивая самые разные оскорбления. От банального «ниггер» до более оскорбительных «мудак», «членосос», и «пидрила».

      Мне повезло больше, ведь меня…

***

      Как же голова гудела… И по спине будто отбойным молотком прошлись. Лежал я на том месте, которое узнаю по семьдесят восьмому году, когда меня взяли за хранение травы. Та самая шконка в «обезьяннике». Присев на этой деревянной койке, бывшей дико жёсткой и неудобной, я огляделся и не увидел Бланта. Неужели его отделали до судебного госпиталя? Помимо моей скромной персоны тут были две девушки лет двадцати - чёрная и латина, и бомж-инвалид без одной руки. Если девушки, бывшие, скорее всего, проститутками, выглядели привлекательно и были одеты может и откровенно, но более-менее приятно, то бомж был отвратителен. Одежду его составляли лохмотья, рожа была опухшая. Когда он мне улыбнулся, то я заметил, что у него не хватало половины зубов, а те зубы что на месте, представляли из себя коричневое нечто, похожее по цвету на передержанную карамель. Не успел я и слова сказать, как к решётке подошёл худой коп в больших нелепых очках с толстой оправой.

      — В-в-ввыходите, н-н-ниггегхы.

      Ну и голос… Коп был писклявый, заикался и картавил. Как такое нескладное существо взяли в полицию? И зрение, и речевые дефекты... Было явно видно, что вышло это по блату. Сын мэра или ещё какой шишки.

      Перед тем, как повести меня на допрос, этот смешной коп дрожащими руками надел на меня наручник. И повёл меня по коридору, то и дело грубо тыкая меня в спину своей дубинкой… Я бы ему потыкал. Да не просто бы потыкал, а засадил бы пулю в его противную свинскую рожу.

      Когда меня завели в допросную, там был этот самый коп из C.R.A.S.H., а также славянин и неизвестный чернокожий коп.

      — Какой же ты противный, ниггер, — скривив гримасу, сказал, к моему удивлению, чёрный коп с короткой стрижкой, — Так и хочется заехать тебе по морде, чтобы прям на дубинке была твоя противная ниггерская кровь. Я бы тебе…

      — Потише, офицер Мак, — успокаивал его ирландец из C.R.A.S.H., — Так, Трэвис Докинз, так же известный, как Тру Догг. Рассказывай, как ты оказался на месте преступления, черномазый?

      Он говорил на удивление спокойно, без той ярости, что была во время нашего задержания, будто он не инициировал избиение Бланта и моё. Меня-то тоже били. Иначе почему спина и голова болели? Собравшись мыслями, я старался говорить как можно чётче и спокойнее.

      — У меня в той больнице мама лежит, а я пришёл её навестить. Я бы не стал атаковать больницу. Да и никто из наших не стал бы. Мы не такие ебанутые, как Крабы.

      — Все вы, бандиты на одно лицо, — сняв тёмные очки и положив их на стол, процедил ирландец, — Я не разбираюсь в вашем гангсто-ниггерском дерьме. Все вы, бандиты, на одно лицо, — вдруг его голос резко стал угрожающим, — Говори, зачем напал на больницу, черномазый!

      — К маме я пришёл! Проверьте по записям в больнице, легавые! — закричал я на muthafuckas в синей униформе.

      — Проверим, не сомневайся… — не успел он снова открыть рот, как в допросную влетел латинос, тот, кого Рональд называл Хуарезом.

      — Шеф! — сказал он, передавая ирландцу картонную папку, — Это от детектива Райли. Посмотрите.

      — Ладно, — принимая папку, он обратился к своему напарнику с отеческой заботой, — Иди, кофейку попей, Лоусон пончиков купил.

      Раскрыв кипу бумаг, Галлахэр, быстро бормоча себе под нос, читал её. Наконец закончив, он сказал то, чего я не хотел услышать.

      — Ладно, ниггер. Ты отморозок с улиц, но убивать собственную мать не стал бы… Хотя кто вас, негров, знает?

      Наверное моё выражение лица было каменным, у меня на глазах выступили слёзы…

      Тэреза Докинз, моя любимая мама, терпевшая мои выходки, которая всегда выручала меня, которая меня любила, и которая растила меня одна в самые тяжелые для негров времена… Она умерла! Это значило, что больше я не услышу её ласкового голоса, не услышу её особого сарказма и иронии, которые я так любил, не услышу… Мама! Почему Бог меня не услышал? Почему среди пяти убитых пациентов оказалась моя мать? Боль тысячей игл пронзила моё сердце, мою душу… И вдруг, помимо грусти, в моём сердце загорелся огонёк мести.

      Кто напал на больницу? Пацаны с Грейп не стали бы такое совершать. Оставались muthafuckin» мудаки-Крабы…

***
      Большая часть денег, предназначавшаяся для удаления маминой опухоли, ушла на покупку кладбищенского участка и на заказной гроб… Пока плотники делали гроб, я решил пойти в бар… Что делать ещё? Блант составил мне компанию в этом мероприятии.

      На улице моросил дождь, дул ветер, гонявший полиэтиленовые пакеты и разные бумажки. Такая отвратительная погода и гибель самого родного человека пробудили во мне желание упиться чем-нибудь крепким до беспамятства.

      — Бармен! — крикнул я парню, протиравшему барную стойку от пролитого пива. — Бутылку скотча!

      Бармен, недолго думая, достал бутылку "Джонни Уолкера" и два шота, после чего поинтересовался у нас:

      — День не удался, ребята? — с заметным итальянский акцентом спросил парень. — Я готов выслушать и поддержать. Бармены ведь для того и нужны, чтобы выговориться. К слову, меня зовут Алдо.

      — Алдо, нам не нужно выговариваться, — сообщил Блант. — Мы просто хотим молча попить скотча.

      Так мы за вечер выпили почти полтора литра алкоголя на двоих и пообщались между собой.

      — Эх, Блант, — с трудом произнёс я, икая при этом. - М-меня прям разрывает изнутри. П-п-понимаешь?

      — Крабы будут нак-казаны, — так же как и я, ответил мой друган, — Вот поверь мне, nigga. Твоя мама будет отомщена, эх… — он достал несколько купюр, не менее пятиста баксов. — Я не смогу вести. Бармен! Вот плата за виски и чаевые! Вызови такси, dog!

      — Как скажете, — сказал бармен, набирая номер ближайшего таксопарка.

      То как я добрался до дома, я не помнил, как, вероятно, и Блант

***

      Утро после бара встретило меня похмельем… Хотя какое утро в полдень?

      Через час начинались похороны и я их не должен был пропустить. Кое-как перекусив на скорую руку, я надел бордового цвета свитер, чёрные брюки и туфли из кожзама.
Постояв у окна и поглядев на осенний Лас-Либертад, я испортил себе настроение ещё сильнее… Мамы не стало, погода была депрессивная. Ну почему так всё сложилось? Почему моя мама попала под огонь Крабов? Вспышки пушек Крабов, убивших маму, разбудили во мне ещё один огонь. Небольшой, тлеющий, начавший разгораться еще на допросе, превратился в настоящий костёр.

***
      На похоронах мамы лил дождь… Кто-то романтичный, художник например, сказал бы «Господь оплакивает очередное дитя», но это было не совсем так. Просто стояло начало осени и дожди в это время вполне нормальны.

      Проводить мою маму в последний путь пришёл весь наш сэт. Даже Гасто вылез из своего особняка, чтобы оказать мне моральную поддержку. Как и на любых похоронах там был священник, из баптистской церкви. Буквально пропев молитву, в такт которой подпевали и меланхолично похлопывали в ладоши некоторые из homies, пастор заключил:

       — Земля к земле, пепел к пеплу, прах к праху, — после чего протяжно добавил, — А-а-ами-и-инь!

      — Аминь, — хором ответили все, кроме меня.

      Я был погружен в себя… Зачем Крабам понадобилась больница? Что они там забыли? Хотели добыть «режимные средства» типа морфия? Крэка им, что ли, не достаточно? Надо собрать всех homies, и вооружить. А после — нанести такой удар по этим «членистоногим», что они никогда не оправятся…

      Последний раз поцеловав маму в холодный лоб, смотрю как гроб закрывают и опускают под землю. После того, как гробовщики начали закапывать могилу, я не выдержал и упал на колени, заплакав…

      Я чувствовал полнейшую пустоту в душе, будто туда залез членостоногий, в чью честь мы обозвали враждебных нам негров, и всё там искромсал своими клешнями.

      Я ощущалал свою вину. Вдруг её убил тот Краб, который убежал со сделки? Пристрели я его, не было бы той злополучной атаки.

      Слёзы текли по моим щекам, виски жгло, а моя причёска, которой я всегда гордился, совсем промокла и потеряла форму из-за дождя…

      Вдруг со спины ко мне кто-то подошёл.

      — Сынок, грустно всё это, — это был Гасто, который говорил своим добрым и мягким голосом. — Поехали ко мне? Поговорим.

      Гасто может и был суровым gangsta, но он всегда готов был поддержать в трудную минуту. Он уже не первый раз приходил на похороны жителя Локэша, жителя Грэйп-стрит. Встав на ноги и утерев слёзы, я последовал за нашим ОуДжи. Он приехал на Кадиллаке. Конкретно какой модели, я не разобрал, но машина была внушительных размеров и с обвесами. Да и какая разница, на чем он приехал? Мне было всё равно, на чем и как ехать, хоть в багажнике Крайслера Крабов, с простреленной головой. Главное — убраться отсюда.

      На дождливые мрачные улицы Лас-Либертада я смотрел с грустью… Вспомнился случай, когда мама привела меня в парк аттракционов в семидесятом году, на мой двенадцатый день рождения. Это было что-то! Я поел сладкой ваты, которую никогда раньше не пробовал, покатался на каруселях, на колесе обозрения, пострелял из пневмата по мишеням. Выиграл плюшевую обезьянку в синей майке. Спустя лет семь, когда я приобрёл первый ствол, я использовал эту игрушку в качестве мишени. Ибо нехрен на игрушку напяливать цвета Крабов. Когда мы пришли из этого парка, я узнал, что мама неофициально работала прачкой на богатых белых, чтобы оплатить развлечения, в течение почти месяца… Стальная женщина! Только по-настоящему любящая мать могла горбатиться целый месяц, чтобы порадовать сына в его праздник…

      От воспоминаний меня отвлёк наш ОуДжи.

      — Я вижу, что тебе грустно, — заключил Гасто, — Загляни в бардачок, там должно быть полбутылки вискаря. Старина «Джек Дэниел» тебя если не развлечёт, то по крайней мере притупит душевную боль.

      — Спасибо, Гасто, — я открыл бардачок, где помимо «беретты» и пары магазинов к ней, лежала бутылка, в которой плескалось дорогое пойло.

      Я выпил всё, что было в ёмкости, до последней капли. Крепкий алкоголь обжёг пищевод, а в голове появилось то самое тёплое и приятное чувство опьянения… Я хотел ещё, чтобы упиться до беспамятства, но Гасто на мое предложение заехать в «Алко-Городок» сказал, что мне нужно мыслить трезво и быть собранным.

      Когда Кадиллак остановился возле двухэтажного дома в стиле шестидесятых и мы вылезли из салона, дождь закончился.

      Гасто жил богато. С десяток картин, среди которых имелась пара оригиналов, кресла из красного дерева, дорогие диваны и огромный телевизор. Дверь нам открыла жена Гасто. Она была в розовом с кружевами платье, и фартуком поверх него.

      — Гус, любимый, — она обняла нашего ОуДжи, — Мне так жаль Терезу, ведь я её буквально неделю назад навещала в больнице, относила ей свежую выпечку… — увидев мою скромную персону, она так же обняла меня, — Прими мои соболезнования, Трэвис. Мы все будем скорбеть по твоей маме. Прости, что не пришла на похороны. Когда собиралась, прямо сердце прихватило, пришлось выпить нитроглицерин…

      — Ничего, миссис Райес, здоровье важнее, не болейте, — безэмоционально сказал я, после чего мы проследовали из гостиной на кухню.

      — Я только минут десять назад оклемалась, — говорила Рейчел, — Но разогреть вчерашнюю запеканку из отбивных и картофеля у меня времени хватило. Ешьте, пока снова не остыло.

      Ел я без аппетита и почти не ощущал вкуса еды, я просто клал в рот, жевал и глотал, но ничего не чувствовал… Просто набивал пустой желудок и запивал яблочным соком, который нам предоставила эта заботливая женщина. Когда мы доели свои порции, Гасто заговорил.

      — Я знаю, кто это сделал, Тру Догг, — обтирая салфеткой губы, произнёс гангстер, — Да ты и сам, наверное, догадался… Но я знаю, как они пронюхали о твоей матери. Тебя узнал тот Краб, что умчался со сделки с оружием. Он собрал братков и устроил пальбу в больнице, убив твою мать и всех, кто был рядом. Теперь о причинах… Тот, чью голову ты снёс во время пальбы на сделке — сын их главного ОуДжи, Клайва Крикета, также известного как СиКей. Он собрался отомстить тебе, убив кого-нибудь из твоей семьи. Мама — твоя единственная родня, вот он и решил…

      — Не единственная, мистер Райес, — сказал я. — У меня тоже есть сын, недавно узнал. Слава богу, что он цел. Таниша перед похоронами пришла вместе с Зигги.

      — Так это твой пацан? Ладно, — потёр ладони ОуДжи, — Надо нанести удар по этим засранцам. Прошёл слух, что во время нашей сделки помер сынок СиКея. На похоронах будет много как обычных мелких бандюганов, так и важных шишек, включая СиКея. Похороны завтра.

      — Предлагаешь ударить во время похорон? Это подло.

      — А убивать больную женщину, которой требуется операция, не подло? Убивать прямо в больнице, притом!

      — Да, ты прав. Поубиваем их к ебеням. Grape 4Life!

      — Grape 4Life, nigga! Grape 4Life! — повторил ОуДжи, после чего достал новейший мобильник, и начал обзванивать homies, созывая сходку…

Глава №6 "Бандитские дела"

« — Все семьи должны собраться вместе в отеле Джефферсон,
Мы должны прийти туда и нормально, по официальному, договориться.»
© Grand Theft Auto San Andreas (игра, 2004 год), Свит планирует Воссоединение Семей


      Сходку мы провели в крупнейшем, а если говорить по правде, единственном отеле в Локэше — «El Presidente». ОуДжи, скинувшись, сняли больной гостевой зал с дорогим круглым столом, заказали вкусной еды и выпивки. Остальные братаны, БиДжи*, и те, кто стал ОуДжи менее трёх лет назад, ошивались на улице, попивая солодовый ликер. Влиятельные ниггеры пили «Хэнесси», ели запеченных гусей и всякие разносолы. Когда все самые старые ОуДжи собрались в зале, Гасто начал речь.

      — Уважаемые homies! Ниггеры из Локэша, Грэгсонс и Южного Центра! — обратился он ко всем бандитам, носившим красные цвета. — До этого мы никогда не объединялись, мы были сами по себе. Но пора положить конец крабовой угрозе! Нужно разгромить Крэблвуд Эйти-Эйт. Они убили многих из нас. Но они никогда не посягали на святое! Видите этого парня? — показывая на меня, сидящего по правую руку, сказал наш ОуДжи. — Это ОуДжи Тру Догг, у которого Крабы убили… мать! Раньше, за всё время нашей вражды, они никогда не убивали наших сестёр или матерей. — После чего показал на одного из ОуДжи из Грэгсонс, с причёской флэт-топ. — Вот ты, Роу Стил. Напомнить тебе, что стало с твоей младшей сестрой?

      ОуДжи из соседнего с Локэшем районом едва не рыдая, зарычал:

      — Эти muthafuckas, эти мудозвоны… — сжимая и разжимая кулаки, хрипел сорокалетний мужик. — Эти пидрилы подсадили её на героин… Изнасиловали и ввели смертельную дозу… Оторвём клешни этим muthafuckas! Поубиваем Крабов!

      Его последнюю фразу подхватили остальные ОуДжи, кроме одного, высокого и очень крупного мужика лет тридцати в шляпе-котелке, главаря Южно-Центральных Хай-Роллеров. Встав, он достал из наплечной кобуры «Д-Игл» и направил ствол в ту сторону стола, где сидели представители представители Грэгсонс.

      — И вы предлагаете забыть ту хренотень, что произошла два года назад? Забыли, как ублюдок из «Грэгсонс Третей Авеню» кинул гранату в лачугу, где спокойно отдыхали наши? Мой кузен лишился руки и глаза! Инвалидом остался! И вы хотите объединиться, будто этого не было? Хрена с два!

      — Мы знаем про этот случай и не отрицаем его, — сказал Роу Стил, примирительно подняв руки, — Но Джеки Снафф был под кайфом, не понимал, что делает. Он думал, что кидал камень. Мы его потом наказали. Он кормит червей на северной окраине, где территории мексиканцев. И может твой родственник покалечен, но никто не умер.

      — Даже если этот урод умер, лично я не буду участвовать в войне. Пусть другие ОуДжи решают, — он убрал ствол и обратился к сидящему рядом парню, который был младше меня года на два, — Вон пусть Три-Бак говорит.

      Молодой парень с голым татуированным торсом и красным платком, повязанным узлом вперёд, встал и заговорил довольно приятным певческим голосом.

      — Слушайте, niggaz, — заговорил этот певец, — Может у нашего главного от Грэгсонских пацанов и пострадал родственник…

      — Грэгсонского пацана! Который притом кормит червей, — перебил его Роу Стил.

      — Ладно, пацана, — продолжил тот ОуДжи, который, судя по всему, был эм-си, как я в молодости, — Так вот. Может, один конкретный укурыш нам и повредил, остальное время Грэгсон, Локэш и Южный-Центр жили в понимании и были если не союзниками, то добрыми соседями, которые могли помочь в случае чего, — после чего обратился к тому, чей кузен пострадал, — Вспомни, Джи-Рил, как во время облавы у ваших изъяли почти все стволы и на сотню homies приходилось всего с десяток «Кольтов одиннадцатых» да пяток сраных револьверов? Именно Грэгсонские пацаны за смешную цену вооружили всех наших отборными АК и «Узи». Вспомнил?

      — Ладно, — успокоился Джи-Рил, — Но я тот случай не забуду. И сам воевать не пойду. Даю добро на участие нашей банды в изничтожении «членистоногих».

      — Ещё возражения? — вдруг вставил слово Гасто. — Объединим силы, ребятишки в красном?

      Больше конфликтов не возникало и ОуДжи стали планировать атаку.

      — Так, niggaz? — спросил наш ОуДжи. — Что мы имеем? СиКей устраивает похороны своего сына через три дня. Почем не сразу после смерти? Мой друг из морга… Потерял тело Хорька, его сына. У нас время, чтобы подготовиться. Предложения?

      — У нас как-то была сделка с «загородными мексиканцами» Сангрэ, во время которой нам удалось раздобыть пару десятков РПК, — сообщил ОуДжи из Грэгсонс, — Это пушки похожи на АК, но магазин барабанный, на целое дохрена патронов. Мы готовы поделиться, дать каждому сэту по паре таких игрушек, тогда мы сможем прикрыть их во время драйв-бая плотным огнём.

      — Да, да, — задумчиво произнес Гасто, потирая подбородок, — Хорошая идея. Что ещё?

      — Что ещё? — решил внести свою лепту Тайриз. — Просто врываемся на похороны, и стреляем этих muthafuckas!

      — Нет, не так… — вставил южно-центральный ОуДжи с приятным голосом, которого звали Три-Бак, — Вы хотите опуститься до их уровня? Нет… Надо действовать не как молот, а как скальпель, точными и чёткими ударами вывести Крабов из игры. Пойдём не одной толпой, а отдельными сэтами, по восемь или десять человек. Есть информация про десять основных притонов Крабов. Какие-то из этих заведений варят наркоту, какие-то — продают. Есть бордели. Наезжаем сэтами, сжигаем их бизнес, всех Крабов, что встретим, валим. Есть возражения?

      — Неплохо-неплохо… — Гасто выглядел довольным. — Короче. Выдаём всем сэтам по паре пулемётов и «калашей», «Узи» и прочие стволы, налетаем на их притоны и уничтожаем их бизнес. Какие ещё варианты?

      — Возражений никаких. Но я не участвую… — вставил Джи-Рил. — Мой бро остался без руки…

      — Тебя никто не заставляет объединяться с сэтом Грегсонс, — ответил Роу-Стил, — Иди со своим сэтом. Крабы — наши враги. Или ты не против Крабов?

      — Я из принципа не пойду! Не хочу вам помогать! — ярко жестикулировал ниггер, — Мы с Крабами проблем не имели с восемьдесят второго, когда те подорвали нашу оранжерею с травой. Мы с ними в нейтралитете, у нас договор…

      — Договор с Крабами? Ты ебанулся? — вдруг рассердился Гасто. — А не забыл, что они сделали за год до разгрома оранжереи? Напомнить? Они убили малых! Пятерых БиДжи, двенадцати-тринадцати лет! Ты им это простишь? Они убивают детей! И не ради вступления в банду, а уже будучи полноправными Крэблвуд ОуДжи! Просто «ради смеха»! И после этого хочешь с ними договариваться? Ты ебанутей этих Крабов!

      — Ладно… — согласился с грустью в голосе Джи-Рил. — Беру со своим сэтом притон на Кроссроудс.

      — Больше вопросов нет? — оглядел присутствовавших старейший ОуДжи в банде и, видя кивки всех остальных, вскинул руки в нашей фирменной распальцовке, крикнув. — Grape 4Life!

      — Grape 4Life! — хором заголосили ниггеры, показав такие же знаки руками, как и Гасто. Пригласив остальных голодавших homies к столу, ниггеры начали пир.

Глава №7 "Королевский Краб"

«Yeah, come on and check yo self before you wreck yo self
Cause shotgun bullets are bad for your health»*
© Ice Cube — Check Yo Self
(рэп 1992 года, ремикс на олд-скул хип-хоп композицию The Message Грандмастера Флэша)


      После похорон сына СиКея прошло два дня и Крабы разъехались кто по домам, кто по притонам. Три-Бак знал, что притонов десяток, но не знал точное расположение всех заведений этих синецветных. Для этих целей мы угнали неприметные машины и, не надевая цвета, чтобы не спалиться, проследили…

      Притонов десяток, а сэтов вместе у всех банд было два десятка, около двух-трёх сотен рыл… Всё должно было пройти успешно. Угнанные машины мы продали на запчасти и снова сели на свои «Импалы», а кто побогаче — на «Кадиллаки», чтобы прийти с огоньком…

***


      Здание притона выглядело старым и обветшалым. На первом этаже было заколочено несколько окон, на стене имелся тэг банды… Встав вдесятером в ряд, мы открыли огонь. Из оружия было три «калаша», пять «Узи», и четыре «Тэк-девять». Некоторые стреляли с двух рук, по-македонски, некоторые заваливали ствол набок, а я просто стрелял от бедра из РПК.

      Для начала мы решили изрешетить это здание и, по возможности, пришить при этом Крабов, после чего забросать коктейлями Молотова.

      Заголосил хор стволов, громогласно оповещая окрестности о перестрелке, гильзы сыпались на потрескавшийся асфальт подобно металлическому дождю. У здания, как оказалось, был черный ход, через который Крабы эвакуировались и, обойдя здание, высыпали на улицу. Вражеская банда открыла огонь из всех стволов, пришив одного из нас, но была сама нашпигована свинцом в считанные секунды.

      Достав из багажников «Молотовы», мы зажгли пропитанные бензином тряпки и бросили бутылки с зажигательной смесью прямо в верхние окна, что были не заколочены.

      Оглядевшись по сторонам, мы увидели еще несколько столбов дыма. Значит, притоны разгромлены.

      — Бедный Лерой, — глядя на тело мёртвого парня в красном свитере, сказал Блант. — Когда Крэблвуд будет разгромлен, смерти прекратятся, я уверен.

      Лерой Лорэнц… Мне его было очень жаль, чувствовалось то неприятное чувство на душе, когда умирает кто-то если не близкий, то знакомый. Я знал его десятилетним пацаном, когда он еще не был гангстером, и то, как он прошёл «проверку», убийство при свидетелях, я не застал. Он был озорным пацаном, с одиннадцати лет торговал дурью, первый ствол раздобыл в двенадцать лет, к шестнадцати годам накопил на собственное авто. Он был верен Грейп-Стрит, был настоящим gangsta. Покойся с миром, бро, земля пухом…

***


      По всему Крэблвуду горели притоны Крабов, гоняли копы, пожарные, куда-то вызвали спецназ. Настоящая жара, и не в плане погоды. Что предполагалось дальше? Дальше нужно было достать СиКея. После разгрома бизнеса Крабов, ОуДжи снова собрались, но на этот раз не в отеле, а в KFC, чтобы решить, что делать с СиКеем, как его найти. Гангстеры скинулись, чтобы арендовать весь ресторан, и сдвинули несколько столов, чтобы все основные представители группировки смогли принять участие в обсуждении, поедая курицу.

      — Так, ребятишки, — начал очередную сходку Гасто, — Бизнес Крабов уничтожен, а без бизнеса они никто, они не так сильны, была уничтожена треть их ОуДжи, и полсотни простых пацанов. Но чтобы разгромить их окончательно, уничтожить их «сердце», надо убить их главаря. Надо пустить в расход СиКея. Есть идеи, где он может скрываться?

      — Мы во время разгрома притона, захватили живого Краба и тот нам поведал это — будто читая рэп сказал Три-Бак, — Сам краб не знает, где их искать, но знает того, кто нам это поведает… Знаете БиДжея, которого на сделке подстрелили, парализовали?

      — Да, знаем, — вмешался Биг Блант. — Только не говори, что он как-то связан с Крабами! Он кровь ради Грейп проливал!

      — Успокойся, Блант, — рэпер успокоил толстяка, который, наконец сменил стиль и надел футболку, которая была ему не мала, а наоборот, мешковата. — Его мы не тронем. Ты и сам знаешь, что мы своих валим только за серьёзные провинности, — откусив кусок от куриной ножки и запив его газировкой, Три-Бак продолжил. — Кузина БиДжея дружит с девушкой СиКея. Она знает, что та связана с вражеской бандой, но не обращает на эти тёрки внимания. Силу мы к ней применять не будем. Достаточно сказать, что это люди СиКея искалечили её любимого кузена, и она всё расскажет.

      — Неплохо, неплохо, — задумчиво произнес Гасто, — К кузине БиДжея поедут Биг Блант и Тру Догг, они ближе всего к его семье относятся. Мама Догга была фактически мамой и для БиДжея. Доедаем куру, пока что отдыхаем денёк, и завтра наконец поканчиваем с Крабами. И не забывайте держать ствол под подушкой! — после чего встал со стула, и громко, с яростью в голосе, сказал, — Грейп — короли!

      Это восклицание подхватили остальные homies. В два счёта разделавшись с курятиной, напитками, и расставив столы по местам, ниггеры двинулись по домам.

***


      БиДжей жил в такой же бедной халупе, как Тайриз и Таниша с Зигги. Кузина жила в соседнем доме.

      БиДжей — парень с тяжёлой судьбой. Когда он родился, у него были оба родителя и первые шесть лет он рос в полноценной семье. Всё было без преувеличения радужно. Жили бедновато, в маленьком доме, но тем не менее не жаловались. Все изменилось, когда Штаты начали активно набирать солдат для войны во Вьетнаме. Отец Барта Джексона, моего homie, вдохновился агитацией и отправился на фронт. Спустя два месяца прошло оповещение, что Грэгори Джексон пропал без вести где-то в джунглях. Его могли захватить в плен, могли убить так, что тело не нашли, но факт в том, что отец БиДжея сгинул. Мать не находила себе места и купила револьвер… Спустя два дня её обнаружили, с дырой в виске и револьвером на коленях, в автомобиле её мужа.

      У кузины БиДжея жизнь сложилась не лучше… Вообще, мало кто в Эл-Си-Эйч** жил долго и счастливо.

      Когда мы зашли в комнату БиДжея, он что-то миксовал на своей аппаратуре. Пульт диджея был слегка переделан, чтобы с ним мог управиться колясочник, и Барт, судя по всему, создавал ремикс бита классической песни Грандмастера Флэша — «Послание». Выходил микс довольно годным, даже круче чем оригинал, что поразительно. Заметив нас, Барт отъехал от пульта и покатил приветствовать нас.

      — Здорово, Блант! — поприветствовал он сначала толстяка, после чего развернул коляску ко мне, — О, конечно же, мой спаситель — Тру muthafucking Догг! Привет, nigga. Я слышал про ту жесть в Крэблвуде. Правильно вы этим Крабам надавали! Клешни пообрывали, хе-хе.

      — Я смотрю, инвалидность тебя не парит, — сказал Блант, после чего поинтересовался, — Где Тэмми? Нам надо с ней поговорит. Мы к ней постучались, никто не открыл.

      — Да у меня она! Вы на кухню не заходили? По талону молоко выдали и по несколько фунтов риса и сахара. Кашу варит, короче, — после чего крикнул во весь голос, — Тамара!

      К нам зашла двоюродная сестра БиДжея. Ростом чуть ниже Бланта, с аппетитными формами, не толстая, но и не худая. Красавица просто! Стрижена она была коротко, по-мальчишески, но это делало её ещё сексуальнее, ей шли короткие волосы. Одета она была почему-то в мужскую мешковатую рубашку.

      — Привет, Тэм! — я пожал ей руку, — Выйдем на улицу?

      — Сейчас, только кашу выключу, а то сгорит, — ответила девушка, после чего снова удалился на кухню.

      Мы с Блантом оглядывали убранство дома. Не было ковров, только грязные доски, вместо люстры — лампочка, висевшая на проводе, вместо обоев — покрашенная штукатурка. Дорогая аудиоаппаратура смотрелась в этой нищенской хибаре как шикарная Феррари в старом ржавом гараже-коробке.

      Выйдя из лачуги БиДжея, мы с Блантом стали ждать Тамару, переговариваясь.

      — Слушай, Блант, — произнёс я. — Вот уничтожили мы их бизнес, перебили половину ОуДжи, скоро завалим главаря. Что дальше? Убийства прекратятся, как думаешь?

      — Ну, Тру Догг, — стараясь пародировать голос Гасто, сказал друг. — Ниггеры всегда будут кого-то убивать, а кто-то будет убивать ниггеров. Это в нашей природе, понимаешь?

      — Не совсем, — не понимая, что говорит Блант, протянул я. — Что ты хочешь сказать, nigga?

      — Ну, сам смотри, — продолжал всё тем же тоном говорить мой друг. — Ниггерские племена в Африке с давних пор грызлись между собой? Грызлись. Белые завоеватели их притесняли? Притесняли, и ещё как! Сейчас всё так же. Вместо племён — банды. Вместо белых завоевателей — копы. Смекаешь?

      — Интересно, — усмехаюсь про себя я. — Но философ из тебя никудышный, nigga.

      За время нашего разговора Тэмми, судя по всему, довела до готовности кашу и, скрипнув дверью, присоединилась к нам.

      — Так о чём вы хотели поговорить, ребята? — скрестив руки на груди, спросила девушка.

      — Ты знаешь, кто покалечил Барта? — поитересовался Блант своим обычным голосом.

      — Точно не знаю, но это всё из-за ваших гангстерских разборок. А что?

      — Мы знаем, кто это сделал, — вставил я слово. — И ты нам поможешь до него добраться.

      — Ладно, я вас слушаю. Что от меня надо?

      — Ты знакома с некой Фелицией Крикет, — подошел Блант к Тамаре, слегка её приобнимая. — Она тесно связана с ниггером по кличке СиКей. Он и есть тот, кто подстрелил твоего последнего родственника. Скажешь, где прячется этот мудак, и его настигнет кара. Что скажешь?

      — Ну, я сегодня утром встретила её в продуктовом, — сказала полушёпотом Тэмми, — Мы с ней разговорились… Они переезжают за город. У них есть родня среди фермеров с холмов. Но что конкретно за ферма — я не знаю.

      — Ладно. Спасибо, — поцеловав в щёку Тамару, говорит Блант. — Этот выродок поплатится за то, что сделал с БиДжеем.

***


      Третьей сходки мы созывать не стали, но встретились с Три-Баком. Нашли мы его в баре "У Гершберга". Когда-то я в этом баре убил двух мексиканцев, за что меня и посадили. Старик Гершберг из города уехал, а бар теперь принадлежал итальянцам. Но это не значило, что туда не могли зайти ниггеры. Был слушок, что итальянцы через бухгалтерию этого бара отмывали деньги, но мы в дела итальянцев не лезли. Если скрывали, значит имелась причина.

      Три-Бак не был бедняком, но и не богачом. Пил он обычное пиво, а не солодовый ликёр. Завидев нас, он отложил недопитое пойло и встал поприветствовать.

      — Йоу, homies! — он кинул распальцовку нашей банды. — Как там дела с Королевским Крабом?

      — Мы узнали, что СиКей прячется у родни на холмах, где фермы, — начал разговор я, так как Блант захотел пить и пошёл заказывать пиво, — Но что конкретно за ферма — не в курсах.

      — Хм, — задумался на секунду Три-Бак, — На холмах есть только одна семья чернокожих фермеров, Уилларды. Не думал, что они связаны с СиКеем… Но если они будут защищать его, то придётся убить и этих негров.

      — Ты с нами? — отозвался Блант, который выпил поллитра пива и тоже включился в разговор.

      — Нет, homies, — отрицательно помахав головой сказал рэпер. — Нужно добить Крабов. Мы думаем с братанами прокатиться по району, устроить драйв-бай. Убивать СиКея вы пойдете вдвоём.

      — Втроём! — вдруг вспомнил я одного негра, с которым, по сути, породнился, — Тайриз не откажется убить Краба, тем более их главаря. У него с этими muthafuckas особый счёты.

***


      Когда мы приехали к Тайризу, он снова чистил и смазывал оружие, сидя за пластмассовым столом во дворике. Видимо, он не боялся, что его копы за хранение нелегального ствола могли загрести.

      На этот раз он приводил в порядок русский АК. Когда мы подошли к нему вплотную, ниггер смазывал затвор. Сма

Всё, рассказ завершен. Жаль, что никто не читал.

Небольшая зарисовка по той же "вселенной", что и основной рассказ.


Биг Блант. Неудачная сделка

Биг Блант, тучный ниггер двадцати шести лет, стоял сзади фургона марки Додж, перед открытыми задними дверьми, и рылся в сумке. Достав из неё несколько свертков по полфунта весом каждый, он разложил их по карманам. Порывшись в спортивном инвентаре ещё минуту, он извлек от туда Кольт, и засунул его под куртку, в наплечную кобуру.

Торговать наркотой О’Ши Брэнсон начал ещё в семидесятые, будучи подростком. Деньги с наркоты шли неплохие, и вскоре он съехал от родителей, купив небольшой домик, и обзавёлся фургоном.

Был поздний вечер, но в свете луны можно было разглядеть многочисленные дома Локэша, среди которых, своими решетками на окнах и прочной дверью выделялся притон.

До назначенного времени оставалась пара минут, и Блант направился в сторону дома, в котором, не смотря на всю конспирацию хозяина, по бандитским граффити можно было распознать пристанище наркоманов и наркодельцов.

Постучав в массивную деревянную дверь с небольшим задвижным окошком, он услышал угрожающий голос:

— Что за muthafucka на ночь глядя пожаловал? — ниггер убрал задвижку и глянул — Пароль?

— Бля, не еби мозги, Хэнк, — огрызнулся Блант, — Ты меня знаешь, nigga. Я товар принёс.

Привратник Хэнк снова закрыл окошко, и начал отпирать засовы и замки. У двери Биг Блант простоял не менее двух минут, и казалось, будто там было с десяток разных запирающих механизмов. Владелец притона оказался знатным параноиком. Когда дверь наконец открылась, наркоторговец прошел в притон, ступив на потёртый линолеум.

Дом был типичным наркопритоном. На кофейном столике, что стоял у дивана, были насыпаны дорожки кокса, лежали конопляные «шишки», а девушки, сидящие на диване курили крэк, тихое потрескивание которого можно услышать, стоя у входа.

Вынув из всех карманов свертки с наркотиками и положив их на тумбочку, что стояла входа, он посмотрел на сорокалетнего ниггера в белой майке и джинсовых шортах, который сидел на старом кресле-качалке, и курил косяк.

— А теперь деньги, Эштрей — потёр ладонями дилер.

— Денег нет, — мягко сказал Эштрей, — Моего бегунка накрыли, а без бегунка, сам понимаешь…

— Гони деньги, сука! — взбычился Блант, — Я, по-твоему, просто так наркоту принес?

Одна из девушек, сидящих на диване, и долбящих крэк, новый наркотик, появившийся буквально в этом году, достала из-за спины укороченый дробовик. Скурив специальной стеклянной трубкой несколько крупинок, молодая наркоманка взвела курки обреза.

— Я не уйду, пока не получу свои деньги, nigga! — дилер хотел получить свой «гонорар», — Мы так не договоривалтсь! Ты сказал, что я получу минимум тысячу «мёртвых президентов»!

— Ты бессмертный, что ли? — сказал держатель притона, намекнув на обдолбанную девушку с дробовиком.

Тем временем, с улицы послышался свист, похожий на трель какой-то птицы. Коренастый ниггер Хэнк, подошел к зарешеченному окну с приоткрытой форточкой, и просвистел в ответ.

— Что там, homie? — спросил главарь.

— Облава! — крикнул Хэнк, — У них таран! Прячем дурь и стволы, быстро!

Как только стало известно про надвигающуюся облаву, в доме начался настоящий кипеш. Все сновали туда-сюда и рассовывали по тайникам все, что можно назвать незаконным: дурь, стволы. Спустя две минуты через окно притона можно было увидеть бронированную шестиколёсную машину, из которой впереди торчало подобие металлического тарана, за которое «тараном» его и прозвали. На став ждать, пока сюда вломится спецназ, Блант бежит в туалет, откуда на задний двор вело окно. Кое-как, выломав ногами решётку, Блант вылез из притона, решив скрыться.

Едва полноватый дилер ступил на газон, который не стригли недели две, как из здания послышался звук ломающегося дерева и грохот.

«Вовремя я свалил!» — подумал дилер — «Ещё минута, и сцапали бы!»

Медлить было нельзя, и Блант стал бежать в сторону своено дома, в Ист-Сайд Локеш.

Был слышен вой полицейских сирен и Блант увидел, как в его сторону мчалось авто с надписью на двери «LLPD».

— Вот же чертовщина! — выругался негр, озвучивая свои мысли, — Я хотел, конечно, увидеться с Тру Доггом… Но не в тюрьме же! Надо съебывать…

Через дорогу от притона располагался обычный дом, но, что было кстати, с забором в высоту чуть менее пяти футов.

Блант долго не думал, и перебежав дорогу, буквально в двадцати ярдах от коповозки, перепрыгнул забор, и затаился…

Машина остановилась прямо напротив негра, но копы, к счастью, пошли не в сторону укрытия толстого наркодельца, а в сторону дома, который штурмовал спецназ.

— Решетка выломана, — сказал коп с канадским акцентом, — Кто-то сбежал от облавы…

— А искать скрывшегося обязательно? — сказала женщина-полицейская тоненьким голоском, — Вдруг он вооружен?

— Ничего, будет сопротивляться — пристрелим, — усмехнулся коп, и, судя по щелчку, снял с предохранителя пистолет, — Ты иди на запад, до конца улицы. Дальше начинается Крэблтон, а он вне нашей юрисдикции. А я пойду на север.

Блант же решил бежать не на запад, не на север, а на восток. Едва копы ушли, а поиски, толстяк на полусогнутых двинулся в сторону дома, в Ист-Сайд Локэш.

***

— Локэш, дом… — протянул Биг Блант, когда спустя почти час плутания по переулкам и подворотням наконец оказался дома

Путь был не близкий, но всё прошло без приключений.

«Жаль, конечно, что сделка не удалась» — думал дилер, потягивая косяк сидя на диване, перед телевизором.

Кстати, я благодарен вам, теперь я тоже есть в фикбуке, комрад. Даже не знаю чтобы я делал без Беты, с моими то ошибками...

Кстати, я благодарен вам, теперь я тоже есть в фикбуке, комрад. Даже не знаю чтобы я делал без Беты, с моими то ошибками...

Увидев, что вы написали в моей теме, я подумал, что буду созерцать огромный отзыв(как в той теме, "Новая жизнь"), но нет, я ошибся

К слову о фикбуке. С одной стороны - вроде неплохой сайт, а с другой - тонны яоя(включая омегаверс), который пишут субъекты лет 12-13. И тонны о-о-очень сильного отстоя. Я поначалу считал, что я пишу  отстой, но увидев фанфики "Йунных Аффтаров" понял, что есть пейсатели и похуже меня.

что буду созерцать огромный отзыв

Обязательно но чуть позже (возможно даже не этим днем).
Да, эти извращения бьют по репутации сайта, как боксерские удары по грушам. Но зато я переписал почти все свои рассказы с учетом правок Беты. И вообще система сайта крутая, таки есть свои минусы, при свободе слова...

В общем прочитал.
И скажу честно главный герой никакой, вот вообще никакой. За все главы я не почувствовал у него никакого характера, то он готов замочить левого краба, то он мечтает чтобы их банды мерились силами с помощью танцев... В нем не видно того раскола, удара по его жизни, когда он узнал о смерти матери. Вот например выпивка могла показаться ему сладким соком, потому что сейчас для него, просто жить было обжигающе больно (конечно это невозможно, но подобный оборот говорит что ему очень фигово, что даже выпивку не чувствует и т.д.).
Дальше у вас стиль от первого лица, в нем достаточно сложно делать описания всего вокруг, думаю в данном стиле подошло бы не полное описание "я подошел к ней и поцеловал" или "я протянул ему руку для крепкого рукопожатия", вот например лично для меня будет лучше смотреться как (да и воспринимается оно как-то удобнее): "Поцелуй, со вкусом апельсинового чупа-чупса" или просто "рукопожатие". То есть в описании прямой речи, оговаривать свои действия, это выглядит не очень, и даже плохо. И вообще в таком стиле меньше описаний окружения, вряд ли каждый человек будет идти и рассматривать все вокруг до мелочей.
А где глава с самой сделкой? А? Как так? Самое интересное да и за кадром? Непорядок!
Ну к концу все переросло в войну группировок (конечно сама беседа на собрании перед войной какая-то глупая, нет бы загнуть какую-то речь про свободу, угнетение, гордость и т.д. она начали вспоминать прошлые обиды (но тогда спрашивается вопрос, если они (крабы) раньше так делали, почему на войну решились только сейчас?)). Не ну в основном реплики напичканы уличным слэнгом, норм (хотя я в этом не шарю).
И да, а де концовка собственно, а? Вы написали что рассказ завершен, где концовка? Они таки не убили главного нигера Сикея.
Это я так в общем, мне понравился слэнг, и сюжет, но можно было закрутить как это было в Карты, деньги, два ствола (или хотя бы попробовать, а то получается, я пришел, я всех победил, как-то легко все это, я бы даже написал гладко). На более детальный разбор, извиняюсь, не хватило сил, чертова работа отбирает все желание и силы, что-то читать или даже писать, потому так долго это читал...
Не ну у вас были классные персонажи (с характером), очень запомнился Виджиланте кажется так (из зарисовок по супер героям).

А еще напомнило какую-то, в стиле квесты (пойти отобрать у военных оружие, и продать его), перекрашивание граффити, нападение на вражеские банды. И вот как раз недостаток характера героя, появляется ощущение игры.

Насчет отсутствия сделки и концовки - что-то не так пошло при копировании главы сюда(на этот форум).

Насчет характера... Ну, признаю, с проработкой характеров у персонажей у меня всегда были проблемы. Хотя, если учесть что это большей частью пародия...

Спасибо за развернутый отзыв!

Иллюстрация. Главный герой Тревис "Тру Догг" Докинз