Читаю "Catch-22" Хеллера. Сюжет книги вкратце: Швейк воюет на "летающей крепости".
— Ты сумасшедший!
— Они хотят меня убить, — спокойно сказал Йоссариан.
— Никто не помышляет убить именно тебя! — заорал Клевинджер.
— Хорошо, почему же тогда они в меня стреляют? — спросил Йоссариан.
— Они стреляют во всех, — ответил Клевинджер. — Они пытаются убить каждого.
— А какая разница? Значит, и меня!..
Но Клевинджер уже завелся. С помутившимся взглядом и трясущимися побелевшими губами он привстал со стула. Всякий раз, когда Клевинджер вступал в спор, с пеной у рта отстаивая свои идеи, он задыхался, жадно хватал ртом воздух и часто моргал, стряхивая с ресниц слезы — горькие слезы человека непонятого, но убежденного в собственной правоте. У Клевинджера было много идей, которые он отстаивал с пеной у рта. Он сам был ненормальный.
— Кто это «они»? — допытывался Клевинджер. — Кто именно, по-твоему, хочет тебя убить?
— Все они.
— Кто?
— А ты как думаешь, кто?
— Понятия не имею.
— А почему же ты тогда заявляешь, что они не хотят меня убить?
— Потому что… — брызжа слюной, начал Клевинджер, но осекся и умолк с выражением полного отчаяния.
Клевинджер искренне считал себя правым, но Йоссариан — тоже, так как у него были доказательства: совершенно незнакомые люди палили в него из пушек каждый раз, когда он поднимался в воздух, чтобы сбросить на них бомбы. И это было далеко не смешно.
Да, это была настоящая ловушка. «Уловка двадцать два» разъясняла, что забота о себе самом перед лицом прямой и непосредственной опасности является проявлением здравого смысла. Орр был сумасшедшим, и его можно было освободить от полетов. Единственное, что он должен был для этого сделать, — попросить. Но как только он попросит, его тут же перестанут считать сумасшедшим и заставят снова летать на задания. Орр сумасшедший, раз он продолжает летать. Он был бы нормальным, если бы захотел перестать летать; но если он нормален, он обязан летать. Если он летает, значит, он сумасшедший и, следовательно, летать не должен; но если он не хочет летать, — значит, он здоров и летать обязан. Кристальная ясность этого положения произвела на Йоссариана такое глубокое впечатление, что он многозначительно присвистнул.
— Хитрая штука эта «уловка двадцать два», — заметил он.
— Еще бы! — согласился Дейника.
