История одного... восстания?

Кхм-кхм. Решил выложить свой давний и почти потерянный(так как нашёлся он недавно и неожиданно) рассказ на тему МиБ.
Перед прочтением:

Перечитав его сейчас, кое-что подправив, я сделал для себя несколько выводов:
1) почти забыл, как правильно оформлять диалоги и прямую речь
2) практически не умею писать их и её(да и вообще).
3) совсем не разбираюсь в географии Кальрадии
4) закончить, если меня кто-то не подгонит, не смогу.

В обшем...

     Эта довольно короткая история случилась пасмурным душным летом 1.62. Началась она не в грязной городской таверне, полной жадных до драки головорезов, дешёвого разбавленного вина и едкого дыма самокруток, не за зубцами стен могучего замка с отважными рыцарями и прекрасными принцессами, не в тёмных подземельях с миллионами кровожадных тварей и тяжеленными сундуками скупердяев-гномов, ни даже на Том Свете. Нет, положительно нет в этой истории ничего ужасного и опасного - ни проклятья, ни драконов, ни конца света или какого-нибудь захудалого мирового зла. Впрочем, для нашего героя было нечто похожее на мировое зло, на его, без сомнения, орлиный взгляд. А, иначе, какой же он был бы герой, без нужного-то взгляда? О, матёрый герой, как всем известно, может обратить своим грозным взором в бегство пять-шесть легионов Тёмных Сил, разбить титановые двери с обивкой из паралона, ну и - правильно - влюбить в себя до 89% дам на балу(разумеется, устроенного до смерти благодарным императором в его, героя, честь)! Впрочем, я отвлёкся... Итак, история, имевшая место быть в забытой Богом, но не сборщиками налогов, деревеньке Ферелден, началась тогда, когда одному очень ленивому крестьянину Виллу надоело пасти общинных свиней.

     По правде говоря, это был уже не первый раз. Эти жирные бестии каждый день доводили крестьянина до белого каления - роют землю, хрюкают, ходят кругами, разбредаются в разные стороны и, простите, серют чуть ли не под самым его носом - в общем, не слушают команд и берёзового прута... Каждый вечер Вилл клятвенно обещал бросить это неподобающее для него занятие и совершить уже свой великий подвиг, но, как водится в таких случаях, подобное забывалось и уходило коту, нет, свинкам под хвост. Что ж, и сегодня всё могло пройти как обычно: крестьянин, под смешки измазанных грязью, речной глиной и не пойми ещё чем назойливых детишек, а так же ехидные и колкие шуточки деревенских баб загнал бы стадо в хлев, после чего зашёл бы в гости к деду Макару за настойкой, которую распил бы у него же со своим единственным другом Гутом, отругал бы свиней, старосту, клопов, снова свиней, сборщика податей - то есть всех местных паразитов, прослезился, спел дуэтом с Гутом одну-другую похабную песню(дед Макар на подхвате), затем дополз бы до своей кровати, уронил голову на мягкую, с гусиным пухом, подушку и уснул бы мёртвым сном до первых петухов. А утром - всё сначала... Нет, вы не подумайте, Вилл не жаловался - герой всё-таки, он просто обязан переносить любые жизненные трудности(говорят, на зачёт надо единовременно перенести не менее десяти трудностей - а для нашего персонажа это семечки!). Но, тем не менее, сегодня хрюшки довели его просто до лютого бешенства.

     -Аааарррррр!!! - зарычал Вилл, вскочив на ноги и принявшись стегать и без того примятую им невысокую траву у векового дуба гибким прутом, - Ннааааа!! - кричал он, с остервенением пиная старое дерево, от чего оставшиеся на его ветвях жёлуди попадали вниз к радости пасущихся парнокопытных, - Уууу! Сколько ж можно!!! - уже спокойнее произнёс-провыл бедолага, сев в тенёчке, обхватив плечи руками и отбросив поломавшийся надвое прут. Словно в такт настроению крестьянина, на небо выползли косматые тучки, гонимые проказником-ветром, не дающим им собраться вместе и напитать, наконец, уже начинавшую трескаться землю холодными дождевыми каплями, избавив мир, или какую-то его часть от проклятой летней духоты. Вилл с немалой надеждой посмотрел на тучки, ещё раз горестно вздохнул. Горькая слеза героя скатилась по небритой щеке, веленьем судьбы не потерявшись среди густо росших волосков, и разбилась о землю с хрустальным звоном. Заглушённом, впрочем, возбуждённым хрюканьем. Очень болели ушибленные деревом пальцы ног; Вилл утешался лишь тем, что на месте падения слезы когда-нибудь прорастёт или появится... что-то такое, эдакое, на что люди будут смотреть с благоговением, вспоминая все подвиги героя. Воображение рисовало разные картины, начиная от каменной плиты с золотыми буквами и заканчивая гигантским символом его, Вилла Победителя, Вилла Сокрушающего и т.п., мужественности.

     Стоп. Откуда взяться подвигам, если продолжать сидеть вот так, под дубом, в окружении свиней? Это значит, что надо... Что надо, наконец, приступать к самым решительным действиям! «Да, как ни крути - своевременная мысль», - похвалил себя Вилл, имея на это полное право, ведь множество возможных героев так и осталось прозябать в своих тесных домах среди осточертевших родственничков, ежедневных обязанностей и повинностей лишь потому, что на их головы не опускалось подобное озарение. И они умирали там же и среди тех же, помнимые лишь до момента начала тризны, быстро перерастающей в обыкновенную попойку. Виллу, понятно, подобная участь претила, однако, к нашему и его счастью, он знал, как от неё отделаться.

     Встав, отряхнув для порядка одежду, гордо выпрямившись и расправив плечи, бывший крестьянин приложил ладонь козырьком ко лбу и внимательно осмотрел виднеющиеся невдалеке крестьянские хижины, сараи, загоны для скотины, капустные поля с согнувшимися пополам фигурами прополщиков, небольшой чистый ручеёк, впадающий за холмом в быструю горную речку, у которой каждый день на рыбалку собирались старожилы, не могущие сделать что-то существенное по хозяйству и хоть так приносящие пользу, убегающую по лужам ребятню от грозно вытянувших шею, переваливающихся гусаков, стирающих или развешивающих на верёвках одежду или пелёнки крестьянок... Данную картину Вилл имел неудовольствие созерцать каждый божий день, поэтому он развернулся, обошёл широкий ствол дуба, встал с другой стороны дерева в прежнюю позу. Неблизкий путь был оправдан - совсем другой вид: кромка леса на горизонте, обозначившая весьма условную границу с соседней враждебной и заносчивой, пока ещё, Свадией, полупустой тракт с ползущим по нему караваном то ли вегиров, то ли нордов, разграбленный совсем недавно лихим разбойничьим налётом постоялый двор, почти полностью сгоревшее, благодаря злым завистливым соседям из Мичурада, пшеничное поле, кусок протоптанной людьми и тягловыми лошадями дороги, отходящей от тракта к деревне и огибающую пригорок с дубом, Виллом и свиньями. "Постойте-ка, а что это там, поднимается над лесом? - подумалось герою, увидевшему какое-то странное облачко над лесом, -Уж не дым ли?". Герой, поставив ногу на пузо близлежащего спящего хряка, облокотился правой рукой на её колено, левой же снова прикрыл очи от скрывающегося в облаках солнца и до рези в глазах всмотрелся в горизонт. И действительно - дым! На свадийской стороне! "Эх, наши жгут, родоки, город ихний, Суно! Или Дирим? Да какая разница! - гордость за великую Отчизну переполняла наблюдателя, но через пару мгновений и она сменилась грустью, - Вот, вот кому достанется слава истинных героев... Всем этим лордам, да королю. Обо мне же никто, совсем никто не вспомнит..." С опущенной головой и негнущимися ногами, Вилл собрал не желающих прерывать трапезу подопечных в кучу и погнал в сторону деревни.  Желание изменить всё крепчало с каждой минутой.

     Работающие крестьяне с недоумением бросали быстрые взгляды на спускающегося с холма свинопаса, но дел не прерывали. "Вилл что-то рановато сегодня вернулся", - шептались одни. "Такого раньше не было", - переглядывались другие. "А после чего? Макар пить на старости лет бросит?" - шутили закутанные в дырявые шали бабки, найдя новый повод перемолоть соседям косточки. Однако почти все деревенские жители кричали герою вслед: "Вилл, ты куда, ещё ж не вечер!". В ответ на это наш будущий великий полководец только скрипел зубами, не удостаивая чернь бархатом своего голоса. Вы думаете, что Вилл слишком уж задрал нос? Отнюдь. Давайте немножко остановимся на той деревне, откуда он был родом.

     Ферелден расположена достаточно близко к горам, защищающих плодородную родокскую землю от суховеев степи и участи стать пустыней, в добавок с гор стекают небольшие речки, от которых по канальцам идёт вода на поля, поэтому с урожаями здесь всё должно было бы обстоять как нельзя лучше, зажиточности, благополучия тоже должно хватать... Но что-то не было ни одного года, когда в амбарах не было б пустого места. То саранча налетит прожорливым ковром на пшеницу, то бандиты, не знающие ценности каждого кусочка какой-нибудь еды для крестьян, обоснуются на правах вечно пирующих хозяев, а когда и свады придут - они-то ещё хуже бандитов, те хоть дома не жгут. Ну, или как в этот раз - соседи... В общем, наспех построенные приземистые хибары, иногда даже с окнами разного размера, между их плохо пригнанными брёвнами торчали клоки серого мха, что занимался от малейшей искры, оградки для курей и прочей мелкой живности представляли собой чуть ли не просто воткнутые в землю ветки, более добротно выглядели свинарники, хлева и единственная конюшня, хотя и они никак не скрашивали общее гнетущее впечатление. А теперь, положа руку на сердце, скажите мне - разве должно герою обитать в таком бардаке? То-то и оно. Разумеется, все прочие, живущие здесь, считали, что лучше и быть не может,  значит, они попросту не достигли уровня развития нашего Вилла. Вы же не обращаете внимание на противно гавкающих собачек? Вот так и он решил в упор не замечать односельчан, взгляды которых всё чаще нацеливались на его неширокую спину. И только готовый ко всякому, от пожара до рейда хергитов, староста не поддался всеобщему удивлению: только лишь до него дошла эта неожиданная весть, он, не прерывая обеда, выбежал из дома, углядел нарушителя порядка и встал посреди улочки, то есть самым наглым образом преградил путь герою.

     Думаю, не имеет смысла вам говорить, что бывает с теми, кто встаёт на дороге героя. Зачастую от него остаётся только пара пуговиц от кальсон, хотя некоторые сентиментальные, но, тем не менее, отважные, герои оставляют такому неприятелю кой-какие конечности и иногда даже жизнь. Да, все мы знаем про сию особенность геройского характера, однако Вилл-то был героем необычным! Но всё по порядку.
Ровная, тяжёлая поступь. Осанка, достойная истинных королей. Широко, свободно расправленные плечи. Гордо поднятый подбородок. Сияющие праведной яростью глаза.  Нахмуренные брови. Развивающиеся ветром волосы. Примерно так выглядел уважаемый староста Фед, идущий навстречу смутьяну, так как надоело уже ждать, пока этот свинопас изволит добраться до его светлейшей особы.

     "Что ж, вот и первый достойный соперник, первая преграда на моём пути", - пронеслось в голове у Вилла. Вид наступающего старосты, правды ради стоит отметить, поначалу поселил холодок в груди героя, и тот едва не споткнулся, едва не опозорился перед всей деревней, но подлые заморозки были немедленно прогнаны полыхающим внутри его пламенем ненависти к той обыденности, к которой стремился вернуть его Фед. Нет уж, дудки. Крестьянин втянул голову в плечи, нахмурился, подобно старосте, и решительно, как свадийский дестриэ, собрался проломиться сквозь тучную, грозную, заслоняющую солнце и даже всё голубое небо, фигуру Прислужника Тьмы.

     Со стороны Феда всё это выглядело довольно комично, если не сказать - смешно. Усмехнувшись в редкую ухоженную бородку, он приготовился произнести грозную речь, дабы напомнить наглецу, где его место. Заложив одну руку за спину, другую, в которой держал слегка надкусанную куриную ножку, вытянул вперёд, словно царь, указывающий скипетром на опального вельможу, за которым уже стоит палач, и начал говорить:

     - Стой, Вилл, сын Ореста! Остановись, пока у тебя есть возможность избежать наказания!, - тут Фед театрально закрыл ладонью глаза и сокрушённо продолжил, - О, горе мне, горе: дожил я до таких преклонных лет и каждый день благодарю теперь Создателя за счастье, посланное мне в старости! Но что вижу теперь? - внезапно воскликнул он и начал энергично дирижировать окорочком, - Я вижу, как разваливается наша прекрасная деревня, в которой жили наши прадеды, будут жить наши правнуки и будут гордится ею! А ты, несчастный, желаешь всё загубить, всё испорить, втоптать в грязь своим никчёмным бунтом? Знай же, что я - Фед, избранный всеми вами староста, не позволю глумиться над нашей общей малой родиной! И посему приказываю тебе немедля остановиться и вернуться на свою работу, выполнять свой долг перед всеми нами! Решай, пока тебя не высекли!

     Наступила тишина. На старосту обалдело смотрели не только крестьяне и крестьянки, но даже свиньи перестали хрюкать, гуси тянули шеи через ограду загонов, лошади испуганно фыркали в стойлах, коровы же... хотя нет, всех коров недавно купил какой-то сумасшедший, по семьсот динарий за скотину. Обещал заглянуть ещё, привезти зерна... Стоп, вернёмся к деревне. Сказать, что столько длинных слов подряд от одного человека здесь не слыхивали ни разу, значит не сказать ничего. Автор их, то есть сам теперь уже глубокоуважаемый староста, отдышался, промокнул испарину рукавом, покровительственно посмотрел на собравшихся за вилловой спиной трудяг, мол, справлюсь с этой мушкой, не дам вас в обиду, широко расставил ноги, скрестил руки на груди и как можно более угрожающе посмотрел на нашего героя, словно пытаясь опрокинуть того взглядом. Не тут-то было.

как-то так. и ещё:

Рецензия???

Неплохое начало. Я так понимаю, что это, что-то вроде художественной пародии на игру.  Причем, явно попахивает готикой, не знаю уж какой частью, особенно в плане диалогов. Сюжета пока еще особо не видно, поскольку идет описание одного героя, но если продолжать в том-же пародийно-пафосном ключе, может получиться очень весело и интересно. Главное, выдержать этот стиль изложения на всем протяжении произведения.
А… Сообразил, что мне это напомнило.  «Астерикс и Обеликс против Цезаря!», там был такой пафосный негодяй – Дитригнус. Гениальный актер.
Дитригнус: «- Зачем тебе пачкаться?.. Я всё умею, Цезарь, всё!.. Шпионить, доносить, друзей предавать! Это мой конек!..»
Вывод: продолжение в том же духе очень хочется почитать. Автор, не останавливайся.

PS: Unknown, у вас в роду немцев не было?

Ulsar, спасибо за отзыв! Бедум стараться!

Немцев? не в курсе, хотя мой знакомый "мордовед" говорил, что похож

Насчет немцев, я имел ввиду это:

"...Она поступала, совершенно как немцы: когда ей хотелось что‑нибудь сказать, – все равно что – ответить ли на вопрос, произнести ли проповедь, изложить ли энциклопедию или историю войн, – она непременно должна была всадить все целиком в одну единственную фразу или умереть. Так поступает и всякий немецкий писатель: если уж он нырнет во фразу, так вы не увидите его до тех пор, пока он не вынырнет на другой стороне своего Атлантического океана с глаголом во рту..."
Марк Твен  "Янки из Коннектикута при дворе короля Артура"
Некоторые предложения в рассказе подозрительно длинные.

Ulsar, 5, в точку!

part II.

Спасибо за Дитригнуса!

Кажется, на сей раз я переборщил...

Вилл хорошо знал этот пристальный тяжёлый взгляд бывшего своего старосты. Проще говоря, ему не раз приходилось видеть его воздействие, а заодно и испытывать его на своей шкуре. Герой вспомнил, как Фед прекратил драку кузнеца и какого-то заезжего молодчика, вздумавшего обучить деревенскую голытьбу благородному искусству защиты, да что-то слишком разошедшегося, чем и не преминул воспользоваться главный деревенский задира, выбежавший на "тренировку" со своей кувалдой. Будь приезжий из их королевства, он наверняка сразу бы скис, собрал вещички и уехал на своей кляче, ибо всей Кальрадии известно наиболее любимое оружие родоков - боевой молот. Об умельцах обращения с ним ходили самые разнообразные слухи, и даже свирепый нордский берсерк с уважением глядел на такого воина. Ну, а незнакомец то ли считал эти истории вымыслом, то ли вылез из какой-то глубокой норы и ничего не знал о родной земле. Так или иначе, Фед успел вовремя: ещё бы мгновение, и одним кальрадийцем стало бы меньше. Не потребовалось ни окрика, ни помощи со стороны. Кузнец просто потупил очи и, ворча про только начавшееся веселье, ушёл в кузницу, волоча по земле своё оружие. Полуголого гостя, всё ещё сжимавшего в руках обломки деревянного шеста, отнесли в дом старосты, где он две недели приходил в себя, несвязно бормоча что-то навроде: "был же... блок...".  Затем, через неделю, гость покинул деревню, но Вилл помнил его повествования о заснеженной вегирской тайге, губительной саранидской пустыне и знаменитых нордских мухоморах. Ещё тогда наш герой поклялся себе увидеть всё красоты земли кальрадийской, а некоторые даже и ощутить, но и не попасть в такую вот историю - урок был очень показателен. Только надо было сперва выдержать взгляд глубоко посаженных тёмных буркал, выдержать эту гипнотизирующую хватку, проникающую в бедную его голову, копошащуюся там среди чистых, честных и благородных мыслей, неустанно шептавшей: "Повинуйся, работай, работай, повинуйся!Работай!!!".
- Никогда! - сей крик неожиданно для самого героя вылетел из его груди и прорвался сквозь сомкнутые побелевшие уста, испугав сидящих на крышах сараев голубей. Вилл почувствовал необычайную лёгкость внутри, вновь поднял голову, всмотрелся в чёрные провалы на лице своего противника, источавшие мерзкие и противные всему человечному мысли, понял, что они теперь не властны над ним. Если бы на его поясе висел благородный меч, достойный лишь героя, то отважный воитель сделал бы одолжение белому свету, избавив мир от этой ничтожной твари. О, тогда бы, без сомнения, очнувшиеся от морока люди вознесли бы его на самое почётное место за праздничным столом... Но меча, как назло, не было не то что на поясе, но и нигде вокруг. Не воткнутым в камень, не укрытым листьями дуба, не сверкающим сквозь наваленную на него солому, не зажатым в руке, вытянувшейся из реки, ни просто ржавым и сломанным, висевшим у двери в качестве звонка, по которому надо постучать. Использовать вилы, грабли или деревянные лопаты герой брезговал, так как это оружие лишь неотёсанной толпы. Был ли это конец? Едва ли, Вилл прошёл уже через достаточно многое, чтобы его остановило банальное отсутствие оружия. Поискав глазами, он сделал пару шагов в сторону собравшихся крестьян, присел на корточки и протянул руку к неумело обструганной, длинной крепкой палке. "Почти что меч, сгодится.", - решил герой. Державший её взъерошенный малыш не захотел помогать правому делу, заупрямился, вцепился обеими ручонками в свою игрушку, насупился. Наш герой, с самой доброй, на какую был способен, улыбкой, потянул палку на себя.  Мальчишка собрался было зареветь, но Вилл, положив ладонь на плечо ребёнка, ласково произнёс: "Не бойся, дитя. Я спасаю тебя от нехорошего человека, от всего зла... От необходимости пропалывать капусту, убирать за скотом. Да! Тебе больше не придётся заниматься этим. Прошу тебя, дай мне свою палку, и ты не будешь забыт. Когда ты подрастёшь, то будешь произведён в рыцари, и сам будешь решать, кто должен чистить твои хлева.". Говоря слова эти, защитник добра и справедливости понимал, что обманывает маленького, и от всей души умолял небо простить, ведь эта ложь - во благо. Сейчас вся деревня стоит на перепутье, ждёт его ответного удара Тьме, а эта палка, быть может, его единственный видимый каждому аргумент в данном споре. Потрепав обрадовавшегося будущего рыцаря по щеке и приняв от него оружие возмездия, Вилл распрямился, перебросил палку из левой руки в правую и широкими шагами стал сокращать расстояние до старосты. Щербатая улыбка сияла на укрытом лёгкими перистыми облаками солнце. 
Уж кто-кто, а Фед не обрадовался подобной перемене со стороны зашуганного прежде крестьянина. Несколько секунд он обдумывал мысль призвать селян наказать бунтаря, но потом смекнул, что, единолично разобравшись с ним, значительно повысит свой статус. Однако ничего толкового на ум пока не шло, а сумасшедший уже приближался, размахивая своим дрыном. Прочие же зрители сделались ещё тише - в Ферелдене развлечений немного, а тут начинается такое представление, что ярмарочным шутам до него как до Ривачега.
Вилл, видя, что противник в замешательстве, ускорил шаг. Предчувствуя скорую победу над Злом, герой решил испросить благословление на суд у вечного Неба. Закрыв глаза и запрокинув голову, он попытался вложить в своё послание всё, что привело его к теперешнему положению спасителя душ людских. А так как складно говорить не то, что с небожителями, да и в обычной жизни, Вилл не умел, то постоянно останавливался на поиски подходящих слов, запинался, заикался, краснел, бледнел и потел. В общем, в данной позе и с шевелящимися губами он простоял уже минут пять, и недовольные заминкой крестьяне стали подбадривать его скорее отколошматить нелюбимого глубокоуважаемого старосту, однако и у Феда нашлись свои сторонники.
- Бей обжору, Вилл! По пузу его, по пузу!
- Докажи, Фед, кто здесь староста!
- Ишь, как ремень распустил! Сам-то, небось, работать не желает!
- Поваляй-ка этого дурака по земле, он же в два раза тебя меньше!
- А вдруг это он мою Рябу украл? Вон, и ножку её зажарил! Вор!!!
- Готовься скоро вместе с поросями жить, свинопас!
- Да, это точно он! Узнала я, люди, кто мою Тотьку опозорил! От курицы до прелюбодейства один шаг! Вилл, отомсти за нас!..
Вскоре полезные советы переросли в гвалт, сами крестьяне из враждующих лагерей начали бить друг другу морды, женщины стояли над ними и ревели во всю мочь, детвора криками помогала своим дерущимся отцам. В итоге, сия котовасия заглушила голос Добра и Неба в голове молящегося судии. Открыв в негодовании глаза, Вилл увидел парящий в вышине чёрный силуэт какой-то большой птицы. "Добрый знак", - тотчас понял он, - "Свет наблюдает за мной. Я не подведу его!". Последние слова воин произнёс в полный голос, твёрдо и чётко. Окружившая его неразбериха мало-помалу стала из Хаоса превращаться в Порядок, драки прекратились. Зрители уселись на свои места, начиналась, не к месту прерванная антрактом, кульминация действия. Но тут... Что-то мягкое и тёплое залепило герою правый глаз. Растерявшись, он смахнул ладонью непонятное вещество, разлепил веки, проморгался. "Неужели это...", - со страхом подумал Вилл, ловя взглядом  птицу, - "Нет, не может быть...". Как подтверждение его мыслей, точнее, как их опровержение, прозвучал злой смех старосты, мгновенно разобравшегося в случившимся, но герой понял всё правильно. По-своему.
- Ах ты, гадюка саранидская, одолеть меня хочешь? - в гневе воскликнул паладин, вытирая заляпанные мерзостью пальцы о холщёвые штаны, и без того достаточно грязные, чтобы было их жалко, - Кончился яд твой, растратил уже на этих добрых людей все припасы свои... Так дерьмом своим заплевать меня до смерти хочешь, нечисть? Ан не выйдет у тебя ничего, на, выкуси! Выбью я последние клыки из пасти твоей, и пусть хозяйка твоя заплачет тогда грязными слезами! За Свет!!!
Герой перевёл дух. Не иначе, как все слова посланы свыше, раньше-то он и половины не знал. Он снова поблагодарил Небо и улыбнулся односельчанам.
Толпа одобрительно заворчала. Ей особенно понравилось про "добрых людей" и "выбью". Войско старосты, недолго думая, выбросило белый флаг капитуляции, сдалось и перешло на сторону героя. Злодей остался в одиночестве. Помните, что уважаемый Фед был готов ко всему? Ага, хорошо. Ко всему, но не к такому. И он стоял и медленно вникал в суть сказанного Виллом. Полная нелепица ведь... Староста не был женат, и другой какой-то хозяйки у него отродясь не бывало, птичий помёт оказался на лице идиота точно не из его уст. Как же все они поверили ему?  Как? Почему???
Отвлёкшись от раздумий, Фед обнаружил, что крестьяне стоят вокруг них с мятежником, образовав нечто вроде круга. Попытался было отступить назад, но упёрся спиной в стену из людей; те вытолкнули его обратно.
- Братья, да что же вы? Я же вас половину с пелёнок знаю! - попытался воззвать к родственным чувствам староста несмотря на то, что был моложе доброй трети собравшихся. Ответом ему были молчание и угрюмые обветренные лица.
Вилл наступал. Багряное закатное солнце светило ему в спину, ослепляя своим светом дьявола в теле человека, не давая тому применить свою чёрную магию, повелевающую людьми, чтобы те бросились на его защиту. Феда солнце действительно слепило, и, кроме всего прочего, создало вокруг головы Вилла словно пламенеющий нимб. Крестьяне, заметившие это, едва не попадали на колени, что привело старосту в истерику.
Потеряв остатки самообладания, он замахнулся рукой с куриной ножкой и с визгом, странным для его габаритов, побежал на героя. Того это не впечатлило, отважный воитель легко увернулся от костяного клинка негодяя, ударил последнего по спине своей палкой, извините, своим клинком, сделал пару взмахов, не давая противнику подобраться ближе, где тот имел бы преимущество. Косцы и пахари боялись упустить хоть момент из текущей битвы, о которой собирались рассказать... нет, не своим детям и внукам через много-много лет, а собутыльникам на ближайшей ярмарке. Сражающиеся Свет и Тьма уже тяжело дышали, палка Добра оставила уже не один синяк на шкуре демона, но и окорочок, движимый руками Зла, прочертил несколько жирных полос на белом лице героя. Финал был близок, и случился тогда, когда Вилл ловким ударом выбил оружие врага из его лап. Ножка отлетела в сторону, за неё тут же принялись грызться вечно голодные собаки, но были распиханы в разные стороны женщиной, тяжело переживавшей  за пропавшую Рябу. Она бережно взяла обеими руками останки своей любимицы, со слезами на глазах вышла из круга и направилась в свой огород. Очевидно, устраивать похороны курочке. Оставшиеся селяне сначала тихо, но потом всё громче радостно скандировали: "Побей зло! Побей! Побей!". На самом деле, конечно, им было наплевать на подобные высокие материи, просто все хотели увидеть отлупленного глубокоуважаемого старосту Феда. И Вилл решил исполнить их пожелание.
В то же время лишившийся защиты староста не терял надежды спастись. Его мозг работал как никогда раньше, да таки нашёл единственно правильное решение!
Фед зарычал, закружился на месте, стал колотить себя руками в грудь. Затем он упал на землю и стал извиваться всем телом, выдавая пугающие и заставившие отойди на пару шагов крестьян гортанные звуки. Потом затих. Вилл осторожно приблизился к скрючившемуся старосте, потыкал в спину палкой. Неожиданно одержимый открыл затуманенные глаза, покрутил головой по сторонам, словно видя всех присутствующих впервые, слабым голосом проговорил:
- А? Где я? Кто тут? Вилл, это ты? А где демон? Ушёл? Да... Я не чувствую его в себе больше. Свободен? Свободен!!! - уже кричал счастливчик, став на колени перед героем и обняв его за ноги. Неглупому Виллу сразу всё стало ясно, о чём он  и поведал собравшейся перед ним пастве:
- Свершилось чудо! Все вы видели исход злого духа из этого несчастного. И думается мне, он будет не последним изгнанным. А знаете, где живут все эти бесы? - герой попытался выдержать небольшую паузу, но решил не медлить с просвещением народа, и поэтому ткнул пальцем куда-то себе за спину. По данному направлению находилась конюшня, в которой крестьяне увидели испуганно переглядывавшихся двух пегих лошадок, понимавших, что древний закон на запрет забоя лошадей сейчас вряд ли остановит фанатиков. К их спокойствию, Вилл сплюнул и продолжил:
- Да, там, в Свадии! Раньше свадийцы насмехались над нами, но все мы помним святого Грюнвальдера, который освободил нас от их гнёта. Но злая их зараза добирается до нашей земли, потому налоги наши высоки и урожаи плохи, и правители немилосердны. Мы должны восстать против несправедливости! Обернуть наше оружие против свадов, ибо выпалывать сорняки на нашей земле бесполезно, семена летят оттуда! За мной, друзья мои, за низкие налоги, чистые дома, трёхдневную барщину! За мельницу в каждой деревне!
Толпа внимала, но поднимать оружие почему-то не торопилась. Концерт ей понравился, хотелось ещё. Только кузнец радостно тряс кувалдой. Он всегда был не против драки, но за шумом своей работы далеко не сразу услышал звуки боя. Возможность идти воевать Свадию его крайне вдохновляла. Тут к Виллу пробился маленький сухонький старичок, потянул героя за рукав, заговорил скороговоркой:
- Ну чего, бестолочи, уставились? Посмотрели и хватит, давайте работать идите, дайте человеку отдохнуть-то. Вилл, пойдём, у тебя ж глотке наверняка пересохло, а я тут как раз настоечку свежую сварганил. А ты отцепись от него, Фед! - старик попытался отлепить раболепствующего старосту, - Кончилось всё уже!
Фед решил, что настал хороший момент. Поднявшись, он ещё раз обнял героя и проникновенно заглянул в его глаза:
- Я не знаю, как благодарить тебя за освобождение, Вилл! - Фед решил не спорить с опасным психом, - Не могу представить, сколько горя принёс бес в моём обличье этой деревне, но теперь всё будет по другому. В благодарность я решил полностью избавить тебя от нудных дел по управлению всем хозяйством, чтобы ты смог полностью заняться проработкой нашей мести свадам! - тут он обратился к селянам, - Пропустите, друзья, героя! Ваши надежды и чаянья теперь в его руках.
Вилл был тронут таким вниманием со стороны хорошего и доброго старосты. Он с радостью принял его дар и, бок о бок с дедом Макаром, направился дальше по улочке. Крестьяне стали расходится по домам - солнце уже почти село. Не работали почти полдня - за такое Виллу надо сказать спасибо. Хоть он и дурак, но храбрец, один против старосты пошёл. А там, глядишь, и вправду налоги понизить сможет? Мы, конечно, за него, но дом-то тут, и уж в нас-то никто не вселялся. Пусть в городе солдат ищет.
Проводив Вилла до его лачуги, дед Макар, высморкавшись, ехидно поинтересовался:
- Вилл, а что ты ещё учудить собираешься? Сегодня про бесов хорошо придумал, тебе б в балагане выступать. А что будет, скажем, завтра?
Герой в предвкушении нового дня потёр ладони.
- Завтра? О... Завтра я начну собирать свою армию... Кальрадия будет моей!
Сегодня всем в деревне суждено было увидеть хорошие сны.

"был же... блок..."
староста кросавчег
давай ещё

Хорошо.
Дальше.

Эхм... я уж думал, всё Как раз сегодня собирался выложить последнюю часть, скомкав всё в кучу, чтобы наверняка покончить с темой. Но вселили надежду и настрой на продолжение слова "ещё" и "дальше". 
Однако история изначально планировалась короткой, поэтому - последняя часть...

Светало. Петухи досматривали последние сны перед тем, как закукарекать, объявив глупым людишкам и прочему скоту, что настало утро, и пойти топтать кур. Недокормленные и малость отощавшие вчера свиньи спали вповалку. Староста Фед ворочался на своём ложе, иногда испуганно вскрикивал и закрывался с головой одеялом, оставляя мёрзнуть голые ноги. Лохматая, вся в репьях и колтунах собака раскапывала зарытую курью ножку. Дед Макар, с дурацкой счастливой улыбкой, храпел в своём подвале около странного булькающего аппарата, держа в руке жестяную кружку. Маленькому мальчику снился кошмар - в нём он был лучником на каком-то турнире. Кузнецу грезилась армия обнажённых красавиц с кувалдами, штурмующая свадийский город. А наш Вилл уже давно проснулся.
Ну, как проснулся... Если не считать того, что он лежал в кровати и, не моргая, таращился в потолок, словно там сидел король Харлаус, да издавал грозный рык, слегка напоминающий храп, то он был бодр и свеж, как огурчик. Перенесённые недавно испытания и прошедшие перемены закалили его характер и тело, позволив сегодня ему окончательно покинуть объятия Морфея гораздо позже обычного. Да, именно так, ведь зло, как правило, лезет из своих нор в тёмное время суток, то бишь поздним вечером и ночью, поэтому-то сообразительные герои дрыхнут, как минимум, до обеда, чтобы завалиться спать где-то под утро, выполнив ночную норму по срубленным головам.
Спустя ещё какое-то время, Вилл сел в кровати, зевнул для пробы. Челюсть не болела после вчерашнего боя, работала как должно, что очень его обрадовало, ведь умереть от голода он не планировал. Несколько минут он задумчиво смотрел на пальцы своих ног, мысленно подстригая отросшие ногти. Потянувшись за ножницами, герой вспомнил, что их в его доме никогда не было. Лишние волосы выпадали сами, а ногти рук подравнивались крепкими жёлтыми зубами. Кусать же ногти на ногах Виллу показалось не слишком удобным, поэтому он махнул на них рукой. Ну, а где вы видели грызущего свои ноги героя? Посудите сами, это не только выглядит странно, но и не соответствует высокому статусу спасителя человечества. Можно только удивляться мужеству Вилла, его терпению и умению забывать про столь значительные неудобства. Обыватель никогда не наденет ботинки сорок второго размера, если у него сорок четвёртый, чего нельзя сказать о нашем герое с тридцать девятым(с ногтями) размером ножищи и его сапогах тридцать восьмого растоптанного. Но не суть, давайте вернёмся к повествованию.
Итак, Вилл пожевал челюстью, покрутил шеей, помахал руками, посжимал кулаки и сделал другие "по-" с оставшимися частями тела. Отлаженная машина войны слегка поскрипывала, но прямо-таки рвалась в сражение. Отбросив одеяло в сторону, проснувшийся опустил ноги на холодный земляной пол, который был изрыт так, будто здесь высадился кротовий десант и немедленно ушёл в подполье, предварительно его вырыв. Почему-то у Вилла на душе скребли кошки, а предчувствия героев, общеизвестно, никогда не обманывают. Вроде всё спокойно, но вот только... Любимая подушка героя лежала под кроватью и служила периной невесть как проникшей в дом серой представительнице семейства кошачьих. Горестно закричав, Вилл принялся бороться с захватчицей, дёрнул подушку на себя. Кошка открыла жёлтый глаз в знак реакции на инцидент, но оставить подушку не поспешила, поехав вместе с ней из-под кровати к искажённой мукой бородатой человеческой морде. Когда ценная вещь была вытащена на свет, несчастный воин стал ещё более несчастным из-за той грязи, которая была на прежде белоснежной наволочке. В состоянии аффекта схватив воровку за хвост, Вилл совершил большую ошибку. Собственно, герои часто их совершают, чтобы было не так скучно бороться с врагами, а иначе все подвиги описывались бы бардами жалкой парой строф, может, и не рифмованных вовсе. Чем больше ошибка, тем длиннее история, это простая закономерность. Но, как было сказано в самом начале, наш рассказ будет коротким... Вижу слёзы огорчения на ваших внимательных лицах, но ничего не поделаешь. Соберитесь с силами и просто дослушайте до конца. Может быть, даже счастливого... Да-да, я снова заболтался, простите. Продолжу, с вашего позволения.
Схватив воровку за хвост, Вилл совершил большую ошибку. Собственно, герои часто их совершают, чтобы было не так скучно бороться с врагами, а иначе ... Ай! Кто кинул вилку? Что? Было уже про ошибки? Хм. Старею, старею... Короче, чтобы не зациклиться снова, скажу, что кошке подобное обращение показалось отвратным и она вцепилась всеми когтями в подушку, выпуская наружу её набивку - гусиные перья. У Вилла волосы на голове встали дыбом, он побелел, в ужасе закрыл глаза руками и крепко зажмурился, в надежде на то, что это неоконченный дурной сон. Потрошительница же с диким мявом рванулась подальше от мягкой подстилки, оказавшейся на деле гнусной ловушкой, и с разбегу выпрыгнула в окно. Скрюченными дрожащими пальцами потерявший подушку герой принялся засовывать разлетевшиеся по дому перья обратно, но только сделал дырки ещё больше. Бережно положив память о сладких снах на кровать, Вилл решил не отчаиваться и быть стойким, назло всем свадам, старостам и кошкам. Сегодня зло, в мирный полуденный час, со свойственным ему коварством, нанесло воителю тяжкое оскорбление, и он собирался добиться сатисфакции.
Полуденное солнце хлынуло через со скрипом распахнувшуюся покосившуюся дверь в дом героя, залив все выбоины и щербины внутреннего убранства своим мягким светом, отчего настроение объединителя Кальрадии не испортилось снова, когда он, обернувшись, окинул взглядом родные хоромы. Затем Вилл направился к своему единственному другу и своему будущему генералу - плотнику Гуту.
На небольших, в пару домов, деревенских улочках было тихо, как и следует быть в порядочном крестьянском поселении. Никто не упражнялся в боевом искусстве, никто не защищал свой кров от напавших вражин, никто не строил бесполезные голубятни. Хотя нет, голубятни были довольно полезны в голодные годы... А они тут, как вы уже знаете, скорее правило, чем исключение. Короче говоря, всех голубей съедали, оставляя кур и гусей, от которых проку в разы больше, и жаловались лорду на голубиный штамм птичьего гриппа. Лорд ругался и сквернословил, присылал своих людей с новыми птицами, но отряд находил на месте деревни одни только выжженные руины и злых погорельцев, рассерженных нерасторопностью сюзерена. Однако жизнь продолжалась, в деревне отстраивали дома, мелкую живность доставали из укромных тайников, зерном и коровами обеспечивали многочисленные кальрадийские волонтёры. Вилл пережил уже с десяток подобных реставраций, знал, куда прятаться самому, куда прятать скот и птицу, как делать скорбную мину и просить об отсрочке налогов. Всё это он оставлял в прошлом.
Снова было жарко и душно. Пожелав в кои-то веки умыться, воин склонился над ушатом, стоящим под водостоком, но вместо своего отражения увидел лишь дощатое дно. Вспотев, Вилл оттянул ворот, и неожиданно подувший свежий ветерок охладил широкую грудь и мускулистый живот героя. В вышине тучки всё-таки сцепились своими кривыми пальцами друг с другом, больше не разлетались, собираясь в большую и тёмную грозовую тучищу. Пожухлая трава и сухие листья деревьев и кустов радостно трепетали в такт дуновениям ветра. Одни лишь полевые трудяги, работая согнувшись, словно бы выражали таким образом своё презрение к переменам климата.
"Ещё вчера я пас свиней и мучился от зноя, а сегодня я герой и погода меняется к лучшему..." - задумался о связях своего существа и природы Вилл, старательно обходя собачьи кучки, запятнавшие его путь к другу. Как истинный герой, он не сомневался в Гуте, возможно, слегка преувеличивая его генеральские способности. В данный момент Вилла огорчало то, что на него никто не обращал внимания. Но просто некому было. "Могли бы и поблагодарить своего спасителя, лентяи." - обиженно пробурчал он.
Как ни трудна была дорога, но дом Гута вскоре показался во всём своём мрачном великолепии - надёжные стены из серого, от времени, дерева, благородного цвета пыльного золота соломенная крыша, окамляющие окна берёзовые рейки с затейливой резьбой, удобная трёхногая лавка справа от двери для уставших путников. Порог  со скрипом принял тяжесть нашего героя и деревенский дворец содрогнулся под могучими ударами кулака. Не дожидаясь приглашения войти, Вилл распахнул не запирающуюся никогда дверь и вступил в генеральские покои. Хм. Возможно, стоит описать интерьер этого жилища? Гут был плотником, в котором деревня почти не видела нужды, но плотником очень увлечённым. Это объясняло то, что пол его дома, так же земляной, как все в деревне, кроме старостиного, был покрыт толстым слоем утоптанных стружек, но имели место быть и целые их кучи, причём в самой большой из них обычно находился за работой сам мастер. На стеллажах висели страшного вида инструменты, всегда острые, приводящие в оторопь непривычного человека, на столах находились необычные деревянные изделия, форму которых словами передать почти невозможно.
- Курицу будешь? - поинтересовался плотник у Вилла. С Гутом они никогда не здоровались, словно виделись недавно. Так уж повелось. - Свежая, сегодня утром Тотька прибегала, заодно и пожарила.
- А откуда курица? Ты ж не держишь? - озадачился герой.
- Да вчера забегла какая-то в дом, пока я по нужде ходил... Я, конечно, покричал, чья эта курица, но никто не отозвался. Стало быть, ничья. Моя, стало быть. Вот я ей шею свернул. - не прерывая дела, ответил Гут. Он вообще не любил сидеть без работы. И сейчас он методично отпиливал кусочек за кусочком от какой-то жерди, стараясь, чтобы они получались одинаковой толщины.
У Вилла забурчало в животе. Хозяин кивнул на до поры до времени чистый, не заваленный мусором стол, где стояла сковорода с жареным мясом. У одной стены гутова дома в два ряда стояли сколоченные им табуреты разных размеров, из которых наш герой выбрал себе подходящий, поднёс его к столу и уселся трапезничать. Курица была хорошей, жирной, вкусной. Только лишь когда с едой было покончено, до Вилла дошёл страшный смысл слов своего друга.
- Так ты что, ничего не знаешь? - опешив, герой повернулся лицом в Гуту.
- Ну как ничего, знаю кое-что. Про дерево вот, например, знаю немало. Ещё...
- Да про то, что вчера случилось, Гут! - прервал его бахвальство Вилл. Никто не имеет права знать больше героя, так уж заведено.
- Вчера? Ммм... Нет, ничего такого не слышал. Я тут мельницу себе маленькую делал, чтобы дёрнул за верёвку - она и крутилась, а меня воздухом свежим обдувало... Только вот вчера попробовал во дворе, а она - того... Улетела... - Гут достал откуда-то из-под стола тряпку и с ещё более серьёзным видом принялся полировать отпиленные кругляшки.
- Какая, к чёрту, мельница!!! - взорвался Вилл, - Ты понимаешь, Гут, я ж теперь герой! Самый настоящий!!!
- О, - ничуть не обрадовался Гут, но вытащил из кучи стружек бутыль самогона, и тут же передумал, засунув её обратно, - А какой подвиг совершил?
- Так это... Старосту исправил! - приосанившись, похвастался Вилл.
- Да ты что...
- Ну я тебя обманывать буду, что ли? - обиделся на неверие Вилл, - Герои не врут! - тут воитель осёкся, вспомнив маленького мальчика и его палку.
- Молодец, Вилл... А ещё что? - Гут почесал спину.
- Так Свадию побеждать пойдём!
- А кто пойдёт?
- Всё пойдут! - горячо воскликнул Вилл и выпалил, - Ты теперь наш генерал!
- Да? Целый генерал? - видно было, что бывший плотник польщён оказанной честью, потому, что перестал возится со своими деревяшками, - Когда принимать армию?
- Прямо сейчас можно!
- Нет, прямо сейчас я занят... Ты вот давай-ка сначала приведи сюда своих вояк, а там поглядим, - с едва заметной улыбкой  произнёс Гут, катая по столу кругляши.
- Я мигом! - герой вскочил на ноги, опрокинув и табурет, и стол вместе со сковородкой, рванул на улицу. Из-под его ног летели стружки.
 - Нет, не то, не то... - задумчиво проговорил генерал, глядя на пирамидку из напиленных деревянных циллиндриков. Он смёл их со стола, положил на него новую жердь и погрузился в глубокое раздумье.
Уважаемые слушатели, не буду утомлять вас словами о сборе войска Виллом. Достаточно сказать, что из этого ровным счётом ничего не вышло. Он был белой вороной среди этой черни, не уяснившей, что надо защищать родную землю. Крестьяне пожимали ему руки, говорили благодарности, но у всех находились почти вселенского уровня причины, а Вилл был слишком горд, чтобы пускать в ход навык убеждения. Ха, вы, наверное, считаете, это потому, что наш герой на самом деле никакой не герой вовсе? Ну, что же вы, как можно? Сие закономерность ещё одна: самые лучшие герои обходятся без армии. Совсем. Да на что она им? Только жрать и жалование получать способна. А ещё этот проклятый "боевой дух", якобы растущий после удачных сражений... Ну не дурость ли? Вот, скажем, если я солдат, и мне дают жрать и золотишко, работать не заставляют, так дух-то у меня должен быть огроменный и без всяких драчек! Так оно? Вижу, соглашаетесь, что так. В общем, Вилла пожалел лишь исправившийся староста Фед и предложил вернуться к благородному делу наблюдения за представителями одомашненной свиной фауны, а кузнец, на которого герой возлагал большие надежды, оказывается, утром уехал на ярмарку, на кулачные бои.
Через час уязвлённый, дувшийся на ненадёжных односельчан, но не сломленный Вилл вновь сидел в доме Гута. Тот, как мог, утешал его.
- И всё равно у тебя бы ничего не получилось, Вилл, - говорил он, стёсывая рёбра столешницы рубанком, - Воины из них хреновые, первый свадский патруль растопчет их почём зря.
- А мы... Возьмём копья длинные и их коней нанизаем на них, вместе с лыцарями. Грюнвальдер смог, и мы сможем! - по геройской традиции не сдавался Вилл.
- Думаешь? Я вот раньше тоже думал, что смогу своего деда превзойти. Он ведь, до того, как его сюда сослали, инженером королевским был. Много чего построил... А под самую старость его послали Дирим осаждать. Стены там высокие, мда. Ну, не осаждать, а башню осадную строить. Он одну построил - её повалили и сожгли свады при вылазке. И он тогда вторую построил. Только вот что-то особенное он с ней сотворил, что все рты поразевали. Однако для осады она непригодна стала. Вот и вышел мой дедуля тогда из милости, а ни мне, ни отцу не объяснил причину. Теперь я хочу тоже необычайное сооружение создать, но только чтобы меня ко двору архитектором взяли.
- Так пойдём со мной, будешь башни, как твой дед, строить! Прославишься на всю Кальрадию! Твоими башнями мы и Ривачег заштурмуем! - Вилл вовсе не искушал своего генерала, а предлагал ему шанс проявить себя. Герой бы никогда не опустился до столь грубой лести.
- Вилл, ты где видел в нашей стране командиров армий, у которых всякие там инженерные навыки имеются? - отчего-то вспылил Гут, - Да господа даже отвёртки в руках никогда не держали, тем более, что в наши дни её и в городе не сыщешь! Всё уже забыли, для чего инструменты существуют, как побрякушками женскими торгуют, тьфу! А ты меня генералом-плотником сделать хочешь, чтобы надо мной потешались?
Далее идут труднопереводимые кальрадийские ругательства. Увы, Вилл задел единственное уязвимое место друга, но, видит Создатель, он этого не хотел. Хорошей драки, которая лишь объединяет друзей, правда, на сей раз не случилось. Логично, если учесть, что после оной на плюющихся зубами обнявшихся побратимов нападают тёмные силы, а в Ферелдене все жители, кроме них, были тёмными, так как не подняли свои вилы против Свадии, что в очередной раз доказывает избранность и уникальность Вилла. С другой стороны, драка тоже была бы к месту, чтобы вы, дорогие слушатели, могли бы насладиться описанием всевозможных боевых приёмов, которыми герой и его генерал владеют в совершенстве. Заодно в рассказ была бы внесена некоторая толика динамики... О, я бы мог про это поведать так здорово, что вы, скорее всего, смогли бы прочувствовать прямо на себе применённые ужасные болевые захваты, порой ломающие кости и рвущие связки, раны, нанесённые подручными предметами, а в хижине Гута их было множество, услышать крики после очередного страшного увечья, и, под конец, прослезится от возобновившегося братского взаимопонимания, когда товарищи вправляют друг другу суставы и накладывают бинты... Кто-то скажет, что я снова вместил целое море слов в одно предложение и должен быть лаконичнее, но это не мой масштаб. Я буду мыслить главами и абзацами!!!
Будет вам, не уходите! Осталось совсем чуть-чуть!
Гут потихоньку утих, достав стамеску, которой стал ковырять рубанок. Умиротворившись, он решил бросить горькую правду в глаза Вилла, ибо не было никого рядом, кто смог бы пронести за него это бремя.
- В общем, друг... У тебя нет ни армии, ни генерала, а коли была бы, то свадам бы проиграла быстро. Может, пару лордиков захудалых ты бы разогнал, но кого серьёзней - отнюдь. У тебя нет состояния, чтобы платить жалование, да и снаряжение где брать собираешься? Так что Вилл, предоставь войну кому-нибудь другому.
Почему-то Вилл совсем не расстроился. Он понял, что друг хочет уберечь его, и проникся ещё большим уважением к нему. Глубоко в душе герой почти что плакал, но больше солёная жидкость не могла показаться на отныне хмуром суровом лице. Уважаемые слушатели, в нашем повествовании наступает момент, когда обложенный со всех сторон благородный воитель достаёт из внутреннего кармана какую-нибудь волшебную фиговину, которая спасает всё его дело. Сейчас это была известная Виллу кальрадийская истина.
- Гут, да ведь всё очень просто! - лучезарно улыбнулся он, - Наёмники всегда есть в городе, в тавернах, а ещё там стоят в ожидании своего лидера лучшие доктора, командиры, торговцы, которые тоже хотят служить правде! Некоторые даже нанимаются бесплатно, представляешь? Снаряжение всегда собирается на поле боя, с ещё не остывших трупов! А ещё, если какой-нибудь боец выполняет норматив по поверженным врагам, то он получает самое лучшее вооружение и доспехи!
Истина прозвучала. Плотник почувствовал, что его друг в чём-то прав. Что-то было странным и неестественным в его словах, но что именно, Гут не понимал. Оно и к лучшему, скажу я вам.
- Допустим, допустим. А с командованием справишься?
- Легко! Это ж... как по столу пальцами стучать!
- Ох, не скажи. Вот стукнешь неправильно во время боя, и побегут твои лучники на врагов с голыми кулаками. Неужели ты хочешь рисковать людскими жизнями?
"Да!" - хотел вскричать Вилл, - "Да, мечтаю посылать на смерть неограниченное количество солдат! Хочу видеть горы трупов! Хочу возить с собой доспехи и сокровища всех побеждённых мной врагов! Хочу ездить на гунтере и рубить головы глефой!!!" Ну, много чего он ещё возжелал... К его чести, он ничего такого не сказал. Герой должен уметь сдерживать свои желания, а иначе быстро перегреется и отойдёт в мир иной. К слову, не могу себе, друзья, представить, что бы всё это стало суровой реальностью. Надеюсь, я не доживу до тех диких времён.
- Гут, верь в меня, я справлюсь, - присев на край стола, Вилл доверительно заглянул в глаза друга, пытаясь вколотить в голову плотнику идею о неизбежной победе добра. Тщетно, конечно - он не был в этом специалистом. И нужный фильм он тоже не смотрел. И слова такого не знал. Пусть.
 Вдруг, как гром с ясного неба, героя посетила очередная великолепная мысль, могущая доказать упрямцу, что уж руководить людьми он способен.
- Друг, ты не прав! Позволь мне показать тебе на деле, чего стоят мои навыки тактики. Будь любезен, возьми досок, чтобы огородить небольшой участок, и своих жердей ещё, если не все распилил, а ещё попроси кого-нибудь привести гусей или кур, штук двадцать. И спеши с этим всем на холм с дубом!
Прежде, чем Гут успел покрутить пальцем у виска, Вилл умчался со скоростью раненого хергита. Отставной генерал вздохнул, встал, прогнулся назад, так, что хрустнул позвоночник, и, стряхивая с одежды стружку и древесную пыль, пошёл собирать требуемое. "Погляжу на его затею, а потом домой... Творить..." - пообещал себе он.
Через час прямоугольный участок был готов, гуси пригнаны. Свиней Вилл нашёл под надзором у хорошо известного вам маленького мальчика, который, в отместку за враки, не хотел отдавать их герою. Проблему решил отец, отвесивший звучный подзатыльник отпрыску.
В деревне снова случился праздник. На новое представление, бросив работу, пришли все крестьяне, кроме Феда, сославшегося на здоровье, но, на самом деле, боявшегося, что проигравшим актёром вновь станет он.
Свиней и гусей поместили на противоположных сторонах загона, причём перед птицами Вилл воткнул близко друг к другу, с наклоном к поросям, принесённые Гутом жерди. Итак...
- Всё готово! - объявил довольный Вилл, отчего зрители подошли поближе, но их наш герой замечать не желал, - Гут, смотри, вот эти свиньи - свады!
- Не слишком-то похожи... - совсем сбитый с толку плотник включил всё своё могучее творческое воображение, создавшее летающую мельницу, и не смог углядеть в жирных животных свадийскую рыцарскую конницу, но неуверенно кивнул. - Вилл, а причём тут свады???
- А теперь наблюдай! - перебил командир друга, высыпав мешок желудей на сторону гусей. Голодные свиньи, хрюкая, со всех ног побежали туда на запах еды, то есть, извините за путаницу, грозные свадийские рыцари железным клином устремились на жалких пехотинцев, стремясь пройти сквозь них, как нож через масло.
- Гуси, - в это время почти кричал Вилл, - это мы, родоки! А палки - это пики!
- Ааа... Ммм... - наконец-то оценил всё величие ума своего друга Гут. Да и вы, мои слушатели, тоже разобрались, ну хоть чуточку.
Словно в классическом военном учебнике, казавшаяся несокрушимой железной лавиной кавалерия была остановлена умелыми родокскими пикинёрами. И крепкими ударами клювов, ой, клевцов. Крестьяне аплодировали и выражали желание повторить бугурт.
- А ты говорил - растопчут! Нету у них методов против наших копий, Гут, дружище! - облапив плотника и приподняв того немного над землей, заливался Вилл. Тот, радуясь медвежьим объятьям и неожиданной силе друга, сомнений всё же не оставил, прохрипев:
- Вилл... Так то если рыцари... Прямо на копья попрут... Они ж не дураки... Обойдут с флангов, или с тыла...
- Не говори ерунды, с тыла же - что? Правильно, преграда, - наш герой пнул "тыловую" доску, резонно возразив, - Как они через неё скакать будут?
- Так то тут, а в жизни-то всё не так! - отдышавшись, нашёлся Гут.
- Брось, здесь всё вполне реалистично. Мне про эту тактику ещё тот заезжий боец рассказывал, который от кузнеца с шестом бегал.
- Хм? - припомнил случай товарищ, - Было такое. Ну, а ежели ты в поле так побьёшь одного, а потом его замок захватишь, если гарнизон несильный, осаду отбить сможешь?
- Телегу я зачем просил? То-то же. Постой, у тебя есть ещё доски? Мы их с бортов спустим, а по ним...
- Понял я... Только зачем доски? Гвозди у меня всегда с собой, из жердей сколочу лестницу - по ней и полезут.
- Гут, так неудобно же... Ноги попасть между ступеней могут, да и одной лестницы маловато...
- Послушай, у кого дед осадным инженером был? Этот способ веками испытан, никто ещё не жаловался... Из осаждающих...
Так, слово за слово, импровизированная сцена осады была готова. Гуси гоготали в телеге, пытаясь выбраться за высокие борта, свиньи же застревали на шаткой лестнице, жаловно визжа от голода и нечеловеческого обращения. Да, Вилл был жесток к врагам своей страны, и для него визги свиней стали криками умирающих свадов. Селяне были восхищены.
- Всё-всё, Вилл, не могут свады наш замок взять, соглашаюсь, - выставил ладони вперёд Гут, пожалев изнеможденных свинок, - Да только наши тоже об свадийские твердыни зубы пообломать могут.
- Чего? - побагровел Вилл, - А ну-ка, давай свиней наверх, а гусей вниз! - потребовал победитель. Гуту оставалось лишь развести руками.
Мой рассказ был бы гораздо длиннее, если бы гуси смогли захватить бастион свиней и если бы в самый разгар штурма не прибежала какая-то девчушка с новостью, что вернулся кузнец вместе с каким-то юнцом, осведомляющимся, нет ли тут бандитов, не надо ли зерна и нет ли добровольцев записаться в его отряд. Но телега не пала, и крестьяне с ажиотажем и гиканьем побежали смотреть нового героя, оставив Вилла в одиночестве. Герой с укоризной смотрел вслед удаляющейся толпе, променявшего его на какого-то чужака. Злость переполнила его, он даже с шиканьем сбросил с плеча руку Гута, желающего его утешить. Плотник пожал плечами и, ни слова не говоря, ссутулившись, побрёл домой.
Лишённый веры в людей мессия, как и ровно день назад, сидел под дубом в окружении свиней. Он размышлял о чёрной неблагодарности, о предательстве, о безнаказанности, о жестокости, о грехах... О том, что его друг, быть может, прав, и нет у Вилла никаких особых талантов, ни силы, ни ловкости, ни харизмы, ни интеллекта. Но что же побудило его вчера изменить свою жизнь, ступив на тропу благих свершений? Да, он долго терпел унижения, сам хлебнул горя не раз... Он знает, что нужно простому люду... Если бы только у него была армия, он бы мечами утвердил мир во всей Кальрадии. Но армии у него нет. Зато...
Зато она есть у того типа, что приехал с кузнецом! "Наверняка он служит нашему королю, знает многих вельмож, искусен в военном деле, то есть он может мне здорово помочь!" - вспыхнуло в голове Вилла, - "Вступлю в его ряды, выслужусь по-быстрому, он ко мне прислушиваться станет, тут-то я и поведаю о своём плане. Решено!"
Новобранец вскочил на ноги и бросился на деревенскую площадь с криком: "Эй, мужик, погоди!!!"

P.S. Через десять лет кровопролитных боёв, Кальрадия была собрана железными легионами нового короля, вновь став единой и начав восстанавливать свои потерянные позиции среди соседних государств. Правитель объединённых земель получил имя Вилл Славный Объединитель. 
Родом он был из деревни Удиньяд.

Вот за что я не люблю читать интересные книги, так это за то, что они заканчиваются. Заканчиваются без продолжения.
А за что я не люблю книгосериалы, так это за то, что они все никак не могут закончиться.
Лучше меньше, да лучше. И раз уж автор решил, что конец, значит конец. Он все сказал, что хотел, а у кого хватило ума тот понял.
Unknown - спасибо за прекрасное произведение, пусть и короткое. Получилось занимательно, весело и поучительно.
Надеюсь, это начинание не последнее.
Очень надеюсь.

да... у каждого деревенского новобранца своя история 
то-то старосты так охотно отпускают "отчаянных парней"

очень надеюсь, что будут ещё рассказы 

Спасибо огромное за отзывы! Ждал всего, но не такого  Спасибо...