Я, Lord British, ни в коей мере не являюсь автором этой статьи или её скриншотов, я всего лишь перевел оригинал на русский, стараясь быть как можно ближе к тексту. Но я, как и любой нормальный человек, не избежал некоторых искажений и, возможно, ошибок, поэтому приму конструктивную критику касаемо перевода с распростертыми объятиями.

Автор статьи (уважаемый Mortus) дал свое разрешение на публикацию этого туториала на русском языке, за что ему огромное спасибо.

Часть 1. Основы

Так что же такое - AI mesh - и как он работает?
AI Mesh - это сеть, указывающая NPC, где он может пройти, а где нет. Если, допустим, какой-нибудь NPC вдруг захотел прогуляться из точки A в точку B, он делает это так: находит кратчайший путь, проверяет, может ли он там пройти, и только потом (о, чудо!) идет. Если Вы построили стену у него на пути, то он врежется в нее и застрянет там навечно. Но если Вы сделаете AI mesh так, чтобы он учитывал эту стену, то NPC не только не врежется, но и обойдет злополучную стену кратчайшим путем.

Важное замечание
Все грани AI mesh'а должны быть соединены, чтобы работать должным образом. Это означает, что вы не можете создать AI mesh внутри здания, а затем другой наулице, не соединить их и надеяться, что всё будет хорошо. Повторюсь: они должны быть соединены, а не просто находиться близко друг к другу.

Правильно. NPC пройдут там:

Неправильно, NPC не будет использовать этот проход:

Вы можете подключить две различные грани с с помощью функции Fill, когда находитесь в режиме редактирования вершин (Vertex Mode).

Очень важно покрыть AI mesh'ами как можно больше возможных мест, где могут гулять NPC. Вот несколько примеров хорошего размещения AI mesh'а (скриншоты из сцен Native'а):

Обратите внимание на то, как расположен AI mesh на ступеньках:

Постарайтесь не использовать сложные "узоры", когда мостите вашу mesh. Я полагаю, что строить квадратами - хорошая техника. Не делайте слишком большие грани, постарайтесь разбить их на более мелкие. Но постарайтесь не делать слишком много маленьких квадратов, так как это, возможно, понизит FPS. Плюс ко всему, если Вы расположите большие грани в одной части сцены, а в другой - маленькие, это может привести к непредвиденным вещам. Например:
Я разместил 30-31 entrypoint в точке A и 32-39 - в точке B. Очевидно, что у NPC есть два пути между этими точками, и, как Вы видите, они выбирают путь номер 2, потому что они думают, что он короче первого. И это фактически правда, потому что с точки зрения NPC, в пути номер 1 содержится гораздо больше AI mesh'ей, чем в пути номер 2. Постарайстесь, чтобы в Ваших сценах не было таких "двусмысленностей".

Часть 2. Размещение AI mesh'ей в зданиях.

Давайте, наконец, перейдем к практической части.

Допустим, у нас есть сцена, покрытая AI mesh'ем, и нам захотелось поставить на ней замок. Ставим castle_f_gatehouse_a и переключаемся в режим редактирования AI mesh'ей (Edit AI Mesh).

Теперь, нам нужно удалить грани, которые находятся под замком, таким образом мы удостоверимся, что NPC не попытаются пройти туда, тем самым мы избавим их от ударов итак неблагополучной головы о беспощадную стену. Есть один простой способ - выбираете одну грань, а затем жмете Grow Selection столько раз, сколько понадобится, чтобы выбрать достаточно удаляемых граней. Потом уберите из выделения те грани, которые удалять не стоит. У нас должно получиться так:

Удалим выбранные грани и переместим оставшиеся вершины граней поближе к зданию:

Вы ведь хотите, чтобы NPC могли пройти в ворота, не так ли? Тогда Вам придется проложить AI mesh внутри прохода. Но так как нам не хватит вершин, перейдем в режим ребер (Edge Mode), выберем ребро поближе ко входу и нажмем Subdivide. Результат будет примерно таким:

Сейчас проделаем то же самое с другой стороной ворот:

Выберем ребро, находящееся ближе всех к проходу и нажмем Extrude, затем подвинем новоиспеченное ребро к проходу, отредактируем как следует его размер и сделаем то же самое с другой стороны:

Теперь переключаемся в режим вертексов (Vertex Mode), выбираем все 4 вершины, которые должны быть соединены, и нажимаем Fill:
Поздравляю! Вы освоили простые вещи. Теперь попробуйте сделать это поточнее, чтобы NPC не застревали в углах.

Сейчас нам нужно сделать AI mesh, ведущий к крыше этого здания. Вот как это должно выглядеть:

С помощью Extrude, поработайте с ребром близ двери. Также, нужно убедиться, что грани не шире прохода, чтобы NPC не застряли в нем. Не забудьте проверить расположение mesh'а по Z-координате: mesh должен лежать аккурат на полу, не выше, не ниже.

Теперь с пощью Extrude продлите AI mesh к лестницам:

Теперь, используя 'T', 'G' и все что Вашей душе угодно, продлите mesh'и к конечной точке лестницы:

С помощью Extrude, продлеваем грань на втором этаже, затем включаем режим вершин (Vertex Mode) и выбираем эти вершины:

Жмем Connect и удаляем вторую грань, появившуюся в результате этого действия:

Двигайте, расширяйте, соединяйте, и опять двигайте - Вы уже знаете как это делать, поэтому проложите оставшийся mesh самостоятельно (не забудьте поэксперементировать с функцией Fill):

Я не буду описывать оставшийся процесс, так как Вы уже научились основам и можете проделать остальное самостоятельно. Проделайте те же операции и над вторым входом (у этой башни их два). Разместите 30 и 31 entrypoint и 32-39 близ входа, добавьте немного пленников башни и посмотрите, смогут ли они взобраться наверх. Если они где-нибудь застрянут - Вам нужно подправить mesh в том самом месте. Также не забывайте, что очень важно добавить AI mesh везде где возможно будут ходить NPC.

Это screenshot наполовину готовой работы. Протестируйте каждый проход, который вы сделали, с помощью NPC, в конце концов, разве не для этого они были созданы?

Пока всё. Я надеюсь, что эта статья будет сколько-нибудь полезна.

Эти "предместья", как и во Франции, возникали вокруг церквей, монастырей и их рынков неподалеку от старых римских городов и старых поселений, а затем постепенно включались в систему укреплений материнских городов. В Аугсбурге мы видим топографический дуализм между укрепленным собором и монастырем на месте старого кладбища Св.Афры, позднее Ульриха и Афры, как и в Регенсбурге. Вокруг кладбищенских церквей обоих городов образовывались старейшие торгово-ремесленные поселения; в Аугсбурге их центром был Перлах, в Регенсбурге – Ахакирхе на месте нынешней ратуши. На пространстве между оттоновским поселением и монастырским поселком Св.Афры возникла позднесалическая "регулярная застройка", структура которой различима и сейчас. Эти, а позднее и два новых, предместья были обнесены общей стеной. Это топографическое формирование города было важной основой общественной структуры. По отношению к новым горожанам применялось слово urbani, происходившее от urbs = город-крепость (нем. Burgstadt), через два столетия мы уже не слышим упоминаний о cives. Еще в XIII в. в Аугсбурге слово Burgrecht означало "городское право". Эти urbani еще не были полноценными горожанами в позднем смысле слова, но censuales = податными, которые передали себя (или были переданы) святому монастыря или церкви – в Регенсбурге это был Св.Эммерам – как фиктивным хозяевам и покровителям. При этом они были освобождены от opus servile = поденщины и могли свободно распоряжаться своей рабочей силой и рабочим временем. Это "освобождение от работ" означало снятие тяжелейшей повинности несвободного = крепостного, которую он должен был выполнять по отношению к своему господину и состоявшей в неограниченной трудовой повинности. Люди, вышедшие таким образом из familia своего старого господина, были торговцами и ремесленниками, платившими определенный процент церкви/монастырю в размере от 5 до 30 денариев, что отражает фактическое социальное разделение внутри этого слоя.

Здесь необходимо уточнить, что "освобождение от работ" было лишь первым шагом к городской свободе. То, что они по-прежнему оставались крепостными, доказывает применение к ним в источниках термина servitus ac libertas = несвободная свобода (или servus). Совпадение экономической составляющей и общественно-религиозного акта давало толчок к развитию собственно городской общины. Новая "свобода от работ" создавала условия для личной трудовой инициативы и формированию капитала, давала толчок новой оценке работы и нового трудового этоса, новому динамичному духу экономики и профита, т.е. для совершенно не феодального менталитета. До сих пор труд делал презираемым и деклассировал в общественном смысле. Развивались новые формы и области торговли, ремесло выходило из рамок принуждения в господском дворе и также становилось самостоятельным, развивалось банкирское дело. Пионерами в этом развитии были ломбардцы и торговцы ярмарок Шампани на севере Франции.

Эта самостоятельность, развивавшаяся и в Германии, доказывается передачей привилегий, прежде всего правом выбирать гансграфа = королевского управляющего караванами, из своих рядов, дарованной Регенсбургу королем Филиппом Швабским. То, что этот средний слой не был однородным, доказывается уже упомянутой градацией годовых выплат, взимаемых с этих urbani. Их свободы составляли в соответствии с источниками собственное протогородское право: lex urbana, urbanum ius. Низший годовой сбор составлял 5 денариев и давал право на освобождение от opus servile, как следует из документов монастырей Баварии. Высшей формой был подъем до уровня министериального права за годовую выплату в размере 30 денариев. Люди этой категории принадлежали к административным органам монастыря или церковного иерарха, при этом они брали на себя управление имуществом, часть из них перебиралась в город из сельской местности, где выполняла хозяйственно-управленческие функции до этого. Из этой группы возник старейший городской патрициат, состоявший таким образом не из богатых купцов и квалифицированных ремесленников (золотых дел мастеров, меховщиков), но из верхушки служилых людей хозяина или хозяев города. Хозяин города не отстранялся или оттеснялся от этого развития, даже в передовом Кельне.

Перешедшие в министериальное право censuales в Регенсбурге и Аугсбурге, а также в Нюрнберге, несмотря на близость к господину и его интересам, имели и собственные интересы, получая как управляющие делами в городе собственную часть доходов с рыночных, мостовых, таможенных, дорожных, караванных, территориальных сборов. Патриции-управляющие были благодаря этому первыми капиталистами в поднимающемся городском обществе, были заинтересованы в экономике и росте торговли, являлись первыми представителями экономической буржуазии. Как носители оружия они занимались защитой караванов, контролировали строительство и поддержание в порядке городских стен, вероятно под командованием бургграфа возглавляли отряды городского ополчения. Горожане принимали участие в строительстве стен, для обороны они имели военную организацию (дозоры или районы, нем. Viertel – четверти). Военные организация как представляется внесла в развитие городской общины и ее относительной автономии больше, чем сообщают источники. К приметам идеального города XII-XIII вв. относятся не только рынок и монета, низший суд и самоуправление, но и строительство стен и укреплений. "Горожанин-министериал" имел первое слово в universitas или communitas civium = городской общине.

В городе и деревне господина представлял староста (епископа в Регенсбурге – провост, нем.Propst), стоявший между господином и общиной и вынужденный соединять интересы обоих сторон. Жесткие рамки familia слабели медленно. В борьбе интересов города и знати чаще всего побеждал в конце концов сильный человек из новой знати, так возникли синьории в Италии. В Германии в аналогичной борьбе из городов были изгнаны как отдельные представители, так и семьи министериалов. Достигшие политического совершеннолетия группы богатых купцов и финансистов сплотились для этой цели в Регенсбурге и Аугсбурге, в результате расширилась и обновилась верхушка городских советов. Но и эта новый верхний слой вскоре оказался перед лицом тех, кто стремился к участию в управлении и руководстве советом. Это была верхушка цехов, прежде всего мелких торговцев, но цеха не объединились против управленческого, купеческого и банкирского патрициата. Речь идет в первую очередь о мелких торговцах и ремесленниках, которые разбогатели благодаря комбинации ремесла и торговли в одних руках.

Как мы уже видели, освобождение от работ не означало еще получение личной свободы, даже если возможность самостоятельно распоряжаться своей рабочей силой и результатами труда дала мощный толчок развитию нового городского сословия. Лишь на переломе XII-XIII вв. начали отступать старые социальные рамки, при этом от признаков несвободы освобождается сначала группа министериалов, управленческий патрициат. Сначала это происходит в единичных случаях, в форме правового акта об освобождении, лишь позже следует освобождение горожан, которым сплоченность в социальную, правовую и военную городскую общину помогла вырваться из familia хозяина города, отделиться от класса крепостных и гарантировать социальный и правовой сословный статус. Лишь тогда появляется собственный представитель горожан, magister civium = бургомистр, в середине XIII в. Он также был министериалом. С этого момента городская община воспринимает себя как корпорация со своей верхушкой и, например в Регенсбурге, освобождается от суда королевского старосты и епископского провоста, представлявших обоих хозяев города. Этому предшествовало право выбора горожанами до этого королевского гансграфа.

В городе существовала высокая горизонтальная мобильность и сильный приток людей из ближних и дальних окрестностей. Это приносило постоянный рост старых городов и их населения, а также облегчало возникновение новых. Такие города как Регенсбург имели весьма широкую зону притока населения, о чем свидетельствуют имена новых горожан. По дорогам того мира двигались купцы, монахи, студенты, строители и певцы. В Регенсбурге и других местах существовали итальянские торговые колонии, в Бреслау, Венгрии – французские, обе нации обозначались как Latini. Распространялись строительные технологии, исходившее из городов Северной Италии, о чем свидетельствуют равеннские и миланские влияния в церковной архитектуре Регенсбурга в XII, а позднее и французские в XIII-XIV вв. По дорогам также двигались младшие сыновья крестьян, в первую очередь в развивавшиеся внутренние регионы, в Восточную Германию и на восток Центральной Европы. Это перемещение крестьян организовывали и проводили вербовщики = locatores. На дорогах, в лесах и городах Франции, Италии, Южной и Западной Германии можно было встретить толпы мужчин и женщин, следовавших за странствующими монахами в поисках истинно христианской жизни, протестовавших против богатства и властолюбия церкви. Вместе с людьми перемещались идеи и рукописи, за короткое время от духовных центров в Париже, Болонье во все стороны, тексты великих парижских магистров Гуго Сент-Викторского, Гилберта де ла Поре очень быстро оказываются в монастырях Баварии и Австрии. Свой вклад вносила и международная, хоть и творившаяся на национальных языках, рыцарская эпика и лирика.

Многие убежав от своего господина и обретали различной степени свободу в городах, развившихся в иммунитет и отдельное фогтство (нем.Vogteibezirk). Не следует забывать, что приток беглецов в город одновременно означал для их господ потерю собственности и бесплатной рабочей силы, если ему не удавалось предъявить на них свои права. В Регенсбурге переселенцы получали личную свободу горожанина лишь через 10 лет, в целом установилось правило, что переселенец, на которого не предъявлены права хозяином, становился свободным после одного года и одного дня жизни в городе, после того как он один год был крепостным хозяина города или находился в его распоряжении. Горожане становились подсудны в случае обычных споров городскому суду своих сограждан = concives. Но прошло много времени, прежде чем город и его совет получили право выносить решения по уголовным делам. Регенсбург окончательно получил это право лишь после многовекового залога его со стороны хозяина города лишь в XVI в. Обедневшие господа земель и городов нуждались в живых деньгах, они получали их от уже разбогатевших горожан в обмен на залог различных должностей, доходов, чеканки монеты, дорожных сборов, мостовых таможен на короткие и долгие периоды. Внутренне развитие территорий было тесно связано с правовым и социально-политическим усилением города. Но лишь спустя долгое время буржуазия в городах на землях империи смогла противопоставить себя феодальной знати. О свободных имперских городах можно говорить только с XV в., и лишь в конце этого века имперские горожане становятся регулярно упоминаемым имперским сословием. Земельные города Баварии мало отличались в этом отношении.

Надо иметь в виду множество различных фаз во внутреннем развитии городов, многообразие хозяев и основателей городов, многообразие предпосылок и возможностей для различных типов городов, хотя можно и рассматривать города Штауфенов как идеальный тип. Подъем горожан как "среднего сословия" феодального общества произошел в XII-XIII вв. не только в Германии, но также во Франции и Италии. Штауфены, и прежде всего Фридрих Барбаросса, были самыми активными основателями городов. Города короля и имперской церкви переживали тогда свой расцвет и приняли свои типичные формы между 1170-1180 и 1210. Это послужило примером для крупных земельных феодалов, в XIII в. они основали множество городов, рассматривая их не только как важный источник доходов, но и поняв, что города служат экономическими центрами земель и их регионов, опорными пунктами власти, управления, суда в уплотнившейся сети территориальных владений. XII и XIII в. характеризуются лихорадочной колонизацией и основанием городов. Сюда относятся и захиревшие города и торговые поселения, которым так и не удалось полностью сформироваться. Таким образом наряду с идеальным типом существовали полуразвитые и недоразвитые города и рынки между полностью урбанизированной формой и деревней без рынка и самоуправления. Совершенную форма городского общества, развитую систему самоуправления со своим внешним и внутренним советом с бургомистром имели лишь центры владений, управления, экономики, культуры образования. В территориальных городах чиновник земельного феодала еще долго оставался главой городской общины. И тем не менее не следует оставлять без внимания многочисленные мелкие рынки, так как они играли роль распределительных центров в своих регионах, были опорными пунктами экспансии городского, буржуазного общества. Основателями мелких торговых центров были чаще всего мирские и церковные феодалы. Часть этих поселений развилась в города лишь в XX в.

Хозяин города участвовал в подъеме буржуазии и городов, он был заинтересован в этом уже из одного только эгоизма, даже если и чувствовал себя принужденным к некоторым решениям. Там где у города было два хозяина, горожане могли играть на противоречиях между ними. В Регенсбурге император был верховным господином города, интересы которого весьма самостоятельно представлял бургграф. До своего пресечения в конце XII в. эту должность занимал представитель Пабонов (Pabonen = бургграф), род которых распалась на две ветви свободных господ (нем. Edelfreien) фон Риденбург и ландграфов фон Штефлинг. Затем эта должность перешла к Виттельсбахам, которые использовали ее, чтобы стать хозяевами города и оставили эти попытки лишь к концу XV в. после резкого вмешательства императора. Они хотели перенести сюда земельный университет и сделать имперский город столицей своих владений. В этот период Регенсбург уже находился в тяжелом экономическом кризисе. Бургграф представлял короля в уголовном суде и городской власти. Его непосредственным конкурентом и соправителем был епископ Регенсбурга. Несомненно и монастырь Св.Эммерама прилагал к этому силы, так как вокруг этого аббатства происходило непосредственное развитие новых urbani = горожан в XI в., на землях принадлежавших монастырю в западном предместье находились ратуша и городская церковь (Ahakirche, патроном которой бы предположительно Св.Эммерам). Аббатство до второй трети X в. было монастырем собора и смогло в X в. с большим трудом и помощью подделки документа получить непосредственное имперское подчинение. Стать хозяином города аббатству так и не удалось. В Аугсбурге императору удалось стать полноценным хозяином лишь после того, как пресекся род фогтов епископства из дома свободных господ фон Швабек после 1167-68. "Самый королевский из всех имперских городов" Нюрнберг стоял в основном на землях, хозяином которых был архиепископ Бамберга, права которого королю удалось вытеснить. Первая городская привилегия 1219 была лишь документальным подтверждением королевского фогтства. Фогтство для Штауфенов, как и земельных феодалов, например Виттельсбахов, было важным средством для основания городов на церковной земле.

Нюрнберг и города Франконии могут служить идеальными примерами "штауфенских" городов, не только потому, что на их примере можно видеть, как фогтство по отношению к владениям другого феодала служило правовым и законным инструментом при образовании городов. Muntleute (лат. Fideles - люди, имевшие права проживать в городе, но не подпадавшие под городское право) или Bargilden (свободные в сельской местности, выплачивающие особый процент) Ленкерсхайма, недалеко от вюрцбургского Виндсхайма, ок.1200 передали себя на основании своего права выбора фогта под защиту короля и стали таким образом подданными имперского фогтсва и подчинялись непосредственно верховному имперскому чиновнику в Нюрнберге – райхсбутиглеру (нем.Reichsbutigler). Они получили право выбирать старосту из своего consortium = товарищества, однако он должен был быть утвержден райхсбутиглером. Новые переселенцы должны были подчиняться городскому праву, называвшемуся здесь mos civium. Королевская привилегия передала ленкерсхаймцам как городское право iusticia Нюрнберга. Передача королевской защите дала правовое основание считаться городом и Урферсхайму. 11 избранных consortes = членов общины или concives = граждан имперской деревни Урферсхайм, бывших свободными или Bargilden, передали себя и свое имущество в 1200 империи в вечную службу (in perpetuum servituros); таким образом они принадлежали теперь к fiscus regalis = имперскому владению и в признание этого платили сбор в 17,5 мальтеров зерна как королевский servitium = оброк, который должен был доставляться в Нюрнберг. Имперскую власть над фогтством осуществлял райхсбутиглер, но урферсхаймцы, в отличие от линкерсхаймцев, не получили своего имперского старосту, здесь с 1234 управлял королевский officiatus = чиновник. Урферсхайм не стал имперским городом.

Пример Нюрнберга дает нам важную модель сочетания имперского города и имперской деревни, fiscales, (королевских) свободных и имперских горожан. Во времена Штауфенов Франкония являлась классической terra imperii = имперской землей. И это же справедливо в отношении Нюрнберга, центра этой королевской территории, города со значительной экономической и транспортной функцией. Жители города в 1219 подчинялись назначаемому имперскому старосте как судье и представителю королевского фогта, который защищал горожан и купцов увеличивая тем налоговые поступления в королевскую казну. Communitas civium получила право самостоятельно определять свои налоговые возможности, а также собирать королевский налог с отдельных членов и выплачивать его в казну коллективно. Жители имперского поселения были защищены от вмешательство королевской палаты (Kammer) и требований рабочей повинности и других сборов. Т.о. члены городской общины стояли выше, чем fiscales regis = крепостных в королевских владениях, выполнявших opus servile = барщину. В 1219 это означало и гарантию горожанам свободно распоряжаться рабочей силой и рабочим днем, и защиту судебным поединком, судебное разбирательство с очистительной клятвой. Нюрнбергские купцы получили особые привилегии для торговли по Дунаю и Верхнему Рейну.

Несмотря на широкие Нюрнбергские свободы 1219, являвшейся в некотором смысле завершением этого этапа развития городов в Южной Германии, на горожан королевских городов Франкфурта, Ветцлара, Фридберга в Веттерау, Гелнхаузена и самого Нюрнберга все еще распространялась обязанность сочетаться браком лишь в пределах familia imperialis. Привилегия короля Генриха VII от 1232 для universi cives = городских и сельских общин подтверждает это положение, так как позволяет получателям ее, впредь не выдавать своих дочерей и родственниц за крепостных и податных королевского двора. Это доказывает лишь, что эти люди по-прежнему рассматривались как familia imperialis или ее часть. Лишь освобождение от обязательной женитьбы для граждан королевских городов гарантировало им семейную и имущественную независимость от familia. Одновременно с этим признавалась автономия их universitas = городских общин как единого целого, а они сами закрывались вниз. В сакрально-культовом отношении Нюрнберг выдвинулся благодаря тому, что комендатура Св.Якоба Немецкого ордена (в русской исторической традиции его обычно называют Тевтонским) стала культовым центром министериалов, верхнего слоя богатых граждан и бургграфов = военных командиров в королевском городе-фогтстве. В жестокой борьбе между императором и папой между 1240 и 1250 и в период междуцарствия граждане королевских городов имели достаточно политических возможностей улучшить свое социальное положение и развить самоуправление. Нюрнбергская городская община со старостой как назначенным представителем и consules = советниками как выборными представителями объединилась для защиты имперского земельного мира и имперского имущества с Регенсбургом и Союзом Рейнских городов, первая выходящая за рамки своего региона акция горожан, города которых сплотились в политическую силу в отсутствие настоящего императора.

С середины XIII в. все отчетливей проступают документально отдельные личности и рода, как и в Италии, где это однако произошло значительно раньше. Consules = члены совета (городского исполнительного органа), совместно со старостой и бургомистром, действовали в политической, административной, судебной сферах, они занимали важнейшие городские должности, поставляли заседателей (нем. Schoffen) = scabini для городского и окружного судов, решающим голосом в которых обладали nominati = назначенные (нем. Genannte). В 1312 было 12 советников, 12 заседателей, 53 назначенных, они принадлежали к кругу лиц, который со второй трети XIII в. мог документально подтвердить своих предков. В Нюрнберге это был определенный слой министериалов, которые однако по своему рангу и престижу стояли ниже крупных и средних имперских министериалов из сельской округи Нюрнберга. Это были выдвинувшиеся королевские люди, происходившие частью из бамбергских и айнштеттских служилых людей, связанных родственными узами с городом и деревней, они имели право получить лен, носили рыцарские гербы и с 1276 в целом упоминаются с титулом domini = господа. Мы встречаем их также в Регенсбурге, Аугсбурге, Трире и других городах. Они вели возвышенный образ жизни и, как и рода верхнеитальянских коммун, жили в жилых башнях и родовых замках. В Регенсбурге их было более 40, в Нюрнберге не меньше 12 в suburbium на южной окраине части города, называемой Sebalder Stadt. Они выступали как сюзерены (нем.Lehensherren) и представители знати с собственной вооруженной свитой. Тоже наблюдалось в Кельне и Магдебурге, а также Пегнице. Отличительным знаком этой министериальско-городской верхушки Нюрнберга было то, что эти рыцари, советники, управленцы и судьи с XIV в. являлись одновременно и крупнейшими купцами, как например род Хольцшуер.

В Регенсбурге было несколько иначе. Старые рода советников были обязаны своему подъему не торговле, это были министериалы-управленцы. Их лидером являлся райхсбутиглер и имперский староста, принадлежавшие к нижнему слою министериалов и верхнему горожан. Следствием было то, что в городах этого типа позже развились община и самоуправление. Благодаря этому вышло так, что этим разбогатевшим на управлении королевским имуществом людям было проще совершить переход к крупномасштабной организации торговли и ремесла, чем в других местах, где им составляли постоянную конкуренцию в борьбе за лидерство выдвинувшиеся торговцы и банкиры.

Тем не менее освобождение из familia, организация труда, торговля, ремесло, прибыль, производительность, автономия были лишь базисом для развития буржуазии даже в таких ведущих городах как Нюрнберг. Путь этих городов проходил от имперского города с имперским фогтом через самостоятельный экономический центр к центру управления имперскими городами на большой территории. Горожане освободились сначала от земельного суда бутлигера и добились автономии под управлением имперского старосты в пределах городских стен. Доказательством этого служит основание городской канцелярии. Изначально совет был коллективным представителем интересов горожан перед хозяином города, в ходе развития он превратился в орган городского управления с властной функцией. Совет и староста принимали решения о приеме новых горожан, совместно занимались законотворчеством, устанавливали прямые и потребительские налоги, а также издавали директивы по производственной деятельности. Лишь в 1313 королевская привилегия сделала совет независимым от старосты в принятии решений по ремесленным и налоговым вопросам, которые постепенно становились основной задачей членов совета. Как и в Регенсбурге, право королевского уголовного суда было передано городу под залог, не прямо, а через денежного магната Конрада Гросса, основателя госпиталя Св.Духа, самого большого в средневековом Нюрнберге. С 1385 он был в залоговом владении у города.

В городских "спальных пригородах" возникла проблема перенаселенности, которую нельзя было решить просто принятием городской присяги и распространением городских прав, кроме того существовала проблема меньшинств, проблема еврейских общин, которым удавалось сохраняться среди зачастую враждебно настроенного окружения и изоляции диаспоры лишь благодаря замкнутой общественной и религиозной жизни. Сначала они занимались дальней торговлей, в первую очередь работорговлей, затем переместились в финансовый бизнес и к позднему Средневековью находились в жесткой и жестокой конкуренции с христианскими менялами и банкирами. В правовом и социальном отношении евреи приравнивались к крепостным королевской палаты, которых правитель мог сдавать в аренду или продавать. Таким образом они считались зависимыми и были объектом королевских еврейских регалий (Judenregal). Как ведущие торговцы они повышали денежное обращение, денежную торговлю, кредитную сферу и развитие капитала, крупные суммы которого господа нередко изымали. Еврейские общины жили в городских районах, отделенных в общественном, религиозном и правовом отношении, в гетто, по собственным законам и под собственным управлением. Эта частично успешная изоляции в кризисные времена давала питательную почву для массовых психозов, зависти, нападок и неприятия. Невозможно отрицать то, что религиозные проповеди христианской церкви способствовали этим эмоциям. Евреев подозревали в богохульстве, детоубийстве и других преступлениях, эти обвинения служили алиби для погромов. В XIV в. чума и толпы паломников способствовали многочисленным еврейским погромам в Германии. Во время жестокого преследования евреев в Нюрнберге в 1298 было частью забито, частью сожжено 628 евреев, в том числе известный талмудист Мардохай бен Хиллель и поэт Абрахам бен Иосиф. Носителями этих антисемитских настроений были ремесленники, разжигавшие страсти в нижних слоях сельского населения Франконии. Граждане (Burger) Нюрнберга и король Альбрехт I действовали совместно против нарушителей спокойствия.

Значение развития городов подъема буржуазии становиться наиболее очевидно, если что в том феодальном мире именно он произвел подъем Европы. Динамика и активность средневековых горожан были однако недостаточно сильны, чтобы изменить общество, но они способствовали эволюционному преобразованию экономики и общества эпохи, не достигнув политического доминирования. Города оставались в структуре феодальных отношений того времени. Буржуазия являлась постоянно растущей экономической силой, но ее политический потенциал проявился в полной мере лишь в XIX в. с развалом абсолютизма, хотя и здесь ведущие слои оставались во многом постфеодальными. Городская верхушка, патрициат, уже за долго до этого стала низшим дворянством и присоединилась к сословию феодалов, наглядным примером этого могут служить Фуггеры.

ПЕРВОИСТОЧНИК

План доклада.
Часть I.
а.) возникновение вассальных отношений
б.) вступление в вассалитет.
в.) расторжение вассалитета.
г.) иерархия, равенство, взаимность.


1. Цели исследования

Я решил взяться за это исследование, преследуя несколько целей. Во-первых, эта тема интересна мне самому, во-вторых в последнее время очень большое количество народу задает вопросы по данной теме и в сети и на играх, или просто так, в личных разговорах. Скажем, на ролевых играх нередка ситуация, когда люди имеют самое разное отношение к вассалитету – от формального до фанатичного и при реализации столь разных отношений в ткань игры происходит диссонанс и путаница. Так же происходит путаница, когда люди, играющие роль лорда, либо стесняются командовать, либо вовсе не знают про свой долг и свои обязанности.
Впрочем, эта тема интересна не только для реализации на играх, но и для лучшего понимания взаимоотношений среди людей в Средневековой Европе. Я не претендую на то, что это исследование поставит на теме вассалитета последнюю точку, а так же на то, что мое личное мнение на эту тему абсолютно верное.

Возникновение вассальных отношений.

Личные отношения между военным вождем и воином, дружинником, впоследствии названные вассальными, были описаны еще Тацитом – «Их (вождей) величие, их могущество в том, чтобы быть всегда окруженными большой толпою отборных юношей, в мирное время – их гордостью, на войне – опорою... Но если дело дошло до схватки, постыдно вождю уступать кому-либо в доблести, постыдно дружине не уподобляться в доблести своему вождю. А выйти живым из боя, в котором пал вождь – бесчестье и позор на всю жизнь; защищать его, оберегать, совершать доблестные деяния, помышляя только о его славе, - первейшая их обязанность: вожди сражаются ради победы, дружинники - за своего вождя...» и еще : «И вожди начальствуют над ними (германцами), скорее увлекая примером и вызывая их восхищение, если они решительны, если выдаются достоинствами, если сражаются всегда впереди, чем наделенные подлинной властью...»
Такие отношения между вождем и дружинником были повсеместно распространены на территории Европы, хотя эти взаимоотношения впоследствии развивались в зависимости от характера народа, их применяющего. Англо-саксонские, скандинавские, франкские, пиренейские, германские, русские дружины отличались друг от друга своими традициями и законами, однако если бы я вздумал сравить сейчас эти традиции, мне следовало бы писать не доклад среднего размера, а диссертацию.

Однако, все эти дружины сохраняли одно – личную преданность воина вождю, и некую нерушимую связь между ними, когда вождь являлся для своих воинов мистическим отцом а его воины между собой - братьями по оружию. Часто дружину составляли настоящие родственники вождя, или его друзья. И снова Тацит: «...но больше всего побуждает их к храбрости то, что конные отряды и боевые клинья составляются у них не по прихоти обстоятельств и не представляют собой случайных скопищ, но состоят из связанных семейными узами или кровным родством...»
(Забегая вперед, я упомяну о том, что вышеописанные отношения лучше всего проявлялись на земле Англии – личная дружина англосаксонского эрла называлась «heordwerod» - хеордверод, и в нее в качестве воинов входили родичи, друзья, кровные братья и близкие вождя.)

Самой благородной чертой вождя после доблести считалась его щедрость к воинам. Принятый из его рук богатый дар (меч, щит, доспехи, золото, боевой конь...) обязывал принявшего использовать этот дар на благо того, кто его подарил. Меч – сражаться за него, щит – защищать его, конь – следовать за ним, и т.д. Даром можно было владеть, но нельзя просто обладать. То есть если вы приняли меч из рук вождя, это воспринималось как знак того, что вы согласны поднять это оружие за него, а просто повесить меч на стену или поменять его на что-то хорошее вы уже не можете, т.к. принятие оружия обязывает вас к применению этого оружия на поле боя. В Скандинавии акт дарения оружия сохранился до конца эпохи викингов, и иногда был равноценен клятве верности вождю или заменял ее. В Англии существовал обычай, называемый «херегеатур» – дружинник возвращал полученное оружие после смерти своего вождя, как ответный дар.

Измена вождю во время битвы, переход на сторону врага карались смертью. Существовал обычай преломления оружия изменника перед строем, и после этого он, в случае если ему сохранялась жизнь, больше не имел права его носить. В обществе, где все взрослые мужчины – воины, это было равноценно смерти. «Суровость наказания определяется тяжестью преступления – предателей и перебежчиков они вешают на деревьях, трусов – топят в грязи на болоте, забрасывая поверх валежником...» - свидетельствует Тацит.

Итак, мы видим, что древняя форма военного служения вождю почти не претерпела изменения в своей сущности и, сохранив межличностные отношения преданности, превратилась впоследствии в настоящий вассалитет.

Само слово «вассал» стало уже в полной мере употребляться в эпоху Меровингов для обозначения воина, пришедшего в ряды войска не в силу призыва, исходящего от государственной власти (короля), а вследствии особого обязательства. Это слово произошло от кельтского слова «gwas», означавшего «слуга», «спутник», и передает то понятие, которое в латинских источниках выражается словом «homo» – человек, а в германских – «Leutes» – люди. То есть вассал – это человек своего сеньора. Слово же «senior» означает «старший». Особым обязательством, которое приводит человека в ряды вооруженного воинства, являлась его клятва в верности его вождю, или как мы уже можем сказать, его сеньору. Обычай принесения присяги на оружии или святых мощах назывался «commendatio» – «вверение»; упоминание о нем встечается уже в V веке в кодексе готского короля Эрика .
Другое раннее письменное упоминание о клятве верности датируются первой половиной VII века. - 43-я формула Маркулфа по поводу королевского дружинника гласит «В руке нашей видели его обет верности».

Установление вассальной связи между двумя людьми было добровольным и могло происходить по инициативе как будущего вассала, так и его сеньора.
«Всякий свободный человек после смерти своего сеньора имеет право стать вассалом того, кого он сам пожелает.. И тот человек, который еще не является вассалом, также имеет право сам выбрать себе сеньора.» – гласят Капитулярии Карла Великого.
В ранних формах вассалитета всякий сеньор обязан был как-то одарить каждого своего вассала, но в большинстве случаев речь шла об оружии или военном снаряжении.
В первой половине VIII века франкский майордом Карл Мартелл провел реформу, по которой стал раздавать землю (феод) вассалам в качестве бенефициев (пожалований), за оные пожалования он или другие сеньоры обязывали бенефециариев являться на военную службу под свои знамена по первому зову. Это и положило начало феодальным отношениям. Однако, несмотря на повсеместное распространение этого явления впоследствии, передача феода не являлась обязательной и могла быть заменена на любое другое пожалование.
Отношения вассалитета не наследовались ни потомками сеньора, ни детьми вассала.
Ниже я приведу описание если можно выразиться «классического» или устоявшегося понятия вассалитета, описав вступление и выход из этих отношений, а так же личных обязанностей вассала и сеньора друг перед другом.

Вступление в вассалитет.

Символический обряд вступления в вассалитет назывался «коммендация» или «оммаж» (от лат. «homo»-человек), и делился на 3 части – оммаж, клятва верности и инвеститура фьефа.

1.Оммаж.
Оммаж выражал словом и жестом обоюдное согласие сторон на установление вассальной связи.
Совершая оммаж, вассал заявлял о своем желании стать человеком сеньора, склонял колено и вкладывал свои сомкнутые руки в руки последнего. «Прими меня, государь, - говорит Гарольд Датчанин Людовику Благочестивому в 826 году., - с моим королевством, которое покорилось тебе. По доброй воле я предаюсь тебе на службу.» Сеньор же, принимая его руки в свои, давал свое согласие и ответный поцелуй уста в уста. «Ибо тот, кто совершает оммаж, коленопреклоненный, держит свои руки в руках сеньора и он берет на себя обет верности и сеньор в знак взаимной верности дает ему поцелуй.» - гласит текст Гийома Дюрана 1271 года. Когда Гийом Длинный Меч становится вассалом Карла Простоватого в 927г. «он вверяется в руки короля, чтобы стать его человеком в войне...» Текст Гальбера из Брюгге 1127г. гласит: «затем, при том, что его руки были вложены в руки графа, они соединились поцелуем.»

2. Клятва верности.
Второй неотъемлемой и главной частью «коммендации» является клятва вассала в личной верности своему сеньору.
Существует множество документов, свиделельствующих о клятве верности, даваемой при вступлении в вассалитет. Например, Тассилон, герцог Баварский, вступая в вассальные отношения с Пиппином Коротким в 757г. «поклялся многообразными и многочисленными клятвами, взложив руки на святые мощи. И он пообещал верность королю Пиппину, как по закону это должен делать вассал.» (Аналлы, год 757). «В то же время пришел Бернард, сын его брата Пиппина, и клятвенно обещал ему верность...» -гласят «Деяния императора Людовика.» (год 813.)
Или другой текст : «Я клянусь в моей верности быть преданным с этого мгновения графу Гийому и хранить ему перед всеми и полностью свое почтение по совести и без обмана.» В 1110 г. Бернар Аттон в таких выражениях клянется в верности Леону, аббату Нотр-Дам-де-ля-Грасс: «Во имя всех и каждого я приношу оммаж и клятву верности тебе, монсеньор Леон» Или еще текст 1109г. – «...и путь все люди, которые держат от тебя фьеф, или примут его в будущем, пусть все поклянутся тебе в верности и станут твоими вассалами уст и рук.»

Нарушение клятвы верности делает вассала клятвопреступником и изгоем общества, ставя его вне закона и лишая его звания рыцаря.

Верность, в первую очередь, выражается готовностью защищать своего сеньора в войне. Он должен сражаться за своего сеньора «против всех мужчин и женцин.» Вассал обязан явиться на войну по зову своего сеньора «людно, конно и оружно...». «И все те, кто держат бенефиции, в первую голову должны идти в войско.» - гласят Капитулярии Карла Великого. Во вторых вассал становится обязанным не причинять вреда своему сеньору, не покушаться ни на его жизнь, ни на его честь, ни на его семейство, ни на его имущество. Положительные обязанности вассала выражались сначала словом «служение» (service), а впоследствии «помощь и совет» (aide et conseil). Совет (conseil) заключался в том, что вассал должен был участвовать в курии сеньора, с помощью которой тот отправлял юрисдикцию. Помощь (aide), помимо военной службы, заключалась в финансовой поддержке сеньора в оговоренных случаях – выкуп сеньора из плена, выдача замуж его дочери, или посвящение в рыцари старшего сына сеньора. Вассал также входил в свиту сеньора, сопровождая его в поездках.

3. Инвеститура фьефа.
Третьей частью вступления в вассалитет было инвестирование фьефа. Вассал следующим актом получал право на держание земли, ранее принадлежавшей его сеньору - сеньор вручал ему символический предмет, например зеленую ветвь, ком земли, кольцо, жезл, нож, меч, знамя и т.д. Таких предметов, используемых в ходе инвеституры встречалось около 100 разновидностей. Инвеститура фьефа признавалась всеми участниками церемонии как акт, имеющий юридическую силу. То есть вассал мог считать своей землю, сразу после получения инвеституры. «Затем, - говорит Гальбер из Брюгге, - жезлом, который он держал в руке, граф дал им инвеституры...» Получая фьеф, вассал принимал на себя обязанности поддерживать и обеспечивать вверенные ему земли – поддерживать, то есть заботиться, чтобы они не теряли своей стоимости, не разделялись на части, обеспечивать - значило защиту этих земель от внешних врагов. Неисполнение вассалом его обязанностей влекло за собой потерю фьефа.

Вассальный дар.
Существовала традиция дара, который вассал вручал своему сеньору после коммендации. Это мог быть боевой конь, копье, шпора или денежная сумма. Такой дар носил название «fi» (лат.). Дарение богатого подарка было благодарностью вассала за получение фьефа. Это, однако, не являлось обязательным.

Расторжение вассалитета.

Действие, обратное коммендации, то есть расторжение вассальной связи, называлось «defi» – «уничтожение верности».

Расторжение вассалитета со стороны вассала:
- явление последнего происходило очень редко и в тех исключительных случаях, когда действия сеньора можно было назвать изменой. Вассал бросал на землю тот предмет, который служил символом инвеституры – соломинку, перчатку или что-то другое, и отрекался от данного слова. Жеста «о Рауле де Камбрэ» датируемая концом ХII века повествует о том. как Бернье, оруженосец Рауля, расторгает оммаж по отношению к своему господину, потому. что тот стремился лишить семью Бернье его законного наследства: «... он вырвал через кольчужную сетку три ворсинки своей горностаевой одежды, и бросив их в сторону Рауля дэ Камбрэ, сказал ему – «Человек! Я забираю у вас обратно мое слово верности. Не говорите потом, что я вас предал.»
Капитулярии Карла Великого законодательно закрепляют случаи, когда вассал может расторгнуть свой союз:
«Если кто-нибудь захочет уйти от своего сеньора, ему будет позволено это сделать в том случае, если он принесет доказательства одного из совершенных его сеньором преступлений: в первую очередь преступлением сеньора является несправедливая попытка обратить своего вассала в рабство (servitum); во вторую очередь преступлением сеньора является злоумышление против жизни своего вассала; в третью очередь преступлением сеньора является совращение жены своего вассала; в четвертую очередь преступлением сеньора считается нападение с мечом в руке на своего вассала; также преступлением считается, когда сеньор, имея возможность оказать защиту своему вассалу, который принес ему клятву верности, не оказал ему этой защиты.»
Defi могло совершаться так же в случаях, когда сеньор соблазнял дочь вассала, или оскорблял его или пытался присвоить себе его имущество.

Из этого можно заключить, что обязанности сеньора имели три аспекта: его покровительство обеспечивало вассалу статус свободного человека, накладывало на сеньора обязанность защищать своего вассала от притеснений и врагов, и являлось гарантом его жизни.

Расторжение со стороны сеньора: Такое расторжение являлось еще более редким случаем, поскольку речь идет об отречении сеньора от принятой им самим присяги верности. Документально засвидетельствован случай, когда фландрский граф Гийом Клитон, желая подавить мятеж одного из своих вассалов, «хочет, отрекаясь от принятого им оммажа, опуститься до того, чтобы стать равным своему вассалу, дабы объявить ему войну...» Совершая defi, сеньор теряет верность своего человека, и лишает его своего покровительства. Случай, когда сеньор, используя свою власть, повелевает вассалу себя оставить, в документах не засвидетельсвован, т.к. в таком случае сеньор беспричинно и самовольно сложил бы с себя свои обязанности покровительства и защиты, чего делать не следует.

Иерархия, равенство, взаимность.

В вассальных отношениях существует иерархия между сеньором и вассалом – один защищает и поддерживает, другой принимая эту поддержку, несет различного рода службу своему покровителю. Покровитель стоит на более высокой иерархической ступени, к нему подобает проявлять почтение и повиновение. Жест коленопреклонения достаточно отражает ту степень субординации, которую принимает на себя вассал по отношению к своему сеньору.
«Песнь о моем Сиде» дает пример крайних почестей, оказанных вассалом господину: опальный Сид Руй Диас, встречаясь со своим сеньором, королем Альфонсом, преклоняет оба колена и целует землю и ноги короля. Король Альфонс, однако, тут же просит его прекратить это и просто поцеловать ему руку. Текст «Analles regni Francorum» , упоминая коммендацию, гласит «Так же, как по закону, вассал должен делать это с духом преданности и самоотверженности, каким вассал должен быть по отношению к своему сеньору.»
Иерархические отношения по степени неравенства меджу сеньором и вассалом в разных странах отличались друг от друга. Сильнее всего иерархия была выражена в Испании. Однако почести, которые испанские вассалы оказывали своим сеньорам (например, обязательное целование руки сеньора при расставании), в более северных странах считались чрезмерными, а в Скандинавии и вовсе не были известны. Традиции того, как выглядела иерархия, зависели от традиций и характера народа, проживающего в данной стране, и не были жестко продиктованы условиями вассальных отношений.

Тем не менее, вассалитет – это не только иерархические отношения.
Клятва верности вассала и ответ на нее сеньора устанавливали личную связь чести между двумя рыцарями. Дух рыцарской морали пронизывал вассальные отношения. Преданность вассала своему сеньору, готовность сражаться и погибнуть за него расценивались как наиболее высокие добродетели. Ответная верность сеньора своему вассалу ценится не меньше. Сеньор «обязан своему человеку такой же верностью и преданностью, как человек - своему сеньору» (из «Кутюмов Бовези»). Osculum – феодальный поцелуй, даваемый во имя взаимной верности, дается от равного к равному и мистически приравнивается к древнему обряду смешения крови между побратимами. Osculum требует равенства – “Я хочу, чтобы ты оказал мне честь и поцеловал меня в губы, касаться которых не смеет ни один низкий человек. Должен быть благороден тот, от кого я принимаю почести...” – гласит “Роман о Розе”. Равенство сеньора и вассала, как двух одинаково благородных рыцарей следует из самого факта клятвы, принять и держать которую могут лишь те, кто имеет равные понятия чести. Капитулярии Карла Великого предписывают вассалу оставить своего сеньора, если сеньор, используя свою власть, снижает его социальный статус, делая его из рыцаря простолюдином – “Никто не вправе покидать своего сеньора, за исключением тех случаев, когда сеньор желает его убить, побить палкой, обесчестить его жену или дочь или забрать у него вотчину...”

Однако, вассалитет – это не «сухой юридический договор», обязывающий стороны к определенному поведению. Это личная связь между двумя людьми. Взаимные обязательства, данные по доброй воле друг другу, рождают верность. Узы преданности, соединяя сеньора и вассала, рождают взаимную любовь между ними. Ради этой любви вассал сражается, не щадя и самой своей жизни, и ради этой любви сеньор защищает своего человека от притеснений. Взаимная любовь, так же как и взаимная верность в падшем мире может привести к неразрешимой дилемме выбора между добром и злом, и тогда вспоминаются слова, которые произносит эпический Геренот, брат короля Гунтера, при защите вассала Хагена фон Тронье – «Его дело – наше дело, его судьба – в наших руках; щитом перед ним встанем!»... и как отголосок ответа – речь Бьортвольда, ратника эрла Бьортнота – «Воля будет крепче, сердце отважней, дух выше по мере того, как иссякают наши силы.»

Заключение: Я попытался рассмотреть появление вассалитета в Европе, но не стал описывать его угасание. Феодальный бенефиций (реформа Карла Мартелла), превратив дружинника-вассала в держателя феода и хозяина замка, усилил распространение вассальных отношений, но это же и привело вассалитет к упадку. Часто рыцари вступали в вассалитет, только для того, чтобы получить землю, забывая о личности сеньора, превращая клятву в пустой обряд. Часто в клятвах делали исключения, потому что это был уже второй или третий сеньор рыцаря. Часто клятвы преступали. Но никогда такие деяния не приносили славы и не были оправданы.

ПЕРВОИСТОЧНИК