Далеко за полночь я вернулся в наш лагерь, уже действительно сильно заплутав в этих одинаковых редколесьях, болотах и непроходимых зарослях кустарника. Если б я не наткнулся случайно на казачий разъезд, наверное, нашёл бы наш лагерь только с рассветом, по дымам костров.
Во время своих ночных приключений я нагулял аппетит в обоих смыслах и очень рассчитывал на помощь своей неожиданной дамы, которая неплохо делает зайца и то, о чём обычно не пишут в мемуарах. Но в своём шатре я никого не увидел – ни мою красавицу внутри, ни даже охраны снаружи. Тут ко мне подбегает сержант и докладывает: даму вашу увели на допрос иваны, вас считают дезертиром и изменником и приказали найти доставить в любом виде.
Я иду в шатёр воеводы, прорываюсь через охрану и застаю внутри военный совет в самом разгаре. Своим визитом изумляю всех. Иван оскалился:
- Хм, вернулся, хер гауптман…
- Оберст, если точнее.
- Поздравляю. За какие заслуги? ВСЁ рассказал своим рыцарям, новоиспечённый хер оберст?
- Если вы…
- Да ладно, заходи. После об этом. Совет наш ты пропустил…
- Я…
- После! На рассвете строй своих мародёров прямо за моей ставкой, перед обозом. Будешь мне тыл прикрывать, мало ли чо…
- Куда направлять орудия?
- Конечно, не мне в жопу! Всё, свободен, любитель ночных приключений. Иди, спи. Готовься смотреть, как мы с утра твоих братьев-крестоносцев будем заканчивать. Это ещё тот будет балаган. Ступай. Да, вот ещё. Зайди к татарам. А лучше беги. Если они твою бабу ещё не успели покрыть, а потом вспороть, можешь её забрать, скажи, что если не успели, то нужно было не тянуть с этим делом.
Я понёсся как юнец и успел. Разбил кулак, и кое как отбился, унеся свою побелевшую от ужаса даму. Ну, пусть знает, как приезжать в гости в лагерь варваров. Никто дуру не тянул сюда, да ещё по такому смутному делу каких-то чересчур заумных братьев… Хотя, я ей рад, конечно.
Принёс своё обморочное сокровище в палатку и приказал ординарцу сделать бочку с горячей водой и душистыми маслами. К этому райскому чуду я приучился ещё у великого султана и завёл себе за правило таскать райскую бочку и масла с собой во все походы – заметил, вши и поносы при этом одолевают гораздо меньше.
Бережно опустил в бочку даму, а потом и сам решил на ночь скинуть доспехи, и мы очень душевно посидели в райской воде. Рекомендую всем офицерам и рыцарям завести себе подобную бочку. Если не достанете масел и благовоний, что дороговато и не всегда возможно, ничего – можно приказать лекарю подобрать душистых трав и солей, настойки тоже пойдут. Очень способствует, особенно в северном климате. Запомните это.
Даму свою решил сегодня не трогать – итак много натерпелась, молчит теперь всё время. Уложил её в свой гамак, а сам завалился на охапке сена у дверей – на месте денщика. Всё равно не спалось, столько всего произошло сегодня. А что завтра со мной будет, когда решит этот восточный сатрап Ванька со мной «договорить разговор»?
Ну, как говорили великие римляне – делай, что должен, и будь, что будет! А так как я никому и ничего не должен, в частности, русские мне вообще не платят, то значит, я должен вообще ничего завтра не делать. Меня это устраивает. Буду завтра, по возможности, простым зрителем, частным лицом на этом трагическом спектакле гибели великого ордена, триста лет правившего богатыми землями и всей морской торговлей.
Вообще, странная у меня какая-то карьера выходит))
Лейтенанта мне дали свои – мои добрые земляки-немцы.
Капитана – сам турецкий султан! Между прочим, враг Империи, а иногда – и русских. Все они, эти царьки, султаны и короли – пауки в банке и друг друга стоят. Под сладкими словами о всякой там родине и патриотизме решают свои личные дела. А дела – банальны до бессовестности: контроль торговли, вымогательство денег, захват земель и просто повышение личного престижа.
Я вот что недавно понял. Наш старый Император Макс, правил нашими отцами, который наш, ландскнехтов, отец - этот Максимус создавал нас, ландскнехтов как «первую в мире» патриотическую государственную армию, чтущую бога и свою землю. Звучит, конечно, воодушевляюще. Но, если подумать и всё хорошенько посчитать, выходит, что «своим патриотам» он просто платил меньше (в разы!), чем тем, с кого он нас «срисовал» - славным швейцарцам.
И что же выходит? А то, комрады, что когда вы слышите оглушающие ум и сердце слова РОДИНА! НАРОД! СТРАНА! НАША земля – то это просто вас пытаются надурить на деньги и заплатить гораздо меньше, чем полагается платить специалисту вашего профиля. Такой вот вывод ветерана…
И ещё. Это так было ещё в пору наших дедов и отцов. А теперь всё не так. Не совсем. Теперь нас, ландскнехтов, уже повсеместно обвиняют в том, что мы «забыли свои корни и истоки». Что нам, дескать, плевать и на «родину» и на «государя», и на «народ».
Да, вот ещё слово выдумали – «народ» этот. Я – немец, который не боится взять в руки пику и встать в строй напротив пушек и аркебуз врага, я, значит, не «народ». Я – злой мародёр. А эти толстожопые и хитрожопые трусливые бюргеры, эти тупые полускоты –крестьяне, эти плуты – попы, эти совсем уж бессовестные торгаши, скупые ремесленники и все иже с ними – они, значит, «народ»! Который мы - «бессовестные мародёры» ДОЛЖНЫ защищать!
Вот ОНИ, толпа обжор, плутов и трусов – это главная цель наших вечных тягот и лишений, за ЭТИХ ВОТ мы ОБЯЗАНЫ лить пинтами свою кровь. И ОНИ же нас всё время обвиняют в том, что мы «не любим свой народ и свою землю». Хорошо устроился, народ. Ладно, об этом мы ещё подумаем. Что-то тут сииильно «не так». Что-то тут нужно будет сделать…
Так вот. Капитанский патент я получил от Султана. А полковника – вообще из рук каких-то воинственных монахов с кинжалами под рясой. Хоть и якобы от Магистра Тевтонского Ордена. Да уж, карьера странная… Наверное, я такой беспутный оттого, что, в глубине души мне плевать на всех на них – и на султанов, и на ханов, и на царей, и на императоров, и уж тем более, на какой-то там «народ». Разочаровался я в мире…
Раньше бы сказали – «пора идти в монахи». А сейчас, когда стало известно, что там эти монахи и попы чудят в своих монастырях, даже не знаю что сказать)) Наверное, я устал)) Наверное, мне нужно сменить пейзаж и окружение)) А может всё-таки на меня дурно влияет эта русияния.
***
С рассветом начали занимать позиции. В первую линию Иван построил две тысячи своих копейщиков. Зря, считаю, – в замке много стрелков. Русские копейщики – всякие «боевые холопы», а попросту – рабы с палками, действительно, чувствовали себя очень неуверенно в первой линии. Знали, значит, и про сотни стрелков и про тяжёлую конницу и рыцарей.
За этими копейщиками русские пушкари сразу стали возводить вал с настилами, накатами, щитами и турами. Ага, тут будет осадная батарея. Стволов на десять… Тяжёлых… Для этого старенького рыцарского замка – в самый раз.
Хм, а эти русиш пушкари – ребята лихие. Вот и папаша Мюллер подошёл поглядеть на «конкурентов». Да, славно работают. Сразу видно – дело знают и опыт имеют. Не ожидал такого от иванов, да и вижу их пушкарей в деле впервые. Говорят, что артиллерия у русских – дело любимое, и они его знают здорово.
- Что, герр…оберст, любуешься на иванов-осадников?
- да, герр фатер. Уж больно шустрые…
- я уже давно за ними наблюдаю. Даже поговорил с некоторыми. Старшие сказали, что участвовали во взятии столицы татар – Казани. А это, как они говорят, большущий город. Так что, у этих иванов есть чему поучиться… Ловко работают.
Но наши мысли были прерваны внезапным общим движением. Мы посмотрели туда, куда смотрели все – на замок. Из замка выходил сам ландмейстер со всей своей небольшой армией. Сейчас начнётся. Логично, рыцари понимают, что против этой тяжёлой батареи или капитулирен, или атаковать её быстро в лоб. Шанс есть, хоть и небольшой.
Я проскакал в свой укреплённый тыловой мини-острог, приказал зарядить картечью, оставил за старшего Мюллера и поехал к большому урюсу на холм. Во-первых, оттуда было видно всё поле боя, а из моего бастиона – ничего, кроме крупов огромных русских коней дружинников и детей боярских.
Полагаю, этот иван специально устроил, чтоб я не мог следить за ходом дела и, оставаясь в неведении «кто кого», не стал бы затевать СВОЮ игру по ходу боя. Мне очень хотелось смотреть на этот бой хотя-бы потому, что я так вот никогда не смотрел на сражение, как зритель, или как настоящий, большой полководец.
С моего обычного ракурса – из первой линии всё выглядело как-то стремительно и хаотично, хоть и вспенивало кровь в жилах и заставляло иногда сердце прямо выпрыгивать из тела, чувствовалось даже, что только кираса удерживает в теле бешенное движение мускульного насоса (как начинают называть обиталище души современные анатомисты). И вот сегодня я имею возможность «просто поприсутствовать» на чужом представлении в качестве почти что нейтрального зрителя. А может, и поучиться у двух знатных мастеров своего дела, один из которых – целый магистр рыцарского ордена.
Во-вторых, я подумал, что рядом с этим иваном мне будет как-то безопасней, в смысле от него же самого. Пусть не переживает и не затевает мне всяких «превентивных мер» - вот он я, стою себе спокойно рядом, ничего не замышляю на русского царя и его верного холопа.
Иван глянул коротко в мою сторону и сначала нахмурился. Конечно, эт понятно – невыполнение приказа во время баталии, нарушение диспозиции – это всё должно наказываться очень однозначно, ибо граничит с дезертирством. Но потом иван ухмыльнулся: «Стой, смотри, как мы щас твоих братиёв освежуем )))». Я едва успел окинуть взглядом поле боя и даже не уловил точно смысла построений обоих армий, как «мои», в смысле, соотечественники, ну, то есть, ливонцы, пришли в движение. НАЧАЛОСЬ.
Я едва поднял голову на красивые, пёстрые и чёткие ряды армии рыцарей и захватил окончание лёгкого кивка головы Магистра, или мне это просто показалось. И сразу поле огласили короткие харкающие команды капитанов и вторящий им лай сержантов, поведших свои роты в наступление. Магистр решил вывести в первую линию своих стрелков.
Большинство из них были, да-да, арбалетчики! Эти древние застрельщики на самой окраине цивилизованного мира всё ещё используются в большом числе. В основном, потому, что в этом краю никаких серьёзных войн не было уже полвека, и если говорить откровенно, «братья рыцари» совсем забросили своё рыцарское дело и сражались исключительно с Бахусом и Венерой. Их армии и особенно гарнизоны выглядят, мягко говоря, старомодно.
Ну да ладно, сейчас вам иваны этот поправят – сейчас в Европе не останется самых последних «нечестивых стрелков», как их триста лет назад величали рыцари. Итак, магистр свой ход сделал. Чем ответит иван? Дайте-ка угадаю…
Но тут всё внезапно снова замерло. И все устремили взгляды куда-то на центр ничейной земли. Я поискал в том районе и понял, что там так всех заинтересовало. А дело было вот в чём: два матёрых волка гнали русака. Это такой местный большой заяц. Волчары работали сообща и очень продуманно, как они это умеют – не давали косому сигануть ни в одну сторону, а гнали его прямо к небольшому болотцу, которое примыкало с левого фланга к нашему «шахматному полю». Там косой увязнет или заляжет в своём заячьем страхе, тут его и порвут.
Хм, и как только волчары решились на такое дефиле прямо посреди нашего шумного дела… Видно, этот манёвр был своеобразной уловкой косого, рассчитывавшего, что волки не посмеют проскочить между двух армий, уже пошедших на сближение.
Все воины, и на нашей стороне, и на той, вмиг забыли, в какой страшной опасности они сами сейчас находятся, что большинство из них уже через считанные минуты будут продырявлены, пробиты, проколоты, рассечены, разрублены, раздавлены и растоптаны.
И благородные мужи в сияющих драгоценных парадных доспехах (уходить навсегда с арены – так делать это красиво!), и похабно похрюкивающие рюс коссакс, и ёрзающие от нетерпения татары, и трусоватые боевые холопы, и невозмутимые скучающие мои братья ландскнехты, которые, увы, все на той стороне, - все словно дети или охотники в пылу погони, забыв про всех и про всё, забыв про самих себя и про саму смерть, которая уже тут, стоит меж нами, все с горящими глазами, криками и разномастным гаканьем и свистом провожали эту внезапную тройку несущихся по полю мохнатых.
Да, зайцу осталось жить три прыжка. Раз. Два. Хм, не знал, что можно так далеко прыгнуть. Трррри. Всё. Хм, выбрал болото. Не лёг. Молодец. А один волчара – смешной. Рыжий какой-то и будто ленив)) А тот второй – совсем серый, с белыми и жёлтыми пятнами и весь какой-то подранный, вроде бы линька уже прошла давно.
Рыжий, хоть и шёл первым, он явно себя считает здесь главным, уже готовый хватануть косого по лапе, как понял, куда кидается тот, сделал очень лёгкое, почти незаметное движение в сторону, пропустив сигануть в болото своего «ведомого» - Серого. Над полем вмиг раздался общий вскрик – все, конечно, заметили уловку хитрого ленивца и не одобрили его ход. А второй, который драный, со всего маху без сомнений сиганул вслед за косым. И так он это решительно сделал, что снова над полем прогремел общий звук, на этот раз одобрительный.
Серый всего за два прыжка сумел сориентироваться в изменившемся ходе дела, чуть сильнее выпрыгнуть и сбить зайца одним ударом. Цапанул он его, вроде, по ноге, так точно отсюда не скажешь. И за эту славную выходку, конечно, пришлось Серому сразу и заплатить – со всей дури своего мощного прыжка он полетел в самую топь. А Косой, сменив от полученного удара траекторию, полетел куда-то в сторону и даже чуть назад – к берегу, вертясь в полёте глупо, как дохляк.
И тут, словно всё предвидев, его ждал рыжий. Он неспешно и как-то даже аккуратно сунулся в болото, чтоб поднять «свою» добычу. В это время мокрый и грязный его напарник выбирался из топи самым бесславным образом, барахтаясь в болоте как щенок. Рыжий, осторожно, на брюхе подползает к добыче, спокойно берёт обмякшего зайца за загривок, как щенка и поворачивает к берегу.
Но Серого такой поворот явно возмутил. Он нервно забился в своей топи и сразу выскочил и в один прыжок доскочил до своего хитрохвостого друга, пытаясь, как мне показалось, одним ударом оторвать свою долю зайца. Но Рыжий повёл себя совсем уж не по-товарищески – снова сделал едва заметное лёгкое движение, и серый промахнулся по зайцу. И тут Серого совсем закусило. И он без колебаний атакует уже Рыжего и с явным намерением покончить с ним.
Рыжий этого хода от своего «ведомого» явно не ожидал и пропустил очень опасный хват по шее. Скорее от неожиданного удара, чем по собственному желанию он выпустил добычу, чтоб освободить свои клыки для боя. Но в это неуловимое мгновение, пока он освобождался от зайца, он получил второй удар. На этот раз он, правда, уже успел слегка уклониться, и удар страшных клыков пришёлся только по плечу. И Рыжий сразу же контратаковал, хоть и с очень невыгодной позиции – он был полубоком-полузадом к врагу –в положении атакуемой хищником жертвы.
Дальше уже ничего понять было невозможно – клубок крутящихся волчьих шкур, харканье и клацанье. Но тут новый поворот! А Косой-то – живой! Нельзя сказать, то ли он до этого притворялся, не известно на что надеясь, то ли действительно, как говорится «душа в пятки ушла». Но когда волчары схлестнулись из-за его «обмякшей тушки», тушка вдруг почувствовала, что появился шанс. Неизвестно, было ли это каким-то шоковым движением уже погибшего тела, или заяц действительно оказался не прост, но факт – увесистая жирная тушка неожиданно легко подскочила и стремительно удрала от дерущихся за неё волков.
Над полем раздалось оглушительный гогот и одобрительное, восхищённое и участливое улюлюканье. Шум и господа и солдаты произвели такой, что даже волки испугались. Они вдруг словно очнулись и поняли, что затеяли свою погоню и драку чуть ли не на плацу замка и вмиг исчезли в кустах.
Я успел бросить взгляд на магистра, до которого было шагов триста – мне показалось, что тот тоже радовался как ребёнок. Хотя, сейчас, когда я это всё вспоминаю, не могу сказать точно, было ли у магистра поднято забрало его армэ. И тут у самого своего уха я услышал странные слова по-немецки, но с явным местным акцентом: «Так вот и эти из-за нашей земли передерутся и порвут свои волчьи шкуры. А мы – останемся целы и ещё более свободными станем».
У меня от неожиданности даже дыхание перехватило. Я оглянулся, до ивана было далековато, да и по-немецки сомневаюсь, чтобы он понимал. А я точно слышал эти странные слова по-немецки! Рядом, между мной и иваном стояло несколько его ближних командиров, а также телохранители. Вроде, всё, немцев, кроме меня не было… Странный случай и странные слова… И кто это «они» - которые «передерутся»?
Но тут мои смятенные мысли были прерваны добрым, знакомым донельзя родным звуком – громовым раскатом орудий, передовой батареи русских. Вмиг я забыл и про зайца и про слова. Весь мир и вся жизнь словно остановились – НАЧАЛОСЬ!
Русские, видя, что не успевают построить свои турели, вмиг закатили на неготовый вал тяжеленные пушки и сразу дали мощный залп. Молодцы иваны.
А ливонцам ничего и не остаётся перед этой батареей – или сдача, или почётная смерть, но шанс всё-таки есть. Я ещё раз прикинул соотношение сторон – русских больше раза в два. Нормально для рыцарей и конных кнехтов. Плюс у немцев много стрелков и две роты приличных ландскнехтов с алебардами. Тяжёлых всадников сотни две.
Так я и думал – стрелков вперёд выводит Анхельм. Удачи, комрад! Тем более, что у русских совсем нет стрелков – только много копейщиков и отряд витязей, но их мало. Ну ещё татары и казаки, но эти обычно не воюют – только в разъездах и рейдах.
И тут иваны меня изумили! О майн гот! Неожиданно с правого фланга из дряблого леска на Анхельмовых застрельщиков вылетает несколько сотен татар и казаков! Но это глупо! Эти русские непредсказуемы! Но, кажется, их расчет удался! Непостижимо! Анхельм как ни пытается развернуть свою длиннющую линию навстречу лавине дикарей, но гарнизонные арбалетчики – совсем не полевые аркебузиры, обыченные манёврам и каракколе! Да и дух явно не тот. Да они бегут! Прощай, дружище, Анхельм. Хороший был друг, весёлый и прямой.
Так, братья рыцари, первый ход вы просрали, что дальше придумаете? Да, логично – магистр контратакует степняков своей лёгкой конницей. Ландскнехтам в кирасах с алебардами за этими дьяволами совсем не угнаться. Пока татары и казаки возятся со стрелками, на них налетают конные наёмники.
Татары стоят недолго. Почти сразу они бегут, как и их русские «коллеги» - коссакс. Да уж, воители… И это от наскока лёгкой конницы. Эти русские ещё могут и продуть! Пожалуй, нужно дать необходимые распоряжения в моей «личной крепости»… Ладно, ещё немного посмотрю.
Татары несутся без оглядки. Наёмники воодушевлены и неудержимы. Татары летят туда, откуда выскочили – на наш правый фланг в свои кусты и лес. Но, не доезжая до спасительных кустов, татары каким-то неуловимым степным манёрвом резко разворачиваются «все сразу вдруг» и атакуют своих преследователей. Да это восточное коварство, а не честная война! Теперь ничего не видно – ряды смешались.
Но вскоре понимаю, что наёмники не осилили всей массы русских и татар. Они не отступают, молодцы, но их всё меньше.
Ну, магистр, решайся – пехота или рыцари. А у иванов ещё копейщики и много, а ещё дружина воеводы.
Рыцари. Согласен, ландскнехтам бежать далеко через всё поле.
В толпу степняков со всей дури врубается стальная стена последних рыцарей. Эффектно. Красиво…
Татары вновь стоят не долго. Как только один их край буквально смели бронированные першероны, степняки снова в лес, как зайцы. На этот раз они, кажется, намерены действительно бежать в лес.
Рыцари вошли в раж и преследуют их, хоть и не рассчитаны их тяжёлые кони на такую погоню, они ведь для на короткого сокрушительного удара, словно боевой молот. Но рыцарям предаёт уверенности безвыходное положение татар – им некуда деваться – впереди стена из кустов и деревьев, в которой они явно должны остановиться и запутаться – большинство из них уже гарантировано будет смято и изрублено.
Татары безумно летят к своему леску. Но внезапно, прямо перед кустарником, варвары так рассеиваются, словно волшебным образом исчезают на глазах изумлённых рыцарей, конных сержантов и кнехтов. Там было так много пыли, что даже я со своего прекрасного холма не понял, куда делись татары.
Но и тут внезапно ещё один, страшный сюрприз – прямо из-под земли на сотни шагов в обе стороны, прямо перед стеной из кустов поднимаются ряды стрельцов. Их точно не было в числе осаждающих! Это чёрное волшебство! Этой новой, грозной пехоты иванов – два, а может, даже три ряда! Очень длинных ряда!
У всех страшные огромные «пищали» - pistul, как называют их шляхтичи, а также ужасные бердыши вместо сошки-рогатки! И сразу изумлённые таким резким поворотом дела рыцари получают грохочущий залп, почти в упор. А следом сразу второй. После этих ужасных залпов стрельцы без всякой паузы бросают свои пустые «дудки» и бросаются добивать выживших немногих всадников своими сокрушительными бердышами (этот длинный топор втрое ужасней любой алебарды – варварское оружие!).
И тут с фланга к стрельцам присоединяются вновь появившиеся, словно по волшебству, конные казаки и татары – никому из рыцарей не удалось отступить. Пленных не брали.
Какой ужас… Ужас…
Так, всего за несколько мгновений, ливонский орден окончательно прекратил своё существование. Остатки гарнизона – ландскнехты и недорезанные арбалетчики организовано отступают в замок. А магистр в полном замешательстве бьёт шпорами своего коня и с малочисленной свитой прорывается сквозь осаждающих. Впрочем, это громко сказано «прорывается» - сопротивления своему бегству магистр не встретил, никто его также не преследовал.
Русские заканчивают с рыцарями и без всякой паузы начинают перестраивать свои порядки, тяжёлую артиллерию выводят вперёд, ставят рогатки и лёгкие туры. За осадными орудиями строятся в два ряда стрельцы – их оказывается много – до двух тысяч. За ними – остальное войско, которое теперь заметно усилилось. Например, в тылу расположилось сотни две конных дворян – элитная конница русских.
И только теперь я понял. Все эти чёткие движения и действия без всяких пауз – это же работа по чётко спланированному плану! Эти степные бандиты банально выманили рыцарей подальше от стен и перебили их как молочных поросят. Как это… подло!
Мда… Вот тебе и иваны… Много я ночью пропустил, не попав на военный совет. Лихо воюют иваны… А они не такие дураки, как я думал ещё сегодня утром. И они гораздо опасней, чем я ещё недавно думал.
Через некоторое время, не дожидаясь решительного и беспощадного штурма, гарнизон замка открыл ворота и отправил к лагерю осаждающих парламентёров.
Условия русских очень мягкие – всем ливонцам беспрепятственный выход с оружием. А ландскнехтам, при желании предоставляется возможность пополнить «русский полк ландскнехтов» - мой, то есть, новый полк
Сотня моих соотечественников переходит под знамя моего полка, остальные уходят из Ливонии, обещая не воевать против русских год.
Ливонской войне – конец.
Степные дикари теперь ужас и ночной кошмар для всего цивилизованного мира.
Такого не было уже триста лет, с тех пор как их страшный хан Бату не разбил армию западных рыцарей и не подошёл вплотную к Венеции.
Это катастрофа! Хуже этого уже НИЧЕГО быть не может!
Я стоял на своём холме и смотрел на величественную и страшную драму на поле. То, что в упор, из первых рядов выглядит просто как драка, отсюда, с точки видения полководца, представляется как большая шахматная игра, но только думать тут почти некогда – всё очень живо, всё очень быстро и… почти совсем не страшно. Да, врать не буду – страшно там, внизу, скажу прямо. А отсюда – эти все движения внизу как то… воодушевляют. Да, хорошо быть полководцем. Интересно.
В голову лезут совсем другие мысли, нежели «там», внизу. Там и думать-то некогда. Да и тут-то, собственно, тоже. Наверное, мои «новые» мысли сегодня оттого, что я сегодня как бы просто «зритель». Кстати, не заинтересованный особенно в победе какой-либо стороны. Даже не знаю, что вам сказать – за кого я сейчас переживаю. Ну да, наверное, за рыцарей. Да, наверное, за них.
Хм. Мне кажется, что прямо сейчас, стоя над этим сражением, я что-то понял. Что-то такое я где-то читал про одного полководца или даже принца, которого посетило откровение прямо в разгар решающего сражения. И вот меня сейчас тоже как-то озарило.
Мне вдруг сначала «показалось» что всё, что я сейчас вижу и слышу – происходит словно не со мной. Или даже не так. Словно это ВООБЩЕ не происходит. Словно это какой-то сон или бредовое видение, когда лихорадка. И тут меня озарило. Я вдруг почувствовал, отчётливо почувствовал всей душой, что я что-то п о н я л. Мне показалось, что весь мир и всё бытиё – лишь призрак и словно сон. Мой сон. А это всё и эти все – мне лишь мнятся.
Но это всё вокруг не просто сон и бред. Нет, мне так не показалось. Мне вдруг показалось, что всё это – не просто так, а для чего-то. Ну, хотя бы для того, чтобы мне что-то такое показать. Важное. МНЕ ОДНОМУ. И всё. Это – единственная причина, по которой весь этот мир существует. Да и существует ли он? Единственная причина, по которой всё происходит – это я. Вот что я сейчас почувствовал стоя на своём холме, под которым только что убили тысячу здоровенных парней.
Я снял каску и стал расстёгивать застёжки кирасы. Я делал это как-то, наверное, совсем спокойно и подозрительно невозмутимо – вскоре я заметил, что все вокруг глядят на меня с изумлением. Только Иван ничему, видно уже давно не удивляется:
- Правильно, герр оберст, можно снимать броню – дело сделано.
И действительно, вскоре оказалось, что дело действительно уже сделано. Но сначала позвольте договорить. Я разоблачался не потому, что битва завершилась и я почувствовал себя в полной безопасности. То есть, я действительно, почувствовал себя в ПОЛНОЙ безопасности, но по другой причине.
Я почему-то решил, что я ВСЕГДА в ПОЛНОЙ безопасности. Почему? А мне просто показалось, да не просто показалось, а я вдруг почувствовал, что весь мир и всё бытиё – это МОЙ мир и ТОЛЬКО Я в нём полный хозяин ВСЕГО. А значит, бояться если кого-то вообще стоит, то только самого себя. А себя я не боюсь, это уж слишком.
Такое вот откровение может прийти в голову если стоять на холме и наблюдать как несколько тысяч храбрых и ловких парней убивают друг друга. Это какое-то массовое дикарское жертвоприношение, ей богу. Хм, интересно, долго ли со мной пробудет это моё «новое понимание бытия»? Останется ли оно со мной навсегда, или забудется также внезапно, как пришло, сразу после битвы?
Так. Всё. Пора срочно валить из этой ненормальной страны. В этой варварской земле, где живут неправильные люди, где ВСЁ неправильно, но как-то всё-таки существует, в голову всё чаще и глубже лезут какие-то неправильные мысли и вот уже до «озарений» дело дошло. Завтра же буду говорить с этим иваном. Пообещаю ему хоть что, отдам казну, один захвачу любой замок – лишь бы отпустили меня эти ненормальные на мою нормальную милую родину. Завтра же! Решено!
- Что, герр оберст, получили?!
- воевода, я не с ними…
- да уж теперь и не с кем)) нету их больше – всех побили)) эти были последние)) что, не решился мне в спину ударить?)) а мог бы, если б повезло, и спасти своего ландмейстера)) но я это учёл и за твоей спиной тихонько поставил главный резерв – вон тех витязей в серебре и золоте. Так что, крыта была б твоя карта. Молодец, что не послушал своих.
- они мне не свои!
- да ладно…))
- пойми, воевода, я – наёмник. Я служу ВЕРОЙ И ПРАВДОЙ тому, кто мне платит!
- хм… даже так… ну ты и свинья.
И вдруг во мне внезапно снова что-то словно оборвалось. От этих простых спокойных слов воеводы подо мной словно табурет выбили. Как-то так вот, вдруг и очень обыденно меня лишил всей моей веры этот вот хитрый и вороватый русский.
К этому, друзья, мне пока нечего вам добавить…
Я не знаю что сказать…
Мне нужно подумать…
- что молчишь, наёмник?)) задумался?)) демать – эт полезно)) подумай, зачем живёшь, шкура свиная)) ради чего жизнь свою тратишь? И деньги ведь есть у тебя, и бабы, и почёт. А ради чего живёшь?
- я уже слышал эти ваши русские разговоры. О смысле бытия. Мы, европейцы, о таких глупостях не думаем!
- вот и говорю – шкуры вы свиные)) тупые жадные подлые шкуры)) хочешь ещё одну мысль для раздумий? Вот вы, «культурные европейцы» называете нас «чумазыми иванами», «варварами» и всяким прочим непотребством. А ты знаешь, сколько раз за эту долгую войну мы, русские, нарушили объявляемые перемирия?
- сколько?
- НИСКОЛЬКО! НИ РАЗУ!
- ну и что тут такого?
- правильно, это – в порядке вещей. А теперь более интересный вопрос: а вот вы, честные благородные рыцари, светочь западной культуры и братья вашей святой церкви – сколько раз нарушили свои мирные клятвы на Святом Писании?
- ну, это не важно. Это – часть стратегии и тактики. Даже Макиавель говорит, что договоры заключаются ТОЛЬКО, чтоб их вовремя и с максимальной выгодой нарушать. Это – нормально.
- НОРМАЛЬНО?! Так ты, хер оберст, уж определись, что у тебя НОРМАЛЬНО! Соблюдать свои клятвы перед Богом, или нарушать?
- а что тут определяться – всё ясно. Когда выгодно соблюдать – соблюдать, когда выгоднее нарушить – нарушать. Что тут непонятного? Вот на этом мы вас и ловим. Пока вы стараетесь свои клятвы держать, мы быстро нанимаем пополнение и атакуем ваши незащищённые земли. Говорю же, война – это искусство и суть путь обмана.
- ну и кто ж получается вор бессовестный? Если у вас, немчуры, война – обман, мир – снова обман, клятва – опять обман, крёстное целование – всё время обман и ложь и воровство! А правда-то где она у вас?
- … да нет, наверное, никакой правды… есть только здравый смысл и выгода момента. Так вот, у нас, думаю…
- позиция ваша мне ясна… вот что, герр оберст. Войне, похоже, конец. Не с кем нам тут больше воевать – всех ваших последних рыцарей мы сегодня перебили. Видел наши неожиданные подкрепления сегодня? Не ожидал? А я их уже не первый день ждал и специально выступил так, чтоб одновременно с ними к этому замку подойти.
И догадываешься, откудова люди?)) да, оттудова)) - нет больше ваших рыцарей, некому тебе служить)) всех третьего дня перебили, четыреста душ одних только рыцарей! А прочих – без числа! А самого вашего бывшего ландмейстера – в полон увели!)) увезли в Москву как трофей)) а этот ваш сегодняшний ландмейстер, видно в Польшу побежал – ибо нет ему больше нигде земли))
Так что, мир теперь, и наши древние земли – у нас снова в руках!
Вот заживём-то с морской торговлей!)))
Вот радость-то настанет по всей земле русской!
Поэтому, вот что. Ты мне тут теперь особо не нужон. Но и не гоню – против меня не пошёл, молодец. Так что давай уж, сам решай – на сей раз не неволю. Хочешь на свой фатерланд – скатертью дорога. Там тебя, я слышал, уже ждут и с нетерпением. Например, сынок твоего бывшего Князя))
А желаешь служить Вере и Правде – милости просим. Получишь надел, я походатайствую лично перед нашим Благословенным Царём, покорителем двух царств и одного королевства! И будешь честно служить нашему доброму Помазаннику. И жить спокойно, уверенно, без всяких сомнений, с вечной радостью на душе. И правде тебя научим, и радость в сердце поселим, и в бане мыться научим. Баня – сиречь здоровье теля и души.
Понимаю, выбор трудный. И не тороплю. Мы здесь пробудем ещё дней пяток, пока «хозяйство местное примем». Вот тебе и срок. Думай, оберст. Другого такого случая может больше и не быть.
- «сиречь» - это от слова «сирать»?
- дурак ты, оберст.
ххх
Ну вот, за два дня второе «уникальное предложение»… А я становлюсь прямо нарасхват)) Видно, чувствуют мои «работодатели» что-то такое во мне, чего даже сам я пока в себе не чую. Ладно, почуем, придёт время. Вчера я ещё капитаном был. Всему свой срок и каждому возрасту и опыту – своё понимание.
Ну а если подумать? Три предложения за два дня. Если просто прикинуть – какое «бы» можно было б принять, а? Ну, давайте прикинем.
От русских. Да не хочу я здесь быть. Я это уже ощущаю всей душой и телом. Зачем тогда сюда снова меня потянуло? Хороший вопрос. Наверное, судьба… А если без мистики? Тогда, наверное, чтоб я «что-то» тут «понял». Хотя, понимаю, это тоже мистика. Ну, тогда не знаю, зачем. Ах, ну да, я ж бежал от «своих», потому что «там» Акил снёс «башку» владетельному Князю. Хм, опять Акил. Не умышленно ли с расчетом он эту «башку» тогда снёс? Хотя, какая разница? Это ведь тоже – судьба. И в первый раз меня Акил в эту рухлянд притащил, и вот, во второй – не без него обошлось.
Итак, у русских, с русскими и за русских – не хочу. Не «мои» они, это точно. А что тогда тут хорошего? Ведь не может же быть одно лишь плохое? Хорошее, что тут меня вряд ли достанет тот князёныш – Фридрих Второй, который мечтает стать Великим. Ну, вот и всё, собственно, хорошего. А из плохого – денег мне тут, как я понимаю, платить не собираются, и я должен буду опуститься до воровства, грабежей и вымогательства. Нет. Я не вор. И я им не буду. Никода! Значит, тут – точно нет.
Теперь Акил. В их степях, конечно, веселее, чем под пятой у воров московитов. Но без городов я не могу. Их бескрайние просторы меня пугают, давят на меня. Сначала не заметно, а потом всё сильнее. В этих необозримых диких просторах я себя начинаю терять. У меня пропадают вообще все мысли. Я слышал, что тут некоторые монахи делают какие-то «медитации». Это нам, европейцам, трудно понять, но я, кажется, начинаю, в смысле понимать. Ладно, опустим про монахов.
В Кафе – весело, бабы со всего свету, вино и угощения – на любой вкус. Самый весёлый и богатый город мира, из тех, что мне в моих странствиях доводилось видеть. Но в городе долго сидеть не будешь – деньги, совершенно любые баснословные состояния тают в таком городе как внезапный майский снег (есть у рюсов и такое). И тогда – снова эти «весёлые» татарские рейды и набеги. Снова – рыдания рабов, которых мы хватаем толпами и везём рахнодитам в Кафу. Снова – жечь и убивать без разбору. Что-то я уже от таких забав устал, старею, наверно.
Ну и что нам остаётся? Дамой, нах хаус, нах фатерлянд? Ждать стилета от этого маленького засранца-князёныша? А в Новую Индию что-то тоже больше не хочу. Это когда я только капитана получил, молодой тогда был – всё нипочём. А теперь, полковнику не пристало «скитаться» как бродяге, верно Акил недавно сказал.
Так куда ж тогда мне идти? Хм, этот вопрос я себе что-то уж часто стал задавать. А когда это у меня началось? Хм, тогда, когда я получил капитана. А почему? Ну, наверное, потому, что до того, как стать капитаном я был лейтенантом и мне чётко и внятно ПРИКАЗЫВАЛИ куда мне идти. А ещё раньше я был сержантом и просто воякой, которому приказывали не только чётко, но и громко. Так что выходит, получив свободу, я потерял внешнюю управляемость своей жизнью. Такая вот цена всеми желанной свободы – потеря простой и понятной мотивации – выполнение приказов во имя хлеба насущного.
Деньги у меня уже есть и немалые, и будет их всё больше. Слава – кой какая есть и будет её всё больше, это мне уже тоже ясно как ясный день. Вот я уже и полковник, а мне только тридцать недавно минуло, всего как три года… И что мне со всем этим делать? Прямо как витаз на распутье в тридцать лет и три года, как тут говорят…
- Экселенс!
- Йа, Патер Мюлляр.
- У меня тут есть идея насчёт новой оптики.
- Как ты за%бал уже со своей оптикой…
