Становление банды: История Густаво "Гасто" Райеса

Знаю, что тематика, на которую я пишу тут, мягко говоря, непопулярна(ну, не любят на форумах, посвященных средневековью, гангстеров), я решил все же выложить еще одну из своих повестей про крутых чернокожих парней. И так... Представляю вашему вниманию - История Густаво Райеса! Одновременно спин-офф и приквел к моему предыдущему выложенному на этом форуме рассказу.

Глава №1 "Уныние и Склад"

Сырая кладбищенская земля будто вытягивала из меня все соки, словно граф Дракула из сказок, и нагоняла печаль, словно грустный блюз, который поют чернокожие певцы угрюмым голосом. Когда-то это была весёлая семья. Вот в верхней строчке на могильном камне написано имя моей матери, и года жизни, вот имена братьев и их жизнь. Всё, что у меня осталось от них — камень, имена и даты на нём. Мрачно смотря на камень, я вспоминал тот злополучный день, две недели назад. Мой мозг словно сопротивлялся болезненному воспоминанию, тому, что произошло не так давно. Напрягшись, я вытаскиваю это воспоминание из дебрей своего разума, словно раскалённое железо из горна. Такими были мои воспоминания — горячие как раскалённое железо, и такие же тяжёлые. Ещё раз посмотрев на могильный камень задумываюсь…

«Рамона Райес, — высечено в камне, — Терпеливая вдова и любящая мать».
Да, она терпела и страдала, и любила… Её бабушка, моя прабабушка, родилась в рабстве, работала на кухне у богатого белого где-то на Юге. Сбежав от хозяина, она родила мою бабушку, а та — мою маму. На бабушке и маме было социальное «клеймо», ибо предки рабов считались презренными, но это неважно. Она терпела, была стойкой духом и сильной, вырастила трёх сыновей и сделала их настоящими гражданами своей страны. Эх, мамуля. Кому ты помешала? Никому. Тот, кто такое с тобой сделал, заслуживает кары.

«Самуэль Райес. Истинный сын своей страны и верный друг и брат».
Мой братан… Следуя примеру отца, а заодно и моему, он уже готовился записаться в армию, все комиссии прошёл, и лишь из-за бумажной волокиты он не осуществил свою мечту. Он брал с меня пример, занимался спортом, а в плане курения он даже наоборот — не курил в отличии от меня и не пил алкоголь. Умер в рассвете сил… Ебучие белые.

«Реймонд Райес. Надежда семьи, луч солнца в тёмном царстве»
Он всегда светился радостью, был умным, храбрым, честным. Помнится, во втором классе на одного паренька наезжал какой-то отморозок на пару лет постарше, и Реймон заступился за паренька, и вдвоём они прогнали подонка. Он был очень умным, любил читать, как комиксы, так и книги. Рей был хорошим пареньком. Мой братишка не заслуживал смерти, он был совсем ребёнком.

… всё-таки вынув это железо из горна, погружаюсь в воспоминания.

***

— Я так рада, что ты дома, сынок, — говорила Рамона Райес, обнимая меня во время прогулки по набережной Лас-Либертада, — Так рада!

— Мам, уже год прошёл с окончания войны, а новых войн не предвидится. Теперь я никуда не уеду, — я старался казаться крутым военным перед младшими братьями, и вырвался из объятий любимой женщины, и возразил, — И поменьше нежностей, не позорь перед братьями.

— Да ладно тебе, Гус, — усмехнулся Реймонд, самый младший из моей родни, — Мы же семья. Обнимать члена семьи — нормально.

— Да, Густаво, — сказал второй брат, которому исполнилось восемнадцать, и который хотел поступить в армию, следуя моему примеру, — Уже год прошёл, а мы всё не нарадуемся тому, что ты жив и здоров. Всё нормально. Может, по мороженому?

Взгляд, мой и братьев, остановился на кафе-мороженом, которое построили прямо у набережной полгода назад. Мама достала бумажник, но я её остановил.

— Не надо, мам. У меня неплохая ветеранская пенсия.

На самом деле это лютое враньё. Дядя Сэм платил мне всего лишь по пятнадцать баксов в неделю, а зарплата моей мамы была почти в три раза больше, и я решил показать свою независимость.

Был конец лета. Солнце палило неистово, и все были рады остудиться с помощью прохладного сливочного лакомства.

Достав из кармана двадцать центов, делаю заказ.

Братьям заказываю пломбир с клубничным сиропом, а маме — её любимое эскимо, которое она любила с юношества, и купить которое тогда считалось праздником.

Усевшись за столик, мы стали поглощать этот вкусный десерт. Мы смеялись, рассказывая анекдоты про Гитлера и «Дядю Джо» Сталина, я рассказал пару армейских историй. Была атмосфера веселья и радости, ложкой дегтя в которой была тоска по моему отцу…

Получив тяжёлые психологические травмы в Первую Мировую, он начал постепенно сходить с ума, и в итоге застрелился за пару недель до рождения моего младшего брата.

Доев мороженое, мы собирались выходить, но вдруг в кафе въехал «форд» тридцатых годов выпуска. Первым погиб Самуэль, старший из моих братьев. Машина отшвырнула его на несколько метров, перекинула его через кассу, и он свернул шею. Тогда я почувствовал ярость. Вытащив из машины парня в смокинге, я повалил его на землю, и стал избивать его своими большими коричневыми кулаками. Тот скинул меня с себя и сунул руку за пазуху, вынув металлический предмет, который узнает любой, даже не знакомый с военщиной, человек. Пистолет. Резко вытянув руку с пистолетом вперёд, бандит нажал на спуск и я упал. Последнее, что я видел — то, как мою самую родную женщину прошивает очередь Томми-гана.

***

От воспоминаний меня отвлёк человек подошедший сзади. Наш пожилой сосед, как и мой отец, прошедший окопы Первой Мировой, тоже решил навестить могилу. Он был нашим другом семьи, и, по сути, заменил мне отца.

— Мистер Беллард, — говорю я, — Почему так получилось? Почему именно моя семья?

— Каждый, у кого происходит трагедия, задаётся тем же вопросом, — сказал пожилой человек, опираясь на трость, — Это всё нити судьбы. Они могут быть прямыми или запутанными, а могут и прерываться раньше времени… Каждый человек — ткач своей судьбы, Густаво. Я уверен, ты будешь хорошим ткачом и сошьёшь хорошую судьбу. Я любил твою мать, она была доброй, милой, скромной и честной.

После похода на могилу захотелось пойти в бар. Сев на скамейку, что на остановке у входа на кладбища, стал ждать автобус. По расписанию он должен подъехать через десять минут.

Пойти служить в армию меня вдохновил мой отец, который рассказывал бравые военные истории, про то, как он насаживал на штык фрицев, подрывал танки и сбивал самолёты из винтовки.
И в сорок третьем году, едва мне исполнилось восемнадцать, я пошёл на призывной пункт и записался в армию США или, как мы в шутку говорили "Армию Дяди Сэма"*. Война оставила свой отпечаток на моём характере, сделала меня серьёзным, дисциплинированным и жестоким.

Пока я сидел с отрешённым взглядом, и думал о прошлом, подошёл автобус, и пройдя в конец салона, к «местам для цветных», я сел, оплатил проезд, и автобус тронулся.
«Места для цветных»… Рабство отменили восемь десятков лет назад, а негров всё так же не считают за людей. Достав из кармана пачку «Лаки Страйка», я решил закурить, после чего на меня с презрением оглянулись белые пассажиры, и один из них, дед лет семидесяти, проскрипел своим противным голосом:
— Брось сигарету, ниггер, а то пожалуюсь копам.

Мне ничего не осталось, кроме как повиноваться. Через полчаса автобус остановился недалеко от бара, буквально в полусотне метров, и я направился к питейному заведению. Это был самый дешёвый бар Лас-Либертада, как раз мне по средствам.

Поприветствовав Мюррея, тридцатилетнего лысого бородача, который был немногим из тех белых, кто относился одинаково хорошо представителем всех рас, я заказал виски.

Не знаю, с чем бадяжили тут пойло, но на вкус оно было премерзкое. Но главное то, что оно хорошо било по шарам. Не успел я опрокинуть и одного шота, как ко мне подсело двое чернокожих парней. Старые добрые друзья… Один с пепельного цвета волосами и усатый, а второй — с короткой стрижкой и шрамом через бровь, полученным ещё в детстве во время уличной драки.

— Бакшот, Стэбби? — удивился я, — Какими судьбами?

— Ну не бросим же мы своего друга! — всплеснул руками мой сероволосый друган, Бакшот, — Особенно в такой час… Прими наши соболезнования, дружище.

— О да, кореш, это печально, — сказал огромный негр, шесть с половиной футов ростом, небольшим пузом, но при этом мускулистый, — Мы присоединимся. В одиночестве пьют только неудачники.

Глотая противное пойло, мы болтали с друзьями на отвлечённые темы, не касающиеся меня и моей семьи. Но вдруг Бакшот предложил:

— Слушайте, пацаны, — начал он, — У Гасто убили семью, и за это кто-то должен поплатиться. Почему мы бездействуем? Соберём братанов с улиц, и устроим говнюкам ад!

— Что? — удивился я, — Ты хоть знаешь, кто это был? Я – нет.

— Ясно же, что это Кингз!

— Кингз? — поднял бровь, — Это который Джон Джеймс Кингз Третий?

— Да! А кто же ещё? — сказал Бакшот, — Все знают, что он контролирует почти всю преступность города. Доны мафии ему платят дань, уличные отморозки — его глаза и уши на улицах. Уничтожим его — уничтожим убийц твоей родни, Гасто!

— Мы не бандиты, мы простые парни, — возразил я, — Мы не сможем потягаться с самим Кингзом, он вообще прям как Мориарти из тех книжек.

— Просто надо обладать организаторским даром, — подняв палец вверх, сказал Бакшот, — На Грэйп стрит сплошь ниггеры живут. Работа у них рабская, а в банде они смогут стать крутыми и богатыми. Раздобудем стволы, узнаем, где находится Кингз и его подчинённые, и размажем ему голову. Сечешь? Мы можем стать главной бандой всего Лас-Либертада! Амбиции у нас есть, главное иметь средства, для их осуществления. А всего лишь надо ограбить склад…

— Какой ещё склад? — удивился я, — Я не грабитель, я не могу.

— Мы будем грабить бандитов! Понимаешь? — заулыбался мой друг, — Я как-то докером работал, неделю назад разгружал сухогруз, и однажды решил побыть «несуном», и своровал ящик. Пошли ко мне домой, сами увидите.

Когда мы вышли из бара, на Лас-Либертад опустились сумерки. Солнце ушло за горизонт, и улицы освещали фонари. Бакшот жил буквально напротив бара, и мы оказались у него дома через пять минут.

В его квартире нас встретил отец Бакшота, мистер Грэг Робинсон, который был неопрятно одет и выглядел заспанным. Он молча открыл нам дверь, и обратно ушёл в свою спальню. Мы, тем временем, прошли в спальню Бакшота. С торжествующим видом он достал из-под кровати продолговатый ящик и открыл его. В нём лежали: пистолеты, четыре штуки, по одному запасному магазину к каждому из них и по сотне патронов.

— Срань господня, — удивился Стэбби, — Срань, твою мать, господня. Это немецкие «Маузеры»?

— «Люгер-парабеллум», — поправил я своего друга, — Посредственный пистолет. Патрон слабее чем у «кольта», спуск тугой, рукоять неудобная. Но, что есть — то есть.

Пистолеты были довольно небольшие, и спокойно помещались в широкий карман кожаной куртки. Во второй карман я положил магазин и пару десятков патронов. Распределив оружие, мы сели на кровать Бакшота, и стали обсуждать планы.

— Надо Трэя позвать, — предложил Стэбби, — А то нас трое, а стволов четыре.

— Трэя? — удивился я, — Он же ебанутый. Помнишь, как он грабанул магазин, вооружившись битой? Хозяин этой лавки достал дробовик и пригрозил, но тот со всей силы швырнул биту ему в черепушку. Против дробовика с битой попёр, прикинь? С пистолетом он вообще и танк подорвать сможет.

— Вот именно! Он ценнейший союзник, — поддержал Стэбби Бакшот, — Грабанём склад, стволы возьмём для подстраховки, чтобы в случае чего отстреливаться.

— А как мы увезём со склада груз? — спросил я, — Не на руках же ящики переть.

— Угоним пикап. В пикап можно достаточно уместить. Ну что, залезем в карман Кингзу?

***

Угнав пикап марки «Форд», сорок шестой модели, что в тридцатые годы был выпущен, мы погнали к Трэю. Он жил в небольшой хибаре в Ист-Сайд Локэш вместе с мамой и сестрой-подростком. Остановившись напротив его дома, мы с Бакшотом вылезли из салона пикапа, а Стэбби выпрыгнул из кузова.

Дверь нам открыла симпатичная женщина сорока лет отроду.

— О, ребята! — поприветствовала нас мать нашего кореша, — Позвать Трэя?

— Да, он нам нужен, — коротко ответил за меня Бакли Робинсон, так же известный как Бакшот.

Трэй был высоким и жилистым, с беспорядочными торчащими во все стороны волосами и недельной небритостью. Его волосы выглядели так, будто ему на голову залез орангутанг и сдох там, оставив свои волосы на макушке негра. Его взгляд постоянно был безумным, словно он маньяк какой-то, а на лбу были мимические морщины.

— Парни, мазафаки, а так же их родители, грабануть кого-либо вы не хотите ли? — пожимая нам руки, сказал ниггер, — Что вам понадобилось от старины Трэя?

— Да, мы хотим кое-кого грабануть, — начал Бакли, — Слышал про Кингза? Слышал, это точно… Мы хотим залезть к нему в карман, ограбить его склад. Ты с нами?

— У-у-у-е-е-е! — будто по-вольчьи взвыв заголосил Трэй, — О-о-о, да-а-а! Я всеми руками «за»! Сейчас, только достану свою биту…

Бакшот вместо слов остановил его, и вручил ему пистолет, магазин к нему и коробок патронов калибра девять миллиметров. Описать то, как был рад наш кореш, будет сложно… Он даже едва не устроил пальбу прямо перед своим домом, нам удалось его вовремя остановить.
Снова забравшись в пикап, мы поехали на склад. Стэбби и Трэй прохлождались в кузове, а мы с Бакшотом сидели в салоне. Открыв бардачок, обнаружил там бутылку пива. Она была не холодная, но и не тёплая, средней температуры. Найдя там же открывашку, я её откупорил и присосался к горлышку. Пиво, судя по всему, осталось от прошлого хозяина машины.
Пока я посасывал пиво, Бакшот вёл машину, и слушал музыку. По радио играла какая-то неизвестная мне кантри-композиция, которая была довольно бодрая и весёлая. Пел эту песню голос с сильным южным акцентом.

Доехав до склада и остановившись у ворот, недалеко от шлагбаума, мы решили договориться с охранником, чтобы тот нас пустил.

— Нет, ребята. Да и что вы там забыли? Хотите устроиться докерами? — усмехнулся усатый мужик лет тридцати, — Идите подобру-поздорову!

Не успел я снова попытаться убедить сторожа, как Трэй резко выхватил «Люгер» и метким выстрелом раскидал мозги мужика по его каморке, в которой тот сидел. Ебанутый маньяк…

— Трэй, ебаный в рот! — выругался Бакшот, — Ты совсем спятил?! Это же простой охранник, он просто выполнял свою работу!

— Мне похуй, — отмахулся Трэй, — Бак, иди садись за руль, Стэбби — открывай шлагбаум, а я и Гасто прикроем, на стрёме постоим.

Трэй не был главным, но его мысли разумны. У него часто бывает так, что сотворит какую-нибудь хрень и потом говорит чётко и сосредоточенно. Открыв шлагбаум, мы зашли на территорию грузового дока, а следом за нами заехал пикап. Докеров сегодня не было. Странно... Остановив машину напротив склада, мы зашли в это огромное ангароподобное строение.

И там мы столкнулись с ними… Они были одеты в плащи, и вооружены дробовиками, общались гангстеры между собой, и не обращали на нас внимания. Решив не испытывать судьбу, мы открыли огонь.

Из пятерых двое упали, получив по паре пуль в бок, остальные громко закричали. Один из них приказал голосом с сильным восточноевропейским акцентом:

— Вали черномазых! Рукер, зови остальных!

Спрятавшись за ящиками, мы стали стрелять, время от времени высовываясь. Нас было четверо, а к противнику присоединилось ещё пятеро, итого восемь против квартета.
Внезапно, один из гангстеров кинул в нас гранату…

***

Взрыв «штильхандгранате», немецкой «толкушки», едва не разорвал мне барабанные перепонки, а осколки, к счастью для меня, застряли в телах моих товарищей. Кровь и клочки мяса моих фронтовых друзей, с которыми я пил пиво пару часов назад, попали на моё лицо, руки были в смеси мозгов и черепной крошки. Вылезая из-под тел товарищей, достаю Кольт, и вдавливаю спуск. Пуля за пулей летели в нацистов, пока в магазине не закончились патроны. В этом бункере было сильное эхо, и сами немцы тоже оглохли от своей гранаты, и потому не услышали выстрелов моего оружия. Пройдя по коридору, и повернув за угол, встречаю ещё двух немцев. Что-то прокричав на своём языке, они хотели выстрелить, но я ловким ударом ноги с разворота вышибаю его автомат из рук, и резким движением выдавливаю его глаза из орбит. Второй немец не стоял столбом и открыл огонь. Пули почему-то не попадали в меня. Может немец был перепуган и не мог прицелиться, или просто был косоруким, но резким ударом ладони снизу вверх вгоняю его нос в мозг. Выхватив его автомат, я бегу по коридору и натыкаюсь на дверь. Выбив её с ноги, я врываюсь в комнату, и вихрем обрушиваю шквал свинца на солдат Вермахта. Один из них кое-как выживает, и лёжа, из последних сил, достаёт свой «Люгер», и давит на спуск… Почувствовав, как кровь растекается по моему кителю, набрасываюсь на немца, и начинаю колотить его прикладом немецкого автомата, которым только что расстрелял всех его товарищей…

***

— Фриц ебаный! Гондон хуерылый! — кричу я, колотя немца, — Сдохни! Это тебе за Джеймесона, это за Хоровица!

Вдруг пелена с моих глаз упала. Ходы немецкого бункера превратились в склад, а немец превратился в бандита в костюме-тройке.
Оглянувшись вокруг, замечаю, что все бандиты вокруг мертвы. Кто-то был пристрелен, а кто-то убит голыми руками. В руках покоился томми-ган. Как его раздобыл, я не сразу понял. Я стоял с автоматом в правой руке и смотрел на трупы. Наверное со стороны я выглядел, и сейчас выгляжу безумно, яростно. Я глубоко задумался.

Такие приступы случаются у меня уже не впервой... Я помню, как принимал участие в параде в честь Победы, и в самом конце запустили серию гигантских и очень громких фейерверков. Они были настолько оглушительны, что в какой-то момент я вдруг запаниковал и мне почудилось, будто я не на параде, а на марше через поля Арденн, и что это и не фейерверки вовсе взрываются, а бомбы, сбрасываемые на наш конвой немецкими "Юнкерсами". Однако когда я уже было схватил винтовку и был готов побежать к трибунам, ища укрытие, мой разум пришел в себя и я вернулся в действительность. Не имею ни малейшего представления, что это было, но это было впервые, и с тех пор это случалось неоднократно.

От размышлений меня отвлёк Бакшот, который выглядел удивлённо.

 — Бля, Гасто... Это было что-то, — присвистнул мой друг, — Просто всех уделал, порвал прямо!

— О-о-о, да дружище! Ты круче меня! — сказал Трэй, после чего залился дьявольским смехом, — Мистер Ниггер в склад пришёл, и в порошок всех, бля, растёр! Хе-хе.

Стараясь не обращать внимания на трупы, мы стали таскать ящики. Ящики мы предварительно вскрывали ломом, чтобы удостовериться, что там оружие. Стянули мы ручные гранаты, два ящика с Томпсонами и патронами для них, несколько дробовиков, и ящик с пистолетами.
Загрузив всё в кузов пикапа, мы поехали в Локэш, на Грейп-Стрит.

Однако, едва мы покинул склад, как за нами увязалась погоня. Сирены громогласно взвыли, оповещая всех встречных о том, что происходит. Бакли пытался оторваться, прибавил газу, но пикап был староват, и его скорости не хватало, чтобы оторваться. Вдруг коп, который нас преследовал, разогнался, и протаранил нас сзади. Машину тряхнуло, немножко занесло, но мы не думали останавливаться.

— Бери «Томпсон» и прострели шины! — крикнул Бакшот, — Стреляй в мазафак!

Достав знаменитую «чикагскую пишущую машинку», высовываюсь в окно, и стараясь целиться в колёса, жму спуск. Автомат немного трясся, отдача била в плечо, и, истратив полтора десятка патронов, удалось попасть. Передние шины коповозки, с шипением, подобным змеиному, выпустили из себя водух, машину копов стало заносить, после чего они остановились. Я думал, что стрелял один, не заметил звука пистолетного выстрела за автоматной очередью, но мои товарищи тоже стреляли, в лобовое стекло. Надеюсь, копы не пострадали. А если и пострадали, то не смертельно. Я, как бывший военный, не хотел быть соучастником убийства сотрудника правопорядка. Больше погони не было, и мы продолжили свой путь в Локэш, на Грейп-Срит.

Недалеко от моего дома находился гараж, где можно оставить пикап и пушки. Смотрителем гаражей был молодой парень по имени Педро, который за то время, что прошло с войны, отрастил бороду, и устроился сторожить гаражи.

Дом без мамы и братьев стал намного мрачнее и негостеприимнее. Мамина спальня была идеально заправлена, а вот кровати моих братьев были измяты и несобранны. Я же по армейской привычке заправлял свою кровать и любил порядок.

Горячая картошка с беконом насытила мой воющий желудок, а пиво, которое было достаточно холодным благодаря холодильнику, расслабило.

Я сидел на кровати, обхватив голову руками, а в голове звучали голоса мамы и братьев. Они обвиняли меня в том, что их не уберёг, что они умерли из-за меня, что я плохой брат и сын.

В ярости бью кулаком по подушке, и достаю из-под неё пистолет, после чего подхожу к зеркалу. Взглянув в него, вижу себя, но с мамой за спиной, и с братьями по бокам, потом изображение меняется, и я вижу себя в военной форме и в обнимку с тремя фронтовыми друзьями. Двое из них, Луи Джеймесон и Грегори Хоровиц, сгинут в бункере где-то под Мюнхеном, а Педро вернётся и станет простым сторожем гаражного комплекса. Вдруг в зеркале появляется фашист, и от неожиданности выпускаю две пули в зеркало…

— Ебучая война, — кричу я, ходя из стороны в сторону, моя голова горела и пульсировала, — Ебучие бандиты…

Резко сев на диван, смотрю на руку, сжимающую немецкий пистолет, и размышляю вслух:

— Одна пуля, и всё кончится. Одна пуля и всё. Бум! И нет проблем.

Положив ствол под подушку, выхожу на балкон, достаю сигареты, до которых в тогда автобусе дело так и не дошло, и закуриваю. Едкий дым обволакивает лёгкие, и дрожь в руках, сопровождавшая мой психоз, пропала. Выкурив еще одну, вслед за первой, сигарету, я возвращаюсь в квартиру, сажусь на кровать и смотрю в одну точку на противоположной стене.

Просидев так около получаса, я окончательно успокаиваюсь и ложусь спать. На этот раз я засыпаю быстро, буквально за полчаса…

***

В международном аэропорте Лас-Либертада была сильная давка, целая толпа народу. Найти среди этой толпы женщину средних лет вместе с двумя подростками было непросто. Если бы не плакат красочной надписью «С возвращением, Густаво Райес!», то я бы их не заметил в этой людской каше. Вместе со мной прилетело ещё десять бойцов из двадцати ушедших на фронт, они все пошли к своим семьям. Помимо братьев и мамы меня встречал мистер Беллард, наш друг семьи. Обнявшись с мамой, и пожав руки братьям и соседу, мы идём к выходу из аэропорта. Поймав такси, Беллард оплатил его, и мы поехали домой. Мама была рада меня видеть, как и мужская доля встречавших. Бомбы сброшены на Хиросиму и Нагасаки, Рейхстаг захвачен Советами, а это значит, что война кончилась. На мне надет мой китель, а голову покрывала пилотка. Когда я смотрел на улицу, то почти не узнавал свой город. Он изменился. Вместо одних зданий появились другие, некоторые здания перекрасили или перестроили. Но это было в белой части города. Локэш же совсем не изменился. Старый добрый ниггерский район. Дома мы устроили скромное застолье, где я вдоволь наелся жаркого, салата и напился пива, после чего пошёл в свою комнату и лёг спать. Вслед за мной спать легли и мои братья, с которыми я делил комнату.

***

Проснувшись, я хотел увидеть братьев, которые спали рядом со мной, в соседних койках, но их не было. Одеяла всё так же скомканы, подушки не взбиты. Рядом был шкаф с комиксами, которые коллекционировал мой младший брат, Реймонд. Достав тонкий журнал с историями в картинках, который принято называть «комикс», я посмотрел на обложку. На ней было написано «Detective Сomics», указана цена в десять центов, и был изображён какой-то мужик в трусах поверх штанов, держащий мужика в смокинге за шею, и бандиты, которые в него целились из револьверов. Почему моему братишке нравились какие-то придурки в трусах поверх трико — загадка. Может они были крутыми, всех преступников убивали? Хрен его знает. Убрав его обратно на полку шкафа, скрипнув дверцей, закрываю его, и иду на улицу.

На улице стояли мои друганы в кожаных куртках и кепках. Бакшот курил самокрутку с дурью, а Трэй и Стэбби стояли, прислонившись к стене. Увидев меня, они встрепенулись, и окружили мою скромную персону. Если бы я не знал, что они мои друзья, то подумал бы, что они хотят меня ограбить, мелочь отжать.

Первым заговорил Бакшот. Сделав пару тяг, он передаёт косяк Трэю, и начинает:

— Так, дружище, я походил, пообщался с братвой. У нас теперь есть ещё пять сторонников, которые будут помогать нам подгибать под себя город. У трёх из них есть свой транспорт, пушки я им выдал. Кстати! Возьми себе «Томпсон». Отличная вещь! Будешь чернокожим Аль Капоне, хе-хе…

— У меня есть «Томпсон», забыл? — сообщил я Бакшоту, — Который я у бандюганов отжал. Где-то в пикапе лежит.

***

В четыре часа после полудня мы собрались в баре у Мюррея. Мы пили пиво, которое тут было в разы лучше, чем виски, и закусывали сухой солёной плотью мёртвых кальмаров. Выпив по бутылке, мы стали обсуждать планы разгрома.

— Для начала, надо узнать, где находятся нелегальные заведения Кингза, бордели, наркопритоны, опиумные курильни и прочее, а потом просто послать по нескольку наших парней в каждое из этих «предприятий» и разгромить. Так… Ещё нам нужно больше бойцов. В Локэше много беспризорников, молодых ребят, которые могли держать в руках ствол. Стволов у нас достаточно чтобы вооружить два десятка бойцов. Что ещё?

В помещении стоял полумрак, и попахивало табаком. Курило несколько человек, в том числе и бармен, да и я тоже решил закурить, достав последнюю в пачке «Лаки Страйка» сигарету и прикурив от обычной спички. Сделав несколько тяг, задаю резонный вопрос.

— И как мы разузнаем, где находятся эти «притоны»?

Бак почесал подбородок, и стал медленно, будто для умственно отсталого, объяснять:

— Всё легко и просто, братан. Посылаем ребят пройтись по улице, прихватив ствол, и с помощью угроз выбить из подручных Кингза сведения. Я же сказал — легко и просто.

***

Было начало осени, я, стоя на улице, курил и думал… Кем я становлюсь, чего я достигну? Я никогда не был гангстером. Я простой чернокожий парень, недавно воевавший за свою страну. У меня не было в планах становиться бандитом. В школьные время мы с друзьями, как ни странно, не учились в школе, а прогуливали занятия, и шлялись по улице. Мы просто гуляли, дрались стенка на стенку и отжимали мелочь у лохов. Но это не бандитизм, а так, мелкое хулиганство, шалости. А тут начал твориться пиздец, который ведёт к убийствам и прочему дерьму. Если этим заниматься, можно добиться смертного приговора, чего мне совсем не хотелось. Я хотел быть честным гражданином, работающим на благо Штатов, хотел, чтобы родные мной гордились. Даже если родных теперь у меня нет. Чтобы быть успешным бандитом, надо быть любовником Госпожи Удачи, а она шлюха ещё та…

Окурок, пролетев по дугообразной траектории, падает в ближайшую урну, а меня ноги понесли к моему другу, с которым мы прошли через многое.

Педро сидел в своей сторожке, у гаражного кооператива, и нещадно смолил. Он, в отличии от меня, курил не сигареты, а трубку, которую забивал самосадным табаком. Его рабочее помещение встретила меня настолько крепким запахом табака, что даже я, курильщик со стажем, удивился силе самосада. Педро, увидев меня, встал со стула, положил книгу, которую он читал, на стол и пошёл ко мне обниматься.

Похлопав друг друга по плечам и пожав руки, мы вышли из помещения и сели на скамейку, что была у входа в сторожку. Кубинец высыпал пепел из трубки в урну, а я же, наоборот, достал сигарету из пачки «Лаки Страйка», которую купил час назад, и закурил.

— Ну, Педро, — решил я начать, — Мне кажется, я ступаю на плохую стезю… Понимаешь?

— Да, амиго, я слышал про ограбление склада, — сказал латиноамериканец и снова достал из одного кармана трубку, а из другого кисет, — Но я так же слышал, что так ты мстишь убийце своей семьи. Его Кингз зовут, так?

Забив трубку табаком, кубинец попросил у меня огоньку. Запалив табак, мы начали курить вместе. Сделав по нескольку тяг, мы продолжили разговор.

— Джон Джеймс Кингз Третий, — подтвердил я, — Он самый влиятельный гангстер, но его никак не подловят на незаконной деятельности, никак не могут ни в чём обвинить. Он, официально, для властей, чист. Владелец крупнейшего отеля «Эль Президенте» и пары обувных магазинов. Но он чересчур богат и влиятелен, так что отелем и парой обувных всё не ограничивается.

— Я тебе не говорил, но мой брат работает на телохранителя Кингза, — удивил меня Педро, — Он его садовник, но при этом владеет несколькими секретами, владеет компроматом на его телохранителя. Самого Кингза не прижмёшь, но можно достать через этого охранника.

— Почему сразу не сказал? — задаю резонный вопрос я, и не дождавшись ответа, продолжаю — Ладно. Где живёт телохранитель, известно?

— Да, известно. Приходи завтра, я у брата возьму компромат, и ты пойдёшь к этому охраннику. Это негр, его зовут Дональд Крикет, ему тридцать лет. Только не убивай его. У него жена, и маленький сын… Ты же не хочешь уподобляться убийцам твоей семьи?

Тепло попрощавшись со своим однополчанином, отправляюсь домой. Оставляя за собой дымовой след, подобно паровозу, я шагал быстро, и вспоминал, как в тридцатые годы, будучи пацаном, проводил время с Бакшотом, Стэбби и Треем.

Вместо того, чтобы учиться в школе, мы решили подрабатывать на местного держателя бара грузчиками, и порой помогали выкидывать из его заведения буйных пьянчуг. Самым большим и сильным из нас был Стэбби, который в свои пятнадцать лет был ростом шесть футов и мог похвастаться атлетическим телосложением, прямо как Голиаф какой-то. По силе он мог потягаться со здоровым взрослым мужиком. Но несмотря на то, что с работой мог справится один Стэбби, так же известный как Стефан, хозяин держал меня, Бакли и Трея, иногда даже в качестве официантов. Тогда нам платили поразительные, по тем временам, деньги — два бакса в неделю. Я нёс все деньги домой и на себя почти не тратил. За всё время работы я всего два раза покупал себе лакомства типа сладкой газировки или жареных тыквенных семечек. Как мало мне нужно было для счастья. Семья, работа, друзья и семечки с газировкой. Чувствую, что нескоро я смою с себя грязное клеймо преступника. Даже если власти или кто-либо ещё не знал про то, что я ступил на путь далеко не истинный, как сказал бы какой-нибудь священник, это знал я. Я перестану себя уважать, если буду убивать невинных, превращусь в зверя…

Так, за размышлениями, я пришёл домой. Было пять часов вечера, солнце только начало уходить за горизонт, и я решил прибраться в квартире.

Достав из кладовки веник и совок, иду на кухню. Половину комнаты занимал ковёр, а половину голый пол. Ритмично смахивая с ковра в сторону голого пола пыль, разный сор и крошки хлеба, я нахожу умиротворение. Когда наша семья была едина, я всегда, когда мама хотела убраться в квартире, отговаривал её и убирался сам, даже если мне из-за этого пришлось отказаться от работы. Мистер Рамоэлло мог понять то, что я по семейным делам отлучился, да и работал я на него нелегально. Уборка меня успокаивала, во время уборки у меня в голове играла приятная музыка, и я буквально порхал по квартире из угла в угол, убирая любую пыль или грязь, до которой мог дотянуться. Закончил я уборку в спальне, заправив кровати братьев и разложив комиксы и книги по алфавитному порядку. К концу уборки я ощутил никотиновое голодание и снова вышел на балкон, чтобы закурить.
Курить я стал в шестнадцать лет. Мать это не одобряла, а я просто хотел казаться крутым… Я и траву за свою жизнь успел попробовать, но к табаку привык сильнее, чем к каннабису.

Докурив сигарету, я заметил, что был уже глубокий вечер. Черт. Против организма не попрешь, когда он хочет спать. Пришлось подчиниться.

Глава №2 "Зуб за зуб и Компромат"

— Гус, — говорит Джеймесон, глядя в полупустую кружку с пивом, — Почему выжили именно мы четверо? Почему Сэйлс не спасся, или Нигга Джонс?
— Не называй его ниггой, Сержант. Это расизм, — говорю приказным тоном, — Я для тебя тоже нигга?
— Да ладно тебе, Гус. Он сам себя так называл, ему нравилось его прозвище. Да и мы все негры, — залпом допив пиво, Луис достал самокрутку, коробок с которыми он забрал с трупа немца как трофей, и, подпалив табачное изделие, стал курить, — Так почему Господь не спас весь взвод, а только нас четверых? Почему он сделал так, что Руфус Риггз никогда не осуществит свою мечту стать «самогонным королем»? Почему Бог сделал так что Джонс никогда не увидит свою любимую семью, племянниц, братьев? Почему весь взвод полёг в этой долбаной деревне, в этих сраных Альпах?

На минуту воцарилось молчание. Я и Луи курили и думали каждый о своем. Когда мы синхронно докурили и затушили окурки, то я решил нарушить молчание.

— Просто мы чертовски везучие мазафаки, homie.
— Опять ты со своим слэнгом, Густаво, — впервые за все время разговора Луис улыбнулся. Едва мы достали новые порции табака, как в этот импровизированный бар, разместившийся в полусгоревшем ресторане во французской глуши, вошел Грегори Грэмси. Сигареты пришлось убрать, ибо этот еврей-мулат не переносил табачный дым.
Присев рядом с нами, он принюхался, и громко чихнул.

— Опять смолите, гои нечестивые? — он состроил недовольную гримасу и снова чихнул.

— Уже нет, Грег, — сказал Луи.

Служили мы, как было несложно догадаться, в отдельной пехотной бригаде, состоящей только из негров и мулатов. А как иначе? Сегрегация затронула не только мирную жизнь, но и армию. На данный момент, так как наш взвод был почти полностью разбит, нас прикоммандировали к другому чернокожему взводу.

Оглядевшись, удивился, как это здание не обвалилось. Правая часть ресторана была изрядно прогоревшей, а крышу задело танковым снарядом.

Выйдя из бара почувствовал, как мне обожгло висок, а по щеке потекла кровь. Достав из кобуры Кольт 1911, я прицеливаюсь в бегущего в мою сторону фрица и давлю на спуск.


***

Когда я проснулся, то сжимал в руке пистолет Люгера и целился в потолок. Выстрелить мне не дал предохранитель. Убрав пистолет под подушку, я хотел снова лечь и поспать еще хотя бы час, так как еще темно, но сон не шел, и решил выпить газировки, что находилась в холодильнике, да съесть сэндвич, что вчера предусмотрительно приготовил.

Проглотив скромный завтрак, я достал из-под раковины старую консервную банку, и стал курить, используя эту жестянку как пепельницу.

Я смолил и думал… А реально ли убить этого Кингза? Он самый могущественный и влиятельный человек города. У него связи среди политиков, кинозвезд и, конечно же, гангстеров. С одной стороны, к нему сложно подобраться, но если собрать банду… Убрать этого гада стоит. Но сначала надо прижать его охранника. Как его там зовут? Педро говорил, что Крикет. Легко запомнить. Как английская спортивная игра.

Взяв пистолет и выйдя из квартиры, я первым делом направился к Педро. Пройдя пару переулков, я оказался у его сторожки, но там сидел другой человек.

-Где Педро? — спрашиваю я у азиата с тонкими усиками.

Азиат сидел на скамейке и пил из маленькой чашечки горячий напиток, похожий на чай. Допив напиток, он зевнул и сонным голосом ответил.

-Мистер Педро отдыхает, сегодня не его смена. Он скорее всего в баре.

Оставив азиата в покое, я направился в бар.

Прохожих на улице мало, но это и неудивительно. Воскресное осеннее утро, все спят.

Когда переходил дорогу, то меня едва не сбила машина. Я нервно сжал пистолет в кармане, но разжал и показал лихачу средний палец и покрыл его матом.

Отворив дверь бара, увидел, что за столиком в углу, где обычно сидели я и мои кореша, сидел Педро и Стэбби с Бакшотом. А ведь раньше Педро с ними не общался особо.

Едва я подошел к столику, как ребята радостно меня окликнули, подвинулись, уступая место, и крикнули бармену чтоб он принес еще пива.

— Грасиас амиго! — приветствовал меня Педро. Понизив голос до полушепота, он продолжил, — В этом конверте, что держит твой амиго Стефано, есть фотографии. Там Крикет в борделе со шлюхами нюхает кокаин, курит траву и, собственно, проводит время с этими жрицами любви. Он женатый человек, и кокаин с коноплей незаконны сейчас. На дворе же не девятнадцатый век.
— Ясно, — откупорив принесенную барменом бутылку пива, я спросил — Где он живет?
— Крэблвуд, новый район. Его начали строить как раз, когда ты на фронт ушел. Дональд Крикет живет на окраине, в небольшом, но красивом домике.
— И что мне делать? — удивленно вопрошал я, — Заявиться с компроматом к нему домой и угрожать что мы его сдадим? Глупо как-то.
— Ну, можно обменять компромат на информацию о Кингзе, о том как ослабить его, о том как добраться до него самого. Думаю, он согласится. Почему бы и нет?
— А мы прикроем! — сказал Стефан, отдавая мне конверт.

***
К Крикету решено ехать вечером. Допив пиво, мои кореша двинулись вербовать и вооружать пацанов с района Локэш, а я решил сходить в местный спортзал, чтобы потягать штангу. До вечера и так особо делать нечего, надо чем-то себя занять.
Спортзал находился в паре кварталов от моего дома. Я решил пройтись пешком.
Курить почему-то не хотелось, и я просто шел по улице. Едва я прошел полдороги, как вдарил гром, и с неба покапал холодный осенний дождь. Накинув капюшон куртки, ускорил шаг, чтобы дойти до качалки быстрее.

Дойдя до здания, на вывеске которого был изображен карикатурный цирковой атлет, я с размаха распахнул дверь и ввалился в это физкультурное заведение.

Повесив куртку на вешалку у входа, я оплатил пол-бакса за пользование залом, и двинулся к штанге. Но сразу приступать к штанге не стоит. Для начала надо размяться. Понаклонявшись во все стороны, разработав все суставы и сухожилия с мышцами, я набросил на гриф два блина по тридцать фунтов и начал делать жим лежа.

Мышцы с непривычки болели, но мне нравилось. Накинув еще пару блинов, я решил поприседать со штангой и покачать бицепсы. Я старался не брать большой вес, чтоб не изнурять себя. Так что мне было лишь слегка некомфортно.

Обратно к бару я подошел к семи часам вечера. Ребята ждали меня на том же пикапе, но другого цвета. Перекрасили, что ли?

Помимо Стэбби за рулем и Трэя с Бакли в кузове там сидело двое незнакомых негров. Наверное, одни из недавно завербованных. На одном был серый свитер, а на другом твидовый костюм. Оба негра были худые, но тот, что в свитере - высокий, больше шести футов. Поздоровавшись со всеми, я сел на пассажирское сидение.

— Йоу, Стэбби, — говорю я, — Не перебрали ли мы с прикрытием? Хватило бы тебя одного.
— Лучше быть ко всему готовым, dog.

Мы ехали по вечернему Лас-Либертаду, разбрызгивая лужи по тротуарам. Народу на улицах много. Кто-то выгуливал собак, а кто-то возвращался с попоек и вечеринок. Были на улице мужчины, женщины и дети разных возрастов. Обычный народ, в общем.

Дома в Локэше в основном одноэтажные, но были и районы с многоквартирными домами. В одном из таких жила наша дружная семья.

Пока мы ехали, в голове у меня раздавалось эхо войны… Пулеметы и винтовки, танки и самолеты, взрывы и выстрелы. Адский оркестр в моей голове не прекращал играть демоническую кантату.

Африка… Историческая родина. Оборону небольшого алжирского городка я помню очень хорошо. Фрицев было в полтора раза больше, но у нас был туз в рукаве — мины и пулеметы. Я сидел за трофейной «циркуляркой» MG-42, а по правое плечо от меня сидел со снайперским «Спрингфилдом» Грегори Хоровиц.

Нацисты напали в полдень, в самое пекло. Я скосил длинной очередью дюжину противников, но у них была артиллерия. Один из снарядов упал в двадцати футах от моего дота. И без того оглохшего от пулемета, меня контузило грохотом снаряда немецкой гаубицы.

— Приехали, homie, — пробудил меня от воспоминаний Стэфан, — Мы прикроем тебя, братан. Удачи.

С одной стороны, дом Крикета напоминал обычную лачугу Локэша, а с другой — был красивее. Облицовочный кирпич, белая оградка, садовые гномы на лужайке, которая едва начала желтеть. Идиллия, одним словом.
Открыв калитку, я пошел по каменной дорожке и остановился напротив двери.
Вдавив дверной звонок, стал ждать. Дверь открыли спустя примерно минуты две.

— Ты кто, бля, такой, ниггер? — сказал коренастый лысый негр в очках-авиаторах, — Съебался, пока я свой Кольт не достал!
— Я пришел просто предложить сделку.
— Нахуй пошел со своей сделкой! — вдруг он стал шарить рукой по полке, что у входа, и найдя там Кольт 1911, направил на меня, — Сейчас я сосчитаю до пяти, хуесос вонючий, и если ты не свалишь…

Не успел он начать считать, как пятеро негров оказались рядом с расчехленными стволами.

— Ну и кто теперь хуесос? — ухмыляюсь я, — Я просто хочу предложить сделку.

Мужчина поколебался, но успокоился и убрал ствол обратно на полку.

— Так что за сделка, бандиты?
— Помните это? — говорю я, показывая фото с компроматом.
— Донни! — донесся женский голос из дома, — Кто пришел? Опять попрошайки? Гони их!
— Нет, дорогая, это коллеги! — крикнул Крикет и продолжил с нами шепотом, — Сколько? У меня есть деньги, я заплачу вам.
— Нам нужны не деньги, а информация про нелегальный бизнес Кингза. И про то, как до него, Кингза, добраться.
— Я не могу…
— Тогда снимки окажутся в газете.
— А, к черту! — выругался телохранитель, — он возит оружие и наркоту. Оружие он упаковывает в ящики из-под инструментов, а наркоту в мебель. Притоны находятся в Северном Спарклтоне, Южном Центре и Центральном Коммерческом Районе. Точнее спросите у Элвирреса, он живет в Спарклтон-Армс, в пентхаусе.
— А как подобраться к Кингзу?
— Тут я не в курсе, — развел руками Крикет, — Я его охраняю только когда он выходит в свет. Его дом — тайна за семью печатями.
— Тогда сообщи нам, когда он будет выходить в свет.
— Вы что, вконец охуели?! — удивленно воскликнул он, но когда я показал конверт, то он переменился в лице, — Ладно. Через три недели он организует благотворительный концерт в опере, что на западе Спарклтона. Но я вам этого не говорил.

Небрежно кинув ему компромат под ноги, мы с ребятами двинулись обратно к пикапу и расселись по своим местам.

***

Дома я оказался ближе к полуночи. Снов мне на этот раз не снилось, и сон прошел незаметно. Проснулся я от солнечного света, пробивающегося через полупрозрачные занавески.

Готовить полноценный завтрак было лень, и я просто намазал арахисовое масло на хлеб и запил соком. Ощутив потребность в курении, потянулся за пачкой сигарет, но она была пуста.

Денег оставалось мало. Надо сходить забрать свою пенсию.

Взяв свое удостоверение, подтверждающее что я ветеран, двинулся на ближайшую автобусную остановку.

Сегодня явно прохладнее чем вчера. Благо, что я послушал радио вчера в машине и знал, что будет прохладно. А потому надел под куртку свитер.

По пути к остановке я заглянул в киоск, где на последние гроши взял сигарет.

Глянув на расписание, что просвещало пассажиров насчет того, когда приедет очередной автобус, я удостоверился, что до очередного транспорта осталось пятнадцать минут. Помимо этого висела афиша, которая сообщала о премьере очередного нуарного фильма «Черное зеркало», и множество всевозможных объявлений.

Зная время прибытия автобуса, я решил закурить, и задумался.

Черт… А точно ли Кингз виноват в гибели моих родных? Даже если я его убью, маму и братьев не вернуть. Хотя я не буду себя уважать, если не отомщу. Око за око, смерть за смерть.

Но мстить — это одно. А вот собирать свою банду, грабить и убивать… Не превращусь ли я в монстра?

Автобус приехал на минуту раньше расписания. Бросив окурок в ближайшую урну, я забегаю в чрево этого автомобиля и сажусь на одно из мест для «цветных». К моему удивлению негров в автобусе было много, и я занял последнее место, что предназначены для тех кто цветом не вышел.

Место, что мне удалось занять, находилось возле окна, и я смотрел на Лас-Либертад.

Народу было больше, чем в выходные, но все равно улицы казались депрессивными и заброшенными.

В салоне играла музыка. Что еще за новшество? Музыка в общественном транспорте! А водитель тот еще шутник. Играла музыка южан, «Земля Дикси». Специально, наверное, поставил станцию где она играла, чтобы нас, негров, позлить.

Когда автобус остановился на одной из остановок, что была на пути к банку, то в салон зашло много народу. Все свободные места были тут же заняты. Не успела занять свое место лишь одна женщина средних лет. Увидев, что ей не собираются уступать место белые, она двинулась за ограждение с надписью «места для цветных». И подошла она почему-то ко мне.

— Уступите место даме, молодой человек, — говорила она высокомерным тоном.

— Мэм, — старался я говорить вежливо, — Это места для цветных. Я мулат. Может наполовину, но я негр. Я сижу на своем месте. Пусть вам уступают место ваши белые сограждане.

Она размахнулась, видимо для пощечины, но я ловко перехватил её руку.

— Да как ты смеешь?! — она говорила громко и вызывающе, — Этот чертов черномазый орангутанг меня лапает! Зовите полицию!

Вдруг двое белых встали со своих мест, а один из них достал из кармана выкидной нож. В ответ на это встало двое негров, один из которых достал из сумки бейсбольную биту.

Когда толстый плешивый мужик с ножиком сделал выпад в мою сторону, то я перехватил его руку, сделал болевой прием, и выбил нож. Подобрав выкидуху, воткнул ее мужику в ладонь, а когда подошел второй мужик, то я схватился за поручень, и качнувшись, ударил его ногой в солнечное сплетение. Тот упал, задыхаясь как выброшенная на берег рыба.

Автобус, само собой, остановился, и я дал деру, пока не явились копы. Те двое негров, что вступились за меня, утихомирили пару человек, что хотели «покарать наглых ниггеров», и тоже убежали, куда глаза глядят.

***

До банка, где меня ждала пенсия, я добирался дольше чем планировал. И все из-за белой стервы.

Когда я подходил к этому величественному зданию, то заметил, что там стоял полицейский автомобиль, и что-то разнюхивал типичный газетчик с блокнотом и перьевой ручкой в руках.

Зная, что копов лучше не беспокоить, я подошел к журналисту.

— Йоу, homie! — приветствую я щуплого и низкого мужика лет пятидесяти, — Что тут случилось?

— Тут, молодой человек, случилось ограбление, — сделав пометку в блокноте, он добавил, — Час назад преступник был застрелен нашими бравыми полицейскими. Однако сообщнику убитого преступника удалось унести награбленное. Работу банка восстановили десять минут назад, так что можете делать свои банковские дела. А мне еще статью в «Либертад Бьюгл» писать.

Оставив позади журналиста, который сел в старый Форд и делал заметки уже там, я зашел в банк. В правой части помещения был огорожен небольшой участок с обведенными контурами тела и следами крови. Рядом стоял коп и беседовал с сотрудником этого государственного учреждения.

Не обращая внимания на этот бардак, я подхожу к окну для льготников, за которым никого не было, и звоню в специальный звонок, чтобы хоть кто-то подошел. Незамедлительно нарисовался молодой, примерно моего возраста, парень, который пару раз меня обслуживал.
— О! Я вас помню, — приветливо улыбнулся парень, — Мистер… Хайес?
— Райес, — поправил парня, протягивая ветеранское удостоверение и паспорт, — Ты был при ограблении?
— О, мистер Райес, это было нечто! — говорил парень, беря мои документы и чиркая что-то в своих бумагах, — Украдено две тысячи долларов. Сумма для банка не слишком большая, но все равно убыток.

Еще около минуты ушло у парня на работу с бумагами, после чего он протянул бланк, где я оставил свой автограф. В результате я получил шестнадцать долларов, вместо обычных пятнадцати, что меня приятно удивило. Неужели повысили пенсии? Это приятно…

***

Когда я вернулся в Локэш, город начинал тонуть в закатных сумерках. Загорелись уличные фонари, и многие работящие возвращались домой. Я же решил зайти в бар, и не удивился увидев своих корешей весело проводящих время. Помимо Стэбби, Бакли и Трея там сидел незнакомый мне мулат.

Подсев к ним, я увидел, что на столе стояла бутылка дорогого выдержанного брэнди. Я слышал, что Мюррей, бармен, хранил пару бутылок этого напитка для состоятельных клиентов. Откуда кореша взяли денег на элитное бухло?

— Вы кого-то грабанули, пока я за пенсией ездил?

— Угадал, dog! — улыбнулся желтыми зубами Стефан, но потом добавил погрустневшим голосом, — Но мы потеряли одного homie…

— И что же вы грабанули? — заинтересовался я, — Алкомаркет?

— Мы взяли планку повыше, homie! — вставил слово Трей, — Пришел ниггер в банк тусить, денежек слегка срубить! Оу-да, nigga!

— Чего?! — негодовал я, — Вы безумцы! Я же туда пенсию получать езжу каждую неделю! Вот сегодня ездил.

— Ничего страшного! — внес свою лепту Бакшот, протягивая мне пачку купюр, — Это тебе на карманные расходы, братан.

Я поколебался, ибо это грязные деньги, но согласился. Куда деваться? Финансы у меня ограничены.

Приняв пачку наличных, я их сосчитал. Пятьсот баксов! Это хорошие деньги, хоть и заработаны плохим путем.

***
Из бара я вышел глубокой ночью. Хотелось купить продуктов, и слава Богу, что неподалеку был круглосуточный магазин. Магазин назывался «25/7». Если бы в сутках было двадцать пять часов, то он бы все равно работал. Набор продуктов я взял скромный. Сосиски, булочки для хот-догов, молоко, сок и сыр.

— С вас доллар и пятьдесят два цента, — пробасил Крейг Картер, коренастый лысый бородач.
 — Разве не без четвертака два? — возразил я, посчитав сумму покупки, — с чего скидка вдруг?

— Я слышал, что стало с твоей семьей, Гасто. Потому дружественная скидка вместо соболезнования, — приняв от меня сумму денег, он пожал мне руку и пожелал доброй ночи.

В свете фонарей город казался жутким. Потому я поторопился домой.

Как же грустно заходить в пустой дом, где тебя никто не встречает… Раньше меня всегда встречала мама или один из братьев. Приятные старые деньки.

Свет в прихожей я включать не стал. Дойдя до кухни я разложил продукты, покурил и пошел спать…

Однако сон не шел, и я решил почитать. Книг у меня нет, но были комиксы. Открыв шкаф, где лежали эти истории в картинках, взял первый попавшийся. На обложке нарисован мужик с щитом цветов американского флага, и название — «Капитан Америка». Выглядит патриотично…
Там говорилось про парня, который не мог попасть в армию из-за хилости. Он хотел надирать зады фрицам и обратился к ученым, которые сделали его очень сильным. Потом он добыл сверхпрочный щит и стал супергероем. Едва я прочитал три выпуска, как усталость брала свое. Убрав комиксы на место, я лег на кровать и очень быстро уснул.

***

Утром, скромно перекусив, отправился в бар.

Недалеко от этого питейного заведения стояло четыре машины, включая наш честно украденный пикап.

Бар, который не отличался большим простором, был переполнен. Навскидку было больше дюжины негров. Увидев меня негры ободряюще заголосили…

— Ну что ниггеры? — сказал Трей, — Поедут ниггеры стрелять, белым жопы надирать!

***

На радио играла приятная джазовая музыка, под которую пел Луи Армстронг. Город только просыпался, и народу было мало.

Мы ехали с ниггерами в приличный белый район — Спарклтон. Ниггера там могут арестовать ни за что. Отель «Спарклтон Армс» встретил нас, мягко говоря, негостеприимно. Какого хрена охранники этого долбаного отеля стали по нам стрелять?

Не зря мы прихватили с собой полторы дюжины вооруженных homeboys на пяти машинах.

Грохот томми-ганов охранников отеля раздавался на весь район, но полиция почему-то не ехала. Я, Бак, Стэбби и Трей прятались за машиной, которую пули сорок пятого калибра превращали в дырявый кусок металлолома, и отстреливались. Бак был вооружен старинным рычажным винчестером, который он одолжил у отца, Стефан поливал противников огнем из Томпсона, а мы с Треем поддерживали плотность огня пистолетами Люгера.

Сведя мушку и целик на лбу присевшего справа от входа в отель охранника, жму тугой спуск. Немецкий пистолет легко дергается в ладони, в носу уже давно стоит запах пороховой гари, но охранник резко встает, и горячий свинцовый подарок попадает в живот. Схватившись за кровоточащую рану, сотрудник службы безопасности падает, а пули корешей его добили.

Численное превосходство было на нашей стороне, и мы двинулись к лифту, чтобы подняться к Элвирресу.

— Какого хрена они начали по нам палить? — говорил Стефан, держась за кровоточащую рану на плече, — Я думал, мы с ним поговорить идем!

— Крикет, этот ниггер сучезадый, нас сдал! — выругался я, — Мудозвон ёбаный!

Пройдя к лифту, я с корешами повернулся к остальным неграм и сказал:

— Братаны! Все в лифте не уместимся. Пусть раненые едут к доктору Рену, а те кто все равно не уместились, пусть стоят на стреме.

— Я тоже останусь! — сказал Стэбби, — Помогу братанам.

В лифт уместились семь ниггеров, трое поехали к доку, и пятеро стояли на стреме. Пока лифт ехал, мы переговаривались.

Поездка сопровождалась тряской и скрипом, и, несмотря на приличный вид, мне этот лифт не внушал доверия…

— Негры к башенке пришли. Много трупов там нашли! — усмехнулся Трей, по-ковбойски крутя на пальце Люгер.

— Надеюсь там не будет много беломазых… — еле слышно пробормотал Бак, заряжая Винчестер, вставляя патроны по одному.

— Что у них за инструкции, черт возьми? — возмущался Стефан, — «Увидите ниггеров — стреляйте»?

— Не знаю, что за инструкции у них, но знаю какие у нас, — сказал я, — Перестреляем этих мазафак — вот наша инструкция.

— И выбьем инфу из главного, — сказал коренастый негр в красном свитере, с которым я не был знаком, — Он заплатит за то что помогал убийцам родни Гасто!

Его поддержали одобрительными возгласами, а лифт раскрылся, выпуская нас в пентхаус. Того, что случилось дальше, я не ожидал…

Это пулемет. Ебучий немецкий MG-42… Долбанная «циркулярка»!

Трель пулемёта нас оглушила, и я не слышал, что кричали братаны. Они точно что-то говорили, судя по движениям губ, но я не слышал… И я кричал, но не слышал себя. Я почувствовал себя глухонемым, и беззащитным.

Стрелял из этого орудия смуглый толстый мужик в пиджаке. Вот же тварь…

Мы шли, как на убой. Сразу в памяти всплывают бои в Европе и Африке…

Первым упал тот незнакомый крепыш, словивший пулю прямо в череп. Его кровь со смесью мозга и черепной крошки окропила мою куртку. Благодаря молниеносной реакции я лег, а Бак, прежде чем поймать пулю в руку, кинул в сторону пулемета гранату.
Прогремел взрыв, и пулемет захлебнулся. Все кто мог сражаться, кинулись по укрытиям, но больше никто не стрелял…

Помимо меня, Трея и Бакшота выжил лишь малыш Ройси. Когда я уходил на фронт, он был совсем шкетом. Сколько ему лет сейчас? Шестнадцать, не более.

У Бака дела плохи… Руку оторвало ниже локтя. Порвав свитер крепыша, я перевязал тряпками культяпку. Надо его к врачу, и быстрее. Я удивляюсь, как он от болевого шока не потерял сознание…

На войне я много раз видел самые разные увечья. Оторванные ноги и руки, глаза выжженные во время пыток раскаленным железом, кровь, кишки и мясо… Не думал, что и после войны буду снова такое наблюдать.

Черт, черт, черт… Надеюсь он не умрет. Иначе я себе его смерть не прощу.

Пулемет лежал на столешнице из красного дерева, а из-за стола были слышны стоны и хрипы.

Пройдя к источнику шума, мы увидели толстого смуглого итальянца средних лет. Или он латинос? Элвиррес — испанская фамилия. Хотя он мог быть и полукровкой.

— Негро путанас, — хрипел гангстер, — горите в аду…

— Говори все, что знаешь про Кингза, и его бизнес, — сказал я, — Ты все равно умрешь от осколка в бедре. Сделай хоть напоследок полезное дело.

— Сейф… В спальне, — сквозь стон говорил он, — Пароль — на портрете Кингза… В зале.

С этими словами он потерял сознание, видимо, навсегда.

Пентхаус был обставлен более чем богато. Персидские ковры, дорогие виниловые обои, картины и собственный кинозал.

Найдя в зале портрет Кингза, мы поразились стати лидера местного главаря бандитов. Шесть с половиной футов ростом, если не больше. Громила… Лицо у него было бледное, словно из фарфора, из-под элегантной фетровой шляпы выглядывали белые пряди. А белый же костюм смотрелся богато.

Развернув картину, мы переписали пароль в блокнот, что захватил Ройси, и пошли в спальню.

Пока мы шли до спальни бандита, Ройси включил телевизор, где усатый полноватый мужчина в пиджаке рассказывал про Красную Угрозу приятным баритоном…

«Вы думаете, что Вторую Мировую закончили Советы? Нет, ее закончили наши бравые лётчики, сбросив бомбы на Хиросиму и Нагасаки! То, что СССР — наш враг, подтверждает то, что они испытывали… — диктор прокашлялся в кулак, и очень громко, выразительно сказал, — Атомную бомбу! У них неправильная идеология, и они безбожники. Все еще любите Советы с их коммунизмом, граждане?»
Куда катится мир? Во время войны мы как-то оказывали помощь советским партизанам-диверсантам, что портили немцам кровь. Сталина мы называли ласково - «Дядя Джо»… А теперь мы враги. Надеюсь, политика не повлияет на нашу повседневную жизнь.

В спальне было темнее ночи. Пошарив по стене рукой, я нашел выключатель и включил освещение.

Ковролин был таким мягким, что ботинки пружинили от него, обои немного другие, с другим узором, кровать с красным покрывалом, а подушки в форме сердец… Будто тут не суровый гангстер жил, а молодожены, которые готовились к брачной ночи. Сейф мы нашли не сразу. Его было трудно заметить, но бугорок на ковролине, и небольшие «швы» на нем же, говорили что под ним что-то находится.

Открыв сейф комбинацией, что нашли в портрете, мы услышали хлопок, а комнату заполнил газ, от которого стало клонить в сон…

Последнее, о чем подумал перед тем, как надышаться газа, была мысль: «Выживет ли Бак?». Я потерял семью, и теперь не хотел потерять друзей.

— Не умирай, Бакли…

Звук собственного голоса — последнее, что я запомнил перед тем, как отключиться.

Глава №3 "Гнев и грандиозные планы"

Мрачный подвал, где порядочно навалено разного хлама — первое, что я увидел. Голова раскалывалась, как от сильнейшего похмелья. Малейшие шорохи отдавались болью в моей многострадальной черепушке. Я попытался встать, но не смог, так как был привязан к стулу.

— Проснитесь и пойте, обезьянки! — - прозвучал громкий голос за спиной, — О, праправнуки рабов решили поиграть в гангстеров, да?

Я где-то слышал этот голос, но где? Телевизор или радио? Неужели это…

— О, я вижу вы наконец то пришли в себя, мои угольные солдатики, — приятным баритоном говорил неприятные слова невидимый оратор, — Да, вы наверное знаете, кто я. Это мой склад вы ограбили, это моих людей вы убили! Хорошо, что Элвирреса удалось спасти, в больнице отлеживается, толстяк.

Кингз! Тот, кого я хотел схватить и покарать, схватил и собирается покарать меня. Почему судьба сыграла со мной такую злую шутку?

— Кигзн,- путая буквы с трудом пытаюсь я говорить, — Ты улбюдочная мразь… Что тебе сделали мои родные?

— О, помню тот случай, — задумчиво сказал Кингз, обходя стулья, на которых помимо меня сидели другие кореша, и явив свою бледную рожу и одетую в белый смокинг тушу, — Я приказал ребятам дона Анджело наехать на одного мороженщика, который оскорбил меня при людях. Кто же подумал, что он буквально въедет в его лавку и перестреляет там всех? Эти макаронники такие непонятливые. Ну, да. Я виноват в смерти твоих родных. Но что это? Это просто бизнес, в котором страдают простые граждане… Крикет, иди сюда!

После этих слов, в подвал спустился знакомый мне негр, которого мы шантажировали. В руках он нес мачете.

— Когда нет одной руки, это так несимметрично, не правда ли? — усмехнулся Кингз, — Крикет, подравняй этому юноше… Руку.

Негр злобно улыбнулся, и занёс этот сельхозинструмент. Но за что такие страдания моему другану?

— Не трожь Бакли, тупая горилла! — срываюсь я на крик, — Обещаю, если ты это сделаешь, то я найду тебя, и убью тебя на глазах твоей семьи! И трахну твою сучку-жену! Понял, имбецил?! А-а-а, сука, я тебя убью, блядь!

Но мои крики не возымели действия на черномазого маньяка. Размахнувшись, он вгрызается своим мачете в локоть моего другана. Удар за ударом он рубит его руку, пока конечность не упала на окровавленный пол. Бакли, судя по всему, потерял много крови, но был еще в сознании. Крикет, ублюдочный ниггер! Его надо у психиатра проверить, этого маньяка! Трей, по сравнению с ним, вообще паинька.

Кровь хлещет из культи, и Бакшот угасал на глазах.
Кингз, тем временем, поправил галстук, и вальяжно покинул подвал. Сука, я его достану! Я буду по одному отрезать ему пальцы, и скармливать этому беломазому гангстеру. А Крикет… Что бы не говорил Пэдро, Крикет умрет.

Крикет стоял, и наслаждался тем, как умирает Бакли. Внезапно он развернулся, и пошел ко мне.

Многие говорят, что когда тебе в лицо смотрит смерть, то жизнь проносится перед глазами. Херня. Просто становится очень страшно. При том не только за себя, но и за ближних. Я много раз такое испытывал. На войне, во время гибели семьи, и снова это чувство. Теперь я боялся за друзей. За Бака, за Трея, за Стефана, который остался там на стрёме, и даже за подростка, малыша Ройси.

Ну тут произошло то, чего я явно не ожидал.

Вот же Трей параноик! И сейчас его паранойя ему принесла свои плоды. Он будто знал, что ему придется оказаться связанным, и заныкал что-то острое, ибо я слышал звук трения металла об веревку. Спустя меньше чем через минуту, Трей освободился от пут.

Трей, до этого сидевший тихо, резко вскочил со стула, и держа в руке небольшой скальпель, развернулся, и набросился на безумного палача с мачете. Негр с неопрятной прической несколько раз ударяет скальпелем в грудь этого маньяка, но тот ударил мачете плашмя по голове Трея, от чего тот вырубился. После чего негр с мачете скрылся.

Придя в сознание, мой друган вскакивает и бежит вслед Крикету, но спустя пару минут он вернулся. Судя по всему, маньяк с мачете смылся. Трус чертов. Беззащитного полумертвого связанного человека он пытать горазд, а сражаться с человеком, вооруженным всего навсего скальпелем — кишка тонка. Хотя странно было, что извращуга и наркоман, Крикет, не убил Трея, пока тот лежал в отключке. Но кто этих маньяков знает…

Подойдя ко мне, он начинает резать путы. Скальпель был острым, и спустя минуту я разминал затекшие конечности, и подошел к безрукому другу.

— Бакли… — вздыхаю я, щупая пульс, — Я отомщу за тебя, homeboy.

Освободив так же и пацана, мы направились наружу.

Выйдя из подвала, мы видим, что находимся в заброшенном доме в сельской местности за чертой города. У входа стоял старый пикап с деревянными бортами и облупившейся краской корпуса. Трей и Ройси несли тело Бака, а я решил проверить автомобиль на работоспособность. К счастью, ключ оказался в замке зажигания. Повернув его, отмечаю, что двигатель очень громко рычит, как трактор.

— Крикет скрылся на мотоцикле, — сказал Трей, державший за ноги тело Бака, — Он ответит за это.

Трей и Ройси положили тело Бакли в деревянный кузов, и накрыли плотной тканью, что обнаружилась тут же, в пикапе.

***

До города мы ехали молча. По радио играл бодрый джаз, в исполнении Фрэнка Синатры, который вскоре прервался выпуском новостей.

«Сегодня утром произошла масштабная перестрелка между неизвестной негритянской преступной группировкой и службой безопасности отеля Спарклтон-Армс. Представители правопорядка опросили свидетелей, и попытались составить фоторобот подозреваемых, но так как все налетчики были в банданах, накинутых на лица, то это не удалось до конца. Детектив Берниссон утверждает, что эта группировка появилась как реакция на расизм, но окончательно не известны участники этой банды. Известный филантроп мистер Джон Джеймс Кингз III отметил, что лично примет участие в расследовании, так как в этой перестрелке пострадал его бизнес-партнер Хуанито Эльвиррез. А теперь к прогнозу погоды…»

Переключив станцию на другую, где играла бодрая гитарная кантри-музыка, мы продолжили путь. Вдруг Трей, который сидел за рулем, поинтересовался:

— Как думаешь, нас поймают? — он был не таким бодрым, как обычно, все его веселье как рукой сняло, — Я бы не хотел оказаться в тюрьме.

— Мы были в банданах, — повторил я то, что сказал диктор новостей, — А всех негров подряд вряд ли станут проверять, нас в Лас-Либертаде десятки тысяч, — заметив указатель в поселение Лонг Пайл, я сказал, — Это родная деревня Бака. Он бы хотел быть похороненным здесь…

— Вообще, он хотел, чтобы после кремации его прах развеяли над озером, которое находится возле этой деревни, — возразил Трей, — Но вряд ли нам удастся его кремировать своими силами.

Повернув, мы проехали по жутко бугристой проселочной дороге около мили после чего остановились у старого покосившегося дома, где, судя по всему, давно никто не жил.

В кузове пикапа лежало две штыковые лопаты. Добрые два часа мы копали глубокую могилу, почти в полтора метра, после чего погребли тело Бакли Джозефа Робинсона, также известного как Бакшот, под толщей грунта.

Ройси в это время стоял в отдалении у курил.

В бардачке машины был обнаружен бутыль самогона, половину которой мы выпили. А половину вылили на могилу Бака. Теперь он будет пить алкоголь в раю…

— Я никогда не подумал бы, что буду хоронить друга, — хрипло, от выпитого алкоголя, говорю я, — Он был верным товарищем и лучшим другом, он всегда мог прикрыть, всегда мог помочь в трудной ситуации. Мы дружили с детства. Вместе дрались «стенка на стенку» с другими ребятами, вместе впервые попробовали алкоголь и травку, в юношестве мы как-то ссорились из-за девушки, но мы преодолели это. Я буду всегда помнить тебя, Бакли…

***

Два дня спустя

После того разгрома у мотеля прошло два дня. Из пятнадцати черных парней, которые с нами пошли, выжило шестеро. Но, как ни странно, молодежь к нам тянулась. Молодые черные парни хотели быть частью большого сообщества. Быть не просто негром из бедного района, а негром-бандитом. Многие насмотрелись гангстерских фильмов, вроде «Лица со шрамом» с Полом Муни в главной роли, и решили что быть бандитом — круто и романтично. Ну, насильно их никто не втягивал, они сами решили к нам присоединиться, потому мы с парнями тому только рады.

Ройси, хоть и был подростком, очень умело дрался и стрелял. Вчера мы с братвой выбирались далеко за город, чтобы попрактиковаться в стрельбе. Ройси несмотря на возраст был самым метким. Он объяснил это тем, что с детства отец брал его на охоту. Крупный калибр ребенку не доверяли, ибо большая отдача, однако стрельба из мелкокалиберной рычажной винтовки тоже привила парню хороший глазомер и меткость. Благо, что среди награбленного у Кингза оружия было пара винтовок М1-Гаранд, одну из которых отдали меткому пацану.

Сейчас я сидел дома, и делал утреннюю зарядку. Сделав полтора десятка отжиманий и два десятка приседаний, я скромно перекусил… Целые сутки я не ел из-за стресса, ибо аппетит был отбит потерей друга.

Обжарив на растительном масле сосиску, нарезав овощей, которые валялись в холодильнике уже неделю, и чудом не сгнили, и положив это все в надрезанную булку, я соорудил хот-дог, не забыв про кетчуп. Уплетал я это всё, запивая кофе. Я решил включить радио, где играла моя любимая песня «Джиперс Криперс» в исполнение квартета Братьев Миллз.

Может песня бодрая и веселая, мне было совсем невесело. Два дня назад я похоронил лучшего друга. Будто Судьбе было недостаточно отнять у меня мать и братьев.

Мы, конечно, иногда ссорились с Бакли, но всегда мирились, как настоящие друзья.

Помню случай, когда мы с ребятами работали на подхвате в баре у старого итальянца…

Нам было по двенадцать и тогда в бар вошел мужчина средних лет. Напившись как свинья, он стал лапать официантку, и вообще вести себя не по человечески. Он кричал, что раз он надирал зады фрицам в Первую Мировую, то ему все должны. Мистер Рамоэлло сказал, чтобы мы его выпроводили с помощью грубой силы. Но Бакшот поступил хитрее. Он сбегал в аптеку, что неподалеку от бара, и купил снотворное, вернулся в бар, и подсыпал в очередную порцию выпивки этому «вояке» это лекарство. После чего мы отнесли тело вояки до ближайшего полицейского патруля, чтоб приняли пьянчугу в обезьянник. Бак был смышленым пацаном.

В газетах, в разделе объявлений сказано, что Кингз появится в местной опере, на концерте, что был организован в благотворительных целях, менее чем через две недели. Так что эта блядина, Крикет, не врал, чтоб его!

Выключив радио, я пошел одеваться, и заметил, что свитер был заляпан кровью и мозгами. Кровь. Наверное кровь того крепыша, что словил пулю в отеле. У банды, как я считаю, должен быть свой опознавательный цвет. Красный, цвет крови, подходит как нельзя кстати.

Других свитеров у меня нет, так что я решил надеть один из свитеров моего брата, Сэмми. Благо что у него был тот же размер.

Хорошо, что Стэбби не поехал тогда с нами в лифте. Если бы умер и он, я бы совсем был разбит. Он, как выяснилось, увидел что приближался наряд полиции, и послал одного из негров наверх, чтобы предупредить нас, но он увидел, что мы лежали вырубленные газом, и подумал, что мы отбросили коньки. Как же удивился Стефан, когда узнал, что я и Трей живы…

Как и в любой осенний день, сегодня шел дождь. Я накинул на голову кожаную кепку, и шел к Педро, чтобы поговорить с ним. Мой сослуживец, бежавший с семьей от режима Батисты, из Кубы, был отличным дружелюбным парнем, который всегда мог выслушать…

Шел я к нему домой, так как у него выходной. Жил он в небольшой квартирке-студии в пятиэтажном доме. Был полдень, и Педро, открывший мне дверь, был, в потертых трико и черной майке. Бороду он подравнял, но сбривать не собирался. Оно и к лучшему, ему растительность на лице шла, в отличие от меня. Я, если отращу бороду, выгляжу на десять лет старше и страшнее. А вот Педро прям был красавцем со своей бородой.

Из радио, которое слушал Педро, раздавался «Полет Валькирий» Вагнера, и пахло у него в квартире жареным мясом.

— Я стейки пожарил, — сразу же предложил он, — Присоединяйся, амиго.

Я отказываться не стал, и сел за стол.

Съев несколько кусков этой жареной свинины, я насытился, и мы пересели на диван, рядом с потертой тумбой, на которой стояло радио.

Устроившись поудобнее, мы начали разговор.

— Педро, — начал я, — У меня снова умер близкий человек. Сколько еще человек должно умереть, чтобы Судьба насытилась? Мне надоело терять родных и друзей. На-до-е-ло!

— Ну, дружище, ты отчасти сам накликал беду на Бака, — удивил меня было Педро, но потом поправился, — Но запустил эту цепную реакцию Кингз. Я уверен, если он умрет, ты обретешь покой… Но знай, что одно дело война государств. Государство на войну выдает тебе оружие, боеприпас, артиллерийскую и авиационную поддержку, а в войне банд все держится на твоём энтузиазме, и твоих корешей. Такие дела. У меня есть связи среди военных, один полковник проигрался мне в карты, и теперь должен мне. Обращайся. Это конечно не артподдержка, но тоже хорошо, можем выбить тебе пулемет или гранаты.

— Думаешь, я с ним справлюсь, друг? Он влиятелен…

— Справишься, — Педро кладет руку мне на плечо, — Я верю в тебя, и всегда тебя поддержу.

Тепло попрощавшись с бывшим сослуживцем, я вышел из квартиры, и спустился на первый этаж. Однако выходить из подъезда не спешил ибо мне хотелось курить. Достав сигарету, я прикурил ее, и затянулся.

Наполняя дымом легкие, я думал. Думал о разном… О будущем, о прошлом, о родных, о Бакшоте и о всей своей жизни.

Помню случай из детства… Будто это было недавно. Нам с друзьями по семь лет. Стефан, Бакли и Трэвис были у меня в гостях. Была зима, канун рождества, и мой отец, горячий мексиканский парень и герой войны, нарядившись Санта Клаусом, раздавал нам подарки. Только подумайте — суровый ветеран, прошедший не один бой, убивший, судя по рассказам, полсотни врагов, нарядился добрым бородатым дедушкой и раздавал подарки. Мне он подарил, помимо сладостей, колоду игральных карт. Трею он вручил сборник стихов и считалок, которым мой друган зачитывается до сих пор, и сейчас Трэвис рифмует время от времени. А Бакли, моему почившему другану, он тогда подарил странный трехструнный треугольный инструмент из Советской России, который, как я позже узнал, называется «балалайка».

Тогда я принял эту раздачу подарков с простой радостью, но когда я узнал, что ради этих подарков батя работал в течении двух недель свурхурочно, я стал им по-настоящему гордиться.

Эх, отличная у меня была жизнь…

А что меня ждет дальше? Дальше я буду портить жизнь Кингзу, убью Крикета, и добью Эльвирреза.

Как я это сделаю? С помощью своего ума, силы, ловкости и способных корешей, которые пойдут за мной и в огонь и в воду.

Когда я это сделаю? Скоро, очень скоро.

Докурив сигарету, я отправился по дождливым улицам в бар «У Мюррея», чтобы пропустить пару стаканов какого-нибудь бухла. Желательно не того пойла, что на вкус было премерзким, а чего-нибудь повкуснее, благо что деньги у меня были.

И «что-то повкуснее» у Мюррея было. Отличное итальянское полусладкое красное вино трехлетней выдержки. То, что надо. Что это за марка, я не знал, но оно было ароматным, будто с добавлением каких-то диких ягод и трав, и неплохо давало в голову, не смотря на то, что в нем алкоголя было раза в три меньше, чем в виски. Отличное вино.

Эх… Когда я только-только вернулся с фронта, год назад, мы с Баком, Треем и Стэбби вместе собрались в этом баре, и знатно напились. Компанию нам составляли молодые девчата, мулатка и две черные, с которыми мы обжимались. Но это баловство. У меня не было постоянной девушки, так уж сложилось. Однако желание остепениться, завести жену, спиногрызов и милый домик с белой оградкой у меня было. Но не сейчас. Все еще успеется… Если я не помру в перестрелке какой-нибудь.

Когда я допивал третий бокал вина, то меня кто-то похлопал по спине.

— Поминаешь Бакли? — сказал Трей, — Пришел ниггер в бар бухать, друга Бакли поминать.

А Трей молодец, снова стал веселым, как и раньше. Снова стишки свои сочиняет… Мне бы его веселье.

— Ну, как сказать, Трей, — говорю я заплетающимся от вина языком, — Да, я грущу о смерти Бакли, и еще сильнее грущу о смерти родных. Я скорее не поминаю, а заливаю свое горе. Эх…

— Мюррей! — окликнул бармена Трей, кладя на стойку доллар, — Мне стакан темного баварского.

Так мы стали бухать вместе. Мы не бездельничали. Просто дали себе временную передышку, а делами банды пока занимается Стэбби. Как он мне сообщил в письме, которое я обнаружил у себя под дверью, он выбил из одной шестерки Эльвирреса инфу про склад наркоты и оружия, и умыкнул много стволов и кокаина у Кингза. Своих корешей мы решили не приучать к кокаину, хватит того, что половина банды покуривает коноплю. Поэтому белый порошок мы собирались продать банде реднеков, что обитает в горах за городом. Оружие же мы решили оставить себе. Сейчас, если верить Стэбби, на три десятка homies приходится три десятка пистолетов, и полтора десятка единиц оружия покрупнее, вроде Томми-Ганов, дробовиков и винтовок. Среди оружия даже затесался советский ППШ и пара сотен патронов к нему. Я как-то стрелял из ППШ, когда мы помогали Советам в Европе. Отличный ствол. Скорострельность, вместительный магазин, удобно лежит в руке. Из недостатков разве что мелкий калибр патрона, но все равно мне нравился этот ствол. Однако, тот что был в распоряжении нашей банды сейчас — мы решили отдать Лэриону, мулату, дед которого был беглым дворянином из Российской Империи. Хоть этот ствол и изобрели не в Империи, а уже в СССР, он все равно хотел этот автомат, ибо СССР это преемник Империи. Хотя хрен знает. Большевики, если верить нашим радиопередачам, жестоко свергли русского царя, расстреляв всю его семью. Но, меня это не интересовало. Хочет этот «наследник дворянского рода» иметь советский ствол, пусть берет, я в чужие дела стараюсь не лезть.

С Треем я тепло попрощался, и пошел домой. Я изрядно захмелел, ноги заплетались, но я дошел до своей квартиры, и даже смог ее открыть, хоть и не с первого раза. Лишь скинув ботинки, я дошел до кровати, и лег спать прямо в куртке, ибо будучи пьяным раздеваться очень сложно.

***

Утро встретило меня похмельем. Голова гудит, во рту будто кошки ночевали… Однако пива дома не было. Зато была минеральная газированная вода. Выпив литр минералки, я почувствовал себя чуть лучше, но все равно было паршиво.

Особого аппетита не было, и запив кусок хлеба с сыром все той же водой, я отправился к Стэбби. Стэбби жил в одноэтажном доме в Ист-Сайд Локэш, через две улицы от Трея.

Тратить деньги на такси не хотелось, и я решил пройтись по улицам Лас-Либертада пешком.

Улицы были в лужах от вчерашнего дождя, машины то тут то там обрызгивали несчастных прохожих. Один раз досталось и мне — новенький Форд расплескал лужу, и грязная вода окропила мои брюки.

Сегодня было людно, все куда-то спешили, я видел несколько патрульных машин, и даже пожарную, которая буквально оглушила меня своей сиреной.

Ист-Сайд Локэш был, как следует из названия, восточной частью ниггерского района Локэш. Если центральная часть Эл-Си-Эйч была застроена многоквартирными домами, то на востоке в основном одноэтажные лачуги.

Как ни странно, молодые парни, которые ошивались по району, узнавали меня, и приветливо махали руками, некоторые подходили и предлагали пожать руку. Неужели я обрел такую популярность среди этих пацанов? Почти все они были младше меня. Самым старшим из них, по моим прикидкам, не более девятнадцати лет, а младшим было примерно как Ройси — лет шестнадцать. У из-под куртки выпирали стволы, в основном пистолеты. У кого-то были Люгеры, у кого-то револьверы Нагана и Кольты… У одного из встреченных мной, из-под куртки и вовсе выпирал «шприц-масленка», автомат, стреляющий патронами сорок пятого калибра. Да, наша банда почти поголовно была вооружена, в своих письмах Стэбби не врал.

Нужный дом я обнаружил быстро, от остальных он отличался новенькой лакированной дверью, которую отец отец Стефана, Рой Стил, поставил пару недель назад.

Да и не только благодаря двери я узнал его дом. У входа, на кресле-качалке, как какой-то реднек, сидел мистер Стил, держа на коленях старенький дедовский двуствольный дробовик.

Подойдя к отцу Стэбби, я вежливо поинтересовался:

— Стэфан дома?

— Да, Гус, он дома с каким-то пацаном, — сказал мистер Стил, и раскурил трубку.

Едва я вошел в дом, как мне в нос ударила смесь запахов конопляного и табачного дымов. Пройдя по дымовому следу, я дошел до комнаты Стэбби.

Как же там накурено… Мистер Стил, наверное, обладает железным терпением, раз терпит сына-травокура.

Помимо самого Стэфа, там сидел Ройси.

Ройси был ничем не примечательным пацаном. Пухлые, как почти у любого негра, губы, кудрявая шевелюра, карие глаза, и впалые щеки, будто он голодает. Одет он в светло-серый свитер с фигурными узорами.

Одежда же Стэба была более простой и домашней. Клетчатая рубашка, и пижамные штаны.

— Привет, Стэббс, — поприветствовал я сначала друга детства, и вслед добавил — Здарова, Ройси.

— О, Гасто, — расслебленно-укуренным голосом говорил Стэбби, — Давай, давай, обними братана… — он встал с кровати, на которой сидел, и полез обниматься. Я ответил взаимностью, и тоже обнял его, похлопав по спине, — Будешь? — протягивает он мне косяк.

— Нет, я завязал, только табак курю, — услышав эти слова, Ройси достал из кармана пачку сигарет, и угостил меня. Тут я уже не стал отказываться и закурил.

— Короче, Гус, — начал говорить Стэбби, чеканя шаг по комнате, — Наша банда, как ни странно, на данным момент одна из сильнейших в городе. Помимо «гвардии» самого Кингза, сильнее нас только мафия Дона Анджело, которая работает на Кингза. Еще довольно сильны узкоглазые… Ну, китайцы. Триада Синих Тигров поставляет преступной империи Кингза опиум и дешёвых рабынь-шлюх для его борделей. Остальные банды — просто мелкие шайки. Мексиканцы в основном вооружены битами и двухствольными обрезами, у них нет крупного и скорострельного оружия, ирландцы тоже довольно слабы, ибо их еще в тридцатые сильно подкосили итальянцы все того же Анджело, у русских, бежавших от сталинского режима, под контролем всего один бар в Форт-Бич, да пяток «бойцов» с какими-то самопалами однозарядными, так что их вообще можно в расчет не брать… Завтра мы едем на Флэт-хиллз, продавать кокс реднекам. Ты с нами?

— Откуда инфа по бандам? — поинтересовался я, — Вряд ли наши пацаны могли столько инфы надыбать. Будто отряд Сэмов Спейдов или Оперативников Континенталь* поработал.

— Мы как-то помогли одному копу. Ну, спасли его сына от тюрьмы, заставив замолчать свидетелей. Без убийств, само собой, а кое-как надавив. И этот коп снарядил нас инфой по бандам, и в довесок отсыпал нам оружия из вещдоков.

— Этому копу можно доверять? — спросил я, — Оружие нормальное, не заклинит? Инфа достоверная?

— Все отлично, homeboy, — заверил меня Стэбби, очередной раз затянувшись конопляной самокруткой, — Эх, жаль сейчас с нами нет Бакли… Он мечтал поучаствовать в крупной сделке.

Да, Бакшот в свое время начитался книжек про Сухой Закон, про гангстеров-бутлегеров, которые заключали сделки, и хотел поучаствовать в чём-то похожем. Бакли - начитанный парень, в отличии от меня и Трея со Стэбби.

— Так ты с нами? — повторил вопрос Стэф, — Завтра утром. Мы недавно угнали грузовик, Студебеккер. В нем мы собственно и повезем товар. Конечно, он не будет прям до краев гружен коксом. Кокса всего около полусотни фунтов. Большую часть кузова занимает всякий хлам, вроде коробок, досок и мешков. Это на случай, если копы поймают и будут в кузов заглядывать. В свою очередь, реднеки помимо денег, подкинут нам взрывчатки, динамита. У меня есть план, как грохнуть Кингза…

— И что за план? — мне реально интересно узнать, как Стэбс собрался убить Кингза.

— Читал про пороховой заговор, в котором обвинили Гая Фокса? — ответил вопросом на вопрос Стэф, — В конце выступления Кингз обещал сыграть на скрипке. По идее, он должен быть на сцене один. Кладем под сцену динамит, и… Бум! Кингза разрывает взрывом, а остальные посетители лишь слегка шокированы. Крутой план, не правда ли?

— И как ты пронесешь динамит под сцену? — решил я выразить сомнение в адекватности плана.

— У меня все продумано! — поднял палец вверх мой укуренный homie, — Под театром, прямо под сценой, пролегает старый канализационный тоннель. Мы пробьем кувалдами и кирками дыру, залезем под сцену, когда там будет выступать Кингз, заложим динамит с детонатором, и… Биг-Бадабум!

— Неплохо, неплохо… — удивился я продуманности плана, — И да, я с вами. Хотя я сомневаюсь, что расисты-реднеки будут с нами работать. Многие из них вывешивают флаг КША возле своих домов.

— Поэтому с нами поедет дюжина homeboys, избранные ОуДжи, которые хорошо проявили себя в перестрелке у Спарклтон-армс. Утром сюда приедет один из братанов на том самом грузовике. Если хочешь, можешь переночевать у меня, и поужинать у меня можешь. Батя готовит отличный «мясной хлеб».

— Если речь идет о том, чтобы поесть мяска, то я только за, — погладил я себя по животу.

***
Когда Ройси ушел домой, мы приступили к ужину.

Мясной рулет, который называют хлебом, из-за того, что он делается в форме буханки, был действительно вкусным и сытным. Когда я его съел, то мистер Стил предложил попить с ним пива, и послушать радиопостановку, ибо телевизора у него нет. Телевизор — это роскошь, которую не все могут позволить.

Радиопостановка всем нам знакома, и в свое время вызвала неслабую панику среди американцев. «Война Миров» Орсона Уэллса. Это уже не прямая трансляция, а всего лишь запись, но всё равно слушать этот радиоспектакль захватывающе.

Выпив по литру пива каждый, мы легли спать. Отец в свою спальню, Стэфан в свою, а я в гостиной, на диване.

Под воздействием пива я вскоре уснул.

***

Учебка в лагере Либертарриан, что находился в паре миль от Лас-Либертада мне запомнилась двумя вещами: ужасным питанием, а именно томатно-баклажанным рагу, которое все возненавидели в первый же день, а вторым фактором, который заставил вспоминать учебку с болью, был майор Фрайдей.

— Я майор Бенсон Альфред Фрайдей, и вы, черномазые дурни, будете делать то, что я вам скажу! Вы будете есть то, что вам подадут, а если я скажу прыгать, то вы будете прыгать хоть из окна, ясно? — в своей гавкающе-рявкающей манере говорил офицер, после чего обратился к толстяку Дрейксу, — Где же таких открамливают… Как тебя звать, рядовой?

— Рядовой Джесап Дрейкс, сэр! — отчеканил толстяк.

— Неправильно! — рявкнул офицер, — Первым и последним что вырывается из твоей поганой глотки должно быть «сэр». Ты понял, рядовой?

— Сэр, так точно, сэр! — ответил толстяк.

— Молодец, — уже тихо и спокойно сказал офицер, а потом снова прикрикнул, — Двадцать отжиманий, рядовой Пухля! Да, теперь ты не Дрейкс, а Пухля, и будешь Пухлей, пока не сбросишь свое сало! Приступать!

Оставив Дрейкса наедине с упражнением, он стал расхаживать перед нами.

— Пока вы в этом лагере, я для вас Царь и Бог! Вы будете ходить в форме как я, просыпаться в шесть утра как я, и будете лысыми как я! Да, сейчас же вы последуете к цирюльнику, ебать вас в ухо.

— Да пошел ты нахер, — сказал Робин Джонс, после чего протяжно добавил, — Nigga.

— Кто это сказал?! — взбесился майор, расхаживая перед нами, потом остановился напротив меня, — Это ты сказал, макака черножопая?

— Сэр, никак нет, сэр!

— Это я сказал, дурень… Да, сам ты дурень, nigga, — снова подал голос Нигга Джонс.

Тут Фрайдей не выдержал, и заехал кулаком в живот негру из Локэша. Что было удивительно, так это то, что несмотря на расизм, майор сам был негром, как и все призывники, из которых сформировали "чернокожую дивизию".

— Сто приседаний и тридцать отжиманий! — рявкнул офицер, — Быстро, кусок дерьма!

После такого приветствия мы пошли к цирюльнику, который обрил нас под ноль… Хорошо, что лето. Да и профилактика вшей, как никак…

***

Проснулся я от будильника, зазвонившего в одной из спален. Как оказалось, сегодня мистеру Стилу на работу. Он работал прорабом на стройке.

А вот Стэф вставать не хотел… Ну и ладно. Не все любят просыпаться в полшестого утра.

Завтракали мы вместе с мистером Стилом. Завтрак был довольно простым: до два яйца всмятку, по тосту с джемом, да по кружке кофе.

Кофе придал мне сил, и я решил сделать зарядку. Приседания и отжимания взбодрили меня еще сильнее.

«Зарядившись», я решил разбудить Стэбби.

— Вставай, братан, — дергал я его за плечо, — Ну, скоро грузовик должен приехать…

— Сейчас, сейчас, — сонно простонал Стэф, — Эх… Кофе горячий?

— Уже остыл…

— Тогда разогрей, пожалуйста, братан…

Пока я разогревал кофе, Стэбби уже успел одеться, и умыться.

Пока мой homie пил бодрящий напиток, я решил покурить, благо было еще полпачки.

— Так, сейчас двадцать минут седьмого, — размышлял мой друган, — Грузовик должен приехать через десять минут… У тебя ствол с собой?

— Да, но только Люгер, и патронов мало, всего с полтора десятка осталось.

— Загляни в мою кладовку, там лежит «масленка». К нему два магазина полных.

— Ладно, — согласился я, — Явно не будет лишним.

— У меня еще есть Кольт одиннадцатый, с парой магазинов к нему, так что с оружием у нас все в норме…

Пока мы проверяли оружие, успел приехать грузовик… Большой и неповоротливый Студебеккер выглядел немного потрепанным, с вмятинами на двери, но главное, что он был на ходу.

Разместившись в кузове, сев на ящиках которых тут было навалено как сельдей в бочке, мы стали ждать, пока грузовик приедет на сделку. Вдруг, я стал замечать, что к нам присоединилось четыре автомобиля, в которых сидели негры в банданах. Я тоже решил накинуть цветную, а именно красную, бандану.

Было утро, город только-только просыпался. На улицах много усталых людей. Кто-то шел на работу, кто-то держал на поводках собак самых разных пород. В одном из переулков я заметил бомжа, греющегося у костра, что был разведен в бочке…

Обычная картина крупного города, где богатые районы соседствовали с криминогенными трущобами.

Потом мы ехали по Спарклтону - богатому району, и в конце-концов выехали за город. Надеюсь наш конвой не остановят копы или какая-нибудь банда.

Все же люблю дикую природу нашего штата. У нас растут сосны, кипарисы, всевозможные кустарники. И это сейчас, осенью. А вот летом и весной помимо этого растут целые поляны с красивыми цветами. В Либертадских лесах обитает много оленей, медведей, которые скоро впадут в спячку, а также волки, лисы и много-много грызунов. Западная половина этого леса недавно объявили заповедной зоной. Люблю родной штат.

Спустя полчаса любования красотами, мы стали подниматься по проселочной холмистой тропе, которая вела в общину Флэт-Хиллз, где обитала «красношейная мафия».

— Приехали, братан, — сказал Стэб, и вылез из кузова. Я последовал его примеру, и мы вышли на небольшую полянку, справа от которой в ряд усажены сосенки, а слева - кукурузное поле.

Дюжина вооруженных парней в сельских комбинезонах, которые любят реднеки, ожидала…

Вдруг, старший из них, мужчина лет сорока пяти, вышел вперед, по пути перекидывая рычажный Винчестер за спину.

— Так, ниггеры… — прохрипел усатый мужик с толстым квадратным лицом, — Показывайте товар. Мы принесли то, о чем договаривались. Пять связок динамита и десять тысяч зелени.

Стэбби показал водиле, которого я не знал, какой-то условный знак, после чего выпрыгнул из кабины, и обежав грузовик, залез в кузов. Провозившись в кузове три напряженные минуты, он достал два школьных рюкзака, которые выглядели наполненными до предела. Только там лежали отнюдь не пенал и учебники. Там было белое золото. Белое порошковое золото, также известное как кокаин.

Открыв оба рюкзака, деревенщина взял пробы из обоих, втерев небольшую дозу в дёсны.

— Да, хорошая дурь, — довольно сказал деревенщина, — Никогда не думал, что буду работать с ниггерами, но знайте — это просто бизнес. Мы никогда не будем уважать черножопых. А теперь берите то что вам причитается, — он указал на два деревянных ящика и сумку для инструментов, — И проваливайте с моей территории!

Жестом Стэфан указал, чтобы я проверил что там. В ящике для инструментов лежали деньги, ровно столько, сколько обещал фермер, а в ящике — динамит, взрыватели и детонаторы.

Позвав того водителя, мы вместе загрузили все это в глубину кузова Студебеккера, и стремительно поехали обратно в город.

Проезжая указатель той деревни, где сейчас покоится Бакли, мы услышали громкую очередь…

На этот раз не MG-42, а что-то более крупное. Браунинг М1919? Черт, кто решил нас поиметь, интересно?

Выскочив из кузова остановившегося грузовика, я достал «масленку», и стал искать нападавшего. Ими оказались азиаты в синих пиджаках. Неужели это и есть те самые Синие Тигры? Как они прознали про нас?

На небольшом холмике, между двумя соснами, за валуном, находился импровизированный дот, где засел стрелок. Пока я помогал неграм отстреливаться от китайцев с пистолетами, я одновременно думал. Как бы снять пулеметчика? Ответ нашелся внезапно. С нами был отличный молодой снайпер-самородок. С нами Ройси, и его Гаранд.

Пригибаясь, и прячась за машиной, я бежал до Ройси, он сидел испуганный, облокотившись на колесо Форда.

По пути я высунулся, и дал длинную очередь от бедра по трем столпившимся китайцам. Звук выстрела заложил уши, и в нос ударил запах сгоревшего пороха. Отдача была, мягко говоря, неслабая, но двух из трех я серьёзно ранил. Вторую очередь я дал уже прицельно, добив их.

На подходе к машине, за которой сидел молодой снайпер, я перезарядил автомат.

— Соберись, солдат! — прикрикнул я на пацана и передернул затвор «автомата-маслёнки», — Ты же у нас самый меткий, да? Сможешь пулеметчика достать? Он всего-то в четверть мили от нас. Сможешь?

— Д-да… — промямлил Ройси.

— Я не слышу! Ты сможешь подстрелить узкоглазого? — добавляю я командирского напора в голос.

— Да, Гасто, сэр! — чуть приободрился пацан.

Робко высунувшись из-за укрытия, пацан что-то бормотал. Потом он высунулся, и начал целиться, но тут одна из наших машин рванула. Черт, как бы динамит не рванул. Взрыв отвлек юного снайпера, но я снова на него прикрикнул, и он наконец выстрелил. Пулеметная пальба приостановилась.

— Молодец, парень! — потрепал я его по волосам, — Но не расслабляйся! Чертовы «Синие» повсюду.

Перестрелка продолжалась. Возле взорванной машины сидело несколько раненых братанов, еще некоторые валялись без сознания, но я надеялся что они живы.

Выхватив взглядом одного из азиатов, я прицелился, сведя целик и мушку на его фигуре, и вдавил спуск. Отдача сотрясала автомат, и половина выпущенных пуль улетело в молоко. Однако тех пяти пуль, что словил противник, хватило, чтобы он осел на землю, истекая кровью

Лишившись поддержки в виде пулемета, китайцы струсили, и похватав те трупы, что смогли, сели в машины, загрузив тела товарищей, и свалили…

У нас, к счастью, нет смертельных потерь. Все живы, хотя много раненых. У доктора Рена будет много работы.

Оказав первую помощь раненым, мы загрузили их в кузов грузовика, и поехали поскорее, пока сюда не прибыл шериф этого округа…

*Оперативник Континенталь и Сэм Спейд - персонажи-сыщики детективных книг Дешила Хэммета

Глава №4 "Порочность и неделя у доктора"

Сигаретный дым, запах дрянного алкоголя и вонь пота буквально пропитали бар Мюррея насквозь. По сути, бар полон, как бочка с сельдью.

Встав у стойки, заказываю скотч, арахиса для закуски, и начинаю отдыхать… А отдыхать есть от чего — от пережитого стресса. Ибо перестрелка с китайцами это очень стрессовая ситуация. В принципе, как и любая другая перестрелка. Музыка Братьев Миллз, исходящая из радиоприемника, веселила, а крепкий алкоголь согревал. На этот раз я попросил старого еврея налить нормального виски, и он не подвел. То что он подал мне сейчас — было лучше обычной бурды.

Не успел я выпить и двух шотов, как услышал голоса Трея и Стэбби, вошедших в бар.

— Привет, мой шоколадный друг. Проводишь весело досуг? — поприветствовал меня в своей привычной манере Трэвис, и добавил, — Нужна помощь нам твоя, надо ехать в ебеня.

— Надо съездить в соседний округ, — шепотом пояснил Стефан, — Там, если верить информатору, есть лаборатория, где из листьев коки делают кокаин. План прост — врываемся в лабу, убиваем химиков, сжигаем лабу, перед этим захватив наличку. Информатор уверяет что там должно быть не менее пяти тысяч долларов.

— И зачем нам эту лабу громить? — задаю я резонный вопрос.

— А дело в том, мой полукровный homie, что это лаба сеньора Эльвирреза. А этот кекс тесно связан с Кингзом, — сказал Стэф, — Если навредить союзникам Кингза, то и самому Кингзу плохо сделаем. Ты, как я вижу, уже накатил… Так что за рулем буду я.

— Ладно, — пожал я плечами, — поехали.

Очередное преступление. Как же быстро я превратился в бандита… Отправляясь на фронт, я не думал, что буду использовать свои навыки в преступных деяниях.

А навыков у меня много. Обращение с любым огнестрелом от пистолетов и револьверов до пулеметов и гранатометов. Обращение с гранатами, вождение и базовые знания полевой медицины с первой помощью. Армия научила меня многим вещам. Вещам, которые я использую в не самых честных целях.

Однако может это и преступление, оно направлено против мафии. А воевать с мафией — дело благородное. Хотя, это как посмотреть. Все же это самосуд.

Машина, которую угнали мои кореша, была обычным четырехдверным седаном марки Форд тридцатых годов выпуска. Темно-зеленая краска местами облупилась, обнажая ржавый корпус, и левая фара треснувшая, но когда нам было по десять лет, мы мечтали о подобной тачке. Не в том смысле, что мы хотели ездить на ржавой развалюхе, а в том смысле, что эта модель была модной в те времена.

Сев на заднее сиденье, я закурил. Трей тоже, но не сигарету, а косяк с травой.

Путь пролегал через Спарклтон. Офисы и жилые высотки этого района тянулись к полуденному солнечному, особенно для осени, небу. Люди выглядели довольными и богато одетыми. Проезжая мимо остановки, я увидел плакат, афишу.

Там был чертов Кингз со скрипкой!

Черт. Побыстрее бы прикончить эту мразь заодно с Крикетом.

Проехав белую часть города, мы оказались сначала на окраине, и потом уже за городом.

Направлялись мы, как сказал по дороге Стэбби, в сельский округ Флэт-Хиллз, а именно — в небольшое поселение Престонсвилль, в котором жило не более сотни жителей. И жил этот город не только за счет туристов и местной достопримечательности — гейзеров. Как оказалось, там располагалась нарко-лаборатория. Вот так вот меняются времена. Менее двадцати лет назад мафия занималась нелегальным производством алкоголя, а теперь вот начал становиться популярным кокаин, «белое золото», бодрящий белый порошок, который одним приносил прибыль, вторым — дурманящий кайф, а третьим — страдание.

И путь к этому поселению пролегал через территорию «красношеей мафии». Может недавно у нас и была сделка, мне все равно напряжно ехать через их территории. Нам предстояло проехать через трейлерный поселок, где жили многие члены этой банды.

Райончик тот еще. Старые трейлеры, притом некоторые со следами пуль, изрешеченные остовы старых автомобилей, на которых фермеры практиковали стрельбу, возле некоторых трейлеров стояли трактора и пикапы, которые были излюбленным транспортом селян… Всюду бегали куры, свиньи, в отдалении паслись коровы, которые из-за недостатка минералов лизали камни. Проезжая по этому району мы едва не сбили детей, которые играли в войнушку не обычными игрушками, а, судя по всему, настоящими пневматами. Увидев, что мы, кучка ниггеров, чуть не сбили их драгоценных чад, мужчина лет тридцати в комбинезоне и соломенной шляпе, выстрелил в воздух из револьвера, намереваясь нас напугать. Чудак деревенский. В нас порой огонь на поражение из-за малейших пустяков открывают, нам не привыкать.

Оказавшись вдали от этого ада, где жили представители так называемого «белого мусора», у которых из поводов для гордости только белая кожа, мы оказались на так называемой «Дикой земле». Дикая земля — это место, где не считая единственного шоссе, везде была первозданная природа. Так же, в этом районе находилась резервация коренных жителей, которые не любят контактировать с «белыми дьяволами». Да и негров, наверное, они не хотели бы видеть. Если верить книжке про наш штат, то это племя, почти как европейцы-амиши, не используют современные технологии. Охотятся с луками и копьями, лечатся у шамана, танцуют танцы вокруг костра, и поклоняются своим тотемам. Местные конфессии самых разных христианских церквей посылали в этот поселение своих миссионеров со стародавних времен, но индейцы были неподкупны.

Если не считать этого племени, и недавно пройденного поселения реднеков, то на мили вокруг не было ни души… Даже других машин, что удивительно, мы не заметили, пока ехали по этому шоссе.

Когда двадцать лет назад это шоссе строилось, индейцы яро протестовали, но в итоге уступили рабочим.

Ходит городская легенда, что одного из протестовавших индейцев закатали в эту дорогу, и его призрак можно увидеть в полнолуние. Но, в эти бредни я не верил. У нас в Лас-Либертаде было много всевозможного городского фольклора. Например многие верят, что в двадцатые годы, во времена сухого закона, известный гангстер и бутлегер Луи Митти настаивал свой алкоголь в человеческих кишках. Ну, легенда в том, что он воровал с морга трупы и в их телах настаивал свой алкоголь. Однако, как я считаю, эту легенду выдумали борцы за трезвость, которые хотели очернить бутлегеров.

Проехав большую часть шоссе, я замечаю оленя. Завидев машину, он вскочил, и поскакал в сторону диких земель, но вдруг ему в бок попала стрела, а спустя пару секунд, еще сразу штук пять стрел. Никогда не думал, что увижу аборигенов за охотой… Когда олень наконец упал, из-за зарослей пожелтевшего кустарника вышло трое индейцев. Двое с луками, и один с духовой трубкой. Уже боковым зрением я увидел, как двое охотников склонились над оленем с ножами, а третий презрительно глянул нам вслед.

***

Престонвилль выглядел как типичный городок из вестерна. Пара улиц, дома в старом стиле, и самый настоящий салун, прямо как в тех самых вестернах. Люди, конечно, были одеты в типично сельском стиле. Не как те реднеки, конечно, но все равно колоритно. Среди мужчин преобладали клетчатые рубахи и широкополые ковбойские шляпы, женщины чаще были одеты в платья, в принципе как и обычные современные представительницы прекрасного пола. Я, кстати, встречал виды из этого города в одном из вестернов, снятых в местной киностудии. Как он назывался? Вроде «Шесть заповедей Мистера Кольта», или как-то в таком духе.

— Лаба находится в заброшенной клинике, — прервал мои размышления Стэф, — Врываемся, всех убиваем, деньги забираем. И сжигаем лабу. Всё ясно?

Остановить своего стального друга мы решили в переулке, между салуном и банком. Банк, конечно же, не был настоящим, и являлся, скорее, бывшей декорацией для вестернов, а сейчас обставлен как музей.

На нас местные жители поглядывали, как на каких-то инопланетян из произведений Уэллса. Будто чернокожего никогда не видели…

Больница выглядела с одной стороны ухожено, а с другой — неприметно. Единственный, кого мы заметили возле этого заведения — коренастый мексиканский охранник с дробовиком, который смолил самокрутку, сидя на высокой кирпичной клумбе, цветы в которой повяли, так как сейчас осень.

Повернувшись в нашу сторону, охранник наставил на нас этот помповый траншейный дробовик, и жестами показал нам, чтобы мы ушли. Ну, а мы что? Мы решили обвести его вокруг пальца.

— Постараюсь уболтать его, — шепотом я сказал корешам, а потом уже повысив голос, спросил мексиканца на испанском языке, которому меня научил мой мексиканский батя, — Слушай, амиго! Мы от мистера Эльвирреза, мы с проверкой, хотим узнать, хорошо ли идут дела, понимаешь?

— Мы не получали инструкций по рации, — сказал латинос, подозрительно прищурившись.

— Мы стали подозревать, что копы нашли нашу волну, потому сеньор Эльвиррес послал нас лично.

— Ладно, — немного поколебавшись, сказал охранник, и опустил ствол.

Мы пошли ко входу в больницу. Когда мы подошли к латиносу, то я выбил с помощью болевого приёма ствол из рук наемника Эльвирреза, резко выхватил из сапога ножик, и вонзил ему прямо в горло. Бурая липкая кровь потекла по серому свитеру охранника, и несколько секунд покорчившись на полу, издавая хрипяще-булькующие звуки, он наконец затих.

— Судя по словам информатора, — сказал Стэф, достав из-под куртки Гриз-Ган, — Склад сырья, что доставляют из Колумбии, находится в морге, в отсеках, где раньше хранили трупы. А сама лаба, где, собственно, из этого сырья делают кокаин, находится в специальном подвале. Деньги хранятся в сейфе, ключ от которого находится в кармане у Фернандо «Ферни» Рамиреза. Он сегодня должен быть в лабе… Сначала всех убиваем и забираем бабло, потом уже сжигаем.

— Пошли уже, может? — сказал Трей сначала скучающим голосом, но потом добавил в своей привычной стихотворной манере, — «Листьев коки большой куст!» — раздалось из Ферни уст, хе-хе…

— Да, вход в подвал у парковки, — сказал Стэф, и мы пошли по сквозному коридору на задний двор больницы, где был вход в подвал.

Пока мы шли по коридору, я оглядывался по сторонам.

Видно было, что в этой больнице регулярно убирались, хотя ни пациентов, ни врачей здесь нет. Все кушетки, койки и каталки пустые. Это довольно странно, если учесть, что теперь тут не больница, а нелегальное производство дури. Странно, что наркодельцы относились к поддержанию приличного вида больницы так серьезно. Помимо этого, меня поражал контраст этого заведения с самим поселением, с Престонвиллем. Ну, весь поселок был выдержан в стиле «Старого Запада», а эта больница — вполне современная. Это смотрелось немного нелепо.

За размышлениями о нелепости больницы мы добрались до заднего двора. Однако, как оказалось, мексиканец был не единственным стражем этого нарко-рая.

На этот раз нам встретился уже худой негр с пистолетом. Волосы молодого парня были кучерявые, щеки впалые, глаза красные, а руки дрожащими. Судя по всему, он нарушил одно из правил наркоторговцев — «Не упарывайся своим товаром». Ну, может он и не совсем наркоторговец, а скорее охранник, к нему это правило тоже должно относиться. Он не сразу понял, что мы реальны, и не причудились ему, и первое время просто испуганно на нас смотрел. Спустя секунд десять он выщелкнул магазин своего Кольта, проверил патроны, и вставил обратно. Не успел он дернуть затвор, и наставить ствол на нас, как Трей выпустил в него примерно половину магазина Кольта.

Выстрелы были чертовски громкие. Настолько, что я на полминуты оглох, ибо этот псих, Трей, стрелял прямо у моего уха. Кое-как оправившись, когда слух ко мне вернулся, я крикнул Трею:

— Трей, muthafucka! — злился я, — Ну отошел бы хоть от меня, я чуть не оглох от грохота!

— Извини, Гасто, — извинился Трей, — Негр я хоть неопрятный, и к тому же я злодей, выстрел был всёж неприятный, для твоих ушей. Отличная рифма! Надо бы как-нибудь в блокнот записать...

После убийства упоровшегося охранника, мы на всякий случай наставили стволы в сторону входа в подвал.

Ждем минуту. Никто не происходит. Я от волнения немного вспотел, да и по Трею со Стэбби было видно, что они немного напряглись. Черт... Неужели они не услышали выстрелы?

Ждем еще пару минут — никто не выходил из подвала. Странно…

— Homies, — говорю я корешам, — Может зайдем в подвал?

— Я не против, — сказал Трей.

— Ну, почему бы и не атаковать, — сказал Стэбби, — Заходим и стреляем?

— Я бы посоветовал перед тем, как заходить, бросить туда гранату, — решил я вспомнить свой военный опыт, и тактику, которую я не раз использовал в войне с фрицами, — Еще, как вариант, можно было бы бросить дымовую шашку…

— Ну, дымовых нет, а вот осколочные… — сказал Трей, и достал из из внутреннего кармана обычную американскую осколочную гранату, — Сойдет? Ну, эта одна из тех гранат, что мы спиздили со склада в доках.

— Отлично! — мне определенно понравилось то, что у нас есть взрывчатка, — Дай мне, у меня был довольно высокий балл по метанию гранат, когда я учебку проходил. Я знаю, как правильно бросить гранату.

Спустившись по лестнице, мы достигли двери, что собственно вела в помещение подвала. Но дверь была закрыта на навесной замок. Вот какого черта? Хотя…

— Слушай, Стэбб, — говорю я своему другану, — Иди пошарь по карманам охранника, у него должен быть ключ.

Пока Стэб шел обшаривать охранника, я решил осмотреть дверь. Она выглядела очень массивной, деревянной, с железной обшивкой. Внимательно присмотревшись, я заметил, что в двери есть подобие глазка. И я решил все же посмотреть в глазок…

И увидел я вот что: куча лабораторного оборудования, всевозможные колбы, дистилляторы и прочая лабуда, в которой я не разбираюсь. Всё это стояло на столах, а за столами стояли люди в белых халатах, и занимались своей «работой» — созданием белого порошка. Также я заметил двух охранников с винтовками Мосина, которые я как-то видал у встреченных мною советских солдат. Помимо охранников и химиков я заметил еще одного человека — мексиканца в ковбойской шляпе и плаще. Что за оружие было у латиноса — я не разглядел.

Пока я занимался подглядыванием за лабой, уже вернулся Стефан. держа в руке большой ключ.

— Готовы? — спросил я, вставляя ключ.

— Да, давай надирать зады бандитам, — сказал Стэфан, сжимая в руках Гриз-ган.

Когда замок оказался открыт, я слегка приоткрыл дверь, чтобы появилась щель размером в фут, выдернул чеку у гранаты, и бросил «подарочек» противникам.

Взрыв явно сбил охранников и ботаников с толку, и потому те не поняли что произошло. Натянув на лица банданы, мы вошли в это порочное место, и открыли огонь по охране.

Как я заметил, одного из охранников зацепило гранатой, и он лежал на полу, держась за кровоточащее бедро. Стэбби тем временем пристрелил второго охранника с Мосиным, а я в то же время выпустил четыре куска горячего свинца в главаря. Однако он, этот ловкий говнюк, увернулся от всех четырех пуль, и лег на землю. Я решил что не оставлю в живых этого мужика, который судя по всему являлся тем самым Ферни.

Расталкивая испуганных химиков, я перепрыгивал через столы, расталкивая оборудование, и наконец добрался до того конца подвала, где лежал главарь…

Однако, произошло то, что меня сильно поразило. Поразило в прямом и переносном смысле.

Резкая боль в правой ноге меня остановила меня… Кровь растекалась по штанине, и я упал.

Однако, я и не думал сдаваться! Я принял сидячее положение, и спустил остатки магазина в тушу этому наглому латиносу, после чего выронил пистолет, и лег, медленно погружаясь в пучину бессознательности…

***

Пробуждение было не из приятных… Я чувствовал слабость, испытывал тошноту и покалывание в внутри головы, и сильный зуд в ноге. Из одежды на мне белая майка, да трусы. Нога перебинтована, и лежал я, судя по всему, в каком-то подвале. Помещение выглядело как бетонная коробка, где помимо койки, на которой я лежал, был стол с разными хирургическими принадлежностями, да обогреватель, который неплохо так прогрел помещение. Едва я попытался встать, как услышал, будто сюда начал кто-то спускаться… Я пытался нашарить свой пистолет, чтобы занять оборону, но никакого оружия не было рядом. Пришлось смиренно ждать прихода этого неизвестного…

Им оказался пятидесятилетний, плешивый и бородатый, толстый негр в окровавленном фартуке. Так это же Доктор Рен, также известный как Лоренцо Дуглас! Можно сказать, что он был местной легендой. Он закончил университет в двадцатые годы, при том, учился он в колледже, в котором училось множество расистов. Закончить колледж, в то время, пока тебя гнобят за цвет кожи — это действительно легендарно.

— Здравствуйте, молодой человек! — сказал приятным грудным голосом доктор, — Пуля сорок пятого калибра застряла у вас в бедре, но мне удалось ее вытащить, и зашить рану, вам надо полежать в постели минимум три дня, чтобы рана хотя бы немного заросла, и еще недели полторы я не рекомендовал бы бегать, ибо шов разойдется. Конечно, чтобы в обычных условиях такая рана полностью затянулся, потребовалось бы недели три, но я применил целебную мазь на основе особых трав и дикого чеснока, так что все будет хорошо. А еще вы потеряли много крови, но кровь со временем восстановится, так что не беспокойтесь об этом. Ах, да. К вам посетитель… Негр примерно моего возраста, с тростью.

Крикнув что-то вроде «Можете проходить», доктор ушел восвояси. Наверное, к другим пациентам.

Я ожидал увидеть кого угодно, но только не его…

— Здравствуйте, мистер Беллард, — приветливо помахав говорю я, — Как вы узнали, что я тут?

— Стефан позвонил, — сказал человек, заменявший мне с десятилетнего возраста отца, — И где ты умудрился поймать пулю, сынок?

— Я не хочу об этом говорить, — отмахнулся я, — Скажем так — мне не хочется говорить о том, чем я занимался последние несколько дней.

— Я знаю, что ты начал сколачивать свою банду, Густаво, — с ноткой презрения сказал мужчина, — Думаешь, твоя мама хотела бы этого? Ты ведь знаешь, что она гордилась тем, что её сын — ветеран, защищавший интересы своей страны в войне. А кем ты теперь стал? Ты стал корчить из себя гангстера!

— Просто я хочу убить тех, кто причастен к гибели моей семьи, — говорю я, — И вообще, вы сами говорили «каждый сам ткёт себе судьбу». Так вот, я сам ткач своей судьбы, и буду ткать ее как хочу.

— Ладно, Густаво, я все равно люблю тебя как сына, — сказал мистер Беллард, подойдя ко мне, и похлопав по плечу, — Выздоравливай, солдат.

Когда Беллард ушел, мне стало как-то паршиво на душе, я ощущал себя самой последней сволочью. С этими мыслями, я укрылся одеялом, и лег, став смотреть в потолок.

***

Неделю спустя

Рана, как ни странно, зажила довольно быстро, но я все равно ходил прихрамывая. Стэбби и Трей сказали мне, что в той лабе они нашли четыре тысячи баксов, брюликов еще на тысячу примерно, и большой и пафосный позолоченный пистолет. Если быть точнее, то позолоченный Браунинг модели тысяча девятьсот третьего года. Практической пользы от него мало, ибо он стрелял слабыми патронами тридцать второго калибра, но зато он был довольно дорогим. Поэтому Трей отнес его в полулегальный ломбард, где ему за этот ствол дали семь сотен баксов…

Через три дня ожидается концерт Кингза, и у меня руки чесались убить этого урода… Да, может я уже не на войне, и убиваю я не фрица, я все равно считал, что поступаю правильно. Кингз — хуже фрица. Он лицемер и сволочь, он преступник и махинатор… Он явно заслуживал пули.

Сейчас я, Стэбби и Трей сидели дома у последнего… Тревис жил в одном из обычных одноэтажных домов в Ист-Сайд Локэш. Мать Тревиса сейчас была на работе, она работала сестрой-хозяйкой в местной наркологической клинике, а сестра его, Жанна, слушала радио, сидя на кресле, и что-то записывала в блокнот. Как Трей мне говорил, она недавно решила устроиться в издательство «Либертад-Бьюгл», и сейчас писала пробную статью. Если повезет, то эту статью поместят в следующий выпуск. Мы, три мужика, сидели на диване, и обсуждали наши бандитские дела.

— Стэбби, ты уверен, что план по подрыву сцены сработает? — говорю я, — Вдруг там будет кто-то помимо Кингза?

— Если кто и будет — то они заслуживают смерти уже за то, что стоят на одной сцене, — сказал мой кореш Стэфа, — Да и вообще, в прошлые разы он выступал на сцене один, так что вряд ли сейчас будет по другому.

— Ладно, — нехотя соглашаюсь я, — Эх, хоть бы все прошло гладко… Есть еще варианты, как подорвать его бизнес?

— Конечно есть… — сказал Стэбби, — Надо всего-навсего захватить катер, который везет шлюх-рабынь, которых в бордель хотят сдать…

— Я предлагаю вариант получше, — решил я вставить свои пять центов, — Мы проследим за тем, как шлюх перегрузят в наземный транспорт, типа грузовика, проследим до борделя, валим сутенера, и освобождаем бедных девиц.

— А что? — удивленно сказал Стефан, — Отличная идея. Ты за, Трей?

— А то! — радостно сказал Трэвис, и добавил коронный стих, — Шлюхо-босса мы убьем, его бабки заберем!

Далее мы поехали за город, в небольшую бухту, куда должен причалить корабль с живым товаром…

Глава №5 "Похоть и перевозчики"

      — Стэббс, ты уверен, что именно сегодня они должны причалить к этой жопе мира? — спрашиваю я кореша, — У меня ногу ломит как у старого деда. Ну, там где рана.

      — Та-ак, — протянул Стэфан, глядя в бинокль, — Да, корабль выглянул из-за скалы. Минут через пятнадцать причалит. Грузовик ждет их уже минут десять.

      — А волыны взяли, ребята? — решил поинтересоваться Трей, — Нам втроем ведь надо будет убить минимум пятерых человек. Двое везут «товар», еще трое или четверо в борделе.

      — Да, пушки в багажнике, — сказал, не отрываясь от бинокля Стэбби, — Два Томми-гана и маслёнка, патронов в достатке… И старайтесь говорить потише, а то спалят нас.

      Место, чтоб наблюдать, Стэфан выбрал отличное, если говорить об незаметности, и ужасное, если говорить об комфорте. На чердаке одного из заброшенных домов, которых на южной окраине Лас-Либертада было предостаточно, было холодно и сыро. Пахло гнилым деревом и плесенью. Так можно и воспаление легких заработать.

      Из этого чердака открывался отличный вид на старый рыболовный причал, и на грузовик, возле которого один из гангстеров курил, а второй читал небольшую книжку. Неужели он верующий, и читал Библию? Ну, это и не важно.

      Я решил последовать примеру одного из гангстеров, и тоже закурил… Само собой, отойдя от окна, чтобы меня не было видно с улицы.

      Когда я бросил окурок, раздавив его на сыром полу, то до моих ушей дошло гудение двигателя катера, что приближался к пирсу.

      — Катер причалил, — доложил Стэфан, — Трей, иди прогрей движок Форда, и возьми себе один из стволов, ты тоже возьми ствол, Гасто. Я спущусь через минуту.

      Спустившись по старой лестнице, скрипевшей под нашими ботинками, мы оказались снаружи. Обойдя справа дом, служивший нам укрытиемя и наблюдательным пунктом, мы добрались до машины.

      Безумно улыбаясь, Трей открывает багажник, и берет в руки Томми-ган. Отличная пушка! Но я решил взять М3, так же известный как «шприц-масленка», ибо он легче по весу. Может он не такой скорострельный, как детище генерала Джона Томпсона, умершего шесть лет назад, но похожий на шприц автомат более удобный и компактный.

      Спустя две минуты к нам присоединился Стэбби, решивший взять себе оставшийся "Томпсон".

      — Ну что, ниггеры, поехали? — сказал Стэфан, вставляя дисковый магазин в автомат.

      — Поехали, — ответил я, сажаясь на заднее сидение и кладя автомат на колени.

      Трей сел за руль, Стэф пристроился на переднем пассажирском, и наша скромная компания отправилась вслед за перевозчиками.

      Для перевозки товара использовался незнакомый мне транспорт… Вроде и не грузовик, но и не легковая. Этот автомобиль являлся пикапом, но вместо обычного бортового кузова была металическая коробка, в которую девиц, собственно, и запихнули. С точностью сосчитать, сколько рабынь там находилось, мне не удалось, но их не менее шести, это точно. По этому импровизированному кузову-коробке было видно, что он был самопальным, сварен из металлических пластин… Когда девушки залезли в эту коробку и конвой двинулся, мы последовали за ними. На определенном отдалении, само собой, чтобы не засекли.

      С южной окраины города, заброшенной в тридцатые годы из-за сильного шторма, фургон направился на север. В южной части города, которая в отличии от окраин была населена, была атмосфера бедноты и неблагополучности. Как эта атмосфера проявлялась? Ну, даже Локэш выглядел приличнее. В Локэше может и жили негры, но в большинстве своем эти негры простые ребята. Не английские лорды, конечно, но и не совсем отбитые отморозки или бомжи. А вот в Саут-Хобоконе было все прискорбно. Сплошь наркоманы, алкоголики, много бомжей и всевозможных психов.

      — А где находится бордель? — решил я поинтересоваться, оглядывая этот неблагоприятный район.

      — Тут, в Хобоконе, — рассказал Стэф, — На границе с Чайна-Тауном. Эх, рассказывал мне как-то один из моих знакомых, как отдыхал в опиумной курильне у китаёз… Накурился, а потом очнулся голый в подворотне. Полностью обобрали беднягу.

      — Неприятный район, — только и пришло в голову сказать, — Локэш в разы лучше.

      Еще минут пятнадцать мы виляли по узким улицам, пока не остановились у неприметного трехэтажного здания, которое напоминало средний отель. А на вывеске было так и написано: «Джентельменский отель с эскорт услугами». Эскорт услуги? Это так называется? Ну, мы то знаем суть, и сейчас владелец и охранники будут накачаны свинцом.
Когда оба водителя вышли из кабины и подошли к кузову, то мы вышли из своего Форда, вскидывая стволы, не забыв перед этим накинуть банданы на лица.

      — Постреляем, muthafuckas?! — вскрикнул Стэфан, и начал пальбу.

      Я в сторонке не стоял, и тоже открыл огонь. Видя, что Стэбби и Трей метили в вооруженного дробовиком коренастого латиноса в черной куртке, я решил атаковать второго гангстера — азиата с двумя пистолетами, который решил стрелять по-македонски.

Вдавив спусковой крючок, чувствую, как автомат трясся в руках. Пули разлетались с относительно небольшим разбросом, а мощнейший грохот патронов сорок пятого калибра раздавался на весь квартал и закладывал мне уши. Ноздри наполнялись запахом сгоревшего пороха, а из тел гангстеров вылетали фонтанчики крови и куски плоти. Словив приблизительно по дюжине пуль, бандиты упали. Лужи крови растекались под их тушами, облаченными в куртки, а в моей крови кипел адреналин. Чёрт, давно меня так не колотило, с прошлой перестрелки, наверное. Но, чёрт возьми, один из них успел дважды выстрелить! Сволочь! Когда бандиты перестали подавать признаки жизни, я посмотрел на корешей. У Трея по штанине растекалось бурое пятно.

      — Трей! Ты в порядке?! — восклицаю я, — Надо тебя к доку Рену!

      — Ничего страшного, пару дробинок всего попало! — добродушно отозвался мой друган с взлохмаченной прической, после чего добавил свою привычный рифму — Ну и словил маслину Трей, будет привлекать блядей!

      — Ты уверен, братан? — подал голос Стэбби, — Мы не хотим терять еще одного другана!

      — Я все же осмотрю рану, — решил я блеснуть своими знаниями полевой медицины.

Порвав штанину в районе попадания, оглядываю рану… Трей оказался прав — в бедре было два маленьких ранения, и кровь почти не шла, что говорило о том, что крупные артерии не задеты. Сделав из порванной штанины подобие бинта, перевязываю это повреждение. На фронте я оказывал помощь посерьезнее. Помню, как зимой сорок четвертого года я штык-ножом выковыривал из голени одного из однополчан осколок мины. Потом, когда мы добрались до полевого госпиталя, док похвалил меня, сказав, что без моей помощи солдату пришлось бы ампутировать ногу.

      — Стрелять сможешь, братан? — спрашиваю я нашего стреляного, отвлекшись от воспоминаний, — В любом случае, надо наведаться к мистеру Рену, чтобы дробинки вытащил.

      — Оу-да, братан, все круто! — сказал Трей показав большой палец вверх, — Такая ничтожная царапина не остановит крутого гангстерюгу из Грейп-Стрит!

      Подойдя к кузову грузовичка работорговцев, до меня стал доходить звук приглушенного женского крика.

      — Не пугайтесь, дамы, мы вас сейчас освободим! — крикнул я.
Едва я нагнулся к телам перевозчиков, чтобы нашарить ключ от фургона, как услышал громкую очередь.

      — Гасто, эти чёртовы китайцы, они в окнах! — сказал Стэфан, поливая свинцом окна второго этажа борделя, — Они прячутся даже там, на втором этаже!

      Спрятавшись за углом фургона, я выглядываю из-за его него, и вижу китайцев из той же триады, что напали на нас по пути с кокаиновой сделки более недели назад.

Перезарядив «масленку», решаю снять китаёз, что стреляют из оконных проемов.

Поймав момент, когда стрелявший в мою сторону азиат прервался на перезарядку, высовываюсь, и выпускаю длинную очередь в проем. Судя по незнакомому китайскому ругательству, мне все же удалось попасть. Решив открыть огонь по еще одному «снайперу», я вижу, как в окно что-то влетает, и спустя две секунды гремит взрыв. Скорее всего, это Стэф снова захватил гранат. Ну, молодец. Наверное, он ту неделю, что я лежал с простреленной ногой, хорошенько тренировался в метании.

      После взрыва пальба прекратилась. Неужели мы всех убили? Надо проверить, чтобы наверняка быть уверенным в том, что никого там не осталось.

      Нашарив наконец ключ у латиноса, открываю кузов. Там, что неудивительно, находилось семеро девушек. Девушки были на любой вкус. Всех рас, были и худые, и «фигуристые», негритянка, азиатки и обычные белые. Не медля, девушки выбежали из кузова, но поняв, что им холодно, снова залезли в кузов, ибо там был простенький обогреватель. Осенью эти девушки простудятся, ибо сейчас середина октября. Большинство девушек голосило на иностранных языках, но один язык я узнал. Как и любой американец, я где угодно узнаю английскую речь. Говорила негритянка.

      — Чертовы мошенники, мрази! — говорила она.

      — Девчуля, а ты как оказалась в этом фургончике?

      — А, сэр! Вам спасибо, — приветливо помахала рукой эта молодая девушка, подросток по сути, — Но, куда нам деваться?

      — Ну, есть ночлежка для бездомных, — говорю я, — Там тепло, и есть хоть какая-то еда, но придется вкалывать на общественных работах, в качестве оплаты.

      — Ну, это такое себе удовольствие, — сказала она, — Можно я буду жить у вас? Наверняка такой джентельмен как вы приютит даму, попавшую в тяжелую ситуацию.

      Я задумался. Брать «под своё крыло» женщину, которую хотели сделать шлюхой — это не лучший вариант. С другой стороны она выглядит привлекательно. Милое лицо, карие глаза с небольшим вкраплением голубизны, кудрявые волосы. Ну, постоянная девушка не помешает, наверное. Да и хозяйка, хранительница очага, не помешает моей квартире.

      — Ладно, детка, — говорю я, пытаясь сделать голос ласковым, и показываю на нашу машин,
— Садись в тот автомобиль.

      — А как остальные девчата? — спрашивает она, — Они будут жить в ночлежке?

      — Ну, жить в ночлежке не так уж плохо, — говорю я, — Всяко лучше, чем анальное рабство.

      — И то верно, — соглашается девчушка, — Меня зовут Мэри Чэйрбёрд. А вас?

      — Старший сержант Густаво Райес, — говорю я, отдавая честь, при этом посмеиваясь, — Ладно, идите в машину. Объясни остальным дамам, что они свободны, и мы их отвезем в ночлежку. Справишься? Как все им объяснишь — садись в наш Форд. Я скоро вернусь.

Оставив девушку сидеть в нашем Форде, мы с Треем и Стебби зашли в бордель. Обшарив его вдоль и поперек, помимо мертвых китайцев, и скудно обставленных спален никого не нашли. Единственная комната, которую мы не обыскали, была закрыта.

      — Так, выбиваем дверь, но сразу не врываемся, — говорит Стэбби, — Сначала аккуратно заглядываем. Ясно?

      — Когда ты успел стать невъебенным тактиком? — удивленно отвечает вопросом на вопрос Трей, — Я ожидал такое услышать от Гасто. Он воевал в конце концов.

      Оставив вопрос Трея без ответа, Стэбби выбивает дверь с петель двумя сильными ударами, и сразу же прячется за косяком, после чего мы осторожно заглянули в помещение, оказавшееся кабинетом владельца. У владельца, к моему удивлению, не оказалось ствола.

      — Я слышал взрывы и пальбу, — раздался печальный голос с сильным техасским акцентом, — Ну, заходите, таинственные бандиты.

      Держа наготове стволы, мы заходим в кабинет.

      — Ну, что, довольны? — сказал человек, который выглядел, как типичный техасский бизнесмен в костюме, с техасским галстуком и в широкополой шляпе, — Эх, и зачем я согласился работать на долбанных узкоглазых? Эх, не успел начать работать, как бизнес разгромили. А, к черту!

      Достав из наплечной кобуры револьвер, он обратился к нам:

      — Лучше быстрая смерть, чем терпеть гнёт китайцев. Боже, храни Америку! , — сказал он, засунул ствол в рот, и нажал спуск, украшая стену позади себя своими мозгами.

      — Это было неожиданно, — пробурчал Трей, — Так неинтересно! Я хотел нашпиговать его свинцом, а он застрелился.

      Достав из кармана самоубийцы ключ к сейфу, и не забыв забрать пистолет, чтобы потом загнать его в ломбарде, мы открыли небольшой, высотой в сорок сантиметров сейф, и выгребли оттуда всю наличку, засунув ее в вещмешок, который предусмотрительно захватил наш здоровяк Стэбби.

      — Что-то мало денег, — пробурчал Трей, — На вскидку — не более тысячи долларов.

      — А ты что думал? — сказал Стэбби, и усмехнулся, — Они только-только открылись. Точнее, они даже не успели открыться, ибо они даже не успели завезти первую партию девчат. Потому и мало денег. Эта тысяча, скорее всего, нужна была, чтоб расплатиться с перевозчиками.

      — Ладно, братан, — успокаивающе говорю Трею, — Ты еще разбогатеешь, я уверен. Если бы тебе платили за каждую рифму, то ты бы уже был мажором.

      Глядя на меня, Тревис улыбнулся, и мы пошли обратно на улицу. Мэри сидела в нашей легковушке, а остальные девахи сидели в кузове грузовичка.

      — Трей, ты знаешь, где находится ночлежка «Локэш Касл»? — спрашиваю у своего другана.

      — Я знаю, — откликается вместо него Стэфан, — И предсказывая твой следующий вопрос — да, я отвезу туда девчат. А что та черная цыпочка делает в нашей машине?

      — Ну, она не захотела жить в ночлежке, — отвечаю Стэбби, — Хочет жить у своего спасителя.

      — Повезло тебе, братан, — облизнул губы здоровяк, — Она милашка.

      Когда мы покидали бордель — было уже полдевятого вечера, и были слышны сирены полицейских машин. Солнце скрылось за горизонтом. От Хобокена, и через Чайна-таун и Спарклтон мы ехали в Локэш. Почти весь путь две машины, наша легковая и фургон с рабынями, двигались вместе, лишь на перекрестке, где один путь вел к моему дому, а другой — к ночлежке, мы разминулись.

      Пока мы ехали, Мэри поделилась своей историей. Как оказалось, она родилась в Локэше, но едва ей исполнилось два годика, как её отца в чем-то обвинили, и стали разыскивать. Тот не стал мешкать, и прихватив жену и дочку, убежал во Францию, где работал разнорабочим на виноградниках. Когда Францию оккупировала нацистская Германия, то всех «унтерменшей», а именно: евреев, цыган и негров стали преследовать, и уже через две недели родителей Мэри схватили, и увели в конц-лагерь. Сама девочка смогла избежать этой участи, и ее воспитывали в подполье соседи. Однако после войны, когда соседи умерли от какой-то странной болезни, девочка оказалась на улице, ибо люди, воспитавшие её, завещали дом богатому напыщенному племяннику, и тот выгнал Мэри. Спустя почти полгода бродяжничества ее, собственно, поймали и долго переправляли из одного места к другому. Где она только не побывала. И в Турции, и в Иране, и в Китае. В Китае ею заинтересовался какой-то мужик из Триады, и ее переправили через Тихий океан к Западному Побережью США, в Лас-Либертад.

      Когда Трей высадил нас около моего дома, а сам поехал к себе, то мы оказались с девушкой наедине. Так как она была голодна, я на скорую руку пожарил картошку, которую заказал купить Трею, пока я лежал с простреленной ногой, и сварил горячий кофе… Слово за слово, поцелуй за поцелуем, мы вскоре оказались голыми на двуспальной кровати, в родительской спальне, и наши тела погрузились в ураган страсти. Наша любовь пробудила в нас животные инстинкты. Как же давно у меня не было девушки… Вдоволь накувыркавшись, мы решили лечь спать.

Конечно, у меня были причины ей не доверять, не пускать её к себе домой, но она родилась в Локэше, а мы тут почти как семья. Семья чесленностью почти в две тысячи человек. Тут многие друг-друга знают. А про ее отца я как то слышал, мне тогда было лет шесть. Его обвинили, вроде как, в присвоении государственной собственности и мошенничестве. Так что, можно сказать, что я косвенно с её историей знаком.

***

      Утром я чувствовал себя бодрее некуда. Рядом спала Мэри, поджав ноги. Решив побыть джентльменом, я поцеловал ее в щеку, от чего она проснулась.
— Утро сегодня действительно доброе, — пролепетала она, — Вчера ты был великолепен во всём. Начиная перестрелкой, в которой ты меня освободил, и заканчивая бурным порывом страсти.

      — В этом весь я, детка, — говорю ей, — Эх, жаль мама не застала того, как я наконец завел постоянную девушку.

      Да, едва мне исполнилось пятнадцать, мама всегда говорила, что мечтает чтобы у меня была пара. Эх, далекие счастливые времена.

      — Да, у меня чувство, что мы будем вместе долгое время, — сказала Мэри, приобняв меня.

***

      Одевшись, и не забыв взять с собой пистолет, я иду к выходу из квартиры, но меня останавливает Мэри.

      — Куда ты идешь? Давай побудем вместе, Густаво, — говорит она, — Мне будет одиноко в этой квартире без тебя.

      — Ну, я не навсегда же ухожу. У меня, можно сказать, миссия, — словив её непонимающий взгляд, говорю, — Расскажу потом. А, чуть не забыл!

Пошарив в шкафу, я нахожу небольшую сумку, в которой было несколько сотен налички, и говорю:

      — Это, можно сказать, наша домашняя казна. Трать их с умом.

Ну, я немного приврал, тут нет и четверти всех моих денег. Так, небольшая часть. Даже если она их украдет и сбежит - будет не так обидно.

Поцеловав ее напоследок, спускаюсь на первый этаж, выхожу на улицу, и направляюсь по сонным улицам в сторону дома моего другана.

      Народу было совсем мало, по пути я встретил лишь одного чернокожего парня, который выгуливал красивую породистую собаку, вроде бы овчарку. Судя по всему, этот паренек был из банды, ибо он поздоровался со мной, а если приглядеться, то под курткой можно заметить очертания какого-то пистолета, скорее всего Кольта.
Когда я подходил к дому Стэфана Стила, так же известного как Стэбби, то встретил того, кого никак не ожидал увидеть.

      — Робин Джонс?! — удивленно воскликнул я, увидев знакомое лицо, — Робин, мать его, Нигга Джонс!

      — А, что? — не менее удивленно обернулся на меня чернокожий парень.

      — Я думал ты помер в той деревне в Альпах! — говорю я.

      — А, я понял, — усмехнулся он, — Ты меня попутал меня с моим братом. Может мы и не близнецы, ибо Робби на год старше, но мы похожи как близнецы. А откуда ты знаешь моего сгинувшего на войне братана?

      — Эх, и чего я такой наивный? — обреченно вздыхаю, — Ну, я служил с твоим братом в одном полку. Он был отличным солдатом, очень отважным и сильным. А как поживает ваша семья?

      — Ну, наш младшой, Стиви, откуда-то раздобыл ствол, и говорит, что он теперь часть «кентов с Грейп-Стрит». Я слышал, что некий Гасто эту банду основал. Не слышал о таком?

      — Ну, я и есть этот самый Гасто. Полное имя — Густаво Райес, — протягиваю руку, которую Джонс незамедлительно пожимает, — Если вы не хотите, чтобы он состоял в банде, ничто не мешает вам отговорить пацана, и отобрать у него ствол. Я никого не принуждаю, ребята к нам сами тянутся.

      — Ну, наверное так и поступлю, — задумчиво произнес брат Робина Джонса, — Ибо не хочу чтоб он умер, как сын Браунов. Я слышал, что Билли Браун словил пулю у какого-то отеля, или мотеля, хер знает.

Тепло попрощавшись с родственником своего погибшего однополчанина, подхожу к двери дома Стилов. Когда я позвонил, то дверь открыла Жаклин, мать Стэфана.

      — О, Густаво, здравствуй! — говорит она, — Меня месяц не было в Лас-Либертаде. Как поживает миссис Райес, и твои братья?

      — Они погибли, — с грустью говорю матери моего друга, — Попали под горячую руку гангстеров.

      — Ох, Господь Милосердный! — удивленно воскликнула женщина средних лет, и схватилась за грудь, — Боже мой, как несправедлив мир! Прими мои запоздалые соболезнования, Густаво.

      Когда я прошел в дом, то миссис Стил прошла на кухню, бормоча молитвы и крестясь.
Стэфан сидел на диване в гостинной, и слушал радио.

***
      — Мистер Кингз, — говорит ведущий, — Как вы относитесь к вспышке преступности, которая в последнее время захватила почти весь город? Наверное вы слышали, что неизвестные чернокожие вчера убили охранников мотеля в Саут-Хобокене…

      — Я, конечно понимаю, что многие люди меня не поддержат, — сказал Кингз, и прокашлявшись продолжил, — Но как мне кажется, надо ужесточить расовые законы, чтобы чернокожих агрессоров преследовали, как ведьм триста лет назад. Почему я так считаю? За последние три недели было совершено ничтожно мало преступлений, где были замешаны белые американцы, но было о-очень много злодеяний со стороны негров. Именно поэтому на следующих выборах я баллотируюсь в сенаторы от нашего штата, чтобы ужесточить расовую сегрегацию!

      — Хм, а как отнесётся к этому ваш телохранитель, мистер Дональд Крикет? — задал резонный вопрос радиоведущий, — Он ведь черный.

      — Ну, может он и черный, но он служит мне верой и правдой уже десять лет, — говорит злодей, — Да, у него когда-то были проблемы с законом, но теперь он официально — легальный телохранитель, состоящий в моей службе безопасности. Есть еще вопросы, мистер Блумберг?

      — Ну, вопросов нет, было приятно пообщаться с вами, мистер Кингз! — говорит Джесси Блумберг, местный журналист, и сообщает — А теперь — музыкальная пауза! Послушайте великолепную музыку «чернокожего Горовица» — Фэтса Уоллера, упокой Господь его душу.

***

      — Йоу, Стэббс, — приветственно махаю рукой, — Какие у нас дальнейшие планы?

      — Ну, концерт Кингза через три дня, — говорит Стэфан, после чего отпивает из бутылки с пивом, — Как еще ему навредить — идей нет. Мы и так нехило ему насолили. Ну, можно повторно напасть на Эльвирреза, но он наверняка сейчас усиленно охраняется. Так что будем, пока что, отдыхать… Ах, да! Может мы и будем взрывать сцену, мы так же поставим полдюжины братанов снаружи театра, на всякий случай, а на одной из крыш засядет Ройси, ибо он - лучший снайпер из братвы. Как тебе такая задумка?

      — Полностью поддерживаю, — только и остается что согласиться со своим homie, — Ну, теперь, что ли, будем отдыхать?

      — Ну, похоже что так, братан, — сказал Стэбби, и достал из стоящего рядом ящика еще одну бутылку пива, предлагая её мне, — По пивку?

      Рассевшись на диване, с бутылками пива в руках, мы с моим друганом просто отдыхали, иногда перебрасываясь незначительными фразами.

      Скоро… Скоро моя месть свершится. Я уверен.

Не стесняйтесь указывать на ошибки... Хотя, что я говорю? Опять никто читать не будет.

Глава №6 пока на стадии написания.

Postal Dude, представь это своеобразным способом "писать в стол" для оттачивания мастерства.

Postal Dude, представь это своеобразным способом "писать в стол" для оттачивания мастерства.

Ну, я, как бы, выкладывал эту повесть на фикбуке. Там мне оставили пяток отзывов, большинство из которых положительные. Но, мне хотелось бы, чтобы обитатели данного форума тоже написали отзывы.

Только, пожалуйста, без "желчи"! Бесит, когда коммент пишут в резкой, грубой манере, портя всё настроение. Иногда возникает ощущение, что некоторые люди пишут гневно-желчные отзывы, будто специально для того, чтобы отбить желание писать дальше. Ну, я не говорю, что прям совсем против критики. Но критика, как я считаю, должна не портить настроение, не расстраивать, а наоборот воодушевлять и подталкивать к исправлению ошибок.

Прочитал вторую главу вашего произведения, попробую написать на нее отзыв.

1) Хорошо бы исправить ошибку в ее заголовке. Нет, то, что есть, тоже звучит забавно, и даже в чем-то созвучно лексикону ГГ, но все же это, я полагаю, опечатка.

2) Ваш ГГ - чернокожий ветеран ВМВ? Насколько мне известно, в это время в армии США действовала расовая сегрегация, и негры обычно воевали не вместе с белыми, а в отдельных подразделениях.

4) Ну и наконец, еще о лексиконе ГГ. Мне кажется, что будет красивее, если его привести к одному знаменателю, т.е. либо

мазафаки

либо

хуесос

Буду тогда предельно корректен. В тексте то и дело встречаются различные шероховатости, часть из которых "сбивает" повествование. В первую очередь у меня возникло впечатление некой скомканности действий: в некоторых ситуациях создается впечатление, что оригинальный текст своеобразно сократили, оставив одни части и выкинув другие, то есть читается в духе "Я шел по узкой совершенно не освещенной дороге, наполненной странными запахами и петляющей словно ее строили специально для нетрезвых шоферов. А затем я вошел в дом". Ну и других вещей хватает - где-то с временами глаголов непорядок (все действия идут в прошедшем, а в одном месте бац и настоящее), где-то логика действий страдает. В общем, есть к чему придраться, если искать. Ну и, если уж совсем честно, лично мне было скучно читать... но это уже сугубо сбъективно.

Diu,

1) Хорошо бы исправить ошибку в ее заголовке. Нет, то, что есть, тоже звучит забавно, и даже в чем-то созвучно лексикону ГГ, но все же это, я полагаю, опечатка.

Забавная опечатка)) Поправил.

2) Ваш ГГ - чернокожий ветеран ВМВ? Насколько мне известно, в это время в армии США действовала расовая сегрегация, и негры обычно воевали не вместе с белыми, а в отдельных подразделениях.

Ему сделали поблажку, так как его батя воевал. Его батя может и мексиканец, но выглядит(точнее выглядел) как белый. А вообще, я слышал только про социальную сегрегацию, про армейскую сегрегацию не знал. Ну, пусть будет такое вот ошибочное допущение, это простить можно.

4) Ну и наконец, еще о лексиконе ГГ. Мне кажется, что будет красивее, если его привести к одному знаменателю

Ну, тут не знаю что сказать, если честно. Ну, это скорее вкусовщина. Кому то нравится смесь ругательств, кому то нет.

Vanok,

Буду тогда предельно корректен. В тексте то и дело встречаются различные шероховатости, часть из которых "сбивает" повествование. В первую очередь у меня возникло впечатление некой скомканности действий: в некоторых ситуациях создается впечатление, что оригинальный текст своеобразно сократили, оставив одни части и выкинув другие, то есть читается в духе "Я шел по узкой совершенно не освещенной дороге, наполненной странными запахами и петляющей словно ее строили специально для нетрезвых шоферов. А затем я вошел в дом". Ну и других вещей хватает - где-то с временами глаголов непорядок (все действия идут в прошедшем, а в одном месте бац и настоящее), где-то логика действий страдает. В общем, есть к чему придраться, если искать. Ну и, если уж совсем честно, лично мне было скучно читать... но это уже сугубо сбъективно.

Ну, я автор не особо опытный, пишу мало и редко. Возможно, лет через 10, я буду писать на уровне профессиональных писателей, если буду эти десять лет усиленно учится и практиковаться. Приму все это к сведению. Хотя, скучно вам было банально от того, что вам эта тематика не нравится. Как говорится, на вкус и цвет...

Спасибо за отзывы!

Ладно, переделаю моменты в некоторых главах, чтобы говорилось, что он в отдельном негритянском полку воевал. Хоть и надо заменить одного персонажа... Ну, заменить "еврейско-польско-белорусского фанатика", на кого-нибудь другого, не менее колоритного, но черного. А цвет кожи Джеймесона не упоминается, можно сделать так, что он являлся негром. А вот Пэдро... Ну, можно предположить, что он мулат, как и главный герой.

Ладно, переделаю моменты в некоторых главах, чтобы говорилось, что он в отдельном негритянском полку воевал

92-я пехотная дивизия "Солдаты Баффало" полностью состояла из черных например. В ВМВ она воевала в Италии. Вики (англ)

Ладно, переделаю моменты в некоторых главах, чтобы говорилось, что он в отдельном негритянском полку воевал

92-я пехотная дивизия "Солдаты Баффало" полностью состояла из черных например. В ВМВ она воевала в Италии.

Ну, ни что не мешает придумать вымышленную дивизию, которая в реальной истории не существовала. Вы как бы заметили, что у меня фигурирует вымышленный город, Лас-Либертад? Лас-Либертад - это по сути собирательный образ типичного американского мегаполиса. И так как у меня есть вымышленный город, то, как я сказал, ничто не мешает и дивизию вымышленную придумать 

baDman, в мою бытность смотрителем, я бы вам мут выписал за такое сообщение. Но я раньше молодой был, горячий. Сейчас я вам просто объясню вашу неправоту. По порядку.
Во-первых, называть людей "глупыми обезьянами" - невежливо. Вы можете отмахиваться от этого словесными вывертами про близость наших видов и отсутствие негативной коннотации. Но только факт того, что вы оскорбили пользователя, от этого все равно не изменится.
Я сам то, что Постал Дуд написал, не читал, так что вашу оценку его работе я оставлю без внимания. Это ваше дело.
Во-вторых, у него в подписи стоит ссылка на его фикбук, где он синхронно публикует ту же самую работу. Ваш совет неактуален, хотя для того, чтобы это понять, достаточно было потратить пять секунд.
В третьих, форум, может, и игровой (не знаю, правда, можно ли говорить, что фики по мнб при любом раскладе привлекательнее не-фиков), а раздел для любых текстов. 

Ну вот... отвлекся от форума, а тут пришел WarlocK и все вместо меня объяснил.

Так. Что произошло? Меня оскорбили, а я даже не успел этого увидеть, так как оскорбляющее сообщение удалили еще до того, как я его прочитал? Вкратце объясните, что произошло, пожалуйста.

Удалять неугодное - признак кровавой Гэбни.
(Удали и это , чекист)
ПЫ.СЫ.ты тупой поступаешь странно, потому что твоё-творение не пользуется спросом на ФОРУМЕ , ПОСВЯЩЁННОМУ ИГРЕ В СРЕДНЕВЕКОВОМ СЕТТИНГЕ и ты выкладываешь его на другой сайт, где спрос есть, вопрос: нахрен его сюда выливать , если спроса нет? В чём твоя проблема?

Ты в курсе что это раздел "свободное творчество", где можно выложить что угодно, начиная средневековьем, продолжая гангстерами и боевиками, и заканчивая научной фантастикой про бластеры и далекий космос? Если захочу, то фанфик по Май Литл Пони вообще напишу и выложу тут, или еще что угодно. Вот если бы я выложил этот рассказ в разделе где выкладывают творчество по M&B, то тогда бы я понял, если бы на меня гнали.

А выкладываю я его на нескольких сайтах по довольно простой причине - чем в бОльшем количестве мест оно выложено, тем больше шанс, что кто-то это прочитает.

Однако, не всем дано умение общаться на цивилизованном уровне. baDman получает заслуженный mute. В случае рецидива последует сразу бан. Либо учимся уважению к собеседникам сразу, либо отправляемся выражать свое мнение на другой форум. Тема почищена.

Стоит не заходить в раздел творчества пару дней и тут же пропустишь остросюжетную драму с счастливым концом.

Эхъ...

Вот не знаю - выкладывать ли последние две главы с эпилогом сюда? Судя по реакции баДмана тут моему творчеству не рады, мягко говоря.

Судя по реакции баДмана

Просто забей, он не легион! Судить по реакции одного человека, нельзя. Не бросай дело на полпути!

Предпоследняя глава

Глава №6 "Праздность и пальба"

Как же давно я не расслаблялся… Ну, не просто расслаблялся, а Расслаблялся, с большой буквы. Почему я вот так вот раньше не сидел на диване перед телевизором, обнимая девушку? Ну, причин было несколько. Наверное, все было от того, что у меня не было ни телевизора, ни девушки. Да и времени свободного мало было.

Телек, несмотря на большой корпус и маленький кинескоп, стоил дороже современного автомобиля, но я все же решил шикануть и купить эту штуку, которая могла показывать фильмы. Конечно, это не личный кинозал, что я видал у Эльвирреза, но тоже роскошная шняга.

Сейчас по этому чуду техники показывали какой-то балет, хотя полчаса назад я смотрел фильм, посвященный Первой Мировой.

Конечно, я поступил опрометчиво, пустив незнакомую бабу к себе домой, и показав нычку с деньгами, но я поспрашивал старожилов, и как оказалось примерно шестнадцать лет назад в Локэше действительно преследовали одного ниггера, который позже свалил из Штатов куда-то в Европу.

— Гус, — говорит мне Мэри, — Я конечно понимаю, что ты не хочешь, чтобы я ввязывалась в твои гангстерские дела. Но, может научишь меня обращаться с пистолетом?

— Нет! — категорически заявляю ей, — Женщина не должна брать в руки оружие.

— Ты не хочешь, чтобы я могла постоять за себя? — она добавила напора в голос, — В войне, в которой ты участвовал, участвовали лётчицы и снайперши. Чем я хуже их?

— Я женщин среди солдат не помню, — задумался я, — Разве что в советской армии. Но это просто слухи!

— Это не слухи, поверь мне, — не унимается она, — У нас во Франции жил эмигрант из Советской России, так он говорил, что его сестра была снайпершой, которая убила полтора десятка фрицев.

— Ладно-ладно, — сокрушаюсь перед ней, — Сейчас пойдем на склад, он в паре кварталов от этого дома. Там есть стволы.

— Оу-е! — она довольно завизжала, — Это будет круто!

Встав с дивана, я подошел к ТВ, чтобы выключить его, потом размял спину, и пошел одеваться.

Красный свитер, серые брюки, и черную куртку поверх свитера я натянул за пару минут. Но куртку я специально не застегивал, чтобы было видно «цвета», которые определяют нашу банду. Оделся я быстро, и теперь ждал пока оденется Мэри.

Ей я купил неплохое пальто и шляпку. Одевшись, и после этого повертевшись напротив зеркала пару минут, она присоединилась ко мне.

На лестничной площадке я встретил десятилетнего пацана, сына моих соседей. Приветливо помахав ему, мы с Мэри отправились вниз, к выходу из здания.

Помимо того, что я тратил деньги на себя, я также оплатил уборку своего подъезда, и теперь на лестницах не было пыльно. Когда-то государство оплачивало уборку подъездов, но у нас в штате приняли какой-то долбанутый закон, который отменил уборку за счет государства в ниггерских гетто. Так что теперь жильцы должны оплачивать уборку отдельно. Чертова сегрегация!

Спустившись по ступенькам к выходу, я наконец оказываюсь на улице. Было два часа после полудня, и погода была на удивление теплой для октября. Не лето конечно, но теплее чем обычно. Свернув с тротуара в широкий переулок, где могла проехать легковушка, я прохожу мимо мусорных баков, замечаю, мелькнула какая-то тень, то ли кошка то ли крыса, и наконец оказываюсь у гаражно-складского комплекса, который сторожил Пэдро. Мой армейский товарищ, мулат бежавший с Кубы, как раз вышел покурить. Курил он, как обычно — трубку, забив ёё отличным самосадным табаком.

— Привет, Пэдро! — здороваюсь с другом, — Как жизнь, амиго?

— Ну, все в принципе нормально, но… — он наклонился поближе ко мне, — Ко мне приходил коп. Похоже, тебя заподозрили. Да и мне грозит тюрьма. Хорошо, что хоть обыскивать гаражи не стали.

— Чёрт! — полушепотом прошипел я, — Ладно, в любом случае, мне нужно взять ствол.

— Да, дружище, — сказал мой армейский приятель, доставая из кармана ключ, — Иди, и бери что надо, но будь осторожен.

Идя к гаражу, где мы складировали оружие, я сильно нервничал. Меня заподозрили копы! Чёрт! Хотя, чего я ожидал? Что мне будут считать героем? Побыстрее бы завалить Кингза, и потом мне уже будет неважно, что со мной станет.

Пройдя к нужному гаражу, я его отпираю, и оказываюсь внутри.

Само собой, пушек было не так много, как некоторые могли подумать. Ну, большинство стволов были на руках у homies, а тут был наш «резерв», запас.

Было всего пять ящиков с оружием, и три оцинкованных ящика с патронами. Немного порыскав среди этих ящиков, нахожу отличный Вальтер ППК под двадцать второй калибр «Лонг Райфл». Как раз отлично подойдет для хрупкой девушки. Патрон довольно маленький, и относительно слабый, и за счет этого отдача у ствола стреляющего таким боеприпасом низкая. К Вальтеру прилагалось два магазина, и целая сотня патронов в небольшом коробе. Взяв всё это, мы с Мэри Сели в Бьюик Сенчури, которую я приобрёл в то же время, что и телевизор, и поехали в небольшую рощицу к востоку от озера Лоу и болота Кэш. Лоу и Кэш — водоемы давшие нашему району название, были местом, куда многие любители природы приезжали, чтобы порыбачить, и просто искупаться, если погода позволяет.

Из Локэша, проехав два квартала в сторону Спарклтона, а потом свернув в сторону выхода из города мы проехали по трассе буквально три сотни ярдов, после чего свернули на север, на просёлочную дорогу, которая вела в сторону рощицы.

Бьюик может и трясся, ибо его подвеска не была создана для бездорожья, но спустя треть мили дорога сменилась с бугристой на более-менее ровную, и последнюю часть пути мы проделали уже почти без тряски.

Остановившись на небольшой полянке, посреди голых деревьев, мы вышли, и вдохнули полной грудью. Немного оглядевшись, и убедившись, что никого кроме нас в этой рощице нет — достали ствол.

— Это, Мэри, Вальтер. Этот пистолет использовали немецкие полицаи и некоторые офицеры, — пояснял я, — Данная модель — это американская переделка под патрон двадцать второго калибра, так же известного как ЛР.

— Интересно, — она с трепетом в глазах смотрела на пистолет, — Но, им ведь можно убить?

— Конечно, — подтверждаю её слова, — Пуля может и небольшая, и одним попаданием в торс ей сложно убить, но если разрядить весь магазин, то противник будет серьёзно ранен. Ну, или можно пустить пулю в лоб, тогда и одного выстрела будет достаточно. Впрочем, бьет он не сильно далеко, так что он годится только для обороны вблизи.

— Так-так, понятно, — она потирала ладони, — Ну, давай, постреляем!

Мне ничего не оставалось, кроме как отдать ей этот скромный огнестрел. Когда пистолет перекочевал в руки блудной дочери Локэша, то я сходил к багаж и достал оттуда целый ящик с пустыми пивными бутылками. Оказались эти бутылки там довольно необычным образом. Вчера мы со Стэфаном бухали, но бутылки решили не выкидывать. Почему-то по пьяни нам пришла идея сдать их в пункт приема стеклотары. Но, к утру поняли, что получим за них жалкие гроши. Служа мишенями они принесут даже больше пользы.

Когда я подошел к Мэри, то решил у нее поинтересоваться.

— Слушай, детка, — сказал я, решив добавит своему голосу крутизны, — А что ты знаешь о Локэше? Ты же тут родилась.

— Если честно — то почти ничего, — вертя пистолет в руках, говорит она мне, — Знаю, что это гетто для чернокожих, так же знаю, что мой папа там жил с тысяча девятьсот первого года, задолго до моего рождения. Я даже свой адрес в Локэше не помню.

— А как ты, вообще, относилась к войне? — задаю я резонный вопрос.

— Ненавидела фрицев, молилась на «Союзников», — в полушуточной манере говорит она, — А если серьезно, то война — это ад, и я не хочу чтобы снова были войны. Особенно как две прошедшие мировые. Так когда стрелять?

Оставив её вопрос без ответа, я отошел на десяток ярдов, и поставил на широкий дубовый пень несколько стеклянных болванов.

Вернувшись к девушке, решаю начать обучение.

— Так, рядовая, — говорю я, становясь справа от нее, — Снимай с предохранителя. Пистолет бери двумя руками. Вытягивяй схваченный двумя руками пистолет вперед. Старайся так чтобы мушка и целик были совмещены на цели и пли!

Она четко следовала моим указаниям, хоть и не сразу. Она не сразу поняла, что такое предохранитель, мушка и целик. Однако, когда я повторил, при этом немного уточнив что есть что, то он быстро соориентировалась. И вот ответственный момент — девушка спускает курок. Хлопок, конечно, был не как у Кольта, а на порядок ниже, но все равно громкий. Но, не смотря на то что выстрел таки произошел, все бутылки были целы.

— Что-то не получилось, — расстроено сказала она, — Что не так?

— Так, снова обхвати пистолет, — приказываю я, при этом глядя на ручки, обхватившие этот миниатюрный ствол, — Ты не правильно разместила палец на спуске. Отсюда и промах.

— А как правильно? — интересуется девчушка.

— Ты жмешь на пуск сгибом между двумя фалангами, — начал пояснять, — А надо жать самой фалангой. Ну, то есть центром подушечки пальца. Поняла?

— Не думала, что такая мелочь повлияет на меткость, — удивилась Мэри, — Сейчас попробуем.

— Делай тоже самое, что при первом выстреле, но с теми поправками, что я указал.

И вот теперь, со второго раза, она не только бессмысленно пошумела, но и разбила бутылку, которая разлетелась на несколько частей.

— Молодец, крошка! — подбадриваю её, — Я бы хотел чтобы ты попрактиковалась стрелять по движущейся мишени, но нет возможности, так что дам немного теории. Так вот — если ты стреляешь по человеку, который бежит вбок отностиельно твоего взгляда, то старайся стрелять на упреждение, то есть не в саму фигуру, а немного перед ней. Ну, ты должна примерно прикинуть, где он окажется спустя секунду, и стрелять туда. Поняла?

— В принципе ясно, — она глядела на меня умными глазами, а потом умоляющее спросила, — А можно еще пострелять? Патронов ведь много.

— Почему нет? Расстреляй все бутылки, что на пне. Постарайся стрелять быстро, посылать одну пулю за другой.

С одной стороны — мне казалось неправильным давать женщине оружие. А с другой — ей было весело. Так почему бы и не поучить её стрелять?

Вообще, с Мэри я будто бы заново родился, она вдохнула в меня жизнь, принесла тепло в дом. Когда-то тепло нашему дому давала мама. И я имею ввиду не физическое тепло, а духовное. Когда мама в нем хозяйничала, то там была жизнерадостная атмосфера. И теперь, спустя почти месяц после гибели моей родной женщины, там поселилась новая «хранительница очага». Конечно, маму никто не заменит. Но, всё равно благодаря Мэри я стал себя чувствовать лучше.

Пока я размышлял — Мэри стреляла. За короткое время расстреляв оставшиеся в магазине семь патронов, она оставила из девяти бутылок лишь пять.

— Круто! — радовалась красотка, — Мы будем как Бонни и Клайд. Только чернокожие.

— Ну уж нет! — протестующей отмахиваюсь, — Ты будешь жить обычной мирной жизнью. Пистолет будешь использовать лишь в крайнем случае, если в дом кто-либо вломится, или если на улице нападёт насильник. Поняла?

— Ну, ты какой-то скучный, — разочарованно пробурчала девушка, — Ну хоть иногда будем приезжать сюда, чтобы пострелять?

— Может быть, — неопределенно говорю ей, — Так, теперь перезаряди его. Для этого надо нажать на особую кнопочку, благодаря которой можно вынуть старый магазин. Так вот. Старый магазин лучше не выкидывать, он еще пригодится, его можно будет набить патронами. Вот, когда вставишь новый магазин, то передерни затвор.

Тут мне уже не пришлось повторять объяснение, и она умело перезарядила Вальтер.

На этот раз она уже стреляла более точно. А ведь быстро учится! Выпустив семь из девяти маслин, она добивает оставшиеся бутылки.

Тут я решил, что пора закругляться. Ибо, хоть патрон и мелкашка — он остается огнестрелом. А любой огнестрел в разной степени громок. Подстрелив двумя выстрелами ворону, сидевшую на ветке, мы сели в авто, и поехали обратно в город.

***

Оставив Мэри у себя в квартире, я отправился к Трею, так как получил письмо от Стэфа, что они вместе зависают.

Поймав такси, я плачу два четвертака, и отправляюсь в Ист-Сайд Локэш. Конечно, я мог бы пройтись пешком, что заняло бы минут пятнадцать, но зачем ходить пешком, если есть деньги?

Таксист, получив деньги не стал отлынивать от своих обязанностей, и повез меня на восток. Само собой, путь был недолгим. Проехав три квартала, я показал где остановиться, и вышел из желтого с шашечками авто.

Было полпятого после полудня, и наверное когда я буду возвращаться домой, то будет темно. Подойдя к светло-коричневой двери, стучу по ней.

— О, так это ты, Гасто! — сказал открывший дверь Стэбби, с Кольтом в руке, — Проходи, homie.

Крайне странно было видеть то, что Стэфан открыл дверь держа в руках ствол. Хотя, его можно было понять. На нас могут наслать киллеров в любой момент.

Пройдя в дом Трея я прежде всего ощутил сильный запах выпечки. Будто пекли либо пирог, либо булочки. Сглотнув слюну, я следовал за Стэбби в комнату Тревиса.

Проходя мимо гостиной где стоял диван, а на тумбочке рядом с диваном радио, из которой на кухню вела арка, запах вкусного мучного стал только сильнее.

— Мама Трея что-то печёт? — решил я спросить, — Я домашней выпечки не ел давно.

— Да, она обещала угостить всех нас рыбным пирогом. И тебя, и меня, — сказал мой могучий по росту и телосложению друг, — Мисс Вашингтон смогла по дешевке у кого-то купить неплохое рыбье филе.

Пройдя в комнату Тревиса Вашингтона, я помимо запаха выпечки почувствовал запах не настолько приятный. Запах крепкого кофе, исходивший из двух исходящих паром кружек так и манил, чтобы его выпили.

— Я кофе и так выпил две кружки уже, — будто прочитал мои мысли Трей, в довольно дерганной и резкой манере, а потом добавил свой коронный стих, — Кофе выпил ниггерок, ты тоже зарядись, дружок. О-о-о-у да! Выпей кофейка, homie.

Я решил не отказываться, и взял кружку. Немного подув, делаю маленький глоток. Кофе оказался отличным, не то что растворимое дерьмо, которое я пью у себя дома. Сев на кровать моего сероволосого друга-стихотвора, мы стали обсуждать планы.

— Послезавтра концерт Кингза, — говорит очевидную вещь Стэфан, и продолжает, — Как мы решили ранее — на крыше напротив театра посадим Ройси с винтовкой, так же на улице будут дежурить две машины с ОуДжи. Тем не менее, я решил дополнительно обезопаситься, и снарядил машины рациями, похожие на те, что используют копы.

— Ого, где ты их достал? — удивляюсь находчивости Стэбби, — Украл у копов?

— Пэдро подсобил, — сказал здоровяк, — У него были связи с военными, ну вот он и достал рации, которые ставились на армейские джипы. Заплатив двум механикам-мексиканцам из Норт-Сайда, мы таки встроили их в обычные легвушки.

— Мексиканцы Норт-Сайда? — только и говорю, — У них же слабая банда.

— Ну, мы с Треем решили с ними поделиться стволами в обмен на то, чтобы они нам модифицировали тачки. Круто да?

— Как бы мексиканцы нас не предали, — выражаю подозрение словам Стэфа, — В конце концов они наши конкуренты.

— Как бы, они подозрительно к нам относились по началу, — решил вставить свое мнение Трей, — Но когда узнали, что наш лидер имеет мексиканскую кровь, то стали относиться уважительнее.

— Странно, что они поверили наслово, — отвечаю Трею, — Ну и ладно. Главное, что мы скоро взорвем задницу Кингза, а потом займемся Крикетом.

Далее мы молча пили кофе, и думали каждый о своем. Не знаю, о чем думали Трей и Стэбби, но я вот думал о предстоящем покушении на Кингза.

А вдруг, Кингз выживет? Вдруг он будет на сцене не один? Столько вопросов, и получить ответ можно, разведкой боем.

Последняя глава и эпилог

Глава №7 "Исход Королей"

Сегодня — очень важный день. Конечно, некоторая степень важности была и у предыдущих дней борьбы с преступной империей Кингза, но сегодня важность зашкаливает. Сегодня тот день, когда будет убит этот гондон, который загубил немало жизней. Сегодня будет убит Джон Джеймс Кингз III.

Сидя в машине, я постоянно ёрзал. Может, от нервов, может мне просто было неудобно, хер знает. Когда машина остановилась у половине квартала от театра, где должен был выступать этот ублюдок. Выступление должно начаться через час. На всякий случай я взял «гриз-ган», а Стэбби и Трей ограничились пистолетами Кольта.

Улица, как никогда, была полна народу. В основном белые, негров видно не было. Черт, а ведь мы выделяемся. Надо быстрее спускаться в канализацию.

Помимо нас в машине сидел еще и Пэдро, который вчера провел инструктаж неграм в обращению с радиопередатчиками, и сам поехал с нами в качестве радиста. Всего нам удалось добыть три рации. Одну из них умелые мексиканские механики вставили в одну из машин, в которой сидело несколько братанов, а две других были ранцевыми. Одну из таких переносных станций нёс Педро. Выпущеная еще в конце тридцатых годов она может была не такой легкой, как современные раций, отдельные виды которых могли быть размером со средний кирпич, но эффективность была доказана во время войны. Примерно такой же рацией Пэдро, бывший в моем взводе радистом, и пользовался в окопах.

За нами, к слову, семенил пикап с двумя братками, которые пообещали как можно аккуратнее проломить проход в сцене театра. У них в кузове было пару кувалд, кирка и лопата, а так же какие-то незнакомые инструменты.

Остановив машины в переулке, мы вшестером спустились в канализацию. Само собой, первым что мы ощутили — был ядрёный запах дерьма, от которого слезились глаза. Сейчас бы противогаз надеть…

Стэббс позавчера раздобыл карту канализаций города, и сейчас вел нах по этому тоннелю. Помимо этого он захватил с собой рюкзак с динамитом. По сути — в канализации было подобие тротуара. То есть — посередине траншея с дерьмом, а по краям — небольшие возвышения, чтобы можно было пройти.

Плутали мы так минут шесть, и это время я был погружен в воспоминания.

Помню, когда мне было четырнадцать лет, мы с ребятами решили выпить пива.
Паспортов у нас не было, однако, Стэбби выглядил здоровее всех нас, и ему таки продали вожделенный напиток. Взяли мы, значит, по бутылке, сели на бетонную клумбу, что была у небольшого парка, и стали пить. Вроде бы, ничего необычного — просто подростки пьют пиво. Сухого закона уже пару лет как не было, и можно было спокойно купить любой алкоголь. Однако, был расизм. Проходящий мимо патрульный коп в грубой форме послал нас выкинуть бутылки. А мы что? Мы послали его нахер, сказав, что мы заплатили за пиво, и можем пить где хотим. Тогда мы впервые столкнулись с превышением полномочий копами. Этот придурок в синей униформе мало того, что ударил Стэбби по голове так, что у него было сотрясение, так еще вдарил по почкам меня, и наставив пистолет снова приказал выкинуть бутылки. Черт… Если уж за распитие пива нас так дубасили, то что с нами станет, если вскроется, что мы виновны в нескольких убийствах? Бля, это будет просто жестко и сурово. Могут и на высоковольтный трон посадить.

— Вот, это тут. Прямо в шести метрах над нами находится сцена театра, — сказал Стэбби, посветив фонарем вверх, и обратился к неграм, которые несли много разного барахла с собой, — Локки, Бибоп, вы взяли лестницу?

— Да, босс, — отозвался один из них, мелкий и щуплый, но при этом с голосом и лицом взрослого мужика, — Складная лестница, дорогая штука. Так значит, тут прорубать тоннель?

— Да, ребята, тут, — он снова посветил вверх, — Вот, куда я сейчас показываю, поняли?

— Да, nigga, поняли, — подтвердили ребята, и начали работу.

Меня их работа не интересовала, и я достал из кармана пачку сигарет, вынул табачное изделие, и прикурил.

Я смолил, а сигареты как ничто другое подталкивают к думам.

А действительно ли тут будет именно Кингз? Вдруг что-то пойдет не так? Кингз — человек хоть и мерзкого характера, но очень умный. Он наверняка должен был знать, что мы за ним охотимся. Хотя, вряд ли он ожидает, что мы взорвем сцену. Он, наверное, ожидает, что мы пойдем напролом, расстреливая всех на своем пути, будем палить во все стороны. Вроде, с одной стороны он знает, что мы хотим его кокнуть, с другой — он вряд ли знает, что мы планируем его взорвать. Надеюсь, все будет, как я ожидаю.

Одной сигареты мне явно не хватило, так как у меня тряслись руки, потому я прикурил еще одну. Да и чего экономить? У меня бабла дохера. До пенсии хватит, наверное.

Но если он все же подозревает, что мы можем бомбануть его на сцене? Что тогда, кого он поставит на сцену вместо себя? Есть ли у Кингза двойник? Хотя, это всё моя паранойя. Просто я немного нервничаю. Вдох, затягиваю дым в себя, и выдох через нос. Вдох, выдох… Так, наверное, я успокоюсь.

Когда дрожь в руках наконец унялась, то я стал замечать, что ребята нехило так продвинулись — они прорубили больше метра бетона. Еще метра два, и будет готово. Вдруг сквозь помехи раздался голос.

— Эл-Си-Эйч-Один! Передает Эл-Си-Эйч-Три, повторяю, передает Эл-Си-Эйч-Три. Как слышите, прием?

— Слышу отлично, приём, — ответил кубинец, и нажал тангенту, — Какие новости, прием?

— Объект Кей вошел в гнездо, прием, — снова раздался голос из ранцевой рации Пэдро, — Так же пришел Крикет и несколько других солдат. Что прикажете делать, прием?

— Не высовывайтесь, Эл-Си-Эйч-Три, — сказал кубинец, — У нас все под контролем, конец связи.

Пока шел разговор по радио, негры с кувалдами и кирками довольно активно долбили тоннель. Еще чуть-чуть, и мы окажемся под сценой.

— Меньше метра осталось, босс, сантиметров семьдесят где-то, — отозвался среднего роста крепыш с широкими плечами и кудрявой прической, — Думаю, минут за двадцать, максимум тридцать, управимся.

— Молодцы, ребята, — похвалил их Трей, — Мы прям шахтеры, ебаный в рот.

— Ну, мы руду не откапываем, homie, — сказал Стэфан, — Мы скорее землекопы, или что-то такое.

— Один хер, — сказал Трей, достав из внутреннего кармана куртки небольшую фляжку, — Будешь? Самогон старика Робинсона, на ягодах настоян.

— Не, я не хочу, — отмахиваюсь, — И вообще я не знал, что батя Бакшота гонит бухло.

— А я не откажусь, — перехватив у Трея фляжку сказал Стэф, — Да, я как-то пил его самогон. Отличная штука.

— Только мне оставь, братан, — сказал Тревис, — А то не хватало еще набухаться.

Когда алкоголь был распит, мы сели вдоль стены, и пока Локки и Бибоп прорубали путь к сцене, то, мы разговаривали:

— Эх, бабу бы, — простонал Стэбби, — Вот честно, у меня перепихона не было недели две. А как у вас, ребят?

— У меня недавно появилась девушка, огонь-баба, как раз по мне, — протараторил Трей, — Попка девушки — орех, такую полюбить не грех. А ты Гасто, как со своей Мэри?

— Нормально всё с Мэри, — незначительно говорю, — Милая деваха.

— А с оружием как у нас? — поинтересовался Стэфан, — Я вот Кольт захватил, а вы?

— Я тоже Кольт, но и еще Люгер прозапас, — удивил меня Трей, — А Гасто, как я вижу, захватил «масленку». Да, отличный ствол.

— А главное — удобный, — подтвердил я слова друга, — А как у вас по деньгам? У меня нормально накопилось.

— Денег у всех нормально накопилось, — сказал Стэф, достав из кармана косяк, — Ну, нормально накопилось у тех, кто активно работал с бандой.

— Это да-а, — протянул Трей, достав Кольт, и выщелкнув магазин, — Я вот как сделал ребят — зарядил магазин, дослал патрон в ствол, потом достал магазин, и добавил еще патрон. В итоге — восемь выстрелов вместо семи. Вы так делаете?

— Мне как-то лень, — признался здоровяк Стэбби, — Разница в один патрон всего.

— Этот патрон может сыграть важную роль, homie, — решил я выразить свое мнение, — Например, перед тобой семь врагов. Одному ты всадил два патрона, и на остальных шестерых остается пять патронов. Убить шестерых пятью патронами сложно, понимаешь? Потому это важно.

— Ну, в любом случае у меня сейчас нет россыпи патронов, чтобы так доснарядить, — говорит здоровяк, — Да и вообще, вряд ли нам придется стрелять сегодня. Бу-у-ум! И все, конец Кингзу.

— Ну, все равно лишняя осторожность не помешает, — решил проявить рассудительность Трей, — Все может пойти не так, как задумано.

Едва я достал еще одну сигарету, чтобы в очередной раз прикурить, как раздался грохот, после чего упал значительный пласт прочного материала, из которого был сделан пол театра под сценой. Еще дальше выдвинув эту выдвижную лестницу, эти двое ребят, которые помимо того, что состояли в банде, еще и подрабатывали на стройке, подозвали нас.

— Ну что негры, взрыв? — сказал Трей, бросив окурок косяка в траншею с дерьмом, — Стэбби, доставай «подарочек».

Вместо слов, Стэфан снял рюкзак, и достал из него несколько связок динамита с часовым механизмом.

— Этого гостинца хватит, чтобы подорвать того, кто будет на сцене, но не хватит, чтобы разрушить все здание. Мы же не хотим жертв среди гражданских.

Один за другим, мы поднялись под сцену. Едва мы забрались внутрь театра, как услышали усиленный благодаря микрофону и прочей аппаратуре голос:

— Дамы и господа! — говорил тот, в ком мы с легкостью угадали Кингза, — Сегодня я, Джон Джеймс Кингз Третий сыграю мелодию, которая запала мне в душу, когда я был лишь бедным юнцом, проживавшим в небольшом поселке под названием Престонвилль. Радио у нас тогда не было, но оно было у наших соседей. И вот, когда я ходил к соседям послушать радио, то часто я слышал эту мелодию — «Реквием по мечте» Моцарта. Именно вдохновившись этой мелодией я пошел учиться на пианиста.

После чего, собственно, началась музыка. При всей моей ненависти к этому преступнику — он играл очень складно, чувствовалось музыкальное образование.

— Так, nigga, — полушепотом сказал Стэф, — Ставим бомбу на десять минут, и сваливаем. Если поторопимся, то минут за пять свалить успеем. Ясно?

— Ага, братан, — согласился Трей, — Знатно Кингза бомбанём, а потом пивка попьём.

Конечно, среди нас не было саперов или коммандос, которые были бы спецами по взрывчатке, но для того, чтобы поставить таймер на бомбе — большого ума не надо. Поставив время на десять минут, мой друган-здоровяк приклеил бомбу клейкой лентой бомбу прямо под сцену, после чего мы в темпе вальса спустились обратно в канализацию, и побежали по тоннелям обратно на улицу.

Тоннель постоянно петлял, будто его строил пьяный огромный крот, но мы шли и шли, двигали вперед, сворачивая на поворотах, и в конце концов добрались до выхода.

Вдруг снова заговорила рация Пэдро:

— ЭлСиЭйч-Один, объект Кей, или кто-то похожий на него вышел из здания, — ошарашило меня сообщение, — Но разведчик изнутри театра говорит, что Кей на сцене. Что предпринять? Предполагаемый Кей выехал на большом белом Бьюике, прием.

— Двигайте за ним, мы сейчас тоже двинем, прием, — ответил за меня кубинец, после чего сказал уже мне, — Mierda! Так и знал, что что-то пойдет не так! Быстро в машину, поедем за ним!

Трей, наш стихоплёт, сел за руль, я сел по правую руку от него, а на заднем сидении сели Стэф и Пэдро, который прихватил с собой довольно большой револьвер. Магнум, наверное.

Путь проходил неторопливо. Так как у ребят, прорубавших путь к сцене, не было оружия, они поехали домой, а машина с вооруженными братками ехала за нами.

Из Спарклтона мы поехали в сторону выезда из города. Вдруг, Бьюик стал ускоряться:

— Бля! — выругался Трей, — Этот пидарас нас заметил! Придется ускориться.

Ехали мы так минут двадцать. Мимо проносились леса с мертвыми деревьями, у которых облетела листва, фермы на холмах Флэт-Хиллз… После чего машина свернула направо, на проселочную дорогу.

Мы, само собой, преследовали противника до победного конца. Пока мы ехали по проселочной дороге, то мимо проносились все те же деревья, заброшенные дома, ручьи, и даже небольшой пруд.

Когда мы уже подумали, что нас дурят, то увидели замок… Дом, выглядевший как большой такой средневековый замок. Или не замок, а крепость, хер знает как эта средневековая херня называется. Этакое каменное здание с двумя башнями по бокам.

Когда Бьюик, большой лимузин, остановился, то из него вышло шестеро человек. Смутно знакомый мужик в широкополой шляпе, Кингз, тот кто скорее всего являлся Крикетом, и, вроде как, Эльвиррез.

Довольно быстро, буквально бегом, они забежали в здание.

— Чёрт, мне кажется что это ловушка, — выразил общее мнение Стэфан, — Вот входим мы, а они «бац!» и взрывают или расстреливают нас.

— Ну, а если мы пойдем не напрямую, а как бы обойдем, через задний ход войдем? — решил я придумать хоть какой-то, но план, — В крайнем случае, можно кинуть пару гранат, чтобы ошеломить их. Как вам идея?

Спорить никто не стал, и мы, оставив машину в полусотне ярдов от Бьюика Кингза.

Петляя между деревьями и колючими кустарниками, перепрыгивая ручьи, и преодолев два забора, мы оказались на заднем дворе замка.

Вот же хата… Сразу вспоминается, как я в детстве приезжал на автобусе в Флэт-Хиллз и пиздил с полей кукурузу. Черт, это было стремно, и незаконно. Но, что будет фермерам с пропажи пары початков? Проникали мы на фермы так же, как сейчас приникли на задний двор замка.

Задний двор выглядел красиво. Красивый пруд, несколько деревьев, который весной-летом должны, наверное, цвести, и пожухлый желтый газон.

Однако, внезапно из будок, что стояли неподалеку, буквально выпорхнуло несколько очень крупных псин.

— Ебаный в рот! — крикнул Трей, доставая Кольт, и вскидывая его.

Все остальный, включая меня, Стэфана, Пэдро и еще четверых негров, что ехали с нами, последовали его примеру, и тоже достали стволы…

Канонада восьми стволов на секунду меня оглушила, а псы, несмотря на многочисленные ранения пёрли на нас. Вдруг, один из псов прыгнул на меня.

Когда огромная, около ста фунтов весом, туща повалила меня на землю, и огромная челюсть сомкнулась на запястье, закрытое курткой. Я уже отчаился, и думал, что буду загрызен псом, но вдруг, животное обмякло, отцепившись от меня.

— Ты в порядке? — протянул мне руку Стэфан.

— Куртку не прокусили, и ладно. Идем дальше.

Слава богу, собаки были убиты… Хотя, теперь мы потеряли эффект неожиданности. Теперь, нас могут ждать и у заднего хода. Вот же чертовщина…

Не успели мы продвинуться к заднему входу, как из здания полезли гангстеры в пальто, вооруженные дробовиками, винтовками и гриз-ганами.

Само собой, мы столбами не стояли, и попрятались за кирпичными клумбами, которых тут было несколько штук.

Стрекот крупнокалиберных пистолетов-пулеметов разносился на мили вокруг. Сразу вспоминается бой у подножья французских Альп, где мы, молодые черные парни из восьмисотой пехотной бригады «Чёрные коты», сражались с превосходящими силами противника… Нас на тот момент было меньше полусотни, а фрицев — тьма тьмущая, больше сотни, это точно. И что примечательно — половина нашего взвода было вооружено М3, также известными как «шприцы-масленки». Тогда полегло больше половины наших ребят.

Но сейчас война другая — война банд, а не государств. Война не из-за денег, политики или прочего дерьма, эта война начиналась как война из мести. Это моя личная война. Моя и тех кто идёт за мной.

От клумб летит кирпичная крошка, вздымаются фонтанчики земли, грязи. Нас жёстко обстреливали. Улучив момент, когда пальба прервалась, достаю муляж гранаты. Почему муляж, а не реальную гранату? Это отличная тактическая уловка, чтобы испугать противника. Крикнув предупредительно, что я бросаю взрывчатку, я размахнулся, и бросил фальшивку. Но, как ни странно, гангстеры испугались и стали разбегаться в стороны. Это было нам на руку, и на дезориентированных бандитов был открыт прямо-таки сезон охоты. Мы стреляли по ним как в тире. Однако, поняв, что их обдурили, они снова открыли пальбу, время от времени прерываясь.

Когда они очередной раз прервались, чтобы перезарядиться, я снова крикнул, что бросаю лимончик, но на этот раз уже не муляж, а боевую. Я думал, они не будут рисковать, и снова будут разбегаться, но нет. Эти дуралеи подумали что мы снова их дурим, и не стали бежать… Вместе со мной гранаты бросили ещё двое негров — Трей, и один из другой машины, вроде его зовут Лонг Дэк.

Как же наверное удивились гангстеры, когда у них за спиной взорвалось три взрывных подарка. Больше пальбы с их стороны слышно не было.

— Надо проконтролировать, — сказал я, — Я и Трей с Стэбби с правой стороны контролим, а остальные слева. Ясно?

Когда мы прошли к позиции противника, то я бы немало удивлён эффективности гранат. Оторванные ноги и руки, кишки, мозги и кровища. Среди этого месива я нашёл лишь одного выжившего.

— Н-не убивай, — простонал мужчина с сильным средиземноморским акцентом, — Я вам помогу, если вы не убьете меня, бля буду. Честно, бля!

Видно, что он просто в отчаянии, и на деле помочь вряд ли может. Он просто хочет жить. Но и мои родные тоже хотели жить. Направив ему в центр лба ствол автомата, жму спуск. Отдача сотрясает ствол, и огромная, останавливающего действия пуля сносит парню половину черепа.

После экзекуции выжившего, решаю обыскать гангстеров на предмет патронов. Раз уж они были вооружены тем же оружием что и я, то стоит подобрать патроны. А результате я нашёл два запасных магазина к «масленке».

Встретились с корешами мы уже напротив заднего входа в замок.

— На всякий случай я пошарил по карманам, и нашел ключ, — сообщил Стэбби, — Наверное, если эта дверь и так открыта, то она может подойти к одной из внутренних.

Дверь действительно была открыта, и оглядываясь по сторонам, мы шли в здание.

Оформлен замок был красиво. Красивые деревянные панели на стенах, на полу разные ковры поверх ламината. Висело много разных портретов: как самого Кингза, так и его родни, судя по всему. Нарцисс, чтоб его. Люстры давали скудное, но вполне терпимое освящение. Пройдя по коридору, мы оказались в этакой прихожей. Вправо и влево уходили коридоры, а посередине была лестница ведущая, судя по всему в подобие кабинета.

Идя к кабинету, мы переговаривались.

— Действуем как тогда в борделе, — говорю я Трею, поправляя бандану, — Я выламываю дверь, а потом аккуратно выглядываем. Ясно? — после чего обратился к остальным, — Вы меня слышали, homies? Действуем слаженно.

Выламывать дверь было поручено здоровяку Стефану, ибо он был самым крупным из нас. Три раза врезавшись в дверь, и добив её ногой, мы освободили дверной проем, и стали осторожно заглядывать в кабинет.

Едва я выглянул за угол, как раздалась громкая очередь. Я узнаю этот стрекот где угодно. Старый добрый Томпсон

— Давайте, твари! — кричал знакомый голос, — Давайте дядя Крикет познакомит вас со своим дружком сорок пятого калибра!

Чертов Крикет! Сейчас мы тебя расхуярим, тварюга!

— У меня кончились гранаты, — кричу в сторону Трея и Стэбби, — У вас как?

— У меня последняя! — ответил здоровяк, — Ебануть?

— Ебани! — подтвердил я, — Уничтожь гандона!

Чека падает на пол, а взрывчатка летит в кабинет.

Чертовски огромный и громкий взрыв, в ушах звенит, и все кроме меня упали наземь от ударной волны… Вряд ли Дональд Крикет в этом пиздеце выжил. Немного оправившись от последствий взрыва мы зашли в помещение.

— Не ожидали, мазафаки?! — крикнул безумный негр, держа автомат единственной уцелевшей рукой.

Какого хера он выжил?! В помещении четыре на четыре ярда взорвалась ебаная граната! Ему оторвало руку, а он не просто выжил, но и даже не потерял сознание. Хотя, очевидно, что с ним. На столе лежало несколько пакетов с кокаином. Да он обдолбался! Вот почему этот сукин сын не чувствует боли.

Однако, не время и не место для размышлений. Медленно, с трудом, он поднял довольно большой автомат, и пытался выстрелить, но все пули улетели в молоко, он стрелял куда угодно, кроме нас. Но, мы столбом не стояли, и открыли огонь из всех стволов в безумного негра:

— Папа! — крикнул пацан лет десяти, вбегая в кабинет, — Папа, нет, не умирай!

— Пацан, иди отсюда, — сказал Трей, — Иди отсюда по хорошему.

Пацан на нас не обращал внимания, и подбежал к изученному телу Дональда Крикета.

— Ладно, оставим его, — прошептал Стэбби, — Надо найти Кингза.

Слова Стэфана имели смысл. Кингза надо было убить.

— Вряд ли он сейчас в замке, — выдал очевидную мысль Трей, — Короли изволили бежать, и их надо пострелять.

— Ну, надо в любом случае искать мазафаку, — сказал один из негров, что шел с нами, — Может разделимся? Мы в правое крыло, вы — в левое.

— А это мысль, — подтвердил я разумность этой мысли, — Я, Трей, Стэбби и Пэдро — идем в левое крыло. Остальные в правое крыло. Поняли? Пошли!

Спустившись к месту, где было разветвление на два крыла, мы с неграми из соседней тачки разминулись.

И обыскивали мы замок, ходя из одной комнаты в другую. Чего тут только ни было… Были и обычные спальни, где были кровати, шкафы и прочая мебель, кухни с самой разной утварью, как мне казалось, могли обеспечить много народу едой, был зал типа зала для заседаний, и оружейная, где было несколько любопытных стволов… В оружейной мы задержались. И как они забыли её запереть?

— Это случаем не Шмайсер? — сказал Трей, взяв в руки знакомую мне винтовку.

— Да, Штурмгевер сорок четвертого года, — подтвердил слова кореша, — Отличный ствол. Я тоже пожалуй возьму такой, и пару запасных магазинов.

Дополнительно вооружившись, мы снова стали искать следы Кингза. Спустившись в винный погреб, мы заметили, что перед одной из полок с вином был участок чистого пола, будто тут открыли дверь, и к этому участку вело несколько следов.

— По-ходу, тут какой-то туннель, — задумчиво сказал, Стэф, — Даю голову на отсечение, что Кингз съебался именно этим путем. Надо быстрее бежать по его следу.

— Согласен, — вторил Стэфану Трей, — Надо дверку отпереть, Кингза пушкой отыметь!

Может и не сразу, но мы нашли бутылку вина, на которой было меньше пыли, и дернув за нее, мы открыли дверь.

После чего сломя голову побежали по коридору, освещенному маслянными лампами.

Коридор был более чем монотонным. Серые каменные стены, на которых висели масляные лампы, каменный пол и атмосфера мрака.

Бля, сколько еще бежать? Никогда не любил дальние марш-броски, еще со времён армии. Сделать быструю перебежку от укрытия к укрытию — это для меня легко, но вот требующие выносливости марш-броски — этого я не моё.

И наконец, после пяти минут бега по казавшемуся бесконечным тоннелю, мы пришли к винтовой лестнице, которая вела вверх. Не сбавляя темпа, мы поднялись, и оказались на берегу реки.

— О-о! — сказал искаженный мегафоном голос злодея, — Вы таки нашли мой путь отступления. Похвально! Но вам меня не догнать, макаки. Adios, negros!

Корабль… Чертова яхта, которая начинала набирать скорость, и уезжать в неизвесные дали.

Само собой, мы побежали к самому берегу, но что делать дальше?

— Чёрт, чёрт, чёрт! — кричал, я, — Что нам, ебаный в рот, делать?!

— Гасто, смотри! — отвлек меня от самобичевания Стэббс, — Бля, это какая-то баба на лодке! На моторной лодке!

Я пригляделся к приближающейся лодке, и оторопел. Это была, чтоб её, чертова Мэри! Как она тут оказалась? Как?!

Стремительно приблизившись к нам, она позвала меня.

— Гус! Догоним ублюдка! — кричала она, — Убьем его!

— Как ты тут оказалась?! — удивлялся я, — Какого хера ты тут делала?

— Я немного «приукрасила» свою юность времён войны, — говорила она одновременно уверенно и виновато, — Я помогала французскому Сопротивлению в разведке, и много чего умею. Давайте, садитесь в лодку, ребята. Догоним и уроем Кингза!

Я, конечно, серьёзно охуел, но послушался Мэри, и мы поплыли на максимальной скорости вдогонку яхте Кингза.

— Где ты добыла лодку? — старался я перекрикивать шум мотора.

— Украла из яхт-клуба, — в свою очередь крикнула она, — Яхта Кингза показалась из-за горизонта! Сейчас мы ему покажем!

И действительно, мы стремительно сближались с яхтой Кингза. Наша лодка была в разы меньше, и казалось бы должна быть слабее, но дело в том, что посудина бандитов была большая и неповоротливая, а наш кораблик был маленьким и юрким, и вроде как даже быстрым.

Минута за минутой, секунда за секундой. С каждым мгновением мы все ближе и ближе приближались к корыту преступника.

— Ого, этот крюк-кошка будет очень кстати, — заметил Пэдро, подбирая с дна лодки длинный трос с крюком на конце, — Ты, мой amigo, можешь забраться на корабль по ней.

— Да, как только мы подплывём вплотную к корме яхты, то кто-то один должен залезть туда. Двух верёвка не выдержит, а ждать пока заберутся все не могу, очень скоро кончится бензин.

— Забираться буду я, — отвечаю хриплым голосом Мэри, — Это моя война, я мне воевать.

— Держи мою оставшуюся гранату, dog, — протянул мне Трей осколочный подарок, — И давай! Надери зад Кингзу!

Ну, сказано — сделано. Хорошенько размахнувшись, закидываю крюк за борт, и начинаю лезть по веревке. Лез я, как помнил по учебке, обхватив не только руками, но и плотно обхватив канат бёдрами.

Теперь будет последняя битва — всё или ничего. Победа или смерть. Либо я, либо он. Чёрт, опасная ситуация всё-таки.

Первым, кого я увидел, забравшись на палубу, был тот самый техасец, который застрелился при нас в борделе… Какого хера? Я же видел, как его мозги раскидало по комнате!

Ну, ждать, пока он сориентируется в достанет свой револьвер, я не стал, и пустил короткую очередь от бедра. К счастью — все три выпущенные пули попали техассцу в корпус, и он завалился на спину, заливая деревянную палубу своей кровью. Теперь то он точно мёртв, актер чертов.

На выстрелы прибежало еще несколько человек, и я не нашел ничего лучше, чем укрыться за барной стойкой этакого внешнего бара, что тут был.

Выглянув на секунду, я заметил, что трое противников стояли друг рядом с другом, и понял, что это лучший момент чтобы бросить гранату. На этот раз, кидал молча, чтобы не демаскировать свою попытку бросить «подарок».

Бандиты, судя по всему, заметили гранату, и хотели отпрыгнуть, но было поздно. Тела несчастных пешек Кингза были нашпигованы осколками. Снова выглянув, замечаю, что один из бандитов, что стоял на небольшом отдалении от остальных, уронил пистолет, и затыкал уши, из которых текла кровь. Видать, ударной волной покалечило.

Не став медлить, прицеливаюсь в его многострадальную голову, и жму спуск. Детище Хуго Шмайсера значительно ударило отдачей в плеча, а автоматная пуля почти в восемь миллиметров, пролетев несколько метров за долю секунды, врезалась в макушку несчастного отморозка, разбрызгивая его мозги вокруг.

— Да, как и положено любой обезьяне — ты умеешь лазить по веревкам, — усмешливо говорил могущественный, но ненавидимый мной преступник через мегафон, — Ну, спустись в каюту капитана, разберемся, как мужики. Или я сам поднимусь и уничтожу тебя? Да, сам поднимусь, так будет веселее.

Перезаряди штурмовую винтовку, я стал целиться в лестницу, которая вела вниз, в каюты. Я целился и ждал… Хотя, чего я жду? Вряд ли Кингз настолько тупой, что просто так выйдет на верную смерть. Хотя, кто знает этих психов?

Внезапно, из каюты вылетело то, в чем я без труда узнал дымовую шашку. А он умнее, чем я думал! Хотя, дым долго не продержится, ибо мы движемся, ветер быстро его разгоняет.

Я долго всматривался в дым, и пытался понять, где чертов Кингз…

— Сюрприз, мазафака! — услышал я справа от себя, за барной стойкой, после чего раздалось два выстрела поразительной громкости, от которых мне на секунду заложило уши, а правый бок пронзило адской болью… Один из выстрелов достиг цели, и мне, судя по всему, не жить, — Думал, в сказку попал, тварюга?

Вне себя от боли, дрожащими руками поднимаю автомат, и выпускаю длинную очередь туда, откуда в меня стреляли, очень длинную очередь на половину магазина. И, по невероятному стечению обстоятельств половина пуль попала в ноги Кингзу. По белым брюкам богача растекались пятна, а сам он корчился в агонии. Я уже собирался выпустить остатки боезапаса в его наглую рожу, как вдруг со стороны, куда я кидал гранату, раздалось еще несколько выстрелов, и мне дважды обожгло левую руку. Держа автомат правой рукой, я все же высаживаю остаток магазина в Кингза, и по инерции падаю за борт, проваливаясь в небытие.

***

Шесть дней спустя

— Привет милый, — говорит приятный женский голос справа от меня, — Я сейчас позову доктора… Доктор Рэн, он очнулся!

— О, это хорошо, — сказал еще один голос, — Не думал, что он выкарабкается. Немногие могут перенести неделю без сознания так легко, почти не потеряв мышечной массы. Наверное, моя инновационная методика лечения…

— Да-да. снова вы про свои методики, — саркастично возмутилась Мэри, а это была именно она, — Я просто рада, что он жив.

— К-как я тут оказался? — сипло промямлил я, — Я думал, что мне кранты…

— Мы нашли тебя на берегу, течение наверное вынесло, — говорила воительница французского подполья, — Ты был сильно ранен и без сознания. Перевязав раны, мы как можно скорее доставили тебя к доку. Честно, я очень за тебя переживала. Все мы переживали!

— Кингз… — опять хриплю я, — Он… Он мёртв?

— Да, в новостях сказали, что он и его телохранители были обнаружены мертвыми. Война окончена, Гасто.

— Война никогда не окончится, дорогуша, никогда…

Эпилог

— Мистер Райес, — монотонно, будто это не суд, а новостное радио, говорил судья, — Вы знаете, в чем вас обвиняют?

— Да, мистер Слейтер, — ответил Густаво Райес, среди братвы известный как Гасто, — Незаконное хранение оружия, сэр. Что мне грозит?

— Что с вами будет — решат присяжные, — все так же монотонно говорил судья Слейтер, — Вы отмеченный наградами офицер и ветеран, и суд это учтет. Ваше последнее в данном заседании слово?

— Сэр, я человек простой, но проблемы у меня были непростые. Я был подвергнут многочисленным угрозам. Моей жизни угрожали, а и моих родных жизнь отняли. Я просто пользовался второй поправкой, боже храни Америку! У меня всё.

***

С момента падения империи Кингза прошло три месяца. Причастность Гасто к убийствам и организации банды не была доказана, однако было найдено незаконное оружие, за которое его посадили на семь лет. Но он добился своего — Кингз был убит.

Пока Гасто чалился на нарах — бандой управляли Трей и Стэбби. Онм были мудрыми лидерами, и когда Райес выйдет из тюрьмы, то получит банду как никогда сильную… И серьёзного противника.

Сын Дональда Крикета — Клайв Крикет, соберёт группу пацанов в Крэблвуде, и взяв кличку СиКей станет главным врагом Грейп Стрит.

Война между бандами шла в сороковые, продолжилась в пятидесятые. Банды менялись, но не менялось лишь само явление — война.

Гасто, помимо банды занимался семьёй и растил детей. Ветеран войны, Райес хотел, чтобы и его сын повоевал, и так и произошло — во время Вьетнамской войны он был очень успешным снайпером. Однако, от банд он своих детей решил держать подальше.

В чем мораль этой истории? Вся мораль в том, что месть всегда имеет свои последствия, и то что испытал Гасто на своём пути — это главное доказательство.

И помните, читатели — месть может удовлетворить вашего внутреннего демона, но вы всегда на пути к мести многое потеряете.

И помните — война никогда не меняется.

Всё, повесть закончена. На данный момент - это мое самое большое законченное произведение. Раньше ничего длиннее 30 страниц не писал. А тут вышло больше 70 страниц. Но надеюсь что оно не только по объему, но и по качеству лучше предыдущих моих произведений.