Создал новую тему, что бы самому не путаться и все такое прочее.
Итак:
Повесть первая. О том, что случилось с Паулем Финцем в Ялене, или Яленский мятеж. Начало войны.
***
Меня зовут Пауль Финц, я был простым крестьянином на юго-западе провинции Родокия в деревеньке Финц. Моя семья была крепостными у барона Рампоша, но родители смогли сберечь достаточно денег, что бы я смог проучиться в монастыре два года и стать образованным юношей. Потом меня забрали в отряд барона служить. Мы направились в тренировочный лагерь, где я тренировался на сержанта около месяца, но из-за сильных нагрузок не выдержал и заболел, хотя уже мог достаточно хорошо обращаться с арбалетом и мечом. Сержант при бароне хотел отдать меня в арбалетчики, но тут к нам присоединился рыцарь Дон Альпеджио из обедневшего рода. При нем был лишь усталый конь, ржавая кольчуга да меч в изорванных ножнах. За службу барон даровал ему оруженосца, коим по воле судьбы был я.
Дон Альпеджио был слеплен не из того же теста, что и остальные дворяне – он не обращался со мной как с быдлом или как с низшим существом, наоборот, он советовался со мной, я помогал ему писать письма домой, одевал его и даже один раз вызвал за него другого рыцаря на поединок… Который, впрочем, не состоялся из-за того, что лошадь противника в слякоти сломала ногу и придавила собой наездника, из-за чего у него были сломаны рука и нога.
Неожиданно зарядил долгий снегопад, так что все дороги засыпало уже через день. Вечерами, что бы согреться, я с Альпеджио заходили в местный трактир, где проводили свободное время, прихлебывая пиво и посмеиваясь над пошлыми крестьянскими шутками.
Но тут где-то на юге от нас разгорелось восстание, так что барон решил немедленно отправляя туда и разобраться с ними.
Мы около недели шли по лесам и скалам, засыпанными снегом по грудь, во вьюгу и метель, когда мы на ходу жевали замерзший черствый хлеб и почти на руках тащили через сугробы единственную телегу и два десятка вьючных лошадей, которые были готовы вот-вот отбросить свои измученные копыта.
Но вечером, вконец изнуренные долгой дорогой, мы надеялись сквозь буран разглядеть гостеприимный огонек – деревню. Крестьяне, уже ощущавшие под ребрами лед клинков и на своих шкурах жар пожарищ и боявшиеся повстанцев ничего для нас не жалели. На ужин у нас были горячие тушеные овощи, вяленая рыба, иногда даже поросенка могли прирезать – словом, для нас такой огонек служил концом пути и целью на ближайший день. Зато на завтрак нам был опять черствый хлеб и растопленная из снега вода.
Но вот этот ужасный переход закончился. Однажды метель внезапно улеглась, небо было ясным-ясным, ни облачка. Воздух стал чистым, было далеко видно вперед. Мы приободрились и стали быстрее продвигаться вперед.
И когда передовой отряд вышел из-за очередной засыпанной снегом скалы, он увидел впереди примерно в миле от этой скалы первый отряд мятежников.
Барон Рампош приказал строиться на вершине холма для атаки, и повстанцы это заметили и заняли другой холм.
Дон Альпеджио подошел ко мне, положил руку на плечо и сказал, пряча взгляд:
- Пауль, их там больше нас. Наверняка бой будет жесток, многие не уцелеют. Я не такой рыцарь, как другие, поэтому я не могу позволить, что бы ты был убит. Прости…
Он ударил меня чем-то тяжелым, и я почти мгновенно потерял сознание. Когда я очнулся, то оказалось, что я связанный лежу под кучей каких-то вещей на досках. Я понял – меня спрятали в телеге! Бой уже наверняка начался!
Нащупав за сапогом нож, я перерезал путы и кое-как выбрался из телеги. Возникло противное чувство, что в чем-то Дон Альпеджио прав. С обозом осталось человек десять, и все удивленно таращись на меня, когда я появился перед ними.
Мне сказали, что уже минут двадцать прошло с тех пор, как отряд пошел в атаку, и заставили остаться за той самой скалой вместе с лошадьми.
Через полчаса с поля боя вернулись наши, таща на себе раненых – всех их вместе было едва три десятка из полутора сотен. И Дона Альпеджио среди них не было.
Пока перевязывали пострадавших, я пошел на поле битвы, искать своего погибшего друга. Он был рыцарем, и его надо было похоронить торжественно, с зачетом индульгенций и отпущение грехов, на кладбище…
Враги держали холм – во время атаки многие наши пали от стрел и болтов повстанцев. Еще выше рядком лежала первая линия защитников холма вперемешку с пехотинцами барона Рампоша. На самой вершине вокруг странного знамени с черным медведем на зеленом фоне лежало около пятидесяти воинов, среди которых я наконец-то нашел своего друга.
Может, я еще надеялся на чудо, что он до сих пор жив, что он истекает кровью или замерзает, но его все еще можно спасти…
Он лежал под горой мертвецов. Его каменное лицо покрывал иней, тело окоченело. Я молча стоял над ним, растаскав обмороженные трупы в стороны. По щекам текли слезы. Мой единственный друг погиб. Его больше не будет никогда. Он не будет смеяться так громко и заливисто над простыми шутками, не будет глотать вместе со мной пиво, все, ему пришел конец.
Я осел на колени и засунул руки в снег. Он моментально таял.
«Если ты слышишь меня, друг, то знай – я тебя никогда не забуду, Ты будешь в моем сердце всегда, я похороню тебя, и ты обретешь покой.» - сказал я тихим голосом, едва сдерживаясь, что бы не зарыдать.
«Господь с тобой!» - послышалось мне. Я вскочил, размазывая слезы, начал оглядываться. Эти три слова возникли в моей голове. Наверное, мне просто показалось, так что я откопал Дона из снега и понес в лагерь, хлюпая носом.
***
На телегу погрузили тела дворян, павших в бою, и повезли в ближайший город Ялен, неся встречным крестьянам весть о победе.
Барон Рампаш тоже погиб в бою, так что я теперь мог не считаться его крестьянином.
Многие из нашего отряда хотели получить свободу, поэтому мы сговорились достойно похоронить дворян и скрываться в городе. Говорили, что если прожить год в городе и не быть пойманным, то получишь свободу…
Хотелось в это верить… На деньги наших погибших господинов мы купили им индульгенции и сдали на руки могильщикам.
Ялен был просто огромным городом…. Никогда таких больших не видел. По широким убранным улицам ходили упитанные горожане, в лавках продавали отличные явства и напитки, так что никто и не думал о том, что бы сбежать обратно, к семье Рампаша.
Все развеселились, чувствуя привкус свободы, и на оставшиеся динары решили отпраздновать освобождение в таверне.
О раненых позаботился тавернщик, а сами мы напились в доску. По-моему, потом еще была драка, но вот утром, когда я вылез из-под стола с сильно болящей головой, я никого из наших не нашел.
Началась моя новая жизнь в городе Ялене без хозяев.
***
Но жизнь на свободе оказалась не так хороша, как мне думалось вначале. Спустя два дня я уже был никем. У меня не было денег, никто не хотел брать на работу оборванца. Я прятался от холода в сараях, убегал от голодных бродячих собак, а один раз громадный пес меня все-таки достал. Народ потешался над тем, что он рвал на мне одежду и буквально раздирал меня на части. Я молил прохожих о помощи, но они лишь весело потешались надо мной и спорили, как быстро я умру от потери крови. Тогда я убил его один, задушив. Народ обозлился и набросился на меня с палками и камнями.
Я убежал ото всех, но в той схватке у меня совсем разорвалась туника. Я бродил под окнами каких-то домов где-то в трущобах, пытаясь остановить кровь и как-то связать лохмотья между собой. Вдруг моих ноздрей коснулся чудесный аромат домашней пищи. Я повернул голову и заглянул в окно. Моему взору открылась кухня, где я увидел теплый очаг, плиту, стол, кухарку, что-то напевающую и варящую густую похлебку, довольно щедро приправляя ее специями. А на подоконнике… Я заметил замечательный новый кафтан, теплый, с меховой прокладкой, а ведь я так замерз!!! Пользуясь тем, что кухарка отвернулась, я схватил свое счастье и бросился бежать. Пинком вышибя дверь в дровяной сарай, я там переоделся, остатками туники перевязал раны, согрелся и стал думать.
Я мог бы начать воровать, ведь мне теперь все враги, и хуже быть не может. Закон продал меня с потрохами, народ меня ненавидит, и народ поплатится. Но сейчас мне просто повезло стянуть новое украшение гардероба какого-нибудь аристократа, а для того, что бы прожить, мне требуется хотя бы десяток динаров в день. Я решил наняться к какому-нибудь более-менее опытному вору, что бы обучиться у него ремеслу. Потом куплю себе лошадь, оружие и ускачу из этой сраной провинции в теплую Свадию, Там хотя бы для каждого найдется место у очага и краюха хлебу.
Я вышел из сарая и отправился на поиски самой грязной таверны, где собирались низы общества. К вечеру я нашел такую.
С виду это был маленький кабачок, но все сторонились его, будто там проживала злобная псина, а у входа стоял человек в капюшоне, поигрывая ножом. Когда я входил в таверну, он внимательно взглянул на меня, а потом разочарованно вздохнул. Я обернулся и увидел, что он выбросил пару щепок, завалившихся ко мне в карман из сарая. Я разозлился, но не предпринял ничего.
Голодный, обозленный на всех, я просидел до самого вечера, стал свидетелем нескольких драк. Я тоже решил поучаствовать, когда объявили, что поставят на бойца пятнадцать динаров и что он получит пять в случае выигрыша.
Я влез в круг зрителей и вызвался. На меня сразу поглядели все и жизнерадостно заржали. Ссутулившийся худющий бомж. Ага, щас! Против меня поставили какого-то хиляка, говорили, что я не продержусь против него и несколько секунд. Но они ошибались. Я в деревне всю жизнь дрался с другими мальчишками, нередко получал травмы, трудился каждый день в поле, так что у меня были сильные руки и меткий удар. Хиляк вырубился после первого хука в подбородок.
Выиграв свои деньги, я участвовал в еще одной потасовке. Там выставили опытного противника, и мне пришлось повозиться с ним. Я уложил и его, но мне хорошенько намяли бока. Я получил солидный мешочек с деньгами и отправился в самый дальний угол, радуясь возможности отдохнуть и покушать.
Я наелся впервые за три дня до отвала. Я ковырялся в зубах щепкой и решал, что мне съесть теперь – свиные отбивные, говяжий шашлык, или заказать еще спагетти? Это было неподражаемо, это было прекрасно, великолепно, я не могу это описать так, что бы передать все краски и соки того момента. Я сидел, разморившись, как жирный кото на печи, который отловил десять разноцветных мышей и решающий, с какой поиграть, а какую съесть. Я радовался простым радостям крестьянина, и мне очень хотелось просидеть так еще несколько дней, не возвращаться на улицу, на холод и под палки.
В таком состоянии меня и застал один из воров. Он сначала приглядывался ко мне, затем подошел, сел напротив. Просверлил меня минут пять взглядом. Я лениво следил за ним.
Наконец он наклонился и сказал:
- Ты нездешний. Чего тебе нужно в этом далеко не цивильном обществе?
Я стал думать, говорить ли ему правду или нет. Все таки кулачные бои приносят вполне нормальный доход, да и риска тут особого нет – ну и что, сломают пару ребер, что с того? А за воровство отрубают правую руку. Или в ссылку посылают. Буду где-нибудь на севере долбить ледяной камень… Но все же я решился.
- Я был воином. Меня предал мой командир, меня избили мои сограждане. Мне теперь безразличен закон, мне надо выжить. Поэтому я решил обучиться воровству. Учителю буду отдавать половину дохода при том, что я буду иметь успех в этом ремесле.
Вор так же продолжал сверлить меня глазами. Я прямо слышал, как скрипят его мозги, что-то продумывая и рассчитывая. А он отнюдь не глупый, этот бандюга. Интересно, чего же он такого выкинет?
Наконец вор хлопнул ладонью по столу и сказал:
- Считай, что тебе повезло. Я возьму тебя учеником. Будешь учиться и платить мне месяц, потом уйдешь. Если будешь плохо учиться, тоже уйдешь, но гораздо раньше и в подпол на мойку. Заночуй здесь, утром завтра и начнем.
Мне не понравились слова «Подпол» и «Мойка», но делать мне было нечего. Бандит говорил прямо и без обиняков. Я согласился, учитель представился как Дон Бенито, что навеяло на меня дурные воспоминания о Доне Альпеджио. Поблагодарив его, я снял комнату и поднялся наверх, зашел в нее и в прескверном настроении лег спать. Теперь у меня была цель, возможность и желание. Как только у меня появятся деньги, я свалю отсюда к чертовой матери.
***
Как дон Бенито и говорил, он зашел за мной утром. Кстати, на счет его благородного происхождения, скорее всего это просто привычка городских бандитов – снаружи истинный дон, а внутри жулик. Я снова вспомнил Дона Альпеджио. Взгрустнулось.
Мы направились на главную улицу, и там Бенито (Буду звать его так, потому что этот вороватый человек с неопрятными густыми черными волосами и блудливыми глазами не заслуживал к себе благородного отношения, внутри уже медленно закипала тягучая ярость) указал мне смотреть на него и стоять на месте.
Он прошел двадцать шагов по людной улице и вернулся. Тайком показал мне несколько кошельков и деревянный браслетик. Я очень удивился, а он тем временем преподал мне первый урок моего черного дела – всегда менять позицию после кражи.
Мы ушли отсюда в другое место улицы, и там он завел меня в переулок и показал мне, что нужно делать. Положил мне в карман трофейный браслетик, потом отошел на шаг, шагнул вперед, легонько подтолкнул меня плечом, недоброжелательно зыркнул из-под кустистых бровей, прошел пять шагов, развернулся на пятке, покручивая на пальце браслет.
- Когда людей много, все толкаются, никто не заметит, как ты стянешь что-то.
Клянусь, я следил за ним! Он попросил меня сделать то же самое с ним, но у меня не получилось. Раз за разом я неуклюже залезал Бенито в карман, пока через полчаса он не счел мои старания достаточно хорошими для первого раза. Наконец он приказал мне что-нибудь украсть на главной улице.
Я сосредоточился и стал медленно прохаживаться среди толпы. Я приглядывался к людям. Некоторые из них вели себя уверенно и беззаботно, они ходили в вразвалочку и держали руки на поясах. Некоторые хмуро шагали, глядя в землю и что-то бормоча, иные бессмысленно бродили по городу в поисках ответов или же просто ради прогулки… наконец я увязался за одним толстым богачом в сиреневом фартуке поверх богатого кафтана и в вейгирской шапке (Очень удобная вещь, между прочим, надо будет купить себе такую). Он неторопливо шагал сквозь людской поток, сияя от гордости и важности. Некоторые приветствовали его, только завидев. Я подошел к нему вплотную, набрался духа, толкнул его плечом и быстро залез к нему в карман. Ухватив что-то твердое и квадратное, потянул на себя, плавно вытащил это и, держась за богатого горожанина, отвлекая его взор на себя, спрятал себе в пояс.
Пролопотав что-то извинительное, я снова встал на свои ноги, сердечно поблагодарил пузана за помощь. Хотя у меня внутри все захолодело, я с самым непринужденным видом, отряхнувшись, пошел дальше.
Когда я свернул в переулок, в котором прятался Бенито, я уже извлекал украденное из кармана. Это оказалась маленькая деревянная коробочка с кулак величиной. Когда я разбил ее камнем, в ней оказались шесть золотых монет.
Вор похвалил меня, но, сказав, что мне просто повезло, забрал три монеты и сказал, что лучше бы мне идти в разменную лавку и обменять достояние на медные маленькие, размером от ногтя до ладони (Например, сотня динаров изображалась пластинкой размером в десять пальцев, а пять динаров с три фаланги пальца, один же динар выражался в одной фаланге. Такие монеты все больше были в ходу – золотые шахты были дьявольски истощены, так как в Кальрадии, как всем известно, постоянно кто-то с кем-то враждует). Я согласился, и мы пошли менять украденное золото.
По ходу дела Бенито рассказал мне, что значит «промывка». Я до этого не догадывался даже, что это может быть настолько серьезным наказанием. Да, чувствовал что-то нехорошее, но когда узнал… В общем, на жаргоне родокских воров «Мойка» обозначался печью, в которой плавили монеты. Провинившегося заставляли работать днями без передыху, и если тот оказывался неаккуратен, то его избивали кнутами. Все менялы были друзьями воров, и если такого друга кто-то грабил, «Вся братва базарится на этого пацанчика, а когда поймает - *?:%(?%:??%%(:;%№;№;(*()?%» - так изъяснился на этот счет Бенито. Пока мы шли к лавке, расположенной прямо в доме, он показал мне еще пару фокусов с использованием монеты – как прилипить ее себе ко внутренней стороне ладоней, как быстро спрятать в рукаве – особенно эти навыки были полезны при игре в блатную азартную игру, когда игрок загадывал, в какой руке у него лежит монета, и если он выиграет, то забирает точно такую же монету или другую, но схожую по цене у второго игрока, а если проигрывает, отдает свою монету. Правда, мошенников часто ловили, и посредством такой игры можно было легко нарваться на драку.
- Впрочем, в драке можно без труда свистнуть выигрыш, потому что в таверне всегда найдутся желающие намять ближнему бока. – пояснил Бенито, а мы тем временем зашли в лавку.
За толстой дубовой дверью находилось обширное помещение. Слуга вежливо попросил снять обувь. Мы ступили на мягчайший ковер с Сарранидскими подушками у стен – тут посетители ждали своей очереди; в конце помещения имелася еще одна дверь.
Я и Бенито присели на подушки в ожидании очереди, а я в свою очередь подивился интерьеру дома менялы: на глиняных ровных стенах висели яркие ковры, на которые ложился мягкий несильный свет лампад; у стен сидели не шумящие посетители, которые наслаждались обстановкой. Сквозь полумрак приятного теплого цвета пробивалось журчание воды в фонтане, высеченном в стене слева от двери в следующую комнату. Лилась нежная музыка арфы и флейты.
Незаметный слуга принес на низенький столик два бокала вина и замер в ожидании чаевых. Бенито привычно достал несколько динаров, три монетки, положил их на столик перед слугой. Тот поклонился и скрылся бесшумно.
Я сидел, откинув голову на теплые стены и наслаждался, лениво думая, сколько фунтов золота надо было вложить в такое прекрасное заведения.
Я выпил вино как раз к тому моменту, когда слуга вновь подошел и подозвал нас.
Когда я вошел в следующую комнату, мои ноги по колено утонули в мягком, словно лебяжий пух, красном ковре. А в самом конце, где горел мягкий камин и потрескивали искры, сидел за столом пожилой человек с сединой в голове.
Он вгляделся в моего учителя, потом воскликнул немного хрипловатым голосом, но сделал это так, что даже восклицание не нарушило покоя этого места.
- Мой славный мальчик Дон Бенито!!! Что, опять что-то свворовал у честного гражданина и решил промыть?
На столе у солидного менялы лежали огромные весы и весы поменьше, золотая чернильница с орлиными перьями, сам стол был из красного дерева. Бенито поклонился и высыпал на столешницу то, что я добыл. Седой старик взвесил все это, не задавая никаких вопросов.
- Это самый наш известный человек в городе, так что не советую спорить или идти против него, - шепнул мне Бенито.
Старый богач достал из-под стола мешочек с динарами, отсчитал нам каждому где-то пятьдесят динаров. Что ж, побольше, чем то, что я выиграл в драке в таверне. Предвкушая плотный обед и покупку какого-нибудь короткого оружия, я забрал свои деньги, вместе с моим щеголем-учителем поклонился и вышел.
- Что ж, ты делаешь успехи, - похвалил меня вор. Попробуй еще что-нибудь стянуть, но не увлекайся – если поймают, отсекут большие пальцы, и никуда ты уже не устроишься на работу. Завтра буду ждать тебя в полдень в гостинице «Альвдидерьеро». Да, не пытайся выговорить это. Просто спроси, где можно найти человека по имени Дон Альвди. До встречи!
Я усмехнулся про себя, запоминая, где можно без проблем «промыть» золотишко, и отправился на торговую площадь. Для охраны своей любимой шкурки мне потребуется оружие.
Порыскав взглядом по довольно большому рынку, я остановился у одной лавочки. Примерил по руке пяток метательных ножей, невзрачный ржавый кинжальчик, хмыкнул неодобрительно, пошел дальше. Наконец, просмотрев лавок пять, зашел в шестую и, видимо, последнюю оружейную лавку – прохожие не могли подсказать, где еще можно купить оружие.
Хозяин этой палатки с холодной, я бы даже сказал, ледяной сталью, был счастлив. Ага, еще бы, ведь на улице собаки превращаются в ледяные статуи, а он в небольшой жаровне греет руки. Я тут же остро ему позавидовал, глядя, как он жует зимнее яблоко. Бывают ведь на свете счастливые люди…
В общем, спросил я у него оружие короткое посмотреть, он мне предложил неплохой нож с немного загнутым кверху на конце лезвием. В ковке я, конечно, не разбираюсь, но сталь не гнулась и при определенных усилиях не ломалась. Рукоять обернута в аккуратно подрезанную кожу. На конце бляха. Я сначала не понял, для чего она, а потом продавец показал, что если открутить ее, внутрь рукояти можно запихнуть яд, отравленные иглы, запасную кожу для рукояти, точильный камень и другие небольшие предметы. Мне ножик сразу понравился, и я осведомился, за сколько я его могу купить. Цена оказалась приличная – триста динаров. Я горько вздохнул и уже было хотел уйти, как счастливый оружейник с румяными, как его яблоки, щеками, остановил меня и предложил мне кое-что сделать, и тогда он отдаст мне нож практически задаром это замечательное оружие. Я заинтриговался, и узнал вот что. У знакомого продавца, тоже оружейника, есть чертежи для какого-то прекрасного оружия убийства. Я точно не понял, что это, но похоже, это наследственная ценность, ворох бумаг, на которых написано, как можно выковать прекрасное оружие. В общем, мне это предстояло свистнуть. Я прикинул, как должна охраняться эта наследственность, и получилось, что как минимум это все будет лежать в сундуке на огромном замке. И плюс снующие по близости слуги. Я усомнился, стоит ли так откровенно лезть на рожон, и торговец, поняв, что имеет дело не с простаком, а с умным человеком, у которого есть все шансы на успех, предложил мне еще арбалет и двадцать болтов к нему. Я посмотрел на оружие убийства, с которым обучался работать с детства, и оно мне понравилось. Несгибаемые плечи лука из закованного чугуна, тетива из просмоленных и укрепленных конским волосом оленьих жил, ложе без единой зазубринки, крепко держащееся стремя, рычаг и заряжающий механизм аккуратно смазаны маслом, не попавшим на дерево. В общем, мечта. Болты тоже были хороши. Стальной наконечник закручен немного влево, крепко сидит на древке. Подарок был хорош. Я попросил у оружейника так же десяток спиц, оружие на время работы, а так же нетяжелый молоток.
Когда я получил все, я бегом отправился искать Бенито. Не найдя его, я заказал в закусочной спагетти с фаршем и нормально пообедал. У меня еще оставалось много денег. Динаров восемьдесят, если не ошибаюсь. Я обещал выкрасть эти чертежи сегодня, но без моей задумки план мог полететь к чертям.
Вздохнув, я отошел по нужде в специальный домик на заднем дворе закусочной, и тут нашел скромную дверь на замке. Замок…. Я оглянулся, проверяя, нет ли тут никого, подошел к нему. Замок как замок. Стальной. Без ключа, с дужкой сверху. Ничего необычного. Я достал спицу, воткнул в скважину. Понятия не имея, что надо делать, надавил на какую-то пипку внутри, зацепил и попробовал повернуть. Хрясь! Обломок спицы падает в снег. Вытащив оставшуюся часть из скважины, повторил эксперимент, на этот раз осторожнее. Тааак… Повернул пипку на сто восемьдесят градусов, внутри раздался щелчок, и дужка отошла вверх. Воровато (Каламбур) оглянувшись, я зашел внутрь, притворив за собой дверь.
Внутри оказалась кладовка. Я пробежался взглядом по полкам, забрал звякнувший мешочек, без зазрения совести схватил два бублика и выбежал вон, предварительно захватив взломанный замок.
Я зашел в какую-то подворотню, осмотрел находку. Десятка два динаров… Больше меня интересовал замок. Изучив его, я понял принцип. Нужно было зацепить тот хрящик и провернуть его до упора. В этом весь смысл. Вздохнув, я спрятал все это в карманы в кафтане, отправился к дому несчастного ремесленника, которому вскоре предстояло лишиться очень дорогой вещи…
Вскоре я нашел домик кузнеца. Он стоял на отшибе, почти у городских стен. Небольшая кузня, изба, больше похожая на сугроб с дверью и трубой, сарай, хлев. На небольшом участке угадывались под громадными, - их наверняка никогда не чистили, - сугробами сравнительно мелкие деревья. Из кузни вился дымок.
Я нащупал в карманах отмычки, направился к пристройке. По пути я размышлял: а не похож ли я сейчас на дурачка, возомнившего себя крутым вором? Замок мог поддаться мне в закусочной по чистой случайности. Я отбросил ненужные вещи из головы и прокрался вдоль забора к кузне. Изнутри доносились приглушенные голоса, раздавались удары молота по железу. Дверь была открыта.
В голову еще раз, упрямо преодолев все препятствия, влезла мыслишка, чем может закончиться это дело.
Я еще сражался со своим страхом, решаясь направиться к стене кузницы, когда услышал шаги. Чистейший снег скрипел, и от этого жуткого звука у меня все похолодело. К счастью, я не выпрыгнул из своего импровизированного укрытия – сугроба рядом с забором, в котором наблюдалась изрядная прореха.
Я заглянул в нее, стараясь слиться с темными досками.
По снегу шагали семеро. Они нисколько не скрывались, шли напролом, но не по тропинке, как все нормальные люди, и не через забор, как ненормальные, вроде меня. Дойдя до кузни, из дверей которой лился багровый свет горна, они разделились. Четверо пошло к дверям дома, трое зашли внутрь, к кузнецам.
Не осмеливаясь высунуться, я услышал лязг вынимаемого из ножен меча, удивленный возглас и крик. Дверь дома вышибли, и грабители (а я уже не сомневался, что это именно они) ворвались внутрь.
Спустя секунд двадцать из дверей доблестных кузнецов выскочил один из них. Лицо в кровище, никого не видя, побежал к выходу. Свист, брызги крови, и несчастный упал на снег, пытаясь вырвать метательный нож из спины. Неплохой бросок. Один из нападавших подошел к раненому, перевернул пинком на спину, достал длинный изогнутый полумесяцем нож, сел на грудь недобитому, запрокинул рывком за волосы голову и резким движением перерезал горло. Оставив кузнеца умирать, не торопясь вернулся обратно.
Сам не понимая, что я делаю, я выпрыгнул из-за сугроба, вытащил из кузнеца нож (Обдало кровью, но ничего), опрометью кинулся к ушедшему убийце. Уже внутри он обернулся, увидев меня, начал поднимать руки, тянясь к своему длиннющему ножу, и тут я бросил свой. Никогда не замечал за собой особой меткость в метании ножей, в арбалетах я был силен, ничего не скажешь, но тут, видимо, меня направили предки, да упокой их Господь, и мое оружие вонзилось врагу в горло.
Пока он падал, я успел осмотреть комнату. На мерзлом земляном полу лежал мускулистый кузнец, изрезанный мечами, сжимая в руках тяжелый молот, заляпанный чем-то красным. Прислонясь к стене, сидел один из грабителей с размозженной головой. Последний уже тянул меч.
Пожалев о том, что у меня нет подходящего оружия, я прыгнул к стене, выхватывая из-за пояса убитого мной искривленный кинжал, который уже успели заботливо оттереть от крови зарезанного кузнеца на улице.
Двигаясь дерганно неосторожно, я отступил к углу. Вся теория, которой нам забивали головы в тренировочных лагерях, выветрилась сама собой. Я безумно испугался. Мой противник ударил сверху, и я кое-как отвел удар. Длинный меч свистнул справа, и я еле успел отскочить, чуть не упав в горн. Следующий удар непременно прикончил бы меня, но меч вдруг замер, и глаза грабителя расширились от страха. Я быстро глянул наверх – причиной первобытного ужаса была балка из дерева, в которую, собственно, меч и воткнулся.
И тогда я сам нанес удар.
Взобравшись на крышу кузни, я увидел в полузанесенное снегом окно трех человек. Один стоял у двери комнаты, противоположной от окна, второй прижал грузного человека в домашнем к стене и о чем-то его спрашивал. Время от времени кинжал в руках грабителя угрожающе поднимался к животу хозяина дома.
Я прицелился из захваченного арбалета из кузни и выстрелил. Стекло разбилось, и я не видел, попал или нет. Ррраз – и болт снова в ложе. Прицел, хлоп! Дежуривший около двери дернулся и покатился по полу. Я закинул арбалет за спину, разбежался, подпрыгнул и зацепился за окно. Подтянувшись, залез кое-как в комнату.
Мда. Грузный хозяин кузни, возможно, сам богатейший кузнец, уже дорезал раненого дежурного. По полу быстро растекалась дымящаяся от уличного мороза, забравшегося в дом вместе со мной, темноватая кровь. Кузнец быстро глянул на меня, ни о чем не спрашивая, взял меч убитого и поспешил вниз, выйдя из своей комнаты и спустившись по лестнице слева. Я поторопился за ним, на ходу выхватывая арбалет. Наконец хозяин остановился около какой-то двери. Его объемное тело нисколько не мешало ему двигаться на удивление быстро. Я, остановившись, перезарядил свой арбалет.
- Там мой сын. Убей первого, кто стоит рядом с ним. Он нам поможет, - кратко поведал мне толстяк. Я выглянул внутрь. Последние два бандита занимались тем, что потрошили сундуки да страшали четверых девок и молодого парня, который лежал в углу, прижимая к лицу тряпицу, из-под которой обильно текла кровь.
Я наставил на ближайшего врага арбалет, выстрелил. Мгновенно умерший грабитель упал на одну из служанок и обильно забрызгал ее мозгами – стрела разворотила ему полголовы. Истошный визг оглушил второго. Парень с тряпкой, словно дал, метнул импровизированный бинт (Ну, метнул – сильно сказано) в остолбеневшего разбойника, который был года на два старше его, бросился на него с распростертыми лапищами, схватил и без труда швырнул об стенку. Подскочивший толстый папаша проткнул мечом печень лежащему. На этом великая битва за дом кузнеца закончился, и я устало подумал: «Ну и чё, мля, теперь?».
Подсчитав потери, кузнец сердечно поблагодарил меня, предложил свои услуги как кузнеца, нехотя расстался с требуемым чертежом. Я раскланялся, взял клятву с кузнеца обо мне никому не рассказывать и умотал к торговцу оружием. Расплатившись с удивленным типом, я вооружился - нож на пояс, арбалет через ремень за плечо. Все отлично. Помотавшись по городу, я зашел в добротную гостинницу, поговорил с хозяином, договорился о плате за проживание, снял комнату с кроватью, камином, диваном и двумя креслами. Решив больше ничем не заморачивать голову, я лег спать, позабыв, как я необдуманно поступил, пойдя на дело с чертежом.
Добавлено: 08 Февраля, 2012, 18:33Я отыскал кое-как гостиницу, в которую вчера меня звал дон Бенито. Я вспомнил Альпеджио и загрустил.
Все-таки из меня лучше выйдет солдат, а не вор, и я только сейчас все это так хорошо понял. Может, стоит бросить все и наняться в какой-нибудь отряд…
Я помотал головой, вспомнив, на какой срок этот проныра Бенито взял меня на обучение. Лучше постараться и поработать на себя, чем махать мечом да дырявить людей из арбалета. Нет, все-таки война – худшее зло, чем все остальное. Хотя что может сравниться с хорошей работой, достатком, верными друзьями?..
И еще, мне надо где-то жить.
Может, снять комнату в каком-нибудь хорошем трактире?
Развлекая себя такими мыслями, я шел по припорошенным снегом улицам. Здесь, в Ялене, все так же было хорошо, ничего не изменилось со времени моего прибытия. Просто тогда я глядел на мир другими глазами, но сейчас для меня все открылось по-новому. Высокие каменные дома, дым от очагов и печей, аромат пищи, разложенной на прилавках, лай собак, толпы горожан…
Я вспомнил про свои обязанности как вора. Уже отработанным движением руки я залез в карман – там оказалась россыпь монет. Динаров двадцать. Сжав их в кулаке, чтоб не звякнули, вытянул и положил себе в карман. До этого у меня было время и желание натренировать кисти и пальцы.
Решив больше не рисковать и не задерживаться, я направился прямиком к гостинице с непонятным названием – до нее оставалось еще два квартала. В ней заночевать мне не дали, так что пришлось тащиться через полгорода в ближайшую таверну.
Около оживленного перекрестка, на углу, стоял высокий трехэтажный дом, вывеска над большим парадным входом гласила: «Альвдидерьеро». Я вздохнул и вошел внутрь.
Видимо, это здание пользовалось спросом только у весьма богатых и знаменитых людей – у входа стояли два мускулистых вышибалы с дубинками на поясе. Меня спросили, кто я. Я ответил, что иду на встречу. Уточнили: к дону Альвди? Сейчас занято. Там сидит некий Бенито. Я ответил, что именно к Бенито мне и надо. Тогда меня пропустили.
Внутри было довольно-таки мрачновато. Арабские благовония, большой камин в углу, каменные стены и пол, покрытый тонким, но искусным ковром. Меня попросили снять сапоги и подали тапочки.
Слуга проводил на второй этаж. Там я прошел через длинный коридор, потом вошел в комнату, до странности напоминающую оружейную. Все стены были увешаны оружием – павизами, глефами, арбалетами, мечами, копьями и прочими орудиями убийства. Посередине сидел мой учитель, рядом за столом сидел незнакомый сне мужчина, они о чем-то спорили.
- А, вот и ты. Пауль, подойди. Это дон Альвди, он поможет нам в очень стремном и прибыльном деле. Как известный вор в нашей братии, я решил приобщить своего подмастерья. Вот он, мой дон, Пауль Финц.
Я поклонился.
- Садись, слушай. Мы тут не единственные, кто хочет добиться аудиенции, так что надо поторапливаться.
Я сел на свободный стул и стал вникать в господскую беседу. Продолжив прерванную беседу, два (Язык не поворачивался назвать их бандитами) дона принялись обсуждать количество людей, требуемых для штурма ворот. Я въехал только спустя пятнадцать минут, когда оказалось, что подполье повстанцев собирает ополчение для смены власти в Ялене. Что ж, не так давно от их руки пал Альпеджо, но сейчас это отступило для меня на второй план. Я подумал, что если Бенито назвал меня подмастерьем, то значит, я многого достиг. Но потом даже эта радость была смыта удивлением, а потом и страхом. Через месяц отряд подкупленной стражи должен будет захватить ворота донжона, а там ополченцы зачистят замок, перебью стражников на улицах. Городские бандиты тоже решили приложить руку к общему веселью. Человек сорок подрядились доставлять информацию и просто помогать в бою. Я с Бенито относились к первым. По договору нам будут платить за то, что мы будем доставлять сведения из замка в центре города. Сколько солдат, оружия, продовольствия, денег в городе. Когда будут идти государственные караваны в другие города (а их дозволялось грабить, что подполье активно планировало), когда граф Герлуччи будет подводить войска и выводить их – в общем, все, что может представлять хоть малую ценность для восстания. Я удивлялся, насколько все хорошо спланировано, даже таких вот опорных пунктов в стране было около десятка, которые к тому же якобы находились под охраной графа – я вспомнил арбалетчика в королевской форме на крыше и патруль на улице.
Мы получили задание – как только присоединившиеся к повстанцам, нам не особо доверяли важные поручения. Нужно было побродить среди горожан и находить сторонников. Когда завербуем десять человек, получим следующее задание. Срок – пять дней.
Мы с Бенито вышли из гостиницы. Он потер руки, хлопнул меня по плечу и произнес:
- Вот видишь, удача на нашей стороне. Ты, я смотрю, принарядился. Идем в таверну, я тебя угощу! А потом приступим к вербовке.
Голосование